Посвящение: Во имя музыки, что утихает на кончиках пальцев, но остаётся в сердцах навсегда. Да будет так.

1. Имя: Гоц. Герр Готфрид Эрмс, Эдлер из Апфелсгардена. Сын Хейна Эрмса и Мадвен Роттен-Вейл.
Прозвища: Кобсденский Чёрт, Краснорукий, Лис и Плут, Яблочный Великан, Aatusal'ud(Обновитель лютни), Актёр, Лютнист и так далее.

2. Возраст: 132 года. На вид - от 30 до 40.

3. Раса: Оборотень-Лис.

4. Профессия: Эдлер Апфелсгардена, актёр и изобретатель, герой и злодей, маг и плут, крестьянин, горожанин и дворянин. Покровитель искусств.

5. Внешность:
   От отца своего Гоц унаследовал высокий рост в семь с половиной футов(2,2м) и крепкое тело. Как говорили крестьяне из его родных краёв: «Каждому Эрмсу надобен отдельный амбар для прокорма», и не лгали. Испокон веков выделялись мужи того самого кобсденского рода ростом и кажется происходили от давно сгинувшего чрезмерно высокого полукровки кого-то с кем-то. Наследством назвать можно и глубоко посаженные тёмно-серые глаза, глядящие устало из под седых бровей - то глаза выразительные, часто привлекающие к себе внимание собеседников и потому незабываемые. Длиннопалые бледные ладони, изукрашенные до локтей красной вязью рунических начертаний - дар бескровной науке держать удар. С прочими чертами лица всё скромнее: бледные губы и широкий лоб с морщинами, небольшие аккуратные уши, ровный нос склонный к лёгкой красноте, крепкая мужская челюсть и выпирающие хищные скулы. Вдоль лица идут две старые царапины. Кожа здорова и чиста, разве что имеет недобрый бледный оттенок. Крепок, широкоплеч и по-мужски сложен, впрочем, без следования скульптурным идеалам.
   Одевается просто: высокие сапоги из некрашеной кожи, длинные брюки цветов таких - какие найдутся у торгаша, также с рубахами, ремнями, флягами и всем прочим походным скарбом. Вечный спутник его - длинный клетчатый плед красных цветов(большой килт), который запросто заменяет плащ, одеяло, порой котомку, а также удобно может быть повязан вокруг всего тела разными способами. Изредка Гоц может вырядится в камзолы, кафтаны, да и вообще дворянскую одежонку - если заставит случай. В остальное время предпочитает одежду, которую не захотят украсть из-за серебряных пуговиц или ещё чего.
   Производит разное впечатление, чаще недоброе. Голос его медовый, бархатный, певучий, скальдический - растекается он или раскатывается громом, звучит ли порой чувственным шёпотом или громким воинственным кличем, но всегда имеет некие сильные черты. В манерах не скован, но вдумчив и неспешен. В делах ремесленных и учёных выглядит рассеянно и устало… даже пусто, но то ежели глядеть на лицо, в руках всегда твёрд и безошибочен. Цельно же воспринимается как необыкновенный верзила со странным взглядом и деловитой походкой. 
   Животный облик его - рыжеватого окраса горный лис размером со среднего волка. Сородичи этого животного вырастают чуть меньше домашнего пса и обитают в горах, а сам же звериный облик Гоца выходит ростом в холке аккурат под гладящую руку обычного человека. Лис тот - проворная миловидная зверушка с острыми клыками и умными-умными глазками. Вдоль морды тянется там же два застарелых шрама, под шерстью на лапах едва видны алые начертания.
 
6. Характер:
  Гоц мятежен где-то внутри себя и беспокоен. Ведут его не религиозные догмы, не стороны в застарелой войне света и тьмы, но спектр едва уловимых чувств. Он ведом любовью к проявлениям жизни, коей находит соответствие в музыке, магии, знании, других людях. Конечное благо, миролюбие, нейтралитет и неприкосновенность - не пламенные постулаты его характера, но прописные истины, которым он старается следовать. Своенравен и смешлив даже сейчас, хвастлив, склонен к фатализму и беззлобной зависти вечного ученика.
   Любит старые традиции, пусть не склонен к суевериям - но пословицы, поверья и поговорки вызывают у него тёплые чувства. От проклятой крови ему досталось преклонение перед природой и понимание её музыки. Не отличается отдельной нелюбовью к какой-либо расе, религии или государству, потому как слабо склонен к лишней стигматизации и судит отдельных людей по тому, кто они есть, а не целые группы… хотя ради песни или шутки способен прибегнуть к забавным предрассудкам.
   Долгая оседлая жизнь внесла некоторые коррективы в его мировосприятие. Пожалуй, Гоц стал мягче где-то внутри, из-за постоянной нужды во взаимной эмпатии, из-за ответственности перед доверившимися ему людьми, из-за множества других факторов. В конфликтах ныне предпочитает искать компромиссы - убийства даже вроде бы вполне заслуженные подавляют его и служат пищей для расстройств. Вообще, не так легко вывести его из себя, но если кому-то всё-же удастся нарушить душевное равновесие оборотня - это может вылится в галлюцинации на основе памяти, бред и затяжную болезнь, в периоды которой музыканта лучше не оставлять одного. Будучи вечно нужным всем вокруг эдлером - стал больше зависеть от людей. Впрочем, так было наверное всегда.
   Зависит также от искусства, ремесла, знаний о мире и навыков, которые жадно приобретает, чтобы после воплощать в жизнь и оттачивать. Пожалуй, это не всё, но этого уже с лихвой хватит.

