Совместно с Вей-Эстом

- Эти штуки точь-в-точь такие же, как на алтаре, только сплошные, цельные. Не представляю, как они вновь оказались на тебе, – вивенди нахмурился. – Тебе пришлось многое пережить за последнее время… и в основном - по моей вине. А потом ещё ухаживать за мной, все эти дни… - он благодарно сжал в ладонях её изящную кисть. – Я хотел сказать, тебя гложет постоянное стремление, голод... Я тоже ощущаю это. Из того малого, что я слышал о вампирах.. Голод для вас это нечто особенное, всепоглощающее. Потому я и не представляю, какого тебе приходится - сдерживать себя, ощущая постоянно растущий зов собственной сущности.
- Опять неверно. Это ведь мне нужно было попасть сюда, помнишь? А ты повинен лишь в том, что мне не пришлось проделывать этот путь одной, - она помолчала. – Ты чувствуешь мой голод? Оказывается, наше единение позволяет делить не только страсть. Хотя жажду тоже можно считать страстью, причём одной из самых непреодолимых. Надеюсь, что до тебя доходят лишь слабые отголоски. Потому что это только начало и дальше будет хуже.
Лила догадалась о чём-то подобном ещё когда во время купанья в ледяной воде её начал бить озноб, но тогда она и предположить не могла, сколь серьёзные последствия это может повлечь. Вампиры не сходят с ума, для проклятого на вечные муки затеряться в собственном выдуманном мирке было бы слишком лёгкой участью. Потому от голода Амарилла могла утратить контроль над собой, но не разум, хотя и это не сулило Вею ничего хорошего, но то, что при этом на него обрушатся все её ощущения, могло угробить парня куда быстрее и надёжнее, чем острые вампирьи клыки.
Складывалось впечатление, что Рилдир, даром что давно и крепко спал, осерчал на пришельцев, без спросу ввалившихся в его дом, похозяйничавших там, попортивших его имущество, а может даже нарушивших какие-то планы и ни при каких обстоятельствах не собирался отпускать их живыми. Что ж, пусть попробует. Но в случае с Амариллой он немного опоздал, девять с лишком столетий назад ей уже свернул шею один клыкастый красавчик, чем и обеспечил себе головную боль на все последующие годы, за которые многие пытались сей подвиг повторить, приблизительно с тем же успехом. И Эста она тоже никому в обиду давать не собиралась, даже себе самой.
- Вей, послушай меня внимательно, - Лила вытянулась рядом, сложив руки и голову ему на грудь. – Я вампир и этого ничто не изменит, потому не жалей меня, не сочувствуй и уж тем более не пытайся поставить себя на моё место, иначе можешь запросто на нём оказаться. Как бы странно это не звучало, но лучшее, что ты можешь для меня сделать, это позаботиться о себе. Если ты будешь жив, здоров и останешься со мной, я буду счастлива.
- Не думаю, что мог бы поступить так, даже если бы от этого зависела моя жизнь, – он запустил пальцы в её густые волосы, легонько теребя и поглаживая их. – Так уж получилось, что моя жизнь заключена в тебе, как бы странно это не звучало. И те чувства, что я к тебе испытываю, они – как неотъемлемая часть моей сущности. Не представляю, как я раньше существовал без этого...
Девушка была всё так же холодна, но вивенди уже достаточно оправился, чтобы не дрожать в ознобе от этих прикосновений. Сейчас, когда Амарилла была так близко, стало особенно заметно, как потемнела её кожа, по сравнению с его собственной.

