1. Имя:
Стефан Аарановски.
До смерти — Джек Сазерленд.

2. Возраст:
873 года
Рождён  в неудачный первый день последнего месяца 9733 года, перерождён аккурат через двадцать пять лет в тот же день.

3. Раса:
Вампир.

4. Профессия:
Судья Вампирского Анклава в прошлом и лорд-судья Тёмной Империи в настоящем.

5. Внешность:
Стефан переродился, будучи мужчиной в самом расцвете сил, и его моложавый вид сохранился даже спустя столетия. Он высок ростом и крепок телом. Мышцы переплетаются в теле крепкими верёвками, не бугрясь, как у отъявленных головорезов, но и не вихляясь, как у изнеженной аристократии. Он похож на крепкую породистую гончую в вечной охоте за дичью.
Некогда живое, подвижное лицо застыло в гладкой маске презрения и холода, оживая изредка. Живые, слишком живые глаза (точнее, один глаз, левый) цвета морского льда прикрыты тяжёлыми веками и редкий смертный или несмертный может выдержать этот тяжёлый, изучающий взгляд; вокруг глаз залегли тени, а под глазами – мешки, будто бы вампир вечно недосыпает, что, конечно же, невозможно в его возрасте. Тонкие губы часто поджаты, брови нахмурены, бледная, почти серая, кожа только усиливает неприятное впечатление мёртвого лица. Когда - если - на лице проявляются эмоции, жуткое впечатление усиливается, ведь мертвецы не испытывают эмоций. Не должны.
В цветах вампир неярок. В Тёмной Империи предпочитает тёмные формальные одежды, официальную судейскую форму; не любит украшений и излишеств, иногда позволяет в одеждах золотую вышивку. Если дела затрагивают иные местности, что случается часто, то предпочитает носить традиционные для тех местностей одежды. В его облике выделяются только слишком яркие голубые глаза да пыльно-рыжие волосы, недлинные и слегка вьющиеся.
Психометаболика и иллюзии бывшей подчинённой позволяют менять облик, но обычно Стефан не сильно меняется, лишь немного искажая лицо и некоторые детали. От того его описания другими сходятся лишь в том, что он рыжий, голубоглазый и бледнокожий, описания его лица обычно ни у кого не сходятся: у одних Стефан обладает тонким аристократичным лицом, у других - обветренным лицом моряка, у третьих - лицом глубоко больного юноши.
Повадки вампира отличаются звериной плавностью. Он избегает лишних и резких движений, каждый его шаг и каждый вздох выверены. Как и все вампиры, он чертовски силён, но всегда сдерживает свою силу и вампирскую дикость. Если только дело не касается охоты или хорошего боя; тогда Зверь раскрывается во всей своей красе, и Стефан превращается в кровавую гончую, стремительную и резкую. Люди, видевшие его в бою, обычно не хотят видеть эту перемену ещё хотя бы раз, ведь в такие моменты Стефан становится до отвратительного хищной тварью с безумным взглядом и жадным оскалом.
Вампир почти не издаёт звуков и запахов. Он отучился от привычки дышать кроме как в разговоре, а передвигается он очень тихо. Громкость голоса зависит от ситуации; обычно голос довольно неприятный, скрипучий, словно иной раз клыки в его рту слишком сильно сталкиваются; кроме того, никак не может избавиться от северного акцента, который нет-нет да и проскакивает при разговоре на общем. От запахов тела он давно избавлен, и ароматическими веществами не пользуется: нюх - такой же полноценный источник информации, как зрение, слух, осязание и предвидение, и он не любит, когда что-то искажает его.
В его теле есть две яркие особенности. Его спина иссечена страшными шрамами от магического оружия, которые вампирские искусства оказались неспособны залечить. Прямо напротив сердца на спине самый большой рваный шрам будто бы от обширного ожога – Стефану пытались вырвать сердце. После той истории кости и плоть удалось восстановить, но шрамы остались навсегда.
Кроме того, в 10 069 году Стефан при помощи золотого дракона Шаорра добыл артефакт, полноценно открывший в нём потенциал псионика – так называемый "Глаз Амат" (чем он не является, это всего лишь усиливающий артефакт, созданный тысячи лет назад древнеэльфийскими волшебниками). Чтобы артефакт сохранялся в теле вампира наиболее надёжно, Стефан собственноручно заменил им свой правый глаз. С тех пор он не расстаётся с артефактом, лишь иногда прикрывая его повязкой - по какой-то причине иногда артефакт перестаёт принимать вид здорового глаза и на перенастройку нужно некоторое время.

