- Дык вроде почти никого… - Она подкинула вверх и за спину небольшой орех, вынутый из сумочки на бедре и задумалась.
Освободив пальцы обеих рук она принялась загибать их, перечисляя тех, кого уже перечислил её наставник и дополняя их имена стишками, которые сама сочинила, чтобы быстрее и проще запомнить. Стишки эти в большинстве своём были ругательные, а потому девчонка благоразумно их никому не озвучивала, раз уже схлопотав за них по загривку от рыжего и одноглазого дварфа, которому-то и поведала свой первосочинённый стишок о Гримнире. Тогда, несколько лет назад, когда она только только познакомилась с этим дварфом, она полностью искренне хотела зацепить его чем-то побольнее и тогда ей казалось остроумным её собственное порочащее сочинение. Обидно было и то, что дварф не отреагировал так, как она надеялась - не впал в глухую обиду и не бросил её посреди дороги, а всё таки приволок её против воли сюда. Что именно он сделал для неё и как глупо вела она себя тогда, до неё дошло только спустя долгий год. И всё же, способ запоминания ей понравился - она продолжила сочинять стишки про дварфских богов даже когда её приставили к Скальфу. Да, они оставались ругательными, но уже не несли за собой цели кого-то разозлить или обидеть. К тому же, постепенно отношение её к подгорному племени, да и вообще к богам-предкам начало меняться и она даже начала задумываться над тем, чтобы заново сочинить некоторые из них, но пока как-то всё было недосуг.
Ей, с её молодостью, недостатком знаний для понимания происходящего вокруг и тягой видеть мир в чёрно-белых тонах, почему-то начало казаться, что мир ополчился против неё: то её подкинули на порог почти крестьянского дома, то украли у приёмных родителей, то спасли от какой-то злой тётки, казавшейся ей верхом добродетели и участия, теперь же она сидела в осаде и мысли эти, всё чаще и чаще накатывавшие на неё теперь, казались ей единственной истиной.
- Забыл Моргрима-инженера и Тунни-рунника. - Заключила она, закончив припоминать стишки и загибать пальцы. - Ну и ещё б помянуть Громбриндаля, но не знаю стоит ли. Вроде ж не бог, а просто герой… - Она умолчала вторую часть того, что хотела сказать.
Сколько времени она уже наблюдала, как гибнут эти низкорослые, упрямые, но такие верные своему дому, верованиями и таким же как они, существа. Да-да, она, воспитанная людьми и всю свою жизнь находящаяся у людей, пока никак не могла привыкнуть к тому, что вокруг неё дварфы, по привычке она звала их людьми и они очень сильно обижались и всё же одна мысль ей не давала покоя: Где же их герой, где же их знаменитый седобородый предок, когда его народ так страдает? Где этот дварф-заступник, их прежний правитель и почти бог, неведомо где прячущийся и никем не найденный до сих пор? Где он, поклявшийся прийти на помощь своему народу, когда нужда в нём будет самой большой? Или же то, что творилось там, с другой стороны города, не считается большой нуждой? Тогда что же должно ею считаться?
Над ухом раздалось ворчание Берси и Хельга вынырнула из своих мрачных размышлений, снова запустила руку в сумку, доставая второй орешек.
- Последний! - Предупредила она более строгим тоном, подняв указательный пальчик строго вверх, и перекинула орешек за спину как первый. - Неча больше клянчить!
Здоровый белый йети, который следовал за ними носил то имя, которое ей вздумалось ему дать - “медвежонок” - и не заметил этого орешка, едва ли он был ему на один зуб. Быть может она и переборщила, потому как в ярости этот зверь никак не походил на то, как она его звала. Скальф настаивал дать ему иное имя - Сверр, что означало бы “дикий” или Снэбьерн - “снежный медведь”, но вредная девка и слышать ничего не хотела, упиралась и артачилась, объясняла своё решение тем, что некогда слышала в детстве - как назовёшь корабль, так он и поплывёт. Сколько было споров. Взгляды людей, впитанные ею с детства, были здесь чужими, лишними, не к месту, и всё же она верила в то, во что верила.
- Южные, Скальф, верно всё. - Развеяла она его сомнения и тихо возмутилась про себя - “Ещё бы не южные, коль ты про них всё утро не умолкал, да и небось думал, что я тебя не слышу.”
Мысли её снова метнулись совершенно в другую сторону. Да, она была приставлена к этому служителю, да она постепенно запоминала всё, что он ей говорит, но она и видела как на неё смотрят другие. Всё-таки она была чужой, чужой, хоть и принятой здесь. А что ещё хуже - знания, полученные ею от Скальфа, не предвещали ничего хорошего для того самого дварфа, которого она без зазрения совести звала дядькой - Готрека. Тогда ещё казался он ей странным, а теперь-то она уже точно знала почему ей так казалось и какая судьба его ждёт, вернее какую судьбу он выбрал себе. Выбрать-то выбрал, но как он смел это сделать, а как же она? Что, ей опять придётся терять кого-то? Мало что ли она теряла? Эти злые, питаемые детским эгоизмом мысли теснились у неё в голове и сердце, и тем становились сильнее, чем более ясно она понимала, что изменить тут что-то не в её власти, что ей следовало бы быть просто благодарной, а требовать от Готрека ещё и чего-то кроме спасения её никчёмной жизни.
Всё-таки в голове девчонки что-то менялось, что-то неумолимо говорило ей, что это всё чушь, блажь, её собственная глупость и всё это не верно. Что всё происходящее идёт своим чередом, так как должно и не ей лезть поперёк этого огромного колеса судеб и жизней. Просто разобраться бы с её собственной жизнью, становящейся всё более и более сложной. Просто бы разобраться.
Обратив свой взгляд в сторону, указанную своим наставником, она подняла руку, закрывая конопатое лицо от лишнего света, отражённого снегами и пристально всмотрелась туда, где Скальф увидел птиц. Какие уж тут птицы? Орланы, канюки, ночные совы внизу горы, да вороны, прилетевшие попировать на поле брани там, с другой стороны города. Да и потом, старик едва ли мог что-то разглядеть на самом деле. Частенько трубки-то своей найти под рукой не мог, так зло шутил над ним его возраст. Там вдалеке виднелись флаги, пока что совсем крохотные, но всё же вполне различимые.
- Флаги, Скальф. Видать эльфы. - Ответила она, разглядев наконец что именно было изображено на приблизившихся флагах и старательно доставая из памяти то, что уже успела узнать о флагах. Увы, этого чего-то было не так и много.
Вопросы, которые не давали ей покоя уже почти месяц снова оставались неразрешёнными, снова оставались на её домыслы и рассуждения. Никак ей не хватало мудрости и сил поговорить обо всём с наставником, быть может он-то и дал её беспокойным и буйным мыслям верное направление.

Кашель победил. Прижав черный шерстяной плащ ко рту, Лоуренс едва заметно содрогнулся в приступе, привлекая внимание остальных. Волшебника не столь сильно смущало, как обыкновенный хобгоблин был способен заставить подчиняться себе орка и как тот позволил себя убить. Не беспокоило, как этот же самый "Хобгобла" сумел притянуть на свою сторону разношерстую орду и склонить к сотрудничеству среднего дракона. Несмотря на то, что на этот счет у мага были самые разнообразные догадки, некоторые из которых таились в других мирах, не это так беспокоило мага, как постоянный, вездесущий холод.
Чистый и холодный горный воздух пронизывал одежды волшебника насквозь, и даже после того как тот нашел себе тулуп потеплее, он все равно не мог избавится от ощущения, что замерзает. Пребывание здесь заставило Лоуренса вспомнить, почему он так редко оказывался на севере - он терпеть не мог холод. Но сейчас важны были не его потребности, пусть и текущая ситуация косвенно их касалась.
Дождавшись, когда слуги отошли от Хобгоблы, разговаривавшего с женщиной, волшебник подошел к ним, положив руку на плечо ведущему несущему.
- Оставь. Я о нем позабочусь.
После этого маг убедился, что ему позволили забрать тело с собой... не в привычном смысле. Лоуренс открыл врата в мир смерти под телом, смотря, как то проваливалось во тьму, и после того, как от военачальника не осталось и следа, некромант вернулся к своей группе как раз вовремя, и услышал слова другого мага.
- Кто со мной к дракону?
Лоуренс в очередной раз прокашлялся, сделав шаг наавстречу. Кажется, это был жрец по имени Эоган. Они сталкиваются впервые, но обстоятельства их встречи говорили друг о друге красноречивее любого представления. Хороших людей в орде быть не могло.
- Надеюсь, что... Скъяландир накормлен. Не хотелось бы донимать достопочтенного гостя на голодный желудок. - вопрос этот был обращен скорее к слугам неподалеку от Хобгоблы. - Я предпочту отправиться прямо сейчас. Буду рад вашей компании, господин Эоган. господин Нагаш. - проходя мимо своих коллег, Лоуренс слегка поклонился каждому, не забыв и про так называемого предводителя. - Господин Энох.
Компания - это хорошо, особенно когда ты идешь к могущественному древнему существу со своими мотивами. Иначе зачем дракону присоединяться к этой возне? Оставалось надеятся, что древний будет достаточно в духе, чтобы выдержать двух магов, у каждого из которых были свои собственные вопросы.

Как и прежде, жизнь в Арисфее текла своим мирным чередом. Здесь никогда не гремели войны, не бродила нежить и не ревели в своей ярости орки. Однако, будто в ответ на события из далёкого края на западе гор Скалистых, и над этим лесом сгустились тучи. Они не несли за собой никаких изменений, никто не грозил Вечному Лесу войной, но многим эльфам севера чудилось, будто деревья стали выше, а исходящие от них тени мрачнее, будто наседающие великаны, готовые обрушится на них всей своей мощью. Конечно, такое было едва ли возможно, ведь древни, древолюды и духи леса были на стороне эльфов, но печальные вести из-за пределов леса тревожили благородных эльдар и их ропот достиг ушей двух лордов, двух защитников северо-западных пределов Арисфея. И лорды ответили им:
— Пока Айна Нумитора молчит, мы не можем и не станем действовать. — но нашёлся ещё один владыка среди эльфов, кто всё же ответил на призыв Тириона, пускай и тайно, не оглашая своей затеи. Хранителем троп называли его: гроза тёмных эльфов и всех тварей и бестий в предгорьях Амон Кавата, Руат Гаен и просторных долин Аэт Блайн'эдд на юге Скалистых гор. Он призвал верных воинов и друзей, а кого-то вынудила клятва и долг. Дориан, будучи в долгу перед Хранителем троп, был вынужден откликнуться на столь опасную авантюру, даже не представляя себе, какой ад на земле доведётся ему повидать. Утешало лишь одно, пускай и малое воинство, но бывалых ветеранов ушло на помощь Тириону вместе с ним. Идущий на войну Феникс весьма скоро узнал о поддержке эльфийских друзей, коих насчитывалось не много, но эти не многие прошли через столько битв и лишений, сколько листвы росло на золотом древе Арисфея.
Даже будучи рядом с самим Тирионом, Дориан не чувствовал себя в безопасности. Он был тем, кто мог за несколько сотканных заклинаний смести не мало врагов со своего пути или с той же лёгкостью разметать вражеские осадные орудия по лагерю, как ураган осенние листья, но что-то было не так, что-то его беспокоило. Чародей никогда не сомневался в себе и своих силах, тем более, что он освоил стихию, покорил ветра магии, как мастер музыкант струны лютни, но что-то подсказывало ему, что он слишком уязвим. Возможно, что это взгляды двух эльфийских воинов, предоставленных ему в защиту лично Хранителем троп. Лица воинов были каменными, а взгляд острый, пронзающий и, по какой-то причине, постоянно обращённый на Дориана. Маг не сомневался, что будь его постоянные попутчики врагами, они бы в мгновение ока изрешетили его стрелами прежде, чем тот возвал бы к магии.

