Смотреть на него было безумно больно, но он улыбался и от этого становилось только хуже. Ей, разумеется, не ему. Она достала флягу, лоскут, смочила его и осторожно обтерла лицо парня от запекшейся крови. Она видела, что лежит рядом на тумбочке, видела, только вот того подарочка, что к стене был прибит пока не заметила. То, что раны будут чесаться она предполагала, а потому наколдовала несколько небольших кусочков льда из той же заговоренной воды, которой-то оставалось чуть-чуть и положила рядом с ранами, чтобы охлаждали, а подтаивая обеззараживали, чтобы раны не начали воспаляться, потому что тогда никто бы ему уже не помог. Приметила она и как дрогнула его рука, после чего она подняла его кисть и так же, как и лицо, обтерла. Он требовал с неё обещания, которого она дать ему не могла, она планировала еще побороться за его жизнь. “Нет… не пообещаю… Мы поедем дальше вместе… Это я тебе обещаю…” Дрейк пал в сон, а Рада еще с минуту, сидя в своих мыслях, молча смотрела на него, после чего решила, что надо наконец начать делать мази и глянуть что там дала старушка. Она поднялась, оглянулась и чуть не вскрикнула, удержавшись только тем, что только что Ларт закрыл глаза. “Боги…” Она вышла из комнаты и вернулась уже с Годруфом, который и выволок беса вон из комнаты. Рада вышла с ним, забрав нужные вещи из сумки, травы и даже закрыла дверь на ключ, чтобы никто не побеспокоил парня.
Небольшая заварушка на кухне и женщина, что по возрасту была как раз как Годруф, все таки разрешила незнакомке взять некоторую посуду, пользоваться огнем и заниматься богомерзким варевом. Рада, и не обратила на это внимания, а может быть и стоило, ведь именно эта женщина готовила им обед и будет готовить ужин, а может быть и завтра будет их с Лартом кормить. То, что делала нимфа не шло ни в какие каноны кулинарии, она что-то растирала, смешивала, подогревала, скидывала в котел, на дне которого едва была вода, отваривала, получившееся сливала в одно место, траву девала в другое. В общем - для стороннего наблюдателя это выглядело минимум как обряд призвания демона, что и вызывало косые взгляды поварят, кухарки и даже некоторые девки из зала начали заглядывать. Через несколько часов, когда Рада закончила возиться за кухне у неё вышла небольшая баночка, едва ли больше стакана из хрусталя с густой желтоватой массой, которая пахла не очень приятно, но в этом запахе угадывались некоторые приятные нотки. Мало кто знал что это было, да никому и не надо было знать, кроме Рады. А это была одна из тех мазей, которые матушка запрещала ей делать, потому что у неё самой они не получались. У матушки нет, у неё, потратившей почти год на то, чтобы понять что в мази не так - получилось. Теперь мазь была доделана, одна.. из почти целого десятка запрещенных матушкой. Рада убралась за собой, помыла миски, чашки, приборы, даже ополоснула котел, забрала то, что так долго и старательно делала и быстро ушла, сопровождаемая косыми взглядами кухарки.
Когда Рада вернулась наверх, за окном уже виднелись только едва алые от закатного солнца облака. “Лишь бы не опоздать… я оставила его там одного да в таком виде... Лишь бы не было слишком поздно…” Она открыла дверь, зашла и закрыла её уже изнутри, поставила баночку на тумбу у кровати и бросила взгляд на то, что принесла от старушки, ведь она так и не посмотрела что именно та женщина дала. Забегалась, замоталась, а ведь именно ради этого она пошла куда-то непонятно куда. Рада села у ног парня, развязала узелок и достала из него… “Камень? она дала мне просто камни? не может быть… эта женщина… Это же просто большая галька! Как она мне поможет?” Кольцо на руке накалилось буквально через десяток секунд и Рада выронила камень, тот упал на юбку, скатился по ней, по ботиночку и лег на пол. “Проклятье... она говорила да… предупреждала...” Рада глянула на Ларта, чтобы удостовериться, что он спит. Парень видимо действительно спал, а может и нет, кто его разберет, он достаточно настрадался за сегодня. Дыхание было ровным, пусть слабым, но ровным, а значит он был жив и с ним была жива надежда на исцеление. Рада отложила узел на тумбу, сняла кольцо и зажала его в левой руке, после чего правой, подняла упавший на пол камень, повертела в руках и даже потерла с одного из боков, на котором что-то прилипло. Камень задрожал в руке и на верху, на полукруглой верхней поверхности выступила руна, едва заметно светясь как зажженная свеча. “Ого… вот это уже интереснее… Ведь это… это же…” она отложила на тумбочку кольцо, что было в левой руке и выудив из сумки свой всезнающий свиток и перо, быстро как можно более точно попыталась скопировать руну, после чего обвела её в круг и подписала “что это?”
