Ожидание никогда не было слишком долгим, а перерыва между клиентами едва хватало, чтобы восстановить силы или подлечить растерзанное тело. Про душу, как правило, никто не думал. Да и могла ли быть душа у демонического выкидыша?
    Жрица наспех подлатала разодранную кнутом спину, сбрызнула каким-то варевом, заставила выпить ещё одно, от которого язык временно онемел и покинула комнату. Следом за ней ушла и Орхара, предварительно сменив окровавленное постельное бельё на чистое и вытерев алые брызги со стен и станка. Как и я, Орхара была вещью в этой доме и, помимо обслуживания клиентов, занималась тем, что приводила комнаты в порядок, если на неё не было спроса. Определенно, орчиха была специфическим товаром, который не каждый был готов попробовать. Одни её поджарые ягодицы и бугрящиеся мышцы чего стоили. Рилдил меня полюби, фокус с расколотыми пальцами орехами я видел часто, но чтобы их раскалывали засунув в промежность… Жалко, что нам запрещали связи между собой, да и признаюсь, после дня, проведенного в Доме тысячи удовольствий, желаний было всего два: Придушить хозяев и отдохнуть. Думать о том, чтобы сунуть свой меньший хвост в тугой орочий капкан, было приятно, но Орхара разделяла два первых моих желания, так что мечты оставались мечтами.
   Несколько минут я лежал в полумраке, слушая стоны и ритмичные удары где-то за стенкой, пока ухо не уловило звук открываемой двери. В комнату вошел очередной клиент и я подобрался, перекатившись ближе к краю широкой кровати, выполненной в виде овального тельца паука, чьими лапками служили всевозможные станки, пыточные механизмы и скамейки с игрушками и кандалами. Я терпеливо ждал, что будет дальше и пытался предугадать, какими будут желания нового клиента. Кто-то о них рассказывал сразу, а кто-то предпочитал начинать действовать, не вдаваясь в подробности того, что собирается сделать с моим телом. Да-да, именно телом, которое уже привыкло к боли настолько, что даже крюки под рёбрами, на которых меня с завидной периодичностью подвешивали, не вызывали страха и трепета, а лишь прилив злости и лютой ненависти.
Гость скинул капюшон и им оказалась женщина. Мне довелось знавать многих, но эта не была дроу или одной из тех рас, с которыми мне доводилось сталкиваться. Хвала Рилдиру, в моей скучной жизни  появилось хоть что-то новенькое и необычное. Как я и предполагал, из двух возможных вариантов развития событий, моя новая «Хозяйка на один вечер» предпочла выбрать второй. И не удивительно. К чему слова если в них нету страсти и удовольствия. Интрига и недосказанность, ожидание чего-то неизбежного и необычного распаляли моё воображение. Странно, кто-то в такие моменты думает о том, сколько будет боли, а я думал о разнообразии ощущений и впечатлений, поскольку боль была всегда в большей или меньшей степени, а вот мыслей, которые можно было думать в редкие минуты отдыха, сильно не хватало.  Даже перебирание вариантов изощренных способов убийства клиентов и хозяев начинало наскучивать и всё сложнее становилось находить новые варианты расправы.
   Не произнося ни слова, гостья схватила меня за волосы и с силой дернула голову назад. Доминируй и властвуй, я безвольна вещь в твоих руках. Нужно же показать, кто в этом доме хозяин. Думаете настоящим хозяевам есть дело, если кто-то из гостей сломает стул? Нет, ошибаетесь. Просто гостю придётся заплатить чуть больше за испорченное имущество, а на место испорченной вещи тут же поставят новую. Да- да, стулом в данном случае был я, вот только ломаться я категорически не желал и по самым моим скромным прикидкам на мне заработали раз в двадцать больше, чем заплатили прежнему хозяину.
   Украшение на моей шее не понравилось новой хозяйке, я это смог заметить по выражению её лица и глаз. За долгие годы я научился читать по лицам чувства и эмоции, отчасти даже предугадывать желания, по одну лишь взгляду понимать, чего от меня хотят. Вот и теперь, видя недовольство в алых глазах, я украдкой радовался тупости и недальновидности хозяев. Своими собственными руками они делали клиентов недовольными и плевать, что расплачиваться придётся мне. Потерплю.
   Как оказалось, радость была не долгой и вскоре сменилась удивлением и ещё большим любопытством, чем в начале. Рухнув на спину, я ощутил странные вобрации, которые разительно отличались от тех, что я знал. Захлёбываться в водной сфере, тлеть заживо под раскалёнными прутами, чувствовать, как сквозь тебя прорастают корневища растений и как острые камни режут плоть… Всё это было совсем другое. Сейчас я ощущал странный резонанс у меня внутри. И пусть темной магии меня никто не учил, но врожденный подарочек моих похотливых родителей всё же откликнулся на знакомые эманации. Каждой клеточкой своего тела я ощущал течение странной, но такой родной и знакомой силы. По началу я даже растерялся, прислушиваясь к ритму волшебства, что позволяло моей новой хозяйке наслаждаться происходящим.
   Но чем больше я прислушивался и анализировал свои ощущения, тем больше становилось понимания и в какой-то момент я даже подумал, что не имея возможности кого-то прикончить, даже себя, я могу напакостить хозяевам, вмешавшись в происходящий процесс, расстроив клиента ещё больше, чем надетый ошейник. Пусть неуверенно и неумело, но я стал пытаться перенаправить потоки своего тела так, чтобы помешать женщине творить заклинание. Пусть не с первой попытки, и даже не со второй, но я был уверен, что смогу найти слабину в тёмном узоре и обратить его.
Мои алые глаза с вертикальными зрачками вспыхнули тёмными рубинами, на губах появилась гаденькая улыбочка, оголившая ряд острых зубов и даже хвост, лежавший до этого момента спокойно, нервно задергался из стороны в сторону. Боялся ли я смерти в тот момент? Конечно нет, смерть была запасным планом побега из этого надоевшего места.

