В краю процветающих невольничьих рынков такая картина едва ли могла насторожить кого-то. А вот тот факт, что вампиресса настолько привлекла всеобщее внимание, что шмыгнувшую следом хвостатку и вовсе почти никто не заметил, определенно вызвал у притворявшейся без сознания Амариллы всплеск игривого, дразнящего удовлетворения. Должно быть, она прекрасно ощущала стойко поднимающийся градус эмоционального фона окружающих её мужчин, поскольку эхо этих ощущений докатилось даже до Эста и ему стоило больших усилий оставаться сосредоточенным. С момента начала путешествия на Юг они с Лилой столько раз поддавались искушению - предаваться безудержной страсти при свидетелях… Пожалуй, это уже переросло в пикантную тенденцию.
- Моё имя Бурнек, Бурнек Аррандиль, - представился Вей первым попавшимся именем и кивнул на плоты, уже почти готовые отчаливать. - Могу ли я переплыть на тот берег вместе с вами?
Широконосый косматый вояка, чернявый, как и все остальные, выступил вперёд, пытливо разглядывая Вея своими глазами-бусинами.
- Я - Гурго Фан, предводитель Серых Ястребов. А ты - торговец?
Взгляд его перескочил на ту часть Амариллы, что была видна с его стороны.
- Я, скорее, охотник, - улыбнулся вивенди, легонько похлопав по торчащим кверху упругим женским ягодицам, обласканным последними нежными лучами заката. - Направляюсь на запад. Ну, так как - сговоримся?
- Зависит от обстоятельств, - Гурго обошел застывшего на месте вороного жеребца. - Я смотрю, девка-то уже в ошейнике. – Он сгреб в охапку рыжие локоны, поднимая Лиле голову, заглядывая в лицо. Взгляд его на миг остекленел, а затем воин отошёл в сторону, как ни в чем не бывало. - Впрочем, неважно. Три медяка за переправу будет довольно. На крайнем плоту как раз хватит места.
После этого у остальных и мысли не возникало, что связанная рыжая девица может быть, например, могущественной вампирессой, нежитью - как и то, что даже везущий её конь на самом деле не вполне живой. Благо, труп животного был совсем свежим и практически не отличался от живого, а вампиресса положила немало сил и стараний, чтобы играющие на чёрной шерсти закатные лучи не уничтожили так тщательно собранную нежить. Едва заметный щит Тьмы, покрывающий скакуна словно вторая кожа, справлялся прекрасно. Придерживая Амариллу, чтобы не соскользнула вниз, Вей осторожно завел коня на присыпанные землёй бревна. Остальные лошади Серых Ястребов находились на других плотах, и лишь опасливо прядали ушами, чуя присутствие мертвого сородича.
Последней забравшись на плот, Шалиса уселась у самого края, обхватив колени руками и глядя, как лёгкий степной ветерок понимает рябь на расширяющейся полоске воды между плотом и удаляющимся берегом. Рука вивенди будто невзначай скользнула по нижней стороне бедер Амариллы, мимоходом нырнула в ложбинку промеж ягодиц... и ещё чуть глубже. Лила закусила губу, сдержав нетерпеливый вздох, умоляющий о продолжении шалостей. Эст украдкой улыбнулся, почувствовав мгновенный эмоциональный отклик любимой. Как же восхитительно легко она умела преображаться из грозной хищницы, могущественной темной чародейки - в ненасытную развратницу, или в податливую, страстную невольницу. Эти перевоплощения завораживали и безумно привлекали. Ещё утром Лила плескалась в ручье, смывая с себя обильно покрывающую её кровь - так что вся вода стала красной, а теперь она казалась такой беспомощной, открытой жадным взорам, прикосновениям...

Выбравшись на стрежень, груженые плоты какое-то время боролись с течением, но наконец, шестам удалось нащупать мель и противоположный берег широкой реки стал вырисовываться всё ближе. Один за другим плоты без происшествий причаливали к берегу, но затем одному из членов отряда Ястребов вздумалось распустить руки. Должно быть, он счёл, что в суете разгрузки его поползновения останутся незамеченными. Удивительно белая кожа связанной, притворно лишённой чувств вампирессы, перекинутой через спину чёрного жеребца, так и притягивала взгляд...
Эст хотел лишь оттолкнуть блудливую руку, но тут же с его пальцев сорвался ослепительно синий разряд. Ветвистая трескучая молния поразила нескольких бойцов и те с криками попадали в воду, остальные шарахнулись в стороны, крича и хватаясь за оружие.
Теперь счёт шел на мгновения. Бесцеремонно закинув в седло ошалевшую Шалису и вскочив на коня вслед за ней, Вей послал воздушную волну, расшвырявшую ближайших темнолицых воинов, оказавшихся на пути. Несмотря на тройной вес, мертвая коняга взвилась на дыбы, одним прыжком перескочила на берег и ветром  помчалась прочь.

Недолго думая, вампиресса сотворила ещё один щит, благо, связанные вместе руки не слишком тому препятствовали. Впрочем, стрелять против заходящего солнца и так оказалось непросто. Лишь трое или четверо из Соколов оказались достаточно умелы для этого. Несущийся без устали вороной и приближающаяся ночь быстро свели на нет желание, да и возможность преследовать колдуна и его женщин. И вскоре Амарилла, ловко извернувшись, оперлась о круп лошади и уселась позади вивенди, прижимаясь к нему всем телом.
- Надо же, как ловко ты умеешь верхом, - усмехнулась она, прекрасно зная, что Вей услышит не смотря на стук копыт и шумящие в ушах порывы ветра. – Хотя, чему я удивляюсь, мы ведь с тобой столько практиковались.
Шалиса, в отличие от неё, вовсе не была в восторге от такой прогулки. Кажется, после недавних приключений она переосмыслила свою жизнь и начала основательно побаиваться людей, коих и прежде не слишком-то жаловала. Это настолько бросалось в глаза, что вампиресса даже всерьёз задумалась над тем, как бы помочь бедной девочке. Простоватая и пакостная, но в то же время сметливая и весёлая хвостатка нравилась ей и неприятно было видеть её такой запуганной.
Но пока она ничего не придумала. Собственно, Лила вообще мало на чём могла сосредоточиться, когда рядом с ней был Вей, под ними быстроногий конь, а впереди бескрайняя ночная степь. Скачка продолжалась почти до самого рассвета, но перед тем, как взойдёт солнце, путникам нужно было найти укрытие, иначе они вскоре лишатся лошади, да и Амарилле придётся испытать немало неприятных ощущений. Перекинувшись вороном, вампиресса взлетела и осмотрела плавно поднимающееся и опускающееся покрывало степи с высоты птичьего полёта. Ей на глаза попалась странного вида дыра в земле, издалека похожая на колодец, с той только разницей, что опускаемое в него ведро должно было быть размером с небольшой сарай.

- Уж здесь-то нас точно не найдут, - произнёс вивенди, вслед за Лилой осторожно подойдя к краю провала, местами размытого водой. - Хотя уверен, погони и не будет. За ночь мы покрыли такое расстояние, что никакому живому скакуну не под силу. Всё-таки в состоянии посмертия есть масса преимуществ, я уже не раз это говорил.
Он лукаво улыбнулся своей вампирессе. Шалиса же, шурша в кустах где-то позади них, только фыркнула, явно не разделяя подобного мнения.
Как всегда бывало в предрассветных сумерках, обнажённая фигура Амариллы выглядела призрачной, перламутрово-белой. Гибкая и изящная, она казалась порождением страстных фантазий, воплощённых в реальность.
- В здешних краях ты уже вряд ли сойдешь за лесную дриаду, - с удовольствием отмерил Вей. - К счастью, теперь этого и не потребуется.
Его ладони беспрепятственно огладили покатые, упругие бёдра, открытые всем ветрам, любым горячим взорам. Принятые на Юге порядки как нельзя лучше отвечали сокровенно-страстным интересам и развлечениям Амариллы и Эста, и не было никакой нужды скрывать их от окружающих.
- Но одежда мне всё равно понадобится, - рассмеялась вампиресса, сразу же догадавшись, о чём он думает. – Даже здесь обнажённые женщины по улицам не расхаживают, а если и случается такое, то зрелище это считается не столько возбуждающим, сколько смешным. Так уж заведено у черни, что над чужим позором принято смеяться, а мне не хотелось бы, чтобы мы стали посмешищем. Но в приделах нашего собственного дома мы сможем поступать, как душе угодно. Потому что как ты верно заметил, право хозяина здесь признают и уважают.
Амарилла говорила так, будто собственный дом у них уже есть. Хотя стоило такое приобретение баснословно дорого, а у них не было никаких накоплений. Таскать с собой более необходимого в пути не слишком удобно, но в самом начале у Лилы было лишь платье, жемчужные бусы, да стопка пергамента с письменными принадлежностями, а теперь собралась целая коллекция всевозможных нужных и интересных предметов. И это без каких либо усилий с её стороны, а уж если вампиресса пожелает что-то заполучить, то можно не сомневаться, что у неё это непременно появится.
- Думается мне, наряды здесь значительно отличаются от тех, что носят на севере. Особенно барышни. Особенно - такие красавицы в кандалах... - внимая странникам и торговцам, вивенди был наслышан о чудесах далёкого Юга. Более того - собственными глазами видел изумительно тонкие, невесомые изделия искусной работы, которые и одеждой-то сложно было назвать. Разумеется, они не предназначались для черни, что ютилась в деревнях и весях вдоль Скалистых гор, но теперь, когда дорога путешествий почти привела его и Амариллу в эти удивительные края, Вей почти предвкушал, как эти украшения будут смотреться на его женщине.

