Басир отослал всех носильщиков и слуг, так что рядом остались лишь несколько стражей, молчаливыми тенями маячивших позади.
- Надеюсь, ты не откажешься от небольшой прогулки? Для меня это будет величайшим наслаждением, о, радость моих очей. Может, моя крепость и не утопает в роскоши, как дворец раджи, но говорят, его сердце чернее пропасти в капище Матери-Земли. Моё же при виде тебя становится горячим, словно солнце. Ты настоящая услада, Аллигра. Искушение и дар, превыше любого золота и сокровищ. Я сразу понял это, едва увидел тебя на помосте, перед толпой. Давай я покажу тебе свой дом, ведь теперь он будет и твоим домом тоже.
Басир вновь предложил ей руку, поощряя чувствовать себя раскованнее, вопреки очевидному положению. А затем неспешно двинулся вперёд по ухоженной узкой аллее, окаймлённой густыми зарослями изумрудно-зелёных кущ и раскидистых пальм, увешанных гроздьями спеющих красноватых плодов. У самой дорожки то тут, то там выглядывали мясистые стволы высоких кактусов, увитых плющом и усеянных колючками.
Несмотря на то, что Амарилла была полностью обнажённой и в кандалах, а визиря обуревали пламенные и страстные желания, Али держал себя весьма непринуждённо и учтиво, с явным удовольствием демонстрируя вампирессе свои владения и цветисто восхищаясь её необыкновенной и обольстительной красотой. Со стороны это больше походило на светскую прогулку вельможи и его ханум, чем на возвращение господина с только что купленной новой рабыней. Чей-нибудь намётанный глаз с лёгкостью мог бы углядеть в этом немое заявление или демонстрацию особого статуса или признания, но Басира, похоже, это нисколько не заботило. Свернув с аллеи, он вывел Лилу в тенистый сад, окаймляющий П-образную постройку из белого мрамора, одновременно похожую на дворец султана и рыцарский замок. В центре располагался широкий, но очень мелкий бассейн, вплотную примыкающий к протяжённой галерее левого крыла, выполненной в виде ряда арочных проёмов. Эти проёмы, поднимаясь прямо из воды, изящно заострялись кверху подобно луковичным силуэтам золотых куполов, венчающих величественные дворцы Лайнидора. С той стороны доносился плеск, женский смех и томное воркование.
На краю бассейна в окружении каменных колонн сверкало изысканное воронкообразное сооружение с насечками, целиком состоящее из стекла. По трубам в него поступала вода, размеренно изливаясь снизу, вытекая по каплям прямо в большую хрустальную чашу.
- Это клепсидра, водяной хронометр. По нему можно точно определить время, даже ночью, наблюдая за звёздами. Его доставили порталом прямиком из Гульрама – тамошние стеклодувы не знают себе равных в изготовлении изысканных вещиц и диковин. Красота может быть запечатлена в самых разных формах, и это – прекрасный тому пример. Но всё же не самый явный.
Визирь вновь ожёг Лилу сияющим взором, отчего та даже слегка растерялась. На площади торговцами, зрителями и покупателями владело наваждение, которое она начаровала. Но теперь оно должно было отступить, а её закономерно накроет откатом. Но откат вампиресса уже чувствовала, а в глазах Али ничего не изменилось.
- Говорят, есть три самых прекрасных зрелища на свете: корабль под полными парусами, омытый светом зари, конь в галопе среди песков золотой пустыни  и обнажённая женщина в постели… Ты же и без всякой постели умеешь пленять своей красотой и сладким очарованием. И ты прекрасна везде, в любой позе и движении...

- У нас предостаточно мастеров, сведущих в гномонике. Их солнечные диски встречаются по всему городу - это простое и удобное средство определять время, наблюдая за тенью в любой момент дня, от рассвета до заката. Есть песочные хронометры, позволяющие точно отмерять более скоротечные моменты. В конце концов, есть ясное ночное небо над головой и опытные звездочёты, способные определять время по движению созвездий. Но клепсидра - куда более универсальное, уникальное средство, и куда более изысканное. Оно не могло не привлечь моего внимания. Если же говорить о самом Времени, то оно подвластно лишь богам, как мы все - подвластны ему.   
Визирь отвернулся от искусного инженерного чуда и прислонился к белоснежной колонне, всё своё внимание уделяя вампирессе. Поза господина казалась расслабленной, но его взгляд, прикованный к рыжекудрой рабыне, вновь заставлял артефакт в её лоне отвечать той самой остро-чувственной песней сокровенного трепета, какой не случалось ни с кем иным, даже с умельцем Какао. То ли визирь знал какой-то секрет, то ли умел по-особенному обращаться с пикантным магическим камушком, как никто другой не умел, но ощущения были непередаваемыми. Тенёта жарких эмоций обволакивали разум, увлекая, окутывая Лилу удивительно бархатным, сладостным пленом. А владыка Али всё смотрел и смотрел на неё и, казалось, никак не мог налюбоваться.
- Что же касается владения сокровищами, я только что отказался от целой горы золота и самого бесценного артефакта - стихийного камня, только чтобы обрести тебя, прелестная Аллигра.
Она была воистину прекрасна. В каждой своей чёрточке, в плавном изгибе линий, упругой округлости, прелести фигуры, до предела отточенной магией соблазна и марафонами страсти, сделавшей её безумно желанной и притягательной. Всем своим видом, образом и обликом дивная невольница словно воспевала гимн, живое прославление богини сладострастия, наделившей женщину такой безграничной чарующей красотой и даром приносить блаженство. Обнажённая, искушающая, сочная прелесть Аллигры пламенела факелом белоснежно-огненного, сладкого, тягучего вожделения, и слепцом был бы тот, кто посмел не заметить этого!
Али Басир приблизился к ней, оказался совсем близко - так, что тёплое дыхание окутало нежную кожу. Провёл ладонями вдоль линии округлых плеч, словно обрисовывая их обворожительные контуры, но не касаясь их. А затем обнял за талию, бережно, будто удерживая в руках трепещущую птицу.
- В наших краях мужчины обладают женщинами полностью, и любят сладко! А ты - самая восхитительная из всех...

В вестибюле гаремного крыла Лилу встретила старшая жена владыки Басира - почтенная госпожа  лет пятидесяти, наверное ублажавшая ещё отца досточтимого визиря и перешедшая к тому по наследству. Звали её Нангели, но прислуга и охранники именовали её не иначе как "ханум" и оказывали не меньшие почести, чем самому хозяину. Завидев обнажённую Амариллу в одних кандалах, Нангели ахнула и всплеснула руками.
- Кипящее море, почему ты в таком виде, милая!? Клянусь одноглазым змеем, ты выглядишь как беглая блудница, а не участница аукциона! И где твой паланкин?! Тебе, что же, пришлось идти пешком?.. Вот бедняжка!
Ханум достала большой шёлковый платок и накинула вампирессе на плечи, укрыв её почти до колен.
- Ну ничего, ничего, это дело поправимое. Вот так. - Нангели сочувственно покачала головой, разглядывая Лилу с вящим изумлением. Она не была на торгах, не слышала вгоняющего в транс барабанного боя, не ощутила всеобщего восторга и ликования и теперь недоумевала, что же это такое купил её господин. "И это ты ещё не знаешь, сколько за меня дали," – насмешливо подумала Лила, но пугать пожилую женщину не стала. Всему своё время. Шила в мешке не утаить и скоро всем обо всём станет известно.
- Бедняжка... - вновь повторила Нангели. - Ты хоть понимаешь наш язык?
Немного растерявшаяся от такого приёма вампиресса утвердительно кивнула.
– Хорошо, тогда пойдём со мной. Нужно привести тебя в порядок, прежде чем пускать в приличный дом.
Сердобольная ханум повела Амариллу по дворцовым коридорам, украшенным драпировками, лепниной и картинами, где каждый элемент убранства был наполнен изяществом, роскошью и тонким вкусом. В специальных нишах вдоль стен были расставлены курильницы и сосуды для благовоний, источающие едва уловимые притягательные и дразнящие ароматы. Они буквально пропитывали воздух, разливались в нём медвяным маревом, всюду сопровождая постоянных обитателей гарема, куда бы те не направились. Полированные мраморные полы были устланы толстыми пушистыми коврами, а под сводчатыми потолками висели ажурные лампады и канделябры.
Навстречу то и дело попадались девушки из прислуги, джайре, в лёгких льняных накидках, халатах и туниках. Они украдкой разглядывали Амариллу, с восхищением таращась на её удивительно белую кожу, огненные волосы и пленительные сочные формы, которые не могла скрыть даже шёлковая накидка ханум. Поймав одну из них, скромную чернобровую лайнидорку лет пятнадцати, Нангели тут же определила её в служанки к «аджеми Аллигре» и отослала подготовить масла и разогреть воду.
Зардевшись, девушка поклонилась - сперва Нангели-ханум, затем - Аллигре, смущаясь и пряча взгляд. И тут же помчалась выполнять поручение.
- И не забудь сообщить Азаде, что это я тебя назначила! – крикнула ей вдогонку ханум и улыбнулась Лиле. – Пока Аниса готовит для тебя купель и одежды, мы успеем зайти к эбе. Она осматривает всех новоприбывших, таков порядок.

