Девушка все пыталась и пыталась успокоиться, но слезы текли сами по себе, а с губ срывались болезненные вздохи, будто ее ударили поддых.
Но стоило Линде услышать, как открывается дверь за ее спиной, ее охватили чувства вины и стыда:
- Посмотри на себя… Такая слабая, никчемная… Но ведь… Да лучше б ты спрыгнула быстрее… Всяко лучше, чем вот так позориться… Да кому ты такая нужна?
Она затихла, судорожно стирая слезы со своего лица.
Разумом де Шоте понимала, что сейчас эти слезы были оправданы - смерть матери до сих пор играла огромную роль в ее жизни, надломив тонкую психику и не сковывая ее эмоции, когда дело казалось радости и счастья. Что-то просто не давало ей испытывать их со спокойной душой, покалывая совестью под ребрами… С годами это горькое послевкусие сильно поубавилось, но все же баронесса все еще ощущала его где-то на задворках своего сознания.
Лоренцо опустился рядом и прижал Аделинду к себе. Она и не противилась - прильнула к нему, спрятав лицо у шеи мужчины, положив одну ладонь на его грудь, чтобы ощущать стук его сердца под своей ладонью. Голос герцога успокаивал ее, и все же она все еще тихо всхлипывала, слушая уже его историю.
Рассказ Сальгари открывал его с новой стороны, и плавно плач де Шоте сошел на “нет”, пока ее внимание полностью переключилось на его слова.
Она никогда бы и не подумала, что де ла Серра вырос в подобных условиях… Когда он говорил о Гульраме, сердце девушки уже кололо сопереживанием и болью, что испытал Сальгари, но когда его речь коснулась любимой женщины - оно и вовсе облилось кровью.
- Да… Он никогда тебя не полюбит… Ты не заслуживаешь этого… Нет, серьезно, посмотри на себя. Кому нужен такой избалованный ребенок? Дети и те более самостоятельны… И ноют меньше.
Только сейчас она с трудом для самой себя признала то, что и сама видела ту самую женщину… Сомневаться в этом было глупо - даже во сне Лоренцо испытывал к ней сильнейшие чувства… Именно его любовь к ней толкнула слепую идиотку к перилам балкона… И когда она раз за разом заставляла герцога смотреть на смерть любимой, ведомая своей злостью, обидой и ревностью, его душа до сих пор отзывалась истинной, чистейшей болью, которая питала тьму внутри юной баронессы…
- Как я могла… - Виновато подумала Аделинда.
Лоренцо коснулся ее второй руки и ласково прижал ее тонкую фигурку к себе, вырвав ее из собственных мыслей. Девушка подняла голову, еще раз тихо шмыгнув носом. Она “смотрела” на герцога печальным взглядом. После слез ее сосуды на глазах де Шоте несколько расширились, отчего окружение поволоки было раздраженно-розоватым. Девушка опустила вторую ладонь, что до того лежала на груди Сальгари, на его руку.
- Я п-понимаю… это глупо, п-просить чувствовать что-то… чего ты не чувствуешь… И я не настаиваю… Я знаю, что… не смогу заменить того… к-кого любил ты. - С горьким сердцем немного хрипло произнесла баронесса. - Но… Я… я хочу быть рядом… Я хочу быть твоей поддержкой… Если не любимым, то… просто… близким человеком.
Опустив голову обратно на плечо мужчины, Аделинда тихо прошептала:
- Я знаю… что мои родители были исключением из правил. - Большой палец девушки задвигался по коже герцога в ласковом, успокаивающем… Себя ли? Его ли? ...жесте, поглаживая его ладонь. - Я просто… хочу быть рядом… Чтобы помогать тебе… Слушать и поддерживать… - Она грустно усмехнулась уголком губ. - Может когда-нибудь я стану умна, чтобы давать тебе советы?
Я не хочу, чтобы ты был один. Я не хочу, чтобы тебе было одиноко… Это отвратительное чувство… Его никто не заслуживает.

Аделинда выслушала герцога и выдохнула.
Он был спокоен и мягко подталкивал ее к поступкам, которые бы подкрепили бы слова баронессы. Делал он это настолько мягко и умело, что в де Шоте поселилось чувство уверенности и решительности. Она захотела поверить в себя. Раз он верил в нее, и верил, что она может превозмочь то, что навязывали девушки всю жизнь, Линда считала свое бездействие просто непозволительным, если не грешным. Поцелуй на ее ладони закрепил это решение.
Баронесса подняла голову с плеча Сальгари и мягко улыбнулась ему, а затем мягко потянулась к его лицу, и, мягко ткнувшись кончиком носа  в его щеку, коснулась ее уже губами. Она бы поблагодарила его снова, но слова сейчас были лишними.
- Он правда хочет помочь? Он хочет помочь… Заручается твоим доверием… Нет. Он прав. Хватит себя жалеть… Он хочет как лучше, и я не имею права отказываться, если я хочу этого союза… А ты хочешь..? - Боролись друг с другом тихие мысли, на которые баронесса, тем не менее, не обращала внимания.
Аделинда заметно успокоилась, а ее тревоги заместила трепетная нежность по отношению к его вниманию, терпению и готовности помочь ее запутанному и испуганному разуму. Оно не только обеспечивало ее столь необходимой поддержкой, но и заставляло ее страхи перед Сальгари отступить. Он не порывался сделать что-то против ее желаний, он ни на чем не настаивал… Он был здесь для того, чтобы они помогли друг другу, исцеляя свои болезненные души.
Баронесса согласно кивнула предложению и поднялась вслед за мужчиной, держа его за руку. Они действительно вернулись домой, и Аделинда правда принялась за свою новую роль. Она очень старалась быть хорошей хозяйкой, хотя ей все еще требовалась помощь герцога в силу своего недуга, особенно, когда ей нужно было найти что-либо, до чего она не могла дотянуться или просто не представляла, на какой полке или в каком шкафу находилась та или иная вещь… Особенно, когда дело касалось готовки. Она очень старалась - то, что баронесса часто смотрела за готовящими слугами, помогло, но делать это самой было странным...
Чуть позже девушка даже воспользовалась веревкой, которую Лоренцо привязал к деревцу у дома, и ненадолго удалилась с, использованной ими ранее, грязной посудой в ведре. Она ориентировалась на ощупь, чтобы понять, когда утварь становилась чистой, тихо напевая мелодию, что она так часто играла последнее время в кабинете де ла Серры.
Их день прошел спокойно и тихо, и Линда заметно расслабилась к вечеру. В ее души свалился огромный многолетний груз. И, хотя она ощущала чувство некой вины за то, что она свалила его на плечи Сальгари, вдобавок к самой себе, это откровение позволило ей убедиться в том, что герцог и правда отличался от многих, и не зря ее сердце отвергало прочих, сохранив образ Волкодава.
