†l¤Снаружи по прежнему звучали трели птиц, что собирались остаться тут на зиму и тихая сонная мелодия ветра, что баюкал осенний лес. Время продолжало свой бег там, за скрипучей дверью этого забытого богами домика. За этими деревянными стенами, что пахли теперь разве что старостью и пылью, всё ещё кипела жизнь всевозможных животных вроде куниц, ежей, белок, оленей и множества других.
И от этого понимания только острее ощущала я сейчас, как останавливается моё собственное время. В очередной раз из-за того, что рядом Он. Я сейчас бы поспорила, что когда мы откроем глаза - будет глубокая ночь. Поспорила бы так же на то, что это мгновение длится если не бесконечно, если не месяцы, недели или дни, то хотя бы часы. И всё это время я была абсолютно счастлива.
Странно. Ведь ничего, казалось бы, не происходит : мы просто лежим рядом. Его рука по-прежнему блуждает среди моих локонов, отчего вьющиеся кончики время от времени легко щекочут шею, вызывая по коже мурашки. Его тепло разливается по телу в такт спокойному и глубокому дыханию. Я была бы не против остаться в этой маленькой и уютной вечности насовсем. Никуда от него не уходить, не решать никаких проблем вселенского масштаба (или скорее друидического), не искать никаких этих очагов… Просто жить.
“Ну да, конечно. И долго ты сможешь так жить? Будешь игнорировать Лес, отмахиваться от неясытей, что станут приносить весточки с просьбами о помощи? А они ведь станут. Ты давно выбрала то, как тебе жить.
Конечно, есть друиды, что уходят в города или деревни. Помогают местным с урожаем, лечат животных, людей и уберегают от проводников Со-уина народ, выращивают в огороде травы для лекарств.” - тут же отрезвил меня внутренний голос, спорить с которым было невозможным и глупым.
Он прав. Это никогда не было тем, что я для себя хотела. Мне нравится жизнь друида - настоящего друида. Это сродни идейному братству. Мы собираемся вместе для ритуалов, что воздают природе благодарность за её дары; поддерживаем равновесие между ней и людьми, лечим и оберегаем её. Всегда, сколько себя помню, я выбирала природу. Да: людей, эльфов, орков и представителей любых других рас я люблю и если то требуется - оказываю помощь. Но всегда после возвращаюсь в Лес, продолжаю путешествовать. Мне нравится быть свободной и смотреть на новые города, новую, прежде не знакомую природу.
Да и глядя правде в глаза : Лари тоже не захочет осесть и вести обычную жизнь. Что вот он будет делать? Огород вскапывать?
Смешно.
Уж лучше просто наполнить жизнь такими моментами… создать множество совместных воспоминаний о новых местах и дорогах, двигаясь вместе в одном направлении.
Словно в подтверждении моих слов  рука Лари легла мне на ухо,  увлекая ближе к любимому - как странно сочетается грубость его ладони с теплотой и нежностью этого прикосновения - он поцеловал меня. И, как уже не раз до этого, я с теплотой и нежностью отозвалась на его поцелуй. Сердце трепетало, оно уже принадлежало ему. Да и не только оно. Душа и разум были полностью солидарны с сердцем, быть может впервые за всю мою жизнь.
Мне хотелось разделить с ним те прекрасные моменты, что я видела и пережить новые. Приходила уверенность в том, что сейчас даже простое наблюдение заката было бы ярче, чем прежде. Хотелось уйти с ним... и через три года - так и будет. Для человека это срок куда больший, чем для нимфы.
Моя рука скользнула по обнаженной спине Лари и вновь в голову, лёгким уколом скользнуло сожаление от того, что я в перчатках, но даже с ними я чувствовала каждый миллиметр, которого касались мои пальцы: позвоночник, лопатки, ключица и в обратной последовательности.
Если и можно раствориться в мгновении, в чувстве - то только в таком.

Отредактировано Клио Ламбр (06-05-2018 08:18:56)

Поцелуй закончился, но время от этого не вернуло свой привычный бег - оно сдалось. Окончательно и бесповоротно. Раньше я верила, что время побеждает всё. Оно забирало с собой и боль утрат, и память о предательстве, стирало из памяти лица, имена, запахи. Время забирало всё, но сейчас оно было не в силах даже просто существовать в стенах этой сторожки.
Лари говорил тихо, почти шепотом, но слова были невероятно громкими. Они врезались в память, в кожу, в сердце. Можно было подумать, что тонкое горячее лезвие высекает их во мне так, чтобы не причинить боли, но оставить след. Странное чувство - оно вызывало улыбку. Мягкую,теплую и вместе с тем веселую. Я понимала, что он чувствует. Ну... почти. Кроме стаи скрийлингов. Вообще с трудом представляю что это, или кто.
-Потому что нет ничего лучше, чем взаимно любить. - мягко ответила я, поглаживая пальцами шею возлюбленного. Действительно, столько эмоций едва ли что-то другое могло подарить. Ведь в любви всегда слишком много чувств: благодарность, уважение, нежность, счастье, тревога, страсть, страх, томление, вера, надежда... и ещё множество, множество других. Любовь вообще казалась мне очень сложной. Никогда бы не подумала, что все эти чувства однажды сумеют ужиться во мне. Но... на то она и жизнь, чтобы подносить сюрпризы.
"Хорошие мужчины на дороги не валяются" - вдруг прозвучал голос матушки в голове, что на старость лет всё сетовала, что не увидит меня с мужчиной. Мысль показалась невероятно забавной и так же мысленно я ответила уже давно покойной матушке: "На дороге может и нет, а вот на обочине...".
Она бы была счастлива сейчас за меня. И он бы понравился ей.

Лари снова поднял вопрос о времени, что нам предстоит провести порознь... что ответить? Что? Я уже готова забыть про  сон и привалы, просто идти по следам этой природомерзкой магии лишь бы скорее всё это закончилось. Уж не говоря о том, что мне хочется...
-Мне очень хочется всё бросить. Просто сказать что-то вроде "давай путешествовать вместе" и не расставаться больше. Очень, Лари. Но... я... если так сделаю, то просто не уживусь с собственной совестью. По-этому...- я глубоко вздохнула - быть может мне удастся сделать всё раньше. Ведь три года это максимальный срок.
Я нежно поцеловала Лари в лоб, а затем улыбнулась.
Как было-бы прекрасно быть немного более легкомысленной. Как соблазнительно сейчас быть просто девушкой, а не друидом. Но я не такая. Никогда, кажется, не была легкомысленной. Зато наивной меня называют всегда. Вот даже за то желание помочь Лари - назвали бы. Просто потому, что я в сущности взялась помогать незнакомому человеку,по всем признакам безнадежному, руководствуясь "блеском живых глаз". А ведь он был вооружен. Откуда мне было знать, что он не убьет меня, едва окрепнув? Но... почему-то такой мысли не возникло.
И так я делаю всегда. Следую тому, что чувствую, почти никогда не подвергая сомнению свои ощущения. Не всегда это хорошо заканчивается, иногда вот - руки шрамами покрываются. Люди умирают... хорошие люди.
Воспоминание полыхнуло в голове пламенем, прозвучал в голове крик, что переходил в стон, а следом и хрип человека, что был мне другом. Повинуясь порыву я села на кровати, чувствуя как шрамы вновь фантомно заболели, руки начали гореть вместе с бушующим в памяти пожаром.
Пришлось приложить усилия, чтобы отогнать это паршивое чувство вины и вновь посмотреть на Лари.