От лоснящейся, шоколадной кожи исходил дурманящий, сладостный, почти терпкий аромат. Азада шагнула ещё ближе, потеребила огненно-рыжий локон Амариллы, провела пальцами по её губам, побуждая Лилу приоткрыть рот. Капелькой мёда опустилась вниз, уделяя внимание другой рыжей части обнажённой вампирессы. Пальцы скользнули ниже, задержались там, размазав проступивший сок, и Азада вновь поднялась на ноги, улыбаясь почти плотоядно.
- Уверена, из тебя получится великолепная наложница. Ты доставишь немало наслаждения нашему господину, а уж он знает в нём толк...
Наклонившись, Азада мягко коснулась губами губ Амариллы, принялась жарко, вызывающе целовать её, крепко, почти по-мужски сжимая в объятиях, выискивая и пробуждая ответный отклик. Блуждающие руки вновь спустились вниз, со знанием дела продолжая настойчивые ласки, проскальзывая внутрь, безумно распаляя едва поутихший пожар страстей. Растерявшаяся от такого приёма рыжая проказница почти ничего не делала, но от Азады прямо-таки волнами исходило желание, не позволяющее оставить его без внимания. Однако в какой-то момент, доведя вампирессу почти до экстаза, мулатка высвободила руки и отступила, тяжело дыша и довольно щурясь, как огромная тёмная кошка.
- Я не ошиблась, о, да!.. А теперь пойдём. Тебя и правда пора привести в порядок.
- И ты собираешься так меня оставить?.. - в тоне Амариллы послышалось капризное, почти обиженное недовольство. - Значат ли хоть что-нибудь твои слова, если ты сама не собираешься закончить начатое?
Азада оглянулась с таким видом, будто только и ждала чего-то подобного, вжимая вампирессу в стену и болезненно стискивая нахально топорщащуюся грудь. Впрочем, рука тут же скользнула вниз, насаживая её на согнутые пальцы, словно на крюк, и приподнимая над полом. Полные губы южанки сомкнулись на оказавшемся прямо перед её лицом соске. Сильные пальцы разошлись в стороны, растягивая лоно настолько, что в мягко пульсирующее отверстие смог проникнуть ещё один.
Вроде бы в этом не было ничего особенного, но темнокожая женщина что-то зажала там и Амариллу внезапно охватила вспышка наслаждения, острая и всепоглощающая. Она забилась, словно рыбка, не в силах сдержать рвущиеся наружу стоны, и затихла только когда вновь оказалась на полу. Беспощадная, бритая красотка размазала натёкшие в ладонь соки по животу упрямицы.
- Тебе ещё многому предстоит обучиться, аджеми.
Вопреки словам, во взгляде Азады читалось хищное удовлетворение. Мулатка ещё раз с удовольствием оглядела роскошную фигурку рыжекудрой распутницы и потянула Амариллу за собой, покачивая крутыми бёдрами и изящно переставляя ноги, изумительно легко балансируя на своих головокружительно тонких каблуках.

Комната Амариллы представляла собой небольшую уютную спальню без окон, с пушистыми коврами, огромными вышитыми подушками с кистями по углам и с расписными драпировками, наполовину скрывающими мягкое ложе у дальней стены. Всю боковую часть комнаты от пола до потолка занимал вместительный шкаф, заполненный невообразимыми яркими нарядами и всевозможными аксессуарами к ним на любой вкус, цвет и размер, а у дальней стены рядом с постелью теснилась огромная коллекция хрустальных пузырьков и цветных склянок с различными маслами, настоями, фимиамами и мазями, таинственно поблёскивая в специальных нишах. С третьей же стороны располагался деревянный стол тёмного дерева с извитыми ножками и большое зеркало в золочёной раме, в обрамлении высоких подсвечников. Силуэт почти обнажённой вампирессы в стальных блестящих браслетах соблазнительно и очень чётко проступал в его глубине, в окружении изысканного убранства, точно повторяя все движения её прелестной фигурки.
Не дав Амарилле ознакомиться со своей новой опочивальней, Аниса сопроводила её в хаммам, роскошную гаремную баню, где в облаках и завихрениях мягкого пара её уже ждала разогретая купель, усыпанная яркими лепестками, распространяющими благоухающий цветочный аромат. Изливаясь из латунных кранов, вода спускалась по целой системе изящных инкрустированных чаш - курнов, переполняя их и с журчанием стекая вниз. Опустившись на колени у самого края, джайре проверила температуру воды и осторожно влила в неё целый кувшин густого прозрачного масла. А затем забрала у Лилы платок и помогла забраться в горячую купель, восхищённо и немного завистливо любуясь обнажёнными формами вампирессы.
Устроившись у бортика позади томной Амариллы, девушка занялась её волосами, старательно и тщательно расчёсывая их, нанося масла и специальные маски - роскошь, которой Лила была лишена уже очень давно.
- У тебя просто удивительный цвет волос и кожи. Такой яркий! Неужели в твоих краях все красавицы такие? - стало ясно, что Анису прямо-таки распирает от любопытства. - Сразу видно, что ты издалека. Наверное, с севера? К нам очень редко попадают северянки, только арисфейские эльфийки иногда, и ещё гульрамки.
Очевидно, всё, что находилось по ту сторону Плоскогорья Золотого ветра и дальше, было для неё далёким севером. И не удивительно, до сих пор ей это знать было просто ни к чему. Вполне возможно что юной покладистой джайре, прекрасно разбирающейся во всех тонкостях гаремной жизни, едва ли хоть раз доводилось удаляться от родного города настолько, чтобы его стены скрылись из виду. А потому поразительная и потрясающая рабыня Аллигра вызывала у неё неподдельный восторг и кипучий интерес.
- ...И у тебя такие удивительные оковы! У нас есть специальный порошок, который заставит их сиять, как новые. И смазка для замков. О, а это правда, что господин отдал за тебя целую гору золота и какое-то бесценное сокровище? Говорят, на мидане собралась половина города, только чтобы увидеть тебя! - в голосе Анисы звучало восхищение и благоговейный трепет. - Похоже, ты очень понравилась нашему господину. Наверняка у тебя было много мужского внимания по пути в Лайнидор?..

Нужно было смыть излишки масла с волос, чтобы отяжелевшие пряди не слипались между собой. Аниса вновь запустила пальцы в густые рыжие кудри вампирессы, ласкающими движениями взбивая густую ароматную пену, хлопьями срывающуюся в воду.
- Азада уста занимается со всеми аждеми. Таков порядок. У неё очень богатый опыт по части того, как лучше всего держать себя, как ходить, говорить, наряжаться, танцевать и демонстрировать свои таланты, чтобы доставлять наивысшее наслаждение мужчинам, и нашему господину в частности. Это тонкая наука и превосходство для опытных калфа. Она говорит, для каждой рабыни всегда можно подобрать свой ключик, чтобы сделать её особенной, помочь ей раскрыться и засиять, как драгоценный камень. А твои достоинства - те самые, что ценятся для наложниц. Обычно на аукционе перечисляют те умения, что пригодятся в спальне. Им Азада тоже обучает, но только не обычных джайре. Что хорошо. Если честно, я её побаиваюсь, - шёпотом призналась Аниса. - Она такая строгая. Я бы со страху померла, если бы уста взялась учить меня, как доставлять мужчинам наслаждение. Но тебя вряд ли многому придётся обучать. Говорят, у тебя свиток с уменьями был очень впечатляющий! Там, на аукционе. И глядя на тебя, в этом просто невозможно усомниться. Ты со всех сторон вся такая... соблазнительная и притягательная. Как нежный персик. И это ещё что! Вот приведём тебя в порядок, подберём лучший наряд и наш господин при виде тебя точно не устоит!
Закончив омовение, Аниса помогла Лиле выбраться из купели и устроиться на мозаичной скамье, а сама принялась перебирать многочисленные флакончики с мазями в настенном шкафчике, восхищённо поглядывая на млеющую Аллигру, пока не отыскала специальный крем, благодаря которому и без того ухоженная кожа гаремных невольниц становилась потрясающе гладкой, бархатистой и нежной. Его-то она и пустила в ход, принявшись щедро втирать крем в роскошную кожу обнажённой вампирессы. Сперва девушка немного робела прикоснуться к ней, словно к сокровищу, но чем тщательнее погружалась в работу, тем больше увлекалась, скользя ладонями по сочным упругим формам, не оставляя без внимания ни одного нетронутого местечка. Вскоре к ней присоединились две другие джайре, Лилу уложили на живот и умасливание плавно перешло в массаж, проводимый с не меньшим тщанием и удовольствием от процесса.
Ещё предстояло избавиться от волос на теле, которые по местным канонам красоты считались вещью недопустимой. Но вампиресса отказалась от этого наотрез. Убирай их или не убирай, а взрослая женщина всё равно не будет выглядеть, как тринадцатилетняя девочка. Зато отсутствие волос здорово напоминало Амарилле о дешёвых борделях, где сбривать всё подчистую, это единственный способ борьбы с нательными вшами. Не самая эротическая ассоциация с женщиной, что и говорить. А лайнидорские красавицы придумали их даже не брить а выщипывать. Видимо, чтоб уж наверняка. Мало того, что это вызывало не самые лучшие ассоциации и ощущения, так ещё и уйму времени занимало. А Лила считала, что в её внешности нет ничего лишнего и, раз родилась рыжей, то надо рыжей и оставаться. И там, и там.
Служанки от такого неожиданного и упорного сопротивления пришли в смятение, в замешательстве пытаясь переубедить строптивую наложницу.
- Аджеми Аллигра, но как можно?! - всплеснула руками Аниса. - У тебя такая чудесная, гладкая кожа - просто загляденье! Разве не лучше будет сделать так везде? Только дикарки из Ставки Хастин оставляют всё как есть, назло нам игнорируя наши порядки!..
Так ничего и не добившись, девушки в конце концов сдались и решили списать упрямство аджеми на причуды загадочных северян. В конце концов, они были здесь совершенно в диковинку, а сама Аллигра и так настолько ярко выделялась среди остальных наложниц, что ещё одной особенностью точно никого не удивит.
И всё же одним массажем дело не ограничилось. Достав несколько хрустальных пузырьков, Аниса попросила Амариллу подняться на ноги и на распаренное тело вампирессы щедро полилось густое ароматное миндальное масло, струйками стекая по груди, по животу и плечам. Не дожидаясь, пока оно доберётся до самых низов, служанки-джайре обступили её и принялись за дело, сноровисто втирая миндальное амбре в обнажённую кожу рыжей красотки, размазывая по телу, тщательно умасливая с ног до головы, делая её всё более гладкой, скользкой, и блестящей. Их нежные ладони чувственно и ласкающе обнимали и сжимали каждый изгиб, каждую выпуклость роскошной фигуры Аллигры. К тому моменту, как она засияла, словно лакированная, стойкий запах страсти, постоянно окутывавший вампирессу на протяжении долгого пути на юг  окончательно сменился сменился терпко-сладким ароматом миндаля. Стоило ли говорить, что такого основательного, почти королевского омовения, выполненного  на высшем уровне, у Лилы не случалось давным давно.