Отредактировано Фирриат Винтрилавель (02-09-2018 15:37:06)

Прислушиваясь к потокам магических энергий и ощущая вибрации тёмных эманаций, я неумело пытался порвать пронизывающие меня нити или запутать их в тугие узелки, превратив узор заклинания в нечто непонятное, бесформенное и бесполезное. Откровенно говоря, я и не предполагал, что у меня получиться хоть что-то. И тем больше было моё удивление, когда что-то получилось, но что именно, я так и не понял.

   Не скрою, позже, вспоминая события того дня, я пришел к выводу, что именно женщина пробудила во мне семена тёмной магической сущности, дремавшие где-то на задворках моего эго. К несчастью, тогда я совершенно не понимал происходящего со мной, а порождаемые в голове вопросы требовали ответа. Мне хотелось большего, хотелось знания и понимания того, что она сделала, а главное как заставила некую часть меня, о существовании которой я даже не догадывался, откликнуться на её “прикосновение”. Открыв было было рот, я достаточно быстро осознал, что мой онемевший от целебного варева язык, едва шевелится. Хорошо, что она не потребовала оральных ласк, иначе бы её недовольство усилилось многократно, что впрочем мне было только на руку, с моим то желанием напакостить хозяевам. Пришлось просто смотреть, не отводя упрямого и гордого взгляда, надеясь, что она скажет хоть что-то, что позволит понять суть произошедшего, но... Она промолчала, а единственное слово "грубиян" прозвучало музыкой для моих ушей. Значит мне всё же удалось совершить пакость и можно было праздновать маленькую победу.  Увы, "Недолго музыка играла, недолго тифлинг ликовал!"
   
Женщина отошла в сторону и принялась раздеваться, а тем временем медленно перевернулся на живот и приподнялся на кровати, опираясь на четыре конечности и задрав хвост, словно скорпион. Хотелось наброситься, прижать “хозяйку” к одному из станков и терзать до тех пор, пока она не ответит на все вопросы, которых я насчитал уже более двух десятков. Я медленно пополз вперёд, но... проклятый "ошейник покорности" вновь лишил меня удовольствия, остановив в нескольких сантиметрах от женщины и вынудив покорно исполнять её волю.
   
Руки заскользили по изгибам женского тела, помогая избавляться от одежды, но как бы мне не хотелось вцепиться в плоть своими когтями, прикосновения всё равно были мягкими и нежными. Проклятый “ошейник покорности”. Опустившись на колени под скрип собственных зубов, я послушно стянул сапожки, ослабил пояс и стянул вниз штаны, Когда хозяйка переступила через них, то могла ощутить, как пальцы заскользись по ножкам вверх, начиная исполнять её волю. Вслед за ладонями поднялся и я, гибкой змеёй скользнув за спину и укладывая руки на плечи. Хватка ошейника ослабала и я мог продавливать плоть чуть сильнее, ровно настолько, чтобы размять мышцы, нео недостаточно, чтобы порвать их или как-то иначе навредить.
   
