Детство Торстейна совершенно не отличалось от детства большинства живущих на континенте истинных оборотней. Будучи членом стаи Лунной Пади, он рос в любви и заботе. Его отец и мать были выходцами с далекого севера, а потому и нарекли своего ребенка Торстейном. Время шло и мальчик постепенно стал юношей, а потом и полноценным членом стаи. Но детство было совершенно стандартным как и для большинства детей, а потому Торстейн начал быстро скучать. Безусловно, он был способным учеником и хорошим воином, но душа просила чего-то другого. Посовещавшись с родителями, выслушав что им пришлось пройти и приняв решение, тогда еще юный северянин, отправился в долгое и утомительное путешествие, взяв с собой верный топор и о необходимые для похода вещи. У Торстейна не было ничего кроме желания увидеть мир и попробовать свободную жизнь на вкус. Как оказалось, вкус свободной жизни во многом совпадает со вкусом крови. Будучи молодым относительно остальных оборотней на начало путешествия, юный приключенец успел уже оказаться в передрягах, что грозили ему жизнью: встречи со случайными бандитами, нападение неизвестных до этого тварей, а так же даже пара стычек с охотниками на оборотней. Будь Торстейн чуть менее удачлив, каждая подобная нежелательная встреча могла оказаться последней, но у него получалось выживать и становиться сильнее.
Чем дальше парень забредал на север, тем сложнее давался каждый следующий шаг. Родители не врали – в заснеженных регионах нужно выживать, а потому некогда спокойный парень постепенно уподоблялся тем, с кем ему приходилось сталкиваться. Постоянные стычки с дикими зверями и другими неприятностями начали оставлять куда более глубокие следы на характере парня, заставляя иногда забывать свой спокойный нрав. Так как это были заснеженные просторы, парень давал волю своей звериной ипостаси и активно тренировался, чтобы наконец, освоить промежуточную форму. Главное, что приобрел на севере Торстейн за долгие годы странствий – волю к жизни, кипящую от ярости кровь, новый плащ и превосходные навыки следопыта.

И если дикие звери постепенно начали казаться обыденностью, а некоторые и вовсе боялись свирепого охотника, то первую встречу с орками Медвежья Шкура помнит до сих пор.  Если дикие звери были свирепы, то по сравнению с орочьими воинами представляли собой лишь шайку дворняг. Тогда впервые юноша оказался на грани между жизнью и смертью. И именно в этот момент что-то внутри него переломилось. Забыв совершенно про свои раны и опасность врагов, Торстейн издал звериный рев и ринулся в атаку. Топор был сломан, а потому ему приходилось орудовать кулаками и отросшими внезапно когтями. Орки явно не были готовы к тому, что «жалкий человечишка» окажется так близок им по духу. Конечно,  атака провалилась, но озверевший северянин умудрился серьезно ранить несколько воинов, а одному так и вовсе вгрызся в шею, практически окончив его жизнь. Повалившись без сил на снег без сил, он закрыл глаза. Последнее, что он увидел – это широко улыбающееся клыкастое лицо орка. Очнувшись, парень обнаружил себя в шатре знахаря, который готовил несколько компрессов. В ходе недолгой перепалки и очередной попытки встать, оборотень понял свое плачевное положение и потому не стал сопротивляться. Когда он уже мог стоять на ногах, его навестил тот самый орк, что был во главе отряда. Разумеется, ни о какой дружбе речи быть не может. Орк объявил Торстейна пленником и предложил выкупить свою жизнь посредством поединка, но не с ним. Северянина преподнесли как дикого зверя в обличье человека и на то были причины – мужчина только сейчас начал замечать, что орки, которых все называли «зелеными великанами» на деле одного с ним роста, или даже ниже. Поединки были безумно сложными, но Торстейн умудрялся выходить как минимум в ничью, благодаря своему звериному нутру и жажде жизни. Но в то же время он понимал, что без техники боя ему не завоевать свободу, а потому начал подражать движениям своих противников, копируя орочий стиль. Он был грубый и прямой, ориентированный исключительно на силу и крепость тела, но регенерация и сила оборотня позволяла принять подобные правила игры. По мере  успехов, становилось очевидно, что Торстейн одолеет новичков и потому кидать их на растерзание не собирались. И вот, наконец, состоялся решительный бой против одного из воевод. Поединок прошёл быстро, потому как орочий стиль оказался не таким сложным в освоении, а брать на измор зеленокожих было бы идиотской затеей. Вспомнив пару движений, которые он подглядел у странствующих акробатов, Торстейн ушел в сторону от прямого удара и,  воспользовавшись массой врага, закончил дело мощным броском об землю.
