Когда долго живёшь на одном месте, обрастаешь вещами, привычками, заботами, пускаешь корни и кажется, что так оно и надо, что так и должно быть. Конечно, случается порой, устроившись у камина или сидя в горячей ванне, замечтаешься о дальних дорогах, о чудесах, таящихся за горизонтом, но потянет сквозняком, опадёт пушистая пена, и вот уже, завернувшись в покрывало, спешишь захлопнуть окно, и глупостью кажется променять уютное постоянство на неизвестные трудности пути, бить о камни прописавшиеся в мягких тапочках ножки. Нечто похожее случилось и с Амариллой. Неспешная размеренная жизнь сделала её безразличнее, спокойнее и даже в становящиеся всё более изощрённым поиски развлечений закралась пресыщенная ленца. Те немногие, кто знал советницу достаточно хорошо, благоразумно прятались и запасались успокоительными настойками, ведь затишье у неё случалось исключительно перед бурей. Остальные пребывали в счастливом неведении и к счастью, на этот раз обошлось без жертв и разрушений.
Просто однажды у Лилы возникло желание переставить мебель, что-то убрать, что-то добавить, но увы, изменить обстановку так, как она задумала, помешало окно. Вот никогда не мешало, а тут вдруг выяснилось, что оно расположено совершенно не в том месте. Потом чем-то не угодила резьба на балюстраде, потом ещё что-то и ещё, и закончилось бы это глобальнейшим ремонтом, если бы Лила вовремя не вспомнила, что Дом Анклава всё-таки принадлежит Сифу, а не ей. Но стремление к переменам уже созрело, оформилось и требовало немедленного воплощения. Поискав, куда бы его приложить, она пришла к выводу, что неплохо бы обзавестись собственным домом. Можно было присмотреть особнячок в черте города, но самое очевидное ей как обычно в голову не пришло. Менять, так уж всё сразу. И вот Лила уже склонилась над картой, выбирая для себя подходящее местечко.
Заманчивые каменные фьорды, где ночи длятся по полгода, уединённые островки на чёрных болотах, с их коварными топями и блуждающими огнями, бездонные расселины и подпирающие небо пики Скалистых гор. Остановиться на чём-то одном только поглядев на разноцветные пятна на пергаменте, казалось невозможным, по новому месту нужно погулять, понюхать, пощупать, почувствовать подходит ли. Сказано – сделано. Тем же вечером, предупредив лишь троих вампиров, которых ни в коем случае нельзя было оставлять в неведении, Амарилла покинула Город Тёмного Ветра.
Начать она решила с предгорий. Во-первых, это ближе, обнаглевшая лень не желала так просто отступать с занятых позиций, во-вторых, надвигающаяся осень скоро прихватит морозцем болотную сырость, вот тогда уже можно будет отправляться на север, и в-третьих, обитающие в горах подземные эльфы делали роскошные паутинные шелка, которых больше ни у кого не достать, так что прежде всего побывать хотелось именно там.
Дорога пошла Амарилле на пользу. Оказалось, что за время, проведённое под магическим куполом, она почти забыла, как это здорово, отдыхать днём, бодрствовать ночью, думать о том, чем подкрепить силы и где укрыться от непогоды, а не о каких-то политических хитросплетениях, с высоты птичьего полёта казавшихся мелкими и надуманными. Она даже обрадовалась, угодив в грозу у Змеиного ущелья, настоящую осеннюю, выворачивающую крылья порывами ветра и секущую свирепыми струями ливня. Гроза промотала её до вечера и, забросив далеко в сторону Лунной пади, укатилась выше в горы, поубавив ярости и перейдя в снегопад, а мокрая, растрёпанная, но довольная Амарилла вынуждена была идти пешком. Юбка и плащ отяжелели от влаги и, хотя вся ночь была ещё впереди, прежде чем двигаться дальше следовало бы обсохнуть.

В дорогу монах отправился спустя несколько дней уютного пребывания в одном из крестьянских ферм. Дом рабочего человека был старый, но надежный, вполне мог выдержать и сильный дождь, и злой ветер. А от снегов, приходивших с севера, он был защищен опилками на чердаке и хорошей печкой, которая служила еще и кроватью. Старый фермер предложил лечь на свое место однажды, но послушник отказался. Он просто укрылся своей одеждой. За завтраком крестьянин долго отговаривал Лионеля - так скромно представился Ли Шень - не идти на север.
- Исчо деда рассказывал мне, что упыри да тварюги темные там обитают, - и он сплюнул от отвращения к этим словам. Словно само упоминание темных существ оставляет на языке противную желчь. Послушник же внимал ему и кротко улыбался. Так учитель слушает своего ученика, который считает, будто он мудрее наставника по какому-то вопросу. - Все живое убивають. Все живое! Была бы моя воля, давно бы собрал свои пожитки и ушел с семьей немного южнее. Хорошо, хоть сыновья послушали больного старика. Но оставить землю не могу. Туть и отец мой жил, и дед, и отец моего деда, и его отец тоже. Земля тута всех приняла, и меня приметь, когда время прийдеть. А пока кормит она меня. И на том спасибо.
Старушка, любящая жена этого крестьянина, уже накрыла на стол. Вареная картошка с репой. Послушник поклонился, поблагодарив за угощение, и стал неспешно есть. Трапезничая, он разговаривал с небольшой семьей, а в своих планах говорил, что на Север пойти не откажется.
- В моем странствии говорили мне, мол, их предки встречали такого же, как я. Думается мне, Мудрец это был. Один из Десяти. И один из них сгинул в горах на Севере, как говорят. Найти его кости и привести домой - это пока цель для меня.
Убедить Ли Шеня никто не смог. Потому крестьянин, ворча о горячей молодой голове, решил все же ему помочь. Сумка походная была набита помимо всем необходимым еще и провизией, а крестьянин отдал послушнику свой теплый плащ. Не новый, с заплатками, местами порванный и давно потерявший свой цвет - видно, что не одному хозяину он служил - но свою оберегать носителя от холода он мог. Послушник поклонился и вышел.

