1. Имя: Бальтазар Телазио
2. Возраст: 84
3. Раса: получеловек полуэльф

4. Профессия: Алхимик, некромант. Писатель умных книжек пером и чернилами (метафизика, происхождение религий, лингвистика и прочая гуманитарная ересь).

5. Внешность:
Лицо вытянутой формы, угловатое. Сильно выделяются скулы и особенно нос: длинный, горбатый, со вмятиной от перелома и острым, слегка загнутым вниз кончиком. Словно в противовес выдающемуся носу, уши скромные: короче, чем у чистокровных эльфов, и плотно прижаты к голове. Рот как тонкая линия, с бесцветными губами, в расслабленном состоянии уголки рта всегда опущены; обрамлён выраженными складками. На лбу глубокие морщины из-за привычки держать брови «домиком». Эта же привычка с возрастом сформировала веки, из-за которых взгляд можно охарактеризовать как «грустный» или «тяжёлый»: при изначально раскосых и глубоко посаженных серых глазах опущенные внешние уголки век. Впечатление тяжести усиливается широкими, кустистыми бровями и вечной синевой вокруг глаз. Подбородок квадратный, вперёд выдаётся самую малость. В общем, далеко не красавец писаный, скорее невзрачный и неприметный.
Рост выше среднего (185 см), что не особенно бросается в глаза из-за дурной привычки горбиться. Нездорово худой, даже костлявый, как за счёт наследственности, так и из-за специфичных воззрений на режим питания: «не, ну каждый день жрать — это я еще понять кое-как могу. Но дважды в день, вам что, религия не позволяет просто взять и выпить, без закуски?!»
Одна из наиболее ярких примет — непропорционально длинные пальцы, к тому же узловатые; кто-нибудь не слишком внимательный заподозрил бы в них нездоровье и подивился бы ловкости и точности движений, с каковой алхимик отмеряет жидкие и сыпучие субстанции, а также строчит письма и черновики каллиграфически ровным почерком.
Причёска разнится от случая к случаю: в фазе замкнутости или трудоголизма не обращает на неё внимания, разве что отхватывая ножом лезущие в глаза пряди. Но чаще, в более долгие периоды общительности, предпочитает сложную стрижку с коротким ёжиком сзади и подлиннее спереди, чтобы прикрыть залысины по бокам высокого покатого лба. Брюнет, но это было давно и неправда, нынче седой как лунь.
Голос — лирический баритон, настолько гипнотически приятный, что вряд ли кто-нибудь ожидает такого от настолько неприглядного типа.
— Особые приметы: заметный гипертрофический рубец по окоёму правого уха (когда-то почти оторвали, а потом не слишком аккуратно прирастили обратно). Множественные белые пятна от химических ожогов на кистях рук, в силу общей бледности кожи не особенно выделяются.