К ночи баронесса извинилась и закрылась в спальне, чтобы переодеться в свою ночную сорочку, и заняла свое место в кровати. Сегодня мужчина присоединился к ней сам, и девушка немного сжалась под своим одеялом, не стремясь открываться ему. Но когда они полежали какое-то время, Аделинда все же приблизилась к мужчине, а затем и вовсе робко прижалась к Сальгари.
- Лоренцо..? - Тихо спросила де Шоте. - А что… ты делал тогда в лесу?

Она смотрела на комнату глазами Лоренцо, успокаивая себя тем, что было видно герцогу. Оставаться с мужчиной вот так все же было страшно, пусть даже девушка и пыталась перебороть свой по-животному дикий трепет.
Мысли в голове де Шоте кричали ей бежать, когда он лег рядом, завопили вновь, когда он обернулся и взглянул на ее лицо, завизжали в панике, когда она ощутила прикосновение к своему телу…
Линда несколько напряглась, Сальгари мог заметить, с каким трудом она подавляла в себе желание отпрянуть от его руки, будто она пламенем жгла ее кожу прямо через одеяло. Ее незрячие глаза тревожно задвигались, а дыхание стало прерывистым. Однако, вскоре пришло и осознание, что ей никто и ничто не угрожает, и баронесса смогла взять себя в руки, застенчиво опустив “взгляд”, стесняясь то ли своего поведения, то ли картин в собственной голове, подстегнувших этот страх.
Ада терпеливо ждала, когда де ла Серра заговорит, и, стоило ей услышать голос мужчины, она успокоилась уже полноценно, погружаясь в тембр его голоса и эмоции, что источал его разум. В этом всем было нечто болезненное… Что до сих пор не давало ему покоя:
- Та женщина..? - Вспоминала про себя баронесса кошмары своего будущего супруга.
Во сне Аделинда всегда терялась и не могла понять, когда то или иное событие происходило в жизни людей, чью память она решалась поворошить.
Сны срывали с воспоминаний поток времени, перестраивали хронологии, выбрасывая ненужные годы, оставляя лишь яркие вспышки - значимые, радостные, трагичные, те драгоценные моменты, что поменяли жизнь к лучшему или же наоборот…
Когда Сальгари ответил, девушка полежала еще с пару секунд неподвижно, размышляя над словами мужчины. Ее рука дернулась и плавно показалась из-под одеяла. Линда смотрела на нее глазами герцога и плавно приблизила ладонь к его щеке, аккуратно касаясь его кожи кончиками пальцев.
- Прости, я не хотела бередить… - Шепотом виновато отозвалась де Шоте. - Н-не буду больше… Сама не люблю вспоминать… что там было.
Ее большой палец медленно двигался туда-сюда по лицу Сальгари, а сама девушка отчего-то заостряла особое внимание тому, какой жесткой была щетина герцога. И то верно - где же ей еще было потрогать мужское лицо столь фривольно.
То ли поэтому, то ли из-за собственных воспоминаний девушка мягко и тепло улыбнулась:
- Это так странно… Волей случая встретиться тогда, а сейчас - говорить вот так. Я бы… - Залилась румянцем Линда, потупив “взгляд”. - И в самом смелом сне такое бы не представила… что окажусь снова рядом с тобой… так близко. - Подумав еще с секунду, де Шоте придвинулась к груди Лоренцо и ткнулась в нее лбом, словно желая спрятаться в его объятьях от всего мира. В конце концов, не об этом ли она мечтала последние восемь лет? Она шептала слова, на которые она не смогла бы осмелиться в противном случае, но сейчас они вырывались сами по себе. Она хотела, чтобы Лоренцо знал о ее чувствах. О том, как он был важен для нее. - Я тогда… очень расстроилась… когда ты ушел…
Я… правда ждала тебя.

Аделинда лежала, молча слушая герцога. Его утешение и спокойный голос так хорошо успокаивали девушку, что ее тело расслабилось, глаза прикрылись, а сама баронесса размеренно выдохнула. Открыла она глаза вновь, лишь когда ее ладонь ощутила прикосновение пальцев. Но не прошло и нескольких секунд прежде, чем волнение снова настигло де Шоте. Лоренцо коснулся ее щеки и провел по ней пальцами. Почти так же, как это сделала ранее и сама Линда… И она даже на секунду прикрыла глаза, склоняя голову к руке герцога, словно в этой ладони собралась вся нежность и ласка, по которой так изголодалась девушка… Но что-то в этом жесте показалось ей странным, лишенным того же посыла, с которым она сама касалась мужчины… И вот, он заговорил.
Аделинда широко раскрыла незрячие глаза, неподвижно замерев. Ее пальцы все еще лежали на щеке Сальгари, но даже они больше не двигались.
Его слова, этот тихий спокойный шепот, растекались по сознанию баронессы сладостным ядом, заставляли сердце биться чаще, легкие обжигаться резко втянутым воздухом, губы пересохнуть…
- Откуда он знает..? Как? Это не может быть настолько заме… Что заметно? Этого нет. Не ври себе. Признайся, ты хочешь этого… Даже сейчас. Посмотри, как он близко… Ты чувствуешь его руку... Ты ощущаешь его дыхание… Давай. Действуй… Обними его, прижмись, поцелуй, отдайся… Нет. Чего ты боишься? Ничего. Он ведь и так будет твоим супругом. Ну… да..? Так что же плохого в том, чтобы немного уско… Нет! Почему? Ты же хочешь этого…
Нервно облизнув губы, Аделинда уже было потянулась вперед, но отпрянула сама, именно в тот момент, в который и сам Сальгари отдалился от нее.
- Так он играет… Зачем ему это? Дразнит, видит, чего ты хочешь… Поддайся.
По ее телу прошла дрожь, и де Шоте с трудом взяла себя в руки, поерзав под одеялом от характерного трепета в низу живота.
- Это нечестно… Так нельзя… Как жестоко, он же знает… Что он знает? Он знает только о твоем страхе. Он тебя теперь и пальцем не тронет…  Но ведь… Ты хочешь этого… Отбросить страх… Нет. Страшно…
Щеки Аделинды полыхали пожаром, а сама девушка тяжело и часто дышала, ощущая, насколько жарко ей вдруг стало под одеялом. Прерывисто втянув воздух, она нерешительно, но все же откинула одеяло по пояс:
- Я не… Я стараюсь не думать о таком… - Запинаясь наконец ответила де Шоте, пытаясь унять дрожь в своем голосе. Ее пальцы наконец двинулись с места и аккуратно продвинулись от щеки к губам. Однако Ада так и не решилась коснуться их, потому быстро убрала руку. - Это… бывает сложно, но ведь… я решилась сдержать свой обет.