Отредактировано Вей-Эст (18-09-2018 19:20:08)

- Твоя правда, - согласился Эст. После стремительной ночной скачки, больше похожей на полёт над травяным морем, у него занемела половина тела и хотелось просто вытянуться у тёплого огня, чтобы земля под ногами перестала покачиваться. К тому же он здорово проголодался.
В пределах досягаемости находилось четыре боковых прохода.  Из ближайшего тянуло сквозняком, а значит, где-то на другом конце был как минимум ещё один выход на поверхность. Вей хорошенько прислушался, но, как и говорила Лила, не обнаружил ничьего присутствия - по крайней мере, никого живого. Ночная степь наверху пела и звенела природным многоголосьем, туннели же были пусты и погружены в безмолвный мрак. И всё же сквозной проход не гарантировал безопасности, а исследовать, что там, на другом его конце, не было ни сил, ни желания.
В итоге облюбовали соседний туннель, третий от поверхности. Он скорее походил на небольшую вытянутую пещеру с выщербленными стенами, где они и разместились почти с комфортом. Пока Лила с Шалисой развьючивали дохлого коня, Вей спустился за водой к самому дну шахты. И когда он не без усилий вернулся обратно, в пещере уже пылал костерок, отбрасывая на стены и потолок пляшущие янтарные тени, а пара ощипанных перепелов, насаженных на длинные веточки и прутья, подрумянивалась над огнём, распространяя аппетитный аромат.
- Знаете, а мы ведь явно не первые, кому приглянулась эта шахта, - сообщил Эст, усаживаясь на заботливо уложенный у стены валежник. - Там, у воды, я нашёл очень странные следы. Большие - никогда таких не видел. И кучу обглоданных костей в нижних проходах. Нет-нет, сейчас там никого, - поспешил добавить он в ответ на дикий взгляд хвостатки. - Видимо, нам повезло прийти сюда уже под утро, в дневное время тут должно быть пусто. Чем бы это ни было, оно, наверное, улетело. Возможно, уже давно. Наверху следов не видно, - пояснил он.
- Не тревожься, - улыбнулась Лила Шалиске. – Редкий зверь сунется туда, где надумала разместиться нежить. В давние времена мне берлогу с медведем делить приходилось и хозяин не решался не то что спорить, а даже подойти и посмотреть.
- Ну и напрасно. Посмотреть-то точно было, на что. Только медведь вряд ли бы оценил, - разулыбался Вей.
Вытянув гудящие ноги, вивенди с наслаждением вздохнул. Несмотря на то, что снаружи уже было достаточно светло, в туннеле царил полумрак. Глядя на сгустившиеся тени, уползающие от света костра, ему невольно вспомнились призрачные метаморфы, напавшие на них ещё в Гресе. Хорошо, что тут их никак не могло быть. За границей светового круга поблёскивали немигающие мёртвые глаза неподвижного коня, словно пара больших, пылающих угольев. Перед спуском в шахту Вею ещё пришлось вытаскивать стрелу, засевшую в конском крупе, и вивенди порадовался, что среди преследовавших их "Ястребов" не оказалось более метких лучников.
- Кстати, Шалиса, - обратился к хвостатой Вей. - Ты так и не поведала толком о своих приключениях. Как тебя занесло в Талинор? И что стало с тем эльфом, магом воздуха, с которым мы оставили тебя? Он очень переживал по поводу пропажи своего лука?

- Ну, чего ты смеёшься? – обиделась Шалиса. – Я же говорю, что есть и хорошие эльфы. Эневар из дома Итиль'росс, например, - глаза хвостатой испуганно округлились, она ахнула, выронила перепела и зажала рот ладошками, но было уже поздно, проговорилась.
- Та-ак, - протянула Амарилла, пододвинув Эсту тарелку с жареными птичками и бурдючок с подсолённым сквашенным молоком, одним из излюбленных местных напитков. – Что это ещё за Эневар и откуда ты его знаешь?
- Да не знаю я его! – хвостатая отчаянно залилась краской, правда, из-за перемазанных кровью щёк и полумрака разглядеть это было не так-то просто, но Лила-то видела, как от неё полыхнуло жаром смущения. – Не знаю, просто видела пару раз и всё.
- И чем же он тогда так хорош? – не унималась вампиресса.
- Ну, знатный эльф, спокойный, рассудительный… такой бы за мной с вилами гоняться не стал, - в памяти Шалисы возник образ того самого эльфа, красивого, статного и неброско, но при этом очень богато одетого.
Да, такой бы точно не стал гонять её вилами. Более того, даже представить сей сельхозинвентарь у него в руках было непросто. А ещё в воспоминаниях Шалисы было целое море эмоций и все они сводились к одному. Влюбилась хвостатая.
- Да, это многое объясняет, - спрятав улыбку, кивнула Лила, продолжая разминать бедро Эста. – Так никто же не заставляет тебя забывать вообще всё. То, что понравилось, можешь помнить. Главное, на плохом внимание не заостряй, - будто потеряв интерес к этой истории, она легла рядом с вивенди, вытянув ноги к его изголовью и положив голову Вею на колено. – А что ещё было в Таллиноре?
Обрадованная тем, что удалось сохранить свой секрет, Шалиска принялась рассказывать о том, как ходила по бесчисленным храмам и школам в поисках мудрости и правды. Как потом кто-то узнал про её хвост и химеру выставили из города. Как она отправилась в соседний, но более терпимый к нелюдям Ниборн и как не поладила с селянами. Лила слушала её вполуха, поглаживая вивенди сквозь ткань штанов и немного мешая ему завтракать, а потом прервала Шалису на середине рассказа.
- Кажется мне, не хватит нам этого хвороста на весь день. Сходи, принеси ещё. И осмотрись заодно, мало ли что.
- Поесть бы сначала, - заметила хвостатка, но потом почесала в затылке и кивнула. – Хотя да, это успеется, а оглядеться надоть бы. Я скоро.
- Не торопись, - негромко велела ей вслед Амарилла, распуская ремень на поясе вивенди и подвигаясь к нему поближе. – Я тоже хочу немного перекусить.
- Вот оно как для Шалиски – с вилами не гоняется, значит, уже хороший кавалер… - усмехнулся Эст, отставив в сторону остатки трапезы. – Скромные запросы, ничего не скажешь. И действительно - много ли надо для счастья? Ох-х!.. Собираешься сделать массаж всех твёрдых местечек, что у меня есть? – хитро улыбнулся он, почувствовав, как Лилины пальчики пробрались под одежду и обхватили тугую горячую плоть.
- Наверное, после обилия окружавших тебя матросов мне будет непросто утолить твои аппетиты. Но все способы восхитительны, и я весь твой…

Вскоре они уже лежали рядышком и упоённо целовались, а руки вампирессы под распахнутой рубахой блуждали по его груди и животу, спускались до самого низа, дразнили и вновь продолжали свой путь по горячей коже. Эст будто бы весь звенел от возбуждения и с каждым прикосновением губ или пальцев Лила впитывала его эмоции, глубоко проникаясь ими и переплетая и со своими. Это было упоительно сладко и, когда вампиресса вновь начала спускаться, оставляя влажные следы на напряжённой мужской шее, она уже не просто хотела его крови и семени, но и стремилась доставить как можно больше удовольствия.
Яркие губы запечатлели поцелуй на самой вершине мужского естества, слегка приоткрылись и впустили его внутрь, сжавшись тугим кольцом у самого основания головки. Кончик языка игриво скользнул по ней из стороны в сторону, прошёлся по кругу вдоль чувствительного края, попытался забраться в плотно прикрытое отверстие. Одновременно с этим Амарилла начала покачиваться вверх-вниз и член заскользил туда-сюда, преодолевая сопротивление её губ и с каждым разом всё глубже проникая в рот.
Вскоре он уже упирался в твёрдое нёбо, снова и снова пересчитывая все его выпуклости, а чуть шершавая поверхность языка прижимала его ещё плотнее и оглажвала снизу. Поначалу нарочито медленные, движения вампирессы стали набирать темп, ладонь легла на основание члена, а на щеках стали появляться ямочки, когда она поднимала голову. Лила никуда не спешила, будто собираясь в этот раз не просто выпить вивенди, а сделать так, чтобы он сам поделился с нею.
Уговаривать Вея пришлось мучительно долго и Амарилла делала это с огромным удовольствием. Несколько раз она плотно прижималась к нему, касаясь губами собственных пальцев и позволяя члену проскользнуть под ошейник, но в основном ласки Лилы были не так настойчивы. Вампиресса намеренно продлевала наслаждение и, чем сильнее возбуждался её мужчина, тем ей становилось вкуснее. В последний момент, когда вивенди был уже не в силах сдерживаться, Лила отстранилась, как раз чтобы увидеть, как раскрасневшийся, влажно поблёскивающий член выплеснет струю густого, белого семени.
Сразу же после этого пришлось зажмуриться, чтобы горячие брызги не попали в глаза. Некоторые угодили в рот, но в основном Вей залил Лиле всё лицо от лба до подбородка. Она утёрлась ладонями, размазав всё это по щекам, шее и груди, после чего вновь улеглась на бёдра вивенди и продолжила свои игры. Он порядком раздразнил её на переправе. Вампиресса целую ночь ждала, чтобы утолить своё томление, и не собиралась на этом останавливаться.
Запустив пальцы в роскошные рыжие локоны своей вампирессы, Вей откинул голову, полуприкрыв глаза, тяжело и хрипло дыша сквозь стиснутые зубы. Ненасытно-настойчивые, безумно-дразнящие прикосновения её нежных губ и игривого язычка к его ошпаренному экстазом телу были такими пронзительными, острыми, что вивенди беспрестанно вздрагивал, судорожно напрягая ноющие мускулы и сам себе казался натянутой, вибрирующей струной. Эст не мог сдержать стонов, затопленный океаном восторга, жгучей чередой упоительных ласк, столь щедро расточаемых его страстной любовницей, его восхитительной женщиной.

