Авторы замечательной сказки о Красной шапочке, наверное были бы очень расстроены, узнав, что, несмотря на их повсеместно известное произведение, девочки продолжают в одиночку разгуливать по темным лесам, полным чудищ, желающих девичье плоти и крови. Пусть с тех времен прекрасные создания научились неплохо орудовать клинками и носить с собой на прогулки ни много ни мало целый оружейный склад, но и чудовища в своем развитии на месте не стояли. Все чаще путниц на дорогах встречал никакой не волк в бабушкином берете, а самый настоящих свихнувшийся оборотень, утративший свою человеческую форму. А такие встречи, как известно, даже у самых грозных охотников редко кончаются счастливо... 
На разве какой-то там волколак способен остановить девушку, которая куда-то спешит? Что за вопрос, разумеется, нет. Особенно, если она как раз принадлежит к тем, кто таскает с собой оружие в комплекте с неподъёмной ношей самоуверенности. О ком же речь? Да вот о той милой дроу, что бредет по полночному лесу, насвистывая и наслаждаясь такой прекрасной ночью. Где-то в глубине леса ухают совы, воют на красавицу луну волки, а цикады, ночные сменщики соловьев, выводят на лапках-скрипках свои трели. В воздухе пахнет свежестью и сыростью. Приятный дитю Рилдира сумеречный свет падает на темную кожу, наконец избавленную от ткани плаща, освещая ее так, что она мало чем отличается от светлой. Ночь уравнивает права, выступает против различий и дискриминации. В ее свете дроу ничем не отличается ни от своего лесного, ни от сумеречного собрата. Но путница любит ночь вовсе не за это, а то, что можно немного отдохнуть от назойливого солнца и расслабить уставшие за день глаза. 
Но сегодня у дроу явно был плохой день. Вместо приятной прогулки под луной наедине со своими мыслями, ей предстоял страстный танец с неизвестно откуда возникшим упырем. 
Создание ночи не тратило силы и время на то, чтобы понять кто перед ним - "свои" или слуги Имира. Он, раскрыв огромную пасть, продемонстрировал ряд ужасных клыков и удивительную вонь изо рта. 
-Дружище, я не стоматол... - завела было песенку девица, как чудище, растопырив когтистые пальцы, бросилось прямо на нее. 
В голове эльфки что-то щелкнуло и мир стал до крайности простым и будто бы двумерным. Все перешло в полную власть инстинктов и рефлексов. 
Если на тебя бежит враг, нужно уклониться, в процессе вытаскивая клинки из ножен и встать в стойку, приготовившись контратаковать, как только упырь кинется снова. Это и произошло. Мерзкие кривые клыки щелкнули в районе девичьего плеча, а клинки... Клинки впустую прорезали воздух, где мгновение назад стояло чудище. Новые броском ужасный вампир целил прямо в белокурую голову, неизвестно как оказавшись у убийцы за спиной. Резко разворачиваясь, дроу один мечом отразила удар, а вторым снова, но уже быстрее, постаралась задеть брюхо монстра. И снова мимо... Злобной бестией упырь визжал и кружился, изматывая свою жертву. На эльфийке начали появляться первые капли крови, сочащихся из легких, но все таки ран, когда ее глаза случайно поднялись к небу.
Чертово полнолуние! Теперь ясно, почему этот гад такой сильный...
Упырь, казалось, с каждым ударом набирался сил. Его укусы и удары лап становились все сильнее и точнее, дроу все больше думала о защите, понимая, что нападение почти невозможно. Единственное, что ей удалось за все время боя - вывести из строя одну руку упыря, выиграв для себя короткую передышку. 
Рилдир, я не справлюсь с ним. Как же, черт возьми, не хочется умирать...
Дышать становилось все тяжелее, первая капля пота прокатилась по лицу от лба до подбородка, а боль в изодранном ударом когтей плече становилась все сильнее. Медленно, но верно, дроу уставала, рискуя стать пищей для своего оппонента.

Из огня да в полымя... 
Поставь любого из прислужников Рилдира перед выбором - сражаться с сумеречной дрянью в полнолуние или оказаться раненым на попечении человека, чей меч просто сжигает дотла темных существ, он просто перегрызет себе вены на руках, потому что оба варианта это верная смерть. Не было еще в истории Альмарена таких случаев, когда заметив, что темная дама очень недурна собой, рука паладина дрожала, и он со слезам на глазах отпускал барышню, упуская возможность отделить голову от тела еще одного чудища...
Все возможные варианты мелькали в голове дроу с чудовищной быстротой. Бежать? Ага, только если ползти, оставляя за собой кровавый след. Быстро пристрелить паладина из арбалета? Чертова бабушка, рука не позволит сделать это так быстро... Оставалось всего два варианта. Первый - понадееться на лунный свет и прикинуться лесной или хотя бы сумеречной эльфкой, с которых спрос меньше. Второй, по возможности навешать лапши о том, что она, бедняга, в изгнании за свою тягу к свету и Имиру. Оба варианта были такими унизительными, что гордая, но глупая дроу решила выбрать смерть, но не предательство своего народа и бога. 
Алые глаза яростно взглянули в лицо спасителя и... И где-то в небе заиграла It must have been love, а вокруг начали порхать разного рода купидоны и ангелочки с перепончатыми крыльями и арбалетами в руках... В общем, случилось то, что случалось с девицей примерной раза два месяц - вечная и трогательная любовь с первого взгляда. Вот уже и смерть не казалась такой страшной, потому что просто не верилось в то, что человек, которого дроу так любила, может вонзить в нее свой обжигающий меч (нет, конечно, в одном смысле может, но только лишь в нем). В воображении эльфийки они с прекрасным незнакомцем уже обустроили домик где-то на окраине леса, она родила с десяток прекрасных паладинят и с упорством нимфы готовит мужу борщи и запеканки из мухоморов. 
В общем, чего только в ушибленную голову не придет... Но главное не это, а то как талантливо блондинка изобразила всю эту гамму чувств на своем лице, видимо, отбирая в этом года оскар у несчастного ДиКаприо. 
Сначала яростный взгляд стала мутным и задумчивым, а потом девушка, пошатнувшись, стала падать на колкий покров темной травы... 
- Мне кажется, - хрипло произнесла дроу, - меня сильно ранили... Укус на бедре... И плечо больше похоже на недоделанную отбивную. Пожалуйста, умоляю, не бросай меня...
Стоит уточнить, что при любых других обстоятельствах девушка бы просто достала из своей сумки нитки, иглу, спирт и, попивая последний, спокойно бы сама разобралась со своими ранами. Но пока выгоднее и для жизни, и для продолжения знакомства со своим спасителем было притвориться, что два клинка вообще непонятные валяющиеся железяки, которые неизвестно с какой стороны держать надо, а раны так страшны и опасны, что юная девица вот-вот истечет кровь и умрет прямо в сильных руках паладина. 
