Совместно с Амариллой

Сквозь мокрые ресницы огонёк светильника казался маленькой звёздочкой. Лила долго разглядывала его, припоминая, что там кузнец толковал про устойчивость своих изделий к магии. Потому что если они просто прочнее обычных, это одно дело, а если активно мешают накладывать заклинания, тогда совсем другое, так она какой-нибудь шалостью хорошую вещь может испортить, а новую раздобыть будет ой как непросто. Ещё её размышления занимала та беленькая служанка, что убирала их стол после ужина. Эст не обратил на неё особого внимания, может думал о чём-то другом, а может девушка попалась не в его вкусе. Надо будет разузнать осторожненько, какие ему нравятся, не наугад же их выбирать. Для вампирессы всё было предельно просто, если она зареклась точить коготки об Эста, значит нужно найти кого-то другого. Ещё один мужчина, пожалуй, будет лишним, а вот девушка, совсем другое дело. Вернее девушки, по одной за раз, потому что они это вряд ли переживут.
В такие вот моменты расслабленного спокойствия Амариллу, пожалуй, можно было назвать практичной. Иногда это и правда приносило пользу, но чаще практичность улетучивалась вместе со спокойствием, стоило ей только чем-нибудь увлечься. Она всё ещё не пришла к какому-либо определённому решению ни по одному из вопросов, когда мурлыканье вивенди перешло в посапыванье.
- Вей… - она повернула голову и потеребила его за кончик носа. – Ве-ей… идём в кровать, там будет гораздо удобнее.
- Ммм...? - Встряхнувшись, он открыл глаза и погладил Лилу по животу. - И то верно. Здесь так жарко!
Намёрзнувшись в скитаниях по глухомани он рад был, наконец, оказаться в тепле и уюте, да и вообще -  хотел бы больше никогда не испытывать холода. Нежданное совместное купание в нагретой бане стало настоящим блаженством, но заполнявшая нишу вода делалась всё горячее, и сейчас это было уже чересчур. Ещё немного, и он просто сварится в ней. Даже его кожа - бледная, как у всех вивенди, заметно покраснела.
Густой пар обжигал лёгкие. Подхватив свою вампирессу, он посадил её на край купели, а затем, неловко ухватившись за мокрые обтёсанные камни, выбрался сам. Вода ручьями стекала с него, орошая пол - впрочем, тот и так был залит ею. Волшебный камень остался на дне, подсвечивая помутневшую воду с клочьями пены на поверхности и Вею подумалось, что надо бы его как-то вытащить, пока вода не закипела окончательно. Но нырять за ним не хотелось.
- В кровать... - вивенди с удовольствием потянулся, подойдя к лавке, опустил пальцы в кувшин и тут же опрокинул его на себя, встряхнувшись - прохлада сразу придала бодрости. –О-о-о, как раз то, что нужно!.. На тебя полить? Хотя, вампирам и жар, и холод нипочём - тут я тебе завидую... Но какое же это наслаждение!
Обтершись полотенцем, он подошёл к позвякивающей цепями Амарилле, всё такой же бледной несмотря на разогрев, и принялся за неё, выжимая густые рыжие пряди, досуха вытирая влажную кожу и поблёскивающие кандалы, спускаясь сверху вниз и не пропуская ни одного местечка.
Она прижалась к нему плечом, с удовольствием позволяя за собой поухаживать.
- А знаешь, я ведь опять осталась без одежды… - Лила выгнула спину, подставляя её стараниям Вея. – Если не считать за одежду то безобразие, что я соорудила из фартука. Хорошо хоть плащ уцелел.  – Спина закончилась, вивенди спустился ещё немного, потом ещё, вампиресса благосклонно глянула на него сверху вниз и зажмурилась от удовольствия. – Женщинам, конечно, положено разорять своих мужчин на всякие безделушки и тряпочки, но честное слово, Аменд не то место, где я бы хотела каждый день ходить за такими покупками. Может, на это раз мы приобретём что-нибудь более надёжное? – хихикнула она.

Совместно с Амариллой

Сгрузив в углу поклажу и лук с пустым колчаном, Вей стянул с плеч жилет, рубашку, снял пояс, разулся и с облегчением избавился от плотных штанов. Влажная ткань липла к разгорячённому телу, жаждущему свободы и покоя, и вместе с тем вивенди ощущал разгорающийся огонёк иных желаний, неутолённого голода и неги, стремления вновь попробовать на вкус... 
Подойдя к постели, он опёрся коленями о край и склонился над лежащей Амариллой. В чёрных глазах парня тонул огонёк лампы. Взявшись за основание длинной цепи у самого ошейника, Эст с неожиданной силой потянул его на себя, приподымая девушку и накрывая её мягкие губы чувственным, жарким поцелуем и Амарилла с таким же жаром ответила на него. Днём она была рассудительнее и спокойнее, но сейчас наступила ночь, её время, и вампиресса больше не желала ограничивать себя. Она дёрнулось было к пульсирующей под ключицей артерии, но зажатая в кулаке парня цепь остановила её раньше, чем Лила успела остановиться сама. Чуть отстранившись, она мягко коснулась костяшек пальцев губами, но второй раз это не сработало, вивенди не отпустил её. Тогда ладошка Амариллы коснулась его живота, кандалы ограничивали движение, но не так сильно, как следовало бы, и если Вей надумал на сон грядущий подразнить вампира, то она тоже найдёт, за что подержаться.

Тёплое живое дыхание окутывало бархатную белую кожу, страстные поцелуи перетекали один в другой. Облокотившись на мягкое одеяло, Эст почти лёг на женщину сверху, прикрыв глаза и наслаждаясь жаром  разгорающегося костра чувственности, в который Лила подбрасывала всё новые и новые поленья. Он целовал её с упоением, лаская её трепещущий язычок, касаясь длинных острых клыков, блаженствуя от прикосновений к обнажённому телу, от осознания того, что Амарилла - только его, что они вместе, здесь и сейчас, и перед ними - мир воплощения потаённых желаний... О, лежать на ней было так мягко и уютно, но ненасытный огонь в глазах вампирессы скручивал тело в тугую спираль возбуждения, и каждый новый виток добавлял напряжения к натянутым мускулам и нервам.
Намотав цепь на кулак, Вей прижал Лилу ещё сильнее, сдавил коленями. По пальцам вновь скользнули огоньки разрядов, свободная рука спустилась вниз и проникла между ног, сжимая чувствительную кожу. Средний палец скользнул по кромке лепестков, проник между ними... Парень глубоко вздохнул, улыбнулся и тут же создал внутри неё вакуумную сферу, удаляя воздух из тёмной сокровенной глубины и заставляя нежные внутренние стеночки прижиматься друг к другу, распространяя по телу волну невыразимых ощущений.
Амарилла ахнула и отпустила Вея, вместо того сжав в кулаке собранное складками одеяло. В купальне он выглядел так, будто того и гляди уснёт, и неугомонная вампиресса настроилась на то, что придётся его будить, а оказывается он ещё не растерял пыл, находя силы даже на магию. Отметины после попадания в неё прошлой молнии уже затянулись, но вивенди каждый раз изобретал что-нибудь новое. Пожалуй, будь он обычным мужчиной, давным-давно лежал бы где-нибудь бездыханным или она просто обратила бы его, чтоб не убить. А потом потеряла бы всякий интерес к новообретённому сородичу, ведь тогда между ними не стало бы дикого физиологического притяжения и, кто знает, что осталось бы. Но его непослушная сырая сила причинявшая боль им обоим, каким-то странным образом отвлекала Амариллу от кровожадных мыслей. Впрочем, она знала, что очень скоро они вернутся снова. Единственный раз, когда этого не произошло, случился на тёмном алтаре, где полное душевное истощение сочеталось с потоком сил, проходящих сквозь неё. И едва ли им теперь удастся повторить подобное.
Скомканный плащ съехал в сторону, почти соскользнув на пол. В ослепительных вспышках молний вырисовывался силуэт прижатой к постели женщины и напряжённая фигура мужчины, нависшего сверху, сжимавшего её под собой так крепко, что та едва ли смола бы пошевелиться.

Совместно с Амариллой

Вивенди будто бы собирался съесть её, поменявшись с вампирессой местами, и Амарилла вдруг оказалась на месте жертвы, на котором никогда прежде не бывала. Её укусили только один раз и всё, что она помнила о том моменте, это абсолютную путаницу в мыслях, в остальном же Сиф подошёл к вопросу весьма буднично. У Амариллы тоже случались ничем не примечательные охоты, ведь непросто каждый день выдумывать что-нибудь эдакое, да зачастую и не с кем, но всё же она считала, что так гораздо вкуснее. И вот теперь сама попалась на зубок.
Они не договаривалась ни о чём, да и вообще сейчас было не до разговоров. Вампиресса, сотни раз бывавшая по другую сторону, и так прекрасно знала, что от неё требуется, а Эст, похоже, оказался на редкость способным учеником. Хотя чем дальше, тем сильнее Амарилла сомневалась, что причиной всему её уроки. Может она показала ему азы, подсказав, в каком направлении двигаться, но дальше Вей пошёл сам и теперь ей уже было впору у него учиться.
Горячие, страстные ласки, поцелуи, прикосновения языка и покусывания - всё смешалось в едином потоке вожделения. Окутывая гладкую кожу жаром своего тяжёлого дыхания, вивенди будоражил её этим жадным напором, оставляя влажные цепочки следов и порой так крепко прихватывая зубами, что удлинённые клыки едва не прокусывали бархатную кожу. Вей прикусил набухший сосок левой груди и потянул его на себя, подрагивая от наслаждения в потоке сплетающихся ощущений...  Видимая беспомощность крепко связанной и скованной Амариллы, податливость воплощению любых его желаний дико разжигала его страсть, непреодолимые побуждения - раствориться, поглотить без остатка, пронзить до основания, слиться воедино и скрутить её тело и сознание в пылающий жгут сплошного экстаза - будто это он был хищником, желающим вкусить её, а не наоборот.
Блуждающие ладони вновь сжали мягкую грудь, блестевшую от прикосновений губ и языка, пальцы медленно выкрутили оба соска, заставляя вампирессу выгнуться дугой. Не давая передышки, рука Эста дёрнулась к низу живота, скользя по лепесткам сладкого томления и напористо вторгаясь между ними, проталкивая пальцы один за другим и постепенно продвигаясь всё глубже.

