1. Имя:
настоящее:Мар’Дарлион Кор-Даанэль
для людей: Марий/Мариус Даанос
в принципе, по желанию может комбинировать/менять фамилии, а то и вовсе называться произвольными именами – кто ему помешает?

2. Возраст:
822 года | ~27-30 лет на человеческий облик внешне

3. Раса:
рубиновый дракон

4. Профессия:
капитан гвардии герцога Греса, землевладелец

5. Внешность:
Что в человеческой, что в истинной форме это существо выглядит по меньшей мере… запоминающимся. Красивый, всегда богато одетый и изящно сложенный молодой человек – порой кажущийся моложе, чем многие якобы ровесники человеческой расы. Лицо отличается правильными, точеными чертами, кое-кому кажущимися чем-то неестественными – и верно, ведь весь облик – творение магии; ухоженные длинные волосы прямо-таки сияют платиновой белизной, а аристократично-горделивая осанка, уверенная, крепкая походка и холодный, бесконечно надменный взгляд глубоких фиолетовых глаз  явно намекают на превосходство, на то, что этот «человек» своим статусом, происхождением да и вообще всем априори на голову выше окружающих – и таки да, действительно выше. Отсутствие ярко выраженных бугрящихся мышц, шкафоподобных габаритов, устрашающей бандитской рожи, татуировок и сети шрамов только подчеркивает это невысказанное ощущение – особенно когда дело доходит до собственно дела.

В истинном облике выглядит как… дракон. Увидишь – ни за что не спутаешь. Крупный ящер около четырнадцати метров от кончика носа до кончика хвоста и чуть меньше пяти метров в холке; покрытый темно-алой чешуей, переливающейся на свету и дивно сияющей в лучах солнца. Крылья – большие, кожистые, покрыты такой же чешуей с наружной стороны. Вытянутая голова с зубастой пастью увенчана слегка изогнутыми острыми рогами, взгляд и выражение морды – перманентно недовольные.  Начиная с темени и далее до кончика хвоста идет прочный костяной гребень, подобные же шипы – на конечностях. Хвост довольно длинный, гибкий, увенчан острым шипообразным навершием. 

6. Характер:
Гордыня, самоуверенность и беспринципность – три основы, красной линией проходящие сквозь все, что творит и мыслит это создание вне зависимости от выбранного облика. Дракон всегда остается драконом – и для крылатого хищника едва ли кто-то или что-то сравнится в ценности с самим собой. Ему совершенно чужда мораль даже многих сородичей – а уж о человеческой и речи не идет: что значат для высшего существа правила мотыльков-однодневок? Порой бывает забавно поиграть в разные роли – но ставить бескрылых наравне с собой? Всерьез признавать их превосходство? Ха – порой случалось даже так. Ненадолго – до момента, когда дракон покажет  свою истинную суть. Ну, а если ящер играть не настроен либо вы ему не интересны – попытка нервировать это создание будет одной из последних ваших ошибок. Драконы вообще весьма вспыльчивы.
Общество смертных Мар’Дарлион, в силу  достаточно молодого возраста и ряда других причин, находит весьма забавным и порой занятным. А уж размеры ничем не обеспеченного самомнения этих жалких насекомых и вовсе могут заставить смеяться до колик. Как человеческие монархи обожают смотреть за потешными игрищами дурачков-карликов, наряженных в царские мантии, так и дракон получает немало удовольствия от недолгих, лет по тридцать-сорок, постановок спектакля о верности и чванстве на подмостках вполне реального, а не придуманного  пьяным драматургом мира. Дракон вообще любитель развлечений, как и многие из его рубиновокрылого рода – причем в отличие от серебряных собратьев – развлечений жестковатых, порой даже жестоких. А еще дракон – мастер лжи и недомолвок. Было бы странно ожидать чего-то иного, не правда ли?
Что же касается более приземленных качеств – в этом Марий во многом похож на своих самоцветных родичей.  Он вполне договороспособен и разумен, особенно если того требуют обстоятельства.  Не сильно обремененный моральным грузом, дракон безразличен к вопросам борьбы добра и зла; считая животную сущность хроматических сородичей чем-то низким и неоправданно опасным, он тем не менее отнюдь не способствует победе справедливости и мира во всем мире – наоборот, с удовольствием вкушает плоды социального неравенства. Вечные вопросы – вообще не его тема: у Мария более приземленные интересы. Это, помимо упомянутой страсти к развлечениям – разнообразные ценности. Ничего нового, конечно – разве что в этом стремлении он пошел немного дальше некоторых других драконов, коллекционируя не только банальные золото и самоцветы, но и различные произведения искусства и просто необычные вещи. И не только вещи. Восприятие в облике дракона и человека несколько различается – и дракон, зная об этом обстоятельстве, охотно интересуется всем, что способно доставлять эстетическое удовольствие и смертным. Власть же и мирское влияние интересуют его не как самоцель, а скорее как средство достижения других, более интересующих высшее существо целей.
И – мести. Мести тем силам, что однажды сделали его игрушкой в своих лапах. Дракон не до конца узнал, кто они – но кем бы они ни были, их ошибка будет последней.