Совместно с Вей-Эстом

От лежанки вкусно пахло Веем, а ещё мхом, высохшей тиной, дублёной кожей и немножко миндалём. Лила блаженно потянулась и поболтала ногами, загремев висящими на них браслетами.
- Трофеи – не трофеи, но, учитывая, как они достались, я точно их сохраню, - девушка оглянулась на шумные железки и хитро прищурилась. – Может даже в том же виде, ведь они тебе понравились, - она подхватила свою юбку и резво вскочила на ноги. – Если постоянно грызть локти из-за того, что нельзя изменить, то даже самое распрекрасное житьё можно превратить в кошмар. Ты ведь этого не допустишь? – проворковало "ручное чудовище", оборачивая ткань вокруг бёдер. – У меня множество слабостей. Вампиры - ночные существа и не любят яркого света и солнца, на нас плохо действует серебро, нас мучает жажда, нам не нравится большая вода и мы совершенно не переносим некоторых, вполне симпатичных с твоей точки зрения созданий. Но всё это досаждает мне уже давно и так или иначе я научилась с этим справляться. Пойми меня правильно, то, что ты сделал, для меня очень важно, но прошу тебя, будь осторожнее. Я многое могу вынести, а порой даже изменить в свою пользу, но с твоей смертью я ничего поделать не смогу и не знаю, что будет со мной, если я стану её причиной.
- Не тревожься. Нелегко поймать ветер, если только он этого не захочет, - Вей улыбнулся. – Куда труднее самому остановиться, удержаться от желания окунуться в эйфорию. Каждый раз, когда ты пробовала меня, это было так… Раньше я никогда не представлял, что быть укушенным настолько… приятно. Кажется, это напрямую влияет на сознание, не знаю, как объяснить… - он неопределённо покрутил кистью руки. - Интересно, так происходит со всеми жертвами вампиров, или дело в нашей с тобой эмоциональной связи и испытываемых чувствах?.. Да и, кстати, моё "благородство" не всегда сосредоточено в одном месте, так что с этим тоже облом, - поддразнил он её.
Как бы ни было сильно желание Лилы отведать его крови, она ещё сдерживала эти порывы, и Эст решил, что пока можно было не беспокоиться. Почти. Буря ещё не разразилась. А вот насчёт себя он был далеко не так уверен. Встречное желание,  воспламенённое видом почти обнажённой девушки - в ошейнике и с полным набором стальных кандалов,  постепенно выливалось в горячее напряжение, и Амарилла не могла не заметить этого.
Эст отвернулся и занялся костром, пытаясь справиться с охватившими его желаниями. Он ещё слишком слаб. Каждое движение давалось с трудом, мышцы звенели, остро реагируя на каждое усилие. Но чтобы восстановиться, ему нужно было двигаться.
Вивенди взял остатки запасов высохшего лишайника и принялся подкладывать в огонь, подкармливая колеблющиеся язычки пламени. В чём-то Лила права. Как близко в этот раз он подошёл к той грани, из-за которой не возвращаются? Мог ли он действовать осмотрительнее? Внутренний голос подсказывал, что да, мог. "Всегда прежде всего следует учитывать её и свои возможности, и действовать, исходя из них",  - убеждал он себя. Просто он слишком боялся потерять её, поэтому и повёл себя столь импульсивно. Думать холодной головой в такой ситуации получается далеко не всегда. Впрочем, кто знает, что ещё могло бы с ней случиться, если бы девушка до сих пор оставалась прикованной на дне озера.
И ведь, оказавшись на грани смерти, он, кажется, открыл в себе какие-то новые, дремавшие в нём силы. Только вот что это за силы, и как ими пользоваться?.. Вей взглянул на свои руки, вспоминая,  как переломились под пальцами толстые звенья цепей – словно в один миг стали хрупкими, как лёд.

Совместно с Вей-Эстом

Не теряя времени даром, Вей подкрепился вяленым мясом и остатками сухофруктов. Сухари у них ещё оставались, но совсем немного, так что следовало приберечь их, на всякий случай. А затем попросил Лилу создать небольшой магический огонёк, вроде того, что она делала раньше, и отправить его к потолку пещеры.
- Ты сейчас похожа на труп беглой рабыни, - не удержавшись, улыбнулся он, когда взмывающий вверх светоч озарил её фигурку яркими, холодными лучами, матово поблёскивая на рельефной поверхности браслетов и обрывках цепей. Магическое сияние, сверкнув, отразилось в серых глазах, полыхавших собственным, внутренним огнём.
Устремившись ввысь, блуждающий огонёк делался всё меньше, пока не оказался почти под самым потолком, высветив небольшой участок неровного каменного свода. Этого Эсту как раз было достаточно. Он и так слышал тихий шелест крыльев спящих нетопырей, небольшими группками устроившихся в углублениях и расщелинах на самом верху. Рассеянного света ему будет достаточно, чтобы прицелиться. Вивенди подобрал с пола лук, надеясь, что тех крох вернувшихся к нему сил хватит для череды метких выстрелов.
- Так уж и труп? Ну-ну… – усмехнулась Амарилла. – Вот оправишься немного и я докажу тебе обратное.
Насколько она знала, лучшее восстанавливающее силы зелье, это наваристая мясная похлёбка. Были, конечно, и другие, большинство из них подхлёстывали тело, заставляя его использовать скрытые резервы, но тут вивенди прекрасно справлялся и без "волшебных" травок, сейчас как раз испытывая на себе последствия тяжёлого истощения. Маги на крайний случай предпочитали держать при себе энергоёмкие артефакты. Лила нашла несколько в алтарном зале, но воспользоваться ими могли лишь владельцы, те самые, по чьим костям они с Веем пришли сюда.
Универсальное средство, способное вернуть чуть ли не от порога бездны, тоже существовало, но компоненты для него были столь редки, что вампиресса меньше удивилась бы, откопав среди руин и черепков младенца высших эльфов, чем бутылочку такого снадобья. Ещё больше поражало, что совсем недавно на перевале они встречали того, кто мог бы одарить их главным необходимым ингредиентом. Дракону Акхаросу достаточно было поделиться несколькими каплями своей крови и остальное Лила могла сделать сама, но немногим дано знать, что их ждёт в будущем, и момент был безвозвратно упущен.
Болотный огонёк поднялся до самого верха и осветил копошащуюся стайку крупных нетопырей, свисающих с потолка, словно диковинные плоды.
- Их там много, так что попасть, думаю, будет несложно. Только очень уж высоко, достанешь ли? - покачала головой Амарилла. – И здесь такая узкая полоска берега, а что если ты собьёшь зверушку и она свалится в воду?
- С такой отличной подсветкой попасть в них - вообще не проблема, - Эст улыбнулся. В других обстоятельствах он мог бы подбить крылатых зверьков и в полной темноте, ориентируясь только на звук. Ему случалось сбивать жёлуди с высоких дубов при лунном свете. Но сейчас парень был далеко не в лучшей форме. Будь он полон сил, это вообще было бы плёвым делом.
Охота всегда помогала ему найти пропитание, когда магия отказывала. Вей не желал лишать жизни даже самых примитивных созданий, но иной раз это был единственный способ сохранить собственную - или жизни окружающих. Кроме того, охота была для него чем-то.. притягательным, увлекательным. И сейчас он ощутил это со всей ясностью.
- Когда они начнут падать, я постараюсь... подправить их падение. Снова лезть в эту воду я не стал бы, даже умирая от голода, - парня передёрнуло. - И тебя не пущу.

