Я прибыла к большому городу таинственных сумеречных эльфов во второй половине дня. Весь свой неблизкий путь до этого я провела лишь с перерывами на отдых для своей волшебной лошадки, а также задержку между границами стран и другими досадными неурядицами. И вот я стояла так далеко от своего дома, как еще ни разу не была и лишь убрала свою лошадку за пазуху, протерев её рукавом и поцеловав в махонькую морду, потом я проверила все свои вещи, что успела накопить за столь короткое время моих приключений в виде поганого оборотня. Я подхватила с мостовой сундук с ручкой, что держала в руке, еще раз все проверила, поняла, что переживаю, помолилась Господу и, выдохнув, отправилась вперёд. Времени до заката оставалось, наверное, часов четыре-пять, а у меня были важные дела, ради которых я и прибыла сюда.

Раньше я не то что не видела сумеречных эльфов, до этого года я и не слышала ничего о них, то есть я знала, что эльфы бывают всякие, но никогда не думала, что бывают и сумеречные. А теперь они повсюду были, и действительно были серыми, словно мокрые простыни. А вот город серым не был, хоть и каменный весь, он был очень красивым, это была нечеловеческая красота часто, изящество и тонкость, которых редко можно увидать и я понимала, почему перед местными мастерами так поклоняются. Но мне некогда было разевать рот, хоть я и вправду на некоторые здания живописные или площади с фонтанами его разевала, я постаралась отвлечься от всего этого великолепия и поспешила вперёд. Только куда вперёд?

Мне, конечно, заранее объяснили немного, как найти мастера Лерандиса, но одно дело словами сказать, какая улица и где от замка она находится, а другое дело было понять в этом каменном лабиринте, куда мне направится. Я походила туда-обратно и начала спрашивать прохожих эльфов, только это сложно оказалось, они все как-то странно со мной говорили, не знаю, не как обычные люди, вроде и слова всё те же, все, кого я спросила, знали Всеобщий, но вот составляли они эти слова... не знаю, странно и все тут. Может я просто плохо понимала их указания, я и Всеобщий-то не так хорошо знала и недолюбливала, если честно. Но я не отвлекалась в своем внимании ни на масштабный рынок со всякими чудесностями, ни на местные парки и сады, а упорно искала дорогу к мастеру и в конце концов ее обрела. Не знаю, сколько у меня это заняло, но я вышла к дому, который был мне нужен, по крайней мере я так уверена была, на его двери и эмблема была характерная.

Это был огромный дворец, по размеру, наверное, как замок герцога в далёком Гресе, он даже внешне чуть-чуть похож был, правда не такой высокий. Мне сразу как-то неловко стало и я себя отряхнула немного и еще раз Господу помолилась. Я была несколько дней в пути без смены белья и выглядела, наверное, не очень, но в конце концов, ведь сколько бы я ни прихорашивалась, все равно утонченный эльф легко увидит, что я обычная монашка из людской глубинки. Так что толку нету из себя что-то строить. а так я честно себя показываю, какая я. Я поудобнее перехватила ящик в руке, который мне после стольких забегов по городу казался уже тяжелым и неудобным, пусть сил у меня было немерено после превращения в оборотня.

- С Богом. - сказала я себе после короткой молитвы, подходя к высоченной резной двери с орнаментами на ней. Никого не было видно, даже на улице как-то совсем безлюдно стало. Я чувствовала себя неловко, словно пришла не разговаривать о серьезном и великом деле, что важней моей жизни, а собираю милостыню на помощь храму. Но сомнения никому никогда не помогали и я постучала в украшенную ручку-колотушку, а потом отошла на несколько шагов и встала напротив двери, смиренно опустив голову вниз, держа ящик в двух руках перед собой. Я знала, что я без приглашения явилась и непонятно кто вообще, так что ожидала, что попасть к величественному эльфу мне будет непросто. Но я была готова добиться своего терпением и смирением.

Я ожидала, что мне, может случиться, придется долго ждать открытых дверей, может до утра, может до конца недели, но вышло иначе. Оказалось наоборот, дверь распахнулась очень быстро и я растерялась. Мне открыл утонченный эльф в роскошных и изысканных одеяниях. Я никогда не любила таких мужчин, которые длинные волосы носят, похожи на женщин и всячески показывают, что они ничего тяжелей вилки с ножом в руках не держали. И с эльфами я настороже держалась, даже с нормальными, светлыми, они, конечно, первые дети Господа нашего и прекрасные творения, но просто они очень странные были и непонятные, никогда не ясно, как себя с ними держать, они словно свысока на тебя постоянно смотрят. Но это и правильно, наверное, было, ведь они все по тыще лет живут, оттого и мудрые, и у них талант у каждого какой-нибудь, и Господа они чтят рьяно и благочестиво. А сумеречные эльфы гораздо подозрительнее нормальных, потому что мне рассказали, что они произошли от черных эльфов, проклятых темным богом, а значит в каждом сером эльфе живет частичка темного проклятия. Это все вело к тому, что мне трудно было заговорить с появившимся в проеме эльфом.