6. Характер:
Смерть всегда кардинально меняет человека, и Стефан не стал исключением. В бытии Джеком Сазерлендом он был счастливым юношей с оптимистичным взглядом на жизнь, кипучей кровью и огнём в глазах и в сердце. Смерть же расколола его личность, извратив всё хорошее, что в нём было. После смерти в его теле стало обитать будто бы два существа: сам Стефан и его дикая вампирская субличность, которую он сам называет Зверем.
То, что он назвал для себя Зверем – воплощение его жажды и инстинктов. Зверю чужды рамки и границы, Зверю не нужен весь этот фальшивый налёт цивилизации. Зверю нужна лишь кровь и ничего, кроме крови; Зверь разговаривает языком первобытной жестокости, Зверь получает наслаждение лишь в смертях и силе. Зверь неприхотлив и любит любую кровь, лишь бы она была живой; Зверь не понимает, зачем нужно заниматься скучными вещами, ведь выследить жертву и убить её гораздо приятнее. Зверь вспыльчив и горяч, и клетка стефановых рёбер заставляет его рычать и неистоствовать. Эмоции Зверя – буря: ненависть – до смерти, любовь – до крови. Стефан каждый день, каждую минуту сдерживает в себе это чудовище; к счастью, в его возрасте это уже не так сложно, за столетия он научился договариваться с собой. Лишь иногда он позволяет себе отбрасывать кожу цивилизованности и позволяет Зверю вырываться на свободу.
Стефан холоден ко многим событиям. Его уже не ужасают смерти и извращённость ума смертных и несмертных. За свою жизнь он повидал слишком многое, что могло бы его удивить или шокировать. Тем не менее, он старается не впадать в скуку, ведь скука будет означать вторую смерть, духовную, даже более страшную, чем окончательная. Он старается заинтересоваться любым событием, тем более, к девятому веку его чуйка на потенциально интересные события достаточно развита.
Стефан внимателен и дотошен. Он сунет нос во всё, что можно и нельзя, разве что в голову не влезет – уважает волю разумных существ. Его память способна удерживать множество деталей, касающихся дела, и иногда его способность анализировать и связывать мельчайшие мелочи кажется едва ли не сверхъестественной. Впрочем, что ещё ждать от псионика-следователя с опытом в сотни лет?
К смертным у него отношение неоднозначное. Он уже сам забыл, что такое быть смертным, как смертные видят мир через призму своей смертности и почему смертные бывают так импульсивны и нелогичны (себя-то он ведёт в соответствии с логикой, стараясь не поддаваться эмоциям). В основном он смертных презирает, потому что они тратят жизнь на какие-то странные вещи народе семьи, набивания брюха и размножения  (впрочем, однажды до него дошло, что смертные через смену поколений достигают своеобразного бессмертия, отличного от вампирской не жизни). Редко, но бывает такое, что смертные заслуживают его искреннего уважения, и таким он старается помогать и поддерживать.
Стефан – законник до самых костей. Он не раз видел, как без твёрдых правил общества погрязают в хаосе, он собственными руками помогал Сифу упорядочивать жизнь в Анклаве, устанавливая подходящие для вампиров правила и законы. Он может не понимать чужих законов, но он будет им следовать. Впрочем, свои законы и правила он ставит немного выше, и если для его целей придётся что-то нарушить, то он беспрекословно на это пойдёт. Так была спасена Даллирис, так была спасена магическая школа, так было сделано множество полезных дел.
Друзей Стефан заводит довольно тяжело, больше всего сходясь со своими потомками (которых, как оказалось, при жизни он наоставлял очень много) и теми, о ком можно заботиться. Возможно, из-за отсутствия полноценной семьи (не считать же померших Ищеек семьёй) у него есть неосознанный комплекс спасателя. Или же он просто уважает тех, кто живёт по разуму, а не по брюху; в любом случае, он часто помогает достойным живым и неживым. Зато сам совершенно не умеет и не любит принимать бескорыстную помощь. Слишком горд и себялюбив для этого.
Для любовников тоже горд и себялюбив. Да, его можно зацепить достаточно, чтобы он помог кому-то с его проблемами, но как зацепить для того, чтобы Стефан прямо-таки воспылал любовью или, на худой конец, страстью – вопрос сложный. Обычные любовники на ночь его уже давно не интересуют – внизу все одинаковые, и все доступные виды наслаждений он давно перепробовал; соблазнители и соблазнительницы всех сортов и расцветок уже давным-давно не имеют власти над ним. Сейчас в его сердце всего двое существ: демоница со сложной историей (и ему даже не кажется неправильным то, что они друг другу почти брат и сестра) да смертный некромант с не менее сложной историей.
Иногда, когда материальный мир не может предложить ничего интересного, Стефан погружается в философские размышления, свойственные слишком старым немёртвым. Но он всё-таки человек (вампир, пардон) действия, а не мысли, и размышления без смысла и цели его раздражают. Он не любит мысли "а что, если", не любит прогнозировать, что было бы, поступи он иначе. То, что случилось, уже случилось, и надо жить с последствиями этого.
В отличие от Зверя, Стефан недолюбливает силовой метод решения проблем, а оружие и вовсе презирает. Он и сам как оружие, зачем ему, старому могущественному существу, ещё какие-то штуки? Оружие - удел смертных, несмертным же могущества придаёт магия. В связи с этим уважает магов: палкой махать любой дурак научится, а для манипулирования тканью реальности недюжинный разум нужен. Особенно он уважает смертных магов, ведь те так мало живут и имеют такой маленький разум, но умудряются в этот разум умещать столько знаний.