Откуда такое притворство и лицемерие? Все просто, точно так же, как нет мантихоры, которая не высосет из жертвы мозги и не пожует глазные яблоки, нет и паладина (ну а кем еще может быть мужик с огромным горяченным... кхем... мечом?), который пройдет мимо умирающей женщины, будь она хоть демон, хоть сама невинная Артемида, раненная на охоте. Сначала отважный воин света выходит и вылечит страдающую девицу, а потом беспощадно зарубит, окажись она темной, ибо в этом ханжестве и есть вся сущность света и его прислужников. 
И вот сейчас, истекающая слезами и кровью, теряющая сознание и глубоко дышащая пышной грудью девушка думала лишь о том, как бы подольше продлить свое умирающее состояние (уж не выпить ли незаметно слабого яду?..) и поэффективнее им воспользоваться.

Увидеть тень сомнений в глазах паладина с мечом, на котором только что просто сгорела кровь упыря, было более чем страшно. Тут даже вселенская любовь не могла удержать дроу от мысли все-таки быстренько уползти подальше. Успокоить себя удалось лишь тем, что все святоши слишком благородные, чтобы убивать безоружного. Значит перед казнью, мужчина обязательно вручит ей ее любимые клинки. А уж имея их в руках можно было и побороться...
Рилдир, кого я обманываю... Он меня просто поджарит. 
К счастью для маленькой глупой дроу, паладин тоже оказался туповат, поэтому все-таки преступил к лечению. Его большие теплые ладони легли на холодную, подобную граниту кожу, и эльфийка, даже находясь на таком близком расстоянии от разоблачения, вздрогнула от вновь нахлынувшей похоти любви. А когда на эту же кожу излился поток светлой магии, девушка готова была просто таки плакать, то ли от смеха над нерадивым спасителем, то ли от боли. Магия жгла, неохотно заживляла, попутно высказывая все, что думает о шикарной идеи своего хозяина лечить дитя тьмы светлой магией. Поскольку дроу все-таки не являются какими-нибудь жалкими упырями или бесами, да и не столько в них тьмы, сколько в демонах, рана все-таки затянулась и девушка вздохнула в облегчением, поняв, что ее разоблачение откладывается скорее всего до рассвета. 
Столкнувшись с заинтересованным взглядом священника, блондинка вновь испытала спазмы, вызванные отчаянной борьбой сердце (или все-таки не его...) с головой. Мозги, которые таки имелись в прелестной головке, вопили: "Оставь все, бегии, просто бегии! За оружием можно вернуться позже. Вряд ли такой праведный хрен решит его украсть".  Сердце же, прикинувшись чуть ли не совестью, вещало: "Как бежать? Он спас нас! Мы должны ему заплатить. Жаль, что при себе ни копейки... Ах, придется расплачиваться натурой". К сожалению, эти два органа были не единственными в хрупком эльфском теле. А пока они были заняты споро, к рулю подошла госпожа желчь, не знавшая ни здравого смысла, ни теплых чувств.
-Чего ты так смотришь? За спасение, конечно, спасибо, но грудь не покажу, - скривилась в усмешке девушка. - А как я здесь очутилась. Очень все просто. Мама послала бабушке пирожков отнести. Вместо шапки красной, правда, дала пару клинков, умная ведь женщина. А тут раз, упырь, полнолуние. В общем, сожрал он пирожки моей бабули, да еще и меня в придачу хотел. 
От такого монолога и сердце, и вся серая жидкость в дроу недоверчиво застыли, а потом махнули на нее рукой, готовясь к немедленной капитуляции. Теперь ни бежать, ни дальше играть раненую лань не было никакой возможности. Оставалось надеяться, что паладин тоже будет настроен на шутки, или хотя бы на то, что выберет для дроу какую-нибудь быструю смерть. 
- А вообще, обычно хорошие мальчики знают, что нужно сначала представиться, а уже потом задавать вопросы, - снова неожиданно для себя выпалила дроу, и чтобы хоть как-то сгладить ситуацию, поправилась, - Меня, кстати, Зираэль зовут. Правда, спасибо тебе за помощь. 
Наверно, у паладина создалось ощущение, что упырь повредил Ласточке еще и голову. Ведь со стороны весь ее монолог выглядел так, будто сначала лебедь умирал-умирал, потом обратился в шипящую змею, а после стал пушистым добрым кроликом. В общем, были у мужчины все основания полечить девушку еще...

Что же чувствует зверь, загнанный в ловушку? Ему нельзя бежать, потому что это только раззадорит поджарых гончих. Его острые зубы ничто по сравнению со стрелами охотников. Никого не разжалобит вид его пушистого брюха. Загнанный зверь чувствует холодное дыхание смерти у себя за спиной, и нет для него других решений, кроме как ждать, пока чья-нибудь милостивая стрела унесет на своем острие его жизнь. 
А как насчет игрока в карты, где ставка ни много, ни мало его жизнь? Вот от него уже зависит очень много. То насколько быстро он сможет прочесть скользнувшую во взгляде собеседника мысль, какую карту он положит на стол и насколько верно произведет расчеты. Но даже будь он великим мастером своего дела, ему не отделаться от навязчивого хохота госпожи Фортуны за спиной... 
В каком же из этих двух положений находилась дроу? Видимо, волка, решившего на охоте перекинуться в картишки с охотниками, поставив на кон свою шкуру. 
Конечно, можно было сто раз убить или ранить паладина, вылечившего Зираэль руку. Достать арбалет, пустить болт и бежать сквозь темный лес куда-то далеко-далеко... Что же мешало? Во-первых, в этом не было никакой выгоды. В полнолуние весь лес кишит монстрами, которые в сто раз опаснее пока что нейтрально настроенного священника. Во-вторых, если девушке и была чужда благодарность, то мужики с огромными мечами были исключением из этого правила.  И из-за размера меча, и из-за их симпатичной наружности. Но что же было делать в таком случае? Зираэль прочла в глазах своего нового знакомого то, что он понял, кто она есть. А предложение развести костер восприняла, как желание убедиться в этой догадке и завершить этим костром то, что начнет обжигающий меч. 
Рука потянулась арбалету за спиной, но дрогнула, и тело маленькой дроу, будто бы переняв этот импульс, задрожало в истерике. Тем временем, паладин, не ожидая помощь, ловко и быстро развел тот самый костер. На земле образовался круг свет, шагнуть в который для темной эльфийки значило сдать себя со всеми потрохами. 
Да что за черт?! Пробей ты ему уже голову своим сраным болтом. Ты их не для красоты таскаешь.
Кастилий, глупый, наивный, добрый и смешной паладин, сидел спиной к оставшейся во тьме леса дроу. Убить его мог даже ребенок. Любой, черт возьми, калека мог подойти и стукнуть его по голове. Что же за Рилдирова сила мешала Зираэль сделать это? Благородство? О каком благородстве речь, если не так давно она зарезала соплеменников, считавших ее своей дочерью. Благодарность? Эльфка не знала такого слова. Честь? Она не мешала убивать женщин и детей.  Лихорадочно перебирая все, что такого мерзкого и светлого могло проснуться в ее душе, Нел'Вир недоумевала. Ничего. Там было также сыро и темно, как и пару часов назад... Что же тогда? 