Обвинение хлестнуло по ушам, лопнуло натянутой струной. Воин шагнул вперёд, намереваясь поднять бесценную реликвию, и Вей, развернувшись, резко оттолкнул его прочь, вложив в это движение всю свою горячность.
Точнее, собирался оттолкнуть. Вместо этого с раскрытой ладони вивенди с треском сорвалась ослепительная змеящаяся молния и ударила стражника прямо в грудь, отшвырнув его прочь с такой силой, что он перелетел через дорогу и буквально впечатался в противоположную стену, повредив её, а затем сполз вниз, как тряпичная кукла. Сверху посыпались булыжники. Чёрное обугленное пятно в месте попадания молнии слабо задымилось и воздух наполнился жутким запахом палёной плоти. Очевидно, сила разряда была столь велика, что страж умер мгновенно, ещё не коснувшись стены.
Всё произошедшее заняло не больше двух ударов сердца. Вей отшатнулся, с ужасом глядя на свои руки, окутанные сверкающими вихрями, чувствуя разрастающийся внутри пожар. А затем растворился в воздухе, стремясь оказаться подальше от этого места. Он совершенно не контролировал свою магию, она просто вырвалась наружу, как голодный зверь. Вырвалась и ужалила, а он даже не ожидал этого. Он не мог причинить вреда Лиле, но мог навредить её положению - ещё не хватало, чтобы визирь заподозрил похищение и усилил охрану, или принял дополнительные меры предосторожности. Ради обладания прекрасной Аллигрой он отдал бесценные сокровища, и будет оберегать её, как зеницу ока...   
Восходящие утренние потоки раскалённого воздуха увлекали Вея за собой, поднимая его над городом, всё выше и выше, и ослепительный Лайнидор разворачивался под ним, как расписной восточный ковёр, утопающий в солнечных лучах.

***

Когда Лила в сопровождении Анисы вернулась к себе, её уже ждал сюрприз - подарок от господина визиря. На алой атласной подушке с золотыми кистями красовались две пары туфель на невероятно тонком и высоком каблуке - очень похожих на те, что носила Азада. При большой фантазии их можно было принять за изящно выгнутые сандалии, состоящие из одних подошв, хитрых ремешков и тонких металлических шпилек в палец длиной, отчего такие "туфли" скорее походили на грозное оружие, чем на обувь. Одна пара была совершенно чёрной, тогда как другая сияла белизной и с наружной стороны вся целиком была усыпана сверкающими самоцветами, прозрачными, как слеза. При этом они идеально подходили под Лилину ножку, а кожаные ремешки плотно обвивали щиколотки, позволяя легко носить такую причудливую обувь вместе с кандалами.
Рядом стояла ваза со всевозможными сластями, засахарёнными финиками, рахат-лукумом, щербетом и чурчхелой. И полный кувшин красного вина.
Служанка, завидев подарки, опустила голову, спрятав озорную улыбку. Кажется, она знала о них заранее или по крайней мере могла предположить появление чего-то подобного.
- Угощайся, – предложила ей Амарилла, указав на вазу, а сама присела рядом, прикладывая обнову к ножке и пытаясь разобраться в сложном переплетении застёжек.
- Давайте, я лучше помогу.
Мельком глянув на гостиницы, девушка опустилась на колени и, твёрдо поставив ногу вампирессы на пол, сноровисто принялась соединять ремешки. Лила смотрела внимательно. То на неё, то на необычную обувь, а потом как бы невзначай полюбопытствовала:
- И часто досточтимый визирь сам берёт уроки у Азады? – Аниса вздрогнула, но вампиресса только усмехнулась. – Кто бы мог заподозрить в государственном муже такую разностороннюю личность...
Она поднялась и прошлась до противоположной стены. Непривычно, но в целом, даже удобно. Особенно если не заниматься при ходьбе и позволить бедру свободно уходить в сторону. А самое главное, эта конструкция изрядно прибавила вампирессе роста. И почему Лила раньше не встретила её изобретателя?
Застыв с рукой на полпути к вазе с яствами, джайре не спускала с неё своих тёмных изумлённых глаз.
- И как только у тебя получается? - восхитилась она. - Я бы ни в жизнь на таких не устояла - не то, что пытаться ходить! Хорошо, что джайре не полагается обувь. Не представляю, как Азада уста это делает. У вас с ней определённо много общего..
Заботливая Аниса решила не утомлять Амариллу выбором нарядов, ведь давно подошло время полуденного отдыха. Пока же она предложила благоухающей миндалём вампирессе удивительное одеяние, состоящее из полупрозрачной накидки, тончайшей, как паутинка, и с минимальным набором украшений по краям, и таких же прозрачных шаровар. А затем оставила Лилу одну, отдыхать и нежиться на мягком ложе, надёжно укрытом от палящего дневного зноя.
Лоснящаяся с головы до пят, полуобнажённая рыжая распутница в кандалах и ошейнике блаженно растянулась на атласном ложе, даже не потрудившись снять свои новые диковинные туфельки. Должно быть, сейчас она представляла собой роскошное и весьма соблазнительное зрелище. Вот только насладиться им было некому.

Если смотреть в целом, всё казалось каким-то неправильным. Несмотря на притягательность, соблазн и ненасытность, присущие роскошной Амарилле, несмотря на всеобщее жаркое вожделение, пронзавшее её до основания в процессе фееричного выступления на площади перед всем Лайнидором, несмотря на всю пикантность положения, в котором она оказалась - тут, в месте, буквально созданном, предназначенном для наслаждений, теперь почему-то казалось, что она совсем не подходит ему. Это было абсолютно неожиданным, даже немыслимым, как если бы пламенный пожар сладострастия вдруг сменился ушатом холодной воды, опрокинутым на голову, но тем не менее, это было так. Любое событие, действие, деталь, каждая мелочь из окружения вампирессы, призванная наполнять её негой, возбуждением и дразнящей истомой, будь то ароматы, звуки, откровенные наряды, безупречные фигуры наложниц или простое прикосновение нежного атласа к скользкой, умасленной коже - всё это находило в ней совсем иной отклик, не тот эффект, которого можно было ожидать. Как если бы гурман, попавший на долгожданный и трепетно предвкушаемый пир со множеством деликатесов вдруг обнаружил, что у него совсем пропал аппетит. Едва ли можно было представить, что восходящая звезда и воплощение сладострастия, обнажённая невольница Аллигра, бьющаяся в экзальтации в объятиях великана Какао и едва не захлестнувшая своим соблазном весь Лайнидор; вобравшая в себя целый океан распутных желаний, в одночасье станет отрезвляюще расчётливой, почти отстранённой, не поддаваясь на манящее очарование сказочного юга  и обилие лакомых искушений, преподносимых ей со всех сторон. И всё же это происходило, и вместо восторженного пьянящего упоения Лилу подстерегало досадное чувство скуки, исподволь вновь склоняющее вампирессу к её внутренней сути, дремлющей до поры. Оставалось лишь гадать, к чему это могло привести за те три дня, что нужно было пробыть в гареме визиря, а пока Амарилле досталось лишь растерянное выражение на лице Анисы да туманные планы на посмертие господина Али.
А секрет такой разительной перемены был прост: никаких перемен попросту не было. Амарилла всегда оставалась собой. Хотя те, кто плохо её знал или просто не хотел замечать реального положения дел, без сомнения, удивились очень и очень сильно. Что ж, впереди их всех, и особенно визиря Али ждало ещё немало нового и интересного, правда, увы, навряд ли приятного. Ничего не поделаешь, покупка красивой вещи с богатой историей, о которой ты ничего не знаешь, всегда чревата опасными сюрпризами.
Конечно, визирь и не мог знать, как глубоко и страстно Амарилла ненавидела всех, кто пытался помыкать ею. Хозяйку борделя, в который её когда-то продали. Сифа, решившего "осчастливить" её обращением в вампира. Некромагов, демонов и прочую пакость, которые пытались подчинить. Разбойников, порывавшихся ограбить, изнасиловать и убить во время путешествий.
Все они были для Лилы на одно лицо. И если Вей видел, что она делает с этими лицами, то Али ещё только предстояло об этом узнать. На площади его покорила поразительная одержимость и страсть. Настолько, что визирь, похоже, совершенно не задумывался о том, откуда они берут своё начало.

***
Едва ханум скрылась из виду, как прибежала одна из служанок - джайре, и сообщила, что Азада уста ждёт аджеми Аллигру в Круглой комнате, и просит не задерживаться.
Звучный голос гаремной наставницы был слышен ещё на подходе к нужной комнате, хотя его порядком заглушали всплески густого и мелодичного перезвона. Когда сопровождающая Лилу служанка открыла перед нею дверь, сразу стал понятен источник необычных звуков. Он исходил от сверкающих манист и бубнов прекрасных танцовщиц, синхронно исполняющих зажигательный и чрезвычайно соблазнительный танец в центре круглого светлого зала с колоннами, под строгим надзором Азады - всё такой же тёмной и пугающей в своей поразительной кожаной сбруе, да ещё с кожаной плетью на поясе. Девушки же, в отличие от неё, казались яркими южными цветами, волшебными бабочками, трепещущими, словно пламя на ветру. Босые и полуобнажённые, в роскошных нарядах, щедро украшенных рядами сверкающих монет, они двигались в унисон, завораживая отточенностью и смачностью движений, даже без всякой музыки, извиваясь и часто-часто встряхивая бёдрами и грудью, отчего и создавался такой звонкий и зажигательный аккомпанемент. Их танец манил и увлекал за собой, был настолько необычным и соблазнительным, что даже у служанки-джайре заалели щёчки и пылко загорелись глаза. Когда же магия танца всё-таки прекратилась, пришедшая ей на смену тишина показалась пустой и звенящей. Получив скупое одобрение от наставницы, девушки одна за другой потянулись в хаммам, устало покачивая крутыми бёдрами, позвякивая украшениями. Азада отослала джайре и в комнате осталась только Лила да ещё две аджеми, попавшие в гарем визиря Али чуть раньше неё.
Азада поманила их к себе, на центр зала, который был на три ступени ниже кольцевого амфитеатра колонн, создающих импровизированную сцену. Помолчала, изучающе и цепко оглядывая их.
- Танец живота. Один из безотказных способов выразить чувства, и воспламенить их в других. Особая техника соблазнения, которой должна владеть каждая хорошая наложница. Движение воспламеняет страсть, и это лучший способ усладить взор и доставить наслаждение своему мужчине и господину. С неё-то мы и начнём. Вы - аджеми, вам ещё многому предстоит обучиться. Но посмотрим, способны ли вы разжечь этот пожар. Джури и Закия, до сих пор вы были похожи на пару пугливых скальных коз, никак не войдёте в ритм! - она перевела горящий взгляд на Лилу. - А насколько я слышала, твоё сегодняшнее выступление на площади больше напоминало процесс занятия любовью. В самых разных позах. Хотя надо отдать тебе должное, твой подход определённо возымел эффект.

