Я не вижу сны. Обычно.

Грудь. Боль. Чужая? Моя.
Что-то давит на грудную клетку. И это не неудобный стальной панцирь. Сапоги гулко стучат по брусчатке. Не только мои. Наши. Нас много. Недостаточно. Я реву и понимаю, что мне страшно. Я кричу и осознаю, что в последний раз. Их слишком много. Город пылает. Сталь на сталь. Мертвые против живых. Пламя облизывает здания вокруг. Шум, этот шум. Не хватает воздуха, не хватает скорости, не хватает времени. Я быстрее, недостаточно. Резкая боль в предплечии. Чувствую влагу, чувствую свою кровь. Голова откидывается в сторону, меня шатает. Как от лишка эля. Как в первый раз, когда отец дал выпить пинту. Это было летом. Теплым жарким летом, я помогал ему на лесопилке. Там было много деревьев – их сейчас нет, они сейчас – дома, стоящие вокруг, сжигаемые пламенем. Яркий блеск металла, падение. Я закрываю глаза, вокруг тьма. Я открываю глаза, но тьма по-прежнему вокруг меня. Все пропало, кроме боли. Мне отрывают ноги. Боль уходит… мама, прости меня.

Вампиру потребовалось несколько минут, чтобы осознать, что ему не нужно дышать. Он сидел нагишом на кровати, откинув шерстяное покрывало, дико озираясь по сторонам, губами ловя воздух, но безрезультатно. Спальня, погруженная в полумрак, освещалась лицами. Знакомыми. Не знакомыми. Они как портреты, висели в пространстве куда бы он не посмотрел. Один бледный, темноволосый, блюющий черной жижей с довольным лицом. Кажется, у него вышла задумка. Вторая, бледная, почти девочка. Глаза широко раскрыты. Испуганы, слепы. Дочь барона. Щелчок пальцев, один, второй. Вспоминай. Аделинда, да. Роза Аримана. Третья, тоже девочка. Невинная в одном, повинная в другом. Светлые волосы не соответствуют фону – тюремной кирпичной кладке. Ее вампир не знал. Еще один, горделивый профиль, смотрит хищной птицей с поднебесья. Светлый рыцарь тень которого падает на речной город. Между ними поводок и не ясно, кто кого контролирует больше. Эта тень мужчине знакома. Старик в теле ребенка.

Лиц было слишком много, они кружились вихрем в сознании. С трудом встав, с ужасом ощущая слабость, Аркон пошатываясь подошел к окну и распахнул его настежь. В лицо тут же ударил промозглый зимний ветер. Снежинки мерно превращались в капли, стекая по его подбородку, проводя реки по груди, спускаясь к члену, скатываясь по бедрам, находя свой конец на паркете.

С этим явлением мужчина сталкивался не часто. Ясновидение, спонтанное прорицание посещало его крайне редко. Чаще вампир сам вызывал к себе подобные видения, целенаправленно, проверить домыслы и реализацию планов, каждый раз резко реагируя. К подобному не привыкнуть, даже спустя тысячу лет. Но Аркон мог сказать наверняка – это произойдет. Скоро, очень скоро. Вопрос лишь в том, как к этому подготовится? Кого предупредить? Кого оградить? Кого послать наблюдать? Участвовать самому и на какой стороне? Вопросов много, а на обдумывание - всего несколько часов. Ведь скоро рассвет - время действий, но не для сородичей.

Прошло трое суток, прежде чем вампир мог задуматься над следующими шагами. Он защитил своих агентов, своих невидимых слуг и тех, кто ему был еще нужен в будущем. Единственным человеком, кого он не предупредил, был алхимик. Мужчина после той памятной ночи с заключением Милены не появлялся в ее жизни. Прошло уже почти пять лет – изрядный срок, чтобы связь оборвалась. В конце-концов, хоть Аркон и заложил основы, женщина ему не пригодилась. Могла, но не пригодилось. Не страшно, такое бывает. Было бы нестерпимо осознать, если она вдруг была бы нужна, но недоступна к использованию. И вот теперь в Аримане, готовом стать ареной для игрищ, осталась она… Стоит ли вообще тратить время и силы на ее вызволение? И будет ли она слушаться, если Аркон ей предъявит ультиматум? Пора было проверить.