Лари уже сидел рядом, когда я снова посмотрела на него - он был обеспокоен. Становилось неловко. Я понимала, что он беспокоится обо мне, понимала и то, что рассказ не будет коротким.
Возлюбленный обнял меня, как всегда бережно, возвращая мне чувство безопасности и покоя. Я виновато улыбнулась, в ответ на его тихую просьбу.
-Лари… это… сложно. Прости, что заставляю волноваться. Эта история не какая-то невероятно ужасная или что-то ещё. Просто она об ошибке, которую я не имела права совершать. Начнем с того, что… любая магия основана на равновесии. Снимая последствия какого-либо заклинания ты получаешь не только усталость, но и очень неплохой откат в виде долгого упадка сил, болезни или… такой, как эти ожоги. Это произошло довольно давно.
Меня же растили люди… они ничего не знали о моих силах, не могли объяснить, как ими пользоваться или к чему могут вести мои эмоции. Просто не представляли, как растут мне подобные. А ты и сам видел насколько я эмоциональная. - я чувствовала себя неловко, понимая, что мне сейчас придется рассказывать. - И самой большой проблемой для меня оказалось “очарование”, которым обладает мой род. Когда мне исполнилось двадцать эта способность начала давать о себе знать. В меня неожиданно влюблялись, становились одержимы мной, а затем начинали болеть, когда магия проходила. Перессорилась практически вся деревня,если не сказать “передрались”. Много раз в тот период… - я осеклась, подбирая слова - люди… на них это действует сильнее, особенно если их разум… затуманен чем-то. Например, алкоголем… и… случалось разное. Иногда себе позволяли слишком много...против моей воли. Я не понимала что происходило, очень всего и всех боялась, но по возможности продолжала помогать родителям с пекарней. К тому-же только отец и брат могли меня защитить в случае чего.
Вот я и ездила с ними, словно хвостик, поставляя с ними выпечку в окрестные гостевые дома и трактиры.
Не на долго мне снова пришлось замолчать, собирая в памяти тот вечер по крупицам. Снова возрождая в памяти всё, что произошло по моей вине. Возрождая в памяти и страх, и ярость, и первые смерти на моих глазах… произошедшии по девичьей глупости.
-В общем мы тогда объехали массу мест, а к вечеру мы с отцом и братом приехали в гостевой двор, который держала хорошо нам знакомая семья. Мы планировали остаться там на ночь, а наутро поехать домой.
Пока отец и брат разгружали привезенную выпечку - меня попросила о помощи в кухне жена хозяина. Конечно же, она получила согласие. Мы весело готовили, я даже помогала с обслуживанием. Всё было просто чудесно и, как казалось, никаких инцидентов не произошло. Когда мы разошлись по комнатам спать… в общем… - я глубоко вздохнула, понимая, что упущу детали - не вдаваясь в подробности. Меня ночью...посетили гости. Не знаю, что было бы со мной, не услышь происходящее сын этой пары - Эрик. Он позвал на помощь и сам попытался разобраться с моими гостями, но тех было больше и… в общем… не знаю как это описать. Не знаю отчего тогда произошло то, что произошло, может из-за того что я очень долго подвергалась нападкам до этого, может из-за животного страха что я тогда ощутила… но… в общем, меня тогда впервые защитила природа. Во всех своих ипостасях. Деревья словно бешаные вырастали сквозь пол, ломали стены, а пламя из каминов перекинулось на людей.
В общем… я хотела помощи и получила её. И из-за того, что соображала я в тот момент достаточно… плохо. О контроле ситуации речи не шло. Природа бушевала, люди умирали, а я просто смотрела. Эрик стал вытаскивать меня из дома, но…
Я снова оборвала собственную речь. Но, что? Что? Я была настолько в ярости, что сожгла собственного друга? Это? Что заставила землю сожрать этот дом, в котором так часто бывала? Как сказать всё это?
-Я...убила его… не понимая, что это он, не понимая толком ничего, но это не оправдание. Он… загорелся. Я не могу, это сложно объяснять! Сложно вспоминать. И совсем не хочется. Шрамы появились, когда я пришла в себя и поняла, что мой друг умирает от ожогов на руках собственной матери. Я пыталась его исцелить, но...тогда ещё не умела делать это так же, как сейчас. И...только подарила ему безболезненную смерть. В качестве платы за сделанное мои руки переняли его ожоги. Они и сейчас болят, когда я вспоминаю об этом, или когда они обнажены.
Кроме моего отца и брата никто так и не узнал о причине пожара и того, что дом после ушел под землю. Только они знали, что многие люди там умерли по моей вине. И… понимали, почему я не свожу эти следы, хотя сейчас и могу.
Нимфы не должны убивать. Это противно нашей природе. В тот вечер, не важно по каким причинам, я допустила ужасное. И эти шрамы необходимое напоминание о том, почему мне просто нельзя испытывать злость, или бояться.