Совместно с Вей-Эстом

Девушка разложила перед собой собранную добычу, выдернула из первой попавшейся тушки стрелу и, сломав задние лапки, поддела ногтем чёрную лоснящуюся шкурку. Тонкая мышиная кожа лопнула и Лила одним движением сдёрнула её по самые уши зверька. Потом тем же манером были обломаны и крылья и скручена шея, а в последнюю очередь, будто всю жизнь этим занималась, вампиресса вспорола ему брюшко, оставив в итоге немного неровный кусочек непонятно кому прежде принадлежащего мяса размером с кулачок.
- Если не приглядываться, то сойдёт за птичку, - заметила она, облизав окровавленные пальцы, и с любопытством глянула на Вея. – А что ты ищешь?
- Приправы. Среди этих пузырьков вполне могут быть измельчённые травы - тебе же попадался базилик, - он снова склонился над поклажей, осторожно понюхав очередной флакончик - от резких запахов свербело в носу. - Я уже нашёл перцовый порошок, а вот это, должно быть, тимьян.
Обернувшись, Эст продемонстрировал ей находку. Наверняка девушка куда лучше него разбиралась во всей этой коллекции ароматов, с её-то острым нюхом, но едва ли она помнит вкус человечьей еды, так что в этом вопросе он больше доверял собственным суждениям, и не стал отвлекать вампирессу, увлечённо потрошившую мышиные тушки голыми руками, от её занятия - тем более, это у неё получалось очень ловко. Оно и не удивительно.
Глядя, как Амарилла слизывает кровь со своих истончившихся пальчиков, парень задумался, как следует поступить, когда страстное стремление утолить голод полностью поглотит её, затмив разум. Судя по отзвукам её эмоций, всё ведёт именно к этому - а кровь, стекающая по её ладоням и шумящая в артериях его тела, только усугубляла положение. Да и сможет ли он сам удержаться от соблазна разделить с ней всеохватное влечение, когда это произойдёт?..
Ощущая опасный накал страстей, медленно разгорающийся в ней, вивенди постарался отвлечь Лилу беседой, рассказывая о пути, пройденном им вместе с гномами до перевала, у которого состоялось их судьбоносное знакомство, о посиделках у костра, занятных историях и небылицах, которыми полнились гномьи растабары.

Вскоре отмытый круглый котелок, извлечённый со дна вещевого мешка, уже вовсю кипел на огне, разливаясь аппетитными ароматами готовящегося супа, сдобренного приправами. Вею не доводилось ещё пробовать нетопырей, но сейчас и такая пища казалась ему настоящим пиром и подстёгиваемый ощущениями объединённого голода он не мог дождаться, когда же похлёбка будет готова. Расстелив на камнях свёрнутый в несколько слоёв плащ, Эст подобрал под себя ноги, помешивая варево черенком обломившейся стрелы. Звякнув остатками цепей, вампиресса уселась прямо на холодные камни, обхватив ладонями полусогнутые в коленях ноги и медленно слизывая с губ кровавые капельки. Парню до сих пор было странно видеть её такой, ничуть не скрывающей перед ним свою сущность.
- Расскажи, откуда ты родом? – неожиданно попросил он, подбросив в костёр ещё лишайника. – Чем занималась до того, как стала вампиром? Твои увлечения и интересы, должно быть, сильно отличались от нынешних?

