Последняя пара дней проходила... "безмятежно".

Послушавшись отца и очутившись здесь, Аделинда оказалась совершенно отрезанной от мира. Не то, что бы это чем-то отличалось от ее обычной жизни, но прожив всю свою жизнь в родном Аримане (не считая своего недолгого пребывания в доме Гваихира и его дочери-друида), эта вынужденная мера была потрясением для молодой баронессы.
Само по себе происшествие, коснувшееся непосредственно обоих де Шоте, сильно затронуло девушку, как физически, так и морально. Рогатая женщина, скинувшая капюшон уже здесь, в этом убежище, была лишь одним из многих факторов... Слуги в этом месте хозяйничали, как хотели, они увели Амели в лазарет, оставив Аделинду на день без своей единственной опоры в данной ситуации. Она понимала, как тяжело приходилось бедной служанке, и не противилась, но в глубине души... В глубине души ей хотелось кричать о том, что бедной Амели нельзя покидать свою госпожу. И все же она смолчала... Как и всегда...
Быть обнаженной в незнакомой купальне с незнакомой женщиной было унизительно... Та подумала, что де Шоте проливала молчаливые слезы из-за произошедшего на родине, - Линде было отвратительно касание чужого человека.
Она предпочитала молчать и послушно следовать указаниям окружающих людей. Она чувствовала себя наказанным ребенком. Будто отец обиделся на годы ее молчаливого непослушания - сослал в другой город, окружил незнакомыми людьми и даже не удосужился написать, что с ним все в порядке:
- В порядке же? Сослал и сдох... Надоела капризничать. Нет, этого не может быть... Я бы узнала... Не хотят говорить? Я бы почувствовала. Что ты почувствовала? Беспомощная, бесполезная, ты даже внушить никому ничего не можешь. У меня нет сил... У тебя никогда нет сил. Могла бы вернуться. Как? Франческо наказал остава... С каких пор Франческо тебе указ? Я его знаю, он хороший человек. Человек ли? Говорят, у него есть эльфийские корни... Ты в это веришь? Он выглядит странно... Почему? Нет... Нет... Рогатая... Рогатая живет здесь. Демон? Тифлинг? В Ниборне... Имир, защити меня... Никто тебя не защитит...
Аделинда замыкалась в себе с каждым часом все больше. Она следовала указаниям и советам людей вокруг, лишь изредка спрашивая о том, может ли де ла Моро встретиться с ней. Тот был занят... Аделинда понимала. Она не хотела беспокоить юношу лишний раз, но он был единственным знакомым здесь человеком. Де Шоте надеялась, что Франческо тоже сможет понять ее тревогу.
Пока в замке... А, точнее, палаццо, как его называли здесь... жизнь шла своим чередом, слова некроманта и увиденное зрелище оседали в сознании баронессы. День за днем, час за часом, минута за минутой - это давило на нее все больше и больше, вызывая все больше и больше вопросов... Неужели в сердце баронессы и правда жила тьма? Неужели ожившие мертвецы были правдой? Почему демонесса защищала того мужчину, как самое сокровенное? Неужели она правда любила это отродье? ...Темные существа способны на это? И почему спасший ее мужчина звучал так знакомо.
- Если бы я только знала, как он выглядел...
Девушка пребывала в смятении, но, в отличии от Амели, которой потребовались лекари и светлые чары, принимала удар стойко и молча, оставляя эмоции для одиночества и музыки. Де Шоте не могла отвлечься на чтение, в этом чужом доме не было книг с выпуклыми точками - ей предлагали слушать чужое чтение, но де Шоте благодарно и робко отказалась, заключив, что "не желает никого удручать своими излишними потребностями". 
Такая привычная отговорка...

Но все же прислуга герцога обрадовала ее уже на следующий день после прибытия, сказав, что в их доме имеется музыкальный инструмент самого Сальгари... Тот, по объяснению провожающей ее женщины, давно бросил клавесин, потому он просто стоял без дела в одной из комнат-кабинетов. За проведенное время девушка нашла покой и утешение в этом инструменте.
Она могла проводить за клавишами долгие часы, пока ее пальцы не сводило судорогой. За эти несколько дней для нее даже стало привычным играть вечерами.
Ей нужно было побыть наедине, даже несмотря на то, что ее пугали собственные мысли и свежие в памяти образы. И они явно влияли на мелодии, которые порождали пальцы и сознание слепой девчушки. Но с другой стороны, она не знала другого выхода своим эмоциям. Только в процессе мышления, постановки последующих нот, повторения, сублимации порождающих мелодию чувств, Аделинда роняла немые слезы, разрывала равнодушие, покачиваясь в такт мелодии, словно лунатик, не желая показывать эти сокровенные моменты никому...
За эти дни ее пальцы породили странную беспокойную, тревожную мелодию, и девушка продолжала играть ее раз за разом, оттачивая мотив, напевая его тихим голосом. С каждым новым разом, с каждым новым вечером эта музыка становилась все тревожнее, а мелодия - сложнее для исполнения и восприятия... Она развивалась вместе с осознанием и пониманием происходящего. Это пугало Аделинду. Но та была готова терпеть... Лишь бы не поддаваться провокациям своих эгоистичных, темных мыслей...
- Зачем открывать дверь тому, что уже внутри? - Голос некроманта отозвался болью в разуме баронессы, заставляя ее захлопнуть клап и опуститься к инструменту, уткнуться в него локтями, а в руки лбом, спрятаться, стыдливо забиться клубком от страха...

Она хотела (и, как и каждый раз до того, боялась) поделиться своими переживаниями с отцом, Генрих хорошо осознавал, как робкая дочь может красноречиво описать свое состояние без слов, через эти черные и белые клавиши.
И все же, вскоре, ее ожидание развеяло известие слуг - отец был в порядке, а Лоренцо прибыл под родной кров... Эта новость обрадовала и напугала Аделинду. Она не хотела этой встречи... А что, если отец уже все решил за нее? Мог ли он поступить так в отчаянные времена, когда подобный союз мог повысить мораль подданных и отвлечь их от смуты?
Это прибавило тревоги ее мелодии и завершило ее... Но именно столь необходимый до этого приток радости за сохранность отца, надежду на лучшее привнес в нее некоторой лиричности, разбивая до того быструю и беспокойную музыку на полноценное произведение.
Аделинда одновременно хотела узнать человека со знакомым голосом, но так боялась его из-за простых, но, чаще всего в этом мире, вынужденных формальностей. И теперь она ожидала, пока правитель Ниборна снизойдет до нее...
- Может он отправит меня домой?

То, каким предстал перед ней ее спаситель, немного напугало де Шоте.
Амели все смотрела и смотрела на маску Лоренцо, а вместе с тем нахмурилась и сама баронесса. Впрочем, вскоре она опустила голову и постаралсь смягчить черты как можно быстрее. Она вышла на прогулку с Лоренцо в скромном сером платье, а ее волосы были убраны в свободную косу-колосок. За все свое время здесь Линда не просила никаких изысков, - ее устраивали простые наряды. И дело было не только в слепоте и скромности баронессы, - простые платья было проще одеть, поправить и снять самостоятельно. Как человек, уставший от собственной беспомощности, Ариманская наследница ценила подобные вещи.
- Добрый день, господин де ла Сера. - Склонив голову, девушка кратко присела в реверансе. Прикосновение Сальгари заставило девчушку чуть дрогнуть, но все же она сдержала инстинктивный порыв. Ей не нравилось, когда ее касались незнакомые люди. Она боялась незнакомых людей.
- Госпо...
- Все в порядке. - Открыв конверт, сказала де Шоте, ощупывая врученное письмо. Отец написал ей шрифтом Брайля, и Аделинда могла оставить послание Генриха только себе. Его послание вызвало непроизвольную, мягкую улыбку на лице девушки, но что-то в этих точках и явно расстроило ее, из-за чего брови де Шоте дрогнули у переносицы. Подумав немного, Аделинда вложила письмо в конверт и отдала его служанке. - Амели, отнеси письмо в комнату, пожалуйста.
- Вы уверены?
- Да. Все хорошо. Не волнуйся. Позволь нам поговорить.
Присев в реверансе, Амели ушла обратно, а ее юная госпожа обернулась к Сальгари, держа голову опущенной. С ее отсутствием Линда стала более походить на слепую, - она больше не смотрела на мужчину так, словно знала, где он находился.
Сжав руки в замок перед собой в нерешительности, де Шоте тихо прошептала:
- Надеюсь, вас не сильно побеспокоит, если вы возьмете мою руку? - Словно оправдываясь, спросила наследница. Немного помедлив, она все же не сдержала свое любопытство и беспокойство. - Простите мою бестактность... Почему вы носите маску?