Верёвка впивалась в горло и запястья, а Вей нашёл для этого куда более укромное местечко. Сейчас ему было позволено всё и конец был определён, но как же непростительно долго он тянул с этим. Амарилла вся извелась, извиваясь под ним и изнывая от нетерпения, и в какой-то момент ей стало казаться, что именно этого она всегда хотела, именно этого искала и не могла найти. Твёрдую руку на ошейнике. Не жестокость, но жёсткость. Того, с кем можно будет забыть о проклятии, забыть обо всём и полностью отдаться совсем другим ощущениям, их силой изгнав вездесущий голод. Потерять контроль и разум, переложив это бремя на кого-то другого, и утонуть в страсти, зная, что это не обернётся десятками трупов, а утром не наступит похмелья с густым запахом крови и терпким привкусом одиночества.
- Никогда мне не уступай, - сбивчиво прошептала она склонившемуся над ней вивенди. – Что бы я ни делала, к каким бы ухищрениям ни прибегала, как бы ни проверяла тебя на прочность… А я буду поступать так всегда. В моей природе искать чужие слабости и пользоваться ими. Но ты не поддавайся.
Что только не сорвётся с губ в такие моменты. Потом можно многократно передумать и пожалеть обо всём, но сейчас это было выражение самого чистого, незамутнённого и не исковерканного раздумьями желания, какое только могло возникнуть у разумного существа.
- Ты - моя, и всегда будешь... - голос Вея стал хриплым, - моей собственностью. Мне по душе твоя слабость и покорность... И сладкая беспомощность.
Скользкая кисть со сжатыми пальцами снова и снова вонзалась в Амариллу, проникая между ног и погружаясь в неё по самое запястье. Судорожные толчки напряжённой длани заставляли подёргиваться её обнажённое, связанное тело. Вампиресса запрокинула голову, с её приоткрытых губ раз за разом срывалось короткое рычание, заглушаемое громовыми раскатами бушующей бури.

Совместно с Амариллой

Гроза разбушевалась пуще прежнего, трескучими раскатами взрезая воздух, хлеща ливнем и стуча по окнам ветками склонённых в три погибели деревьев, полоскавшихся на ветру. Буря ярилась, выбрасывая на далёкий берег пенные гребни штормовых волн и старый трактир стонал и поскрипывал под её неистовым натиском.
А в небольшой комнате второго этажа продолжалось неистовство совсем иного рода. Беспомощная, связанная невольница, терзаемая бешеным напором жгуче-острых ощущений, отчаянно, сладко стонала, всецело отдаваясь происходящему. Направляемая рукой вивенди скользкая от соков свеча раз за разом вонзалась ей прямо между ног, снова и снова растягивая внутренние стеночки и погружаясь в сокровенную глубину. В ярких вспышках молний податливое тело дрожало и вскидывалось, а Вей всё усиливал напор, едва не взрываясь от переполнявшего его урагана страсти. Воск начал таять от жара его ладоней, сминаясь под пальцами. Резко введя в лоно толстенную свечу почти на всю длину, он оставил её там, так что наружу теперь торчал лишь самый конец. А затем подхватил Лилу, прижал её колени к груди и перевернул на живот,  желая проделать тоже самое с другой её дырочкой. Но не тут-то было, сколько Эст не пытался, вторая свеча никак не проходила в узенькое отверстие между ягодиц и глухие возгласы Амариллы звучали в унисон с его тщетными усилиями.
В пылающем разуме парня мелькнула заманчивая мысль об играх с расплавленным воском, но он уже был слишком распалён для таких прелюдий. Перенапряжённая, пульсирующая плоть, вставшая колом между его ног, жаждала всё большего, и Вей не мог больше ждать. Пересев к изголовью и подтянув девушку к себе, вивенди вновь уложил её на спину. Он расставил колени, направил пышущий жаром член прямо в объятия её нежных губ и, судорожно стиснув напряжённые груди, опустился вниз, насаживая на себя, проникая в узкое, сдавленное верёвкой горло и заглушая очередной готовый вырваться стон. Погрузившись до предела, он дёрнулся назад и тут же устремился обратно, двигаясь напористо и резко, со смачным чмоканьем заполняя Лилу собой.
Её согнутые ноги поехали, подгибаясь ещё больше, и вместе со скомканным плащом оказались где-то под спиной. Голова запрокинулась далеко назад, обнажая тонкую шею с багровыми следами от витой верёвки, а чётко обозначившиеся ключицы то и дело упирались в колени Вея. Вампиресса слышала, как тяжёлыми толчками в нём бьётся жизнь – одна на двоих. Он щедро делился с ней этим даром и она захлёбывалась им, не желая останавливаться. Саднящее тело, жалобно скуля, умоляло о пощаде, но в какой-то момент боль оборвалась, канув в небытие и утянув с собой все другие ощущения.  Амариллу выгнуло дугой и горячая пульсация жизни забилась у неё внутри, там где, казалось, её уже никогда не могло бы быть. И пусть она не принадлежала вампирессе, но всё-таки была её. Побелевшие словно от холода пальцы сжались в кулаки, стремясь удержать это мимолётное блаженство. Не удержали. Но Амарилла знала, что оно ещё вернётся к ней и не раз, даже этой ночью, не говоря уже обо всех последующих.

Совместно с Амариллой

Набухшая головка вновь проскользнула в колечко губ, ткнулась в нёбо и со смачным звуком нашла путь в узкое горлышко. Судорожно выдохнув, вивенди опустился ниже, проталкивая член в гортань, погружаясь на всю длину, изнутри проникая под сдавливающую шею верёвку, под край тугого ошейника, тесно вжимаясь, раздвигая внутренние ткани, но не останавливаясь. Связанная в сладкой, беспомощной неволе, с двумя толстыми свечами, уже растягивающими её пульсирующую промежность, Амарилла заглатывала его всё глубже, наполняя каскадом фееричных, восхитительных ощущений. Отчаянные стоны и возгласы затихли, теперь вампиресса могла лишь приглушённо мычать. Несколько раз она судорожно дёрнулась всем телом, потянулась вперёд, потряхивая головой, прижимаясь плотнее, помогая себе язычком, пока не вобрала в себя  его весь целиком. А потом продвинулась ещё немного, чтобы поместилось всё остальное, так что рот оказался до предела переполнен разгорячённой плотью её любовника. Пальцы вивенди вцепились в её плечи, подрагивая от наслаждения. Конвульсивно подёргиваясь, позвякивая цепями между ног, она вновь выгнулась дугой, щекоча язычком складки чувствительной кожи и доставляя парню непередаваемое блаженство.
Теперь Вею не стоило делать резких движений иначе подобные эксперименты могли закончиться весьма и весьма печально, но они уже не в первый раз ходили по опасной грани и каждый раз находили в этом всё новые и новые удовольствия. Вот и сейчас оба замерли поглощённый каждый своими и в то же время совместными ощущениями, а потом Амарилла отпустила его, уронив голову на измятую подушку. Почти высохшие волосы, огненными витыми прядями разметались по постели и мешали, попадая везде и путаясь в ногах у вивенди. Вей сгрёб их в охапку и вновь потянул вампирессу к себе.
Каждое движение отдавалось в ней пульсирующей болью. Тело силилось вытолкнуть чужеродные предметы, но не в состоянии было избавиться от них рефлекторно, а Амарилла не спешила прикладывать к этому дополнительные усилия. Со свистом втягивая воздух, она лежала на руках своего любовника, связанная, растрёпанная и истерзанная, и казалось, что вампиресса вот-вот потеряет сознание, хотя это было в принципе невозможно.
Краткая передышка вновь сменилась неудержимым напором. Вспышки молний, прорезающие чёрную мглу за оконным стеклом, снова и снова подсвечивали обнажённые тела на сбившейся, смятой постели: изогнувшуюся луком, крепко связанную девушку - стонущую, позвякивающую цепями, и нависшего над ней парня, горящего жаром страсти, раз за разом напряжённо бросающегося вперёд, трахая её в безропотно приоткрытый ротик, всё приближая взлет на заоблачный пик столь желанного наслаждения. Смачные толчки, всхлипы и надсадное дыхание, капельки пота на каменеющих от напряжения мышцах - всё смешалось в едином потоке восторга и упоения друг другом. Вся мощь восхитительных, сладостных ощущений, эмоций и чувств, удвоенная узами сплетённых сущностей, господства и подчинения, неволи и присвоения, столь желанной беспомощности и овладения, в ослепительной вспышке достигла апогея и низринулась в бездну пылающей волной экстаза, дрожа на натянутых нервах судорожно сведённых мускулов. Погружённая в тело вампирессы мужская плоть стала ещё твёрже и горячая струя семени, куда более обильная, чем у человечьих мужчин, хлынула в сжимающееся горлышко Амариллы. Выскользнув изо рта, член закачался, заливая потоками спермы её щёки, подбородок, шею и грудь.