Я выслушала ответ Лари, он явно хотел ободрить меня, но на сердце кошки скреблись, к тому же я не просто оплакивала людей, больно мне было оттого, что я была причиной их смерти. Потому и носила на теле эти отметины. Отчасти, мне было легче на душе, когда они болели. Словно бы так я была менее виновата в их гибели, хотя на деле - это было не так. Утопая в болоте болезненных мыслей я только грустно качнула головой в ответ на слова возлюбленного, сказав:
- Знаешь в том-то и проблема. Эти люди не были ни в чём виноваты с самого начала. Всё было из-за меня... и только из-за меня. Способности нимфы к очарованию губительны для людей, они вызывают не просто любовь: почти безумную страсть граничащую с одержимостью. На пьяную голову это и вовсе невозможное сочетание. Их было не в чем винить. - я замолчала прислушиваясь к шагам снаружи. Они были тихие, я бы даже подумала что кто-то крадется. Но только вот кому нужно красться в лесу днем? Рядом с почти мертвым городом? Тут на многие мили вокруг ни одной живой души. Кроме животных, конечно.
Мародер? Разбойник? А может ещё кто сбежал из Дола?
Я хотела было встать, но что бы я могла сделать, если это окажется кто-то с недобрыми намерениями? Разве что призвать на защиту деревья и животных, но и только. В задумчивости я смотрела на дверь ожидая, когда она отворится, ведь шаги приближались. Но это хотя бы отвлекало меня от чувства вины и тяжелых мыслей.
Нартелл, кажется, тоже вслушивался в легкую поступь за дверью, любопытно, что же творилось в его мыслях в этот момент? Он на вид совершенно спокоен. Не думает, что это может быть угроза? Хорошо, если так.

Лари взял нож и подошел с ним к двери - это заставило слегка забеспокоиться. Мало ли что могло произойти… кого же могло занести в такую глушь? Нартелл отворил дверь и, к моему изумлению, обнял того гостя, что решил посетить нас в этот светлый час. Не решаясь задать вопрос я просто наблюдала за происходящим с теплой улыбкой…
Какое счастье. Они оба оказались живы и оба здоровы. Лари так беспокоился о своём друге… да и сам эльф, кажется, беспокоился о нём не меньше. Разве могла эта безнадежная история кончится лучше? - думала я, одолевая какой-то поистине детской, доброй радостью от происходящего.
Да и Лари с Черным Лисом вели себя, словно пара юных мальчишек. Сначала похвастались победами над болезнью, а затем перешли к девочкам… в моём лице.
Встав с кровати я внимательно проследила за поклоном эльфа, снисходительно улыбнувшись столь высокопарному жесту.
-Рада знакомству, Черный Лис. Лари много о вас рассказывал. - мягким тоном ответила я, наблюдая за тем, как эльф “накрывает” на стол. Он спросил, не присоединюсь ли я… и я задумалась, прислушиваясь к своим ощущениям.
Усталость по-прежнему давала о себе знать, меня скорее тянуло спать, нежели есть. День был насыщенным, а ритуал невероятно измотал меня… ещё и это… откровение. Не далось легко.
-Я пожалуй откажусь. Если честно, слишком устала, чтобы чувствовать голод. - я вновь опустилась на кровать, раздумывая о том, что появление Чёрного Лиса лишило нас последних возможностей остаться вдвоем эти несколько дней. С другой стороны… это возвращало в реальность, как ни что иное. Напоминало обо всех тех обстоятельствах, которые звали нас с Лари в дорогу… пролегающую поодаль друг от друга.
Я внимательно посмотрела на эльфа, отмечая для себя, что он был весьма красив. Эльфы, надо сказать, вообще поголовно обладали довольно изящной красотой, но она редко сочеталась с мужественностью, как у Чёрного Лиса. Хотя... он всё равно, как и Лари казался мне совсем мальчишкой, из-за блестящих плутовством глаз.

Оставив друзей разговаривать и обедать я позволила себе поддаться усталости, и опуститься в кровать. Как бы там не было... подслушивать чужие разговоры - не в моём воспитании. Хотелось просто провалиться в сон, ненадолго забыться яркими образами, что с готовностью рисует сознание, стоит только дать ему свободу. Подушка и ещё не остывшая кровать, после нашего с Нартеллом прибывания на ней, сейчас казались столь мягкими, манящими, обещающими безмятежный покой… словно облако.
Стоило голове коснуться подушки, как глаза закрылись. Веки казались, никогда не обладали способностью подниматься.  Бессилие накрывало меня с головой, обволакивало, словно тело одеяло. Покуда сознание медленно тяжелело, рассыпаясь в голове мелкой холодной металлической дробью. Голоса любимого мужчины и нового знакомого звучали так, словно это было эхо в горах… эхо от слов, которые я не произносила.
Прежде чем провалиться в сон я успела подумать о том, что это эхо вызывает во мне тревогу. То о чем они говорили пугало меня… почему-то было болезненным.
Убийство… даже злодея - противоестественно для моего существа. Ценность каждой жизни уже век является неоспоримой ценностью. Но… судя по словам… этот человек был виновником того, что пережил Лари и Черный Лис. Быть может… может они в своем праве. Лишить жизни того, кто чуть не лишил жизни их самих.
Может ли это быть правильным? Может ли быть равновесием?
Подумав так я не успела найти ответы ни в сердце, ни в разуме. Сон победил и я провалилась в тяжелую, как собственные мысли, дремоту. В этот раз сознание рисовало не приятные образы - они были пугающими, тяжелыми, сумбурными. Я что-то теряла во сне... кого-то. Пыталась найти, но это не удавалось... а затем... затем я перестала быть собой, вновь вернувшись к природе. Теперь там, вместо меня во сне - осталось поле полное цветов.

Моему сну не суждено было длиться долго. Быть может, с момента когда я закрыла глаза прошло пара минут и от того пробуждение было особенно тяжелым. Голос Лари звучал откуда-то из далека, цепляя сознание и увлекая его за собой. Однако открывать глаза сейчас так не хотелось...
С возвращением сознания возвращались и ощущения окружающего мира, теплой приятной тяжестью ощущалась на ладони рука Лари - теперь это чувство было таким знакомым. Удивительно, как сочеталась с огрубевшей кожей нежность его прикосновения. Удивительно, насколько родным может стать человек всего за несколько дней. Если бы я могла никуда его не отпускать, не расставаться с ним - так бы и сделала.
Медленно открыв глаза я подняла глаза на возлюбленного, тут же читая по его лицу подтверждение своим худшим мыслям. Он решил сорваться с места. Они оба намерены убить... Я не хотела идти с ними. Смерти вообще не то, что я переживаю легко и спокойно, не говоря уже о том, что если Лари помимо меня тут ничего не держало, то у меня ещё оставалось одно обязательство...
-Нет. - твердо ответила я, хотя наемник ещё ничего не сказал, после чего села на кровати, виновато отводя взгляд в пол - Я вижу, что ты намерен уйти... я не пойду с тобой. Не могу. Мне нужно ещё разобраться с Лесом.
Мне не нравилось произносить то, что приходилось. Не нравилось, что долг разводит нас уже сейчас. Нартелла и Черного Лиса ждала его "справедливость" и чужая кровь, но мне по-прежнему нужно было помочь лесу восстановиться от хвори и сейчас я не могла сделать это быстро, слишком устала и силам требовалось время восстановиться.
-Я понимаю, что тебе нужно идти. И мне остается надеяться, что вы оба будите в порядке. Но я просто так уйти не могу. Этот лес свел нас, был гостеприимным хозяином, познакомил со своими обитателями. Уйти и бросить его - будет подло. Даже те животные, с которыми ты знаком, ни сегодня-завтра могут заразиться. Прости... я останусь.
Виноватый взгляд скользнул от возлюбленного к его другу, на которого я очень надеялась. Как-то спокойнее было от мысли, что Лари не придется идти одному. Что рядом будет тот, кому можно доверять и кто прикроет спину. Так отпускать его было легче.