Это сводило девушку с ума. Черной, взбесившейся тенью она стояла в шаге от света костра. Она знала, что если прямо сейчас не найдет в себе силы пристрелить своего спасителя, ей придется шагнуть в круг и, как эстафетную палочку, передать ему право решать, что делать с ее жизнью. Это было так заманчиво, но так глупо... Время тянулось, как орчья сопля, заставляя Зираэль дрожать все более крупной и заметной дрожь. Наконец, дроу почувствовала, что все сроки раздумий завалены, паладин обернулся к ней, и ей пришлось сделать шаг к костру. Свет жадно кинулся к ней, с хохотом указывая Кастилию на ее темную кожу, распущенные белые волосы, в которых запуталась пара лунных лучей, приглушенно алые глаза, цвета пресловутого, уже всем надоевшего вина. Ну и, конечно, как же свет мог обделить своим насмешливым вниманием брошь в виде паука, которая скрепляла плащ.
Взгляд паладина жег не хуже его меча. Зираэль поймала этот взгляд и судорожно вздохнула, пытаясь унять истеричную дрожь. 
-Вот так вот быть рыцарем. Спасаешь девушку от чудовища, глядь, а она сама чудовище, - пытаясь хоть как-то сохранять насмешливый тон, дроу скривила дрожащие губы в насмешке. 
-Слушай, дай мне хотя бы мои клинки. Воин не должен умирать, как заколотая свинья. Прошу тебя, - окончательно сорванным голосом прошептала эльфийка.
Как она не старалась, от ощущения такой глупой, нелепой казни, на которую она сама же себя и обрекла, избавиться не удавалось. Глаза были мутными от слез. 
После такой смерти Рилдир не возьмет меня к себе... Как, как этот чертов свет смог выжить в моей душе после рек крови, гор трупов и все того, что я отдала тьме?..

- Мама, мама, посмотри! Дядя Весемир научил меня правильно держать меч! Гляди, как хорошо у меня получается. Он похвалил меня и сказал, что когда-нибудь я буду великим воином, который победит самого Сельветарма... Мааам? Мама, ты слышишь?..
Женщина в длинном черном одеянии корпела над бумагами в приятной полутьме высеченной прямо в скале комнаты. Ее белые, как лунь, волосы ниспадали на стул, колени и даже пол. Они были распущенными и слегка волнистыми, прямо как у девчушки, что стояла за ее спиной. 
-Ма, знаешь, я хотела рассказать тебе секрет, - малютка дроу устроилась на низеньком стульчике рядом с прекрасной женщиной, - Помнишь того дядю, которого вчера выгнали? Ну туда, где солнышко... Он сказал мне, что есть честные люди, которые могут помочь, даже таким, как мы. Представляешь? Он сказал, что когда он, маленький, по глупости оказался на поверхности один рыцарь на... ну на такой штуке с копытами и гривой, ой, точно, на лошадке, не убил его, а даже помог добраться домой. Видишь. А ты говорила, что они все лживые и двуличинистые. 
-Двуличные, Зи, - внезапно, густым, как мед, голосом проговорила длинноволосая женщина. - И я сказала тебе правду. На самом деле, все эти рыцари, и даже их кони, хотят убить нас или убрать подальше с глаз, как Имир поступил в Рилдиром. Ты никогда не должна вестись на пустые россказни. Свет убьет тебя, как бы сладки не были его речи. Иди и помолись Рилдиру, дочь.
Глаза матери сверкнули ледяной яростью и малютка Зи поняла, что, чтобы не злить мать и своего обожаемого темного бога, достаточно просто забыть про всякий свет, увидеть в нем врага и предателя, отказавшись от детского, но такого правильного восприятия тьмы и света как двух сторон одной моменты, невозможных друг без друга... 
...Кастилий внезапно возник перед девушкой. Вся она сжалась в комочек и замерла. В голову полезли слова матери. "Свет убьет тебя". Сейчас это звучало как пророчество. Свет, внезапно оказавшийся на краешке гнилой души, и свет в образе прекрасного паладина, взбешенного и решительного перед лицом тьмы, как бы прекрасно не было ее обличие. Чудный сюжет для поучительных детских сказок. Дроу во власти чувств со своей никому ненужной рыцарской честью и паладин, снесший ей голову прежде, чем она успела сказать "мяу". Дроувские детки будут просто в восторге, как и их мамы.   
Встретившись взглядом с Кастилием, Зираэль явственно увидела, как ее голова катится по темной траве, пачкая шикарные волосы кровью. Но сегодня, в эту странную, смешавшую все, лунную ночь, блондинке было уже все равно. Гнилое сердце билось, душа трепетала, пока тело било крупной дрожью. 
И вот, предположительно в тот момент, когда решительность в глазах священника достигла пика, он... Он просто взял и предложил девушке уйти, отбросив ее клинки. 
Слезы, огненным озером, закипавшие внутри Зираэль, наконец, хлынули наружу, обжигая эбеновые, непривычные к этому щеки. 
И вот они, прощу прощения за пафос, стояли друг напротив друга. Предавшие все, что было им свято, все, что вкладывали им в голову седовласые учителя и заботливые родители. Чему они принесли такую жертву? Любви? О нет, этой чертовкой тут и не пахнет... Они сложили все, что было им свято и дорого у алтаря собственного пути.
Впервые за девяносто лет темная эльфийка поняла, что никакой бог не может обязать ее убивать тех, кого она хочет оставить в живых. Ни один бог не может заставить забыть о благодарности и чести воина, ни один не достоин ее сомнений и мук. Она будет верно служить Рилдиру, как и прежде, но просто с осознанием того, что без света не было бы и его. Гнили в сердцу не из чего бы было взять свое начало, если были когда-то оно не было маленьким теплым комочком в детской груди. 
-Знаешь, я... - дроу не узнала свой голос, такой он был хриплый от слез и облегчения. - Я...
Никакие мысли не хотели лезть в голову. Весь мир был прост и чист. Такой, каким его видит невиновный заключенный, снятый с плахи до секунду до конца. Такой, каким его видит младенец, впервые открыв глаза. В общем, слов было катастрофически мало, а чувств много. Поэтому ничего Зираэль не оставалось, кроме как прижаться к паладину и зарыдать уже в  голос.

Да что вы вообще знаете о неловких ситуациях? 
Вот перед нами маленькая дроу, которой едва стукнуло каких-то там девяносто лет, а вот взрослый и серьезный паладин, с внушительных размеров мечом (теперь-то мы всё знаем). Светловолосая девочка трепетно и нежно обнимает своего спасителя и благодетеля, упираясь своими упругими прелестями в его теплую грудь, как вдруг обжигающий меч таки касается ее живота. Только меч-то не тот, что стальной и упыря разрубивший, а самый такой стандартный, имеющегося у каждого мужчины, вне зависимости от рода деятельности. 
