Докатился.
Одна мысль, работать за бесплатно на этих ублюдков, сводила мозги тифу. Ну как так?! Почему?! За что, и так понятно, но почему?!
Выбравшись из окна своей "уютной" комнатки, Маркар тихо и аккуратно бродил во внутреннем дворе маленькой крепости светлых ублюдков. Он все проигрывал и проигрывал в голове тот день, когда он связался с этим поганым айрес. Свадьба, охрана, тамада, дурь, яд, почти смерть... Надо было бежать, надо было бежать! Ему хотелось биться рогами о стену, измельчая ее в пыль, но нельзя... Рано, его могут после этого очень сильно наказать, а получить наказание без личной пользы - глупость.
Он все бродил и матерился, матерился и бродил. Чтобы не заметили, на всякий случай снизил свою температуру тела до критической отметки, оделся в черный дровский халатик. Босиком прогуливался по мокрой траве. Дождь, то шел, то нет. Вот, опять идет. Правда, это уже не дождь - ливень, самый настоящий. Глупый, глупый дождь...
Черви вылезают из-под земли, в попытках не утонуть в их жилище. Черви-утопленники. Забавно. Дождевые черви... Рогатый чувствовал себя таким же червяком. Жалким. Ничтожным. Грязным. Предназначенным для желудка какой-нибудь животины. Какое-то меланхоличное настроение. Хотелось пить. Нельзя, проклятие демона еще действует, хмель превращается в молоко, как это не печально. Хотелось наркоты. Да кто ж ему даст, после того передоза ядом и некачественной дурью. Пекло!
На миг выдав свое расположение на пяточке земли, чешуйчатый с силой пнул маленький булыжник. Пинок был сильным, камень полетел в чье-то окно, разбив его и напугав спящих людишек. Крики, ор, грязные ругательства. Красномордый ретировался на другой конец двора, для пущей безопасности.
Дождь... Убогий поднял свою харю вверх, ловя тяжелые быстрые капли языком. Скучно. А теперь, еще работать на ублюдков... Демоны дери! Свирепый взгляд стал пробегать по окнам замка и рядом располагавшихся казарм. Кое-где горела лучина или магический светильник жизнь подавал. Где-то, сидел стражник и бессовестно халтурил, где-то мелькали люди. А где-то свет не горел. Но это - пусто. Просто пусто. Ничего не принесет разглядывание окон, ни-че-го. Смирись, Маркар. Страдай, Маркар.
От бессильной злобы, он упал на пятую точку, ловко убирая хвост из-под задницы. Годы тренировок. Ему просто надоело. Банальщина, но ему скучно, действительно скучно. Скука - вещь страшная, из-за нее Маркар стал таким, кем является сейчас - Убогим. Прозвище, данное людьми и такое ненавистное, было очень удачно подобранно.
Все же, тифлинчья рожа нашла на кого поглядеть. Окно, горящая лучинка, девушка. Точнее, ее верхняя часть, ибо окно было не большое. Красивая тушка, красивое личико. красивый бюст. Хоть что-то скрашивает эту гребанную ночь.

Слова девушки не сразу дошли до Маркара. Дождь, гром, природная тупость. Последний пункт был очень популярен среди светлых, хотя являлся ложью. Если бы рогатый был тупым, то он не прожил бы и десяти лет - его бы отец "забраковал".
А бюст красивый, да.
Но теперь, красоты не было - девушка отвернулась, зовя его, словно русалка зовет уставшего моряка в пучину. Зато в какую пучину!
Окно приближалось неспешно. Куда спешить, вся ночь впереди. Маркар стоял прямо под окном в тихий омут уюта и сухости, благо окошко было на втором этаже. С силой подпрыгнув до карниза и ухватившись за него, красномордый подтянулся и всеми конечностями, в том числе и хвостом, он,  ввалившись в комнату и неприлично ругаясь под не исчисляемо раз разбитый и сломанный нос. Тифлинг встал на ноги и эффектно убрал мокрые волосы с лица, сверкнув желтыми глазами. Быть может проблемы с почками, но зенки с таким цветом у него с детства, поэтому маловероятно, что у него проблемы со здоровьем. Оглядевшись, красный понял, что знакомство будет веселым. Мелкая комнатка, почти коморка. Кровать у стены, стол, стул, да тумбочка. Что ж, ну хоть светлые не выпендриваются. По крайней мере, не все. В центре комнатки стояла русалка без хвоста, которая так хотела его видеть. Голая спина, мокрые волосы. Видимо, тоже под ливнем гуляла. Родственная душа, демоны ее бери.