7. Биография:
Обстоятельства рождения этого дракона не слишком интересны и не так уж важны, поскольку не сильно отличаются от стандартных для крылатых созданий условий. Из кладки пары рубиновых драконов, имена которых забыты, ибо никогда не имели особого значения, одним днем вылупились трое детенышей – чтобы на ближайшие пару веков провести вместе с «родителями», покидая спрятанное у самых корней Скалистых гор обиталище лишь на недолгое время. «Родители» не проявляли особенной любви и привязанности в том смысле, в каком воспринимают это люди – но защищали свое потомство и учили всему, что было необходимо в дальнейшей жизни. Человеческому разуму сложно понять, и еще сложнее описать словами само существование существа, чуждого для понимания, не имеющего – до поры – ничего  общего с человеческим образом жизни и мышления, поэтому первые десятилетия взросления юного дракона навсегда останутся загадкой. Лишь заглянув в глубины памяти можно отыскать смутные, сложно воспринимаемые ограниченным разумом смертного образы той, иной жизни. Узкие коридоры переливаются сотнями оттенков теней в горячем дыхании самой земли; потоки магмы источают жар – душный, невыносимо жгучий и вместе с тем неодолимо приятный, резонирующий с биением горячего сердца, играют отблесками на тонких сияющих чешуйках; кровь стучит в висках, во всем теле, сливаясь с шелестом скользящего по камням тела, замирающего перед броском; мгновение – и уже кровь зверька струится по острым когтям, на удивление приятно омывая чешуйки; слева и справа – неуловимые человеческим ухом, но четко осознаваемые тональности довольного, одобрительного рыка; года, сливающиеся в секунды – и ледяные потоки воздуха бьются в расправленные крылья, создавая завихрения ни с чем не сравнимого восторга; и как венец всего – чувство пронизывающих каждую клеточку тела потоков магии, охватывающих весь мир, делая его твоим продолжением. Два века, что смертным показались бы заточением, были лучшими в жизни дракона – время, когда чувства и мысли гордого создания, направляемые мудрыми наставниками, еще не смешались с въедливым белым шумом эмоций человека.

Но все имеет свойство заканчиваться. Настало время, когда драконы выросли – и это время ознаменовало момент, когда пришла пора уходить. Не было прощаний, как не было и гневных проклятий в адрес родителей, «предавших» свое потомство – рубиновое племя не знает таких понятий, ведомое многотысячелетней памятью крови. Три крылатые тени покинули мрачный горный массив в один день и, в последний раз завернув сложную фигуру в небе, разлетелись в разных направлениях.
Мар’Дарлион, что был средним в тройке – вылупившись на минуту позже «первенца» – держал путь на запад. Одержимый идеей влияния и превосходства, ящер поселился в глубине заброшенной, давно истощившейся шахты и обратил пристальный взгляд на ближайшие поселения. Очень скоро он обучился менять облик так, чтобы почти не отличаться от человека – и, выходя на разведку, подолгу изучал их повадки, разыскивая путь наименьшего сопротивления.
Так уж вышло, что в  затерянном среди гор поселении, название которого навсегда забыто, жили архаичным укладом и весьма своеобразной верой – а знакомых с магическим искусством были единицы и те – на крайне ничтожном уровне. Именно они распознали в незваном госте существо гораздо более могущественное, чем все вместе взятые – и самому существу оставалось лишь сыграть на их дремучем фанатизме, выставив себя аватаром темного бога, требующим поклонения.
Облик красного дракона – да, рубиновое племя легко спутать с красным – и у более грамотных обладающего дурной славой, здесь и вовсе привел полудикарей в благоговейный трепет. Некогда заброшенная шахта на два века стала святилищем, а ее обитатель – маленьким богом. Темный народ внимал каждому слову, кормил и приносил жертвы – человеческих, впрочем, за небольшими исключениями, он не требовал – и трудился, активно трудился, обустраивая логово и отрывая все новые и новые штреки и стволы в поисках залегающих богатств земли. Ловко манипулируя разумом старейшин и демонстрируя магические фокусы, Мар’Дарлион пользовался рабским трудом и рабской же верностью до тех пор, пока на горных разработках не докопались до того, что лучше было бы не трогать.
Дракон сразу почувствовал опасность этих руин, затерянных глубоко под горами – и того нечто, что спало в заваленных каменных залах. Он чувствовал опасность этого объекта – или существа? – даже для него, и потому не только наложил строгий запрет на посещение свежеоткопанных тоннелей, но и сам не приближался. Во избежание: давным-давно его научили, что всматриваться в бездну бывает опасно даже для дракона. На этом, казалось, и забыли – лишь после стало понятно, что нет.

