Почти новая крытая двухколёсная телега, поскрипывая несмазанной осью, наматывала на большие, по грудь взрослому мужику, колёса ржавую пыль просёлочной дороги. Утреннее солнце светило в спину, а Милена, кинув вожжи на крюк и устроившись поудобнее, насколько может быть удобным многочасовое сидение на узкой кое-как струганной доске, почти задремала под эти монотонные звуки. Сменить место жительства она подумывала давно, хотя и предположить не могла, что это произойдёт так внезапно и что придётся уехать так далеко.
Лене нравилась цветистая жизнь столицы, но, если уж на то пошло, вполне устроил бы и какой-нибудь из провинциальных городков баронства Ариманского. Вот только так вышло, что дурные вести о таящейся в тенях неведомой опасности поначалу пришли именно из провинции, а уж потом и она сама докатилась до Аримана.
Как ни крути, ехать нужно было за границу, но вот только куда? Баронство почти со всех сторон окружено неизведанными землями, населёнными в лучшем случае дикими племенами, а в худшем – созданиями не менее, а то и более опасными, нежели таинственные невидимки.
В такой путь не пустишься в одиночку, и даже наняв охранников, ещё дважды подумаешь, а тут случилась такая удобная оказия со спасающимися от конца света крестьянами. Такой толпой оно даже почти спокойно, если и погибнет кто, то уж точно не ты. Глупо было бы не воспользоваться таким случаем и Лена, откопав зарытое в подполе небольшое состояние, купила лошадь, собрала вещи и отправилась в путь.
Но ни в какой конец света она не верила и сбережения свои в общий котёл сдавать не собиралась. Слишком давно она зналась с Медком и как никто понимала, что пророк из него, как из курицы птица - крылья вроде есть, да толку мало, так только вид один. Но и совсем не платить было нельзя, потому Лене всё же пришлось отдать третью часть и помимо того договориться с этим пройдохой, пообещав ему в случае чего помощь и поддержку. Хотя и это обещание едва ли будет ею выполнено. Сектанты пусть себе ищут хоть землю обетованную, хоть конец радужного моста, а ей подойдёт любой более-менее крупный город, где можно будет спокойно поселиться и где будет востребовано её мастерство.
Длинный хвост переселенческого каравана постепенно втянулся в лес. Пологий берег Арпара и далёкие стены города окончательно исчезли из виду. Места здесь были ещё знакомые, Милена частенько собирала в этих лесах травы для настоек и зелий, но ближе к полудню она уже перестала узнавать окрестности. Теперь оставалось полагаться только на их самозваного поводыря и его "откровения".

Отредактировано Милена (17-09-2017 15:27:24)

Первый день пути прошёл относительно спокойно. Милена пообедала вяленой дыней, чаем и сырными лепёшками, познакомилась с соседями, которых иногда обгоняла или которые обгоняли её, распрягла свою гнедую кобылку, чтобы помочь поставить на дорогу завалившуюся набок перегруженную добром кибитку, потом снова запрягала лошадь, на что с непривычки ушло довольно много времени. После полудня оказавшуюся из-за всех этих перипетий в самом хвосте каравана Лену разыскал рогатый Адр и на ходу запрыгнул к ней в повозку.
- Ты что ли Милена Кушнер? – спросил он, усаживаясь рядом, отчего женщина сползла на самый край возничьей скамейки.
- Что ли я, - не очень дружелюбно отозвалась та, - чего надо?
Она не слишком-то жаловала инородцев. Вернее, относилась к ним с некоторой настороженностью. Пусть себе, конечно, живут, пока ей не мешают, работают, дома строят, детей плодят. Всякая тварь, народившаяся на этот свет, хочет пожить подольше и рога, клыки и копыта тому не помеха, как впрочем, и острые уши или иной цвет кожи. Когда такие создания жили где-то далеко, чтоб их было невидно, Лена об их существовании и не задумывалась. Когда они возили уголь, мели улицы или даже грабили припозднившихся прохожих, это вполне укладывалось в её представления о верном положении вещей мире, но стоило им заиметь хоть немного власти, как отношение женщины резко менялось. В её понимании людьми не должны были помыкать нечеловеки. И хоть те люди, которыми руководил Адр, собственной глупостью заслужили подобное, Лене всё равно было это неприятно.
