"Завтра мы снова будем учиться отбивать атаки мечом. Сегодня я был хорош. Ну правда. Удар слева, справа, и вот так, а потом подвернулся под руку и колющий прямо в открывшийся бок! Я был молодцом. Настоящий воин! Отец должен гордиться мной. Он же видел? Он не мог не видеть, он ведь и пришел только, чтоб посмотреть, насколько я славно управляюсь с мечом, - Бреоган незаметно покосился на шагающего рядом отца. Тот был таким важным, величественным, взирал на всех вокруг, как на мелких копошащихся червей под ногами. А сам шел вперед, словно плыл, настолько безупречной была его выправка, настолько отточенными были каждые его движения. Рео, безо всяких сомнений, едва ли не боготворил отца, который юному эльфу казался идеальным во всех аспектах. Бреоган жаждал непременно быть похожим на него и млел от счастья, если получалось вызвать у отца одобрение или даже похвалу. Поэтому сейчас, когда они шли после урока фехтования, маленький Феллоу едва мог сдерживаться от того, чтобы не спрашивать у родителя, как тому понравилось зрелище. - Ну да, конечно, Гарриэл смог меня одолеть, ну так он подставил подножку, а это нечестно. Но если не считать его, то я сегодня был самым лучшим! Даже учитель это отметил", - а вот отец всё молчал, и сколько бы ни поглядывал Бреоган на него в ожидании, ничего не менялось. Мальчишка в итоге расстроился, и к тому времени, как они подошли к дому, насупился, нахмурился и растерял последние крохи воодушевления, оставшегося после учебы. Разве что матушка могла похвалить, если рассказать ей, как ладно орудовал деревянным мечом сегодня ее единственный и любимый отпрыск. Но тут ощущения были бы совсем не те. Бреогану хотелось быть похожим на отца, хотелось получать именно его похвалу, слышать именно от него мотивирующие и одобряющие слова. И именно его молчаливое равнодушие остро резало по сердцу мальчика.
         Наверное, поэтому, вернувшись домой, Рео, не посмев отказаться от семейного ужина, постарался съесть всё, как можно быстрее, и попросить соизволения уйти в свои покои. Но вместо того, чтобы оставаться там, он, дождавшись часа, пока всякие звуки в их огромном доме смолкнут, выбрался через окно в сад. Спустился туда по раскидистой яблоне, что росла прямо у окна. Сложно было сказать, чего пытался добиться Бреоган таким поступком. Ему хотелось сбежать хотя бы на одну ночь. Как всякий ребенок, он чувствовал себя непонятым и неоцененным по достоинству. Отец так и остался строгим и молчаливым, а мать под взглядом мужа не посмела как-то приласкать сына или порадоваться его успехам. В итоге, Рео бродил по тёмному саду, переходящему в настоящий густой арисфейский лес, в глубоких и безрадостных раздумьях.
         "Ну ничего, - размышлял он, пытаясь успокоить себя таким образом, - завтра я и Гарриэла одолею, а учитель скажет отцу, что я лучше всех. И тогда... Тогда, может, в следующее своё путешествие отец возьмет с собой и меня! Поймет, что я уже взрослый и что могу помогать. Я ведь и коней седлать умею, и доспехи чистить, и костёр разводить. И тут, в этом тёмном-тёмном саду ничего не боюсь. Даже с закрытыми глазами пройти могу и не заблужусь. Вообще ничего не боюсь!" - то ли он действительно так думал, то ли убеждал себя в этом, преодолевая собственные страхи, притом что с детства боялся темноты. Но как говорил учитель, ты никогда не перестанешь бояться, если не заставишь себя смотреть своим страхам в глаза.
          Именно поэтому он, наверное, и дальше пытался убеждать себя в том, что эти звуки хрустящих веток под ногами, ощущение чужого взгляда в спину, покрывающаяся из-за этого кожа мурашками и дорисовывающее всякие ужасы воображение - лишь результат страха перед темнотой. Бреоган шел вперед, подныривая под низко спускающиеся ветви. Днем он часто тут бегал, с детворой они играли здесь в прятки. Но ночью знакомые места превращались в неизведанные дебри, а то, что при свете солнца было обычным деревом, сейчас казалось чудовищным монстром, выбравшимся из адской пасти. И всё равно мальчик упорно продолжал идти вперед. Но всё же чувство того, что кто-то следит за ним, его не покидало. И в конце концов, он всё же не выдержал, остановился и, оглянувшись, будто мог что-то разглядеть в кромешной тьме, грозно спросил:
          - Кто здесь?!