Должно быть, слушая Лари и Лиса, я мрачнела на глазах. Пусть причины их слов были ясны – они меня откровенно злили. «Лес справится сам»! Какая высокопарность. Конечно, справится. Кто угодно с чем угодно справится сам, вопрос всегда исключительно в цене. И в данном конкретном случае дело не только затраченных усилиях а в том, сколько до того момента ещё заболеет и умрет животных. Как пострадает лес у истока этой заразы? Я уверена, Лари бы не оставил в беде людей которых знал, но вот сейчас животные – были для него не тем же самым. Их жизнь была менее «священна».
С постели я вскочила, словно ту вдруг усыпали иголками, что впились в кожу сквозь платье и пустили кровь. Пройдясь по комнате, чтобы унять закипающие эмоции, я обратилась исключительно к Лари:
-Я находила мертвых животных за несколько дней пути от места, где нашла тебя. А тебя самого я нашла, уже ища очаг заражения. Я не понимаю, решительно не понимаю, как можно бросить тех, кого ты знаешь лично. Животные, которых ты видел, живут тут и их шансы заразиться вблизи очага невероятно высоки. – Я поджала губы, вспоминая гниющие тела, увиденные мной ранее, и последние слова адресовала уже обоим, - Вопрос никогда не состоял в том, что Лес не справится или «не простит». Он только в том, что я не могу отвернуться от того, кто помог мне, помог Лари. Нартелл вот, без него, всё это время тоже «справлялся» сам. И чего это стоило? Я не обреку на то же друга. Вы оба говорите мне о предательстве. Это было бы сродни тому, что вы бросили бы друг друга умирать, полагаясь на то что: «быть может, выживет».
Я понимала, что вероятно со стороны мои слова воспринимались как гиперболизация действительности, но вопрос был в том, что мои отношения с природой отличались от человеческих.  Как бы я не любила свою человеческую матушку, мне всегда было очевидно, что в первую очередь я дочь земли. Её лесов, лугов и полей. Поэтому помочь лесу было важно для меня, а могла я осуществить это лишь одним образом, к тому же…
-К чему мне идти с вами? Неужели вы думаете, что быстро «отступать» у меня в этом платье выйдет? Убить – ваше желание и цель, а не моя. Не мне выносить приговор этому человеку, но мешать вам я не собираюсь, а пойди с вами – стану тормозить. И, нет, Лари, ты не ошибаешься. Того мага убил человек, чуть меньший подонок, чем он сам, но тот человек убил его не за вред лесу, а за вред людям. Напоминаю, он приносил в жертву детей. А это часто не нравится даже другим…людям, ведущим преступную жизнь.
Обернувшись к  Черному Лису я легко ему улыбнулась, меня откровенно смешили его слова о мародерах и разбойниках. Я, конечно, не убиваю людей, но это не делает меня перед опасностью беспомощной. Даже мои шрамы напоминания того, что я могу себя защитить.
-Я проделала сюда путь длиной во многие месяцы одна. Что будет, если на меня нападут? Я буду себя защищать, как и много раз прежде. Меня защитят и деревья, и животные. Нет причин тревожиться, оставляя меня.
Хоть я и говорила о долге, но мне хотелось уйти с Лари, просто чтобы не расставаться… очень хотелось. Даже если это было сопряжено с убийством, которое я вполне откровенно не принимала и не понимала. Это было противно мне. Но уйти с ним сейчас, бросив Лес, что звал меня так долго: было немыслимо. Лес не из тех, кто зовет на помощь, когда та не нужна ему.

Теперь, когда эмоции схлынули – мне было стыдно.  Казалось, что я вела себя непозволительно невежливо, была слишком резка и не учтива. На мгновение закусив губу, я извиняющимся взглядом посмотрела на Черного Лиса, а затем внимательно посмотрела на Лари, который после моих слов решил вернуться, даже не смотря на предупреждение друга о том, что путь обратно будет не безопасным. Пусть я и понимала, почему он принял такое решение, но я понимала и то, что на сердце тяжелым валуном лег страх за любимого мужчину.
Глупый, конечно. Судя по тому, что уже рассказал Лари, у него были неприятности много хуже того, чем переход по малознакомой местности, но… страхи всегда глупые. Глупые, нелепые и порою необоснованные. Этот был как раз таким.
Да, конечно Нартелл влезал в авантюру, но все мы делаем это время от времени. И это была определенно не самой худшей из возможных. Лари был сильным физически подготовленным и к более сложным  переходам мужчиной, да и как я поняла, бремя убийство на сей раз ложилось на Черного Лиса. 
Сделав глубокий вдох с твердым намерением успокоить неразумное сердце, я нашла в себе силы вернуть на лицо улыбку.
Новый знакомый тем временем, что-то обдумав, устремился к выходу и через миг послышалось чудное стрекотание крыльев, которое не я ни Лари не оставил без внимания. На руку Лиса село причудливое создание, которое он тут же представил очень сложным и длинным именем, из тех, о которые впору было сломать язык.
Интересно, его имя сложнее?
Именно это невероятное существо должно было стать проводником Лари, однако малышку куда больше интересовали волосы наемника, чем возложенная на неё ответственность.
-Она…невероятно очаровательная. - С искреннем восхищением произнесла я, глядя за плетущей странные «косички» пикси. Однако когда та перевела взгляд на меня, по коже пробежал холодок понимания, что малютка что-то задумала.