Она стыдливо опустила голову и сжалась калачиком, только сейчас осознав, что фактически призналась в своей порочности. Образ нерушимой святости был нарушен...
- Что он теперь обо мне подумает? Имир, как стыдно… - В отчаянии подумала Линда.
Еще никогда в своей жизни девушка не испытывала настолько сильного стыда и искушения… Уже не говоря о том, чтобы испытывать их одновременно. Желание вперемешку со страхом было привычно проблемой, но сейчас притяжение было настолько сильным, что де Шоте с трудом сдерживалась, чтобы не впиться в герцога жарким поцелуем.
- З...зачем..? - Наконец шепотом спросила баронесса. Терпеть это напряжение было невозможно. Оно должно было либо исчезнуть, либо же…. Нет, о подобном исходе де Шоте теперь боялась думать еще больше. Будто бы из принципа. Чтобы Сальгари даже не мог предположить подобного. Она была непорочна. Она была чиста. Ведь так? От всех этих мыслей становилось сложно дышать… - Зачем ты так?

Голова шла кругом…
Именно тогда, когда она надеялась, что все это было мимолетной игрой, что Лоренцо отступит из-за ее реакции, он ринулся в атаку, словно волк на лань в лесу.
Аделинда замерла на месте, разглядывая собственное разгоряченное лицо глазами герцога, она видела, как иногда дрожат ее губы на вдохе, как часто поднималась и спадала ее грудь, и от этого ее смущение становилось только сильнее.
- Почему ты меня мучаешь? - Раздалась единственная истошно-громкая мысль в разуме баронессы.
Ей так сильно хотелось коснуться его… Ровно до того момента, как Лоренцо не двинулся ей навстречу, отчего тело девушки невольно замерло вновь. Она ощущала его дыхание, которое обжигало кожу де Шоте, заставляя ее погружаться в дикие фантазии, она ощущала и прикосновения герцога к своей коже, которые буквально вырывали ее из страхов, о которых в это время говорил Сальгари. Она хотела потянуться к нему, дотронуться в ответ, увидеть… Увидеть. И он будто услышал ее… Ведь уже вскоре тепло, исходящее от кончиков его пальцев разнеслось по голове девушки, пробудило ее глаза. Бельма, как и прежде растворились на глазах де ла Серры, словно сахар в воде, являя ему зеленые радужки баронессы. Та и правда опустила взгляд, когда этот зрительный контакт стал невыносим для смущенной де Шоте уже через несколько секунд.
Но тут он скомандовал, властно и хищно, и девушка правда вернула глаза к нему, жадно и благоговейно разглядывая лицо своего будущего супруга. Он говорил с ней так, словно она уже была раскрыта перед ним полностью… Черт подери, Аделинда хотела, она неистово желала отбросить свои страхи и предубеждения просто так, но частица ее разума отчаянно кричала о том, что так нельзя, что все это неправильно… И только когда герцог сказал о своей вере в это жалкое существо, лежащее под его прекрасным станом, Ада подалась вперед.
Ее ладони плавно коснулись его щек, а губы - губ Лоренцо. Сначала нежно и невинно, а затем все жарче и жарче, словно Сальгари был источником в пустыне, и только этот поцелуй мог сейчас утолить ее жажду. Зажмурившись, Линда еле-еле находила секунды, чтобы сделать вдох, не желая более терпеть этого искушения. Она поддалась ему, потому что считала это единственно верным решением. Она не хотела больше лишать себя того, что приносило ей счастье…
И, лишь насытив эту жажду, она поднялась сама, упираясь в матрас локтем. Она упиралась своим лбом в его, рассматривая лицо и плечи герцога… Все, что могли сейчас видеть ее глаза, они уделяли деталям внешности герцога все свое внимание.
- Тот случай… Он ранил меня… Не физически, морально… Я не знаю, что делать с этим. Но я… - Ладонь Линды вернулась на лицо герцога вновь, и она со всем теплом и лаской провела по коже Сальгари. - Я не чувствую этого страха сейчас… Это притяжение… Я не знаю, как его назвать… Ты говоришь, как я вижу других. И ты прав. Я боюсь их, представляю картины, будто вернулась в тот лес… Но я не вижу этого в тебе… Я… хочу быть с тобой… И я не могу… про-противиться этому желанию… Хотя мне и очень с-страшно… Но… Я знаю, что мне нужно переступить через это… ради тебя, ради себя… ради нас.
И тем не менее, говоря это Аделинда была напряжена, будто струна. Она и правда боялась близости, хотя всей душой стремилась сейчас к Лоренцо, не способная даже отпрянуть от мужчины, отстраниться от его лица, даже опустить ладонь с его щеки.

Совместный пост
“Злой рок”, - усмехнувшись, подумал про себя мужчина, - “Как же просто и легко следуя на поводу у глупости и уповая на богов люди занимаются мистицизмом там, где его нет”.
Герцог не был деревенским простачком, что верил в злой рок. Не в этом случае. Он знал, что Аделинда одарённая ментальщица, быть может не знал точно предел её силы, но сам факт что она владела данной магией на многое открывал ему глаза. Зачем что-то делать магу разума самому? Мужчина зловеще бы улыбнулся, если бы был один. Однако Аделинда была рядом и от того лицо его было спокойным и беспристрастным.
- Но ты об этом думала, не так ли? - холодно спросил Лоренцо, - И с "женихом", и с тем что сошёл с ума… Подумала и это случилось… Я был честен с тобой всё это время и жду того же от тебя Аделинда. Даю слово, я никому не раскрою твой секрет, но сейчас я хочу знать правду, - медленно и неспешно говорил Лоренцо, отчётливо произнося каждое слово, чтобы Аделинда успел подумать об этом и принять решение.
Спорить с ней относительно себя он не стал, не видел смысла и не хотел заострять на этом внимание. Один раз он уже полюбил ту, которой было по силам изменить его. Сделать лучше, сделать счастливым. И вот чем всё закончилось. В Аделинде же он видел лишь редкие всполохи того пламени, кем она могла стать для него, но сейчас она была лишь тенью себя будущей. Той, что боялась себя и других, вместо того, чтобы возвыситься.
Аделинда же подняла на взгляд обратно, но вот ее руки опустились, а плечи сникли, будто она пыталась закрыться.