Я замешкалась немного, когда меня покровительственно спросили, чем мне могут помочь. Но эта фраза мне и помогла, потому что я осердилась отчасти и пришла в себя, мысленно себя отряхнула. Я всегда думаю, что если не знаешь, как себя вести с другими людьми в проповеди или светском разговоре, то нужно говорить как думаешь и сплошную правду, тогда Господь направит твои слова ко благу. Я посмотрела решительно на эльфа передо мной, все еще не зная, тот ли это мастер Лерандис, которого я ищу, или другой кто-то. Я сказала ему, не сумняшись:
- Мне нужна не милостыня, а кузнец Алмазной Лиги. Тот, кого зовут если не лучшим, то самым изобретательным. Мне нужен мастер Лерандис Инра... - я запнулась - Инланар. Но пусть металл говорит за меня.
Я поставила ящик, что держала в руках на уложенные плитки дорожки. У него было две дверцы сверху на простых медных застежках для двух отделений. Я открыла одно из них, посмотрела внутрь, поняла, что это не то, для этой части время еще не пришло, и открыла второе отделение. Оттуда я извлекла небольшой, чуть выступающий за ладонь, слиток, обёрнутый в тряпицу. После того, как я развернула ткань, в лучах заходящего солнца засверкали отблески. Это был удивительно красивый металл, глубокого тёмного цвета, напоминающего ночь в новолуние. Текстура его была такова, что он весь словно был словно покрыт полосками или кристаллами. По кайме этих полосок шли тонкие нити, отливающие цветом солнца. Под одним углом они были совершенно незаметны, а под другим, повстречавшись со светом, они расцветали благодатными оттенками, переливами и блестками. На эту игру света и тени можно было смотреть вечно, по крайней мере я подобный красоты никогда не видела. Как не видел её раньше ни один из спрошенных кузнецов в Гресе, Аримане и Ниборне. Я не стала рассказывать, сколько мне предлагали богатств за один такой слиток в Академии Магии в Гресе, как уговаривали оставить для исследований, как меня пытались убить ради него в таверне на берегу Элайды. Я верила, что опытному мастеру достаточно взгляда, чтобы понять, с каким сокровищем он имеет дело. Но я не стала ограничиваться взглядом. Взяв слиток поудобней в руку, словно камень, и бросив тряпицу с него обратно в ящик, я присела и коротко стукнула слитком о камень дорожки, добавив толику моих внутренних сил, при этом мне даже не надо было взывать к потерянному мной дару огня. С яркой вспышкой, подобной молнии, и гудящим, заряженным звуком, слиток вспыхнул и окутал мою руку жарким пламенем, оставляя на ней такие приятные, резкие ожоги. Перебросив горячий слиток в другую ладонь, я споро и умело обернула пострадавшую руку тканью моей рясы и, подождав мгновение, встала, как ни в чем не бывало. Слиток я еще недолго показала эльфу передо мной, а после все так же молча убрала обратно в ящик, завернув аккуратно в тряпицу. Изнутри, если заглянуть, вместилище для ценного груза было обито гипсом, чтобы не загорелось случайно. Закончив с представлением, в этот раз я наружу извлекла свернутый вчетверо листок и, развернув его, принялась читать. Конечно, я эти слова уже выучила наизусть, это нетрудно, когда уже столько молитв перезубрить успела, но когда такие мудрёные, незнакомые слова произносишь, лучше все же прочитать, чтобы глупо не выглядеть перед мастером. Я зачла:
- Это был камаситовый целестенит, натурально леги... кхм, легированный аурамитом и соларитом. - после этих слов, я аккуратно сложила листок обратно и убрала в ящик, тщательно запечатав его на застежки. После этого я вернулась взглядом и вниманием к эльфу.
- Это было лишь вступление и обещание. Меня зовут Анастасия, я служительница Господа - я поняла, что в этих краях лучше уточнить, какого именно - Милостивого в своем гневе Имира, мне нужна работа кузнеца. Одни добрые люди сказали мне, что требуемое мною невозможно. Другие сказали, что в далёком Мирдайне невозможное делают возможным и назвали имя мастера Лерандира. Это Вы?

Отредактировано Анастасия (25-09-2020 23:01:15)

Эльф, что появился в проёме позади светловолосого смотрел на меня с этим обычным эльфийским взглядом, который, знаете, вроде бы любопытство, а вроде и превосходство, словно ты на интересное создание Божие глядишь, резвящееся перед тобой. Мне это все неважно было, главное, что этот второй эльф оказался главным и, по-видимому, и был мастером Лерандисом. Я его слова про Имира комментировать пока не стала, а лишь молча подхватила ящик и отправилась вслед за господами. Это было логично, что мастер был одет менее пышно и внешне роскошно, я такое уже замечала с другими людьми дела. Вполне могло статься, что его внешне скромные одежды стоят дороже любой парчи и атласа, но мастеру кузнецу удобство и комфорт важнее чем пыль в глаза. Он себе имя и уважение заработал своими руками, а не одеждой или речами, поэтому он и на язык мог себе позволить быть несдержанным, я и этого ожидала. Это ведь больше у власти, что светской, что церковной, необходимость есть одеваться в золото и драгоценные камни, чтобы впечатлить людей, ведь они могут предложить людям только слова и обещания.
Коридор был роскошный, но какой-то никакой, а вот кабинет нес на себе отпечаток мастера, это сразу видно было. Я никогда не думала, что кузнецу надо столько бумаг, словно я к какому-то сборщику налогов угодила, он даже по стенам бумаги развесил с рисунками, будто им уже не хватало места на столе и в шкафах. Я вздохнула, чувствуя внутреннюю дрожь. Я готовилась к непростому разговору для меня, ведь я была в роли просителя, пусть у меня и было, что предложить в ответ. Но я не думала пригибаться перед эльфом и собралась, огонек мелькнул в моих глазах, возвещая о моей решительности.

