Зима - это весело. Зима - это санки, коньки и вечера в "Коте" у камина с кувшином глинтвейна под лапкой, но никак не "Похоже мы заблудились, братец!", Рилдир знает сколько часов в седле и для полного счастья снежком по роже. И не только по роже. За шиворот, кажется, тоже что-то попало, а от того все вокруг сразу стало куда более мерзко, противно и сыро. Сказать, что Эйнеке был зол - ничего не сказать. Сейчас медленно, но верно маг приближался к той черте, перескочив за которую, лучше просто уйти в сторонку от всего двуногого и человекоподобного, чтобы спустя пару часов не возмещать никому убытки за сожженный между делом сарай или не объяснять зачем ты, придурок такой, бегал по всему селению и с пронзительными воплями изничтожал огненными шарами всяк встреченного снеговика. В который раз полуэльф зарекался не выбираться из Леммина зимой. Особенно ради работы. Тупой, паршивой работы, в ходе которой обязательно найдется скотина, которая оттяпает твоему коню ногу. Должно сказать, что появление близнецов на околице этого богами забытого поселения было весьма... примечательным. Двое взрослых мужчин на одном коне. Порядком потрепанные, а один уже пьяный настолько, что едва может править конем. Про изуродованную голову заказанной страховидлы, болтающуюся где-то между конским крупом и ляжкой второго седока и вовсе говорить не стоило. Детишки, которым было еще позволено играть на улице, несмотря на относительно поздний час, разумеется, сразу набежали посмотреть кто приехал и какую дрянь с собой привез.
Пьяный в доску Нат, тянущий за поводья истеричной кобылы, чуть не стал причиной смерти двух особенно бестолковых мальцов, вздумавших выскочить прямиком на дорогу. Заторможенная реакция седока и общая глупость ситуации сделали свое дело - лошадь решила засвечить, Эйнеке, сидевший за спиной у брата, чуть не навернулся в ближайший сугроб, а отрубленная башка убиенной добычи покатилась аккурат в сторону небольшой сторожки, где при надобности (скорее при отсутствии обыденной лени) досматривал приезжих чужаков местный дозорный. Итого: просрали последнюю бутыль самогона, чтобы успокоить дозорного и убедить его дать заехать в поселение, а Эйнеке за косяк Ната на прощание от тех двух сопляков и своры их друзей отхватил снежков по самое "не хочу". Орать на брата за такое вот приключение было бесполезно. По крайней мере пока. Если Наталь, нажравшись выпивки, не смог найти дорогу домой (или, по крайней мере, в сторону дома), то все, братец окончательно оторвался от реальности, ждите по утру со зверским похмельем напару. Куда проще забыть про эту ничегошеньки не овдупляющую тушу, сбросить ее где-нибудь в укромном уголочке и самому идти доходить до нужной кондиции. В принципе, Эйнеке так и поступил.
Вызнав где в здешнем захолустье трактир или хоть что-то подобное, Эйнеке отнял у брата поводья и отправил лошадь в нужном направлении. Заведение, конечно, на вид так себе и с "Котом" даже рядом не стояло, но... выбора-то нет, выпить и забыться хочется, а вот трезвым на улице, да еще и в зиму ночевать наоборот, как-то ну совсем не улыбается. До кучи нельзя рисковать своим крайне хрупким здоровьем. Огненная магия, конечно, при умелом обращении и верном составлении формул заклятий здорово так помогает избежать неприятных ощущений, вроде легкого покалывания у кончиков замерзающих ушей (вот хотя бы просто потому, что уши-то не замерзают, да-да), но переутомление и длительное поддержание чар, пускай и настолько простых, не слишком-то благотворно сказываются на самочувствии. Что уж тут говорить про крайне паршивое настроение! Добравшись до кабака и попутно возблагодарив богов за то, что тут рядом и пародия на конюшню имеется, Эйнеке оставил и коня, и брата там, бросил пару монет дрыхнущему конюху, да поспешил прочь. Туда где тепло и есть что выпить.
"Сука!" - очередной снежок прилетел нежданно-негаданно и хорошо так залепил в ухо, заставив мага аж подскочить на месте от неожиданности. Всего пару метров от конюшни к кабаку, а какой-то мелкий паршивец все равно успел. Эйнеке отчего-то свято верил, что детвора отстала от них еще у въезде в поселение. Решив не искушать судьбу и не ловить лицом новые порции снега, маг попросту влетел в главный зал таверны, да резко замер на входе с крайне красноречивым выражением лица доведенного до ручки психопата-пироманьяка. Он хотел было заставить свою физиономию принять куда более миролюбивое выражение, да что-нибудь крикнуть хозяевам заведения, где бы они не находились и кем бы не оказались, но вовремя осознал, что ничего кроме истошных и истерических воплей сейчас не сможет воспроизвести, а потому замер как вкопанный, впав в легкий ступор. Между тем снег, налипший на плащ и шляпу полукровки, стал подтаивать, отлепляться, да шмякаться прямиком на дощатый пол.

Несколько мгновений на грани истерики, да еще и в борьбе с острым желанием на кого-нибудь наорать прошли, как и желание бегать по селению и вручную топить снег, чтобы мелким засранцам нечем было в прохожих кидаться. Эмоциональное напряжение первых двух-трех секунд пребывания в трактире достаточно ослабло, чтобы дать волю разумному и рациональному. Не будет он кричать, нет. От криков и орева сбивается дыхание, горло болит, да и голова порой тоже. В конце концов, Эйнеке пришел к выводу, что его трагедия не дошла до тех масштабов, когда смело можно матюкаться в голосину, а заодно и то, что ему просто банально лень все это делать. Сказывалась банальная усталость. Сначала побегай-ка по горному лесу в поисках очередной несусветной мерзопакости, потом побегай уже от нее, пытаясь или с арбалета подстрелить, или колдовским огоньком заживо спалить, а еще и после всего этого разбери по деталькам, отчехрыж башку в качестве доказательства, да протрясись в седле с медленно, но верно напивающимся братом. Немудрено умотаться после всего этого!
"Чего прицепилась?" - несколько раздраженно Эйнеке покосился на трактирщицу из-под повисших сосульками патл. Не привык он к подобному вниманию, особенно со стороны работодателей, да еще и женского полу. "Бабье..." - недовольно ответил внутренний голос. Подумав, что мысленно болтать сам с собой, обтекать водой, появившейся в результате таяния снега на одежде, да заливать ей половичок как-то совсем уж нехорошо, Эйнеке смирился с необходимостью отвечать жутко назойливой женщине. Рилдир побери, что-то он теперь даже жалел о том, что Нат нагваздался первым и не может вести "переговоры". Дамочки-трактирщицы, да еще и в теле - его профиль.
- Живой-здоровый он, на конюшне дрыхнет, - прошипел полуэльф из-под свисающих на лицо косм. После долгого пребывания на холоде голос его звучал особенно тихо и хрипло. Впрочем, давало еще знать и полнейшее нежелание общаться с этой странно суетной особью женского пола, - До утра не будите, а то не ручаюсь за его выходки, - на всякий случай предупредил Эйнеке, зная по личному опыту, что Нат как минимум не порадуется подобному обращению, - Вместо расспросов лучше послушайся во-о-он того доброго господина, хозяюшка, - едва удалось удержаться от непроизвольной (и, к слову, не очень-то справедливой в адрес этой женщины) ехидной нотки на слове "хозяюшка", - Да накорми меня и выпивкой угости, - протянул полукровка в довершении и, давая понять что на том разговор окончен, обогнул владелицу заведения, да направился в сторону чужака, что всячески привлекал его внимание. Эйнеке смотрел на него, наверное, с минуты две до конца разговора. Смотрел и думал. В прошлый раз он его тут не видел, но от чего-то этот мужчина казался Эйнеке смутно знакомым, да еще и это приглашение сесть рядом к камину. Странно. И немного неловко. На память маг не жаловался, да и лица многих своих знакомцев превосходно помнил, а тут вроде и рожа знакомая, а вроде и нет. Никак не мог остроух упомнить никого примерно того же возраста, что и этот тип, но с такой-то бороденью!
"Ладно, если узнает сам меня, да по имени назовет, значит будем напрягать извилины... или просто "тыкать", а там глядишь напомнит как звать его," - рассудил маг, решив не исключать возможность того, что и впрямь кто-то из "коллег"-наемников встретился, али просто случайный знакомый. То, что перед ним не кто-то из местных казалось столь очевидным, что Эйнеке даже не допустил до себя подобную мысль, да и стали бы местные якшаться с приблудным колдуном? Отчего-то у полуэльфа имелось острое ощущение того, что здешнему населению он категорически не нравится. Добравшись до камина, прямиком на ходу раскутываясь и избавляясь от верхней прослойки отсыревшей одежды, чародей стянул с макушки шляпу, коротко кивнул незнакомому знакомцу, да пристроился неподалеку. Заводить разговор первым Эйнеке явно не собирался, да и не было того у него в привычке. К тому моменту, как хозяйка трактира вновь появилась на горизонте, остроухий уже умудрился даже привести в относительный порядок ставшие из-за влаги завиваться в крутые кудри пряди волос, убрав их назад. Морду лица, конечно, теперь видно и невооруженным глазом, сколько хочешь пялься, но хоть есть мешать не будет, а то похлебка с собственной шевелюрой это вроде и весело, но не очень прилично. Чувство неловкости только усилилось от осознания того, что его решили обслужить вперед "соседушки", а потому аппетит как-то резко пропал, как и всякое желание вообще заводить беседу, зато вот напиться... напиться можно, да только вот не эля бы, а сразу чего покрепче...
"А в Бездну все!" - окончательно сдался Эйнеке и принялся задумчиво водить ложкой в миске похлебки, словно размышляя как бы начать.

Отредактировано Эйнеке (07-06-2016 17:53:51)

Видно судьба (али еще какая-другая заковыристая пакость) нынче изволит шутить. Вот Эйнеке сидел себе у камина, радовался теплу, да возил ложкой в супе. Ну да, на него косились, да и он косился в ответ. Игра в гляделки - это вообще любимое занятие за ужином в трактире в невесть каком захолустье, где всяк случайный путешественник приравнивается чуть ли не к временной местной достопримечательности - глазами смотри, руками не трогай. Поглазеть друг на друга любили и сами путешественники, только вот их взгляды были несколько иными. Кто-то оценивал снаряжение, кто-то убеждался в своей состоятельности, бросая на конкурента взгляды насмешливые или откровенно презрительные, а кто-то выискивал собутыльника или компанию на вечер. Для чего соседушка звал присесть рядом, Эйнеке вроде как понял, да и ничего не имел против выпивки в обществе другого странника (а особенно за его счет), да только вот взгляды... ох, неужели они и впрямь знакомы? Почему-то полуэльф все больше и больше убеждался в мысли о том, что от него чего-то ждут. Как минимум чистосердечного признания в дырявой памяти, пропустившей сквозь свое сито чужое имя, да и вообще сам факт знакомства. Может этот тип какой купец? Купцов Эйнеке много знавал, даже слишком. Пару-тройку сочетаний "борода-лицо-имя" мог и позабыть ненароком. Особенно если сделка была незначительна или же если состоялась слишком давно. Выражение физиономии самого полуэльфа за это время успело перемениться с относительно спокойного и равнодушного в обеспокоенно подозрительное, но вместе с тем слегка смущенное. Растущее чувство неловкости тому лишь способствовало, но зато избавляло от необходимости обращать внимание на трактирщицу и возможную угрозу изнасилования с ее стороны. Желая хоть немного отвлечься от "гляделок", Эйнеке было наконец взялся за похлебку, черпнул ее ложкой и почти ту поднес ко рту, как вдруг:
- ЭЙНЕКЕ!!!
И ложка полетела обратно в миску похлебки, а чародей, нервно дернувшись, заставил себя сконцентрироваться на биении магии в собственной крови, принуждая внутренний огонь быстрее бежать по жилам, перетекая к кончикам пальцев. Мозг сам собой "переключился" на иной лад, оценивая ситуацию, высчитывая расстояние от источника излишне громкого звука и подбирая наиболее подходящие пути спасения собственной жизни. У наемников-параноиков свои прибабахи, что еще сказать. Не запрыгнул с перепугу на балку под потолком и не перевернул стол, любезно подставленный поближе трактирщицей, уже хорошо. Смачный плюх и несколько брызг говорили о том, что ложка все-таки приземлилась. Еще несколько мгновений ошарашенного молчания со стороны Эйнеке и шутливой веселости со стороны знакомого незнакомца, и полуэльф стал с некоторой небольшой задержкой доходить до мысли о том, что тревога ложная и ему ничего не угрожает. Передернув плечами и растерянно моргнув, остроухий вновь уставился в лицо напротив, а после, наконец сообразив в чем дело и кто же именно оказался перед ним (пояснения со стороны все же пришлись очень кстати), выдавил из себя пародию на улыбку, которая хоть и получилась несколько потерянной, но все же вполне теплой и искренней. Он узнал. Действительно узнал! Правда, немно-о-ожечко запоздало.
- Такое забудешь! - тихо фыркнул маг в ответ на упоминание о приключении годичной давности, затем чуть сощурился, хитро поглядывая на чудо-археолога, - Ты ли это, Флеурис? У-у-у, какую бородень отрастил себе! Я тебя за нею и не признал! - Эйнеке довольно ухмыльнулся при упоминании о неком фирменном пойле, да непроизвольным жестом почесал себе подбородок. Теперь остроух точно знал, почему не признал Флёра сразу. Во всем была виновата борода! Она ввела полукровку в заблуждение. Нет, ну а что? У Эйнеке вот борода не росла, да и щетины толком почти не имелось, немалая примесь эльфьей крови сказывалась. Откуда ему знать насколько сильно обильная растительность меняет чужую мордаху, а?
- Отогревать? Отогревать это дело хорошее, с ним медлить нельзя, а то ж за окном совсем холод собачий. Честно слово, думал зад к седлу приморожу! - конечно маг немного (очень много) преувеличивал, но подыграть же как-то надо? Между тем из походного мешка, что Эйнеке притащил с собой в кабак, показалась косматая кошачья голова. Обилие громких звуков вокруг, похоже, прервало сон Магиуса.