Прикосновение чужого человека прокатилось напряжением по телу и разуму юной де Шоте... И все же, это была вынужденная мера, пока те находились наедине - без помощи де ла Сера незрячая девчушка не ступила бы и шагу, а ведь Ниборнский правитель позвал ее на прогулку, так и какая прогулка без ходьбы? Де Шоте была готова потерпеть нарушение собственного личного пространства ради хотя бы банального приличия... и возможности поговорить без лишних глаз и ушей.
Аделинда мягко держалась руки мужчины, словно она и не была сейчас с ним - ее прикосновение было легким, еле ощутимым и все же теплым.
Она следовала за Сальгари придерживая свободной рукой подол перед собой, чтобы юбка платья не стесняла ее перемещения.
Предоставив право слово мужчине, баронесса слушала его рассказ, нахмурив свои выразительные брови... О чем они могли говорить с отцом, когда младшая де Шоте уже покинула город, ступив в этот портал?
- Увидел это, и все решил сам. Нет, он бы так не сделал... Да брось, смотри, вот же он, принц на белом коне... Все, как ты хотела... Я его не знаю. Может поэтому и попросил остаться? Город в разрухе... Замок в целости... Отец, почему..?
Слова об эльфах, правда отвлекли ее этих мыслей и она робко проговорила:
- Господин Лотен’и’Ломэ позаботится об отце... Я доверяю ему. - Эта фраза была сказана искренне и, тем не менее, она звучала сухо. Будто заученная намертво мантра. Де Шоте видела Гваихира прежде, чем отчалить сюда, в замок де ла Сера, и она правда доверяла как самому эльфу, так и его людям... Они всегда помогали Генриху, будь то военная ситуация или семейное несчастье.
- Лучшие воины... Лучшие лекари... Маму тебе никто не вернул. - С горечью и по-детски искренней обидой отозвалось подсознание баронессы, отчего на миг наследница отвернулась и закрыла глаза, чтобы ненароком не показать столь личных эмоций.
Наступила тишина, и это вывело Линду из своих размышлений. Вернуло внимание де Шоте к правителю Ниборна. Тот молчал, но что-то внутри него разорвалось свежими переживаниями. Девушка дернула головой в сторону герцога, "взглянув" в его сторону слепыми глазами. От него веяло страхом... Естественным, животным страхом.
- Чего ты боишься? - Лицо баронессы переменилось в заботливом беспокойстве. Она не знала, как реагировать на это поведение мужчины, что спас ее из мерзких лап некроманта. - ...Этот голос.
Тонкие длинные пальцы чуть сжали руку Лоренцо, будто говоря о поддержке и заботе, передавая простое человеческое тепло с бережным прикосновением, но уже через секунду Аделинда одумалась... Это так некрасиво и невежливо.
Опустив голову, наследница пристыдила себя и умерила пыл. И пальцы девчушки вновь стали еле ощутимыми, равнодушными. Однако уже через секунду она подняла голову вновь, будто ни в чем не бывало, и выслушала вопросы Сальгари.
- Все в порядке, господин Сальгари. - Тихо произнесла Аделинда, смущенно, еле заметно улыбнувшись уголками губ. Было видно, что Аделинда ощущала себя не в своей тарелке - застенчивость и скромность окружали мимику, речь и скупые жесты девчушки на протяжении всей ее речи. - Я разделяю Вашу позицию - мне не нужно многого.
Господин де ла Моро навещал меня, пока Вас не было... Мы познакомились с ним прошлой зимой, на балу, что устраивал отец. Я не привыкла находиться вдалеке от дома... Приятно поговорить с кем-то, кого я уже знаю, в незнакомом месте.
Ваши слуги даже предлагали читать мне вслух - у Вас ведь нет книг, как... дома. Но я не настолько избалована, да и... - Еле заметно усмехнулась баронесса. - Я предпочитаю людям компанию собственных мыслей...
В этот же миг она осеклась и "взглянула" на Лоренцо (точнее, по направлению его лица) своими бельмами, и на ее щеках проступил легкий стыдливый румянец:
- Простите, я не хочу показаться грубой... - Она опустила голову вновь. - Мне приятно, что Вы пригласили меня на прогулку.
Я понимаю, как это может выглядеть со стороны... Но я не хрусталь, чтобы сдувать с меня пылинки.
Она замялась еще на секунду и неуверенно произнесла:
- Но я рада, что Ваши слуги показали мне клавесин в кабинете... и позволили на нем играть. Вне чтения - музыка является моим увлечением с детства...
Они сказали, Вы на нем играли? - Из вежливости, да и из интереса спросила девчушка. - Я приятно удивлена.
Только сейчас она вспомнила про то, что ее практика могла тревожить других обитателей палаццо, и за недолгой паузой последовал неуверенный вопрос:
- Надеюсь, я никого не беспокою своей игрой? Если это так, просто скажите, - я не хочу доставлять неудобств.
Она замолчала на какое-то время, и все же ее волнение нарастало с каждым мгновением... Голос герцога сводил ее с ума, и это было видно по беспокойно двигающимся незрячим глазам и вновь проступающему румянцу. Девушка пребывала в смятении, но как бы она задала свой вопрос?
"Ты - тот странный мужчина из леса?", "Ты спас меня восемь лет назад от мужиков в лесу?", "Ты ли та сказка, об исполнении которой я мечтала все это время?"
Так не бывает...
Хмыкнув и смущенно опустив голову, девушка все же сорвалась с будничного тона, который требовал этикет:
- Отец сказал ждать его известий. Ариману требуется порядок прежде, чем я смогу вернуться. Он сказал остаться под Вашей защитой... - Глухо произнесла де Шоте. Ее пальцы вновь дрогнули и легко сжали ладонь Сальгари. - У меня не было возможности... Благодарю Вас за мое спасение. Я... - Она прерывисто и нервно вздохнула. - Если бы не Вы... Я н-не знаю, что бы произошло...
Плечи наследницы приподнялись, а голова опустилась вновь. Она сжалась, а в ее пальцах можно было почувствовать дрожь.
- Эт-тот человек... Он... - Аделинда не могла закончить фразу, да что там, она не могла закончить и саму мысль. Что бы она сказала?
Аделинда умолкла, пытаясь подавить собственные эмоции.
Но раз уж речь зашла о темных созданиях...
Она прочистила горло, словно поперхнувшись, и тревожным шепотом спросила, будто ей кто-то запрещал говорить подобное:
- Господин Сальгари... Когда мы пришли сюда... Одна из женщин... У нее рога... Кто это? - Наследная баронесса просто надеялась, что Лоренцо отнесется с пониманием к подобному вопросу, - после встречи с безумным демоном этот вопрос был закономерен.

Отредактировано Аделинда де Шоте (12-12-2017 21:02:43)