- Нет… Он понял… Что он понял? Это была не я… Не ври себе, ты хотела, ты смотрела на первого, смотрела на второго… Не скрывай, тебе нравилось видеть их искореженные лица… Нет!
Она отстранялась все дальше и дальше, словно желая сбежать от Лоренцо, да и от самой себя, лишь бы не признавать своих деяний.
- Я... не хотела… Я не ж-желала им зла… Э-это была за-защита… - Пролепетала баронесса, а затем вдруг она отсела дальше от Сальгари, почти что сев на подушку, и взглянула на него холодным, полным боли взглядом. В нем не было страха и трусости. Холодная решительность наполняла зеленые глаза. - Разве я не могу защищать свою честь? Я не намерена жить во лжи... Именно ты научил меня давать отпор. Ты, тогда, показал, что можно бороться. Я не желала быть с тем, кто посягнул на запретное после отказа. Я не желала жить с тем, кто двулично говорил за моей спиной… - Но тут чувства вторглись в душу де Шоте, и она отвела взгляд в сторону, разглядывая комнату. - Я… не хотела его смерти… Это была случайность. - Вина за гибель ее жениха вновь схватила девушку за глотку, и в горле образовался ком. Арадия была права - лики погибших по воле Линды иногда преследовали ее, пугали в кошмарах. И эти неудачные пассии, и люди на площади Аримана…
- Так было нужно… Это была не я… Не ври себе… Ты знала, что будет. Я не хотела…
Лоренцо не мешал ей говорить, слушал. Наблюдал за переменами в ней, как из испуганной она превращается в решительную. Хоть перемены эти и продлились не долго, ибо стоило ей дать отпор, как она тут же почувствовала стыд за содеянное. Такая молодая и наивная, она всё ещё была подвержена мукам совести. Даже тогда, когда стыдиться было не за что. Мужчина удобнее расположился на кровати и повернувшись к ней полубоком, поманил её к себе.
- Я не хочу пристыдить тебя, скорее наоборот считаю, что ты всё сделала правильно. Уметь давать отпор - это важное качество для будущей правительницы… Иди ко мне, - мягко произнёс Лоренцо, поманив её к себе рукой, - Я горжусь тобой, - тише добавил он, поймав себя на мысли, что слишком часто повторяет ей это, но в этот раз он и правда был горд ею, ведь то, что она сделала, означало, что в ней тоже есть эта тьма, а значит герцог де ла Серра не одинок в ней.
Аделинда не решалась смотреть в глаза до тех пор, пока Сальгари не двинулся с места. Она взглянула на герцога мрачным взглядом, словно уже ожидая порицания… Но мужчина не осудил ее, напротив - он мягко звал ее к себе, и де Шоте лишь подалась вперед, не в силах отказать себе в этих прикосновениях. Она аккуратно приблизилась к Лоренцо и бережно обвила его руками, будто боясь навредить ему своими объятиями. Огромный груз упал с ее души баронессы, а принятие со стороны столь важного для нее человека окрылило ее надеждой и нежным трепетом в глубине души. Линда опустила голову на плечо герцога и глубоко вздохнула, прижавшись к Сальгари.
Сейчас слова были и правда не нужны… Они были рядом, окруженные уютом и теплом, вдали от всего остального мира. До болезненного честные и до невероятности принимающие друг друга. Ада просто смотрела в глаза герцогу, спокойно улыбаясь ему уголками губ.

Линда не запомнила, когда сон накрыл ее разум своим мягким покрывалом. Она просто смотрела на Лоренцо - на его спокойное лицо, на брови, что непривычно не казались ей хмурыми. Герцог показался ей таким мирным и… уязвимым? Девушка не могла описать это словами - ведь при всей своей расслабленности, она ощущала себя в безопасности рядом с этим человеком.
Сальгари был силен, очень силен. Но в этой силе не было грубости… Где-то в глубине души баронесса понимала, что не хотела бы оказаться по другую сторону баррикад от де ла Серры, однако судьба распорядилась так, что их жизням было предназначено идти по одному пути, и де Шоте была безмерно благодарна за это богам. И тем не менее, сейчас он казался ей таким уставшим...
- Смотри на него… - Шептали ей мысли. - Зачем ты ему? Ты разочарование… У тебя ничего не выйдет… Нет, я буду стараться. Он устанет от тебя так быстро. Бесполезная, никчемная идиотка... Он бы не пошел на это, не решился бы на эту авантюру… Он желает нам добра… Да ну? Хочет, чтобы мы ужились вместе… Да, конечно… - Девушка нахмурилась от собственных иррациональных мыслей, и вздохнула. Легла, расслабилась, все еще глядя на спящего, а потом все же решилась на то, чтобы прильнуть к его плечу, положила ладонь на его руку.
Спать с кем-то, а тем более с тем, кому было назначено стать ее супругом, было волнительно для юной баронессы. Но именно стараниями Сальгари, она не только смогла отринуть свои страхи, но и успокоиться. Ее сон был крепким, безмятежным, лишенным видений… Хотя она и просыпалась несколько раз за ночь, когда Лоренцо двигался рядом, ее пугало то, что, открывая глаза, она все еще видела. Глядя на герцога, она засыпала снова.
А вот проснувшись утром, ее страх оказался куда сильнее...
- Л-Лоренцо? Лоренцо? - Звала она его, озираясь по комнатам их хижины.
- Он бросил тебя… Оставил тебя… Нет… Нет! -Лишь через несколько минут, она вспомнила о его высказывании. - Он на охоте. Да. Все хорошо… Хорошо же? Спокойно, спокойно…
Аделинда съела остаток еды, и прибрала в доме после вчерашнего ужина, вновь сходила к ручью за водой и помыла у него же посуду. Остальное время она провела в компании лошадей. Эти спокойные существа позволяли ей гладить свои массивные шеи и держали в узде нарастающую панику, но к обеду ее зрение ушло почти полностью, и баронесса ретировалась внутрь, где прождала герцога в кресле, где накануне заснул он сам.
Голос Сальгари разбудил ее почти сразу. Поднявшись, она пошла на силуэт де ла Серры - девушке так не хотелось смотреть на мир чужими глазами, пока свои видели хоть что-то.
- Лоренцо… - Ласковым, теплым тоном отозвалась она, мягко обняв мужчину и уткнувшись лицом в его грудь. Она так ждала его, и хотела, чтобы он сам это увидел.
- Не оставляй меня… Ты нужен мне… - Пронеслась в ее голове мысль, которую Ада не решилась озвучить.
Вдохнув запах герцога, она услышала и этот тошнотворный, полный меди, кровавый аромат, отчего ее нутро съежилось.