6. Характер:
Фантазёр и мечтатель; скромный, неунывающий, исключительно терпеливый. Напрочь лишён какой бы то ни было брезгливости, но в единичных случаях имитирует её шутки ради. Зачастую слишком пассивен, главным образом потому, что расхожее «семь раз отмерь» у Бальтазара скатывается в «семьсот раз». Тянется к спокойствию, расслабленности, минимизации суеты и спешки. В целом беззлобен, но при наличии достойной цели способен на любое изуверство без особых моральных терзаний, да и вообще совестью не отягощён: может наврать как ради выгоды, так и просто ради весёлой шутки. Разве что воровства сторонится, насколько это возможно, считая его недостойным себя занятием.
Переживаниям, душевным метаниям не чужд, но отходит от вот этого всего ненормально быстро и в будущем предпочитает о таких мгновениях не вспоминать.
Вежлив и в меру приветлив с любым, кто не приложил существенных усилий, чтобы добиться к себе неприязни. Уважает мёртвых сильнее, чем живых. Если в беседе с живым запросто позволяет себе ворчание, поддёвки и розыгрыши, то с духом почившего более серьёзен и почтителен.
Опасается тех, кто склонен проявлять чересчур бурные эмоции. Не переносит общения на повышенных тонах и переходов на личности в дискуссии. Тех, кто часто демонстрирует эти пороки, Бальтазар либо избегает, либо перестаёт замечать, воспринимая исходящие от них звуки как воронье карканье.
Симпатизирует чудаковатым творческим личностям, разного рода «не от мира сего», с парадоксальными и просто необычными убеждениями, стараясь их понять и почерпнуть что-то новое для себя.
От расовых предрассудков давно избавился, поскитавшись по миру и пообщавшись с разными экзотическими созданиями. Остаточные проявления расизма незначительны и едва ли заметны со стороны: не станет ожидать ничего хорошего от орка, загодя приписывая ему злонамеренность, а любого эльфа по умолчанию считает пригодным для того, чтоб мирно договориться с ним о чём угодно. Люди, демоны, стихийные существа и прочие более-менее распространённые расы где-то посередине между этими полюсами. С драконами никогда не встречался, больно много чести (не для драконов, а для полуэльфа); к нежити питает особенное расположение и пиетет, особенно к личам — напоминают о любимом наставнике, да и сам Бальтазар планирует когда-нибудь податься в личи, но нескоро, лет этак в сто двадцать, если доживёт. Не дожить — нестрашно, лучше уж быть хорошим, качественным покойником, чем недоделанным личом.
Гендерных предрассудков не имеет и никогда не имел.
Способен как трудиться самоотверженно, забывая про сон и пищу, так и положить без видимой причины на любые сколь угодно срочные дела, потому что «да что эта суета изменит, всё так мелочно». К промежуточным, умеренным состояниям между этими крайностями прийти удаётся нечасто.
Не против посмеяться над собой сам и легко, без обид позволяет смеяться другим. Не имеет привычки себя жалеть (впрочем, как и кого-либо ещё). Самооценка ниже среднего (как сам подчёркивает, не «заниженная», а «адекватно низкая»), особенно недооценивает своё восприятие времени, необоснованно подозревая, что узнаёт все новости позже других и едва ли способен предсказать дальнейшее развитие событий, исходя из имеющихся предпосылок. Переоценивает свои интеллектуальные способности, считая себя умнее каждого, с кем контактирует, но не видит в этом повода для гордости — скорее, наоборот, так как полагает, что чем умнее индивид, тем больше боли ему причиняет факт собственного существования.
Сильно привязан к своим памятным вещицам — посоху и костяному кубку. Лапать их без спроса — для постороннего верный путь огрести, и очень повезёт, если всего лишь палкой по голове. С деньгами расстаётся легко, способен на спонтанные необдуманные траты или неподъёмную щедрость по отношению к тем, кому за что-либо благодарен. Однако в то же время умеет при надобности оценить соотношение цены и качества любой вещи, неизменно предпочитая обходиться малым, но наилучшим.
Идеологические пристрастия сводятся -вкратце — к тому, что бытие есть такое же зло, как небытие, и разрушению подлежит и то, и другое. Стремится в идеале к уничтожению реальности (в т.ч. вселенной) целиком, как к благу для всех; либо, как минимум, к тому, чтоб найти способ самому избегнуть и бытия (смертного и посмертного), и небытия, как к благу лишь для себя. Конечно, он отдаёт себе отчёт в том, что это весьма отдалённые, неконкретные цели, и в качестве промежуточной ступени всецело признаёт более простую и понятную идею: главенство познания над этикой, политикой и чем бы то ни было ещё, преимущество магических наук над остальными и слом любых преград перед экспериментаторами от магии. Достойное открытие, неоспоримый прорыв в науке — пожалуй, единственное, ради чего Бальтазар безоговорочно положит на алтарь собственную жизнь, отказавшись от намерения жить (и мучиться от жизни) столько, сколько потребуется для его самых амбициозных планов. Он убеждён, что если переступить некую грань в интеллектуализации общества как целого — общество и без пропаганды придёт к тому, чтобы направить усилия на собственное умиротворённое и приятное вымирание.