Было грустно осознавать, что ответы находились так близко, но достать из женской глотки не представлялось возможным. В прочем, я был достаточно хитрым и пока во мне не разбудили демоническую кровь, можно было изобразить хорошего мальчика, расположить к себе клиента и ненавязчиво выведать информацию, когда моему языку вновь вернётся подвижность. Сейчас же я просто прижался губами к шее и стал скользить ими вдоль позвоночника то вверх, то вниз, согревая прохладную кожу незнакомки своим горячим дыханием. Ладони и хвост при этом также скользили по женскому телу, разминая и подготавливая его к продолжению массажа. То, что женщина сейчас стояла меня нисколько не смущало, долгие годы в Доме тысячи удовольствий научили выполнять желание клиента в любой позе и положении. Всё ради наслаждения клиента. Главное, чтобы ему было удобно и комфортно, а вещь должна сама изворачиваться, подстраиваясь под чужие прихоти.
   Скольжение губ вдоль позвоночника сменилось легким пощипыванием кожи спины и ягодиц, когда я опускался достаточно низко.

- У тебя хорошо получается.
Размытые тени, от тусклых светильников, скрыли мою ехидную улыбку, растворив очертания лица в палитре серых и черных полутонов. Я механически продолжал двигаться, лаская и разминая спину, плечи, бёдра и икры незнакомки, раз за разом нащупывая скованные усталостью и напряжением мышцы. Я не обольщался похвалой и сладкими речами, прекрасно понимая, что она звучит для того, кто создал артефакт подавляющий мою волю. Если бы не безделушка на  шее, вряд ли кто-то из клиентов был столь же любезен и признателен за оказанные услуги.
– Поднимайся.

   Прозвучал очередной приказ и я, повинуясь чужой прихоти, поднялся на ноги, ощущая, как внутри меня разгорается бешенство, которому суждено терзать меня изнутри не находя выхода наружу. Оставленная на коже царапина стала не первой отметиной за этот день и не приходилось сомневался, что дальше последуют ещё. Я не ошибся, хотя то, что клиентка продемонстрировала, несколько озадачило. Не знаю, чего она хотела, но я почувствовал, как сдерживающий меня поводок несколько ослабил натяжение. Увы, тогда я ещё не умел убивать так, как я это делаю сейчас и весь мой опыт был порождением фантазий и извращенного воображения, нежели чем-то практическим. Вообще в тот момент я мало что знал об убийстве, если не считать крыс и щенков, которых натаскивали мной, а Дом тысячи удовольствий не предполагал убийства клиента в принципе.
   Наблюдая за тем, как женщина вспорола свою плоть когтем, я невольно пытался понять её желания. Вероятно, она хотела чего-то большего, чем простые ласки? Сомневаюсь, что она пыталась напугать меня. Мне довелось повидать гораздо больше, чем иной может представить, а потому в моих глазах были лишь дерзость и непокорность, ну и ещё капелька любопытства, которое никуда не делась. Даже, когда я ощутил затылком прикосновение к коже, острых как бритва, когтей, моё мировоззрение не изменилось. Руки продолжали массировать и поглаживать изгибы женского тела, разминая уставшие мышцы. Запрокинув голову, я едва заметно улыбнулся, притянул клиентку к себе и, придерживая за бёдра, усадил себе на живот. Да, было неудобно, но кого это волновало? Балансируя в неудобной позе, что не раз спасало меня в будущем, я медленно развернулся и сделал шаг к просторной кровати. Боль привычными чувствами отзывалась в свежих ранах, но моя дерзость и вызов во взгляде, говорили о том, что меня так просто не сломать. Я не подарю радости своему мучителю, не буду стонать и молить о пощаде. Всё, чего удалось добиться госпоже, так это вспухших от злости и ненависти вен. Я даже не попытался отстраниться, когда её когти впились в шею и принялись разрывать плоть двигаясь вниз. Наоборот, моя улыбка становилась шире, а шаги увереннее. Лишь когда я достиг ложемента и медленно опустился на него, чтобы исполнить её просьбу, я смог освободить руки и, положив их на шею, начать массировать шейные позвонки, представляя, как бы они хрустели под моими пальцами.
   Вот только, мёртвые не отвечают на вопросы. Чтобы понять, что же она такое сотворила со мной, мне нужно было заручиться её доверием. Убрав руки с её шеи и ожидая, пока она ляжет на живот для продолжения массажа, я склонил голову чуть набок, коснулся пальцами собственной шеи и погрузив в неё собственные когти, медленно повёл вниз, оставляя симметричный шрам. Свежие капли рубиновой жидкости заструились по телу, пересекаясь и рисуя причудливый узор на пепельно-серой коже. Хвост задергался из стороны в сторону и шелест его движения был единственным звуком, который могла услышать клиентка. Не было стонов, вздохов или немого мычания боли. Закончив, я склонился над женщиной, взял за руку и положил себе на грудь, демонстрируя покорность её воле.