- Что за... - поднимая удивленную мордашку на паладина, спрашивает дроу. 
Но тут случается то, чего не было уже очень и очень долго. В голове блондинки появляется мысль (беспрецедентный случай!).
Погодите. Он паладин и судя по манере речи еще и священник... То есть, получается его учили в монастыре? О, Рилдир, мне же что-то рассказывали про эти ужасные места. Вроде бы есть мужские и женские, так. И там ученики и учителя только одного пола. И, кажется, кодекс этих мест запрещает любые контакты с противоположным полом. То есть...
Зираэль уже новыми глазами взглянула на своего неожиданного знакомого, все еще не собираясь убирать своими цепкие ручки с крепкого тела. Она и сама немного покраснела, чувствуя, что немаленькое мужское таинство нерадивого священника только набирает силу со временем. Сделав легкие движения вперед-назад и туда-сюда, развратная блондинка потерлась грудью об ребра мужчины, а животом об его готовый к борьбе со скверной меч. 
Вообще, сложно даже представить себе смущение и радость маленькой дроу. Это был единственный девственник (ну пока предполагаемый, конечно), который был встречен ею за все тридцать лет странствий. Это было так интересно и волнующе, что уже имеющаяся симпатия только усилилась, и  теперь единственной мыслью Зираэль было то, как бы поскорее раздеться перед скромняшей и, по возможности, соблазнить. 
Решив не травмировать психику парня, с которым подобные курьезы происходили в последний раз наверно лет в семнадцать, Зи прекратила хищно и удивленно пялиться, потупив глазки. 
-Прости, я... - девушка отстранилась будто бы из вежливости, но на самом деле, чтобы взглянуть на напряженное естество Кастилия, - я не хотела. Слушай, можно я не буду уходить? У меня нет ничего, чтобы развести костер и я еще слишком слаба, чтобы отбиться даже от простого волколака. А кровь на моей одежде совершенно точно привлечет целую стаю. 
Девушка посмотрела вниз, разумеется, скользнув взглядом и по фигуре паладин, и, действительно, увидела, что вся была покрыта упырей желчью вперемешку со своей кровью. Да и паладин после чувственных обнимашек тоже был не в лучшем виде. 
- Ой-ой, почуяв эту кровь сюда сбежится вся лесная братия нечисти. Лучше нам снять лишнюю одежду и пойти к реке ее прополоскать. Когда я шла, видела одну буквально вооон за теми деревьями, - дроу ткнула рукой в место, откуда действительно слышался шум воды. 
Не дожидаясь согласия своего невольного спутника, она начала стягивать с себя воняющую затхлой кровью броню. Легкие кожаные доспехи со вставками из традиционного темного метала звучно упали на черную землю. Зираэль осталась только легких серых льняных штанах и, так скажем, топе, заменявшем ей бюстгальтер. Ткань этого топа была очень и очень странной.  Вроде как, факт ее наличия был неопровержим, но с другой стороны, стоило свету упасть под каким-то не тем углом, как взгляду открывались роскошные, высокие и довольно большие, груди. На подтянутом животике легко угадывались полоски мышц, которые у дроу, занимавшейся не силовой, а скорее акробатической подготовкой, были похоже на мягкие, переливающиеся под шкурой, мышцы пантеры. Движения девушки были столько же плавными и беззвучными, как у темной хищницы. 
-Чего застыл? - весело и довольно доброжелательно спросила девица, - Снимай вещички и быстрее к реке, пока нас не почуял кто-то внушительнее упыря. 
Сама Зираэль с места двигаться не спешила. Сначала она наклонилась за своими обожаемыми клинками, будто невзначай решив не присесть, а нагнуться, открыв Кастилию соблазнительную складочку между грудей. А после она совершенно просто, без всякого ехидства и сладостных взглядов, уставилась на парня. С одной стороны, да, ей важно было соблазнить и максимально смутить святошу, но с другой, опасность монстров была вполне реальной. И вряд ли пара воинов сможет справиться с тем, что в полнолуние по воле Рилдира придет на кровавый след.

Нет ничего более приятного, чем видеть мужское смущение, вызванное женскими прелестями. Румянец на щеках, скованные движения и неловкое блеяние приятно ласкает девичье сердечко. Ведь если кавалер впал в ступор, то значит есть от чего. 
Примерно это чувство гордости с примесью легкого смущения чувствовала дроу, наблюдая за Кастилием. То, как он дышал, смотрел на нее, краснел и смущенно отворачивался, все равно стараясь выцепить глазами как можно больше, только раззадоривали темную. Теперь она окончательно оказалась в своей тарелке. Если священник чувствовал пробудившийся свет в Зираэль, которая в порыве чувств прильнула к нему, то теперь была ее очередь замечать следы истинных темных чувств на симпатичной мордашке. Да, любовь, согласно учению Имира возможна, но только на бесконечно далеком расстоянии от похоти, в которую сейчас погрузился паладин. Темной эльфке даже стало немного стыдно за то, что она делает, но изъеденная мраком душа не желала останавливать веселую игру. 
Разумеется, Кастилий и разрешил блондинке остаться, и дал согласие для прогулки к реке. Идти было не так далеко, но времени на простенький разговор, уже давно засевший в светловолосой головке, хватало.
- Послушай, - вкрадчиво обратилась она к мужчине. - Мне интересно узнать больше о твоей религии. И я вовсе не шучу. Сможешь ответить мне на пару вопросов? Ну, например, как Имир относиться к сексу? Священникам, а ты, как я поняла выбрал для себя именно этот путь, можно коснуться этого таинства? 
Прохладный ветерок проникал под тонкое белье девушки, касаясь сосков и напрягая их вкупе с близостью прекрасного рыцаря до предела. Теперь самые интересные участки упругой груди дроу можно было увидеть не только на свету, но и просто случайно опустив взгляд. 
- О, мы на месте!
Эльфка оставила свой игривый тон и радостно вскрикнула при виде темного зеркала воды. Речка была довольно большая, но тихая и с приятным невысоким песчаным бережком, окаймленным вязью почти черных в лунном свете камышей. Девушка посмотрела на кучу одежды в руках паладина, на свои собственные шмотки и изрекла сакральную чисто женскую фразу, которой ни один мужчина не смел бы возразить:
- Кинь в воду. Пусть отмачивается.
Значило ли это что Зираэль действительно понимала что-то в стирке и знала, что кровь без отмокания в холодной воде не отстирается, или же просто то, что она вовсе не стирать сюда пришла... Кто знает, кто знает. 
- Да-да, вот туда же, куда я, подальше от того места, где мы сами будем плавать.
Наконец, освободившись от груза вещей и скинув клинки на песок, девушка снова, не спросив ничьего разрешения, начала освобождать себя от одежды. Первыми ее покинули кожаные сапоги, а потом и штаны, оставив стоять в одной лишь видимости белья перед священником. 
