- Эй. Очнись, кем бы ты ни был.
Эта фраза, произнесенная незнакомым низким голосом, прозвучала глухо и как будто издалека, но это была единственная зацепка среди кромешной тьмы, охватившей сознание Ганса, которая потихоньку вывела его в реальность. Глаза медленно разлиплись и сквозь непроглядное марево и калейдоскоп из черного и блекло-оранжевого света… не увидели ничего кроме тьмы. Где бы сейчас ни был наш герой, тут было очень темно. Факел, служивший единственным освещением, судя по всему, находился где-то в стороне и за стеной, поэтому толку от него было немного.
С появлением зрения к вивенди начало медленно возвращаться и осознание происходящего. Постепенно он начал восстанавливать в памяти, что произошло с ним ранее.
Он путешествовал вместе с ветром от Гресса. Воздушные потоки были сильные, поэтому Ганс следовал за ними очень долго, но, в конце концов, ввиду усталости вынужден был сделать привал. И тогда-то к нему подошли странные, диковатые на вид люди, которые пригласили вивенди погостить у себя в деревне. Ну, он и согласился. Когда еще повезет встретить посреди леса незнакомое поселение, в котором можно отдохнуть. Последнее, что помнит наш герой – это примитивные хижины, сделанные в традициях самой древней людской архитектуры, кою сыну ветра не приходилось встречать даже в самых захолустных деревнях…
А дальше тьма. Как не силился Ганс вспомнить, что же произошло потом – ничего не получалось, будто из детективного рассказа вырвали несколько страниц, причем на самом интересном месте. Однако догадаться о дальнейших событиях можно было без особого труда. Судя по жутко болящему затылку, вивенди оглушили ударом по голове, а судя по тому, что на запястьях имелось что-то вроде металлических браслетов, а каждое движение рук отзывалось звяканьем цепи, то его уволокли в темницу и приковали к стене.
Ганс потер саднящую заднюю часть головы, в которой стояла жуткая мигрень, мешающая сосредоточиться. Тут же раздался гулкий лязг железных звеньев. И тишина. Лишь негромкое уханье сквозняка иногда отскакивало от каменных стен.
Снова громыхнула цепь, на этот раз вивенди был уверен – виновником этого звука был не он, а кто-то, чьи кандалы тоже были в этой камере. Наш герой испуганно выдохнул и отполз от источника звука подальше. Увы, его раса не обладала отменным зрением и сейчас, среди кромешной тьмы, он не видел даже силуэта незнакомца. Кто знает, кто бы это мог быть.
Где-то вдали скрипнула дверь, и послышались шаги нескольких пар ног. Перед решеткой камеры остановилось трое мужчин. Один из них, тот, что в центре, оказался стариком с длиннющими седыми волосами и бородой, которым явно не доставало водных процедур. Одет он был в длинную накидку, грубо скроенную из нескольких шкур. На иссохшейся шее красовался амулет из перьев, принадлежавших различным птицам. Двое других пришедших явно были воинами – оба крепкие, в коротких меховых накидках, не доходивших и до локтей, набедренных повязках, а тела были украшены татуировками. В руках у каждого из бойцов было по длинному копью, а у одного из них еще и зажженный факел.
Ганс зажмурился от нового источника света. Теперь он смог разглядеть сокамерника. Это был высокий, а еще лучше сказать, большой мужчина с приятными чертами лица и, также как и вивенди, в слегка потрепанном виде.
Старик оглядел потускневшими с годами глазами пленников и произнес скрипучим голосом.
- Бойтесь, исчадия Неверного! – Он вскинул руки, будто говорил с трибуны в широкие массы народа. – Ибо близок ваш Судный час! Свет великого Имара испепеляет всех отродий Нечестивого, ибо только люди есть истинно верная раса! Вампир и немой вивенди, готовьтесь!
Ганс вылупил глаза. Даже если бы он и мог говорить, то он не знал бы, с какого конца взяться, чтобы распутать ту ахинею, что сейчас сказал этот «пророк». Что за Имар? Может, все-таки, Имир? И с каких это пор люди стали высшими созданиями? Ни в одной легенде о создании мира не было таких строк. Вивенди вопросительно посмотрел на сокамерника, все еще сидя в дальнем углу так, чтобы тот не смог до него добраться. Ему ох, как не хотелось сидеть в одной клетке с вампиром, но сейчас говорить мог только этот незнакомец.