Совместно с Вей-Эстом

Эст помолчал. Впервые приоткрыв тёмную завесу над её прошлым, он и сам не знал ещё, что увидит за ней. Но никак не ожидал такой простой и пронзительной повести потерянной души, сошедшей со своего пути давным-давно, вспоминающей о том, чего была лишена ещё у самых истоков своей изначальной сущности – будто желая дотянуться, прикоснуться к этому сквозь пыль времён, утёкшую сквозь пальцы. Словно в отместку, судьба уводила её всё дальше, перекручивая, покрывая печатью проклятий, заводя в такие дали, которых он себе и вообразить не мог. Да и никто другой не смог бы, наверное – пока не ощутит на себе все последствия плавящих сущность, разум и тело необратимых преобразований. Больше всего его тронуло и поразило, как она смогла сберечь это в себе, пронести сквозь длинную череду лет то самое присущее незамутнённым душам свойство, что люди называли человечностью. Сам он никогда не был человеком, и, наверное, не мог во всей полноте ощутить, каково это – даже сквозь призму ускользающих эмоций, пробуждённых воспоминаниями Лилы. Возникало ощущение, что она давным-давно похоронила всё это в себе, приняв свою новую сущность, покрыв себя многоликими наслоениями образов и масок, постепенно сделавших её такой, как сейчас, накрепко сросшихся с ней, позволяя демонстрировать каждому любую грань, что тот желал или ожидал увидеть, закутываясь в них, словно в ментальный панцирь. Она могла быть кем угодно, была способна на всё, на любые безумства – и вместе с тем, упрятав поглубже, смогла сохранить в себе изначальную частицу самой себя, оберегаемую ото всех и вся. И вот теперь она всецело раскрылась перед ним - молодым вивенди, обнажая себя под всеми этими слоями, спустя столько лет.
- Надеюсь, твоя послежизнь была счастливее, чем то, что довелось пережить, пока ты была человеком. А если нет – мы сделаем её такой. Мы вместе.
Обуревавшие девушку эмоции захватили Вея, и наплевав на опасность, что сейчас несла в себе физическая близость, он сел рядом и обнял её, прижимая к себе холодное тело. Стараясь передать прикосновением то, что не мог выразить словами. Его не волновало, что Лила была вампиром – так что тем более не волновало, что она была проституткой. Насколько он знал, у людей это в порядке вещей, да и не только у них. Взять хоть тех же гномов. В любом случае, это было в прошлом. Теперь же, обретя её, он не желал ни с кем её делить.
Рассказ девушки пробудил слова из воспоминаний, возвращая их к жизни. Продолжая обнимать её за плечи и глядя на огонь, вивенди мелодично запел:

"В пламенеющем закате у лазурного Кельмира
Что стоит на страже мира меж Рилдиром и Имиром
Плещет древний океан, вынося песок на берег,
Здесь не стелется туман, и всегда открыты двери.

Растворяясь в синеве высоты безбрежной неба,
В блеске золотых волос, в нивах зреющего хлеба,
Это вольный край воспет сладкозвучными устами,
Светом и теплом согрет, ярким солнцем и ветрами…"

Голос парня постепенно сошёл на нет и затих, оборвавшись.
- Я слышал эту песню от путешественников, в одной небольшой деревушке. Это лишь фрагмент. Наверное, для тебя звучит неуместно, – Вей посмотрел на Лилу, задержавшись взглядом на её серой коже и торчащих клыках. – Если хочешь что-нибудь поведать, я с удовольствием послушаю твои рассказы, а заодно и пообедаю. Похлёбка уже, должно быть, почти готова.
- Да, и не только похлёбка.
Амарилла подвинулась к Вею и они вновь оказались лицом к лицу. Самый большой её соблазн и слабость и хотя сейчас единственным стремлением парня было утешить, вампирессе не давало покоя, что одно неосторожное движение, слово или взгляд и они снова не смогут оторваться друг от друга.

Отредактировано Амарилла (05-04-2016 17:44:03)