Вампир нашел ее в парке. Был поздний вечер, люди возвращались по домам, не осознавая, что для большинства – это последние дни. Веселитесь, пейте, трахайтесь. Скоро выходить на поклон. В вашем мире останутся лишь смерть павших да слезы выживших. Аркон не чувствовал ни капли сожаления проходя мимо смертных. Такова их участь, пасть. Кому какое дело. Но тем не менее, вампир продолжал снисходительно кивать, когда на его фигуру, облаченную в дорогой черный плащ отороченной мехом, обращали внимание и приветствовали протекающие мимо гуляки.

Вступив под сень деревьев в парковой зоне, мужчина безошибочно последовал в ту область, где находила отдых Милена. Все тоже ясновидение, только в иной форме, менее… тревожной и энергозатратной. Приблизившись на расстояние в десять метров, вампир остановился, разглядывая женский облик. Свет полной луны причудливо играл с белоснежными волосами. Милена казалась печальной в подобном освещении и это ее украшало.
- Здравствуй вновь, мастерица.

Отредактировано Аркон (02-02-2019 03:52:28)

Невероятной радости от встречи его полузнакомая мастерица не испытывала. Впрочем, Аркон и не предполагал подобного отношения. Он не меньше Милены помнил при каких обстоятельствах они расстались. Камера, седовласая, идущая к дознавателю в сопровождении конвоира.  Улыбка, полная благодарности. Сейчас же – вежливая, не прохладная, но и не теплая. А между ними – пять лет, не долгих, не томительных, но вносящих свой коленкор в отношения. И все же Аркону было приятно увидеть женщину вновь. Как старого знакомого, которого не видел «сто зим», узнавая, что он еще «жив и цел». Почему он не интересовался ею все это время? Он же мог и заказывать разные безделушки, чтобы поддерживать отношения, как это делают… люди. Какую бы приязнь не испытывал вампир к человеку, она оставалась человеком. Инструментом его воли. Не больше и не меньше. Фундаментальным принципам Аркон не изменял.

Переведя взгляд на Играсиль, мужчина мысленно усмехнулся. Ты можешь помнить сотни заклинаний, держать в уме алгоритмы ритуалов, разрабатывать и запоминать хитросплетение политической паутины, не забывать сюжетов спектаклей и нюансов биографий исторических личностей, но все запомнить не удается. И сталкиваясь, порой, с любимым произведением, коего не касался долгое время, ты находишь его как в первый раз. Девственным. Нетронутым. До поры. Так и сейчас, Аркон начисто забыл не о факте существования изваяния и не об истории его создания, а банально о том, что оно расположено именно в этом месте. Приблизившись ближе, чтобы получше рассмотреть, вампир поднял руку и дотронулся до щеки Играсиль, любовно проведя по ней пальцами.

- Да, люблю. Особенно, ее. – проступившая было улыбка мужчины слегка поблекла. Скульптура – дань памяти, той, что не стало давным-давно. Именно по этой причине, Аркон не мог себя заставить оставить изваяние подле себя – он неизбежно возвращался бы к прошлому, когда нужно было идти вперед. Милена пересказывала уже известную вампиру предысторию появления здесь Играсиль, но Аркон слушал в пол уха. Почему не в храм? Потому что это не Играсиль вовсе. Одно из первых его творений. И, по достоинству, одно из лучших. Памятник той, что забрала его любовь и унесла с собой в могилу. Признаться честно, Аркон этому был отчасти рад. Любящие делают массу необдуманных поступков – он сам таковым был. Любящие представляют опасность друг другу, они слабы своей связью. И сейчас, несмотря на пережитую боль, все, что он ощущал, глядя на возлюбленную – эхо былых чувств, расходящееся волнами по водной глади.

- Можно сказать и так. Но я очень рад, что встретил тебя. – мужчина и развернулся лицом к Милене и согнул руку в локте, приглашая женщину взяться за него.
- Не против моей компании? Сегодня прохладно. Да и на пути мне встретилось пару не совсем трезвых плебеев.
Он знал, что алхимик не из знатного рода, но играя роль нужно играть ее до конца. Раз уж она видит в нем франта-дворянина, что ж, пусть будет так. Так же он знал, что Милена в состоянии за себя постоять. Вернее, не знал – догадывался. Но разве женщина откажется от благородного спутника, тем более… когда в ее взгляде вновь проскальзывает эта оценка.

