Догорали последние жаркие дни лета. Прохладный ветер с горных гряд, пики чьи были облачены в снежные шапки, принёс на близлежащие равнины осень, окрашивающую леса и поля в оттенки злата и кармина. Прошумели первые дожди, прибившие к земле дорожную пыль. Некогда изумрудный океан, окружающий небольшой городок, подвергся прикосновению Мидаса, обратившись в золото.
Для каждого осень имело своё знамение. Крестьяне спешно собирали урожай, мореплаватели и рыбаки подготавливали порт и корабли, не дожидаясь, пока Фиора наденет на себя ледяной панцирь, а местные жители готовили жилища к наступлению холодов и дождей. Создавшаяся суматоха оживила город и его окрестности, кругом кипела работа, а жизнь шла своим чередом.

В этот период времени охотнику приходилось немного менять род своей деятельности, примеряя на себя шкуру торговца трофеями, добытых летом. Охота, да и жизнь в целом, дорогое удовольствие, так что мужчина работал в поте лица круглый год. Жаркая пора оказалась продуктивной, и ассортимент следопыта добротно пополнился всяческими шкурами, мясом, рогами и прочими благами, добываемых с убиенных зверей. Мясные лавки отрадно торговали с Кроули, приобретая дичь по выгодной для обоих сторон цене, со шкурами же было всё куда сложнее. Местные ремесленники, имеющие в ходу спрос на кожу и меха, плотно работали с крупными купеческими гильдиями, поэтому имели это добро в достатке, не нуждаясь вести торговлю напрямую с местными охотниками. Многие решили, что добывать шкуры да мех теперь не выгодно, поэтому предпочитали беречь товар до лучших времён, например, весенних ярмарок, проходивших каждый год в окрестностях города, но и этот вариант был не выходом для Малрика. Теперь, чтобы выбить заветный грош с привередливого потребителя в это время года, охотник обращался к знакомому скворняку, дабы тот разрешил пользоваться его мастерской для выделки кожи, и опосля шитья одежд, шляп, ботинок и перчаток.

Одним тёплым осенним днём Малрик и обратился к старику Вудлофу, мастеру на все руки. Он, наверное, был одним из самых авторитетных ремесленников в округе, и знакомым отца охотника по совместительству. Когда-то давно они работали вместе, ещё до того, как торговля в Элл-Тейне поднялась с колен. Ознакомившись с богатыми дарами леса, коими владел охотник, Вудлоф заручился подсобить ему по старой дружбе, но предупредил, что на такой большой объём работ уйдёт уйма времени, и денег выручить сразу никак не выйдет. Это было плохой новостью, и сбыв свой товар, поставщику оставалось искать другой способ заработать денег здесь и сейчас, чтобы не пропустить предстоящее открытие сезона охоты.

Малрик поделился своими проблемами с мудрым старцем, кто как не ремесленник знает, чем можно заработать? Был Кроули мужиком рукастым, и не чурался никакой работы. В юношестве наперекрест с учёбой тот и на ярмарке торговал с отцом, и в кузне подрабатывал, а когда совсем не сладко было, то и в поле трудился. Но несмотря на это, далеко не полезные качества и мудрый совет помогли найти охотнику достойное дело, а госпожа фортуна.

Ремесленный двор в этот момент посещала делегация во главе с местным чином, во владениях которого был пригородная деревенька и охотничьи угодья. Господин намеревался осуществить крупный заказ на снаряжение для охоты, и заслышав краем уха бурный диалог ремесленника и седого охотника, неожиданно вклинился в дискуссию с предложением подработать на него. Дело в том, что в его угодьях развелось много волков. Серые позарились на святое – крестьянский скот, отчего те не находили себе житья. Каждая ночь сопровождалась набегами свирепых хищников, сокращающих поголовье. Местные охотники с волками дела иметь не желали, уж очень те матёры и хитры, больше проку с ними возиться, нежели толку. Всё равно новые прибегут - отмахивались они. Поэтому господин решил не ждать помощи из вне, и обговорив с правителем этот вопрос, устроил охоту со своими людьми. Как оказалось, и сам чин был не равнодушен к этому делу, отчего у него и имелись все сподручные для того средства, а вот нужных людей как всегда не хватало. Ему нужен был человек, знающий местность и способы охоты на санитаров леса. Хитрый старик Вудлоф подсуетился, и предложил кандидатуру Малрика, на что в ответ господин с удовольствием согласился.

Следующим же днём началась охота. Прибыв в расположение чина, охотник убедился, что тот подходит к вопросу ответственно, но не совсем разумно. Граф был любителем, поэтому поторопился с покупкой снаряжения, навязываемого местными торгашами. Горе ловец умудрился закупить стальные клетки и четыре дюжины капканов, и был крайне удивлён, когда Малрик поведал ему, что проще ждать того момента, как волки скорее подохнут от старости, чем попадут в столь очевидную для них ловушку. Местные серые вполне превосходили лисиц по хитрости, и какие-то капканы, спрятанные в жёлтой траве, не были помехой для достижения цели. Зато у владельца охотничьих угодий была добротная псарня и люди, занимающиеся её обслугой. Это в разы упрощало дело.
Со стороны это мероприятие напоминало чуть ли не королевскую охоту. За высокомерным графом, статно держащимся в богато выделанном седле на своем белоснежном скакуне, чуть ли не вприпрыжку бегает разного рода обслуга. Подаль от него бравым строем шагают стрелки, любуясь местными пейзажами, и уже в самом клине строя находились глаза, ноздри и уши охотничьего шествия – псари и следопыт Малрик, идущий по следу печально известной стаи волков.

Удача благоволила охотникам, им удалось выйти прямо в логово хищников, находящегося глубоко в лесу. Серые облюбовали низины кленовой чащи, предположительно из-за того, что даже в это время года там было тепло и сухо. Это могло говорить о том, что у стаи есть потомство, и позже охотники убедились в этом наглядно. Стоит отметить, что Граф несколько неверно истолковал ситуацию, волков было не просто много, а чертовски много. Впервые Кроули наблюдал такую большую стаю, и сказал чину сразу, что забить всех в один заход не выйдет, и вполне возможно, что с такой большой численностью звери попытаются прогнать чужаков от своих территорий. Волки хладнокровно защищают своё потомство, сражаясь с посягателями на колыбель щенят не на жизнь, а на смерть.

Прогнозы Кроули были верны, и когда Граф приказал спустить собак, волки намертво встали защищать осаждённое логово. Крупные самцы ринулись в бой, сверкая острыми как бритва клыками. Стрелкам предстояло добить их до того, как хищники сократят дистанцию. Нескольким защитникам удалось вступить в ближний бой, но и те были зверски забиты рогатинами и другими орудиями. Когда дело стало принимать плачевный для волков оборот, они поспешили отступить, бросив свои логова. В них и в правду были молодые щенята, ещё совсем мелкие, оторванные от материнского тепла и жалобно скулящие. Смотря на всю эту картину, сердце Малрика обливалось кровью. Он посчитал, что Граф пожелает добить щенят в порыве гнева, и если тот прикажет, едва ли охотник сможет поднять руку на молодняк. Не то, чтобы следопыт был изрядно сентиментален, просто знал, что убивать потомство крайняя мера.

К счастью или сожалению, у чина были другие планы на беззащитных щенят. Он намеревался заключить их в клетку, вот уж боги знают, на кой ляд. Видимо, у него сформировалось иное понятие об охотничьих трофеях. Малрик не смел судить вышестоящего человека из благородного рода, поэтому решил оставить всё, как есть. Судьба сама всё рассудит, и повидавший жизнь охотник прекрасно об этом знал.
В этом кровопролитии господин растерял свой энтузиазм, и благородные замашки наряду с привыканием к удобствам и пышным празднованиям с поводом и без него взяли над ним верх. Несмотря на доводы охотника, он решил разбить лагерь. Когда солнце зашло, и на ясном небе загорелись первые созвездия, логово волков стало пристанищем людей. Зажглись костры и потекло рекой вино, знаменуя празднование победы над свирепым хищником, прямо на руинах его жилища.