7. Биография:
Свою жизнь Стефан помнит не очень  хорошо — точнее, предпочитает не помнить вовсе; тем более, его дьяволица, Аиш-шасах’шиссаш, помнит всё за него, вплоть до мельчайшего события. Родился он где-то на далёком севере в землях шефанго в семье угасшего дворянина и дочери такого же угасшего халифа; детство своё он толком не помнит, да и зачем, что интересного в жизни рыбака-неудачника и южанки-алкоголицы, у которых только и есть их древние рода, никому не нужные? Кажется, такая судьба была уготована и ему, но врождённая любознательность, живой ум и желание делать что-то большее, чем ловить рыбу в промерзшем море, не позволяли ему просто сидеть на одном месте и ждать, пока он не сдохнет от старости или алкоголизма. Кроме того, с самого детства его вело что-то, что несведущий назвал бы умом и упорством, а сведущий сразу разглядел бы зачатки псионического предвидения. Казалось, что его ведёт по верной тропке не иначе, чем рука бога.
Ещё живой парень искал любые способы обучаться. Он правдами и неправдами собрал дома неплохую библиотеку из книг самых разных областей — точные науки, теория магии, география и алхимия… Он чувствовал, что во многих знаниях его спасение. Сызмальства он тяжело работал, чтобы любой лишний медяк потратить на новые книги, иногда привезённые из таких далёких мест, о которых и не во всех книгах написано. Его любознательность, дружелюбие и трудолюбие заслужили дружбу с купцами, и это помогло в какой-то момент сбежать из-под жалкой тирании матери, оставив её догнивать свой век в промозглом ледяном городке.
Нельзя не упомянуть существо, рождённое с ним одномоментно на изнанке мира существо. Это был демон, близнец из иного мира; она сыграла большую роль в становлении Стефана как личности. Дьяволица — та именно так он называет свою бестелесную сестру, — привносила и до сих пор привносит в его жизнь смуту и смерчи. Например, когда они впервые встретились вживую, Аиш-шасах’шиссаш сожрала его отца; преступление удалось скрыть, но это уже тогда начало закалять душу Стефана.
В более-менее зрелом возрасте, где-то лет в пятнадцать, рыжий оставил Ледяную империю и на корабле шефанго-торговца отправился за лучшей долей. Этот период не особо интересен: парень жил полной жизнью, тяжко работал, много читал, конечно же, и много беседовал с шефанго-торговцем. Хоть тот шефанго и был не совсем типичным для своего народа (всё-таки торговцев среди ледяных демонов не так уж и много), он научил парнишку типично шефангским вещам вроде любви к красоте или любви к порядку. Наверное, если бы не привитая любовь к закону и порядку, рыжий избрал бы путь бродячего ученого или даже монаха без храма, но судьба распорядилась так, как распорядилась.
Своё настоящее рождение человек испытал аккурат в свой двадцать пятый день рождения, когда он, будучи уже помощником капитана и вторым лицом на корабле, кутил со своей командой в какой-то таверне в каком-то небольшом торговом городе. Его живой блестящий взгляд, кипящая молодость и сила привлекли внимание некоего вампира, чьё клановое имя до сих пор прожигает разум Стефана. В разгар кутежа вампир отвлек парня, разговорился с ним и решил, что рыжий достоин нести бремя внутреннего зверя и имя угасшего клана (будь прокляты дни рождения и перерождения, обрёкшие честного человека на участие в чём-то умирающем и угасющем!). Так, тёмной бесснежной ночью исчез двадцатипятилетний старпом шефангского торгового корабля, но появился вампир-неофит, Стефан Аарановски.
После смерти Стефан долго не мог усмирить внутреннего зверя, как бы за ним не следил его сир. Наверное, несколько лет его разум вёл борьбу с голодом, не всегда успешную: Стефан то превращался в чудовище, уничтожающее всё вокруг, то пытался усмирить себя, раздирая себя самого когтями и поглощая всю пищу, что давал ему сир. На всём пути, что вампиры проделали до жилища сира, Стефан оставлял за собой страшный, кровавый след.