          Точнее это ему казалось, что вопрос прозвучал грозно и громко, а на самом деле это было похоже на писк дрожащей от страха мышки перед затаившимся в зарослях тигром. И тут же почувствовал, что не может и пошевелиться. Разве что перед этим Бреогану, кажется, почудился чей-то едва различимый шепот. Мальчишка запаниковал еще сильнее. Если бы он сейчас мог, то без оглядки бросился бы куда угодно вперед, ломая ветви, продираясь сквозь чащу. Лишь бы никто не дышал ему во след и не заставлял юное сердечко колотиться в бешеном ритме от страха. Но невидимая сила сковала его тело и то отныне не желало подчиняться. Зато Бреоган по-прежнему всё прекрасно слышал, а видел лишь смутные шевелящиеся очертания перед собой. Что то было - чьи-то тени, фигуры или просто ветви деревьев, колышущиеся от ветра, он не мог сказать. Ему любое движение казалось едва ли не атакой скопища чудовищ. И спустя несколько секунд на глаза мальчишки легла повязка из грубой шерстяной ткани. Тихий писк вырвался из глотки эльфа, но вскоре и рот ему зажали, не позволяя издавать даже такие еле слышимые звуки. А после Бреоган почувствовал, как его оторвали от земли и, кажется, забросили к кому-то на плечо. Неизвестные личности не переговаривались между собой, поэтому определить, сколько их тут и зачем они это делают, Рео не мог. Но он очень-очень испугался и молил всех светлых богов даровать ему сейчас хотя бы слабую возможность сбежать.
         "Я больше никогда-никогда не буду убегать из дома. Никогда не ослушаюсь родителей или учителей. Я буду прилежным и старательным. Я всё-всё-всё сделаю, только пожалуйста верните меня домой!"

Никто на призыв показаться или обозначить своё присутствие не отозвался. У юного эльфа всё внутри постыдно сжалось от страха. Только что этот воин размышлял о том, как всех поколотит и победит на завтрашнем уроке фехтования, и вот уже сейчас думает лишь о том, чтобы никто его здесь не нашел. Ужасные монстры рисовались воображением в темноте. И еще ужаснее стало, когда все подозрения Бреогана внезапно подтвердились. Действительно, сад Феллоу, плавно переходящий в нехоженные арисфейские дебри и не отгороженный от них даже бутафорским заборчиком, таил в себе множество сюрпризов. Неоднократно отец предупреждал Рео не забредать глубоко в чащу, особенно в одиночестве. Особенно ночью. Ночь скрывала своим непроглядным покровом любой нечистый умысел.
        Нападение на мальчика подсознательно им ожидалось, но из-за того, что эльф не видел в темноте и смутно ориентировался в этой части сада, он попросту не сумел сориентироваться. Именно этим впоследствии Бреорг себя оправдывал. Будь-де он в курсе, откуда ждать удара, то, несомненно, сумел бы его отразить. Как? Чем? О, то вопросы второстепенные. О них мальчишка не думал, его мысли сейчас, к примеру, лихорадочно бились, едва ли не в истерике, о черепушку изнутри, и сообразить что-то дельное Рео попросту не был в состоянии. Однозначно, похитители его куда-то тащили. Рот, сначала зажатый ладонью, теперь был забит кляпом. Какая-то соленая и противная тряпка, источающая запах лежалой ткани и влажной древесины. Теперь бы сосредоточиться, чтобы не среагировать на подобные ароматы и не исторгнуть содержимое своего едва опробованного за семейным столом ужина.
        "Что им нужно? Кто они? Имир, Играсиль! - да, в тяжкие минуты Бреоган внезапно отбрасывал бунтарский юный дух, который препятствовал всяким мольбам и обращениям к светлым богам, и вспоминал их имена. - Помогите! Я всегда-всегда буду слушаться! Я неделю целую простою на коленях перед вашими статуями и выучу все молитвы, которые знает матушка!"