Капли дождя постукивали по серому камню гор. Темное место. Но медитирующий монах на это не обращал внимание. Очищать свой разум тяжело. Послушник привык сначала вспоминать что-то и лишь потом отсоединять собственное эго от сознания. Мысль текла, подобно ручью. Сама, без препятствий, без течения, которое насильно навязывалось собственным "Я". Ощущение тела тихонько сходили на нет. Ушибы и ноющие ссадины казались уже чем-то несущественным. Но резкий звук грома оборвал концентрацию. Ли Шень открыл глаза. Костер уже потух, лишь тлеющие угольки когда-то напоминали о нем. Лионель расположился в удобном месте. Сама природа создала этот навес, в котором можно спрятаться от дождя и сильного ветра. Не пещера, но небольшое углубление. Плащ немного подсох, хотя местами все равно покрылся инеем. Он слишком хорошо впитывал влагу.
Пора было продолжать путь. Есть пока не хотелось, потому тратить драгоценные запасы Ли не стал. Есть для удовольствия - это какая-то дикость. Хотя часть его сознания твердила, что вкусная, но не слишком сытная пища, будет лучше, чем сытная, но противная на вкус. Послушник недовольно цокнул. Желание приводит к страданиям. Мне нужно медитировать, но лучше пойти дальше, пока снегопад вновь не превратился в страшный ливень.
Но обстоятельства были против этого. И все по одной причине. Стоило тихому монаху покинуть свое убежище, как он напоролся на человека. Человека ли? Послушник крепче схватил верный Чи Вей. Если она захочет напасть, он даст отпор. Если нет. Монах посмотрел обратно в свое убежище. Угольки все еще тлели, а хвороста и дров там было достаточно. Сухих дров, что немаловажно. Развести костер будет проще.
- Мое почтение, странница, - произнес Ли Шень, голыми ногами ступая по мокрому камню. Он уже привык, что местами острые тропы оставляют на его ногах кровоточащие следы. Сейчас они замерзли и были хорошо смазаны лечебной мазью.
- Мое имя Ли Шень, я странствующий послушник. Можете называть меня Лионель, если мое имя кажется вам непривычным. Я хотел бы пригласить вас к своему костру, который я сделаю буквально через пару минут. Не стесняйтесь, я буду только рад обществу, - и послушник кротко поклонился. После этого он развернулся и подошел к уголькам. Вновь разжечь их не составило труда, так что буквально через минуту в уютном углублении вновь полыхал костер.

Горы столь не приветливые и пустынные, закипели жизнью, дождь разошелся не на шутку, вот гроза, ветер, который загулял в этом краю, нес в себе запахи и легкие звуки. От столь интересного оживления горы стали более суровыми, и стихия бушевала, не давая древним спать и видеть столь прекрасные сны. Дракон занял довольно обширную пещеру, в которую загнал несколько оленей и сожрал их, теперь ему хотелось вздремнуть, хоть и пробыл в заточении многие века. Акхарос недовольно прислушался, занимать удобную позицию ему всегда удавалось прекрасно, вот и теперь любые шаги и запахи в его гнездо задувал ветер.
- Чертовы людишки. Любимая фраза, как же ненавистна была ему она, но отделаться не мог, повторял её много раз, теперь говоря с неуверенностью, убедившись, что мир изменился.
Чуть вылезая из логова, дракон поморщился, но чуть набрав больше воздуха, он издал рев, подобный рокоту гор, только в сотню раз сильнее, такой звук не с чем не спутаешь.
- Великий шепот. Акхаросу стоило только подумать, как всем в данных горах на слух попался его оглушительный рев, чтобы они понимали, кто здесь "правит балом".
Чуть расправив крылья, дракон обратился в человека и надел свою рясу и кулон, затем, направился к более шумной компании, которая была недалеко от него.
Дождь ему был нестрашен, накинув капюшон Акхарос выдвинулся, чуть насвистывая некую мелодию, он уже не помнил, откуда знает её, просто застряла в голове.
Ветер слегка вился вокруг, не давая кому попало услышать или почувствовать приближение дракона, особенно в человеческом обличье, ему хотелось поиграть с столь любопытными людишками.

На благодарность путник только кротко кивнул. В голове возникали вопросы, и некоторая часть его сознания требовала ответы на эти вопросы, но сам послушник слабым усилием подавил это желание. Не стоит задавать те вопросы, ответы на которые тебя не касаются. Все же она не спрашивает, что я делаю далеко от людских селений.
У нее был приятный голос. Ей бы петь. Этому полукровка слабо улыбнулся. Костер тем временем разгорался сильнее, и Лионель подбрасывал дрова. Иногда он бросал озадаченные и несколько печальные взгляды на погоду и недовольно цокал языком. Тут проявлялась его юность и неопытность. Знания говорили, что монах должен принимать любую погоду. Но он не монах. И вряд ли поэтому я не монах. А снегопад становился сильнее и сильнее. И с каждой секундой Ли Шень понимал, что теперь надолго связан с этим местом. Нужно обсохнуть. Высушить свою одежду. Он чувствовал, как она неприятно прилипала к коже, заставляя полуэльфа немного дрожать. Определенно, нужно высушить одежду. Но сначала... Послушник взял небольшую палку и начал тихонько вытаскивать из костра подходящие угольки. При этом он кивал словам девушки, говоря таким образом, что он ее слушает. И слушал. Возможно, она была и права. Но за время своего путешествия Ли не встречал никого с именами, хоть отдаленно напоминающих имена монахов его монастыря. Через пару минут рядом с ним покоилась целая кучка тлеющих угольков. Вытащив из сумки пару картофелин, он закопал их под углями, нисколько не заботясь о том, что трогать угли приходится голыми руками. Волдыри, если они появятся, он излечит.
- Уважительного отношения достойны не только знатные люди, но если так угодно, - голос послушника отдавал хрипотцой. Ему было несколько непривычно говорить - все же не один день он шел, не произнося ни единого слова. Он откашлялся. Не хватало заболеть в этом темном и не самом приятном месте.
Лила говорила о магии. Монах, правда, не знал, зачем. Они называли магией умение дотягиваться до энергии тай и представлять ее в каком-то виде. В их понимании, он тоже был магом, раз умел исцелять, соприкасаясь с чужой тай, очищая ее и восстанавливая тело. Однако размышления прервала новоявленная спутница, которая их и навеяла. Она что-то сказала о друзьях, и тут послушник понял, что начинает ощущать стыд: он просто прослушал, что ему говорили на этот раз.
Прочистив горло, послушник уже собирался переспросить, но тут же прикусил язык, когда увидал гнома. Да мало того увидал. Он услышал еще одного. И выражение, которым он пользовался, заставлял светлого морщиться. Слишком грубо. Во многих народах он видел такое: два приятеля бранились друг с другом так, что порой монах морщился от всего сказанного, но вот у Детей Гор подобная традиция выросла чуть ли не на уровень целого искусства. Как говаривал один знакомый гном: "Подколоть ближнего своего надо уметь, святоша".
- Добро пожаловать, дети гор, - всего лишь заявил послушник, снимая с себя верхнюю одежду. Плащ рухнул возле сумки. Прилипшая к телу мокрая рубашка без рукавов тоже доставляла неудобства, пришлось снять и ее. Ли Шень недовольно оглядел свои синяки, но после переключил все свое внимание на одно - он сушил свою одежду, держа ее над костром.
И тут словно сами горы взревели то ли от ярости, то ли от боли. Монах вздрогнул. По лицу не сказать, но он перепугался. Оставалось только надеяться, что существо, способное издавать такие звуки, не найдет их скромный лагерь. Становится героем только что рассказанного анекдота ой как не хотелось.
- Никогда подобного не слышал. Мне многое рассказывали об этом месте, но в этих рассказах не было ни слова о реве посреди гор, - голос был спокойным и ровным. Монах временно положил рубашку себе на плечо и достал из-под углей картошку. - Угощайтесь, - и он бросил горячую картошку Амарилле. Другая же полетела в сторону гномов. Самому не осталось. Монах опять посмотрел на погоду, и вновь она его не порадовала. Вздохнув, Ли Шень продолжил сушить свою рубашку.
- И действительно, вечер встречи одиноких путников, - в его тоне была насмешка, когда он увидел еще двоих живых существ. Один был гном. Второй выглядел как человек. И монах искренне надеялся, что все его гости являются именно теми, кем они, собственно, и выглядят. - И, надеюсь, я сейчас не повторяю историю о старичке Верае.
Ли Шень поднялся и поклонился присутствующим. В его небольшой каморке становилось уже тесновато.
- Меня зовут Ли Шень. Те из вас, для кого мое имя кажется диким, могут называть меня Лионель. А как зовут вас, братья гномы и их сопровождающий? - Лионель поднял свой взгляд. Рубашка высохла почти наполовину, благодаря костру, но зато теперь пропахла им.