Но через пять лет обильной (действительно обильной и насыщенной) кормёжки и самодисциплины Стефан успокоился и привёл себя в порядок, обнаружив не только своё новое состояние, но и новое местоположение — где-то на окраине будущего Города Тёмного ветра (в котором его сир, ушедший из Эреш Ниора, позже будет служить архивариусом при Школе Тёмной Магии). За пять лет борьбы с самим собой и кровавых жадных пиров разум Стефана повредился, и поэтому он даже и не совсем помнил, что там происходило до обращения. Его характер изменился, и от жизнерадостного любителя ходить по морям, впитывать науки и лапать за филейные части особо симпатичных особ осталась только любовь к впитыванию наук. Кажется, и до сих пор получение новых знаний содержит его разум если не в порядке, то хотя бы в относительном покое.
Какой-то период его жизни не заслуживает особенного интереса: Стефан усердно учился магии крови и развивал свою предрасположенность к ментальной магии, впитывал знания, как губка, и усердно пытался выковать из себя примерного члена вампирского общества, которое, правда, полноценно зародится ещё только через 37 лет. Собственно, все эти тридцать семь лет и были посвящены изучению себя, росту своей силы и попытке усмирить внутреннего зверя.
Когда пришёл Сиф в 9800 году и при помощи неких вампирских сил и существ создал новый город, вампиру-хранителю знаний и его ученику тоже нашлось место в новом обществе. Сир Стефана собрал лучших магов, что могли научить вампиров-неофитов секретам тёмных искусств и помог создать Школу Тёмных Искусств, скромно отойдя на место архивариуса. Стефан же по инерции продолжал учиться и познавать новые глубины кровавой магии, заодно и образовываясь теоретически в других областях, от различных школ магии до самых обыденных немагических наук. Рыжему вампиру было определённо скучно, да и в вампирском обществе что-то его смущало. Например, почти сразу в Городе Тёмного Ветра установилась власть древних родов, и хоть фамилия Аарановски тоже была довольно древней, но Стефана это не сильно радовало. В городе не было законов и порядка, и высокие рода могли творить всё, что угодно, что глубоко претило законопослушной натуре Стефана.
Стефан уже не помнит, когда именно, но в какой-то момент, когда он достаточно окреп, поумнел и приобрёл какие-никакие знания, он запросил у Сифа разрешения творить закон и порядок среди древних, чтобы эти самые древние не передрались между собой и не разрушили с таким трудом построенное общество. Сиф дал своё разрешение, неизвестно, чем руководствуясь, и так началась карьера Стефана как судьи.
Когда Стефану было около двухсот лет, его сир узнал, что с ним связана демоница, которую сам Стефан не видел уже много лет. Сир призвал её и, как мощный демонолог, смог накрепко связать вампира и демоницу; недовольная демоница стала помощником молодому судье, стала его ручным палачом, телохранителем и, иногда, любовницей. Сложно сказать, что при этом испытывал сам вампир; в любом случае, это было не самой плохой связью. Каждого ли вампира охраняет целый демон?
До начала сотых годов десятого столетия ничего особо интересного не происходило: Стефан рос как судья и вампир, умело лавируя между законностью и честолюбием древних, успешно оттачивал магию крови, заводил связи среди вампиров и невампиров (как бы не мешало презрение к смертным расам, но всё-таки приходилось с ними сотрудничать). В те же времена он начал к безграничной библиотеке, собираемой его сиром, собирать “библиотеку душ”: при помощи ментальной и кровавой магии в небольших сосудах вампир запечатывал по одной мере крови каждого пойманного им виновного преступника. В сосудах имеется капилляр, при открытии которого выделяется крошечная капля крови, и эта капля крови позволяет вампиру погрузиться в воспоминания убитого на короткое время. Сосуды эти сделаны при помощи очень тонкой магии, и их ему поставляет один обособленных гномий клан.