Пикси вовсю эксплуатировала мои волосы, которым только повод дай ещё больше завиться и запутаться. Буквально кожей ощущалось сейчас, как локоны приподнимаются и завиваются в колечки, словно у юного барашка. На мой взгляд – ужас, да и только. Но волшебной малышке явно нравилась эта игра.
Мужчины же продолжали свои истинно мужские разговоры об их, теперь уже взрослых, игрушках. А именно: мече Готрека. Мне действительно нравился этот меч, быть может, как раз потому, что «боевого крещения» ещё не прошел. Само по себе оружие я находила красивым, как всякое творение рук…человеческих, гномьих, орочьих – и многих других. Вложенный в них труд казался невероятной ценностью, но всё же я бы предпочла видеть оружие, как настенное украшение, а не способ прекращения чьей-то жизни.
-Я – не Готрек. Ломиться куда-то за Арисфей, даже толком не зная ничего, что там, за ним, я не стану.
Вывели меня из борьбы за пряди слова возлюбленного, заставляя на лице заиграть лукавую улыбку и хитрый прищур смешливых глаз. Я внутренне не верила Нартеллу сейчас. Казалось… он словно мальчишка кинулся бы в новое приключение, если бы не эта чума, лечение и я до кучи. Уже шел бы в этот свой Хенеранг. Особенно если вспомнить, с каким блеском в глазах он рассказывал о городах гномов.
Но. Быть может – я ошибалась. Ведь как бы то ни было, знакомы мы с Лари были всего нечего, и нам лишь предстояло узнать друг друга.
-Как скажешь. Я лишь отвечу, что там – ничего особенного. – Сказал Лис, и в голову закралась мысль о том, сколько же всего он видел? Будь в распоряжении больше времени… было бы интересно услышать ещё историй о путешествиях.
Затем время бесед подошло к концу, а вместе с этой беседой закончилось и время наше с Лари. Ему нужно было уходить. От этого сердце болезненно сжималось, затем начинало тревожно биться, но затем успокаивалось пониманием того, что хоть это расставание не станет долгим.
Черный Лис оказался не только вежливым и доброжелательным, но ещё и невероятно тактичным. По просьбе друга он покинул дом сразу, как все детали были решены… хотя, если взглянуть в глаза правде, его присутствие не помешало бы мне поцеловать Лари и сказать то, что лежит на сердце. А на нем, на мгновение, пролегло облегчение от выскользнувшей за эльфом пикси.
Знаю, что многие стесняются выражать чувства на людях, но я к этому привыкла. В конце концов, справляться с чувствами мне никогда не давалось. Если горевала, то так, что впору было переживать о потопе, если радовалась, то смеясь и если уж полюбила… то в столь восхитительном чувстве и вовсе не видела места ограничениям.
Руки лари, привычно грубые и нежные одновременно взяли мои, и я подняла взгляд на мужчину, к которому, казалось, испытывала нежность совершенно невозможную для живого сердца.
-Да. – Улыбнулась я, приподнимаясь на носочки и касаясь лбом лба Лари, - Я верю. И буду ждать.
На мгновение закрыв глаза и подавив желание расплакаться я добавила уже куда тише, едва различимым в движении губ шепотом:
-Только прошу, берегите себя.
Выпустив руки из ладоней любимого и отойдя на шаг я весело улыбнулась ему. Мне не хотелось удерживать его дольше необходимого… и почему-то казалось, что чем раньше я научусь отпускать его, тем лучше. Ведь иначе будет очень сложно любить наёмника.

Удивительно, но когда Лари и Чёрный Лис покинули дом – я совсем не тревожилось. Сердце не билась, словно посаженная в клетку вольная птица; разум не рисовал жутких картин боя, ран или смерти.  Я даже сама поразилась этой в себе перемене.
Однако он сказал, что вернётся, это было достаточным. Странное и причудливое откровение, заставляло улыбаться. За столь короткий срок я смогла доверять Нартеллу настолько, чтобы счесть его слова единственной необходимой истиной, в которой сомневаться совершенно незачем.
Опустившись на кровать, я ещё некоторое время размышляла над этой удивительной судьбоносной перипетией, что свела нас в лесу, а затем ненадолго задремала. Сознание подкидывало ярких, ничего не значащих красок в эту дремоту, рисовало цветы и луга. Спокойный сон.
Однако пробуждение оказалось не из приятных.
Тело пронзило криком. Громким, протяжным, холодящим кровь и стучащим в висках. Резко сев на кровати я с жадностью ребенка, добравшегося до денрожденного варенья, заглатывала воздух, борясь с мелкой дрожью в теле.
Это кричал Лес. Давно он не надрывался от крика, видимо решив, что человеческая жизнь важнее. В конце концов, он ведь впервые замолчал именно в тот момент, когда я впервые услышала Лари.
Но сейчас у него не было причин продолжать молчать, он кричал. Этот крик было сложно описать, его невозможно было услышать ушами – он проникал в сознание, расходился по телу с каждым ударом сердца, растекался с кровью. По ощущениям могло показаться, что вас швырнули в ледяную горную воду, предварительно пробив вами же лёд. Жуткое ощущение. Невозможное.
Оно заставило меня вспомнить о долге, о котором я пусть и не забывала – выполнять не спешила.
Решение напрашивалось само собой.
Встав и порывшись в сумке, в поисках камней-проводников, связки трав, и холщёвого мешочка с порошком  необходимых для обряда, я намотала на запястье собранные Лари лоскуты. Я не знала, когда он может вернуться и не знала, как далеко мне придется уйти в поисках «очага» порчи. Именно поэтому я решила, что он сможет найти меня по лоскуткам. Благо, сказки научили, что хлебные крошки не лучшая идея.
Начать поиски я решила с места, где и нашла наёмника, ведь туда я пришла именно по следам темной магии. Идя, и отмечая путь обрывками платья, я невольно улыбалась совершенно глупым по-девичьи наивным мыслям.
Конечно, они были не уместны.
Следовало сосредоточиться на Лесе.
И быть может, не отвлекайся я – вовремя бы заметила следы, что сворачивали в лес от дороги, где мы встретились с Нартеллом.
Но я не заметила.
Зато, сразу почувствовала нужное направление, оно уводило не многим вглубь леса, как если бы кто-то шёл сквозь него прямиком в город. Идя, не забывая повязывать лоскуты на ветви, я не многим больше, чем через минут пятнадцать оказалась у очага. Его было легко узнать: это было большое сгнившее и скрюченное черное дерево, корни которого щупальцами расползались по земле. Трава в этом месте была мертвая – жухлая и сухая, пахло пылью и разложением – вокруг древа было множество мертвых насекомых, птиц, грызунов и небольших животных. Это заставило слёзы навернуться на глаза, в немой скорби о несчастных зверушках, что умерли из-за мерзкой природопротивной прихоти темного мага.
Несмотря на сгущающиеся сумерки, я решила преступить к обряду сейчас – он занимал немало времени, сил и требовал максимального сосредоточения.
Ссыпав из холщевого мешочка на ладонь непонятный серый порошок, совершенно не примечательный на вид, Я начала подготовку. Сначала ей потребовалось добрая четверть часа, для того, чтобы с помощью порошка вырастить на мертвой иссохшейся земле большую спираль из голубого мха. Затем в него под напевание тихой протяжной мелодии был вплетен сухой шалфей, ольха и липовые веточки, что заняло ещё около получаса. В завершении подготовки я опустилась на колени перед воплощённым символом цикла и жизни, начав напевать друидическую песнь-молитву, в ожидании отклика духов Леса.
Песнь была долгой и тянущейся, а оставленный для Лари след привёл ко мне непрошеных гостей. Я не заметила, что из-за деревьев кто-то наблюдал. Не почувствовала опасности, не обратила внимания даже на предостережение самого леса: замертво упала рядом со мной птица. Я была слишком погружена в себя, в текущую по телу магию и покой, в песню, что медленно, но связывала меня с лесом, давала увидеть это место иначе…
Горла коснулся холодный металл, чуть оцарапав кожу. Я не сразу вышла из состояния, в которое погружалась, не сразу почувствовала крепкую хватку незнакомых рук и резкий запах мужского тела. Не сразу я испугалась происходящего, а только лишь когда сиплый голос приказал «не дёргаться», обещая, что в этом случае «всё кончится быстро». И хуже всего оказалось, что потревоживший меня гость был не один. Он словно тряпичную куклу толкнул меня в лапы другого мужчины, указывая тому «держать» меня за руки, в намерении «повеселиться первым».
Меня охватил почти животный страх, а в памяти невольно всплыло прошлое, этот бестолковый пожар, охватившая злость. Я было хотела закричать, но рука державшего меня мужчины закрыла мне рот, видимо чтобы у меня не было возможности прибегнуть к магии, хотя в состоянии охватившего меня ужаса это бы толком не вышло.
Грубые руки мужчины, что первый схватил меня, разорвали платье, а корсет он распорол ножом, вновь оставляя неглубокий порез на коже. Я не видела его лица в темноте, лишь судорожно пыталась отыскать выход из этой ситуации…
Сознание зацепилось за первую попавшуюся мысль, и я с силой впилась зубами в ладонь державшего меня мужчины.