Малрик не разделял настроений окружающего его общества. Теперь это мероприятие не казалось вынужденной мерой, устроенной во благо, а лишь поводом для пьянства и веселья. Бравые стрелки налакались алкоголя, прислуга облепила чина, устраивая бытовые удобства прямо в условиях дикой природы для своего хозяина, а псы обгладывали объедки суточного пайка. Одним словом, идиллия.
Охотник готовился к худшему, и держал уши в остро, находясь чуть подаль лагеря. Он внимательно осматривал местность, дабы определить, куда двинулась стая. Велика вероятность, что с наступлением сумерек ушедшие в вынужденное отступление хищники вернуться, дабы попытаться вернуть свою территорию под покровом ночной тьмы. Это в их стиле.

Послышался лай собак. Это не добрый знак, и спохватившись охотник рысью метнулся к месту, в котором отдыхали гончие. Оказалось, что те лишь играли с мальчуганом, сидевшим рядом с ними. Немного дальше от него, в плотном мраке, стояла расписная стальная клетка, в которую граф заключил молодое волчье потомство. Острый взгляд стрелка заметил некое движение около места заключения, и услыша приглушённый скулёж молодняка. Металлический скрип петель лишь подкрепил догадки следопыта, и тот не постеснялся рассмотреть то, что издавало звуки поближе. Тихо подкрадываясь сзади, Кроули уже видел, что происходит на самом деле. Рыжая девчонка, чьи волосы горели пёстро аки окружающее злато на деревьях, копошилась около волчат. Мужчине было известно, сколько людей было в походе, и он был уверен, что граф зная обычай не возьмёт женщину на охоту. Ещё пара шагов, и охотник тихо оказался прямо за спиной незнакомки. Её сверлил строгий взгляд в спину из-под козырька шляпы, украшенной пышным оперением. Охотник услышал её звонкую речь. Судя по голосу, девушка была совсем юной, и в его голове возник вопрос: что она может делать в лесу с наступлением ночи?

- Ну лиса! – негромко восхитился охотник, стоя за спиной у девушки – Всех провела. И собак, и часовых. Вот только меня не проведёшь – следопыт вцепился в тонкую плечо рыжеволосой, плотно его сжимая. Чуть дёрнув его на себя, он попытался повернуть нахалку к себе лицом, дабы посмотреть в её бесстыжие глаза.
- По-хорошему говори, кто такая? Что тут вынюхиваешь?

Холодный, усталый взгляд встретился с юным блеском карих глаз. Несмотря на свою хрупкую натуру, характер у девушки был силён и неприступен. Когда незнакомка заговорила, охотник услышал её звонкий голосок. Лазутчица не была напугана, скорее, просто застигнута врасплох, отчего скукожилась и нахохлилась, как воробей.

Одета она была простенько, так сказать, на ляд дорожный. Стройную фигурку скрывал бесформенный вязанный плащ, на тонком ремешке болталась фляга, а за спиной красовалась расписная лютня. Оглядев незнакомку по внимательнее, следопыт не нашёл оружия, отчего ещё больше насторожился. Ему всё ещё было любопытно, каким образом девушка забрела в самую глубь охотничьих угодий.

Несмотря на приятную наружность, слова рыжеволосой пестрили презрением. Выдвинув свой тезис, она пусть и не задела чувств Кроули, но тот был возмущён, что какая-то девочка имеет смелость так разговаривать с человеком старше. Грань лиса переступила в тот момент, когда описала некий запах от человека в треуголке.

На мимолётное мгновение самообладание Малрика дало сбой, и тот на удивления для себя самого, вцепился в девушку уже двумя руками за её рубаху, поднимая над землёй. Глаза его наполнила злость, меняя посыл на угрожающий. Охотник поймал себя на этом чувстве, и резко сбавил обороты, опустив девушку обратно на ноги. Правда заколола ему глаза, ведь всё то, о чём говорила рыжеволосая девочка, была якобы отголоском его совести. Он знал, что поступает неправильно, но всячески отнекивался, ссылаясь на издержки его работы и обстоятельства. Когда мужчина был поставлен перед фактом, то и вовсе убрал руки, спрятав взгляд за козырьком шляпы. Ему было стыдно за себя, как нашкодившему мальчишке.

Не успел он и слова вымолвить, как за спиной раздался голос главного стрелка графа. Пожилой мужчина стоял в нескольких шагах за спиной у Кроули.
- Ван, господин снимает караулы, мы уходим – сообщил он, когда подошёл поближе. Заметив незнакомку, он был удивлён также, как и охотник несколько минут назад – А это ещё кто?
Следопыт снова бросил недовольный взгляд на рыжеволосую девочку, досадно вздыхая. Он понимал, что та принесла с собой большую проблему. Не любят чины незнакомцев, ошивающихся в их территориях без ведома, да ещё в столь ответственное мероприятие, как охота.
- Наткнулся на неё, когда осматривался – ответил охотник, не отводя взгляда от лазутчицы, нагло скрывая её деяния в лагере. Об инциденте с клеткой тот решил промолчать, от греха подальше. Услышав это, стрелок, расставлявший караульных, был очень недоволен, отчего снял с пояса розги, коими погонял лошадей, показательно их разматывая на виду у девушки.
- Ах вот как! – возмутился он – Всыпать ей пару раз, чтобы не повадно было! Ишь ты, знаешь хоть, куда залезла?
- Обожди – охладил его пыл охотник, остановив стрелка ровно в тот момент, когда мужчина замахнулся розгами на рыжеволосую девчушку – Она местная, заплутала. Не ела уже целый день, испужалась, что домой не ворочается.
Гнев начальника охраны сменился на милость. Рука с грядущим наказанием опустилась, а на лице нарисовалось выражение сострадания.
- Да, заблудилась, но что же теперь, хлестать её за это? – рука охотника снова опустилась на её хрупкое плечико, скрытое под плащом. На этот раз жест нёс дружеский посыл.
- Покуда я знал то? – пожал стрелок плечами. Наклонившись над ней, высокий пожилой мужчина добродушно улыбнулся – Извиняй дурака старого, сама понимаешь, не положено тебе тут шастать.
- Вот и я ей говорю, не положено – подхватил своего коллегу охотник – Да вот только дороги назад она сама не найдёт.
- Стало быть и доведёшь, ты тут всё как вдоль и поперёк пролазил. И родителям её накажи, чтобы одну не пущали, а то повадились!
- Так и сделаю! – выразительно подметил седой охотник, всматриваясь в её бесстыжие глаза. Тем самым он намекал, что ему приходиться идти на откровенную ложь, лишь бы не наблюдать то, как незнакомку публично подвергнут физическому наказанию.
- Мы ещё пару часов у огня будем, пока собираемся. Накорми что ли её? А то не то что бить, на неё дышать страшно. Одна кожа да кости… - молвил стрелок уже ворочаясь обратно в лагерь, оставляя охотника и девушку наедине. Вместе с ним ушёл и мальчик с псами, наблюдающий всю эту картину, однако тот в силу своего ума додумался не выдавать врунов с потрохами.