Да уж, удивительная встреча. И ладно бы она произошла в сердце какого оживленного города, что так и манит к себе торговцев и путешественников едва ли не со всем земель Альмарена, но нет! Угораздило найти старого знакомца, да еще в таком-то захолустье! Вестимо звезды сегодня на небе встали как-то по особому, а значит попросту грешно не выпить за встречу. Ну и за случайные случайности, ведущие к таким вот казусам, конечно. Право слово, давненько Эйнеке не было так неловко от собственной невнимательности и неумения различать знакомые физиономии за прослойкой шерсти! Надо было исправляться. И пить. Он за этим сюда и пришел, а тут еще и эдакий подарок судьбы в лице Флеуриса, что вроде тоже не дурак немного согрешить спиртным, и некого пойла аж из столицы лесных остроухов. Все же сородичи-эльфы знали толк в годном вине, а посему в качестве и вкусовых характеристиках предлагаемого напитка Эйнеке даже и не сомневался. В конце концов, всяко лучше чем здешнее пиво лакать, да давиться. Об одном маг нынче сожалел - они с Натом потратили на дозорного последнюю бутыль самогона, сваренного еще в Леммине незадолго до отъезда. А значит при оказии не выйдет угостить Флера чудесами собственного приготовления. С другой стороны, может оно и к лучшему...
- Да? - Эйнеке наиграно недоверчиво покосился на порядком обросшего исследователя подводных руин, а в особенности на его бороду. На уме отчего-то крутились типично эльфийские шутки в тему дохлых белок, повязанных гномами на подбородок - наверное, папашкины головные тараканы бесились, а может и нечто сродни зависти (вот не зря Элисс говорила, что у нее волос на интимном месте больше, чем на щеках у обоих близнецов разом). Впрочем, маг предпочел высказаться несколько иначе, - Ну если ты рекомендуешь, то по возвращению в Леммин я, пожалуй, осведомлюсь на счет цен на бороды, а заодно узнаю не соизволили ли наши друзья-гномы открыть какое общество "Поддержки остроухов в холодное время года", что задарма раздает бороды нуждающимся эльфятам. Буду растительность на лице заместо шарфа носить, угу, - широко ухмыляясь в ответ Флеурису, полукровка сдвинулся поближе. Исключительно для удобства беседы, так сказать, да и коли приглашают, то отказываться как-то моветон. На вполне уместный и законный вопрос потенциального собутыльника отшучиваться смысла не было, как и что-то шибко утаивать или недоговаривать. В конце концов, причина нахождения Эйнеке в этой заднице мира была до жути проста и тривиальна. Наемничал он. Наемничал, как и всегда. Потому что дома в такую стужу на попе ровно не сидится!
- С братцем одну страховидлу местную следопытили, да резали. Честно слово, никогда такой мерзости еще не видал. С первого раза и не поймешь, что за зверюга, да и с десятого тоже. Кто-то из магов побаловался видать... а может и не побаловался. Хочешь башку и шкуру попозже покажу? - бодренько ответствовал маг, да хитро прищурился, - А ты небось где-то неподалеку в воздушной сфере с гор катался?
Тем временем Магиус показался из мешка чуть более чем полностью. Кошатина лениво зевнула, более-менее привела свою шерсть в порядок, а после крайне подозрительно глянула на археолога исподлобья, явно ожидая от него какой-нибудь ну просто невообразимой пакости. Немного поразмыслив, Магиус перевел взор на столик, а именно на похлебку и, как ни в чем не бывало, запрыгнул на озвученный ранее предмет мебели, чуть не снес всю посуду, да принялся лениво лакать из тарелки, вестимо не разделяя ничьих опасений за качество и безопасность предложенной пищи, а может коту было попросту все равно что жрать. Кто ж этих котов разберет?
- Эхе-хех, будь бы Магиус куртизанкой, то цены б ему не было, - вздохнул Эйнеке, укоризненно глядя на питомца, но не прогоняя его, ибо бесполезно, - Он немного не кошатина, честно-то говоря, - чародей чуть рассеянно почесал в затылке, - Таких как он в сказках снэхлами кличут. Говаривают, что древние маги их себе в фамильяры брали, но тебе виднее, ты же у нас специалист по древностям, ну? - полуэльф чуть склонил голову к плечу выдавая свое некоторое любопытство, а после ненадолго отвлекся от разговора, чтобы окликнуть хозяйку заведения, да попросить ее принести чистые кружки, а то ж не выливать принесенное ей пиво в камин и не пить из грязной посудины? - Сейчас будет чашка, обожди малясь, а то если я колдовать начну, меня не поймут, - хмыкнул Эйнеке, отказавшись от идеи свистнуть у кого чистую кружку посредством телекинеза.

Нет, ну а что, приложить себе к физиономии кошачий хвост не такая уж и глупая идея. Точнее глупая и отдающая немалой долей ребячества, но вполне себе забавная. Правда, если и заниматься такой ерундовиной, то только после пары кружек чего спиртного, а то несолидно, да и Магиуса от употребления пищи отвлекать не хотелось. Животине и без того непросто приходилось. Его сначала долго-долго брать с собой не хотели, ибо что делать кошатине в такую-то погодку за пределами родной таверны в Леммине, а после только и делали что таскали в мешке. Наталь вон иногда баловался и пытался напоить Магиуса самогонкой, да снэхл не дурак был и пил разве что эль. На здешнее пиво хвостатый, к слову, даже не покусился. Лишь ненадолго отвлекся от поедаемой похлебки, заглянул в кружку Эйнеке, затем его соседушки, принюхался, пофыркал и вернулся к миске с пищей. Маг же, лишившийся похлебки и не шибко о том жалеющий, потянулся к относительно свежему хлебу, принесенному трактирщицей на отдельной тарелочке. Отломив себе небольшой ломоть, остроух принялся рассеянно жевать, время от времени поглядывая по сторонам. Так, скорее с целью не смущать (хотя такого смутишь, угу) наслаждающегося супчиком Флера, чем осмотреться. Впрочем, последнее тоже дело хорошее. Внутренний параноик, говорящий о том, что в любой момент может случится какая-нибудь дикая и совершенно непредвиденная дрянь, был более чем доволен. Стоило бы как следует и самому поесть перед тем как пить, однако тут давала знать еще одна не очень хорошая привычка пироманта. Он никогда не ел много. Не мог. Не лезло. Наверное, потому порой так быстро и "улетал" в бездну абсурда после употребления чего по-крепче. Расспрашивать о том, куда и откуда Флеурис держит путь маг тоже не торопился. Да и зачем? Не его это дело. Может что личное, а может и еще что-то в этом духе. Если работу не предлагает, то и свой курносый нос совать не стоит. Неприлично. И невыгодно, скорее всего, потому что опять же не работа.
- Не, отсутствие бабы меня заботит мало. Бабу сыскать в любом селе можно, было бы только желание. Ну и село, - Эйнеке пожал плечами и чуть усмехнулся, про себя отмечая что желания искать бабу у него как-то никак проявляться не намеревается, а вот какой трактат по магии почитать можно было бы, только вот его-то как раз хрен сыщешь в такой глухомани, - Но ты только подумай! Куртизанка, помещающаяся в походный мешок! На этом можно было бы сколотить целое состояние, сдавая ее в аренду другим путешественникам. Мде, главное чтобы она из мешка целиковая вылезала, в натуральный размер, так сказать, а то никому за хорошую деньгу такую не загонишь, - маг весело хмыкнул, попутно отгоняя от себя мысли о том, что докатился до шуточек в стиле Наталя. Ладно, вроде никто со стороны и услышать не должен был. Только кот, да Флеурис. Все же говорил Эйнеке тихо, вечно больное горло берег, стараясь придерживаться полушепота. А если и слышал кто, то что такого? Деревня и есть деревня, тут и не такие разговоры в кабаке чай ходят. Да и полукровка в упор не замечал томных взглядов, что бросала на него хозяйка заведения. Голова у него думала совсем не о том, а на бутыль или книгу по магическому искусству она совсем не походила, чтобы вызвать у остроуха хоть какой-нибудь мимолетный интерес. Не судьба, как говорится. По крайней мере пока в крови не загулял алкоголь.
- Да, Магиус у нас снэхл смирный, - Эйнеке чуть погладил животину, которая уже принялась обнюхивать содержимое других мисок, - Отчего-то только на девок последнее время и шипит. Может потому, что Наталь стал отстреливать из арбалета кошек, орущих под окном. Братец мой придурошный то бишь, - полуэльф чуть покривился, вполне красноречиво давая понять о том, что думает на счет собственного родича, затем потянулся к наполненной чудо-археологом кружке.
- За встречу! И за роковые случайности, сводящие путешественников для избавления мира от очередной порции достойного пойла! - собственное дополнение к тосту, и Эйнеке, лишний раз не задумываясь и не принюхиваясь, опрокинул содержимое посудины себе в глотку.

Выпить полчарочки и отказаться от продолжения банкета - это вот совсем несолидно, а отказаться еще и когда кое-кто по доброте душевной угощает и ни гроша заплатить не требует, так это вообще дураком надо быть. Совсем дурным дураком. Да и почему бы не пить? Делать-то все равно нечего в такую холодину в невесть какой глуши. Вон даже на чудищ не поохотишься, одно уже прибили, а другие носу не покажут, пока погода хоть немножко не уймется. Плюс знакомый встретился, а это еще одно замечательное оправдание собственному алкоголизму, который конечно же не алкоголизм вовсе. Алкоголизм - это болезнь. Болезнь страшная и распространенная, порой приводящая к печальным последствиям и губящая гениальные умы. Умение скрасить свой досуг - ни разу не болезнь, а чистой воды блажь. Особенно если умение это распространяется и на ближнего своего. Эх, только бы выпивки хватило, да не упасть бы раньше срока лицом под лавку похрапеть. Впрочем, нелюбовь закусывать неплохо так компенсировалась опытом нескольких десятилетий. Организм приученный, сразу не окривеешь! Хотя пара кружек и уже можно осуществлять план примерки бороды. Магиус вон как раз похлебку доел, да миску за собой как всяк приличный кошачий облизал. Впрочем, миска-то долго пустой не стояла стараниями Флеуриса. Эйнеке куда охотнее наблюдал теперь за тем, как кот изучает новое содержимое посудины, нежели за маневрами невзлюбившей чудо-археолога трактирщицы. Ну а что? Вредных баб и так везде да всюду пруд пруди, налюбоваться успеешь, да еще и по загривку метлой отхватить, а тут вон снэхлу налили немного пристойной выпивки. Интересно же как отреагирует питомец!
Животина не разочаровывала, внимание на угощение обратила. Правда, метнула на Флера несколько подозрительный взгляд, попутно пытаясь обнюхать руку с бутылью, а после уже взялась за миску. Немного покачав пушистым хвостом якобы в раздумьях стоит ли пробовать, Магиус все же двинулся к миске, да потянул носом воздух, затем чуть фыркнул, да тряхнул головой. Лакать прямиком из посудины зверь не стал, видать уж слишком непривычным для него было пойло, но нашел иной выход из ситуации. Уселся полубоком к миске, да принялся лапу макать в нее, после облизывая. Видать понравилось коту угощение. По крайней мере интенсивность маканий-облизываний наталкивала на эту мысль. Интересно, а захмелеет ли усатый? А как скоро? При всех попытках Наталя споить кота итог был до смешного одинаков. Старший близнец падал мордой на стол куда раньше. Впрочем, закуску Магиусу все же организовать какую стоило, а потому Эйнеке, выпив залпом содержимое своей кружки, да придвинув ее поближе к Флеру и бутыли, немного посмаковал вкус напитка, приноравливаясь к весьма своеобразному, но несомненно приятному букету, да пошарил в карманах. Где-то там был небольшой кусочек сыра. Того самого, что так нравился снэхлу. Эх, а крепковат был напиток-то для хрупких и изнеженных эльфийских душ, но... что-то теперь внутри аж от гордости за остроухих предков исходилось!
- Ух, годная штука. Все же выпивке эльфячья дотошность только в пользу идет, - аж замурлыкал маг, по чудесатой привычке своей в силу резко улучшившегося настроения начав несколько растягивать слова, а после наконец-таки выложил обнаруженный сыр на стол, да чуть пошкрябал ногтями по столешнице, привлекая внимание питомца, - А ты мелкий еще больно, тебе закусывать надо, - сообщил остроух Магиусу, за что в ответ получил кра-а-айне скептичный взгляд со стороны снэхла. Ну, кстати, кто из них двоих старше это хороший вопрос! Эйнеке стащил его из алхимической лаборатории, будучи еще сопляком, а сколько зверь там до этого жил неясно.
- Куртизанка нужна вся. Целиковая. Эстетика, понимаешь? Клиент, что способен хорошо заплатить, обычно желает видеть перед собой нечто красивое и притягательное, - про то, что кому-то одной филейной части и сисек для осознания красивости сношаемой бабы маловато Эйнеке предпочел умолчать. Это больно плохо вязалось со словом "эстетика", - Хотя голова и впрямь иногда бывает лишней. С другой стороны, отключить бы болтательную функцию и мило дело было б. И голова - красиво, и тишина - с дела не сбивает. За пользование такой неплохо бы платили, а если еще и наладить массовое, так сказать, изготовление... эх, - нарочито мечтательно вздохнул остроухий, да малясь покривился в слабой пародии на улыбку, - Что до братца моего... На конюшне дрыхнет. До утра не добудимся, а коли пинать начнем, то обругает только и в каменную кожу закутается, плавали-знаем.
А вот заявление про трактирщицу пришлось довольно-таки кстати. Почему? Потому что предупрежден - значит вооружен! Ну и смущен немного, конечно. Удивленно вскинув брови, Эйнеке обернулся в сторону хозяйки заведения, да рассеянно почесал в затылке, после, ненароком поймав на себе ее весьма заинтересованный взгляд, аж густо покраснел и отвернулся, ошарашенно вытаращившись на Флеуриса.
- Она меня небось с Наталем попутала... Близнецы, фамильное сходство, все дела... а ты это, подлей еще чуток, пока я тебе про страховидлу рассказывать буду, да...