Как странно порой бывает. Секунду назад я боялась за себя , чувствовала обиду и злость на этих двоих мужчин, что так мерзко распоряжались своей свободой, а сейчас широко раскрытыми глазами смотрела на Лари. Он был бледен, а глаза горели злостью и гневом. Кажется он боялся за меня больше ,чем было страшно мне самой. И если мне самой больно сейчас не было, то ему увиденное явно причинило боль.
Мужчина перед о мной схватился за рану, выругавшись сквозь зубы, а второй в одно мгновение отшвырнул меня на землю, словно тряпичную куклу. Прервав падение руками я невольно ощутила, как саднит собранная при падении кожа, но это совсем не беспокоило. Мне было страшно за любимого. Подумать только, чего стоило ему это возвращение. Поднявшись на слабых от испуга ногах я тут же сорвалась к наемнику, попутно читая простейшее заклинание.
Повинуясь шепоту из земли стали вздыматься корни деревьев, змеями опутывая нападавших и сдавливая их, лишая движения. С них опадала комьями сырая земля, сползали в испуге всевозможные черви и жучки. Обычно я не любила так колдовать, ведь эта магия повреждалась корни несчастных деревьев, но здесь и сейчас- я думала неторопливо корнях. И в этом месте деревьям уже не суждено было жить.
Схватив Лари в бережные объятия, я мягко поцеловала его в щеку, стараясь унять трепещущие сердце и стоящие ледяным комом в горле слезы.
-Все хорошо, я в порядке. Они ничего не сделали, слышишь? Всё хорошо. - Странное упрямство, но я не хотела смерти этим мерзавцам. Не хотела, чтобы Нартелл убивал их из-за меня. Только хотела успокоить его, хотела, чтобы он знал, что всё в порядке. -Платье, это только платье.
Однако за всем этим, я совершенно забыла о контроле. Корни с головой оплели несчастных, замуровывая их в тяжёлый кокон прежде, чем я успела вновь подумать о них и шепнуть завершающие заклятие слова. Задохнуться не должны - и Имир с ними. Потом...что-то решиться. Сейчас мне были важны не они, хотя я и подозревала, что раненый мужчина может умереть. Если, когда кокон распадётся он будет жив, я вылечу его, а если нет... Если нет, то я впервые нарушу слово данное учителю. Но слишком точно я знала, кто мне важнее сейчас.

Состояние Лари было ужасным. Он смотрел на меня как-то совершенно болезненно. Даже представить было страшно, что он успел подумать, когда увидел меня в руках этих двоих. От дрожи в голосе любимого меня охватил стыд.
Почему? Разве сделала я что-то, чего должна стыдиться? Я просто делала, что должно, но… Но заставила пережить Лари то, что, наверное, теперь станет его самым страшным кошмаром, в нашем путешествии порознь. Если до сих пор наше расставание было сложным из-за простого нежелания покидать друг друга, то сейчас я на блюдечке преподнесла Лари возможность бояться за мою жизнь.
-Прости… - голос прозвучал удивительно тихо, невзрачно и как-то бесцветно.
Янтарные глаза спрятались под пушистыми опущенными ресницами, замерли на жухлой траве, не в силах снова видеть расстроенного возлюбленного. Я слышала, как он выдохнул. Шумно, тяжело, в попытке отпустить ситуацию. Но я совсем не знала, как теперь ободрить его, и, что ещё сложнее, объяснить необходимость остаться здесь ещё какое-то время.
-Лари, я… не могу. – Почувствовав знакомое, теплое прикосновение руки мужчины, я невольно закусила губу, а плечи дрогнули, опускаясь. Так паршиво от выполнения собственных обязанностей мне никогда не было. - Мне нужно заново начать ритуал, иначе к завтрашнему – все приготовления будут насмарку, а нужных трав и смесей не так много, чтобы позволить себе потерять день. И ещё…
Я оборвалась. Мне казалось, что то, что я намерена сказать будет совсем подлым в отношении любимого мужчины, и всё же сдавленно продолжила, понимая, что едва ли не на каждом слове голос звучит тише и тише,
- И ещё… ты ведь ранил одного. Я… понимаю, что это странно, но… мне нужно его вылечить. Я ведь уже говорила раньше, что для друида всякая жизнь священна. И если он и должен как-то ответить… то по закону, а не смертью. И… они же не успели ничего сделать.
Договорив, я замерла, боясь даже обернуться к мужчине, не то, что глаз от земли оторвать. Я понимала, что наши взгляды на жизнь разнятся с Нартеллом, ещё когда мы говорили о людях, у которых нам довелось учиться, но не думала, что столь скоро эта разница встанет между нами стеной, к тому же заставляя меня ставить наемника в положение исключительно мерзкое. Мало того, что я вынуждала остаться его здесь, лицезрев место, где случилось это довольно мерзкое происшествие, так ещё и смотреть ему придется на то, как я буду возносить мольбы к природе в разорванном платье, предварительно исцелив человека, что пытался надругаться над о мной.
Кажется, столько неприятностей разом, может на всю жизнь хватить слихвой.

