Эйнеке все метался в пламени. Из комнаты в комнату, с этажа на этаж. Его одурманенный сном и охваченный паническим ужасом разум даже и не вникал в то, что тот постоялый двор был двухэтажным, но никак не больше. Маг же сейчас в своем кошмаре метался словно бы с шестого этажа на первый, а после сразу на десятый, совершенно не разбирая что к чему. Эйнеке испугался столь сильно, что уже попросту был не в состоянии более или менее анализировать все происходящее, хоть как-то усомниться в его подлинности, хотя и ложь, неточности и откровенный бред проступали все более и более явно. Вместо того, чтобы остановиться, как следует подумать и наконец заметить очевидный подвох в происходящем, маг продолжал кидаться от одной границы своего кошмара к другой, рыча и воя от отчаяния. Он искал ее, но никак не мог найти, а потому и боялся, безумно боялся, что потерял уже окончательно. Была в этом какая-то особенно злая шутка со стороны судьбы. Эйнеке вновь только-только встретил Лану, кажется, снова обрел ее, смог успокоить душу и забыть про те раны, что они когда-то нанесли друг другу, а тут этот пожар, беснующееся вокруг пламя, и он вновь все потерял. Остался один, да еще и на грани гибели. Огонь мага не трогал, но он же ему и не подчинялся. Он не мог его ранить или обжечь, а потому ярился и бесился все пуще и пуще. И он дымил, точно знал, что это единственный способ отомстить Эйнеке за эдакое оскорбление, за сам факт того, что тот все еще жив и носится в этой огненной бездне, ища то ли любимую, то ли ее призрак, слабый фантом, оставшийся после ухода восвояси. Эйнеке же задыхался.
Он кашлял и хрипел, чувствуя как дым то и дело наполняет легкие, отравляя их. Перед глазами все мутилось и плыло. Последние несколько охваченных неистовым пламенем комнат Эйнеке миновал, уже совершенно не соображая что делает, а самое главное зачем. Он просто шел, движимый самой идеей идти и искать, и неважно что и зачем. Только идти и искать, боясь гибели не своей, но того, что он так отчаянно и безуспешно ищет. В один прекрасный момент Эйнеке окончательно потерял смысл происходящего. Какой-то кусочек всего действа попросту проскользнул мимо него одной единственной темной вспышкой. Он толком не думал о том, как все успело столь быстро перемениться, но какой-то частью разума подозревал, что мог потерять сознание или просто утратить контроль над собой, начать действовать инстинктивно и совершенно необдуманно. Теперь же маг пришел в себя, но ему по-прежнему надо было идти. Идти и искать. Только на этот раз все было не столь безнадежно. Теперь его вел голос. Ее голос. Эйнеке слышал его, даже и не задаваясь вопросом о том, как он делает это. Он был пленником своих снов, рабом кошмара и совершенно не сопротивлялся эдакой судьбе, лишь покорно подыгрывал своему страху, который задавал сюжет всему этому безобразию.
Голос звал его все дальше и дальше, а Эйнеке продолжал идти, то и дело срываясь на бег. Пламя так и не жгло его, оно даже расступалось в стороны там, где проходил он, пытаясь достигнуть своей цели. Не было и дыма. Больше ничто не душило и не травило мага, заставляя давиться кашлем и чувствовать, как легкие его едва ли не выворачиваются от непереносимой боли в груди, которую все это время испытывал полукровка, и острой нехватки чистого воздуха. Кажется, кошмар решил взять небольшую паузу, внушить своей жертве надежду, чтобы затем ударить куда больнее, чтобы раз и навсегда выбить у нее землю из-под ног. Ничего не подозревая Эйнеке сам шел в эту ловушку. И он добрался до нее. Нашел Лану или точнее то, что заменяло ее в этой сцене кошмарного сна. Она была напугана, Эйнеке пытался утешить и успокоить ее, уговаривая как можно скорее идти с ним, говоря любимой, что он защитит ее от огня, что с ним стихия ей не страшна. Она не шла. Словно оцепенела от страха, не чувствуя в себе сил сделать хоть шаг к спасению. Эйнеке же все никак не мог придумать выхода из этой ситуации, хотя казалось бы он столь.... очевиден.
Сон изменился еще раз.
Пламя гасло, а странный и безвольный фантом исчез, растворившись в окружающем пространстве. Его держали за руку и его вели. Вели прочь от этого постоялого двора и от той комнаты, где Эйнеке нашел... Лану? Нет, не Лану, лишь обманку и иллюзию порожденную его собственным воображением. Настоящая Лана была с ним рядом. Она сжимала его ладонь и принуждала полукровку идти следом. Совершенно внезапно для себя Эйнеке понял, что все это всего лишь... его сон. Очередной кошмар. Кошмары мучили его весь тот год, что минул с настоящего пожара. Того самого пожара, в котором маг и его подруга чуть не погибли, оказавшись застигнутыми врасплох разбушевавшейся стихией. Страх, пережитый той ночью, стал слишком тяжелым ударом для Эйнеке. Он вовсю отыгрывался на полукровке во снах, раз за разом возвращая к событиям прошлого, но искажая их на свой лад. Кстати, самым занятным в этом страхе было то, что Эйнеке в кои-то веки боялся не за себя, а за другое живое существо, ставшее для него столь ценным и важным. Маг был готов расплатиться своей жизнью за чужую, совершенно безвозмездно и по доброй воле. Мысль об этом пугала и смущала его не меньше, чем та трагедия.
- Бардак...- совсем потерянно и озадаченно отозвался Эйнеке на слова Ланы, затем коротко кивнул, соглашаясь с тем, что так действительно лучше. После, немного опомнившись и свыкнувшись с мыслью, что все это только сон, чуть крепче сжал тонкую эльфийскую ладонь в своей руке. Слабая улыбка заиграла на его губах. Он потянул девушку за собой. Раз это его сон, то ему его и менять!
- А так еще лучше, - рассеянно бросил Эйнеке, коротко глянув на Элану, затем повел свободной рукой - зачем? - так творить ему было привычнее! Пейзаж вокруг, да и сам сон стали меняться, приобретая куда более яркие и сочные краски. Буйная растительность, фонтаны и ласковое солнце на лазури неба - маг воссоздавал в своей памяти одну из странных фантазий, что когда-то посещала его во сне. Это были сады. Ухоженные и, пожалуй, даже прекрасные.
Шрифт:
#main-reply, .punbb .post-content { font-size: ${value}px; }