7. Биография:
   

Чуточку предыстории

Гоц был рождён на выселках в полулиге от Кобсдена - так звалась крепостная вотчина рыцарского рода Кобс у северо-западных границ Гресского Герцогства. Крестьянский род Эрмсов на протяжении двух (а то и трёх) веков проживал у Мелайсы и по-своему благоденствовал. Бывали в том роду всякие выдающиеся люди: ветераны воинского дела, выхлопотавшие для себя дарственные бумаги; владетели медоварен, лесопилок и трактиров, сохранившие с дел своих добрую монету; мастера речных верфей, сельских кузен и плавилен, пользующиеся уважением среди простого люда; был даже один маг, несколько именитых дружинников и один ушедший на восток рыцарь; всяких людей средь них хватало. Поговаривали даже, что вовсе не Кобсы владеют этими землями, а деловитые Эрмсы, и было в подобных пересудах зёрнышко правды. Кобсы едва ли насчитывали три колена с получения собственного стяга и земельных владений, Эрмсы же были на этих землях испокон веков и никто не знал когда именно по церковному счёту этих рослых витязей принесло сюда.
   Были они даже зажиточнее чем здешние рыцари. К рождению Гоца уже крепко разрослись Эрмсовы выселки с многочисленными избами, амбарами, собственным лодочным причалом, общинным домом, в котором изредка засыпали гости. И не сказал бы прохожий путник, что живут за этой дивной изгородью крестьяне - уж слишком славно и богато выглядела обитель Эрмсов. Да и бумаги говорили, что ежели род этот и крестьянский, то только не чёрный, не передатный в чуждые руки и имеет на своё имущество все права, налоги платит сполна из общей семейной казны, да и церкви с бедняками всё нужное отпускает.
   Откуда на деле произошли Эрмсы? Вот вопрос. Книг родовых они не вели, гордыней не славились, лишь по именам передавали сказания былых времён, да была у них забавная традиция - прясть семейные гобелены и изображать родичей усопших, живущих, близких и дальних. Всех наперечёт может и не было на тех гобеленах, да только всё-равно ткань выходила дивной, большущей. Была у Эрмсов доля и айрес, и эльфов, и даже нимф, но людская всяко была больше. Кровь их была сильна и отражалась в потомстве почти всегда. Жили они до седой старости, редко болели и часто их женщины доживали до сотни лет... а мужчины не часто.
   Пришли они с севера, откуда-то из Карида, а может из Сгирда или Элл-Тейна. Традиции в роду своём чтили рьяно, были самобытны, даже одежонки шили до странности не местные. Кутались будто бы в клетчатые одеяла, носили дозволенное законом короткое оружие, воспитывали громадных собак ростом с пони, боролись на ярмарках и кулаками махать умели, пьянели дольше всех, смеялись громче всех, были людьми дела и умом не обделены. Юные слушались старших, а старшие не пренебрегали желаниями своих детей. Идеальный род, коли так посмотреть, честный и сильный, достойный песни по себе.
    Отец Готфрида рос в достатке и был здешним музыкантом. Сказочные песни порой сплетал Хейн своими пальцами и голосом, а девицы за ним вились по всем трактирам и окружным деревням. Отец менестреля зачинал первую в здешних землях ростовщическую конторку, потому живо отыскал в сладкоречивом сыне удобного работника. За вкладчиками и заёмщиками ходил Хейн всюду, куда могли отвести ноги. Всегда с лютней и песней на устах. Дело то было не самым лучшим, частенько опасным и жестоким, но прибыльным. Вдобавок - ростовщическое ремесло не мешало ему улучшать своё музыкальное дарование, а даже наоборот.
   Однажды из дальнего путешествия вернулся менестрель с будущей жёнушкой, которая ходила в труппе циркачей и была там хозяйкой. Обвенчались они на третий день от знакомства, когда вышли в один путь из Кримеллина. В том пути бывало всякое, это всякое положило начало жизни и истории Гоца. Звали рыжеволосую циркачку Мадвен Роттен-Вейл, и была она на маленькую долю своего игривого нрава лисицей. Разумеется, Хейн не мог не узнать о проклятии, а девка и не молчала. Когда обещался он ей в любви, перед тем как надел кольцо на аккуратный пальчик - рассказала ему Роттен-Вейл о недоброй судьбе, о своей крови, но попросила не судить и не разбивать влюблённого сердца. Музыкант был таким человеком, что не сбежал и любить Мадвен меньше не стал. По приезде обустроил для цирковых телег место, даже уговорил сира Кобса выделить для гостей заброшенный общинный зал на окраине Кобсдена, а вместе с лисицей прибыл к родне.
    Циркачка и менестрель сочетались браком шумно, хотя без лишних религиозных процессий. Провожали их в свободный дом всеми выселками, были гости и труппа развлекала родных жениха всякими забавными непотребствами, дивными представлениями и смешными перепевками церковных хоралов. Счастливые люди пили мёд и пиво, празднуя очередное пополнение славного рода прекрасной семьёй.
    С циркачами дело сладилось - ибо бывший на свадьбе рыцарь Кобс со своими сыновьями заприметил балагуристость и умение труппы, потому заслуженно дал им под справедливый налог жилище. А Мадвен и Хейн зажили семьёй, помимо выселковых работ занимались своими: держали ростовщическое дело менестрельского отца, только теперь оставили путешествия на молодых племянников Эрмса, которым вроде как было занятся нечем, а заработать хотелось; руководили циркачами, которые в хороший сезон собирали много денег с окрестных деревень и городков. В целом, ждали ребёнка и жили своей жизнью. А потом родился сероглазый Готфрид.