Совместно с Вей-Эстом

Вивенди было решил, что все уже уснули, но тут услышал за спиной тихие шаги. Лила подошла к нему и встала рядом, сцепив затянутые в перчатки пальцы...
- Да будет густой твоя борода, - улыбнулась она, когда парень обернулся. – Собираешься провести на улице всю ночь?
- Это вряд ли. - Вей улыбнулся в ответ. - Тогда пришлось бы принять меры для согрева. А в горах это... проблематично. Нам действительно повезло набрести на это убежище - в такую непогоду чувства подводят меня..
Лицо Лилы сейчас показалось ему особенно бледным - лишь ярко горели на нём лихорадочно блестящие глаза, казавшиеся тёмными звёздами. Эст испытующе взглянул на неё.
- Действительно, - согласилась она со всем сразу. - Ненастье не ко времени, но оно мне нравится. В бесконтрольной стихии есть что-то непреходящее, основательное и каждый справляется с ней по-своему, легковесный мусор мечется, следуя за порывами ветра, камень ещё больше врастает в землю, подставляя бурям иссечённый бок, а живые ищут тепла, - Лила протянула руку и взяла его ладонь в свои. – Прости моё любопытство, но ты не похож на гнома, абсолютно ничем. Что тебя с ними связывает?
Это неожиданное, мягкое прикосновение эхом отозвалось где-то глубоко в душе Вея. Что-то.. магнетическое,  как беззвучный зов; словно предчувствие, не оформившееся, но явлённое как свершившийся факт. На мгновение Эсту даже показалось, будто он видит себя со стороны, но в следующий миг эта искра безвозвратно затерялась в тёмном блеске её глаз.
- Я рад, что не похож, - тихо рассмеялся вивенди – словно зазвенели серебряные колокольчики. - Так получилось, что я стал их проводником в этом походе. Мы встретились несколько дней назад. Это именно то, чем я лучше всего мог им помочь. К тому же, всегда интересно познакомиться с новой расой. Хотя.. гномы есть гномы, - Вей вновь улыбнулся. - Я постоянно путешествую, стихия зовёт меня.
Его голос неуловимо изменился, отзываясь на вечно меняющуюся песнь ветра, звучащую среди этих заледенелых скал.
- Но я до сих пор не встречал никого, похожего на тебя, Лила. А что сподвигло тебя отправиться в это странствие?
Тонкие пальчики  в замшевых перчатках пробежались по резному браслету на его руке, изучающее скользя по замысловатым переплетениям рельефных линий, а Вей осторожно сжал узкое запястье, впервые коснувшись её оголённой кожи. Задержавшись на миг, он стянул с её руки перчатку и спрятал изящную кисть в своих ладонях.
- Ты не замёрзла? У тебя такие холодные руки..

Кажется, сопровождающий больше заметил девушку, нежели монаха. Послушник от этого улыбнулся себе под нос. Где-то в Рузьяне он слышал такую замечательную фразу - губа не дура. И, наверное, он бы сказал ее, но вовремя спохватился. Лионель должен говорить только то, что не приведет к конфликту. А он в такую погоду был путнику лишним.
Но Вей ему ответил. Представился и попросил звать Лионелем. Монах пристально посмотрел на него и кивнул в знак своего согласия, после, понимая, что новоприбывший скорее поспешит пообщаться с Лилой, чем с лысым полуголым полуэльфом, Ли продолжил свое нехитрое дело сушки вещей. Рубашка почти высохла, и, не дожидаясь, пока последняя влага исчезнет из предмета одежды, монах оделся. И он довольно поморщился. Хоть одежда и отдавала приятным запахом костра, но она была теплая. По крайней мере ровно первые несколько секунду. После все тепло уйдет далеко и недолго, потому лучше начать сушить и плащ.
Тем временем все собирались ложиться есть. Эст любезно предложил свое мясо, к чему быстро притронулись гномы. Шень благодарно взял свою порцию. Когда гномы поели, они начали собираться спать. Послушник вызвался тем, кто будет сторожить костер. Кто-то должен был это делать, и по лицам детей гор, они явно не горели желанием заниматься подобным.
Вскоре он услышал громкое храпение и довольно этому улыбнулся. Вновь себе под нос. Улыбку он скрывал довольно часто, вспоминая слова одного из наставников, что лицо монаха должно быть спокойным и кротким в любой ситуации. Так показывается его выдержка. И вот, в поисках собственного пути, далеко на севере, под оглушительный храп не самых высоких существ этого мира, он сушил свою одежду. Да, и правда великолепный путь для просвещения. Эст уединился вместе с Амариллой, однако их разговор вполне можно было услышать. Спасибо папочке за эльфийские уши. Подслушивать он не любил, но ничего не мог поделать, если все же слышал. В разговор он не влезал, не будет же он прерывать эту пару от созерцания друг другом. Почему-то захотелось посмеяться от этой мысли. Горы. Ужасная погода. Одинокая девушка и парень в сопровождение гномов. У нас есть прекрасный принц, принцесса и парочка гномов - чем тебе не сказка, Ли? Да и место самое подходящее для чего-то сказочного.
- Я думаю, что его привело тоже самое, что и привело всех вас, как и меня, к этому скромному природному навесу, - мягко ответил монах, бесшумно возникший рядом. Что-что, а это он умел, не зря сорок пять лет ходил мимо очень чутких наставников, когда они медитировали. - Нам всем было предрешено оказаться здесь. Вот только для чего?
Ли Шень поправил свой плащ и сильнее в нем укутался. Уже инстинктивно, помня, какая страшная буря вокруг, но... но тут он понял, чего не заметил ранее. Природа словно стихла, застыла в немом ожидании предстоящего. Ладони зачесались - плохой знак. Шень сильнее сжал свой Чи Вей.
- Слава Бессмертному, погода утихла. Видать, это наш шанс тронуться в путь, - говорил лысый путник мягко, как, впрочем, и всегда. Теперь не было нужды поднимать тон, чтобы перекричать бурю. Он посмотрел на дракона. - Мое имя Лионель, путник. И я хотел бы пригласить тебя к своему костру, но погода словно зовет продолжить наш путь. Так почему бы и не принять ее предложение?