Отредактировано Аркон (08-02-2019 10:30:28)

- Вот как? – Аркон умело разыграл насмешливое удивление, повернув лицо к принявшей приглашение Милене. Ее касание, мягкое, было приятно. Оно отдавало теплом не только живого существа, но еще таким человеческим… вампир редко позволял кому касаться себя. И дело заключалось не только в банальной предосторожности (как известно, вампиры весьма и весьма хладнокровны, причем не характером), но и в неизвестно откуда взявшейся мании избранности. Впрочем, так ли неизвестно откуда? Но вампиру было приятно, находясь в обществе Милены, притворятся, что они почти равны друг другу. Притворяться и грезить, что они практически друзья. Этот контроль плеяды слуг приедается, что порой хочется поиграть во что-то иное.

- Нет, если я начну тебя расспрашивать, ты ответишь, что это женские секреты, а женские секреты – не для мужских ушей. Я это уже проходил, да. – все с той же усмешкой произнес вампир, отворачивая лицо, с полуулыбкой оглядывая близлежащие деревья. В столь близком общении приходилось постоянно напоминать себе о дыхании, о моргании, а так же о том, что нельзя широко раскрывать своего рта. Но эта опасность не останавливала, напротив, привлекала.
- Увы, я так и не женился. – произнеся небрежно, мужчина раскрыл ладонь, где, поверх перчатки, было нацеплено несколько перстней. И ни одного на безымянном. Судя по тону, Аркон вовсе не был напряжен этим обстоятельством. Впрочем, это совпадало с его образом франта.

Какое-то время они молчали. Медленно, не спеша, прогуливаясь под сенью деревьев, ступая по земляной дорожке, покрытой легким налетом снега. Каждый думал о своем. Вампир о том, что предстояло городу, а вот Милена – скосив взгляд, мужчина пытался угадать, чем занята ее голова. Проситься на поклон к мыслям – способ простой, но слишком, чтобы его применять. Интересно, а она сама была ли замужем? И есть ли мужчина сейчас, которого она считает своим? Ее оценочные взгляды ничего не значат – на Аркона многие засматривались, стоит им познакомится, как замужние, так и не замужние женщины.

Выйдя из парковой зоны, женщина кивнула головой в сторону своего дома. Аркон усмехнулся новым словам Милены.
- Мне многие так говорят. К сожалению, так будет не всегда. Но хочу отметить, что время и к тебе весьма благосклонно. Даже удивительно.
Но тон не свидетельствовал об удивлении. Маги и алхимики могли позволить себе оставаться долгое время не тронутыми временем, старательно отодвигая от себя неприятности, которые неизбежно следуют вкупе со старостью. Тем временем мимо проехалась карета с заспанным кучером. Из кареты, сквозь сдвинутые шторки, доносился торопливый шепот вкупе с хрипотцой, сопровождаемые сладостными вздохами. Занятный вечер.
- Охотно верю, что не скучаешь. Бертрам все так же пользуется твоими услугами? Давно его не видел. Пришлось на время покинуть баронство.

- Я подозревал, что внешность – это еще не главное – со смешком в голосе молвил Аркон, прокомментировав рассказ Милены о ее учителе. Да, вампиру действительно встречались сомнительной красоты личности, то и вовсе лишенные каковой бы то ни было. И все же их внутреннее обаяние было настолько велико, что окружающие просто не могли с ним справится, поддаваясь природному очарованию. Скосив взгляд на рассуждавшую о достоинствах мудрости Милену, мужчина так же отметил, что и мастерица была не лишена этой благосклонности богов, но выявлять на свет собственные наблюдения не спешил.
«Этого добра». Полвека значит? А ведь не похоже. Здесь зарыта не просто алхимия, а нечто куда более глубокое. Кому ты продала душу, чтобы застыть во времени, а, сереброволосая? Милена все больше казалась вампиру загадкой, интересной, интригующей, но не обязательной к немедленному раскрытию.
- У эльфов на все найдется своя поговорка и примета – качнув плечом, заметил Аркон будничным тоном. Он придержал руку женщины, когда она переступала через лужу, чтобы не дай Имир поскользнулась и после мимолетно встретился с ней взглядом.