Изящно покачиваясь на своих высоченных каблуках-шпильках, Азада-уста большой чёрной кошкой грациозно обошла вокруг Лилы, уделяя ей всё своё внимание и, как и в тот, первый раз, цепко оглядывая её со всех сторон.
- Звучит так, словно ты себя недооцениваешь, красавица. А ведь это явно не так. И всем вокруг это очевидно. Господин Али выбрал тебя не за красивые... глаза. И сразу проявил особое расположение, одаривая подарками. Ты удивительно быстро освоилась. Равновесие держишь прекрасно. И это - при массивных кандалах. И к слову, об индивидуальном подходе. Я хочу сказать, что с первого же дня ты затмила всех - что же ждать от ночи?.. Так вот, тебе не следует останавливаться на достигнутом. И даже не думай избежать занятий танцами, тем более учитывая то, чего ты можешь достичь! С такой-то фигурой.
Азада вытащила плеть и легонько похлопала пучком кожаных плосок по бедру вампирессы.
И в самом деле - после недель непрерывных марафонов страстного блаженства и ненасытных похождений, Амарилла выглядела как никогда обольстительно и аппетитно. Будь то таинство магии, дары Спящего или обильное воздействие мужского семени, проливающегося на неё со всех сторон вкупе с постоянным вожделением окружающих, но всё это самым прямым и заметным образом повлияло на облик рыжей развратницы, преобразив её, заметно и откровенно округлив её формы в самых нужных местах. Словно скульптор, оттачивающий облик воплощению соблазна, без устали совершенствуя изгибы и линии, эта непостижимая сила оказывала на неё своё воздействие, тем ярче, чем больше экзальтации наполняло Амариллу. Могло показаться, что сама богиня сладострастия приложила к этому руку, и теперь груди, ягодицы и бёдра вампирессы восхитительно округлились, стали более выдающимися, а сама она выглядела гораздо более живой и цветущей, чем в начале своего долгого путешествия на юг.
Покорно склонив голову, Лила украдкой бросила на Азаду насмешливый взгляд. Если у предыдущих танцовщиц были осиные талии, да и фигуры отличались завидной стройностью, наложница Аллигра не только не уступала им ни в чём, но и смотрелась настолько вызывающе великолепно, что у Азады почти сразу возникли на неё особые планы. Ах, если бы наставница знала, кого взялась воспитывать. Впрочем, всему своё время. Скоро об этом предстояло узнать не только ей, но и всему Лайнидору.
А пока, не теряя времени на дальнейшие разговоры, наставница приступила к тренировкам аджеми, без устали повторяя и показывая им эффектные движения и позы, составляющие чарующую магию чувственного южного танца. Обучая тройку прелестных невольниц двигаться в едином ритме, как одно целое, но при этом выделяя Аллигре ведущую роль. Очень скоро Лиле пришлось разуться, а Джури с Закией взять в руки бубны. Уста не давала им спуску и передышек, временами прищёлкивая плетью, и звон бубнов то и дело прерывался коротким взвизгом и аханьем, когда кожаные полоски со смачным шлепком припечатывались у чьих-нибудь ягодиц. Особенно доставалось Закии, которая медлила и постоянно выпадала из ритма. Впрочем, уста умела шлёпать гаремных красоток так, чтобы на их нежной коже не оставалось следов.

Джури и Закия только рты пораскрывали, наблюдая на проделками Лилы. Уста же оценивающе оглядела роскошества, представленные её взору, и в глазах её вспыхнул тёмный огонёк.
- Да, выносливости тебе не занимать, и гибкость просто феноменальная. - Азада медленно, многозначительно повела плетью, позволив кожаным полоскам свободно скользнуть промеж широко разведённых ног вампирессы. - Мы сделаем это изюминкой твоего танца. Факелом, который воспламенит чувственность, во всех её проявлениях... Господин должен возжелать тебя так страстно, что позабудет обо всём на свете. И лишь твой танец останется незабываемым.
- Далеко не все способны это оценить… - отозвалась Лила, глаз её не было видно за завесой медных кудрей, но голос выдавал, что она даже не запыхалась и, более того, веселится.
В лице наставницы мимолётно возникло сложно распознаваемое выражение... Предвкушение? Или ревность? Положив ладонь на сияющий атлас удивительно белой, умасленной кожи у самого основания упругого бедра, Азада провела рукой вдоль идеально образованной параллели, прямо до поджатых пальчиков вытянутой стопы, одним ласкающим, скользящим движением пройдясь по восхитительным изгибам стройной, обнажённой ножки. Наклонилась и оставила влажный след пухлых, чувственных губ на внутренней стороне бедра. - Как я погляжу, ты предпочитаешь держать инициативу в своих руках... Прекрасно, я тоже.
Линию жарких губ, едва касающихся нежного белого атласа, тронула хищная улыбка. Тёмная ладонь Азады на мгновение сжалась на  пальчиках изящной ступни Амариллы, а затем последовал звонкий шлепок и рыжая распутница-аджеми мигом приняла не столь соблазнительное, но более прозаичное положение. Быть может, не столь приличествующее ей, как наложнице, но время горизонтальных танцев ещё не подошло.
Уста тут же велела Лиле продемонстрировать, и сама показала несколько других, не менее ярких и выдающихся поз, заставляя её то вставать на одну ногу и вскидывать другую вертикально вверх, то плавно заводить её за голову. Выгибаться изящной дугой, прогибаясь назад, пока не коснётся пола руками, а затем ещё ниже, сгибая колени и опираясь на локти. А то и вовсе складываться пополам, стоя на одних руках, отчего голова оказывалась между коленей. Притом всё это нужно было совмещать с горячим ритмом танца, перемежая чудеса гибкости резкими движениями бёдер, талии, груди, вовлекая в магию танца всё тело целиком. Другие аджеми должны были поддерживать ритм, сопровождая выступление Аллигры, завершая и дополняя гипнотический соблазн её поразительных поз и движений. Наставница продолжила занятие, без устали поправляя их, показывая, как выполнить то или иное движение, как вложить в него больше желания, страсти и огня. Поначалу получалось не лучшим образом, но упорство, последовательность и своевременные подстёгивания сделали свою работу, и наконец, дело пошло на лад. Было заметно, что наставница довольна результатом.

- Я уже вижу, - хищно улыбнулась уста, всей кожей ловя беспорядочные ласки. - Повелителю это обязательно понравится.
Ответный поцелуй был горяч, как дыхание пустыни, и в то же время он пьянил, словно крепкое вино. Достигшая настоящего мастерства в своём чувственном искусстве, темнокожая красотка вновь продемонстрировала потрясающую глубину своих талантов, неуловимым образом заставив Лилу трепетать с ног до головы, распаляя её желание, будоража чувства, наполняя жгучим, чарующим предвкушением. Побуждая её копии продолжать с удвоенным жаром, по капле вбирая в себя тягучее наслаждение. Пальцы светловолосой Аллигры стиснули кожаные ремешки на животе наставницы, копия аджеми опустилась на колени, обнимая Азаду сзади, шаловливо покачиваясь из стороны в сторону, словно вторя затихшему звону бубнов, ещё совсем недавно заполнявшему круглую комнату.
- ...А ещё я вижу, что ты ни с кем не хочешь его делить... Как ненасытно с твоей стороны.
- Дело совсем не в этом, – промурлыкала Лила. – Я вовсе не прочь поделиться. Просто до сего дня все мои попытки разделить мужчину с другой женщиной приводили к тому, что она либо превращалась в дополнительный инструмент наслаждения, либо начинала мешать. Помехи мне ни к чему. Да и дополнения тоже. А на появление инициативы и фантазии я уже и не надеюсь.
Вслед за первым поцелуем последовал другой, ещё более пьянящий и настойчивый. Округлый набалдашник рукояти плети под платьем настоящей Амариллы провернулся из стороны в сторону, сопротивляясь тесноте, вжимаясь в разгорячённое тело. Свободная ладонь усты плавно скользнула вниз, сноровисто помогая ему в этом пикантном деле. 
Сейчас рослая фигура гаремной наставницы ощущалась особенно крупной и внушительной, подавляющей своими габаритами, силой и крепостью напряжённых мускулов, скрывающихся под изящными изгибами и мягкими линиями. При этом, несмотря на завидную физическую мощь, ничуть не уступающую мужской, Азада нисколько не утратила округлости и женственности упругих форм, оставаясь сногсшибательно гибкой и грациозной. Словно огромная чёрная пантера в кожаной сбруе, изготовившаяся к прыжку. Очень тёмная, гладкая кожа Азады, лоснящаяся шоколадным блеском, создавала разительный контраст с белыми телами аджеми и её прелестных двойников.         
Выпустив рукоять плётки, сильные ладони наставницы сомкнулись на тонкой талии Амариллы. Уста без труда одним рывком подсадила её наверх, и стройные белые ножки тут же обвились вокруг неё, стискивая бока коленями. Светлая и тёмная Лилы окончательно перебрались вниз, покрывая шоколадную кожу Азады дорожками влажных, нежных поцелуев. Наставница стянула края платья рыжей распутницы, одно за другим обнажая наливные яблочки её сочных грудей, по пути в Лайнидор заметно прибавивших в упругости и объёме. Крепкие ладони всколыхнули их, пройдясь по струнам неги, да так, что Лила невольно выгнулась, хватая ртом воздух.
- Твои прелести тоже умеют танцевать, в умелых руках... - лукаво заметила наставница.