«Длинно вышло и пусто, но пожалуй - так я жил первые свои годы. Увы, детство завсегда бессмысленно, тянется неоправданно долго, пестуют его все кому не лень, а переложить эти четырнадцать лет на музыку для краткости и большего понимания никто бы не дал. Потому так»

Первые шаги и счастливое детство

От 1, до 15 лет.
   Он родился чтобы необыкновенностью своей покорять сердца крестьянских девок. Будучи младенцем постоянно разглядывал этот пухлощёкий проказник своих сиделок, ежели такие находились. Смущал пристальным взглядом, вечно тянулся к груди и облизывал всё до чего мог дотянутся, странно принюхивался к пропахшей рабочим потом коже высельских девиц. Он нёс белиберду вслед за музыкой своего отца - повторял несложные мотивы; смеялся всегда заливисто, словно перебрал с выпивкой по младенческому незнанию; учился быстро, вслушиваясь в довольный и недовольный тона материнского голоса.
   Заговорил и пошёл он раньше других детей в полтора раза. Первыми словами его были искажённые “Мама” и “Папа”, но потом смекалистый мальчонка стал давать названия и всему прочему что любил. Вслед за родителями пошла “Сися”, потом “Тяфка”, “Ляляка”, и любимые бранные слова деда. То как быстро он рос - не вызывало ни у кого особых вопросов. Люди здесь были проще и мысли в их головах были простые: «Чудесное дитя», «Кровь Эрмсов, чего удивлятся», «Небось не тем чем-то кормят, дай бог не состарится малыш Гоц раньше времени».
    В пять лет мальчонка впервые внял зову луны и маленьким рыжешёрстым лисёнком три ночи к ряду огрызался на свою матушку, которая увела его на далёкое поле за ручьём. Зверь в нём был прямо сказать махонький, пока ещё не принявший полной своей силы, но всё-же гневливый. Они охотились на птиц, кроликов и других лисиц, смывали кровь в ручьях и глядели на полную луну сквозь листву редких деревьев. Мадвен терпела задиристые попытки сына атаковать её, маленький лис любил бесконтрольные жестокие игры, охоту. Мать вечно следовала за Гоцем, оберегая от него людей, защищая его от охотников и капканов. А поутру, уставшая и расстроенная, женщина тайком являлась с обёрнутым в одеяло сынком обратно в их избу.
    То как было плохо в те времена самому Гоцу - это совсем другая сказка. Его изредка трясло, иногда он терял координацию и срывался на крик, тщетно пытаясь подавить обострившиеся чувства. Он боялся говорить с людьми, припоминая страшные мгновения, в течении которых не мог контролировать себя. Другие высельчане не шибко давили на него, ибо Хейн объяснил им, будто сына одолевает хворь, которая пройдёт не скоро, но обязательно пройдёт. Глубинная жестокость и звериный голод обуревали мальчика в полнолуние, а в другие дни он чувствовал себя каким-то чужим, уже не цельным. Тогда впервые проявилась его необычайная память, тогда маленький мальчик изобрёл для себя иной ход мыслей. Странное изменение памяти явилось для него сущим кошмаром. Мальчик помнил во всех деталях почти всё, что видел, стоило лишь бросить взгляд внутрь себя. Когда разум его обжёгся о старые воспоминания впервые - Гоц не понял что именно с ним происходит, его обуял страх. Все мысли как-то разом были отданы чему-то далёкому, несущественному. Он рассказал об этом родителям, но они не смогли ничего поделать.
    Часто в те дни русоволосый болезненный мальчонка сидел один вдали ото всех, разглядывал собственные пальцы и чувствовал как мысли обращаются вспять, а старые образы вновь оживают запахами и красками. Мальчик словно бы возвращался назад, не способный ничего изменить. Хуже всего была память о полнолуниях, когда он бесконтрольно злился, был голоден до человеческой плоти и подавлен. С ним никто не водился, ибо сам Гоц сторонился других детей. Истинный потомок Эрмсов рос всё-же быстрее остальных, становился крупнее, сильнее, хотя выглядел чрезмерно бледным и всегда ходил усталым, с запавшими глазами. Отец развлекал его, мать учила контролю. Словно церковную литанию повторял он: «Я - это я, и никто больше. Мой зверь лишь только мой собственный», бывало и сквозь слёзы. Она же учила сына морали, нравственности и жизни, через призму своей собственной истории, в которой хватало горькой неопределённости. Хейн же преподавал уроки на другом языке, который из-за расстроенного отупения мальчик ещё не научился понимать. То были уроки музыки, всепоглощающей, всеобъемлющей. Уроки звучания, которое лилось бальзамом на неоперившуюся душу.
   Гоцу было сложно управлять своим глубоким расстройством. Он медленнее прочих оборотней-детей учился контролю за своим зверем, и потому даже к десяти годам не сумел подавить и подчинить свою вторую хищную часть. Тогда он впервые получил от отца лютню. Хейн видел излечение души в том что делал, видел ясность, которую привносила музыка в любой разум. Бродячий менестрель решил, что это лекарство будет куда эффективнее тысячи слов и всё-же отважился научить сына играть... О чём после не раз сожалел, до самой смерти чувствуя странную горечь в глубине менестрельской души. Чему могут научить переливы тональностей, переплетающиеся в единую композицию из неуловимых звуков, исчезающих вслед за движениями пальцев? Обычного человека - любить, радоваться, горевать, гневаться и беспомощно лить слёзы. Музыканта же - складно пересказывать суть мира на кончиках пальцев. Одновременное и разрозненное звучание порождает чувства, эмоции, бесконечный океан передаваемых смыслов. И в этом Гоц увидел себя.
   Юный Эрмс всегда был умён, всегда был талантлив и пытлив, несмотря на видимую болезненность и подавленность. Расстройство его было схоже… с расстройством лютни. Прекрасной лютни. Когда же пальцы опытного менестреля поправили все колки, музыка выпустила живой юношеский гений наружу, словно откупорив до того закрытый сосуд. Именно тогда Готфрид научился наконец контролировать зверя. Именно тогда разрубил разум на две и три части, чтобы сплетать музыку и расщеплять её вновь, удерживая обострённые чувства на грани и вслушиваясь в дребезжание струн, вой ветра и стрекот сверчков.
   В те годы бывало всякое. Мальчик стал юношей, улыбчивым и смешливым, вечно играющим. Бесподобные мотивы лились из под его пальцев так безропотно, словно он был магом и ладони его не ласкали струны, но сплетали чары. Гоц учился и прочим делам, медленно отходил от одинокой тоски и знакомился с окружающим миром, всегда с обшарпанной лютней наперевес. Его раннее взросление не останавливалось, но люди просто относились к нему как к диковинке. Бывали ведь всякие разные человеки, отчего бы малышу Эрмсу не быть отличным ото всех? Со здешними юнцами он знакомился долго, но в конце-концов стал своим. Бывало так, что он проводил целые дни в компании отъевшихся циркачей, играл и пел напару с отцом, бродил по лугам и рощам с матерью, косил траву или помогал новосёлам в постановке избы. Дел всегда хватало. Благодаря музыке он почувствовал вкус юности, а благодаря делам - вкус взрослой жизни.

