Море удивило меня. Много, много воды. Я нервничал, но старался не показывать этого. Моё волнение сейчас совсем ни к чему.
Корабль тоже заставил меня мысленно зарычать, но старался продолжал молча следовать за Ночью. Сначала всё шло относительно нормально, разве что сильно пахло чем-то непривычным. Но вот как только корабль отошёл от берега - внутри меня будто что-то перевернулось. Я схватился за борт, думая, что сейчас внутренности вывалятся наружу. Но нет, как неожиданно появилось, так же и прошло. Через некоторое время вернулось. Снова прошло и снова вернулось. Разу к пятому я привык. Старался не выходить из каюты. Благо, вместе с Ночью это путешествие началось более чем приятно. Мы почти не вылезали из кровати, но мне нравилось. Я уже почти перестал замечать, как внутри всё переворачивается. Лунные восстанавливаются гораздо быстрее людей. Вот уж никогда не думал, что мне пригодится это именно так.
Солнечные лучи золотили кожу моей волчицы. Я уже подумывал провести руками там, где сейчас лежал луч солнца, но слова девочки, будто удар молнии, поразили меня.
Ксана Гросман.
Ксана Гросман.
Ксана Гросман.
Я едва сдержал эмоции. Едва сдержал превращение. Едва не зарычал. Повисло молчание. Только сдержав себя, смог ответить.
- Ксана не у Ламюэлей. Она у своей подруги Вергилии Мэг.

- Знал? - Переспросил я. Эмоции бушевали. Будто девочка была виновата в том, что вспомнила это имя.
- Нет, я не знал её. И она не знала меня. Но именно её отец пленил меня. И именно Ксана Гросман носит под сердцем моего волчонка. И это - единственная причина, почему я не убью её. - Зверь скалился. Я встал и оделся. Будто это сейчас что-то решало. - Именно поэтому она сбежала от отца. - Моё лицо исказила ухмылка, больше похожая на оскал. - Я узнаю её запах даже на другом конце города. И да, ты можешь не ехать туда. Просто напиши письмо её отцу. И скажи, что тот оборотень, мести которого он боится, не станет нападать. Пока мы были в порту, я слышал какие-то слухи об этом. - Я достал меч, который забрал у стражника в первый же день здесь и начал его точить. Надеялся, что это простое занятие как-то успокоит, приведёт в норму.
Внутри снова всё перевернулось. На этот раз пришлось выйти из каюты и покормить рыбок содержимым желудка. Со мной раньше такое случалось только если ел что-то совсем несъедобное.
Вернулся в каюту, выпил воды. Вроде, полегчело.

Девочка говорила. Она просила. Просила о невозможном.
- Ты не веришь мне, Ирен Герра? Не веришь, что если ты попросишь - я оставлю ей жизнь? - Я смотрел и не понимал. Ксана ничего не значит для меня. Я хочу убить её не из мести. Я лишь не хочу своей судьбы никому. Не хочу такой матери для своего волчонка. Не позволю. Но если Ирен решит, что ей лучше жить - так и быть. Я обещал следовать за ней.
- Я пойду с тобой. Ты встретишься с Ксаной, я прослежу. Я встречусь с ней и поговорю. Нужно решить некоторые вопросы. - Нужно решить, отдаст ли она сына или дочь добровольно, или я вернусь и заберу силой.
- Я не боюсь. Без артефактов ей не удержать меня, а добровольно пойти им больше не заставить меня. - Заставить. Если они будут угрожать тебе, Ночь, я снова пойду в рабство. И снова сбегу, но уже не буду возвращаться. Я выживу. Не смотря ни на что.
Я чувствовал, как билось доверие. Ничего не мог сделать. Я такой, какой есть. И нечего изображать кого-то другого. Понадобится - убью. Не отдаст - заберу силой. Я зверь. Зверем и останусь.
Корабль вскоре причалил к берегу. Меня наконец-то перестало выворачивать наизнанку каждые полчаса. Доверие так и не восстановилось, воцарилось молчание. Тяжёлое, гробовое молчание.
Я шёл первым. Сейчас, восстановив часть своей силы, я стал другим. Ксана может даже не узнать меня. Она видела меня только надломленным. Теперь же я почти расправил плечи. Почти. Если бы Ирен снова доверяла мне, было бы лучше.
Я вёл узкими улицами, широкими кварталами и богатыми площадями. Ксана рассказывала мне, где живёт Вергилия. В тот день, когда я первый раз сбежал, Ксана сказала, что везёт меня к ней и рассказала мне о этой девушке так, будто мы действительно там были. Тогда эти знания мне не пригодились, но сейчас я уверенно шёл вперёд.
Наконец, я подошёл к огромному двухэтажному дому.
- Здесь. - Мы шли уже вечером, нас вряд ли кто-то видел. Я не знал, что решит Ирен и не знал, как пойду следом. Но знания мои исчерпывались - именно здесь должна жить Вергилия.