Совместно с Амариллой

Парень замер, будто борясь сам с собой, но затем всё же потянулся к путам, непослушными, ватными пальцами распуская тугие узлы. Подумать только, как крепко он связал её в порыве вожделения!.. Эст не мог знать, насколько искренними были её сбивчивые желания, озвученные в момент необузданной страсти - о том, что она всегда будет проверять его на прочность, чтобы он никогда не поддавался этому, даже если вампиресса попросит остановиться. Он в полной мере разделял блаженство тех сладостных мгновений, но, возможно, это были лишь слова, способ ещё больше усилить мимолётную вспышку наслаждения. Шли ли они от сердца? И имеет ли это для вампиров значение?.. И всё же...
- Ты права, - произнёс Вей, приподняв Лилу и сматывая верёвку с её нежной шейки. - Не всё сразу.
У них ещё будет время. Вся жизнь, а возможно, и целая Вечность. Он и так не мог представить, что они вместе достигнут столь восхитительных вершин удовольствий. Вивенди сам поражался тем изменениям, что происходили в нём, той необузданной жажде и неукротимым желаниям, бушующим в сознании. Разве это свойственно ему, его народу, другим Ньен?.. А Лила - разве вампирам вообще свойственно такое поведение? Быть скованной, связанной, в полной власти живого существа, да ещё получать удовольствие от своего беспомощного положения?.. И кто знает, к чему они придут в будущем, какие интригующие откровения ждут их впереди?..
Сидя на своей переполненной попке и упираясь концами свечей в одеяло, девушка морщилась и постанывала. Эст сжал коленями её бока и не давал привстать на ноги, продолжая освобождать от верёвочных витков её тоненькую талию, снова и снова пропуская моток за спиной и вновь возвращаясь к пупку, ослабляя надёжно затянутые узлы, завязанные под запястьями после каждого оборота верёвки, впивавшейся в тело. Между тем багровые следы, оставленные на нежной коже, постепенно таяли и исчезали, словно их никогда и не было.
За талией пришёл черёд рук, тут дело пошло быстрее и совсем скоро и они тоже оказались на свободе - конечно, не считая рунических оков, по-прежнему охватывающих шею, лодыжки и запястья, да звонко позвякивающих цепей.
Парень толкнул Лилу на спину, а затем его рука вновь опустилась к растянутым дырочкам её промежности. Пальцы ухватили за кончик первой свечи и потянули на себя, с усилием вытягивая из тела. Комната тут же вновь наполнилась громкими отчаянными стонами, всколыхнув чувственность, и это только подстегнуло Вея. Не вынимая свечу полностью, он тут же вогнал её обратно, преодолевая сопротивление внутренних стенок, снова потянул на себя и опять вернул на место, засаживая почти до упора, а затем ещё, ещё и ещё!...
Яростный, острый напор сплетающихся ощущений почти оглушил, ослепил его, пробирая до основания, но Эст не останавливался, напряжённо, с усилием вгоняя толстую восковую свечу между ног извивающейся, стенающей в голос Амариллы, всё быстрее и резче, пока охвативший её экстаз не хлестнул по нервам, крупной дрожью спустившись по спине от затылка.
Зажмурившись и тяжело дыша, Вей вырвал помятую свечу из пульсирующего лона и выбросил на пол. Со второй пришлось повозиться, но затем и она улетела в темноту, со стуком ударившись в стену и покатившись по полу. Вивенди улёгся рядом с девушкой, прислушиваясь к её рваному дыханию, казавшемуся таким живым и естественным, к гулкому биению собственного сердца, шуму дождя за окном да еле различимому шелесту лёгких шагов, торопливо удаляющихся по коридору.

Совместно с Амариллой

Её шутливый тон ни в коей мере не отменял серьёзности намерения. Правда Амарилла не сильна была в почитании богов, но ради такого случая готова была даже отыскать какого-нибудь тёмного жреца. Говорят, поэтам и художникам вдохновение даруется свыше и она не видела особой разницы между умением музыканта извлекать прекрасные звуки из инструмента и умением любовника извлекать их из женщины. Ведь Вея без сомнения что-то вдохновляло и просто приписать сию заслугу себе было бы заманчиво, но едва ли верно. Не стоило лишний раз дразнить Спящего, тем более что она и так провинилась, присоветовав ему Ллос в супружницы.
- Какие же жертвы ты хочешь принести тёмному богу? - поинтересовался Эст. - Даже не берусь представить. Прошлый раз мы принесли ему тебя. Шикарно получилось, - он разулыбался и высвободил руку, отчего цепь звякнула и провисла. - Правда, пришлось в конце тебя немного зарезать... Ну, зато теперь у тебя прекрасный комплект браслетов, да ещё и починенный. Твой вид вообще безумно распаляет меня, пробуждает что-то новое и притягательное... Ты ведь тоже чувствуешь это, правда? - спросил Вей, всем телом прижимаясь к своей вампирессе, обнимая её руками и ногами. Огненные кудри разметались, спутались и частично оказалась под ним. - Может, это мне стоит принести жертву Рилдиру, за такой дивный рыженький подарок? Вряд ли он на это рассчитывал, но подумать только!..
Вивенди замер в блаженной истоме, затапливающей каждую частичку его тела, и разума, всё больше и больше вступающей в свои права. Наступившее спокойствие оказалось не менее желанным, чем буйство страстных порывов, и парню казалось, что он плывёт, ускользает вдаль, окутанный благодатным жаром упоения. Как прекрасно было просто лежать на тёплой мягкой постели, держа Лилу в объятиях!..
- На Юг, на Юг... В край горячих ветров... Просто мысли читаешь, - довольно жмурясь, он прижал девушку к своей груди.
- И не начинала ещё, - шепнула вампиресса, нежно и медленно касаясь губами его щеки, уха, шеи. – Я чувствую… нечто странное. С самого подземелья ловлю себя на том, что пытаюсь тебя разозлить, и это оказалось гораздо сложнее сдерживать, чем желание укусить, - она с упоением вдохнула его аромат и продолжила неспешное путешествие вдоль линии подбородка, потому что выше просто не доставала. – Тебе попалась очень строптивая собственность и мне дико нравится, когда ты пытаешься это исправить. И когда прекращаешь это делать, вновь становясь милым заботливым парнем, с которым я познакомилась на перевале. Это контраст просто с ума сводит, - в голосе Амариллы появились рычащие нотки. Она тоже обнимала своего вивенди и, казалось, они переплелись так, что теперь вовек не распутать. – Должно быть, это как-то связано с твоими эмоциями, хотя не представляю, как именно… Вей, я очень стараюсь не забывать, что ты другой, что тебе нужно гораздо больше, чем полчаса отдыха, но иногда это просто непосильная задача.

Совместно с Амариллой

Уже перевалило за полдень, когда Эст, наконец, проснулся. Не открывая глаз, он пошевелился, медленно напрягая вялые ещё ото сна мускулы и глубоко вдохнул стойкий, специфический аромат близости. Он дышал им всю ночь и большую часть дня, и Лила всё время была с ним, в его объятиях... Боги, как же это было приятно!.. Вдвоём под одним одеялом стало так тепло, уютно и мягко - и это после камней да лежанок из хвороста!.. Казалось, они парят в облаках из невесомого, легчайшего пуха. Вампиресса потихоньку согрелась и стала такой же горячей, как и ложе под нею. По телу парня разливалась необычайно приятная истома и оно тихо пело от упоения. Душа Вея тоже пела, от счастья и благодарности, от того, что они вместе и от всех тех эмоций, что Амарилла подарила ему этой волшебной ночью.
Вивенди вновь сладко потянулся, нежась в этих восхитительных ощущениях и не желая просыпаться. Лишь настойчивое нетерпение девушки, ширящееся в его сознании, побуждало выбраться, наконец, из безумно приятных тенёт тягучей дрёмы. Эст думал, что, желая поскорее избавиться от цепей, она начнёт тормошить его куда раньше, но её  безмолвное нетерпение оказалось красноречивее любых снов. И как бы не хотелось Вею продлить это сонное блаженство, он и так проспал слишком долго.
Парень вздохнул, зарываясь носом в рыжую шевелюру, опёрся на локоть и тепло улыбнулся, встречая ясный блеск серых глаз. Обильные следы его страсти, оставленные на обнажённом теле Амариллы, за ночь подсохли, стягивая бархатную кожу. Смазанные в пылу страсти, они оказались и на нём тоже.
Вей довольно улыбнулся. Откинув одеяло, он мягко взял за кончики пальцев изящные скованные руки Лилы. Сведя их вместе, прижал к своей груди, а затем  склонился, осыпая поцелуями. Его переполняла трепетная нежность, так разительно отличаясь от неистового урагана вожделения, бушевавшего накануне. Женщина приподнялась на локтях, вивенди сел у неё в ногах, одеяло сползло окончательно и ласкающие прикосновения горячих губ неспешно перетекли на живот и прошлись по внутренним сторонам бедер. Руки парня легонько касались кожи вампирессы, обнимая и поглаживая, скользили по звеньям цепей, слегка прихватывая и отпуская снова, ослабляя и усиливая натяжение.
Прижавшись щекой к её согнутой в колене ноге, Эст улыбнулся.
- Ты так и не спала?.. Наверное, скучно всю ночь лежать вот так, не сомкнув глаз. Не знаю, сколько я проспал, но чувствую, что долго. Думал, проснусь куда раньше... - Он оглянулся на серый прямоугольник окна. За исчерченным мокрыми дорожками стеклом по-прежнему шёл дождь. Парень поморщился от голодной судороги в животе, требующей восполнить растраченную энергию. Перед выходом надо будет подкрепиться. - Кстати, ты так и не попробовала меня вчера... Хотя желала этого, я чувствую... - Вей вновь улыбнулся. - Сделай это сейчас,- присев, он убрал в сторону свои густые волосы, открывая шею.