Отредактировано Ганс (13-07-2015 17:19:09)

Внутренности Ганса сжались, и создавалось впечатление, будто среди них свернулось что-то склизкое и противное, желающее сгрызть сына ветра изнутри. Он не мог не чувствовать себя виноватым перед вампиром, который за него заступился, несмотря на откровенно неприятельское поведение вивенди. Всю свою жизнь наш герой удивлялся людским предрассудкам, думал, что каждый живет в узде своих первобытных и бесполезных принципов, и даже сейчас сам оказался их жертвой… но это его ничему не научило, он был такой же, как и они, разве что в клетку других не сажал.
Стенания Ганса не остались незамеченными. Старик в ответ на слова вампира лишь криво усмехнулся.
- Ты, отродье, пытаешься защитить того, кто сам тебя презирает и хочет твоей смерти, – Проскрипел он с усмешкой. Вивенди оставалось лишь с жалким видом сидеть и слушать, в любом случае, он не мог возразить. – Все, кто не люди – те лишь животные. Мы – одни из немногих, кто знаем настоящую Истину и вы ее недостойны. Если ты мне не веришь… – Его выцветшие глаза полыхнули недобрым огнем. – То давай проверим, насколько же дружны между собой нелюди. Ты сам увидишь вашу звериную суть, – Он повернулся к воинам и прогорланил повелительным тоном. – Приковать вивенди к той же стене, что и вампира! И позовите пару лучников, дабы присмотрели за этим, – Старик кивнул на сокамерника Ганса. – А то он, видать, буйный больно.
Воин, что был без факела, кивнул и пошел за подмогой. Седоволосый проводил его взглядом и снова повернулся к заключенным.
- Обычно, у нас уже уготованы наказания для каждого отродья, – Произнес он, довольным голосом, смакуя каждое слово. – Вампиров мы сжигаем, а вивенди топим, чтобы они и не вздумали улететь… Но в этот раз мы сделаем исключение.
В это время вернулся стражник с подкреплением – такие же двое мужчин в татуировках, однако в руках они держали примитивные луки, а за плечами у них виднелся колчан со стрелами. Тот, что держал факел повесил его на стену. Он кивнул своим товарищам и они все приготовили оружие к возможной атаке, пока тот открывал решетку.
- Увидим, как уживутся голодный вампир и вивенди, – Меланхолично комментировал происходящее старик. Лучники и один из копейщиков нацелили свои оружия на вампира, держась в недосягаемости для него, второй же копейщик, так же сторонясь опасного заключенного, безбоязненно подошел к Гансу. Схватив того за плечо и дернув, он заставил вивенди подняться и ловко отстегнул тому железные наручи, после чего придвинул копьем кандалы на противоположной стене, и, толкнув сына ветра к оковам, застегнул их на запястьях пленника. Теперь светлому магу было некуда деваться от сокамерника, даже если бы он захотел.
Копейщик вышел, а седоволосый довольно кивнул. Он достал из-под накидки не очень длинный одноручный меч, положил его на землю и катнул в дальний угол камеры. Вампир точно до него достать не сможет, а вот вивенди - вполне.
Старик повернулся к нашему герою.
- Если захочешь, то ты можешь убить вампира и спасти свою грязную никчемную шкуру, тогда мы тебя отпустим… Ты же, – Он посмотрел на вампира и его улыбка стала настолько мерзкой, что Ганс непроизвольно поморщился. – Умрешь в любом случае.
Дверца клетки захлопнулась и все жители этой сумасшедшей деревни ушли, оставив на стене факел. Наш герой сидел и смотрел на свои колени, боясь поднять глаза. Трудно передать, что он чувствовал… Он чувствовал горечь, боль, отвращение, непонимание и… жалость. Но не надо думать, что его тяготил предложенный выбор – нет, для него не было никакого выбора, Ганс не сможет убить сокамерника, да и не хочет. Но неужели им суждено вот так погибнуть? В страхе друг перед другом, боясь сомкнуть глаза и ожидая удара…
Нет! Так нельзя. Вивенди поднял взгляд и посмотрел на вампира. Вид у сына ветра был жалкий, но он нашел в себе силы, чтобы улыбнуться и принять более расслабленную позу, опершись спиной о стену, как бы говоря: «Я этого делать не буду».