Такое поведение куда больше подходило сущности и темпераменту вампирессы. Движения её постепенно ускорялись, впрочем, так и не перейдя в бешеную скачку. Амарилла наслаждалась моментом, страстно целуя Эста и мелко вздрагивая каждый раз, когда его пальцы и член встречались внутри неё. Это была упоительная пытка, в процессе которой вампиресса даже не заметила, когда перестала прилагать усилия для такого внутреннего массажа.
Хотя самые чувствительные места располагались вовсе не так глубоко. Вею достаточно было лишь слегка шевелить рукой и всё остальное происходило уже само по себе. Чем настойчивее ласки, тем быстрее они пресыщают чувственность, а бережная нежность наоборот вызывает ненасытное желание тянуться к ней, чтобы получить ещё больше. И сейчас, когда вивенди уделял основное внимание поцелуям, а не непосредственно соитию, произошло именно это. Не прекращая плавных движений бёдрами, Лила блаженно застонала. Руки её вплелись в волосы Вея и, запрокинув его голову, вампиресса вонзила клыки в бледную кожу вивенди.
Укус-поцелуй получился таким же медленным и сладким. Жизнь Вея вливалась в Амариллу, а её жизнь давно уже принадлежала ему. И может быть член при этом оказался не так глубоко, как это возможно, но это не имело ровным счётом никакого значения, ведь едины были сами сущности любовников. Лила пила очень маленькими глотками и казалось, этому не будет конца. Одно наслаждение усиливалось другим, порождая состояние бесконечного экстаза, из которого не хотелось возвращаться. Но постепенно и оно уступило место реальности. Лила открыла глаза и увидела дремлющую у затухающего костерка Шалиску.
- А я думала, что вы уснули… прямо так, - встрепенулась хвостатая, почуяв движение, и стыдливо отвернулась. – Я ведь больше часа, как вернулась, а вы так ни разу и не пошевелились.
Вампиресса только улыбнулась и с нежностью взглянула на Эста. Уж она-то знала, что они точно не спали.
- Порой самое горячее как раз таки скрыто от взора, - томно произнёс Эст, пошевелив пальцами, погружёнными в сочную попку вампирессы. Улыбнувшись своей женщине, будто разделяя с ней общий секрет, он блаженно вздохнул и прикрыл ярко-голубые глаза, купаясь в экзальтации, ощущая звенящую, вязкую эйфорию и острое покалывание в месте необычайно продолжительного укуса.
- Привыкла, значит, что мы слишком шумные? – осведомился вивенди у хвостатки и потянувшись к Амарилле легонько потёрся носом о её нос. – Ещё увидишь и услышишь нас во всей красе!.. Когда я возьмусь за тебя как следует, - интимно пообещал он на ушко Лиле и неожиданно вновь звонко припечатал её смачным шлепком по упругим ягодицам. – Задействуем весь арсенал… Но - не сейчас, не сейчас… Эти моменты я бы не променял ни на что другое, - с удовольствием добавил он, любуясь восхитительными чертами обнажённой вампирессы, прильнувшей к нему, наслаждаясь весом её аппетитного тела, всё так же насаженного на его разгорячённый член.
Шалиса тем временем накинулась на остатки еды. Вей же перекатился на бок вместе с Амариллой, обнимая и прижимая её к себе. Уж сегодня они полакомились всласть!.. Даже трудно было сказать, кто на этот раз выступал в качестве главного блюда. Теперь же можно было совершенно расслабиться и безмятежно отдохнуть…

- Может, тебе подняться на крыло и взглянуть сверху? - предложил Эст Амарилле. - Выясним наверняка, куда она ведёт...
- Знаете, ваша коняга, по-моему, уже протухла, - сообщила им из-за спины Шалиса, морща нос. - На жаре скоро совсем провоняет..
- Ш-шш!.. - Поднял руку вивенди, - кажется, я что-то слышу.
И в самом деле, чуткий слух вивенди уловил отдалённый шум. Лила тоже навострила уши. Определив направление, путники осторожно двинулись влево, по-над краем ущелья, всё больше походившего на каньон, и вскоре уже отчётливо могли слышать крики и звон металла.
Обогнув небольшой отрог они вновь приблизились к краю и обнаружили, что внизу идёт яростное сражение. Десятки воинов, вооружённых пиками и кривыми мечами схватились друг с другом не на жизнь, а насмерть, обильно орошая алой кровью белёсые камни. Большинство было пешими, но часть сражалась верхом на невиданных приземистых ящерах с большущими пастями, полными острых зубов. Сверкали вспышки огненных шаров, с шипением проносящихся по воздуху и оглушительно взрывающихся брызгами пламени. В стороне от побоища в клубах пыли виднелась длинная вереница повозок и носилок, вокруг которых метались кричащие люди. Часть из повозок и паланкинов уже занялась огнём.
- Ой, батюшки, - шепнула Шалиса, отползая от обрыва. - Давайте уйдём отсюда поскорее?
Где-то в стороне прогремел воинственный клич и отряд конников в тёмных кожаных доспехах вылетел из-за поворота проходящей внизу тропы, стремительно приближаясь к месту схватки. Почувствовав движение воздуха, Вей поднял голову и обнаружил, что по верхнему краю ущелья прямо на них тоже скачет группа воинов, и вид у них чрезвычайно свирепый.
В кои-то веки раз Амарилла была с ней согласна. Когда понятия не имеешь кто, с кем и из-за чего бьётся, лучше в это не ввязываться. Особенно если видишь как минимум три стороны и не можешь быть до конца уверен, к какой из них принадлежит тот или иной воин. Но спрятаться было негде, да и наверняка поздно уже, а уходить – только если обратно в холмы. Они бы успели. Но при ближайшем рассмотрении всадников на краю ущелья оказалось не так уж много, основная их часть двигалась по его дну, а от тех, что оставались наверху, можно было и вовсе не бегать, не такая уж серьёзная они угроза.
- Подожди немного, - осадила вампиресса разнервничавшуюся Шалиску, - нельзя же постоянно ото всех прятаться. Давайте подождём и узнаем, что им надо.
На самом деле, от Вея, Лилы и хвостатки никому ничего нужно не было. Всадники просто проскакали мимо, растянулись цепью по краю обрыва и поддержали своих собратьев внизу прицельной стрельбой. Оставалось только диву даваться, как в этой свалке удавалось определить, в кого именно стрелять. Но выходило у них это довольно неплохо и за те пару минут, на которые отстала основная часть отряда, от стрел с полосатым жёлто-чёрным оперением полегло более десятка человек.

- Думаю, нам не стоит опасаться этих людей. Победа определённо останется за караванщиками и их защитниками, а значит можно рассчитывать на сохранение относительного порядка. Вот если бы победили захватчики, они бы наверняка тут же попытались бы завладеть тобой, и тогда стычки было бы не избежать. - Вей вкрадчиво взглянул на свою вампирессу и погладил ладонью её обнажённое бедро. - Даже под слоем пыли твои прелестные формы заставят потерять голову любого бедуина... Я в переносном смысле имел в виду! - усмехнулся он. - Хотя, в этих краях запросто могли бы покуситься и на Шалису в придачу, да что там, на всех нас сразу...
- Не надо на меня кусаться, - буркнула хвостатая.
- Здесь, должно быть, не только продают невольниц для плотских утех, но и рабов в качестве рабочей силы, слуг, бойцов или Рилдир-знает-кого-ещё... И в окрестностях могут быть и другие налётчики. Может, прибиться к каравану будет неплохой идеей. Если они направляются на запад, мы можем попробовать присоединиться к ним и продолжить часть пути вместе. В пустыне почти наверняка нам негде будет прятаться от палящего солнца и добывать себе пропитание, а у них тут есть укрытия, вода и провиант. Всё что нужно для дальнего путешествия. Осталось только придумать, как уговорить их поделиться всем этим.
- Продают, - кивнула вампиресса. – Но их далеко не каждый может себе позволить. А другим они просто не нужны. За раба ведь придётся отвечать и кормить его, а еда, как ты верно заметил, одна из главных ценностей в пустыне. О, взгляни туда, кажется уже всё, - немногие оставшиеся разбойники ударились в бегство, но их почти сразу же догнали чёрно-жёлтые стрелы.
Вивенди порылся в бездонной сумке, проверил мешочек на поясе и обнаружил, что у них совсем не осталось монет и ценностей. Помимо Лилиных украшений и "игрушек" там были одеяла, посуда, небольшие запасы провизии и приправ, книга-дневник эльфийского мага и несколько безделушек, ценность которых оставалась под вопросом - в общем, ничего подходящего для оплаты. Впрочем, Амарилла всегда могла просто попробовать внушить кому надо эту мысль, так что решили отложить этот вопрос на потом.
Достав из сумки верёвку, Вей для виду, но в то же время с потаённым удовольствием старательно связал Лиле запястья. Крест-накрест, поверх браслетов. Как-никак обнажённая женщина в кандалах не должна гулять сама по себе.
- И ещё лоскуток какой-нибудь достань, - весело хихикнув, шепнула Лила. – Завяжем мне на бёдра, как делали перед речными торговцами. А то решат, что ты обо мне совсем не заботишься. Это будет скверно, потому что если торговец не заботится о своём товаре, он ничего не сможет продать.
- Да и ладно, - встряла Шалиса. – Я, конечно, тоже не в восторге от того, что ты срамом перед всеми сверкаешь, но это уж точно не из-за того, что от этого цена упадёт.
- Тебе стыдно? – вампиресса широко улыбнулась. – Так и всем остальным, кто смотрит, тоже стыдно. Это здесь, на дороге, каждый сам себе правила устанавливает – у кого меч, тот и прав. А в Лайнидоре за такое запросто камнями забить могут. Замужние курочки мигом ор поднимут, что их мужей совращают и из семьи сманивают, а без них деток кормить нечем станет и пошло-поехало. Не переживай, - подмигнула она хвостатке. – В городе я во что-нибудь завернусь. А пока нам с Веем нравится смотреть, как все вокруг плюются и отворачиваются.
- Что ж в этом хорошего? – не поняла химера.
- Ну… как тебе объяснить? – Лила задумчиво покусала нижнюю губу. – Вот представь себе сотню мужчин. Например, тех, которых мы на переправе видели. Десять из них развратники и будут на голую женщину во все глаза таращиться и облизываться. А все остальные обычные люди, но им тоже деваться некуда. Приходится смотреть и их мысли бывает довольно весело послушать. Одни начинают молиться и убеждать своих богов, что не поддадутся соблазну и с честью выдержат ниспосланное им испытание. Другие понимают, что даже если уже любишь одну женщину, встать может и на другую. При этом они себя чувствуют так, будто предают свою возлюбленную, это очень забавно. Третьи представляют, что на моём месте, в кандалах и без одежды, может оказаться их сестра, мать или дочь и смотрят на Вея, как на бессердечного изверга. Поэтому в нас так охотно начинают стрелять, а не только из-за его непослушных молний.
- Из того, что мне довелось видеть и слышать, практически все мужчины - развратники, - усмехнулся Эст. - По крайней мере те, кто оказывался рядом с тобой - вспомни матросов Вирстейна! Разве только те, что уже совсем не могут... А лицедеев, ханжей и святош здесь не так много. Кроме того, везде свои порядки. То, что нетерпимо в одних краях, совершенно привычно в других. Хотя как мне кажется, на Севере куда больше чопорного люда, чем на Юге. - Продолжая рыться в сумке, вивенди извлёк наружу пару прямоугольных кожаных лоскутов, сохранившихся, похоже, ещё с Аменда, от кузнечного фартука. Перехватив Амариллу поперёк талии, он с удовольствием прижал её к себе и деловито обвязал тесёмками, так что один лоскут оказался спереди, свисая до колен, второй прикрывал попку, в то время как стройные бёдра оставались открытыми по всей длине.
- Ну вот, теперь у окружающих появится возможность раздевать тебя взглядом, - подмигнул Вей. - И Шалису смущать не будем... Какое-то время.