Закинув руки в боки Кроули с облегчением вздохнул. Пронесло. Сказал бы всё, как есть, и розги угрожали бы всему караулу, начальнику и самому охотнику за компанию. Но далеко не этого опасался Малрик. Он понимал, в какие истории может завести юношеская глупость, отчего всё ещё немного злился на рыжую смутьянку. Молодо-зелено говорят в народе, но как правило это далеко не оправдание.
- Пошли есть, и не упирайся даже – строго наказал он, уходя к краю лагеря. Ютился охотник именно там, подаль от всей шумихи и моря народа, так как ценил гордое одиночество.
Когда охотник мастерил шалашик в костре из сухих веток, ночной мрак плотно осел на лесные просторы. Тёмное небо зажгло звёзды над головой, и ярко светился серп бледного месяца. Поднялся небольшой ветер, и в воздухе запахло сырыми листьями, корой и завядшими травами. Огниво высекло искру, захрустел хворост и родился танцующий рыжий огонёк. Повалил синий дым, уносясь по ветру вглубь леса.
Разжигая огонь, охотник всё ещё что-то недовольно бубнил себе под нос. Выгораживая лазутчика, тот противоречил самому себе, своему воспитанию. Однако, больше всего его докучала кусачая совесть за свои собственные поступки.
- Заявилась, нате вам... – ругался охотник, подбрасывая хворост в огонь. Сейчас охотник не обращался к девушке, а скорее рассуждал сам с собой вслух. Со стороны казалось, что седовласый обладатель причудливого головного убора задумался о чём-то своём, развязывая походную сумку. На стоящий рядом пень, выполняющий роль импровизированного стола, были возложены яства прямиком из сумки. Белый, свежий хлеб, бурдюк с ежевичным отваром, вяленное мясо и разного рода овощи, вот всё чем мог похвастаться обыденный походный рацион старого охотника. Несмотря на то, что стол был не богат, следопыт ничуть не скупился поделится с незнакомкой.
Строгий взгляд охотника снова был направлен на девушку. Он пристально всматривался, чуть прищуриваясь от того, что едкий дым костра лезет в глаза.
- Ты сказала, что от меня разит кровью. Ты оборотень? – голос Малрика был серьёзен. Охотник недолюбливал тёмных, после встречи с одной из их представителей. Образ белого волка отчётливо отпечатался в разуме следопыта, и каждый незнакомец встречающийся ему в лесу теперь чудился скрывающимся зверем в человеческом обличии.
- Я завсегда теперь знаю, что вы рядом. Преследуете меня на каждом шагу, наблюдаете, чуете. Что вам от меня нужно? Я лишь делаю свою работу, я живу охотой, как и вы. Вот только человеческого во мне больше, чем в вас. Не тебе меня судить, ясно?
Завершив своё откровение, охотник снова замолчал, пристально вглядываясь в собеседницу.
- На счёт щенков, то за ними скоро придут. Серые всегда возвращаются, они не бросают своё потомство, в отличии от людей – мужчина снова тяжело вздохнул, думая о чём-то своём.
Следопыт был прав, и вой неподалёку подкрепил его предположения. Ушедшая стая выла на луну, напоминая лесу и её обитателям, кто здесь хозяин.

Отредактировано Малрик Ван Кроули (11-03-2019 00:04:53)

Откинув шляпу на макушку, охотник вальяжно расселся на пне, закинув ногу на ногу, забивая резную трубку табаком. Казалось, что охотника совсем ничего не тревожит: ни рыжая зазнайка, ни приближающиеся к лагерю волки, ни наступление сумерек. Его лицо выражало спокойствие, граничащее с наслаждением от наконец выдавшегося привала. Вытащив горящую палочку из костра, следопыт раскурил трубку, выдувая клубы дыма. Наконец насладившись курением и тишиной леса, тяжёлый взгляд снова упал на сидящую напротив девушку.
- Просто чуешь? – переспросил он, улыбнувшись как-то недобро, с неким укором, будто таил страшную тайну. Лишь кивнув пару раз, покачивая пышным оперением на треуголке, охотник якобы согласился с утверждением своего собеседника.
- Я тебя что, стреножил? Иди – сделав небольшую паузу, он снова затянулся, выдувая колечки дыма – Только далеко ты не уйдёшь. Никто не уйдёт. Волки не пустят.
Кроули чего-то недоговаривал и упорно молчал, в надежде что в юной собеседнице есть хоть доля логического мышления. Не понаслышке знал охотник, на что способен обычный серый, водящийся практически повсюду. Сбиваясь в стаи, особенно в такие крупные, они представляют огромную угрозу для любого, кто осмелится путешествовать во мраке. И будь ты хоть трижды оборотнем, обозлённые на весь белый свет псы нагонят и порвут незваного гостя на части.
- Ты прямо как этот граф. Захотела – пришла, захотела – ушла. Нет детишки, лес это вам не ярмарка. Вас обоих в пору уму разуму не научили, так теперь волки научат. На век запомните.
Следопыт был настроен серьёзно. Он находил подобное отношение к его работе негуманным, отчего и решил позволить природе преподать урок невеждам. Мужчине надоело, что каждый считает лес местом для прогулок, а охоту – поводом для праздника. Чего-чего, а доморощенных всезнаек Малрик на дух не переносил.
- Дам последний совет, коли ты ещё молода. Держись ко мне поближе, и может быть, урок ты свой усвоишь малой кровью.
Высказавшись, мужчина освободил от футляра лук и ушёл в ночную чащу.

Охотник продолжал шагать во мрак, не обращая внимания на звонкий голосок откуда-то сзади. Аккуратно переставляя ноги, он старался оставить как можно меньше следов и двигаться тихо, когда юная особа делала всё в точности да наоборот. Чего ещё можно ожидать от девочки? Конечно, ходить по лесу она не умела, тут и там шуршала листвой и наступала на сухие ветки, кои трещали чуть-ли не на весь лес в свежем воздухе, пропитанным ароматами увядания природы. Малрик был удивлён, что девушка послушала его совета и отправилась за ним. Ему казалось, что стоит лишь одно мгновение зазеваться, дать прохвостке шанс, и та тут же улизнёт. Как бы не так, видимо до лисы наконец дошло, что волки никого не выпустят.
Когда её ручки дёрнули куртку охотника, он остановился. Неужели она думала, что мужчина пойдёт на такой неразумный поступок, как охотиться на большую стаю в одиночку? Повернувшись и вглядываясь в её блестящие в свете месяца глаза, он наблюдал в них тревогу и страх. Несмотря на свою смелость, рыжая лисица была напугана завыванием диких зверей, охотник же был абсолютно спокоен, зная, что означают волчьи сигналы. В них не было ничего угрожающего, звери были в смятении, потеряв в бою вожака и ожидая его сигнала, коего до них не доходило.
Мужчина постарался войти в положение юной девушки, поэтому более не повышал на неё голос.
- Перестань так кричать! – попросил он шёпотом, оглядываясь по сторонам. Вокруг всё было спокойно, лес жил своей жизнью, гулял свежий ветер, а где-то далеко глухо куковала кукушка. Жёлтые листья медленно ложились на ещё зелёную траву, застилая её золотым ковром. В тёмном небе было ни облачка, ярко сверкали созвездия. Убедившись, что опасности поблизости нет, следопыт подумал, что разумным будет объяснить юному уму цель сей прогулки.
- Поучиться у меня кое-чему можно, например, внимательно слушать – рассудительно толковал мужчина – К волкам нам дороги нет, это и правда глупо. Видишь рощицу впереди? – следопыт указал на место в нескольких метрах от него, озарённую лунным светом – Там растёт купена, волчья трава в народе. Листья и стебли этого растения отбивают запахи, они-то нам и нужны. Теперь, шагай за мной след в след, и не шурши!
Объяснившись, охотник снова осмотрел местность, и через несколько мгновений снова начал шагать к роще, на которой росли невысокие кустарники ярко салатового цвета. Взяв в руку шкурник, Кроули осторожно приблизился к зарослям, скрупулёзно принимаясь осматривать растение. Позже, ловко орудуя ножом, травник-самоучка добро набивал походную сумку листьями купены.
- Твоя очередь – обратился он к девушке, наблюдающей за этим процессом, протягивая ей нож вперёд рукоятью, держась за острое лезвие – Смотри только, не поранься. Срезай листья вдоль стебля, да по больше, и суй по карманам.
Дав спутнице задачу, охотник принялся вслушиваться в беседу волчьего племени. Звери находились относительно неподалёку, может быть, в километре от их старого логова. Сейчас серые посылали сигналы друг-другу о том, что в месте былого нахождения находятся люди, и они собираются уходить. Чуть далее, прямо за спиной, давал сигнал ещё один зверь, давая знать своим собратьям о готовности к движению. Протяжной вой сменился на низкий скулёж и активный лай, стая выдвинулась вперёд. Седовласый насторожился и быстро смекнул, что возвращаться к лагерю сейчас не стоит. Судьба дала травникам шанс на спасение, которым грех было не воспользоваться. Велика вероятность, что волки устремят своё внимание на людей в лагере, не учуяв охотника и рыжую лису из зарослей купены.
- Надеюсь, что в лагере ты ничего не забыла. Больше мы туда не вернёмся – тяжко произнёс он, понимая, какая несладкая судьба ожидает беспечного графа и его людей – Тебя как величать то? И куда ты вообще идёшь? – поинтересовался он невзначай, наблюдая за девушкой с расписной лютней за спиной. Только сейчас до охотника дошло, что перед ним возможно бродячий бард, о которых он так много слышал, но никогда своими глазами не видел