Аделинда следовала за герцогом, внимательно слушая его. Акцент Лоренцо казался ей интересным и необычным, но в нем был свой шарм, и из-за этого странного произношения девчушка лишь обращала больше внимания на его слова.
То, в каком состоянии был ее родной город, когда она покинула его, сильно удручало юную де Шоте. Оставалось понадеяться, что Ариман восстановится и станет прежним... или даже лучше прежнего как можно скорее.
Вздохнув, девушка "посмотрела" в сторону Лоренцо и смутилась его комплименту. В этом смущении не было показательной скромности, которую так любили ее сверстницы, - Линда правда почувствовала себя неловко, услышав похвалу от незнакомого человека, но, Имир, какой же теплой трепетной волной отозвались эти слова в глубине ее сознания:
- Я не считаю, что у меня есть талант... Это просто многолетняя практика.
Моя... - Она замялась на секунду, и пальцы ее опущенной руки нервно сжали подол сильнее. - Моя матушка любила музыку... Она научила меня играть и... - Баронесса ненадолго нахмурилась, отведя взгляд. - Я считаю это правильным - продолжать играть... Она была бы счастлива.
Аделинда "смотрела" вперед, и ее губ коснулась мягкая, немного печальная улыбка:
- Может ты до сих пор слушаешь, как я играю?
Де ла Сера пошутил про то, что он был плохим хозяином, - девушка тихо рассмеялась в ответ, прикрыв губы кончиками пальцев, но затем "посмотрела" на своего собеседника, тихо самокритично заявив в шутливой манере:
- Тогда я и вовсе перестану выходить из комнаты...
Следующая реплика заставила девчушку загореться, - Аделинде явно понравилось сказанное Сальгари. Ее бельма вновь пытались вглядеться в лицо мужчины, но смотрели куда-то мимо, сквозь него:
- Домашние концерты? Это звучит так... - Она было вдохнула воздуха, но подходящее слово нашлось лишь через секунду. - ...уютно.
Я бы хотела побывать на каком-нибудь из них. Честно. - Зардевшись, выказала свое мнение наследница. - Правда... Я бы постеснялась исполнить что-либо на людях...
Просьба Лоренцо и вовсе заставила Аделинду на миг замкнуться, отчего даже ее пальцы на руке герцога дрогнули так, будто она захотела ускользнуть от него. Волна страха прокатилась по разуму девушки... Отчего-то эта просьба показалась ей... угрожающей.
- Я боюсь, я и сама не лучший учитель... Но я думаю... ничто не мешает нам попытаться? - Робко спросила баронесса, заключив почти шепотом... будто говорила о чем-то непотребном и стыдливом. - Да и... Я бы могла просто сыграть вам что-нибудь, если вам будет угодно.
Музыка и ее исполнение было для младшей де Шоте очень личным делом, и то, что герцог просил разделить с ней время за клавесином нарушало представление баронессы о своем интимном, честном и искреннем занятии... Ведь рядом с мужчиной она не сможет открыть свои чувства прекрасному инструменту. Не сможет открыться и отдать свои переживания нотам.
Лоренцо воспользовался моментом ее уязвимости, и Аделинда даже и не поняла, как оказалась в покровительственных объятьях герцога. Вдохнув полной грудью, девчушка замерла.
- Я помню этот запах... нет... Это не правда... Этот голос... Волкодав? - Надежда напирала на нее все больше, но де Шоте лишь зажмурилась, борясь с ней из последних сил. Она уже вышла из возраста, когда стоит верить в сказки... Ведь так? Тот мужчина из леса, он ушел, растворился в прошлом... Да и не мог быть Волкодав герцогом... Ведь так?
Этот запах, присущий всем и уникальный для каждого, он сбивал ее с толка, даже больше, чем голос Ниборнского правителя.
Отстранившись, баронесса выслушала Сальгари и лишь кивнула. Она не могла говорить. Все вопросы, что вертелись у нее на языке, относили ее на восемь лет назад, в тот лес... Девчушка замкнулась и стихла, держа плечи поднятыми и скованными, словно ее вынудили гулять с призраком. А де ла Сера тем временем оборвал их прогулку, но пригласил Аделинду на вечернюю трапезу, она лишь кивнула вновь - отказывать хозяину замка было невежливо и противоречило этикету.

Девушка провела остаток дня в комнате, пожелав остаться в одиночестве. Оказавшись в покоях, она легла в кровать... Ее мысли относили ее в прошлое. Побег любимой собаки... Мужчины... Смех и насмешки... Кровь... Неизвестное лицо... Точнее, известное лишь на ощупь лицо. Волкодав...
Поддавшись своим иррациональным мыслям и, более того, желаниям, она заснула. Проснулась баронесса от мягкого прикосновения. Амели пришла к своей госпоже, чтобы подготовить ее к ужину с правителем Ниборна, но заторможенное и понурое поведение явно обеспокоило служанку:
- Что-то не так? - Спросила Амели, переодевая де Шоте в вечерний наряд, что слуги Сальгари учтиво предоставили гостье. Должно быть, они подбирали платья по меркам того, что они забрали после ее приезда сюда, а сама Амели сказала про цветовые предпочтения баронессы.
- Я не хочу... - Тихо пробурчала де Шоте.
- Но почему? Господин Сальгари так учтив с Вами...
Аделинда не могла ответить на этот вопрос.

Баронесса предстала перед Лоренцо в более парадном, но все же простом платье цвета лазурного неба. Ее волосы были распущены и опадали крупными волнами, но передние пряди были убраны от ее лица в косы на висках и объединены лентой в тон на затылке - было видно, что девушка любила простоту даже в формальных ситуациях. Перед тем, как приступить к трапезе, Амели заботливо переложила столовые приборы и бокал. Это выглядело странно, но вскоре все встало на свои места - слепая де Шоте аккуратно коснулась стола кончиками пальцев, затем они "щекотливо" дотронулись до тарелки, пробежала пальцами к приборам и бокалу в заученной манере.
Аделинда учтиво поддерживала беседу с герцогом, но все же ее напряжение можно было увидеть невооруженным взглядом - слепые глаза баронессы были опущены, плечи приподняты, а жесты сжаты.
- Ужин был прекрасен, для меня честь разделить его с Вами. - Благодарно кивнув, сказала незрячая, учтиво улыбаясь уголками губ. Но было в этом жесте что-то неестественное. Простое приличие, далекое от честности, которое она источала до этого.
Сделав небольшой глоток вина, де Шоте прочистила горло и повернула голову в сторону, где в отдалении стояла Амели. Баронесса видела несколько раз, как служанка смотрела на Аделинду из-за угла. Она всегда поступала так, когда наследница хотела побыть одна...
Та была слишком отвлечена тихими беседами с другими слугами, чтобы не мешать своим господам, но и не скучать самим:
- Простите мое поведение, господин Сальгари.... - Тихо проговорила девушка, шумно выдохнув. - Я... Я не могу это объяснить, и, я понимаю, это звучит... странно, по меньшей мере, но... Ваш... голос... напоминает мне одного человека...
Она явно нервничала, - голос Аделинды дрожал, а пальцы сжимали салфетку, лежащую на коленях. Отставив бокал по заученной манере, девушка затихла и виновато опустила голову, будто приготовившись к насмешке или осуждению.
- Я подумала... если я скажу... Это наваждение исчезнет... - Она замялась на секунду, а затем грустно усмехнулась. - Не слушайте меня...
...Имир, это так неловко.

Отредактировано Аделинда де Шоте (15-12-2017 15:05:45)

Баронесса, услышав рассеянный ответ де ла Серры, приподняла плечи и вжала в них шею, виновато опуская слепой взгляд. Его вопрос и поспешная интонация пристыдили Аделинду в собственной голове, и она сжалась, будто пружинка.
- Говорите, что будете слушать, но не делаете этого даже сейчас... Заткнись, ему не до тебя. Но он же сидит сейчас передо мной? Позвал? Этикет... Да? Ты правда думаешь, что он возьмет тебя в жены? Даже не так - ты правда думаешь, что он возьмет тебя в жены по любви? Ты выгодная партия. Сама то что? Отец продал тебя ему, потому что устал ждать твоего нерешительного величества... А если он... А может он? Нет...
Девчушка схватилась за свое плечо и потерла руку в попытках успокоиться.
- Это ни-ничуть не опасно... - Неуверенно заикнувшись проговорила де Шоте. - Я п-просто... Ммм... Неважно... Не слушайте меня, я гов-ворю г-г-глупости...
Сидя за столом, де Шоте не хотела тянуть время. С одной стороны ей не хотелось прекращать их общения, да и сам явно Сальгари не стремился заканчивать этот вечер, правда вот сидеть так молча было бы совершенно неправильно... и просто невежливо.
Нащупав бокал с вином вновь, Линда прочистила горло и сделала небольшой глоток напитка:
- В-вы... хотели услышать мою игру? - Выпалив первую попавшуюся идею, девчушка тут же пожалела об этом, но сказанного было не вернуть. - Если Вы ж-желаете... Мы м-можем п-п-продолжить нашу беседу в Ваш-шем кабинете...