Но больше всех досталось самой Лиле. Терзаемая огромным искусственным членом, натужно вонзающимся промеж ног усилиями блондинистой копии вампирессы, Азада воздала ей с лихвой. Прогибаясь под размеренными шлепками, подобными ударам тарана в сотрясающиеся ворота крепости, она буквально впилась в рыжую распутницу, вогнав напряжённую ладонь в её размякшее под ласками лоно, словно пылающее копьё, несущее в себе весь надсадный напор ослепляюще жгучих ощущений от здоровенного инструмента, неумолимо вторгающегося в её собственную промежность, заставляя Лилу извиваться в каскадах феерически острых ласк.  Крепко сжатые пальцы в тесном соседстве с рукояткой плети, засунутой промеж ягодиц, хозяйничали в ней, двигаясь в едином хаотичном ритме с неумолимым орудием страсти, в тугой дрожи распалённых, обнажённых, липких и восторженных желаний.
Обжигающий оргазм, словно удар, пронзил молнией, пробирая от рыжей макушки до пальчиков поджатых ступней, расплёскиваясь жаркой истомой. Но вместо того, чтобы схлынуть, ударил снова - и снова, и снова, перетекая один в другой, заставляя обеих пери биться в сладких конвульсиях, вместе со светлой и тёмной копиями распутной невольницы Аллигры. Теперь Лила снова могла кричать, но её тут же лишили этой возможности. Пёстрый шёлковый платок из кожаного кармашка на поясе Азады, скатанный в тугой комок, плотно заполнил её ротик, заглушая упоённые стенания, словно импровизированный кляп. А волшебные пальцы госпожи наслаждений снова и снова доводили её до обжигающего исступления, сотрясая ненасытное, роскошное белое тело, отчаянно жаждущее продолжения, превращая распутную невольницу страсти в тугой пылающий жгут бесконечной, звенящей экзальтации, пробирающей до самых сокровенных граней её преисполненного восторгом существа.
Бурный фейерверк эмоций постепенно утих, разноцветные копии Амариллы растаяли и они с Азадой остались вдвоём.
- Ты - настоящая чародейка, - расслабленно улыбнулась вампиресса, целуя смуглое плечо. - Прости мои шалости. Мы так не договаривались, но я просто не смогла удержаться и ничего не окунуть в такую горячую щёлочку. Обещаю, с нашим дражайшим супругом я такого проделывать не стану, - хихикнула она.
- О, я уверена, очень скоро ты сможешь оценить господина Али по достоинству, - на полных губах Азады расцвела коварная, довольная улыбка. - И он не останется в долгу. Твоя сладкая попка просто создана для этого, и не только она.

Пристроившись сзади, уста звонко припечатала ладонью сочную, выставленную вверх попку, украшенную густым пучком кожаных полосок, пикантно торчащих между ягодиц. Заведя руки Лилы за спину, она свела вместе украшенные браслетами запястья вампирессы, крепко удерживая их, словно в тисках. Со вкусом облизала тёмные пальцы свободной руки и хорошенько размяла лепестки набухшего лона под кожаным "хвостом" распутницы Аллигры. А затем тесно прижалась к ней бёдрами, в порывистом, жгучем стремлении слить воедино два пылающих пожара.

И ей это в полной мере удалось. Тугой упругий морф, погружённый в Азаду, тут же отреагировал, удлиняясь и вытягиваясь навстречу второй пульсирующей щёлочке, раздвигая сочные лепестки и проскальзывая внутрь. Даже сейчас, в его нынешней могучей форме фаллоса здоровяка-Какао, это едва ли было возможным, а потому его свободный конец сузился настолько, чтобы без труда проникнуть в тело Амариллы. Но на этом дело не закончилось. Погрузившись на порядочную глубину он вновь принялся плавно вспухать, стремясь вернуться к  исходным размерам, упорно раздвигая эластичные стеночки и до отказа заполняя вампирессу изнутри, наполняя теснотой и жаром. Азада же нависла сверху, двигая бёдрами и задавая темп мощными толчками, заставляя тугое, покрупневшее орудие страсти скользить в обжигающе-пронзительном танце, сопровождающемся придушенными вскриками и судорогами экстаза.
Само время, казалось, остановило свой бег, утонув в ослепительных вспышках и жарких конвульсиях ненасытного восторга, жаждущего ещё и ещё, пока, наконец, всё не растворилось в томно-звенящем изнеможении. Мокрая насквозь уста, подрагивая, оторвавшись от истерзанной истомой Аллигры. Рыжекудрая распутница тут же мягко повалилась на ковёр, а морф, лишившись двустороннего контакта, просто исчез, оставив после себя надсадно пульсирующую, блаженную пустоту в растянутом лоне.

- Думаю, на сегодня мы кончили, - отдышавшись, удовлетворённо произнесла Азада, облизывая полные губы. - Ты очень способная и одарённая аджеми, во всех смыслах этого слова. Более чем. Мне ещё не доводилось встречать такую... И спасибо за танец. - Наставница хищно улыбнулась. - Ступай в общую залу, отдохни, освежись в бассейне. Заодно с другими девочками познакомишься. Только туфли свои не забудь. И верни мою плётку. Она мне ещё понадобится. Хотя, стоит заметить, хвостик тебе идёт.

Отредактировано Вей-Эст (03-06-2020 19:17:28)

Рогатая лениво потянулась, подняв изящные ручки и красиво прогнулась назад, бесцеремонно выставив свои крепкие, упругие прелести. Парочка увешанных браслетами бронзовокожих пери, отдыхающих под сенью огромного папоротника, зашушукались, украдкой поглядывая в сторону бассейна. Если до этого они просто не спускали с Лилы своих тёмных прекрасных глаз, внимательно и недоверчиво приглядываясь к рыжекудрой аджеми, придирчиво оценивая её шикарную фигурку, довольно скромный наряд и массивные кандалы, то вызывающее поведение рогатки, казалось, прибавило к этому изрядную толику искреннего возмущения. Незнакомка надменно взглянула в их сторону и беззаботно усмехнулась.
- Не обращай внимания. Они до сих пор шарахаются от меня, как от какого-то сисястого импа. Нашли, с кем сравнивать, тьфу! Я, кстати, и летать-то не умею. Видишь, крыльев нет. - Рогатая ловко развернулась, показывая спину, украшенную ярким рисунком цветочного бутона в сложном переплетении завитушек и извилистых линий. Крыльев у неё, в самом деле, не было. Зато из воды элегантно поднялся роскошный длинный хвост с широким раздвоенным кончиком - пожалуй, даже более внушительный, чем Шалискин. Похоже, незнакомка совершенно не привыкла скрывать его от чужих взоров, как и всё остальное.
- Я смотрю, мой вид тебя не удивляет. Это славно, - мурлыкнула купальщица, лукаво улыбнувшись. - Меня зовут Астарта. Добро пожаловать в нашу обитель сластолюбия. Если тебя это прельщает, конечно. Кстати, у тебя просто чудесные туфельки. Хозяин подарил?.. - рогатая сузила глаза в притворной подозрительности. - У нас только Азада была умеет носить их, оставаясь при этом в вертикальном положении. У тебя, я смотрю, много талантов.         
Амарилла с сомнением посмотрела на цветущую и довольную жизнью женщину. У всякой вещи есть свой срок службы и она совершенно точно знала, что рабы столько не живут. Даже половина это уже очень и очень много. А потом они или физически не выдерживают, или сходят с ума, или надоедают хозяину. Но, кто знает, может быть дело в том, что это тифлинг. Всё-таки они гораздо крепче обычных людей.
- Похоже, ты здесь неплохо устроилась.
- И ты привыкнешь, – тифлингисса погладила её по колену, но Лила убрала ногу. - Ах, ты у нас недотрога?.. - Астарта насмешливо заломила бровь, но тут же исправилась. - Прости, это твой первый день, а я почти забыла, каково это. У тебя такая восхитительно светлая кожа. Должно быть, ты из очень дальних, северных краёв, а там совершенно другие порядки, совсем не те, что здесь, у нас. Другое отношение к мужчинам и женщинам. Вся эта борьба за права, за кусок хлеба, за место под солнцем... Сейчас мне кажется, это просто скучно. У нас тут гораздо лучше. Знаешь, наслаждаться друг другом, быть объектом вожделения и восхищения - стоит того, чтобы иногда унять свою гордыню, покориться и потерпеть, отдаться в сильные руки мужчины-повелителя, и получать от этого истинное удовольствие... Здесь, на юге, это выражено гораздо ярче, ближе к самой нашей сути, что ли, и мне это нравится. Просто по твоей восхитительной фигурке, сочным прелестям и крепким кандалам никак не скажешь, что тебе всё это в новинку. Только не сравнивай нас с обычными рабами. Уж не знаю, через что тебе пришлось пройти на пути в Лайнидор, но здесь твой статус и положение вполне сопоставим с особой знатного рода, обеспеченной всем необходимым. К тому же тебе повезло попасть к самому хорошему и замечательному господину. Визирь Али позволяет нам немало вольностей, к твоему сведению. И даже любая служанка-джайре может позволить себе больше, чем стражник-евнух, который даже отлить не может не по расписанию. И погибнуть может в любой момент. Сегодня одного поджарили прямо у наших стен, представляешь!?... И наказания за проступки не идут ни в какое сравнение. Если у городской черни они часто приводят к смерти и всяким членовредительствам, то в гареме они, скорее, эротические...  В любом случае, ты привыкнешь, просто надо больше времени. Такая жизнь намного лучше и приятнее, во всех отношениях. В итоге, все мы встретим свой конец, рано или поздно... Может, даже не один.