- Быстрее, побежали купаться! - радостно взвизгнула темная, кинувшись к воде.
Кастилию открылся прекрасный вид на упругую и подтянутую филейную часть девицы. Хитрая же эльфийка, нырнув, поспешила скрыться от взгляда мужчины в камышах, будто бы случайно, где и избавилась от последних предметов своего нехитрого гардероба. Сделав еще кружочек по темной глади спокойной реки, дроу помахала рукой мужчине, надеясь, что он все-таки не страдает куриной слепотой. И действительно, не увидеть сияющие ярче луны среди этого темного царства, разлитые по воде, как молоко, волосы Зираэль было просто невозможно. 
-Кажется, будто вода теплее воздуха. Давай быстрее сюда, а то совсем замерзнешь на берегу.

А сколько муки
Святые звуки
Наносят мне!

Но силой тертой
Пошлю все к черту.
Иди ко мне.

Деление шкуры неубитого медведя довольно распространенный порок, которым уже никого не удивишь. Но вот обдумывание всех возможных поз для бурной ночи с еще не соблазнённым святошей - это уже что-то новенькое. 
И именно этим приятным мыслям отдалась Зираэль, стоя чуть ли не по шею в прохладной воде. Она уже представила, как паладин подплывает к ней, кладет руки на тонкую талию и, внезапно увидев через черное стекло воды, что эльфийка совсем нагая, уже не может сдерживать свое естество и берет ее чуть ли не силой, захлебываясь от удовольствия и пресной воды... Но, видимо, ночные купания действуют отрезвляюще на всяких зазнавшихся дамочек. Потому что, когда Кастилий застыл на берег, решая присоединяться или нет, дроу в голову ударили слова про религию, Имира и замужество. И вот тут в пору было утопиться, похоронив себя, вместе со своими куриными мозгами на дне этой чертовой реки...   
Сердце девушке застыло, а потом забилось так быстро, что способно было и без движений тела создавать рябь на воде. 
О, Рилдир... Какое нахрен замужество?! Тупая ты дура. Говорила тебе мать, что умение вовремя закрыть свой прелестный ротик поможет тебе в жизни больше, чем умение заколоть с десяток бандитов. Блуд, убийство невинного... Как поэтично. Мол, был у тебя девушка выбор, как мне с тобой согрешить и какой именно свой меч в тебя воткнуть. Рилдир, что... Что он делает?   
И снова Зи ожидала только собственного арбалетного болта, летящего в ее блондинистую головку, так хорошо подходящую для мишени среди этого темного царства... Она сама, мать ее дери, натолкнула Кастилия на мысли о его светлом учении и боге. Чего было ждать теперь? Ну уж точно не того, что мужчина стянет с себя одежду и покорно нырнет в реку, чтобы оказаться поближе к темнокожей красавице.
Он что, плывет мне руку с сердцем свою предлагать? 
Абсурдные мысли мелькали в голове девушки одна за другой, а план соблазнения летел ко всем демонам. И пока паладин плыл, нужно было срочно что-то делать. К моторчику сердцу прибавился еще и скрип шестеренок в голове, который тоже можно было едва ли не услышать. Тем временем тень под водой все приближалась и дроу чувствовала, что ее вот-вот парализует от безысходности. В голове родилось три варианта развития событий.
Первый. Вежливый паладин решил, что неприлично покидать даму не поцеловав ей руку и решил предстать лицом к лицу, чтобы тактично и мило объяснить причину того, почему он не может больше оставаться в эльфском обществе. Представив такого галантного водолаза, Зи едва сдержала нервный смешок.
Второй. Мысли о том, что дроу есть воплощение греха, подумавшее было увести его с пути истинного, так взбесили Кастилия, что он решил не просто пристрелить беловолосую обольстительницу, а подплыть и своими руками задушить ее и утопить. 
Третий. Он все-таки не священник и весело разыгрывал девицу, чтобы подогреть обстановку. А сейчас плыл, чтобы воплотить эротические фантазии блондинки в жизнь.
Но времени было слишком мало, чтобы заставлять себя рассматривать каждый  вариант и решать, что же все-таки делать. Черная тень под водой была уже в шаге...
Но вот... Громкий вдох, будто звук похоронного марша. Того, под который надежда дроу заполучить лакомый кусочек отправлялась в могилу. Хотя, может еще не все потеряно?
Девушка, спрятав страх и сомнение глубоко в омуте своих алых глаза, смело взглянула в серьезное лицо паладина. Как он ни старался скрыть смену настроения, получилось у него очень плохо... Его взгляд был напряжен и обращен на какой-то темный куст, видневшийся справа, губы сжаты, а румянец так и вовсе исчез. Сейчас, когда он был в таком состоянии говорить с ним, просить прощения или даже просто приближаться было опасно и глупо. Больше подобных ошибок Зираэль позволить себе не могла. Поэтому решила сыграть на древнем как мир обще мужском инстинкте охотника. 
Еще тысячи и тысячи лет назад взбудораженный человеческий самец гнался за ланью, чтобы убить ее, хотя можно было просто пойти и собрать ягод или убить копьем гораздо более неповоротливого зверя. Прошли сотни веков, но до сих пор именно это странное чувство заставляет мужчин желать сильнее в сто раз то, что не само падает им в руки, а убегает прочь. 
Конечно, находясь в воде абсолютно без одежды и в метре от предполагаемого охотника, создать ощущение недоступности было очень сложно. Но при всем невезении с мозгами, женским хитростям у дроу можно было даже поучиться. 
Как только Кастилий все-таки посмотрел в глаза Зираэль, та изогнула пухлые губы в легкой улыбке и, оттолкнувшись ногами от дна, красиво и бесшумно ушла под воду. Вряд ли можно было заметить то, что девушка совершенно обнажена. Под темной гладь тихой и спокойной реки был виден только белый призрак роскошных волос, который удалялся от Кастилия все дальше и дальше. Наконец, когда воздуха стало слишком мало, Зираэль всплыла и глубоко вздохнула, заставив полные груди подняться и создать на воде рябь, которую добрая к своим детям луна тут же осветила, делая блики очень яркими посреди давящей тьмы воды. Мокрые волосы девушки луна тоже не обделила своим вниманием и теперь они, гладкие и тяжелые от воды, сияли чуть ли не ярче, чем сама небесная царица. Набрав побольше воздуха, дроу звонко воскликнула, обращаясь к опешившему молодому человек:
- Эй, догони! 
Она не стала говорить о том, что получит паладин схватив темнокожую русалку, не стала объяснять правила подводной игры, а просто стояла и, до безумия похожая на водного духа своими роскошными волосами и большими глазами цвета бургонского вина, смотрела прямо на Кастилия.