Как-то так получалось, что уста рыжей глаголили голосом совести бывалого лесничего, но переступать через свои принципы было не в его стиле. Скрестив руки, он якобы негласно отказывался от помощи наглому графу, превратившему доброе дело в обыкновенную пьянку. Так получалось, что под предлогом защиты своей деревеньки муж голубых кровей решил организовать погоню за серыми, занятие это среди знати почётное и вполне обычное, и лишь настоящие охотники, что трудятся не покладая рук на нелёгком поприще, знали насколько такие празднования вредят лесам. Несмотря на это, часть своей сделки охотник выполнил сполна, нашёл логово, прогнал волков и дал дельный совет господину, а он в силу упрямства не послушал. Уходить из лагеря нужно было сразу, и обождать, пока волки не вернутся снова, или отправится за ними в погоню, благо и гончие были и лошади быстрые, но этого тоже не произошло. Стало быть, за поступки свои графу отвечать перед своими людьми и перед дикими зверями, коих он не воспринимал серьёзно.

Другой стороной медали являлись репутация Малрика, ответственность за жизнь графа и его подчинённых. Если охотники погибнут, и весть эта разнесётся по всей округе, то хорошего слова от местных Кроули можно не ожидать. Да и жизнями людей разбрасываться лишь в интересах душегубов, к коим следопыт себя никак не приписывал. Слова девушки заставили наморщить лоб охотника, и тот на несколько минут ударился в молчаливые размышления.

- Твоя взяла, Лиса – махнул он рукой, закидывая походную сумку полную свежесрезанной листвы – Зовут меня Малрик Ван Кроули. Ван, потому что бастард, мамаша моя не местная. Кончай галдеть как ошпаренная и топай за мной, будем графа выручать.
Путники вернулись в лагерь. Костры догорели, и люди неторопливо сворачивали палатки и отвязывали лошадей, готовясь покинуть некогда осаждённое логово. В центре всей этой суматохи рассиживался граф, в руках которого был кожаный бурдюк с горячительным напитком. Господин захмелел, и чуть заикаясь от нектара зелёного змея приказывал слугам подбавить темпу. Завидев Кроули в компании рыжей девушки, тот щурясь лукаво улыбнулся.
- Вот он, блудный сын лесов и полей! – чин заикнулся, закрывая рот кожаной перчаткой – Собирай вещички, путь домой держать пора.
- При всём уважении, ваше благородие – охотник снял шляпу и поклонился, собираясь объяснить ситуацию – Уехать сейчас никак не получиться. Вот-вот нагрянут волки, и застань они нас на конях, не миновать беды.

Хмельной граф смутился, переваривая информацию. Встав на ватные ноги, тот слегка покачивался, зачем-то оглядываясь по сторонам. Люди его бросили заниматься сборами, и облепили беседу плотным кольцом, ожидая приказа своего господина.
- Значит так! – громогласно заявил он, но не успел вымолвит ни слова более, как со стороны кленового бора послышался лай, шорох и рык диких зверей. Луна, освещающая каменную гряду, явила глазам людей острые морды обитателей леса. Янтарные очи зловеще горели в тусклом свете месяца, ни суля охотникам и бродячему барду ничего хорошего. Гончие графа залаяли в ответ, срываясь со своих поводков. Было уже слишком поздно, чтобы решать, как быть, и люди графа схватились за оружие, понимая, что сейчас завяжется бой.
Малрик повернулся к девушке, и обхватив её за плечи, пытался отвернуть её от ужасающей картины надвигающихся серых из лесной чащи, которых было бесчисленное количество.

- Слушай внимательно! Бери коня с привязи и скачи строго на юг от лагеря, скачи и не оглядывайся! Наткнёшься на широкую дорогу, и повернёшь налево – там деревня графа, а дальше по дороге большак. Там разберёшься, как до Греса проще добраться. – объяснял охотник медленно и спокойно, дабы не испугать девчонку. Сняв с себя походную сумку, мужчина вручил её менестрелю, оглядываясь назад.
- Забирай, и рассуй листву куда только сможешь. В карманы, сапоги, под рубаху. Иначе учуют и за тобой увяжутся. О нас забудь и не вспоминай, мы это кашу заварили, нам её и расхлёбывать.

Охотник легонько подтолкнул девушку в сторону привязанных к стволу дерева коней, а сам отвернулся, готовя лук с широкими плечами к стрельбе. Стрелки схватились за рогатины, а слуги в панике сновали кто-куда, создавая давку и хаос. Захмелевший граф тоже того было ринулся в бой, но был остановлен начальником караула. По приказу спустили собак, и те бесстрашно ринулись вперёд, сверкая белоснежными клыками. Серые кинулись в спринт на спущенных гончих под свистящие стрелы. Тихий лес наполнился хаотичным звучанием боя, рыка и ругани. Пришёл час расплаты за содеянное.

Человеческое упрямство слишком часто стало попадать в волчьи пасти. Вражда эта зародилась ещё в далёкие времена, ещё до того, как люди принялись осваивать огонь, хозяйство и свои жилища. Кровная вражда между диким зверем и человеком казалась последнему столь очевидной и обыденной, что только при одном упоминании о сером тот бранился, а заметив и вовсе бросался на хищника, веруя, что делает благое дело. Но люди близкие к природе и здравому смыслу видели в диких псах не только вред. Например, в лесах, в коих справно проживает стая и охотится, вовсе невозможно отыскать больных или израненных животных, которые с лёгкостью могли бы дать толчок для какой-либо эпидемии. Таких примеров масса, но их недостаточно крестьянам, которым приходится разводить и пасти домашний скот прямо у черт леса, или знатным чинам, считающих охоту на волков делом правым и забавным. В итоге, всё сводится к обычному правилу: коли под боком живёт стая – жди беды.

Сейчас серая напасть явила себя во всей красе, и если одни высунули носы прямо на свет, то другие прочёсывали периметр вокруг лагеря, якобы поджидая момент для нападения. Звери подобно морской волне, ринулись отбивать своё логово единым порывом, рыча и лая, чувствуя на языке привкус ещё не пролитой крови и запах добычи.

Стрелкам, решившим занять высоты на каменных грядах пришлось далеко не сладко. Ратникам получилось сделать несколько выстрелов, свалить некоторых хищников точными попаданиями, однако мужей было слишком мало, чтобы засыпать наступающих плотным дождём из острых наконечников. Серые сблизились с лагерем очень быстро, это заняло у них считанные секунды. Первыми получили порцию расплаты преданные гончие, близкие друзья человека, яростно кинувшиеся на защиту своих хозяев. Животные сцепились в драке. Волки любят окружать своих жертв, и пока кто-то отвлекает внимание спереди, остальные норовят свалить жертву укусами сзади, вгрызаясь в ноги и сухожилия, прыгая на шею. Как бы это не было печально, судьба охотничьих аланов была предрешена, и когда серые расправились с псами, то переключились на их хозяев, стоящих высоко на камнях.

