Дроу ждал, но ничего не происходило. Конечно, дело могло быть в том, что здешние маги просто очень мало знали о нежити. Чтобы поднять вампира из такого глубокого сна, обязательно нужна человеческая жертва, а чтоб вернуть ему полный разум и способность, а главное желание разговаривать, она понадобилась бы не одна. Но возможности проверить это горе-некромантам не представилось.
К исходу той ночи, что Эреб провёл в кандалах у открытого подземелья, в мучительный сон Амариллы проникли странно знакомые звуки. Будто мышь со стальными коготками скоблится в оконную раму. На самом деле это были не когти, а остриё стилета, протиснувшееся между оконных рам и поддевшее разболтанную десятками посетителей защёлку. Окно распахнулось, ветерок с моря шевельнул тяжёлые шторы и в комнату почти неслышно пробрался тёмный силуэт.
Бриз донёс до вампирессы запахи немытого тела, ядовитых трав и плесени, так что она без труда распознала в ночном визитёре того самого бродягу, что продал ей недавно карту и один из ключей от хода в древние руины. Зейн, кажется, так звали этого малого.
На этот раз на нём не было плаща и даже сапог. Видимо для того, чтобы удобнее было взбираться на третий этаж и не цокать словно подкованный жеребец, ступая по крыше. Наёмник остался только в штанах и рубахе, но зато он прихватил с собой широкий тесак, несколько метательных ножей, ещё какие-то смертоубийственные железки и даже оберег от тёмных чар.
Как бродяга выжил после встречи с Эребом и почему надумал наведаться к Амарилле, она не представляла. Вероятно, он был среди тех, кого она пугнула от подземелья. Из-за этого и амулет нацепил. И, наверное, видел, что эльфа пленили, а рыжую вампирессу нет. Потому и решил, что если в гробнице имелось что-нибудь ценное, то сейчас оно у неё. Откуда же было знать бедолаге-Зейну, что он принёс Амарилле нечто куда более ценное - свою жизнь.
Проверив сундук, порывшись за ширмой и в тумбе у кровати, он, наконец, добрался до самого ложа. Да, под матрасом или подушкой частенько прячут что-нибудь ценное, но и клинок там можно обнаружить нередко. Впрочем, иссохший труп на постели едва ли мог им воспользоваться, потому не обременённый брезгливостью Зейн рьяно принялся за поиски.
Лила чувствовала его. Как он движется, дышит, как бьётся его сердце. Но прошло ещё томительных полчаса, прежде чем она дождалась удобного момента. Костлявая рука ухватила бродягу за горло и одним резким движением вырвала кадык, не позволив незадачливому грабителю ни закричать, ни сделать попытки к сопротивлению. Кровь толчками полилась на постель, обливая вампирессу, впитываясь в покрывала и простыни. Амарилла обняла подрагивающего мужчину, тихо и ласково шепнув ему несколько заветных слов, и расплескавшаяся повсюду драгоценная жидкость устремилась к ней, возвращая утраченные силы.
Вампиресса поднялась, оставив вместо себя скрученный и иссохший труп наёмника, поседевший и замотанный в оборванные, пропитанные тленом тряпки. Именно его вскоре и обнаружил хозяин гостиницы, явившийся с двумя дюжими парнями вскрывать дверь. И именно благодаря ему они не заметили Амариллу. Она была ещё слишком слаба, чтобы противостоять восходящему солнцу и с приближением рассвета, повинуясь инстинкту, забилась в самое тёмное и надёжное место, что нашлось в комнате, под кровать.
Там вампиресса и пролежала до вечера, пока вокруг топтались сотни ног, причитали и судачили постояльцы и стражники, и вновь обрела возможность двигаться, только после заката. Того самого, что Эреб встречал в камере, в ожидании, когда зашевелится выпитое до состояния мумии тело несчастного наёмника. Но козья кровь, увы, в этом не помогла и останки продолжали помаленьку смердеть и разлагаться.
А выбравшаяся из своего пыльного укрытия вампиресса вышла в коридор. Первым, на кого она наткнулась, оказался молодой солдатик из городского гарнизона, видимо, оставленный здесь для того, чтоб охочие до чужого добра людишки не растащили пожитки покойницы. Но кто же мог предположить, что покойница сама за ними вернётся.
Амарилла выпила его залпом и бросила тут же, не потрудившись даже затащить в комнату. Собственно, это была не Амарилла. Всепоглощающее Проклятие владело ею и, если бы кто-то сейчас осмелился спросить это существо, как его имя, вампиресса не вспомнила бы его. Проклятью безразличны имена, титулы, звания и прочая бессмысленная шелуха. Оно требовало жертв, коих в старинной гостинице в этот вечер собралось немало.