На родине дроу в темных городах-пещерах были только подземные озера со столбами сталактитов копьями нависающими над головами плавающих эльфов, и лазурная вода, на которую иногда падал солнечный свет, если озеро находилось близко к поверхности. Поэтому маленьким детям не разрешали подходить к этим чудесным сверкающим водоёмам, чтобы уберечь кожу и глаза от ожогов. Но мать малышки Зи никогда не запрещала ей ничего, и с ранних лет ребенок резвился в холодной воде, научившись плавать получше многих взрослых. Множество приятных воспоминаний было связано с купанием, которое приятно расслабляло мышцы после утомительных тренировок и служило вознаграждением за хорошо выученный урок. И сейчас, плескаясь и ныряя, девушка тоже чувствовала, что все ее тревоги, опасения и даже просто пошлые мысли отходят все дальше и дальше... Как настоящая русалка, она носилась по озеру, не произнося ни слова, только создавая тысячи брызг, освещаемых луной, и звонко смеясь над большим и неловким, как медвежонок, паладином. 
Но на секунду замешкавшаяся эльфка все-таки была схвачена большой рукой Кастилия. Он притянул темное тельце к себе и заметил наготу остроухой, которая тоже стала сюрпризом и для нее самой. Зираэль просто забыла о том, что избавилась от вещей и вообще обо всех своих глупых и пошлых мыслях, и теперь смущенно и недоумевающе смотрела на паладина.
-А... Извини... Я не думала... 
Попытки оправдаться были глуповатыми, невнятными, но зато искренними, потому что после эпической водной баталии, дроу до сих пор не могла понять, где же ее вещи. Но все это было такими мелочами и глупостями по сравнению с красотой лунной ночи, лучистыми глазами Кастилия и щемящим чувством счастья внутри самой Зи, что она просто махнула на это все рукой и посмеялась над нелепостью положения. 
Но тут с атмосферой вокруг парочки снова что-то случилось... Появилась какая-то неловкость и напряженность. Девушка широко раскрыла свои алые глаза, не понимая, что она могла натворить и уже хотела вновь прослезиться от досады, как Кастилий озвучил свою просьбу. Ну как, ее часть. 
Сначала Зираэль показалось, что он хочет потрогать нечего другое и, горделиво улыбнувшись, она выставила свою красивую высокую грудь с напряженными от ледяной воды сосками чуть вперед. Но рука паладина поднялась к темной девичьему лицу и легла на заостренное длинное ушко. Вряд ли юноша мог ожидать такой реакции... 
Зираэль в один момент после прикосновения стала вся красной, как рак, и ойкнув схватилась на руку Кастилия мертвой хваткой. Сначала, можно было подумать, что маленькая дроу чего-то испугалась, но потом, заглянув глубже в ее глаза, не составит труда понять, что своим неловким жестом паладин попал в самую цель... 
Рога тифлигнов и уши эльфов - мощнейшие эрогенные зоны, от одного прикосновения к которым представитель каждой из рас может просто отключиться от наслаждения. 
И вот сейчас после неловкого звука по типу "ой", из пухлых губ Зираэль вырвался тихий протяжный стон, надломивший царившую тишину. 
Она стояла совершенно нагая в холодной, прозрачной как стекло, темной воде, напротив мужчины, возбуждающем в ней странную смесь нежности и желания, который к тому же нежно проводил по ее заостренным эбенового цвета ушкам, вводя в полнейший экстаз. 
Все мысли спешно ретировались из светлой головки, оставляя простор для застилавшей глаза страсти и чувственности. Девушка сейчас была одним сгустком сексуальности и желания. Тяжелое дыхание, шумно вздымающаяся грудь и слегка дрожащие от напряжения руки... Зираэль определенно больше не могла сдерживать себя, да и не видела причин для этого. 
Она придвинулась еще ближе к Кастилию, встав в воде на носочки и обвив руками грудь, коснулась горячими влажными губами его шеи, медленно снизу вверх покрывая ее страстными поцелуями.

Do you remember all the sounds, when I found you by the lake
And how the water seemed to call your name
Торжество женщины, вкусившей запретный плод, чей сок никогда не грел губы ее сестер...   
Разврат и невинность сплелись в единую нить, обившую пару, которая под родительским светом луны, видевшей уже не одну тысячу подобных союзов, познавала друг друга.   
Горячие губы мужчины скользят по холодному, дрожащему мелкой дрожью похоти эбеновому телу, оставляя влажный, пряный среди ночной свежести след, чтобы слиться в поцелуе, таком естественном и простом в чарующей тиши, что стоит забыть о том, кто эти двое.   
Дроу? Священник? Теперь это все сахар, коркой покрывающий сосуд, где когда-то был мед. А сам сладкий, пьянящий лучше вина напиток тает на губах юной пары, воском растекающейся в руках друг у друга. Горячие ладони скользят по влажному ледяному телу, несмело изучая каждый изгиб.   
Зираэль чувствовала, как сдавливаются ее пухлые губы под сильным напором мужчины. Она вдруг поняла, что этот поцелуй первый для него. Все неловкие, медвежьи движения, легкий испуг от сомкнутых на нижней губе зубов. Это была обретшая оболочку невинность, которая решила коснуться разврата, но случайно погрязла в нем полностью. Дроу чувствовала и это. Она представляла себя черным спрутом, который обвил свою жертву, возымев полную и нераздельную власть над мягким, теплым и светлым телом. В ее руках оказался ароматный нагретый воск, из которого можно было вылепить что угодно. Этим светловолосая и занялась.   
Прохладными пальцами она скользнула по сильной руке своего любовника, настойчиво ее сжав.   
- Пойдем... 
Водным духом девушка выскользнула из реки, уводя Кастилия с собой на берег. Луна благосклонно кинула пару своих лучей на стройное, темное, как речной песок, тело. Каждый изгиб заиграл, освещенный сверкающим ночным светом, капельки воды на теле и волосах больше походили на драгоценные камни, щедро рассыпанные на бархатной коже. Уловив в похотливом взгляде юноши еще и восхищение, дроу прильнула к нему вновь, мягко, но решительно толкая его на песок.   
Кастилий оказался лежащим на берегу, Зираэль же села сверху, не спеша освобождать его от последних предметов одежды. Откинув волосы назад, она открыла взгляду своего любовника грудь с напряженными до предела сосками. Их черные ореолы, ярко выделяющиеся на теле цвета гранита, приковывали взгляд. Ниже был гладкий животик с выдающимися вперед косточками бедер... А дальше, куда юноша вряд ли решался смотреть, была тонкая недлинная полоска белых волос, шокирующая своей выразительностью на темной нежной коже. Как раз этим местом дроу ощущала "обжигающий меч" паладина и даже нетерпеливо двигалась на нем, желая поскорее ощутить его глубже в себе. 
Блондинка снова потянулась за большими и теплыми руками Кастилия, поднимая их до своей груди и вместе с юношей сжимая на ней пальцы. Холодная плоть с твердыми бугорками сосков легко поддалась этим нехитрым движениям, распространяя приятную волну по миниатюрному тельцу дроу.