Юная баронесса старалась не говорить много - ее заикание являлось одним из ее комплексов, но, когда она начинала нервничать, это было вне ее контроля. Вот правда теперь Аделинда не могла успокоиться - она шла бок о бок с тем, кто вызывал у нее эти чувства. Герой и защитник в лице Генриха, для дочери барона Лоренцо становился страшнее некроманта с каждым мигом. Его голос, его поддерживающая рука, держащая ладонь девочки, его запах... Его намерения... Все это сбивало с толка, заставляло думать о том таинственном мужчине, что спас ее восемь лет назад... О Волкодаве... Аделинда не могла думать ни о чем другом.
Когда они устроились в кабинете де ла Серы, девчушка лишь замерла на какое-то время, когда Сальгари опустился на пуф перед клавесином рядом с ней. Будучи стеснительной и, уж тем более, из-за страха перед мужчинами (что и возник у баронессы при ее встрече со своим спасителем) де Шоте сидела в сжатой позе, держа плечи поднятыми, голову опущенной, а ее пальцы сжимали подол платья. Она очень нервничала:
- Пока... я была тут... Я п-придумала о-одну мел-лодию... - И вот, когда клавесин запел под нежными нажатиями девичьих пальцев, комната наполнилась уже завершенной, - печальной, но тревожной и динамичной музыкой. Ее композиция словно плакала о чем-то потерянном, гналась за спасительным светом, боялась непреодолимого врага или явления... И, пока баронесса играла, она, казалось успокоилась сама, - ее глаза, хоть и незрячие, закрылись в расслабленной манере, спина и плечи выпрямились, а дыхание выровнялось... Можно было сказать - ноты, окружившие этих аристократов, вобрали в себя все напряжение юной де Шоте.
- Так. Хватит. Сейчас или никогда...
Лишь завершив свою печальную мелодию, Линда приоткрыла глаза и тихо выдохнула, сложив руки на коленях, теперь не сжимая ткань платья.
- Господин Сальгари... - Голос Аделинды прозвучал странно тихо и решительно. - Могу я... дотронуться до Вашего лица?
Лицо баронессы казалось немного встревоженным, но заикание пропало. Она явно обдумывала свой вопрос все то время, пока играла... если не больше.
Обычно Аделинда даже и не подумала бы о столь дерзком и невоспитанном поступке при дворе, но сейчас, пока она набралась смелости, этот вопрос сорвался с ее губ второй раз в жизни.
Первый раз и единственный раз до этого подобный вопрос де Шоте задавала лишь раз - "своему" Волкодаву. Мужчине, что спас ее от деревенского мусора...
Нет, девочка не считала простолюдинов отбросами, но как еще она могла назвать мужланов, что хотели обесчестить потерявшегося слепого ребенка, смеясь над ее слабостью?
И да, сейчас она видела Сальгари глазами слуг, но тогда... Восемь лет назад, в темном лесу у нее не было посторонних глаз, а потому загадочный мужчина остался в ее памяти лишь на ощупь, позволив изучить свои черты.
Грудь баронессы стала двигаться быстрее, - она часто дышала, волнуясь услышать отказ и, уж тем более, осуждение в ответ на свою просьбу. Сама Линда повернулась чуть в сторону мужчины, "глядя" бельмами куда-то мимо него на уровне его шеи.
- Я не хочу показаться... невоспитанной, но... Это очень важно. - И тут беспокойство стало брать над ней верх, ведь де Шоте стала нервно и сбивчиво объясняться. - Вы похожи... на одного человека...
Я... никогда не встречала его снова... Но... - Линда нервно засмеялась, чтобы выпустить пар, будто де ла Сера уже смеялся над ней. - Я знаю, это глупо звучит... Но... Все это время... Понимаю, что встретиться с ним я бы не смогла, но... хотя бы письмо... Простое известие, что этот человек в порядке...
Это, наверное, так наивно... Но... хм... Я так и не перестала верить в это...
Брови девушки были взволнованно приподняты, а затем и руки едва оторвались от колен, и Лоренцо мог заметить легкую дрожь в ее пальцах.
Это было заметно невооруженным глазом - его согласие и прикосновение к его лицу значило очень много для наследной баронессы.
- Ты не просто ждала... Ты молилась... Ты до сих пор любишь эту тень из прошлого... Но это не он... А вдруг..? Нет! - Несмотря на весь свой порыв, де Шоте боялась... Она травила свою надежду и тут же пыталась втоптать ее в грязь, опасаясь, что Сальгари и есть Волкодав. - Это не он, это не он, это не он...

Когда Сальгари дал свое разрешение на просьбу баронессы, она было отпрянула на миг.
- Видишь, это не он... Дура, развесила уши... Но голос... Запах... Так не бывает. Не бывает ведь? - Ее пальцы сомкнулись в расслабленные кулачки, а руки согнулись обратно, ближе к талии. - Но ведь... Был бы это Волкодав - он бы понял, он бы признался... Он бы при встрече признался... Это не он.
Аделинда старалась успокоить себя - герцог не понял ее заиканий и не связал их с происшествиями восьмилетней давности... Значит, он не помнил. Значит, он не знал.
И все же, подумав еще секунду-другую, она все же подняла голову и "взглянула" в глаза Лоренцо так, будто могла видеть его. Ее способности позволяли ей использовать чужие глаза, оттого взгляд незрячих, затянутых бельмами, зениц казался неестественно точным - по сути Линда видела саму себя и смотрела в глаза прежде всего самой себе, но оттого располагала к себе собеседников, ведь именно такой взгляд был понятен окружающим.
Ее руки дрогнули и потянулись к мужчине. И вот, вскоре, уже через пару секунд, пальцы еле ощутимо коснулись лица де ла Серы. Девушка замерла, пока ее ладони легко и почти что ласково касались кожи герцога.
Картина, повторившая саму себя спустя восемь лет. Изменились лишь декорации.
Она так надеялась... Она так хотела ошибаться...
- Пожалуйста...
И все же, безликая тень из прошлого, Волкодав, ее спаситель... Его черты - одна за другой - совпадали идеально с лицом Сальгари.
- Нет... Нет, я ошибаюсь... Этого не может...
И без встревоженное лицо баронессы дернулось - брови приподнялись, губы разомкнулись, на щеках проступил румянец, а на слепых глазах появилась влага.
- Но... как же? Ч-что? - Пролепетала шепотом де Шоте. С ее век сорвалась хрустально-чистая слезинка, а затем, на едином порыве, баронесса оторвала свои пальцы от лица Лоренцо, пытаясь встать, отскочить назад, будто от призрака.
Легко вскрикнув, Аделинда оступилась о мебель и упала на пол. Тяжело дыша, она быстро попятилась, опираясь на собственные руки:
- Амели... Амели! - Била тревогу наследница, пытаясь скорее нащупать разум своей прислуги.
Она хотела покинуть это место, прочь... Из комнаты... От Лоренцо... Из Ниборна...
Страх душил Аделинду, ее изумлению не было предела.
- Но к-как... Поч-ч-чему? - С мольбой в дрожащем голосе спросила девушка, все же вставая на ноги. Хватаясь за мебель баронесса все же отступала дальше и дальше, пока стена за спиной не заставила ее вздрогнуть. Ада была в западне, отступать было некуда, она осталась наедине с призраком... Со своим возлюбленным воспоминанием... Которое было не только в добром здравии, так еще и оказалось тем самым герцогом, явившемся в Ниборне из ниоткуда.
Когда в Аримане стало лишь известно о появлении нового правителе, Аделинда боялась его имени. Она знала, что наступит время, когда отец просто вручит ее достойному претенденту... Учитывая ее неудачные попытки и не особое стремление заводить отношения, - это было ясно, как белый день.
Но...
- ...Как ты можешь быть Сальгари?!
Плечи девчушки были подняты, ее лицо от ужаса было бледным, словно простыня, а все ее тело вжалось в стену.
- Я-я... н-не понимаю... - Губы Аделинды дрожали, а по юному личику бежали крупные крокодильи слезы. - Почему... В-вы... Вы же могли... написать хотя бы раз!
Ее голос срывался, в нем была обида, злость и неподдельная щемящая боль.
- Почему...? Е-если бы я знала... Если б-бы я только знала... - Бельма Аделинды нервно дергались влево и вправо, как обычно глаза зрячих цеплялись за каждый зрачок близ стоящего собеседника. - Я-я п-понимаю, зач-ч-чем о-отец о-тправил меня с-с-сюда... П-почему В-вы п-п-просто не сказали..?
...З-зачем эта неч-честность?! В-ведь... Ведь...
Способности баронессы выходили из-под контроля, и эмоции, поглощающие ее изнутри, теперь вырывались наружу.
- Ведь я не могла просто забыть Вас... Я ждала... все это время... Я любила Вашу тень... Имир, зачем?! Почему вы делаете так больно?! - Кричали ее мысли, но высказать столь сильные и личные признания она была не в состоянии.
Комната буквально наполнялась ее чувствами... Еще немного, и Аделинда была готова выпустить ментальную волну, задыхаясь от столь сильного эмоционального порыва, не в силах сдержать его.