Аэнрин – высокий, худощавый эльф, облачённый в штопанную в одном месте кольчугу без рукавов, доходящую ему до середины бедра, и кожаную короткую кирасу с металлическими клепками. У него черные волосы и зеленые глаза, вернее, только один левый глаз, на месте которого зияет пустая глазница. Его правая половина лица изуродована и покрыта шрамами от порезов и ожогов, но эльф никогда и никому не рассказывал, кто с ним сделал такое.  Правую половину своего изуродованного лица эльф скрывает карминовым платком, который удерживается на его голове с помощью кожаного ремня и имеет прорези для ушей.
Аэнрин, являлся превосходным лучником и специализировался на засадах и ночных вылазках. Его лук «Грозовой ястреб», обладая убойной мощью и высокой точностью, имел на своём счету убийств не мало сильных противников. Ещё бы, ведь при длине более 1,5 м, имея три тетивы, проходящие через шкивы на обоих концах, можно пробить шкуру и Пещерному троллю. В качестве дополнительного оружия эльф носил сарамвейский ятаган.

Второго эльфа звали Нальтаэлон. Так же высокий, молчаливый, с холодным взглядом, он являлся обладателем куда более красивых и приятных острых черт бледного лица. Однако, то, что казалось смазливым и безопасным могло лишить жизни человека за один удар сердца. Его волосы были ещё чернее, чем у Аэнрина, а угольные глаза будто порождением бездны, впивались, как пиявки и пытались высосать из человека душу. Его одеяние являло собой лёгкие, не стесняющие движений кожаные доспехи, а со спины спадал длинный чёрный плащ. Любимым оружием эльфа были парные эльфийские кинжалы, а в качестве запасного он использовал короткий лук, которым убойным не назовёшь, однако та скорость, с которой эльф может сделать из цели ежа, поубавит уверенности любому.
Являясь членом отряда «Идущих по тени», Наль также специализировался на засадах, но кроме того любил поиграть в скаута, вынюхивая планы врагов для отряда. По этой же причине он носит с собой маленькую незаметную склянку с ядом, на тот случай, если ему будет грозить не самый приятный плен. К счастью, в охоте за тёмными эльфами ему такая услуга не пригодилась.
— Да, несколько раз мы пересекались, но недостаточно, чтобы я мог делать о них какие-либо выводы. — отвечал чародей, стараясь быть обходительным, избегая категоричных и однозначных ответов. Он прекрасно знал, как большинство эльдар смотрит на подгорный народ. — Но их городов, к сожалению, мне видеть не доводилось. — и это было немудрено, ведь большую часть времени Дориан обитал в лесах Арисфея, покидая его приделы лишь при особой нужде, носившей, как правило, исключительно научный характер.
То, что увидел Дориан долине, перехватило его дух и давило своей мощью. Древняя твердыня. Карак-Дум не был похож не на один из городов людей, он был подобен скале, грубым, но мощным – подобной твердыни чародею видеть не приходилось. Казалось, что гномы построили город в защите от какого-нибудь огромного демона, и кто знает – может так оно и было. Ничего общего с городами эльфов.
— Мило. — робко улыбнулся маг, глядя на долину. — Но надеюсь мы войдём через врата, а не полезем на стены.

Гимрин возился с осадным орудием также скрупулёзно, как прислуга в комнате богатого аристократа. Гномьи баллисты, местемёты, требушеты и прочие осадные орудия славились своим качеством, своей точностью и эффективностью, и не хотелось потом слушать от своих собратьев, что Гимрин Руринссон безалаберный простофиля и никудышный инженер. Поэтому бывалый инженер и кузнец качественно заботился о своём оружии и предоставленных ему в управление осадных машинах. В общем, подходил к делу ответственно… несмотря на то, что сейчас предпочёл бы работе бочонок пива или медовухи. И эти двое болванов Оин и Глоин, как раз сейчас спорили о пиве и медовухе. Так нет, им было мало, и они полезли к уже не молодому дварфу с вопросами.
— Неплохо. — выдохнул Гимрин. — Но красная ягода сделала бы его слаще, а так действительно чувствуется какая-то горечь.
Гимрин не хотел врать Оину, но и расстраивать тоже. Процесс изготовления медовухи весьма не прост, поскольку многое зависит от сортов мёда. Те не многие дварфы, что производят медовуху, нередко предпочитают собирать мёд у диких пчёл, а в долинах, на западе Скалистых гор такие пчёлы строят ульи вплотную к дереву, едва ли даже не в каком-нибудь дупле, чтобы птицам и прочим хищникам было труднее добраться до мёда, и это действует… но иногда в мёд затекает древесная смола. Если Глоин берёт мёд у таких пчёл, то понятно откуда горечь, а если же нет, то тощий тролль его знает. Но Глоин был прав – сейчас не время пить пиво, хотя от кружечек двух дварф не отказался бы.
— Мне плевать, есть ли разброс или нет – мне важно, чтобы оно убивало. — суровым тоном ответил Гимрин. — Погано, когда не попадаем, но если из-за разброса наш снаряд снесёт буквопёрд тому, кто пришёл к нам в гости не постучавшись, я буду не против. — да, в последнее время гном не отличался хорошим настроением, но он признавал, что не будь тут с ним Оина и Глоина, то сейчас кузнец рычал бы, что-то ломал и скидывал со стен, а так двое болванов развлекают его простыми беседами. По правде говоря, он соскучился по тем денькам, когда можно было подойти к врагу и смять ему голову тяжёлым молотом, а не перекидываться тут камнями, алхимическими снарядами и прочим недостойным делом. Все эти мысли вынудили его вспомнить о Готреке.

Отредактировано Дориан (13-07-2019 21:20:58)

Эльфов Лари встретил по случайности - впрочем, как и многих до этого. Как правило, это грозило обернуться очередным приключением, которое было весьма проблематично забыть.
Высокие, хмурые, молчаливые воины, они чем-то напомнили Лари тех, что были встречены им в Скалистых Горах - с той лишь разницей, что живые. Наёмник следовал за ними, и лишь во время привала один из командиров поведал ему, что они держат путь к гномьей крепости Карак-Дум.
Новость это удивила наёмника. Ранее ему казалось, что Скалистые Горы - точнее, западная их часть - не что иное, как обитель гоблинов, нежити и... кое-чего более ужасного. Однако, ещё через два дня пути по предгорным дорогам, мужчина увидел гномов.
"Война!" - понял Лари. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять - гномы бежали. Женщины и дети. Повозки, нагруженные домашним скарбом. Мрачно взиравшие перед собой воины, покрытые окровавленными бинтами.
И, похоже, это было что-то страшное. Что-то, что заставило гномов покинуть свои дома, что ранее располагались ещё западнее этих мест.
С эльфами наёмник ощущал себя чужим. Воины, сверкая роскошными кирасами и шлемами, держали настолько крепкий и ровный строй, что не возникало желания даже идти в последней шеренге - это выглядело бы, как в старой наёмничьей поговорке про пришитый к женскому началу рукав. Потому, Лари находился чуть поодаль от них, но стараясь при этом не отставать.
"Там наверняка должен быть кто-то из Хенеранга."
А ещё позже к войску эльфов начали прибиваться люди и гномы. И, как ни странно, Лари не удивился, когда в одной из групп людских наёмников, пропускавшей эльфийские колонны, блеснула знакомая лысина.

Удивился он чуть позже - когда эльфы встретили ещё один небольшой отряд гномов, и в оном сверкнула серебром знакомая борода с мясистым шнобелем. Аральд вёл своих воинов в знак помощи от клана Гримвутрот, чьи земли пролегали в южных предгорьях.

На первых порах приходилось тяжело - гномы были резко против всякой перспективы того, что командовать ими будет человек. Дело чуть не вылилось в потасовку прямо во время марша, но в итоге удалось договориться.
В итоге на подходе к Южным Воротам позади эльфийского воинства, торжественно спускавшегося к долине, ещё шагал разношёрстный отряд гномов и людей - всего около шестидесяти человек. Позади ослепительно сиявших белым и серебряным кирас и шлемов холодно сверкали кольчуги и шлемы. Эльфы держали копья и клинки - а позади них шли люди и гномы, ощерившись мечами, топорами и булавами. Иные шли с луками и арбалетами, но таковых было всего одиннадцать человек на весь отряд.
- И чего они там сопли на xрен наматывают? - пробухтел Шишак, лениво помахивая буздыганом, - Аральд, Лари, гляньте, чего они там?
- Угу, - буркнул гном, подтягивая поясок. Костоправ вырядился на войну, будто на праздник. Вместо привычных кожаных доспехов с заклёпками - сверкается мифриловая кольчуга. Через плечо - портупея с арбалетом. В руке - крепкий молот-клевец. А ещё - дорожная сумка с ремнями, бинтами, инструментами и прочим скарбом, предназначения которого даже не всякий гном мог понять.
Человек и гном зашагали вдоль вставших на дороге эльфийских колонн. Там, впереди, командующий армией безуспешно пытался договориться с дварфийкой, отчего Аральд чуть не схватился за голову:
- Ну, брате, дожили!.. Почтенная, - костоправ, закинув на плечо молот, обратился к Брунгильде, игнорируя принца Тириона начисто, - тебя во время осады по голове чем-то огрели, или ты уродилась такой упёртой? Даже человек знает, что часовой обязан сообщить, что у него происходит, а не топать ногами по земле и поливать всё и вся руганью о том, какие поганые элги, что сюда пришли!
- Старые расы, - фыркнул Лари, - А люди ещё и последовали вашему примеру - так люто ненавидеть друг друга.
- Обожди, брате, не об этом сейчас, - махнул рукой Аральд, и затем продолжил: - Али ты не часовой, а так, языком почесать на верстовой столб встала?..