-Здравствуй. Я Маркар. Зачем звала? - Присев на кровать сказал Убогий. Девушка что-то искала глазами, видимо одежду. Тут, Маркар ничем не мог помочь, увы. Если только... -На, прикройся. Если хочешь. - Усмехнувшись, тиф бросил в красивую тушку покрывалом с кровати. Ее должен был устроить, сей любезный поступок. - Как мне к тебе обращаться? - Тумбочка стояла рядом. Скорее всего, комната была девушки, а если она его позвала, при этом показывая грудь в окошко, то, скорее всего, она не будет визжать, если он осмотрит тумбочку на предмет чего-нибудь.
И правда, в тумбочке нашлась бутылка чего-то. Опыт (открытие бутылки и сделанный глоток) показал, что в бутылке вино. Красное, вкусное. Совсем не подходит для коморки, но одно желание алкоголика сбылось.
-Будешь? - Бутылка, которая была заключена в объятиях когтистой лапы, призывно булькнула жидкостью.
Она не была светлой, но была человеком, он проверил кровь. Светлые не будут звать хвостатого в комнату, да с таким видом.

Тихонько рассмеявшись маленькому представлению, Маркар отпил еще чуть-чуть из бутылки. Можно только догадываться, зачем она это сделала, но резко весело, за что тиф был благодарен. Слишком уж поганое у него было настроение, в последнее время.
Вкусное вино, зря она отказалась. Не ее? А какая разница?
Смех заполнил комнату. Грубый, хрипловатый и прерывистый звук, исходящий из глотки чешуйчатого и звонкий, словно трель тысячи колокольчиков, веселый, арлекинов смех девушки. Да, прекрасный контраст.
-Рад познакомится, Лекса. - Криво улыбнувшись, хвостатый протянул ладонь, аккуратно зажимая ладошку Лексы в своей лапе, после чего, чуть нагнул корпус и коротко поцеловал тыльную сторону ладони. Все таки, тут не портовая шлюха, а вполне себе красивая дама.- Присаживайся. - Отпуская нежную ручку пригласил он, коротко посмотрев на свою лапу. Красная, когтистая, на костяшках острые четырехсантиметровые наросты. Абсолютно вся в порезах и ссадинах, как свежих, так и не очень. Профессия такая, ничего не поделаешь.
Слова про ублюдка ничуть не обидели Убогого, его так называли все и всегда. Другое дело, если бы она сказала это днем, в городе, скажем, на рынке. Он бы ее в переулке зажал и сделал бы старое-доброе "всунь-высунь". Но тут, другая атмосфера, другой случай, другая история. И это хорошо.
-Ублюдку сказали прийти сюда ублюдки светлые. - Она не темная, опасаться нечего. Хотя, он готов назвать всех этих жалких солдафонов ублюдками в лицо, как и гребанных крылатых тварей, как и все свое окружение. - Ублюдок рогатый пришел сюда, как послушный песик, ибо если не пришел бы, то его бы вздернули на суку. - Как много боли и желчи в этих словах. Сама мысль была невыносимой и ломала существо тифлинга.
Приложившись к бутылке, Маркар хотел забыться. Просто уснуть на чужой кровати, как последняя пьянь. Ему не привыкать.
-Что же ты тут делаешь, дорогая? Та же причина? Или... - Тут пришла в голову интересная мысль. Комната не ее, но она тут. Нагая. - Или ты со светлыми якшаешься? -Могло быть и так. Она могла дожидаться своего любовника, бежала к нему со всех сил. Зачем тогда его позвала? Бред. - Не, не якшаешься. Та же, что и у меня. - Губы, бутылка. Схема известная.

При упоминании одно лишь имени этого... этого... этого крылатого сгустка "доброты" и "нежности", Маркара передернуло.