«Я не из тех героев, у которых отобрали всё. Моё детство было счастливым, юношество ещё счастливее. Мне не за что мстить миру, я пришёл чтобы петь и жить!»

Дни преходящей славы

От 15, до 107 лет.
   Здесь сложно продолжить всё в лад с предыдущим монотонным повествованием, ибо едва уловим был тот момент, когда безмятежная жизнь обернулась для Гоца длительными путешествиями. А во всём была виновата женщина с гривой пшеничных волос. О, какая то была женщина.
   Гретта Рунмор - это собирательный образ всех авантюристов Альмарена, помноженный на три. Она бродила всюду, выискивая для себя славу и размахивая по тавернам кулаками. Была острой на язык, пристальной во взгляде, и артистистичной до одури. Могла представить себя так, что даже крепкие колени крестьянских мужиков начинали подрагивать, и до почестей с деньгами была жадна жутко. Думается, что в этой взбалмошной даме могло покорить сердце пятнадцатилетнего мальчонки? Ну, в общем-то, всё.
    Она остановилась в Кобсдене по весне, когда Гоц и Хейн сшибали напару деньгу с приезжих за бесподобное пение дуэтом. К тому времени Хейну было уже достаточно лет, чтобы вносить медовый бас в их общую композицию и тем привлекать взрослую аудиторию, а Гоц был тем красавчиком со сладкозвучным голосом, что привлекают охающих дев даже больше чем рыцари. Дивно было тогда. Уже в пятнадцать годков Гоц выглядел на двадцать, а тумкалкой работал на все двадцать пять… впрочем этого всё-равно оказалось мало. Так получилось, что даже всякие заумные знания не уберегли его от знакомства с Греттой. Вроде как утром он впервые в жизни честно надрался, признаваясь доброй девице в самой горячей любви, а под вечер проснулся где-то под межой, полуголый и обворованный. Лютня пропала, деньги, которые они с отцом за две недели успели заработать - тоже, а главное - ведь не было рядом и того горячо любимого человека, которого в тот момент хотелось горячо убить. Вымывшись в ближайшей луже и хорошенько выбранив всё вокруг, он стал думать что делать. Воспоминания не шли, и не мудрено - выпить столько, что даже проклятый (неимоверной силой) организм едва на ногах теперь стоял. Взрослое и очень героическое решение было настолько непривычным, что он ещё целый час думал об этом, до самого глубокого заката, прежде чем обернулся лисом и пошёл по следу своей малохольной любви. 
    Та история обернулась ещё круче, когда оказалось, что они с Греттой сочетались браком у непутёвого Альфина, а его драгоценная лютня была заложена церквушке за кольца и два десятка гостей, которых они позвали. Разумеется, родных никаких не было, только местные выпивохи и пара дальних знакомцев. Запахи много куда вели лиса, да только вот голоса болтливых крестьян ещё дальше вели. Юный оборотень такого вороха сплетен отродясь не слыхивал, уж точно не о себе самом. Кто-то говорил, будто Гоца охмурили и увели куда-то прочь дриады. Один знакомый пахарь с усердием разгневанного барона тыкал своего собеседника и утверждал, будто мальчонка Эрмсский побежал возвращать себе утраченные годы, колдовством отобранные. Сама Гретта уже ушла на юг вдоль берега к переправе на Кримеллин. Ежели не растягивать напрасно - то кончилось всё нагой авантюристкой на пустом весеннем сеновале; встречей с бахвалистым сборщиком налогов, который поспорил с юношей на треть золотого, что в борьбе на руках его одолеет, и проиграл; церковной плетью, что за ложную брачную клятву перед Играсиль и Имиром тщетно пыталась на спине Гоца хотя-бы царапину оставить. Лютню он выкупил с тех денег, что Гретта ему невольно вернула, взволнованному отцу даже больше денег возвратил. А сомнительной славы вкусил ой-ой. С того началась его дурная и лихая жизнь, если на то пошло. Гоц трепетал от восторга, когда о нём заговорили громче и чаще. То ли был он героем, то ли трактирной байкой, то ли чудесным юнцом, которого от любой плети бережёт сам Имир. В любом случае, вот таким было начало. Звучало оно горькими упрёками Мадвен, негласным одобрением Хейна, и весёлым хохотом трактирщика, который слушал уже малость исправленную (но ничуть не испорченную) версию всего произошедшего.