Что они делают тут? Эти безвольные призраки минувших дней. Отражения себя прежних в запотевших зеркалах. Размытые силуэты. Проклятые и вечно гонимые куда-то вперёд. Они беглецы или гончие? Кажется и то, и другое, смотря чем пахнет в воздухе. А тут всегда чем-то пахнет. Страхом. Болью. Завистью. Гнилью. Однако для более искушённых меню этой кухни куда более разнообразно, чем может показаться на первый взгляд. Пахнет тут и не сбывшимся мечтами, и желанием выделится, надеждой обрести и тут же потерять. Запах последнего всегда наиболее отчётлив, наверное потому что это самый старый из всех возможных запахов, что обитают здесь. Оттого и не может он выветрится окончательно, не сейчас и не сегодня. Так зачем они пришли? Пришли, чтобы потеряться и помочь потерять другим. Забвение - единственное, что свяжет их в конце и будет общим для всех.
Казалось у Эноха повсюду были глаза и уши, старик лишь на вид был немощным и слабым, но все они помнили, на что он действительное способен. Всё в нём было гармонично, как сила физическая, так и острота его ума. Однако тело своё он воспринимал ни как иначе, как орудие своей богини. На алтарь служения ей он положил всю свою жизнь и даже больше. И теперь когда она ответила его мольбам, Энох желал привести к гармонии и весь остальной мир. Старик умело дёргал за ниточки то тут, то там. Действуя руками своих последователей, явных и тех что попали к нему не по собственной воле. Не оставляя чему-то и шанса пойти не по плану. Всё вокруг него вращалась по его законам и правилам. Он двигал фигуры, в то время как бедные пешки и короли даже не представляли, что решение в их голове созрело только потому что этого захотел Энох.
Вот и сейчас, они с Лазарем и Эребом были точно там, где ему было нужно. Семена дали всходы и Хобгобла-хан собрал вокруг себя целую ораву фанатиков и последователей, которые скорее боялись его, нежели уважали. Однако страх и уважение для тварей подобных Хобгобле скорее были синонимами нежели совершенно разными понятиями. Но не это волновало Эноха, Хобгобла был ничем иным, как ещё одним орудием. Остриём клинка что должен был ударить по дварфам и их землям, прорвать последнюю линию обороны и двинуться словно нож через масло в земли других народов, неся панику и разрушения. Того хотел Энох и у дроу не оставалось выбора, кроме как подыграть ему. Ни жестокая расправа, ни вспышка ярости не трогали их чёрствые сердца, уже давно привыкшие к жестокости и чудовищности этого мира. На всё это они смотрели так, как будто без этого не обходится не один день их жизни. Во многом так оно и было.
Оказавшись здесь, Энох почти никогда не снимал капюшон, в то время как лицо его было скрыто под маской, одна половина лица под светлой стороной, другая же под тёмной. Его советы приходились по душе Хобгобла-хану, но он редко когда действовал сам, скорее как всегда ненавязчиво советовал, вплетая в эти советы - собственные замыслы. И пока всё шло по плану, не без внимания других советчиков к себе, он всё больше склонял чашу весов в свою пользу, - Думаю мои темнокожие друзья и твои соплеменники прекрасно справятся с обоими задачами, если ты согласна им немного подыграть Морати, - улыбнувшись под маской, произнёс старик, взглядом указав на Лазаря и Эреба.
В то время как Лазарь уже направился к разношерстной компании, фальшиво улыбаясь в такт собственным мыслям. Драконов он терпеть не мог, и в данном случае возраст дракона скорее приумножал ненависть Лазаря к этим мерзким самовлюблённым тварям. Он бы прекрасно справился и с задачей Эреба, но Энох уже давно всё для себя решил. Даже их он двигал с той же лёгкостью как и остальные свои фигурки. Лазарь этому не удивлялся, скорее размышлял как задобрить того, кто с лёгкостью может тебя сожрать. Эреб же в это время направился в сторону Морати, убить короля-гомика та ещё задачка и он с удовольствием поменялся бы местами с Лазарем. Хоть драконы и бесили его не меньше названного братом, при подобном бы исходе у него были бы все шансы действовать в своих интересах, а не в интересах Эноха. Однако всё шло как шло, и тут уже ничего не поделаешь. Убери лидера и остальные станут беспомощны словно котята - это правило старо как мир и всё ещё работает, как ни странно. Стоило озвучить с глазу на глаз, как это лучше сделать, в подобном деле немаловажным фактором становится как раз таки, тот самый отвлекающий манёвр.
***
Лазарь не спешил и шёл позади группы замыкающим, не вмешивался в диалоги и не вплетал свои шуточки-прибауточки. Был собран и внимателен, выстраивая в уме хитрый план действий. Драконы с которыми он имел "радость" общаться все как один были словно под одну гребёнку. Сильные и могущественные, они были противниками, коих ни в коем случае не стоило недооценивать. Однако в том случае когда не знаешь что предложить, наиболее верным путём будет идти к нему последним. Пусть его горе спутники попробуют первыми и если уж у них ничего не получится, а в живых останется лишь Лазарь, не велика беда, а его четвертый вариант может стать тем самым, что и заинтересует дракона. Осталось лишь проверить эту догадку.

Факт того, что Ленгар нашел очередной тайник с десятками литрами горячительного в сумме с одобрительным похлопываниями Малакая дали ему немалый заряд удовлетворения. Это чувство всегда тревожило дварфа в случае успешного завершения какого-либо задания. Наверное, из-за этого он и брался за все что ни попадя с обоймой энтузиазма и настроем завершить начатое любой ценой. То, что внутри бочонков нагло скрывалась медовуха нисколько не уменьшило чувства удовлетворения следопыта. Даже наоборот - медовуха была по вкусу сыну Уилли, ибо она имела в себе значительно меньше горечи и в тоже время была более сладкой, чем тот же горячо любимый всеми гномами, и Ленгаром в частности, эль. Правда вкус ее неизменно зависел от мастеровитости изготовиля, из-за чего при покупке бутыля медовухи всегда присутствовала неизвестность, так как купить ты можешь помои, которые, скорее всего, выльешь в первую встреченную яму на дороге, или отличного товарища, кой поможет тебе скрасить ближайший вечер.
Звуки суматохи, доносящиеся из ведущего наверх лестничного проема, не были неожиданными. Круглый Щит даже смог сложить у себя в голове по ним картинку, которая вызвала у него едва заметную улыбку на лице, с которой он и отправился по лестнице осмотреть источник шума, предварительно кивнув головой на одобрительную речь Малакая.
- А кричал, что прикончишь, - шутливо сказал Ленгар, увидев идущего к нему Готрека, за силуэтом которого распростерся на полу его недавний соперник. - Глупая была бы смерть - умереть от руки товарища по клятве из-за того, что обыграл того в кости. - улыбка, зародившаяся еще в подвале, внезапно расползлась по всему лицу следопыта. Его забавляли подобные ситуации. Он и сам нередко попадал в них, правда инициатором мордобития из-за проигрыша в чем-либо никогда не являлся - проиграл и проиграл, что с того? Чаще всего ими выступали подвыпившие людишки, которые не могли смириться с тем, что “какому-то коротышке” внезапно второй раз подряд выпали две шестерки. Естественно они потом сильно жалели о своих словах и действиях - сломанный нос ведь не быстро лечится. Ленгар же надеялся, что этот самый сломанный нос будет им напоминанием, что уж лучше смириться с поражением в игре, чем из-за него переходить на физический контакт с соперником, ибо и там может не повезти.
- Пошли, пойдем разведаем что в округе. - вскоре после речи следопыта сказал Готрек.
- Пошли, - сухо бросил Ленгар, сменив улыбку на лице на ухмылку, в которой четко можно было разглядеть неудовлетворение, а после последовал вслед за истребителем. Следопыт был рад возможности в очередной раз пойти разведать обстановку на поверхности, но он предпочитал ходить в подобные вылазки сам - думать приходиться лишь за свой зад, да и в том, чтобы побыть наедине с собой лишний раз нет ничего плохого. Ленгар догадывался, что именно для последнего Готрек и отправился в разведку, а поэтому решил не мучать его лишними разговорами и вскоре после входа в тоннель обогнал истребителя, сосредоточившись на поиске путей наверх.
В процессе их пути следопыта посетила мысль, что такого рода вылазки, где ты большую часть бродишь в безопасности, хоть и были эффективными и несли в себе минимум угрозы для жизни, но были, все-таки, не по душе дварфу. Он предпочитал те эмоции, которые несла в себе разведка на поверхности, именно тот азарт и риск, а также ребусы на подобии: где занять лучшую позицию для осмотра территории. Хоть сейчас все эти компоненты отчасти присутствовали и их полностью хватало Ленгару, эта дума не могла оставить следопыта в покое. Ему помогло ответвление впереди, резко уходящее вправо, оно сразу же привлекло внимание сына Уилли, и он решил оповестить о нем идущего недалеко позади Готрека, который как раз что-то бурчал себе под нос.
- Что? Погляди, там, помойму, есть что-то интересное.

Девчонка едва удержала себя от того, чтобы не высказать сразу вслух всё, что думает о каком-то там боге, который вроде как должен помогать своему народу в беде, а фактически отсутствует когда его народ проливает кровь, когда женщины вынуждены брать в руки оружие. Она перехватила свой посох иначе и верхним полукруглым концом ударила небольшой камушек, убирая его из под ног. Потерянный было интерес к каким-то то-ли птицам, то-ли эльфам был безоговорочно восстановлен. Скальф требовал добраться до ворот, хотя они и без того туда шли. Хельга невольно обратила внимание на то, как сильно уплотнилось количество народа.
- Берси, аккуратно вперёд. - Тихо буркнула она указав палкой в сторону ворот, а сама поймала старика за руки. - Ну дык пошли посмотрим, Скальф, что там этим остроухим понадобилось у твердыни.
Большой медведь вышел вперёд, поднялся на задние лапы, опустил передние в толпу и принялся аккуратно раздвигать тех, кто стоял перед ним, оставляя за собой небольшую “просеку” для Авдхельги и Скальфа. Девушка демонстративно не замечала косых взглядов на йети, на себя и только раз выглянула из под здоровой лапы зверя.
- Нет, дядя, это определённо не птицы. Птицы такими здоровыми в латах не бывают, строем не ходят и на шлемы перья не натягивают.- Губы её почти сразу растянулись в улыбке а в голосе послышались бубенцовые нотки смеха. Девчонка всё таки не сдержалась. - Ей богу, как хвосты у петухов! Только не такие цветастые.
От ворот доносилось ворчание и спор высоченного эльфа с дварфийкой. Йети ворчал, осторожно переставляя дварфов точно игрушечных и время от времени оборачиваясь убедиться, что Хельга успевает идти за ним. Краем уха она выцепила имя прозвище этого увенчанного перьями и прыснула со смеху в кулак. Нет, ну что можно было придумать глупее, как нацепить на голову перья, да ещё и обозваться Фениксом? Берси встал точно за спиной хранительницы врат и поднял лапу пропуская под ней девушку с жрецом.
- Молодец. - Кинув йети орешек, Авдхельга вернулась к первоначальному делу. - Брунгильда, с кем ты тут воюешь? -  спросила она скорее для того, чтобы в наглую вклиниться в этот бессмысленный спор. - Прошу любить и жаловать - Скальф. Жрец Гремнира. - Представила она эльфу своего наставника. - Белый Феникс, дядя, если я всё верно услышала.- Всё ещё едва заметно улыбаясь этой, как ей казалось, глупости, отчиталась девушка.
И чем больше она их рассматривала, тем смешнее казались ей доспехи эльфов. Нет, ну в самом деле - зачем эти бессмысленные углы? Зачем эти "усы", торчащие из кирасы в разные стороны? Ведь они будут цепляться за всё подряд! А плащи? Много вообще хоть кому-нибудь помог в битве плащ? Ни разу не видела, чтобы кто-то из дварфов таскал на себе в бою эту бессмысленную часть одежды. Мысль её метнулась в сторону, туда, где за стеной бушевала битва и улыбка медленно но верно исчезла с её лица, будто бы её стёрли тряпочкой. Взгляд девчонки стал серьёзен и теперь уже смотрел на эльфов пристально, оценивающе, точно бы пытаясь просветить их насквозь, понять истинные причины их визита.

Слова лича резанули Эогана, заставив его скрипнуть зубами. Он признавал, что лич во многом прав, от этого было кстати, ещё хуже. Да, кровная вражда была сильна. Да, кому как не магу крови знать, какова сила этой красной жидкости, имеющей металлический привкус. Да и да, ещё десяток раз да.
Ходячий труп! Неужели ты думаешь, что если у тебя хватило храбрости сдохнуть и ходить теперь, будучи душой в какой нибудь безделушке, так сразу стал провидцем и знатоком чужой души?! Что ты, давно уже мёртвый, разлагающийся кусок плоти, кости с нацепленными на них лохмотьями кожи и мяса, можешь знать о живых и о том, что держит или терзает живую душу? Тебе этого уже не понять.- решив что спорить с собачьим десертом не стоит, Эоган лишь пожал плечами, обозначая что у каждого своё мнение.
Он не верил, разумеется, что пройдёт ещё пара лет и разногласия между племенами уйдут в прошлое. Он лишь верил, что эти разногласия можно подавить. Это сложно, это чудовищно сложно, однако все ещё возможно. Ведь серьезно, никто до этого и не пытался сделать нечто подобное. И сейчас эти существа, пусть лишь страхом, пусть исподволь ненавидя, да и убивая друг друга, но все же были вместе.
Ещё одной негативной мыслью, что была сейчас в голове Эогана, было сравнение этой Орды с К'таэссиром. Также, вроде единый город, а каждый там стремится подсидеть или убить другого. Также как и здесь. И даже сложно было сказать, что больше доводит Эогана до белого каления. Сам факт внутренней неустойчивости и разрозненности Орды, или параллель с дроу.
Но вот оказались дела куда важнее, чем споры с личем. Нагаш все же прошёл вперёд и Эоган направился за ним, желая проверить реакцию дракона. И пока лич взывал к нему, жрец смиренно стоял за укрытием камня. Если уж дракон решил дохнуть огнём, то он отделается лишь ожогами от раскалённой породы и воздуха. И когда дракон не сделал ровным счётом ничего, Эоган отчасти перевёл дух. Нашептав на всякий случай защитное заклинание, что давало ему шанс выжить в случае удара Скъяландира, он вышел к нему. Не удаляясь от выхода. Вступать в бой с драконом было бы безумием. Эоган рассчитывал лишь пережить эту встречу.
Проглотив слюну и сделав глубокий вдох, он сделал попытку достучатся до дракона, - О великий Скъяландир! От имени Хобгоблы хана, мы приветствуем тебя. Позволь же мне представится перед лицом твоей силы и величия. Я - Эоган Сейдж. И теперь, когда твоя безграничная память запечатлела моё мелкое имя, дай же позволение обратится к тебе и надеяться на твой ответ.- всё это время, Эоган следил за драконом, насколько позволяло освещение, не зная чего от него ждать.
И в очередной раз он задался вопросом, что же привело дракона сюда? Он попытался понять, а к какому именно виду принадлежит этот дракон, возможно это дало бы хоть какую нибудь пищу для размышлений, что он тут делает.
Наиболее разумным, будет предположить.- думал Эоган, не отрывая взгляда от дракона и стараясь даже не моргать, - Что дварфы Карак-Дума что то ему сделали. Он пришёл сюда не за Хобгоблой, а за местью гномам. Хороший мотив, одобряю. Только вот этот мотив никак не мешает ему сожрать меня! И это чуть-чуть прискорбно.