Стрелять было уже невозможно, люди отбивались от зверей уже вблизи, схватившись за рогатины и разного рода подручные предметы. В ход шло всё: от тяжёлых камней и до сухих коряг, собранных под хворост. Вся кровавая расправа со стороны выглядела хаотично, сложно было разобрать что происходит в наполненной лаем и бранью катавасии.
Охотник уже ни раз встречался с волчьим племенем, отчего стратегия следопыта отличалась от ратных. Посчитав, что занимать высокие позиции не выгодно, он засел прямо у самых границ каменной гряды, образующей узкие проходы в логова. Прижавшись к замшелому валуну спиной, Кроули вытряс свой колчан и натыкал стрелы в землю перед собой, дабы не тратить много времени на извлечение снаряда из-за спины. Наряду со стрелками, ему удалось свалить нескольких волков ещё до их подхода, но когда дикие псы были на расстоянии вытянутой руки, то и седому следопыту пришлось сражаться за свою жизнь в ближнем бою.

Для Малрика бой с острыми клыками и когтями был подобен чётко скоординированному действию. Переставляя ноги, уворачиваясь корпусом от стремительных бросков на шею, делая резкие выпады с ножом и ловко отскакивая, охотник всего лишь выплясывал до боли знакомый танец. Правда, его партнёрами были не смазливые девки, ошивающиеся по корчмам, а дикими волками, готовыми откусить конечность за выполнение неверного движения. Уловив этот ритм, волки получали удары ножом, несовместимые с жизнью, но на место погибших появлялись новые хищники, не желающие отступать снова.

Мимо со свистом пронеслась лошадь, расталкивая ряд приближающихся волков. Могучие копыта устрашающе гремели, затаптывая хищников в землю. В длинный хвост кобылы вцепился хищник, и не желая отпускать добычу, волочился чуть ли не по земле за своей жертвой. В воздухе навис синий смог, кусающий глаза, и охотник закашлял. Откуда мог взяться этот едкий дым, отдающий запахом некогда свежих еловых ветвей и шишек? Ещё не хватало, чтобы люди в царившем хаосе ненароком подпалили лесной массив. Пока звери были отвлечены на ездовое животное, Малрик воспользовался моментом и улизнул в сторону исходящего дыма. Какого было его удивление, когда он заметил, что менестрель не только ослушался его наставлений, но и зачем-то разжёг костёр, застилающий логово кусачим дымом. Девушка сидела перед костром, что-то бормоча себе под нос и крепко сжимая кулачки. Было ли это замешательством, следопыту не известно, но он тут же схватил девушку за вязанный плащ, поднимая её с земли. Барда тоже окружили волки, но в отличии от своих собратьев, те не торопились нападать, а будто опасаясь крупного животного лишь отчаянно лаяли, боясь бросится вперёд. Возможно, огонь или дым притупил их неистовство.

- Что ты тут делаешь?! Я же сказал тебе уходить! – прокричал мужчина, недовольный тем, что девчонка снова его ослушалась. Обратившись к девушке так небрежно, он и не заметил, как стая принялась отползать обратно к лесной черте, поджав хвосты. Люди, наблюдающие это, было мягко говоря ошарашены и не могли понять, что заставило некогда свирепых хищников просто убежать. Ответ не заставил себя ждать.

Из зависшего в воздухе дыма материализовалась фигура с человеческими очертаниями. Он был высок и статен, и гордо подняв голову, якобы с презрением осматривал не званных гостей и тот беспорядок, который они учинили. Лицо закрывала резная деревянная маска, из отверстий для глаз струился лазурный свет, а на голове будто ветви раскинулись оленьи рога. Силуэт поднял руки к небу, и тела убиенных зверей обратились в подобный витавшему вокруг сизый дым. Люди замерли, боясь произнести хоть слова, лишь негласно удивляясь.

- Подойди ко мне, дитя – разразилось вокруг, будто гром после сверкнувшей молнии, на столько могуч был этот голос. Неизвестно, к кому фигура обращалась, но сейчас взор его был устремлён на менестреля, которого некогда крепко держал охотник.

Насколько же обманчива может быть внешность… Охотник убедился в этом, ругая себя за то, что глаза снова обманули. Кто бы мог подумать, что обычная на вид рыжеволосая девочка способна на подобное? Разум отказывался верить в это, но сейчас своими глазами Малрик видит, как таинственная фигура обращается к менестрелю. Существо говорила на неясном следопыту языке, а речь его была громкой и внятной, отдаваясь эхом по всей округе. От странных слов кровь стыла в жилах, и никто из людей не осмелился ему перечить, лишь удивлённо наблюдая неизвестное им явление. Девушка даже что-то пыталась ответить существу с оленьими рогами, из чьих глаз струился лазурный свет, но говорил бард так робко, что из контекста с трудом можно было разобрать, о чём они беседуют.

Мгновение спустя дух снова обратился в дым, и растворился в воздухе, улетучиваясь в тёмное небо, усыпанное звёздами. Мёртвые тела животных, в том числе лошадей и охотничьих аланов, пропали вместе с ним. С его уходом лес утих, и воцарилась глухая тишина. Лишь осенний прохладный ветер шелестел опавшими листьями с деревьев, пуская их в пляс. Всё снова встало на круги своя.

Охотник оглядывал волчье логово, на котором несколько минут назад состоялась бойня. Его взору открылись виды, нагоняющие на душу холод и печаль. Поляна, покрытая коричневой травой и усыпанная валунами, пестрила следами прошедшей схватки. Всюду взгляд находил следы боя, кровь, раненных и мёртвых людей, коих дух не соизволил собрать с собой. Только невинные животные удостоились покоя, покинув холодную землю и растворившись в воздухе. Некогда поляна, являющаяся нетронутым созданием матери природы, напоминало место прошедшей сечи. Подобные виды отпечатались в разуме охотника как клеймо на руке преступника. Невозможно было стереть эти мрачные и ужасные картины, кои демонстрирует минувшая многие годы спустя служба. В голове мужчины что-то переклинило, и несколько минут он молча наблюдал за тем, как люди в страхе и смятении бросают свои вещи, лошадей, и даже погибших товарищей. Только одинокий мальчишка, сжимающий в руках поводок, горько рыдал, поглаживая сырую землю трясущейся рукой. На этом месте лежал его верный друг – пёс по кличке Вега, погибший в этой бессмысленной резне. Собака храбро сражалась, защищая мальчишку, но умерла от страшных ран, которые оставляли волчьи зубы и когти. Даже обычный охотничий пёс обладал сейчас куда-более добрым и преданным сердцем, чем бегущие прочь люди. От такого волей не волей почувствуешь, что нет никакого зверя страшнее, чем человек.

Звонкий голос отвлёк мужчину, стирая из разума всплывающие черно-белые воспоминания. Ловчий дёрнулся, и даже пятился назад. В глазах его читался страх, граничащий с недоумением от произошедшего. Однако, пугало его далеко не появление духа или странные способности барда, а то, что натворили люди своими руками. Если бы не вмешательство из вне, то погибли бы все незваные гости, посягнувшие на волчье логово.
У охотника сложилось впечатление, что спасением обязан именно рыжеволосой девушке. Кто, как не она, заставила появится это существо и отпугнуть серых? Несмотря на вину, упавшую на плечи охотников за содеянное, менестрель решил избавить виновных от кровавой расправы. Милосердие и делает человека человеком, и только доброе сердце может вершить невозможное, спасать жизни невинных.