Полукровка смерил её пристальным взглядом шафраново-карих глаз, но ни спорить, ни выяснять, почему она так неласкова не стал, только хмыкнул себе под нос.
- Там Урсану сплохело что-то, - махнул он рукой куда-то в сторону движения колонны и усмехнулся, показав крепкие желтоватые зубы, особенно сильно выделяющиеся на густо багровом лице.
Урсана, одного из работничков ножа и топора, отправившегося с переселенцами, за небывалую удачу в кости и прочие азартные игры прозвали Счастливчиком и сам факт, что в этот раз везунчику не свезло, действительно выглядел забавно. Лена недавно видела, как он рыгал в придорожном овраге, но подумала тогда, что олух просто кислого пива нализался или потравился чем-то ещё. Так или иначе, раз сам к ней не пришёл, стало быть, ничего серьёзного.
- Ему уже несколько дней скверно, - продолжал тем временем Адр. – Знахарь у него был, порошков каких-то оставил. Даже полегчало ему вроде. А сегодня опять худо сделалось хлеще прежнего. Лежит теперь, стонет, помирать собирается.
Услыхав про какого-то знахаря, Лена ревниво нахмурилась. Кто это тут её хлеб отбирать вздумал, да ещё и, судя по всему, не умеючи? С другой стороны, как болеют мужики она тоже прекрасно знала. У них же всего две болезни: "ерундец", который сам проходит, и "амбец", который неизлечим. Слушать их без толку, надо сначала на Урсу взглянуть, расспросить, а потом уж судить о его болезни.
- Ну, вези, - согласилась Милена и кинула вожжи Адру, а сама забралась под навес.
Её небольшенькая телега могла бы вместить двоих, может даже троих пассажиров, но учитывая, что тут ехали ещё и вещи, ей одной места едва хватало. Слева и справа, как раз над колёсами, стояли два длинных узких сундука. Между ними осталось немного места, где можно было расстелить постель, а у заднего борта были увязаны всевозможные мешки, котелки, подушки, скатки с коврами, рогожей, одеялами и прочей необходимой в пути мелочью.
Лена уже знала, что дело придётся иметь с какой-то желудочной хворью, вот и зелья выбирала исходя из этого. Ведь основной секрет лекарского умения в том, что больные верят в действенность средства. Потому лекарь обязательно должен быть уверен в своих знаниях и рецептах, всегда иметь всё нужное под рукой и вынимать это из сумы, будто по волшебству. А ещё лучше поменьше рассказывать о том, чем, как и зачем приходится пациентов потчевать.
Ну, в самом деле, ни к чему им знать, что странного вида порошок, избавляющий от болей в правом боку и изжоги, это высушенная и истолчённая плёнка, добытая из желудка домашней птицы, а припарки, что исцеляют любые застарелые раны, это самая обычная хлебная плесень.
Телега затряслась, съехав с наезженной дороги и приминая колёсами росший по обочинам низкий колючий кустарник. Лена сложила нужные пузырьки и мешочки в перекинутую через плечо сумку и выглянула из-за полога как раз когда они добрались до повозки Урсана. Добрый час ушёл на то, чтобы выпытать из "умирающего" последовательность событий, но в итоге она выяснила, что этот дуралей пил сырую воду из озера, когда всем известно, что сначала её надо варить. Счастливчик решил, что и так сойдёт, вот и поплатился за это, подцепив какую-то заразу.
Лекарь, который к нему заходил, уже изготовил средство от болезни. Нужное, к слову, а не абы что. Вот только принимать его нужно было три дня и всё это время не брать в рот ни капли спиртного. На второй день брюхо у Урсы крутить перестало и он, позабыв все наставления, отпраздновал это дело брагой и жареным зайцем. Вот и свалился, добавив к недолеченной болячке ещё и крепкое отравление.