Аделинда хотела отстраниться еще больше, вот только незадача, стена припирала ее со спины, и больше отступать было некуда. Слезы катились по щекам баронессы, и вдруг волна высвободилась из подкорок ее больного разума.
Лоренцо взялся за голову и пошатнулся.
- Имир, нет... Что я наделала? - Волнение заставило де Шоте вздрогнуть, она видела глазами Сальгари, как помутилось на секунду его зрение. Но в то же время ощущение злости и раздражения герцога заставляли часть ее мыслей гнуть более темную, разрушительную линию. - Он такой же как они все. Убей его... Убей... Сведи с ума...
Нет, я не могу... Он спас меня... Уже дважды..? Почему ты такая дура? Посмотри на него, он даже не удосужился признаться! Ты лишь вещь, игрушка в его руках! Я не развалю чужое государство из-за своей боли! Ты ненавидишь его... Нет. Нет? Ну давай, признайся ему в любви, тупица! Вот она, твоя тень, твой драгоценный Волкодав... Давай, скажи... Нет. Скажи! Нет! Хватит!
- Хватит... - Прошептала девушка, пока это же слово твердило это слово.
Руки девушки поднялись, ладони сжались. Аделинда сжалась, словно готовилась к удару, принимая защитную позиции, пока ее колени пошатнулись, а девчушка опустилась. Она боялась, тряслась, как осенний лист на ветру. Еще немного, и баронесса была готова опасть по стене, сесть и забиться калачиком от страха перед тем, кого боготворила на протяжении восьми лет - треть своей недолгой жизни.
Но вдруг слова Сальгари заставили ее затихнуть, а личико застыть в удивленном выражении.
- Но... Но... Г-господ-д-дин С-сальгари... В-вы... - Пролепетала Ада, "глядя" ему прямо в глаза. - П-почему Вы... не могли с-сказать... здесь... с-сейчас?
Неужели... неужели В-вы думали, я м-могла заб-быть Вас?
Вытирая слезы, де Шоте "смотрела" на Лоренцо, казалось, немного расслабившись. Ее руки не опускались, но они приняли более расслабленное положение и жест, будто она просто останавливала мужчину, чтобы тот не приближался, но уже не готовилась к удару.
- В-ваш голос... В-ваше прис-сутствие... Я н-не могла н-не узнать Вас... За ч-что? Почему?
Наследница действительно не понимала, из-за чего Сальгари умолчал о своей личности, опустив такие моменты, которые делают каждого человека уникальным и узнаваемым. Ее голос дрожал, девчушке было больно узнать о лжи герцога... И, если она поняла его позицию относительно отца, то никак не могла понять поведение де ла Серы.
- Госпо... - После короткого стука дверь в кабинет открылась, и в комнату вошла ее служанка, что услышала зов Аделинды и наконец нашла девушку. - Госпожа!
Амели кинулась к ней, опережая Лоренцо. Взяв ее за плечи в поддерживающем жесте, она растерянно взглянула то на нее, то на мужчину, и помогла ей выпрямиться:
- Все в порядке?
- Д-да... Ам-мели, ув-веди м-м-меня в комнату... Я... устала... - Переведя слепой, но на удивление точный взгляд обратно к герцогу, - Д-доброй ночи, г-господин С-сальгари.

- Госпожа, он же не обидел Вас?
- Н-нет...
- Но почему Вы заикаетесь?
- Я-я просто... р-разв-во...
- Разволновались? - Закончила за нее Амели, расчесывая волосы госпожи после вечернего омовения. Баронесса кивнула в ответ и стихла до конца вечера.

Аделинда не могла уснуть, все эти волнения просто не позволяли ее разуму отдохнуть... Стычка с ревнивой и грубой Арадией, а теперь настолько непонятный поступок Лоренцо...
- Ты жив... Все это время ты был рядом... Я... Я счастлива? - Мысли наследницы совершенно запутались.
Ей было горько и больно, но она и правда была рада знать, что ее любимая тень из прошлого явилась к ней по волшебству и, словно, велению самого Имира... Словно давая ей второй шанс... Словно толкая, непреклонную до того, девушку в руки Сальгари, которого она так надеялась увидеть вновь... Сделав его внезапно достойным кандидатом на ее высокостатусную руку.
Но вскоре... Разум де Шоте нащупал сознание Сальгари... И, что удивительно, она осознала лишь сейчас, что до того, не могла ощутить его столь открыто, как остальных, ранее. Он спал... И Линда сиюсекундно нырнула в его сон.

Всю ночь она ныряла из воспоминаний в воспоминания... И узнавала все больше и больше...
Сальгари был прогнившим, злым и жестоким человеком.
Чем больше Ада могла выплести воспоминаний во сне правителя, тем больше она его боялась. Она видела, на какие подлости он мог пойти... Видела, как он пытал пленных... Как запугивал и убивал, как пил и прилюбодействовал... в том числе и с тифлингом.
И тогда, она решила углубиться... И увидела счастье мужчины. Улыбающуюся ему милую девушку. Ее волосы блестели на солнце, Аделинда слышала смех Лоренцо... Ощущала его счастье...
- Тебе плевать на меня... - Вырвавшись из разума герцога, девушка просто уснула собственным сном, когда сил на слезы просто не осталось... Она была никому не нужна.
И теперь, она просто закрылась в собственной комнате... Которая даже не была ее. Она не пускала к себе никого, кроме собственной служанки.
Это была последняя капля... Это был ее предел.

Аделинда стала заложницей... В этой комнате и в собственной голове.
С той самой ночи, когда Линде удалось поговорить с тифлингом по душам, она продолжала лежать в кровати, редко вставая с нее с того самого утра, когда Арадия покинула спальню ариманской гостьи.
Девушка молчала все дни своей изоляции, лишь изредка связываясь ментально с Амели или самой Арадией... Причем, с последней она делала это куда чаще. Полукровка могла отвечать ей и во многом понимала слепую де Шоте.
Поглощенные в одиночество и безумие, женщины быстро нашли общий язык, разве что наследница не хотела казаться навязчивой или вызвать подозрения жителей паллацо, потому она не просила тифлинга приходить вновь. Но отказать себе в этом общении ослабшая Ада просто не могла...
Это было единственное, что держало ее в спокойствии после нервного срыва. Арадия была единственной, от кого девушка ощущала тепло и поддержку, не навязанные этикетом или каким-либо мотивом. Полукровка действительно понимала, поддерживала и действительно успокаивала ее.
И то, что Аделинду ни разу не ударили по рукам, даже не спросили о том темном вечере, когда де Шоте уже почти сорвалась с бортика балкона, говорило о том, что Арадия сохранила все произошедшее в секрете... Это подкупало доверие столь одинокой в нынешнее время баронессы.

- Госпожа, Вам стоит поесть... - Служанка баронессы сидела рядом с баронессой, держа на коленях поднос с едой. Де Шоте лишь лежала в кровати. Амели была обеспокоена, ведь она помнила историю барона, ее отца о том, что дочь Генриха уже однажды морила себя голодом после кончины своей матери.
После недолгих уговоров, ей все же удалось накормить свою госпожу, но прислуга и правда часто смотрела на Линду. Баронесса видела это ее глазами, ощущала тревогу, исходящую от девушки.
- Все хорошо?
- Да. Почему ты спрашиваешь?
- Вы очень молчаливы последние дни... - Обеспокоенно проговорила служанка. - Может... Герцог Вас обидел?
- Нет-нет-нет... Вовсе нет... - Встревожилась де Шоте. - Просто...
Их беседу прервал стук в дверь. Это заставило обеих женщин вдрогнуть. Амели ответила на этот стук, и приняла новый наряд для баронессы - красивое бордовое платье, а так же конверт.
- Что там? - Де Шоте села в кровати, обеспокоенно глядя на свою помощницу.
Прочитав письмо, Амели задумчиво проговорила:
- Господин Сальгари пригласил Вас на домашний концерт, который он запланировал на вечер. - Она бегло прошлась по посланию глазами и похмыкала, словно читая вслух, но в то же время и про себя. - Так-так-так... А вот: "Вы тепло отзывались об этом, и  для меня будет честью принять Вас как почетного гостя."
Думаю, это платье - подарок герцога... - Разложив его на простынях, Амели лишь восхищенно ахнула. - Боже, какое красивое!

Когда наступил вечер, а все гости были в сборе, Амели сопроводила Аделинду на вечер, запланированный Сальгари. Она действительно потрудилась над образом юной госпожи, и де Шоте выглядела сдержанно, но в то же время богато, без излишней вычурности. Ее волосы на висках были заплетены в косы, а локоны собраны в большой аккуратный пучок, оплетенный этими косами. Этот пучок венчал золотой резной гребешок в тон позолоченной вышивки на подоле ее платья.
Де Шоте вела себя сдержано и держала взгляд опущенным, тем не менее отвечая остальным гостям, принимая соболезнования о своем городе и выслушивая "переживания" за ее благосостояние. Однако, де ла Сера мог заметить, как его гостья совершенно закрылась в себе, если сравнивать ее поведение с тем, как началось их общение в саду паллацо. Стоило ему подойти, баронесса тут же опускала голову и отводила лицо в сторону, даже учитывая собственную слепоту, будто она всеми силами хотела скрыться от него, но понимала, что на публичных мероприятиях не было места переживаниям. Она была почетным гостем из соседнего государства, что потерпело крах - невинным агнцем, святой мученицей, испытавшей запал битвы на своей нетронутой шкуре.
- Прошу, уделите внимание Вашим гостям. Мне не нужна Ваша опека... - Тихо и достаточно холодно проговорила юная де Шоте, отрезая любой диалог с Сальгари, желая остаться нетронутой герцогом и проводить с ним как можно меньше времени.
Мысли копошились в голове Аделинды, она так хотела сказать это, но эти слова были неуместны... Она могла бы передать их прямиком из своего разума, но не хотела ранить Лоренцо так же, как он ранил ее чувства:
- Я понимаю ваши намерения, и я хотела бы верить, но я не могу позволить Вам врать мне...