- Сейчас темно, мы сможем войти незамеченными. Через сад. - Я говорил спокойно, но будто стена и пропасть разом отделяли меня от Ирен. Будто мы - напарники на деле, не больше. Будто мы ничего не знаем. Больно ли это? Ещё как. Лучше не проверять на себе.
Я пригнулся и пошёл вперёд, сливаясь с подстриженными деревьями. Как можно стричь деревья, придавая им форму, а не помогая избавиться от сухих веток? Не понимаю. И что может быть красивого в изуродованных растениях тоже не понимаю. Сейчас я вряд ли смогу им помочь, и явно не всем. Может, позже. Может, вообще не смогу.
Растения в саду прятали меня, как прятали деревья в лесу. Я просил их прятать и Ирен тоже, но в моих словах не было силы. Она и без этого прекрасно справлялась.
Я подвёл девочку к открытому окну. Ксана и Вергилия сидели у камина и пили вино. Я рассердился, но не подал виду.
- Смотри, Ирен Герра. Слева - Ксана Гросман. - Я не хотел (да и не мог) много говорить на эту тему. Всё и так ясно. Ксана жива и здорова, губит моё дитя вином. Она с подругой живёт в особняке и ни в чём не нуждается.
Я дождался, пока она не пойдёт в свою комнату, спать. Влез на второй этаж, уцепившись за балкон.
Спрятался в комнате, рядом с которой слышал шаги.
Ксана зашла в комнату. Она собиралась переодеваться, но передумала, когда кто-то зажал ей рот. Ясное дело, это был я.
Слабый удар локтем в ребра, я даже боли не почувствовал.
- Ну здравствуй, Ксана. Давно не виделись. - Приотпуская её от себя (мне мерзко прикасаться к этой женщине) я позволил ей увидеть себя. Хотя, она узнала бы и по голосу, верно?
- Убери кинжал, я не собираюсь тебя убивать. - Ты что, правда надеялась причинить мне вред обычным кинжалом? Разве не помнишь, как я раз за разом рвал верёвки? Неужели настолько глупа? Хотя, мне то какое дело?
- Я не задержусь надолго. Пришёл сказать, что заберу у тебя ребенка как только он сможет нормально питаться. Так что можешь не переживать, что останешься одна с волчонком. Теперь прощай. И ещё - будешь травить себя алкоголем - твоя жизнь резко перестанет быть такой сладкой. - Мне хотелось рычать и уйти отсюда как можно быстрее.

Мне так хотелось убить эту женщину. Более, чем хотелось. Но я знал, нельзя. Не отвечая ни на одни её слова, я оскалился и ушёл.
Ушёл через окно. В ночь, растворился в темноте. Нет, Ксана. Я не буду рядом по доброй воле. Это единственное, что ты не получила от меня тогда, не получишь и сейчас. Я вернусь. Заберу у тебя дитя. Он волк, и не дело ему у мамкиной юбки сидеть.
Я шёл в лес. Он всегда был для меня родным, пусть это был и другой лес, незнакомый. Только ступив под сень деревьев, я спрятал одежду и оружие под корнями дерева и обернулся волком. Помчался вперёд, не разбирая дороги. Не помогло. От себя не убежать.
Я никого сейчас не хотел видеть. Даже Ночь, что ушла накануне. Знал, что Ирен не хочет меня видеть. Знал и ничего не мог сделать. Сейчас нужно отпустить прошлое, разделаться с ним раз и навсегда. Оно изменит будущее, но только так я смогу снова стать собой. Сейчас воспитать сына для меня было куда важнее того, что лежало на сердце. Я прожил уже четыре человеческих жизни, мне нельзя действовать глупо. Если Ирен захочет меня видеть, она найдёт. Если смогла найти Ксану, которая скрывается, то найти меня не будет для неё сложным. Волк будет в лесу. Где ему и место.
Поймал зайца, съел сырым. Просто потому, что мог. Я не чувствовал голода и мясо не лезло мне в пасть, но перекусить кому-то шею хотелось страшно.
Завыл.
Долго рассказывал луне я о своих чувствах воем. А когда солнце уже коснулось верхушек деревьев, свернулся в клубок и заснул. Пусть это и нельзя назвать сном, но всё же.

Я проснулся ближе к вечеру. Что-то тревожило меня, что-то не давало покоя. Оно будто жило в моей крови. Внутри меня.
Пришлось вернуться к городу и снова принять вид человека. Одеться и пойти туда, откуда шло беспокойство. Пережидать в стороне не дело. Лунные не боятся боли, они идут с оружием к ней на встречу.
Я знал и так, куда иду. Ксана. Сегодня боль снова была связана с ней. Точнее, было ещё что-то. Как маг крови я чувствовал, что что-то происходит и со мной тоже, но не здесь, а там. В покоях, откуда доносятся крики.
Я стоял на балконе. Никем не замеченный, был там, где рождался мой сын. Повивальная бабка, Вергилия и слуги бегали вокруг существа, что появлялось на свет.
Ещё до того, как солнце зашло за горизонт, я понял, что Ксана не жилец. В стае волчицы иногда умирали родами, но это было редко. Я знал, что людям сложнее. Знал, что существо внутри человеческой женщины куда сильнее её. Чувствовал его перерождение.
Не знаю почему, но я колдовал. Нет, смерть отогнать у меня не получилось. Но я и не старался. Я лишь поддерживал жизнь в Ксане до тех пор, пока ребенок не будет рожден. Иначе он тоже может умереть. А вот этого я уже не хотел.
Лишь когда услышал крик и почувствовал связь, я отпустил его мать. Она хотела уйти и я больше не держал. Нет, сейчас я ни в чём не винил Ксану. Если так случилось, значит так должно было произойти.
Я спрыгнул с балкона и вошёл в главный вход. Меня никто и не думал останавливать. Наверное, долго не забуду этот взгляд Вергилии, когда я забрал запеленутого ребенка и увёл нанятую кормилицу. Ни одна из женщин даже не вскрикнула. Одной я пообещал молчать о том, что видел и велел сказать всем, что Ксана родила мёртвое дитя. Второй пообещал хорошие деньги и спокойную жизнь для неё и её первого ребенка, если просто пойдёт со мной и будет продолжать кормить это дитя.
Дитя. Сын. Я чувствовал в нём силу, большую силу. Пока я не заметил на нём следов его матери. Надеюсь, так будет и дальше.
Я заплатил капитану корабля украденными деньгами и с рассветом мы отправились прочь из этого места. Я, мой сын и его кормилица с собственным ребенком.