Лена насыпала ему несколько пилюль из белой глины, чтобы очистить тело о всякой дряни, и положила руку на живот, заставляя кровь быстрее гнать все яды обратно в желудок. Там они соберутся на частички глины и выйдут тем же путём, каким и все прочие отходы. Потом колдунья велела ему допить те порошки, что оставил другой лекарь, причём сделать это точно по его наущению. И под конец запретила употреблять крепкое ещё неделю, пригрозив в случае непослушания скорой кончиной. Откровенно говоря, в последнем не было никакой необходимости, просто обидно Лене стало за коллегу по гильдии, вот и решила она проучить Урсу, чтобы впредь сразу делал, как велено.
Только закончив спасение и воспитание "умирающего", Милена заметила, что повозка больше не движется. Обрадованная представившейся возможностью размяться, она вышла наружу, но оказалось, что остановку сделали вовсе не для привала. Впереди поперёк дороги лежало дерево и маячило несколько незнакомых всадников. Поначалу Лена приняла их за разбойников. Пожалуй, такой поворот оказался бы забавным – одни разбойники в лесу на других наткнулись. Но всё оказалось проще и сложнее одновременно.
Дорогу перекрыли люди барона Адастиса, смотрителя Ариманского приграничья и защитника мирных жителей от неисчислимых бед и опасностей неизведанных территорий. Дело они делали без сомнения важное и нужное, но делали не просто так, жители тоже кое-чем были обязаны. И теперь давно небритый одноглазый ухарь с гербом баронского рода на кирасе требовал с них налог за проход по хозяйским землям.

Отредактировано Милена (09-09-2017 05:53:00)

Насчитав дюжину ратников, Милена успокоилась. В засаде, наверное, сидели ещё, но едва ли много. Конечно, группа обученных воинов вполне справится с превосходящим втрое и даже вчетверо числом крестьян, но, во-первых, переселенцев было куда больше и во-вторых, далеко не все они были крестьянами. Только полный глупец может рассчитывать в одиночку расправиться с десятком мужиков, причём не деревенских увальней с вилами, а вполне себе умеющих держать в руках оружие.
Мечей у охранников каравана практически не было. Хороший меч стоит, как половина всего добра, что они охраняли, да и не каждый умел с ним обращаться. Милена видела один у Киаса, нескольких конных попутчиков, да у кого-то из возниц из-за пояса торчала старая гарда, но судя по узорам, тот меч был родом с севера и, скорее всего, взят в бою. Остальные предпочитали топоры, тесаки и прочие инструменты, но в умелых руках и серп, и коса преврощаются во вполне годное оружие, что уж говорить о хорошем колуне, дробящем кости, отсекающем конечности и превращающем голову в кровавое месиво с одного удара.
Солдаты барона этого, похоже, ещё не поняли и потому вели себя так самоуверенно. Им были видны лишь несколько сгрудившихся у бревна передних кибиток, а основная часть каравана осталась за поворотом тропы. Милена же знала, сколько их на самом деле, потому чувствовала себя довольно уверенно. Не смотря на это, в разговор она не вмешивалась. Ни к чему это когда мужчины свои дела решают.
Но бродяга, которого она частенько видела рядом с Медком, как-то сразу взял не тот тон и вояка, привыкший чувствовать себя в этих лесах властью, от такого взъерепенился.
- Ишь, разговорчивый какой! Плетей, что ли давно не получал? – повысил голос одноглазый и, не откладывая в долгий ящик, взялся за висящую у седла короткую плеть.
Но Милена вскинула руку раньше и новоявленный сборщик податей рухнул с лошади. Животное лениво посмотрело на незадачливого седока и отошло в сторонку. А все присутствующие разом уставились, на спокойно стоящую на месте Милену.
- Никак кончился паря?.. – шепнул кто-то у неё за спиной.
Если б так, это было бы исключительно эффектно и драматично, но не слишком-то эффективно, потому что никому не позволено убивать людей направо и налево. Лена всего лишь переполнила кровью сосуды в крохотном, размером с ноготь, мешочке, расположенном в глубине уха и ничего более. Одноглазый помотал башкой, в которой сейчас звенело, будто туда влетела стая комаров, и резво поднялся на ноги, но запала хватило ненадолго. Сделав шаг, он понял, что не в силах контролировать направление. Шагнул ещё раз, опять непонятно куда, покачнулся, запутался в ногах и снова повалился на колени.
- Ах, ты ж… - прорычал он, снова и снова пытаясь подняться, но всё с тем же результатом.