А все-таки стоило заподозрить, что Флер так просто не оставит тему хозяйки заведения, что столь явно заинтересовалась одним из близнецов-остроухов. Впрочем, сейчас внимание мага было куда больше сконцентрировано на коте, что познавал все прелести эльфийской выпивки и качественного сыра, да на собственной кружке, в которую чудо-археолог не забывал подливать высокоградусное угощение. Ну не думал Эйнеке о том, что он в опасной близости от потенциального генератора хитровыдолбанных подстав, хотя и стоило. Тот, кто всю жизнь живет с братом, просто обязан ждать жестокой шутки или подставы, ведь весь смысл в жизни с братом и заключается в том, чтобы беспощадно глумиться друг над другом. Хотя, возможно, с Эйнеке сыграло злую шутку то, что обычно именно он строил козни и мелкие пакости с целью позабавиться, а не Наталь. Ну и то, что Наталя сейчас попросту не оказалось рядом. Шесть десятков лет беспощадной братской любви, воплощенной во множестве всяких-разных выходок, учат даже последнего болвана с отбитой в хлам интуицией чуять такое за версту. Ну и ладно. Некрасивых женщин не бывает - что-то такое чуть слышно нашептывал алкоголь в крови. Пожалуй, если увеличить дозу выпивки вдвое-втрое, то даже хозяйка заведения покажется Эйнеке вполне неплохим развлечением на грядущую ночь. Другое дело, что природная любознательность, сумасбродность и общая степень повернутости на поиске приключений, подкрепленные алкоголем, могут решить иначе и предложить полуэльфу занятие поинтереснее, чем постельная возня с малознакомой бабой, в которой при желании могло поместиться наверное два или три таких вот Эйнеке. Например, пьяный маг мог решить, что настало самое время отомстить паскудным детям, что кидались в него снежками, и устроить им самый настоящий обстрел... левитирующей посудой из трактира!
- Хах, нет, у нас в с братом своя таверна в Леммине, а бордель на чердаке мы решили, что не впишется в атмосферу заведения, - отозвался чародей на вопрос Флера, да задумчиво глянул на свою кружку, после все-таки решил ее опять пригубить, дабы чуть смочить горло перед грядущим долгим рассказом про бордели и чудо-зверя, убитого на охоте, - Правда, есть у нас с Натом одна хорошая знакомая в Гульраме. Хозяйка тамошней "Нежной Лилии". От нее и не таких соображений на тему продажных девок наслушаешься, да и вообще владельцы дорогих борделей хорошо платят умелым алхимикам за травы и настои, что... гм, разительно сокращают вероятность порчи товара внезапно округлившимся пузом и обвисшими сиськами, - маг пожал плечами, мол, каждый зарабатывает чем может и умеет, а вопросы деторождения меня ни разу не касаются. В конце концов, хватает и тех, кто считает подобную практику и заработки аморальными, идущими против воли богов, что все же очень даже за то, чтобы людишки и нелюди плодились, аки кролики и развлекали их и впредь своей нелепой возней.
- Что до  страховидлы... хм, забавно вышло, хоть тогда было как-то совсем не до веселья, - Эйнеке коротко кивнул археологу, что уже вполне ясно напомнил ему о том, что следует делиться описанием и странного зверя, и тем, как его укокошили, - На помесь кота с медведем, честно говоря, смахивает эта хреновина. Только шесть пар глаз, шесть пар лап и верхние клыки мне в локоть. Природа на шутки горазда, - Эйнеке коротко хмыкнул, все же ему ли - гордому обладателю персонального брата-близнеца - не знать про это? - Но у нее хотя бы есть чувство юмора, опыт и хоть какие-то представления о красоте. Наверняка какой маг отчудил и не смог удержать в своих лабораториях такую-то мразь. Пытались прострелить шкуру с арбалетов, но по хребту и бокам она прочная почти как драконья чешуя, хотя и магии вполне сносно поддавалась. Впрочем, мы эту тварь и не убили... она сама, - Эйнеке вновь украдкой покосился на свою кружку, - Сиганула на моего коня, пытаясь свалить наземь. Я пока не поздно прочь из седла, а эта дура клыками в конягу и... тут мы слышим смачный хруст. Клыки оказались слишком длинными, и страховидла эта, прибив моего коня, сама себе шею-то и сломала.

Наивность в Эйнеке уже могла граничить со святостью, но всю святость в нем убивал алкоголь и с каждой минутой растущие, аки сладкие плоды мыслишки на тему отмщения проклятым детишкам, что закидали мага снежками. Пока Флер обдумывал какую-то авантюру с участием трактирщицы, Эйнеке в свою очередь думал о том, как по утру погребет в сугробчиках всю местную детвору. Мечтать не вредно, конечно, однако не гнать же прочь такие вот хоть и абсурдные, но приятные мыслишки, да фантазии? В конце концов, они очень удачно сочетались с легким гулом в голове, тонко намекающим магу, что он уже успел неплохо так захмелеть. Впрочем, соображал Эйнеке вроде бы ясно, да и язык у него если и заплетался, то самую малость. В общем, имел Эйнеке за собой полное право считать, что если он сейчас встанет изо стола, то не грохнется сразу плашмя на пол. Еще в нем стало просыпать острое желание, нет, даже потребность, что-то наколдовать. Желание колдовать у остроухого тоже было напрямую связано с опьянением. Чем больше в его тушке булькает выпивки, тем меньше остается в голове того, что вопит и орет, будто магия - это не игрушки и нельзя ей баловаться просто так, мол, искусство, а в особенности магическое, надо уважать. Эйнеке уже украдкой оглядывался по трактиру, пытаясь придумать чего бы ему сейчас такое интересненькое отчудить.
- Элисс, Элисс Ларэт. Та еще сволочь, я тебе скажу, - чуть ухмыльнувшись, маг выдал имя своей давней знакомой, что властвовала над одним из борделей Гульрама, а после поспешил добавить следующую очень важную информацию, - Только если надумаешь к ней в гости наведаться, лучше сразу означай свои предпочтения, а то Лисса у нас дама... кхм, с юмором и фантазией, - о том, как сама Элисс выклянчила у него чучело единорога и после затащила на него верхом для различных непотребств в участием ее рыжеволосой персоны, Эйнеке рассказывать не стал. В конце концов, то была не лучшая глава в его личной жизни, да и единороги с тех пор вызывали у него одним лишь своим видом острое желание истерически расхохотаться, а после вопить, что из них в конечном итоге получается на редкость хреновая постель.
- Ага-а-а, наполовину только остроух. Терпеть не могу остроухов. Не всех, но некоторых особенно двинутых очень даже, - вполне серьезно заявил полуэльф, недолюбливающий эльфов, да чуть вскинул бровь, глядя на неплохую такую вмятину на стене, оставшуюся от лапищи Флера. Почему-то именно сейчас это нисколечко не смутило полукровку, скорее наоборот, еще пуще развеселило, заставив широко ухмыльнуться. Впрочем, ухмылка с физиономии Эйнеке сошла, как только разговор коснулся демонов и сделок с ними.
- Нашел что за столом спросить, - коротко хмыкнул Эйнеке, но все же определенный интерес промелькнул в его взгляде. Да, он заключал сделки с демонами, было дело, а потому отрицать это, все равно что лгать. Только вот то, что он делал по условиям прошлого контракта не очень-то нравилось магу, хотя и маг в определенном смысле гордился этим. Заклятия удались на славу, унеся вдоволь людских жизней, да и вообще магия в почти любом ее воплощении - штука прекрасная, только последствия ее бывают ужасными или отвратительными. Впрочем, не суть. Просто контракты - это такая штука, о которой действительно не принято говорить за столом в трактире, а лгать маг не видел смысла, вот и ушел от ответа. В конце концов, для него еще оставался открытым вопрос о том, кто такой в действительности Флеурис и к какому народу или расе его следует отнести, а потому ложь при оказии могла... дорого обойтись.
- Мой братец та еще паскуда, - мрачно отозвался Эйнеке, - Выжрал всю выпивку в одну харю, пока мы сюда ехали, так что если он себе что-то отморозит, я буду только рад свершившемуся возмездию, - на деле же маг все-таки несколько беспокоился за близнеца, но на конюшне было вполне тепло, а Нат еще и укутался так, словно они в Агарду ездили на выходные. Проще говоря, веских причин дергаться из-за брата лишний раз вроде бы и не находилось.
- Дракона? - переспросил полукровка и вновь на его физиономии мелькнуло нечто сродни неприкрытому интересу. Ну да, а почему бы мужик колдующий из воздуха шарики не мог бы между делом оторвать башку дракону, а потом его воскресить?
- Но знаешь, мы этой хреновине не просто башку того... мы и шкуру сняли, и когти повырывали и все такое. Кишки вот прямо на месте оставили. Кишки дрянь почти всегда бесполезная... - а нет, язык у него самую малость заплетался уже, да и мысли скакали туда-сюда, мешая верно составлять предложения, - Я это к тому, что если такое не помеха, то попробовать стоит! - Эйнеке даже кивнул головой для пущей убедительности, - Но, к слову, есть для отрубленной башки еще одно неплохое применение, - он весело хмыкнул, вспоминая кое-что из общего с Наталем детства, - Семилетними шкетами мы стащили с пики на городской стене отрубленную башку и бегали с ней по закоулкам Греса, заставляя девчонок целовать либо нас, либо башку, а потом Нат... - а вот тут Эйнеке заткнулся, глядя на своего кота, что вовсю искал себе добавки, осоловело изучая посуду на столе, - Э не, тебе уже по бабам пора и спать, - погрозив Магиусу пальцем, полуэльф выискал взглядом трактирщицу, - Эй, добрая женщина, а вы кошечку у себя в заведении не держите? О! Держите! - взгляд мага случайно заприметил порядком прифигевшую пеструю кошку, все это время прятавшуюся под одной из дальних лавок, - Кыс-кыс, - позвал ее Эйнеке, а кошка лишь забилась еще дальше, перенятый от папашки-эльфа дар общения с животинкой не шибко-то помог сейчас, - А, все бабы - дуры!

Отредактировано Эйнеке (26-07-2016 14:39:03)