         Не зная, чем еще задобрить богов, Бреоган вспоминал все свои оплошности или плохие поступки и обещал, что никогда больше не станет такого делать. Послушай его сейчас - да из него вышел бы идеальный во всех отношениях эльф. Но вот следует отдать ему должное: несмотря на то, что был Рео совсем маленьким, он ни слезинки из глаз своих не проронил. Этому, наверное, в первую очередь научил его отец, едва только младший Феллоу стал делать свои первые шаги. "Никаких слёз твоих не должен видеть этот мир - ни душевных, ни телесных". И до сих пор Бреорг придерживался этого, словно самой своей главной молитвы.
         Похитители двигались быстро и ладно. У них, должно быть, имелась сюда настоящая проторенная тропка, и они, углубившись в чащу, без труда находили обратный путь. Возможно, освещали себе дорогу факелами или магией. Уж этого-то Бреоган знать не мог, раз его глаза были плотно завязаны. Грязную тряпку хотелось выплюнуть, но увы. Тугой узел смыкал ее края на затылке мальчика и оказался сцеплен так крепко, что никакие мотания головой результата не возымели. Оставалось только мычать и брыкаться, но несколько внушительных ударов в область темечка немного пацана угомонили. Бреоган был вполне смышленым парнишкой. Он прекрасно понимал, что не поиграться и не пошутить тащат его неизвестные, и мысленно прощался с жизнью. Последний удар вообще на какое-то время поверг эльфа в беспамятство.
          А бандиты, тем временем, уже далеченько отошли от владений Феллоу. Они явно направлялись в сторону эльфийских границ и точно знали, какими дорогами двигаться, дабы не попасть на глаза стражам Арисфея.
          - Надо было бросить его в мешок, - тихо пробурчал один голос, на что два других цыкнули. Да, мальчишка угомонился и болтался безвольным кулем на плече одного из воров, но кто знает. Вдруг притворяется. Не следовало раньше времени как-то обозначать себя. Ведь не зря Бреогану завязали глаза.
          - Кто-то едет, - шепотом испуганно сообщил первый и тем самым остановил остальных подельников, следующих по пятам. - Быстро в чащу и тонкой тропой уходи с глаз, пока не перестанешь слышать голоса, - тот, что нес мальчишку, не прекословил. Быстренько отступил и нырнул в густую темноту. Факел остался у одного из похитителей и тот высвечивал огнем широкий круг, вглядываясь в неожиданного ночного путника.
          - Кто здесь? - громче крикнул он. При ближайшем рассмотрении оказалось, что ночной путник - девушка. - Вы заблудились? Вам помочь? - они изображали готовность в этом. Два эльфа, облаченных в рейнджерские одеяния. Соответствующее оружие при них. А еще медальоны с линиями, формирующими фигуру цветка. - Мы патрулируем территорию. Стражи границ Арисфея. А вы кто и что здесь делаете? - тут и без особого внимания ясно, что заезжая девушка - не эльф. Выглядит, как человек. А людям в святая святых проход воспрещен.

Бреоган почувствовал, что направление, куда его несли, изменилось. И, кажется, голоса стихли. Через ткань мешка он поначалу видел свет от факела и смутные тени на его фоне, но теперь всё погрузилось в непроницаемую мглу, причем эльф не мог понять, каким образом тот, кто его несет, хоть что-то видит и различает дорогу. В свои пятнадцать лет он смутно себе представлял, что для этих дел могут быть различные приспособления - начиная от артефактов и заканчивая врожденными способностями. Зато сумел понять, что бандиты разделились, и теперь с Рео остался лишь один.
       "Там кто-то был, там кто-то был", - как заведенная кукла повторял он мысленно. Ведь это был призрачный шанс на спасение, и мальчишка принялся дергаться, словно угорь в руках рыбака. До тех пор, пока не получил кулаком по голове и, пискнув, не затих, оглушенный. Тот, кто нёс его, удирал всё дальше и дальше. Он даже не оглядывался, как будто или не переживал о судьбе своих соратников, будучи уверенным в том, что они справятся с любой напастью, или был совершенно к ним равнодушен. Скорее даже второе. Видимо, кто-то стоящий выше заплатил наемникам, и задача доставить пацана оценивалась даже выше, нежели жизнь подельников. Теперь бандит уже перешел на бег. Он быстро удалялся от того места, где остались двое других, прикидывающихся эльфами. Эльфами-то они как раз и были. Вот только не местными, не лесными, и даже скорее не чистокровными. Хранили в себе примесь человеческой крови, что было различимо при ближайшем рассмотрении. Но не для эльфов разницы особой не было, на то они, видать, и уповали.