Кипящие в перевёрнутом котле неба тучи будто размешало огромной ложкой, раскидало по сторонам и в просветах между ними показались редкие звёздочки. От плещущейся там магии становилось не по себе, а вдоль позвоночника колючей изморозью рассыпались крохотные иголочки. Два противоположных воздушных потока, изначальный и магический столкнулись, породив яркую белую вспышку, и молния кривым клинком вонзилась в ближайшую горную вершину. Дракона осветило на мгновение, обрисовав до мельчайших деталей, и он снова превратился в крылатую тень, затмевающую звёзды.
Амарилла едва сдержала желание попятиться под ненадёжную защиту давшей им приют скалы. Это был не первый виденный ею дракон, но равнодушно взирать на подобных существ попросту невозможно. Оглушительный раскат грома накрыл их, а затем сделалось так тихо, что она уж засомневалась, не лишилась ли слуха на самом деле. Благоговейное молчаливое созерцание нарушила какая-то возня за спиной и негромкое прочувствованное гноме восклицанье:
- Вот же ж разедрить твою в гранитную породу…
Она оглянулась, но у гаснущего костра уже никого не было, гномы куда-то подевались. И тут Лила поняла, что не знает, как ответить на вопрос дракона. Возможно, далеко не все путники оказались здесь волей случая. У подгорного народца хватало недостатков, но трусов среди них никогда не водилось, не иначе задумали что-то.

Акхарос слегка насторожился, ведь гномы были из одной компании, но в драконьем облике его это мало волновало, они бы ничего ему не сделали, поэтому он слегка посматривал на них.
- Темная сущность? Что-то такое ему уже попадалось на ухо, но в голове все ещё было много пробелов, заключение не очень хорошо подействовало на него.
- Дети гор, видел, они приняли меня за темного, но я их утихомирил, и они отправились куда-то. Дракону не хотелось упоминать тот факт, что на него напали и ему пришлось отправить в полет нескольких гномов.
Все-таки женщина позади, вызывала интерес, в ней говорило, что она явно не человек, но она пытается это скрыть, видимо тёмная душа, но почему при виде её в голове всплывали не собранные воспоминания.
Пять сотен лет кануло, но все это время Акхарос существовал с мыслью убить всех людишек, которые посмели заключить его на столь долгий срок, да ещё неудачно. К проблемам шрамов дракон отнесся спокойно, но вот частичная забывчивость, его это напрягало, но ему все-таки хотелось узнать, почему она настолько знакома ему.
- Это он! Эту крылатую ящерицу я видел у Неглинной! Размышления были прерваны мелким писком, слегка разъярив Акхароса, кровь слегка вскипела.
- Я дракон, ты невежда. Слегка клацая зубами, как просто заглотнуть этого маленького человечка целиком, даже не подавится, почему-то мысль об этом развеселила дракона.

Акхарос слегка ухмыльнулся, насколько можно было утверждать по его морде, чуть отойдя, он опять преобразовался в человека, с такими же эффектами. Хруст, звук ломающихся костей, это все было не очень приятно, хотелось отвернуться, но уже через какое-то время все прекратилось.
- Я, пожалуй, присоединюсь к вашему огню, бога в этих местах давно нет. Одеваясь и выходя к толпившимся у пещеры, было видно, что такие слова слегка задели дракона, ему показались они примитивными.
- Просто Акхарос, побудьте в заключение пять сотен лет, радуйтесь, что мне скучно и хочется узнать больше о новой эпохе. Видимо Акхарос не воспринимал озлобленных гномов и монаха, ему просто хотелось немного общения, да и информация.
Всё-таки нужно понимать в каком мире теперь придется жить, да и дракон стал старше на пол тысячелетия, особо ввязываться в бой ему не хотелось, лишняя морока была не к чему.
- Огонь и вправду лучше развести. Слегка натянув свой капюшон, казалось, дракон чувствует холод, на самом деле ему хотелось скрыть свои шрамы и ожоги.

Акхарос тихонько достал из пространственного кармана небольшое полотно, положив около незанятого места у огня, чуть дунув огонь слегка непослушно разгорелся. Всего лишь небольшой поток воздуха, направленного и сжатого, эффектно только для некоторых, ветер казался послушным слугой в руках столь древнего существа.
- Мир почти не поменялся. Вечная борьба, теперь я понимаю, почему драконы не хотят всего этого. С небольшой грустью в голосе, мужчина провел по своему лицу, он уже слегка забыл урок, который усвоил на всю жизнь.
Песня была кстати, слегка перебивая омраченное состояние, хотелось забыться, просто стать кем-то другим, иногда вечная жизнь играет злую шутку с её обладателями.
Акхарос лишь слегка улыбнулся, смотря на огонь ему наконец-то вспомнилась девушка сидящая, напротив, для древнего она была ещё юной, те старые деньки.
- Время все летит, но мы не меняемся. Только уже пожившие на этой земле могут говорить так, это ещё раз говорило, насколько стар дракон, пусть выглядел всего на сорок.
Молитва монаха, она была знакома не только ему, но Акхарос предпочел слегка замолчать, предоставляя некую вольность, все-таки в некоторые вещи необходимо верить.