О чем она думает? Соблазн проникнуть в голову был велик, но… так не хотелось приступать к десерту. Вампир слишком долго прожил на земле, чтобы понимать, что нельзя моментально потакать своим желаниям, с головой прыгать в похоть и разврат, упиваться кровью, брать-брать-брать и еще раз брать, без конца. Ибо видел, к чему приводят последствия. Да, у эльфов на все найдется своя поговорка, их понимание природы времени слишком велико и недоступно для людей. Люди – мотыльки, перемещаются от света к свету, ибо чувствуют, что их конец наступит очень скоро. И как же они мечтают о подлинном долголетии. Но условно бессмертные заперты в иной ловушке, выстроенной коварным временем и для них. Скука, опостылость ко всему окружающему, депрессия порой хуже смерти. Она сродни пытке, продолжающейся вечность, пока эльф не заснет вечным сном. А в случае Аркона – выйдет на улицу, чтобы встретить долгожданный и последний рассвет. Рано или поздно подобное ждет и его. Вампир осознавал это и признавал с естественной для себя стойкостью.

За потоком собственных мыслей, мужчина едва не пропустил вопрос женщины. Пронзительно посмотрев на нее, он усмехнулся, возвращая взгляд на впередилежащую улицу.
- Ты говоришь словно мой покойный отец – укоризненно ответил он с легким налетом смешка.
- Тот слишком мечтал о внуках, продолжателях рода, чтобы вспомнить, что и сам задумался над этим только к старости.
Помолчав немного, уйдя в себя, неожиданно (будто бы), Аркон признался:
- Была одна особа. Мне казалось, что я остановлюсь, но судьба распорядилась иначе, забрав ее… Из моих рук. Но не стоит печалится. Это было давно. И такое, увы, происходит.

Внезапно, он что-то почувствовал. Чье-то пристальное внимание. Будто бы шестое чувство дало сигнал, что за ними наблюдают. И не просто прохожий, не просто житель, случайно или праздно выглянувший в окно, встретивший взглядом гуляющую пару. Враждебное и, в тоже время, отдаленно родное. Схожее с чем-то далеким, что даже вспомнить смутно удается с трудом. Рядом остановилась Милена – она тоже почувствовала. И более того, увидела. Тени сгущаются, силуэт, наполненный мраком. Неестественным для этого мира. Да, похожее, но не то.
Вампир сделал шаг вперед, опуская руку, за которую держалась Милена, к ней на живот и медленно отодвигая женщину за свою спину. Оно наблюдает. Не нападает. Оно разведчик. Глашатай того, что грядет. Положив руку на эфес меча, мужчина не сводил взгляда с почти-материального мрака. Мгновение, еще одно – и тень исчезла. Аркон опустил руку с рукояти и повернулся к алхимику.
- Да… пойдём скорее. Я… немного замерз.

В конце-концов, они без проволочек добрались до ее дома. Тень сослужила Аркону добрую службу, убедить Милену без магии теперь, когда она видела, будет проще. Но всю дорогу до дома мастерицы, вампира не покидало ощущение родства. Обманчивое, должно быть. В любом случае, об этом стоило подумать потом.
В этом месте Аркон еще не бывал. Не самый лучший район, но далеко не самый худший – в основном здесь жили владельцы мелких, реже, средних лавок, но способных приобрести себе целый дом в городской черте. Преуспевающие счастливые ячейки общества. А темные дела, как известно, обитали либо в низу, либо на самом наверху социальной лестницы, делая робкие, неохотные исключения. Обведя взглядом убежище Милены, он одобрительно кивнул женщине.
- Весьма милый дом.