          Встреча ночью в лесу оказалась совершенно неожиданной и незапланированной. Оба оставшихся перед носом незнакомой девушки похитителя были готовы задерживать или пускать ей пыль в глаза ровно столько, сколько нужно, пока третий уносит жертву как можно дальше отсюда. Когда полуэльфы разглядели, что перед ними обычная девушка, одинокая и, на первый взгляд, безоружная, то чуточку расслабились. Вероятно даже, что в их головах мелькнули коварные мысли разжиться чужим добром, а то и женской лаской. Пусть даже против ее воли. Особенно потешили алчную душу слова о ценном даре для короля. Странно только, что ценный дар едет в руках одной на вид хрупкой девушки, без охраны, без сопровождения. И вдобавок глухой темной ночью. Наверное, тут аргументы "против" возымели больше веса, чем "за", потому полуэльфы не бросились сразу отбирать коня и зажимать девушку в кустах, а пока что сохраняли принятую конспирацию.
        - Легких вам дорог, путница, - с поклоном приветствовали ее бандиты. В движениях их не было такой грации, как у чистокровных эльфов, но для человека в том разницы не виделось. - Что же вы забрели сюда в такую ночь? Эльфийские врата закрыты до утра, разве вас никто не предупредил об этом? - на самом деле это была фраза в молоко. Они понятия не имели, закрываются ли ворота Айна Нумиторы, равно как и слабо представляли себе, как те выглядят. Но это могло бы помочь им избавиться от девчонки, если вдруг она решит проявить настойчивость и упасть на хвост. Проводите-де ее, добры молодцы. Нет уж, дорогуша. Если желаешь провожатых, тогда изволь отплатить. По-своему. Мужчины переглянулись между собой, как будто одними взглядами перемолвились о том, какие у них отныне планы на девушку. Но планы покатились кувырком, когда перед полуэльфами предстал... дракон.
          Они позорно заверещали, и темный лес подхватил эти вопли, унося в темноту неба над макушками деревьев. Может быть, глупо было бросаться в бегство, но это стало для них единственным выходом, который пришел в голову сразу же, а на раздумия времени попросту уже не оставалось. Факел полетел на землю, рассыпая искры вокруг. Оба полуэльфа сиганули синхронно в разные стороны от дороги - и только пятки засверкали. Попробуй тут их еще догони. Громоздкому дракону лавировать меж стволами деревьев уж точно не просто. На то, видимо, бандиты и рассчитывали. А если бы крылатый ящер решил погнаться за третьим сообщником, который волок на себе мальчишку-эльфа, то тут потребовалось бы еще больше труда. Удрать ведь тот успел основательно.

Они удирали всё дальше и дальше. Придя в себя, Рео не сразу понял, где он и что с ним происходит. Удар по голове выбил эльфа из реальности ненадолго - всего-то на минут десять-пятнадцать, а казалось, что прошла целая вечность. Мальчишка едва ли не хлюпал носом. Кто бы мог подумать - он, тот, который горделиво заявлял, что является уже настоящим воином и способен драться в одиночку едва ли не с горными троллями, сейчас позорно кусал грязную тряпку, которую ему сунули в рот в качестве кляпа, и был готов разреветься. А может быть, уже... Соленые слезы ползли по щекам. Бреоган не рискнул снова дергаться, не желая получить очередной удар. Уж лучше не терять сознания и не пропустить любой лазейки, ведь не может быть судьба столь жестока к юному Феллоу и не давать вообще никакого проблеска надежды.
         Но минуты ползли, похититель бежал, как настоящий конь, перескакивая через поваленные поленья и пни. Он уж точно видел в темноте.
         "Он видит в темноте, - сказал себе эльф, еще не зная, полезна ли ему будет эта информация или нет. Пока что это был плюс отнюдь не для Бреогана, ведь тот в ночи не мог различить ни зги, а нынешняя ночь вообще была на удивление тёмной и тихой. - Неужели никто мне не поможет? Совсем-совсем никто?"         
