В своей работе, люди с головой погружались в первый день весеннего празднества Блат'ан'аэндайн. Истоками праздник исходит от эльфов, однако разница лишь в том, что первые празднует его раз в десять лет, когда как люди посещают празднество ежегодно. Длятся, так называемые, Танцы у колосьев  несколько суток и первым днём всегда должен быть пятый день недели - таковы традиции. Разумеется, данное название празднеству не является прямым переводом с эльфийского, однако иногда представители бессмертного народа позволяют себе выйти за пределы Великого леса и рассказать чуть больше о празднестве, тем самым вот уже много веков люди помнят этот день и ничего не забывают.

Несмотря на свою склонность к изоляции, и в этот раз небольшая группа эльфов посетила празднество, в который раз изумляя людей своими странностями, авантюрами и необычными одеяниями о которых рассказывается в исторических книжках о былых эпохах. Как и всегда вышли они, прихватив с собой немало всяческих подарков немногочисленным посетителям празднества, а также интересные и искусно сматеренные музыкальные инструменты, в основном духовые. Немногочисленность люда на эти три дня объясняется тем, что Блат’ан’аэдайн является своего рода больше местечковым празднеством, да и отмечается в разных уголках западных земель Аримана, но увы не везде и не всегда подобные мероприятия посещают лесные жители.

— О-го! Получается, нам повезло? — хрипловатый голос принадлежал облысевшему карлику с густой, стриженной рыжей бородкой. Был он не молод и не стар, а в самом расцвете сил и прямо сейчас, усевшись на ящик с инструментами, подле недавно установленного им же шатра, раскуривал трубку с плотно набитым уэскламским* табаком. Карлик этот периодически пытался пускать дымные кольца, но выходило у него это скверно.
— Учитывая минувшие года, это говорит о том, что всё у них налаживается? — компанию карлику составил высокий и плечистый мужчина с нестриженной рыжевласой “шевелюрой”, как тут любили говорить деревенские. Периодически он почёсывал трёхдневную щетину, словно она была ему непривычной, но в основном был занят тем, что елозил чистой тряпкой по глиняной кружке, которая, казалось бы, итак была чиста, но видимо он хотел, чтобы она блестела. 

Высокого рыжевласого мужчину звали Лютером. Все знающие толк в мастерах своего дела в этих краях знали его и знали, что он любил свою работу, кроме того не, не был склонена задавать лишние вопросы, как и в равной степени о себе ничего не рассказывал. Ппрошлое Лютера было покрыто завесой тайны и быть может лишь немногие хоть что-нибудь знали о том, чем он промышлял в былые времена. Самая, пожалуй, популярная версия, которую можно услышать о мастер, это то, что он был наёмником и хорошо пополнив мешочек монетами, открыл свою чайную лавку, однако дело не выгорело и теперь он вынужден бродяжничать, оказывая свои услуги там, где повезёт. Однако, на самом деле лавка у него и впрямь была, да никуда не делась, просто сам он любил посещать празднества и делиться с людьми крупицей своего настроение через своё мастерство..

— Надеюсь, сегодня нас ждёт баранина? — карлик говорил так, будто намекал и намёк его был ясен как лик солнца на чистом небе, ибо именно Лютеру на сегодня была уготована роль кулинарной части праздника.  — И только не говори, что вот эти вот, — лысый указал пальцем на окруженную группой детей высокую и изящную девушку, сидящую на пустой дубовой бочке,  наигрывающую чудную, бодрящую мелодию на флейте. Указал карлик на неё неспроста, ведь она была эльфом, а по его мнению лесные жители питались… травой.
— Да брось! — усмехнулся Лютер, отложив в на деревянный столик протёртую кружку и нагнувшись за новой, покоящейся среди прочей посуды в ящике под маленьким столиком. — Не переживай, Гасс. — обнадёживал он друга. — К вечеру всё будет готово.

Если утром все только готовились к началу празднеств, возводя из досок и ковров импровизированную сцену для выступлений, устанавливая шатры, включая самый большой, под которым разместили целое множество столов, то к полудню уже началось какое-никакое веселье с танцами, музыкой и вином. Постепенно прибывало всё больше гостей, среди коих затесалось и парочка дворян и тех, кто именуют себя ведуньями или даже ведьмами, хотя люди уже не придавали этому большое значение - каждый лопочет что хочет.  Сам Лютер разместился за эдакой стойкой, которая являлась по сути своей тремя придвинутых друг к дружку дубовыми столами. На этих столиках расположилась всяческая посуда, а под столиками кухонная утварь в мешках, да тара. Хоть болшинство посетителей и предпочитали отдавать дань более крепким напитками, постепенно распространяющийся чайный аромат по округе нашёл своих любителей, особенно среди тех, кого доброе вино уже знатно подсушило, вызывая жажду. Но не все посетители чайного и кулинарного дела мастера были опьяненные алкоголем люди, но были и просто не пьющий, дети или женщины на сносях.  В общем, Лютеру хватало посетителей на добрые и мирские беседы за “стойкой”, как раз у которой стояло несколько стульев на такой случай. Лютер был не одинок в своём ремесле и у него хватало коллег по цеху и прочих помощников, поэтому, протирая мытые кубки, кружки из дерева или всякую прочую глиняную и не только посуду, у него было время и возможность уделить внимание гостям празднества, тем более, что он также принимал заказы от людей.

Гасс периодически навещал своего чайного дружка, принося необходимы инструменты и прочие вещи из обоза, играя роль эдакого снабженца и логиста, хотя идея размещения лагеря для празднества принадлежала не ему, а некоему покровительствующему этому “балу” феодалу, имя которого уже вылетело из головы карлика. Он скептично и даже критически относился к тому, где разбили лагерь, считая, что высокий западный холм скрывает виды на лесные массивы и когда солнце будет клонится к закату, люди могут пропустить целое представление, а на холм забираться охмелённым мужам и девам такое себе дело, хотя особо умные представители уже стали обустраивать ночлежки на том холме.

— Лют, — заговорил Гасс, проползая через подол шатра, чем знатно напугал двух воскликнувших от неожиданности служанок. — Я не нашёл где хранятся амфоры. Клянусь всем племенем орков, что старик забыл их взять с собой! — он выглядел раздражённым.
— Не трогай старика,— улыбнулся Лютер, пожав плечами и поглядывая то на друга, то за стойку, словно уже ожидал новых заказов. — Я лично помогал ему с погрузкой. Посмотри в повозке Кобы, наверняка они там.
— Тьфу ты! — Гасс сплюнул, но спорить не стал, зная, что скорее всего был не прав. Он не стал разглагольствовать на тему старика и что думает по поводу всего этого хаоса и пополз обратно, словно дикое животное на четвереньках.

Лютер вздохнул, поглядывая на шумных посетителей за столиками. В их гомоне тяжело было что-то понять, за исключением тех, кто сидел ближе всех. Многие расположились по центру, рядом с здоровым очагом, который ещё не разожгли, но уже были в процессе, так как он будет не только греть людей  с наступлением темноты, но и примет честь облизать огнеными языками мясо баранины на вертеле.

Уэскламский табак* - западный сорт табака, родом из Рузьяна, но семь веков назад был завезён в Ариман и хорошо прижился на южных рубежах государства.

https://i.imgur.com/HrZXvoc.png
Лютер Пикт