- Что ж, учитывая твоё влияние на мужчин... - горящий взгляд Вея скользнул по обворожительным изгибам её тела. - Чувствую, среди жарких песков пустыни вскоре взойдёт самая яркая звезда.
Рабыня рабыне рознь. Его вампиресса одним своим видом, одним взглядом могла вскружить голову кому угодно, даже не нарочно и вовсе не прибегая к магии. Здесь были куда более действенные и древние чары - чувственная женственность во всей своей обнажённой красе и великолепии, подкреплённая тысячелетним опытом, ненасытной страстью, соблазном и желанием. И ни дорожная пыль, ни растрёпанный вид не могли стать помехой, наоборот, делая облик более живым и настоящим. Что стоит вспомнить способы, которыми она "ловила" себе ужин по пути к Ниборну - потрясающе эффективно и эффектно! А уж кандалы на руках, ногах и шее делали ситуацию ещё более пикантной... Вей лукаво улыбнулся. Местные явно вряд ли были готовы к такому.
Тем временем шестеро конников окружили их, не слезая с коней и внимательно разглядывая без малейшей опаски. Каждый бедуин был с ног до головы закутан в чёрные тканевые одежды, перехваченные кожаными накладками на руках, ногах и торсе. Мягкий тряпичный обруч вокруг головы плотно охватывал капюшон, не давая ему слетать под порывами ветра, а отдельный лоскут с петлицей позволял при случае полностью прикрыть лицо, оставив лишь узкую щель для глаз. Такой наряд совершенно не стеснял движения и, должно быть, хорошо защищал от палящего дневного зноя. Помимо луков каждый воин был вооружён кривым мечом с изогнутой рукоятью.
Вивенди развёл руки в стороны и вышел вперёд, показывая, что не представляет угрозы. После чего попросил встречи с предводителем каравана и последовал за всадниками, демонстративно ведя Лилу перед собой. Шалиса с мёртвым конём тащилась позади.
Наклонная осыпь, спускающаяся ко дну каньона, находилась примерно в километре от места последнего сражения, и когда путники достигли каравана, первые солнечные лучи уже вовсю золотились на вершинах скалистых отрогов, вздымающихся над ущельем.
Дым уже развеялся, но в воздухе пахло кровью. Тела разбойников никто не убирал, и на них уже начали слетаться падальщики, оглашая окрестности пронзительными криками. Хвостатка сморщила нос, замедлив шаг и с ужасом глядя на отрубленную бородатую голову, принайтованную к седлу одного из вояк. Вей же с Амариллой двинулись вперёд, мимо кибиток, фургонов и лёгких шатров, и очень скоро оказались пред ясными очами Анвара Мусира - главного купца и владельца всего каравана, окружённого свитой родовитых особ и стражей.

Когда караван вновь тронулся, продолжая своё неторопливое продвижение по ущелью, постепенно вытянувшись длинной цепью, Вею ещё добрых пару часов пришлось сопровождать Мусира и других господ в авангарде, внимая высокопарным речам купцов и осторожно отвечая на многочисленные вопросы. Господа были сладкоречивы и на редкость словоохотливы. Их интересовало, кто он, откуда, в каких краях успел побывать и что слышно по ту сторону степных земель Долины Алькоата, которую купцы величали не иначе как Восточным Травяным Морем. Самые важные и влиятельные из них восседали под балдахинами на спинах самых крупных из ящероподобных тварюг – варренов, как назвала их Лила. У почтенного Анвара был даже большой богато украшенный паланкин с откидными краями, за которыми тот мог полностью укрыться при надобности. Остальные же караванщики ехали на конях, на верблюдах и в повозках под простыми навесами. Фургоны с товарами, слугами и, вестимо, невольниками, катились в самом хвосте колонны, и Вей то и дело поглядывал туда, дожидаясь, когда же поток красноречия утихнет и он сможет вернуться к своей женщине.
Амариллу, в отличие от обычных рабов нужно было беречь от солнца, чтобы кожа, не приведи боги, не обгорела и не потемнела, поэтому их с Шалисой определили в одну из крытых повозок. Но нельзя сказать, что выцветшая потёртая ткань повозки позволяла вампирессе чувствовать себя в безопасности. В такие минуты она начинала жалеть об отсутствии одежды и хвостатка отдала ей свой плащ. Лила завернулась в него, свернулась калачиком, притихла и слушала болтовню Шалисы с погонщиками, которые были довольны появлением новой женщины своего сословия и охотно рассказывали, что везут, куда направляются и какие тяготы пути преодолели, расспрашивали о том, откуда взялась такая рыжая красавица, правда, имея в виду Шалису, а не Амариллу. Кто-то даже посочувствовал последней, мол, перед купцом стояла такая гордая, а теперь сжалась в комочек и не показывается. Стыдно, должно быть, бедняжке.
Так странно было продолжать путь в светлое время суток, под лучами солнца. Вивенди вновь оседлал мёртвого скакуна, пронёсшего их на себе от самых берегов Гелиона. Путешествие действительно сказалось на нём не лучшим образом, и сейчас, при свете дня, это было особенно заметно и ощутимо. Благо, верблюды несли за собой такой шлейф ароматов, что гниловатый запашок вороного полностью терялся среди них, легко уносимый ветром.
Отвечая на неудобные вопросы, Эсту пришлось сочинять на ходу, разбавляя свою историю полуправдой, чтобы не вызвать подозрений, кем они с Лилой являются на самом деле и как получилось, что он привёз сюда пленницу столь необыкновенной внешности. Купцы ни о чём не спрашивали прямо, но судя по неясным намёкам у вивенди сложилось впечатление, что их сильно заинтересовал этот вопрос. И не мудрено. Глядя на уроженцев этих знойных краёв Эст отчётливо понимал, что Амарилла отличается от них как день и ночь, только наоборот (как бы ни было забавно такое сравнение), и предводитель каравана сразу же сумел разглядеть это даже под слоями пыли и следами от насыщенного пути, обильно покрывающими вампирессу. Вей всегда хорошо подмечал малейшие нюансы в поведении и мимике людей, и мог сказать, что Анвар Мусир очень хитёр и никогда не упустит своей выгоды, но сейчас им нечего опасаться.