Сложно судить о мире, когда ты о нём ничего не знаешь. Для кого-то моя комнатушка была чем-то особенным, а для меня серой обыденностью, поскольку ничего другого я на тот момент своей жизни не знал, если не считать холодного каменного мешка для скота, в котором держал меня предыдущий владелец. Да и мебель была лишь мебелью. О существовании другой я не подозревал и предполагал, что все столы, стулья, лавки и шкафы со станками служат одной единственной цели - удовольствию клиентов. И глупо было бы меня упрекать в пассивности и хладности к женщинам, зная, сколько всего мне приходилось терпеть каждый день в этих стенах. Не знаю, скорее всего в тот момент мной владела не похоть, а любопытство, от того то тело и не откликалось на странные ласки хозяйки. Я был поглощен изучением новых для себя ощущений и наблюдением за незнакомкой, ну и желание свернуть ей шею никуда не делось.
Когда гостья обхватила меня ногами, я чуть подался вперёд, склоняясь над ней, и вновь ощутил то странное чувство, что испытал при первом её прикосновении. Во второй раз эти ощущения были более яркими и четкими, можно сказать осознанными, но в них, к сожалению, не было ничего нового. Я понимал, что во второй раз запутать и сломать незримый узор будет проще, но это не принесёт мне радости, необычных ощущений и знаний. Чтобы внести хоть какое-то разнообразие я прислушался к текущим по венам отголоскам незримой силы и, повинуясь её течению, стал творить нечто совершенно новое для себя.

   Мои ладони по прежнему гуляли по женскому телу, ласкали и разминали напряженные мышцы, размазывали крошечные капельки крови по бледной коже, а вот разум пытался не только перенять странный узор магии, но и усилить его, вдохнуть в него гораздо больше силы и вернуть мощным потоком, а не тем ничтожным ручейком, который я ощущал. Нет нет, это была не кровь, это было нечто совершенно иное. И похоже то, что я делал не только не встречало сопротивления со стороны ошейника, но и нравилось клиентке. В какой-то момент я даже начал получать  удовольствие от того, что моё слабеющее тело взрывается потоком злости и ярости и хлёстким, могучим водопадом обрушивается на рыжеволосую женщину, лежащую подо мной. Чем-то происходящее напоминало обычное соитие, но моё тело в нём совершенно не принимало участия, если не считать инстинктивно напрягающихся мышц.

   Тихонечко застонав от удовольствия, я крепче сжал упругие женские бёдра и притянул к себе, ощущая как распаляется внутренний пожар. Глаза мои при этом закатились, хвост обвил изящную женскую шею и попытался слегка придушить, словно желая усилить и без того яркие ощущения. Проведя пальцами по кровоточащим ранам на груди и подобрав некоторое количество крови, я попробовал её на вкус. В ней явно что-то изменилось, но я не мог понять, что именно. Подавшись чуть вперёд, я заглянул в глаза хозяйке и дождался, когда ещё несколько капель упадут ей налицо, после чего склонился ещё ниже и поцеловал, размазывая языком терпкую, алую жидкость по губам.

