Вивенди вновь вернулся в своё тело уже внизу, в нескольких шагах от упавшей с балкона амазонки. Ветренный облик залечил его раны, но жгучая боль не ушла, заставив его скорчиться на земле, прижав руки к животу. Первыми, кто обнаружил его здесь, была стража господина визиря, запоздало сбежавшаяся на шум и световые вспышки. Отовсюду слышалась беготня, ругательства и крики. Эста грубо дёрнули вверх, заставляя подняться, и новая тошнотворная волна боли отбросила его в заветное беспамятство.

Очнулся он в кромешной тьме, на холодном каменном полу. Вей не знал, сколько прошло времени. Вивенди пошевелился, коченея от холода, и сразу же услышал позвякивание железных звеньев. Оказалось, что он прикован к стене, короткая цепь тянулась к браслету, охватывающему лодыжку. Забавно, в этот раз кандалы не были атрибутом наслаждений, как это всегда бывало у них с Лилой, а использовались по прямому назначению.
Мысли о любимой нахлынули на него обжигающим потоком, заставив содрогнуться.
- Лила!... Лила, ты здесь??
Ответом было лишь гулкое эхо. Вей был один.
Что он натворил, как мог быть настолько безрассудным!? Воспоминания о произошедшем казались страшным сном, каким-то мороком, наваждением... Неужели всё это из-за стихийного камня огня? Как артефакт мог оказать на него такое влияние!? Будь он проклят!! Если бы не камень, разве он оказался бы здесь, безоружный и прикованный к стене? Да ещё сумки с вещами нигде не было.
Но, что это? Только сейчас он заметил, что резной браслет Ньен на запястье вновь ожил, тёплой путеводной нитью отмечая направление, тонкую, такую знакомую связь. Значит, Лила вернулась в своё тело, она жива!..
Невероятное облегчение и счастье охватили его. Вей не улавливал её эмоций, значит вампирессы действительно не было во дворце визиря. Тонкая ниточка пульсирующей магии сияла лучиком надежды и утешения. Пылкое нетерпение, желание поскорее вернуться к Амарилле, разыскать её, переполняло каждую частичку его существа.
Вивенди осторожно попробовал зажечь шаровую молнию, призвать ветер, но ни то, не другое не получилось. Магия была с ним, он чувствовал её, но никак не мог... ухватить, направить в нужное русло, сколько не старался. Это было всё равно что пытаться удержать в руках скользкого ужа, или ильную рыбу, пробуя завязать её узлом - непривычно и странно. Вей даже подумал было, что виной тому удерживающий его браслет оков, но на ощупь он ничем не отличался от обычного ржавого металлического кольца. Воздух в подземелье был неподвижен, как в колодце, и раствориться в родной стихии тоже не представлялось возможным. В гневе он принялся дёргать и рвать тяжёлые звенья, выкрикивая проклятия, попытался сокрушить их усилием воли, но всё было тщетно.

Ноздри великанши раздулись и она вновь саданула по прутьям.
- Госпожа Азада, успокойся! - вмешался тюремщик. Женщина волком взглянула на него.
- Не хочешь говорить, значит! Отлично!! Сиди здесь, пока не передумаешь, - ядовито сказала она. - Двимеритовое ожерелье на ноге поубавит тебе прыти. Мы проведём расследование и всё выясним. И если окажется, что ты  хотя бы причастен к гибели Нангели ханум или пропаже Аллигры, ты поплатишься, и будешь умирать медленно и мучительно. Я за этим прослежу.
Развернувшись, Азада кинулась прочь, цокая каблучками. А следующая мысль вивенди снова была о его ненаглядной вампирессе. Стало быть, они не причастны к её исчезновению из гарема...   

***

Чтобы привыкнуть к тому, что она теперь калека, требовалось время. Гораздо больше времени, чем Амарилле казалось поначалу. Даже осознать сей факт оказалось тяжело, не говоря уж о том, чтобы сходу начать запросто пользоваться изменившимся телом. Впрочем, это могло и подождать. Сначала нужно было найти Вея.
