Вот именно за такие морозные и белоснежные начала дня Феал был благодарен своему отцу. Не только за то, что он вырос из его плоти и крови, но и за то, что прародитель обосновался именно в этом промерзшем снежной коркой до самых недр краю. Снегу, ветру и холоду герцог был благодарен вдвойне. Снег и холод - одни из самых верных друзей Феала, здесь они стабильны, они сгоняют людишек в стайки, не давая расползаться слишком далеко, просто потому, что по одному они не могут выжить. Хорошая снежная буря, дочь двух верных союзников Феала, легко может помешать людскому каравану или отряду, если те ослабнут умом и решаться напасть на Ржавый Дол, но, чтобы помешать вылазкам шефанго понадобится что-то более эпичное, чем сплошной снегопад или буран. Комфортный уровень температуры, запас выносливости и просто силы несоизмеримо различны, так что шефанго воруют людей под покровом красиво падающих снежинок. Еще спасибо отцу, снегу и холоду за то, что вокруг имений ни эльфы или айрисы, а такой доступный и быстро воспроизводимый скот как люди. Только благодаря этим выродкам Имира и Играсиль Феал сейчас собирается на охоту, с любовью перебирая свой арсенал.
Пока Амарайя занималась деморализацией пленников, потому что большой меховой кот не может не жульничать, Феал де Шитрок, встав у пары ящиков, в которых хранился его арсенал, подбирал сюрпризы для двуногой дичи. Феал заботливо перебирал свои металлические игрушки и лучшие убирал в большой красный мешок с золотистой веревочкой. Чтобы сюрприз не засветился раньше времени и не напугал людишек, Феал поставил одного охранника за свою спину, чтобы использовать его как живую занавеску, а то, что зря он плащи из шкур бронто разрешает им носить? Мясо не должно видеть ножа, которым их будут резать до самого конца, в данном случае, ножей. В играх со связанными рабами не требовалось много охраны, вместе с Железной Лапой Феал мог бы без труда вырезать все это сборище, охрана стояла на границах охотничьих угодий, чтобы никакая блудная зверюга не забрела на запах человеческой крови и испражнений, ну и чтобы победитель точно получил свою награду в виде стрелы, хоть Амарайя и обещала им провизию деньги и свободу, Феал любил подстраховываться. Хоть победители за всю историю забав обортницы и шефанго бывали настолько редко, что можно их было пересчитать по пальцам одной руки, Герцогу приятно было думать, что мясо его рабов не пропадет за зря. Врать людям Феал не считал зазорным - они слишком слабы, чтобы его кодекс распространился на них. К тому же шефанго столько для них делает, ворует их из грязных голодных поселений, стаскивает в уютные и защищенные камеры, несколько недель откармливает, а потом дает им возможность послужить топливом в желудках высшей расы его сородичей. По не очень скромному мнению Феала, люди получали за несколько недель рабства самую большую честь в их жизни и лучшее отношение к ним, к тому же, где они увидят самого большого в мире кота и такой разнообразный арсенал для их поимки и свежевания? Складывались эти игрушки в красный мешок, как любил говорить Феал, красный от крови жертв. В этот раз в подарках для людей оказались: два мясницких крюка на цепи удлинённой на несколько метров, молоток для отбивки мяса и так кое-что по мелочи, вроде метательных ножей и шипов. Севера за спиной не было - драгоценное оружие не будет оскверняться кровью рабов, да и с ним бегать неудобно, к тому же даже, если Феал не успеет или не захочет вытаскивать орудия из мешка, он сможет просто забить безоружного раба сумкой с подарками, а еще сапогом или кулаком, черная броня на же на нем, а у людей нет ничего, что может ее пробить. Закончил сбор волшебного мешочка Феал как раз в тот момент, когда в голове зазвучал голос Амарайи. Как всегда дерзкий и нетерпеливый, ну, а что, покажите кота, который вежлив когда голоден, и Феал сожрет вас вместе с ним.