Совместно с Вей-Эстом

Похлёбка интересовала вампирессу меньше всего, но видок у неё конечно был тот ещё и, чтобы не смущать Вея, она занялась переворачиванием не поместившихся в котелок мышиных тушек, разложенных на камнях вокруг огня. Все чувства Лилы обострились, выискивая добычу, и пещера наполнилась множеством неслышных до того звуков и мельтешением красноватых ореолов живых существ. Они сбивались в стаи, сливаясь для неё в бесформенное месиво, но, не смотря на свою многочисленность, едва ли могли хоть сколько-то утолить вампирью жажду. Амарилла почти мечтала о том, чтоб привлечённая запахом мяса откуда-нибудь выскочила звериная стая или выползли монстры, сторожившие опустевший храм, и чем крупнее они будут, тем лучше. Тогда возможность поохотиться появилась бы не только у вивенди, но, как назло, поблизости ничего подходящего не наблюдалось.
Рядом с Эстом росла горка обглоданных мелких косточек, а после сытной трапезы всегда клонит в сон, тем более учитывая, что он ещё не совсем оправился. За это время можно было облететь часть пещеры или вернуться к главным воротам и поискать неприятностей там, но Лила не собиралась оставлять его. Мысль об этом вызывала у вампирессы нечто похожее не приступ жадности, с которой пока был не в состоянии тягаться даже голод.
- Ты замечательно поёшь, пусть даже и про солнце,- она подцепила и перевернула очередной скворчащий кусочек. – А играешь на чём-нибудь? Вроде, я не видела у тебя никаких инструментов. Хотя ты точно мог бы этим зарабатывать, если б захотел. Уж поверь, такая похвала от голодного вампира уже стоит немало, для моих ушей любой громкий звук сейчас как удар набатного колокола, но твой голос почему-то стал исключением. Наверное, это какая-то особая магия вивенди.
- Не могу судить о нашем народе в целом, но все Ньен – хорошие певцы, - Вей улыбнулся. – Мы умеем подражать любому тембру, <любому звуку>… – на секунду его голос стал точь-в-точь таким же, как у Лилы. – Но всё же предпочитаем говорить своими голосами. Иначе просто не смогли бы узнавать друг друга на слух. Да и вообще, приятно иметь свой собственный голос.
Парень заинтересованно взглянул на Лилу. Проявление хищнических черт в её облике интриговало его – так бабочка летит на огонь, загипнотизированная его обжигающем пламенем. Девушка потихоньку всё больше становилась похожа на фрески и картины, изображающие вампиров – в гротескном представлении художников из числа людей. Но в то же время он чувствовал её эмоции, да и Амарилла не иссыхала, оставаясь желанной и манящей, при этом наделённая особой, опасной красотой вышедшего на охоту хищника. Эст откровенно любовался ею, сам не замечая этого.
- Многие вивенди становятся прославленными певцами в мире людей. Я пою ради удовольствия или чтобы облечь в слова собственные чувства, но никогда не изучал искусство игры на лютне или дуде. Да и материальные богатства меня не прельщают. Всё, что нужно для счастья, у меня уже есть, - вновь улыбнулся он.
Сытно пообедав и пригревшись у огня, Вей почувствовал, что его клонит в сон.
– Нам нужно.. поскорее выбираться, из этой треклятой пещеры. Вот только меня что-то разморило… Ты не против, если я полчасика подремлю?..

Совместно с Вей-Эстом

Сочный аромат достиг носа вивенди, но парень не проснулся, лишь слегка пошевелившись под плащом. Услышь он, как вампиресса пытается сосватать Рилдира к какой-то паучихе, это бы немало его позабавило, но Эст спал крепким сном без сновидений, наконец-то  по-настоящему насытившись и согревшись, восстанавливая силы и энергию.
С нечеловеческим упорством избавляясь от последствий переохлаждения, организм кропотливо затягивал порезы, сопротивлялся воспалению раны на плече, разогревал кровь, заставляя её быстрее бежать по жилам, отчего невидимый обычному глазу, окружающий Вея ореол полыхал яркой алой короной, докучливо оповещая всех и каждого об источнике тепла и жизни, так необходимом для утоления кровавой жажды. 
Эст проспал куда больше получаса и так и не увидел, как Лила переносила близость столь навязчивого соблазна. Когда парень, наконец, проснулся, от костра остались лишь большие багровые угли, рубиновой россыпью переливающиеся на вершине остывшей горки прогоревшей золы. Глаза же девушки, устремлённые на него, сияли ярче самых крупных звёзд.
Вивенди чувствовал себя уже достаточно сносно, чтобы отправляться в путь, и он сразу же принялся собираться. Испытываемые Амариллой эмоции, налетающие шквальными порывами, подсказывали ему, что медлить больше нельзя. Они и так уже задержались тут куда дольше, чем следовало.
Вампиресса создала крошечный огонёк, и в его свете парень увидел, насколько заметны внешние перемены, произошедшие с ней. Тугая пепельная кожа, запавшие щёки и глубокие, чёрные как смоль глазницы; острый, пылающий взгляд, длинные клыки и когтистые пальцы были лишь самыми яркими изменениями, бросающимися в глаза. Но это по по-прежнему была его Лила. Горя желанием помочь ей, парень готов был сам предложить ей укусить себя, но не думал, что этого будет достаточно – столь глубока, практически бездонна была зияющая в ней бездна неукротимого голода. 
Чувствуя скребущееся настойчивое касание где-то на задворках сознания, Вей, не теряя времени, умылся, сложил в рюкзак провизию и немногочисленные вещи; накинул плащ и повесил за спину лук и колчан со стрелами. Позвякивая обрывками цепей, девушка тоже быстро собралась, оставив у затухающего костра лишь сиротливую пару своих сапог.
Им снова пришлось спускаться с уступа и огибать край озера, чтоб перебраться на его левый берег, более пологий и удобный. Пространство между столбами сталагмитов, из-за переплетающейся растительности сверху выглядевшее ровным, на самом деле оказалось усыпано разноразмерными осколками, а дно пещеры было рассечено множеством оврагов и трещин, которые приходилось обходить или преодолевать по упавшим поперёк кускам каменных сосулек. Следующие несколько часов пути по подземному лесу не привнесли в это однообразие никаких особых перемен, если не считать того, что Лила умудрилась наступить на один из круглых переспелых грибов, обдавший её фонтаном тех самых светящихся спор и превративший вампирессу в некое подобие неупокоенного духа. Хотя учитывая её нынешнюю внешность, получилось похоже скорее на баргеста, чем на обычного призрака.
У особенно крупной расселины сделали недолгий привал. Мостом через неё служил не обычный кусок природной колонны, а хребет невероятных размеров существа, какой-то неведомой силой воткнутый остистыми отростками прямо в скалу и за долгие годы практически сросшийся с ней. Оголённые рёбра подобно гигантским перилам поднимались вверх на высоту нескольких человеческих ростов, часть мелких костей провалились на дно пропасти, но отвалившийся от шеи череп остался лежать на одном из её краёв, разинув зубастую пасть и словно приглашая путников в давно истлевшее брюхо.