Разговор коснулся женщин, а Эйнеке даже и не задумался о том, сколь все это примитивно, обыденно и скучно. Значило это то, что алкоголь уже порядочно пристукнул полуэльфа по извилинам, отключая такие важные функции, как здравый смысл, полное осознание происходящего и хоть какой-то самоконтроль. Эмоции вкупе с мимолетными порывами и желаниями брали верх, развязывая язык и на время отбрасывая в сторону принципы, которые маг считал уместными и необходимыми, чтобы хоть сколько-нибудь уважать себя, а заодно и чтобы не оскотиниться до уровня Наталя, с завидным постоянством ведущего себя как олень во время гона. Теперь маг и впрямь задумывался о том, что в таверне категорически не хватает женщин. Одна трактирщица, да кошка! И почему в таких вот захолустных поселениях нет борделей? Приличных борделей! А не всякой срамоты с двумя-тремя страшными бабищами, у двух из которых какая-то подозрительная сыпь под юбкой, а у третьей пузо уже из-под блузы выглядывает. Все же говорить про женщин это одно, а говорить и одновременно лапать их совершенно другое. Еще Эйнеке и впрямь начал подумывать о том, что трактирщица не так уж и плоха. По крайней мере, всяко лучше кошки, которая слишком кошка, да и вообще полагается Магиусу. Впрочем, инстинкт самосохранения говорил магу о том, что эта дамочка немного не из его весовой категории, а потому если ему не хочется ненароком придавить свои кишки и бубенцы, добровольно упав под чужие сто-сто с половинкой кило сисек и ягодиц, как-то не стоит даже зариться на трактирщицу, а смириться с вынужденным воздержанием, да дальше мечтать... то есть беседу продолжать, вливая в себя все то высококачественное алкогольное пойло, что щедро плеснет (если плеснет) ему в кружку Флер.
- Как солнце и луна? - Эйнеке ненадолго затих, представляя себе мадам с эдакими глазоньками, да еще и с рогами у макушки, но мысли и образы его головешку посещали довольно-таки странные. Почему-то магу вдруг вспомнилась купленная дедушкой древняя статуя какой-то там богини плодородия. И они с Натом ее раскрасили. И глаза... как солнце и луна! Только рогов не было. К чему все это вспомнилось? Эйнеке бы и самому понять! Рога. В попытке понять что к чему полуэльф вновь мысленно вернулся к рогам, попутно дивясь тому, как все-таки скачут сегодня его мысли, звонко отлетая от стенок черепушки и выдавая такие несусветные комбинации бреда, что он даже как-то и не ожидал от себя такого.
- Говорят, рогатые женщины это удобно... - протянул он задумчиво, - Никогда не пробовал с рогатыми, но, понимаешь, рога...?! За них можно держаться! И можно представлять что это дракон! - а вот тут Эйнеке затих, крайне сосредоточенно нахмурив брови. Дракон. И опять же к чему это он? Ах да, Флер что-то говорил про убийство красного дракона.
- То есть одну половину себя ты ненавидишь? - между тем прозвучал вопрос, заставивший Эйнеке отмахнуться от всей этой безумной круговерти разрозненных и по большей части абсурдных мыслишек, да слегка склонить голову к плечу. С минуту маг молчал, пытаясь сложить наиболее точный и целостный ответ, а после, уверовав что все получится, таки заговорил.
- Отчасти да, отчасти нет, - маг чуть тряхнул головой, пытаясь этим сумбурным пьяным жестом означить свою неопределенность. После этого Эйнеке как-то передумал пытаться объяснить постоянную двойственность собственных суждений и ощущений, эдакий спор двух совершенно разных сущностей. Он-то и трезвым не очень-то мог объяснить это все дело, то что уж пытаться пьяным? Выше головы, а точнее заплетающегося языка, не прыгнешь! А тут опять контракты, демоны и память возвращает Эйнеке к тому замечательному сожжению деревни на границах Гульрама, к чудесному пламени, рвущемуся в небо, и столь же чудесным воплям жалких людишек, сгорающих в этом самом пламени. Нечто, обычно сдерживаемое рассудком где-то в глубинах его существа, нечто жестокое и кровожадное, вновь упивалось тем моментом осознания собственного могущества и власти. И такую возможность ему принес контракт с демоном. Может контракты с демонами и впрямь не такая уж плохая штука? По крайней мере это дало в прошлом столько незабываемых эмоций и парочку маленьких презентов - склянку с демонской кровью, да магическую статуэтку, не единожды доказавшую остроухому свою полезность. На физиономии Эйнеке вырисовалось то самое выражение, которое в пору было бы сравнивать с мордой лица какого маньяка, заколовшего новую жертву, должную стать жемчужиной его "коллекции": лихорадочный блеск в синих глазах и улыбка-оскал буйнопомешанного.
- А подумаю! Были б только все эти энцать десятков условий! - не подумавши, ляпнул Эйнеке, а после с головой ушел в историю про дракона, коего Флеурис собственноручно зарубил. Удивляться? Нет, маг уже не удивлялся, ибо его состояние было близко к тому, в котором ты перестаешь отличать правду от вымысла, с детской наивностью веришь что невозможное возможно, а еще перестаешь озадачиваться тем, кто на самом деле твой собутыльник, хотя и он уже творит такое, что как-то... должно заставлять задуматься простого смертного о собственной видовой (хотя какой видовой, он чертов гибрид!) ущербности. Магу просто стало слишком весело. И его еще больше веселили художества Флера. Нет, не сам дракон, дракон вполне себе даже симпатичный получался, но тот способ, что предпочел собутыльник для создание сего изображения, не мог не вызывать в душе остроухого какого-то ребяческого восторга. И он искренне не понимал, чего разоралась трактирщица. Эх, опять же: бабы - дуры!
- Рога. Ты рога дорисуй на голове! А так похожа! Только лыбится как-то паскудно! - отозвался Эйнеке на вопрос художника, а после принялся усиленно копошится в своих кошелях у пояса. Ему и самому хотелось приложиться к процессу рисования. Резать себе руку и рисовать кровью полуэльф, увы, не мог, но имелась у него в запасе мазь от ушибов... так вот, дрянь эта имела ярко-желтый цет. Самое то для того, чтобы кучки золота понавырисовывать вокруг убитого кровавого дракона!
- Э? Чего? - порисовать Эйнеке так и не обломилось. Он перестал копаться в сумках и глянул сначала на подмигивающего Флера, после на троих поддатых мужиков, да чуть пошатнулся под силой мыслительных процессов, долбанувших вдруг по мозгам. Эйнеке повторил этот небольшой ритуал: посмотрел на Флера, затем на мужиков. После маг отступил чуть на шаг и, схватив за загривок Магиуса, случайно попавшегося в поле зрения как-то между Флером и деревенщиной, швырнул кота в одного из защитников чести трактира. Конечно, на трезвую голову Эйнеке бы так никогда не поступил со своим питомцем, да и метать тушку в двенадцать кило - это все-таки довольно утомительно для такого вот доходяги как Эйнеке, но... что получилось, то получилось. Пьяный кот, растопырив лапы и выпустив когти, отправился в полет под звуки собственного возмущенного мява и истерический хохот своего хозяина.

Солнце и луна, глаза, свечи, красные художества на стене и кровавый дракон, чьи-то рога и какие-то демоны - все это порядочно так смешалось в захмелевшем мозгу Эйнеке, вгоняя его в восхитительное состояние эйфории. Сейчас остроухий как никогда ясно ощущал в себе небывалый прилив сил. Сил, которые надо куда-то девать в срочном порядке. Для начала, пожалуй, стоило придумать пункты для контракта, ведь умишко и фантазию тоже чем-то занять надо, но все вокруг та-а-ак завертелось и закрутилось, да еще и местных подвалили, а Магиус отправился в свой первый незапланированный полет, что... ужас! Подумать некогда! Ну и рвущийся из груди истеричный хохот немного отвлекает от умственной деятельности. Впрочем, а чего ему надо от контракта с демоном? Нет, Эйнеке уже успел убедить себя в том, что контракты с демонами - это весело, увлекательно и иногда даже очень выгодно (за годы использования Штормовое Крыло не раз доказывал свою полезность, да и вообще, ручной грифон - штука довольно-таки многофункциональная). Просто... ему ничего не было нужно. Ничего такого, чего он не смог бы получить сам при должном желании и терпении. Врожденная доля жадности и жлобства говорила о том, что так не бывает, но...
Деньги? Пф, денег у Эйнеке было более чем достаточно, и он всегда знал, где достать еще. В последний раз близнецы испытывали острые проблемы с финансами лишь где-то в двадцати-тридцатилетнем возрасте. Для бессмертных какие-то там около полувека и не срок, но Эйнеке все еще воспринимал время как человек, лишь постепенно отходя от привычных с детства рамок, смиряясь с тем, что проживет куда дольше обычного представителя людской породы и инстинктивно подстраиваясь к иному ощущению времени, возможно, более близкому к эльфийскому. В общем, он уже давно не голь подзаборная, а в деньгах особой ценности не видит. Сила? К силе физической полукровка с малых лет относился с определенным презрением. Что до силы магической... не-е-ет, тут Эйнеке уж как-нибудь сам. И без демонских фокусов неплохих результатов добился. Артефакты? Да ну, таскать их еще за собой, да придумывать чего с ними делать. Титул и высокое положение? И задарма не нужны. Титул и высокое положение принуждают действовать открыто и связывают руки, лишая многих и многих свобод и развлечений. Эйнеке слишком ценил свою мнимую свободу, да и действовать открыто он не очень-то привык. Власть? Определенная власть у него есть, потому что есть деньги, связи и магический талант, а большего и не нужно. Вроде и все. Больше в списке классических "хотелок" и нет ничего примечательного. Разве что десяток дополнительных сантиметров в области пониже пояса, какая-нибудь красивая баба и бессмертие. Первое без надобности, ибо мага в этом отношении все у себя устраивало. Второе тоже, потому как баб на свете трахать не перетрахать. Ну а бессмертие... да на кой хрен оно ему сдалось? И без того проживет дофиговасто, если чья-то добрая душа не ткнет ему стрелой промеж глаз. Или не стрелой, но тоже чем-то острым и малополезным для содержимого эльфячьей черепушки.
Озарение на Эйнеке снизошло внезапно. Ровно в тот момент, когда Магиус феерично затормозил когтями об чужое лицо. Негодяй был (ну кажется) повержен, а маг между делом подумал о том (пьяный разум не терял бдительности!), что теперь по утрам надо будет внимательно смотреть в сапоги, проверяя их на предмет наличия кошачьей мести. Озвучить свое пожелание относительно условий контракта полукровка как-то не успел. Местным пьянчужкам, не оценившим ни произведение искусства, украсившее стену трактира, ни полет кота, явно не хватало терпения и чувства такта, чтобы не мешать гостям сего заведения заниматься своими делами. Они усиленно нарывались на драку.
- Поле-е-етел! - Эйнеке вновь рассмеялся, наблюдая за тем, как один из противников настенной живописи кувырком летит черти куда. Впрочем, никто долго наслаждаться этим зрелищем магу не дал. Вот Флер вскочил на стол, и стадное чувство скомандовало Эйнеке тоже забраться куда повыше и приготовиться к обороне, то кружка скинутая чужой ногой со столешницы слегка зацепила, пролетев в сторону пола и разбившись вдребезги, то опомнившийся местный амбал, принявшийся усиленно скидывать с себя ошалевшего снэхла.
- Марш на кухню! - рявкнул Эйнеке трактирщице, игнорируя боль в горле и считая этот выкрик чем-то необходимым, эдакой важной обязанностью мужа этой мадамы, которого ей, вестимо, катастрофически не хватало, - Э-э-эй! Не обижай кота! - а вот теперь маг орал на мужичину, что боролся с вцепившимся в него зверьком. Ну как орал... на последнем слове голос его сорвался, а потому выкрик превратился в смесь кашля и нечленораздельного возмущенного хрипа. Пытаясь отомстить обидчику и спасти питомца, Эйнеке вроде бы и колдовал что-то, а что именно уже и не важно. Магиус спас себя сам, отцепившись от чужой физиономии и метнувшись под ту же лавку, где скрывалась здешняя котейка, а Эйнеке, неудачно кашлянув, да еще и так сильно, что его всего мотануло назад, оступился и запнулся.
Приземлился он на задницу, знатно долбанувшись копчиком и порядочно перепугавшись эдакого поворота событий. Незаконченное заклинание сорвалось, а вот из-за порядочной дозы страха, долбанувшей в лихую головушку, Эйнеке, сам того не сознавая, укрылся огненным щитом. Что там делали местные магу вдруг стало совсем поровну. Нужно срочно изложить свою мысль Флеурису, а то вдруг чего по головешке прилетит и все... прощай путная мысля!
- Фле-е-ер! - не без туда прохрипел Эйнеке, - Я коньки хочу! И огненный виски!

С голосом явно случилась какая-то лажа. Какая именно Эйнеке сейчас не очень-то и соображал, лишь внутренне радовался тому, что он не бесславно катается по полу, кашляя и отплевываясь мокротой, али еще хуже - кровью. С другой стороны, получилась бы неплохая абстракция "Страдания мага". Пошла бы в комплект к кровавому дракону на стене. Эх, дура трактирщица, своего счастья не знает! Можно было бы и озолотиться с такими-то презентами от приезжих. Но хрен ей, а не абстракция на полу, что-то Эйнеке не кашлялось. То ли от возмущения, ибо нельзя терроризировать котиков, а в особенности волшебных, то ли от обиды, потому как ушибленный копчик все еще напоминал о себе. Впрочем, может причина эдакого нежелания помирать и позорно корчиться в судорогах заключалась и в какой-то туповатой восторженной радости, что несмотря ни на что не отпускала мага. Ну еще бы! Он успел прохрипеть свое желание Флеру, тот даже услышал его, один из местных мужиков весело шмякнулся об стол, разнеся его в хламину, а бестолковая трактирщица прислушалась к совету умного мужчины и свалила куда подальше. Правда не на кухню, потому как вряд ли кухня у нее находится где-то за пределами кабака, но все же свалила, избавив остальное "население" заведения от своих пронзительных визгов и возмущенных воплей, уже успевших порядком подызнасиловать чуткий эльфийский слух.
"Здесь есть курицы?!" - спонтанная мысль в очередной раз отвлекла Эйнеке от всего происходящего. Ну да, драка вроде как, однако драка никуда не убежит, а мысля может и очень даже! На этот раз полукровку поработила навязчивая идея стрельбы курами. Ну арбалет у него есть. И у Наталя есть. Возьмут они арбалет Наталя. Он побольше и его не жалко, потому как чужое, а чужое добро жмотить - страшный грех. Но вот куры! Есть ли куры? У Наталя с Эйнеке кур не было. Была отрубленная башка саблезубой зверюги, самоубившейся об несчастную коняшку. Стало быть нужно либо стрелять башкой, да только она больно здоровущая и под нее надо как минимум баллисту соорудить, либо искать кур у местных. Есть ли у местных куры? Обязаны быть, а то хреновая у них тут деревня получается, если ни одной курицы нет! Только вот... а подойдет ли арбалет для такого развлечения? Или им надо искать лук? Та-а-ак, кажется это дело срочно и попросту необходимо уточнить у Флеуриса! Эйнеке даже открыл было рот, чтобы вновь захрипеть, но собутыльник с чего-то решил, что остроухого необходимо полить выпивкой.
- Дождь из эля! Дождь из эля! - восторженно захрипел Эйнеке, напрочь позабыв про стрельбу, арбалеты и кур, да вскинул руки ладонями вверх, явно наслаждаясь данным неприродным феноменом алкогольного масштаба, однако... что-то пошло не так. Эль, соприкасаясь с огненным щитом, лишь вспыхивал синим пламенем, да пованивал. Искупаться под эдаким дождичком не удалось, зато до мага дошло, что он легонько воспламенился. То есть огненным щитом укутался на кой-то ляд. Когда он умудрился это дело наколдовать Эйнеке не помнил, да вспоминать и не торопился. Сейчас бы от этой хреновины как-нибудь, да отделаться. Ну остроухий и отделался, пока там Флер героически спасал Магиуса, вынужденного защищать и себя, и лавку, и зашуганную трактирную кошку от мужика с кочергой. Правда, полет негодяя-врага оценил только Эйнеке, пытавшийся смеяться, но по факту лишь издавший очень уж замысловатую череду хрипов. Магиус же затаился под лавкой, даже и не думая оттуда нос казать. Он лишь громко и недовольно ворчал, выражая свое неудовольствие и гнев на в край охамевших двуногих.
- Полетать? - между тем отозвался Эйнеке. Ну разумеется, сейчас самое то чтобы полетать! И как он сам до этого не додумался?!
- Ща-а-а! У меня такая штука есть! - маг принялся шариться по собственным карманам в поисках магической статуэтки, не знал же он (точнее как то еще мыслёй не допер), что из собутыльника тоже грифон ничего, и призывная зверюга им без надобности. Как назло резной кусочек зачарованного мрамора никак не находился.
- Ща, встану и найду эту сволочь... - совсем уж тихо просипел полуэльф и попытался подняться. Ну как попытался. Лишь подумал о том, что надо бы уже вставать, а после о том, как же ему лень это делать, тем более что этот волшебный пол так способствует умственной деятельности.
- Твою мать, этот пол меня не отпускает! - хрипло и неимоверно тоскливо протянул маг.