Неужто она так влияет на всех мужчин, оказавшихся рядом?.. О, да, и не только на мужчин – на женщин тоже. Уж Вею прекрасно было известно, какой хищной и порывистой, ужасающе могущественной могла быть его женщина - когда сама того хотела. И тем слаще был разительный контраст, пьянящая игривая покорность внушительной крепости оков. Как много неистовых ласк, пронзительных воздействий успела испытать на себе вампиресса рядом с ним, и сколько ещё их предстояло ей впереди!.. Подумать только - и вот они вместе движутся в Золотую пустыню с торговым караваном, направляясь в Лайнидор, а обнажённая, скованная кандалами Амарилла собирается очутиться на невольничьем рынке  в образе его сладострастной пленницы...
По напряжённой фигуре Эта прокатилась жгучая дрожь. Попытка сдержать свои порывы приносила почти болезненный физический отклик, звенящим эхом отдаваясь в мускулах, но Вей, будто идя против ветра, против течения,  намеренно преодолевал томление, стремясь во всей полноте разделить его с Амариллой, распалить её саму добела, до тёмного безумия, горя желанием увидеть, как далеко они смогут зайти в этой восхитительной игре, и как долго смогут сопротивляться искушению.
Так что вместо того чтобы провалиться в дрёму или наброситься на связанную Лилу, как голодный хищник, вивенди занялся совсем другим.
Вей по-хозяйски стиснул её в самых аппетитных местах и притянул к себе.
- Теперь моя очередь сделать тебе массаж, - горячо шепнул он ей на ушко. Зазвенев в темноте цепями, вивенди извлёк из сумки один из отрезков и с удовольствием скрепил стальными звеньями браслеты на изящных щиколотках вампирессы. А затем ладони Вея заскользили по женскому телу, основательно, горячо и настойчиво раздувая пламя неистовых страстей, откровенно дразня и бесконечно оттягивая вожделенный момент пронзительного единения.
Обычно растирание напряжённых мышц дарит ощущения тепла и покоя, но для окружённого незнакомыми людьми вампира, отделённого от лучей гибельного солнца лишь ненадёжным тканевым пологом, они в принципе были недоступны. Амарилла вроде бы не испытывала явного страха, но инстинкты нежити вопили об опасности, не давая расслабиться и забыться, и чтобы полностью сконцентрировать её внимание на себе, Эсту пришлось быль довольно грубым.
Вивенди заставил её распрямиться и лечь на спину, закинув связанные запястья за голову и открывая незащищённый живот. Сильные мужские руки бесцеремонно, будто вампиресса уже оказалась на том самом невольничьем рынке, придали ей нужную позу, и болезненно стиснули грудь, выкручивая соски. Лила содрогнулась всем телом и зашипела, взглянув на него так, будто вот-вот готова была растерзать. Постоянные, пусть и не совсем осознанные мысли о близкой и неотвратимой гибели порядком утомили её и привели в не лучшее расположение духа, оттого внезапная, хоть и не сильная боль вызвала такую агрессивную реакцию.
Вивенди в ответ смачно шлёпнул её и, ухватив за бёдра, рывком подтянул к себе, так что чаши грудей всколыхнулись, а цепь загремела по дощатому полу. Затем он по-хозяйски устроился сверху, усевшись Амарилле на живот и сжимая бока коленями. Вставший колом член прочертил дорожку по атласной коже и уютно лёг в ложбинку между грудей, а напряжённые пальцы Вея единым порывом вновь стиснули упругие шарики, прижимая их друг к другу и обнимая тугой пульсирующий ствол. Эст принялся мять их, круговыми движениями, с двух сторон охватывая, скользя по собственному пылающему жаром естеству, так и напрашивающемуся на то, чтобы в конце концов целиком оказаться внутри подрагивающего тела стонущей, связанной вампирессы. Дыхание вивенди стало тяжёлым, горячим. Взмокшие сильные пальцы то и дело прихватывали, ощутимо пощипывали наливные бусины торчащих сосков, и короткое позвякивание цепи на лодыжках Амариллы сопровождало сладкие протяжные стоны.

Но им так не дали вкусить поспевшего нектара Желания, к тому времени переросшего все мыслимые пределы. В самый ответственный момент, когда Лила уже едва не каталась по полу от затопившего её всеобъемлющего неистового вожделения, беспрестанно подрагивая и горя каждой частичкой своего распалённого тела, как натянутая струна - в этот самый момент фургон остановился и, вопреки увещеваниям, косматая голова Шалисы бесцеремонно возникла в щели откинутого полога. Хвостатка принюхалась и поморщилась, моргая и тараща глаза в царящий внутри полумрак.
- Эй, кончайте уже, а то Гафур говорит, всю кибитку ему разломаете. Сейчас будет остановка. Мы добрались до края пустыни, тут хорошее место и есть вода. Здесь тенёк, так что, наверное, вам можно спокойно выйти.
И впрямь, когда Вей с лоснящейся Амариллой на подкашивающихся ногах выбрались из фургона, оказалось, что караван преодолел протяжённую скальную гряду и обрывистые стены ущелья остались позади. Солнце уже клонилось к закату. Люди, повозки и ездовые животные вновь собрались группой в тени отвесных скал, на небольшом плато, террасами спускающемся вниз, к поросшему зеленью водоёму, окружённому лабиринтами каменистых нагромождений. А дальше, насколько хватало глаз, раскинулась Великая Пустыня. Больше всего это походило на штормовое море, внезапно застывшее на месте. Огромные песчаные барханы, будто водяные валы, величественно сверкали на солнце, гряда за грядой уходя за жемчужный горизонт. И насколько хватало глаз, золотым пескам не было конца и края.
Но Вею некогда было любоваться видами. Застигнутые врасплох, они с Лилой вынуждены были остановиться в шаге от безудержного экстаза, а вы можете себе представить, что такое ненасытная вампиресса, изнывающая от неутолённой страсти!?  Бурлящий котёл её желаний и эмоций грозил сварить Эста живьём, а может даже им одним не ограничиться. Взгляд Лилы призывно сверкал, глаза горели и смотрелась она до крайности развратно. Казалось, ещё немного, и она запрыгнет на ближайшего погонщика или купца без разбору и оприходует на месте, оставив вивенди на десерт.
Чтобы не доводить до такого, Вей увлёк её за собой вниз, к водоёму, стараясь всё время держаться в тени. Караванщики и их слуги уже вереницами стягивались туда - похоже, это местечко было хорошо им знакомо.  Перед походом в пустыню люди наполняли бурдюки и бочки с водой, вели на водопой коней, верблюдов и варренов. Многие устраивали омовения, смывая с себя грязь и пот. Шалиса радостно пошлёпала к воде, придерживая подол. Эст же буквально весь горел, от макушки до пят, и окунуться в прохладную воду было бы райским удовольствием, ведь они с Лилой несли на себе всю пыль степей от самого Гелиона. Конечно, на одежде Вея это было не так заметно, как на белой коже нагой вампирессы. Вот только для Амариллы такой вариант явно не подходил, и, прислушавшись к чему-то, Вей отвёл её в сторону от шумящего каравана, где среди зелёных кущ отыскался маленький чистый водопад, скрывающийся с каменного уступа всего в паре метров над их головами. Сверкающие брызги, ударяя по камню, растекались ручейками, образуя небольшой омут с абсолютно прозрачной водой чуть в стороне.
- Идеально, - улыбнулся Вей, приглашая Лилу к водопаду. - Это, наверное, поможет немного остудить твой пыл после того, что я устроил тебе в повозке. Ну как, потереть тебе спинку?

Гигантскую плотину, воздвигнутую предвкушением, резко прорвало и могучий поток рванулся наружу, вздымаясь на пике столь желанного, ослепительного экстаза, хлестнувшего по пылающим нервам и ударившего в лоно Амариллы. Поток семени был столь обилен и необычайно силён, что в этот раз её буквально подбросило вверх, сбивая с рукояти обоих мечей, разом выскользнувших наружу. Издав хриплый возглас, Вей вновь подхватил её, зацепился ногой за цепь, качнулся назад и вместе с Лилой повалился на спину – прямо в озерцо кристально прозрачной воды, собравшейся в чаше подле водопада.
Вода ударила им в уши, вскипая мириадами пузырьков, и охватила со всех сторон разгорячённые страстью тела любовников. Их закрутило, прижало ко дну и в следующий миг Лила оказалась снизу, вжимаясь спиной в мягкий песок. Вей навис над ней, заслоняя собой слабый свет уходящего дня, густые волосы вивенди расплылись чёрным облаком. Неотрывно глядя в серые, широко раскрытые глаза, он стиснул её, опускаясь сверху, но вместо того, чтобы оттолкнуться от дна, всплывая на поверхность, развёл в стороны ножки вампирессы и вновь засадил в неё свой распалённый член.
Озерцо на краю пустыни совсем не похоже на жуткий бездонный океан в глубинах которого можно затеряться навсегда, оказаться в брюхе у морского чудовища, а то и свалиться с края земли, оно не вызывало у вампирессы такого же дикого ужаса. Но вода и там, и там обладала практически одинаковыми свойствами, а человеческое тело совершенно не приспособлено к долгому в ней нахождению. Лёжа на спине, нос закрыть можно только руками, которые у Амариллы были связаны, а плотно сомкнуть губы помешал кляп, поэтому воздух постепенно вышел из неё и всё, что ещё не было заполнено семенем, заполнились водой.
Впрочем, ощущения оказались необычными, но не более. Они с Веем уже проделывали нечто подобное, только наполнителями служили какие-нибудь напитки. Вода в отличие от них не имела вкуса и это, определённо, следовало записать ей в достоинства. В остальном же, всё было так же, как и тогда. Отчего-то в переполненном теле всё ощущалось гораздо острее. Каждый толчок и каждый спазм будто разносились эхом, иногда перекрывая друг друга, а иногда попадая резонанс и усиливаясь.
Вампирам опасно терять контроль над собой. Как только разум отпускает поводья, требующие крови инстинкты идут в разнос, устраивая непотребства. Амарилла всегда гордилась своим самообладанием. Она приручила своих монстров, вкусно и своевременно их кормила, потому они верой и правдой служили ей, а не рвались с цепи, как бешеные псы, норовящие сожрать всех вокруг, включая хозяйку. Лила охотно потакала своим прихотям, но не пускала этого на самотёк, всегда помня о границах, за которые заходить не стоит, чтобы общее веселье не превратилось в праздник одного обезумевшего вампира.
С тех самых пор, как Амарилла научилась контролировать Жажду, вивенди стал единственным, с кем она позволила себе забыться. Конечно, это произошло далеко не сразу и сначала неоднократно, хоть и не намеренно, проверялось самыми разнообразными способами. Но теперь уже можно было с уверенностью утверждать, что в моменты, подобные этому внезапному купанию, вампиресса совершенно не помнила себя. Трудно переоценить значение всего нескольких мгновений забытья для той, кто постоянно чего-то опасался: солнца, воды, толкающего на безумства и норовящего лишить рассудка проклятия, священных мест, чужих домов, светлых существ и жрецов, их реликвий, дневного паралича и слишком бойкой добычи, у которой внезапно окажется серебряный кинжал.
Даже под крылом собственного клана безопасность была относительной. Обращённые тобой птенцы были не в состоянии навредить создателю, но все как один желали от него избавиться и запросто могли помочь тому, кто сможет это устроить. Поэтому Амарилла по сей день не создала своего клана, но Вею она доверяла. Своим терпением и изобретательностью он сумел отнять вампирессу у её страхов и сделать так, чтобы она принадлежала только ему. Порой тысячелетние кошмары возвращались, окольными путями вновь пробираясь в её разум, но у этих непрошенных гостей не было ни единого шанса задержаться там надолго.