Лена молча наблюдала за ним, пока тот окончательно не убедился в тщетности своих усилий, зло и испуганно уставившись на колдунью.
- Так и будешь по земле ползать, пока не поймёшь, что не нужно без причины плетью на добрых людей замахиваться, - предрекла она бедолаге и обвела взглядом остальных, не желает ли кто к нему присоединиться.
Изначально у Мелены не было намерения заступаться за бродягу, можно сказать, это само собой получилось. Просто он ехал вместе с переселенцами, а перегородивших дорогу солдат она видела впервые. Позволить им ударить одного, означало подвергнуть опасности остальных и себя в том числе. Ещё чего! Пусть знают, что они хоть по лесу рыскают, а не волки, да и народ, что на дороге столпился, тоже не стадо баранов.
Хотя бродяга, откровенно говоря, был странный. Высокий, крепкий, потёртый, лицо в тени прячет, только конец бороды выглядывает. Может шрамы у него или ещё что с внешностью неладно. Ну да, Милена чего только не навидалась за свою лекарскую практику, так что шрамами её было не испугать. Впрочем, она всё равно старалась не разглядывать его пристально. Увечным обычно не нравится лишнее внимание.
Тут из-за повозок показался Медок в сопровождении Адра. Похоже, последняя реплика Лены не миновала его ушей и, проходя мимо неё, предводитель переселенцев сердито тряхнул кудрями:
- Ты что творишь, женщина! – шепнул он, но, подойдя к солдатам, заговорил совсем по-другому. – По какой причине вы преградили путь мне и моим людям? – уверенно и, пожалуй, даже слегка надменно осведомился Зелот.
Когда хотел, он и сам легко мог сойти за графа. Чего уж сложного, когда за твоей спиной маленькая армия. Скажи он сейчас, что это и есть Земля обетованная, в которой всех ждёт спасение, и вполне может статься, что барона Адастиса нынче же вечером выселили бы из замка. Ну, или загнали бы в этот замок так, что тот боялся бы нос за стены высунуть.
Лена скрестила руки на груди, давая понять, что заклятие она просто так снимать не собирается, но так уж и быть, договариваются и решения принимают пусть те, кому по статусу положено. А она подошла к бродяге и улыбнулась как можно дружелюбнее:
- Прости, что вмешалась куда не просили, но некоторые так и напрашиваются, так и напрашиваются… - она бросила недобрый взгляд в сторону одноглазого, снова без особого успеха пытающего встать на ноги.
Лекарь лекаря всегда узнает, по испачканным травами рукам, по пятнышкам от реагентов на одежде, по мозоли от пера на пальце. Но дальше у Лены появился целый ворох вопросов. Лекари обычно образованные люди, как его занесло в стан последователей Нового Солнца, почему он говорил за Зелота и что даёт ему уверенность выйти против вооружённых всадников, когда даже защищаться-то нечем, а ведь если так вперёд лезть, то и с жизнью расстаться недолго.
– Это ты что ли и есть тот знахарь, что Урсана пользовал? – добавила она, но больше ничего спрашивать не стала.

Отредактировано Милена (10-09-2017 05:46:47)

- Он и сам встанет. Когда сквернословить перестанет и по-людски попросит. А то совсем одичали тут в своей чащобе, - фыркнула Милена.
Злобы на одноглазого в ней не было, только желание справедливости. Никто не смеет поднимать руку на свободного человека, покуда вина его не доказана перед правителем или его наместником, а на раба – покуда хозяин не велит. Посвоевольничать стража и в городе любила, потому Лена никогда не стеснялась ставить их на место и не спускала подобных выходок, а если понадобится, то и до начальства доходила. Иначе им чуть волю дашь, так в следующий раз и вовсе распоясаются. И хоть она не собиралась делать ничего подобного сейчас, но было приятно, что это оценили.
Ей нравилось выглядеть важнее и значимее, чем она являлась на самом деле, потому глядя на наряд Милены, обычно её можно было принять за представительницу купеческого сословья или даже обедневшую дворянку. Но сейчас она всё же предпочла практичность статусу и одета была в простое удобное коричневое платье, перетянутое широким поясом, с множеством висящих на нём полезных вещичек, короткую тёмно-серую накидку и шитые из плотной кожи зашнурованные башмачки.