Годы наблюдения за клиентами, научили ощущать их эмоции, считывать настроение и предугадывать желания. Не знаю, может быть это как-то помогло мне сейчас явственно ощутить, что я всё делаю правильно. И пусть я никогда раньше не занимался чем-то подобным, сейчас это было неважно. Прислушиваясь к собственным ощущениям и наблюдая за чужими чувствам, я добился того, что женщина стала податливой, мягкой и, даже, похвалила меня. Мне было нужно это её расположение. Новое всегда притягивало и манило меня, заставляя искать ответы на невысказанные вопросы.
   Откинувшись назад и оголив незащищенное подбрюшье, я с интересом наблюдал за тем, как моя новая хозяйка устраивается поверх моего живота и немного склоняет голову, чтобы внимательнее рассмотреть меня. Я не отвёл взгляд в сторону, не закрыл глаза и не попытался хоть как-то сопротивляться. Я ждал, что она расскажет, что же такое произошло со мной, что стало причиной её недовольства при первом касании и почему теперь она изменила своё отношение. Но она молчала, а время неумолимо текло дальше.
В какой-то момент мне показалось, что она застыла каменной статуей, не реагируя на прикосновение ладоней к спине и поглаживание хвоста по затылку, но всё изменилось мгновенно, едва мне стоило моргнуть в очередной раз. Привычный, тесный мирок исчез и моему взору предстал другой мир с отвратительными формами, ландшафтами и расцветками, которые казались дикими и столь неестественными, что вызывали в душе волнение и чувство необоснованного страха. В том месте, где мы оказались, было слишком светло, слишком просторно, уродливая растительность подбиралась к босым ногам и почти касалась босых ног. Стоя на камне, я затравленно озирался по сторонам и пытался понять, что происходит. Я никогда не видел поверхности, не видел растений и цветов, не видел больших открытых пространств и высокого неба над головой. Всё это было чуждо моему разуму и вызывало жуткую неприязнь. В своей жизни я лишь дважды бывал на улицах подземного города и там над головой был высокий каменный свод, но он не шел ни в какое сравнение с тем клубящимся маревом, что кружило над головой. Я был настолько растерян, что не заметил, как меня толкнули и я начал падать. Инстинктивно сжавшись в комок, я ждал удара, но вместо него я с головой погрузился в, дурно пахнущую серой, воду. Такого объема воды я никогда не видел и первые ощущения оказались не самыми приятными. Жидкость затекала в рот, нос, галаза и в уши, обволакивала тело, сжимая его со всех сторон и утаскивала на дно. За всплесками волн я не слышал и не видел хозяйки, глаза нестерпимо жгло, дышать было невозможно, поскольку вода попадала в лёгкие на каждом вдохе пока я отчаянно трепыхался в небольшой луже. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем я достиг дна и мой хвост заскользил по каменной тверди. Неумело дергаясь, я попытался развернуться и лишь когда мне это удалось, я оттолкнулся от дна ногами и смог выпрямиться, подняв фонтан брызг. Легкие свело судорогой и вода устремилась обратно, покидая нос, рот и уши, щекоча моё тело в самых неожиданных местах. Промокшие, всклокоченные волосы влажными и спутанными прядями налипли на лицо, заслоняя обзор. Тяжело дыша, я согнулся пополам, ощущая, как из лёгких выходят последние остатки попавшей в них воды. Закашлявшись, я едва смог сделать глоток воздуха и тут же тело сотрясла крупная дрожь.
    Сипя и фыркая я с трудом стоял на ногах, не желая вновь свалиться в эту чудовищную яму, по сравнению с которой игры с асфиксией казались детскими шалостями. Сквозь мокрые пряди волос я с трудом видел размытый женский силуэт и испытывал к нему невероятный прилив злости и ненависти.  Моё любопытство отступило дав место гневу и мне захотелось разорвать женщину на множество частей.
   Недобро зарычав, я неуверенной походкой двинулся вперёд, стараясь выбраться из воды как можно скорее, пока жидкость не убила меня окончательно. С клиенткой можно разобраться и позже, как и с уродливым местом, главное остаться живым.

Страх, подобный тому, что переполнял меня сейчас изнутри, я испытавал не так часто. Вероятно, это был третий, возможно, четвертый случай в моей жизни, когда я оказался не готов к происходящим событиям. Нет, смерти и боли я не боялся, но вот неизвестность и жукие цвета, краски и формы окружающего мира вызывали во мне непонятное чувство оцепенения. Вероятно тогда, в моём понимании, именно так и должен был выглядеть ад или нечто подобное. Крюки. колья, раскалённое железо и цепи казались мне безобиднее, чем всё то, что окружало меня сейчас.
   Не удивительно, что едва добравшись до берега и ощутив хоть что-то привычное под своей задницей, я тут же заозирался по сторонам, готовясь подороже продать свою жизнь. Странным было и то, что моя хозяйка была соверешненно спокойна и даже добровольно спустилась в бурлящую жижу. Широко раздвигая ноги и совершая странные движения руками она добралась почти до середины большой миски с водой, а затем вернулась. При других обстоятельствах такое зрелище вызвало бы во мне прилив страсти и похоти, но мои мысли были заняты другим.
Отжав волосы и протерев глаза, я пытался осторожно исследовать окружающий мир. Потрогав бритвенно отстрые стебли травы, я убиедился в их коварсте. Они вполне могли разрезать плоть. Повали на него тело, покатай немного и нанём должно было остаться множество порезов. Долгая и мучительная смерть, как в прочем и от колючих растений, что могли, прорастая сквозь тело, разрывать его на части ветками и иголками.
   Да-да, тогда я воспринимал мир через призму имеющегося опыта, был молодым, глупым и не имел ни малейшего представления о том, что кроме моего маленького мирка, полного извращенных удовольсвтий, боли и страданий, есть что-то ещё.