Одно из событий выделяется в жизни Стефана. Стоит отметить, что он обзавёлся целью возродить почти умерший клан, и для этого он обращал в себе подобных только самых достойных, зачастую — тех смертных преступников, чьи преступления восхитили вампира. Но один из них, Тристан Доули, восхитил Стефана настолько, что он захотел подарить ему вечную жизнь, но не вечное подчинение. С будущим основателем общества Творцов Стефан познакомился, когда отдыхал от своих праведных трудов на одной полувампирской некромантической вечеринке. Обращение Тристана произошло так же, как обращение самого Стефана, с поправкой на гораздо меньшее влияние внутреннего зверя: вампир и старик разговорились, и вампиру стало жаль такого разума и жажды знаний, которые должны были уйти в могилу. Впрочем, и сам Тристан искал способ жить вечно, и Аарановски подарил ему самый безболезненный из тёмных способов — вампиризм. Для ухода за великим умом судья даже оставил свои труды на какое-то время, ухаживая за этим неофитом гораздо больше, чем за другими, кормя его самой чистой кровью и самыми лучшими знаниями. Кажется, Доули понадобилось даже меньше года, чтобы стать полноценным вампиром. Пути Стефана и Тристана разошлись через какие-то полсотни лет, когда Стефан познакомил неофита с тайным гномским кланом, что снабжал Аарановски виалами для кровавой библиотеки и всякими магическими вещами. К библиотеке Школы Искусств, к своему сиру и сиру своего сира Доули ещё долго был привязан, возможно, не меньше столетия, постоянно поддерживая с ними почтовую и ментальную связь.
Самое главное событие в жизни вампира — его становление псиоником. Он много времени проводил не только в судейских делах, но и в изучении всех тех накопленных за многие столетия вампирских знаний. Самым важным оказалось знание о древнем вампирском артефакте; нет нужды долго рассказывать эту историю, но неожиданный союзник помог забрать этот артефакт. Сам артефакт разрушился, но из-за его сильнейшего магического воздействия в Стефане наконец раскрылось его истинное естество — естество псионика.
До битвы пяти воинств Стефан занимался своим делом: судил, карал, скучал, изучал и всем, чем занимаются взрослые вампиры его возраста. На войну же он и большая часть его соклановцев отказался отправляться, но сир-архивариус и некоторые его ученики были другого мнения. Война уничтожила этих вампиров, что, с одной стороны, ввело Стефана в некоторую скорбь, а с другой стороны сыграло ему на руку, сделав его единоличным властителем клана и немного подняв его положение. Только одного не знал Стефан: его сира и вампиров уничтожила его возлюбленная дьяволица.
После войны, совсем-совсем недавно, на Тёмные земли напала новая напасть: Аркон начал смещать власть Сифа и устанавливать новые порядки, захватывая при помощи ритуалов в свои лапы власть имущих. Стефан, как один из таких власть имущих, не захотел подчиняться какому-то юнцу (пусть тот и всего на сотню или около того лет младше него) и просто исчез, устав и от чрезмерно активной работы (а после войны её хватало), и от всего вообще. В головах учеников он заблокировал связь с ним, оставив только для себя возможность связаться с ними и отследить их, забрал наиболее важные вещи и просто исчез, оставив свою библиотеку на самого умного и способного ученика.
Но нельзя просто так оставаться в стороне. Вещий сон рассказал ему, что молодого императора больше нет. Настало время восстать из могилы и вернуться домой — возможно, не в одиночестве.