7. Биография:
Дата рождения — 8.03. 10523. Шлюхин сын. Нехорошо так говорить о родной матери, но это объективный факт. Простая портовая шалава (по происхождению человек) из Аменда потчевать мелкого сынишку сказками, как её внимания добился прекрасный морской эльф, провёл с ней ночь и наутро растворился в пене, и в результате, мол, этой обалденно романтической истории Бальтазар и родился на свет. Вероятно, рассказы матушки возымели определённое действие, потому что при знакомствах с остальной местной шпаной пацан неизменно представлялся эльфом, причём некоторые даже верили, ну или делали вид. Ну и, как многие из приморских мальчишек и девчонок, грезил странствиями, капитанским титулом и статусом первооткрывателя неведомых земель, и как у многих, дальнейшая его судьба сложилась совершенно иначе.
Когда ему исполнилось девять лет, он вдруг узнал, что у него есть дедушка, причём живёт дед совсем недалеко, на окраине, и является тёзкой внука. Бальтазар-старший не ладил с дочерью и всячески отрицал своё родство с ней, но на внука перенести своё отношение так и не сумел, через девять лет замучила совесть, и с радостного согласия мамы дед забрал пацана жить к себе. Что такое совесть, правда, дед объяснить внуку так и не сумел, вернее, лишь теоретически и далеко не с первой попытки.
Зато легко объяснил, кто такая шлюха, почему все называют внука «шлюхиным сыном» и почему загадочный морской эльф вряд ли может быть его папой. А что уши острые и к бесстыжей роже никогда загар не липнет — так это дед объяснял случайностью. Точнее, тем, что какой-то далёкий предок, может, даже его собственный, действительно был эльфом, а во внуке случайные черты проявились спустя несколько поколений.
Но какую бы чушь старик иногда ни нёс, жить с ним было интереснее, чем с мамашей: с одной стороны, образованный на всю голову, показывал картинки в книжках, а потом и буквы разбирать научил. А с другой, как будто в лесу всю жизнь провёл, а не в академиях: каждую травку знал по имени, и ладно бы травку — даже звёзды по именам называл.
Пару лет спустя, когда внук тоже более-менее ознакомился с травками (чрезмерно интересуясь, правда, самыми дурными из них, теми, которые курить или заваривать можно для балдежа) — они с дедом стали всё чаще уходить в леса с ночёвками, а потом и на несколько дней. Столько разных фокусов с травками, грибами, червяками и прочим природным богатством Бальтазар-младший перенял от старшего, что годы спустя, когда явился двадцатилетним лбом в безымянную школу неподалёку от родного города, с порога стал гордо величать себя алхимиком.
В школе, правда, сказали, что он скорее травник (да и то дурной какой-то), чем алхимик, но доучивать недостающим премудростям охотно согласились. Алхимия оказалась намного более сложной наукой, чем ему поначалу представлялось, да ещё и специализацию не самую простую выбрал, да ещё дёрнул же бес так увлечься трупными ядами в качестве компонентов к составным.
Как-то раз, возвращаясь с каникул, начинающий алхимик понял, что его несёт вовсе не привычной дорогой и не к своему факультету, но и ошибочным этот путь тоже не был. Доверившись интуиции, Бальтазар дал себе обещание ничему не удивляться, невозмутимо прошествовал в тайную половину школы и записался на факультет некромантии с таким будничным видом, словно проделывал это каждый понедельник по утрам вот уже лет пятьсот.
Алхимия, конечно, была отложена в долгий ящик. В тридцать восемь лет от роду некромант-выпускник вернулся в родной городок — думать, куда податься дальше — но дед там уже давно не жил, то ли окончательно ушел в отшельники, то ли помер. А матушка и вовсе не признала сына, так шарахалась от него, будто к ней делегация демонов явилась в ванную комнату, а не интеллигентного вида маг в прихожую. Разве что знакомство с сестрой, которой на тот момент было семнадцать, порадовало; договорились иногда переписываться. В промежутках между общением с сестрой Бальтазар писал свою первую книгу, наивную и похожую больше на агитационный листок, но позже изданную (под псевдонимом) и имевшую хождение в узких кругах.
Одно, кстати, письмо, но не от сестры, а от приятеля, окончившего школу годом раньше, по-прежнему жгло карман и не давало покоя. Приятель велел открывать конверт только после его отъезда; в записке были указаны координаты на карте и подписано, что в это место следует отправляться, когда захочешь познать «настоящую тьму, а не то, чему учат в школе». И краткий постскриптум на незнакомом языке.
Не стоило, конечно, относиться к этому серьезно: просто особо зловредный розыгрыш на прощание, мало ли они таких устраивали друг другу. Тем не менее, впоследствии, уже перебравшись в далёкий Леммин — там посвободнее торговля и поживее — и сколачивая на зельях накопления на чёрный день, алхимик захаживал в свободные часы в библиотеку. Сперва он целенаправленно искал в словарях и исторических брошюрах экзотические символы из письма, а потом просто увлёкся сходствами и различиями разных языков. Постепенно сложился и круг общения, разделяющий эти интересы; в голове, забитой доверху мистическими и герметическими теориями, столь же постепенно складывались всё менее беспорядочные идеи и системы.