   Едва женщина приблизилась к берегу, как я тут же подобрался, вскочил наноги и окрысился, оголив верхний ряд острых зубов. Я пропустил часть её слов и злорадный смех, но кое-что я всё же услышал сквозь пульсирующую в ушах кровь и булькающую воду..
Разумеется, что в Доме тысячи удовольсвтий рабов мыли, даже, натирали маслами и благовониями, чтобы они не теряли товарного вида, но делалось это всё в лучшем случае в небольшой бадье с широкими бортами, за которые можно было держаться. А вот подземные термы, были привилегией знати, по тому и были мне незнакомы.
   Склонив голову на бок, я пытался понять значения незнакомых слов. Что значит горы, что значит город? Но ассоциации упорно рисовали темные улицы с домами из темного камня, которые мне удалось увидеть всего прау раз, когда меня переводили от одного хозяина к другому. Мне хотелось узнать больше, я сделал шаг вперёд, о камень под ногами рассыпался и окружающий мир изменился. Он стал менее уродливым, но по прежнему был нерпивычен, а его цвета больше были похожи на следы старого пожелтевшего семени на простынях.
Растерянно глядя по сторонам, я смотрел на бесконечную пыль и сотни глаз, что смотрели на меня с потолка. Под взглядом тысяч глаз мне было крайне неуютно и я показал им язык, который едва не прикусил, когда раздался рык и огромное существо едва не сбило меня с ног. Припав к земле, я приготовился к бою, вздернув свой хвос и готовясь нанести удар подобно скорпиону. Но существо пронеслось мимо и сцепилось с другим, пусть и меньшего размера, но очень похожим. Схватка продлилась недолго и завршилась победой более крупной твари, что было вполне ожидаемо.

   Я немного повернул голову, вновь прислушиваясь к словам. Пустыня, вероятно, происходило от слова пустота, но почему она называлась золотой, оставалось загадкой. Золота в ней было не больше, чем еды в моём желудке. Сухо сглотнув, я с завистью покосился на чавкающее существо, смачно пожирающее поверженного противника и отвернулся. Как оказалось вовремя. Женщина оказалась совсем близко, успела коснуться моей груди и… опрокинуть мир. Очертания изменили цвет и форму, приняв привычные и понятные. Да, мы вновь вернулись в Дом тысячи удовольсвтий и моя тревога отступила, уступив место опустошению, которое продлилось не долго и быстро наполнилось злостью и яростью. Тяжело дыша, я посмотрел на клиентку и моё тело содроглось от напряжения. Жилистое тело покрылось рельефом проступивших вен и вздувшихся мышц. Схватив незнакомку за шею, я притянул её к себе, чтобы наши лица оказались как можно ближе, остроконечная пика моего хвоста упёрлась в затылок, а глаза сверкнули яростью. До меня не сразу дошло, что я лишился чего-то очень важного, от чего ощущал себя голым. Ошений покорности, который я носил сколько себя помнил - исчез. подобное открытие вызвало в моей голове такой всплеск эмоций, что я даже растерялся, не зная, как распорядиться свалившимся счастьем. Я смотрел в глаза собеседницы и никак не мог решить, какой из тысяч придуманных мной способов мучительной смерти я хочу попробовать первым.
- Отс-с-светы… - Прошипел я, с трудом ворочая онемевшим языком, который едва слушался. Продолжая сжимать горло, я чуть приподнял женщину и выбрался из под наездницы. Оставаясь стоять на коленях напротив, словно зеркальное отражение, я не сводил с неё пылющих ненавистью глаз.
- Мне нуж-шны, отс-с-светы… - упрямо сопротивляясь онемевшему языку и гортани, я повторил свой вопрос, свободной рукой схватил клиентку за руку и, прижав её пальцы к собственной груди, потворил уже знакомый жест, погружая когти в собственную плоть.
“Вот он я. Бери и пользуйся, наслаждайся. Я готов потерпеть, если такова цена знания...”
    Её смерть, хотя и была желанна, но от мертвеца было бы невозможно добиться ответов и приходилось сдерживать клокочущую ярость, чтобы понять, кто же я на самом деле и что со мной происходит.
    Хватка на шее ослабла, рука скользнула вриз, остановилась чуть выше груди и опрокинула рыжую клиентку на спину. Склонившись над ней, я на несколько секунд замер, скользя пальцами вдоль тела, отсавляя неглубокие царапины на коже, которые почти сразу затягивались.
- Ты другая, я виж-шу, ч-щус-ствую это… Ты говорила, ч-што много не молуч-щиш-шь… Воз-сьми с-сколько хоч-щешь…
   Хвост заскользил по ногам, поднмаясь от коленок к промежности и принялся поглаживать половые губы, развигая их в стороны и самую малость проникая внутрь. Руки легли на грудь, пропустив сосочки между пальцев и, крепко сжав, принялись их массировать.
- Или ты хоч-щеш-шь, ч-щего-то другого в с-замен?