    С этого всё началось. «Всё» - может звучать слишком обобщённо для тех, кто хоть раз слышал о дальнейших похождениях Готфрида Эрмса, но дальнейший пересказ всех бесчисленных историй о молодом авантюристе - лишнее. Скажу только, что до двадцати лет успел он дважды отправится по делам деда в Грес, где узнал о второй своей тайной страсти - знании, от старого преподавателя получил книгу по рунистике и маленький трактат по логике. Единожды бывал в Кримеллине, где победил в турнире музыкантов, напился с гномом и впервые в жизни убил живого человека, пусть тот и был злодеем. Волею судьбы вынужден был примкнуть к труппе путешествующих в сторону Рузьяна актёров, там выступал и зарабатывал чем мог, не гнушаясь продажей шарлатанских поделок под видом рунических. Там же отсидел в темнице три месяца к ряду за оскорбление барона и невыплаченный долг у местного ростовщика. И всё это свершилось всего-лишь за пять лет и принесло ему в родном краю славу, когда он возвращался то с серым трофейным мечом, то с шестью томами украденных магических книг, то с золотом. Был он молод и жаден до жизни, до славы, до денег и почёта, а кроме того чрезмерно умён, в чём видел причины для гордости. Именно потому против родительской воли ушёл надолго в Грес, искать для себя магию, место при дворе, но отыскал лишь паладинский клинок, который оставил на его лице две отметины, которые Гоц не убрал магией до сих пор. И так далее. Ничего не смущает людей так сильно, как оборванные истории, но эта не будет детальной, ибо и без того уже затянулась. Ежели кто-то желает, то выслушает её из уст самого Гоца.
   В следующие годы он заслужил три прозвища, которые живы и до сих пор на севере, востоке и юге Греса. Он был наёмником, когда песней усмирил две враждующие дворянские семьи и получил за это пинок под зад, лишившись места в отряде. Однажды в лютую зиму был обогрет и спасён дриадой, у которой прожил целый год. Она сплела для него покрывало, прежде чем молния поразила и убила её дерево. Был певцом при рыцаре, подружился с ним и свёл с бездетной вдовой-баронетой, которая полюбила его. Гоц спасал на дороге путников, якшался с магами всех мастей, знавал айрес, потерявшего древний фамильный меч, вызволил паладина из лап троллей, пел песни пожелтевшей осенней листве и рисовал руны собственной проклятой кровью. Будучи потерянным в далёком лесу, отыскал бескровный меч, что научил его идти путём жизни. Гоц притворялся покровителем искусств, желая влюбить в себя именитую бардессу, но не имея денег на её содержание. Его имя было выбито краской на заднице одной перепившей гномки. Лис молил о пощаде эльфов, когда те поймали его у своих лесов; любил слепую натурщицу из Галад-Бера за её мелодичный голос; был рабом в Гульраме, советником именитого купца в Лирамисе. Нашёл для себя друга в маленькой беззащитной фее. Его голос звучал с голосами Лунного Братства в горных чертогах, он бывал в Кариде и доходил до границ Лунной Пади, в своих странствиях ходил на запад и восток, на север и на юг. Ему приходилось драться, петь и играть, любить, дружить и бросать. И десятилетия миновали для него, закалили и сделали из мальчишки мужчину, из фигляра - актёра, из фокусника - мага. Цепь рассказов о самом себе ковал он и люди ковали её вслед за ним. Не сказать чтобы Готфрид Эрмс стал героем всех земель, но едва ли в местах где он проходил не оставались ещё надолго байки о том самом гигантском музыканте. Больше запад чем восток, больше родные края, чем далёкие земли. Он сменил множество мечей, не одну лютню и одежду. Не раз был ранен и застигнут врасплох. Но столь много историй пережил за почти сотню лет.
   Тысячи раз изломан был его характер, обращённый ныне в прохладную тень юного героя, который желал всего что мир мог ему предложить. Закалённый, воспитанный, уравновешенный. Не остывший навсегда, но успокоившийся, созревший - он стал чаще возвращаться в родные земли, навещать могилу отца и опустевшую избу, в которой не было теперь и матери. Кобсден за те годы перестал быть вотчиной Кобсов и передан был в руки молодому Фальвику Эрмсу, который заслужил рыцарский титул в каком-то бою и пусть не самым честным путём - но сместил уже не того старого Кобса. Казалось, век героя Гоца минул, хотя песни его всё также заставляли местных девок с замиранием сердца слушать, а стариков ронять слёзы. Он бродил по знакомым закоулкам Гресского Герцогства, изредка находя знакомые лица и порой останавливаясь то там, то тут. Но эту ставшую чуждой землю ему всё-же пришлось покинуть.