Совместно с Вей-Эстом

В обрушившейся на уступ тьме поначалу ничего не было видно, но глаза вивенди постепенно привыкли и вместе с тем на песке, где лежала Лила, стали проявляться светлые пятна. Поначалу тусклые и бесформенные, они становились чётче и ярче, обозначив женские бёдра и колени, которым больше всего досталось от светящегося гриба. Затем на их фоне появились тёмные силуэты рук и ладони вампирессы засветились тем же серебристо-зелёным светом. Она обвела лоб, скулы, подбородок, мазнула по шее и там, где мелкая пудра спор касалась кожи оставались новые следы.
- Приблизительно так же я вижу тебя, только, пожалуй, в других оттенках и более чётко, - рассмеялась Лила и её руки заскользили дальше, отмечая светлыми полосками плечи, грудь и живот, которые непонятно когда успели освободиться от туники. – Но всё же зрение в таких случаях часто подводит. Лучше полагаться на что-нибудь более надёжное. Осязание, например, - девушка поднялась и зыбкий свет расплылся в движении, вернув прежнюю форму, только когда она вновь остановилась, на этот раз уже напротив Вея. Как всегда, когда они оказывались слишком близко, эмоции этих двоих переплелись, нарушая с таким трудом удерживаемое равновесие между стремлением уберечь друг друга от беды и почти непреодолимым желанием этих самых бед друг с другом натворить, а ведь известно, что если нельзя, но очень хочется, то немножко можно. – Только я обещала тебя не трогать, поэтому всё в буквальном смысле в твоих руках.
Сердце забилось сильнее, будто норовя выскочить из груди, и вивенди широко распахнул глаза, вглядываясь в подсвеченный силуэт Лилы, застывшей в полушаге от него. Густая, мелкая пудра, покрывающая её кожу, неожиданно ярко засияла в окружающем чернильном мраке, и парень подивился, что её оказалось так много. Под незримыми касаниями рук девушки, ласкавшей саму себя, проступало всё больше подробностей, и её обнажённая кожа вновь покрылась следами прикосновений, как тогда, у ворот храма. Только теперь всё было иначе.
Наедине с голодным вампиром, в кромешной тьме... Это вполне могло бы быть чьим-то личным кошмаром, но никак не Эста.
Она была так близко... Страсть, возбуждение, непреодолимое желание, поднимавшееся в нём, казались осязаемыми. Выпустить их на волю, или и дальше сдерживать себя, избегая опасности - для него больше не существовало подобного выбора. 
- Иди ко мне, - выдохнул парень, выронив наземь поклажу и оружие, а затем подался навстречу, привлекая девушку к себе.
Горячие ладони скользнули по плечам и груди, обнимая упругие округлости, сжимая между пальцами твердеющие соски. Покрываясь сияющей пыльцой, руки легли на талию, вжимаясь в тугую, плотную, холодную и гладкую кожу, блуждая по ней, жаждая всё большего. Оставляя цепочки влажных следов, губы Вея прошлись по груди вампирессы, задерживаясь, продлевая каждый поцелуй, а затем скользкий, подвижный язык затрепетал на сосках. Ладони спустились ещё ниже, прихватывая складочки меж её напряжённых ног, оглаживая и проникая между ними.
Пыльца, покрывающая обнажённое тело, всё больше размазывалась, почти не оставляя нетронутых мест, и на нём становилось всё меньше тёмных участков, открывая взору аппетитные изгибы и формы. Не потеряв восхитительной упругости, Лила на ощупь стала немного иной и почему-то это ещё сильнее заводило вивенди.