- Аджеми Аллигра, какое приятное знакомство, - произнёс голос за её спиной. Обернувшись, Лила увидела статную женщину в ослепительном наряде из белого бархата, расшитого жемчугом и поражающего своей оригинальностью. Бежевая кожаная полоска шла вокруг талии, превращаясь в жемчужно-тканый веер внизу живота, похожий на морскую ракушку и задрапированный невесомо-прозрачными и тонкими, как паутинный шёлк, накидками, ниспадающими до колен. Такие же веера-ракушки прикрывали округлые плечи наложницы. Тонкие металлические цепочки тянулись от сверкающего ошейника к колечкам, продетым в сосках её пышных грудей, что лежали в бархатных чашах, будто изысканное угощение, выставленное на показ.
- Я слышала, твоё появление вызвало настоящий фурор, - прохладно произнесла женщина, цепко вглядываясь в Амариллу, придирчиво оценивая удивительную белизну её кожи, огненный цвет волос и манящее совершенство форм. - Не успев переступить порога нашего дома, ты уже получила всеобщее признание, окутанное таким количеством невероятных слухов и пикантных историй, что делают честь самой ненасытной наложнице. Что ж, не удивительно, что ты получила благосклонность господина Али. Только не пользуйся ей слишком активно. Не забывай, что ты всего лишь аджеми, которой предстоит научиться многому, в том числе - терпению и послушанию. А так же помни, что наш господин не любит однообразия.   
Слегка склонив голову и сверкнув глазами, пери царственно отошла. В то же время яркая занавесь из длинных нитей цветастых бус в дальнем конце зала разошлась в сторону и на пороге показалась ещё одна из прекрасных наложниц визиря, ведя на поводу здоровенного песчаного кота в кожаном ошейнике, украшенном огромными рубинами. Зверь был таким большим, что на нём вполне можно было ехать верхом, как на пантере, встреченной Веем с Лилой в диких джунглях долины Алькоата. Исконный обитатель здешних опалённых солнцем золотых песков, он выглядел впечатляюще могучим и грациозным. Блестящая охристая ухоженная шкура лоснилась, пятнаемая танцующими световыми бликами, отражёнными от воды, мощные лапы неслышно ступали по пушистым коврам. Трудно было представить, чтобы предки жителей пустыни могли без опаски приблизиться к этому песчаному хищнику, а уж тем более - попытаться приручить его без применения магии. Однако, как оказалось, содержание таких котов в домах знатных вельмож Лайнидора вовсе не было такой уж редкостью.

***

Редкие капли воды лениво скатывались по скальному основанию пещеры, срываясь в округлую природную чашу, выточенную в плотной породе за долгие года. От каждого падения очередной   капли по гладкой поверхности воды, заполнявшей чашу до краёв, расходились ровные круги лёгкой зыби.
Даже у самого порога великой золотой пустыни живительная влага находила способы удержаться в земле, избежав моментального испарения на её раскалённой поверхности, а также жадных корней скудной растительности. Вдали от ручьёв и возделанных участков она отчаянно цеплялась за южные склоны плоскогорья, стыдливо прячась в расселинах и среди валунов от беспощадного огненного лика дневного светила.
Но сейчас оно спустилось к самому горизонту, заливая небо багряным пламенем в ознаменовании того, что этот долгий, жаркий день подходит к концу, и вся пустынная живность могла вздохнуть с облегчением, окунаясь в блаженную прохладу. Пещеру же и вовсе заполнил густой полумрак, быстро наползая из самых дальних, укромных уголков.
Сложив ладони ковшиком, вивенди зачерпнул хрустально-чистую жидкость, освежив пылающее жаром лицо, умылся и жадно припал к воде, стремясь утолить иссушающую жажду. Крупинки соли, мерцая на опалённой солнцем коже, доставляли даже больше неудобств, чем вездесущий песок. Вей ещё смутно подивился этому, ведь загар неведом детям ветра, а после смены облика любые повреждения должны тут же залечиваться. Что ж, очередное событие в его бездонной копилке странностей, и далеко не самое значительное.
Кажется, за сегодня с него сошло сто потов, пропитав липнущую к телу, душную одежду до грубой закорузлости, что приносило лишь большее раздражение. Вот что значило провести весь день под открытым небом. А ещё Вей теперь прекрасно представлял все преимущества как свободных балахонов и нарядов пустынников, вроде дишдаши, абайи или чадры, так и всеобщее стремление вовсе избавляться от одежды в благодатные вечерне-утренние часы. Что Вей и сделал, скинув опостылевшие жаркие тряпки, дав себе обещание первым делом найти что-то более подходящее.
Но все эти тяготы его привыкания к местному климату не шли ни в какое сравнение с напором обуревавших Вея страстей, связанных с мыслями о его восхитительной вампирессе. Перед глазами Эста до сих пор в мельчайших подробностях пылало её триумфальное выступление на аукционе рабынь, вожделенный жар страстного  танца, блеск обнажённой, роскошной фигуры в объятиях восходящего солнца и тёмного великана Какао, овации восторженной толпы и могучий прилив их объединённых желаний, тягучих и пронзительных... Обуревавший Лилу экстаз Вей воспринимал почти как свой собственный, а потом его восхитительная рыжая распутница была всенародно объявлена наложницей визиря, в обмен на гору сокровищ и бесценное воплощение самой сущности страсти и огня... Пикантность и соблазн произошедшего снова и снова пронзали Эста жгучей волной возбуждения, беспрестанно наполняя тело и мысли лихорадочной дрожью экзальтации.
Это было так сладко!.. Казалось бы, он должен был чувствовать ревность, неуверенность или смятение, ведь его вампиресса в данный момент находилась в гареме, а учитывая её невероятную притягательность, ни один мужчина не удержался бы от соблазна овладеть ею - тем более здесь, где обладание женщинами в самом прямом смысле возводилось в культ, а цель рыжей красотки вела прямиком в спальню "нового господина". Но чувство остроты момента не оборачивалось тлетворным, разъедающим ядом сомнений, а растекалось по венам сгущёным пламенем неистового вожделения.

Слегка нахмурившись, Эст с подозрением взглянул на рубиновое великолепие, покоящееся на дне рунического ларца. Почему вообще его посетила столь безжалостная, расчётливая идея?.. Вивенди решительно захлопнул крышку, и сумеречная пелена тут же вновь надвинулась на него со всех сторон.
В любом случае он сейчас просто не мог полагаться на свою воздушную магию. В любой момент она могла выйти из под контроля. Навредить Амарилле она была не способна, но вот разнести что-нибудь в гареме - это вполне. А потому идея проникнуть туда была столь же провальной, сколь и сомнительной в своём происхождении - как он вообще мог всерьёз рассматривать её всего минуту назад!? И всё же... соблазн увидеть свою великолепную женщину, коснуться её - был столь неодолим, что Вей снова вмиг покрылся испариной. Желание было настолько жгучим и отчаянным, что буквально зудело и ныло у самых корней зубов. Он даже попробовал было телепорт, припомнив советы эльфа Аррандиля, но как и в тот раз, попытки не увенчались успехом. Тогда вивенди сел поудобнее, прикрыл глаза и сосредоточился на подарке владыки Анвара, перламутровом окатыше в лоне Амариллы. Ведь поразительная магия отзывалась на фантазии и эмоции, а Вей сейчас, казалось, мог бы горы пронзить. Вивенди медленно улыбнулся. В памяти всплыло вытянувшееся по струнке восхитительное обнажённое тело его вампирессы, подвешенное к потолку на цепях. Огарок свечи, стиснутый промеж тугих ягодиц, и ощущение собственных невидимых пальцев, охватывающих восковой ствол, медленно тянущих его на себя. Тогда у него получилось сделать это на расстоянии, не прикасаясь к свечи. Может, получится и сегодня?..
К сожалению, и тут его ждало горькое разочарование. Вей не смог нащупать эту чувственную нить, и это обескуражило его. Но... может быть, то же самое получится сделать с помощью собственных пальцев?..
Когда вивенди вновь погрузился в себя, дыхание на миг пресеклось. Он медленно протянул руку, отчаянно жаждая сделать желание явью, в деталях представляя себе происходящее, и коснулся заветного цветка, сквозь пространство и расстояние - когда неуловимая псионная магия откликнулась на зов. Чуткие пальцы скользнули вперёд, и ощущение было настолько реальным, будто его вампиресса действительно оказалась прямо здесь, хоть и была на расстоянии мысли. Теперь он погружался уже не в себя, самозабвенно и настойчиво одаряя Лилу такими знакомыми и умелыми ласками, восторженно осязая её ответный трепет и пульсацию. И пусть Вей не мог разделить её эмоции, один лишь образ происходящего с ней, в этот самый момент, заставлял его лукаво улыбаться, его сердце - едва не выпрыгивать из груди. И он не останавливался, отдаваясь томному и жаркому ритму, пока невидимый бутон страсти не отозвался сладкой судорогой, отчаянно и крепко сжимая его пальцы, удерживая в себе.

...Наконец, Вей глубоко вздохнул, стараясь унять страсти и успокоиться. Он решил готовиться ко сну, чтобы с утра добраться до города прежде, чем поднимется пекло.
Единственное, чего он не учёл - так это того, что пещеры в горах редко бывают незаняты.