Нужно было, но, честно признаться, Амарилле совершенно не хотелось его сейчас видеть. Если сто раз назвать человека свиньёй, он захрюкает. Если сто раз назвать женщину рабыней, она начнёт думать, как рабыня. А первое и главное желание раба – избавиться от своего хозяина. По крайней мере, так было у Лилы.
Даже когда Аркон сообщил ей о гибели всего клана Тёмного ветра, вампиресса испытала не злость, не горечь, не досаду, а облегчение. Любая зависимость тем и хороша, что рано или поздно заканчивается. Но теперь Амарилла, кажется, влипла до конца дней своих. И всё благодаря треклятым рилдировым шуточкам, пропади они пропадом вместе с шутником.
Само собой, вивенди был в этом неповинен, но всё же номинально он был на стороне Спящего, а значит невольно оказался против неё, и Лила основательно запуталась в собственных эмоциях. По дороге она загрызла какого-то бродягу и напилась крови. Не потому что была голодна, а просто потому что так захотелось. Это помогло справиться с первым порывом, сбежать куда глаза глядят пока есть возможность. А потом рыжая от души рассмеялась.
Вот это её переклинило от избытка переживаний и новизны ощущений! Давно такого не было. Но к любому избытку можно приспособиться и любая новизна в свой черед перестаёт удивлять. Вот и Амарилла постепенно наводила в голове порядок.
Она вовсе не хотела расставаться с Веем. Ей просто нужно было вернуться к себе и вивенди в этом едва ли мог стать помехой. Хотя ему, пожалуй, теперь предстояло много и часто удивляться. Конечно, при условии, что они вообще останутся вместе и Веюшка сходу не сбежит от безрукой женщины.
Чем дольше вампиресса размышляла над ситуацией, тем забавнее та ей казалась. И это было правильно. Это были мысли и чувства настоящей Амариллы, а не навеянная обстоятельствами чушь. Это не она должна бегать, а от неё. И даже богу не позволено решать, что она будет носить, а что нет. И если чтобы быть собой нужно остаться без руки, то оно того в любом случае стоит. Голову рубить это, конечно, перебор. Но Лила всё равно придумает, как поставить на место этого засранца. Обязательно придумает.
Но делать это, скорее всего, придётся тайком от Вея. И про руку что-нибудь правдоподобное хорошо бы придумать. Только сначала его нужно найти. Амарилла шла по улице с явным удовольствием наблюдая, как зацепившиеся за грудь или бёдра взгляды начинали шарить по телу и мгновенно скатывались с неё, наткнувшись на обрубок, но потом всё же перевязала его, чтобы не вызвать лишних вопросов видом затягивающейся раны и избежать даже такого внимания.
Всё-таки вампиры очень скрытные существа. Публичность для них смерти подобна. Наверное, поэтому Амарилла почти научилась не замечать оковы, когда них не видел никто кроме Эста. Сами по себе, как вещь, они ей не слишком досаждали. Ну, тяжело. Ну, неудобно. Можно потерпеть. К тому же, Вей усматривал в этом символ их связи, что тоже сыграло свою роль. Но то, что глядя на них, видели жители Лайнидора, да и, пожалуй, любого другого людского поселения, было вампирессе по-настоящему отвратительно, и хотелось как можно скорее содрать с себя эту рилдирову штуку. Что она, в общем-то, и сделала и чем была очень довольна.
Надо было сделать это гораздо раньше. Ещё в Гресе или где-то по дороге. И она бы непременно сделала, если бы хоть раз вдумчиво прошлась там по улице и посмотрела на лица прохожих. Ей было не понять, как вивенди, который не может подолгу находиться в замкнутом пространстве, не говоря уж о цепях и оковах, так охотно лишает свободы другого. И, скорее всего, это означало, что и Вей не в состоянии понять её переживания. Долго же до неё это доходило. Ну что ж, лучше поздно, чем никогда. Без увесистых железок на руках и ногах Лила почти летала. Ошейник ещё был здесь, но его спрятать будет гораздо проще, чем весь комплект. А если убрать из дома лишние зеркала, то вообще можно почти о нём не вспоминать. Только дома у неё пока нет, но это мелочи. Где же Вей?..
Когда чутьё снова привело Лилу к крепости визиря Али, изумлению её не было предела.
- "Вот те раз..." – подумал дроу, когда ему под ноги упал булыжник. "Вот те два", – подумал лунный и кинул второй, побольше.