Что там понял Флер, Магиус, кажется совсем не понял, но лишь поглубже забился под лавку, не иначе как решив, что приключений на сегодня с его косматой шкуры достаточно. Здешняя кошка, соседствующая со снэхлом в сим укрытии, кажется и вовсе оцепенела. Не отошла еще от пережитого ужаса бедняжка! Ну ничего, Эйнеке вон, украдкой поглядывающий под лавку, не терял надежды на то, что Магиус своего не упустит, да подарит хозяйке трактира счастье-радость в виде обрюхаченной кошки, которая спустя несколько месяцев разродиться здоровенными такими котятами-полукровками. Ну а что? Котята от снэхла и впрямь хорошие получались, симпатичные! Проверенно на почти всех лемминских кошках, что крутятся близ таверны близнецов. Да и в конце концов, зря что ли Наталь по дурости своей зовет Магиуса - Богом Котов? Дураки они такие... говорил кто-то Эйнеке однажды, что устами детей и дураков боги говорят. Но не суть. Магиусу тишина и покой нужны, а Эйнеке как-нибудь отшибленную задницу от пола оторвать. Сидеть на полу, между прочим холодно! Особенно-то когда один болван бестолковый забыл за собой дверь закрыть. Маг всей душой соглашался с возмущенным ором Флеуриса, сопровождавшим бесславное отступление последнего защитника трактирной чести, а еще он был безумно благодарен собутыльнику за то, что тот все-таки дверку-то прикрыл.
- Да где ж ты, зараза? - раздраженно шипя и бурча, Эйнеке продолжал старательно шарить руками по своим карманам, многочисленным кошелям и поясным сумкам в поисках зачарованной статуэтки. Как назло миниатюрное изваяние грифона находиться совершенно не хотелось. Возможно, Эйнеке его забыл в одной из седельных сумок, а может его стащил Наталь, чтобы поиграть со своими солдатиками, свято веруя в то, что у близнецов все общее и младший брат не отвернет ему башку за такое вот заимствование. Пошарившись по карманам еще разок, Эйнеке тоскливо вздохнул, - Наталь козлина, спер мою статуэтку, - еще разок все перепроверить маг хоть и отчаянно порывался, но не успел. Как-то уж совсем внезапно для него рядом оказался Флер, вооруженный парой бутылей какого-то здешнего пойла, что несмотря на свой относительно пристойный вид, особого доверия у полуэльфа не вызывали. С другой стороны, Эйнеке уже захмелел настолько, что как-то не особо прислушивался к этим своим интуитивным ощущениям, а потому готов был хоть опять попасть в дождь из эля (ну или вина, какая к Рилдиру уже разница?), хоть влить в себя еще немного этого жидкого топлива, столь необходимого для усиленной работы внутреннего генератора бреда. Главное чтобы этот генератор не перемкнуло от перегруза так, что худосочная эльфийская тушка резко превратится в недвижимость и как минимум до утра останется на полу, как на постоянном месте жительства.
Каким-таким чудом Эйнеке вновь оказался в вертикальном положении, да еще и на своих двоих он тоже как-то не уловил, да и важно разве? Надо было что-то ответить Флеру про свою эдакую неприятность с голосом, но стоило только открыть рот, как на горизонте замаячила одна из двух бутылок с местным пойлом. Невнятно (благодаря все той же бутылке) ругаясь, Эйнеке поудобнее схватил сей подарочек и, прежде чем отхлебнуть из горла, смахнул навернувшиеся (и от боли, и от благодарности) на глаза слезы, да хрипло поблагодарил собутыльника за заботу. Ну а что? Поить поит, рассказами и настенной живописью развлекает, от коварного пола спасает, даже дождь из эля организовал! Чудо же! Можно и не жмотить хриплое "спасибо".
- Кисля-я-ятина паскудная же! - отхлебнув пару глотков, пожаловался полукровка и поморщился, всем своим видом лишь подчеркивая данное высказывание, а заодно и думая куда "лекарство" эдакое выплеснуть, пока никто не видит. В своих способностях к скрытому уничтожению ненужных припасов Эйнеке ни раз не сомневался. Алкоголь неслабо так увеличивает процент самоуверенности в головешке. Впрочем, мысли о быстром избавлении от лекарства как-то сами собой отошли на второй план. Почему? Потому что коньки!
- Летать... на коньках? - с мгновение маг выглядел озадаченным, ибо какие коньки и как на них летать, если по льду надо кататься? А потом... потом у Эйнеке "прорезался" голос. Так резко и неожиданно, что даже сам Эйнеке, как-то удивился, заслышав собственное пронзительное "ПОШЛИ!". Горло опять точно лезвием изнутри чиркнуло, но одержимый навязчивой идеей прокатиться на крылатых (раз летающие, значит крылатые!) коньках, маг уже вовсю метался по трактиру в поисках своего шмотья. Для порядком захмелевшего существа с несколько сбитой координацией движений одевался остроухий довольно скоро и ладно. Другое дело что не в совсем свои вещи...

Нет, конечно Флеру стоило сказать особое спасибо за его невероятную заботу, да и прав он был относительно того, что лекарства крайне редко бывают приятными на вкус, вот что-что, а Эйнеке о том знал превосходно, но... сил уж нет всякую кислятину хлебать! Местное пойло оказалось даже для Эйнеке слишком противным, а он-то порой и не такую мерзость пробовал стараниями Наталя, ну и просто из личного любопытства. Были, конечно, ситуации из разряда полнейшей безнадежности, однако о них полукровке даже и вспоминать не хотелось. Первые годы вольной жизни, веселая и до дурного абсурдная юность (ну как юность, скорее уж молодость, ему-то больше двадцати уже было) была продернута мрачноватой пеленой постоянной нищеты и периодических неудач с поиском достойного заработка. Впрочем, неважно. Все еще чувствуя кислый привкус недавно выпитого "лекарства", Эйнеке старательно надевал на себя все то, что находил в ближайшей видимости, а заодно и то, что любезно ему подавал до крайней степени умиления заботливый собутыльник. Свое-чужое... Эйнеке без малейших колебаний напяливал на себя абсолютно все, что более или менее на него налезало, а налезала на него в силу относительно некрупной комплекции практически каждая попавшаяся под руку шмотка. В конечном итоге полукровка стал достоин по праву считаться альтернативным ответом для одной детской загадки про капусту. Впрочем, плащ на себя он накинул только один. Свой. А после еще и спрятал голову под капюшон и замотался третьим по счету шарфом. Ну чтобы уж наверняка ветер шибко в ухи не задувал!
- К бою готов! - заявил хрипловатый голос из-под нескольких слоев одежд, когда процесс снаряжения себя любимого был наконец-таки окончен. Горло ныло чуть меньше, да и звуки что оно издавало вновь стали чуточку громче, хоть и приглушались теперь несметным количеством ткани, пролегающей между Эйнеке и окружающим пространством, в которое звуки эти должны были выходить. Но да не суть. Раз Эйнеке был готов, да Флер уже успел довольно скоро снарядиться для прогулки, то до коньков и катания на них осталось всего ничего, а маг, хоть и пошатывало его туда-сюда даже в стоячем положении, все-таки горел желанием несколько ускорить всю эту прелюдию перед грядущими развлечениями. Летающие коньки, ну! Как можно с таким вот медлить? Опьяненный и взбудораженный мозг говорил, что никак, а потому надо торопиться. Ну и заодно забыть о том, что конькам как бэ летать вообще не полагается.
- Ты за старшего! - тащась вслед за Флером, уволакивающим его в сторону двери, бросил маг в адрес своего питомца, что от греха подальше больше носу не казал из-под лавки, вестимо решив благополучно дождаться ухода взбалмошных двуногих из трактира, - Если Нат проснется и будет спрашивать где я, скажи что ушел кататься на коньках! - почти у самого порога заявил Эйнеке, а после таки вывалился на улицу, пьяно запнувшись об этот самый порог и едва не звезданувшись с крыльца в ближайший сугроб. Опора в лице Флеуриса спасла остроухого от столь позорной участи, а резкий перепад температур немного отрезвил пьяную голову, несмотря даже на то, как закутался Эйнеке в надежде избежать всякого контакта с уличной холодиной. Он зажмурился, тихо шипя на снежинки, а открыл глаза лишь только в тот момент, когда где-то совсем неподалеку раздалось бормотание Флера, на которое полуэльф ну попросту не мог не отозваться. Там же рифма сама напрашивалась, ну!
- Ты-ы-ы гоняешь стаи туч, у-у-у! - почему рифма была приличной и цензурной, а не относилась к разряду альтернативных матерных продолжений услышанных в детстве сказок оставалось для Эйнеке загадкой, да и он далеко не сразу понял, что вообще что-то сказал, язык сейчас нынче работал, значительно опережая мозг. Когда же до мага дошло сказанное им, он вроде бы и расхихикался, найдя это с какого-то перепуга довольно забавным, но не успел. Как-то все вокруг резко перемешалось, да поплыло перед глазами, смазываясь в одно пятно неопределенного цвета. Опора между тем резко ушла из-под ног, и Эйнеке в определенный момент показалось, что он все-таки умудрился навернуться в сугроб, однако...
- Юху-у-у-у! - раздалось из-под слоя тряпья, когда до полукровки все-таки дошло, что он летит. Было ли это кем услышано из-за многочисленных слоев ткани и шелеста воздушной стихии, мага не волновало, как и не волновала его вся та движуха, начавшаяся внизу, в деревне и видимая с высоты полета вполне себе ясно. Куда занимательнее казались ощущения от эдакого воздухоплавания, а также блеск молний выше и дальше. Вроде бы это должно было бы пугать, но... пьяному и море по колено!

Все необходимые к торжественному выходу из кабака приготовления были успешно завершены. По крайней мере снаряжение нашло свое место на тушках, да и «охрана» для опустевшего заведения нашлась достойная, а потому Эйнеке и совершенно не волновался о том, что вот так вот взял и оставил грешную землю, по воле Флеуриса оторвав от ее поверхности свои лапки и отдавшись с головой в процесс неконтролируемого полета хрен знает куда и хрен знает зачем. Хотя нет, зачем понятно – веселья ради, разумеется! Маг так завеселился с этими всеми одеваниями, почти падениями с крыльца башкой в сугроб, полетами и выпивкой, что совершенно не думал о том, что крестьяне там внизу явно чем-то нехорошим занимаются, а у него мало того, что любимый кот в таверне остался, но и конь в конюшне, а с ним и немалая часть имущества, столь необходимого для коротких вылазок из Леммина. Ну, еще на конюшне дрых скотски пьяный брат, которого Эйнеке в силу своей паскудной натуры тоже считал своей собственностью, а вот чего-чего, но тупых крестьян, лапающих, трахающих или спаивающих, его собственность маг категорически не любил. Что уж говорить про попытки отнять или испортить любимую вещицу?
Про все это полукровка позабыл напрочь. Почему? Потому что они летают! Одна только мысль билась в голове, но эта самая пьяная голова вопрос «А где мои коньки, а?» считала малозначительным и недостойным того, чтобы быть озвученным, да и как-то немного проблематично было говорить на такой высоте, особенно-то с вечно больным горлом, что сегодня решило особенно четко и ясно о себе напомнить, мстя за парочку незначительных шалостей, учиненных еще в кабаке. Да и попробуй орать что-нибудь осмысленное, когда пьяный мозг как-то вот так вот сразу скатился в состояние настоящей эйфории! Все же полет, да еще и вот такой, без всяких там грифонов и прочих крылато-пернатых вспомогательных средств, это нечто особое для всяких человеко-эльфов, которым по природе своей летать как бэ совсем не положено.
- Куда-то там в сторону синего моря! – надрывая связки, на кой-то хрен заорал Эйнеке, пытаясь ответить на вопрос Флеуриса. Ну а что? Вдруг это невероятно важно для нахождения коньков и всех этих полетушек? Тогда получается Эйнеке доброе дело сделал! Для себя любимого конечно. Эгоизм такой эгоизм, что даже когда ты пьян он тебя одного не оставит и скучать не даст, населяя голову новыми чудесными разновидностями мозговых тараканов. Своих тараканов добавляла и паранойя, делая Эйнеке или излишне подозрительным и агрессивным, или, как вот сейчас, суетным и до безобразия отзывчивым. Впрочем, в свое оправдание полукровка мог бы сказать, что быть подозрительным и агрессивным веселее, но забота Флера и немалая помощь в ходе поисков верхней одежды лишили остроухого возможности следовать более привычной линии пьяного поведения. В общем, сам виноват этот Флеурис, кем бы он там ни был, хоть в край упоротым драконом, хоть каким странным и чудесатым демоном, хоть воплощением стихии воздуха или как там еще можно обозвать тех причудливых хренотеней стихийных из научных трудов по истории, отдающих смачной долей имирово-играсилевой пропаганды?
Между тем с тушкой Эйнеке творили какие-то магические непотребства. Его то поднимали все выше и выше к тучам, в глубинах которых мерцали ослепительным светом молнии, то поближе подтягивали, чтобы видать не потерять на подлете. Маг искренне сомневался в том, что тут хоть как-то можно потеряться, на такой-то высотени и при полном отсутствии всяких лишних объектов вроде опустевшего трактира, маленькой конюшенки и крестьянских халуп, сверху обильно присыпанных снегом, это казалось попросту невероятным. Впрочем, впереди мелькались облака и тучи, а скорость полета вдруг как-то уж слишком сильно и резко возросла, да возрасла настолько, что в определенный момент Эйнеке и вовсе лишился возможности дышать. На такой скорости, знаете ли, дело просто как-то не доходит до вдохов и выдохов! Поддавшись не столько командам Флера поскорее упаковаться, сколько внезапно ожившему инстинкту самосохранения, Эйнеке зажмурился и вообще занырнул как можно глубже в свой своеобразный тканевый панцирь, образованный несметной кучищей надетой на худосочную тушку одежды.
Все кончилось столь же быстро, сколь и началось. Вновь заслышав голос Флера и только после этого открыв глаза, полукровка сначала одурело уставился на тучи и облака, оказавшиеся под ним, после, вновь позабыв про инстинкт самосохранения, который и так изрядно барахлил под воздействием алкоголя в крови, аж просиял. Эйнеке сейчас, кажется, понял весь гениальный замысел собутыльника...
- А-а-а, облака, белогривые лоша-а-адки! - не думая о том услышит ли кто его, хрипя, задыхаясь и дербаня свое многострадальное горло, загорланил Эйнеке и вскинул голову вверх. Вскинул и затих, округлив глаза.
- О-о-о! - только и вырвалось из него при виде всей той красотени, что скрывалась от него ранее плотной прослойкой облаков.