А самому седовласому было стыдно, что из-за его слепой глупости он стал инструментом в руках графа. Под благим предлогом он созвал всё это действие! Чужими руками он пролил кровь не только животных, но и обычных людей, запятнав их. Это была просто охота ради забавы, и Кроули понял это слишком поздно. Неожиданно мужчина сорвал кошель со своего пояса, и выкинул мешочек со звонкими монетами в лесную глушь.
- Ничего я им не должен! – крикнул он со всей злобой, выбрасывая грязные деньги прочь – Слышишь меня, душегуб? Ничего! – так дерзко обратился охотник к своему нанимателю, которого и подавно след простыл.

Следопыт в копании барда добрался до границ леса к восходу солнца. Над городской стеной блистало утренняя заря, и деревья вокруг будто полыхали пожаром. Было свежо и тихо, ветер притаился где-то в лесу, а неподалёку в жёлтых кустарниках щебетали воробьи. Всю дорогу охотник не обронил ни слова, и молвил лишь тогда, когда вывел барда из чащи, ну или она его вывела, в свете последних событий.
- Ну, как-то так… – развёл он руками, завершив дорогу до границ города – Из Элл-Тейна лучше идти по дорогам, там людно и в беду не попадёшь. Но провожатых лучше нанять, а ещё лучше – повозку. У тебя деньги-то есть? – поняв, что задал риторический вопрос, охотник махнул рукой. Откуда у бродяг с лютнями могут быть деньги?
- Ладно, могу подсобить ещё на добрый путь, ну или иди восвояси. Ты нас там всех спасла, получается, а долг красен платежом.

Отредактировано Малрик Ван Кроули (24-03-2019 19:19:12)

Стилем жизни охотник и менестрель были схожи. Обоим благоволила дальняя дорога, жизнь в пути, привалы у костра и полная свобода. Однако, людской род часто привязан к ареалу своего обитания, который он называет красивым словом родина. Так и ловчий Кроули никак не мог навсегда покинуть окрестности города и лесные просторы, окружающие его. В этом месте прошло его детство и юность, и каждый придорожный камень веял ностальгией по прежним временам.

Когда после смерти своего отца Малрик решился продать его дом и мастерскую, он рассчитывал, что никогда более не вернётся в родные края, уйдёт куда глаза глядят и будет вспоминать о прошлом далеко-далеко в неизвестных ему землях. Но как показывает жизнь, человек всегда возвращается обратно к месту, которое запало в его сердце, поэтому охотник ничуть не удивлялся тому, что бродячий бард держит путь в свои родные земли. Следопыт разделял это рвение, поэтому и жил в Элл-Тейне всё это время.

Пока хитрая лисица виляла хвостом у охотника перед носом, тот внимательно слушал, якобы скептически относясь к предложению девушки. На самом деле это было не так, охотник любил путешествовать, лишь был бы повод. Оседлая жизнь не импонировала Вану, уж слишком она скучная и однообразная, дни тянутся долго, ночи проходят быстро, а работа становится обычной рутиной ради звонкой монеты. Для важности Кроули задумался на несколько минут, делая вид бурных размышлений, но в итоге согласился.

-Хорошо, лиса – махнул он рукой, задорно огласив – Твоя взяла! Буду провожатым.
Однако, если идея на счёт путешествия ему казалась очень даже неплохой, на предложение привала у излучины, практически у самого города показалась ему не самой лучшей. Несмотря на то, что охотник ненавидел городскую суету и огромное количество народа, ему показалось, что после дальней прогулки и неудачной охоты следует отдохнуть как подобает – в тёплой постели, с горячей едой и посещением купальни. Кроули не был чистоплюем и вовсе не боялся испачкаться, просто следовал традициям. К предстоящей охоте или дальней дороге тот был одет с иголочки, свеж и чист. Грязь и мятая одежда омрачает охоту, поэтому и одевался Малрик во всё самое лучшее, что мог себе позволить.

- У излучины? – следопыт усмехнулся – Я охотник, а не бродяга, и нет, долг красен платежом. А отплачу я тебе как подобает – отдохнём там, где тебе точно уютнее, чем за костром.

Мужчина имел в виду место, которое барду до боли знакомо. Место, где царят песни и пляски, выпивка течёт рекой, а на лицах людей чаще видна улыбка. Речь идёт об уютной таверне за городской стеной, в которой Ван и снимал комнату длительное время. Он считал, что девочке будет куда уютнее в стенах заведения, чем на свежем воздухе.
Таким образом новоиспечённый провожатый привёл барда в вышеупомянутое здание. Каменное строение радушно встречало своих постояльцев с широко открытой расписной дверью. Из помещения струился тёплый рыжий свет, слышались чьи-то байки и звонкий смех, а запах якобы намекал, какие угощения ждут новоприбывших гостей. Как всегда, в таверне с красноречивым названием “хмельные поля” проходил какой-то кутёж, и как правило особых поводов для этого искать не приходилось. Задался урожай? Выпьем! Не задался? Ещё больше выпьем! Приехал знатный господин? Пусть проставляется! В этом месте все были равны, и веселье всегда стояло на первом месте, поэтому заприметить в этой забегаловке можно буквально кого угодно.

Оказавшись на пороге, охотник осмотрелся по сторонам. Стойку корчмаря облепил народ, как пчёлы мёд, и о чём-то громко беседовал, то и дело хором выкрикивая разные тосты, поднимая кружки с пенными напитками к потолку. Столики же в основном были свободны, а по залу бегали служанки, занимающиеся уборкой.

-Короче – строго наказал он менестрелю, якобы грозя пальцем – Пойду-ка я заберу задаток за шкуры да приведу себя в порядок. А ты будь тут, да смотри у меня, не наклюкайся на радостях. Пить в дальнюю дорогу – дурная примета.
Охотник запустил пару пальцев за борт своей шляпы, и достал из неё блестящую золотую монетку.
-Гуляй, молодёжь – улыбнулся ловчий, запустив монетку в воздух движением пальца и ловко её поймав. Опосля звонкая монета была отдана менестрелю в её распоряжение. Поправив треуголку, охотник отправился по своим делам.

Пожилой мужчина, стоящий за стойкой, был не на шутку зол. Корчмарь прощал множество проступков своим посетителям, и на брань не обращал внимание, и с захмелевшими обращался весьма достойно. Но вот тех, кто подсовывает честному мужу, работающему на совесть фальшивые монеты, он на дух не переносил и был готов вышвырнуть негодяя из своей корчмы навсегда. Пока рыжая девочка брыкалась, когда какой-то мужчина держал её за шкирку как нашкодившего котёнка, корчмарь с грозным видом закатывал рукава, приговаривая угрозы расправы. Сейчас должно было свершиться правосудие, и справедливость восторжествует, но у судьбы были другие планы.

- Эй, эй! Нарака сермо! – донеслось откуда-то из кутившей толпы. Пробираясь через кучку кутивших пьянчуг, к стойке подошла девушка низкого роста с седыми волосами. Сумеречная эльфийка грозно ударила кулачком по стойке, недовольно заглядывая в глаза удивлённому трактирщику, пытающемуся разобрать, что незнакомка только что произнесла.
- Пусти дитя восвояси, эла! – указала она пальцем на менестреля – Что она тебе сделала, а?