-Не упоминай эту пернатую куропатку. Бесит. - Беря бутылку из нежных ручонок и делая глоток. - Весь его вид, такой вылизанный и аккуратный, говорит тебе: "Ты никто! Звать тебя Никак! Ты будешь подчинятся мне! Мне и Свету!". Это настолько выбешивает. И ты ничего не можешь сделать. Ни-че-го. - пародировал голос Антуана Маркар. Под действием ненависти к крылатому, лапа сильно сжала бутылку. Стекло начало трескаться. Вовремя остановившись, он снова приложился к бутылке, облокачиваясь назад и прижимаясь спиной к стене. Все еще не отрываясь от бутылки, зажмурил глаза и представил Антуана посаженным на закругленный кол, который не протыкает тело, а само тело под действием тяжести, насаживается на него. Кол медленно,  день за днем, входит в тело, пока оно не опуститься до земли. Естественно, тушка уже будет мертва. Каждый будет мертв, если его насадят на огромный кол, который разрывает тебе кишки. Помогло.
И все таки, ему хорошо. Приятно.
-Я не знаю их и знать не хочу. Если уж эта куропатка такая сволочь "светлая", то эти, наверняка еще хуже. Паскуды, еще себя Светом называют. Гребанные фанатики. -Бутылка почти кончилась. Надо бы еще, но идти так лень... Да и куда идти? Он не знал расположения комнат, ни расположения стражи, которые по приказу, должны были стоять и сторожить Маркара около его комнаты. Буйный слишком. - Мне они свои планы не рассказывают. Я же никто. Тифлинг. Как там еще меня называли? Ах, точно! Демоническая отрыжка, отродье, ублюдок рогатый, ублюдок хвостатый, красный ублюдок. Фантазия у людей небогатая, знаю. - Все. Вино кончилось. Беда. Надо бы еще, а то скучно будет.
Рогатый очень нервно вздрогнул, когда рука Лексы пару раз хлопнула по коленке. Ну не любил он когда его трогают, особенно если это в казармах светлых.
-Если ты сможешь найти вино, то тогда можешь сходить за бутылкой. Тебе, в таком виде, точно дадут. - тихо усмехнувшись, продолжил. - Мне нельзя, меня охраняют немного. Боятся, что натворю дел. Глупцы, я же мирный... Сходишь? А, еще, зайди в мою комнату, возьми кантеле... эм, струнный инструмент. Я сыграю. Чего сидим, кого ждем?

Стало зябко. Совсем чуть-чуть, но ощутимо. Халатик мокрой кожицей повторял очертания тифа, прислоняясь всей сырой поверхностью. Что же, пришло время "бытовой" магии...
Кровь начала двигаться быстрее и быстрее в тушке Маркара, повышая собственную температуру. Скорее всего светлые заметят чужеродную магию, но какая уже разница? Он проник в чужую комнату, выпил дорогую бутылку вина, почти в одно лицо. Смысл осторожничать?
-Безгрешный палач... Безгрешный. Палач. - красный сладко смаковал слова, осознавая их ужасный смысл. - Девственная проститутка. Честный бандит. Человеколюбивый лич. Смекаешь? - Полуулыбка медленно заняла свое законное место -  Нет безгрешных палачей, как и добра с окровавленным мечом в одной руке и отрубленной головой в другой. Узнаешь переносчика такого добра?  А ведь Антуан думает, что он представляет собой добро и свет. А если и не думает, то хочет чтобы думали другие. - Маркар встал и подошел к окну, встав около Лексы. Ему нравилось говорить с людьми. Именно с людьми, ибо он считал их самыми достойными существования.
Неужели он стал мягким?
- Светлые не должны уметь подминать под себя существ... Они не должны этого желать. Какой из них после этого свет? Я видел настоящий свет и добро. У них была корова и свой дом. Они выращивали рож, пшеницу еще что-то. Они земледельцы и никогда не брали в руки оружие. Никогда. - Рогатый покачал рогами. - Вот эти, - Кивок в сторону мелкотни. - не светлые. Они обычные солдаты, которые подчиняются силе. Антуан - не светлый, он солдат, который имеет по собой мелких. Он тоже подчиняется силе. - Когтистый палец взметнулся вверх. - Они - не свет. Они и есть сила, которая прикрывается Имиром и его волей.
Краснокожий шумно выдохнул, после втягивая носом свежий сырой воздух. Надоело говорить. Но надо.