«Всегда пытался стать легендой для всех: писал песни о себе и совершал геройства, злодейства и глупости. Но всё-же не стал. Даже близко не стал, и не стыжусь сего фиаско. Слава не вечна. Мне хватает и того, что есть сейчас. Для людей что живут здесь - я живая легенда и защитник. Для них мне хочется быть настоящим героем, на которого можно положится. Пусть же буду, пусть буду, о край румяных зимних яблок»

Апфелсгарден, мирный уголок

От 107, до 132 лет.
   Эта часть началась с одышливого дядьки, который встрял с телегой на переправе через широкую реку под самым Апфелсгарденом. Было дождливое лето, земли Яблочного Сада в самом центре Карида заливало, большаки становились лужами, а реки выходили из берегов и потому торговцам приходилось не сладко. К северу отсюда были заросшие лесом развалины древнего эльфского замка, да и прочих развалин в этом краю хватало, даром что выглядел он как сказка наяву даже в такое дурное лето.
   Гоц тогда ходил одиночкой, предоставлял все услуги какие мог и зарабатывал на жизнь бесчисленными ремёслами. Одышливый дядька был портным, а потому они с Лисом долго беседовали о кройке и шитье в ожидании канатного парома через трескучую речушку. По словам этого мужичка, в Апфелсгардене любого путника ждал честный заработок. Королева Морна от лица своего мужа Эйрика Эрмса хлопотала заботами города и из-за доброго своего сердца не раз была обманута заезжими псевдогероями, псевдомастерами и шутовскими архимагами. Первые обещали избавить местные поля от бешеных лисиц или воющих духов; вторые клялись наладить хороший мост через местную реку, выстроить славный храм, обустроить библиотеку, собрать часы с колоколом; третьи же обещали и того больше - лечение от всех-всех болезней, самые горячие горны, самые добротные поля под посев, самые великие скрипки для музыкантов, но нет. Богатая жила привлекала прохвостов, словно была кем-то безнадёжно проклята. Да и что жаловаться. Сама королева была воспитана скорее как человек искусства. Натура духовная, она плохо смыслила в хозяйстве и лишь перед высокими господами могла хвалится тем, что самый музыкальный город королевства жив её стараниями. А пока без твёрдой руки город тускнел и выцветал, умоляя о помощи кого-то действительно толкового. В общем, для таких личностей как Готфрид работы было много. Да и немало тайн его собственного семейства скрывала местная библиотека. Стало быть, так и повелела судьба.
   По прибытии в город оборотень отыскал для себя вакантное место подле местного стюарда. Тот целый месяц проверял новоиспечённого помощника, прежде чем стал доверять что-то действительно дельное и прибыльное. Эрмс следил за хищниками в местном лесу и скотом в полях, помогал счетоводам, строил вместе с крестьянами амбары и мастерские, копал каналы для речных доков, ставил бани, насылал чары для большей урожайности, лечил людей, прогонял с полей вредителей, чертил схемы, играл музыку и помогал местным актёрским труппам. Человек-оркестр, он быстро заслужил почёт и уважение местных людей.
   Гоц сперва ненадолго поселился в том краю, думал о скором уходе, ибо было ему чуждо сидение на одном месте. Но время шло, наступила осень и снова весна, совершился полный годичный оборот, а Эрмс всё оставался с местными крестьянами. Их полку прибыло, а проблемы решались, пусть и не так споро. Люди настолько прониклись к нему уважением, что почитали его местным магом-хранителем, музыкантом и хозяйственником, даже защиту и строительство на него спихивали. Кто-то в шутку стал звать его Яблочным Великаном, ибо в музыканте здешние жители обрели что-то родное и местное, несмотря на его иноземную(и даже нечеловеческую) суть. Позже его заприметила и королева. Гоц стал добрым другом для монаршей особы и она нарекла его эдлером. Не землевладелец, пущай не граф или барон, даже не рыцарь, но был он руководителем этого селения, порой и советчиком, без права на верховный суд и сбор налогов. Пожалуй, там он отыскал для себя настоящий дом. Благодаря одному мастеру изготовил чертежи своей сладкозвучной лютни, которую после музыканты Апфелсгардена из-за доброй цены и восхитительного звучания сделали едва ли не своим символом. В этом песенном краю, который вызнал как пять пальцев и в который вложил невероятные усилия Гоц поселился и уходить уже не желал... да и кто бы его пустил?

8. Способности:
- черты:
Гениальность - нескромная широта взглядов, высокая чувствительность, способность мыслить порой совершенно непонятными образами, либо показывать их через творческий и интеллектуальный потенциал. Пусть по Гоцу и не скажешь, что он выглядит как великий мыслитель, но в его черепной коробке явно что-то нетривиальное.
Идеальная память - начиная с четырёх лет обладает исключительной памятью на наблюдаемые объекты, изученные явления, произошедшие события. Связана также с некоторыми расстройствами.
Мышление - способен думать о трёх-четырёх вещах сразу, спешно фокусировать сознание на определённых целях, решать сложные задачи куда быстрее обычного человека. Благодаря этому он быстрее учится. Пусть такой способ мышления порой заставляет его неподвижно застывать на долгие минуты и в бою редко бывает полезен, но так Гоц мыслит. 

- немагические умения:
Знание о музыке - эксперт. По сути, это один из главных фокусов его жизни. Музыка, инструменты, песенные традиции, льющиеся голоса, влияние на людей, выражение эмоций, история музыкального звучания в именах великих менестрелей и композиторов.
Игра на щипковых инструментах - эксперт. Пожалуй, лютня - любимый его инструмент, хотя с такой-же ловкостью он способен играть на арфе или лире.
Пение соло и совместно - средний. Голос почитает не самой лучшей частью себя, но всё-же сносно и добро поёт, правда несравненно хуже истинных виртуозов этого дела.
Игра на духовых инструментах - средний. Флейты и свирели успокаивают стада овец, приятно дополняют природную музыку и потому любимы Гоцем, но тайною любовью. Он знает что когда-нибудь захочет стать лучшим в сплетении тонких звуков, но пока ему хватает и усреднённых умений.
Игра на смычковых инструментах - низкий. Может не дорос до скрипок и виол, но знает как держать их и исполнять простейшие мелодии крестьянских песен.
Игра на ударных инструментах - низкий. Барабанить легко, молоточками по струнам, руками или палками по мембранам… этому всегда можно научится и лучше, но зачем, если обычный люд внимает даже самым простым композициям?

Знание об актёрском деле - эксперт. Ещё одна основа жизни, в коей эдлер видит грядущий потенциал куда больший чем в армейской инженерии или законосоставлении. По мнению Гоца - это ремесло может изменять мир.
Сценическое выступление - эксперт. Эрмс чувствует сцену, становится частью её и дышит ею. Стоит лишь сделать шаг - и Гоц исчезает, но появляется Актёр.
Сценический бой - средний. Отдельная часть актёрского ремесла, изредка переходящая в настоящую жизнь. Впрочем, реалистично показать удар бывает куда сложнее, чем ударить по-настоящему.
Костюмирование - средний. Способен выбрать добротные костюмы, но едва ли сведущ в этом до такой степени, чтобы одевать актёров для на самом деле важных представлений и готовить для них наряды.
Эффекты - средний. Ведает этой закулисной частью сцены со скупым умением дирижёра-заучки, который всё делает по бумажке: звуки, алхимические огни, дымовые эффекты… едва ли может справится с по-настоящему большим представлением.
Гримировка - низкий. Может нарисовать веснушки, кровавые следы или пару синяков, прикрепить уже готовую бутафорию со знанием дела - но ничего более.

