Из Анзгара неспешный путь Милены лежал на юг вдоль побережья, через обитаемые и не очень леса. Но было это уже весной, когда сошли снега и растаял лёд. Океан постепенно становился чище и теплее, скрывая в своих глубинах принесённые талыми водами с суши подарочки. Были среди них и обычный песок, и огромные деревья, с корнями вывернутые из размытых берегов. Милене иногда приходилось лезть в воду, чтобы снять с них очередную зверушку, а после сушиться у огня, чувствуя себя могущественной посланницей богов, решающей, жить или умереть какому-нибудь из их созданий.
Хотя, решала, конечно же, не она. Если кому-то суждено было погибнуть, то Милена бы о том, пожалуй, даже не узнала. А раз уж бедолаги оказывались на её пути, стало быть достать их всё-таки было нужно. Милена даже никем из них не поужинала. Не из жалости или каких-то этических соображений, просто весной всё зверьё тощее, а молодняк только появился на свет и для еды не годится совершенно.
К тому же весна это единственное время года, когда можно вдоволь полакомиться яйцами, а мясо лучше пока оставить бегать, чтобы немного отъелось и подросло. Зато уж  кого-кого, а птиц на побережье было в избытке и, стало быть, яиц тоже хватало. И, само собой, рыбы, которая даже успела порядком поднадоесть волчице, потому что подавали её буквально в каждой рыбацкой деревеньке и на каждом хуторе.
Когда весенние лакомства, наконец, наскучили, Милена ушла поглубже в лес в поисках диких ягод и трав. Но вместе с тем набрела на каких-то дикарей и сама едва не стала ужином. В итоге всё обошлось. Для Милены, по крайней мере. Но этот случай лишний раз напомнил ей, что договориться с неразумными тварями зачастую куда проще, чем с разумными.
Мстить им волчица не стала. Всё-таки это именно она забрела без спроса в чужие владения. Но девчонку, которую использовали в качестве приманки для её ловли, себе забрала. В конце концов, ведь злым духам, за одного из которых обычно принимали её звериную ипостась, именно так и положено поступать. Правда, способных говорить существ Милена обычно не ела, сделав из этого правила всего пару-тройку исключений за всю жизнь и то по очень большой надобности. Но девчонка-то об этом не знала. Нужно было видеть выражение её лица, когда здоровенный то ли волк, то ли ящер превратился во вполне обыкновенную в меру сердитую женщину. Такое зрелище просто бесценно.
Но, хотя говорить девочка и умела, побеседовать с ней у Млены так и не вышло. Сколько ни старалась ведунья, распознать слова незнакомого наречия ей так и не удалось, слишком уж отдалились эти люди от своих корней, слишком деградировали и одичали. Даже имя у тараторящей без умолку дикарки узнать не удалось. Так что Милена, недолго думая, назвала её Ера, выбрав как можно более простое прозвище, чтобы добавить его к настоящему имени, когда то всё-таки удастся выяснить.
Девчушка оказалась бойкая, по родне не шибко скучала, ела хорошо, так что ведунья почти не знала с ней хлопот. К одежде, правда, пришлось приучать. И лечить иной раз. Потому что, как и все дети, болела Ера хоть не часто, но регулярно. В остальном же топала за ведуньей без устали, новые слова учила потихоньку. Милена со временем приучала её к себе и именно на ней поначалу начала проверять работу нового отвеса, того что изготовила в Анзгаре.
Кусок горного хрусталя на шнурке, плетёном из ворованной нити, ответы давал исправно и довольно точно, но ответы, к сожалению, только те, которые Милена и сама могла бы приблизительно угадать. В общении с Еркой и житейских мелочах вещица была довольно полезна, но, как только дело касалось будущего или чтения рун, отвес начинал нести какую-то околесицу.
Нет, это вовсе не означало, что инструмент неисправен. Скорее всего, это Милена не могла с ним сонастроиться. Бывает такое с гадательными приспособлениями, вот не идёт общение и всё тут. Даже с рунами, костями и камнями такое случается, что уж говорить о магической вещи. Ведь это не просто диковинная безделица, выполняющая те или иные функции. Волшебные вещи разумные и можно даже сказать в некотором смысле живые. Само собой разумеется, что у каждой из них есть и свой характер.
Сделанный Миленой отвес в целом был вполне покладист, но вот дружба у них так и не сложилась. Ведунья не раз и не два спрашивала, какое имя он хочет. Тот отвечал, что женское, но дальше этого дело не шло. Что уж говорить о каких-то действительно серьёзных вопросах, если даже познакомиться как следует не удавалось.
Ведунья была терпелива, но время шло, взрослела и умнела на глазах Ера, они ушли так далеко на юг, что зиму там уже невозможно было отличить от лета, а характер общения с артефактом так и не изменился. Милена была вынуждена признать, что он не годится для тех целей, для которых она собиралась его использовать. Обычно не подводивший её интуитивный подход к созданию инструментов на этот раз не сработал.