По лицу вампира, да и по его дыханию было понятно, что сейчас в нем клокочет ярость. Ганс, несмотря на страх перед проклятым Рилдиром, испытывал к нему лишь сострадание, без капли ненависти. Он даже представить себе не мог, каково это – жить за счет чужих жизней, без права свернуть с этого пути живым. Если бы только существовало лекарство… но пока что это все лишь мечты, ведь вампиризм – это не болезнь, это все равно что пытаться вылечить смерть. Хотя если воскрешать самые умелые целители все же могли, то с вампиризмом дело обстояло куда хуже. Некоторые говорят, что, мол, «если человек хороший, то, став вампиром, он обязан сам себя убить»… но глупо винить кого-то в том, что он не может оборвать свою жизнь, тем более, что, скорее всего, люди, произнесящие такие слова, сами имеют черное сердце.
- Слушай... Толкни меч ко мне.
На секунду Ганс и правда испугался, но все же он успел совладать со своими страхом и недоверием быстрее, чем его собрат по несчастью договорил успокаивающую фразу. Вивенди кивнул и потянулся за мечом. Пришлось постараться, чтобы достать оружие, но, старания не прошли даром – очень быстро оружие, выглядевшее крайне примитивно даже с точки зрения неразбирающегося в таких вещах Ганса, оказалось под его ногой, и он катнул меч вампиру. А дальше оставалось только дивиться нечеловеческой силе – перерубить цепи таким не самым качественным лезвием, да еще и одноручного оружия – это не каждый сможет.
После того, как вивенди оказался свободен и принял руку помощи от сокамерника, незнакомец вызволил их и из самой клетки. Слова вампира о том, что предстоял бой тяготили душу нашего героя, но он ничего не мог с этим поделать. Больше всего Ганс боялся, что его попутчик впадет в ярость, коей его раса прославилась в широких кругах. И даже не за свою безопасность беспокоился сын ветра, просто он не хотел смертей, тем более на своих глазах. Если бы он мог разговаривать… А у него даже нет пера, чтобы хоть на чем-нибудь написать свое имя и представиться.
Вивенди взял факел со стены и посмотрел на, пока что незнакомого ему, мужчину. Сын ветра мысленно просил собрата по несчастью не устраивать резню и быть милосердным, но прочитал ли тот в добрых темно-синих глазах послание?
А после они двинулись к свободе. Вивенди шел неуверенным, но привычно тихим шагом. Пещера, как и все в этой деревне была сделана очень примитивно, наш герой нисколько не удивится, если она вообще естественная. Кое-где из неровной земляной стены торчали корни, а иногда проход сужался так, что Гансу приходилось нагибаться (не говоря уже о его попутчике, который оказался весьма высокий ростом). Ну, и, конечно, не обошлось без развилок. Сквозняк дул отовсюду, поэтому ориентироваться примитивным способом по дуновению ветра был бесполезен. Пришлось идти наугад, слушая лязг цепей, свисающих с запястий беглецов, уходящий во тьму, ибо висящие на стене факелы в данной пещере – большая редкость.
После нескольких минут осторожного блуждания они зашли в какое-то помещение, переступив «порог» которого в ноздри спасающимся ударил смрадный запах тухлятины. Ганса чуть не стошнило, но он, тем не менее, поднял факел и, как оказалось, зря. Небольшая комната была уставлена и увешана всякой всячиной, но каждая такая «всячина» обязательно имела при себе крючья, лезвия, штыки и прочие атрибуты орудий для пыток, и все это было покрыто, несомненно, кровью. Вивенди не смог долго на это смотреть. Он резко развернулся и пошел обратно, не дожидаясь вампира, ибо по глотке уже начал подниматься мерзкий ком, который норовил вырваться наружу, благо наш герой справился с собой. Удивительно, что такая комната пыток была в какой-то захолустной деревне.