Как ни странно, обожающую безделушки Лилу коробка с украшениями заинтересовала лишь мельком. Дело в том, что камни, как и люди, имеют свою собственную память, и носить украшения из гарема вампирессе совсем не хотелось, равно как и из броделя или из иного похожего места. А вот шкафчик с зельями ей очень даже приглянулся. Живые женщины ухаживают за собой совсем по-другому и тут хранилось множество интересных и непонятных штук.
С пудрой и красками всё было более-менее ясно. Красная для губ и щёк, чёрная для ресниц и бровей. Белая и всякие цветные баночки, наверняка, для глаз и для рисунков на теле, которые так нравятся южанкам. Но были там и снадобья, по виду которых о назначении судить было сложно. Например, бесцветный восковой бальзам в баночке, чуть попахивающий гвоздикой или некое подобие жиденького мятного крема. Откуда ей было знать, что второе используют для избавления от синяков и отёков под глазами, а первым мажут всё, что нуждается в особом смягчении, вроде пяток, локтей, кожи губ, вокруг ногтей и прочего, да ещё и брови укладывают к тому же.
Но самым интересным оказались душистые флакончики. Розовую воду, мускус и амбру Амарилла знала давно, как и лимоны, и любимое миндальное масло. Из ещё одного пахло чем-то смутно знакомым, северным. Не без труда, но вампиресса узнала запах кедровой смолы. А может это было какое-нибудь другое очень похожее хвойное растение. Бальзамический запах полыни, ваниль и другие специи тоже были узнаваемы. Если не все, то многие. А вот цветочные запахи оказались тайной за семью печатями. Тут были лотос, пион и акация, цветы вишни, персика и других фруктовых деревьев, но ни одного из них Амарилла не знала. И тут она открыла для себя жасмин.
Впрочем, Амарилла и не подозревала, что это. Запах напомнил ей белую сирень, смешанную с какими-то ягодами или мёдом. Да, именно так, сладкие белые цветы. Приятный запах, романтичный. Женщину, которая так пахнет, хочется целовать, к ней хочется прикасаться. Лила с тоской вспомнила про Вея и неожиданно будто в самом деле почувствовала его прикосновение. Молодому вивенди так нравились красивые сказки о гаремной жизни. Как хорошо, что он не видит того, что происходит за стенами сераля на самом деле. Этих бесконечно голодных женщин и мужчину, который осыпает их роскошью, потому что не в состоянии удовлетворить настоящие желания. А они на это соглашаются, потому что думают, что другие мужчины и того сделать не в состоянии.
Жалкое зрелище. Лила подумала о том, что и ей, в общем-то, не обязательно смотреть на это дольше. Сама судьба любезно предложила ей возможность поскорее покинуть это место без каких-либо последствий и глупо было бы этой возможностью не воспользоваться. Совсем скоро она будет свободна, снова увидит Вея. И не только увидит, само собой. Даже думать об этом было настолько приятно, что Лила испытала самый настоящий оргазм.
Она пришла в себя и поняла, что всё ещё сжимает в руке склянку со сладким цветочным запахом. Неужели это он навеял такие воспоминания и ощущения?.. Вампиресса хотела спросить о содержимом флакончика у Анисы, оглянулась и увидела, что девушка как раз зашевелилась.

Эст вновь взглянул на свои пальцы, едва различимые в стремительно густеющем пещерном мраке. Искр и молний уже не было, но казалось, ему ничего не стоило вновь пробудить их, словно строптивая магия затаилась прямо под кожей, на время втянув коготки. Но готова вновь явить себя при любом неосторожном движении.
Не стоило терять времени, ведь снаружи уже почти стемнело. Вивенди подумал было, что всё-таки надо бы одеться, чтобы избежать возможной неловкости, но слова женщины-мышки не давали ему покоя. Закрытый деревянный ларец, исписанный рунами, стоял на каменном полу прямо посередине между ним и маг'ди, и уже наверняка успел привлечь её внимание.
- Так ты.. давно за мной наблюдаешь? - немного смущённо спросил он. - Нет ли у тебя огня, чтобы добавить здесь света?
Сам он не рискнул бы вызывать шаровую молнию, а шарить в темноте в поисках одежды, в присутствии едва знакомого пещерного дива было не вполне комфортно.
- Нет, огня нет. Но выше по склону есть заросли кустарника и ты сможешь развести костёр сам. А у меня есть кое-что получше. - Она поднялась, потопала, проверяя надёжность повязок и забралась в небольшую заплечную котомку. - Когда ты ел в последний раз? - Взгляд тёмных глаз метнулся к Вею и усы насмешливо шевельнулись.
Только сейчас Эст почувствовал, насколько он голоден. Переполненный невероятными впечатлениями прошедшего дня и постоянным, лихорадочным возбуждением, он просто забыл о еде и отдыхе. Прежде чем сгоряча решать свои дальнейшие действия, стоило хотя бы сделать передышку и набраться сил. Удивительное дело, но присутствие женщины-мышки отрезвляло его воспалённый разум и буйную голову, полную опрометчивых идей. Может быть, он просто перегрелся на солнце?
Джента достала из рюкзачка стопку каких-то сероватых листов, с виду очень напоминавших свёрнутый вчетверо пергамент, но на деле оказавшихся тонкими лепёшками, за ними последовала горсть крупных фиников, и всё это богатство она бережно уложила рядом с собой.
Прищурившись в быстро густеющем сумраке, вивенди голодными глазами наблюдал за её действиями. Он-то не припас никакой еды. На большом базаре Лайнидора прилавки просто ломились от всевозможных яств, но разве ему было до них дело? Ведь в тот момент Лилу как раз уносили с площади в одном из паланкинов визиря.
- Давай меняться? Я иду из города и еды у меня больше, чем нужно. - предложила Фэй. -  Но только если у тебя есть что-нибудь получше этой штуки, - когтистый пальчик пренебрежительно ткнул в дивный ларец. - Да-да, я видела, что в нём. Оно меня и разбудило. Но раз уж я назвала тебе своё имя, то едва ли стану грабить, верно ведь? К тому же это скверная вещь. В пустыне тоже растут разные диковинные камни и у каждого из них своя душа и своя сила. Своя магия, как сказали бы бесхвостые. И в этом силы слишком много. Он её не бережёт. А кто не умеет беречь и расходовать разумно, того ждёт большая беда. Но вот если у тебя есть ткань или моток крепкой верёвки, это я бы с удовольствием взяла.
Эст невольно проникся неким уважением, слушая её слова. Удивительно, что Фэй так много знала о стихийном камне - таинственном и могущественном артефакте, о котором он сам не имел практически никакого понятия. Хотя даже он не мог не почувствовать исходящую от  Камня мощь, необъятный поток магической энергии, завораживающей своим великолепием и глубиной.

Вивенди потёр руками пылающее лицо. Этот ларец - акт божественной воли?.. От слов маг'ди у него просто голова шла кругом. Могло ли быть так, что результат кровавого ритуала на алтаре Рилдира был не просто памятным подарочком Спящего, им с Лилой на свадьбу?.. С каждым мгновением неприглядная мысль о предназначении проступала всё отчётливее. Но, может быть, он просто видит совпадения там, где их нет?.. Эст ни на мгновение не усомнился бы в том, что его милую вампирессу совершенно не тяготило её пикантное положение, не побуждало воплощать наяву их объединённые, страстные желания - ведь он всегда так глубоко, так всецело разделял её эмоции... Вей всей душой верил и знал, что её чувства и упоение были её собственными, незамутнёнными волей каких-то там богов, кем бы они не были. И там, на сцене перед всем Лайнидором, она действительно наслаждалась, откровенно купаясь во всеобщем вожделении и смакуя его, до самого апогея, когда мидан озарило рубиновое сияние стихийного камня, а Лила была всенародно объявлена собственностью визиря Али... Но ведь всё это была всего лишь часть их пикантного плана, не более того!
Вей сглотнул. Нет, шуточки Рилдира ему явно были не по нутру. Это просто его дикие фантазии, и незачем беспокоиться. Но всё же спросил:
- А что если у джинна появится новый хозяин?
- Будет приносить удачу ему, я полагаю. Или превратится в дэва. Всякое возможно, - пожала плечами маг'ди.
- Но... откуда тебе всё это известно!? - в который раз поразился вивенди.
- Земля и её сила может дать ответы на многие вопросы, если уметь слушать, - туманно изрекла Фэя. - И я была в пещере желаний. Она находится к востоку отсюда, у подножия Двузубой горы. Но если соберёшься туда, тебе следует помнить, что каждое желание имеет свою цену. 
Эст с возмущением отринул объяснения маг'ди. Вивенди убеждал себя, что это просто ещё одна увлекательная история, поведанная странной женщиной-мышкой, среди сотен других, что ему довелось услышать в разных местах. Но он всё равно испытывал беспокойство, и горячее желание увидеть свою вампирессу жгло его изнутри, пуще прежнего. Он просто не мог оставаться здесь. Напоследок Вей хотел расспросить Фэю о стихийном камне, но вдруг задохнулся от возникшей пустоты, там, где всегда ощущал согревающие и родное присутствие Амариллы. Вивенди стиснул запястье с путеводным браслетом, но связующая нить просто погасла. Наверняка случилось что-то ужасное. Снедаемый тревогой, он без лишних слов схватил ларец со стихийным камнем, бросился к выходу из пещеры и растворился в ветре.