Вампиресса прошлась вдоль стены, всё ещё сомневаясь, стоит ли лезть внутрь, ведь в её понимании Вей должен был быть где угодно, только не здесь. Но, тем не менее, Лиле нужно было именно туда. Благо, труда для неё это не составило, как и добраться до камеры вивенди. Как раз вовремя, чтобы застать там негодующую Азаду.
Бесплотным призраком понаблюдав из тени и выслушав свеженькие и откровенно выбивающие из колеи новости, вампиресса поняла две вещи. Прежде всего, их авантюра с целью раздобыть денег, похоже, не удалась. Как и почему Амарилла не очень поняла, но она этим и не интересовалась. Может быть когда-нибудь после, спасаясь от жары в знойный летний полдень у собственного бассейна, они с Веем в этом разберутся. А пока ей достаточно было знать, что грандиозный план провалился. Что ж, с грандиозными планами это случается довольно часто. Значит, нужно будет заплатить купцам как-то иначе. И пора вызволять вивенди из темницы.
Как только Азада и страж ушли, Амарилла материализовалась позади Вея прямо из сумрака и прижала ладонь к его губам.
- Обычно в таких случаях закрывают глаза… Но ты ведь всё равно меня узнаешь, а так хотя бы обойдётся без удивлённых восклицаний, - тихонько шепнула она над ухом Южного Ветра и озорно заглянула ему в лицо. – Ты что ли тоже решил заселиться в гарем?
При звуке её милого голоса сердце вивенди едва не выскочило из груди, сжимаясь от радости.
- Лила, ты здесь! - выдохнул он, привлекая её к себе и крепко обнимая. - Я так за тебя беспокоился!

- Жертв?!.. Так это с тобой сотворил Спящий, его.. приспешники?? Или визирь?? Что произошло?!
Возглас вивенди гулко прокатился по подземелью, но соблюдение тишины сейчас было последним, что волновало Эста. Кошмарное ощущение невозможности, неправильности случившегося и безмерности собственной вины прожигало его изнутри и ощущалось неизмеримо хуже, чем недавнее ранение. Вивенди бы лучше снова предпочёл получить тот удар острой, пронзающей стали дюжину раз, снова и снова, чем  вынести эту горькую мысль. Ведь если бы не он, не этот их план и вынужденная разлука, разве такое могло бы случиться?? А если в нелепой истории Фэй была хоть крупица истины, и Лила в каком-то роде действительно была его собственным прелестным джинном, счастливым талисманом и исполнительницей желаний, именно аукцион и мнимое появление "нового хозяина" могло стать поворотным моментом, что привело в действие роковые силы божественного проклятия.
Когда-то давно они шутили о принесении жертвы Спящему за особенно острые и сладкие ночи, за его поразительный дар, позволяющий им чувствовать друг друга на совершенно новом, сокровенном уровне, сплетаясь эмоциями, и даже примиряющий их такую разную магию. Но они ни за что бы не помыслили о действительной утрате, причинении ущерба друг другу, и уж точно не стали бы калечить себя ради этого. Максимум, принесли бы в жертву девственницу или двух.
И как это вообще могло случиться?! Ведь Лила оставалась под крышей гарема, в самом охраняемом и безопасном месте, являющемся олицетворении страсти и наслаждений! Это казалось столь же немыслимым и лишённым смысла, как образ маньяка с топором у детской колыбели . И Вей просто не мог вообразить себе ни единой причины, чтобы его любимая добровольно пошла на такое, разве что на кону стояло нечто более значительное, чем её собственное благополучие.
Перед глазами вивенди всплыла жуткая картина последствий вероломного нападения сентерийцев, опалённое и обуглившееся тело его любимой, скрючившееся на чёрной стылой земле. Тогда его горячая кровь, его отчаянное стремление вернуть её назад помогли вампирессе полностью залечить свои раны. Но теперь её рука так и не восстановилась, и это по настоящему ужасало Эста. Что бы ни говорила Лила, если бы она сама обнаружила его с мечом, торчащим из живота, никакие его уверения в том, что при смене облика рана всё равно сразу затянется, не убедили бы её воспринять это как нечто несущественное, а причины - не стоящими внимания. И кто бы ни вынудил его вампирессу пойти на такой шаг, даже если её "жертва" была добровольной, даже если это был сам Рилдир - он поплатится. Вей приложит все усилия, чтобы добиться этого. Он так этого не оставит. Но свою вину перед ней он едва ли когда-нибудь сможет искупить.