Я выслушал женщину и, немного склонив голову на бок, отрицательно качнул головой.
- Свобода... - едва слышно прошептал я самое сокровенное из всех возможных желаний раба, и это слово было дороже жизни и того существования, что я влачил в этом мире. К чему жить, если всё сводится к утолению чужих прихотей и ты не можешь пойти туда, куда хочешь и делать то, что пожелаешь? Да, мои познания о мире были слишком скудными и жалкими, я даже не знал многих вещей и полагал, что мир заканчивается каменным сводом над головой, который я видел несколько раз сквозь прутья решетки.

   Когда клиентка коснулась губами шеи, я послушно запрокинул голову, открывая доступ к пульсирующим венам на шее. Тихонечко сопя от возмущения и ярости, я никак не отозвался на боль, когда её зубы, а может быть клыки, проникли в мягкую шею. Зарычав чуть громче и собрав рыжие волосы в кулак на затылке, я с силой прижал голову клиентки к себе и замер, ожидая, когда она сделает то, что хочет. Всё происходящее казалось необычным, а потому интересным. Никогда прежде кто-то столь целенаправленно не пытался добраться до моей крови. Сначала я не чувствовал ничего, кроме легкого покалывания и пощипывания ранок на шее, спустя какое-то время появилось чувство онемения на смену которому пришло чувство опустошения, плавно перетекающее в головокружение и слабость. Но всё это были мелочи по сравнению с тем, что я испытал после. Некая неведомая сила взорвалась внутри меня, заполняя образовавшуюся пустоту и устремилась по венам, разгоняясь всё быстрее с каждым ударом сердца. Мои вены набухли, мышцы напряглись и я ощутил такой прилив сил, что казалось могу перевернуть мир. Прикрыв глаза, я купался в тёмном водовороте, ощущая, как плещутся волны силы, разбиваясь о тело и многократно приумножая злость и ненависть. Я ощущал многое, но ещё не знал, что могу распоряжаться этой силой по своему желанию и, когда я был готов ухватить чернильный сгусток и попытаться сделать с ним что-то особенное, всё внезапно прекратилось.

   Я лежал на кровати и тяжело дышал, рядом находилась всё та же клиентка и выглядела она крайне довольной. Несколько раз моргнув, я ощутил прикосновение губ к своему уху и разжал пальцы, отпуская рыжие локоны.
Несколько бесконечно долгих мгновений я молча вспоминал пережитые ощущения, стараясь запомнить их в деталях, но потом не выдержал. Рыкнув, я впустил в себя водоворот тьмы, который продолжал кружиться где-то рядом после пробуждения и моё тело встрепенулось. В глазах полыхнул огонь и я, медленно повернувшись, злобно оскалился, хватая женщину за волосы и вновь притягивая её губы к своей шее.
- Что это было? Я хочу ещё! - Пьянящее чувство силы дарило надежду на свободу и я не собирался упускать этот шанс!
- Ну же, хозяйка, сделай это ещё раз! - Прикрыв глаза, я уловил отголосок силы и принялся тянуть его к себе и плести узор. Вспышка, пульс, тьма, завиток, сгусток и тьма проступает сквозь бледную кожу, застывая крошечными иглами и небольшими лезвиями. Удар сердца стирает их, вытягивая тончайшие волоски тьмы в некое подобие цепочек с острыми крючками на концах. еще один удар сердца и я даю клокочущей злости волю. Цепи рассыпаются в прах и начинают кружиться вокруг, окутывая руки, ноги и плечи непроглядным чернильным маревом.
- Это… необычно… как ты это делаешь? - Открыв веки, я смотрел на собеседницу и огонь в моих рубиновых глазах разгорался всё ярче.
- Покажи мне больше! Покажи мне всё, что умеешь, рыжая госпожа...