          Он был готов уже окончательно разувериться в возможности спастись и обессиленно безвольным кулем повиснуть на плече бандита. Рео мог теперь только слушать окружающие звуки и говорить с самим собой. Он то приказывал себе заткнуться и не хлюпать носом, как девчонка, то терял крупицы уверенности в благополучии исхода этого происшествия и снова ощущал солоноватый привкус на губах.
          Тем временем, похититель уже выбрался из лесу и улепетывал по тонкой извилистой тропе через поле, где трава достигала по пояс, а то и по грудь. По мешку, в котором находилась голова Бреогана, хлестали стебли растений, кажущиеся настоящими плетями. И теперь эльф хныкал еще и от этого. Если он поначалу думал, что это над ним решили подшутить мальчишки-соседи или соперники по тренировкам, то теперь, когда почуял, что родной Арисфей выпускает его из своих волшебных объятий, уже мысленно распрощался с жизнью. Не вселили в него еще отвагу, не закалили его сердца ратные подвиги. Всё, что бушевало там до сего дня, было почерпнуто из рассказов старших эльфов, со страниц книг, с картин, из легенд и сказаний... А всё это, как известно, зачастую бывает слишком далеко от истины.
         
          Когда девица обратилась в дракона, полуэльфы-недорейнджеры бросились врассыпную. Факел остался шипеть на дороге, а оба бандита улепетывали, петляя, как зайцы, и запутывая следы. Но, в отличие от своего третьего сообщника, эти двое в темноте не видели, и скорость их бега была низкой, равно как и попытки укрыться от бдительного драконьего ока. Один из бандитов, посчитав себя в безопасности, нырнул в какой-то овражек, да там и затих, укрывшись меж корнями огромного дерева. Второй же понадеялся, что дракон погонится не за ним, старался воспользоваться этим моментом и удрать как можно дальше. Наверное, он выбрал не ту сторону или не тот путь. Надеявшись, что густые непролазные заросли станут для массивного дракона непроходимой преградой, он продирался сквозь них, костеря и ночь, и неожиданную путницу на дороге, и то, что гладко расписанное и разложенное по полочкам задание неожиданно обернулось таким фаталическим провалом. Может быть, стоило заткнуться и направить всю свою энергию не на мыслительный процесс, а на выбор оптимального пути для побега - вот тогда и удалось бы удрать. А так...
         Он ощутил сильный удар в спину, и далее непроглядная ночь и полный мрак осветились бликами в глазах. Был один удар, другой, и самый сильный в итоге пришелся по лбу - это полуэльф со всего размаха впечатался в корягу. Арисфейские деревья, кажется, тоже начали проявлять своё негостеприимство к тем, кто нарушает благословенную тишину.
         Когда дракон нагнала свою жертву, то увидела, что лицо его залито кровью, а сам он едва дышал. Но был жив, хоть и без сознания. Естественно, он не мог ни ответить, ни услышать проникновенных речей чешуйчатой. Зато тот шум, который оказался соткан из тишины в процессе погони, эхом разнесся по окрестностям, как круговая волна от брошенного в озеро камня. И эльфийские рейнджеры, настоящие рейнджеры, всполошились.

То, что угрожала она тщетно, стало очевидно в тот самый момент, когда несчастный случай практически выбил дух из первого похитителя, попавшего в драконьи лапы. Должно быть, если бы не это досадное обстоятельство, то дракону удалось бы склонить полуэльфа на свою сторону и выяснить, что же здесь всё-таки происходит. Но теперь ей оставалось лишь смотреть, как последние крупицы жизни покидают искалеченное тело. Дыхание стало редким и прерывистым, на губах страдальца показалась кровь. А после добыча Цессирис обрела-таки свой покой. Возможно, покой. А возможно, и посмертное возмездие.