-Я себя чувствую, словно волк в курятнике. Демоны, я могу убить всех этих ребят одним лишь движением руки. - Ни капли хвастовства. Лишь горькая правда. - Но если я их убью, то хозяева кур сдерут с меня шкуру. Твою мать, кто-то может это сделать, ну просто удивительно! - Тиф неожиданно разразился веселым смехом. - Ты когда-нибудь такое испытывала, Лекса? Когда ты ничего не можешь. Беззащитен. Ничтожен. Тобой пользуются как хотят, ты злишься, но ничего не можешь сделать. По сути, у меня не было выбора, как не было его и у тебя. Мы выбрали жизнь, а это было очевидно. Жизнь на побегушках. - Он не переставал смеяться, а от его тела исходил нездоровый жар. Он перестал контролировать магию, то чувство отчаяния вновь его захлестнуло, то чувство, когда он был под ядом. Этот яд лишал его воли к сопротивлению, давил  темных существ, а существ света он увеселял. Забавное знакомство с Лигой, да?
Бойцы, которые тренировались, начали уже нервно поглядывать на сумасшедшего рогатого, который хохотал как ненормальный, а это мальцам не нравилось. Нервные они, люди. Возможно даже слишком.
-Эй, выродок красный! Хорош ржать! Иди отседа, мудак, можешь подружку нам оставить! - Дружный гогот свиней. Ну какой из них свет?
Слез веселья не было, они тут же высыхали на горячем лице выродка. Быть может, это его последнее мгновения. Надо сделать их эффектнее, Маркар всегда хотел сдохнуть красиво.
Бодро расцарапав себе грудь когтями, Маркар приготовился атаковать людей. Его лихорадило и трясло, словно он под чем-то.

Хотелось крови и мяса. Сырого мяса. Желательно человеченки.
Пушечное мясо слегка утихло, когда Маркар пустил себе кровь. Боли он не ощущал, да и каким бы образом он бы это почувствовал? Он на протяжении трехсот лет резал себя, получал травмы и тяжелейшие побои. А тут - жалкие шрамы, которые даже до кости не дошли. Ха, смешно даже.
Хотя нет, не смешно.
-Ты это, чего делаешь? - подал зычный голос один из малолеток. - Ты не балуй-то, мужик!
Не балуй... Балуй. Резко выпало одно воспоминание детства. Отец стоит над маленьким Маркаром, которому тогда было чуть больше шести лет. Как он такое вообще помнит? Папаша всегда был в истинном облике, не скрывая и гордясь своим присхождением. Вот он заносит хвост для удара... мелкий тиф корчится на полу в агонии от попавшего в кровь яда. "Еще раз! Если ты посмеешь взять еще одну крысу, то опыты я буду ставить на тебе! Все ясно?!" - Чудовищный голос демона проникал в самую душу, которая начинала деревенеть и прогнивать еще с рождения. Видимо, помимо алхимии, отец Убогого был еще сильнейшим менталистом и псиоником. "Я-я-ясно, господин!" - Слезы дикого горя брызнули из желтых глаз, которые медленно, но верно наполнялись Тьмой, которая мелкой паутинкой поглотила зрачок на левом глазу, оставив Маркара слепым на один глаз. "Я не слышу! Громче! Еще громче!" - Еще один удар хвостом. Новая порция Тьмы посилилась в красной тушке, оставляя Макара слепым на оба глаза. Слезы стали черными, словно гномий самогон из угля, и смолянистыми, словно кровь красного древа. Боль. "Ясно! Я-я-ясно-о-о, господин, я-я-ясно-о-о-о! Умоляю, отец!" - Жалкая попытка вызвать жалость не удалась. Это было глупо. Папаша схватил сынулю за волосы и начал жестоко бить когтями по голому телу, выдирая чешую с мясом. "Будешь знать! Не смей баловаться в убежище! Не смей!"
Не смей...
Маркар очнулся, когда вода летела в его уродскую морду. Не самая чистая, она начала расходится по харе рогатого и выплескиваться ему на грудь, создавая кровавые разводы.
С шумным вздохом, он резко отошел от окна, словно ошпаренный и так же резко понизил температуру крови. Это было зря. Пошатнувшись, он в бессознательном состоянии упал на кровать, хватаясь лапами за воздух и голову, пытаясь удержаться. Не помогло.