Когда Сальгари попросил ее сыграть на клавесине, Аделинда подняла голову и встретилась слепыми бельмами с лицом герцога. Что-то решительно переменилось - он вновь видел двумя глазами.
- Вы поправились? Хорошо... - Эта мысль отозвалась теплом в душе юной де Шоте. Даже несмотря на то, что она боялась и злилась на Лоренцо, его благополучие было волновало ее ничуть не меньше. Но вот то, что она смогла увидеть руку, которая пропала после их встречи в Аримане, обеспокоило девчушку - как такое было возможно?
Сама эта просьба, однако, была оскорбительна молодой баронессе, ведь она говорила де ла Сере, что это было ее личное занятие, и игра ему была исключением из правил...
Она уже было хотела опустить голову снова, покачать ей в знак отказа и разочарования. Но вот гости герцога могли счесть это дурным тоном.
И тут Лоренцо сделал то, что Линда никак не могла предположить. Преклонив перед ней колено, Сальгари сделал из столь неуместной просьбы фарс, спектакль...
Де Шоте сделала шаг назад, удивленно "глядя" на правителя. Ее ментальное зрение касалось то одного, то другого гостя, оглядывая развернувшуюся сцену со всех сторон... Сердце наследницы безумно колотилось, дыхание участилось, а щеки зарделись краской.
- Г-господин Сальгари... Я... - Хмыкнув, Аделинда ощутила нависшую тишину и ожидание толпы. Это не позволяло ей отказаться - баронесса всегда была светлым, беспомощным и безотказным существом в пределах родины, и стремилась прослыть таковой и в других землях. Вздохнув, девушка опустила руки и присела в кратком реверансе, склонив голову. Ее ответ прозвучал глухо. - Хорошо...
Кто-то сопроводил ее к инструменту, и де Шоте села на пуф, кончиками пальцев нащупывая клавиши, чтобы найти необходимые ноты.
Гости герцога сели по местам, некоторые остались стоять смирно и, казалось, все затихли, ожидая, пока она, слепая и хрупкая Аделинда, начнет играть на клавесине.
- Я написала эту мелодию несколько лет назад... Она о человеке, которого мне... довелось повстречать... однажды. Я назвала ее... "Волкодав". - Представила баронесса свое творение, и ее пальцы начали игру.

Музыка началась с минорных оттенков... Темная и тревожная, как тот самый вечер, когда Аделинда, будучи еще совсем беспомощным подростком, повстречалась в лесу с будущим герцогом Ниборна. Холодная и решительная, как его намерение убивать...
И тут Сальгари мог увидеть, как его захлестывает тьма... Она окутывала его, повторяя тени деревьев... Лес, каким видела его тогда девушка... Ее всепоглощающий страх... И вдруг кто-то сильный, ворвался в ее жизнь. Луч света, тень человека без лица и имени... Он был стремительным и не требующим возражений.
Небольшая передышка, и...
Пальцы девушки стали двигаться активнее и злее, исторгая быстрые звуки...
Ее картины... Запах крови и лугов, лесов... Свободы...
- Как я хотела знать... Я так надеялась увидеть вас вновь... - Качаясь в такт мелодии и наклоняя голову, вторя быстрым движениям рук, говорила баронесса. Разве что ее губы не двигались... Этот шепот настиг разум Сальгари напрямую.
Горечь мелодии... Боль утраты того единственного светлого и защищающего, что она видела в нем... Вольную тень, идущую по миру без страха. Способную помочь, способную понять и укрыть от тьмы этого мира... Сильная фигура, темная тень, силуэт, решительно идущий навстречу солнцу и штормовому ветру.
И вот музыка стала все быстрее - она походила на темп вальса, но была куда более хаотичной, словно отражая свободу и стальную волю, что тот самый "Волкодав" показал ей тогда.
- Вы научили меня сражаться... Не бояться ранить того, кто хочет причинить боль мне... - На быстрых высоких нотах шепнула она вновь. - Я молила Имира подарить мне шанс увидеть Вас вновь... Молила коснуться Вашего лица вновь, услышать Ваш голос... Все эти годы... Я надеялась встретить Волкодава вновь...
Да... Так я называла Вас все эти годы... Но Вы - не он...
И теперь ее пальцы замедляли ход. Песня наконец подходила к концу.
- Вы - не тот, за кого я молилась все восемь лет... - Горькая усмешка коснулась ее губ, и наследница заключила. - Я не злюсь на Вас из-за Ваших мотивов, они понятны мне. Но, показав мне силу и решительность, сейчас Вы стали тем, против кого научили бороться...
Это так... горько. Право, Вы продали душу Рилдиру, что не узнала Вас, не увидела в Вас того самого спасителя, которого надеялась увидеть снова... Несмотря на голос... Несмотря на запах кожи...
Покачав головой в печальном молчаливом разочаровании.
- Я готова закрыть глаза на это, но... Как я могу пойти за Вами, если Вы настолько лживы?
Пальцы баронессы отстранились от клавиш и легли на подол платья у колен, ожидая реакции зрителей, и когда эта пытка была завершена, Аделинда вернулась в "свое" кресло. Пожелай она остаться, герцог бы нашел повод для разговора наедине, и этого де Шоте боялась, потому она решила остаться в людном месте, где этикет сковывал правителя.
- Неужели Вы правда так сильно изменились..? - Аделинде было больно и грустно оттого, как сильно переменился тот, кого она боготворила половину сознательной жизни.
Она прислонилась к спинке кресла и приблизила одну из рук к лицу, на случай, если потребуется поймать слезинку. А влага уже приближалась к слепым глазам... Однако, "на людях эмоции могут стать нелучшим спутником для столь высокородной дамы", - так бы сказал ее отец. И Линда была готова скрыть их.

Де Шоте смотрела на герцога со всех сторон... Гости повсюду так или иначе видели, как переменился Сальгари - он поник и побледнел... Смотрел на нее, пытался подобрать слова, а затем просто отвернулся, не в силах даже смотреть на свою слепую гостью.
- Тебе будет больно... Так же больно, как и мне... Я не уйду без боя... Ты пожалеешь о своем решении... - Ехидно шептал один из голосов в ее голове, будто пуская слюну на свежежаренного молочного поросенка.
Она впилась в него своими когтями, она питалась его эмоциями, которые смогли пробудить ее слова. Право слово, Аделинда была удивлена, что поток ее эмоций выведет Лоренцо из себя настолько. Она ожидала, что все ее слова отскочат от герцога вновь, как и всегда, но нет...
Он сломался, сдался... Вот так, в одно мгновение.
И тут Аделинду осекло, словно кнутом по спине. Только сейчас она поняла, какой удар она нанесла бедному Сальгари:
- Что же это..? Нет... - Поэтому, когда де ла Сера направился к двери, баронесса отстранила ладонь от лица, словно выискивая его в толпе. Она следила за герцогом, и его лицо, поза, зажатые жесты, они причиняли ей боль...
Причинив боль ему, Аделинда нанесла удар самой себе.
- Ты победила. - Донеслось до девушки и упало камнем куда-то глубоко в душу.
- Что же я наделала...

Аделинда долго пыталась насладиться вечером. Как она и говорила правителю Ниборна до того - домашний концерт и правда был приятным времяпровождением. Она познакомилась со многими новыми людьми, пообщалась с ними и отметила для себя некоторых талантливых исполнителей. Но вся эта "беседа" с Сальгари истощила и саму баронессу... Не настолько же, насколько поник де ла Серра, но все же ей хотелось отдохнуть. Попрощавшись с гостями, де Шоте соизволила отойти ко сну.