Акхарос прекрасно слышал все то, что творилось среди всего этого, поэтому слегка ухмыльнулся, вставая, он подобрал свое полотно и вышел наружу, чуть расстегивая рясу.
- Выбирайтесь отсюда, пока ещё живы. Это не было угрозой, в этих местах может оказаться что-то не столь дружелюбное, дракон отошел всего метров на десять.
Скидывая с себя одежду, Акхарос резко превратился в дракона, ему нестрашна такая буря, лишь немного обернувшись, он взлетел, делать здесь было уже нечего. Наблюдать за охотой вампира не было желания, остальные присутствующие нагоняли скуку, возвращение в свое логово было довольно быстрым.
- Значит, драконов это не касается. Акхарос уже обдумывал информацию, услышанную этим вечером, в его мозгу резко рисовался план, как вернуть хотя бы часть своего богатства. Ему стала интересна ситуация в мире, теперь всё складывалось и стоило собрать драконий созыв, чтобы обсудить положение в этой ситуации.
- Надо было нормально попрощаться. Опять резкое изменение, всё-таки заключение изменило это древнее существо, ему стал интересен мир, пусть на это ушло пять сотен лет.

- Не так давно меня было отлично слышно и, наверное, не только тебе. Или уже забыл? – тихо засмеялась Лила. – Впрочем, ничего удивительного, кажется и меня тоже местами подводит память или я путаю сон с реальностью, но то, что мне запомнилось слишком хорошо для правды.
Она так и не сомкнула глаз, прижавшись к груди Вея, сторожа его сон и думая о своём. На Лилу снизошло умиротворение, столь редкое для мятущейся сущности вампирессы, вечно ищущей и не находящей чего-то утраченного в момент обращения. Она не скучала не по вкусу пищи, не по солнечным лучам, не по многому другому, чего лишилась, оказавшись по иную сторону жизни. Легко отказавшись от этих мелочей, она получила взамен новые удовольствия, но ровного света благословенной искры, теплящейся в каждом живом существе, не могли заменить ни пожары страстей, ни тёмное пламя магии. Этой ночью Амарилла вновь обрела её, пусть не внутри, а только рядом, но даже иллюзия возвращения давней утраты наполняла блаженным теплом и спокойствием. Минуты утекали в небытие и хотелось задержать приближающийся рассвет, чтобы не разрушать зыбкое волшебство.
Но вивенди проснулся задолго до него и ничего не рассыпалось. Лила всё так же нежилась рядом с ним и эти восхитительные ощущения можно было продлить, но следовало хорошенько подумать, каким способом. Отшучиваться до бесконечности не получится. Амарилла и не надеялась так надолго, но она, несмотря на спокойное отношение ко многим неоднозначным и даже мерзким вещам, терпеть не могла неведения и недоговорок. Прежде всего, конечно, когда дело касалось её, но поняла бы, если бы и Эсту это не понравилось. С другой стороны, вываливать на парня правду целиком и полностью тоже не годилось. А ещё очень трудно было соображать когда Вей нависал над ней и длинные тёмные волосы, свесившись вперёд, щекотали ей лоб.
- Я могу быть для тебя кем захочешь, - мягко шепнула она, отвечая на невысказанную мысль вивенди.
За Амариллой водилось много секретов и необычностей, которые слишком трудно объяснить, да и принять было бы не легче, так что следовало начать с чего-то попроще.

Отредактировано Амарилла (13-12-2015 06:57:03)

Вей целовал её и их эмоции, попадая в резонанс, наполняли Амариллу какой-то новой незнакомой, притягательной и в то же время пугающей силой. Казалось, стоит пожелать, и растекающаяся патокой, затягивающая в свои сети реальность навсегда остановится на этом моменте. Этот час перед осенним рассветом в стылой каменной пещерке мог прекрасно заменить все остальные, полные азарта, торжества – всего того, что Лила веками считала своими радостями. И дело было вовсе не в том, где она была и что с ней происходило, дело было в нём, в молодом вивенди, вместе с которым они разбудили первейшую из магий, положившую когда-то начало всему сущему.
Вокруг вроде бы ничего не изменилось, зыбкий свет несмело окутывал землю, всё так же мчались по небу в своём бесконечном странствии тучи и ветер-погонщик свистел им в след, не успевая за косматым стадом, редкой капелью звенел выпавший за ночь и тающий теперь снег. Но что-то тревожное витало в воздухе и это коснулось всех, включая самых толстокожих, заставляя настороженно притихнуть или убраться подальше, пусть и не совсем понимая, что гнало их прочь. Даже старый гном обошёлся без метких замечаний и только кряхтел от разыгравшейся из-за сырости ломоты в костях.
Озноб беспокойства не коснулся двоих, тех, к кому сейчас никакие горести не могли подступиться, обращаясь в пепел лишь приблизившись. Трудно было предположить, чем обернётся подобная неконтролируемая мощь в руках древнего вампира. Впрочем, сейчас её руки были заняты, Вей легко удерживал их, обхватив ладонью, а Лила ёрзала, то ли пытаясь устроиться поудобнее, то ли норовя выбраться из-под него, но особого рвения не проявляла и только больше дразнила их обоих. Может всё пошло бы по второму кругу и неизвестно, когда закончилось бы, но ворчание гнома сделалось до того назойливо громким, что не замечать его стало попросту невозможно.
Лила всё же отодвинулась, насколько позволяло её положение, и несколько мгновений молчала, пытаясь облечь намерение в слова, но оборвать это одним махом никак не получалось.
- У нас ещё будет возможность, - почти физически преодолевая собственное сопротивление, наконец, пообещала она. – Я никуда не денусь.

Отредактировано Амарилла (03-01-2016 18:55:15)

До чего же приятно, когда о тебе заботя. Если человеку от тебя что-то нужно и он старается угодить, эти жалкие потуги больше раздражают, чем радуют, ведь власть это потребность унижать и способность унижаться. Но если от тебя ничего не ждут взамен, то возникают совсем другие ощущения и погружённая в них Лила не обращала внимания на похабные подколки бородачей. Её скорее позабавило, что их больше занимает времяпровождение Вея, чем пропажа приятелей и столь долго разыскиваемого дракона.
- Кто-то с камнями, а кто-то с ветром, - отшутилась Лила. – Каждому своё.
Она действительно уже стала считать вивенди своим. Хотелось забрать его отсюда, спрятать в безопасном месте и никому не отдавать, а лучше даже не показывать. Но опыт подсказывал, что так ничего не хорошего не получится, что если в попытке удержать, слишком сильно сжимать объятья, то можно сломать то, что тебе дорого. Начался извечный спор между внушёнными проклятьем неудержимыми желаниями и холодным разумом тысячелетнего существа.
Потребуй кто-нибудь от Амариллы немедленного решения, она поддалась бы сиюминутному порыву и, возможно, всё испортила бы, но к счастью, у вампирессы была возможность подумать. Она оправила одежду и, достав из сумки вычурный костяной гребень, принялась расчёсывать спутанные волосы. Медные пряди скользили между редкими изогнутыми зубьями и женщина, постепенно успокаиваясь, начала исподлобья поглядывать на Эста, немного бледного и растрёпанного после ночного приключения. Он казался таким хрупким, впрочем, как и каждое живое существо. Но Эст был не каждым. Лила едва не потянулась к нему, чтоб поправить торчащий собачьим ухом клок волос, но вовремя удержалась от того, что могло показаться излишней опекой. Как бы ни хотела она оградить парня от всех невзгод и тревог, но так было нельзя. Он не игрушка, жил как-то до встречи с ней и продолжал бы дальше, если б их не свела буря.
Трудно сказать, что задевало Амариллу больше, то ли то, что с Веем может произойти что-нибудь нехорошее, то ли то, что с решением проблем он может справиться сам. Как всё запутано, но, не смотря ни на что, от этой встречи она ни за что бы не отказалась. Вампиресса погладила резное дерево браслета, будто оставленного в залог счастливого финала, и постаралась сосредоточиться на болтовне гномов, шумно обсуждавших дальнейшие планы.