Волшебник натянуто улыбнулся, услышав диалог Эогана и Нагаша, наблюдая за выражением лица первого. Одновременно с этим мужчина попытался представить это объединение разношерстного сброда, шастающего неподалеку. Возможно, грядущая война закалит их, скует новые узы. Возможно, когда будущий бой закончится, они пожрут друг друга, не пройдя и трети продуманного бути. Было много всяких "возможно", но правда заключалась в том, что магу было настолько наплевать на окружающих, что даже представить себе будущее этого "народа" казалось задачей, не стоящей мыслей, роящийся в голове его спутников. В конце концов, все они прибыли сюда с определенными мотивами, и растрачивать силы на безликую массу вокруг было бессмысленно. Да и думать нужно сейчас о том, что находилось перед ними, во тьме за вратами, где сокрыто сильнейшее оружие Хобгоблы - древний дракон.
Лоуренс пошел вместе с Нагашом, став своеобразным авангардом их делегации. Не было проронено ни звука - все прекрасно понимали, когда следовало молчать. Мужчина прижал платок к лицу, всеми силами стараясь предотвратить приступ кашля. они шли вперед, постоянно поглядывая на огоньки вдалеке, убеждаясь, что не начали блуждать в темноте кругами. Пространство пещеры было... крупнее, чем маг себе представлял, и если бы не Нагаш, внезапно остановившийся в темноте, некромант так и продолжил бы шагать, идя скорее на ощупь в этой непроглядной тьме. Иногда даже казалось, что она была неестественного, магического происхождения.
- Хмм.
Нагаш, как и было предложено Эоганом, первым начал свое обращение, в то время как маг вглядывался во тьму. Бесполезно. Не знай он, что тут действительно был дракон, не видь он ямы, наполненные костями - посчитал бы лича шутником, водящим всех вокруг за нос. Тот продолжал говорить, рассыпая вокруг его титулы и комплименты, будто перед ними был какой-то король.
А ответом... стал кашель. Лоуренс долго боролся с этой сыростью и запахом, и проиграл. Как только можно заглушив приступ кашля, волшебник улыбнулся, повернувшись к коллеге по цеху.
- Ничего, господин Нагаш, в следующий раз.
Загудел рог, добравшийся даже до этой пещеры. Было ли это сигналом атаки, или же тревоги от нападения на орду - в данном случае было несущественно. Мужчина сделал шаг назад, готовясь заговорить с драконом, как его опередил Эоган, словно соревнуясь в с личем в том в количестве комплиментов, оказанных незримому гостю. И тут волшебник заметил третьего, следовавшего за ними все время. Кто-то из приближенных Эноха... маг все никак не мог вспомнить его имя.
Пока Эоган говорил, Лоуренс отошел от группы в сторону, сняв защитный амулет. Сейчас при желании любой мог прочитать его мысли, но это и было его целью.
- Господин... Эреб, верно? - в отличии от своих "товарищей", Лоуренс решил пойти несколько другим путем, и обратился к последнему спутнику после того, как Эоган закончил. - Если вы верите, что господина Скъяландира можно усладить еще более сладкой речью - у вас есть все шансы.
Слабо улыбнувшись(хоть в темноте это и было незаметно), волшебник повернулся обратно к тьме.
- Если слухи не врут, то господин Скъяландир достаточно стар и слышал столько сладких речей, что и не счесть. Быть может тогда опустим любезности и поговорим о деле?
Или же  достопочтенный господин предпочитает общаться иным способом?
Волшебник формулировал свои мысли четко и ясно, чтобы дракон его услышал, и, что важно, был готов к возможным последствиям - портал в мир мертвых откроется под его ногами. Оставалось надеяться, что даже в таком исходе его магия будет достаточно быстра

Бла-бла-бла. Бла. Бла. Бла-бла-бла. Бла. Бла-бла. Кашель. Бла-бла-бла. Бла. Бла-бла-бла... И вот у них всегда так. Невнятное бормотанье обо всём и ни о чём одновременно, что младшие расы зовут речью. Но если вслушаться в эти речи, в них не услышишь не толики смысла. Всё что они представляли собой, мог учуять даже слепой. От людей всегда чем-то пахло, от одних страхом, от других завистью. Это было понятно и без слов, стоило только принюхаться. Лазарю нравился страх, страх загнанной добычи. Той, которой уже некуда бежать, но ещё чаще он убивал ничего не вызывая у своих жертв. Смерть настигала их столь быстро, что единственное что они могли себе позволить - это последний выдох. Но иные его враги были настолько слабы и тупы, что от их смерти даже не складывалось достойного послевкусия.
И пускай в него тычут пальцем и шепчутся у него за спиной, но о чём ещё рассуждать тёмному эльфу на подходе к логову древнего дракона, если не о смерти? Что может быть прекраснее, чем твой последний момент? Только то, что было до этого момента. Но у людей всё иначе, они всю жизнь ходят по кругу, упуская самое важное, от того и слышишь у них это постоянное пустое бла-бла-бла. Лазарь хмыкнул про себя, если бы он только мог, он бы позволил им затеряться где-то вдали, но тогда он может упустить что-то важное. И вот он тянется вслед за своими спутниками, на почтительном расстоянии, но все равно отчётливо слыша каждое их слово. Спутники его похожи на банку солянки, в которой чего только нет. И единственное что ему интересно - это кто сломается первым.
Ещё немного и вот они уже в логове. Бедные людишки бояться темноты, чувствуют себя в ней беспомощными, даже не осознавая где находится тот, к кому они пришли. Но дроу устроены иначе, тьма для них родной дом и видят они в ней ещё лучше чем при свете дня. Лазарь видит его и его размер воистину впечатляющий. Даже Азарион кажется ему меньше в своём истинном облике, чем Скъяландир. Один из древних драконов, для которого лень открывать даже глаза. Наверняка он надеется, что людишки словно назойливые мухи пожужжат у него перед носом и улетят восвояси. Ах если бы!
- Лазарь! - коротко оборвал дроу одного из своих спутников. Конечно они с братом были похожи как две капли воды, но когда дело касалось индивидуальности, дроу реагировал на это куда более чем тот из кого он произошёл, - Ты бы знал это, если бы уши были даны тебе не для красоты, - дроу хотел пройтись и по глазам и по языку Лоуренса, но зачем лишать себя веселья, когда всё только начинается? Дроу кружится по пещере словно в танце, обходя одного спутника и оказываясь рядом с другим, - Сладкие и пустые речи не по моей части, мой кашляющий дружок, - улыбаясь произносит Лазарь, оказываясь рядом с Эоганом и тут же разворачиваясь к нему спиной, направляясь за спину Лоуренса, - Но я знаю один анекдот, заходят как-то три тёмных мага в таверну и все три как один смотрят на сидящего там дроу, будто он тот самый с головой, что должен сказать им что делать дальше, - произнёс Лазарь, поцокав языком где-то рядом с Лоуренсом и тут же положив ему руку на плечо, настойчиво подтолкнул мага вперёд, - Смелее Лоуренс, мы слишком жалкие, чтобы великий Скъяландир решил нас прикончить прямо тут, - весело произнёс дроу, подтолкнув человека к пасти дракона, к счастью пока та была закрыта, но если вдруг дракон решит дунуть, больно будет всего секунду.
- Но в чём-то мои спутники оказались действительно правы, нас послал сюда Хобгобла хан. Коротышка как и я, только цвета другого, уж больно он не любит гомиков и их короля, а всем коротышкам вроде меня, нужна помощь кого-то большого и сильного... Но, - дроу замер, хоть речь его и была готова, он просто проверял дракон уже дует или всё же их слушает. Он бы не был таким наглым, если бы тоже не подготовил путь к отступлению. К счастью Энох об этом позаботился, поэтому и вёл себя дроу так самоуверенно, - Но... ты и правда стар, возможно слишком стар или даже суперстар для этого мира. Многие в этом мире позабыли как тебя зовут. В каком-нибудь Кариде король на пару со своим сынком будут рассказывать как они любили любого дракона в самых разных позах, если тот осмелится только долететь до их земель. Где-нибудь в Рузьяне твоё имечко поднимут на смех, а лесные эльфы обкурятся своей чудотравы и начнут доказывать что им даже стрел не надо доставать из колчанов ибо такого старого дракона арисфейский лес скрутит по лапам и хвосту и без их помощи. Ты такой старый и ленивый, что лёжа тут можешь провести всю вечность, в то время как гномов что разбирали твоих сородичей на доспехи, будет месить какой-то зелёный коротышка на свинье. Я бы не стал просить тебя присоединится к вечеринке, но Хобгобла хан считает, что быть может ты захочешь малость помочь и напомнить молодым расам, кто истинный правитель этого мира, - закончил свою речь дроу, подойдя к Лоуренсу и став полубоком за ним, наблюдая за рожей дракона.