Совместно с Амариллой

Удивление лёгкой рябью коснулось сознания Эста, приподымая полог сонного оцепенения, всё ещё не отпустившего его упоённого негой тела. Нежное прикосновение, оставившее мокрую дорожку на шее, было безумно приятно, и он всей душой отозвался на ласку, но ведь ожидал совсем другого - резкого всплеска выпущенной на волю хищной, всепоглощающей жажды, полыхнувшей в сознании, краткого мига острой боли, переходящей в тягучее, умопомрачительное наслаждение, перехватывающее дыхание и леденящее пальцы... Вивенди пошире раскрыл глаза, свинцово-серые, почти как у Лилы, и обернулся к ней.
- М-м-мм... Моя милая... Твой игривый язычок невероятно воспламеняет меня. Вчерашняя ночь - тому свидетельница... Но твоя жажда, зов крови, распространяется гораздо дальше - я хочу хоть немного утолить её собой. Укуси меня - ты же знаешь, мне это тоже в удовольствие... Ну же.
Медленно и неуверенно Лила забралась к нему на колени, потёрлась щекой о мужское плечо. Умом она понимала, что делает что-то плохое, но Вей сказал, ничего страшного, и его слово оказалось выше. Осторожно, стараясь не причинить боли, Лила прокусила кожу на его шее, сделала глоток, потом ещё. Почуявшая вкус чужой жизни, Жажда подняла голову, теперь лишь она единолично правила в опустевшем сознании и рабский запрет не противился ей, ведь хозяин разрешил. Блаженно закрыв глаза, вампиресса пила и пила, не думая больше ни о чём. Даже прежней Амарилле сейчас было бы непросто остановиться, а для лишённого воли существа это и вовсе оказалось невозможно.
Обхватив её за плечи, Вей зажмурился, не дыша, чувствуя, как жизнь толчками покидает его оцепеневшее тело. Укус вампира сам по себе вызывал эйфорию у жертвы, в их же с Лилой случае, усиленный сплетающимися эмоциями взаимного наслаждения и страстей, он превращался в свирепую, ничем не сдерживаемую Потребность, затапливающую сознание и разрушающую всякие преграды. Безумную жажду вкусить его во всей полноте и не останавливаться - до последней, сладостной вспышки, обжигающей конвульсивно рвущиеся нервы - лишь бы это не заканчивалось...
Внутренний голосок на задворках разума кричал об опасности, но не мог достучаться до сладко агонизирующего сознания вивенди. С каждым глотком прильнувшей к нему Амариллы мышцы парня всё больше охватывала судорога, конечности становились лёгкими, словно чужими, и отчаянное стремление, чтобы это не заканчивалось, становилось всё непреодолимее. А пустота, оставленная покинувшей тело кровью, всё больше заполнялась квинтэссенцией яростного удовольствия.
Лишь волевая сдержанность вампирессы, подкреплённая его собственным согласием, могла укротить смертельно опасную жажду, но сейчас  Эст не чувствовал, не ощущал в ней даже отзвука внутреннего сопротивления, способного удержать над бездной, отразиться отего собственного. Он уже испытывал подобное - в тёмной пещере, в зеленоватом мерцании покрытых пыльцой изгибов и линий...Глоток за глотком жизненная сила вытягивалась из него, перетекая в скованную цепями женщину, и когда казалось, что до последней безвозвратной черты остался всего один шаг, один глоток - неведомая сила оттолкнула их друг от друга, разом укротив сплетённую жажду крови и наслаждения. Проклятие Рилдира, в котором Вей и Амарилла нашли способ быть вместе, работало, не позволяя убить друг друга, вопреки самым глубоким и неудержимым желаниям.

Совместно с Амариллой

Короткое удивление прошло, и полувопросительное выражение на лице вивенди сменилось слабой улыбкой. Кажется, кому-то захотелось поиграть... Его немного смущал сумбур, царящий в эмоциях Лилы, но её личико с торчащими под верхней губой длинными тонкими клыками было до того кротким, что Эст невольно успокоился, и похоже, его ощущения передались и ей. Дремавшие в нём новообретённые стремления тут же подняли голову, пробиваясь на поверхность.
- Не знал, что могучие вампирессы умеют выглядеть настолько невинно и беззащитно. А уж твои оковы!.. Наверное, чтобы поохотиться, тебе теперь и делать ничего не надо... Тебе кстати очень идёт этот образ. Выглядишь, как настоящая невольница. Неужто вчерашнее заключение в цепи так на тебя повлияло?.. - Вей глубоко вздохнул и подвигал челюстью, пытаясь избавиться от заложенности в ушах. - Поднимайся с пола, на кровати куда мягче и приятнее.
- На меня повлиял ты, - ответила Лила и послушно влезла обратно на кровать.
- Думаю, мы оба друг на друга повлияли. С тех пор, как твои оковы обрели целостность, во мне будто пробуждается новая сила, желания... Мне безумно нравится, как ты в них смотришься... - вивенди вновь улыбнулся и коснулся её щеки, провёл пальцами по коже, покрытой тонкой плёночкой засохшей спермы. - И раз уж это настраивает тебя на такой игривый лад - будь немного больше похожа на саму себя, хорошо? Самую малость. Я ещё не совсем проникся этими новыми желаниями, дай немного привыкнуть...
- Как будет угодно моему Господину, - прошептала Лила и, прикрыв глаза, ласкаясь потянулась за его рукой. – Я буду какой угодно, стану похожа на кого пожелаешь – только прикажи.
Полулёжа опёршись на спинку кровати, Эст обнял её за плечи и легонько привлёк к себе, борясь в тягучей вялостью, заполняющей тело.
"Прежде всего, будь собой - будь той, кем подсказывает сердце", - возникла первая мысль. Но затеянная Лилой увлекательная игра и его собственные сладостно-томительные желания, всколыхнувшиеся от вида такой покорности, побуждали ответить иначе.
- Ты знаешь, что так распаляет мои потаённые стремления. Будь послушной, но не отвергай собственные суждения, не бойся делиться ими, быть деятельной и многословной, не дожидаясь на то специального позволения. Я не вампир, я тебя не укушу. - Он усмехнулся. - И никогда не ожидай прямых приказов. Что-то подсказывает мне, что хорошей рабыне достаточно следовать намёкам и проявлять собственную инициативу, если она считает, что хозяину это понравится. А мы ведь к тому же чувствуем друг друга.

Отредактировано Вей-Эст (11-08-2016 21:04:41)

Совместно с Амариллой

- Я... ничего, - пробормотал Вей, встряхнувшись. - Просто не ожидал. А вот ты опять переживаешь...
Обуревавшие вампирессу чувства проникли в него, поднимаясь волной, растревожив душу. Но несмотря на это он приобнял её, стараясь успокоить. Эмоции были столь реальны... И тогда он впервые ощутил, понял, что она не стремится справиться с ними, чего на самом деле желает. Это было так странно, неожиданно, несвойственно, это уже не было игрой, и с таким Эст никогда в своей жизни не сталкивался.
- Ты жаждешь наказания, - медленно проговорил парень.
Он не просто чувствовал, а знал, что это так. Всё, что творилось с Амариллой, было глубоко, до ужаса настоящим, будто в одночасье пропала воля, надежды, стремления, мечты, личность той женщины, которую он знал и любил, оставив после себя лишь самые простые, бесхитростные желания. Что-то произошло этой ночью, воздействия на разум сплетённых в объятьях любовников, подстраиваясь под те самые зарождающиеся стремления, отзываясь на них и словно наделяя собственной тёмной волей. Вей ужаснулся их силе и стремительности, тому, куда это могло завести их, словно Проклятие, подточив барьеры сокровенных желаний, оскалило зубы, стремясь поглотить их в Лилой целиком. Но это были уже не их желания. Будто не желая мириться с тем, как они повернули его себе на пользу, оно попыталось подмять их под себя, превратившись в насмешку богов.
Ну уж нет. Они сами - хозяева своей судьбы, и сами вольны решать, какой путь выбрать. Самим управлять своими желаниями и стремлениями, в той мере, в которой захочется им, а не следуя диктату проклятья. Всё существо вивенди восстало против этого, борясь с охватывающей разум тёмной силой, распаляющей чуждые ему побуждения, судорожным волевым усилием загоняя их под свой контроль.
Воздух в комнате вздрогнул и всколыхнулся. Переполнявшее Лилу всеохватное чувство вины и покорности захлёстывало парня глухим отчаяньем. Он должен спасти свою любимую. Только бы было ещё не поздно...
Опустившись на колени, на деревянный дощатый пол, Вей протянул руки, побуждая её сесть рядом, взял в ладони милое лицо и пристально взглянул в серые глаза, взывая к её разуму горячей мольбой своей бьющейся в агонии души.
- Вернись ко мне. Во всей полноте своей многогранной личности и свободной воли. Такой, какая ты есть - сильной, своенравной, следующей собственным желаниям, стремлениям и мечтам. Я люблю тебя.