Удивительно, но столь нелюбимая Амариллой вода в небольших количествах пошла исключительно на пользу, смыв пыль, песок и грязь с кожи, волос, из-под ногтей и даже из лёгких. Из-за этого вампиресса некоторое время не могла разговаривать, но зато посвежела и похорошела просто до неузнаваемости, вновь обретя свои роскошные яркие цвета. Молочно-белая кожа и кудри красного золота до того неуместно смотрелись в сочетании с сыромятной набедренной повязкой, что сначала не хотелось её одевать. Но образ рабыни следовало поддерживать, потому это всё-таки пришлось сделать, но руки Эст ей освободил и снова связывать не стал.
- Пусть думают, что за хорошее поведение, - тихонько посмеялась Амарилла, когда они шли в лагерь.
Но потом ей снова пришлось умолкнуть и скромно брести за своим господином, опустив голову, потому что, где бы они ни проходили, всюду неизменно привлекали всеобщее внимание. Разговоры стихали, погонщики и торговцы прекращали жевать и подбирали отвисшие челюсти глядя на то, какой стала подобранная поутру замарашка. Теперь уже никто не осмеливался сомневаться в уме и прозорливости досточтимого Анвара Мусира, пустившего в свой караван этих бродяг.
Не смотря на то, что все молчали, уже давно Амарилла не слышала в свой адрес столько комплиментов. На этот раз рассматривающих её мужчин совершенно не смущал тот факт, что она рабыня. Ни у одного не промелькнуло сочувствия. Потому что, по сути, обручальные браслеты, которые носят здешние женщины, ничуть не лучше кандалов и сулят долю, не слишком отличающуюся от рабской. Более того, многие из их жён ещё бы позавидовали рыжей вампирессе. Ведь теперь, когда Амарилла смыла грязь, стало заметно, что на ней не только нет следов от палок и плети, но не видно даже синяков и царапин. Худощавость её вовсе не выглядела болезненной, да и с чего бы, учитывая, что всю дорогу Лила не просто хорошо питалась, а практически ни в чём себе не отказывала. И как-то не верилось, что эта цветущая женщина по какой-то причине испытывает недовольство своей судьбой.
У повозки, в которую определили женщин, Амариллу с Веем тоже встретила потрясённая тишина. Возница Гафур и двое охранников сидели у разведённого из кизяка костерка и до появления парочки расспрашивали о чём-то Шалису, которая впервые за долгое время не чуралась мужского общества, а охотно отвечала им, бурно при этом жестикулируя и в лицах изображая персонажей своего повествования. До того, как все четверо заметили вампирессу и умолкли, она успела услышать, что речь шла о приснопамятном путешествии в Таллинор. Но слушатели отвлеклись и рассказ прервался.

В мыслях Эста тут же возник образ бегущего в закат горящего мохнатого верблюда-альбиноса, и он не смог сдержать веселья.
- Можешь, можешь, - кивнул парню вивенди. Он видел, какими глазами теперь смотрели на Лилу окружающие, и восхищение в их взглядах наполняло Вея смесью гордости, довольства и возбуждения. Его вампиресса затмила всех. А теперь в свете костра атласная кожа Лилы действительно приобрела ласковый персиково-золотистый цвет обнаженного соблазна, и отвести от неё взор было весьма непросто.
В свёртке обнаружился длинный халат из тонкого красного шёлка, расшитый звёздами. Материя скользила и перетекала между пальцев вампирессы, играя в бликах пламени и разительно отличалась от всего, что обычно носили северяне.
- Блестящий шёлк из Галад-Бер – лучший из всех! – довольно сообщил Кудайберген Амарилле. – Взял это домой, но когда я увидел твой красота, я очень-очень захотеть подарить это тебе. Красота должна быть с красота, в это ты будешь ещё соблазнительнее.
Забавно, что щедрый дар был сам по себе призван эту красоту прикрывать, но среди десятков окружающих Лилу мужчин это может было и к лучшему. А ещё Эст с любопытством подумал, сколько на ней продержится этот элемент одежды, прежде чем повторит судьбу всех предыдущих, когда его женщина вновь и вновь с завидным постоянством в конечном итоге оказывалась совершенно без одежды.
Халат тут же примерили, благо скованные щиколотки этому никак не помешали. Шёлк мягко облёк точёную фигурку вампирессы, а узкий пояс лишь подчеркнул изящество её талии. Приподняв ножку с тянущейся за ней блестящей цепью, Амарилла крутанулась на месте, демонстрируя себя окружающим её довольным мужчинам. Шалиса тоже выразила своё одобрение, смешанное даже с некоторой завистью.
Но оказалось, дары на сегодня не закончились. Когда вивенди плотно поужинал, доедая, наверное, уже седьмую горячую хрустящую лепёшку, к Вею и к устроившейся подле него Амарилле подошёл высокий и очень смуглый посланец, представившийся Айвенкуром.
- Подарок от господин Мусир, господин, - поклонившись, произнёс он, протянув Эсту небольшую резную шкатулку, и сразу удалился. Удивившись, Вей открыл её и Шалиса вытянула шею, пытаясь разглядеть, что там.

Нетвёрдо ступая и позвякивая цепью на лодыжках, Лила вслед за Веем вернулась к остальным и расположилась у костра, откинувшись назад, опёршись руками о землю. Её спина была очень прямой, глаза блестели, губки были чуть приоткрыты, и накатывающий волнами отзвук её эмоций лишь сильнее подстёгивал воображение Эста.
Другие не заметили перемен и вернулись к прерванной беседе. Гафур подбросил в огонь ещё кизяка, попутно рассказав, что тот совсем не воняет благодаря особому способу приготовления, с добавлением мелкой угольной пыли. А затем продолжил расспрашивать хвостатую о её приключениях, дивясь, в каких дальних краях они успели побывать, и сколько всего повидать. И всё же Шалиса не оставалась единолично в центре внимания. Роскошно выглядевшая Амарилла смотрелась настолько притягательно, что выдержка окружающих её мужчин явно подвергалась серьёзному испытанию. Вивенди заметил, что на поведение нового Лилиного артефакта, похоже, влияют определённые мысли не только его, но и всех остальных.Караванщики то и дело бросали на неё пылкие взгляды, в которых ясно читалось неприкрытое желание, и всякий раз, как это случалось, эхо объединённых эмоций будоражил очередной горячий всплеск.
- Мне кажется… это должно быть снаружи… а не внутри… - подумала Амарилла. – Возможно… оно определяет… нравится ли товар покупателю… и насколько он ему нравится.
Даже мысленно она с трудом говорила связно и то и дело запиналась. Теперь, когда у вампирессы было некое подобие одежды, ведь шёлк на голое тело едва ли мог полной мере таковой считаться, она без зазрения совести сидела в обществе мужчин. Хотя всё равно при этом обязательно находилась в пределах видимости и досягаемости Эста. Впрочем, от нескромных взглядов это её не спасало. Наоборот, если полная нагота провоцировала обычную похоть, то полуприкрытая подстёгивала воображение, которое у степняков оказалось неожиданно изобретательным.
Они мотаются месяцами по дорогам и тропам, не видя не только женщин, а вообще человеческого жилья и новых лиц, почти как моряки в дальних плаваниях. Город должен был быть для караванщиков своеобразным аналогом порта и ни для кого не секрет, что многие моряки проводят всё свободное время в пьяном угаре и обществе шлюх, стремясь наверстать упущенное после долгого воздержания. Но южане мыслили совершенно иначе. У них была иная философия жизни.
Почему-то каждый здесь понимал, что натрахаться впрок невозможно, точно так же, как невозможно выспаться на месяц вперёд. Так решили боги и, пытаясь проделать подобное, человек пойдёт против их воли, чем наверняка навлечёт на себя гнев великих, лишится удачи и подорвёт здоровье. Не всегда есть возможность сразу получать желаемое, но когда возможность наконец появляется, чтобы вознаградить себя за терпение лучше устроить настоящий пир, а пьяное соитие на скорую руку, это всё равно, что поесть из одного корыта с животными. Конечно, кому-то и овца для утех сойдёт, но всё же уважающий себя человек такого не допустит. Вампиресса же казалась им более чем достойным угощением.