        Второй из беглецов, засевший за причудливо выступающей вырванными из земли корнями корягой, едва мог унять свое безумно колотящееся сердце. С драконами дел иметь ему прежде не доводилось, да и был он, скорее всего, салагой. Наверняка так неудачно для него обернулось первое темное дельце, взятое у заказчика. На дело отправлялся он в сопровождении двух более маститых бандитов, а сам должен был держаться дальше и "смотреть, как надо". Теперь же, схоронившись в лесной чаще, надеясь на темноту и заросли эльфийских лесов, он молился одновременно всем своим богам, каких только мог вспомнить, и уповал на то, что дракон оставит его в покое, переключившись на более важных персон. В конце концов, сам-то он - по сути лишь мальчишка, сбившийся с тропы. И вот показалось, что все звуки замерли, а лес, в какой-то миг превратившийся в бурлящий водоворот, уже успокоился. Полуэльф выдохнул и только сделал робкий шаг от своего укрытия, как услышал обращение в свой адрес. Ох, такого испуга он еще не ощущал. Едва ли штанов не обмочил - точно! И быстро повернувшись, пытался вглядеться в темную фигуру, которую теперь-то он точно никогда в жизни не забудет.
        - Нннет-нет, я ничего не делал! Я... яяя... я просто заблудился, а те двое мммменя подобрали и ссска...сказали, что доведут до оп... опппушки, - заикаясь, как девица на выданье на смотринах, он едва мог соображать. Хотя понимал, что дракон теперь и не дракон вовсе, но всякие слухи знал он об этих коварных и могущественных существах. Что-то полетело ему под ноги, но парень не обратил на то никакого внимания, разве что интуитивно сделал шаг назад, и в установившейся зловещей тишине под его подошвой хрустнула сухая ветка. Этот звук показался раскатом грома над головой. И снова у полуэльфа зачастило сердце до таких неимоверных чисел, что как бы не хватил его удар. Даром что молод!
         А дракон, видимо, забыла, что ее противник не видит в темноте. Он не видел ее окровавленных рук и потому не мог проникнуться всей трагичностью момента. Не понял, что это улетело ему под ноги, а потому не понимал, что именно она от него хочет. Точнее догадывался, конечно, не тупой ведь. Но всё же тянул до последнего, пытаясь по-прежнему играть роль наивного дурачка.
         - Яяя.. я не знал, что оннни собираются делать. Я... я .. всё скажу, ттттолько не ешьте меня, бббблагородный дракон, - ему и в голову не приходило, как можно говорить с представителями этой древней расы. На что может дракон действительно обозлиться, и что не следует испытывать его терпение, если не хочешь потерять голову от такого близкого знакомства.

          Ну, а у Бреогана всё по-прежнему было плохо и печально. Он сердцем чувствовал, что Арисфей остался позади. Если поначалу ему показалось, что кто-то рядом и подмога замаячила на горизонте, то теперь такие перспективы остались в черте леса. Эльф пытался что-то сказать, он мычал, силясь стянуть грязную повязку со своего рта, но кляп держался крепко. Похититель, который волок на себе мальчишку, перешел на быструю ходьбу. Бег его основательно утомил, дышал теперь бандит тяжело и чувствовал, как слабеют его мышцы. Бешеный рывок давал о себе знать.
          - Передохнем немного, - шепотом сказал он сам себе и сбросил мешок наземь, заставив Бреорга сдавленно пискнуть. Сам похититель на какое-то время остался на ногах, вглядываясь острым взглядом с пейзаж позади. Но лес, стеной выстроившийся у горизонта, казался спокойным и тихим, погони видно не было. - Надеюсь, они выберутся. А если нет, то...
           Тут и гадать не приходилось. Если дракон не пришибет, то эльфийские рейнджеры, которые наверняка уже всполошились, пристрелят безо всяких вопросов. Благо, сумеречному удалось сбежать, а полуэльфов они не привечают точно так же, как и простых смертных. Он пнул мальчишку, как будто проверял, жив тот или нет. Но там и без этого жеста доброй воли было понятно, что жив, так что бандит просто захотел отыграться хоть так на своенравной добыче за пропажу своих соратников. Бреоган, почувствовав, что лежит на земле, потянулся незаметно к голенищу сапога, где был припрятан маленький ножик, которым эльф частенько вырезал фигурки, сидя в саду у дома на скамье. Но едва попытался добраться до веревок, которыми были спеленаты ноги, как услышал рядом шевеление.
           - Пора двигаться дальше, сопляк, - и вновь мальчишку вздернули в воздух, как пушинку. А вот ножик остался лежать в траве. Местечко-то, поди, было приметным - смятая трава, характерные вмятины от сброшенного с высоты тяжелого груза. Для внимательного взгляда всё это сказало бы многое.