Вампиресса сидела и смотрела на него. Внешне ничего не изменилось и злость её никуда не делась, наоборот стала только яростней, но она больше не требовала выхода, не ломилась в сознание Вея, Амарилла не позволяла ей этого. Звякнула цепь, изящные пальчики легко коснулись щеки вивенди, его шеи, свежих следов от укуса. Последний приказ её Господина был выполнен в точности. Последний, потому что она никогда больше не позволит этому повториться. Безвольный вампир, и для себя самого, и для хозяина оказывается далеко не подарок, а мельничный жернов на шею, с таким топиться в самый раз, а не жизни радоваться.
- Тебе нужно поесть, - повторила Амарилла, глядя в обескровленное лицо Вея. – И прости меня.

Истерзанные непогодой кривые улицы Аменда за одну ночь превратилась в топкую грязь. Вчерашняя буря прошла дальше, оставив после себя сломанные ветки и разный мусор, а дождь всё лил и лил, перекрашивая мир в серые тона.
Сапоги вивенди вмиг покрылись грязью и промокли насквозь, и лучшим вариантом было бы принять ветреный облик или хотя бы левитировать. Но Вей слишком ослабел после кровопотери и морального потрясения чтобы пытаться использовать магию. А ветер, как это часто бывает, дул прямо в лицо, подтягивая от залива новый грозовой фронт, еще темнее и гуще, чем висящая над головой сплошная серая завеса.
Кутаясь в плащ, Эст шел ему навстречу, минуя редких похожих, похожих на унылые комки мокрой дерюги, стараясь огибать самые глубокие лужи. Его подгоняло стремление поскорее добыть ключи от оков Амариллы. Курт велел забрать их сегодня, а ведь уже давно перевалило за полдень. Что если предложение действительно лишь сегодня, и завтра эта возможность будет упущена?  Вдруг он просто не станет отдавать их, решив, что надёжнее и безопаснее для всех будет держать их при себе? Или же просто не примет для оплаты ни одну из оставшихся безделушек из тёмного храма?
Вей даже думать не хотел о возможных последствиях.
Пусть уж цепи остаются на Лиле лишь во время "игры в невольницу", пусть вызывают только позитивные ощущения...

На рыночной площади, несмотря на ненастье, было довольно оживленно и шумно. Купцы и торговцы разного пошиба, укрывшись под двускатными навесами торговых рядов, вовсю расхваливали свой товар перед снующими по лужам покупателями, которым и дождь был нипочем. Памятуя о неудаче с платьем, Эст по пути присмотрел для Лилы плотный кожаный корсаж на завязках, четыре кожаных фалды на едином поясе, обертываемом вокруг талии, а еще нашел пузырек миндального масла. Давеча ему всё это не попадалось - видать, недавно прибыло новое судно с товарами.
Сегодня купцы глядели на него еще более подозрительно, то и дело спрашивая, не болен  ли он. Вивенди отвечал, что оставил свой загар далеко не юге.
Пришлось раскошелиться на Лилины обновки, но теперь он был уверен, что, по крайней мере, не порвет её одежду.

Чувствуя, как в сапогах противно хлюпает вода, Вей направился в сторону кузни. Он опять начал мерзнуть, желал как можно скорее  вернуться в трактир и совсем потерял бдительность. Несколько рослых фигур неожиданно обступили его, выпрыгнув из дождевой пелены, схватили и уволокли в проулок.

Крепкие руки прижали Эста к деревянной стене сарая, не давая вырваться. Один из удерживающих его мужиков приблизил к вивенди своё лицо, дыхнув кислым запахом спиртного, и парень узнал в нём одного из рыбаков, давеча обнаруживших тело Касселя.
- Говори, где Янис. - Потребовал селянин.
- Кто?..
- Хрен в пальто! Янис, сын корчмаря!
- А мне почём знать? - удивился Вей.
- Да потому, что все беды - от приблуд, вроде тебя! Ты появился, и сразу началось непотребство и смута! А нам не надо этого!
- Ага, - поддакнул один из обступивших Эста людей - косматый щетинистый дылда.
- Долго мы тебя искали, - буркнул другой.
- Сразу поняли, что дело не чисто.
- И ты чего это весь белый, как смерть? - подозрительно спросил косматый, неприязненно разглядывая Эста. - Кассель вот выглядел также...
Мужики зароптали и придвинулись ближе.
- У вас вообще шибко не позагораешь, - ответил Вей. - И в наших краях все такие.
- Где это - в ваших?...
- Слухай сюда, - опять заговорил первый. - Этот Янис, богопротивный позорник, мало того, что пришил Касселя - если бы ещё просто прирезал - так ещё и развёл мерзопакостную содомию, хрен её дери! А нам тут такого не надо, чтобы мужики со спущенными штанами по деревне шастали, срамом друг на друга размахивали!!
- А потом этот богомерзкий выродок, - с жаром заговорил другой рыбак, не давая Вею и слова вставить, - начал до моего брата доколуповаться! А это - позор для семьи старосты!
- Да, вздёрнуть его надо, за убийство, и за такие кренделя!..
- А почему вы решили, что это Янис убил Касселя? - осторожно спросил Вей.
- Да потому что тот утёк, как только об убийстве прослышал!.. Только его и видели!
- Говори, где Янис, а не то открутим вмиг тебе башку, и станет одним приблудой меньше!
- А может, и ты из этих гадских мужелюбцев, Рилдир их подери? - подозрительно спросил косматый. - До твоего появления и Янис, и Кассель вроде как нормальные парни были...
Остальные рыбаки закивали.

В этот момент за их спинами нарисовалась ещё одна фигура, и в её коренастых и приземистых очертаниях вивенди моментально узнал Фиска, на сеновале у которого они с Лилой провели свою первую ночь в Аменде.
- Попался! - рявкнул тот, едва приметив Эста. - Ещё от рынка за тобой иду!.. Парни, это он замочил Касселя, это он виноват - режьте его!..
Мужики яростно взревели, жаждая порвать Вея на кусочки, и стало ясно, что теперь никакие слова уже не подействуют. Времени на раздумья не оставалось и он решил, что раз нельзя их переубедить, значит, надо просто напугать.
Опасность придала Эсту сил.
Короткий разряд, проскочивший по телу, заставил рыбаков отдёрнуть руки, вивенди тут же растворился в ветре и вновь материализовался за спинами опешивших мужиков.
- Зря вы за мной явились, - спокойно произнёс он, несмотря на бешено колотящееся сердце, а затем откинул капюшон и хищно улыбнулся, демонстрируя свои длинные клыки. - Кассель весь белый, потому что обескровлен. Осмотрите его повнимательнее и обнаружите следы укуса. Если не хотите стать моим обедом и выглядеть, как он - больше не вздумайте беспокоить и преследовать меня!

Никто не ответил, не произнёс ни звука, но по округлившимся глазам застывших, вросших в грязь мужиков было видно, как отрезвляюще подействовало на них это маленькое представление. Мертвенная бледность, острые клыки, горящий взгляд серых глаз - всё играло ему на руку. Кто-то, похоже, даже кирпичи отложил от испуга.
- Всё ясно? - с нажимом повторил Эст.
Селяне молча затрясли головами, отводя глаза, отступили на несколько шагов и, развернувшись, бросились наутёк. Перепуганные досмерти, теперь уж они точно долго не станут искать неприятностей - он прочёл их лица, как открытую книгу. Вмиг в узком проулке не осталось никого, кроме Вея.
Переведя дух, он прислонился к стене, вытирая со лба дождевые капли. Вивенди улыбнулся:  Лила бы наверняка оценила представление.

Не ведая, какие сочные сцены в этот момент заполняют ограниченное пространство их с Лилой маленькой комнатки, Вей без особых проблем преодолел оставшееся до кузни расстояние и встретился с мастером Куртом.  Тот явно был сердит долгой задержкой, ведь тусклый день, заволоченный пасмурным пологом, уже начал понемногу угасать, предвещая новую грозу. Но всё же впустил вымокшего и продрогшего вивенди, и даже позволил погреться у приоткрытой заслонки горна.
- Даю голову на отрез, вчера твои глаза были голубыми. - Курт подозрительно оглядел его. - Выглядишь, как труп.
- Да, мне уже говорили, - косо улыбнулся Эст.
- С рабыней, что ли, проблемы?
- О, вовсе нет... Ключи от оков готовы?
- Готовы, как иначе. А моя оплата?
Вивенди высыпал на верстак горстку оставшихся безделушек, кузнец куда-то скрылся и вернулся с каким-то полноватым лысеющим человечком, зябко кутающимся в меховой плащ. Незнакомец внимательно осмотрел каждую из оставшихся вещиц и, повертев в пальцах, остановил свой выбор на перстне с треснутым камнем, довольно поцокав языком.
- Этот вот? - с сомнением переспросил Курт. - Не выглядит больно ценным. Ладно, смотри мне уж. Если что, сам будешь возвращать недостачу.
Перстень перекочевал к лысоватому, а кузнец отдал Вею мешочек с позвякивающими ключами.
- Они тоже зачарованы, открыть можешь только ты. Под каждый замок свой ключ. И не сымай с магички цепи без крайней нужды - пусть лучше привыкает. А то опять сбежит - с меня спроса не жди. - И он тяжеловесно хлопнул парня по плечу. - Что-то ещё?
- Да, мне нужны стрелы, желательно со стальными наконечниками. И... - Эст вновь вспомнил о сверкающем Гульрамском поясе верности, том самом, с весьма выдающимися деталями, но недавние переживания были ещё слишком свежи, а запас рейнов весьма ограничен. - И какой-нибудь кинжал или нож, поострее.