Чувствуя всего лишь отголоски этого жара, Эсту с трудом удавалось следить за беседой, и отвечал он невпопад. Впрочем, интерес погонщиков это никак не умаляло, всё-таки редко какой "господин" снисходил до того, чтобы сидеть с ними у одного костра, разделить трапезу и рассказывать о дальних краях, а словоохотливая Шалиса успела приглянуться им ещё днём. К тому же именно им выпало удовольствие лицезреть его невероятно сладострастную рабыню с удивительной внешностью, и степняки и не думали расходиться, вовсю совмещая приятное с приятным.
Увидеть Амариллу во всей красе успели многие, но караван был большим, а все костры, мерцающие в темноте и разбросанные по низине вокруг озера, казались одинаковыми. Поди определи, где расположились новоприбывшие. И всё же какие-то толки и слухи помогли отдельным степнякам найти сюда дорогу, и количество слушателей и зрителей, заглянувших на огонёк, несколько увеличилось, что значительно повлияло на полноту ощущений, испытываемых вампирессой.
Присоединившись к Гафуру, Сактару и Кудайбергену, караванщики расположились у костра, постелив наземь собственные рубахи. Кто-то принялся за лепёшки, кто-то за выпивку, раскупорив притороченный к поясу бурдюк, или занялся копчением пойманной в озере рыбы. Но все как один разглядывали вампирессу с живейшим интересом, не в силах отвести от неё восхищённых глаз. И, очевидно, мыслей - тоже, поскольку Лила прямо-таки полыхнула ментальным упоением и даже легонько заёрзала на месте, запрокинув голову назад и поочерёдно напрягая стройные скованные ножки, тесно прижимая их друг к другу. Наградив Вея томным, горящим, откровенно зовущим взором.
Если так пойдёт и дальше, его женщина забьётся в экстазе прямо тут, у всех на виду… От переполняющих Лилу ощущений в кончиках пальцев вивенди начало ощутимо покалывать. А ведь он сам ещё недостаточно восполнил запасы жизненной энергии, чтобы утолить её жажду. Чтобы немного разрядить обстановку, Эст  попытался отвлечь кочевников-торговцев беседой и выяснить для начала, кто есть кто.
Среди пришедших был недавний посланец Айвенкур, выполняющий поручения Анвара Мусира. Пара таких же погонщиков, как Гафур и компания, ответственных за перевозку другого фургона с невольницами. Кажется, они были братьями-близнецами - Вей едва мог отличить одного от другого. Был здесь ещё лысый бородач в смешных матерчатых туфлях-лодочках, назвавшийся Хамазом, и мускулистый белозубый парень с блестящей кожей, тёмной, как жжёный сахар.
- Меня зовхут Два-Мешка Какао, гхосподин, - улыбаясь, бойко представился тот, чуть поклонившись и ударив себя в грудь. - Но обычно меня зовут просто Два-Мешка. Я угже пять лет в усхлужении гхосподина Мусира, и путешествовал с ним по разным городам. Если боги будут благоволить нам и не случится пхыльной бури, мы достигнем Лайнидора до новой луны. Охо, ни один гхород не сравнится с величием Лайнидора!.. Легхенды гласят, что он вынесен из подземного мира на плечхах титана-бедуина, а сам хграм бокгини сладостхрастия на заре времён был вознесён из пескхов на фаллосе великана Страбона!..

Так с чего же этот парнишка решил, что может предложить ей что-то лучше? Более того, она наверняка знала, что выполнить такое обещание ему не по силам. Не говоря уж обо всём остальном, разве сможет какой-то погонщик варренов снять оковы, надетые самим Рилдиром? А без этого ни о какой свободе не могло быть и речи. Тонкая белая рука с массивным рунным браслетом высунулась из-под ткани полога и ухватила куртку степняка, притягивая его ещё ближе. Следом показалась и Лила, склоняясь к самому его лицу.
Ненадолго их мысли смешались и вампиресса мягко и быстро позаимствовала у него излишек сил, побудивших развернуть столь бурную деятельность по спасению прекрасной незнакомки. Амарилла собиралась сразу же отправить парня спать, но он не пожелал уходить и вместо того, чтобы разорвать связь, сам потянулся к ней. Чувствительный к сладострастным фантазиям амулет внутри вампирессы забился, как сумасшедший. Она тихо охнула, а когда к нему присоединились пальцы вивенди, и вовсе забылась от наслаждения.
В себя она пришла лишь много позже и первым делом увидела Сактара, мирно спящего под повозкой. Кажется, она взяла у него чуть больше, чем собиралась. Ну, и ладно. Главное, что живой. Вампиресса плавно втекла под навес кибитки и заползла под бочок к Эсту. Умостив голову у вивенди на плече, Лила зарылась носом в его рубашку и то ли подумала, то ли сказала вслух, что на сегодня с неё точно довольно. Это надо же было довести вампира до такого состояния.
***
Караван отправился в путь ещё до рассвета, оставив всех конных всадников, участвовавших в недавней стычке, позади. Лошади просто не обладали достаточной выносливостью и проходимостью, чтобы продолжать путь в этих знойных рыхлых песках. Поэтому отряд облачённых в чёрное воинов вернулся назад, в каньон, и вскоре исчез на перевалом. Остальные же, привычно растянувшись длинной цепью, двинулись на штурм песков, и вскоре тёмная зазубренная полоска скал окончательно исчезла за морем барханов. Они вступили в Золотую Пустыню.
Этот момент Вей благополучно проспал. Он очнулся уже значительно позже, под мерный топот тяжёлых лап впряжённых в повозки варренов, скрип колёс и людской гомон, в мягких объятиях растрёпанной Амариллы, прикорнувшей прямо на нём.
Сонно улыбаясь, вивенди провёл рукой по её спине, подхватил под колено и притянул её ближе, оглаживая восхитительные изгибы и выпуклости расслабленной фигурки. Руки будто сами собой скользнули под и без того полусорванный шёлковый халатик, с удовольствием стискивая нежное белое тело предовольной вампирессы.

Собственно, днём, в самое знойное пекло, они как раз останавливались на привал, как и глубокой ночью, когда становилось слишком холодно, и продолжали движение лишь в предрассветные и закатные часы. Не имея никаких заметных ориентиров, кроме положения солнца и звёзд, караван каким-то образом умудрялся следовать одному ему известному маршруту, сперва углубившись в пустыню, а затем постепенно сворачивая в сторону ещё далёкого Плоскогорья Золотого Ветра, вдоль которого и планировалось дальнейшее продвижение на запад.
Закатные сумерки на исходе одного из особенно жарких дней застали Вея с Амариллой в повозке. Полог был откинут и вивенди с вампирессой устроились у самого края. Придерживая на коленях миску, Эст не спеша, с большим аппетитом ел сварганенную Шалисой похлёбку, наслаждаясь благодатной прохладой, ещё не успевшей превратиться в мороз. Сладко жмурившаяся Лила улеглась на одеяле, на животе, покачивая ножками и позвякивая цепью на щиколотках. Игривые пальчики вампирессы теребили его ремень, материю рубашки и штанов, вырисовывая на них прихотливые невидимые узоры. Позади приоткрытой повозки верхом на верблюде ехал тот самый парень, Два Мешка, и они с удовольствием слушали его бесконечные байки.
Покачиваясь на горбе «корабля пустыни», темнокожий караванщик увлечённо рассказывал о своих приключениях на службе караван-баши, о том, что довелось повидать в дальних краях, о порядках на Юге, между делом бросая на Лилу жгучие, пронзительные взгляды. Взгляды эти, как и мысли вивенди, определённо достигали цели, потому что пальчики Амариллы временами подрагивали, а эмоции затапливала очередная горячая волна. Более того, Два Мешка попутно ещё успевал цветасто и безо всякого смущения открыто восхищаться её прелестями. Похоже, выражение этого во всеуслышание считалось здесь в порядке вещей, но его внезапные реплики всё равно всякий раз заставали Вея врасплох.
- Женхщины – очхень ходовой товгар, особенно у нас, в Лайнодоре, - заявил он, откровенно пялясь на вампирессу. – И всегхда были. Среди всегх гхородов Юга там самый большхой невольничий рынок, где мхожно подыскхать рабыню на самый изыскханный вкус. Такхую, что украсит собой лучшие гхаремы блистательных владхык. Такхие рабыни стоят дорого, и ценятся на вес золотха. Образно выражаясь, - добавил он, раздевая взглядом Лилу. – Они могут иметь особое положение и больше влияния, чем многие мужи когда-либо мечтхали бы заполучхить. Я, кхонечно, говорю о рабынях, призванных услаждать и взгляд, и тело, и душу. А ты явхно из такхих, красавицха, - улыбнулся он Амарилле.

Впрочем, вампиресса о том никому не сказала. Вот приедут и она сама увидит, что стало с городом со времени её последнего визита. А пока она всё больше улыбалась и помалкивала, иногда ленясь, а иногда и откровенно не зная, что говорить. Ведь Вей совершенно не удовлетворил интерес караванщиков и торговцев к её истории. Многих по-прежнему интересовало, откуда взялась огненноволосая рабыня и почему на ней такие странные кандалы. У Амариллы не было ответов на эти вопросы, по крайней мере, таких которые она готова была озвучить, потому она скрывалась за плохим знанием языка и предпочитала их "не понимать". Это оказалось удобно, да к тому же, в её состоянии вообще не очень-то хотелось разговаривать. А вот Шалиса наоборот расспрашивала Два-Мешка с огромным интересом.
- А тот храм, про который ты рассказывал в прошлый раз. Ну, тот который вырос на пипиське у великана. В нём есть жрецы? – допытывалась химера, идя рядом с огромным колесом повозки, которое как раз закрывало её с головой так, что Амарилле была видна только макушка, обмотанная светлой тканью на манер тюрбана.
- Есть. Только жрицхы, - посмеявшись, кивнул Какао.
- Ну, я и говорю…
- Нет, жрицхы, - повторил он. – Женхщины. Это же хграм повелительницы страстей.
- Вон оно как, - чувствовалось, что Шалиса не очень улавливала связь одного с другим, но, в конце концов, решила не отвлекаться на особенности местных обычаев. – А мудрые среди них есть?
- Кхонечно, - улыбка мужчины слегка изменилась и это заставило Амариллу тоже прислушаться, потому что так улыбаются, только вспоминая о чём-то очень приятном.
- Замечательно! – отозвалась тем временем химера. – Вот к ним-то я, значит, первым делом и схожу.
- А тебе что, непременно нужен мудрец? – не выдержав, подала голос вампиресса. – Вон, смотри сколько в караване красавцев, - и она полушутя кивнула на Два-Мешка.
Шалиса выглянула из-за колеса, смерила ошарашенным взглядом сначала Амариллу, потом огромного темнокожего погонщика и выразительно всплеснула руками:
- Совсем уже семя вместо мозгов! Только об одном думать и можешь. Он же меня насквозь проткнёт! И вообще, мне совет нужен и наука, а не вот это вот всё.
Тихонько посмеиваясь, вампиресса прижалась к Эсту, а Два-Мешка задумчиво потёр подбородок. Кажется, сказанное ему польстило, а идея выяснить, действительно ли проткнёт или это просто фигура речи, пришлась по вкусу.
Эст лишь широко улыбнулся и запустил пальцы в густые рыжие локоны своей женщины. Да если б Шалиска хоть отдалённо представляла, в каком бушующем океане страстных желаний находилась Лила в последнее время, ей бы скорее стоило дивиться, как та вообще может о чём-то думать и при этом сдерживать свои порывы. Благодаря ментальной связи Вей имел постоянную возможность хотя бы отчасти ощущать это, и в полной мере испытывать на себе в кипучие моменты близости, сливающиеся в тягуче-сладостные, восхитительные часы. Уж тогда-то Амарилла была неутомима!..