Только боги и Лекса знали сколько времени прошло с обморока тифа, но когда он проснулся, то уставился в потолок безразличным взглядом. Через минуту он встал на ноги, при этом халат слетел с плеч обнажая жилистое и поджарое тело Убогого. Огромное количество шрамов, укусов, ранений и следов от гематом открылось девушке. Кое-где были видны от пыток и следы от хлыста резко выделялись на красной спине. На шее осталась метка ошейника.
-Ударь меня по лицу. - Закрыв глаза в ожидании удара, сказал тиф.

Вот чего тифлинг не ожидал, так именно такого удара. Никаких эпитетов не хватит, дабы описать все его состояние, никакой язык не поможет это сделать. Все высказывания слишком избиты и являются одним сплошным клише.
-По лицу-у-у-у... - Переходя с грубого баса на тонкий комариный писк, сказал одну лишь фразу тиф. Он больше не мог произнести и звука. Схватившись за причинное место когтистыми лапами, он оглянулся в поисках чего-нибудь холодного. На желтый глаз попал тот самый стеклянный кувшинчик с водой. Схвативши за холодную поверхность, чешуйчатый поспешно приложил холоденькое к пострадавшему месту и судорожно вздохнул. Хвост яростно метался во все стороны, протыкая рядом стоящую кровать по нескольку раз. Подушка превратилась в ничто, перья залетали по всей комнате.
Прошло несколько минут. Долгих и мучительных минут, в течении которых рогатый пытался прийти в себя. Нет, он получал удары и пострашнее в это место, именно этот удар был не особо-то и выделяющимся, но он был настолько неожиданным и дерзким, что Убогий просто не понимал что ему, собственно делать. Он все стоял и стоял спиной к Лексе. Наконец, его отпустило.
-По лицу. Надо было бить по лицу. - Кинув кувшин на кровать, который и так едва не разбился после броска девушки, Маркар медленно обернулся лицом к женщине лицом. Шаг, второй... Смачная пощечина, от которой темная повалилась на пол, ибо удар был страшен. Звук от пощечины был слышен даже бойцам и караульным на улице, а это через ливень и гром. - Вот так. Надо было так. - Холодным голосом сказал тиф. Ему очень хотелось ударить не ладонью, а кулаком, но тогда красивое личико Лексы превратилось бы в кровавые лоскуты кожи и плоти - на костяшках острейшие наросты в четыре сантиметра каждый.
Он прошелся к окну и обратно. К окну и обратно. Он водил круги вокруг тела девушки, что-то бурча под нос. Не, Маркар уже отошел от удара, да и злости не было. Но надо же немного побалагурить!
Невоспитанный наконец заметил, что он голый. Накинув халат, он встал около Лексы. Странная она. Одним словом - темная, темная во всех смыслах. Со вздохом, мягко схватив за локоток, он поднял ее и положил на кровать. Присел рядом.
-Прости. Спасибо за удар, это помогло. Воспоминания, знаешь ли, не самые приятные нахлынули. Расскажи о себе.

†a¤Другой мир... Маркар никогда там не был за свои неполные четыреста лет, а эта особа оттуда прибыла. Забавно. Стало жутко интересно, любопытство начало медленно, но верно, словно могильный червь добирается до мозга, одолевать его.
-Что за мир? Расскажи о нем. Расскажи о нем все. - Весьма странная просьба на ночь, словно Красный хотел услышать сказку от мамы... Которую собственноручно убил. Но какая разница, кого это вообще интересует?
Точно не Рогатого.
Он пристально глядел в лицо Лексы, своим почти трезвым взором,  на котором вычерчивался след от красной лапы. Красивый след, очень хорошо было видно очертания лапищи, а не обычное красное пятно.
От созерцания прекрасного, Маркара отвлек хозяин комнатки. Естественно он бы сюда пришел, надо ведь человеку где-то спать.