Она не любила запах крови…
Подняв голову, де Шоте все же улыбнулась, ведь радость от возвращения мужчины была куда больше:
- Почему ты не разбудил меня? Я… переживала. - Посмотрела она ему в глаза почти полностью заволоченными глазами, которые уже не могли толком сфокусировать взгляд. Покачав головой, она вновь уткнулась щекой в его грудь. - А, неважно… Я рада, что ты вернулся. Ты… поймал что-нибудь?

Оказавшись в объятьях Лоренцо, девушка расслабленно выдохнула, прижавшись к нему. Стук его сердца успокаивал де Шоте, и она закрыла глаза, вслушиваясь в этот ритм. Но уже вскоре мужчина поднял ее лицо легким жестом, который несколько испугал ее, отчего девушка даже немного вздрогнула, но уже через секунду улыбнулась ему.
- Все хорошо... - Заверила его баронесса тихим благоговейным тоном. Пока пальцы Сальгари были на ее щеке, де Шоте прикрыла глаза и слегка склонила голову навстречу его ладони, а потом просто кивнула в ответ на его вопрос, радушно улыбаясь.
Ее лицо излучало тепло и нежность, оно отражало всю радость и мгновенный покой, что ощутила баронесса от ласки Сальгари, хоть прикосновение к ее щеке и распалило ее кожу румянцем. Аде было все еще непривычно принимать такие знаки внимания, но по тому, как девушка тянулась к своему суженному, было видно, что эти касания были ей приятны. Ушел былой страх и забитость, на смену которым пришло робкое, словно первая влюбленность, рвение тянуться навстречу де ла Серре.
Линда послушно последовала за мужчиной, мягко держа его за руку. Ее лицо несколько переменилось, когда они вышли наружу. Кровью здесь пахло куда сильнее, отчего вторая ладонь баронессы инстинктивно потянулась к лицу, желая закрыть нос и избежать столь болезненного для ее разума воспоминаний. Однако через секунду Линда опомнилась и сдержала свою реакцию. Она стояла подле герцога и слушала его историю, не перебивая и даже не двигаясь.
- Гульрам? Сироты? - Мысли баронессы переспрашивали слова Сальгари.
Ее пальцы лишь раз дернулись за время рассказа Лоренцо, поскольку она хотела хоть как-то показать свою поддержку.
- Я... понимаю. - Тихо отозвалась Линда, глядя глазами Лоренцо на тушку животного. Увидев его, она конечно приблизилась к мужчине от неожиданности. Осознав, что запах крови шел именно от олененка, Линда постаралась успокоиться. - Нет, я г-говорила, что… не люблю охоту, как забаву. С-сейчас я понимаю н-необходимость.
Девушка подошла ближе к добыче герцога:
- Я… да… Я помогу. - Аделинда пыталась звучать решительно, но выходило как-то не очень. Она задумалась и все же произнесла спустя несколько секунд. - Я не знала… что ты вырос… так. Я знала только… что ты… я не хочу произносить это слово.
Девушка и правда не хотела называть Сальгари бастардом. Это было грязное слово, клеймо на шее за неверность родителя.
Приблизившись обратно к де ла Серре, Ада потянула к нему руки и мягко взялась за его руку:
- Не могу представить… как ты отреагировал. Жил простым человеком… и тут, герцог. Но ведь… - Девушка опустила голову. - Ты был свободен. Ты так много знаешь… наверное, ты много, где был.
Я бы хотела жить простую жизнь… Как… как сейчас. Вести тихую жизнь рядом с дорогим человеком. - И тут она запнулась, смущенно опустив голову. Назвать Лоренцо дорогим было немного смелым поступком. По крайней мере так думала Линда, но ведь слово вырвалось само по себе. Резко вдохнув, она быстро подняла голову и решила перевести тему. - Я… понимаю, почему ты так сделал. Ты защищал друга… Я бы наверное поступила бы так же.
Обернувшись, она вновь взглянула на олененка глазами Сальгари, ведь игнорировать запах кровь было просто невозможно, и немного раздосадовано вздохнула:
- Он совсем маленький… Жалко немного. - Покачав головой, она сделала глубокий вдох и заключила. - Но это лучше, чем ничего. Умирать с голода и правда не хочется… Что мне нужно сделать?

Когда герцог заговорил о том, будто Линда не понимает его слов, она нахмурилась, уж будто желала выпалить что-то обиженная и разгоряченная его ответом, но вовремя спохватилась, сделала глубокий вдох и спокойно отозвалась Лоренцо:
- Нет, я понимаю. - Делая ударение, повторила де Шоте. Она опустила голову и разъяснила. - Речь и н-не идет про сейчас… М-может я наивна и неопытна, но я не глупа… - На юном лице появилась грусть, что-то болезненное, выдающее жгучую обиду девушки. Даже несмотря на свои запинки, ее тон звучал убедительно.
Аделинда с детства слыла слабой и беззащитной. Слепая и наивная, она была символом света Аримана - подданные почитали юную баронессу, как благословение Имира.
В то время, как Генрих правил своим государством, его дочь уделяла все свое время за пределами замка с простыми жителями. Конечно, ее всегда окружали стражники и маги, чтобы заручиться безопасностью наследницы, но тем не менее она не могла отказать себе в этих аудиенциях, особенно, когда дело касалось детей, которым не так сильно повезло в этой жизни.
Несмотря на свою собственную слабость, де Шоте искренне пыталась помочь обделенным, облегчить их жизнь, дать им средства на еду и мелкие вещицы, что скрасили бы их нелегкие судьбы.
Аделинда никогда не рвалась к власти, да и недуг баронессы наравне с бережливым отношением отца определил ее судьбу как правителя. Но это не значило, что она не знала и сложных решений, просто ее решения не влияли на судьбы сильных мира сего… пока.
Держась за руки Лоренцо, девушка какое-то время молчала и просто слушала его, но когда тот заговорил о тьме, что жила в его душе, ее пальцы дрогнули, а дыхание сбилось. Ада сильно забеспокоилась… Слова некроманта все еще отзывались болью в душе баронессы:
- Тьма… - Еле слышно прошептала она, пока на ее веках навернулись слезы, которые она пыталась сдержать. Она боялась, что тот злодей был прав, и душа де Шоте была уже давно пропитана ей. Иначе как объяснить ее шалости, как оправдать жертвы, на которые она пошла на площади, защищая своих людей. Погибшие люди все еще снились ей вместе с запахом дыма и горелой плоти… От этого запаха тошнило даже наяву, когда у Линды получалось проснуться от очередного кошмара.
Пока она переживала, Лоренцо отстранился, и девушка спешно потерла свои глаза, чтобы стыдливо стереть следы от накативших слез.