8. Способности:
- немагические умения и способности:
Чертовски дотошный и наблюдательный. Отлично распознаёт ложь и правду.
Высокая интуиция, со стороны похожая чуть ли не на предвиденье (и иногда так оно и есть).
Очень хорошо образован, свободно изъясняется, читает и пишет на нескольких современных и древних языках.
Подкован в магии крови не только практически, но и теоретически. В его голове содержатся знания, о которых уже могли позабыть многие живущие. Так же знает многие вещи и законы в тёмных и нейтральных искусствах вроде тёмной магии, некромантии и ментальной магии; тем не менее, кроме псионики и кровомагии ничем не владеет.
Привносит закон и порядок даже в самые беззаконные места.
Умеет ухаживать за книгами и библиотеками. На самом деле, с возрастом всё больше чувствует желание пойти по стопам своего сира.
Умеет (умел, по крайней мере) сражаться при помощи рапиры, но никогда не пользуется этим умением: считает прямое столкновение ниже своего достоинства.

- магия:
Магия крови — высший (архимаг).
Псионика — высший (эксперт)

- расовые способности: повышенные сила, скорость и реакция; может разгуливать при свете дня (кроме совсем ясной погоды — яркое солнце портит глаза); гипноз “глаза-в-глаза”; телепатия; регенерация обычных ран; инфракрасное зрение; усиленные чувства; нуждается во сне лишь раз в несколько дней; обращение в тень/туман/ворона.

- расовые уязвимости: прямые солнечные лучи; открытый огонь; серебро и освящённое светлыми богами оружие; светлая магия и светлое жречество; необходимость питаться кровью высшей пробы (кровь простого человека, конечно, немного насытит, но кровь магических существ вроде демонов и драконов гораздо предпочтительнее)

9. Оружие и артефакты:
“Аиш-кераб-раннарай”: кончик демонского рога, обрамлённый лунным металлом; подвеска в виде многоглазой рогатой змеиной головы. Защищает Стефана от враждебности демона Аиш-шасах’шиссаш.

По случаю возвращения Стефана в Тёмные Земли ему прислали подарок откуда-то со стороны Магического Конклава.
Здешние некроманты практически на поток уже поставили передачу своих химер в распоряжение новых владельцев (из числа тех, кто некромантию в школе прогуливал). Но было бы неверно приравнять к химерам единственного на весь Альмарен немёртвого дракона, проникшего в материальный мир с иной стороны бытия.

10. Магические расходники:
Литр человечьей крови в бурдюке, зачарованном на долговременное сохранение крови свежей.

11. Прочее:
~  Аватар подберете сами или оставите это администрации?
Сам, но если в закромах есть что-то подходящее — не откажусь.
~  Частота посещения игры? (Хотя бы примерно сколько раз в неделю)
Раз-два в неделю.
~  Опыт игры на ролевых?
Есть.
~  Контакты.
Dead Jack#7360

~  Откуда узнали про форум
был тут много раз
~ Кодовая фраза из Правил как доказательство того, что вы их читали (вы ее узнаете, она выбивается из контекста).

12. Пробный пост:

Отредактировано Стефан Аарановски (06-09-2020 20:43:40)