Но в любом наряде впечатление портилось, стоило женщине открыть рот. Частично набравшись светских манер, она так полностью и не избавилась от говора родной деревни, да к тому же ещё позаимствовала массу жаргонных словечек из лексикона своих обычных пациентов и вворачивала их к месту и не к месту, особенно когда нервничала или злилась.
А вот Лотус, судя по имени и разговору, был явно нездешний. В баронстве Ариманском не так часто бывали чужеземцы, если не считать эльфов, которых в последнее время тоже сильно поубавилось. Впрочем, само государство от этого нисколько не страдало, скорее наоборот, так было легче поддерживать порядок, а из Арисфея сюда переехали некоторые традиции и ремёсла. Например, пристрастие к чистоте и выращиванию всевозможной зелени, потому улицы столицы всегда могли похвастать аккуратными мощёными тротуарами и цветущими люмиями в глиняных горшках и деревянных кадках.
По той же причине чужеземцев и инородцев здесь не опасались, куда больше ожидая неприятностей от кого-нибудь из своих, нежили от пришлого, потому одним этим фактом Лотус расположил её к себе надёжнее, чем тот же Медок смог бы за целый месяц, без устали рассыпая комплименты. Потому что первый был просто путником, а у второго прямо-таки на лбу было написано, что он пройдоха.
- Моё имя Милена, - представилась женщина. – И ты верно подметил, я целительница. Не то чтобы известная на весь Ариман, но уж на его портовые кварталы точно. Вот только там сейчас такое творится… - она тоскливо вздохнула, вспомнив об оставленном доме. – Пришлось уехать и вот уже несколько дней я живу вон там, - Лена указала на свою, стоящую на обочине повозку, катающуюся туда-сюда из-за того, что за лошадкой больше никто не следил и та бродила по кустам, объедая кажущиеся особенно аппетитными листочки.
Всё это время Милена присматривалась и к тому, что происходило у поваленного дерева. Одноглазого подняли и кое-как поставили на ноги, но стоять без чужой помощи тот не мог и его, кряхтя от немалого веса сэра рыцаря и его облачения, поддерживал непонятно откуда взявшийся безусый парнишка. С Зелотом теперь говорил другой всадник. Услышав о том, что платить следует по полсеребрушки с человека и по полной с телеги, Лена попыталась подсчитать всю сумму налога на проезд переселенцев. Но ей было сложно управляться в уме с такими большими цифрами, да и на бумаге, наверное, вышло бы не с первого раза, потому, в конце концов, пришлось бросить это занятие.
Медок в уме считал не лучше, но сразу сообразил, что выйдет немало, и отнекивался, как умел, ссылаясь на богов, пророчества и волю проведения. Говорил он складно и латник, почесав загривок, рассудил, что такие вещи решать следует с бароном. Зелот попросил привести лошадь, чтобы отправиться в замок Адастиса. Адр верхом не ездил, боялись его кони почему-то, но он и на своих двоих бегал не хуже заправского скакуна. Ещё с ними отправились трое крепкого вида парней, просто на всякий случай, мало ли что может случиться, ну, и для виду, ведь не солидно без свиты-то.
Ещё Зелот позвал с собой Лотуса, чем немало удивил Милену. Но ещё больше она удивилась, когда и её пригласили тоже. Хотя, если вдуматься, ничего удивительного. Скорее всего, он решил предоставить колдунье самой объясняться за то, что она сделала с рыцарем. Лена недовольно дёрнула плечиком, но спорить не стала и пошла за своей гнедой, по ходу дела прикидывая, кому бы пока перепоручить повозку. Немалым плюсом путешествия с религиозными людьми было отсутствие воровства. Даже не шибко верующие боялись вызвать на себя гнев общины и вели себя примерно, но знать, что в случае чего о её вещах позаботятся, Милене всё же будет спокойнее.

Отредактировано Милена (17-09-2017 15:21:40)

- Напрасно ты не распорядился устраиваться на ночлег, - заметила Милена, поравнявшись с Зелотом. – Мы едва ли вернёмся до утра.
- Сами сообразят, - торопливо отозвался тот и пришпорил коня, пустив его в галоп.