Я не стала садиться сразу после предложения, я бы предпочла постоять, я себя так устойчивей чувствовала, а в кресле, я знала, я потону и буду выглядеть маленькой и беспомощной, как тогда дела наравне вести? Но когда хозяин прошел к другому краю стола и сел рядом с Вессаном, я тоже присела, было бы неправильно и глупо одной остаться стоять, я села на самый краешек, держа спину прямо. Мой ящик был передо мной, а господа эльфы сидели за другой частью стола, противоставя меня и себя, словно поединок какой-то. Или я просто навыдумывала это все. Как бы то ни было, это все неважно было, взгляды и прочее, я сказала, четко и звеняще, глядя прямо на кузнеца:
- Я не отчаялась, мастер Лерандис, я ищу свой путь и не боюсь свернуть с торного, обращаясь к Вам. Я сама стала злом, что презираемо моим Господом и теперь иду к Нему обратно по долгой дорожке, мечтая вести за собой других. А каждому пастырю нужен посох, но об этом после. Я пришла к Вам по нескольким вопросам.
Я снова отворила один из отсеков ящика и вновь, развернув тряпицу, достала слиток и положила его на край стола.
- Я снова заведу разговор об этом слитке, мастер Лерандис. Я вижу у Вас нечто похожее этому на столе. - я указала пальцем на статуэтку, что украшала держатель для перьев. Похожий оттенок, лишь чуть светлее, тусклые блестки в магическом свете светильников, но никаких полосок на поверхности, никаких солнечных нитей. - я дура в вопросе железа, мастер, прошу меня простить, но я знаю, что небесная сталь или звездная сталь, она редка, но не уникальна. Айрес Валемир сражал демонов клинком из этой стали, мне известны те легенды. Я общалась с умными людьми. Этот слиток, что я принесла, пришёл к нам не из глубин гор, не из подземелья. Он был спущен к нам с неба, рукой самого Имира. Это небесный металл с уникальными свойствами, такого Вы не добудете нигде, он был спущен к нам Господом с одной целью, о которой я расскажу позже. Рабочий не дробил камень, чтобы извлечь самородок, мастер не... - я замялась и полезла в ящик, доставая свой листок и создавая неловкую паузу в своей красивой речи. - мастер не капал на него кровью вашего бога. Его лишь взяли и порезали на слитки, а после... - еще взгляд в листок - отравили, чтобы изобличить узоры на поверхности. Не спрашивайте, как его порезали, я не знаю, это случилось множество лет назад. Этот слиток не возьмёт даже полотно из обычной звездной стали, поверьте, пробовали. Этот материал станет основою для Вашей работы, если Вы за неё возьмётесь. - я выложила еще два обернутых слитка поверх первого, последние два из пяти остались лежать на дне отделения. - Он же станет платой за неё. Я отвратительна в торгах и не знаю цену вещам, мастер Лерандис, я признаю это сразу, но скажите, интересна ли Вам такая работа? Звёздная сталь, спущенная с неба рукой самого Господа, насыщенная огнём и солнцем, уникальная и неповторимая. Потому что если нет, то я не буду Вам раскрывать остальные секреты и уйду, не смея больше отнимать Ваше время.

Пока мы разговаривали, в кабинет вошла еще одна эльфийка, не такая, как другие серые эльфы, золотоволосая. Она вошла не через обычный вход, а через секретный, это, конечно, нормально должно быть для больших замков и потомков черных эльфов, везде потайные ходы иметь, только все равно это здорово выглядело. Я на эльфийку посмотрела и позавидовала ей немножко. Вот скажите, Вы хоть раз видели некрасивую эльфийку? Чтобы у нее живот был или бляшки на попе? Они даже если тыщу лет прожили и двойню родили, все равно выглядят изумительно, это, я считала, несправедливо немножко. Ну и та, что вошла, тоже выглядела, будто ее ваял какой-нибудь озабоченный скульптор из агардского мрамора. Я не знала, зачем она вошла, она не представилась и вообще ничего не сказала, я подумала, что это какая-нибудь помощница по бумагам, на супругу мастера она похожа не была, вряд ли бы супруга через потайную дверь ходила и молча стояла, холодно смотря на меня.

Я постаралась поменьше внимания но новую гостью обращать, а сосредоточиться на разговоре. Я себя не в своей тарелке чувствовала, когда вот так общалась. Мои губы сжались в нитку, пока меня одолевали размышления. Эльф мне не отказал, это уже большое достижение было, я считаю. Мне было все равно, что он недоверие ко мне проявлял, это разумно все было, никто умный не станет глаза разевать и у меня небесные слитки выхватывать, на все соглашаясь. Мне не о чем тут волноваться было, я знала, что правда моя, осталось только не продешевить этой правдой и моим сокровищем, которое досталось мне большим трудом, риском и кровью. Так что недоверие меня не беспокоило совсем, а вот когда мною командуют я очень не любила, оттого сейчас и задумалась ненадолго. Мне очень не хотелось все свои карты сразу на стол выкладывать, я любила тайну создавать, особенно перед теми, кто хитрее меня и умнее. Но кто служит Имиру знают, что правда - лучшее и величайшее оружие, поэтому я и решила послушаться просьбы мастера Лерандиса и сказать попроще и побыстрее. Для этого я, наконец, открыла вторую часть ларца и вынула его содержимое.

Когда-то это был великолепный посох. Его основа была сделана из золотистого, легкого и прочного металла, подток был выкован слитно с рукоятью и держателем навершия в одной композиции. Ныне же посох был разломан на три части, каждая из которых была искорежена и исцарапана. Его вершина была исполнена в виде солнца, середина которого когда-то наполнялась тем самым целестенитом, спустившимся к нам с неба. Теперь, после ужасных событий прошлого, целестенит из центра вытек и образовал бесформенную огромную застывшую каплю, слившуюся с рукоятью. Это порождало вопросы у любого, кто был хоть чуть-чуть знаком с кузнечным ремеслом. Как удалось расплавить металл, что не берёт даже аурамитовый горн? Почему солнце вокруг середины почти не пострадало, лишь подкоптилось, хотя материал выглядел менее прочным, чем целестенитовая сердцевина? Как изначально обрабатывали металл сердцевины кузнецы прошлого?
У меня была часть ответов на эти вопросы, но мастер Лерандис не желал долгих и красивых речей. Не стала я и рассказывать, что за женщина держала солнце на своих плечах, ее фигура на посохе сохранилась превосходно, под мутной пленкой, покрывшей древний металл, видны были детали лица. Она не была похожа ни на одну из общеизвестных богинь. Я разложила железки, когда-то бывшие великим артефактом, на столе и сказала:
- Посох надо восстановить. Его сердце должно быть из того металла, что принесла я. - все просто. Имир послал нам этот благословенный целестенит с неба, чтобы было сделано великое оружие и маяк для Отверженных. И чтобы потом, спустя сотни и сотни лет, этот артефакт был восстановлен и снова послужил святому делу. Сказав эти простые слова, я снова аккуратно сложила руки на коленях, все так же сидя на краешке кресла и стараясь не обращать внимания, на сверлящий меня взгляд непонятной эльфийки.