Отредактировано Амарилла (03-01-2016 18:56:50)

Горный склон ещё долго гудел и содрогался под яростью селевого потока, но давление мокрой массы песка и щебня перестало нарастать, а значит, основная волна миновала их стоянку. Амарилла на успела к Вею. Её подхватило как пушинку и сразу же погребло с головой. Грязь облепила лицо и зажала со всех сторон, не давая открыть глаза и даже разобраться где верх, где низ. Она дёрнулась, но каменный мешок держал крепко. Нужно было выждать, пока стихнет шум оползня, определиться с направлением и выбираться, но это Лила могла позволить себе ждать, остальные они попросту задохнутся и у такой возможности нет… у Вея её нет.
Оставалась слабая надежда, что вивенди каким-то чудом успел принять нематериальную форму, но сегодня ночью для них уже случилось одно чудо и вампиресса не стала тешить себя надеждой на второе. Она выгнулась, раздвинув тесные стены так, что стало возможно подтянуть руки к груди, а потом закричала. Высокий звук в замкнутом пространстве резанул по барабанным перепонкам и разошёлся в камне эхом, почти сразу же оборвавшимся где-то позади и слева. Там должна была быть поверхность или, по крайней мере, достаточно большой воздушный пузырь.
Лила вновь пошевелилась, подогнула колени и, приложив на этот раз направленное усилье, вырвалась наружу. Но это оказалась ещё не свобода, а всего лишь часть их пещерки. Темень стояла непроглядная даже для вампира, зато рядом кто-то шумно возился и маячил красноватый силуэт, правда, весьма странной формы, в котором, присмотревшись, удалось опознать засыпанного по пояс гнома.
- Похоже, вы настолько понравились камням, что они теперь не хотят вас отпускать, - ухватив за шиворот, Лила выдернула его, как морковку из грядки, и поставила на ноги. – Что скажешь, шахтных дел мастер? Что делать в таких случаях?
- Ну, так это… копать, только аккуратно, - задумчиво изрёк Озбабл.
- Копать? – переспросила вампиресса. – Чем? Как? И главное, куда?
Она сидела на осыпи, чутко ловя каждый шорох, но ничего кроме сопения гнома слышно не было. Тот лазил вокруг, видимо, пытаясь найти ответы на её вопросы, но пока ничего путного не предлагал.
- Вей… - тихо позвала Лила, чувствуя, что он здесь, что жив, но не зная, как до него добраться.
Её отвлёк Озбабл, толкующий про какие-то трещины и смещения пластов. Ничегошеньки не понимая, она создала блуждающий огонёк, решив, что будет лучше один раз увидеть. Гном замолк, уставившись на клубящийся зеленоватым туманом шар, словно зачарованный.
- Ух ты! – он запустил в бороду грязную пятерню. – А чего ещё могёшь?
Вампиресса едва не взвыла от досады. Трудно было придумать что-то, что ей не по силам, но всё это работало только для неё одной. Помочь своему вивенди Лила никак не могла.

- Вот смотри, - Озбабл, прихрамывая, расхаживал туда-сюда и сопровождал свой рассказ бурной жестикуляцией. – Судя по уклону, обвал начался в той стороне. Нас не завалило окончательно благодаря навесу и основная масса камня сейчас упирается в него, так что если он не выдержит и поедет нас просто разотрёт, как между жерновами.
- Очень познавательно, - поторопила его Амарилла. – Только нам-то от этого какая польза?
- Не перебивай, раз не смыслишь, - взъершился тот.
У Лилы возникло дикое желание встряхнуть его как следует, чтоб мозги на место встали и начали уже, наконец, соображать. Она могла покинуть пещеру давным-давно и оказаться в практически любом знакомом месте, но достать из-под завала людей это бы не помогло, а вот Озбабл, сего знанием недр, мог бы чего-нибудь придумать. Был бы он ещё хоть чуточку порасторопнее.
- Так вот, - тем временем продолжал гном. – Если, не трогая крышу, проделать отверстие в противоположной стене, то камни посыплются туда. Но не все, а постепенно, как песчинки в часах, и тогда можно будет отыскать своих, - короткие, будто обрубленные, пальцы землекопа ощупали скалу. – Здесь как раз есть подходящий разлом. Только долбить надо снаружи.
- Что?! – зазвенел под покатым сводом рассерженный голос вампирессы. – Столько болтовни и всё впустую!
Бледная, перепачканная Лила при свете болотного огня и без того выглядела жутковато, а теперь на её лице читалось намерение раздербанить первого попавшегося на несколько некрупных кусков, да читалось так отчётливо, что даже не особо чувствительный ко всевозможным устрашающим тёмным штучкам гном невольно отступил.
- Так невидно отсюда, где разлом кончается, - выдавил он.
Вампиресса надвинулась на него, но прошла мимо, к той самой трещине, которую он назвал подходящей, положила на неё ладони и принялась нараспев читать давно не используемое, но пока незабытое заклинание. Даже тот, кто никогда не слышал запретных слов, ощущает скрытую в них силу, и Озбабл сжался, ожидая, что сейчас как минимум разверзнется бездна, но заклинание смолкло, а ничего не произошло.
- Киркой тебя по голове четыре раза… - буркнул гном, но Амарилла не обратила на него внимания, под её ладонями из расщелины проклюнулся маленький желтоватый росток, обвивая запястья и запуская усики под кожу. – Ох… лучше бы киркой, - скривился Озбабл.
Скорее всего, для него так оно и было, когда сквозь тебя что-то прорастает, это весьма болезненно, но у Лилы с болью давно сложилось некоторое взаимопонимание. И эта малютка, называемая Ниловой сетью, частенько берегла её покой, когда приходилось останавливаться на дневной отдых в каком-нибудь ненадёжном месте. Безлистное растение сливалось с хозяином, в мгновение ока послушно разрасталось везде, где не было света и имелось хоть немного влаги, и начинало охоту на всё, что казалось ему съедобным. Обычно его тонкие, легко рвущиеся нити были безвредны, но стоило подкормить их магией, как они становились куда прочнее и могли удержать даже хитрого двуногого зверя или, по крайней мере, предупредить о его появлении.
Впрочем, Лилу интересовало другое их свойство, как и любое растение, Нилова сеть могла забираться в самые крохотные щёлочки и сейчас расползалась в толще скалы, увеличивая и расширяя природные трещины. Побегов становилось всё больше, пока камень с другой стороны преграды не выдержал давления и, глухо ухнув, загрохотал по склону, за ним покатился следующий, а потом насыпь под ногами будто вздохнула и понемногу начала оседать.