- Всё, всё, заканчиваю, кошка- сказав это, Феал закинул мешок на плечо и подошел к Железной Лапе – Мурлыкнешь что-нибудь нашим гостям на удачу, а, кошка?- если шефанго решил, что рабы будут умирать не задаром, а за то, что посмотрели на самого большого, красивого и говорящего кота, значит, так оно и будет. «Давай хвостатая побубни что-нибудь в их жалких головах, пусть увидят восьмое чудо света» добавил Феал де Шитрок по ментальной связи и положил ладонь на голову кошке, нежно поскрёбывая ее широкий мохнатый лоб.

Отредактировано Феал (11-10-2016 17:47:53)

Наблюдая за тем, как замковый хищник нарезает круги перед рабами, Феал жалел, что у него нет под рукой глины или жидкого метала чтобы, когда Амарайа отойдет, втихоря залить следы ее хождения и показать ей что ее следы имеют самую что ни на есть круглую траекторию, и этим самым победить в давнем споре о том ходит ли кошка кругами или нет. Только вот ни скульпторов, ни сталеваров рядом нет, а кровь людишек настолько непригодна, что отскочит от наста на сугробе, как плевок или птичье испражнение. А пока можно не сокрушаться об своих недостатках, а смотреть как твой кот марширует перед рабским стадом. Зачем это делать? Ну, потому что так можно приятно убить секунды бездействия, наблюдая за тем, как лапы кошки поднимаются из сугроба и опускаются обратно, неслышно проминая снежный покров. Вообще кошачьи лапы - это штука обманчивая, они мягкие на вид, такие же на ощупь, но подушки их тверже сапог, а по силе... Ладно, можно не брать в расчет Железную Лапой, та своей муфалкой и взрослого шефанго во сне удавит, если взять обычного кота достаточно сильного, чтобы усидеть на одном человеческом лице и положить его ночью на ребенка или женщину, утром вы получите посиневший труп с обгрызенными ушами и довольного, отдохнувшего кота.
Да, Феал любил котов, возможно, даже больше чем своих сородичей и конечно больше чем людей. Порой Феал не понимал, как эти животные еще не выжили людей, просто одной ночью, не передушив всех их самок и детенышей. Еще Феал видел в котах своих детей с Амарайей, да природой это почти невозможно, но если бы они были, то они были бы такими же красивыми, бесстрашными и наглыми как эти четвероногие, потому что коты - это лучшее что шефанго видел на Альмарене и, если вы попробуете убедить герцога Ржавого Дола в обратном, ваша голова треснет под его сапогом.
Тем временем в голове Феала зазвучал голос Амарайи, отвлекший его от созерцания передвижений ее же лап и не дал начать озвучивать их вслух, повторяя любимый звук «муф-муф». Когда тебе шесть сотен с лишнем лет понятие «маразм» не существует, есть понятие «мудрость» и «на своей волне вот», и Феал мудро скользил по волнам понятным только ему и Амарайе.
Голосок из головы с грохотом перекатился в окружающий мир и РЫК Амарайи услышали все, кто был вокруг. Феал не удержался, уронив мешок в снег начал смеяться во всю силу своего голоса, держась за пузо, чтобы броня не пошла по швам и не лопнулась. Хоть это и было невозможно, но раз сегодня день чудес, значит и магическая броня по шву поехать может. Проржавшись в сласть, Феал дал сигнал слугам и те начали освобождать рабов. Пока слуги возились с цепями, изображая усердие, чтобы не оказаться следующими в этих самых оковах, шефанго опустился на одно колено около кошки, и запустил руку в свой красный мешок.
- Мохнатая, ты же знаешь, из какой сказки этот мешок? Да? - спрашивал герцог то, что и так было очевидно, но ему нужно было удержать внимание Амарайи, пока он рыщет в сказочном мешке. Чтобы выиграть еще пару секунд Феал опять начал поглаживать морду Железной Лапы, не лоб и уши, а нос, челюсть, щеки и всю любимую мордаху в целом. Шефанго не стеснялся теребил кошачий мордас, провоцируя ту тяпнуть за пальцы. Даже если кошка отгрызет всю кисть полностью, Феал не обидится, с его регенерацией это вопрос пары лет, а двуручником махать можно и одной рукой, главное подобрать правильную алхимическую подстежку. Вот наконец вторая рука нашарила то, что нужно, и Феал вытащил это.