Уютно освещённый зал трактира встретил Вея теплом пылающих жаровен, неумолчным гомоном, смехом посетителей и аппетитными ароматами готовящейся снеди, лёгкой дымной взвесью разливающейся в воздухе. Ввалившись на порог, вивенди сгрузил поклажу, стащил с себя промокший плащ, грязные сапоги и устроился поближе к огню, в том же самом уголке, который они с Лилой облюбовали вчера.  Заказав горячее питьё, он с наслаждением окунулся в благодатный жар, курящейся паром на вымокшей одежде, окутывающий липнущие к ногам тряпичные обмотки. Даа, раньше он не так остро реагировал на непогоду Скалистых гор... Как же ему опостылели северные холода.
Вытащив из мешка полоску ткани, он незаметно обмотал её вокруг шеи, скрывая следы новых и старых укусов. Незачем пугать народ в этом славном прибежище, где они с Амариллой наконец-то нашли приют... Вей и так не предполагал, что когда-нибудь примерит на себя роли и вампира, и его жертвы. Это был интригующий опыт... Впрочем, во втором случае и притворяться не пришлось бы - Лила питалась его кровью, семенем, жизненной энергией, и его это абсолютно устраивало - тем более, что это ведь было так приятно!..

Сегодня здесь было ещё более людно, жаждущих тепла и общения жителей тянуло сквозь непогоду к ярким прямоугольникам окон "Борова и свистка" и входная дверь то и дело хлопала, впуская новых продрогших и голодных посетителей. Служанки-разносчицы едва справлялись с таким наплывом гостей и Ангус самолично занялся обслуживанием, неожиданно ловко управляясь с этим делом, несмотря на свои габариты, при этом успевая ещё шутить, общаться с завсегдатаями и раздавать распоряжения. С каждым новоприбывшим у жаровен становилось всё меньше места и вивенди пересел к самой стене.
Парень погладил пальцами рельефный узор деревянного браслета, поглядывая на потолок. Амарилла была наверху, в их комнате - совсем рядом. Он чувствовал её, его тянуло к ней, и предвкушение совместных наслаждений потихоньку наполняло Эста тягучим жаром вожделения. Чарующие образы того, в каком виде она дожидается его возвращения исподволь просачивались в разум, пробуждая приструнённые побуждения. Вивенди встряхнулся. Вот только посидит тут ещё немного, чтобы унять озноб, и сразу поднимется наверх - а то как ему согревать свою вампирессу, если и сам холодный, как мертвец?..

Едва придя в себя, Вей подхватил свои вещи и поднялся по скрипучей лестнице на второй этаж, стремясь к заветной двери их с Лилой укромного мирка. Многоголосый шум остался позади, и теперь чуткий слух вивенди смог различить лёгкое позвякивание цепей, шелест мягких прикосновений, тихие женские голоса, томные стоны и вздохи...Неужто в его отсутствие Амарилла решила перекусить, и теперь он со стороны увидит процесс питания вампиров?.. Ведь прежде мог лишь чувствовать это на себе, и его милая при этом всегда сдерживалась... А если нет - он настолько растворялся в наслаждении, что почти терял связь с реальностью...
В несколько шагов преодолев оставшееся расстояние, он толкнул дверь и замер на пороге, зачарованно созерцая представшее перед ним зрелище - сплетающиеся на постели обнажённые женские тела. Воплощение изящества и красоты, столь притягательное, сколь и возбуждающее. Изгибы и формы, дышащие страстью...
Вивенди выпустил из рук мешок с поклажей и сглотнул. Он был... чрезвычайно впечатлён умением Лилы проводить время.

Совместно с Амариллой

Разгорячённая ладонь вивенди скользнула за спину и осторожно легла на упругую попку прижавшейся к нему Амариллы, легко, едва ощутимо сжав прохладную кожу. Парень вновь поймал её мягкие губы своими, легонько прихватывая, заполняя своим неровным дыханием, растворяясь в трепетном моменте близости, столь желанном и долгожданном. С тех пор, как он чуть не потерял её, каждый миг разлуки был тяжким испытанием, подтачивающим душу сомнениями, переживаниями о том, действительно ли она останется собой и впредь, ведь перемены были столь резкими и глубокими... Теперь он мог отринуть все сомнения.
Колени вампирессы сжимали его с боков, густые локоны щекотали плечи и, прикрыв глаза, наслаждаясь томными поцелуями, Эст ощущал стремительно растущее возбуждение, стекающееся жаром к низу живота, где оно скапливалось, набухая и увеличиваясь в размерах. Одновременно парень почувствовал вес светловолосой служанки, устроившейся у него на коленях и её ловкие пальчики, распускающие завязки его штанов.
- О, мне вряд ли удастся что-нибудь для неё сделать, а вот ты мог бы. Если захочешь, конечно, ведь мы здесь, чтобы исполнять твои желания, - напомнила ему вампиресса.
Ведь для всех, включая их новую знакомую, рилдировы украшения были показателем вполне определённого статуса. По пробуждении Вей уже видел, как Лиле следовало бы себя вести, будь она действительно рабыней. Он-то понимал, что это не так, а вот Нелли не знала об их маленьком секрете. Раб приравнивался к вещи так что, по сути, она была единственной женщиной в этой комнате и, кажется, понемногу входила во вкус.
- Всё верно, - подтвердила она. – Я Нелли, а ты Вей, - девушка оставила в покое штаны, взяла вивенди за руку и приложила к своей щеке. – Да, ты и правда замёрз.
"Умница", - одобрительно подумала Лила и немного отодвинулась, чтоб не мешать ей. Светлые волосы Нелли защекотали грудь парня, она наклонись ещё ниже и поцеловала его. "Убью", - не меняя интонации, добавил внутренний голос вампирессы.

Совместно с Амариллой

Напряжённая плоть подрагивала, переполняясь невообразимо сладостным пожаром, но мягкие нежные губки не выпускали её из своих объятий, сливаясь в поцелуе на вершине набухшей головки. Вивенди откинулся назад и сжал зубы, окунаясь в горячую дрожь непередаваемого наслаждения. Лила глянула на него и зажмурилась, как довольная кошка, а затем прикрыла глаза, продолжая страстно целоваться с Нелли на самом острие мужской страсти. И когда девушки принялись сплетаться шаловливыми язычками, попутно лаская распалённую кожу, Вей не сдержал жаркого упоительного стона.
Постепенно они спустились ниже, выцеловывая его с обеих сторон, одновременно прихватывая губами, соприкасаясь и оглаживая, пока отвердевший член не сделался скользким, увлажнённый следами их нежностей. Пальцы вивенди нырнули в густую рыжую шевелюру Амариллы, сжимая длинные локоны, мягко привлекая к себе, и его милая, изящно переставляя руки и колени, позвякивая браслетами, игриво потянулась навстречу. Блондинка же, с разметавшимися по плечам волосами, осталась в ногах, приоткрыв губки и прихватывая самый кончик окаменевшего от напряжения естества.
Крепкие мужские руки скользнули на талию вампирессы, касаясь столь бережно, словно она была из хрупкого хрусталя. Подаваясь навстречу объятиям Лила перекинула ножку через его грудь, устраиваясь сверху. Цепь меж её лодыжек натянулась, вжимаясь вивенди в живот, а широко разведённые бёдра уютно прижались к плечам. Взмокшие горячие ладони Эста легли на её живот, всё так же нежно, едва ощутимо огладили ложбинку пупка, прихватили цепь, заставляя Амариллу склониться ниже, и двинулись вверх по аппетитным изгибам её великолепного стана. Обхватив снизу чаши грудей, он положил подушечки указательных пальцев на дрогнувшие бусины сосков и принялся тихонько поглаживать их, легонько сжимая упругие округлости, сплетаясь эмоциями, утопая в серых глазах своей вампирессы, слушая тяжёлое дыхание, смачные прикосновения губ, ласкающих его плоть и неудержимое биение собственного рвущегося из груди сердца. Тем временем разгорячённая служанка осмелела, но всё ещё едва касалась его, легонько облизывая, подобно крылу бабочки порхая вокруг подрагивающей головки, то вбирая её в себя, то вновь выпуская.

Совместно с Амариллой

Эст откинул голову, схватил провисшую, позвякивающую цепь, тянущуюся к лодыжкам и начал медленно подтягивать её к себе, приподымая и накручивая на руку - пока  металлические звенья не проложили себе дорогу прямо промеж ног сидящей на нём Лилы, утопая в нежных, раскрывшихся лепестках. Захлёбываясь потоком объединённых ощущений, вивенди усилил натяжение, цепь вжалась в её податливое тело, вампиресса выгнулась дугой и снова стоны обеих женщин огласили пространство маленькой комнатки.
Вошедшая в раж Нелли, отбросив всякую робость, принялась неистово скакать на нём, вскрикивая, скользя и отчаянно насаживаясь всем телом. Страсть полыхнула, возносясь на заоблачную высоту и судорожно сжимавшая цепь рука дёрнулась ещё выше, чтобы тут же отпустить... Чувствуя нарастающий вал приближающегося блаженства, вивенди припал губами к раскрывшемуся лону Амариллы, подменяя холод металла жаром своей кожи, жадных ласк и живого дыхания, одновременно всё сильнее напрягая бёдра и подаваясь навстречу белокурой служанке, извивающейся на его окаменевшем члене.
Неудержимо накатывающий вал всё рос и ширился, пока не захлестнул целиком. Прорвавшийся наружу экстаз затопил её изнутри, поднимая Эста на самый гребень, и вивенди впился в истекающую соками вульву, разделяя с вампирессой острый всеохватный восторг, сплавляющий воедино тела и сознания - и растворяющий в безвременье...