Тучки, облачка, песенки про белогривых лошадок… все это куда-то пропало, стоило только Эйнеке увидеть иссиня-черное покрывало неба, усеянное россыпями звездных алмазов. Да, метафора банальненькая, но именно она больше всего и подходила к тому, что увидел в доску пьяный маг, взирая вверх, на все то зрелище, что расстилалось над его курносой мордахой. Нет, конечно Эйнеке до этого честно орал, горлопаня детскую песенку про облака и даже верил в то, что у него это отменно получается, хоть и на такой-то высоте дышать было трудновато и горло уже болело нещадно, а за потоками ветра слышно было немногим больше чем ни хрена (а может у него просто уже уши заложило?!). Эйнеке бы, пожалуй, и продолжил петь, сменив одно произведение на другое, например, на какое-нибудь там про звезды или прекрасную зимнюю ночь, даже и не подозревая о том, что Флеурису этот незапланированный концерт может прийтись не по душе, но… во-первых, маг немножко забыл про своего собутыльника, будучи слишком увлечен своими приключениями аж под самым куполом мира и даже не подозревая о том, что вся малина с этими приключениями может быстренько кончиться. Во-вторых, Эйнеке был по-настоящему ошеломлен видом звездного неба, и да, кажется, он понял, что такое любовь с первого взгляда. Ну или по крайней мере на что она похожа. В теории-то все сходилось, ну!
Пьянил видок этот покруче чем выпитое в таверне эльфийское пойло отменного качества. Правда с него не шатало. Ну по крайней мере в данный конкретный момент не шатало, ибо летать – это вам не ножкой по грешной земле топать, тут немного иные условия для шатания, которых, к слову, вроде пока не было, а потому Эйнеке мог безмятежно пялиться на звезды и хаотично водить руками сначала пытаясь их потрогать и пощупать, что было абсолютно невозможно (но попробуй ты это пьяному мозгу докажи!), а после неуверенными и сбивчиво-дрожащими движениями, соединяя их воображаемыми линиями в попытке «перенести» изображения с карт звездного неба, чьи образы сейчас крутились в захмелевшей остроухой голове. Получалось это дело тоже так себе, но пару знакомых с детства созвездий Эйнеке все же смог вырисовать пальцем у себя перед глазами, а после Флер как-то совсем резко и неожиданно напомнил магу что тот как бэ легонько не один и вообще в воздухе парит по чужой воле. Правда, вопросы что-то у Флера были странные. Ну с чего бы это Эйнеке умирать? Он полон алкоголя и жизни! Маг показал лапки, а лапки эти, легонько замерзшие, несмотря на честно стыренные в таверне рукавицы, изображали кулаки с поднятыми вверх большими пальцами. В общем, у остроухого все было зашибись, хоть он чуть и не попутал большие пальцы со средними…
- Дракон?! – орнул Эйнеке. Точнее думал, что орнул, а по факту скорее не очень внятно прохрипел. И нет, в его голосе был отнюдь не страх перед мыслью о появлении гигантской крылатой бестии, скорее детский восторг, дополненный подаренной алкоголем отвагой. Хотя что уж там! Эйнеке и без алкоголя немного неправильно реагировал на драконов, считая их чуть ли не идеалом вселенской красоты и величия, а потому…
- Даешь дракона! Месть крестьянам за кота! – орал маг, надрывая свое многострадальное горло, совершенно не думая о том, откуда они тут возьмут дракона и как убедят пожечь крестьян, а еще страстно предвкушая грядущую расправу над проклятущими кметами, что посмели обидеть Магиуса. И нет, Эйнеке ни капельки не смущало то, что это именно он котом кидался.

Драконы - это действительно круто. И с этим не мог поспорить даже Эйнеке, хоть он и в силу крайней степени склочности своей натуры и тяги к демонстрации собственного превосходства, поспорить очень даже любил. Просто драконы были тем, что в его головешке вне зависимости от состояния ее содержимого (пьяного, трезвого, болящего, здравствующего, сонного или же бодорствующего) относилось к разряду любимейших явлений, а потому не подвергалось никакому сомнению. Да, конечно, среди драконов находились те еще паскуды, особенно из рода хроматических, однако и они были красивы. По-настоящему красивы. Пьяный мозг и из страховидлы принцессу сделает, а тут Эйнеке и без того был уверен в некоторых неоспоримых качествах драконьих внешностей. В конце концов, драконы большие и повадками своими немного (а может и очень даже много) напоминают кошек. Кто не любит котиков?! Особенно больших котиков! Эйнеке вот любил котиков, да. Они обаяшки. Драконов маг тоже любил. Даже больше, чем звездное небо, а потому, заслышав про перспективу скорейшего появления некого дракона, напрочь позабыл про все то великолепие, что сияло, сверкало и поблескивало над его изрядно захмелевшей головешкой.
- Ну где там дракон?! - просипел он, оглядываясь, а после впираясь во Флера откровенно нетерпеливым взглядом нездорово поблескивающих синих глаз. Алкоголь несколько срезал уровень сообразительности пиромантских мозгов, да и с внимательностью и последовательностью у Эйнеке наблюдалась некоторая проблемка, однако он, совершенно не сомневаясь в том, что Флеру все по плечу и драконов он в кармане носит, ждал когда уже там собутыльник достанет ему там своего дракона. И нет, в этом не было никакого пошлого контекста! И никаких странных двусмысленных метафор тоже. В конце концов, когда дело касается драконов и мужчин - пошлить нельзя! Некрасиво это, на святое рогом переть. Впрочем, Флер дракона доставать не торопился, ну или торопился, а Эйнеке легонько не понял, только сказал магу не смотреть на него. Может Флер хотел показать фокус? Ну, а Эйнеке фокусы любил, да-да. В общем, глянул маг в сторону и, не найдя ничего особенно интересного, впялился на Флера, который уже был вроде Флером, а вроде и не совсем...
Таращил полукровка глаза сначала на меняющегося собутыльника, думая о том, что он оказывается не из кармана дракона вытягивать собирался, а из... ну, из себя в общем. Сделал своего внутреннего дракона наружностью. Чудаковатой такой наружностью. И нет, Эйнеке вновь не испугался при виде этого крылатого и хвостатого чуда-юда с двухцветной чешуйчатой шкурой. Во-первых, драконов маг и так не шибко боялся, тут его инстинкт самосохранения мелкой двуногой животинки стабильно давал сбой. Во-вторых, нет, такой дракон, коим взбрендило Флеру обернуться, ни разу не мутант, а уникальный экземпляр. Особенно для упившегося полуэльфа. Спроси сейчас Эйнеке кто о том, как должен выглядеть дракон, он бы чай не менее... удивительного бы зверя состряпал в своей головешке. Слава безграничной фантазии, свободной от оков здравого смысла и строгих условностей действительности.
- Дракончик! - взвопил Эйнеке, радуясь ничуть не меньше дитя, которому строгий отец вдруг купил желаемую игрушку. Барахтаясь в воздухе и несвязанно, но восторженно матерясь, маг погреб поближе к разноцветной крылатрй ящирице, намереваясь забраться ей на шею, да как можно скорее. Особого приглашения покататься на драконе Эйнеке не требовалось. Он был слишком пьян, а следовательно и слишком дерзок, чтобы тормозить с незамедлительным исполнением стародавней детской мечты и свершением маленькой мести коварным крестьянам, посмевшим обидеть несчастного Магиуса и, вероятно, сейчас творившим какие-то непотребства с Наталем, тихо-мирно спящим на конюшне. Предпринимая попытки плыть по воздуху как и по воде, маг все-таки оказался рядом с урчаще-рокочущим Флером-драконом, хотя и вряд ли это была его, Эйнеке, заслуга. Уж скорее самого Флера и его магии, подтянувшей пьяную остроухую тушку куда надо.
Забираться верхом на драконью шею, да еще и без седла на ней, оказалось тем еще дельцем. Конечно, опыт почти двух десятков лет полетов на грифоне не пропьешь и он очень даже пригодился в этом деле, но драконья шея - это вам не теплая и шелковистая задница птице-льва! В общем, с горем пополам Эйнеке все же смог оседлать красно-фиолетового дракона, да, вцепившись в шипы гребня перед собой, воинственно захрипел:
- А теперь мы ща на них как гр-р-ром с небес!

Да, драконы этой круто. Но летать верхом на драконе – это еще круче! Летать на драконе даже круче, чем летать на грифоне! Благо, что Шторм не мог слышать этих крамольных мыслей, как и не мог видеть своего друга и хозяина верхом на чешуйчатой красно-фиолетовой образине, что нынче казалась Эйнеке верхом красоты и изящества. И нет, опять же никаких пошлостей, только немного эстетического удовольствия при виде расчудесной монстрятины. Впрочем, сколь бы круто не было кататься верхом на драконе, это оказалось еще и чертовски неудобно. Чешуя под жопой скользит, ветрина в морду бьет так, что чудом слюни не разлетаются вокруг при попытках восторженно вопить, кричать или говорить. В общем, на какое-то время в Эйнеке благоразумие пересилило упрямство и всю ту дичь, что несла в мысли изрядная доля алкоголя, и он заткнулся, едва ли не ложась на шею и затылок дракона, дабы хоть сколько-нибудь минимизировать неудобства данного полета. И это еще следовало спасибо сказать, что шкура в Флера оказалась гладкой и скользкой, а не колючей и острой. Иначе на такой бы скорости из его чешуи могла бы получиться неплохая такая терка. В общем, лучше немного соскальзывать и крепче держаться, чем пустить собственные ляжки в кровавый фарш. Но да, стоило бы всерьез задуматься о седле. Хотя кто ж знал, что Флер задраконится? И куда это седло приматывать тогда? К рогам?
Спустя мгновение магу уже не удавалось не только говорить, но и думать. Все мысли его с размаху разбились об тонну новых эмоций от полета, изрядно обостренных выпитым алкоголем. Опять захотелось орать и вопить, поскольку эмоции все эти рвались наружу. Самым лучшим способом выпустить нахлынувшую дурость, известным Эйнеке с детства, был как раз-таки крик. Обычно гневный и раздраженный, но сейчас восторженный и не очень внятный. Думать о том, что с хриплым криком рвется из его тщедушных легких, магу сейчас было как-то ну совсем некогда и даже затруднительно. Думанье нынче казалось неоправданным насилием над мозгом, который и так уже не знал к какой крайности на этот раз его метнут сложившиеся обстоятельства. Например, восторг и радость как-то резко сошли в гнев и искреннее возмущение, когда Флер какого-то Рилдира вздумал в воздухе кувыркнуться. И может быть всякие там фигуры высшего пилотажа и им подобная хренотень – это тоже весело, но уж точно не для худосочной тушки, болтающейся на скользкой драконьей шее. Желая хоть немного выразить свое неудовольствие, Эйнеке заелозил, чуть постукал пятками об чужую фиолетовую (в данном конкретном месте именно фиолетовую) чешую, да крикнул в отчаянной попытке переорать завывающий в ушах ветер:
- Ровнее лети, гром небесный, а то молнии растеряешь! – какая-то такая вот почти поэтическая фиготень и вырвалась из Эйнеке, в котором, если судить по этой реплике, вдруг верховодить начала эльфийская половина. Ну да ладно, не такая уж и плохая эта эльфийская половина, когда она изрядно пьяна. По крайней мере немногим хуже людской. Тем временем заботливо укутанная снегом земля приближалась, приближалась неумолимо. Эйнеке уже мог определить и шлепки снега, означавшие крыши дом, и мелкие точки разбегавшихся людишек (наверное, они что-то там орали при виде дракона, но ветер пока что перекрывал их вопли), и черную змеюку дороги, по которой близнецы и добрались до поселения несколькими часами ранее. За движениями двуногих муравьев, коими оказались жители горного селения, наблюдать оказалось ничуть не хуже, чем летать на драконе. В конце концов, разбегались-то они не просто так, а напуганные до усрачки. Ну да, боялись они дракона, а не мелкое существо, восседающее на нем. Не исключено, что Эйнеке даже и не замечали на фоне красно-фиолетовой крылатой бестии, однако… как будто для полуэльфа это было помехой получать удовольствие от чужой паники! А уж когда речь зашла о мести…
- Сожжение! – в вопросах мести пьяный Эйнеке особой оригинальностью не блистал, да. Тем более жечь что-либо на пьяную голову – это весело. И у него есть дракон (ну или он есть у дракона? Оо). Драконы должны жечь деревни. Даже если эти драконы не огнедышащие.
- За кота и честь брата по всей строгости закона! – какого закона тоже неважно. Нет, вообще-то у Эйнеке на уме был еще один вариант свершения мести, но как он будет мочиться на головы крестьянам, сидя на драконе, совершенно непонятно. Сколдовать сгусток пламени тогда казалось куда проще… Пара невнятных пасов правой рукой и сумбурные попытки протараторить заклинание (которое Эйнеке и так и эдак, да все перепутал) привели к тому, что с пальцев мага сорвался не сгусток огня, а зигзагообразная молния. Так себе молния, кстати. Только пшикнула в никуда, да шарахнула слабой вспышкой в чей-то сарай.