Должно быть, духовный лидер переселенцев очень торопился увидеть барона Адастиса.
При такой скачке особо не побеседуешь, потому практически весь путь они проделали молча. Милена скромно держалась безопасной середины, стараясь не сильно загонять гнедую, и только у самого замка поняла, что Медок так торопился вовсе не из-за барона, а из-за не поехавшего с ними Лотуса, который непонятно как умудрился опередить всадников.
Должно быть, схитрил как-нибудь, старый лис. Впрочем, обдумать сей необычный факт как следует Лена не успела. Они въехали в ворота замка. Хотя она скорее назвала бы это строение крепостью, слишком не походило оно на обычные родовые гнёзда дворян.
Очищенный от леса обширный участок был отведён под поля и огороды, а в его центре возвышалось кольцо не слишком высоких, но толстых стен из буро-красного гранита. Сквозь первые ворота можно было попасть во внешний двор, со множеством хозяйственных построек, домами слуг и крестьян, складами, кабаками, лавками и даже домом терпимости. В общем, всем тем, чем в случае осады можно было пожертвовать без особого ущерба.
Второе кольцо стен поднималось гораздо выше, хотя по толщине кладки не уступало первому. Преодолев его, гость прежде всего попадал на обширную площадь, вокруг которой располагались конюшни, казармы, отгороженный закуток с чучелами и мишенями для тренировки солдат, которые при надобности на этой самой площади расставлялись. Но сейчас здесь почему-то стояла виселица.
И только после этого, наконец, можно было добраться до обиталища семейства Адастис. Такого же массивного и основательного, как и всё здесь, прямоугольного строения, сходство с замком которому придавали разве что бойницы на крыше да пара смотровых башен.
К слову, башни эти и были основной достопримечательностью городка. Они отличались от всех остальных зданий и стилем постройки, и материалом. Почти белые, словно литые или выточенные из цельного куска камня, они поднимались на непомерную высоту, а потом склонялись к середине. Будто изначально их задачей было наблюдать не за окрестностями, а друг за другом.
Создавалось впечатление, что они появились здесь гораздо раньше, а уж потом вокруг возвели замок, стены и всё остальное.
- На рога похоже, - задирая голову, усмехнулся Адр, шедший рядом со стременем Лены, и почесал свои коротенькие, вымазанные чёрной краской рожки. – На гербе у барона тоже вроде какая-то рогатая зверюга. Уж не родня ли мы с ним?..
- Мне показалось, что там мантикора, - пожала плечами колдунья.
Она не помнила, были ли на гербе рога, но если говорить о родстве Адра с каким-то животным, то скорее назвала бы козу или ещё вероятнее импа, но уж точно не крылатого льва. Да и сооружения эти больше напоминали ей не рога, а торчащие рёбра. Тут, видимо, у каждого свои ассоциации.
Несмотря на позднее время, обитатели городка под костяными башнями и не думали прятаться по домам. На улицах горели масляные и магические фонари, прохожие спешили по своим делам. Двери замка были распахнуты настежь и оттуда доносился нестройный гомон голосов и весёлая музыка.
- Мы что, попали на праздник? – спросил спешившийся Зелот у сопровождавшего их гвардейца.
Тот взглянул на него так, будто жука каблуком придавил, и ответил, что это там, в центре баронства какие-то даты отмечать принято, а в приграничье день прожить уже праздник.
- Охота должно быть удачная выдалась, вот и празднуют, - подытожил он и повёл гостей внутрь.
Как завзятая столичная жительница, уже успевшая позабыть, что сама родом из небольшого посёлка, Милена ожидала увидеть сборище огромных, пьяных и немытых чуть ли не с рождения волосатых мужиков. С застрявшими в бороде объедками и жирными пятнами на необъятном брюхе. Но очень скоро поняла, что ошиблась практически во всём.
Некоторые здешние жители, и правда, были огромны. Но колдунья совершенно упустила из виду, что это приграничье не только с дикими землями, но и с Арисфеем. На самом деле, люди здесь давным-давно не совсем уже люди.