***

Высокородный визирь в роскошной перламутровой дишдаше, сидящий за полированным ореховым столом, поднял голову, сразу же обнаружив бесшумное появление нежданного гостя. Несмотря на обилие драпировок, чувственных картин и роскошных ковров, украшающих мраморные полы и стены, спальня была прекрасно освещена целым ансамблем свечей, лампад и жаровен, и спрятаться в ней от взора хозяина не представлялось возможным. Вей же и не собирался прятаться, двинувшись прямиком к визирю.
- Полагаю, это не визит вежливости, - спокойно отметил Али Басир, аккуратно отложив в сторону павлинье перо и недописанный пергамент. Разумеется, он сразу узнал Эста, хоть и не выказал заметного удивления. - Если ты за золотом, то придётся подождать. Ты получишь его через два дня, как условлено в нашем договоре.
- Я пришёл не за этим.
Взгляд визиря скользнул ниже, на покрытый кровью обнажённый клинок, и Али сразу посуровел.
- Ты убил кого-то из моих людей?..
- Им не стоило вставать у меня на пути, - ответил вивенди.
- Вот как? А тебе не следовало являться сюда. - веско произнёс визирь. - Мне достаточно кликнуть стражу, что дежурит за дверью, и тогда у нас состоится уже совсем другой разговор. Это не в твоих интересах, я уверен.
- Я установил сферу тишины вокруг этой комнаты. Снаружи нас никто не услышит, - легко заметил Вей. С виду вивенди казался спокойным и собранным, но лёгкая дрожь выдавала его состояние. Смятение и горячность ширились в нём, захватывая всё сильнее. На побелевших от напряжения пальцах, стискивающих рукоять оружия, вновь зазмеились колкие синие молнии.
На мгновение в комнате повисла тишина.
- У тебя изменился цвет глаз, с нашей последней встречи, - словно мимоходом отметил вельможа. - Мне уже доводилось встречать подобных тебе. Если ты рассчитываешь на соблюдение договора, тебе не стоит угрожать мне в моём же доме.
В голосе визиря явственно послышалось предостережение. Но Эст был не в том состоянии, чтобы поворачивать назад.
- Я хочу знать, где Аллигра.
- Она там, где ей положено быть, - спокойно отметил Али. Взгляд Вея метнулся к огромной задрапированной кровати под балдахином на четырёх столбиках, но визирь лишь качнул головой. - Теперь она принадлежит мне, находится под моим покровительством от любых посягательств, в том числе и со стороны прежнего господина.
- Я хочу увидеть её!
- Твои желания подобны песку, унесённому ветром. Ты не увидишь её. Отныне она - моя жена. Тебе следовало бы помнить об этом, вторгаясь сюда. Ты получишь своё золото, в установленный срок. А теперь уходи, мне больше нечего сказать тебе.
- Лила никогда не будет твоей!
Возмущение и гнев, вызванные категоричными словами Али, захлестнули Вея яростной вспышкой, и он, не помня себя, кинулся на визиря с обагренным кровью мечом. Лайнидорец моментально оказался на ногах, легко отскочил в сторону, избежав прямого удара, и ловко выхватил из богато украшенных ножен собственный кривой ятаган. Танцующие отблески огня от жаровен заискрились на широком, как хвостовик, изогнутом лезвии, отполированном до зеркального блеска. Сметённая со стола фарфоровая ваза рассыпалась множеством осколков и сталь зазвенела о сталь, едва клинки скрестились в неистовой схватке.

Внезапная вспышка боли, ошпарившая Вея, соединилась с бушующей внутри него яростью и отчаянием и выплеснулась наружу шипящей ветвящейся молнией, ослепительно сверкнувшей в замкнутом пространстве опочивальни. Вивенди ожидал, что визиря тут же отбросит к стене, но этого не случилось. Удар был такой силы, что от стены во все стороны брызнуло мраморное крошево и в месте попадания молнии образовалась большая чёрная подпалина. Но сам Али каким-то образом остался невредимым, продолжая упорно наступать на Эста. Отклонив удар, направленный в шею, визирь сделал резкий выпад, спирально крутанув кистью, и вышиб меч из рук вивенди. Короткий клинок со звоном отлетел в сторону. Кончик острого как бритва ятагана замер в каким-то дюйме от его груди.
Тяжелое биение крови в собственных висках посреди воцарившейся тишины показалось Вею почти оглушительным. Накатившее отчаяние заставило сердце сжаться от мысли о любимой, которую он так и не спас, не вызволил из рук визиря, не смог даже увидеть её. Вивенди ожидал последнего, карающего удара, но его так и не последовало. 
- В последний раз предлагаю тебе - уходи, - процедил Али. - Убирайся.
- Нет!!!
Он не мог просто сдаться, признать своё поражение. Клокочущая ярость вновь выплеснулась наружу, закружилась чёрным смерчем. Безоружный Эст выбросил вперёд руки и с его растопыренных пальцев сорвался целый каскад трескучих сапфировых молний, буквально вспарывающих воздух своей концентрированной мощью. Они окутали визиря, но снова не причинили ему никакого вреда, словно обтекая его фигуру со всех сторон. Видимая неуязвимость противника только подхлестнула отчаянье вивенди. Вслед за молниями последовал брошенный воздушный сгусток, а затем ещё один. Но они лишь оттолкнули мужчину назад, да расшвыряли подушки, заставив их разлетаться по всем направлениям и лишь добавляя хаоса в и без того разгромленную спальню. Сопротивляясь воздушному напору, визирь вновь двинулся вперёд, шаг за шагом приближаясь к вивенди. Эст попытался сгустить воздух вокруг лайнидорца, но и это не возымело эффекта. Со вспышкой ярости сорвавшейся с цепи, бесконтрольной магии, вокруг кулаков Вея закружились ослепительно-сапфировые сполохи. Весь свой пыл, гнев и отчаянье вложил в неё вивенди, и новый, ещё более смертоносный каскад с шипением рванулся в сторону визиря.
- Али! Свет моих очей! Твоя аджеми...
Всё случилось в считанные мгновения, быстрее удара сердца. В покои визиря ворвалась невысокая женщина лет пятидесяти, в бирюзовой атласной накидке. Узрев происходящее, она в ужасе прижала руки к губам, и одна из молний, с треском прошивающих воздух, тут же ужалила её прямо в грудь. Отшвырнула прочь, мгновенно загасив пламя её жизни, как крохотный огонёк свечи под порывом ветра. Тело женщины распласталось у стены, с неестественно вывернутыми конечностями, как у сломанной куклы. В воздухе резко запахло гарью и озоном.

Али моргнул.
- Тебя интересует стихийный камень?..
- Именно. - Амазонка прижала сверкающие стальные когти к груди вельможи. - Эта наша реликвия, она принадлежит моему народу, и никому больше. И никакой зарвавшийся дракон нам не помеха! - вдруг обозлилась она. - Пришлось использовать ларец, чтобы сердце огня оставалось у нас. Но твои люди забрали его, а я собираюсь его вернуть. Подозреваю, по доброй воле ты от него не откажешься.. Ну, тем веселее.
Острые коготки вжались сильнее, прокалывая тонкую атласную материю дишдаши. На одежде Али проступила кровь.
- Ты что же, не разузнала последние слухи? Половина города в курсе, что у меня его больше нет, - выдохнул визирь. - Камень теперь у него. - Пленник кивнул в сторону вивенди.
Амазонка недоверчиво вперилась в Али, несколько мгновений изучая его, подняв тёмные брови. Потом обвела взглядом царящий в комнате разгром и лежащие на полу тела.
- Так значит, это правда! Всё это из-за одной рабыни! Мужчины... - насмешливо фыркнула она. - Бесхребетные самцы!
Взмах когтей оставил на груди визиря длинные красные полосы.
Обойдя раскиданный по полу мусор, она танцующим движением переступила через Эста и вытащила из его дорожной сумки тёмный деревянный ларец. Любовно погладила покрывающие его руны. Алое сияние вновь ненадолго заполнило воздух, окрасив помещение в багровые тона. На лице амазонки, вглядывающейся в потерянное сокровище, отразился восторженный триумф.
- Прелестно, - промурлыкала она и захлопнула крышку. - Что ж, на этом всё. Задача оказалась даже проще, чем я думала.
Воительница подхватила ларец, верёвку для спуска и  направившись к балкону, разом растеряв весь интерес к происходящему. Всё это время Вей мог лишь бессильно наблюдать, как бесценный магический артефакт уплывает из его рук. Он просто не мог допустить этого! Стиснув зубы в агонии, пронзающей нутро, Эст пополз за ней, оставляя на полу густой кровавый след.

Покинуть гарем раньше оговорённого срока Амарилле помог случай, но более в её поступках не было ничего случайного. Оказавшись на свободе, она первым делом отправилась в прачечную. Под подобные заведения в Лайнедоре была отведена целая улица, потому что в условиях постоянной нехватки воды было гораздо дешевле и практичнее отдать вещи стиральщикам, чем заниматься стиркой дома.
С наступлением темноты Чистая улица затихала, ведь для того, чтобы не пропустить ни пятнышка, обязательно требовался яркий дневной свет. Зато здесь сушилось множество отмытой и отчищенной за день одежды и вампиресса без труда смогла подобрать себе несколько подходящих вещичек.
Ими стали длинное простое платье, широкий тканевый пояс и плащ. Потом Лила сосредоточилась и в руке её появилась подвеска с чёрным камнем – Веев подарок. Его она ни за что не бросила бы доме визиря. И только вернув украшение на законное место, она повязала на голову платок, концом которого на пустынный манер скрыла и лицо.
Здесь многие женщины поступали так и она всегда считала, что это нужно, чтобы уберечь от солнца и ветра нежную кожу. Может и так, но самой Амарилле сейчас куда больше хотелось укрыться от цепких взглядов прохожих. Её не покидало ощущение, что торги ещё не закончились и каждый второй встреченный мужчина не любуется, а приценивается.
Весь Лайнидор был огромным базаром и, если у тебя нет набитого монетами кошеля, то ты просто ещё один кусок мяса на прилавке. Но вампиресса не жалела, что приехала сюда. Она помнила о своей цели. И, танцуя на площади в день торгов, Лила поняла, что нужно сделать, чтобы добиться желаемого. Нужно заплатить. В огромном городе-рынке всё продаётся и покупаются. И теперь Амарилла знала, какой платы ждут от неё.
Она вернулась на ту самую площадь, где вчера ушла с молотка, но, вместо того, чтобы разглядывать товары, направилась прямиком к башне стражи. У самого входа четверо воинов, оперев пики о стену и шумно обсуждая броски, играли в нарды. Вампиресса подошла к ним и, вежливо поздоровавшись, поинтересовалась, где найти палача.
- Зачем он вам? Если наказать нужно, так давайте мы сделаем.
Парни переглянулись и рассмеялись. Но Лила зыркнула на них так, что те сочли за лучшее замолчать и показать ей нужного человека. Палачом оказался давно небритый и изрядно нетрезвый здоровенный детина, у которого не хватало нескольких передних зубов. Он сидел в маленькой кладовой и смазывал устрашающего вида устройство, напоминающее трубу с торчащими во все стороны шипами.
- Чего тебе, женщина? – пробасил он, не отрываясь от дела.
- Вы ли караете рыночных воров, господин? – осторожно начала Амарилла.
- Ну, если сами торговцы брезгуют, то бывает что и я. А так зубы деру, вывихи на место ставлю и ломаные кости, кровь могу пустить и ещё много чего. А ты никак вора изловила?