- Посиди спокойно, Амарайа, - довольно серьезно буркнул Феал, накидывая на широкую шею кошки толстую стальную цепь с большими звенящими бубенцами, чтобы укрепить все это украшение шефанго понадобились обе руки, и он перестал лапать морду кошки. Застегнув все это, он дал по бубенцам, чтобы все вокруг обдал переливистый звон.
- Ну вот, теперь у твоей добычи будут все шансы наделать специй в штаны, когда ты будешь догонять их! – договорив, Феал взял кошачью голову за уши притянул к себе и куснул за лоб. Ну не целовать же было ее в густой подшерсток? С таким мехом и лизок броното не почувствуется, а покусывания вполне приемлемое выражение привязанности. Отодвинувшись и сев на снег, Феал еще раз рассмотрел колокольчики на шее оборотницы, а потом повернул голову к рабам, которые уже лишились цепей и во всю улепетывали к флажкам.

Кажется подарок был принят нормально, по крайней мере широченный мохнатый лоб не влетел в челюсть Феала, и шефанго не полетел кубарем. Ну да, котик весом в пару соток килограмм может изобразить таран одним изящным прыжком. В любом случае, звенелки порадуют сегодня рабское стадо, и это главное. Может, Феал найдет этим звенелкам применение и после охоты. А что, чего бы не позвенеть на весь замок, складывая случайные мелодии, пока пехаешь кошку; от мысли об этом, улыбка на лице Феала стала еще шире, но пока надо было вернуться к охоте. Об этом довольно навязчиво напомнила Амарайа, да и рабы не отличались тишиной и тактом: ломанулись не хуже стада бронто, чудом не затоптав друг друга, на рассыпную у них ума не хватило, вот и бежало большое стадо вперед к флажкам, к мнимой свободе и достатку. Амарайа, наверно, пообещала немало золота победителям. Шефанго подумал, что кошка не сильно расстроится, если на ужин у них будет этот самый победитель с вертелом, вкрученным в его тушку из огромного шефанговского лука. Правда, глядя за тем, как это стадо бежит, проваливаясь в сугробы, уже можно было понять, кто не доползет и до середины, а то и вовсе вскроет глотку об заледенелый сугроб, неудачно поскользнувшись и упав на брюхо. На севере сурово все, даже сугробы, сосульки и праздники. Поднявшись из пригретого сугроба и затоптав след от собственной задницы, шефанго взвалил свой багровый мешок на плечо, и побежал вслед за стадом. В том, что верный олень Рудольф чесанет вперед и в скором времени окрасит свой волшебный нос в алый цвет, сомневаться не приходилось, наоборот, надо было торопиться взять свою долю, чтобы не быть просто дедом с мешком из краски, который почем зря надрывал спину.
Длинными ногами легко бороздить сугробы, десяток-другой шагов, и вот уже первая отставшая овечка оказалась в поле досягаемости. Конечно, можно было наступить на людишку сапогом, чтобы он не рыпался, пока Феал подберёт подходящий подарочек. Только вот на кой хрен он будет тратить свои сюрпризы на больных, уродливых и тупых рабов, вон впереди сколько хороших улепетывает. Так, причислив своего первого за сегодня раба к списку дерьмовых детей, Феал де Шитрок, размахнувшись мешком, со звоном и хрустом опустил его на человечишку. Раздался хруст костей, на сугроб брызнула первая кровь, мозги, и покатилось глазное яблоко, когда в твоем мешочке топоры, молотки и прочая прелесть по извлечению боли. Самый брутальный мешок с подарками стал булавой, собранной из различной оружки, и завернутой в подарочную упаковку. Сказочная ткань мешочка подкрасилась красным пятном в виде лица первого счастливого раба, а Феал побежал дальше. Хоть на убийство ушли считанные секунды, людская дичь умудрилась расползтись по всему полю, а некоторые так и вовсе совершили нехилый прорыв, и выглядели мелкими точками. Шефанго прибавил скорости, поднимая клубы снега при каждом поднятии и опускании ботинка, но бежать просто так Феалу стало скучно, и он решил прочистить глотку.