...Но сейчас он оказался столь велик, что едва схлынув, воспрял с новой силой.
Упоённая блаженством, попутно теряя капли густого семени, вытекающего из промежности, Нелли улеглась в ногах парня и принялась самозабвенно посасывать скользкую плоть, потихоньку возвращая ей прежний объём и размеры, не давая Вею соскользнуть в бездну сладостной неги.
Поэтому едва придя в себя он отстранился от Лилы и уложил её на спину, лаская белое, желанное тело. Сейчас он не замечал ничего вокруг, ничего дальше их измятой постели, и даже если бы в трактир ударила молния, не прервался бы не на миг... Размякшая служанка отползла в сторонку, подрагивая в сладкой истоме. Очевидно, ей надо было больше времени, чтобы настроиться на продолжение наслаждений..

Совместно с Амариллой

В унисон с пылкими, судорожными вдохами и выдохами Вей снова и снова бросался вперёд, насаживая на свой тугой и скользкий член её упругое тело, скованное сладкой мукой неистового вожделения. Приподымаясь и опускаясь, смачными шлепками проникая во всю длину, до предела вонзая свою пытающую плоть в пульсирующие ножны, сочно раскрывшиеся навстречу. Сдавливая в кулаках металлические звенья, жадно впиваясь в гладкую кожу, Эст удерживал под собой отчаянно стонущую, прижатую к постели Амариллу, исступлённо и напористо трахая её, заполняя своим жаром. С каждым резким толчком мячики её грудей прыгали вверх-вниз, разделённые блестящей, туго натянутой цепью. Терзаемая диким наслаждением, вампиресса вскрикивала и конвульсивно подёргивалась, изворачиваясь в своих оковах и не способная превозмочь их. Цепи, удерживающие её, вновь превратились в звенящее олицетворение страсти и запредельного возбуждения, сковывая тело, ограничивая волю, пресекая неосознанные побуждения - и тем самым заставляя пылать ещё более ярко. Бесповоротно, всецело предавая Лилу в мужские руки Вея - её любовника, хозяина и повелителя.
Она принадлежала ему, целиком и полностью, стала его собственностью, не теряя себя, и осознание этого наполняло их сладостную близость невероятной глубиной сокровенных желаний, эхом отражаясь в сплетении чувств... Амарилла - его милая, родная, бесконечно желанная, его страсть и судьба, неразделимая половинка души и сущности...

Горячие руки служанки обвили Эста, скользя по телу, мягкие губы затрепетали на плече, и это добавило новую, дополнительную толику наслаждения в могучий поток пьянящих, лакомых ощущений. Вивенди без остатка разделял их со своей Лилой, изо всех сил напрягая болезненно ноющие, скученные в узел мышцы, всё быстрее двигаясь в ней, упоённо и восторженно сливаясь в этом безграничном единении.
И когда казалось, что дальше уже невозможно, новая обжигающая волна наслаждения затопила вампирессу вместе с потоком семени.

На этот раз даже неутомимая Амарилла выбилась из сил, совсем как простая смертная. Не ощущая своего тела, она долго лежала, почти не шевелясь, и смотрела, как Нелли покрывает поцелуями такого же уставшего и измученного вивенди. Но стоило только вампирессе почувствовать, что её руки и ноги всё же остались на месте, она перевернулась и присоединилась к этому приятнейшему занятью.
Амариллу переполняла расслабленная благодарная нежность и ни близость соперницы, ни что-либо иное не тревожили её сейчас. И даже не заглядывая в голову Нелли можно было сказать наверняка, что она чувствует то же самое. Разгорячённые гибкие женщины почти целиком оплели Вея и принялись нежить, стараясь вернуть сторицей то наслаждение, что он подарил им.

Совместно с Амариллой

Игривые язычки прокладывали влажные дорожки на его теле, щекоча и оглаживая кожу, трепетно замирая на одном месте и вновь устремляясь вперёд. Руки вивенди, захватившие густые пряди волос, двигались вместе с ними, сжимаясь в кулаки, то направляя, то просто следуя их развратным фантазиям. Истомлённое, гудящее тело Эста снова и снова сладко подрагивало, воспламеняясь от малейших прикосновений, будто превратившись в сплошную эрогенную зону. Лила казалась прохладнее пышущей жаром служаночки, но порой обе просто были сразу всюду, переплетаясь столь плотно, что и не понять было, чьи шаловливые ручки или губки добрались до нового местечка, тут же остро отзывающегося на ласку. Казалось, вошедшие в раж любовницы жаждут зацеловать его до смерти, услаждая самыми желанными, невообразимыми способами...
Сочащаяся желанием Нелли, как самая отдохнувшая, оказалась особенно настойчивой и снова обняла губами болезненно пульсирующую мужскую плоть, энергично посасывая, вбирая в себя и вновь подменяя истому возбуждением. Вампиресса хозяйничала повыше, прогнувшись назад, выставив упругую попку и посверкивая тонкими удлинившимися клыками. Увлечённую блондинку это, похоже, нисколько не заботило. Мало-помалу скользкий член вновь налился вожделением, утыкаясь головкой в стенки щёк и ребристого нёба, туго стягивая кожу вокруг яичек, мучительно вжатых в тело...

В тусклом свете масляной лампы, в маленькой комнатке сельского трактира уже вторую ночь подряд вершился безудержный разврат, заполняя стонами, вздохами и всхлипами, шлепками и надломленными вскриками каждый уголок полутёмного пространства. В сплетении трёх распалённых тел возникали всё новые образы, новые позы, снова и снова испытывая на прочность напряжённую плоть. Вот вивенди навис над белокурой девушкой, пришпиливая её к постели, раз за разом проникая в беспомощно приоткрытый ротик.. Вот прижал Амариллу коленом, натягивая цепь и вонзая ладонь в трепещущее лоно... Вот Нелли оседлала их обоих, расточая жадные ласки в стремлении достичь заветного рубежа наслаждений. Вею казалось, что он горит и плавится, вновь и вновь судорожно сплетаясь с обнажёнными женскими телами, милуя и услащая своих страстных любовниц...
Опять поставив Лилу на колени, он протолкнул поглубже свечу, вновь растянувшую её промежность - в нужный момент восковая "игрушка" сама прыгнула ему в руку, отозвавшись на безмолвный призыв; прижал ногой цепь от ошейника, заставляя вампирессу уткнуться в одеяло; обхватил торчащие вверх ягодицы и протиснулся между ними, туго заполняя своим скользким естеством, впиваясь пальцами в нежную кожу.

Совместно с Амариллой

Последний раз припечатав ладонью сладкую попку своей милой, вивенди выскользнул из неё и повалил вампирессу на бок, прихватывая цепи и переворачивая её на спину. А после, велев оставаться так, потянулся к едва очухавшейся служанке, приподнял её и привлёк к себе. Зарылся лицом в горячую мягкую грудь, жадно целуя, лаская и покусывая. Откинув голову, блондинка обхватила его руками и ногами, прижимаясь всем телом и надломлено постанывая. Подхватив её под ягодицы, Вей уложил девушку прямо поверх раскинувшей ноги Амариллы, так чтобы цепи от оков не слишком впивались в тела обеих. Провёл языком по бархатной коже Нелли, продвигаясь от живота и выше, пока не добрался до растрёпанных волос, совсем завесивших личико вампирессы, прижатой к постели двойным весом. Убрав светлые локоны за плечо служанки, он склонился и слился с Лилой в упоительном поцелуе, полным страсти, благодарности и жгучего желания. Каким бы яростным не было физическое наслаждение - их глубокая эмоциональная связь, нежность чувств и сплетение сущностей было несравнимо драгоценнее и прекраснее...
Устроившись между ног своих восхитительных любовниц, Эст вытянул свечу из пульсирующего лона Амариллы, отложил в сторону и тут же вогнал в него свой набухший член, заполняя чередой бешеных толчков, вновь и вновь насаживая на себя. Чуть отстранился - и та же участь постигла и блондинку, извивающуюся и зажатую между ним и вампирессой.

Опиралась одной рукой на кровать, другой Лила приобняла откинувшуюся на неё девушку. Узкая ладошка спускалась по животу, явно норовя забраться Нелли между ног. Лиле почти это удалось, но тут в неё ворвался вивенди, напрочь заставив забыть о ней на несколько долгих минут. Но когда он отступил и новая порция бешеного напора досталась уже блондинке, вампиресса всё-таки добралась до своей цели, добавив ей красок к и без того ярким ощущениям.
Восхитительная, мягкая и горячая Нелли билась между ними, задыхаясь от восторга, и в этот момент Амарилла совершенно перестала считать её соперницей. Вей мог трахать кого угодно, но мысли и чувства его целиком и полностью принадлежали вампирессе, а всё остальное не имело ни малейшего значения.