Эст обнял Амариллу крепче, отчаянно прижимая к груди, словно таким образом мог защитить от всех опасностей. Как бы он хотел, чтобы это было так! И всё же, несмотря на весь ужас и переживания, ему было невыразимо приятно вновь ощущать её близость. Вивенди больше не желал отпускать её от себя, оставлять одну, даже просто выпускать из объятий. Но он не мог позволить себе сожаления. Только не здесь, не сейчас. Прежде всего ему нужно было освободиться и сделать всё, чтобы больше никто не причинил Лиле вреда. А потом увести её подальше отсюда.

Однако этого не потребовалось. Привлечённый шумом и гулом голосов тюремщик уже сам спешил к ним, проклиная буйного узника и призывая его утихнуть. И очень удивился, узрев в свете принесённой лампады неожиданную гостью за прутьями решётки.
- Эй, девка, ты чего там делаешь? - гаркнул бородач, вытаращив глаза. - И... как ты туда попала?
Разумеется, он не признал прекрасную Аллигру, с ног до головы закутанную в простую одежду прислуги. Лила сдула упавшую на глаза платочную бахрому и с любопытством посмотрела на стражника. А ничего так дядька. Страшный. Наверное, весело бы было оторвать ему башку, но дурного веселья ей уже не хотелось. В свои права вступил вампирий рационализм, который нашёптывал, что чтобы вырастить одного человека нужно пятнадцать лет, а чтобы выучить чему-нибудь путному – это ещё минимум пятнадцать. Отрывать головы, конечно, весело, но такое веселье, определённо, не стоит того, чтоб пустить насмарку столько труда.
Выражения лица Амариллы, разумеется, рассмотреть было невозможно. Зато прекрасно было видно, что она пытается снять с пленника цепи, и страж поспешил в темницу, чтобы предотвратить это беззаконье. В самом деле, разве он с оборванной девчонкой пяти локтей росту не справится? Впрочем, очень скоро выяснилось, что таки действительно не справится. Это стало очевидно, когда Лила захлестнула его цепью и со звоном приложила об пол.
Она решила, что если поблизости есть его сослуживцы, то скоро они все сбегутся на шум. А там уже по количеству и качеству охраны можно было решить, что с ними делать. Но то ли у визиря не хватало воинов, а те, что имелись, нужны были в другом месте, то ли стены в подземельях слишком хорошо заглушали звук, только на грохот так больше никто и не прибежал. Несколько разочарованная вампиресса слегка придушила бедолагу и принялась обыскивать, всё с тем же неиссякаемым любопытством выискивая в ней потайные местечки и карманчики.
На их удачу, ключи у тюремщика оказались с собой. Вей смог снять с ноги двимерит, но не испытал облегчения. Ему было вдвойне тяжело воочию увидеть увечье любимой. Кроме того, похоже, пропали и её рунные браслеты, что только добавило мрачных опасений, обострив чувство собственной вины. Ведь это во многом подкрепляло историю женщины-мышки, а Вей упорно отказывался верить в неё. С тех пор, как Амарилла обрела свои кандалы, с восторгом окунувшись в их горячие пикантные развлечения, он страстно жаждал, чтобы все её желания и мечты, каждое принятое решение и устремление, наслаждение своим положением, игривой ролью - были только её собственными, искренними и откровенными, не подверженными ничьему влиянию, в том числе и его собственному. Только так можно было получать радость и удовольствие, вместе разделять его во всей полноте. Но если на желания Лилы влияла неведомая божественная воля, склонявшая её к тому, чтобы делать его, Вея, счастливым... У него возникал ещё более веский повод считать Рилдира своим смертельным врагом. За то, что так поступил с его любимой. 
Стиснув зубы вивенди снова напомнил себе, что сейчас не время и не место разбираться с произошедшим и выяснять последствия трагедии. Прежде надо было убраться отсюда. Но оставалось ещё одно дело.