— Человечий отпрыск...не тебе лезьть в дела Старших рас. Если уж навязался в прихвостни к этим - то сиди за их спинами и жди решения. — с обидным замечанием слетело с уст дварфийки. Но Дориан не показал виду, что его гордость уязвили, та как чародей был не только сыном человека, но и стихии. Впрочем, он ожидал, что его речь не возымеет нужного эффекта, но он выиграл перед тем, как Натаэлон и Аэнрин увели его.
— Талайт...не стоит. Боюсь, сами боги не смогут здесь нам помочь. Гордость - сестра глупости.
— Боюсь, глупость одной лишь гордостью не оправдать. — в печали ответил маг, мысленно соглашаясь с доводами Тириона и прячась за его спиной.
Вскоре явился Траин и чародей завидел надежду в его словах. Было удивительно то, как дварф и эльф легко находили общий язык, даже не заикаясь о древних обидах. Это был тот момент, когда их вела мудрость и долг. Во всяком случае, так казалось Дориану, но из мыслей его вывел неожиданное подёргивание кромки дорожного сапога. Обернувшись, он увидел, закутавшуюся в красный плащ нимфу.
— Силиэн?! — слегка наклонившись в седле, он старался говорить тихо, но от удивления его голос принял чуть более резкие нотки. — Что ты тут делаешь? Ты должна была быть в обозе. — на этот раз голос чародея зазвучал чуть более мягче. Он не хотел упрекать свою ученицу.
— Меня разбудил разбудили удары в барабаны. — призналась нимфа, поглядывая по сторонам с настороженным взглядом. — И я решила найти тебя и разузнать, что случилось.
Силиэн была созданием очень искренним и прямым, но одновременно с этим и немного наивным. Прежде ей едва ли доводилось видеть белый свет за пределами леса, за некоторым исключением, при этом умудряясь каким-то образом избегать все самые неприятные моменты мира, а таких было очень много, будто её оберегала длань самой богини Играсиль.
Дориан уже было хотел ответить нимфе, но в этот самый момент Тирион принялся раздавать приказы, и чародей понял, что бездействие сменилось действием и теперь пришло время первому испытанию альянса на прочность.
— Конные - рысью! Луки на изготовку. Остальным догонять.
Белый Феникс коротко указал на Нальтаэлона.
— Бери полукровку на коня. Выдвигаемся.
— Повинуюсь. — кратко слетело с уст Наэля и тот, подъехав к Авдхельге, наклонился в седле и протянул ей руку, помогая девушке забраться на скакуна.
— Гномолюб. — усмехнулся рядом Аэнрин, в шутку подначивая друга и одёргивая своего коня за поводья.
— Как остроумно! — улыбнулся в ответ Наэль и пустил коня рысью вперёд.  — Надеюсь ты стреляешь из лука также легко, как из твоих уст летят шутки! — крикнул напоследок он другу.
Аэнрин молча пожал плечами и повинуясь воле принца Тириона, махнув на прощание Дориану, пустился следом за остальными конными.  В свою очередь, из общей массы конных стали выделяться конные лучники в тёмно-зелёных плащах с натянутыми на головы капюшонами. Поделившись на два отряда, одни держались Нальтаэлона, другие Аэнрина.
— Ты слышала Тириона, Силен, — начал чародей, помогая нимфе забраться в седло. — Остаёмся в обозе.
— Почему все так суетятся, Талайт? — не унимала своего любопытства нимфа.
— Они едут на бой. — ответил чародей, поворачивая своего коня. Силиэн испуганно сжалась в седле. Ей уже доводилось видеть всякого рода драки и даже с оружием, но никогда не доводилось быть свидетелем войны. Одно дело драки десять на десять, но в её воображении едва укладывалось, что жестокость может свести тысячи душ в одном месте, чтобы лишать друг друга жизни. Являясь чуть ли не олицетворением самой природы, нимфа надеялась на такую нелепую затею, где все расы найдут общий язык и будут жить в мире.
В свою очередь, Дориан надеялся, что его ученица не выкинет какую-нибудь глупость, на примере той, что пойдёт в лагерь врага лечить его раненых. Однажды он уже застал девушку за лечением дикого огра, который, на раздавил её при первой же возможности. Всё это говорило о хороших задатках друида и созидателя, однако не все создания с благодарностью отнесутся к помощи нимфы, включая и людей, которые только за одну её внешность могут начать думать о вещах столь порочных, что мысли о подобном вызывали у мага холодную ярость. Поэтому он давал ей заветы, как вести себя в этом походе, не отходить далеко от эльфов и держаться поодаль от смертных наёмников. По правде говоря, брать нимфу с собой было отчасти глупостью, однако её умения и помощь были нужны волшебнику, особенно если дело коснётся целительства и зачарования.

***
— Даже не знаю, что более мерзко слушать - это или завывания гроби,
— Будь он гроби, я бы с удовольствием раздробил его черепушку Арнсингиром! — злобно прорычал Гимрин, сплёвывая на землю. В последнее время о деяниях ордена Строителей ходят такие слухи, что гном удивляется, как до сих пор их не разорвали на части даже сами люди, не говоря уже о Старших расах. Не исключено, что когда-нибудь Дюка де Вюльпе найдут среди корней деревьев со стрелой элги в груди. — Он завывает о своём строителе на стене, возведённой нашими предками. Хочется сбросить его со стены. — гном старался говорить так, чтобы его слышали только Глоин и Оин, дабы не учинить ненужной на стене смуты.
После того, как первые снаряды разметали часть осадных орудий врага, вражеские силы подошли под стены и принялись закидывать защитников снарядом, отчего Гимрин выругался и укрылся за требушетом, глядя, как собрат-дварф в стороне падает замертво.
— Вот холера! Ни одного дня, чтобы эти сволочи не закидывали нас своими пародиями на оружие!
Гимрин выждал, когда стрелы врага просвистят мимо, выглянул из-за машины и завидел указывающего в даль Волка. Безумный поступок человека вызвал у гнома ещё больше ярости, чем могло бы быть. Он несомненно был смелым, но войску нельзя лишаться своего военачальника, да ещё и в начале заворушки. Впрочем, размышлять об умги было некогда. Дварф завидел нечто более тревожное, на что указывал сам Волк.
— Проклятье! — выругался гном. — Там тролли! — крикнул он и в этот момент рядом пронеслось очередное бревно, сметая очередную партию умгал.
— Кто сметёт тех горбатых троллингов, тот получит вкуснейшего пива из погребных запасов Карак Дорна!!! — заорал гном, принимаясь дочерчивать очередную руну огня на снаряде. Ему было прекрасно известно, что тролли хорошо горят и аромат печёного тролля куда лучше, чем их естественный запах.
— Глоин, Оин – наводись и стреляйте… стреляйте по ним! — повторял и выкрикивал команды дварф, пытаясь пробиться голосом через рёв орды и свист стрел.

Аэльдари – (эльфийский) Эльфы.
Элги – (кхазалид) эльфы.
Умгал – (Кхазалид) отряд людей.

Отредактировано Дориан (06-08-2019 12:49:29)

От гнева то, не спасёт, тут я иллюзий не строю.- подумал Эоган, радуясь, что дракон всё же снизошёл до ответа, - А вот от ленивой попытки прихлопнуть - вполне. В чём это этот угольный эльф прав, великий дракон слишком велик что бы обращать много внимания на каких то там людей. А уж дракон, что будет носится за человеком, добивая его - это даже не тянет на плохой анекдот.- даже раздражение дракона было лучше, полного игнорирования. Хотя если это самое раздражение начнёт расти, заклинание Эоган приготовился убрать. Не стоит злить дракона.
А вот черномазый эльф явно так не считал, выдавая дракону такую речь, словно они были знакомы пару сотен лет. При этих словах Эоган немного отошёл от эльфа, считая что Скъяландир сейчас просто уничтожит наглеца, посмевшего разговаривать с ним таким тоном. А если сейчас не убьёт, так потом подгадить может. Ему то, что минута что неделя, разницы особой нет. Так что когда дракон заставил их посторонится, Эогану даже особенно далеко отходить было не нужно, он и так поближе с стене и камням встал. Что бы жаром не задело.
Однако, к великому неудовольствию жреца, дракон не стал убивать эльфа. Было не ясно, раздражён всё же дракон, или заинтересован. И Эоган решил не проверять это, подражая дроу. Если ему уже жить надоело, пусть катится к своей Паучихе. Вот только дракон, кажется, не собирался его туда отправлять. Более того, по прежнему игнорируя лича, он решил поговорить о их делах. Эоган даже ухо прочистил, желая понять, не обманывает ли его слух. И пока он это делал, там уже выступил Полудохлый.
И сразу оказалось, что повязку он не зря носил. От вида глаза, да ещё и не очень живого, жреца аж чуть передёрнуло.
Мда, всякого дерьма я в своей жизни повидал! Но это уже перебор! Глаз, он драконий? Он что, действительно вставил себе глаз дракона?! Во даёт, экспериментатор! Хотя идея хороша. Но вот, судя оп тому, что глаз загнил, эксперимент, кажется, не удался.- сама по себе идея пересадить себе часть дракона, вызвала у Эогана уважение. Он даже задумался над тем, что бы называть этого мага Полуживым. Однако решил пока повременить. Ведь сейчас он в шоке от самой идеи, нужно подождать, пока не утихнут эмоции.
И когда Полумёртвый закончил свой рассказ, Эоган решил, что стоит и ему высказаться, раз дракон просит, - А я ищу одну книгу. Очень древнюю и редкую книгу. Очень важную для меня. И думаю, что в Карак Думе могут быть её следы. Или хотя бы намёк на то, как её найти. Мне сойдёт любая информация. - и мысленно, отправляя свою мысль дракону, добавил, - Книгу Рилдира. Что бы потом найти Храм. А Ключ у меня уже есть. - и что бы "коллеги" не особенно заинтересовались его поисками, он закончил речь так, - Но вряд ли столь великому существу как ты, есть интерес к поискам какого то старого фолианта.

Вы когда-нибудь стояли у пасти дракона так близко? Чувствовали смрадное дыхание, что исходит из неё? И вам ещё повезёт, если дракон не будет дышать в вашу сторону. Этот дышал, совсем рядом и если бы Лазарь плотно поел перед встречей, не исключено что зловонное дыхание дракона заставило бы его опустошить желудок, а самого тёмного эльфа ещё бы несколько минут преследовали рвотные спазмы. Однако, они пришли сюда дела делать и раз уж дракон таки соизволил провести аудиенцию, стоило на неё...
На лице дроу появилась ухмылка, когда один из его компаньонов решил, что дракону есть дело до его имени. Лазарю тоже не особо было дело до его имени. Многие люди следуя своим низменным желаниям бегают всю жизнь по одному и тому же кругу, так и не добившись ничего, чего они желали. Эоган как ему казалось был одним из таких, сколько лет прошло и сколько ещё пройдёт, а он всё будет бродить по кругу, не найдя в себе сил вырваться из него.
- А ты довольно смел и дерзок...как для кого-то, являющегося лишь тенью и подобием. Быть может, поэтому ты мало ценишь свою жизнь?
- Или туп как пробка, - что не исключало первых двух качеств, а также возможно было следствием настоящей первопричины, что и озвучил Лазарь. Всю свою жизнь, по крайней мере ту часть на поверхности, что провёл Эреб, он проносил с собой самую мелкую и дешёвую монетку. Он мало кому говорил об этом, но от собственной тьмы подобное не утаишь. Столько стоила его жизнь, Лазарь же несомненно оценивал свою жизнь куда дороже. И всё же, нужно было быть дураком, надеясь что подобные твари будут хоть во что-то ставить твою жизнь. Для них ты песчинка и Лазарь совсем не собирался доказывать дракону обратное, признавая свою малую роль в одной общей большой картине, - Чего стоит моя жизнь, если она может испарится в одном твоём дыхании? - задал дроу риторический вопрос, не охотно добавив, - Сущие гроши!
Краем глаза дроу наблюдал за Лоуренсом. Видимо в этот раз маг забыл, что между словами надо кашлять, дабы у дракона быть может проснулась жалость и он всё же решил помочь. Впрочем, Лазарь бы соврал, если бы сказал что ему совсем не интересно, как в подобном горшке с глазницами оказался целый мать его за ногу драконий глаз. То ли маг был отбитым на всю голову, то ли ему тоже надоело жить. Родится с подобным глазом по мнению Лазаря было однозначно нельзя, также как и подцепить подобную заразу на улице в дождливый денёк. Так что же произошло? Маг убил дракона и пересадил глаз себе? Было сущим безумием приходить к другому дракону и спрашивать что со мной не так. И всё бы ничего, если бы не "дошли сведения, что вы могли быть знакомы". Лазарь не знал как дракон, а в своей жизни он перевидал много глаз, но не с одним не был знаком. Быть может виной тому был тот факт, что он мало пил? Загадка.
Но-но-но! Но как же Хобгобла хан? в расстроенных чувствах, хотел было спросить дроу у дракона. Ведь они пришли именно за этим. Или наверное за этим пришёл он один? Как пришёл, можно сказать что его послали, а не в его силах было возразить Эноху. И вот он тут, пытается убедить дракона помочь тому, до кого ему совершенно нет дела. Какая ирония. Эльф тяжело вздыхает. В отличии от остальных он помнит, что перед ним дракон, а не джин, - То есть ты тут скучал и ждал нас? - переспросил дроу, хотя ему кажется что он расслышал дракона верно. Вот уж  эти ящеры - натуральные мудаки. Нет бы сэкономил время и прилетел к ним сам, раз уж ему так интересно что они хотят. Такой заботливый дракон, чтоб они без него делали?
- Нам ещё назад возвращаться, если в помощи Хобгобле ты никак не заинтересован.... Ну или мне назад возвращаться, - поспешно добавил Лазарь, оценив взглядом своих мелочных эгоистов спутников, что пришли сюда ради собственных желаний и интересов, а не ратуя за общее дело тупых и угнетённых гоблинов, орков, огров и прочих. Война забавная штука, и если они в конечном итоге останутся с Эребом живы, Лазарь ничего не имел против неё. Так что в том, что гномы помахаются с войсками Хобгоблы, Лазарь не видел ничего плохого. Хотя... На мгновение Лазарь остановился, если уж дракон не шутит и ему и правда интересно, - Если позволишь, у меня есть один давно мучающий меня вопрос и так как ты достаточно старый, если не самый старый дракон из ныне живущих. Что появилось раньше? Дракон или драконье яйцо? - полюбопытствовал дроу, дабы раз и навсегда покончить с дилеммой у себя в мозгу, что вот уже несколько месяцев не давала ему покоя.