Эх вот все они такие… бессметные одним словом! А еще неубиваемые или точнее недобиваемые. Это вторым и третьим словом. Эйнеке чуть весь свой ужин, закуску и употребленное бухлишко во время маневра не растерял, выпустив все это добро на такой далекий и белый снежок, а Флер вон рокочет – смеется наверняка! Нет, полуэльф не слышал вроде бы до этого как смеются драконы, но его пьяная интуиция вроде бы работала исправно. Ну почти. Захотелось сразу еще разок-другой пнуть очешуевшего вдруг собутыльника пятками, дабы хоть немного уберечь свое самолюбие от такого-то надругательства, но… не до того стало, ой не до того. Во время всех этих воздушных маневров заклинания в голове Эйнеке как-то вдруг взяли и перемешались, а руки, запакованные в чьи-то рукавицы, никак не хотели слушаться полуэльфа. Не мог он выдать ни одного вменяемого заклинания, не перепутав все слова и не вставив туда парочку матершинных, не мог и сложить какой жест, столь необходимый ему для сплетения особо сложных чар. В итоге захмелевший маг пришел к мысли о том, что крестьяне данного поселения виновны не только в покушении на убийство кота и попытке опорочить с помощью вил и граблей спящего Наталя, но и в каком-то страшном и ужасном колдовстве, заблокировавшим часть его несомненно великой магической силы. В общем, Эйнеке лишний раз убедился в том, что пора бы жителей этого засранного захолустья судить и подвергнуть справедливому наказанию. Вы скажете, что судить их должен владелец этой земли, какой-нибудь феодал? А ВОТ И НИФИГА! У КОГО СОБУТЫЛЬНИК-ДРАКОН, ТОТ И ПРАВ!
Одержимый мыслями о правосудии, Эйнеке провожал крайне недовольным взглядом свою первую молнию, которая вообще-то должна была быть огненным шаром, а после маг громко выругался, едва не звезданувшись вниз. А все почему? Потому что Флер тоже решил пожертвовать на благое дело немного молний. Точнее пока одну, но зато какую! Вспышка резанула по глазам. Так что ненадолго Эйнеке лишился не только возможности говорить более или менее громко (горло, зараза, все еще болело), но и ясно видеть. Шипя и матерясь, полукровка как-то упустил момент спуска крылатой бестии к грешной земле, а заодно и возможность оценить всю красотищу «цветочка», оставленного распавшейся на меньшие версии себя самой молнии. При посадке мага неплохо так тряхнуло, но он смог удержаться и даже не напороться мордой, али тушкой на всякие там торчащие костяные наросты, шипы и всю прочую хренотень, которой обрастают драконы, а после получил возможность тихо-мирно скатиться вниз по драконьему крылу, как по горочке. Шмякнувшись седалищем вниз и еще раз тихо ругнувшись, ибо копчик-земля-больно, Эйнеке попытался хоть как-нибудь свыкнуться с дикой круговертью перед глазами. Полеты, всякие безумные воздушные маневры, молнии и изрядное количество бухлишка, плескающееся в офигевающем со всего этого беспредела организм, давали знать.
- Магиус гений, крылатый! Я подозреваю, что он умеет говорить, но слишком мудр, чтобы спалить это свое умение мне! – бесконечно гордый за своего питомца кошатник в лице Эйнеке, разумеется, даже и не сомневался в том, что Магиус и свой хвост спасет, и даму сердца в беде не оставит, дабы потом осчастливить ее хозяйку (если та, конечно, переживет справедливый суд и последующее возмездие) замечательными котятами-полукровками, рожденными от настоящего снэхла! – А вот Наталь… Фле-е-ер…. Мой брат! Они его обесчестили! Он не сможет ходить! – взаимосвязь тут прекрасно улавливалась пьяным мозгом Эйнеке, - Надо его вытащить из хреновой конюшни, да… и это… ща… я вспомнил, твою ж налево! – и с этими словами полукровка ненадолго затих, точнее просто сбавил громкость, бормоча слова очередного заклятия. И вот на этот раз с его пальцев, пардон, рукавицы сорвалась не какая-то там молния, а вполне себе приличный огненный шар, взорвавшийся при столкновении со стеной одного из дальних домишек.

Взорвался шарик ничего так, красиво и ярко. Даже смачно звуковое сопровождение подоспело: треск, грохот и чьи-то крики. Наверное, в домишке кто-то был. Ну тем лучше. Во-первых, колдовать без публики, за гадостью этой наблюдающей, скучновато. Во-вторых, возмездие кого-то, да настигло. Будут знать, как Наталя насиловать подручными средствами и вообще на честь приезжих полуэльфов покушаться! Нехорошие какие кметы, так им и надо. Каждому по огнешарику на порог! Пусть никто не уйдет безнаказанным. Главное не позабыть как там это заклинание произносится и какой звук за каким идет, а то все… прощайте планы мести, здравствуйте комплексы, рожденные от осознания того, что у Флера молнии длиннее и ярче. Молнии – это конечно не огненные шары, даже сравнивать глупо эти зигзагообразные слепящие фигульки с настоящими сгустками трепещущего и пышущего жаром магического огня, но все равно было бы обидно, да. А тут вроде бы нет состязания (пускай и надуманного пьяным мозгом одного полуэльфа), а значит и нет повода сознавать свою ущербность. Да и вообще, как тут можно думать об ущербности, когда ты неприлично пьян и только что скатился с широкого драконьего крыла наземь, пережив расчудесную воздушную прогулку под куполом мира? Полеты на драконах и крепкое бухлишко, гуляющее по телу, очень даже неплохо поднимают настроение, градус самоуверенности и желания причинять всем вокруг справедливость всякими насильственными методами. Вот сейчас, например, крестьянам из захолустья.
- Котяра справится, он такой, - согласно кивнул Эйнеке, да кивнул так, что у него аж слегка закружилась голова. В пору было радоваться тому, что остроухий еще на ноги встать не успел, предпочитая морозить задницу на грешной и подмерзшей земле, ибо его бы с эдаким головокружением непременно бы занесло невесть куда и как, но Эйнеке некогда было о том думать. Слишком уж он увлекся мыслями о грядущем возмездии и прочих прелестях. Впрочем, Флеурис вернул остроухого к веселенькой (да, под алкоголем она не может быть жестокой или суровой, по крайней мере не в этом случае) и слегка абсурдной реальности. Даже во время таких важных дел, как раздавание люлей провинившимся находятся свои трудности. Сейчас определенную трудность представлял Наталь, который все еще дрых на конюшне, не зная какая вокруг кутерьма творится и что он по глупости своей пропускает море веселья. Тяжко вздохнув от осознания всей важности своей миссии и кивнув красно-фиолетовому дракону, Эйнеке отправился спасать брата. Ну как спасать… для этого нужно было идти, а чтобы идти неплохо бы для начала и просто встать на ноги. Казалось бы, простое действие, ничего сложного! Однако… Эйнеке как-то не был уверен, что ему это действо дастся так просто. В общем, в сторону конюшни он погреб сначала на четвереньках и только в процессе своего передвижения смог заставить себя подняться на две ноги. Конечно, данное действо и впрямь не далось ему так уж легко, но полуэльфу все-таки удалось преодолеть почти магическое притяжение горизонтальной поверхности и пьяной походкой дойти до желаемой постройки.
Каким-то чудом конюшня еще не успела оказаться в числе зданий, подвергшихся суду и наказанию в исполнении двух собутыльников. Наверное, дело было в том, что в сим месте имелись только несчастные кони (которых было, кстати, аж три истерично ржущие твари), теперь отчаянно рвавшиеся из своих стойл, да Наталь, что в этой истории являлся скорее пострадавшим, чем виновным. Спал Наталь мертвецким сном, а вместо одеялка была у этой сволочуги каменная кожа. Пару раз выругавшись, Эйнеке схватил близнеца за лодыжку, да волоком потащил за собой. Получилось? Да вот нихрена! Наталь был тяжелее своего младшего брата, а обернувшись в каменную кожу и вовсе оказался неподъемным. Не хватало у пироманта силушки вытащить свою копию из конюшни, не хватало, да еще и истерично ржущие лошади его порядком выводили из себя. Не выдержав, ну и немного пожалев скотинку, Эйнеке выпустил животных из конюшни, чудом не попал под копыта этих неблагодарных тварей и, ругаясь на чем свет стоит, поплелся к Флеру, который, кстати, времени зря не терял и всячески веселился, принося справедливость во всякий попавшийся под когтистую лапу дом. Укоризненно глядя на чешуйчатое чудо-юдо, маг нахмурился, ибо обидно же! Все самое интересное себе оставил этот очешуевший!
- Да пес с этой дурной… там это… прыб… проблемка, вот! – выдавил из себя Эйнеке, - Эта срань тяжелая как… да как хрен знает что! Помощь твоя нужна!

Кем бы там не был на самом деле Флер, драконом или там еще какой чудесатой кракозяброй, но после всего случившегося в глазах Эйнеке он был последней сволочью на Альмарене. Вот как так можно спрашивается, а? Полуэльф тут ходил брата спасать, видите ли, отвернулся совсем ненадолго, а тут бац и карать больше некого?! Некому больше справедливость причинять, поскольку все вокруг и без того полыхает, точно у Рилдира в заднице, когда Имир себе бабу божественного происхождения захапал?! Тоже блин собутыльник! В их крови сейчас тек один и тот же сорт бухла, они были почти братьями, но Флеурис предал его, лишив всей веселухи. Пожалуй, тяжесть преступления этой фиолетовой морды искупало только то, что Эйнеке дали наконец-то покататься на драконе. Полет верхом на драконе оправдывал все страдания несчастного полукровки, охрипшего, немножко замерзшего и чуть не ослепшего от кое-чьих молний! Эйнеке хотел было даже высказать все свои претензии прямиком собутыльнику в мордасы, указывая на все его недавние косяки худым и длинным пальцем, но как-то вдруг передумал это делать. И нет, причиной тут был не страх перед огромной чешуйчатой махиной, что шутя могла перекусить его пополам или размазать когтистой лапкой по свежему беленькому снегу, нет, дело было совсем не в страхе и уж тем более не в здравомыслии. Про эти две замечательные штуки Эйнеке заставило забыть чудо-пойло, сваренное его эльфийскими сородичами в Арисфее и успевшее смешаться в его тушке с какой-то местной сивухой, которую Флер ошибочно принял за лекарство. Алкоголь дарит бесстрашие. И убивает здравый смысл.
Просто Эйнеке было стыдно признаваться в том, что у него нихрена не получилось с Наталем, что ему просто не хватило силушки богатырской вытащить этот кусок мяса в каменной броне из конюшни. С логикой алкоголь, кстати, тоже творит чудные вещи, ибо маг все равно собирался просить у фиолетового чуда-юда помощи с вызволением брата из деревянно-соломенной западни. Собственно, Эйнеке и звал Флеуриса на помощь, просил его вытащить одну срань из конюшни, да только вот… эта рогатая башка поняла все по-своему! Ух, побольше бедствий на одну фиолетово-красную ящерицу за его непонятливость! И вот вроде бы вполне ясно Эйнеке говорил собутыльнику о том, чего он хотел. Все же просто и очевидно: «срань» - это Наталь, тяжелая потому что в камне, а вытащить надо… ну потому что надо! Но что же сделал Флеурис? К удивлению ничего не понимающего Эйнеке, дракон аккуратно (спасибо хоть на этом!) схватил мага и поднял его над землей, спрашивая может ли он теперь выпутаться. Откуда выпутаться Эйнеке так и не понял, да и в определенный момент ему стало не до осознания таких вот сложных штук, порождаемых содержимым чужой рогатой черепушки. Болтаясь вверх ногами, полукровка наблюдал удивительное зрелище, представленное кучищей смазанных образов и пятен. Голова закружилась, да-да, а потом еще и ощущение того, как что-то перетекает от пяток к макушке обескуражило Эйнеке. Только через несколько мгновений он смог сообразить где оказался и в каком положении его тушка, а еще попутно переборол легкую тошноту, вызванную излишне быстрыми и резкими переворотами мира с ног на голову.
- Не та срань, етить тебя за лапу! – заверещал Эйнеке, пытаясь выкрутиться из чужих когтей и совершенно не думая о том, что рискует в случае успеха долбануться вниз головой со вполне приличной высоты, - Срань на конюшне! Большая ср-рань! Из конюшни ее надо вытащить, понимаешь?! – что-то такое и пытался орать маг, давя из себя смесь хрипа и редких, но звонких и резких покрикиваний. Между тем стоит отдать конюшне должное. Пока все деревня полыхала, аки дровишки в камине в фамильном особняке Вейнсов в канун праздника середины зимы, конюшня эта стояла целехонькая и стихии назло пока никак не загоралась. Может кто на ее месте когда-то зарыл в землю артефакт какой? Волшебный огнеотвод? Ну или еще какую такую лабудень… Впрочем, полагаться на такие чудеса Эйнеке не намеревался. Он был пьян, но вроде еще не совсем бесстрашен и наивен, плюс вбил маг себе в голову неоспоримую важность спасения уже и без того обесчещенного брата. Продолжая кричать и хрипеть, остроухий даже принялся дополнять все это безобразие жестами, раскачиваясь на весу и указывая на нужную постройку. На постройку, из которой ругаясь и матерясь, выбралась фигура, укрытая каменной кожей, и пошлепала куда-то прочь от деревни. Туда, где сугробы были повыше и помягче.