- ХОУ-ХОУ-ХОУ! - во всю глотку ревел шефанго, повторяя звучок из сказки каждый раз, когда лишний метр таял между ним и новым счастливым рабом

Бегать с мешком становилось все веселее и веселее. Феал был готов уверовать в то, что он волшебный, хотя магия там была только в повышенной прочности и облегченности всего, что в нем лежит. Но сколько волшебства в нем было в том плане, в котором понимают это слово люди. Да, не так безнадежна была эта раса. На первый взгляд, будучи дерьмовыми магами, воинами и дипломатами и живя чуть дольше бронто, они умудрялись находить магию во всем, даже если ее там нет. Вон, даже Феал проникся духом самообмана и уверовал в силу своего мешка. И это вам похлеще, чем карлики в колпачках, ведь в мешочке собраны всевозможные волшебные железяки, пропитанные кровью почти невинных кметов. Да и не просто так слегка сбрызнутые, а пропитанные от рукоятки до лезвия, и, в отличие от жалкой людской руды, не покрывшиеся ни одним пятнышком ржавчины.
Вот только Феал вошел в роль морозного деда настолько, что уже решил, что не по чести ему расчехлять мешок самостоятельно, да и недостаточно красный он для отмороженного деда. Твердо решив прокрасить свой мешок от и до, Феал уже замахнулся над новым кметом, так удачно поскользнувшемся на снежку. Мешок уже начал описывать круг и приближаться к новой баночке с краской, как вдруг Феал отпустил одну руку, вернулся и, едва не полетев в сугроб, дал непозволительно много времени кмету. Человек оказался не так вдохновлен подарком и быстренько дал по своим обоссаным тапкам. Феал не без труда, но избежал падения, и теперь, опустив мешок на снег, рассматривал себя. Впервые за шестьсот лет жизни шефанго делал это с удивлением и вовсе не для того, чтобы понять какой из укусов на лапе болит сильнее. И слава Рилдиру не потому, что его сиськи стали мягкими и круглыми, а область под животом углубилась и обмякла. Герцог Ржавого Дола не поменял пол, хотя на месте здоровенного воина в черных доспехах стоял здоровенный толстый мужик с бородой. Пузо было выдающимся, и это мягко сказано, как будто Феал съел свой мешок, и теперь пытается переварить. Да Рилдир с ним, с животом, при попытке наклонить голову, он видел, как торчала борода, но самым новым были по- идиотски огромные башмаки. Если бы не ощущения, можно было подумать, что все это настоящее, но борода не была колючей, как ей положено: она была холодной, и это натолкнуло на мысль об одном хвостатом шутнике, чисто случайно обладающим нужной для этого магией.
Феал рассмеялся в голос, и это вышло почему-то как:
- Хоу-Хоу-Хоу, - шефанго, теперь полностью подцепивший дух праздника середины зимы, стал вертеть бородатой башкой в поисках одной шутницы. Ну да, Амарайа иногда прятала что-то своей иллюзией. Как-то раз, за пьянку без оборотницы, Феал проснулся и долго искал самую важную запчасть, которая должна была принять вертикальное положение, но пока была накрыта ее иллюзией.
Так что стоило радоваться, что теперь он просто толстый старик под два с лишним метра в высоту. А вот какой облик примет Амарайа, оставалось только гадать, но недолго. Бородатая башка повернулась в ту сторону, где стоял олень в праздничных зимних хреновинах и светил своим красным носом на всю округу.
