Господа Кэс и Торстейн, они словно объединились против меня, каждый со своей стороны свою правду говорил, но они в унисон звучали, хором. Я не стала на каждое из слово свой спор кидать, я молча дело свое делала одна и слушала с разных сторон упреки и увещевания. Они в своем праве были, я их специально столько доводила и всякие обидные вещи говорила, пришла мне пора пожать то, что сеяла. Но я не виноватая была, что всегда правду людям бросала и только ту правду, которую думала, мне еще учиться надо было мысли свои для себя беречь. Оборотень и дракон защищали этот злой куст, что вчера с нами дрался, называли его богом и духом, а людей называли то крысами, то вороньем. Каждое их слово у меня десять в голове рожало, но я уже поняла, что так может доцепляться до не пойми чего, а мне другое во всем этом важно было. Я уже видела, что этих нелюдей мне не переубедить совсем, они свою правду имели стойкую, это по-другому надо было подходить как-то к ним, а как - я не знала, не умела пока.
Вопрос дракона про совесть меня немножко врасплох застал своей суровостью, я как-то и забыла, что он грозный и магический зверь, я уже привыкла, что он простым парнем наряжался и говорил весело. Я немного замерла, а потом еще господин Торстейн добавил про то, что я никак не показала волю Имирову собой. Я не стала в этот раз резко отвечать и сразу, я бросила ветки, что пыталась волочь по земле и задумалась. Губы свои я жевала, когда сомневалась в чем-то или неприятное что-то меня одолевало, как сейчас. Начала я спокойно:
- Вы очень правы, господин Торстейн, я Вам с кустом нисколечки не помогла вчера. И я хотела бы сказать, что я сил своих лишена магических, что мне раньше помогали, только это ведь не причина, я знаю. И у меня ничего не ладится, я зло убивала и побеждала, но чаще я только себя калечила или рушила все вокруг, я знаю. И постоянно находились такие как Вы, которые отстаивали старые порядки. Надо мною смеялись часто и меня лишали всего, что мне было дорого, поделом наверное. Меня лишили моего любимого учителя, зрения, огня и самой моей надежды стать полезной для Господа, обратив меня в оборотня. Я даже изгнана из монастыря где жила, представляете? Думаете я не слышала таких речей, как у Вас с господином драконом? "Разве у тебя нету любимых, что научили бы тебя поступать правильно и по совести?" - передразнила я одного глупого любителя судить из далекого прошлого и плюнула себе под ноги. Мне надо было остановиться тут и сказать про Божественную правду, про Его закон, про необходимость сражаться со злом не глядя, много у тебя сил и умения или мало. Надо было, наверное, начать этот круг споров снова. Но меня все это утомило очень, я не приученная была долго так говорить с людьми, что меня не слушали совсем, меня утомляло это их спокойствие и уверенность, это битье в них, словно в стенку. Даже запах курева Торстейного меня утомлять начал. Надо было мне прекратить, как это называется, ходить вокруг одной берёзки, да начать другое говорить, я тогда и сказала правду, что лежала у меня на сердце.
- Знаете как, господин Торстейн, я вот все стараюсь слова искать, чтобы людей убеждать, только иногда я очень-очень от этого устаю. Вот что я Вам скажу, и Вам господин дракон. Мне на все Ваши увещевания все равно, потому то Вы не понимаете одного. У меня внутри пылает огонь. Гнев и раздражение плещется во мне каждый Божий день, мое сердце молит меня жечь. А когда я обратилась в эту мерзкую тварь... я засмеялась от своей черной души. - Знаете, что я делала первую неделю, когда пришла в себя, когда кончилась моя кровавая вакханалия? Резала себя и жгла сколько могла, еженощно, потому что иначе мне было не сдержаться, не остановить эти бесконечные убийства. Только всем плевать на меня, никто не разу после Давида не думал обо мне по-настоящему, даже эти гресские добряки-священники. Только Он, только Господь приберегает меня и ему посвящена вся моя любовь. Он дал мне волю и направление, оберег мой разум от кошмара черной тьмы. Да, я мало добилась на своем пути, господин Торстейн, но он был короток, я пойму, как мне жить, разберусь и взращу себя из того зерна, что сама в себе посадила, потому что кое-что я все же сделала, хоть Вы этого и не увидите, извините. Я научилась управлять собою, пусть и не до самого конца, а это уже, я считаю, достижение великое. Вы спрашиваете меня, если у меня совесть, господин дракон?! Не знаю, это сложный вопрос очень. - я пока все это говорила, глаза мои наливались янтарем. - Только я думаю, если бы у меня ее не было, я бы еще лет пять назад пошла бы жечь каждого, кто косо на меня посмотрит, его семью, дом и родственников, я бы ходила и смеялась, даря другим боль и терзания, потому что мне самой такое неведомо, а потом я отдала бы душу кому угодно, хоть самому Рилдиру за толику силы, чтобы жечь еще чуть-чуть лучше. Я бы сейчас уже кончила свою жизнь на кресте, смеясь и извиваясь на нем, проклиная род человеческий, думаю, вот что случилось бы, если бы во мне не было совести.
Я одним движением выкинула за пределы опушки корягу, что до того волочила по земле, отряхнула руки как ни в чем не бывало. Огонь в моих глазах утих, спрятался опять и я спросила тех, кто общался со мной:
- Надеюсь, я на Ваши вопросы ответила, господин оборотень и господин дракон, Вы меня еще спрашивайте, не стесняйтесь, сегодня день, наверное, такой, мне все равно долго отмаливаться придется. Если Вы не против, я хотел бы до пустыньки дойти, посмотреть, что с монахами сталось. Господин Торстейн, я сама хотела вот что Вас спросить, если вдруг мне услуги Ваши понадобятся, чтобы убивать зло, как я Вас найти смогу? И дорого ли Вы берете?
Шрифт:
#main-reply, .punbb .post-content { font-size: ${value}px; }