Знание об изобразительном искусстве - низкий. База, которую он почерпнул за всю свою жизнь, и не более. Едва ли назовёт имена великих художников или отличит по развалинам архитектуру гномьих строений, но чего-то в этом да смыслит.
Рисование - низкий.
Скульптура - низкий.
Вышивка - средний.
Роспись - низкий.
Резьба по дереву - низкий.

- боевые навыки:
Рукопашные - средний. Едва ли можно жить сто лет на грунтовых трактах и не научится использовать своё тело для защиты от постоянных посягательств бесчестного люда. Гоц не в совершенстве, но на среднем уровне овладел приёмами борьбы, за огромное время отпущенное ему судьбой успел поставить удар и руками, и ногами, и прочими частями тела.
Метание - средний. Кинуть стул, палку, камень, колесо кареты или куриное яйцо - немудреное дело, обучиться ему тоже несложно, а польза незаменима и порой позволяет вовсе избежать сражения.
Клинковое - средний, с Аргилем в руках - эксперт. Предпочёл бы не учится вовсе, ибо никогда не любил убийственного оружия, да только кто бы его спрашивал? Разбойники, ненастоящие сборщики податей, дезертиры, нечестивые патрульные и постовые? В конце-концов, даже сталь в его руках стала наносить рефлекторные, заученные правильные удары туда куда нужно, хотя подлинное искусство это и прошло мимо него. Иногда хитрый актёр предпочитает скрещивать актёрское ремесло с боевым своим неумением и избегать настоящей потасовки. В конце-концов, создать видимость оружейного могущества дешевле, чем ввязываться в настоящее сражение.
Луки - низкий. Пустить стрелу парой дельных способов, прицелится и правильно натянуть тетиву.

- вторичные:
Изготовление музыкальных инструментов - средний. Больше страсть, нежели ремесло. Гоц может жаловаться сам себе, что на дельное изучение данной профессии нет никакого времени, и всё-же уделяет ему какую-то часть самого себя, даже пишет книгу с добротными иллюстрациями на эту тему.
Травничество - средний. Бывший крестьянин, путешественник, плут, маг-друид - он просто не мог не обойтись без этого простого ремесла.
Алхимия - низкий. Бывали дни, когда он загорался изучением химии и её родственницы, но дойдя до первого перевалочного пункта - всегда бросал. Алхимия сложна, требует долготерпения и истинной страсти. Она ревнива и потому требует всего времени, а Гоц никогда не мог этого ей обещать.
Лекарское дело - низкий. Перевязывать раны может любой дурак, а вот перевязывать их со знанием дела - не каждый. Промывать, зашивать, различать некоторые болезни и подбирать простейшие лекарства к оным, отнимать ноги… - это азы, и Гоц их узнал, чтобы близкие больше не умирали из-за его беспомощности.
Счёт, письмо, танцы, базовый закон, знания о мире, верховая езда, вождение гужевых повозок, подвязывание лошадей, вспашка полей, крестьянский труд, титулование, обрядность, календари и фольклор, азы геральдики, изготовление алкоголя и простой пищи, выживание в дикой местности, чтение звёзд, быт наёмника на суше и на море, знание животного мира, религиозные традиции, рыбная ловля, разведение костров, некачественная починка снаряжения, упаковка, хождение в помощниках армейского интеданта, разбойничество, знание о налогах, ломаные познания в чужих языках и так далее. Ворох навыков и знаний, которые так или иначе были усвоены, пусть не до автоматизма и все в разной степени.

- магия:
Рунная магия - эксперт. Магия умных… он не мог не отдаться ей полностью, когда был ещё юн. Мир рун и начертаний, мир форм и символов, мир открытий на кончиках пальцев - это то что влекло его во многие безумные путешествия. Ныне он знает о данной великой науке столь многое, что удивить его чем-то новым едва ли удастся даже древнему дракону.
Друид - средний. Дух природы проникает в самые его глубины, Гоц слышит музыку этого чарующего мира и магию, какую он несёт. Пусть не самый великий друид, он всё-же является частью этой великой композиции и знает её язык.
Общая магическая эрудиция - средний. Какие ветры пускают маги стихий, как часто можно встретить дельных иллюзионистов, как непритязательны бывают некроманты и как фанатичны иногда маги света и тьмы, как взывают к богам жрецы разных богов и так далее. Повидал и услыхал многое, пожалуй его знаний о магии хватило бы на большой трактат, расплывчатый и не такой добротный, но приносящий деньги с продаж и пользующийся спросом всяческих новичков.