Она последовала за мужчиной, наблюдая за тушкой глазами Сальгари, и кивала его указаниям.
Линда послушно направилась к стене, увидев глазами герцога и крюк, и веревку. Это заняло какое-то время, но она смогла нащупать нужные вещи и принести их.
- Давай я принесу ведро, чтобы сложить мясо… - Мягко предложила девушка, после чего пошла в дом. Внутри хижины она сделала глубокий вдох и перевела дух. Запах крови не давал ей думать спокойно. Найти ведро было немного сложно, ведь Линда еще не совсем помнила их временный дом наизусть, но она помнила примерно, куда она поставила его раньше.
Вернувшись к Лоренцо, девушка поставила тару рядом, так, чтобы она не мешалась:
- Оно чистое... Я ходила к реке, пока тебя не было.
Баронесса постояла какое-то время неподвижно, но вскоре отошла на пару шагов и села на землю:
- Я… боюсь, что тот некромант… был прав. - Вдруг все же призналась Ада, не в силах сдерживать свои опасения. Она надеялась на понимание и совет Лоренцо. Ей было так страшно поддаться темным желаниям, что посещали ее ущемленный предрассудками разум. Эгоизм и желания Линды не должны были затмить тот свет, что видели в ней другие. Она сама не хотела померкнуть в их глазах, ведь это было единственное, в чем она была хороша. Она хотела, чтобы отец и люди гордились ей хотя бы за это... Но порой де Шоте задумывалась, было ли это желание искренним, или же это было очередное проявление эгоизма, лишь бы девчонку погладили по головке и назвали хорошей за ее поведение. - Как ты сдерживаешь эту… тьму?

Аделинда посидела немного, неуютно поглаживая собственную ногу и наблюдая за действиями герцога.
Нутро баронессы все еще переворачивалось и паниковало, но она глотала ком раз за разом, а на глазах то и дело появлялись слезы, которые впрочем можно было счесть и за ветер, раздражающий глаза, - баронесса плохо воспринимала этот запах из-за связанных воспоминаний, что так сильно повлияли на ее жизнь. Тем не менее баронесса решила наконец бороться со своими страхами, и теперь сидела, методично подавляя приступы паники и ужаса. Отчего-то их разговоры с Лоренцо и правда заставляли девушку работать над собой.
Знание того, что рядом был человек, способный утешать и поддержать в трудную минуту, человек, прошедший и знающий так много, придавало ей сил. Возможно Сальгари бы и не понял бы ее поведения сейчас, но именно сейчас, скованная воспоминаниями и болью ушедших дней, Линда вела битву с собственными демонами, живущими в ее голове.
- Пора что-то менять… - Подумала Ада, все еще наблюдая за действиями герцога его глазами. - Так будет лучше. Для кого? Какая же ты идиотка! Нет, все не так… Я должна преодолеть. Для кого? Для народа? Для себя? Нет. Так давно надо было поступить… Ты просто хочешь, чтобы он погладил тебя по головке… Хватит. Посмотри на себя - трясешься, как осенний лист, тебя ж сейчас вывернет. Нет, я смогу. Это не страшно, всего-лишь олененок… Ты видишь в нем людей… Признайся, это тебя никогда не покинет. Это твоя судьба, твое прошлое… Беги… Нет. Беги… Нет!
Голос Сальгари вырвал Линду из ее внутреннего диалога, и она встрепенулась так, будто ее поймали на чем-то чем ей не стоило заниматься… В какой-то мере именно так оно и было - внутреннее самобичевание еще никому не помогало.
- А? А… Да. Хорошо. - Поднявшись с земли, она поднялась на ноги и аккуратно прошла к дому, где на ее памяти должен был лежать хворост и поленья.
Найти дерево для растопки костра не стало большой проблемой, более того сама Линда сложила топливо для огня в некое подобие шалаша - именно так разводили огонь слуги, за которыми она наблюдала. После этого, она даже смогла пойти в дом и вернуться с кремнем, который она видела накануне у печи. Взяв инструмент, она повела головой на голос Лоренцо и кивнула:
- Да, конечно. А… можешь посмотреть на... мои руки? - Девушка тихо усмехнулась. - Я знаю, это странно звучит.
Когда она смогла сориентироваться, де Шоте чиркнула камнем о камень пару раз, высекая искру и даже по-детски восторженно вдохнула в изумлении, когда среди прутьев стал разгораться огонь.
Вот она, “слепая и немощная”, смогла развести огонь. Она жила обычной жизнью. Без слуг, без попечительства и оград. Свободная от предубеждений и чрезмерной опеки… Видел бы отец…
- Отец… - Вторила тревожная мысль.
Оставив костер разгораться, Ада приблизилась к де ла Серре и взялась за кружку, погрузила ее в воду и стала медленно орошать его ладони водой.
Его речь сильно обеспокоила девушку, и ее дыхание сбилось, а сердце - забилось чаще:
- Но… не нанесет ли это вред..? Отец… он учил меня отвергать плохое… - Опустила голову девушка, глядя на руки герцога его же глазами, чтобы зачерпнуть воду еще раз. - Правда… я уже не очень уверена в правоте его суждений… Ведь… на площади… и после… я видела всё... по-другому..?
Теперь я ни в чем не уверена… Я запуталась. - Тихо призналась де Шоте. - Я ведь не смогу жить теперь, как прежде. Я… и не хочу. Но с тобой мне не страшно.
Ты можешь… показать? Как ты даешь ей волю… не поддаваясь ей? Может оттого я и думаю иногда, что схожу с ума? Ведь отец, он говорил мне о самопожертвовании и бескорыстности, но иногда… меня посещают странные чувства. И я стыжусь их. Только… как же мне овладеть ими..? Не представляю… что нужно делать.
Линда зарделась, даже не упоминая о тех вещах, о которых порой верещала та тьма, о которой говорил на площади некромант. А уж то отвратительное, похотливое, запретное…
Как иногда баронесса хотела оказаться на месте той или иной служанки, за чьи глаза в ночи зацепился ее разум. Видеть их истомные лица было так неправильно, но так опьяняюще прекрасно…
Осознанно лишив себя подобного, порой Аделинда была готова залезть на стену от всех своих эгоистичных потребностей, но вспоминала о своей чистоте и образе, и ее душу сковывал стыд.
Внезапно она встрепенулась вновь и, вспомнив о такой мелочи, она вдруг перевела тему, робко спросив:
- Я там в седельных сумках, помню, видела овощи… Мы могли бы добавить их в мясо.

Аделинда стояла перед герцогом, хлопая густыми ресницами.