…Драконий культ жил своей жизнью, так же медленно, как и ранее, вырождаясь и служа своим фантазиям, обретшим воплощение – все больше спящее в подгорном логове. Редкие гости, забредавшие в глушь и навсегда остававшиеся там, не меняли ничего – до той поры, когда вслед за пропавшими пришли другие. Так уж вышло, что чужаками оказалась пара любителей приключений и проблем из крупного города на юге, оставившая дневниковые записи – а родителями оказались люди сильные и влиятельные. День, когда на полудикий культ обратил внимание внешний мир, стал для него последним. Наверное, каратели не знали, с чем им предстояло столкнуться. Эхо гибели рабов разбудило хозяина – и дракон, в непонимании, переходящей в ярость, вышедший наружу, тотчас обрушился на тяжеловооруженный отряд волной чистой магии. К сожалению, среди нападавших тоже были знатоки – и в скоротечной волшебной схватке сошлись силы, резонанс которых пробудил то, о чем уже давно забыто. Что было дальше – сказать трудно, но это нечто изменило судьбы всех участников конфликта… если, конечно, слово «судьба» применимо для мертвых.

…Когда он очнулся, все казалось страшным сном. Кошмаром, настигшим усталого, истощенного и израненного человека в холодном лесу. Страшные видения о драконах, культистах и рыцарях, демонической силе и темных богах казались ничтожным наваждением перед лицом надвигающегося голода. Он пытался вспомнить себя, глядя на отражение в мутных водах пруда, сияющего в лунном свете, и тщетно угадывая в иссохшем, покрытом синяками и порезами юном лице что-то знакомое – и… не мог. Человек знал, как его зовут – но имя осталось единственным, что связывало его с прошлым, сегодня полностью забытым.
Человек шел сквозь заросли и буреломы, теряя счет времени и утоляя голод тем, что попадется под руку.  К концу пути он плохо соображал и едва ли имел связь с реальностью – но тогда-то ему, наконец, повезло.
Юношу нашли – в придорожном овраге на краю леса. Проезжавший мимо старый торгаш приметил тело и, по одному ему ведомым причинам, решил остановиться. Остановился. Спас, можно сказать – погрузив в повозку и довезя до ближайшего селения, в теплый постоялый двор.
А потом, когда парень оклемался – заковал в цепи и повез в город. Никто не препятствовал – тот был в своем праве.
Чувства потерявшего память человека никого не волновали – ни «спасителя», ни охрану рабского рынка, ни новых хозяев, купивших парня за увесистый мешочек монет. В тот же день он был погружен в глухой металлический ящик и, во мраке и смраде, вывезен в края, имени которых тогда не знал. А что он вообще мог знать, кроме своего имени, видений и тяжелой пустоты, зияющий где-то в глубине души и сознания…
Хозяева оказались… странными. В течении года нового раба просто держали в темнице – не давая умереть или сойти с ума, не выпуская – и наблюдая. Человек чувствовал наблюдение кожей, хотя в камере не было окон – а сквозь тонкие сетчатые решетки в четырех метрах над уровнем пола было сложно что-либо увидеть. Почему не умер от чахотки через месяц заключения в холодной и сырой темнице, почему не лишился рассудка и зачем хозяевам вообще была нужна эта игра  – загадка. Долгими часами парень проводил в раздумьях на эту тему, но так и не нашел ответа. Рабов – он вспоминал невесть откуда – использовали для работ, их насиловали, кастрировали и превращали в живые манекены, приносили в жертвы и даже поедали – но никогда не тратили на бесцельное содержание время и деньги просто так. «Возможно,» –  думал он – «Все кроется в прошлом». Но что в этом прошлом? Он мог быть наследником престола давно забытой страны, кровным врагом семьи хозяев или еще кем угодно – но не помнил, кем именно являлся. Лишь затаенная ярость и чувство, незнакомое ранее, держали его по эту сторону той незримой границы, что разделяет холодный, сверкающий жестокими ледяными гранями рассудок – и теплые, манящие воды безумия. Он должен сопротивляться. Выстоять. И укусить в ответ.
А потом все начало меняться.
Его начали выводить наружу – и проводить странные, непонятные действия.
Сады фигур и панорамы, заставляющие шевелиться неясное ощущение где-то в глубине разума, тела и души. Допросы – визжащими, изломанными голосами на неизвестных языках. Толстые иглы, врывающиеся в жилы и выкачивающие кровь в медные сосуды. Пытки болью и звуком, а затем – недели полной тишины. Острые ножи, вскрывающие грудную клетку и суровые нити, сшивающие края разрезов – а после хозяева словно забывали о пленнике – лишь раз в день безмолвная фигура бросала в темницу немного воды и пищи, в течении месяцев и лет…
И все закончилось.
В тот самый день, когда человек ощутил тонкие струйки тепла, растекающегося по жилам, медленно растапливающего ледяные оковы. Сквозь тонкие решетки он видел оранжево-алые языки, пляшущие по ту сторону его тюрьмы – а вооруженная фигура, ворвавшаяся в камеру спустя часы и мгновения, уже не напоминала ту, что приходила раньше.