Не заметить, что что-то не так было нельзя, даже я поняла, что дело нечистое. Я не знала, почему переглянулись эльфы и почему голос мастера Лерандиса зазвенел на лад построже. Но я все же была проклятым зверем теперь, чувствовала запах других живых и сейчас я поняла, что посох их вывел из благодушного спокойствия. Вот теперь, когда речь зашла серьезная, я позволила себе упасть в глубины кресла, что предоставили мне и приложить палец ко рту в задумчивости бродя взглядом по трем эльфам. Теперь мне пришла пора думать, хоть я и не поняла до конца, что мне надумать можно в такой ситуации, я никогда раньше так разговоры не вела.

Я знала, что посох ценный, но никак не ожидала, что он ажиотаж вызовет у серого эльфа и мастера Алмазной Лиги. Я получила его в свои руки после моего нисхождения в склеп вампира, которого я знала только под именем Белый Магистр. Это его прозвание я прочла в свитке, что положил начало многим моим приключениям. Белый Магистр был главою тайного светлого культа, поклоняющегося нашему Господу. Служили они Имиру глубоко в Проклятых Землях, служили словом и делом. Это было сотни лет назад и история культа покрыта тайной и мистериями. Не всему можно было верить, не все было сказано. Откуда они взяли ритуалы, куда исчезли. Я надеялась, что могила Магистра откроет мне многие тайны, но там кроме опасностей и загадок я нашла совсем немногое. Три таблички с записями, две реликвии, пустой мавзолей с царапинами на внутренней стороне мраморной крышки, слитки и обломки этого посоха. Но эта история будет рассказана в иное время, а сейчас мне важна в ней была лишь эта реликвия прошлого.

Я знала, что Белый Магистр пользовался посохом в своих таинствах, с ним он "есмь стяжал сияния в баки" как говорилось в свитке, то есть глазами свет испускал. Я была уверенная, что посохом он пользовался цельным, а сломал он его в последней битве своей против зла, когда сам умер, иное было бы глупо, зачем сломанным посохом пользоваться? Да и упоминался посох в последней битве, я помнила: "повел пастырицей по ходу Солнца и недруги осели смрадной копотью". И вот теперь мне становилось совсем непонятно, что могли знать серые эльфы с краю земли про посох из Темных Земель, который почти тысячу лет в склепе пролежал сломанный. Я знала, что это оружие могущественное и способное врагов испепелять, но разве это повод для великого кузнеца такое мне говорить? И вряд ли бы он стал про гробницу упоминать, если знал, что я его из гробницы и достала. Сказал бы "обратно в гробницу" или что-то такое.

В общем я не знала что мне делать. "Раньше..." - я начала думать и посмеялась горько в душе, я часто такое себе говорить стала, но это правда была, раньше я бы просто сказала бы, чтобы посох мне сделали и точка, я этого хочу, а теперь и не знала, как подступиться. Был бы передо мною человек или даже проклятый оборотень, я бы поговорила бы с ним честно, попросила бы под честное слово все рассказать. Но эльфы - другое дело совсем, я не могла доверять эльфам, сколько бы ни повторяла себе, что они Перворожденные и все такое. Я была уверенная, что он мне, если надо, соврет и глазом не моргнет. А ведь мне очень хотелось выяснить, что он знает, мастер Лерандис мог Белого Магистра знать, его настоящее имя и прочее всякое про культ.

"Не позволю". Это совсем как угроза прозвучало. Я была уверенная, что по этому особняку огромному множество охранников ходит, а может и прячутся где-нибудь за секретными дверями или хитроумные ловушки везде понапиханы. Если меня захотят убить, мне трудно очень придется, я когда шла сюда, совсем на другие ставки рассчитывала и не думала, что из-за посоха моя жизнь под такою угрозою будет. Самое правильное, наверное, было бы поблагодарить мастера за совет и уйти. Но это значило, что любой другой кузнец у эльфов может такое же мне заявить, а то и предупреждать не будет, просто ядовитую стрелку мне в шею пришлет и посох заберет. И как я его восстановлю тогда? Вот он, вопрос, готова ли я рисковать жизнью моей ради ответов на вопросы и куска металла из далекого прошлого. И я знала ответ на этот вопрос.

- Это звучит как предложение в сделке, мастер Лерандис. Почему я должна так поступить? Кажется, Вы знаете про этот посох что-то такое, чего не знаю я. - неторопливо прозвучал мой ответ. Я решила попробовать откровенность поменять на откровенность, это было самое правильное оружие, любимое Господом. Вдруг удастся как людям поговорить, даже если людей в этой комнате и нету. Быстрого решения всей этой ситуации, к моему большому сожалению я не видела, придется теперь долго говорить, а я такое не любила. "А все из-за того, что господин кузнец меня поторопил!" - подумала я, не выбираясь обратно из своего кресла и цепко посматривая на своего собеседника. Его помощник и эта женщина золотоволосая меня совсем не интересовали сейчас.