***

Эреб тем временем в отличии от своего братца-кролика был занят делом. И хоть на данном этапе - дело казалось простым и не пыльным. Вы просто не представляете как порою сложно, просто стоять и смотреть как работают другие люди. Орки, гоблины и огры всех мастей шли в бой, только для того чтобы проиграть это сражение. Война была стара как мир, и там где одни по нелепой случайности становились героями, другие складывали кости на полях сражений. Их никто не вспомнит и не отдаст дань уважения, как положено. Все они умрут и будут похоронены в общей могиле или же пламя поглотит их. Перспектива, которая вряд ли кого-то заставит улыбаться.
- Ты собираешься простоять тут весь день, изгой?
Чужой голос отвлёк его от собственных мыслей. Он смерил сородичей взглядом, в то время как наступление шло уже полным ходом. После чего развернулся и пошёл в противоположную сторону. Чем вызвал недоумение сородичей, они пытались ему что-то доказать, но потом поняли что это бесполезно и со злыми лицами последовали за ним. Где-то тут, в тылу. В полуразрушенном здании их ждал Энох собственной персоной. Всё шло по его плану и у эльфа не было желания перечить ему, - Началось, - едва слышно произнёс он в тень, когда оказался в искомом месте. Спустя мгновение оттуда показалась фигура старца.
- Там ты будешь сам по себе, - напомнил ему Энох, - Действуй, но не растягивай удовольствие, - произнёс старик, достав что-то из робы, напоминающее небольшой камень. А потом с его уст начал срываться шёпот заклинания, камень начал превращаться в песок, оставляя чистую энергию ветра в руке старика. Малая крупица, как могло показаться со стороны, при ударе о стену здания, раскрыла портал к противоположной стороне Карак-Дума. Там не было армии Хобгоблы и большая часть дварфов была стянута к той стороне, где шло противостояние двух рас. Как раз то что нужно для дроу.
- Собираетесь простоять тут весь день? - обратился он к сородичам, недовольно фыркнув и пройдя в портал, только для того чтобы высадится на одной из верхушек Карак-Дума. Охранная башня. Одна из многих на стене. В отдалении от города,но идеально подходящая для проникновения. Непривычный эффект от портации и вот они уже на территории дварфов. Эльф достаёт из сумки верёвки, обвязывая ей выступ, что поможет ему спустится. Внизу есть глазницы-окна. Также как и несколько дварфов дозорных. Семь или восемь. Они не ждут гостей, но гости уже пришли. Дроу проникают внутрь и завязывается бой. Морати дала ему лучших своих людей. Быть может это была ошибка с её стороны? Когда бой оказывается почти выигран. Начинает происходить что-то неправильное. Один дварф и два дроу. Их тела их больше не слушаются. Они не могут кричать и не могут воспротивится чужой воли, а Эреб с пугающим видом молчит, руководя своей небольшой труппой.
Он разыгрывает свой спектакль, о коем никто не был уведомлён. Дварф убивает топором одного из дроу, в то время как тот успевает задеть его отравленным клинком. Дварф не жилец, но он пока не знает об этом. Второй дроу открывает дверь башни, снимая внутренний засов и выпускает Эреба внутрь Карак-Дума, запирая дверь обратно засов. В то время как всё тот же дварф по воле Эреба хватается за арбалет и всаживает несколько стрел в последнего выжившего свидетеля. Однако смерть сородичей не волнует Эреба, он спокоен и хладнокровен. Бравые дварфы ценой собственных жизней сдержали разведчиков дроу. В город никто не проник, так им должно казаться до поры до времени, пока Эреб будет заниматься тем, что умеет лучше всего. Он растворится в тенях, скользя по закоулках и пустым подворотням, ища Унгрима с помощью ментальной магии и тех кто ей подвержен среди встреченных им случайно дварфов. Они станут его глазами и ушами, пока он затаится в укромном местечке до ночи. Ведь тьма ночи всегда была его домом.

- Прошу прощения, господин Скъялнадир. Уверен, этого больше не повторится. - ответил мужчина, улыбнувшись и отвесив легкий поклон. Впрочем, кому как не дракону, чувствовавшему ложь, было знать, сколько искренности было в этом жесте.
- Его звали "Сефирот", если верить бумагам, что шли с этим глазом. Он... полагаю, он был древним драконом, по имеющимся останкам. Несколько тысячелетий, не меньше. Где лежит его тело - доподлинно неизвестно, возможно в одном из курганов, которые есть в этой области. В кругах искателей древностей ходили слухи, что к его гибели мог быть причастен или быть свидетелем другой древний дракон. Которого видели в области Карак-Дума. Что прекрасно совпало с происходящими тут событиями. Остальное излишне.
Настала пора говорить другим, в то время как Лоуренс отошел на несколько шагов назад, молча наблюдая за остальными. Мотивы его спутников могли быть быть полезны и для собственного дела, благо доверия к окружающем у волшебника не было. С другой стороны, иметь в текущем наемничьем отряде союзника - это определенный гарант того, что при предательстве(а оно точно будет, рано или поздно) маги прикроют друг друга. В конце концов, даже на самый крайний случай для определенных ритуалов лишняя пара рук будет весьма полезна.
Ответы же Скъялнадира... разочаровывали. Нельзя было сказать, что подобное высокомерие было неожиданным - драконы известны своей гордыней. Предлагает "служение", но при этом заверяет, что "поможет" Хобгобле, едва ли не оправдываясь. Какой же договор был заключен с "новым богом", чтобы тот обязался помогать местной орде? И имело ли это отношение к вышестоящим силам? Ведь раз старый дракон был ее частью, значит должны быть и другие, с другой стороны конфликта. Это пробудило необычный интерес Лоуренса, обычно не верящего в подобные сущности. Следовало исследовать этот вопрос подробнее.
- Служение... - маг кашлянул, прикрыв рот ладонью. Кашель сдерживать удавалось, но сейчас он использовался, чтобы заменить собою смешок.
- Мы еще не победили, господин Скъялнадир, а наступление так называемого "Конца Времен" -  корректным вопросом будет не "Когда", а "Если". Я же предпочту свои жалкие и никчемные желания, которые в данный момент осуществимы. Так или иначе, я согласен на службу. До тех пор, пока служение выгодно, конечно же.

Отредактировано Лоуренс (21-08-2019 15:53:03)

Попытка получить приватную беседу провалилась. И если приватные разговоры дракона и оскорбили, то вот Эогану он мог бы ответить и мысленно! Бросив короткий взор на своих спутников, он не заметил в них хоть малейшего интереса и, стараясь не выдать своё облегчение, вздохнул.
Сложно было ожидать что они хоть немного проникнутся моей целью. Но все же, можно было и мысленно мне ответить! Хотя о чём это я? Этому дракону кажется, плевать вообще на всё и вся. Кроме его личных целей. Драконы, они драконы и есть. И, не помню я что то у драконов две головы?!- удивился жрец, когда из темноты показалась вторая башка Скъяландира.
И этот факт потерял для него значение уже через считанные секунды. Ведь дракона сказал то, что Эоган так жаждал услышать - легенды дварфов, или гномов, - Да какая мне, на хрен, разница?!!!!- содержали сведения о сооружении, что могло быть этим самым храмом. Да, они вряд ли расскажут это врагу. Хотя и зависит от того, как спрашивать. Если надо, он душу вытащит из каждого гнома, что ему попадётся, но извлечёт, из речи, крови или мозга, чего они там знают! И это было самым важным, что сказал дракон. Эоган даже забыл об опасности. Он приблизился к голове, сколько мог, словно боясь не расслышать, упустить хоть крупицу той информации что давал дракон. И ни клыки, ни рога, ни дыхание, ничего в этот момент не пугало его. Все, что он пережил и переживёт, определённо стоило этого момента истины.
Нужно отправить письмо в Школу Тёмных Искусств! Если это знание не умрёт вместе со мной, то даже в случае моей смерти, найдётся кто нибудь, кто продолжит моё дело! И Спящий восстанет!- узнав, что ему было нужно, Эоган обратил особое внимание на предыдущие слова Скъяландира.
Новый порядок, гибель старого и возвращение былой силы на приличествующее ей место. Да, это было то, что Эогану нужно. Это было то, чего он желал. Это настолько соответствовало его взглядам, целям и желаниям, что он внимательно вслушивался и переваривал эту информацию.
Конец Времён? Хм, это интересно.-- от волнения он постукивал пальцами, - Да, это радостная новость. И теперь падение этой гномовской крепости для меня ещё более важно, чем было до этого! Я пришёл сюда ради крупиц, а нашёл, кажется, настоящий клад. И если я участвую во фрагменте падения старого порядка, то это не просто хорошо, это прекрасно! Только вот чего он только что сказал?
Когда дракон, или прадракон, предложил служение ему, Эоган от удивления аж на камушек присел. Просто потребовалась опора. Вот этот вот гигант, способный уничтожить их секунд за двадцать, если не будет торопится, желает их службы? Это было странно. Эоган оказался в смятении. Его бог был для него достаточным авторитетом, ему было кому служить. А тут некий дракон предлагает служить ему. Жрец задумался, так как не задумывался ранее.
Что мне сказать?- он начал так растирать подбородок, словно старался стереть его полностью, - Его не назовешь последователем Рилдира. Однако он, судя по заявлениям, часть великой силы, изначальной. Которая и породила Рилдира и к которой я имею непосредственное отношение. И он говорит о конце всего этого жалкого мира. Так, почему бы и нет? В нём есть всё, что нужно. А если он окажется безумцем, что же, это риск. Служа такому существу, я в любом случае сделаю шаг к своим целям. Он говорит о великой награде, что же, это привлекательно. Такое существо действительно может наградить. И дар, даже жалкий, с его точки зрения, может быть великим благом для меня. Да, есть риск что он просто обезумевший змей. Но риск стоит того!
Собравшись с мыслями, Эоган ответил прадракону, - Я с радостью принимаю ваше щедрое предложение, прадракон Скъяландир. В таком случае, что нам делать сейчас?- служить было Эогану не в новинку, просто в цепочке его хозяев появился ещё один. Однако его бог всегда будет для него выше, чем дракон, хоть он трижды пра.

Повинуясь приказу Тириона, Аэнрин и его воины спешились неподалёку от стены. Они пропустили вперёд воинов с короткими клинками, остальные обнажили луки, будто знали, что от них хотят. Аэнрин называл этот приём « осенняя лавина», когда, оказавшись на стенах и вступив в бой, он протрубил в рог и через стены взмыли эльфийские стрелы. Такой залп был слишком слабый, чтобы оказать значительное влияние на весь фронт, но достаточно концентрированный в одном месте, чтобы проредить порядки наступающих на данном участке стены, что помогло эльфам хоть как-то ослабить натиск врага. Затем лучники спрятали луки, достали эльфийские сабли и помчались на помощь к остальным. Аэнрин не хотел сильно рассеивать воинов. Он собирался цельным кулаком прокатиться вдоль стены и смести врага со стен, постепенно рассыпая свои силы на отбитых участках, пока постепенно кулак не превратиться линию.
Нальтаэлон также не считал ворон, хоть ему было и горестно разделяться с другом, но Тирион знал, что делал и аэльдари доверял ему, демонстративно разворачивая своего скакуна и направляя галопом к обозу.