- Нет… - Помедлив, нехотя призналась девушка, отвечая на его вопрос. Понимание того, что он был риторическим, пришло к ней слишком поздно. Этот простой и односложный ответ дался де Шоте не так легко, ведь ей так хотелось отстаивать убеждения своего отца, будто это была честь ее государства. Последнее время показало баронессе, что все же в этих убеждениях было что-то неверное, устаревшее… Наступило время менять порядки и разрушать шоры предубеждений.
Аделинда прекрасно понимала, что в случае их с Сальгари союза и смерти Генриха, Ариман бы перешел под власть де ла Серры. Эти мысли тревожили ее - она ни в коем разе не желала кончины своему родителю, но подобное будущее более чем обнадеживало ее. Не готовая к власти и узревшая достаток и стабильность Ниборна, Линда могла только надеяться, что их брак не только обеспечит ее собственным долгожданным счастьем, но и станет основой для нового Аримана, что восстанет из пепла… Пусть ее никто и не готовил к трону, но она никогда не забывала про свои обязательства, унаследуй она его в свои руки.
Когда же Лоренцо заговорил о том, как контролировать тьму, о которой они говорили, она слушала ответ мужчины, уделяя внимание его тону.
Неспособная видеть лицо своих собеседников, девушка делала это инстинктивно, замечая перемены в интонациях. И вот, когда она услышала улыбку в голосе Лоренцо, баронесса и сама смущенно улыбнулась.
Она не знала, почему улыбка появилась и на ее губах, робкая, скромная, в купе с опущенной головой.
- Я… я не знаю, что делать с этим. Я даже не знаю, какая… тьма… во мне. Всю свою жизнь я пыталась… подавить ее..?
Улыбка cошла с губ Ады, когда речь зашла об Арадии. Что-то острое и жаркое кольнуло ее сердце, словно раскаленное шило. Она пыталась отмести любое предположение, что между ними могло быть что-то… Тифлинг бы сказала ей об этом. Сказала же бы?
Тогда они говорили о столь сокровенном, и баронесса понимала, что полукровка не была святой, но приняла ее так же, как и сама Арадия приняла ее в самый уязвимый и отчаянный момент… Она спасла ее тогда, когда могла бы толкнуть или хотя бы ничего не делать, позволив ей сброситься с перил балкона.
Вспомнив об этом, баронесса мысленно поблагодарила Дию, что та сохранила это происшествие между ними. Лоренцо явно не знал об этом… Иначе бы Линда столкнулась с расспросами и требованиями объяснить свои действия. По крайней мере, именно это должно было случиться в голове девушки, раскрой кто их с тифлингом секрет.
- Именно потому я и хочу, чтобы она пожила под моим покровительством… Я не претендую на какую-то власть над ней, но… - Неуверенно хмыкнула Линда. - Я просто хочу дать ей возможность… жить нормально. Я не вижу в ней того же зла. Она - не как тот некромант… Ей нужно… понимание. Простое человеческое тепло.
Я знаю… это, наверное, звучит так наивно. - Аделинда подошла к Лоренцо и взяла его за влажную холодную ладонь своими теплыми мягкими пальцами. - Я пойму, если ты осуждаешь это решение, но… - Девушка уткнулась лбом в плечо де ла Серры, словно выискивая его защиты и покровительства в этом жесте. - Прошу… просто дай мне шанс помочь ей. Я вижу в ней хорошее…
Ладони Ады мягко, ласково сжали руку Лоренцо. Впервые за свою жизнь кто-то дарил ей это спокойствие и уверенность, и она хотела держаться за него... во всех смыслах этого слова.

- Я знаю… - Кивнула баронесса, когда речь зашла об опасности. Ее пальцы дрогнули, и уже вскоре Аделинда отпустила руки герцога. Однако сделала она это только для того, чтобы аккуратно и тепло обнять мужчину, уткнувшись лицом в его грудь. Ровное сердцебиение наполняло девушку теплом и спокойствием, заверяя ее в верности их союза. - Лоренцо… - С тихой, робкой нежностью прошептала де Шоте его имя. - Спасибо.

Его покровительство и забота творили чудеса, а терпение, с которым де ла Серра относился к Линде даже в самые абсурдные моменты ее неопытности и наивности, раскрывали ее день за днем. Она становилась увереннее и спокойнее, охотнее заводила разговоры сама, помогала с любым поручением, более того - привыкнув к окружению она стала куда более самостоятельной, помогая уже по собственной инициативе. Баронесса хотела помогать, она искренне желала стать лучше и была готова работать над собой. Поддержка Лоренцо лишь подкрепляла этот порыв, ведь видеть тот теплый свет, что исходил от него, стало бесценным сокровищем для баронессы. Он более не был тем холодным и страшным незнакомцем. Он был тем, кого она видела тогда в лесу, тем, кого она увидела в глубине кошмаров, обнажающих его душу. Ада видела в нем добро и свет, которые с годами померкли за трагедиями и жертвами в жизни Сальгари.
Ушла и былая зажатость баронессы, а вскоре и стали отступать и страхи. С каждой ночью, Аделинда придвигалась к будущему супругу ближе и ближе, стремилась обнять его или же положить лицо на его грудь. Она доверяла ему, ведь он уже показал свое терпение и сдержанность, будучи осторожным даже в их завлекающей игре на вторую ночь. Постепенно и одеяла стали наслаиваться друг на друга, когда Аделинда доверилась Лоренцо настолько, что более не боялась спать подле. Напротив его близость стала столь приятной для нее, что баронесса стала задумываться, как же они будут спать порознь по приезду в Ариман… Там, в замке, она будет вновь закована в правила и этикет, в собственную непорочную репутацию. Но Линда так хотела слушать это родное спокойное сердце каждую ночь отныне и впредь…
Их отбытие из этого тихого свободного места приближался, уже утром они с Лоренцо должны были воссоединиться с процессией, о которой баронесса, честно сказать, порой забывала за время их жизни в этой глуши.
Ладонь баронессы еле заметно дрогнула груди де ла Серры, когда она прошептала, разбив тишину:
- Я знаю, что у нас есть долг…и планы. Но… честно? Я не хочу уезжать… - Вздохнув, она подняла голову на миг и приблизилась к лицу герцога, ориентируясь на его тихое дыхание. - Все эти дела, порядки, этикет… - Уткнувшись носом и лбом в щеку Лоренцо, Ада закрыла глаза, а потом взялась за его руку покрепче и зажмурилась. - Знаю, что отец будет блюсти мою честь… Что слуги поднимут шум, если я изъявлю желание ночевать с тобой… К чему все это..? - Зардевшись, девушка замолкла на секунду, а затем прошептала свое признание. - Плевать, что скажут другие. Я хочу быть рядом с тобой... как сейчас… всегда.