9. Оружие, питомцы и артефакты:
Лисья Лютня - не артефакт, но инструмент добротной конструкции из чёрного плотного дерева с тёмно-фиолетовыми струнами. Изготовлен собственными руками Гоца, именно под свою увесистую руку - едва ли даже профессиональный лютнист-человек будет способен сыграть на ней, не стерев в кровь подушечки пальцев. Не имеет ладов, укреплена рунами. Полнозвучный, удобный, солидный и приятный на ощупь инструмент. Имеет футляр из некрашеной кожи для хранения, защиты от дождя, влажности и так далее.
Тути - фея-шелкопрядка размером в локоть взрослого мужчины(~0.5м). Помогает Гоцу во многих делах, где росточек и природная боязливость позволяют ей проявить себя. Подаёт перья, заправляет кровать, читает для него, будит поутру, иногда отчитывает за резкость, ищет нужные книги в завалах и порой может петь на фейском языке, но только для хозяина. Доброе светлое создание, которое не может дать отпора возможному агрессору и даже защитится. Разговаривает.
Аргиль «Бескровный» - разумный полуторный меч, испещрённый рунами и выкованный неизвестным кузнецом в незапамятные времена. Несмотря на то, что этот клинок питает своего признанного хозяина боевым опытом, он никогда не убивает. За всё существование своё не погубил этот клинок ни одного человека, эльфа, орка, прочих разумных созданий и неразумных животных. Способен на речь, которую слышит лишь хозяин, помнит свою историю и выкован из очень крепкого серого металла. Когда в руках - защищает от ментальных атак высокого уровня. [двойной артефакт]
Татуировки Дарегга - красные начертания на предплечьях Гоца, которые появились из-за ношения Аргиля и служат связкой для хозяина и его меча.
Покрывало Алнэиды - удобный одёжный плед, вышитый руками давно умершей дриады. Красный и клетчатый, он служит хозяину подстилкой, одеялом и плащом, согревает тёмными ночами, по весне распускается бутонами мелких цветков, источает приятный аромат спокойствия и природной свежести. Он не воздействует на существ ментально, но своей безмятежной естественностью, своим запахом и вечной жизнью может показать светлым созданиям, что носитель его вовсе не зло. Также плед успокаивает самого Гоца.
Глубокий сундук из чёрного дерева на четырёх ножках, который изнутри глубже, чем снаружи. Подчиняется хозяину, может вмещать всяческую нажитую чушь и следовать за Гоцем, если тот прикажет голосом.
Короткий охотничий лук - укреплённый под оборотничью руку, с обычными стрелами.
Остальной походный скарб, одежда, книги, бумага, столовый нож, огниво и амуниция чаще изменчивы, но не артефактны, также не являются оружием.

10. Прочее:
~  Уже подобрал, висит в профиле.
~  В зависимости от интересности данной игры и свободного времени. Каждый день появляться - это можно. Но каждый день полноценно выкладываться по полной - это фантастика.
~  Настольные ролевые игры, форумные ролевые игры, всякие ролевые игры с игрушками из специализированных магазинов... шутка, два первых пункта - чистая ложь. На самом деле, опыт наверное колоссальный, но оценить его сложно. Одно можно сказать точно - он есть.
~  skype:

for Nick(s)|0JDQvdGC0L7RjdC70Yws0KTQu9C10YPRgNC40YEs0JPRgNC+0YXQsNC9LNCg0LjRgtGG0LA

bm9ybWFsdGF0

~  Ну, тут история неинтересная, но раз спросили - слушайте. Так вот, я частенько сам вожу игры, и потому, чтобы отдохнуть от всего этого оправданного ора: "Ты все сделал не так, собака, переделывай!", решил поискать чужие форумные игры и расслабиться. Забил в гугл "Форумные ролевые игры", гугл предложил мне странные всякие штуки вроде "Для новичков", "Слэш" и так далее, ну и в итоге я нашел топ на сайте top.roleplay.ru. На этом история заканчивается.
~

for Nick(s)|0JDQvdGC0L7RjdC70Yws0KTQu9C10YPRgNC40YEs0JPRgNC+0YXQsNC9LNCg0LjRgtGG0LA

0JrRgNCw0YHQvdCwINCy0LXRgdC90LAg0YbQstC10YLQsNC80Lgu

11. Пробный пост

Меня не просили, но...

Ситуация первая.
    Тут скорее стоит спросить, как поступит дракон, когда узнает, какая сумма за эти годы набежала по задолжностям с налогов на заработную плату.
    Ну а если серьезно, то Гоц фон Эрмс не возьмет денег, но и логова не покинет. Когда прилетит дракон, он ненавязчиво представится, всячески похвалив красоту жилища и утонченность драконьей души, и переждет дождь. Пока будет лить дождь, он спросит о тайных переживаниях драконьего сердца, попросит рассказать историю, а в конечном итоге, если дракон разрешит, то и вовсе ляжет у самого теплого брюха ящера. Когда настанет утро, Гоц попрощается с драконом, возможно даже поцеловав его в морду, а после уйдет, попросив в память об этой встрече какую-нибудь безделушку. Так или иначе, он будет в выигрыше. Провел ночь в сухости и в приятной компании - раз. Стал знаком с драконом - два. Получил безделушку в подарок - три. Ушлить - это еще уметь надобно.

Ситуация вторая.
    Гоц лекарь и певец, с него все взятки гладки. То-есть, он будет помогать тем, кого уже успела ранить гадина, а также, по праву приехавшего издалека героя, начнет распоряжаться. Для начала, разумеется, стоит дипломатично попросить мантикору успокоиться с безопасного расстояния. Если это не удастся и никаких других героев не подоспеет, то засучив рукава взять вилы, рогатины, и повести ошалевшее войско крестьянских мужиков в атаку на амбар. Правила убийства мантикор аналогичны правилам приготовления жареной рыбы. Сначала посыпать мукой, чтобы ошалевшая гадина саму себя не видела и билась в мучной "пыли". Потом пинками вкатить пару бочек с легковоспламеняющимися жидкостями в амбар, хорошенько разжечь строение, закрыв все двери. Если мантикора выйдет из обломков и огня живой, то тут уж крестьяне с вилами да рогатинами будут ценой своей никчемной жизни сами останавливать гадину, а Гоц фон Эрмс будет подбадривать их изречениями из священных писаний и будет искать момент, чтобы ударить гадину последним и добить... ну или успеть убежать.

Ситуация третья.
    Гоц сам явился на этот высокородный титулованый поболтушник в качестве таинственного незнакомца(как иначе являться сыну свинаря?), потому от него не убудет от общения с таинственным незнакомцем. Если этот незнакомец и вовсе является симпатичной девушкой, то Гоц будет беседовать в основном с ней, но не так уж по-светстки. Несколько фраз о смысле жизни, о женской красоте, о любви, о королях и герцогах, ну а после, если собеседник не отвечает Гоцу взаимностью, то он просто уйдет и все... что тут такого.