  Постепенно все орки свыклись с тем, что на отшибе их поселения живет человек. Но местные друиды были даже рады подобному, потому как начали замечать талант в чужеземце и проявлять интерес. Понимая, что смысла скрываться уже нет, Торстейн рассказал о своем оборотничестве. Тогда как друиды оказались подобным заинтересованы. Они видели оборотней и раньше, но впервые видели того, кто может выборочно отращивать  когти и клыки. Как потом выяснили маги, дело было не в оборотничестве, а в псионике. Друиды тренировали Торстейна контролировать свою звериную сущность, чтобы он смог в идеале освоить промежуточную форму, а шаманы всерьез взялись за его псионические способости. Как оказалось, Торстейн показал удивительный талант к психометаболике. Годы шли, испытание становились все сложнее, а оборотень совершенно не старел. Постепенно одни учителя сменялись другими, а сам северянин замечал уже полноценную смену поколений в поселении. Несмотря на талант, Торстейн предпочел развиваться больше в физическом плане, чем отсек дальнейшее обучение магии. Текущий средний уровень его вполне устраивал, несмотря на недовольство учителей.

Когда исполин начал полноценно контролировать свое состояние ярости и к тому же обзавелся помощником в виде псионики, он встал на путь наиболее сложных испытаний, о которых еще не знал. Покинув орочье племя и получив на прощание артефакт-амулет,  северянин достаточно скоро обнаружил себя в глухой деревушке среди заснеженных лесов. Его тут же встретила заплаканная девушка, которая сначала все же испугалась свирепого вида незнакомца, но все же решила попытать удачу. Поведав Торстейну о беде, что приключилась с деревней, и попросив помочь, она преданно уставилась снизу-вверх на странника. Дела были и правда плохи, потому как местных жителей кто-то похищает, но сейчас нужны были деньги и потому исполин согласился. Взяв с собой местное ополчение из способных сражаться мужчин, Торстейн отправился в путь. Выйдя на след неизвестной до этого момента твари, охотник быстро смог найти его логово. Псионические чувства подсказывали, что тварь была не одна и потому драка должна быть серьезной. Но, как выяснилось, орочья школа жизни была куда серьезней грядущей угрозы. Берсерк играюче крошил тварей, а до тех, которых не мог дотянуться, непременно дотягивались селяне. Но подобное ребячество вскоре аукнулось смертью практически всего отряда. Убиенные твари оказались лишь приспешниками местных троллей, которые решили пообедать зарвавшимися селянами. Понимая, что выхода нет, Торстейн выпустил свое звериное нутро и сумел одолеть монстров, но не учел, что деревенские жители не были готовы к такому. Исполина тут же нарекли «монстром» и «тварью», бросаясь наутек. Но это не волновало сейчас северянина. Единственной мыслью в голове было то, что люди и правда далеко не всегда могут себя защитить. Обосновав некое подобие землянки в глухой чаще, Торстейн взялся за изучение монстров. Тролли, гоблины, вурдалаки и еще много других, оказались сражены северянином. Но в деревне по мере нахождения трупов монстров начали слагать сказы про «Тот, кто придет за тобой» и «Ужас севера». Некоем огромном и страшном существе, что испытывает вечный голод, но боится показываться в деревне, а потому охотится только в лесах вокруг. Северянину даже иногда доставляло удовольствие смотреть за тем, как очередной заблудившийся паренек случайно  забредал в его угодья и потом, роняя провизию, несся сломя голову прочь, стоило исполину выйти из-за дерева. Постепенно селяне начали приносить дань в лес, оставляя ее на опушке перед землянкой. Сначала это были продукты, но в один из моментов Торстейн обнаружил связанную девушку. Судя по ее одеждам она явно была не местная, а вполне себе городская. Отпустить ее было бы глупо – она умрет раньше, чем доберется до родного города, а сопровождать путь неблизкий… Так и стала она жить вместе с исполином, готовя ему еду и ухаживая за домом. Именно от Розы Торстейн научился грамоте, привел в порядок речь и в целом смог уже походить на вполне себе городского жителя, по крайней мере манерами. Время шло, а Роза все сильнее скучала по дому. И Торстейн разделял ее чувства. Поймав как-то неудачливого дровосека, оборотень нагнал на него страху и сказал, что в скором времени нападет на деревню. Разумеется подобная весть моментально разнеслась по округе и люди начали лучше готовить оборону, а так же изучать способы умерщвления тварей. Напрямую помочь им не получалось, а потому люди должны были сами научиться за себя постоять. Сделав что необходимо, Торстейн проводил Розу до ее родного города и затем направился в Лунную Падь.