Отредактировано Аркон (21-02-2019 10:44:26)

- Прекрасно – эхом отозвался на приглашение Аркон, рассеяно бросив взгляд через плечо на покидаемую ими улицу. Тени едва уловимо шевельнулись, раскрывая свое присутствие. Нарочно? Вероятно. Мужчина никак не отреагировал на их «телодвижения», предпочтя сделать вид, что не заметил. Следят. Не бояться. Он вызвал их интерес своим пониманием сущности ли или тем, что не выказал страха? Вернее, не страха, он присутствовал, хоть вампиру не хотелось признавать сего факта. Отсутствием удивления – это было ближе к истине.
Тем не менее, мужчина последовал следом за Миленой, проходя во внутренний дворик. Справа гавкнула сторожевая собака. Аркон не любил псов с детства. Будучи еще ребенком одна безумная псина напала на его сестрицу, а мальчишка отгонял палкой, прикрывая девочку своим телом. Безумная ярость, концентрированная злоба позже вспоминалась при каждом гавканье и оставила неизгладимое впечатление на юношеском рассудке. С той поры много воды утекло, но вампир по-прежнему чувствовал себя гораздо уютнее без псин поблизости.

Войдя в здание, мужчина остановился на пороге, обведя прихожую взглядом. Небогато, неброско, но уютно и чисто. Таковой должна быть обитель не бедствующих, но и не жирующих горожан. Было странно осознавать, что за Миленой не пытался кто-то приударить из местных. Симпатичная, молодо выглядящая, работящая, хорошая домохозяйка. Тут пахло сдобой… Усмехнувшись, вампир с хитрым прищуром взглянул на хозяйку дома – минусы есть у всех и у вся, Имир тому свидетель. Но женщина пока своих не раскрывала.
«Одинокой женщине».
- Не размеры делают дом домом. И не такой уж он маленький. Правда, я редко бывал в подобных местах… - последнее добавил «молодой» мужчина весьма рассеянным тоном после короткой заминки, все так же разглядывая окружение с таким видом, словно был в галерее, а не в гостях. Логично, учитывая, что «Аркон-молодой-аристократ» не должен был часто посещать представителей низкого происхождения. Милена провела его в гостиную. Занятно, обычно в подобных домах гостиной служила столовая, где, кроме скамей то толком ничего не стояло. Но Милене не была чужда некоторая любовь к роскоши – простейшей, но чего еще можно ожидать от… «знахарки»? «Целительницы»? «Алхимика»? Мастерицы. Вампир, пока женщина занималась приготовлениями, подошел к очагу. Огонь… естественный враг вампиров, но только не для Аркона. Большинство сородичей относилось к нему предвзято, стараясь избегать лишний раз, но наш темноволосый считал это глупостью. Воин не избегает меча – меч, без руки не навредит, если самому хвататься за лезвие. Вот и сейчас, мужчина стянул перчатку с руки и протянул к пламени ладонь. Пламя согревало, обволакивая ласковым теплом. Чуть согнув палец, Аркон прислушался к нему, заставляя его слегка поволноваться. Это давалось нелегко, но удавалось.

Закончив мимолетные эксперименты, вампир обернулся к хозяйке и двинулся к софе. Сев и закинув ногу на ногу, не забыв при этом снять плащ и повесить на спинку. Милена угостила его вином, Аркон позволил себе пригубить. Жаль, оценить качество не удалось – но это уже вошло в привычку. Он благосклонно выслушал краткие рассказы о Бертраме и его супруге, покачал головой над судьбой вдовы ростовщика, качнув плечом, покивал по поводу погоды, мол, слышал что-то про то и безразлично отнесся к новостям о налогах – это его не касалось.
- Ты слишком увлекательно рассказываешь – он поднес кубок ближе, позволяя хозяйке долить.
- Я был в Сарамвее… может, слышала о таком городе в пустыне на юге? Место – дыра почище многих, но культурное наследие велико. За ним туда и отправлялся. Смотреть, запоминать, вдохновляться. Сейчас мода в Гульраме на всю эту глубокую старину – «дворянин» хохотнул, махнув рукой несусветной «глупости».
- Поэтому я поразмыслил, что там найду себе сюжет для моего хобби. Ну, знаешь, быть может, какого-нибудь легендарного героя или прелестную деву, что защитила родную страну. Я бы ее высек из мрамора. У меня даже материалы уже заготовлены, да – не без тени хвастовства отметил Аркон, став необычайно говорливым. Вино с пряностями… оно опьяняет. А «молодой человек» пьет уже третий бокал к ряду. Но игра не казалось ему такой уж обременительной.
- Оказалось зря. Ничего, кроме вер-блиудов и песчаных дюн там и нет. Зато у них очень необычная приятная музыка.