Нужно было выяснить, почему это произошло, и однажды вечером, уютно устроившись у очага в доме выращивающих сахарный тростник крестьян, ведунья разложила вокруг свою коллекцию карт, прикидывая, где бы найти мудреца, у которого можно спросить совета. В соседней комнате послышались шлепки босых ног по глинобитному полу. Ера уселась рядом скрестив ноги и протянула Милене кружку травяного отвара.
— Это рисунки земли? Опять? — молодая женщина повернула к себе одну из карт. — Эту я уже видела. Давно. И вот эту… — она тронула другую. — Не знала, что их у тебя так много. Тут, наверное, весь мир, да? Какой огромный.
— Тут даже не половина, — качнула головой Лена, возвращая карты на место.
Старые и новые, разного масштаба и нарисованные на разных материалах, они каким-то чудом сложились в более-менее цельный рисунок. Ера ей, кажется, не поверила. В воображении девушки, весь мир которой раньше можно было обойти за половину лунного цикла, не укладывались такие огромные масштабы. Она лишь шевелила губами, читая по слогам незнакомые названия, но и те не всегда могла разобрать.
Для Милены все они были приблизительно одинаковы. Где-то она была, где-то ещё нет, но рядом, помнится, проходила. Везде было по-своему хорошо. Хотя Милена теперь всё чаще скучала по Северу. Оно всегда так бывает, неугомонной человеческой натуре зимою хочется лета, а летом зимы и оттого постоянно чего-то не хватает.
Она достала маятник, распутала шнурок и медленно повела над картами, мысленно спрашивая, где ей смогут рассказать о том, как всё же довести инструмент до ума. Камень принялся покачиваться в определённом направлении и остановился, дойдя до Скалистых гор, и вращаясь по часовой стрелке над гномьим королевством.
Как и все его ответы, этот Милену не удивил. Она сама хотела пойти в ту сторону, вот отвес и посоветовал именно это.
— И что тут? — Ера с хрустом откусила кусок панелы и запила травяным чаем.
— Гномьи пещеры.
Такой ответ для девушки, разумеется, оказался мало информативным, потому Милена вкратце рассказала ей о народе камня. С её слов, помимо общеизвестных черт гномов выходило, что они великие мудрецы, создавшие из сложных божественных магических символов простой алфавит, на основе которого построили свою письменность практически все людские племена. Вообще-то дело было не совсем так. Первыми обозначать смысл словом начали эльфы и драконы. Потому эльфийский язык и по сей день самый витиеватый, хоть он и неоднократно претерпевал те или иные изменения за долгие даже для бессмертных тысячелетия.
А вот у драконов письменность развивалась иначе. Записывать мудрость предыдущих поколений у них нужды не было, как и применять начертание в магии, потому этой частью знаний занимались лишь самые любознательные. Вот на основе их трудов гномы и развили сначала свою магию, а после и письменность. А уж люди взяли их за основу, добавили ото всех понемногу, где от эльфов, где из божественных откровений, надписей на стенах древних строений, скрижалей и книг. Так и сформировались разные языки и разные течения в рунной магии.
Изложив всё это попроще для заинтересованно слушающей Еры, Милена в конце концов закончила тем, что туда не пойдёт. Лучше в Лунную Падь. Она не доверяла маятнику и потому они просто дойдут до края пустыни и эльфийских земель, погостят у кочевников и повернут обратно. Пересекать пустыню, чтобы добраться до другого края Альмарена, очень непросто. Одна волчица ещё могла бы решиться на это, но точно не с Ерой и не сейчас. Потому в земли оборотней лучше идти вдоль границ Арисфея.
На том и порешили, но когда женщины проходили Южный портал, на Золотом Плоскогорье принялись бушевать жаркие ветра и пыльные бури. А дальше было побережье Арпара и Ариман, куда Милена ходить не хотела бы. Пришлось взять правее, к Ниборну. Дальше был Леммин, но когда Милена добралась туда, перевал за Скалистые горы замело снегом. Тогда-то Ера и вспомнила о гномах, увидев представителей этого народа на рынке и прямо-таки загоревшись посмотреть, как они живут.
Милена поразмыслила немного, припомнила, что там есть ещё один проход через горы, подземный, и решила пройти через него. Для бешеной собаки, как известно, сорок вёрст — не крюк. Так и поступили. Без особых приключений добрались до Вуфорда, пограничной гномьей заставы, окружённой с одной стороны головокружительными горными пиками, а с другой могучим хвойным лесом, но на том везение и закончилось.
Из крепости гномы никого не гнали, но и под гору посторонних пускали неохотно. Вуфорд находился ближе прочих их городов к владениям дроу и, видимо, что-то под землёй творилось неладное. Зимой торговцев, да и путников вообще в горах было немного. Лучший и единственный постоялый двор от избытка постояльцев не страдал, так что приют Милена и Ера нашли без проблем. Но вот как быть дальше, это, действительно, вопрос ещё тот. И на него у ведуньи пока ответа не было.