Когда мастер Лерандис оставил свою благородную позу и полез под стол, я тоже зашевелилась, запереживала. Дурацкое кресло действительно было глубокое и пришлось поерзать на нем, чтобы дотянуться до обломка посоха, взять в руки навершие. Я испугалась, что кузнец у меня его отберет сейчас, это было глупо, ведь я так и так собиралась отдать ему обломки для работы. Так я и сидела с навершием от посоха в руках и недоверчиво смотрела, как он подходит ко мне в странной перчатке и с засиявшим камнем. Потом эльф заговорил и у меня отлегло от сердца, я думала, он сейчас грозными словами бросаться будет и свысока со мною разговаривать, как все эльфы делают, а он сносно все объяснил, хоть и заносчиво немножко.

Про Юстинеля, победителя семи великих демонов, я слышала, конечно, нам в монастыре про него рассказывали. Перед тем уроком я как раз с Ланой поругалась и оттаскала ее хорошенько за волосы и когда старичок монах нам про Юстинеля рассказывал. как тот орды демонов испепелял, я себя, конечно, на его месте представляла, я чувствовала себя победительницей. Мы потом с Ланой помирились и ночью на спор залезли в монастырские погреба, чтобы выпить по кружке недобродившего яблочного вина... Было весело. Я лишь не знала про этот посох или забыла, я думала у Юстинеля был меч огненный или что-то такое. В общем история правдоподобно звучала и я, испросив у Господа покровительства, решила верить всему сказанному. Единственное, за исключением того, что мастер Лерандис сразу сказал, что посох эльфы сделали. Ну да, конечно, сделали, а потом забыли как делать! Но я могла простить такую гордыню мастеру кузнецу, пусть думает, что Господь тут ни при чем. Получается, что Белый Магистр получил в свои холодные руки великий артефакт прошлого, который я теперь сжимала в своих руках. Оружие страшной силы, которым был повержен рогатый Синарх, тринадцатый целовавший руку Темному Богу и еще тот уродливый великий демон, имя которого я всегда забывала и не очень-то хотела вспоминать, он был на гравюре в книге, где рассказывалось про последнюю битву великого воина света. Это сильно меняло дело. Рождались всякие вопросы про Магистра и судьбу посоха, про его состояние и прочее, но это все подождет, это было неважное пока. Важно другое.

Я собралась и положила обратно навершие посоха на стол, нечего было слабость свою дальше показывать, забарабанила пальцами по столу, думая. Это все так восхитительно было, оружие великого воина прошлого в моих руках! У меня, кажется, даже мурашки ходили по телу и сидеть на одном месте было трудно, я нервничала вся, глазами бегала по железкам на столе, все еще стесняясь полностью поверить такой удаче. Я ответила:
- Теперь я вижу, я не думала, что это оружие столь древнее и прославленное. Простите мою несмышленость, мастер Лерандис, я все еще не вижу смысла. Это же прекрасно! Великое оружие будет перековано для великих и светлых дел! Да, мне понятно теперь, что моя просьба куда дороже стоит, но дело-то не в деньгах, да? И не в том, что Вы не способны сделать мой заказ. Что же Вас останавливает?

Я, конечно же, не знала обо всех тонкостях судьбы эльфов, темных и серых и вряд ли бы могла выиграть в прямом диспуте с эльфом, который все эти истории назубок знал. Но забавно, конечно, когда речь про поделки и достижения, сделанные эльфийскими руками - заслуга великих мастеров-эльфов. А кровь и души, собранные на поле боя - заслуга великих воинов-эльфов? Нет, это уже боги постарались! Слабый обращается к Господу за помощью в минуту отчаяния, забыв о нем в минуту радости. И только совсем слабый винит в своих бедах одних богов, забыв, что всем нам Имир даровал свободу воли. Но все равно все эти споры были не к месту и вообще невозможны, единственное, что я поняла по усмешке эльфа, что он ни в грош не ставил благие намерения и что заслуги великого Юстинеля для него пустой звук могли оказаться. Я ответила господину кузнецу почти сразу и не собиралась пока говорить о Господе, оставим Богу Богово, а кузнецу - кузнецово. Сначала дело, потом вопросы о небесном. А что толку рассказывать эльфу про спасенные людские души, ему другое важно.

Я сказала:
- Для меня. Для Вас. Я все равно не понимаю. Я вижу, Вы не верите в благие деяния на поле брани - пусть! Вы - человек, то есть эльф, который Имиру не кланяется - пусть! Но вы кузнец! Великий кузнец, открыватель таинств, писатель книг, кудесник стали, мне так Вас описывали. И прославлены Вы в людских землях прежде всего своим оружием и броней. - я обвела рукой очевидные образцы мастерства на стенах - Гвоздь держит стропила, коса шуршит по траве, а меч режет головы. Вы делаете великие вещи, лишающие жизни, я приношу Вам великую работу, вызов, загадку, утерянную тайну. А Вы отказываетесь, потому что Вам не нравятся деяния во имя Света что ли, так выходит? Разве Вам так интересно, чьи головы срубит Ваш клинок? Лишь бы рубил чисто, нет? Кровь не ляжет на Вас. Мне говорили, что серые эльфы не жалуют ни темную сторону, ни светлую, но не отказывают ни тем ни другим. Говорили, что для Вас важен вызов таланту, а остальное - неважное совсем. Это не так?

Я не сдержалась и в этот раз кратко не получилось, но мастер Лерандис сам виноват, сначала просит конкретную беседу содержательную, а потом полувопросами-полузагадками сыплет. Я воззрилась на господина эльфа непонимающими глазами. Мне казалось, что дело тут нечистое и что-то от меня все же скрывают, какую-то тайну о посохе. Я не представляла полные масштабы силы Люквикса, но я не могла поверить, что это единственное останавливает мастера Лерандиса от возможности превзойти эльфийских мастеров древнего прошлого, утраченных навыков. Ведь это же эльф, у него честолюбия должно быть на пять ковшей и чарку!