***
— Нас достаточно, чтобы мы бились, — уклончиво отвечал Дориан Траину. — И слишком мало, чтобы мы бились в одиночку.
По правде сказать, Дориан и сам не знал точно сколько удалось Тириону собрать сил, поскольку даже во время пути постепенно присоединялись всё больше и больше союзников к войску. В обозе же остались резервы, некоторые наёмники и пару десятков легендарных конных лучников Форлиндона. Говорят, что те пошли к Тириону добровольцами, но были и те, кто говорил, что это была затея лорда Эктелиона, что наводило на некоторые мысли, учитывая то, как последний недоброжелательно относился к ордену строителя. Впрочем, орден смертных мало волновал аэльдари, но Морское копьё лесные союзники эльфов юга долго ещё не забудут.
— У нас есть всё необходимое и мой долг защитить обозы. Я очень благодарен Вам за вашу помощь и не откажусь от такого предложения . — ответил маг, приказывая всем следовать за ним.  Однако Дорина охватили некоторые сомнения. Где-то он уже услышал о молотах. Чувствуя его напряжение, нимфа сильнее прижалась к груди учителя, надеясь, что это хоть как-то ослабит его беспокойство.

***
— Я не обязан перед тобой отчитываться, смертный! — с презрительной усмешкой на устах, ответил Наэль человеку, пряча уже вооруженную кинжалом руку за Авдхельгой. Но в этот самый момент самка дворфов продемонстрировала эльфу кровавого ангела на снегу. Наэль иронично изогнул одну бровь, на мгновение приняв это дело, как очередную странную забаву гномов, вот только какой коротун станет сам себя пырять ножом в шею?
— Вы, люди, такие очевидные, — прокоментировал эльф выводы человека. — Но, судя по всему, тут пахнет лазутчиком. Я бы сказал… — Наэль демонстративно принюхался. — Воняет.

***
Гимрин бился храбро, раздробив Арнсингиром голову одному гоблину, а затем и его смердящей псине, однако это не облегчало задачу расчёту, зато её облегчили остроухие, появление которых дварф не ждал. И всё же такая сеча была слишком горячей.
— Чтоб мою мать за бороду! —выругался Гимрин, не зная куда деваться, а если не знаешь куда, то выход только один – драться.  — Казааааад! — взревел дворф, обрушив рунный молот на очередного гоблина, тут же едва не лишившись половины лица, но кто-то успел пронзить варга до того, как тот лизнул Гимрина в ухо, нос... череп.

оффтоп: сила представленных существ на усмотрение мастера.
Лоуренс ненавидел подобный вид откровенности, когда все, чем он мог оперировать - это лишь слухи и догадки, которые сам не мог проверить. Еще больше он не мог терпеть того, что их пришлось рассказывать в открытую. Пусть даже его первоначальный договор с Хобгоблой-ханом был довольно простым - помощь в осаде Карак-Дума в обмен на разговор с драконом, он испытывал странное чувство стыда, рассказывая Скъяландиру то, что, вполне вероятно, могло быть лишено всякого смысла, и искать пришлось бы совершенно в другом месте, начиная все сначала.
К счастью, вынужденная откровенность дала свои плоды. Да, останки дракона находятся здесь. И более того, события, в ходе которых он сможет их обнаружить, совпадают с общим планом орды. А значит, пока что ему было по пути со Скъяландиром и Хобгоблой, пусть и их мнения по поводу происходящих событий воспринимал с большим скепсисом. События, что развернутся далее, еще заставят его усомнится в собственных суждениях, но сейчас он был непоколебим в одном: Либо ключевые фигуры были безумны, либо слишком хитры, убеждая менее разумных в истинности своего начинания. В концечно итоге это свелось к одному - нужно продолжать свою работу, которую он вел всякий раз, когда был свободен от собраний и назначенных на него дел. С этим кстати ему мог помочь Нагаш, чье искусство некромантии могло подсобить с одним весьма... крупным делом.
Вопрос лича вернул его обратно в окружающую действительность и заставил улыбнутся.
-Это не только моя заслуга, господин Нагаш. До войны в Эреш Ниоре мы с группой коллег задавались вопросом по поводу возможности наделить человека зрением дракона. Полученный глаз был получен из еще живого дракона и был залит бальзамирующей жидкостью для предотвращения гниения. Я верил, что если "обмануть" механизм превращения, заменив носителя на нечто более податливое, можно будет сделать имитацию превращения. Оборотни подходили, поскольку, несмотря на иную природу обращения, механизм совпадал, но пришлось создавать череп достаточно большой, чтобы вместить глаз. И кровь. Требовалось больше крови, конечно же.
Ударила молния, но Лоуренса это не смутило, и он продолжил говорить, пока не увидел три корабля:
- Нужен был... живой... носи... тель. - слова затонули во рту темного мага, в то время как он наблюдал за прибытием кораблей. Шефанго. Он мало что знал об этой расе и культуре. Может быть, он даже видел парочку их представителей, но ни с одним из них так и не довелось познакомиться, так что все, чем мог оперировать Лоуренс - это общая информация и вереница слухов, гулявших об этом народе. Один из которых только что превратился в правду - у них действительно были корабли, способные летать. Говорили, именно на них они прибыли с небес в этот мир, являясь самыми настоящими пришельцами.
По мере приближения картина изменилась. Лоуренс схватился за голову, едва не вскрикнув от острой боли. Корабли шефанго словно стали крупнее, плывя в ним. Под кораблями прорастали черные пустотелые кусты, держа судно на себе и "проталкивая" вперед. Вот он, секрет! Вот как корабли шефанго летают над землей! Зачарованные корабли, из которых прорастают пустотелые деревья, держащие его в воздухе. Но видение рождало новые вопросы. Корабли плыли низко над землей, и прорастающие черные кусты идеально удерживали посудины в воздухе, но что делать, если под судами были люди, чувствую ли они что-то?
-... и как в таком случае они прибыли из-за небес, если там не будет точки опоры? - пробормотал маг, и лишь после осознал, что видение покинуло его. Не было черных пустотелых деревьев. Корабли мирно плыли вперед, левитируя без видимой помощи над землей. И лишь отголоски войны напомнили, что где-то там бродил огромный великан.
- Кхм. - мужчина прокашлялся, надеясь, что все примут его приступ за очередную странность. - Раз уж господин Эоган направляется к господину Хобгобле, то я отправлюсь работать. До следующей атаки еще есть время.
Некромант открыл портал на пути смерти рядом с собой, и дополнительно окликнул Нагаша:
- Господин Нагаш. Если соизволите - мне понадобится ваша помощь. Ну и будет интересно выслушать замечания коллеги. Вы знаете, где искать.
С этими словами он ушел в мир смерти, где находилась его полевая лаборатория.
Обычно тихое бесцветное пространство гудело и почти что вибрировало в такт барабанным партиям. Это место было отголоском реальности и миром, куда все попадают после своей смерти, в лучшем случае растворяясь в черно-белом ничто. Хуже, когда они оставались призраками, в чьих ушах не прекращали стучать барабаны. В данный момент они мало заботили Лоуренса, защищенного от влияния мира смерти.
За долгие месяцы тут набралось много "материала". Орк, которого убил Хобгобла, был далеко не первый и далеко не последний. Вообще, по возможности Лоуренс забирал всю мертвую ткань, что удавалось найти, тратя на это дни и недели. В конце концов, впереди война, а для войны нужно тяжелое вооружение. А он занимался как раз этим, проводя долгое время без сна и отдыха.
Проходя мимо протоптанной тропы, он провел рукой по груде костей рядом. От прикосновения кость оплавилась, словно сыр в духовке, стала податливой и подчинялось малейшей мысли волшебника. Из этой груды он взял всего немного, достаточно для того, чтобы сделать себя простую заостренную трость без опознавательных черт. Может быть, Хобгобла почует в ней одного из провинившихся солдат, которых он казнил, размышлял волшебник, слабо веря в такие способности своего предводителя.
Он подошел к столу, на котором лежали небольшие кости и грубо нарисованная схема. Времени на изящество не было, а, учитывая размеры творения, что было перед ним, определенные неточности можно было опустить.
Некромант стукнул тростью по двум ящикам по сторонам от себя. На его глазах казавшиеся неодушевленными предметы задвигались, видоизменялись, росли, принимая очертания двух высоких гуманоидов.

Личная охрана, если так можно ее охарактеризовать. Каждый из них весел больше 300 килограмм, сделан из кости разной прочности и гибкости, и обладал встроенным холодным оружием. А внутренние органы обеспечивали небольшую, но автономность и импровизацию в действиях, позволяя магу сконцентрироваться на других вещах.
Сейчас же, когда участие Скъяландира в будущих сражениях стало в лучшем случае туманно, требовался любой возможный перевес в свою сторону, хотя по поводу размеров. И это - именно то, над чем некромант работал после создания своей стражи

Он был огромен - не чета дракону, но одного лишь размера могло быть достаточно для перевеса в бою. В ход шло все - кости для спины и "брони", все мягкие ткани и жидкости для брюха, сотни глаз для имитации зрения(видеть оно все равно не способно, да и времени на это требовалось непозволительно много), и "лапки" - требовались горы костей только для одной, а для движения нужно минимум сорок. Но материал - это еще не все. Катастрофически не хватало времени. Возможно, с помощью Нагаша получится успеть доделать этот проект, либо же урезать, чтобы пустить в бой хоть что-то, чего маг не хотел. В конце концов, он хотел выжить до обретения остальных останков Сефирота.

Переговоры по скромному мнению Лазаря прошли крайне отлично и на то было несколько причин. Во первых вся их разношерстная компания была жива, а значит они ещё сыграют свою роль и будут полезны как минимум в осаде. Во вторых Лазарь получил ответ на вопрос, что мучил его уже очень давно, а для дроу это было важно. Ну и в третьих Лазарю удалось переплюнуть Эреба, так как его пытался подцепить на удочку ни какой-нибудь простак дракон, а сам протодракон с двумя головами на что Лазарь естественно ответил отказом, тем самым наверное отшив самого крутого работодателя на своем веку. Круче протодракона может быть отваренный всмятку протодракон или...или же Имир с Рилдиром, но договора с богами почти такая же бредовая мысль как и с протодраконами. Что вообще может предложить дракон кроме принцессы и полцарства в придачу? Да по сути ничего, по крайней по мнению дроу.
На обратном пути его ждало то ещё зрелище, но как говорила одна старая бабушка, проблемы надо решать по мере поступления. Так что в целом путь прошёл без приключений, и едва Лазарь оказался в лагере, как ещё до того как он успел найти Эноха и изложить ему прелести диалога с протодраконом во всех деталях, как его перехватил один из сородичей. Хотя сородичей ли? Учитывая неестественность его происхождения. Так или иначе падкий на женскую красоту Лазарь в отсутствии своего так называемого братца, был как минимум рад почесать языком с той, что была одного с ним цвета кожи. Поэтому коротко кивнув в ответ, он мягкой походкой направился в шатёр, перебирая в памяти воспоминания доставшиеся ему от Эреба.
- Если хочешь спросить о великом драконе и переговорах с ним, то можешь развлечь себя диалогом с другими весельчаками, - произнёс Лазарь с порога, оглядываясь в шатре и раздумывая верно ли он сыграл в угадайку или же у Морати есть более любопытные темы для разговоров.
***
Только дроу собирался вздремнуть после удачного проникновения, как в следующий же момент ему пришлось нахмурится. Покой ему мог только сниться, и вместо сна он имел честь видеть короткое сновидение, в котором огромная рыжая гномиха, отчего-то с бородой, орудуя не менее огромной метлой, подметала пол на котором оказался и Эреб, вместе с пылью, грязью и иным мусором, в общем всем тем, что должно было попасться под метлу. И вот орудуя своей метлой она то и дело кричала "Шевелись! Шевелись! Шевелись!" подгоняя судя по всему и мусор оказавшийся на полу, и бедолагу эльфа, что проник в Карак.
А потом ментальное поле, коим он окружал себя по привычке, дало знать что совсем рядом с ним в его сторону движется ещё несколько сознаний. Гуманоиды судя по всему. Рисковать и проникать в их разум дроу не стал, хотел было кинуться в иную сторону, стремительно покидая своё укрытие, но сознание снова кольнул тот гнетущий взгляд, что казалось преследовал его с самого начала проникновения в Карак. Едва ли это был неупакоенный дварф, что так и не напившись как следует, даже после смерти нёс свой дозор в этой крепости. Мерятся с силами с подобным существом Эреб пока не хотел, не здесь и не сейчас, когда его могут прижать более мелкие проблемы, подняв на уши весь Карак. Покинув помещение в котором он оказался, он как следует оглядевшись, перебежал в следующее пустующее. Закрыл дверь и заметив внутри бочку, аккуратно опустил её плашмя, подкатив одним из краёв к двери, таким образом чтобы бочка сработала как сигналка, на тот случай, если в дверь всё же войдут. После чего открыв окно, взглядом снова осмотрев комнату, нашёл поднос, который в скором времени последовал за окно. Однако падать вниз не спешил, так как дроу начал удерживать его своей магией в воздухе. Вскоре на подносе за окном оказался и сам Эреб, использовав заклинание левитации, он мягко отпружинил от подноса, продолжив с помощью ментальной магии поднимать поднос ещё выше, пока тот вместе с Эребом не оказался над окном. Окно же с помощью всё той же ментальной магии оказалось заперто изнутри. Стоило бы расслабится, но вместо этого Эреб на ментальном уровне вернулся к тому сознанию неизведанного существа, начав посылать в его сознание импульсы агрессии направленные на так называемых охотников за ведьмами, то были чистые эмоции вызываеющие ненависть, злость и жажду крови. Судя по всему существо уже знала о нём, а теперь настала пора и дроу узнать кто же шёл по его следу, и если домыслы эльфа окажутся верными, существу либо придётся воспротивится его приказу и создать собственный ментальный щит либо же подчинится его воли и атаковать охотников, что с каждой секундой становились всё ближе к укрытию, которое Эреб покинул несколько минут назад.