Корчмарь был несколько ошарашен присутствием столь экзотического посетителя. Её одежды, приставляющие из себя длинную серую мантию, нагромождены большим количеством брелоков разных форм и размеров. От самых маленьких, с изображением птиц и зверей, до размеров обычной монеты с руническими надписями. На бледных руках красовались разноцветные браслеты с большими деревянными бусами, покрытие красным лаком, а на шее, якобы в качестве ожерелья, болталась курительная трубка на золотой цепочке. Она владела аккуратными чертами лица, красными радужками зрачков и странным, не похожим не на один другой акцентом. Слова незнакомка тянуло неспешно, то и дело запинаясь, будто вспоминая верное произношение. Ударения в словах белокурая девушка тоже ставила неправильно. Разглядеть лицо гостьи из далёких земель было сложно – на голове она носила медный обод с полупрозрачной тканью, закрывающей её бледное лицо, и тонкую шею. Одни лишь длинные уши с серьгами из колец торчали из розоватой материи.
- Ты тут видать не местная, но у нас принято платить НАСТОЯЩИМИ монетами, а не жухлыми листиками – ехидно подметил мужчина, всё ещё недовольно посматривая в бесстыжие глаза фальшивомонетчицы.
- Я знаю, они такие кругленькие и блестящие. У меня их много.
- Значит вы – желанный гость в моей таверне. Сейчас только вышвырну эту бродягу и обслужу вас.
- Ума! Я дам тебе монеты, а ты дашь кушать. Ты ведь хочешь кушать? – обратилась незнакомка к девушке. Не дожидаясь её ответа, она достала горсть серебряных монет из кошеля за пазухой и неаккуратно рассыпала их на прилавке. Как только зазвенело серебро, злость корчмаря сошла на нет, и поддатый мужик поставил Телли на пол. Потом он и позабыл совсем о рыжей девочке и воротился к своим собутыльникам.
Приняв заказ, корчмарь отправился на кухню, дабы дать задачу приготовить пищу. Незнакомка облокотилась на прилавок и взглянула на рыжую девочку, добро улыбаясь.
- Ты ведь играешь музыку? Красивые песни петь, да? Пойдём сидеть, есть, а ты – песни мне петь. Хорошо, да? – всё это время незнакомка зарилась на лютню за спиной у барда, показывая на инструмент пальцем.

Отредактировано Малрик Ван Кроули (27-05-2019 14:15:07)

Незнакомка получала удовольствие от общества барда. Её мелодия вызвала у эльфийки положительные эмоции, и та радостно хлопала в ладоши и покачивала головой в такт песни. Правда, продолжалось это ровно до того момента, как менестрель перестал петь и начал перебирать струны на лютне. Заслышав мотив, гостья из других земель перестала вести себя как ребёнок и замерла, внимательно вслушиваясь в каждую ноту.
Даже своими манерами за трапезой она показывала, что прибыла откуда-то издалека. На лавку эльфийка решила усесться в неудобную на первый взгляд позу лотоса, а из всех столовых приборов, поданных к угощениям, та использовала исключительно нож и ничуть не чуралась есть прямо с него, невзирая на известную в здешних краях поговорку. Казалось, что такое понятие как “злоба” не может прицепится к столь жизнерадостному и беспечному существу. Сначала выражение её лица изображало неподкупное счастье и радость. Тонкие губы обрамляли широкую, белоснежную улыбку на бледном лице. Потом же, услышав последующую мелодию, улыбка стёрлась с её лица, а взгляд устремился куда-то в потолок. Трапезу она отложила, и стоило менестрелю перестать играть на дивном, и кажущимся диковинным эльфийке инструменте, как она замерла в ожидании продолжения, но стеснялась просить на бис.

Её минутное замешательство прервал скрип открывшейся двери таверны. За порог ступил сапог, и в дверном проёме показалась высокая фигура в треуголке с пышными перьями. Мужчина закрыл за собой дверь и осмотрел опустевшее заведение, в котором царила любимая ему тишина. Где-то в самом краю уютной корчмы смотрел седьмой сон пьянчуга, в компании осушенной пивной кружки. Корчмарь и вовсе ушёл по своим делам, готовить и раздавать обязанности своему немногочисленному персоналу. Кроули высматривал девушку с лютней, надеясь, что в никакую историю та не умудрилась вляпаться за время его отсутствия. В целом, всё было тихо мирно, девочка сидела за столом с лютней в руках, а на против её некто составлял ей компанию. Полный угощений стол отвечал на вопрос, умудрилась ли певичка утолить свой голод.

Сумеречный эльф обратил внимание, что вошедший мужчина направляется прямо к их столику. Опустив голову в пол, она поспешила натянут вуаль и скрыть своё лицо. Могло даже показаться, что девушка чего-то испугалась. Когда Ван подошёл к столу в плотную, та усердно делала вид, что ничего не замечает и занимается сугубо своими делами.

- Не помешал? – ответа от странно одетой женщины не последовало, на что охотник устремил свой взор на знакомого музыканта.
- Я забрал задаток, и завтра можем отправляться. Посплю только немного – и снова неловкое молчание. Малрик чувствовал, что своим присутствием нарушает аппетит странной незнакомке, отчего откланялся и отправился к себе в комнату. Ничего примечательного он за ней не заметил, кого только Рилдир не приносит в подобные заведения.

Пока Кроули держал путь до деревянной лестницы на второй этаж, эльфийка провожала его взглядом. Когда мужчина в шляпе вышел из виду, та резко обернулась к барду.
- Не добрый дух от этого человека! – делилась она своими впечатлениями полушёпотом с новоиспечённой подружкой, якобы сплетничая – Если бы он был парой игральных костей, то всегда бы показывал змеиные глаза. Кто это?

Дева чуть вздрогнула, заслышав упоминание о своей родине. Мирдайн частенько был на слуху повсюду, но из уст менестреля название прозвучало особенно звонко и выразительно. Не было укора в речи девочки с медными волосами, зато переполняющим её любопытством вполне возможно утолить жажду под зноем солнца Золотых песков.

Не радужные воспоминания о родном крае дали о себе знать, и эльфийка погрузилась в себя буквально на мгновение. С всплывающими, туманными и тускло-серыми картинами тамошних пейзажей гостью из дальних краёв окатило волной ностальгии. Какой бы горечью и грустью не отдавали отрывки прожитых лет в том месте, они не омрачали тёплых мыслей о её бывшем доме. Слишком длинна история, рассказывающая, почему остроухая отправилась странствовать по свету, и до поры до времени она так и останется тайной даже для самой гостьи из далёких земель.

Обсохнув от погружения в омут воспоминаний, незнакомка снова натянула улыбку до ушей. Змей искуситель позавидовал бы столь хитрому и загадочному “оскалу” – настолько фальшивой её улыбка казалась со стороны, будто девушка надевала поверх лица фарфоровую маску. Но несмотря на это никакой злобы в её мимике прощупать не удавалось. Все колкие фразы сидящей напротив девушка проглотила как горькие пилюли и даже не поморщилась.

- Я Палидда – представилась она как всегда необычно, встав с лавки во всю стать и разведя руки в стороны, якобы изображая актрису из бродячего цирка с громким именем. Она была готова купаться в овациях проходимцев, вот только стенам сия заведения не было известно её имени. Сделав неуклюжую паузу, она снова уставилась на своего собеседника блестящими, якобы стеклянными глазами, и со стороны это выглядело довольно жутко. Всю эту бросающуюся в глаза странность Палидда пыталась скрыть за своей грацией, и если с противоположным полом подобный трюк и срабатывал, то скорее всего подобное поведение собьёт менестреля с толку.

- Сейчас я торговец, и я прошагала от Мирдайна до Сгирда, предлагая самые редкие травы со всего света – торговка снова присела напротив в своё излюбленное положение, не моргнув ни разу и не сводя своего взгляда с собеседника – Каменные сады я променяла на вечные пески Лайнидора. Теперь он мой дом.

Наконец она оторвала взор от вспыльчивой девушки, любящей засунуть свой длинный нос в чужое дело и поболтать с набитым ртом, что должно быть стало для неё облегчением. На этот раз хрустальные глаза прочесали дорогу от деревянной лестницы до входа в жилые помещения. Она как будто снова проводила проходящего мимо охотника взглядом, несмотря на то, что последний уже ушёл прочь минутами раннее.
- Судьбе не двинуть в челюсть – сейчас в её сломанной и неуклюжей речи легко проглядывалось ехидство и усмешка, адресованная собеседнику – Именно она выбросит ему змеиные глаза. Так же как однажды выбросит и тебе, и мне, и корчмарю, добавляющему в суп лавровый лист.