Я услышала то, что ожидала и не хотела слышать. Я сразу почувствовала, что дело не выйдет, когда мастер Лерандис сказал, чтобы я посох в гробнице закопала, но мне все равно было важно, чтобы он это сказал словами. Мне стало обидно и горько, я себя почувствовала худо. Я узнала, что обрела великую вещь, легенду! Но радости недолго было длится. Я держала в своих руках великое оружие, у которого даже имя было и оно просто было железкой, которой место в каком-нибудь музее. А человек, тьфу ты, эльф, который мог бы починить его - говорит мне "нет". Я в шаге, в шаге от большого могущества, но не могу его ступить!
Я научилась проигрывать. Я так часто билась головой в стенки, что начала эти стенки хорошо различать. Я не собиралась сдаваться и убирать Люквикс в далекий угол, но просто так разговорами эльфа мне было не переубедить. Я поджала губы и вновь забарабанила, глядя, как кузнец ходит туда-сюда, перебирает своими ловкими пальцами тонкие страницы книги.

- Что ж. - промолвила я после молчания и принялась убирать посох обратно в ящик. Я старалась выглядеть спокойной и говорить тоже, а всякое горящее во мне держать внутри - Мне горько это слышать, но я поняла ваше решение, мастер Лерандис и вынуждена его уважать. - вслед за посохом ушли в ящик и слитки металла. Когда я закончила, я распрямилась опять в кресле - Я очень спросить хочу у Вас кое-что. Почему Вы так доверяете своему народу? Я совсем мало знаю о серых эльфах, я невежа тут и не могу взять в толк эти Ваши слова. Вы говорите, вот, фанатик бед учинит с посохом. И про великого светлого воина тоже какие-то глупости говорите, чушь про зверства. Ну а чем Ваши сородичи такие другие? Если видный серый эльф к Вам придет с этим посохом, Лювиксом или как там его - Вы его ему почините? И что помешает этому эльфу зверства и беды учинить? Через сто лет или через тыщу? Самому темным богам прислужить или посох злодею отдать или еще что-то. Откуда эта... - я знала, что должно быть слово такое, но я не знала слова "расизм", поэтому просто замолчала, глядя на мастера.

Я не совсем поняла, к чему была эта речь про казни, что наслал Господь на склонившихся во Тьму. Вот стояла себе, стояла эльфийка, а тут выдала, еще и тоном таким. Нет бы, брала пример с господина Вессана, тот сидит спокойно, рассматривает свой маникюр, лишь бросая изредка взгляды на меня и кузнеца. Эта сухая речь была сказана к тому, что серые эльфы все еще под проклятием Господним? Что мне, как служительнице Господа, надо их срочно рубить мечами и жечь огнем? Что перекованный посох обратится против создавшего его мастера?

Меня всегда удивляли те, кто говорил о гневе Господа, как о неправильном чем-то. Будто Господь только милости всем раздает, исцеляет души ласкою, а меч его всегда в ножнах должен быть. Господь - величайший воин, его ярость не знает преград, его меч - казнь для любого, его гнев страшен и велик. Играсиль - да, заступница и помощница, ее женская доля - смягчить суровый мужской нрав. Но это не значит, что Имир женился и сразу из волка стал овечкой! Так что если эльфы получили жуткие наказания эоны назад, значит получили за дело.

И вот мне опять намекали, что мое "добро" для серых эльфов может и злом оказаться. Я уже поняла эту мысль, которую мне всячески высказывали. Вот только ни разу за весь разговор меня и не спросили, чего я хочу, что добро считаю! Сама возможность ужасного поворота событий заставляла эльфа отказываться всячески от мысли и соблазна взяться за дело. Поняла я и то, что серые эльфы, если убрать их гонор, они очень похожие на людей. Да, это не обычные безбожники, поклоняющиеся лишь знаниям и монетам, но, право слово, недалеко они оттуда ушли! Я выслушала все, что мне сказали не переча. Я снова и снова прокручивала в голове шелест страниц книги, что доставал мастер Лерандис. Показалось ли мне, что в этом шелесте звучал голос? Показалось ли, что ответ сам собой рождался у меня в голове, приходил не из глубин памяти или рассудка, а всплывал из сердца? Я все выслушала, что мне говорил эльф из того народа, что дважды предавал, после этого я не сразу стала давать ответ. Теперь, когда мне ясно сказали "нет" и я приняла это стало проще говорить правду, ведь больше не нужно было торговаться и убеждать, думать о всяком, можно было просто открыть веления сердца. Я сняла с руки четки, что даровали мне зрение, без них я гораздо лучше говорила сердцем и слышала мир вокруг меня. Глаза мои покрылись белизной. Я сказала господину эльфу:

- Судьба любого Вашего оружия Вам неясна, мастер Лерандис, если только Вы не пили кровь Пифии, что известна эльфам как Слепая Старуха. Дело тут не в судьбе Лювикса, и вообще не в посохе. Дело в намерениях и силе, дело в Вас и во мне. Что же Вы думаете, у столь могучего оружия нет предначертанной судьбы? Что это просто палка, без смысла попавшая мне в руки? Что наш разговор - это просто так, обычная сделка? Ничего не бывает просто так, когда дело касается подарков самого Господа, хоть и да, я уже поняла, что Вы не верите мне о происхождении металла. Но это неважно, Господь все видит и у этой истории будет продолжении с моей стороны и с Вашей.

Я замолчала, думая еще, слушая шепоты в воздухе.
- Посох будет перекован, с Вами или без, со мной или нет. Вы сказали мне, что это возможно, а значит способ найдется, у гномов, у шефанго, у драконов, у самих, Рилдир бы их взял, демонов, но найдется. Вы могли бы взять с меня клятву, что посох не будет применен против Вашего народа умышленно. Вы могли бы изучить посох, чтобы научиться бороться с его силой, чтобы узнать его секреты и воплотить их в новом оружии. Вы могли бы в конце концов убить меня и забрать посох себе. Но Вы отказываетесь принимать решение. Таков путь серых эльфов, да? Я думала, что увижу горящую душу, охочую до секретов, а увидела осторожного старика, не видящего разницы между светом и тьмой. Наверное, это мудро, остерегаться ошибок, вставать всегда посередине, не за этих, не за тех, а лишь за самих себя.