- Рудольф, мальчик мой, яви нашим гостям свои зубки, пока мои зеленые эльфы не напихали в них леденцов, - гаркнул Феал кошке, которая вроде никого еще не сожрала, что странно. "Или мне просто подойти и оттрахать твой олений зад, доча?" Орать это было бы уже по крайней мере странно, так что Феал попробовал подумать, используя тем самым ментальный канал общения, отчасти чтобы его точно услышали, ну, и чтобы не шокировать своих воинов еще сильнее. Если маскарад они еще сглотнут, то вот зрелище толстяка, вертящего на своем посохе оленя с огненно-красным носом, может привести к массовому дезертирству.

Кажется, кошка уже и так начала охотиться без всяких поднгонялок от Феала, Амарай была даже больше чем занята выслеживанием людских задниц на белом снегу. Кошка и в шкуре оленя выглядела как тот хищник, которому на все хвостом постучать. Кот, сколько бы он не весил, кем бы не был, в своем подсознании всегда остаётся котом, даже если выглядит как олень с красным носом. Наблюдая за движением барса, точнее Рудольфа, Феал ломал себе башку насколько большая разница, между тем как движется иллюзия и тем, как ведет себя настоящие тело Амарайи. Если это простенькое заклинание, а оно таковым и было, ведь даже с любовью эльфийки к безумным шуточкам, она бы не стала на охоте расходовать сильные заклинания и возиться с откатами просто чтобы поудивлять шефанго и людей. Да и будь это что-то посильнее, Феал бы ощущал не холодок на месте бороды и пуза, а поверил бы в его вес и плотность, и шлепнулся бы в снег, барахтаясь как черепаха от столь резкого изменения.
Вот потеха бы была, если бы еще людишки были не настолько трусливыми и успели бы подбежать, нахватать оружия из мешка и натыкать его в красноносого деда! Вот и скачущая фигурка оленя с красным носом, светящим на все поле, забавляла Феала не меньше, особенно когда этот олень с поистине кошачьей грацией и скоростью преследует трусливого раба. Может быть даже испугавшегося больше чем нужно, примерно так чтобы вместе с адреналином в кровь опорожнить кишечник себе в штаны, прямо на морозе, будь он голодным еще бы куда не шло, но Амарайа требовала, чтобы пленников кормили не просто хорошо, а на убой в прямом и переносном смысле. Ну и грешно винить людей за то, что некоторые из них обосрались, сначала, когда огромный плотоядный кот проревел клич на человеческом языке, затем, когда их забивали гремящим мешком, а теперь, когда одного из них жрет олень из сказки, распахнув свою пасть как чеширский кот. Так иллюзию Амарайи видел или предполагал Феал, что уж там рассмотрел человечишка перед смертью, одному Рилдиру известно.
В голове шефанго послышались слова о том, что он больше не первый охотник на этом снежном поле, Феал поспешил это исправить. Подойдя к мешку, герцог распахнул его решив, что хватит страдать фигней и пора начать охотиться масштабно. Запустив лапу в алую чудо-тряпочку, Феал вытянул первое что зацепилось. Это оказался мясницкий крюк на цепи огромных размеров, ну как раз такой, что используют шефанго чтобы подвешивать бронто и особо толстых людей. Взявшись за груз на конце, Феал начал раскручивать цепь у себя над головой, набирая обороты и выбирая жертву. Ей стал тот счастливчик, что не умер от мешка, рывком оборвав вращение, Феал послал крюк на встречу странно бегущем рабу. Парниша с раздутыми от страха штанами не успел проскочить буквально пару шагов, чтобы уйти из зоны поражения крюка, ржавая железяка разворотила ему бок, намертво засев в теле, а сила удара сбила с ног и отбросила на пару метров влево.
«Два-один, Рудольф! Рыбачу я все равно лучше!» - не без удовольствия отчитался Феал в рогатую голову Амарайи.