Она лишь виновато опустила глаза в землю. Ей и в голову не пришло прятать что-то от других, но в прочем объясняться с Траином не пришлось - он всё увидел сам. Бурчащий над ухом йети немного нервировал, а потому она чуть отклонилась назад и пожмякала ему пузо. Орехов ему сегодня хватит, а то будет страдать, чего ж в этом хорошего? Закончив экзекуцию над своим питомцем она было протянула руки к старику, чтобы отвести его, но взгляд её замер на его лице, почему-то так рассеянно улыбающемся. Она едва заметно нахмурила бровки, пытаясь понять причину, но…
Над головой полыхнуло так, что девчонка аж присела, йети осторожно подался вперёд и попытался всех сгрести под себя, но передумал. Из-за горы, наваливаясь на них своей приглушённой и рассеянной, но всё же внушительной силой, прокатился раскат грома. Авдхельга моментально закрыла уши руками, закрыла глаза и уже собралась было кричать, но... Почему-то этого не сделала. Скальф по прежнему смеялся, а в её рыжую голову забрела мысль, что дедушка немного тронулся умом. Так или иначе, его действительно следовало поскорее увести отсюда.
- Берси! - она указала на Скальфа. - Домой и охранять!
Йети, не долго думая, осторожно поднял старика и, придерживая его одной лапой как самую драгоценную и любимую игрушку понёс в его покои, ведь именно там был “дом”. Авдхельга глянула на Траина и хотела было огрызнуться, что мол ей-то откуда знать что вообще там за шум, она сама как бы тут всё это время была и знать не знает что именно там могло произойти, но… Видимо намеревалась выяснить.
- Я пошла посмотрю что там и скажу. - Буркнула она Траину и... и помчалась через перепуганных людей туда, откуда прикатился этот шум.
В глубине души она была не довольна тем, что оставляет Траина одного, почему-то она наивно считала, что уж пока она рядом - ничего плохого точно ни с кем не случится. Вот - отлучилась от стены и тут же кого-то убили! А если убьют дядьку? Что тогда? А если Траина? Противоречивые и нехорошие переживания толкались в душонке девки, пока она проталкивалась сквозь толпу и бежала по улицам Карака.

Глядя на уходящих некромантов, Эоган вспомнил всё ругательства, которых успел наслушаться от всех гоблинов, орков и огров здесь! Они нагло бросали его в самый неподходящий момент, при том что их головы можно было и снести, не было особого вреда. Особенно этому парящему над землёй, как подвешенный на крючок личу.
Полудохлый ублюдок!- думал кровавый маг, глядя на удаляющегося в мир смерти Лоуренса, - Гнилой костяк!- уже в сторону Нагаша. Он понимал - ему их не удержать. Да и трусить в их присутствии, хотя бы намекать на то, что он боится Хоблоблы, было никак нельзя. От такого позора средства уже не было. Так что с трудом сохранив невозмутимое выражение лица, дескать, сам справлюсь, Эоган отправился к шатру. Памятуя об убитом накануне орке, он не стал снимать с себя защиту, которую повесил перед визитом к дракону. На случай если Хобгобла выйдет из себя и нужно будет выйти из шатра. Это гораздо проще сделать, если имеешь защитные символы на теле.
И все же походка его была слегка нетвёрдой, - Он всего лишь гоблин.- настраивал себя Эоган, - Да, странный, кровожданый. И всё же гоблин. Ну, хобгоблин. Да что это меняет?! Хватит уже опасаться его гнева.- взяв себя в руки, Эоган сосредоточился на своей миссии и вошёл в шатёр.
Что бы там чуть глаза не выпучить, с титаническим усилием сохранив самообладание. Прекрасный ковер, был измазан в крови хобгоблина, который резал себе лицо. Жрец даже на секунду забыл, зачем он вообще сюда явился, глядя на раскачивающееся тело и варга, что удивительно привычно слизывал кровь своего хозяина.
Вопрос Хобгоблы вернул его к жизни.
Когда настанет момент, Скъяландир вступит в бой.- спокойно сказал Эоган, отмечая движение орков. Эти, в отличии от племён менее цивилизованных, его не боялись. Или просто боялись Хобгоблу гораздо больше. - Нужный же момент он определит сам. Нам он ничего о нём не сказал.- Эоган понимал, что сделал всё, что было в его силах. Он хотя бы принёс ответ дракона. Нагаш до этого приносил лишь молчание.
Да при чём тут я?- раздражённо думал жрец, - Можно подумать я могу прийти, топнуть ногой и дракон в схватку вступит! Это древний дракон. Должен ли Хобгобла понимать, что ничто не заставит его действовать вне своей собственной системы? Или он уже настолько безумен?- именно последний пункт и беспокоил Эогана более всего. Ибо здравомыслящее существо обрадовалось бы, что дракон вообще собирается вступить в схватку. А также адекватное существо не станет резать себе лицо, изгадив отличный ковёр.
И Эоган надеялся, что ему не придётся сейчас вырываться отсюда с боем, потому что хобгоблин окончательно потерял связь с реальностью.

"Господин Энох,

Так начал свое письмо Лоуренс, стоя о каменного постамента, одновременно подбирая слова и аккуратно соединяя части своего будущего творения, кодовым именем которого стало "Эребус". Даже с учетом иного, чем в мире реальном, течения времени, работы тут шли не просто на дни - а на недели - подготовка каждой лапы, наращивание костного материала, подготовка гибких сочленений, расчет массы, который выдержит каждая конечность. Измерения не были идеальными - так что приходилось делать поправки прямо по ходу дела. К тому же некромант не упускал из головы варианта сделать сколопендру раза в два меньше. Только таким образом он сумеет в одиночку закончить вовремя.

Я полагаю, вам уже известны детали встречи с Прадраконом Скъяландиром. В целях недопущения недопонимания, я выскажу результат нашей беседы.
Скъяландир нам не поможет.
Магические способности драконов по сравнению с другими впечатляют, а у нас в союзниках, если верить словам Скъяландира - находиться не просто древний - а один из прообразов нынешних драконов. Его магические способности, в том числе и к предвидению, не представляется возможным изучить. Возможно, Скъяландир видит в будущем момент, когда его помощь будет наиболее выгодна. Либо же все сказанное - обман. Как бы то ни было, желаемого перевеса в силах в ближайшем будущем у нас пока нет.

После нескольких часов кропотливой работы маг делал обход Эребуса, постукивая тростью по конечностям, и вслушиваясь в звук, который создавал получившийся резонанс. Вся туша должна быть в одной "тональности", быть единым целым - если где-то сочленения будут слишком усилены - пострадает мобильность существа. Слишком слабы - и конечность просто оторвется при простом движении. Требовалось точно определять количество материала, добавлять количество мышечных жил или же наоборот, делать меньше.

В связи с этим я прошу у вас помощи. Как я полагаю, вам тоже известно, последние месяцы я работаю над своим проектом по созданию гигантской нежити, которая должна обеспечить если не нужный, то хотя бы минимальный перевес в грядущих сражениях до тех пор, пока Скъяландир не выйдет на поле битвы. Я прошу хотя бы двух магов, способных управлять мертвой тканью. Дополнительные люди позволят мне закончить проект в срок и в дополнение к основному творению использовать еще вспомогательную нежить.

Лоуренс

От ощущений мага не утаилась и странная сила, витавшая в мире смерти с момента разговора с прадраконом. Ощущение чужого присутствия, странное эхо, раздающееся даже при шагах. Словно этот мир сошелся с неким другим, и отголоски чуждого пространства протекали в мир смерти. Причем буквально - делая обход Лоуренс обнаружил странную слизь, которая и побудила его написать письмо перед тем, как он отправится исследовать то, что могло бы ее оставлять.

Приписка - в мире смерти неспокойно. Что-то ведет наблюдение за проектом строительства. Возможно, эта же сила наблюдает и за миром реальности. Надеюсь, мое беспокойство не оправдано, но сообщить я обязан.
"

Дописав письмо, Лоуренс потянулся к кучке мертвой плоти неподалеку, прикрыв глаза. Мысленно, он лепил глину - быстро, и по возможности аккуратно, вылеплял грубые очертания - перепончатые крылья, с десяток глаз на морде, клюв из человеческих зубов и когти из фаланг пальца - небольшой посланник, сил которого хватит ровно на то, чтобы доставить Эноху письмо. Уродливая птица раскрыла свой клюв, но вместо крика из глотки вырвался лишь поток затхлого воздуха. Вручив письмо птице и открыв небольшой портал к шатрам, некромант кивков отправил двух своих стражей патрулировать недоделанную сколопендру.
- При серьезных повреждениях - отступайте ко мне.  - проговорил маг, прикрыв глаза.
Строго говоря, его сил вполне хватало для того, чтобы заставить кости вокруг него летать, и использовать их для собственного полета. Но вместо этого в голове возник образ корабля шефанго и пустотелых деревьев, прораставших под ним. Интересная идея, которую можно использовать для создания летающих экипажей, судов или же иных средств для личного использования. Осталось только повторить бестелесность шефанго. Но это - вопросы будущего. Для начала нужно воспроизвести сам механизм.
Позаимствовав немного костной ткани из Сколопендры, волшебник создал плоский диск, на который встал. Небольшой усилие - и сапоги слегка утопились в костную ткань, закрепившись на экспериментальном средстве передвижения. Осталось лишь...
Прикрыв глаза, Лоуренс вновь воспроизвел в уме корабли шефанго. Он не знал, из чего были созданы те деревья, но тут он использовал самый распространенный материал - кости.  Изменяя, манипулируя ими, некромант создал примерную копию того, что видел, и медленно поднялся в воздух, воспроизводя увиденные движения. Сейчас он был немного выше сколопендры, и видел, куда уходила слизь.
- Надо проверить... - полушепотом сказал маг сам себе, и, повторяя движение корабля шефанго, медленно "поплыл" в сторону следов, не забывая поглядывать по сторонам. Тварь, оставившая их, вполне могла и летать.