- Я понимаю… - Тихо, застенчиво засмеялась баронесса, подняв голову вновь. Ее бельма смотрели выше герцога, будто она смотрела на изголовье их кровати. - И я не говорю о побеге, нет. Это неотменная часть нашей жизни, я не забыла… Просто… мне правда нравится жить… вот так. Как простые люди… Теперь я понимаю, каково это - жить свободно…
А сможем ли мы приезжать сюда хотя бы иногда? Когда у нас будет свободное время… Чтобы отдохнуть. Я не могу просить о большем...
Линде было все еще странно говорить столь откровенно, это смущало ее, словно подростка, однако она перестала бояться этих разговоров и даже охотно шла на них сама.
Ответ Лоренцо возжег яркую теплую улыбку на лице баронессы. Признание любимого, дорогого человека грело ее душу, и девушка ощущала трепет глубоко в своей груди. Ее пальцы дрогнули в ладони мужчины.
Она вновь опустила голову к лицу Сальгари и коснулась губами его щеки:
- С тобой мне ничего не страшно… Ни ответственность, ни сложности, ни… тьма. - Опустив голову на плечо мужчины, баронесса сделала глубокий, немного нервный вздох, но ее голос оставался тихим… разве что дрожал немного. - Я ждала тебя все эти годы, лелеяла твою тень, молилась за твою сохранность и счастье… Мечтала хотя бы разок встретить тебя вновь… И вот он ты. Рядом… мой будущий супруг.
Это ли не чудо? Только за это я уже готова все отдать… - Пальцы баронессы дрогнули вновь, держась за руку Сальгари. - Лоренцо… - Робко прошептала она, прижавшись к нему. Слова неслись сами по себе, и Линда хотела, чтобы ее признания остались именно в этих стенах. Скрытых от окружающего мира, недоступных для чужих ушей… Сокровенные слова наивной девочки, вкусившей своей мечты. - Я люблю тебя… всем сердцем. Я… хочу быть только с тобой… я хочу быть твоей. - Ладонь де Шоте взмокла от волнения, а ее сердце трепетало в безумном темпе, пока ее щеки полыхали пожаром.

Совместный пост
Девушка заулыбалась, слушая голос Сальгари. Его близость и тепло заставляли ее светиться от радости, ведь счастью Аделинды не было конца. Быть рядом с человеком, к которому ее сердце питало настолько сильные чувства, захватывало ее.
Наверное, впервые за всю свою жизнь она не стремилась зажаться в свою скорлупу, даже не думала отстраняться от мужчины, чувствуя себя в безопасности и сохранности. Она доверяла де ла Серре, откликаясь теплом и нежностью в ответ на его спокойное прикосновение к своей ладони. Он был таким уверенным, а его тон - размеренным, что баронессе так хотелось полностью отдаться на волю своего будущего супруга… И конечно она в очередной раз смутилась этой мысли, но все же это больше касалось более платонического, духовного аспекта.
Слушая мужчину, Линда вдруг поняла, насколько спокойнее и увереннее она стала за эти несколько дней. Герцог своим влиянием, терпением и заботой преображал зажатое, жалкое создание. Ушло заикание, страх, тревоги, кошмары… Он наполнил ее душу счастьем и покоем, которого бедной девочке не хватало с детства. И, с его поддержкой и за его плечом, де Шоте была готова горы свернуть, чтобы стать лучше и подарить, или хотя бы попытаться, счастье своему будущему супругу.
Обняв Аделинду, Лоренцо вырвал ее из ее раздумий, а когда он прижался к девушке, Линда застыла на секунду с растерянным лицом. Но уже вскоре, услышав его голос, она улыбнулась и мягко положила ладонь на его щеку, поросшую жесткой щетиной.
- Но… как же иначе? - Искренне спросила она Лоренцо, быстро захлопав ресницами в некоем непонимании. - Ведь в тебе нет ничего, что могло бы напугать меня… Да, в твоей жизни было много трудностей и боли… Наверное, ты устал…
Я просто... знаю, что тебе тоже нужна поддержка… И я готова быть рядом, помогать и выслушивать. Я правда хочу тебе помочь…
Но... твой свет ярче, чем ты думаешь.
Аделинда затихла и замерла, ощутив ладонь герцога под одеялом. Она не хотела отстраниться, но не смогла сдержать инстинкта и дернулась назад, хоть через секунду и подалась вперед, шумно выдохнув.
Кровь приливала к ее лицу, сердце колотилось с бешеной скоростью, и, казалось, девушка уже пребывала в полном экстазе, вот только что-то во всем этом было не так...
Нервно облизнув свои губы, она сделала несколько быстрых вдохов и выдохов, пока ее бельма бегали из стороны в сторону. Совладав со своей паникой, Линда уже сама прижалась к Лоренцо, не желая более бесконтрольно извиваться, ведь в своих мыслях за эти чувства и порывы она уже прозвала себя и блудницей, и падшей женщиной:
- Мне… немного страшно… - Стыдливо призналась де Шоте.
Лоренцо молчал, не знал что ответить на её искренние и чистые слова. Её свет. Её уверенность. Это было заразительно, и даже он не мог перед этим устоять. Оно подкупало и ей хотелось верить. Единственное, что отрезвляло, мужчина всё ещё помнил вкус разочарования, которое неизбежно приходит, когда все эти обещания и мечты рушатся, словно карточный дом под порывами ветра. И тем не менее он не отталкивал её слова и не принимал их в штыки, рядом с ней на душе было тепло, и Лоренцо старался держаться за это чувство, про себя думая, что её слова можно было бы использовать как оружие.
В ответ же на его ласки, девушка снова встрепенулась как лань. Герцог отчётливо видел, как в ней происходила внутренняя борьба. А потом всё закончилось, и она, совладав с собой, потянулась к нему навстречу. Но мужчина даже не собирался использовать свой дар, чтобы дать ей возможность видеть. Не хотел подкреплять её уверенность, желая вместо этого, чтобы она раскрылась сама, навсегда запоминая себя такой, живущей во тьме, но способной с ней бороться. То была её глубинная суть и таковой была Ада от рождения, так зачем мешать сюда ложь?
- Не бойся, - успокаивающим голосом велел мужчина, остановив свою руку на её левой ягодице. Делая паузу и изучающе наблюдая за ней, прежде чем продолжил гладить её по бедру, плотнее прижимаясь к ней, - Всё будет хорошо, я обещаю, - едва слышно шептал он ей на ухо, касаясь губами её губ в тихом и нежном поцелуе.