Я уважаю Ваши принципы, мастер Лерандис, Вы благородны и мудры. Вы умеете усмирять свои желания, а я нет. Вы боитесь меня, потому что не знаете моей силы и намерений. Я сама их не знаю доскони, я тоже не могу сказать, на что послужит этот посох через сто лет, я не ожидала обрести такое оружие в свои руки. Вот только я не боюсь идти вперед, даже если знаю, как больно ошибаться. Я не боюсь принимать судьбу, если она стучится мне на порог. Вы выбираете не проиграть, я выбираю не упустить возможность победы. Этот посох еще заявит о себе, в моих руках или нет и молите Ваших богов, чтобы Вам удалось убедить себя, что Вы тут ни при чем.
Я встала и поставила тяжелый ящик на стол перед собой, задумавшись, совсем не обращая внимания, как он пачкает дорогое дерево и лак.

- Вы сидите в своем сером городе, лелеете старые обиды. Господь велик в гневе, он бьет, не стесняя ярости, но ударив и утолив гнев, дарит свое прощение всякому, даже своему брату. Я не понимаю, если честно, почему своих первенцев он сделал такими... погрязшими в прошлом. Наверное, это из-за долголетия, да? Видно там, в прошлом, Вы, эльфы, и останетесь, медленно угаснете, боясь вспыхнуть. Вот - я стукнула рукой по ящику - творение эльфов прошлого. Видимо, эльфы будущего откажутся ковать даже медные наконечники для стрел, а то вдруг один прилетит в благородный серый зад. И это пока их враги одним мановением руки будут сжигать города дотла.

Я помолчала еще, успокаиваясь, пожевала губы, потом вздохнула, склонив слепые очи долу.
- Извините меня, мастер Лерандис, я глупа и невежественна, сыплю едкими иголками, потому что расстроилась. Не сердитесь на меня, прошу, Господь всем нам воздаст по деяниям нашим.

Я слушала мастера Лерандиса с непроницаемым лицом, неподвижно, впитывая его слова, наконец-то он сказал, что думает, не скрываясь за едкими фразами, брошенными, как кость собаке. Его слова били и хлестали, только господину кузнецу было неведомо, что для меня самая родная стезя - это боль и истязание, что это моя слабость и приятная жажда, я купалась в его словах и впитывала их будто кожей. Наконец-то он отмел этот лоск разума и сдержанности, отправившись в путь по реке эмоций. Опасная и грешная река, но сейчас ее течение помогало нам понять друг друга. В бледных, слепых глазах моих потихоньку разгорались огоньки света. Когда он обличительно сказал, что я "открыла свое лицо", я, наконец, не выдержала и захохотала, запрокинув голову вверх. Я ответила с недоумением и пылом, как учитель, объясняющий нерадивому ученику основы первоздания. Посмеявшись, я развела руками и сказала:

- Господин Лерандис, Вы удивили меня! В чем же тут открытие. Для чего, скажите мне, я собираю грешную паству, полную зла и ненависти? Для чего я поведу их вперед, освещая им путь посохом? Я веду не овец, а волков! Мы не выстроим избы и не разобьем огороды, мы будем сражаться, это ясно, как Божий день. Я никогда и не думала скрывать, что я мечтаю вести зло против зла в нещадной битве. Откройте же глаза! Посмотрите, что Господь дал мне в руки!
Я приподняла ящик, привлекая к нему внимание.
- Это оружие, как Вы объяснили мне, великое оружие! Мечом не боронят, мечом секут головы! Вы спрашиваете сколько продлится битва добра и зла, сколько людей поучаствуют в ней, умирая с мечом в руке? - я склонилась вперед, положив руки на стол, доверительно сбавила голос, в нем добавился рык внутреннего зверя, я тоже умела огрызаться - Чем больше - тем лучше. Вы не понимаете, мастер Лерандис, и это скорбно для меня, никто и не думает о победе. Вы что, считаете, что я мечтаю убить Темного Бога, чтобы одолеть зло окончательно? Это грешно и неправильно, это же брат Господа! Это их, небесные отношения, а мы, здесь, внизу, делаем свой выбор. Смотрим на зло вокруг и решаем сами, терпеть его или косить, как сорную траву, не зная устали и жалости. Это вечная война, мастер Лерандис, обреченная быть вечной, пока Господь не решит иначе.

Я принялась ходить вперед-назад, жестикулируя, не думая о том, что, слепая, могу уронить чего-то или стукнуться, глаза мои блестели, я жадно дышала.
- Вы правы во всем, мастер Лерандис, вы умны, хоть и безбожник. Последнее странно для меня, ведь кто-то же Вам дает кузнечную силу, я думала, это Ваш бог, Ваул. Вы правы, что эта война без края, что мы лишь скромные пешки на ней, что добро и зло не могут друг без друга, это две стороны одной медали - я погладила свою медальку под одеждой - Вы правы во всем, кроме одного. Это не может тяготить нас, потому что это выбор. Мы сражаемся, потому что сами решили, что не можем не сражаться. Я не могу смотреть, как мерзкие порождения зла убивают беззащитных и невинных, не могу думать о том, что другие в это время складывают голову в бою, потому что меня нет рядом. Мы все тут пешки чужой воли, но я приняла решение и признала свое место, хоть мне и трудно, а Вы?