Вивенди мягко обнял Лилу за плечи и бережно поцеловал её травмированную руку.
- Подожди немного. Здесь ещё осталась сумка с нашими вещами. Не хотелось бы лишиться их всех. Последний раз я её видел в руках амазонки, вытаскивающей злосчастный ларец со стихийным камнем огня.

- Не бойся, не явится, - вздохнул Эст, ласково запустив пальцы в её густые шелковистые локоны. - Он серьёзно ранен, может быть, даже при смерти. Все его слуги, стража и жёны сейчас должны быть наверху, подле него. Сейчас никому нет дела до того, что происходит в подземелье, никому нет дела до нас. Ты же видела, мы изрядно пошумели, но никто больше не явился, кроме тюремщика. Кстати, надо убедиться, что он никому ничего не расскажет. Если визирь придёт в себя, у него будут все основания считать виновным во взломе своей сокровищницы лайнидорского раджу.  Того самого, в которого ты запустила туфелькой, помнишь?..
- Я запустила тапочком не в раджу, а в местного менялу, - поправила его Лила. - Хотя толст он был воистину, как раджа. И не думаю, что визирь настолько глуп, чтобы не сопоставить ограбление и исчезновение пленника. Я специально не стала ничего делать со стражником. Потому что в Лайнидоре полно ментальных магов. Здесь это искусство не находится под запретом и воспоминания из него всё равно извлекут, просто ценой чуть больших усилий. Извлекут и узнают, что пленника освободила маленькая, увечная бродяжка. Она же, наверняка, и в казне похозяйничала - больше некому. так что какое-то время нам придётся скрываться, но не слишком долго, потому что очень скоро я перестану соответствовать этим приметам и грабителей уже никогда не найдут.
- Дело в том, что бандит, проткнувший визиря кинжалом, перед этим сам же раскрыл хитрые замыслы своего владыки, самого раджи, - пояснил вивенди. - Тот хотел проникнуть в сокровищницу визиря, чтобы заполучить тебя. Пусть бы только попробовал... - процедил Вей сквозь зубы. - Нас с тобой скорее всего сочтут соучастниками, не более. Но главное обвинение падёт на раджу, и Али наверняка так этого не оставит, если выживет. Ослеплённый ревностью, он примется действовать, я не сомневаюсь. Быть может, твоё появление в Лайнидоре всё-таки развяжет небольшую войну. - Эст едва улыбнулся. - А может, и большую. Твоё выступление на площади... мидане, было потрясающим, незабываемым!
Воспоминания о зажигательном танце Амариллы в сиянии утренних солнечных лучей отозвались в груди Вея незваной горечью и болью. Как такое восторженное и страстное начало их пикантного пришествия в Лайнидор могло привести к такому ужасному итогу? Вивенди не мог ни принять, ни смириться с этим. Те люди, на площади, смотрели на его вампирессу с обожанием, благоговейным вожделением, почти как на их богиню. Кто знает, если бы её «танец» продлился дольше, быть может, весь Лайнидор прямо тогда же пал бы к её прелестным ногам… Неужели с того момента не прошло и суток? Казалось, это случилось давным-давно, в прошлой жизни.
Следуя всеобщему зову соблазна его милая оказывала просто поразительное, чудодейственное воздействие на сердца и умы окружающих. Кто бы мог подумать, что заложенное зерно отверженности в сознании раджи прорастёт в расчётливый и хитрый план, и оскорблённый правитель подошлёт грабителей и убийц к своему первому советнику. Коль уж Али действительно не знал о таинственном исчезновении Амариллы, он наверняка сочтёт, что ко всему прочему раджа устроил и её похищение. Страшно представить, что будет, если самые влиятельные люди ополчатся друг против друга. Хотя на самом деле сейчас это нисколько не волновало Эста.
- Давай осмотримся, - предложил вивенди, поджигая жаровни у ближних стен от принесённой с собой лампады и стараясь, чтобы руки его не дрожали. – Мы всё равно собирались забрать это золото, с самого начала. Какая разница, если мы сделаем это сами. Может здесь найдётся и что-то более полезное. Тюремщик говорил о магических вещах. А я никогда не видел ничего подобного, такого… изобилия.