- Ах… Ират? – выразительно подняв брови, повторил имя Аркон, намекая, что в жизни «одинокой женщины» присутствует много занятных личностей. Намекал, но давал понять, что не осуждает. Сложившаяся ситуация все больше походила на встречу двух старых близких друзей, что рассказывают друг дружке истории о своих похождениях на время расставания. Уютная обстановка, легкий треск камина, смешки, вино, что разгоняет кровь живой. Вампиру нравилось изредка представлять себя живым, так, словно никакого темного благословения не было и в помине. Делится впечатлениями об увиденном или же секретничать о своих увлечениях. Безвредных, невинных, личных, но в тоже время не раскрывающих сути его истинной природы.

Подобное получалось нечасто. Причин – множество, но главные из них, пожалуй, не с кем и не к месту. Последнее даже превалирует. Он ощущал в данный момент радость от близкого общения, не требуемого какого-либо рода красноречия, постоянного поиска подходящего остроумного ответа, этих всех «финтов внутри финта» словами и «разгадывания» мыслей и планов собеседника. Эта радость общения приятна… но Аркон не спешил обманываться – сегодняшний вечер вампир не будет лелеять в мыслях как нечто особенное. Даже если Милена откажется от совета покинуть Ариман и погибнет здесь же, все на что сможет надеяться улыбающаяся перед ним женщина – легкий укол утраты, сравнимый лишь с болью от укола иголки швеи. Мимолетной, как и все окружающее бессмертное существо.

С принятием течения времени, в котором ты застываешь, приходится мириться. Привыкать. Иногда болезненно. Сложно не привязываться к вещам и существам, что тебя окружают, которые изо всех сил пытаются остаться на месте в потоке, хотя бы в образе воспоминания в твоем сердце. Ведь им тоже хочется бессмертия, пускай и своеобразного. Поэтому, главным уроком в жизни вампира становится не то, как правильно охотится, а как научится не оставлять в сердце место надежде о полноценной стабильности. Такого не бывает… Хотя продолжаешь жаждать невозможного. Хочется, чего-то фундаментального, нерушимого, того, что простоит после твоей кончины еще долгое время. Возможно, именно поэтому мужчина увлекался скульптурой. Камень прочнее плоти, даже немертвой, и Аркон окружил себя статуями ближайших своих друзей, которым мог поведать о себе все. Без остатка. Без исключений, условий и рамок. Друзьями становились жертвы вампира. Но в последнее время даже подобного перестало хватать.

- Вернулся… не совсем точное слово. – скосив взор, с задумчивым прищуром протянул мужчина, опрокидываясь назад. После глотка вина, более длительного, чем следовало, он продолжил мысль.
- Возвращаются домой. Я никогда не говорил, что родом из Аримана. По стечению обстоятельств мне повезло – я могу быть там, где захочу. Мой дом находится в Гресе, но я слишком быстро устаю от той атмосферы. – он поморщился, словно бы вспоминал нечто неприятное. Сам ли город Аркон имел ввиду или общество – осталось вопросом открытым.
- На Востоке мне куда приятнее. Здесь более открытые люди... Жители, вернее. Взять хотя бы Бертрама. Он ввел в местный свет, хотя и вовсе не был мне чем-либо обязан. Без лести, без подарков, без денег. Просто. Такое нечасто случается, поверь. – дернув неоднозначно кистью руки, что лежала на подлокотнике софы, Аркон перевел взгляд на Милену, ухмыльнувшись на ее размышления о «героях». Слизнув с губы одинокую каплю пряного вина, он наклонился вперед, так, что темная прядь выбилась и свисла на лицо, и поставил бокал на столик.