В памятном 10570, уже почти позабыв про записку, он наткнулся на знакомые символы в одолженной кем-то потрепанной книжке. Перевод неоднозначен: либо «совсем отчаявшись», либо «ни с чем». И так, и этак — малоинформативно, однако этот случай пробудил угасший было интерес. Накоплений с лихвой хватило на проводника, поиски завели в полуразрушенную никому не нужную цитадель в горах, но не нашлось там ни порталов в запределье, ни древних сводящих с ума фолиантов, только на подземных уровнях обосновался лич Нориан Грозный, когда-то субъект довольно известный, но уже сотню лет как отошедший от всего мирского и погружённый в свои непостижимые для простых смертных научные изыскания.
Как отреагировал затворник на нарушителя спокойствия, как удалось наладить с ним контакт — история впятеро длиннее этой, и не всякая бумага её стерпит.
А когда всё же удалось — выяснилось, что у лича и полуэльфа очень много общего. В частности, Нориан тоже практиковал и некромантию, и алхимию, а ещё темную магию. В общем, сотрудничество вышло весьма плодотворное в плане как открытий, так и симпатий, во всяком случае, с одной стороны. Годы летели, как дни, друзья предавались экспериментам, изучая новые заклинания и ядовитые зелья. Нориан, правда, не понимал, зачем ему искать сторонних подопытных, когда ученик под рукой, и с горем пополам Бальтазар обрёл сопротивление ядам, пробуя экспериментальные зелья каждый день понемногу.
Однажды лич поспешно (что для него вообще крайне нехарактерно) засобирался в путешествие, и в ответ на на все расспросы лишь бормотал о каких-то мёртвых городах под землёй. Он оставил ученику в подарок свой рогатый посох, и Бальтазар тогда воспринимал себя как бестолковый комок нервов, намотанный на эту самую палочку. Ни к кому он раньше так не привязывался, как к Нориану, и вряд ли привяжется впредь, хоть зарекаться и не стоит.
В надежде на возвращение наставника он остался сторожить цитадель, выходя разве что поохотиться и общаясь разве что с духами мёртвых. Самые свои глубокомысленные философские трактаты написал в этот период, и тогда же принялся забредать в самые глубины мёртвых земель в поисках того места, где нет страдания и есть покой, уже не боясь нечаянно оборвать связь с физическим телом, не находя это место, но веря, что оно существует.
Кризис застал его приблизительно около 1590: разговаривал с воображаемыми друзьями, читал им вслух записи учителя, а также свои собственные. Друзья отвечали, шлифуя своими поправками его мировоззрение. В момент просветления, осознав, что так нельзя, он изловил одного из бандитов вместо того, чтобы убивать.
Бандиты наведывались в цитадель довольно-таки регулярно. Заслышав их приближение, некромаг поднимал жмуриков, которые успели накопиться на первом этаже — и они всей гурьбой бросались на незваных гостей, чтобы в следующий раз поднялись новые, посвежее.
Налётчик, которого Бальтазар пленил вместо убийства, легко развеял его тоску по общению. «И вот по этой дряни я тосковал?!» — недоуменно думал полуэльф, выслушав монолог запертого в клетку гостя, пытаясь вызвать его на диалог и дивясь его скудоумию и бедности словарного запаса.
Организованный ковен ведьм шутя положил всю неживую охрану. Трезво оценив свои возможности, Бальтазар вышел навстречу им с поднятыми руками и без особых сожалений уступил здание, успев разве что прибрать в котомку наиболее важные записи Нориана и завалив камнями на самом нижнем уровне то, что относительно неважно.
В дальнейших скитаниях он вступил в небольшой орден магов «Пепельный горизонт», который при ближайшем рассмотрении оказался скорее сектой, но ничего плохого и предосудительного в этом не было. Культисты исповедовали нечто близкое к тому, до чего он и сам дошёл в своих размышлениях. Поклоняясь единственному аспекту Рилдира — олицетворению разложения — и не приемля его воинственных ипостасей, некромаг давно уже понимал, что чего-то или кого-то не хватает. Того, что следует за разрушением, ведь созидание не начинается непосредственно с него. Культ не называл четвёртую богиню ни Амат, ни как-либо ещё, предпочитая эвфемизмы, полагая её имя запретным.
Одним словом, в секте Бальтазар чувствовал себя превосходно: магию там тоже активно практиковали, было чем поделиться с другими и что обсудить. Когда три года назад вдруг вернулся Нориан, пришлось его поселить в месте сбора сектантов, и конечно, все мольбы к нему, чтоб не узурпировал власть в ордене, действовали не более месяца.
Старая мудрая дроу, возглавлявшая орден, даже смогла достойно противостоять личу. Но не победил никто, она погибла в схватке, а Нориан снова исчез. Спустя недели неразберихи культ едва ли не насильно избрал Бальтазара новым главой, и лишь полгода назад, когда это тайное общество сливалось с другим, ему удалось спихнуть с себя тягостные бразды правления. Ни с кем не ссорясь, он тем не менее снова возжелал уединения и отправился куда глаза глядят, искать новые озарения, откровения и чудеса.