На свитке проступили слова и пока юная дева, которой теперь она была даже в глазах тех, кто не видел её сквозь личину, читала их, взгляд её аметистовых глаз, отсвечивающих в бликах восходящей луны, становился все светлее, луна играла в её волосах перламутровыми искрами но те блекли, в сравнении с её взглядом, наполнившимся надеждой. Она положила камень себе на колени, взяла в руки свиток и едва заметно шевелила губами, всматриваясь в слова, запоминая их как строжайшее правило и когда тонкий серебряный луч луны коснулся пергамента она словно ожила, принявшись исполнять инструкции. Убрав быстро камень под одеяло на своей кровати она открыла шкаф в комнате в поисках тряпок, которыми можно было бы закрыть окна, заткнуть все щели. Окно, что было почти в ногах Ларта она закрыла своим плащом и приколола его по всему периметру окна тонкими ледяными шипами, второе окно она закрыла одеялом со своей кровати, закрепив его так же как и собственный плащ. Двигалась она почти бесшумно, если не учитывать шелеста её темно синего, как ночное небо, платья с серебристым узором на рукавах, горловине и у самого подола. Закончив с окнами, она окутала себя светящимся туманом из воды, да, эти крошечные капельки летали вокруг неё и светились, горели словно светлячки в поле ночью. Она взяла пергамент и продолжила читать, пока нашаривала то, чем можно поджечь свечу в ящике тумбочки, шаря в этом ящике единственной свободной рукой. Нимфа была занята настолько что и думать забыла о том, что её могут вдруг начать искать и в себя её привел стук в дверь. Она вздрогнула всем телом, пошла к двери, почти открыла её, но, взглянув на свою руку, вернулась к тумбе, взяла кольцо, оставила на ней свиток и вернулась, уже надев кольцо на палец, снова становясь почтенного возраста женщиной со строгим лицом, одетой в платье грубой ткани, приспособленное для длительных поездок и прогулок. За дверью была дочь Зойе. Девочка принесла ужин, ведь Рада еще на пути обратно просила саму Зойе об этом. Она не хотела лишний раз маячить перед посетителями да и покидать Ларта тоже.
- Мама просила передать. - донесся тоненький голосок
- Спасибо, малышка. - Рада наклонилась, чтоб забрать поднос и отдавая девочке мешочек с деньгами. - Передай матушке, а если откажется брать, отдай дяде своему. Скажи, что это за все неудобства, что принесла вам тетя Рада и дядя Ларт.
Девочка кивнула и убеждала. Рада вернулась обратно, поставила поднос с едой на ту тумбочку, что была рядом с её кроватью и вернулась к свитку. Пробежав взглядом по тексту она нашла то, что искала и продолжила читать дальше, но никак не могла нашарить ничего, что могло бы помочь зажечь свечу, пришлось лезть в сумку за огнивом. Свеча загорелась и в разные стороны метнулись тени, нимфа потянулась было к камню, что был на кровати, но отдернула руку и, сняв кольцо, положила его на поднос, рядом с приборами и чашей с супом. Тот огонь и радость, что были в её глазах в начале текста исчез, сменившись ровной беспристрастной маской, которой мог похвастаться разве что сам Ларт. Она взяла камень, достала из узла еще один, но чуть меньше и, зажав его в руке, приложила к груди, после чего опустилась на кровать парня и, глубоко вздохнув, положила камень ему на грудь. Руна, снова появилась, камень, что был в руках Рады тоже озарился руной и девушка взяла его уже обеими руками, сложив их у груди на манер молящегося человека, начав что-то тихо нашептывать. Едва ощутимо начало покалывать руки и по всему телу было ощущение, что всю её втягивает в этот небольшой фрагмент через эти колючие иголочки. Второй же камень с точностью до наоборот, бился, словно живое сердце и нимфа, не видя, чувствовала как волнами от него расходится тепло, легкими тихими волнами струится энергия. Её энергия.
Она поднялась и отошла на пару шагов, чтобы не попадать в поле второго камня иголочки в руках становились острее и сама она чувствовала что-то, что она совсем недавно умела преобразовать в лед, в пар, в воду, покидает её, как тают на окнах ледяные шипы, о которых она помнила все это время и которым она не давала таять. Она открыла глаза и смотрела на Дрейка неотрывно, как смотрит змея на кролика. “Ну же… еще немного… я же вижу… вижу как они стягиваются…” В груди неприятно кольнуло, сердце дало сбой ритма, но Рада упорно продолжала читать только что заученный стих, тихо, настойчиво бубня его себе под нос, оставалось всего два стиха, что были разделены паузой в ритме. Она это знала равно как и то, что по рукам её начала струиться кровь. Она дочитала стих и тут же разжала руки. Камень упал на пол и руна на нем погасла, равно как и на том, что лежал на груди парня. Сама нимфа прислонилась к стене, уперевшись в неё одной рукой, вторую же, несмотря на то, что та была в крови, приложила ко лбу и к глазам. Голова кружилась и раскалывалась на несколько неравных частей и в ушах звучал голос старухи “спасет его, но повредит тебе” повторяясь и теряясь где-то далеко-далеко.
Рада опустилась на пол, взявшись за голову и второй рукой. На висках отпечатались её ладони и чуть позже она опустила руки на колени, прислонившись затылком к стене и закрыв глаза. Льдинки на окнах растаяли, потому что на какое-то мгновение нимфа забылась, но через открытое окно в комнату пробилась луна, осветив её и лицо и заставившая Раду открыть глаза. “все хорошо… ты справилась… все хорошо… Надо… надо встать… надо убрать камни от света… надо посмотреть что там с ним... ”
Она заставила себя встать, правда вышло это только со второго раза, когда она буквально поднялась по стене. Сил не было вообще. Она только и смогла, что убрать камни в узелок, села на край кровати, отодвигая повязки. Раны не кровоточили, их вообще почти не было, но они и не закрылись до конца, но они не не несли больше той опасности от своего проникающего действия. Если бы она не знала как глубоко вошли стрелы, она бы решила, что Дрейку просто разодрала грудь ревнивица-супруга, или же, что этим ранам уже минимум полторы недели. Она попыталась притянуть оставшуюся часть воды и заморозить её, но вода не подчинилась, даже не колыхнулась в миске. “Все... доигралась… колдовства не будет…” Молча решила для себя Рада и только и смогла, что заставить себя дойти до своей кровати и забыться.
Шрифт:
#main-reply, .punbb .post-content { font-size: ${value}px; }