- Разумеется. Ты это знаешь. Я это знаю. Все до этого догадываются. И все же мы ищем идеал, к которому должно стремится, обманывая себя на их счет. Кому захочется знать, что правитель, милостивый, просвещенный, защитник, всеотец и бла-бла-бла, в свободное от великих дел время посвящал себя изнасилованию родных малолетних дочерей? Тот, кто знает про этот нюанс, не станет делать из него «героя». Ведь найдутся те, кто о нем знает недостаточно для этой работы. А я… - молодой «человек» опустил взгляд, ускользая от голубых глаз, ниже, к губам, следом к подбородку, проводя незримую линию по открытой шее женщины и дальше. Он практически тактильно ощущал жар, исходящий от ее кожи, явственно чувствовал учащенное биение сердца. Как не вовремя просыпается этот вечный Голод, стоит лишь на каких-то пару мгновений легкомысленно отбросить контроль. Это гнетущее чувство пересохшей от жажды гортани, этот беспощадный барабанный бой в висках. Наваждение, дурман, туман, обволакивающий мысли, перемешивающий слова и превращающий их в непредсказуемую кашицу. Когда ты его держишь на цепи, жестко сжимаешь в тисках воли, справляться с порывами гораздо легче. Но стоит лишь подотпустить возжи и «псина», чувствуя твою слабость и близость легкодоступной жертвы, с характерным лаем, рвется на волю. Рвать-рвать-рвать - радостно визжит она, лязгая зубами в предвкушении. Аркон прикусил уголок губы, пытаясь усмирить зверя, жаждущего крови. А тот отвечал ментальной ржавой пилой, распиливая полушария напополам. Еще один пунктик, почему нечасто происходят подобные встречи.

- Я лучше поищу то, что вдохновит меня, пускай в сказке будет большей лжи, чем правды. Ведь дело… не в самих героях и не в их поступках, а в том, как это отражается на людях, которые смотрят на деяния сквозь века. – аккуратно подбирая слова, словно рассыпанные по полу осколки стекла, так и норовящие проткнуть кожу, Аркон выпрямился на софе, поправляя прическу и уводя взгляд в сторону. Зверь ушел на второй план. Он был повержен, но не побежден. И дело даже не в том, что вампир хотел пощадить Милену. Нет - не дать волю «псине», в очередной раз доказать, кто «в доме хозяин».

Отредактировано Аркон (03-03-2019 03:15:03)

Слушая рассказ Милены, вампир поднялся с софы и отошел в сторону камина. В сей час ему отчаянно требовалось тепло, точно хладнокровной змее в порыве прохлады. Дольше оставаться под крышей мастерицы мужчина не был в состоянии – столь велико искушение попробовать живую плоть, что Аркон едва ли не заламывал себе руки в нетерпении. Его снедала внутренняя лихорадка, как больного. Да, зверь отступил, но он никуда не девался. Порыв хоть и спал, но этот безумный «скулеж» продолжался до бесконечности. Это бесило, раздражало нервы, рассудок, расшатывая само основание вампира. Отвернувшись к огню, молодой «человек» скорчил прекрасное лицо, пытаясь сосредоточится на рассказе. А голос женщины эхом раздавался в черепной коробке и ее ошибки в повествовании отскакивали от стенок одна за другой.

Нет, не так, это не правильно, все было не так! Женщина погибла у возлюбленного на руках. Этот возлюбленный сам приложил руку – ненарочно, случайно, ведь, в порыве гнева, на сей город он сам навлек чуму, которая погубила жену богатея. В принципе, красавица заслужила свой удел, ибо богами была наделена крайней степенью стервозности и между чувствами и деньгами всегда выбирала последнее. Умерев, женщина восстала, но в образе вампира, и подчинила себе лиходея, заставив его убедить остальных, что все в порядке… О том же как подтверждали напрашивается отдельная история, в которой нашлось место паре трупов и крупного денежного мешка ее бывшего мужа. Хотелось в порыве развернутся и захлопнуть книгу, зарычав, что мастерица мешает ему сосредоточится. Вместо этого он прислонился лбом к верхней плите камина и упер в нее руки, молчаливо наблюдая за танцем пламени.

Эти человеческие истории он знал, лично соприкасался с ними когда-то, был свидетелем всего произошедшего. Они не могли даже близко стоять с понятием истинного вдохновения, ведь ими вели такие низменные, такие никчемные, такие тщедушные помысли, что само нутро Аркона противилось, требовало вылиться наружу яростным потоком отвращения. Подумать только, когда-то он и сам страдал этой «человечностью», этой бестолковостью, глупостью, а ныне едва сдерживал себя от гневных восклицаний в ее адрес. Человечность для него – не столько своеобразный «набор» светлых качеств. В первую очередь, это лицемерие. Пускай он лучше будет монстром, но хотя бы честным перед миром.