Когда они вернулись к развилке, которая завела их в то омерзительное помещение, и повернули в другую сторону, вдали послышались шаги и разговор мужчин. Судя по звукам, впереди шли двое. Ганс опустил факел, схватил вампира за плечо*** и потянул обратно, предлагая вернуться к комнате для пыток и переждать там, пока стражники не пройдут. Вивенди понимал, что убить их было бы логичнее, ведь неизвестные могли идти к камерам, чтобы их проверить заключенных, коих там уже не было, а это значит, что поднимется тревога. Но этот путь был вовсе необязательным. Наш герой посмотрел попутчику в глаза, прося взглядом отступить и не ввязываться в драку.

Вампир растворился во тьме пещеры, оставив вивенди наедине с факелом и кучей страшных инструментов. Томительное ожидание повисло в воздухе, смешавшись с запахом гнили и плесени. Ганс не винил незнакомца за его желание избавиться от стражников. В конце концов, именно он держит в руках меч и ведет их к свободе, а значит, ему и методы выбирать.
Наш герой нервно ходил по комнате, стараясь отвлечься от жутких мыслей. Из прохода послышались спешные шаги. Вивенди напрягся, он не видел, кто это, а вдруг… Но нет, из тьмы вынырнул его бывший сокамерник, от вида которого Ганс вздрогнул и невольно закрыл рот свободной ладонью. Подбородок пришедшего, да и часть его одежды, были залиты кровью, и можно было не сомневаться – эта кровь была чужой. Но все-таки, несмотря на жуткое зрелище, наш герой был рад видеть вампира, особенно целым и невредимым.
Здоровяк протянул Гансу меч, на что тот ответил непонимающим взглядом, будто он впервые видел такой предмет и совершенно не представлял, для чего эта штука используется. Уже по тому, как тонкие пальцы сжались на рукояти, было видно, что вивенди ни разу в своей жизни за оружие не брался. Ноша оказалась тяжелой – кованое железо тут же потянуло нетренированную руку вниз, оставалось только удивляться, как воины свободно могли этим размахивать. В итоге, Ганс с позором и виноватым лицом положил меч, понимая, что без него шансов выжить больше, чем с ним. В ответ на извинения вампира, наш герой лишь поднял ладонь и кивнул улыбнувшись, мол, «все хорошо», хотя в душе он надеялся, что больше сеять смерть им не придется.
Они двинулись дальше по темным неаккуратным коридорам. Поворачивая наугад, они уже успели вернуться к клеткам и к комнате пыток, но, в конце концов, издалека послышались какие-то звуки, похожие на хоровое пение. Сбоку показался проход и Ганс дернул вампира за одежду, предлагая сначала зайти туда. Кому-то такой способ обращения мог показаться весьма некультурным, но как еще немой мог привлечь чье-то внимание?
Наши герои оказались в комнате, заставленной деревянными шкафами, стеллажами, ящиками разных габаритов и прочими вещами, указывающими на то, что они попали на склад. Здесь было темно, хоть глаз выколи, и даже факел с трудом боролся с плотной тенью, так как в помещении было очень влажно. Похоже, тут им делать было нечего, разве что можно было взять еще оружия на выбор – копья, мечи, деревянные щиты, луки со стрелами и прочее, но внезапно Ганс углядел что-то знакомое. И правда, на столе лежала его синяя походная сумка, а рядом все вещи, что когда-то были в ней. Вивенди обрадовался и быстро скидал свои скромные пожитки обратно кроме пергамента и волшебного пера. Тут же представилась возможность пустить их в действие. На маленьком клочке бумаги он написал «Я Ганс, приятно познакомиться», после чего убрал пишущие принадлежности во внутренние карманы сюртука. Рядом, судя по всему, лежали вещи вампира. Более того, сын ветра обнаружил связку ключей, которую он прихватил с собой. В ней, как нельзя кстати, был ключик от кандалов, так что беглецам удалось избавиться от своих металлических браслетов.