8. Способности:
- немагические умения и способности:
Алхимик среднего уровня. Из полезных эликсиров — владеет рецептами только наиболее ходовых: лечение ран, болезней, энергетики простые и специальные для магов. Специализируется же в первую очередь на ядах.
Приобретённая устойчивость к большинству известных ядов. Не означает иммунитета, просто дозы потребуются слоновьи, чтобы хоть какое-то действие яд худо-бедно возымел. Есть у этой способности и обратная, нерадостная сторона — чтобы напиться или ещё как-нибудь обдолбаться, вещества тоже надо раз в пять больше, чем среднему потребителю. А ведь алкоголь и прочие удовольствия недёшевы, а ведь хочется чего-то такого практически постоянно.
Во времена отшельничества научился охоте, рыбалке, собирательству и всему, что необходимо для относительно комфортного проживания в лесу, на берегу моря или в степи. В частности, шить одежду, ориентироваться на местности и по звёздам, определять приблизительно время по расположению светил.
Грамоте обучен, в седле держаться способен. Читать и разговаривать получается только на общем языке и северных людских; только читать — на всех людских, большинстве эльфийских, орочьем.

- магия:
Некромаг высшего уровня.
Тёмная магия — несколько не самых сложных заклинаний. Ближе к начальному уровню.

9. Оружие и артефакты:
Магический посох из частично окаменелого чёрного дерева. Увенчан черепом неизвестного науке существа, похожего на козла и барана одновременно, причём рогов в общей сложности пять. Вероятно, прежний владелец артефакта сформировал этот кошмар зоолога из чьих-то ещё костей. Судя по прочности — драконьих. только не говорите драконам.

Посох Сандро. Посох со Вселенной, очень говорливой душой. Когда-то посох принадлежал одному древнему личу, но ныне бесхозный. Усиливает заклинания некромантии на 1 уровень. В день может усилить заклинание трижды.

Магическая сеть-негатор: будучи накинута на волшебника или магическое существо, лишает последнего магии, даже оборотень не сможет перекинуться. После снятия сети время восстановления магии такое же, как и время пребывания в сети. Сама сеть теряет свои свойства через 1 игровые стуки после активации

  События Греса и Гульрама пусть отгремели, но всё ещё имеют множество следов. За карточным столом один из таких попал в руки Бальтазара. Это запечатанная в бутылку тень. Для чего? Может, для экспериментов, может для того чтобы пожрать всех врагов в критический момент и ускользнуть от пленяющего предмета. И пусть даже тень уйдет - зачарованная бутылка, способная запечатать в себе духов, останется.

  Череп по имени Мортимер или просто Морти. Когда-то череп принадлежал одному веселому жулику, которому просто не повезло по жизни. Не там оказался, не то сказал и вот результат - остался от него только череп. Но Морти не унывает. Тёмная магия подарила ему ещё одну жизнь. Весёлую и забавную. Второй раз все равно уже не умереть. Морти полезный череп: он знает слабые заклинания левитации и может стать невидимым. Если бы ещё не его характер с шутками и нецензурной бранью...

  А ещё есть кот, зовут Тришка (Патриций), белый, беспородный. Мельче нормального кота (хотя взрослый), патологически прилипчивый, прогнать невозможно. С некоторых пор котик напитался магической энергией хозяина и приобрел не свойственную котам долгую жизнь и способность выбираться из совершенно немыслимых ситуаций и мест

10. Магические расходники:
Семь склянок самодельных зелий: лечение ран, лечение болезней, восстановление магических сил (3); арканум*: яд с эйфорическим эффектом, в зависимости от количества — либо заторчать, либо скончаться с удовольствием. (2 шт.)
*В алхимии это название давалось препаратам, имевшим особенное действие, и состав которых держался в глубочайшей тайне ©

11. Прочее:
~ Аватар подберете сами или оставите это администрации?
Сам, не заморачивайтесь.
~ Частота посещения игры? (Хотя бы примерно сколько раз в неделю)
Два-три. Если понравится, то чаще.
~ Опыт игры на ролевых?
Будем считать, что нулевой.
~ Контакты (icq, агент или e-mail). Никакие ЛС не будут приниматься!

~ Откуда узнали про форум
Какой-то рейтинг. Этот, если не путаю: https://frpgame.ru/ru/
~ Кодовая фраза из Правил как доказательство того, что вы их читали (вы ее узнаете, она выбивается из контекста).

12. Пробный пост:

Противный сырой холод кусает за ноги всё злее с каждым часом, а с наступлением сумерек даже зелёные листья кое-где покрылись инеем. Тучи не предвещают ничего хорошего: если даже не снег, маловероятный в конце весны, то дождь, и неизвестно, что было бы лучше.