- Магия? - Несколько неуверенно повторил я услышанное слово и попытался вспомнить всё, что я знал о магии. Такое простое и в то же время сложное определение вызывало в воспоминаниях лишь отголоски пережитой боли, ненависти к хозяевам и рабскому ошейнику. Вся магия, что окружала меня творилась с вполне конкретными целями - удержание меня в покорности и развлечение клиентов. Разумеется, что такому изгою как я, никто и никогда не рассказывал про магию и про то, откуда он появился и зачем. Раб, полукровка, ещё и мужчина… В подземном мире о цепных псах заботились и то лучше, чем о таких, как я.

Слова, что у меня есть некий дар, стали откровением, открывая новые горизонты и возможности для развлечений и познания того, кто я на самом деле. Пройдёт много времени прежде, чем я смогу понять и научиться, как использовать свой дар. Долгие ночи, размышления, пробы и ошибки раскроют мой потенциал, но это будет ещё не скоро. Сейчас же я мало что понимал, но наблюдал, прислушивался к ощущениям и пытался их запомнить, как можно лучше.
- Я ничего не знаю о себе или своём происхождении. Я вижу, что отличаюсь от других дроу… Вероятно, я просто уродец, который не должен был родиться, или должен был умереть сразу после рождения… Но почему-то выжил… - воспоминания подхлестнули мою злость и ненависть, но благодаря кормлению вампира, я не сорвался в бездумную жестокость, а спустя несколько мгновений, мной завладели уже другие эмоции, смешавшие воедино любопытство  и похоть.

Пример, который мне показала женщина, был вполне понятен и чем-то по своему воздействию напоминал эректильные кольца, которыми иногда приходилось пользоваться по желанию клиента. Но разве мой дар был только для этого?
Тело инстинктивно откликнулось на новую игрушку и мои бёдра стали плавно покачиваться, водя членом по половым губам и задевая холмик клитора.

Говорят, что пытливый разум до добра не доведёт. Пока моё тело плавно двигалось, разум и чувства блуждали в лабиринте хитросплетений магических потоков и старались их подчинить своей воле. Да, я не мог сопротивляться воле клиента или как-то отменить его желание, но я вполне мог расширить спектр удовольствий, попутно экспериментируя с собственными возможностями и слушая голос женщины, которую я в равной степени ненавидел и начинал испытывать благодарность за предоставленные знания.

Играя с формами, я сотворил поверх первого заклинания своё собственное, придав ему форму летучей мыши с широко раскрытой пастью. Глядя сверху вниз на то, что у меня получилось, я хищно улыбнулся и заставил летучую мышь подвигать крыльями, а затем резко вошел в женщину, проникая настолько глубоко, насколько это было возможно. Трепещущие крылья стали ласкать её половые губы, а раскрытая пасть летучей мыши нащупала и плотно обхватила клитор, принявшись его ласкать языком и посасывать. Когда же мне удалось справиться со второй частью заклинания требующей слова, на моем члене проступили множество темных плотных бугорков и гибких усиков, которые пульсировали и извивались внутри женского тела при каждом движении моих бёдер.

Я выбрал наиболее знакомые, понятные и простые вещи, но этого всё равно было мало. Хотелось большего, хотя я и понимал, что ночь коротка и клиентка покинет меня, как только закончится отведенное на меня время. 
- Ты никуда не уйдёшь… - прошипел я, сжимая женскую грудь и удавкой затягивая хвост на шее. Но именно в этот момент я и почувствовал, что не могу причинить ей вреда, даже, несмотря на отсутствие ошейника. Это настораживало и пугало, что-то явно было не так и пришлось немного отступить, ослабив напор и хватку.
- Я по прежнему не могу причинить тебе вреда, женщина… Значит я всё ещё раб. Но когда это закончится я найду тебя. Тогда ты расскажешь мне всё, что знаешь… - склонившись, я провёл языком от плеча до ключицы и по шее поднялся к подбородку, заглянул в глаза и хищно улыбнулся.
- И даже не убью тебя, наверное. Пока же, позволь поблагодарить тебя…
Моя улыбка стала шире, поток злости стабилизировался, превратившись в постоянный ручеек, утекающий к женщине и наполняющий её изнутри. С моего тела сорвалось несколько капель клубящейся тьмы приняв форму пиявок. Упав на женскую грудь они подобрались к соскам и, плотно обхватив их, принялись пульсировать, посасывая и пощипывая. Крылья летучей мыши и пасть продолжали ласкать женское тело, а движения бёдер умело ловили чужой ритм. Запустив пальцы в рыжие локоны, я вновь прижал алые женские губы к своей шее, отдаваясь действу целиком и без остатка. Я не боялся смерти, хотя и чувствовал её, как чувствовал усталость и истощение, но мне было важно понять, как далеко я смогу зайти и где предел моих возможностей.