-Даа... Хорошо... Ммм... - тихо простонала Зираэль, давая своему любовнику вдоволь наиграться с грудью.
Когда эта забава себя исчерпала, блондинка, придержав ослепительные волосы, опустилась вниз, прижимаясь губами и к шее паладина и упираясь своей грудью в его. Холодные губы скользнули к уху и обожгли его игривым дыханием, после легонько подразнили мочку губами и языком. Руки Зи тем временем пытались справиться со штанами паладина, которые готовы уже были порваться от выпирающего из них достоинства мужчины.

Стоны и глухое низкое рычание наполнили ночную тишину... Резкие ритмичные движения разрывали песок под спиной Кастилия, а шум речной воды вплетался в громкое, переходящее в стоны, дыхание Зираэль. Это был союз тьмы со светом, как образно, так и буквально, столь разительна была разница в цвете двух сплетенных страстью тел. 
Почему-то дроу думала, что юноша окажется куда более нерешительным и жалким, но когда его меч вонзился в ее лоно, она поняла, что ошибалась, и даже в вышколенном монастырском мальчике может сидеть статный и опасный зверь, которому достаточно лишь издалека учуять жертву, чтобы вспомнить, кто он есть. 
Сначала девушке льстил этот пыл паладина, но первый шок от полного погружения в похоть и грех быстро растаял, сменяясь ясным сознанием хищницы, выбившейся в привычную для нее среду. Секс был тем, в чём светловолосая красавица добилась даже больших успехов, чем во владении оружием. Ее тело, движения, голос и дыхание становились единым целым, растворяясь и сливаясь с общим ритмом. Она чувствовала то, как свет падает на ее прыгающую от бешеного напора мужчины грудь, как упирается в спину и лишь слегка лижет своими лунными лучами твердые горошины сосков. Она видела, как Кастилий разрывается между желанием смотреть на темное, изящное и красивое тело и еще неведомым ему порывом откинуться головой на песок и закрыть глаза, забившись от удовольствия в сладостных конвульсиях. Блондинка и сама была на пределе, так странно и сильно действовало на нее мускулистое тело под ней и большой, толстый член, разрывающий ее лоно ровно так, что можно было ощутить и легкую боль, и животное наслаждение. Но такой быстрый конец не устраивал Зираэль...
Ее рука с длинными светлыми ногтями легла на грудь мужчины, а другая на его ритмично двигающееся бедро и сжала его так, что даже через пелену близкого конца он смог почувствовать эту режущую боль. Он вынужден был недоуменно прекратить движение, чем девушка бессовестно воспользовалась.
- Тшшш, не так быстро, - облизывая пересохшие от стонов губы, прошептала она.
Темное соблазнительное тело чуть приподнялось на согнутых коленях, так, чтобы естество юноши только самым кончиком оставалось в лоне дроу. Руки тем временем, не смотря на то, что в них не было заложено большой силы, удерживали растерявшегося Кастилия от движений. Зато теперь он мог чуть поднять голову и увидеть, что же именно происходило в месте соития двух тел. Зираэль же оказывалась неожиданной хозяйкой положения. Она не без удовольствия понимала, что теперь ей принадлежит инициатива, что паладин ждет ее движений и пытается хоть как-то скрыть и подавить в себе тот демонический голос, который советует ему наплевать на все, повалить девушку на землю, поставить ее на колени и сделать все так, как хочет он. Но эльфийка не спешила. Плавным движением, оставаясь на самом кончике меча своего любовника, она провела рукой от груди до шеи юноши.
- Только не волнуйся...
Маленькая рука с длинными красивыми пальцами неожиданно сильно сжала мощную шею, синхронно с тем, как гибкое тело резко опустилось на всю длину члена. Резкая боль, напополам с невыносимым теплом, разлитым по всему телу от такого резкого и глубокого проникновения, вырвали с губ девушки грудной, протяжный и напряженный, как струна, стон:
- Ахх... 
Дроу все еще контролировала ритм, делая движения размашистыми и медленными, но рука ослабила свою хватку и теперь только гладила напряженную шею паладина. Вряд ли мужчина, впервые познающий таинство соития, мог быть доволен такой скоростью. Зираэль с предвкушением ждала момента, когда зверь внутри Кастилия возьмет верх и заставит его сделать с миниатюрным и слабым женским тельцем то, чего раньше паладину не пришло бы в голову ни в здравом, ни в затуманенном дурманом уме...

Матриархат, феминизм, права женщин... Все это серьезно, пока женщина не окажется в постели с сильным и настойчивым мужчиной. Да, прекрасным созданиям нравится чувствовать власть, понимать, как многое от них зависит и иметь в своем распоряжении порабощенное мускулистое тело. Но удовольствие от подобной забавы невозможно даже сравнить с чувством, которое доступно женщине сломленной, побеждённой в равном поединке и перешедшей в полноправное управление мужчины. 
Сейчас Зираэль оказалась во второй категории. Зверь, вырвавшийся на свободу из клетки церковных книг и аскетизма, был в десятки раз яростнее и страшнее, чем могла предположить себе дроу. Кастилий, сорвавшись со своего монастырского поводка, стал совершенно неуправляемым. Увидь он сам себя в этот момент, мог бы решить, что в него вселился демон, так неестественно горела тьма в его  глазах, ставших почти темно-синими от злобы и страсти. 
Распаленный мужчина схватил девушку и, на секунду выйдя из ее пылающего лона, бросил на песок, зажав руки над головой в тисках своих медвежьих ладоней. Белые волосы, с оставшимися на них сверкающими каплями воды, походили на сотни тысяч мелких жемчужных нитей, разбросанный безумным купцом по речному берегу. Теперь Кастилий, не будь пелена ярости и сладости так прочна перед его глазами, мог бы видеть блондинку во всей красе. Тяжело вздымающаяся темная грудь, увенчанная черными сосками, сухие и опухшие от поцелуев и стонов губы, из которых хрипом вырываются протяжные звуки и пошлые словечки, призванные взбесить зверя в мужчине окончательно. Но и без этого зрелища паладину хватало сил и желания двигаться так мощно, что начали слышаться пошлые до крайности хлюпающие звуки и шлепанье бедер о бедра. 
Зираэль чувствовала каждое движение члена мужчины всем телом. Она хотела потянуться к своей груди, чтоб поласкать ее, но паладин крепко держал шаловливые темные ручонки. Девушка была полностью в его власти. Игрушка, вещь для удовлетворения животных потребностей, впервые с такой силой захлестнувших светлое сознание. Меч паладина двигался как поршень, только в десяток раз быстрее, доводя светловолосую девицу то ли до болевого шока, то ли до экстаза. Но что бы то ни было, оно было близко... Зи ощущала, как по ее телу начинают разливаться волны тепла, а приятная дрожь сводит пальцы ног. О нет, девушка вовсе не боялась напора Кастилия, напротив, он стремительно приближал пик удовольствия. 