Что послужило возникновению этого гнева? История? Нет, история – фикция, ширма для разгулявшегося Голода, что кружила над Арконом уже длительное время. Подобный Голод вызывала, обычно, невинность, чистота, к которой вампир питал невероятную жажду и приязнь. Именно поэтому свою свиту мужчина набирал исключительно из молодых людей и девушек, чистых, опрятных, сияющих. Они – его звездочки, не заклейменные мерзостью и грязью этого мира. Но сейчас за спиной вампира была не малолетняя нимфетка с ясным голосом и наивным, точно у молодой лани, взглядом. Сзади сидела женщина, полвека гуляющая по земле, вдова, мастерица, грехи которой очевидны, только лишь копни поглубже. Так почему? Вопрос? Загадка. Ответа на нее не было, зато было иное знание – оставаться хоть сколько еще здесь нельзя. Но прежде…

Он повернулся белый, точно мел, бледнее, чем обычно, когда женщина, виновато улыбнувшись, закончила монолог.
- Знаешь, возможно ты права – не типично для себя, не уверенно произнес Аркон, словно бы в пустоту. Он не смотрел на девушку, рассеянно блуждая взглядом где-то в районе полок, на которых с присущей хозяйке аккуратностью были расставлены тарелки. После непродолжительной паузы, мужчина перевел таки свой взгляд на лицо Милены. Стальные глаза встретились с голубыми, заставляя сознание мастерицы слегка затуманится, обращая внимание лишь на его слова, но не позволяя как-либо двигаться. В этот же момент вампир снял перстень, что удерживал его хладную ауру до поры до времени. Словно сама тьма разверзлась перед женщиной – струйки темной энергии медленными змейками-путами начали обвивать фигуру молодого «человека». В комнате, несмотря на огонь очага, стало гораздо прохладнее.

- Я видел сон не так давно. В нем был город, объятый пламенем. – сделав несколько шагов, Аркон оказался позади кресла Лены, положив ей руку на плечо. Ободряющий жест внимания, если не учитывать сложившиеся обстоятельства.
- Огонь достигал самих небес, а дым и вовсе затмевал его. Мелкое зло бесновалось на улицах вперемешку с гораздо большим. Мертвые сражались с живыми, живые сражались друг с другом, а тени плясали на фоне и смеялись так – ха-ха, ха-ха – он по слогам передал их смех, после чего рассмеялся и сам, приседая на колено, приобнимая женщину за плечи, мягко прикоснувшись фалангами до ее щеки, мягко поглаживая ровную кожу, убирая за ухо непослушный локон серебристых волос. Раскрыв для себя ушко, Аркон приблизился к нему губами и шепотом, словно великую тайну, молвил.
- И это было прекрасно. Нет, правда, это видение… было чудесным. Мне так жаль, что ты не можешь полюбоваться им со мной. Вернее… ты просто не поймешь, насколько оно… - вампир закрыл глаза, застыв, в истоме, пытаясь припомнить все до мельчайших деталей. Его кончик носа дотронулся до виска женщины, вдыхая цветочный аромат волос.
Напоследок облизнув губы, Аркон отпустил Лену из своих обьятий и отстранился. Нарочито медленным шагом он обогнул софу, приближаясь к выходу. В дверном проеме, развернувшись, вампир окинул напоследок взглядом собеседницу. Его голос, больше не мечтательный, холодный, безапелляционный, заявил.
- Тебе следует уехать из города. Завтра ты соберешь вещи, покинешь Ариман и мы больше ник… - голос дрогнул. Он вновь видел мастерицу, но та была чем-то другим. Чем-то невероятно… Мужчина, подозрительно прищурившись, с сомнением взглянул на Милену.

- Наши дороги пересекутся вновь. – складывалось ощущение, словно Аркон и сам не был уверен в собственных словах. Ничего более не объясняя, мужчина покинул дом мастерицы, пребывая в расстроенных чувствах – он не понимал последнего краткого прозрения.

Отредактировано Аркон (07-03-2019 04:14:40)