Эльфийка довольно откинулась на спинку лавки, якобы испытывая гордость за лично произнесённые, кажущиеся проявлением её светлой мудрости слова. Тонкие, бледные ручки заползли в просторные карманы её чудной накидки, как ядовитые змеи. Из них странница достала небольшую деревянную шкатулку, и когда расписная крышечка открылась, воздух вокруг наполнился бьющим в нос ароматом каких-то трав. Охотник бы с ходу додумался, что стоящий на столе предмет является табакеркой, а вот для барда эта деревянная коробочка могла показаться чем угодно. Пара движений – и вот, засыпанные травинки и сухие разноцветные лепестки кончиком ножа, задымились в трубке. Синий, кусающий глаза дым поплыл к потолку, и эльф затягивает дурман в свои лёгкие. С таким наслаждением она курила, что была сравнима с ребёнком с сахарной тростью в зубах, но выглядела так неуклюже, что глаза отказывались верить в то, что такая тонкая натура занимается курением. После, якобы забыв все правила этикета, Палидда выдувает клуб дыма прямо в лицо, а ещё чуть позже – выдувает колечки, провожая их полёт взглядом.

- Хороший говоришь? Это как посмотреть, моя вилварин. Судьба уже бросила кости, и она говорит, что нас ждёт дорога. Вместе – она досадно вздохнула – И этот… тоже. Носящий глупый шляпа.

Вытряхнув пепел из трубки прямо в чашку с едой, эльфийка покинула своё место и присела рядом с рыжей певицей, на этот раз так, как обычно принято сидеть на лавках в этих краях. Она положила руку на запястье менестрелю, и снова выстрелила взглядом ей навстречу.
- Но я больше верю тому, что говорит кровь. Она проходит через наши сердца, и делает нас живыми. В ней живёт память о наших предках, и много другое. Хочешь, я покажу тебе?

Палидда
http://s9.uploads.ru/t/RSFrZ.png

Получилось так, что эльфийка выкурила менестреля из корчмы в прямом смысле. Правда, такой задачи последняя не ставила, и была крайне возмущена, что некогда заинтересованный собеседник буквально сбежал от неё, как от синего пламени. Подобное поведение было не в привычку торговке, и оставшись наедине с собой, та лишь безнадёжно выдохнула и провела всю ночь за столом, в гордом одиночестве.

- От судьбы не убежишь – бросила она уже тогда, когда барда и след простыл.

Видимо, всё-таки рыжеволосой комфорт уютных заведений приходился не по душе, и она как настоящий, вольный человек, предпочла удобную комнату покосившемуся сараю, которых пах соломой. Строение и ближайший дворик были не примечательны – вполне обычная лачуга конюха и его рабочее место. Именно здесь посетители корчмы оставляли своих лошадей на ночь, где их кормили, поили, и следили, чтобы ничего ненароком с животиной не стряслось – всяко лучше, чем бросать зверя на улице, на какой-нибудь дрянной привязи. А так и человек при деле, и скакуны под надзором.

Внутри деревянного сарая царила пустота, и какой-никакой, но порядок. Солома аккуратно свалена в стога, вилы да лопаты стояли в стороне, а места для лошадей закрыты на плотные стальные замки. От того повидавшие всякого скрипучие ворота и не закрывались на ночь. Единственным “квартирантом” невзрачного здания, помимо недавно заселившегося менестреля, являлся настоящий, горбатый верблюд, увидеть которого в данной местности значилось огромной редкостью. Животное имело бурый окрас и блестящую, расчёсанную шерсть, торчащие мохнатые уши и выпученные глаза. Будто бы под весом нагруженных на него тюков и сумок, горбатый сложил ноги под собой и лежал на них, пожёвывая солому. Гостя тот встретил нейтрально, лишь фыркнув, заприметив чужака.

Когда на дворе снова стало светло и запели петухи, охотник поторопился отправляться в путь. Ранее утро, на его взгляд, было отличным временем для начала похода. Собрав необходимые вещи из своей комнаты, Малрик спустился вниз по деревянной лестнице в корчму. Посетители в это время крепко спали в арендованных комнатах, а корчмарь занимался делами по кухне. Дети, и его жена приводили заведение в порядок – подметали ссор, накрывали столы, мыли скамьи. Пробежав бегло взглядом помещение, Кроули не обнаружил девочки, напросившуюся довести её до Греса. Ненароком тот подумал, что самовольница убежала в дорогу одна, но на всякий случай решил подстраховаться, спросив о менестреле собеседника, сидевшего рядом с лисой за одним столом вчера вечером. Стоило мужчине подойти к незнакомке, как та дёрнулась от неожиданности и скривила недовольную гримасу, оторвавшись от своих дел.

- Извините – любезно начал он – С вами вчера сидела девочка, рыжая такая, с расписной лютней на ремешке. Вы не видели куда она подевалась?
- Девочка с лютней? А, краса-заря валверин, ке? – охотник едва заметно наморщил брови, не понимая половины сказанного – Знаю-знаю! А это она, наверное, о тебе так много рассказывала?
- Не знаю – ловчий безразлично пожал плечами. Вот уж кому не было никакого дела до странно одетой, криво выговаривающей слова эльфийке – Так где она?
- Пуще! – грациозно махнула рукой эльфийка, отмахиваясь от вопроса и одновременно приглашая раннего гостя присесть рядом – Садись, треугольный шляпа. Твой друг крепко спит в сарае напротив.
- Прошу прощения, уважаемая, но дорога ждёт – Малрик того уже было поторопился удалиться, но назойливая остроухая дамочка схватила его за рукав.
- Да постой же! Мы вчера яства пробовать, но в основном вино. Много! Уморило твоего товарища, ну? Пожалей юное создание, вам ведь так далеко идти…
- А ты покуда знаешь?
- Знаю! Мне всё-всё музыкант рассказать! И про тебя, и про то, как вы в чаще гулять, и куда поедите. Мне, кстати, тоже туда, но я дорог не ведаю. Совсем-совсем чужой, не здешний я!
- Языком хоть опоясывайся…
- Ке? – возмущённо нахохлилась незнакомка
- Да я не про вас, не подумайте. Наказал же – лишнего не пить!
- Не злись, не злись красивый, треугольный шляпа! Девочка истосковалась по родному дому, а ты её ругать? Или ты родня? Отец?
- Не отец. Провожатый я.
- Провожатый? – оживилась Паллида, добродушно улыбнувшись – Знать куда ходить? Далеко?
- Далеко – понятие неточное – столь наигранного энтузиазма от неожиданной встречи охотник не испытывал, да и по существу своего характера вёл себя зажато, и как всегда был немногословен.
- Да-да, я вижу! Ты человек с дороги. Кто-кто, а ты точно знаешь, где славный город Грес. Ты же туда уйдёшь?
- Допустим.
- Допустим, моя тебе давать блестящие монета, а ты меня вести. У меня верблюд, у меня товар! Меня срочно ждать там, чтобы торговать.

Малрик закатил глаза и уселся рядом. Несмотря на то, что незнакомцев ловчий недолюбливал и сторонился, пройти мимо чужой беды ему не позволяло его воспитание. “Кто если не я” – всплывал в его разуме один и тот же вопрос, снова и снова в подобных ситуациях, отчего, наверное, и повидал много нехорошего владелец треуголки на седой голове. Добродетель снял с плеч рюкзак и устроился на скамье по удобнее, а Паллида присела напротив, всё так же странно становясь в позу лотоса, отчего охотник смотрел на последнюю как на какую-то сумасшедшую. На какое-то мгновение воцарилось неловкое молчание, и два абсолютно разных путника глядели друг на друга с некой застенчивостью, присущей разве что малолетним детям. Собеседник из Малрика, мягко говоря, дрянной, поэтому полуэльф старался упорно отмалчиваться.

- Хорошо, твоя взяла – не сумел отказать наивный, но добродушный следопыт – Дождёмся только нашу выпивоху, и сразу в путь.