Полукровки у лесных эльфов рождаются крайне редко. Наверное, любой из бессмертного народа мог бы перечислить всех сородичей, что когда-либо решались связать свою жизнь с человеком или представителем какой-нибудь иной расы. Но полукровки эти и их потомки здоровы, красивы и часто умны, за счёт чего пользуются успехом у женщин, и далеко не так щепетильны в вопросах продолжения рода. Более того, они и живут долго, потому некоторые беспутные индивиды успевают оставить после себя немалое потомство. А все шишки потом сыплются на их дальних эльфийских родственников, хотя они-то как раз ни в чём неповинны.
Так и в людях, собравшихся в обеденной зале, можно было рассмотреть присутствие старшей крови, хотя выражалось оно, пожалуй, только в высоком росте, да гордой прямой осанке. В остальном же это были просто люди. Плечистые, ширококостные, с возрастом даже грузные и… разные.
На пересечении границ и дорог встречались представители разных народов и каждый из них привносил во внешность здешних жителей что-то своё. То же самое было и с обычаями. В варварски-огромном зале трапезничал, наверное, весь гарнизон замка. В его середине, на возвышении из светлого камня, точно такого же, как и странные башни, стоял длинный хорошо освещённый стол, за которым восседали барон и его приближённые. Но определить среди них владетеля здешних мест так сразу Милена бы не взялась.
В отличие от столицы, где воинская служба и доспехи давно уже стали показателем статуса и возможностью заработать, чем традиционно занимались большей частью мужчины, здесь умение держать в руках оружие было суровой необходимостью и женщин в зале оказалось не намного меньше.
В повседневной жизни эти люди не носили одни только доспехи, ведь даже воины не ходят в железе постоянно, и одежда была не исключительно из кожи. Да и ели они так же как везде, разве что сначала на тарелку укладывали большой ломоть хлеба, а потом уж на него мясо и овощи, чтобы соус впитывался, а не размазывался напрасно по посуде.
Гостей подвели к помосту и сопровождавший их гвардеец поднялся наверх, склонившись над ухом одного из сидящих там мужчин, такого необъятного, что едва ли его можно было запихать в какой-нибудь латный панцирь. На вид он был где-то ровесником Милены, может, немного старше, но короткостриженые волосы всё ещё оставались чёрными, а глаз с её места было не рассмотреть, но почему-то она решила, что они светлые. Наверное, потому что рядом сидели три таких же темноволосых и светлоглазых парня, сходство которых друг с другом и с бароном не позволяло сомневаться в их близком родстве.
Адастис выслушал слугу, покивал и вскоре Зелот поднялся на господский помост, а остальным предложили найти место за столами внизу. Здесь Милена чувствовала себя уже не так уверенно и старалась держаться поближе к своим. Адр тоже сначала уселся со всеми, но тут же передумал, умчался в другой конец зала и, насколько Лена знала его повадки, через несколько месяцев у барона Адастиса вполне могли появиться маленькие рогатенькие подданные.

Отредактировано Милена (17-09-2017 15:19:04)

Из-за своего дара Милена удостоилась отдельной камеры и широкого браслета с грубо нанесёнными рунами на запястье, мешающего ей использовать магию и наградившего непрекращающейся головной болью. За свою долгую жизнь она не раз и не два бывала в остроге по самым разным обвинениям или без оных, в качестве свидетельницы, но так и не сумела привыкнуть к этой штуковине, которая в разных тюрьмах выглядела почти одинаково. Была у ношения подобного "украшения" и положительная сторона. Браслет подчёркивал её особенность и к Лене относились лучше, чем к другим заключённым. Его ведь когда-нибудь снимут, а ссориться с магом себе дороже.
Отправление законов дело не быстрое, потому Милена приготовилась скучать взаперти дней десять, а может и больше, но судьба распорядилась иначе. На следующее утро её вновь привели в кабинет Толея, но на этот раз одну. Начальник стражи расспрашивал её о Зелоте. Лена рассказывала то, что и следовало сказать, что Медок избран богами и дальше в таком же духе, по тексту проповедей Кёлера. Надо заметить, выходило у неё весьма недурно. Не смотря на свою далеко не благочестивую жизнь, Лена веровала в Имира и Играсиль и, хоть и не поклонялась предвечной паре, но писания и пророчества знала и цитировала почти дословно. Толей практически не перебивал, что колдунья сочла хорошим знаком. Она и сама старалась не спорить и даже не задавать вопросов фанатикам, иначе их болтовне конца-края не будет.