Вопреки ожиданию, рвать и метать начала пикси, вынуждая наконец оторвать взгляд от иссохшей земли. Она звенела и строила гримасы яростно жестикулируя.
Хотя на мой собственный вкус это выглядело скорее забавно, чем внушительно или угрожающе, но одного взгляда на Лари хватило, чтобы понять - он с ней солидарен. Такую злобу в глазах мне доводилось видеть не часто, разве что у бешеных собак. Впрочем… не ускользало и то, что на меня возлюбленный не злился.
- Ты не могла дождаться меня? - прозвучал закономерный вопрос, и я не нашла ничего лучше, чем виновато улыбнуться.
-Прости, Лари… я не подумала. - Совершенно честно ответила я. Мне настолько хотелось заняться делом, что всевозможные опасности и риски разлетелись на прозрачные неуловимые крупицы, словно мыльный пузырь.
Я ни подумала ни о хищниках и других животных, для коих обычно наколдовывала отпугивающий незримый барьер, ни подумала о мародерах, что решили поживиться костями умирающего города, о которых мы неоднократно говорили с Нартеллом - ни о чем. Даже не озаботилась тем, чтобы любимый мужчина не мучил себя поисками на ночь глядя, а застал меня дома.
Мой поступок был очень детским и эгоистичным, и привел к последствиям которые предугадать я была не в силах. Мне было очень стыдно перед Лари, и всё же теперь окончить начатое я была просто обязана.
-Хорошо. Действуй. - Дал добро наёмник, что далось ему явно не просто.
Выругавшись всё же на пленников древесных корней, он сел на землю, смотря куда-то вдаль и никуда конкретно.
Вздохнув, я присела рядом с Лари, положив ладонь ему на руку, нежно целуя в щёку.
-Прости, что я заставила тебя… через всё это пройти. Мне жаль, я действительно не подумала и мне стыдно. Обещаю, Лари, я буду осторожнее впредь.
Вновь оставив на щеке наёмника нежный поцелуй, я всё же приказала корням опустить одного из мужчин, его рана оказалась глубокой, но всё же не самой худшей и хватило простой молитвы, чтобы его организм мобилизовал больше сил на регенерацию. Затем корни вновь оплели его, оставляя в древесной темнице. У меня не было желания проверять этого человека на благоразумность, радовало уже то, что они хотя-бы молчали, не пытаясь ничего сказать ни мне, ни Лари.
Сам же ритуал занял куда больше времени, учитывая то, что всю прочитанную мной молитву пришлось начинать сначала. Опустившись в средину спирали, я терпеливо начала всё по-новой. На сей раз времени полностью сосредоточиться на молитве, духах природе, жизненных циклах, что теперь спали в недрах пораженной земли, мне потребовалось много. Мелодичное пение, умиротворенное и едва ли не усыпляющее затянулось, пока я не выкинула из головы всё произошедшее и не угомонило совестливое сердечко. После к мелодии стали добавляться слова, на языке ничего не значащем для живущих и песня менялась с этими словами. Она то звенела, словно лесной ручеёк по весне, то становилась приглушенной и монотонной, как шорох земли под ногами, а к концу своему стала порывистой, переходящей едва ли ни с шепота ветерка на звонкую вершину гор. Всё это время земля, по спирали, поглощала смесь заговоренных трав и камни, что темнели с каждым словом песни, пока не стали совсем черными и не ушли под землю. Когда песня закончилась, я поняла, что уже рассвет и тут же почувствовала легкий озноб. Утро вступило в своё право, обещая быть прохладным, а я наконец встала с земли, обещая лесу вскоре вернуться ради повторения молитвы.
Я скользнула глазами по плененным, которые, судя по всему, ухитрились уснуть, а затем обернулась к Лари.
-Это заняло больше времени, чем я ожидала.. Время в молитве течет для друида иначе. Вернёмся домой?

Отредактировано Клио Ламбр (25-12-2018 14:48:26)

В лачугу мы возвращались молча. Да и что можно было сказать в этой ситуации? Повторить очередное не имеющее смысла извинение, или пообещать, что всё будет хорошо? Это было бы ложью наверняка. Нам предстояло путешествие, где никто не будет в абсолютной безопасности. И будет всё наверняка по-разному, и хорошо, и плохо… и его будет невероятно не хватать.
Однако сейчас были вещи важнее.
Я видела, что Лари нужен отдых после всего. Вылазка с Лисом, волнение за меня и это бесконечно долгое ожидание, в то время как я проводила ритуал. Это был очень долгий и не простой день. В конечном итоге… отдых был нужен и мне. Не каждый день меня пытаются изнасиловать в лесу и не каждый день я провожу сложные очищающие ритуалы.
Вернувшись в дом, я скинула плащ, а затем отвернулась к стене, снимая вконец порванное платье. Дальше носить его возможным решительно не представлялось, а значит, поутру следовало взяться за нитку с иглой. Возможно, выйдет перешить его, а может, я сошью нечто…демократичное из этого плаща. Длинного классического платья из него точно не выйдет, но хоть какое-то. Не говоря о том, что мне  совсем не хотелось заставлять возлюбленного в очередной раз видеть это вещественное напоминание случившегося.
-Завтра я закончу ритуал, мне понадобится много времени, возможно, около половины дня. – Сказала я, не решаясь закончить собственную мысль.
Медленно стянув перчатки с рук, аккуратно сложив вещи на стул, я села на кровать, неловко закусив губу и собираясь произнести то, чего мне не хотелось совсем. Не хотелось не только говорить, но и делать.
-Затем… нас обоих ничего тут больше держать не будет. И мы сможем отправляться в дорогу.
Я подняла на Нартелла внимательный пытливый взгляд. Мне не хотелось расставаться с ним, но необходимость продолжала диктовать другое. Обнадеживало, что у нас есть ещё эта ночь и половина дня. Может… может и завтрашняя ночь. Ведь глупо отправляться в путь в преддверии темноты.
Я протянула Лари руку, приглашая в объятия к себе и Морфею.