Убедившись, что такое, тёмное и страшное на первый взгляд, заклинание не сулит ничего ужасного, Озбабл осмелел и даже начал давать советы, но вдруг радостно завопил и, припадая на правую ногу, ускакал из поля зрения Лилы. Она высвободила одну руку и тоже смогла оглянуться. Из-под осыпи показался скомканный кусок материи, гном лихо раскидал камни вокруг него и вытащил одного из своих приятелей.
- Живой, только в отключке! – объявил хромоножка, оттаскивая его подальше. – А вот Бурнека и ветродуя не видать. Сделай хоть свет поярче, что ли!
Амарилла мельком поразилась такой практичности и тому, как быстро он освоился. С другой стороны, когда прижмёт, даже спящему богу рад будешь, лишь бы выручил. Она хотела создать второй огонёк, но в этот момент в сеть кто-то попался. По ощущениям было похоже, будто она нащупала мышку в норе – разросшееся растение ухватило нечто маленькое, мягкое и шевелящееся, а затем наткнулось ещё на что-то очень похожее, но неподвижное.
- Я тоже одного нашла, только снаружи. А другой вон там, - она указала на ничем не примечательную кучу сора, которая немедля вздулась пузырём и ржавые витые побеги вытолкнули на поверхность ещё одного бессознательного гнома.
Озбабл кинулся туда и тут же попался в их цепкие щупальца.
- Не дёргайся, - предупредила Лила. – Чем больше сопротивляешься, тем сильнее они сжимаются.
Гном, хоть и с явным недоверием, но всё же перестал брыкаться и сеть разжалась.
- Эта штука, что тебя не слушается? - буркнул он, потерев шею, и принялся осторожно вытягивать второго.
- Случается иногда такое, - неохотно ответила вампиресса, очень не любившая признавать, что что-то происходит не так, как было задумано. – Чем больше ветвей, тем сложнее её контролировать. Попробуй делать двумя руками два разных дела одновременно, и посмотрим, как у тебя это получится. Да ещё и на глупые вопросы при этом отвечать.
Гном умолк, наскоро проверяя насколько цел второй его друг. Гранитное крошево под ногами тем временем просело окончательно, между острых осколков пробился робкий сизый лучик, окреп, сделался шире и в стене открылся ненадёжный рваный проход. Озбабл покосился на торчащие из земли закручивающиеся стебли, на оплетённую ими ладонь вампирессы и, видимо, догадался, что произойдёт, когда она их отпустит. Поэтому он подхватил Бурнека подмышки и кряхтя полез в дыру, а Лила осталась, ей предстояло выбираться последней.

- Могу себе представить, - прижавшись щекой к его ладони, улыбнулась Лила в ответ.
Всклокоченные, измученные и перепачканные, они все выглядели как восставшие покойники, но это было последнее, о чём она сейчас задумывалась. Прошедшие с того момента, как их накрыло обвалом, минуты показались наполненной неизвестностью и дурными предчувствиями вечностью, и хотелось поскорее забыть о них. Лила обладала счастливой способностью изгонять из памяти события, которые не желала помнить. То же самое касалось и людей, хотя с ними порой приходилось повозиться, прежде чем удавалось избавиться окончательно. Но портить прошлому своё настоящее она никогда не позволяла, иначе оно давно превратилось бы в кошмар. Вей был здесь, жив и рад её видеть, а остальное пусть горит синим пламенем.
- Только о себе и думаете! – ворчливо прозвучало снизу и Озбабл чуть не сбил парочку с ног, спеша к выходу из каменной ловушки. – Прозаса внутри оставили?!
На самом деле третий гном лежал тут же, но был до того покрыт грязью, что не слишком отличался от валуна. Амарилла, не особо церемонясь, выволокла его за ногу, да так и бросила у расщелины, когда увидела Вея. Убедившись в несправедливости своих упрёков, Озбабл прекратил сердито сопеть, бережно приподнял друга и уложил его рядом с Бурнеком.
Теперь можно было осмотреться и подсчитать потери. Лила путешествовала налегке, все её вещи умещались в кошеле, который, к счастью, уцелел. В завале остались только длинная шпилька, которой она сутра прихватила волосы, да кусок подола, так что платье теперь красовалось разрезом едва ли не до пояса. Ссадины и порезы уже исчезли, оставленные растением круглые отверстия на руках тоже постепенно затягивались, оставив после себя лишь лёгкое онемение. Остальным досталось куда серьёзнее, хорошо хоть обошлось без переломов, но Бурнеку, похоже, здорово прилетело по голове. К тому же гномы лишились почти всех припасов. Появившаяся было мысль слазить и поискать их тут же была отвергнута, во-первых, вход мог обвалиться, во-вторых, вряд ли удастся их откопать, и в придачу ко всему пока не развеется магия, соваться к голодной лозе было нежелательно. Хотя Озбабл не преминул напомнить, "кто наколдовал эту зловредную пакость".
Гном, настроение которого сильно испортилось то ли с похмелья, то ли от голода, то ли от того, что он последний остался на ногах, начинал понемногу раздражать Лилу. Она уже собралась устроить ему хорошую отповедь, чтоб впредь неповадно было, но не успела даже начать. Едва уловимый шорох отвлёк вампирессу, то тут, то там замаячило движение и вокруг, как из-под земли выросли полтора десятка косматых, явно недружелюбных карликов, обёрнутых в шкуры и вооружённых каменными и костяными копьями.
- Везёт мне сегодня на сердитых голодных гномов… - вырвалось у Амариллы.
- Это не гномы, - шёпотом поправил Озбабл.
- Ну, цверги, - безразлично отозвалась она. – Всё равно маленькие, злобные и смотрят на нас как на обед.