…Освобожденный раб шагал, опираясь на плечи молчаливых воинов, уходящих от заходящейся дымом и пламенем усадьбы – и ощущал, как медленно возвращается жизнь. А вместе с ней – нет, не воспоминания, а затаенное чувство чего-то, скрытого внутри и ждущего своего момента.
На последующие расспросы о себе и о культистах, державших его в рабстве несколько лет, человек не мог ответить ничего более того, что знал – а знал и помнил он немного. Бессильными оказались даже городские маги, неспособные исцелить покалеченный разум, словно эта рана была нанесена чем-то не принадлежащим этому миру. И все же их проверка не была напрасной: у парня обнаружили определенный магический дар и, то ли по доброте, то ли из расчета, помогли поступить в Академию.
Следующие годы Марий – именно это имя помнил человек – провел в ее стенах, интенсивно обучаясь контролю над огнем. Время и потеря памяти оставили свой отпечаток на личности – нелюдимой и резкой – но он и не желал искать друзей. То самое неясное чувство все сильнее рвалось наружу, и человек знал, что о нем не следует рассказывать. Годы пролетели быстро, Марий без труда сдал экзамен и доказал, что обучился тому, что мог – и был готов поступить на службу тем, кто его спас… но потом пришли сны.
Сны о подгорных туннелях и заснеженных вершинах, биении ветра и пульсе магмы. Сны, словно из другого мира, резонировали с его внутренней сущностью, манили и звали к преображению. Изучивший теорию магии, человек прекрасно знал, что это невозможно, что люди не становятся магическими существами, а у него же, как всем известно, была аура человека. И все же он решился – и, бежав из города под покровом ночи, двинулся в неизвестность.
Он скитался около десяти лет в поисках себя, сопровождаемый снами. Из города в город, предлагая услуги мага и уходя, получив плату – дабы не попадаться на глаза тем, кому не стоит. Знавший Мария удивился бы тому, какой поразительно неизменной остается его внешность – но те, кто его знал, остались далеко позади. В странствиях он связывался с не лучшими компаниями, проявляя темные стороны пробуждающейся памяти; тренировал не только разум, но и тело, обучаясь владению оружием; он узнал много людей и не только, исходил едва ли не все континенты – и под конец пути, уже в составе наемной роты, купленной очередным искателем сокровищ, оказался в смутно знакомых местах.
И тогда он проснулся.

Возвращение к этому месту было нелегким. Скалистые горы встречали гостей не только суровым климатом, но и весьма недружелюбными взглядами жителей – чудовищ и призраков, никогда ранее не выходивших на свет. Наемники исполнили договор – и пали один за другим, идя к указанной заказчиком цели. И именно там, в подземном комплексе, когда-то удерживавшем в заточении неведомое зло, человек вспомнил, кем является на самом деле.