Необычный такой человек. Старый, скрюченный и низенький, лет под восемьдесят, седая борода торчит во все стороны, намекая на всяческие болезни мозга у смертного. И эта болезнь имела место быть, по мнению Чешуйчатого. Старик был одет в белую рясу, подвязанную поясом из серебряных и золотых нитей. Когда он заходил в свою комнату, то лицо его не выражало ничего, кроме как безразличия ко всему и вся, но когда он увидел тифлинга и темную, то его выражение лица можно было переносить на картину, как наглядный пример бури эмоций. Удивление, легкий страх, гнев, отвращение, похоть (взгляд на Лексе), растерянность. Удивительно, какие священники Имира эмоциональные пошли, а старикашка был именно таков. Но его можно было понять, правда, только представьте, что в вашей маленькой комнатушке сидят два персонажа: красный и рогатый тифлинг, который сидит только лишь в халатике, а рядом с ним - полуголая баба с красной мордой, которая прикрывается лишь пледом. Да тут любой бы в больницу с сердечными болезнями слег, а дед держался. Молодец.
-А..Э...Ай-я ...Кто? - До ужаса глубокомысленная, кхм, фраза выползла из беззубого рта. Кто же они, эти двое темных? Конечно, можно было ответить банально, мол, "насильник" и "какая-то баба", но это не то. Маркар хотел было вдумываться дальше, но мысль перерезал Имиров раб.
-Кто, кто вы такие?! Я вас не звал! Идите отседа, я стражу позову, СТРАЖА! - Старик, неимоверно осмелев по неизвестной причине, заорал в проход, дальше по коридору. И-ди-от.
Метнувшись сверчком до деда, Рогатый заткнул ему рот ладонью и втащил в комнату, насильно садя его на пол и перевязывая старческие сухие руки своим поясом от халата, благо он был длинный. Рот заткнул первым, что попалось под руку - покрывалом девушки, тем самым сняв его с нее.
-Тс-с-с-с, не ори, косматый, не ори. Сиди тихо и я тебя не трону. - Красномордый как можно нежнее сказал это старику, дабы тот от страха не помер. После этого, Рогатый обратился к Лексе - Что делать будем, а?

Мда, была конечно у Маркара одна неприятная черта характера - он часто сначала делает, а потом уже думает. Хотя, конечно, плохих черт было очень и очень много, но сейчас именно эта черта была главной, особенно под винцом. Хорошим, светлым винцом.
Теперь перед ним стоял на коленях ни в чем не повинный старик, которого связали, поставили на колени и заставили смотреть на голую барышню. Ну, как заставили, он сам глядел то на отдельные части Лексы, то на истерзанную многовековой пьянкой и наркотой харю Маркара. Да любой бы начал смотреть куда угодно, хоть на задранный медведем труп, но не лицо тифа.
И что делать? Какого... - Тифлинг схватил выбивающийся из рта кусок покрывала, но не вырывая.
-Тише, хватит мычать. Если я высуну тряпку, ты будешь молчать? - отрицательно-яростное мотание головой. Беда. - Хорошо, давай я поговорю с девушкой, а ты пока посиди здесь, ладно? - и снова такие же кивки, но уже на них Маркар внимания не обратил. Да и не хотел, если на то пошло.
Встав с колен, Красный осторожно подошел к двери, приоткрыл и выглянул длинный коридор. Обычный такой коридор, какой и должен быть в казармах. Отдающий темной зеленью, освещаемый факелами, которые не дымили, к слову.
  А вот в его конце уже появились стражники, освещаемые романтическим светом легкого, усмиренного огня, и эти стражники стучали во все двери, желая узнать, кто, собственно, их звал. Уже проверили три двери, а эта была... - Четвертая, пятая, седьмая... восьмая. - Тихо, без малейшего скрипа (вот, вот что значит: "Если не сделаете к вечеру, то заставлю сотню кругов на плацдарме бегать!") дверь закрылась, а полукровка подошел к Лексе буквально на цыпочках.
- Надо что-то делать. У тебя есть золото, драгоценности? Хоть какие-нибудь! Скажи что есть, а? - Чешуйчатый сам (!) метнулся к мокрой верхней одежде девушки, всунул ей эти мокрые тряпки и снова метнулся к бушевавшему старику. - Заткнись! Я тебя сейчас развяжу, ты ничего про нас не скажешь, а она даст тебе золота. Много золота! - заманчивый шепот лился в ушки священника, если тот был священником, а то после слов Лексы Маркар стал сомневаться. Условный священник немного затих, после чего, тифлинг быстро развязал руки деду, высунул кляп и поднял легкого как перышко дедульку на ноги.
-Не сдавай нас! - схватив девушку за плечи, Маркар начал засовывать себя и женщину под кровать.