Возможно, Эйнеке вел себя несколько неверно и вполне заслуживал звания неблагодарной сволочи, но это слишком незначительное преступление, чтобы хватать его и принуждать болтаться вниз головой! Ох уж эти драконы! Вечно с ними одни проблемы и недопонимания. Нет, Эйнеке тогда еще не имел столь обширного опыта общения с драконами, но как-то уже и больше не хотел случайно с ними пересекаться. Толку с них никакого. Ты им про брата, который там в огне погибает, умиротворенно похрапывая под своим каменным одеялом, а это чешуйчатое чудо-юдо у тебя срань какую-то ищет, да еще и переворачивает все с ног на голову! Между прочим, ужасное состояние! Эйнеке чувствовал, как не столь уж давно выпитое эльфячье бухлишко перетекает к его буйной головушке. Ну или, если быть точным, к полураскрытой пасти, что порождала одно слово вслед за другим, отчаянно пытаясь донести до рогатой драконьей башки, где и какую срань следует искать. Поняв это и как следует ощутив всю прелесть переливания жидкости из одной половины тушки в другую, Эйнеке невольно подумал о том, как поведет себя Флер, если его собутыльника совершенно случайно вытошнит ему на фиолетовую чешую или когтистые лапы? Наверняка это его не приведет в восторг, но с другой стороны… вдруг заставит задуматься о том, что отрывать от земли и трясти хрупеньких полуэльфов не самая лучшая идея? Да и какая-никакая справедливость тогда восторжествует…
Хотя после громогласного ответа одной очешуевшей личности, Эйнеке тут же решил, что наблевать на эту личность мало, чтобы восстановить справедливость. Что с магом за сегодня только не случалось! У него пропал голос от ора во время драки в таверне, у него болели глаза, поскольку Флер и эта его молния едва не ослепили полукровку, а теперь… теперь дракон-собутыльник, похоже решил лишить Эйнеке еще и слуха, рявкнув так, что кое-чьи острые уши точно ватой набили. Легкая контузия едва позволила несчастному колдуну разобрать чужой ответ. Честно сказать, смысл слов Флера до Эйнеке дошел не сразу. Похоже не только дракон тут тугодум, но и один конкретно взятый полуэльф. С другой стороны, не зря же Эйнеке кто-то когда-то говорил, что у него душа дракона и тело калеки? Наверное, у него были еще и драконьи мозги, столь беспощадно тупящие при обилии новой информации. Впрочем, в определенный момент до Эйнеке дошла мысль о том, что Флер какого-то Рилдира интересуется именно его сранью! Даже двумя сранями. Знаете, когда дракон держит вас почти в плену, сжимая лапкой и практически выдавливая наружу все внутренности (ладно-ладно, тут Эйнеке все-таки бессовестно преувеличивал), и интересуется вашей сранью – это жутко! Даже пьяного напугает и проймет. Эйнеке вот даже несколько перепугался, а потом с матами рухнул в сугроб.
Что ж, посадка вышла относительно мягкой, но холодной и неприятной. Эйнеке валялся в снегу, предварительно вытащив из него голову, дабы не лишиться возможности дышать. Кажется, до Флера все-таки дошло, что от него хотел Эйнеке, но сам Эйнеке никак не мог толком и упомнить на кой ляд ему уперлась конюшня. Кажется, он забыл там что-то очень важное, но что именно… это был хороший вопрос! Не рискуя подниматься на две ноги, маг на четвереньках погреб вслед за Флеурисом, чудом не попадая под случайные удары и взмахи чужого хвостища. Мда, а попади этот фиолетовый хоть разок, то от Эйнеке бы осталась бы чудесная размазня на подтаявшем от жара снегу. Размазня не сможет выпить или, например, рассмотреть, как следует то, что вытащил из конюшни Флер. Срань была не живой и малоинтересной. Ну зачем ему какая-то там сбруя и старое потрепанное седло? Эйнеке хоть и не помнил, что именно искал на конюшне, но это наверняка была не его срань. Ну не мог же он так страдать ради такой хрени?
- Не моя срань! – расстроенно сообщил Эйнеке собутыльнику, а потом отшатнулся прочь, дабы не попасть под дождь из всего того мусора, которым сопровождалось разрушение конюшни, - Где ты, говоришь толстуху ту видел? Она наверняка тырнула ту срань мою!

Что-то Эйнеке никак понять не мог, чего это он так на Флеуриса взъелся, но все или почти все в действиях дракона-собутыльника вызывало в нем то возмущение, то раздражение! Эх, наверное, это все от того, что сам Эйнеке был… ну, мягко говоря, мелковат по сравнению с этой здоровенной чешуйчатой махиной. Будучи около двух метров ростом, Эйнеке привык смотреть на всех или почти всех сверху-вниз, а тут такая-то подстава! И да, это, пожалуй, была очень странная мысля, а потому пьяный маг отогнал ее прочь, ибо нефиг всякой ересью загаживать мозги. Просто чему ему тут радоваться, если один большой очешуевший тип трясет на него чуть ли не всю конюшню? Ну ладно-ладно, не всю конюшню, а только крышу Флер пока своротил, но Эйнеке от того как-то легче не становилось, ибо безумное количество всякого мусора, разлетающегося вокруг, все же достигало Эйнеке. Лишь прочная броня из тонны одежд, надетых поверх друг друга, надежно защищала мага и его патлатую башку от украшений вроде соломы, щепок и прочей непонятной срани. Хотя вся эта срань нападала на капюшон и плечи полукровки, и как бы тот не пытался себя отряхивать, как-то оно ни черта не помогало. А ведь это даже не та срань, которую они ищут! Эйнеке в том был уверен, ибо точно помнил, что искомая срань обитала не на крыше и была всяко побольше этих маленьких сранюшек! Еще маг свято верил в то, что срань нужная жила отнюдь не на крыше конюшни, а под ней. Нет, не под конюшней, а под крышей, вот так-то!
То, что все эти поиски были устроены ради брата Эйнеке по-прежнему и не вспоминал. Собственно, зачем ему искать брата, если им нужна срань? Если бы они искали брата, то и звали бы его братом, разве нет? Все было предельно просто и весьма логично! Да и зачем им Наталь? Вроде как и без него было весело, да и дракон тут один, а значит кататься на нем суждено лишь одному! Скажете, что дракон большой и его на двоих хватит? Как бы не так! Дракон – это вам не кляча какая, а эксклюзив! Нечего из него общественный транспорт делать! Ну и Эйнеке еще в детстве не любил с кем-либо делиться своими игрушками, особенно с Наталем. Когда-то он даже подумывал о том, чтобы долбануть свое нерадивое второе «Я» (лет до шести-семи Эйнеке вообще не воспринимал Наталя как отдельную личность, да и сам Нат грешил подобным) головой об зеркало в маминой комнате. Тогда бы это бракованное второе «Я» вернулось бы в Зазеркалье и больше бы не отнимало у Эйнеке игрушки, чтобы поотрывать им всем руки-бошки, да только вот как-то… не сложилось, мать в те годы почти не оставляла близнецов без присмотра. Впрочем, Эйнеке все равно не любил делиться с Наталем. В том числе и собутыльниками. И особенно драконами-собутыльниками, хоть Флер был в жизни Эйнеке первым таким.
- Дал бы хоть мне ударить! – возмущенно пробурчал маг из-под шарфа, наблюдая за тем, как конюшня под ударом когтистой драконьей лапы «складывается», точно карточный домик. А что? Это было забавно, хоть и стой Эйнеке чуть ближе, то мог бы оказаться похороненным под руинами этой постройки заживо. Обидно было разве что за то, что Эйнеке так и не успел поучаствовать в уничтожении данного строения. И стал он что-то каким-то ранимым, раз так расстроился то с того, что огнемячиком пульнуть в конюшенку не успел. Или это все эльфячья натура наружу проситься? Эх, маловато ей было пойла, раз еще песни про звезды и пресвятую Играсиль петь не начала! Точнее не начала заставлять петь. Впрочем, какой тут петь, если в срочном порядке нужно нагонять трактирщицу, укравшую столь нужную им сейчас с Флером (экое единодушие!) срань! Маг совершенно не возражал попытке дракона вновь усадить его на драконью же шею, разве что немного поворчал на тему «можно было бы и нежнее!», да приготовился к погоне. Подготовка, честно сказать не очень-то помогла, а у Эйнеке появился весьма веский повод думать о том, что маленьких полуэльфиков заделать ему больше не светит, поскольку с такими поскакушками он себе кое-что отбил, и это не только копчик. Но зато они почти настигли группу двуногих самок! Эх, на какие только жертвы не идешь ради срани!
- А ну стоять! – загорлопанил Эйнеке, завидев что деревенские матрешки, и без того напуганные до усрачки, разбегаются кто куда. Только вот справедливость все равно восторжествовала! Да так, восторжествовала, что Эйнеке даже и не знал, как у безголовой трактирщицы спрашивать куда она дела их срань. Мда, незадачка, а тут еще и Флер раскапризничался… то есть устал…
- Устал значит? – так и не спешившись, поинтересовался Эйнеке, - Значит тебе нужно лекарство! От усталости! Нужно выпить еще! – хотя куда тут еще? Дракон-то ладно, в дракона еще влезет, а вот Эйнеке… кажется, неосознанно он решил легонько самоубиться.

Драконы не болеют, так во всех умных книжках написано. Ну, почти наверняка написано, только вот не болеют они обычными хворями, а что если хворь очень и очень необычная? Не задумываясь ни о маловероятности такого поворота событий, ни о недавних потоках возмущения в адрес Флеуриса (хоть и гудящее после недавней «скачки» седалище усиленно напоминало), Эйнеке перешел в состояние крайне заботливого и настырного существа, вознамерившегося залечить бедную красно-фиолетовую ящерку-переростка до смерти. Ну или до полного выздоровления. Ну а что? Эйнеке не только наемным боевым магом был, но и содержателем вполне себе успешной таверны в Леммине, а еще и лекарем. Самую малость, конечно, но все же. Ну да, с помощью магии Эйнеке мог только убивать, калечить и увечить (но зато как умел, у-у-у!), медицина не только на одной магии основывается, но и на знаниях, да всяких интересных травках, да. Тут вон вообще случай пускай и серьезный, но не такой уж и запущенный, не то что магия не нужна, но и травки без особой надобности! Пяток бочек вина (или сколько там в этого дракона поместиться может?), и будет Флер как новенький! А точный диагноз они ему уже после выписки поставят, не великого ума дело! Только вот дракон, кажется, не очень был согласен с методой лечения. По крайней мере однозначного согласия со стороны чешуйчатой морды Эйнеке не услыхал, а сама эта морда так и продолжала валяться на снегу, Флер разве что чуть голову повернул, да глаз приоткрыл, взирая на «доктора». Эйнеке, крайне недовольный подобным состоянием и настроением «больного», все-таки покинул насиженное место на драконьей шее, скатился вниз по широкому крылу, но лишь для того, чтобы встать перед драконьим носом, натянуть на свою физиономию крайне возмущенное и строгое выражение, да упереть в бока кулаки, принимая якобы грозный вид. Мага, конечно, чуточку шатало, но в целом… в целом его замысел удался, встать прямо у него получилось!
- Давай-давай, дракон ты или не дракон? Выпьешь несколько бочек «лекарства» и будешь как новенький! «Лекарство» тебя уж точно на ноги поднимет, только покрепче найти надо, шоб уж наверняка! – верещал полуэльф, всячески заверяя «прохворавшего» дракона в том, что случай его не смертелен и что его чешуйчатую душу все еще можно спасти от такой-то вот какули. Возможно, полукровка еще бы успел чего наболтать и нарекомендовать, заверяя дракона в том, что болезнь его не смертельна и лечится проще, чем простуда, но…
- Зачем лежать, когда можно жечь?! – искренне недоумевая спросил Эйнеке и даже сделал шаг вперед для того, чтобы подойти поближе к собутыльнику, схватить его за что-нибудь выпирающее на рогатой башке (ну, за что уцепиться успеет и до чего вообще дотянется, все же разница в размерах ого-го какая!), да только вот запнулся. Запнулся об обезглавленный труп трактирщицы. Вздорная баба даже после смерти покоя честным полуэльфам не давала. Матернувшись в уже который раз за этот день и совершенно не думая о том, что весь свой резерв ругани он растратил еще несколько часов назад, Эйнеке повалился в снег где-то между трупиком и драконом, который похоже тоже решил походить на трупик. Полет доски со своей позиции, Эйнеке наблюдать уже не мог, мог зато попасть под лапу вскочившего вдруг дракона, но чудом не попал под нее, а после, поднявшись на четвереньки и видя, что «больной» стремительно идет на поправку и попутно зыркает в сторону горячащей деревни, подполз поближе, да уставился на чудесный «костерок» из целого поселения.
- Да, красота, - со знаем дела и совершенно серьезно отозвался Эйнеке, кивнув так, что аж голова закружилась, - Почти как та деревенька на границах Гульрама… эх, тот демон меня так и не покормил, а я так старался! – не очень соображая, что несет, заявил маг, а после не без определенной заботы в голосе поинтересовался, - Ты выздоровел, да?
Несколько мгновений Эйнеке провел молчание, зачарованно глядя на огонь, точно голодный дворовый кошак на колбасу. Ну или на кусок мяса. Огонь всегда очаровывал его вне зависимости от количества выпитого алкоголя.
- Срань мы забыли, срань, она ее украла, а перед смертью не сказала где искать украденное, но что есть срань в нашем бренном мире, мой друг? – протянул полуэльф задумчиво и чуть покосился на Флеуриса, - Да кот спасется и кошку спасет, но как же срань? И что за срань? О, кататься на льду! Так срань – коньки! Мы забыли коньки! У нее есть коньки?!