Отредактировано Амарилла (03-01-2016 18:57:52)

Путь по крутым скользким склонам завершился в длинной извилистой пещере, со множеством рукотворных ответвлений. Пленников затолкали в один из боковых проходов и карлы, радостно гогоча, столпились вокруг них.
- Вот Рилдирово отродье, - процедил сквозь зубы Озбабл.
- Они твоя родня, между прочим, – заметила Лила, до того молчавшая и лишь изредка переглядывающаяся с Веем.
- Ещё чего! – сплюнул гном, не в состоянии со связанными руками сделать отводящий недоброе знак.
Историю о трёх соперничавших гномьих кланах, один из которых не довольствовался честным трудом и попытался прибегнуть к помощи магии, Лила знала в нескольких вариантах, но никогда не задавалась целью выяснить кто там на самом деле прав, а кто виноват. Для неё цверги были всего лишь ещё одним проклятым народцем, доигравшимся с потусторонними силами и вынужденным искать убежища в Тёмных землях.
Поговаривали, что солнечные лучи обращают их в камень, такой дорогой ценой заплатили за небывалую искусность своих мастеров. Не учли они только того, что другие гномы не простят им превосходства, обретённого сверхъестественным способом. Живя в изгнании, цверги не растеряли своего мастерства, но прекрасными изделиями кузнецов и ювелиров не насытишься. Подземные жители их избегали, а наземные побаивались тех, кто мог выходить на поверхность только по ночам или под постоянно затянутым пеленой облаков северным небом. В поисках пропитания племя разбрелось и одичало, практически утратив всякое сходство с гномами. Косматые, тонконогие и длинношеие создания одетые меховые и кожаные одежды, стали больше напоминать гоблинов. Цверги забросили горное дело, все их поделки сводились к каменным мискам, топорам и копьям. Меню у них тоже изменилось и пятерых путешественников сегодня пригласили к столу в качестве главного блюда.
На гвалт соплеменников из занавешенной шкурой дыры вылез сгорбленный, опирающийся на такую же кривую палку дед. Судя по оценивающему взгляду и разукрашенной морщинистой физиономии, это был главный знаток кулинарии и он же шаман, ведун, знахарь или что-нибудь в этом роде. Не вождь конечно, древний больно, но личность тоже не последняя, а значит, подойдёт. Амарилла дождалась, пока старикашка доковыляет до неё, чуть наклонилась и заглянула в водянистые выцветшие глаза, просто представив, что может устроить в стойбище расстроенный незадавшимся утром вампир.
Разум удивительная вещь, он не различает вымысел и реальность пока в дело не вступит логика и не разделит две эти грани. Но и она справляется далеко не всегда, особенно если ей целенаправленно мешают. Старик, только что воочию увидевший гибель своего племени, сделался равномерно пепельного цвета и, выпучившись на преспокойно стоящую вампирессу, кажется, даже перестал дышать, потом набрал полную грудь воздуха и, развернувшись на пятках с завидной для своего возраста прытью, принялся лупасить вожака охотников клюкой по чему ни попадя. Из непрерывно извергающегося словесного потока, сопровождавшего сей процесс, Лила смогла разобрать только гневное "Ты кого притащил?!" и несколько явно нелицеприятных эпитетов в его адрес, которые не взялась бы перевести однозначно.
Когда дедушка, оказавшийся знатоком не только кулинарии, но и древней словесности, вроде бы выдохся, у охотника хватило глупости начать оправдываться и заикнуться о том, что вивенди говорил, будто их нельзя трогать. Деда затрясло и последовала очередная порция зуботычин и ругани, которую Лиле понять оказалось вовсе невозможно. По завершении экзекуции она рассудила, что надобности в верёвках больше нет, потянула в разные стороны и сыромятный ремешок, удерживающий запястья, с треском лопнул. Цверги настороженно замолкли, разом уставившись на вампирессу, потом будто очнулись и, подгоняемые клюкой сердитого разукрашенного дедушки, наперегонки бросились развязывать остальных.

Нижняя рубашка Лилы сделалась на три ладони короче и теперь едва прикрывала бёдра, но зато этого хватило, чтобы перевязать раненых. Озбабл замотал голову пришедшему в себя Бурнеку, отчего тот сделался похож на клубок ниток, а вампиресса промыла и закрыла повязкой разбитое плечо Вея.
- Отдохни немного, - посоветовала она, затягивая последний узелок. – Нам всем не помешает. После почти бессонной ночи и такого сумасшедшего утра удивляюсь, как ты вообще на ногах держишься. А когда проснёшься, болеть будет меньше.
Лила уложила парня к себе на колени и, стараясь его не тревожить, принялась приводить себя в порядок, оттёрла руки и лицо от подсохшей грязи, заплела косу. Потом появился побитый и очень серьёзный Лид, тот самый предводитель охотников, недоверчиво глянул на ладонь Амариллы, ласково поглаживающую тёмные волосы вивенди, и уселся рядом. Оказалось, его назначили главным виноватым и теперь охотник хотел узнать, что нужно сделать, чтобы бывшие пленники насовсем ушли из их гор.
- Для начала верните наши вещи, - взялась перечислять Лила. – Мне нужен длинный шнурок, что-нибудь сильно пахнущее, чтоб привести в чувства Прозаса и одежда, - кивнула она на укрытого накидкой, по пояс обнажённого Вея.
- И нам нужно найти своих товарищей, - напомнил подошедший Озбабл.
- Да, других гномов, - подтвердила вампиресса.
Лид почесал косматую шевелюру, кивнул и вышел. Он вернулся через полчаса, притащив уцелевшую часть их небогатого скарба, меховую безрукавку, плетёную верёвочку и какое-то существо, замотанное в целый кокон когда-то цветастых и ярких, а сейчас обветшавших и выцветших тряпок.
- Вещи, одежда, шнурок, другой гном, - ткнул охотник пальцем во всё по очереди. – Из пахнущего есть мои башмаки. Подойдёт?
- Не надо, - улыбнулась Лила, представив пробуждение бедолаги-Прозаса от таких ароматов.
Она взяла верёвочку и, проделав несколько отверстий в многострадальном подоле, зашнуровала слишком уж откровенный разрез крест-накрест. Хотела было разбудить Вея, но передумала и просто подозвала разговаривающих в уголке Бурнека и Озбабла.
- Разбирайте добро, - кивнула она на сваленные в кучку пожитки и только сейчас обратила внимание на толкущееся рядом существо. – Это один из ваших, что ли?
- Это, точно нет, - Гномы едва взглянули на тряпичное чудо, а Бурнек наклонился к Лиле и почему-то шёпотом добавил: - И вообще, это она, а не он.
Скорчив недовольную гримасу, вампиресса принялась пытать Лида, что это и откуда взялось, но так ничего и не добилась. Тот только виновато сопел и повторял, что остальные "другие гномы" уже кончились, но если надо, он может поискать их кости.