В Ржавом Доле нет больших озер или рек, и рыбалка не играет никакой роли в заготовке провизии, но все-таки Феал кое-что в ней смыслил. А именно, когда нужно подсекать и тянуть, что он и сделала, когда чавканье разнеслось по всей долине, а кишки и кровь разлетелись по сугробам. Подергав цепь, Феал убедился, что крюк держится не на одних внутренностях жертвы, но и на косточках, которые он поскреб, дернув еще пару раз. Герцог и по совместительству дух зимы, веселья, грабежа и праздничного насилия стал наматывать цепь на локоть, подтягивая к себе свой улов. Человек, если и был еще жив, то до этого момента. Может быть он лежа и думал, что сойдет за труп и никто его не тронет, он замерзнет, а ночью встанет, заправит кишки и побежит дальше. Но не тут-то было, рывками тащащий крюк рвал остатки мышц и костей, и счастье человечешки, что он сдох от болевого шока. Феал мотал цепь, а кишки добычи разматывались по насту с каждым пройденным тушей метром. Выходило что-то похожее на новогоднее украшение, праздничное, длинное и красное, странно что люди не додумались делать так раньше, Феал даже старался, чтобы кишки вываливались определенным узорчиком, насколько это, конечно, возможно, когда ты орудуешь ржавым крюком на цепи.
Смотав где-то половину цепи, Феал подцепил добычу, выдернул крюк и с неудовольствием наблюдал, как вместе с крюком на снег шлепнулась нижняя половина человечка. Это расстроило Шитрока, ведь у него были планы на этот трофей, а он так не вовремя сломался. Придавив одной ногой теперь уже бесполезный крюк, Феал дернул ноги человечишки и те, отдав пару кусков мяса, отлипли от крюка. Теперь шефанго под маской старого новогоднего пердуна-переростка стоял и смотрел на свою сломанную игрушку - это бы мужчина на вид лет двадцати, его лицо не сохранило никакого выражения, оно вообще плохо сохранилось, разбившись об твердую шкурку сугроба. Стоя и держа в руках две половинки порвавшегося трофея, шефанго наблюдал как его подруга, звеня своими колокольчиками и сияя красным иллюзорным носом, нагоняла новую жертву. Грация оленьих ляжек не могла не поражать Феала, в очередной раз уже залипнув на обновленную жопу Амарайи, шефанго давил идиотскую улыбку. Но башка его не была пуста, в ней вертелся вопрос: «Это как же у оленя должна пасть раскрыться, чтобы такой кусок человечишки отхватить?». Ну а потом в голове добавился еще и голос кошки, он намекал о духе зимнего праздника, насилия и того, что в основе всего этого лежит дух, Рилдир его побери, соперничества, жадности и борьбы. И Феал никак не хотел уступать кошке такие простые две жертвы. Одна из которых уже вот-вот отдаст концы, если еще не сдохла, а вторая истошно вопит, напоровшись на запасы ржавого металла. Острые ломанные проржавевшие запасы, которые были разбросанным по всем владениям Феала.
В общем, шефанго решил пожадничать, и отобрать у кошки ее добычу. Только вот как помешать оленю с кошачьей грацией, да еще и бубенцами на шее, который почуял кровь и мчится к ней на всей скорости? Решение пришло быстро, хоть и желание кидаться в Амарайю едой плавно перерастало в привычку, лепить снежки было некогда, а кидать подарки из мешка опасно. Размахнувшись Фел запустил ноги человека на ход Амарайи, а потом, чуть подождав, кинул туда же и головную часть. Затем схватил мешок и побежал, не дожидаясь пока мясо шлепнет об снег или об Железную Лапу.
- Рудольф, мальчик мой! Поиграй пока с этим, а этих сорванцов оставь мне! - шефанго был в достаточно хорошей форме, чтобы бежать и орать одновременно.
- Позвени бубенчиками во славу Рилдира! - добавил еще шефанго, буксуя на повороте и меняя траектории, чтобы быстрей успеть перебить у кошки добычу. Поднимая клубы снега, Феал радовался, что он не босоногий толстяк, а шефанго в черных броне, носках, штанах, заботливо оберегающих серокожее тело от ржавых зубов древнего оружия.