-Я...уже, - стараясь совладать со стонами, прошептала блондинка. 
И тут же ее тело свела сладостная судорога, заставляя бешено сокращаться мышцы влагалища, а спину выгнуться невообразимой дугой. Алые глаза закрылись, а из груди, покрытой бисеринками пота, вырвался пугающей своей отчаянной громкостью стон. Лоно девушки сжало естество паладин так, что тот тоже вряд ли мог сдержаться. поэтому к ощущениям Зираэль прибавилась размеренная пульсация члена, семя из которого заливало все ее нутро. 
...Бессильным телом эльфийка упала на песок, стараясь перевести дыхание и собрать разбежавшиеся во все стороны мысли. Она до сих пор чувствовала обжигающее тепло во всем теле, а особенно в нижней его части, из которой паладин не спешил вытаскивать свой инструмент. Он, как поверженный и уставший от борьбы зверь, опустился сверху на блондинку, припав к ее мягкой, большой груди. Массируя тонкими пальцами кожу головы мужчины и играя с его темными волосами, остроухая шептала что-то приятное, лестное и успокаивающее, шокированному гаммой чувств паладину. 
- Было очень хорошо... Очень и очень, - срывающимся голосом повторяла Зираэль.

Когда Кастилий нежно поцеловал Зираэль, наверняка где-то на небесах весело смеялся его бог, а Рилдир звучно вторил из своей подземной тюрьмы. Это совершенно точно была нелепая и неожиданная шутка, призванная разнообразить тысячелетнее существование. По их воле в темном лесу, куда обычно побоится соваться и ушибленная на голову дроу, и горящий праведным гневом паладин, встретились два безумных фанатика, готовых сложить на алтарь своих богов что угодно. И было бы правильно, если бы эти случайные знакомцы кинулись друг на друга с мечами, желая в очередной раз доказать верность догмам своей религии. Что же вышло в итоге?... Они, голые, счастливые, согревшиеся в горячем слияние тел, лежат на темном речном песке, сплетясь в нежном поцелуе.
Что чувствовала дроу? Чтобы не солгать не будем вдаваться в подробности, ибо они сейчас темнее того самого леса, в котором состоялась роковая встреча. Говоря в общем, Зираэль была опустошена. Как будто в один сосуд сначала старательно налили все ее чувства, выковырнув маленькие скляночки даже из самых укромных мест, а потом опрокинули этот кувшин над ночной рекой, смешав все с водой и илом. В блондинке не было ни любви, ни сочувствия. Ей просто хотелось остаться на этом песке, закрыть глазам и открыть их уже тогда, когда Рилдир заберет ее к себе. Нежный поцелуй Кастилия заставил какой-то комочек в углу ее сердца вспыхнуть... Но он тут же погас, уступая место непривычной серости. Если бы остроухая сейчас попыталась понять от чего это, то только бы впала в раздражение, будучи не в силах нащупать ответ. Она просто использовала юношу для удовлетворения своих потребностей? Вряд ли. Иначе, зачем было тратить столько сил на священника, если можно было легко поскакать на "лошадке" любого мужчины из девяти деревень, через которые шел путь дроу. Может серость - это неразбериха, с которой начинается любовь? Снова не то. Кастилий был хороший и милый мальчик, но только этого было не достаточно для сердца эльфки, которое под напускной ветреностью скрывало высокие требования к тому, с кем можно будет провести свою скромную вечность. В общем, разгадка серости лежала где-то за пределами сознания светловолосой. Да и тем более, такая прекрасная ночь не время для головоломок. 
-Я пойду отмоюсь от песка, - тихонько сказала Зираэль, выбираясь из-под лежащего на ней священника.
Вновь окунувшись в холодную речную воду, дроу будто бы пришла в себя. Память о недавних событиях подсказывала, что теперь девушка в безопасности, так как убить свою первую женщину Кастилий вряд ли решиться. Поэтому с течением чистой воды, будто бы и с Зи сходила вся эта непривычная ей корка романтизма и страха. Эльфка готова была стать привычной, циничной и саркастичной собой. Даже если и придется убегать по лесам да лугам от взбешенного ее выходками Кастилия. Теперь он был свой. Как обычно говорила о таких неожиданных знакомых Зи - 
Близкий друг мой вагины.
И это было неплохо. Теперь можно был расслабиться и продолжить ночь посиделками у костра, который, наверно, уже потух. 
Остроухая первым делом смыла песок и семя со своего тела, а потом двинулась за вещами. Одевшись, она побрела обратно, наслаждаясь тем, как мало тревожат воду ее нарочито плавные и бесшумные движения. Вдруг зоркий алый глаз заметил, что в водной толще в метре от темной ноги дроу плывёт толстый и ленивый речной окунь, будто и вовсе не замечая девушку. Конечно, ловить такую рыбу без оружия было глупой и безнадежной идей, но и упускать ее не хотелось. В итоге, по своей манере думая недолго, Зи прыгнула на рыбину, словно пантера, выставляя вперед ловкие, цепкие руки. И тут случилось чудо, которое, наверно, было возможно только в эту ночь! Рыба, как она не билась, стараясь отхлестать наглую рыбачку по щекам, осталась в темных руках, когда Зираэль выходила на берег. Улов был не самым большим, но рыбки, все еще надеющейся вернутся в воду, вполне хватило бы на ужин для двоих.
- Ну! Чего стоишь, быстрее, хватай! - послышался голос девушки откуда-то из-за плавника. 
Когда рыба, наконец, стараниями Кастилия, была убита и вытащена на берег, длинные ногти дроу очищены от чешуек, все ее порезы и ранки обмыты водой, блондинка вспомнила про одежду. Почему-то Зираэль без труда удавалось делать вид, что совершенно ничего не произошло. Хотя, может, по ее мнению, все действительно было так, как должно было быть.
- Я пойду выстираю всю одежду. Разведешь костер здесь? - улыбнувшись, предложила Зи. 
Прихватив клинки, она спешно двинулась к тому месту, где лежала мокрая амуниция. Ласковое течение реки уже почти все вывело и смыло, дроу же оставалось только слегка поводить руками в холодной воде и достать оттуда все. 
Было, между прочим, по ночному холодно. Мокрые волосы стыли на предутреннем воздухе, мокрое белье липло к темному телу, а тяжелые от воды доспехи так и вовсе раздражали. Эльфы то, конечно, не болеют, но вот холод и сырость чувствуют также, как и все. Ну может чуть лучше. 
Девушка уже возвращалась обратно, как вдруг поймала себя на шокирующей и шальной мысли, что не хочет возвращаться. Не хочет видеть потерянный и недоуменный взгляд Кастилия, читать в любом его движение вопрос "Что же нам теперь делать?" и пережидать неловкие паузы, когда священнику колоколом будут бить в голову воспоминания о бурном сексе. 
Бросив мокрые вещи паладина на песок, она развернулась лицом к темному лесу и побежала прочь от света разгорающегося костра...