  Опыт с деревней был показателем для Торстейна и он решил продолжить начатое – охоту на монстров по пути домой. Берясь сначала за несерьезные дела, а потом собирая контракты все сложнее и сложнее, охотник начал сталкиваться с проблемами памяти. Запомнить совершенно все и обо всех было невозможно. И тогда было приятно решение начать все записывать. Учитывая огромный багаж знаний у же на данный момент, нужно было взять что-то, куда можно без страха записывать все подряд. Заработав немного денег и заведя пару выгодных знакомств, оборотень раздобыл увесистый том, обшитый железом, на котором было написано «Трактат Торстейна обо всем». С того момента каждая новая встреченная тварь непременно была записана в книгу, а так же проиллюстрирована под заказ у художников. Будучи долгоживущим существом, было бы глупо доверять только своей памяти, а потому Торстейн сделал правильное решение, в чем еще не один раз убедится.
Попытки завязать союзы, или хотя бы вступить в какие-то гильдии не увенчивались успехом. Люди в отряде либо быстро умирали, либо умирали не быстро, но это причиняло еще большую боль охотнику. Терять кого-то, кто был тебе дорог всегда тяжело, особенно если ты прекрасно понимаешь, что ты все равно переживешь этого человека. По мере ошибок и новых записей в книгу, Торстейн превращался в более черствого и прагматичного мужчину. Он не допускал ошибок, которые раньше были для него нормой, всегда вел запись происходящего и ни в коем случае не подпускал к делу неумелых. Но даже подобный подход оказался недостаточен. Одна из небольших гильдий, что приютила исполина, за ночь превратилась в целую гору трупов, просто потому что они не были готовы к атаке. Торстейн их предупреждал, даже помогал в организации защиты, но этого оказалось недостаточно. Людские тела слишком слабы, а знания не так обширны. Это и сыграло злую шутку. Ночное нападение гарпий никто не мог предугадать, даже опытный Торстейн. Но он прекрасно знал как себя нужно вести, а вот другие члены гильдии оказались подвержены панике. Маги тратили силы почем зря, а воины так и вовсе не успевали взяться за оружие. Атака была отбита, но ценой нескольких десятков жизней. Оставив гильдию в трудную минуту, Торстейн сам поставил на себя клеймо виновного и пошёл дальше.

Вернувшись в Лунную Падь и поздоровавшись с родителями, охотник понял, что его совершенно не узнают. Оно и не мудрено: вместо улыбчивого паренька на пороге дома стоял огромный воин в шкурах, с холодом и печалью в глазах. Конечно, его приняли все равно как любимого сына, но было ощущение, будто сами родители в подобное не верят. Поведав что же с ним приключилось за долгие 350 лет путешествий, северянин принял решение оставить родительский дом. Он совсем отвык от подобной жизни, да и желания обрести покой не было. Учитывая все события,  которые произошли за время долгой жизни, исполин решил пойти по пути одиночки, тем самым искупая вину перед встреченными людьми. Он считал, что все, кто его окружают так или иначе обречены на смерть и потому ему не стоит долго засиживаться в одном месте.
Собрав вещи, Торстейн ушел навстречу своей судьбе, найдя призвание в вечной череде сражений и непрекращающейся охоты. Возможно, когда-то он сможет обрести покой и кошмары покинут его голову. Но до тех пор, рука всегда будет крепко сжимать топор, а лезвие непременно найдет новую жертву.