Совместно с Вей-Эстом

Вей и сам не до конца понимал, что с ним творится. Не считая того времени, когда в нём бушевала необузданная энергия магической печати, а Лила была распята и прикована на каменном алтаре храма, парня никогда ещё не заполнял столь сильный, обжигающий, неистовый и агрессивный пыл, словно он был зеркалом, отражением её хищной сущности, вырвавшейся на свободу. Но при этом, пылая столь же яростным желанием, сама вампиресса стала удивительно податливой и покладистой, будто и  не "умирала" от жажды вонзить в него свои длинные острые клыки.
Такой контраст только подливал масла в огонь кипучей страсти и ищущие пальцы вивенди, скользнув по ошейнику, сомкнулись на нежной шее, судорожно сдавливая её, а исступлённый напор окаменевшего естества ещё больше ускорил свой неистовый темп.
Лила лишилась воздуха и перестала стонать, теперь были слышны только хриплое дыханье Эста, да позвякивание металлических браслетов, сцепленных за его спиной. Впрочем, ей это нисколько не мешало, скорее наоборот, вампиресса целиком окунулась в мучительно-сладкую близость, дразнящую и каждый раз отодвигающую момент мимолётного блаженства.Так что порой оно казалось недосягаемым, но это лишь заставляло вновь и вновь повторять попытки поймать эту химеру. На какое-то время новое стремление целиком затмило даже жажду, но чем ближе её любовник приближался к пику удовольствия, тем отчётливее оба понимали, что им уже недостаточно удовлетворения обычной физической похоти, недостаточно разрядки сыплющего искрами магического напряжения, недостаточно даже всеобъемлющего слияния чувств.
В поисках новых вершин единения Эст становился всё яростней, Амарилла же, наоборот, стала в его руках податливой, словно влажная глина, но стоило парню только на мгновение ослабить хватку, она прижалась к нему и прокусила так давно не дающую ей покоя пульсирующую жилку. Оказалось, это и было тем, чего им так нахватало. Кровь и семя хлынули в вампирессу одновременно, горячей волной затопив всё её существо, избавляя от терзающей пустоты проклятого голода и снося веками тренируемые и установленные барьеры самоконтроля.
Вместе с оттоком животворных жидкостей, толчками изливающихся в тело девушки, Вея обуяло острое, конвульсивное наслаждение, плеснувшее по обнажённым нервам, взрывающее сознание и превращающее оргазм в тугой жгут бесконечной, звенящей эйфории, оставляющей лишь одно-единственное желание –  чтобы это никогда не прекращалось. Втиснутый глубоко между ног Лилы, подрагивающий член плотно сжимали внутренние стеночки, удерживая его внутри. Теперь вампиресса оказалась перемазана изумрудной пыльцой даже там, в самой сокровенной глубине.
Вивенди задыхался от упоения, изо все сил прижимая к себе "насаженную на вертел" девушку, алчно припавшую к его шее. Погружённые в плоть клыки жадно тянули в себя жизненные соки, разливая по телу каскад немыслимых, непередаваемо сладостных ощущений. Дрожа от яростного удовольствия в бурунах клокочущих, объединённых эмоций, он с восторгом приветствовал притягательно-леденящее окаменение, поднимающееся от кончиков пальцев к самому сердцу, прорывавшееся сквозь тиски нескончаемого экстаза. Парень прижал ладонь к затылку Амариллы, не желая, чтобы она прерывалась, чувствуя, как тёплая липкая кровь стекает по её заострившемуся подбородку. Что-то глубоко внутри него беспрестанно обрывалось, словно проваливаясь в бездну, и Эст всецело жаждал утонуть в этой пучине.

Совместно с Вей-Эстом

После того, как схлынула очередная волна безумного наслаждения, Амарилла немного ослабила хватку и, погружённые в совместные ощущения, они лежали на скинутом Веем плаще, пока кровь постепенно не прекратила сочиться из свежего укуса. Потом вампиресса перевернулась и подобралась к самой шее вивенди. Для них остался непокорённым ещё один, последний пик удовольствия, за которым не было уже ничего и сейчас Лила всерьёз собиралась переступить эту грань. Нежно целуя Эста, она приподнялась на локтях, именно так на мягких лапах к жертвам детей ночи подбирается смерть. Оба знали, что он не переживёт следующего такого поцелуя и оба хотели этого так сильно, как только возможно.
А вдалеке, над зеркалом озёрной глади появилось светлое марево – отражение поднимающегося небесного светила. Медленно разгораясь, оно становилось всё ярче, вытягиваясь к потолку зыбкими лучами, сулящими выход, который Лила и Вей так долго искали и чуть не пропустили, подойдя к нему ночью. Но вот сейчас на поверхности начинался день, а любовникам было уже не до него. Острые глаза вампирессы заметили свет и сквозь пелену кровавого блаженства пробилось робкое осознание. Но она уже не желала останавливаться.
Так долго пробыв рядом, столько разделив с ней, Вей умрёт ради одного единственного мига наивысшего экстаза. Эта мысль, даже ещё не успев оформиться окончательно, опалила магическим огнём и Лила закричала, отчаянно и мучительно. Вспугнутая криком, из-под свода сорвалась стая летучих мышей и заполошно заметалась над ней. Вампиресса шарахнулась прочь, стремясь оказаться как можно дальше от вивенди, и край обрыва не стал для неё достаточной причиной остановиться.