***

Когда яркая серебряная луна призрачно сияла в обсидиановом небе, а караван остановился на ночлег, в низине между огромными барханами,  Вей выбрался из фургона ради короткой вынужденной прогулки. За плотным пологом, закрывающим вход, всегда сохранялось тепло, с вампирессой же и вовсе было жарко - как бы парадоксально это не звучало. Но снаружи было очень свежо, и Эст буквально чувствовал, как ночной морозец пробирается под наспех накинутую рубашку, заставляя вздрагивать и ёжиться. Удивительно, как быстро остывает столь знойная днём пустыня.  Желая поскорее вернуться к Амарилле, вивенди сократил обратный путь, пройдя напрямик через лагерь. Несмотря на холодные ночи, костры не горели, и шатры с повозками вырисовывались во тьме чёрными, угловатыми, неподвижными фигурами. Здесь негде было достать дров, запас кизяка тоже был ограничен  и караванщики обходились тем, что имели.
По сравнению с неумолчным, постоянным гомоном вечерних и ночных переходов лагерь был практически тих, и лишь сонное шевеление и всхрапы людей и животных будоражили чуткий слух Вея. Конечно, некоторые погонщики умудрялись храпеть, как кабаны, откуда-то доносились приглушённые стоны служанок и рабынь, согревающих в постели мужчин, но за всем этим вивенди послышалось ещё что-то. Тихие, шепчущие голоса, прерываемые невнятными звуками. Вей замер на месте. Сердце в его груди стучало так гулко, что он едва мог разобрать отдельные фразы.
- ... завтра ночью. Всё должно быть сделано тихо и быстро... Вот, порошок из семян коки... И набор амулетов... Как только дурман в фургоне рассеется, рабыню связать, спрятать в сундук и доставить ко мне... Ещё раз повторяю, никто ничего не должен заметить!
- А что с её владельцем?...
- ... верблюдов... тихо.... не трогать... Чтобы никто... И отвести фургон... следы... дальше....  потом... сами знаете, как поступить...  до утренних сумерек!...
Эст прислушался изо всех сил и голос стал звучать более отчётливо.
- Сделаете всё, как полагается, и мой господин вас озолотит. Не справитесь, и я скормлю вас варренам! А господину придётся прибегнуть к более.. решительным мерам, чтобы достичь желаемого.
Голоса затихли, и Вею не удалось определить, откуда они доносились.
Заговоры, тайны, интриги... Вот что значит, вновь оказаться среди скопления людей, объединённых общими стремлениями, или сведённых вместе общими обстоятельствами.
Вивенди почувствовал, как по рукам пробежали мурашки, и это было вовсе не из-за ночной свежести. Этот разговор показался ему в высшей степени интересным.

Очень скоро из тряпичного кокона, в который превратился вивенди, был извлечён на глазах увеличивающийся в размерах член, но пострадать от ночной прохлады ему не пришлось, потому что в следующее же мгновение он оказался в тепле. Довольная Лила прижалась к Эсту и повела бёдрами, насаживаясь как можно глубже. Впрочем, возможности её сейчас были сильно ограничены из-за находящегося внутри перламутрового окатыша, который опять начал вибрировать. Что ж, погреться таким способом у Вея не получилось, потому что полностью туда он попросту не помещался, но зато вивенди в полной мере ощутил на себе то, что последние несколько дней постоянно происходило внутри Амариллы.
Сокровенная дрожь и жар взаимного возбуждения мигом оказались практически на самом острие страсти, перекликаясь и резонируя с потоками эмоций в самой глубине естества. Желания Вея моментально находили горячий отклик в разуме и теле вампирессы, а ментальное и чувственное единение возвращало и распаляло их, только ещё больше усиливая внутреннюю вибрацию и трепет. Что ни говори, скрытый артефакт отлично вписался, дополняя восхитительный коктейль взаимно усиливающихся желаний, нарастающих безумно, беспредельно, подобно неудержимой могучей лавине тягучего сладкого восторга.
Находиться под скомканным одеялом при таком занятии было совсем неудобно, но страсть не знает преград. Ладони Эста легли на женские бёдра, локти упёрлись в песок, и он весь подался навстречу, до упора вторгаясь в Амариллу, вонзаясь в её дрожащее нежное тело, заполняя собой изнутри. То ли благодаря неугомонному магическому «камушку», то ли ещё по какой-то причине, но, кажется, внутри стало ещё ýже и теснее. Требовались дополнительные усилия, чтобы толчками пробиваться вперёд, но ощущения от этого становились только  фееричнее. Может, тому причиной была вампирья физиология или быстрая регенерация, компенсирующая последствия бесчисленных вторжений Эста, в стремлении восстановить объём и целостность… «Хорошо, что Лила не становится девственницей  всякий раз, как меч покидает ножны, - мелькнула у него шальная мысль, - иначе ей пришлось бы лишаться её неописуемое количество раз…»
Любовные игрища вивенди и вампирессы разбудили дремлющих у ближайшей повозки погонщиков. Костёр давно погас и в ночной тьме на фоне песка можно было разглядеть лишь силуэт обнажённой наездницы, но позвякивание цепей, страстные вздохи и звуки поцелуев недвусмысленно говорили о том, что там происходит. И в то же время невозможность разглядеть всё в подробностях оставляла огромный простор для воображения, которому вторил подарок Мусира.

- Правда? Вот бы не подумал, что ты настроена так серьёзно, - томно улыбаясь, вивенди медленно сжал пальцы, крепче стискивая сочные мягкие «персики» своей женщины. – Подходишь к делу со всей обстоятельностью. Не тревожься, всё что нам надо, это заполучить причитающуюся оплату, а уж «вправлять мозги» особо рьяным поклонникам ты умеешь мастерски. Да и в роли наложницы ты и побыть-то, собственно, не успеешь – достаточно будет лишь оказаться с «новым господином» наедине. Хотя вживаешься в неё ты просто изумительно!.. И я буду рядом – нет такой опочивальни, куда был бы не в силах проникнуть ветер…
Конечно, повсеместно существовали лабиринты закрытых помещений за толстыми стенами, подземных пещер и укрытий, заполненных устоявшимся «мёртвым воздухом», но Эст не брал их в расчёт. В конце концов, они ведь собираются не в цитадель Лилиных сородичей, а, по меньшей мере, во дворец какого-нибудь Лайнидорского вельможи или султана, и вивенди не мог представить себе, чтобы его спальня находилась в недрах земли. Здесь, на овеянных жаркими ветрами песках Золотой Пустыни, всё дышало привольным раздольем, и ветра могли лететь в любом направлении, не встречая на своём пути никаких преград. Весь воздушный океан находился в постоянном свободном движении. Даже в часы полуденного зноя, когда раскалённый воздух дрожал над поверхностью пустыни, Эст ощущал его движение в вышине, над головой, и эта беспредельная вольница наполняла его каким-то особенным вдохновением, добавляя нотку очарования в притягательность этого удивительного края.
Выпутавшись из одеяла, Вей перекатился и вампиресса, звякнув цепями, оказалась под ним. Глаза вивенди светились лукавством, силясь выхватить из ночной тьмы её родные черты. Он склонился ниже, почти улёгся на неё, дыша глубоко и часто. Сейчас он вовсе не чувствовал ночного холода. Находясь в таком виде, в образе пленницы наслаждений, Лила постоянно безумно возбуждала его, разжигая желания. Опьянённая страстью, усердно подпитываемой новым артефактом, она и вовсе опаляла его чувственность, растекалась и таяла в его объятиях, порой обрушиваясь в блаженное беспамятство. О!.. Вей обожал наблюдать, как её великолепное белое тело, скованное кандалами и крепко связанное, бьётся в тисках яростного пронзительного наслаждения!.. А предстоящее появление Лилы на аукционе Лайнидора в роли сладострастной рабыни только подливало масло в огонь его возбуждения. Воистину, они избрали самый приятный из способов влиться в жизнь города и попутно обзавестись средствами, чтобы обустроиться там.
- Если же ты волнуешься насчёт своего выступления, то совершенно напрасно. Ты просто великолепно находишься в образе – уверен, своим появлением ты и вовсе затмишь там всех!.. Ты ведь слышала Мусира и Два Мешка, и чувствуешь, какими глазами на тебя смотрят окружающие. Точнее, моментально испытываешь это на себе… - Эст вновь улыбнулся, проведя пальцами по лепесткам приоткрытого лона, в глубине которого угнездился вибрирующий гладкий окатыш. - Да твоё появление вызовет настоящий фурор!.. Кстати, не думаю, чтобы во всём этом Жахартане хватило богатств, чтобы попытаться выкупить тебя. Судя по описанию, это просто лагерь добытчиков. Да и нам всё равно путешествовать дальше с этим же караваном, и слухи о твоей временной «продаже» могут осложнить нам жизнь. Но насчёт «репетиции» - мысль интересная… Можем попробовать при удобном случае.  Кстати, а что за ветровые ловушки? Впервые слышу о таких…