…Блестящий алыми огнями в лучах заходящего солнца силуэт улетал прочь от места, сыгравшего столь значительную роль в его судьбе. В смятении и ужасе от произошедшего, упорно пытаясь сшить память двух частей своей личности воедино, рубиновокрылый дракон летел навстречу закату. У него не было тех, с кем можно было поделиться мыслями – да если бы и были, едва ли ящер стал бы это делать. Брат и сестра, родители, смертные, едва не ставшие друзьями – все они страшно далеки для того, кто обречен на одиночество на вершине незримого Олимпа.

Впереди были долгие десятилетия и века, в течении которых Мар’Дарлион вновь познавал мир – теперь уже с иного ракурса. Победивший проклятье, запечатавшее внутри человеческого тела, прошедший полный круг, он чувствовал себя значительно более достойным, чем иные жители этого мира. Почувствовав вкус не только лишь к прежней жизни, но и к будущему, в которое не все могут смотреть, он все больше внимания уделял новым знаниям и ощущениям – все чаще принимая уже ставший привычным человеческим облик. Общество смертных казалось ему занятным, а возможности по влиянию на него доставляли ни с чем не сравнимое удовольствие. Это было не так, как в начале своего пути – не простое паразитирование на глупых невеждах и полуживотное существование. Это было нечто выше, сложнее – и полезнее. Несколько веков провел он в новых странствиях, в поисках знания, культуры – и богатств, разумеется. Блажь, свойственная драконам, приняла весьма причудливую форму.
Несколько десятков лет назад, прибыв в окрестности Греса и пребывая в человеческом облике, волею судьбы спас жизнь некоему дворянину. На самом деле дракон прекрасно знал, с кем имеет дело – и, манипулируя событиями в свою пользу, завел дружбу со спасенным, бывшим  наследником герцога. До поры скрывал свою природу, открывшись уже после того, как «друг» взошел на престол – и, при помощи лести и легкого ментального воздействия, добился приближения к герцогскому двору. В течении лет дракон служил герцогу Греса сначала телохранителем, затем – неофициальным советником, а после очередного предотвращенного заговора и вовсе получив должность капитана герцогской гвардии. Служил, надо сказать, верно – разумеется, не забывая и о себе: получив неплохой участок земли, небольшой замок и самоцветную шахту в придачу. Впрочем, он не один такой – при дворе и в городе есть еще несколько драконов, в основном металлических клинических добряков, отношения с которыми складываются, надо сказать, противоречиво.
На текущий момент продолжает служить герцогу до сих пор, принимая участие в решении проблем города – и своих личных, о которых знают не так много. Как долго продолжится – сказать сложно, но, судя по всему, изображать верноподданного ящеру еще не надоело.

8. Способности:
- немагические умения и способности:
Умеет говорить, читать и писать на многих языках мира. Присутствуют определенные познания в истории, географии, литературе и еще паре человеческих наук. Способен цитировать сотни литературных произведений, в том числе забытых многими из живущих людей. Играет на музыкальных инструментах, в основном – на арфе. Все благодаря нечеловеческой памяти и свойствам драконьего интеллекта.
Знаком с теорией магии, в том числе с той ее частью, что преподается среди смертных.
В человеческом облике – во всех отношениях неплохая физическая форма. Не то чтобы сильнее тренированного человека, скорее выносливее. В форме дракона, впрочем, также не самый сильный из сородичей, сказывается возраст и долгое пребывание в теле человека.
Владеет одноручным оружием ближнего боя на среднем уровне. Знаком с военной теорией.
- магия:
Ментал – высший
Стихийная магия – огонь – высокий

9. Оружие и артефакты:
- Одноручный длинный меч. Вороненая сталь, отличная двусторонняя заточка, рукоять украшена стилизованной головой дракона. Не зачарован.
- Комплект латных доспехов в характерном стиле, украшенные драконьей символикой. Вороненая сталь, заказная работа, идеальная подгонка под человеческий облик, рациональное распределение веса, минимум уязвимых мест, пока что никакого зачарования. Но скорее парадный, нежели боевой.

Артефактов нет, предпочитает надеяться на собственные силы и магию, нежели зависеть от внешних источников.

10. Прочее:
~  Аватар подберете сами или оставите это администрации?
сам
~  Частота посещения игры? (Хотя бы примерно сколько раз в неделю)
посещать часто. Постить – как получится.
~  Опыт игры на ролевых?
присутствует.
~  Контакты (icq, агент или e-mail). Никакие ЛС не будут приниматься!
neverchanges@yandex.ru
~  Откуда узнали про форум
знакомая рассказала
~ Кодовая фраза из Правил как доказательство того, что вы их читали (вы ее узнаете, она выбивается из контекста). Писать под скрытый текст

11. Пробный пост