Окидывая взглядом небольшую комнатушку, которую обойти можно было в четыре шага (что мы успешно и делали с завидной регулярностью), с обветшалой печью, скрипящей, не рассчитанной её владельцем на двоих, кроватью, старым потертым столиком и парой ещё крепких, хоть изрядно поживших стульев - я испытывала покой. Мне начинало казаться, что этот домик лучшее место из всех, где я когда-то бывало. Я даже подумала, что могла бы осесть здесь, как друид, после того, как закончила бы своё дело.
Помочь очистить от магической скверны то, что осталось от Алого Дола, связать себя с духом того древа, что исцелю и...
Взгляд останавливается на Лари, его слова заставляют нежно улыбнуться. Может из-за настроения самого Лари, что передавалось мне, может из-за усталости, но меня охватила светлая печаль и мгновенно на щеке заблестела слеза. Я порывисто вздохнула, стирая её и улыбаясь чуть более виновато.
-Я совершенно не могу контролировать свои эмоции. - Произнесла я, едва ли не шепотом, и даже не столько возлюбленному, сколько себе.
Что же имел ты ввиду? Что отправишься со мной на ритуал? Это я и так понимаю. Что отправишься со мной и дальше? Разделить путешествие на двоих? Я бы прошла с тобой любую дорогу.
Я погладила теплую ладонь мужчины, внимательные глаза блестели от слез, на губах играла улыбка, а непослушные кудри спадали на плечи. Мне не хотелось озвучивать этих вопросов. Вообще не хотелось говорить. К чему? Мы вместе сейчас, что бы не было дальше: этот лес, этот мужчина, эта хижина - уже стали самым важным событием моей жизни и таковыми и останутся, пройди хоть тридцать три года.
Невольно, поддавшись настроению, сознание стало подкидывать образы седеющего Лари, появляющихся в уголках глаз смеющихся морщинок, думалось и о большем количестве шрамов...
Интересно... как буду я меняться с годами? Конечно, я буду меняться куда медленнее, чем он. Скорее всего, в его пятьдесят, я буду выглядеть лет на тридцать максимум...
Нет, представленная картина почему-то не пугала меня. Может потому, что как друид - я чтила и признавала необходимость цикла. Да, я всегда страшилась подобного исхода - пережить любимого мужчину, но всё же. Мне думалось сейчас, что это вовсе не так страшно, как если бы я пережила его из-за шального клинка или стрелы, что не позволят мне увидеть таких перемен.
- Не нужно ругать её, Лари. - Мягко обронила я, опускаясь рядом и устраивая голову на плече возлюбленного, мягко касаясь губами ключицы, - Я счастлива.
Честно закончив мысль, я закрыла глаза, практически мгновенно проваливаясь в крепкий безмятежный сон, полный дыхания любимого человека, леса и чувства тепла.

Ночную темноту разрезал отблеск хищных глаз. Едва слышимые шаги и злое рычание раздирает тишину. Кто-то из узников открывает глаза и проглатывает собственное дыхание. На них смотрят волки. Обнажаются поразительно белые клыки в злобном оскале. Шаг за шагом, и волчье кольцо замыкается вокруг нерадивых мародеров, что перешли границу чужого терпения. Звери кидаются, но терзают темницы сотканные из корней. Просто пугают, играя в лишь им понятную игру. Их словно бы тешит ужас на лицах пленников. В какой-то момент, уже оба очнувшихся мерзавца начинают слышать не рычание, а злой угрожающий смех.
-Бесовщина... - Испуганно глотая воздух обронил один, и в этот же момент волчьи лапы уперлись в плетение его темницы, а пасть клацнула у самого горла. Несчастный и рад бы крикнуть или отпрянуть, но лишь с ужасом дернул руками, не в силах даже закрыть лицо и горло от клыков в тесной тюрьме.
Хлопок крыльев, и рыжая молния, сделав круг над пленниками и их ночными тюремщиками, тут же растворяется между деревьев. Она довольна.

На сей раз я проснулась с первыми лучами, проникшими сквозь ветви деревьев. Мерное дыхание Лари заставило улыбнуться, я подняла глаза на его шею, где ещё были едва заметные следы прошедших манипуляций, а затем медленно, стараясь не нарушить его сна, встала, с твердым намерением по-колдовать немного.
Бросив короткий взгляд на платье, я пообещала себе подумать об его перешиве после, а пока позволила себе стянуть рубаху Нартелла, которая оказалась весьма больше меня. Подвернув рукава, я передернула плечами в немом одобрении имеющегося наряда, и вышла их хижины, прихватив сумку и притворила дверь. Уходить далеко я не собиралась, но нужно было подумать о завтраке и обеде, и мысль у меня имелась.
Тихое, мерное пение - утренняя молитва, слова благодарности Лесу и пожелание доброго здравия, обращение к его духам. Руки тянутся к небольшим мешочкам, вынимая из тех разного рода порошки, корешки и семена. Легко, словно невзначай, всё это рассыпается по земле лишь в мне доступном порядке, и вот у деревьев вокруг уже появляются лица незримые человеческому взгляду, не человеческие, а скорее животные, внимательные, и каждое из них подхватывает мелодию. Утренний ветер, словно подыгрывая, пляшет между крон, изредка шутливо поднимая мои растрепанные волосы.
И вот, шурша ковром из опавшей листвы, из за дерева появляется чудной старичок. Его руки и ноги покрыты толстой древесной корой, золотые, с рыжа, волосы и длинная борода обвиты плющом, а на мягких полненьких щеках растет свежий мягкий мох.
Я низко поклонилась дедушке Лесовику, который с добродушной улыбкой поправил сползшее с темечка птичье гнездышко,в котором недовольно забурчала потревоженная кедровка.
-Дедушка Лесовичок. - С теплой улыбкой обратилась я к духу, тут же, по привычке, переходя на другой язык - Fuscus venit ad lucem, canticum puellae non dare pausam ita zemlitsy non iram. Mihi, mi senex, imperium tuum in brevi tempus.

Улыбчивый старик погладил бороду, сорвав лепесток с плюща и, дунув на тот, пустил по ветру, врастая в землю корявым пеньком. В этот же миг, из земли стали пробиваться ростки. Я заулыбалась.
Разбить огород за пять минут? Могу, умею. Да и не только это. Эх, картошки не осталось, а то бы ещё и её пару клубней вырастила.
Войдя в дом, я задумчиво слила остатки ухи в чашку и решила, что из неё выйдет не плохой способ сказать "спасибо". Лишь боковым взглядом я подмечала в окне, как продолжают свой рост растения и, словно бы пронеслись месяцы, начинают на них зреть плоды. Сделала я это, разумеется, не из-за секундного голода и желания позавтракать с Лари чем-то вкусным, но и для того, чтобы обзавестись провизией на последующую дорогу.