Сны Лоренцо сегодня были окрашены болью, горем и разочарованием...
Мир его подсознания был гнетущим, давящим... Почва плыла по воздуху осколками, темное небо озаряли молнии... И там стоял он... Герцог стоял посреди пустоты, пока его окружали бойня, смерть и насилие.
- Я должна... помочь..?
И Аделинда заполнила пустоту воспоминаниями мужчины. Год за годом, де Шоте смотрела, как Сальгари менялся... в обратном порядке, возвращаясь к тому, с кем встретилась юная баронесса все это время. И еще дальше...
Девушка нырнула чуть ли ни к детству де ла Серы, и теперь смотрела за его детством, отрочеством и юностью. Она наблюдала, понимая этого человека все больше. Его жизнь изменилась так стремительно... Он пережил столько вещей... А затем появилась та женщина...
Сжав зубы, Аделинда продолжала смотреть... И затем... Ощутив нестерпимо-острую боль, поняла, почему она вызывала столько эмоций.
Когда Сальгари убил свою любимую по приказу Талинора, баронесса сжала собственные кулаки. Но что-то не давало ей покоя...
- Еще... - И она умирает снова, - Еще... - Она опадает опять. - Еще... - И она исчезла вновь.
Она была мертва, и боль Сальгари... какой бы острой она не была, пьянила. Он любил ее так сильно, что Аделинда сердилась и одновременно понимала - ей никогда не вызвать подобных чувств самой.
Все пьянства, бродяжничество, отшельничество, а затем и излишнее прилюбодеяние - все это нужно было, чтобы затмить пустоту...
- Одинокая душа...

И вдруг спины сидящего на коленях перед погибшей любимой коснулась теплая рука.
Труп развеялся пеплом, а тленное поле озарилось светом и теплом, словно повторяя луга у Аримана восемь лет назад.
- Вы - хороший человек... Я понимаю Вас... - Произнесла Аделинда, опускаясь, склоняясь к правителю. Она прижалась к спине Сальгари, гладя его плечо кончиками пальцев, положив голову на плечо мужчины. Девушка лучилась спокойствием и теплом, отдавая свои силы герцогу. - Прошу, простите меня... Я не хотела... Я правда не хотела... Вы не заслужили этой боли...
Отстранившись, Аделинда поднялась, обошла герцога кругом и осторожно, мягко взяла его за ладони, поднимая его с земли. Кожа девушки, казалось, сияла изнутри, а глаза - были зелеными, зрячими, глядели прямо на Лоренцо.
Ее пальцы бережно коснулись мужской щеки:
- Прошу... Не молчите... Если я правда нужна Вам, скажите мне, и я пойду за Вами... - Опустив голову, Линда тепло обняла его, гладя спину мужчины. - Я понимаю, что Вы никогда не сможете разделить моих чувств... Я готова к этому...
Отстранившись, де Шоте взглянула в глаза Сальгари вновь с мягкой улыбкой:
- Но я могу скрасить Ваше одиночество... Ведь я столько Вас ждала...

И после этого Аделинда испарилась, а сны правителя стали светлыми и спокойными. Де Шоте хотела уберечь Сальгари хотя бы от его кошмаров - ему и наяву забот хватало. Баронесса наконец уснула сама, отдав этому сломленному человеку все свои силы.

Утро юной де Шоте началось позже обычного. Пребывая во сне герцога столь долго, она потратила столько сил, что девушке потребовалось куда больше сна, чем обычно.
Проснувшись же от прикосновения Амели, баронесса вздрогнула и послушно поднялась с кровати. На лице баронессы было спокойное выражение, и прислуга заметила это почти моментально:
- Сегодня Вы выглядите как-то иначе, госпожа. - Сказала служанка, помогая Аделинде облачиться перед завтраком, ведь баронесса высказалась о своем желании позавтракать вне своей одинокой гостевой комнаты.
- Разве? - Со спокойной улыбкой на лице спросила Линда. - Просто сегодняшний день будет лучше... Я надеюсь на это. Я чувствую солнечные лучи даже отсюда.

Амели сопровождала юную госпожу всюду - она помогала Аделинде перемещаться по замку... Или палаццо, как называли замки здесь, в Ниборне. Баронесса позавтракала в зале, где до того она ужинала вместе с Сальгари до того. Аппетит девушки также обрадовал Амели, что так переживала за состояние наследницы последние дни. Она не знала о том, что голод был вызван не только ее улучшенным настроением, но и затратами на ее способности ночью.
Спустя какое-то время, Амели сопроводила де Шоте в сад дворца по ее просьбе, ведь девушка высказалась о своем желании выйти не только за пределы своей спальни, но и за пределы стен замка, пусть это и был лишь внутренний сад.
Остров природы встретил баронессу свежим воздухом, теплыми солнечными лучами и запахом расцветающих растений.
- Могу я помочь чем-нибудь, госпожа?
- Нет, ты можешь отдохнуть. Я позову тебя, если мне понадобится твоя помощь.
- Хорошо...

Тишина и спокойствие расслабляли Аделинду.
Наконец к ней пришло понимание, и это вносило покой в ее тревожное сознание. Впервые после событий в Аримане де Шоте была действительно безмятежна, расслаблена и даже, еле видимо, улыбчива.
Сидя на скамье, де Шоте закрыла слепые глаза и подставила лицо солнцу, греясь в его лучах. Даже будучи незрячими, ее глаза улавливали свет сквозь веки, и она "видела" теплый цвет собственной кожи изнутри.
Это навевало ей воспоминании о сне - тепло и свет, именно ими она окружила Лоренцо, желая сделать что-то доброе этому непонятому и ущемленному другими человеку. Отдавать все же было приятнее, чем брать... Возможно, внезапный покой был вызван именно этим ее поступком. Вздохнув, она погрузилась в легкую дрему, навеянную солнцем и гастрономическим насыщением...
Баронессу побеспокоил крик незнакомого человека, из-за чего она вздрогнула и открыла глаза, "оглядываясь" по сторонам. Ее глаза ухватились за человека с неизвестным голосом, и увидела Лоренцо. Это заставило ее сердце забиться чаще от волнения.
Она выпрямилась, и дождалась, пока де ла Серра приблизится к ней. Ухватившись теперь за его глаза, де Шоте перевела свой слепой взгляд на него и нахмурилась услышав голос правителя... Он звучал так странно и неуверенно, но все же - этикет был важнее в переговорах столь важных персон, даже в личных беседах.
- Добрый день, господин Сальгари. - Приветственно кивнув, тихо отозвалась девчушка. - Да, погода сегодня слишком хороша, чтобы сидеть в стенах. Я надеюсь, Вы чувствуете себя лучше?
Аделинда замерла, когда Лоренцо извинился перед ней. Она замерла подобно испуганной лани. Ведь это ее гложило чувство вины за язвительный и резкий монолог накануне:
- Нет-нет... Что Вы..? - Медленно поднявшись, де Шоте сделала неуверенный шаг навстречу герцогу, "глядя" мужчине в глаза. Но, не успев договорить, Линда замялась. Только сейчас она вспомнила, как Сальгари заставил играть ее на людях, но собственная злоба тревожила наследницу куда сильнее. Опустив голову, де Шоте тихо проговорила, виновато отведя незрячий взгляд в сторону. - Это я должна извиняться... Простите... Мои эмоции... Они вышли из-под контроля...
Я... не должна была... Я сожалею о боли, которую я причинила Вам...
Девушка отступила обратно на шаг и присела в кратком реверансе в силу своих ограничений. Она понимала, что встав, не могла сесть на скамью обратно - раньше ей помогла Амели... Что ж, она может и постоять.
- Э-этого больше н-не произойдет. - Нервное заикание выдавало волнение баронессы. - Отец написал м-мне утром... Я должна в-вернуться домой.