Пройдя по второму этажу и вернув себе большую часть сил и былую красоту, вампиресса спустилась в общий зал. Появление обнажённой, перепачканной, ненасытной девицы изничтожило на корню все неспешно тёкшие разговоры, ровный гомон кабака стих, но вскоре первое замешательство прошло и присутствующие отреагировали каждый по-своему. Кто-то удивлённо разглядывал Амариллу, кто-то спросил, не к нему ли так спешила красотка, что даже юбку потерять умудрилась, и только хозяйка тихо охнула, признав в ней недавнюю постоялицу. Этот испуганный вздох будто послужил сигналом и вампиресса вскинула руки, затянув неровное, режущее слух заклинание. Призванная Тьма плеснулась во все стороны, запечатывая окна и двери непроницаемым чёрным пологом, и начался пир.
Снаружи выглядело так, будто в гостинице разом погасли все огни, но продолжалось это не слишком-то долго. Вытащив из-под прилавка последнюю брыкающуюся разносчицу и забрав из неё всё, что можно было извлечь из крепкого молодого тела, Амарилла осмотрелась и, не найдя новых возможностей для утоления голода, сорвала досаду на тяжёлом, гладко выскобленном столе, что пролетел через весь зал и с грохотом воткнулся в камин, начисто разворотив одну из его стенок.
Уголья брызнули во все стороны, дым повалил в комнату. Карабкаясь по пропитанной жиром древесине, пламя поползло к потолку. Амарилла одобрительно посмотрела на это и добавила сверху ещё пару лавок, чтобы быстрей занялись перекрытия. Должен же кто-то прибрать за нею, так пусть это сделает огонь. Тёмная гостиница полыхнула факелом в ночной мгле, а вампиресса вышла на улицу и придирчиво обвела взглядом отходящий ко сну город.
Она ещё не насытилась. Впрочем, Проклятие невозможно насытить в принципе, а та, что прежде контролировала его, была слишком измучена за последние сутки и не могла, да и не хотела мешать буйствующему внутри неё зверю. Она заслужила веселье и весь Фарнаар был сейчас для неё накрытым столом. Но до некоторых блюд ещё нужно было добраться. Амарилла не могла войти в дом или храм, домашний очаг и аура святилища не подпустят к людям столь вопиющее зло. Но было в городе место, где собралось множество живых душ, которых совершенно ничто не защищало, более того, которые сами сделали первый шаг навстречу злу.
Маленькая фигурка Амариллы рассыпалась сизым туманом и его тонкие ручейки потекли по улицам в сторону городской тюрьмы. Оказавшись внутри, вампиресса принялась опустошать камеру за камерой. Здесь даже не приходилось прибегать к магии, чтобы удерживать добычу на месте, с этим прекрасно справлялись добротные кованые решётки. В десятитысячном городе оказалось немало заключённых и вампирье веселье удалось на славу, но вот Амарилла добралась до одного из подземных коридоров, который и без её вмешательства оказался пуст и, к тому же, защищён множеством разнообразных чар.
Заинтригованная такой находкой, вампиресса пошла взглянуть, кого же такого аппетитного упаковали столь основательно и с удивлением обнаружила, что все эти старания ради неё. Ну, не совсем ради неё, а ради Зейна, которого, к слову, можно было узнать даже сейчас. Или не узнать, но хотя бы отличить от маленькой рыжей вампирессы. Обожающая платья Амарилла никогда бы не напялила на себя такие портки. И если бы мумию дали как следует осмотреть Эребу, то он, несомненно, заметил бы даже такую мелочь, как и несоответствие в росте. Но устроившим всё это, видимо было не до того.
Впрочем, вампирессу сейчас это не особенно волновало. Она заметила дроу и заглянула в зарешеченное дверное оконце.
- Вот так встреча, - проворковала она, продемонстрировав в очаровательной улыбке основательно удлинившиеся клыки. – Какое замечательное у тебя украшение… - Амарилла посмотрела на свою ладонь и улыбка её сделалась хищной.
Ошейник блокировал любые чары, что исходили от его носителя, а стало быть, связывающее их заклинание больше не имело силы. Дверь камеры дрогнула под требовательным ударом вампирессы, заскрипела и просела на петлях, но устояла. С потолка посыпалась пыль и мусор.
- На совесть сделано, - хмыкнула она и ударила ещё раз.
Конструкция действительно оказалась надёжной, видимо, укреплённой с помощью рун или ещё чего-то подобно. Вампирессе надоело возиться и, досадливо фыркнув, она пошла прочь, собираясь продолжить трапезу. А сюда можно было вернуться и после.
Шрифт:
#main-reply, .punbb .post-content { font-size: ${value}px; }