Совместно с Амариллой

Служанка тоненько вскрикнула, запрокинула голову и по её распалённому телу прошла волна неудержимой дрожи - от груди до кончиков пальцев. Нелли забилась между вивенди и вампирессой, как пойманная рыбка, утопая в роковом наслаждении - столь обжигающем, мощном и желанном, какого и вообразить бы не могла. Напористо насаживая её на свой окаменевший член, выкручивая набухшие соски, Эст задохнулся от силы вампирьего Голода, за один короткий миг вырвавшегося на свободу, от яркости изумительных, живительных, головокружительных ощущений, хлынувших в Лилу сплошным потоком. Будто квинтэссенция страсти, ставшая ещё насыщеннее, ещё обильнее! Он ловил лишь отголоски этого шквального, судорожного наслаждения, и оно не прекращалось, а длилось и длилось, всё больше усиливаясь.
Вей всецело упивался им, подбираясь к пику самого яростного, самого феерического экстаза, сжимая под собой пышущую жаром блондинку. Он знал по себе, как сладка тягучая дрожь от укуса белоснежных Лилиных клыков, какое концентрированное удовольствие затапливает каждую частицу распалённого тела, подменяя отхлынувшую пустоту, разрастающуюся в груди, на кончиках пальцев... Вивенди не раз разделял его со своей милой вампирессой. Они всегда наслаждалась этим вместе, желая вобрать в себя до последней капли... Знал, как притягательно это всепоглощающее ощущение, как безудержна страсть и внутренняя горячая мольба: только бы это не прекращалось! И продолжая напористо вонзаться в нежную плоть бьющейся в судорогах девушки, Вей какой-то частичкой своего сознания не мог не позавидовать ей, тому, что и сам жаждал испытать, приближаясь к безвозвратной, запретной грани наивысшего упоения.
В этот раз Амарилла не заметила, когда переступила черту, из-за которой уже не было возврата. Сейчас она даже не пыталась почувствовать её и остановиться, ведь всё было решено заранее. Восторг, сопутствующий появлению жизни, и мука, сопровождающая её исчезновение, слились воедино, создавая неповторимый обжигающий коктейль ощущений. Они с Веем практически одновременно отпустили то, что совсем недавно было очаровательной Нелли, а теперь превратилось лишь в опустевшую её оболочку, и сплелись друг с другом в столь страстных объятьях, каких не видывал даже алтарь чёрного храма.
Теперь они были только вдвоём, и насытившаяся вампиресса желала своего вивенди именно как мужчину. Получившая своё жажда ненадолго оставила её и тяжесть навалившегося сверху Вея, судорожная хватка одеревеневших пальцев на ошейнике и бесконечная покорность его воле были приятны как никогда. Солоноватый поцелуй длился и длился и ни ему, ни ей не помешали клыки. А потом и на них обрушилось безумство единения, расхлестав реальность в бесчисленное множество искрящихся осколков.

Совместно с Амариллой

И пусть они не могли длиться вечно, подпитываясь страстью Лилы, а не разжигая её – восхищение хотя бы тем, что они просто были, оказалось ни с чем несравнимым удовольствием. И в это мгновение Амарилла была счастлива, полностью избавившись от необходимости самоконтроля и абсолютно расслабившись. Ни о чём более не задумываясь, лишь следуя за желаниями вивенди, которые вторили её собственным, она забылась в безудержном океане страстей и только надёжные руки Вея не давали затеряться в нём навсегда.
Надрывные стоны, шлепки и скольжение, неистовый пыл подступающего экстаза, подстёгиваемого неудержимым напором и податливой кротостью двух сплетённых воедино противоположностей - в один момент достигли апогея и низринулись в бездну самозабвенного блаженства, захлёстывая Амариллу новым потоком горячего семени, переполняя её судорожно сжимающееся лоно.
Обхватив парня ногами, она крепко прижала его к себе и затихла, чтоб хоть немного передохнуть, но каждое, даже почти неуловимое движение провоцировало новую приятную судорогу. Лила повернулась на бок и обняла Вея ещё крепче, спрятав лицо у него на груди. Она лежала посередине кровати и теперь по одну сторону от неё был вивенди, живой тёплый и настоящий, от одной мысли о котором внутри всё замирало в предвкушении, а по другую – мёртвая девушка. И вроде бы нужно было что-нибудь предпринять по этому поводу, но шевелиться больше совершенно не хотелось.

Амарилле было хорошо и тягучая пресыщенная расслабленность переполняла её от макушки до кончиков пальцев. На этот раз удовлетворена была не только она, но и монстр внутри, что казалось чем-то из разряда невозможного, ведь уже много десятилетий Жажда всегда была при ней, всегда рядом, словно верный пёс, стерегущий хозяйку и порой начинающий пожирать её саму, чтобы уж точно никому больше не отдавать.
Вей, у которого ещё каким-то чудом остались силы двигаться, дотянулся до висящего на спинке кровати плаща и укрыл их обоих.
Они были такими разными, из-за чего порой становилось нелегко, но в такие моменты это забывалось, потому что любое из этих мгновений стоило всех преодолённых трудностей. Лила закрыла глаза, даже мысли её текли лениво и плавно, будто разлившаяся в половодье река, река нежности, благодарности, умиротворения и множества других прекрасных чувств, что сейчас переполняли вампирессу.

Совместно с Амариллой

Свет нового дня встретил пробуждение Эста уже далеко за полдень, и затянутое облачной завесой небо отразилось в его посветлевших глазах. Нежно поцеловав Амариллу, прикорнувшую на его плече, вивенди потянулся и, охнув, сел, ощущая в себе отклик всех вчерашних восхитительных непотребств. Между ног всё горело, услаждённое и распалённое, а мышцы ныли от малейшего движения. Плащ съехал в сторону и взгляд парня прошёлся по обнажённой фигурке Нелли, застывшей на постели в своей последней, роковой вспышке оргазма. Девушка с головы до ног стала абсолютно серой и уже успела слегка окоченеть, оставаясь тёплой лишь там, где её касалось тело спящего Вея. Сейчас блондинка будто выцвела, больше всего напоминая оголодавшую Лилу, какой та выглядела до Аменда, и в груди его шевельнулась нотка сожаления, смешанная с переплетением других противоречивых чувств. Перед смертью служанка билась в экстазе настолько диком, глубоком и беспредельном, что Вей даже сейчас отчасти завидовал ей... Да и вампиресса, высосав её до последней капельки, казалась донельзя довольной и цветущей.
С трудом поднявшись, вивенди принялся собирать свою разбросанную по комнате одежду, а позвякивающая оковами Лила, хихикнув, подобрала с заляпанного одеяла восковую свечу и пристроила её в переполненное семенем лоно мёртвой служанки. Эст покачал головой, не зная, хмуриться ему или веселиться, и глубоко вдохнул сильнейший аромат страсти, заполнивший воздух. Да-а, жизнь с вампирессой полна самых неожиданных нюансов...
- Полно тебе, достаточно и того, что мы её залюбили до смерти, так ещё и... А знаешь, ведь все решат, что это я... - глаза парня, несмотря на все обстоятельства, невольно засверкали озорством. - Хорошенькая память останется обо мне в Аменде. А сейчас... у меня для тебя кое-что есть. Иди ко мне.
Присев на край постели, Вей вытряхнул из мешочка набор ключей и один за другим отомкнул замки, так долго сковывающие цепями руки и ноги Амариллы. После чего открыл флакончик с миндальным маслом и принялся нежно, обстоятельно втирать его в бархатистую кожу своей милой.
- На самом деле всё вовсе не так однозначно, как кажется, - Амарилла блаженно потянулась, только сейчас осознав, как же ей этого не хватало. – Память действительно останется жуткая, но не о тебе и не обо мне. Нас забудут ещё до следующей осени. Помнить будут Нелли, - вампиресса с нежностью погладила совсем потерявшие цвет, длинные волнистые волосы девушки. – Именно о ней будут рассказывать долгими тёмными вечерами нерадивым дочкам. Вот, мол, смотрите, полюбезничала с приезжим красавцем и что из этого вышло. И кто знает, может быть эта история заставит их задуматься и убережёт от глупостей. Ведь чудовищ немало и среди людей, только распознать их куда сложнее. Я даже следы заметать не стану, пусть остаётся как есть, в назидание остальным.

Совместно с Амариллой

Втирая миндальный елей в шелковистую кожу, горячие мужские руки продолжили путешествие по восхитительному телу, лаская и прижимая гладкие, упругие выпуклости и изгибы,следуя по ним, соскальзывая в самые заповедные уголки. Ладони вивенди окутались сияющей дымкой крохотных зарядов, воспламеняя чувственные покровы и вызывая ответные токи, разливающиеся под кожей млеющей от неги вампирессы.
Спустившись до ступней, он обласкал каждый пальчик и вновь начал взбираться вверх, обвёл беленькие округлые колени, поднялся по бёдрам. Робкий свет пасмурного дня едва пробивался в комнату и вытянувшаяся на постели Амарилла, казалось, светилась изнутри, хотя на самом деле она всего лишь лоснилась от масла. Каждое прикосновение оставляло гудящий отпечаток, будто бы впитывающийся в кожу вместе с запахом миндаля, и постепенно массаж превратился в неспешную восхитительную игру.
Электрическая вибрация прошлась по животу и груди. Лила собрала мешающее волосы повыше и пальцы Вея коснулись её лица, очертили подбородок и вторым ошейником сомкнулись на горле. Вампиресса подобралась в предвкушении сама не зная чего. Этот контраст полной расслабленности и внезапного напряжения всегда будоражил и безумно возбуждал её, в особенности потому, что всё это было приятно только с Веем, и пожалуй, только с ним и возможно. Любой другой мужчина, рискнувший повторить нечто подобное, получил бы роскошные отметины когтей на физиономии или, вероятнее всего, был бы уже мёртв.
Вей спустился по плечам, прижал к бокам её острые локти и Лила вновь расслабилась, поражаясь тому, какие у него ловкие пальцы. Она догадывалась, что прямо сейчас между ними ничего не будет, ведь у его возможностей есть придел, который они уже переступили. Вивенди только раздразнит её и оставит этот уголёк тлеть до следующего удобного случая. Что ж, последние двое суток они практически не выбирались из постели и она сможет сохранить в себе немного тех ощущений, что успела испытать. В остальном же, им просто необходимо было отдохнуть. А ещё им пора было покидать Аменд.