Лоренцо вел себя спокойно и охотно шел на общение, но что-то в его поведении не давало баронессе успокоиться... Что-то в нем решительно переменилось, сломалось, и она могла чувствовать тревогу мужчины кожей.
- Неужели я..? - Линда боялась закончить даже собственную мысль. Страх того, что кошмары, которые она навеяла, могли надломить Сальгари, тоннами прибили дух де Шоте к земле. Девчушка замкнулась и опустила голову, не решаясь смотреть в глаза мужчине... Даже своими незрячими бельмами, даже просто делать вид, что она смотрит на него.
Совесть баронессы держала ее железной хваткой за горло, не давая продохнуть, и плечи Ады приподнялись, пока она отступила на еще один шаг, слушая слова правителя.
- Ведь ваши чувства навеяла я...
И тут, ее руки коснулась мужская ладонь. Аделинда замерла, распахнув слепые глаза, пытаясь понять, что происходит. Лоренцо притянул ее к себе слишком быстро, и баронесса, на миг потеряв равновесие, подалась вперед. Ее ладонь инстинктивно легла на плечо де ла Серы. Лицо Линды остановилось в милиметрах от груди герцога, и, вдохнув полной грудью, девушка ощутила запах мужчины вновь, заливаясь краской. Этот запах, теперь понятный и столь знакомый, больше не пугал Линду.
На миг мягко сжав плечо Сальгари пальцами, смущенная баронесса, запинаясь, произнесла:
- Простите меня... - После этого она плавно отстранилась, держа голову опущенной, а плечи приподнятыми какое-то время.
Решение Аделинды заняло не меньше пары секунд неловкой тишины и видимых сомнений, будто она попросила что-то скандальное и непозволительное. Встав сбоку от герцога, она аккуратно и как-то опасливо дотронулась пальцами до запястья Лоренцо, взяв его под руку. Она все еще держала голову опущенной, - на щеках баронессы сиял румянец, а на губах лежала смущенная улыбка, будто это была какая-то непристойная шалость.
Этот жест был непривычным для де Шоте, это прикосновение играло так много для нее...
- Вы правда так считаете? - Тихо спросила баронесса. - Я понимаю Ваше беспокойство... Оно приятно мне.
А можно... Арадия отправится со мной? ...с нами? Она могла бы защитить меня... и.... я бы хотела представить ее отцу. Он был неправ. И я хочу показать ему, что создание, порожденное тьмой, ей не является.
- Я хочу, чтобы ей было хорошо... Ей нужен отдых... Ей нужна помощь... - Не стала продолжать Ада. Их беседы, их откровения должны были остаться секретом. Их боль не должна была коснуться Сальгари. Аделинда просто хотела показать Арадии, что не всем было наплевать на тифлинга... Ей было не наплевать на тифлинга.
- Господин Сальгари, мне тревожно оставлять отца так надолго... Он, вероятно, так беспокоится. Да и... Я никогда не была так долго вдали от дома.
Я... я ни в коем случае не хочу сказать, что мне не нравится здесь... Но... Я надеюсь, Вы поймете меня...
К тому же... Я... Я правда виновата перед Вами... - Пальцы баронессы нежно сжали рукав на одежде Сальгари, подтверждая волнение Аделинды. Остановившись у фонтана, де Шоте замялась, а затем все же проговорила. - Я была так резка с Вами вчера... Я не должна была затрагивать такие личные темы, как нашу с Вами встречу. Но...
Она отвела голову в сторону, стыдливо отворачиваясь от герцога:
- Но... Вы попросили меня сыграть на людях, хотя я говорила, какое это личное для меня занятие... Это сильно... задело меня. Но мне стоило сдержать свои воспоминания... Эмоции... Свои способности... - Тихо проговорила де Шоте. - Я виновата, что вылила весь этот поток на Вас...
Когда... Когда я поняла, насколько... сильно я задела Вас, я не могла успокоиться и... Я правда нащупала Ваше... сознание... Оно было беспокойно... Вас мучали кошмары... И... Я решила огородить Вас от них...
Повернувшись к правителю, Линда отчаянно "взглянула" в его глаза, крепко держась за его руку:
- Я понимаю, это непозволительно. Я никогда не лезу в чужую голову без разрешения. Это аморально и неприлично. Этого больше не повторится, я обещаю, я не должна была так делать изначально... Боже, как мне стыдно!
Но... - Опустив голову вновь, баронесса виновато дотронулась до собственного лица, скрывая за пальцами глаза. - Но я хотела помочь Вам... Я просто.... хотела, чтобы Вы смогли отдохнуть... Я... я беспокоилась...
После этого девушка отступила на шаг назад, отпустив руку герцога и повернувшись к фонтану. Линда опустила голову снова:
- Я так виновата... - Тихо отозвалась де Шоте. - Я не хочу Вам зла... Я не должна была... Простите...
Отвернувшись спиной, Аделинда подняла руки и явно скрыла лицо за ладонями. Тело де Шоте задрожало, она была не в силах сдерживать своих эмоций после всего произошедшего за последние дни. Она сама была слаба... Она больше не могла держать лицо, и теперь сдавленно проговорила, стараясь говорить как можно спокойнее:
- Я недостойна... Простите меня, господин Сальгари.

Баронесса слушала Лоренцо, но ее внезапное признание прервало их беседу.
Лоренцо затих, и эта тишина буквально заставляла ее замереть от собственного напряжения. Девушка плакала и плакала, тихо, беззвучно... беспомощно. Но вдруг...
Резкое прикосновение испугало Аделинду, она вздрогнула и громко втянула воздух, будто хотела закричать, но тут мужские руки мягко оплели ее, а лицо девушки уткнулось в плечо герцога.
Запах, такой незнакомый и, в то же время, столь родной, окружил де Шоте, и она лишь широко раскрыла незрячие глаза, пытаясь осознать, что же сейчас произошло. Ее руки нерешительно коснулись сначала груди Лоренцо, затем аккуратно последовали к бокам, а затем и на спину мужчины, только тогда сжав камзол правителя.
Человек, которого она ждала все эти долгие годы, которого она не прекращала вспоминать, и почти что боготворить все это время, крепко прижал ее к себе... Аделинда мигом успокоилась и прижалась к нему, обнимая в ответ, уткнувшись лицом в его плечо.
- Я... Я лишь хотела... Я хотела, чтобы Вы отдохнули... Я не смотрела... Но кошмары... Они... - Начала, запинаясь, баронесса оправдывать свое поведение вновь. - Я чувствую кошмары... Не знаю, как это описать это, но... - Голос Линды стал тише и застечивее. - Они мне часто снятся и... Я не хочу, чтобы другие страдали от них.
Пальцы Ады отпустили ткань его одежды и распростерлись, будто она пыталась держаться де ла Серры крепче, быть к нему ближе.
- Простите меня, господин Сальгари... - Тихо прошептала Линда вновь. - Я хотела сделать как лучше. Я не желаю Вам зла, напротив...
Порой я не знаю, как вести себя... У меня... У меня никогда не было близких людей... По-настоящему близких...
Я знаю, что это неправильно, но... Я просто не хочу, чтобы другим... было так же одиноко, как и мне...
Глупое объяснение... Зато правдивое.
Может Лоренцо смог бы понять ее побуждение? Может он бы вспомнил ее слова, сказанные де Шоте во сне?
Баронесса повернула голову и прижалась ухом к груди Лоренцо, слушая его сердце.
Казалось, она и вовсе не хотела отстраняться... так оно и было.
- Не отпускайте меня... Так хорошо... Так... тепло... Спокойно...
Я хочу так... Всегда...
Но... Разве он не предал меня? Он хотел как лучше... Ты тоже хотела, как лучше... Признайся - тебе нравилось смотреть на его боль... Нет!
Да, конечно, она нервничала, что могли бы подумать подданные герцога, и все же... Происшествия в Аримане и вечная меланхолия ариманской баронессы были хорошим оправданием такого поведения... Разве нет?
- Еще немного... Еще чуть-чуть... Позволь мне насладиться... Он так близко...
Прикосновения герцога были ласковыми и... зрелыми. В них ощущалось поровительство, защита и надежность, далекая от того, что ранее баронесса ощущала со своими двумя ухажерами... Особенно, первым, что внезпно скончался после попытки склонить Аделинду к физической близости.
Лоренцо был другим, - зрелым, стабильным. Его прикосновения были заботливыми, и де Шоте заметно успокаивалась. Словно птичка в руках своего хозяина.
Говорить сейчас было излишне, она просто хотела оценить столь спокойный момент, растянуть его, словно благородное повзрослевшее вино.
Опустив голову, де Шоте закрыла свои слепые глаза и опустила голову, уткнувшись лбом в шею Сальгари.
Ей была необходима его защита... Ей было приятно его внимание... Ей бы хотелось остаться с человеком из своих снов.
Но все же стоять так молча слишком долго было бы странно.
- Я понимаю Ваше беспокойство... - Тихо заговорила баронесса. - Но он видел ее в отряде... Я смогу убедить его в том, что Арадия не причинит вреда, что она не имеет ничего общего с теми существами, что напали на город.
Она подняла голову и вернула ладони на бока герцога, но не двигаться более девушка не стала, не желая отстраняться от де ла Серры. На щеках баронессы играл смущенный румянец, а мелкая дрожь говорила о том, насколько непривычна и волнительна для Аделинды их с Лоренцо близость.
- Мой отец... Он воспитал меня в недоверии и страхе любого темного существа... Но...
Я видела перевертышей... И теперь, когда я знакома с Арадией... И ощущала чувства безумного демона... Это не то, о чем рассказывал мне отец. И я готова убедить его в своей неправоте.
Я готова поручиться за нее и взять на себя всю ответственность. Потом... Ведь она - Ваш... придворный маг. Значит, она может быть таким же гостем, как и Вы, в дворце Аримана.
Аделинда замерла на месте, ожидая ответа герцога.
Она была спокойна и в то же время взволнована от столь долгих объятий.
Слепая и беспомощная, открытая, словно обнаженный нерв. Невинное дитя в объятьях хищника. Девушке было видимо в новинку подобное общение, но то, что она не хотела разрывать контакт, говорило о многом... Она хотела остаться с герцогом.