Вскинувшись, Эст припал на одно колено, отчаянно всматриваясь в тёмный провал меж щербатыми колоннадами сталагмитов, за которыми исчезла девушка. Возглас жгучего разочарования сорвался с его губ. Они были так близко, в каком-то миге от прыжка в наивысшее блаженство, но когда острые белые клыки почти сомкнулись на его шее, объединённые эмоции полыхнули нестерпимым пламенем, и Лила, вместо того, чтобы окончательно втянуть в себя его сущность, его жизнь до капли, вдруг отпрянула и бросилась с обрыва вниз. Нестерпимая алчная жажда и предвкушение рокового мига сменились океаном настолько горького разочарования, что разум Вея терзало и корчило в агонии. Во что бы то ни стало нужно вернуть её и закончить начатое. Он всей душой жаждал навеки слиться с Амариллой в сладостном экстазе, просто не представлял, как существовать без этого.
Падение отрезвило Лилу, удар о булыжники ещё больше поставил бы мозги на место, но до этого не дошло. На месте вампирессы возникла крупная чёрная птица и, тяжело хлопая крыльями, выровняла полёт. Заложила широкую дугу вокруг уступа, она разорвала пополам подвернувшегося нетопыря и, бросив окровавленный комочек вниз, опустилась на один из выдающихся над пропастью обломков.
- Вернись ко мне, - горячо воззвал вивенди и его голос, подхваченный ветром, достиг всклокоченного чёрного ворона, сидящего поодаль на скалах, за частоколом непроходимых известковых пиков.

Совместно с Вей-Эстом

С высоты птичьего полёта всё будто бы выглядело так же, как и в тот день, когда они с Эстом решились спуститься во тьму – снег, расколотая гора, багровое солнце, заглядывающее под пелену всклокоченных туч. На мгновение вампирессе показалось, что это был сон, наваждение и, возможно, никогда не встречался ей необычный вивенди, которого не хотелось убивать, и который, узнав правду, не сбежал от неё, как от чумной. Но ветер ласково гладил перья и это был рассвет, а не закат, и гора оказалась совсем другой, хоть и очень похожей, и даже снег, припорошивший за ночь корочку наста, искрился чуточку иначе. Вырвавшись из тьмы подземелья - на волю, Вей поднялся ввысь вместе с Лилой, продолжая бережно поддерживать, ласкать и обвевать её всклокоченное чёрное оперенье.
Свет... Повсюду столько света, простора и свежего, вольного ветра! Лишённый яростного напора физических ощущений, вивенди ликовал, вновь ощущая бесконечность распахнувшегося перед ним, необъятного мира. Он так давно не чувствовал потоков воздуха!.. После недель, проведённых в кромешной тьме, где единственным источником света была магия, слабые рассветные лучи, озарившие горные пики узкой полоской алого сияния далеко на востоке, показались ему удивительно яркими и красочными, а глухой, унылый ландшафт - лучшей панорамой, которую только можно вообразить. Из-под плотной, низкой пелены седых туч, застилающих собой всё небо, медленно сыпал снег, уже давно покрывший низменности сверкающим белым ковром.
Эста всё ещё душили недавно пережитые эмоции, но сейчас ему легче было справиться с ними и мыслить так же ясно, как и раньше. Крепнущий ветер увлекал их с Лилой всё дальше, тянул за собой, но сначала стоило определиться, куда же они попали, и как далеко оказались от чёрной раздвоенной скалы, вотчины древнего храма. Судя по сумрачной тени, от края до края скрывающей горизонт по левую сторону, они всё ещё находились у самой границы Тёмных Земель.
Поймав нисходящий поток, Эст устремился навстречу скалистым отрогам, стараясь увлечь Амариллу за собой. Наделённая крыльями, она могла выбирать любой путь, вивенди же, растворяясь в стихии, мог путешествовать только вместе с ветром.
Достигнув достаточно пологой скальной гряды, он материализовался на склоне, и ступни тут же утонули в снежном покрове, обжигая колючим холодом. Тут же вернулась звенящая дрожь и пульсация, сотрясающая искусанное тело, и руки сами собой выронили поклажу, а ветер, который только что был верным другом и помощником, ознобом пробежался по коже. Вскинув голову, парень следил за тем, как чёрный ворон, заложив вираж, спланировал следом и обернулся его милой.
Да... Давненько он не видел её при дневном свете. Пепельно-серая, в тускло поблёскивающих кандалах и ошейнике с обрывками цепей, она стояла рядом и улыбалась ему клыкастой улыбкой. Ветер разметал потускневшие спутанные волосы, а на заострившемся лице, казавшемся совсем нечеловеческим, ярким огнём полыхали серые глаза. Взгляд вивенди опустился ниже, скользя по изгибам её обнажённой фигуры, а затем перескочил на валяющийся в ногах вещмешок.
- Похоже, из-за меня ты опять осталась без одежды, - констатировал он, улыбаясь в ответ и медленно обходя Лилу по кругу. - Кстати, шикарно выглядишь!..
Оставшись в том самом виде, в каком застигло её превращение, вампиресса предстала перед ним во всей красе - всё ещё покрытая слоем пыльцы, вся заляпанная кровавыми потёками на верхней половине тела и обильно перемазанная спермой - на нижней... Хоть сейчас подавай на десерт.