Выслушав о святом Киасе, который может и был когда-то преступником, но искупил свои неблаговидные поступки служением богам, Толей имел неосторожность спросить, как со всем этим связана Милена, и получил новую порцию благочестивой чуши о конце света. К немалому удивлению, колдунья обнаружила, что религиозные бредни действуют на мужчин почти так же, как постоянная весёлость. Серьёзных женщин они и опасаются, а вот тех, что обо всём говорят либо со смехом, либо со слезами, считают малость недалёкими и потому безвредными. Видимо, то же самое касается и легковерных и Толей довольно быстро оставил осторожность и перешёл к сути разговора.
На самом деле начальник стражи хотел знать не о Зелоте, а о каком-то Тарраке, что сначала поставило Милену в тупик. Пока она не поняла, что речь идёт об одноглазом, о котором она уже успела позабыть и которому со вчерашнего дня делалось только хуже. Врачи Его Милости ничего не смогли сделать. У колдуньи появился небольшой повод для гордости. Хотя причина, скорее всего, была в том, что они ещё не разобрались, с какой именно болезнью имеют дело.
Толей спросил напрямую, может ли она исправить то, что наворожила. Лена прекрасно знала, что будет, если прознают про магию крови, и быстро смекнув, как её можно выдать за жречество, с видом оскорблённой невинности объявила, что всё в руках богов, милостью которых ей удалось урезонить надменного рыцаря. Исцелиться он сможет, только если понял свою ошибку, но она постарается помочь, конечно же. Милене пришлось идти к Тарраку и, картинно возложив ему руку на лоб, исцелить от падучей. Но, само собой, далеко не сразу. Свободу за такую мелочь как чьё-то здоровье, выторговать не удалось, но хотя бы от надоевшего уже браслета она избавилась.
После этого Лена вернулась в камеру, но опять ненадолго. На закате её и всех, кто был с Зелотом, вывели во двор, пророку без лишних церемоний зачитали приговор, надели мешок на голову и вздёрнули на виселице, а с остальных сняли кандалы и попросту выпроводили за ворота. Адастис оказался скор на расправу и, выйдя из крепости, Милена поняла почему. За те сутки, что она провела в темнице, под стены его города переселился весь караван последователей Нового Солнца. Дело начинало пахнуть жареным, и если бы барон продолжал удерживать их лидера, кто знает, чем бы всё обернулось.
С одной стороны, Милена была рада, что отделалась так легко, с другой, теперь встал вопрос, что после смерти Зелота будет с ними со всеми. Другие переселенцы приняли известие о его гибели с такой же обречённостью и только Адр не разделял общего пессимизма. Собрав народ на холме, он влез на повозку и объявил, что простым смертным не под силу изменить божий промысел. Пророк вернётся, когда придёт время, а до тех пор им следует укрепить свою веру и двигаться дальше.
В каком-то смысле это подействовало и, после почти бессонной и наполненной пересудами и страхами ночи, переселенцы снялись с места и отправились в неизведанные земли. Все ждали чуда. Но ни в первый, ни в последующие дни ничего не произошло. На третью ночь караван окончательно покинул границы Ариманского баронства и остановился на привал у какого-то безымянного источника.
Обеспокоенные люди вновь собрались на совет. Вернётся Зелот или нет, а некоторые вопросы требовали немедленного решения, кто-то должен был заниматься всем этим, должен был управлять людьми и указывать путь. Обсуждение продолжалось до темноты, но мнения слишком разнились, каждый считал себя достойным и, не смотря на жаркие споры, к единому решению собравшиеся так и не пришли. Милена, как и многие, пришла послушать, хотя и почти не участвовала в общей дискуссии. Именно она одной из первых увидела появившееся над источником свечение. Поначалу слабое, оно постепенно делалось всё ярче и вскоре над озерцом повисло мерцающее туманное марево. Один за другим люди отвлекались от занятых исключительно собой спорщиков и поворачивались в ту сторону, а потом послышался плеск воды и прямо из света к ним вышел… Зелот собственной персоной.

Отредактировано Милена (17-09-2017 15:25:19)