После того, как наши герои закончили осматривать склад, они двинулись дальше по коридору прямо на звуки пения. Впереди появился свет и они вышли из бокового прохода в каком-то зале. Судя по всему, они были внутри той самой часовни. На улице была ночь, но в помещении было, по меньшей мере, двадцать человек. Всюду горели свечи. В центре зала на коленях, сложив руки в молитвенном жесте, стояли люди в примитивных одеждах, закрыв глаза. На возвышении перед ними находился пожилой мужчина, в котором Ганс узнал того самого старика, что приходил к ним к камере. Рядом с ним стояло четверо охранников: двое с копьями и двое с луками (видимо, те же самые, которых видели наши герои). Вампира и вивенди пока никто не заметил. Сын ветра быстро сообразил и ладонями начал толкать здоровяка обратно в проход. Там, убедившись, что их не видно, он достал перо и пергамент и быстро настрочил:
«Их слишком много, кроме того там женщины и дети... Мы можем вернуться и поискать другой ход, можем подождать и надеяться, что все разойдутся или можно попытаться пройти мимо них тихо. Решать, что делать, Вам.»
Ганс искренне надеялся, что вампир не затеет драку, ибо даже если они выживут каким-то чудом, то это будет слишком большое пятно на совести на всю оставшуюся жизнь.
Вивенди немного постоял в неуверенности, будто не мог решится написать что-то еще, но, в итоге, дрожащей рукой он вывел:
«Но, что бы Вы ни выбрали, я помогу Вам. Можете на меня рассчитывать.»

Ганс кивнул, и они принялись ждать. Пока старик горлопанил какие-то молитвы на некоем смешанном с всеобщим языке, вивенди старался себя отвлечь, дабы не сойти с ума на нервной почве.
- Интересно, почему же мне так много кто не представляется в ответ, когда я пишу им свое имя? – Задумался наш герой. На эти мысли его натолкнул тот факт, что вампир так и не представился. Хотя никаких обид на него не было – все-таки в их ситуации сейчас не до всяких правил приличия. – Может, потому что я немой и они думают, что мне все равно не придется звать их по имени? Но ведь это же глупо! Про себя я же должен как-то обращаться к человеку!
Эта и куча прочих других ненужных мыслей скользили в голове у Ганса. Жаль, что он не может разговаривать, сейчас бы хоть немного узнал своего собрата по несчастью… А то писать записки в темноте, да еще и под страхом быть в любой момент раскрытыми – это какое-то не то общение, на которое стоило бы тратить время, разве что, вампир не захочет обратного.
Шло время. Старик продолжал напевать в простых церковных мотивах какие-то молитвы и люди в зале вторили ему. От монотонных голосов страшно хотелось спать и Ганс уже минут пятнадцать, как сидел прямо на холодном полу, обняв колени и положив на них голову, пока речь фанатиков внезапно не оборвалась. Вивенди оторвался от созерцания своих ног и уставился на происходящее в зале. Седоволосый окинул взглядом присутствующих и зычно молвил:
- А теперь пришло время для жертвоприношения!
Глаза вивенди расширились. Он испуганно посмотрел на вампира, а затем снова на старика. Тот продолжил:
- Долгое время у нас не было Избранной, но, наконец, она появилась! Имар подал нам знак! Приведите жертву!
Двое копьеносцев вышли из зала и вернулись уже вместе с девушкой, руки которой были связаны. Она была очень молода, но ее тело было уже сформировавшимся. На ней была только набедренная повязка, все ее тело было покрыто плотным рисунком, практически полностью скрывавшего истинный цвет кожи. «Жертва» явно была напугана – ее ноги ступали неуверенно, то и дело намереваясь запнуться, но она не смела даже замедлить шаг, пока ее вели к жертвенному алтарю – каменной плите с узорами на постаменте за спиной старика. Ее уложили на плиту, привязав руки и ноги к алтарю.
Ганс смотрел на это действо с ужасом в глазах, зажав ладонью рот, а вот старик выглядел вполне довольным.
- Церемония состоится с рассветом, когда Имар снова наберется сил, – Объявил он и все люди, кроме самого старика и стражников, вышли, шушукаясь между собой. Итак, в зале осталось пятеро человек: двое копейщиков, двое лучников и лжепророк. Все они смотрели на прикованную, а седоволосый еще что-то говорил, но вивенди уже этого не слышал. По идее, сейчас был самый идеальный вариант, чтобы сбежать, но эта девушка… Ганс ожидающе посмотрел на вампира, предлагая сделать выбор именно ему, ведь меч в его руках, наш же герой сдержит свое обещание и поможет всем, чем сможет.