Я остановилась, задумалась на мгновение, потом продолжила свой путь в мыслях и шагах.
- Я ошиблась, Вы не понимаете еще одного. Вы не понимаете, что Господь уже однажды победил. Он одолел брата, он построил свои порядки, он и только он решал, кого миловать, а кого карать. Этот мир - мир победившего света и добра, а Вы этого не видите. Но если бы зло искоренилось под корень - не было бы смысла в человеческой воле, в праве выбора, а это самое важное, что нам подарил Господь. Он призывает нас в этот мир через чрево женщины и говорит - "Что ты выберешь?" А потом смотрит пристально и судит. Вот его видение справедливости. Он уважает своего брата и любит, он оставил его творения в живых, потому что без них не будет гармонии в борьбе.
Имир - великий воин, несравненный и всемогущий победитель и этот мир построен по его видению и порядку. Поэтому это мир нескончаемой войны, крови, боли и разрушения, но в то же время, порядка, справедливости, добра и любви. Если Вы не видите разницы между его служителями и отвернувшимися от него - Вы слепец в мире зрячих. - я повернулась глазами туда, где чувствовала присутствие эльфа. - Вам не дано узнать, в чем подвиг Юстинеля и чем важно его падение, почему я не боюсь умереть за Господа в праведном бою и почему не боюсь войны.

- Я не понимаю Вас, мастер Лерандис. Не понимаю, откуда такое ожесточение к мировым порядкам. Вы с такой горячностью выступали сейчас! А  почему? Вам жалко жизни? Что значит одна жизнь в мире вечной войны? В контексте вечности, что Вы или я значим? Вы же кузнец оружия, вы куете смерть своими руками, а тут - такое, уж простите за грубость, жалкое зрелище, разоряетесь, какая я "пешка". Кладбище тех, кто умер от Вашего оружия, наверняка, столь велико, что его не обозреть до горизонта, разве не так? Как Вы можете притворяться, что цените чужие жизни? Видимо, это касается только жизней ваших сородичей. Тогда тем более непонятна Ваша ожесточенность сейчас. Это не Ваша война, мастер Лерандис, и, похоже, Вам ее не понять.

- Я не понимаю и Ваших сородичей, о чем я уже говорила. Застрявшие в обидах прошлого, они не хотят огнем и мечом доказать, что способны на правосудие и, выбрав сторону, занять свое место в этой вечной битве. Может быть Вы на самом деле уже выбрали сторону или у Господа на всех Вас какой-то иной план - я не знаю. Я знаю только одно - Вы глубоко ошибаетесь, если думаете, что Вы не под присмотром Господа. Имир пристально смотрит на всех Вас и судит ничуть не менее строго, чем меня или какого-нибудь вампира.

Я надела четки обратно и огляделась еще раз.
- Что Вы скажете на все это, господин эльф? Я дура и ничего не понимаю? Или что-то более ценное, что-то, что будет откровением для меня? Я знаю, что глупа и мало смыслю в этом мире, но чем больше я путешествую, тем больше осознаю величие этого Господнего творения. А вот Вы, похоже, нет. Хоть и читаете умные книжки.

Смех эльфов задел меня, хоть и не должен был. Я еще не отошла от своей яркой речи, стояла, готовая опять сорваться в круги по комнате, вещая правду. И мастер Лерандис дал мне более чем достаточно поводов для этого. Пока он говорил, я то разевала рот, чтобы прервать его и образумить, чтобы изобличить глупость и ложь, то сверкала глазами. Когда он упомянул Проклятую Мать и принялся богохульствовать, я даже дернула ногой и оскалилась на мгновение. Но я не прерывала эльфа, он говорил и говорил и я к концу его речи присела на кресло и невидяще уставилась перед собой, погружаясь в чужие речи, отдающие изысканным акцентом.
После вопроса мастера я ответила не сразу, взяла паузу, погрузив комнату в тишину. Дело было не в том, что мне нечего ответить стало, о, совсем наоборот, я могла бы тут вещать часами, распинаясь и выкладывая все основы устройства мира. Но кому это было надо? Я искала среди всей той кипы слов, что вертелись во мне, нужные, те, которым суждено произнестись сейчас. Как убедить, как понять? Это оказалось слишком сложно для меня сейчас.

Когда тишина стала казаться натянутой, я, наконец, подняла глаза, осмотрела эльфов в комнате, пристально взглянув на эльфийку, что звали Ниамат. "Это она не пешка?" - подумалось мне. Выглядит она сейчас точь-в-точь как фигура из экзотической игры, напыщенная и молчаливая. Вряд ли ей по нраву находиться здесь. Но я не стала всего этого говорить, не было смысла тратиться на мелочи. Я сказала, не вставая с места:
- В Ваших словах столько черной ереси, мастер Лерандис, что мне уже кажется, будто она смолой сочится из вашего рта. Одно упоминание Проклятой Матери чего стоит, а уж что Вы ей приписываете... Немыслимо, просто немыслимо, у меня не укладывается в голове! И в Вашем любимом оплоте, в разумности сказанного Вами, я тоже вижу бреши. Но это уже разговор не для пафосных речей, не для пустых препирательств. Я теперь умна достаточно, чтобы перестать понапрасну разбрасываться огнем своей веры, отрицая ответные дары. Что бы Вы ни думали, я умею и готова слушать других, но мне нужно время для того, чтобы осознать Ваши слова.

Я покачала ногой, размышляя еще немножко и сказала с твердостью в голосе:
- Скажите мне вот что, мастер Лерандис, Вам интересно говорить со мной об этом, о вере, богах, воле и слугах? Вы готовы искренне и размеренно поговорить со мной, чтобы я выслушала Вас, а Вы меня, чтобы мы поняли мысли друг друга и нашли касание в наших словах? Или я для Вас лишь пустоголовая малолетка-человек, попусту отнявшая Ваше время? Если первое, то назначьте время и место. Я обещаю, что постараюсь понять Ваш взгляд на мир вокруг нас, это интересно мне, Вы образованны и много знаете. Это будет, я думаю, разговор долгий и через край насыщенный для меня.
Если же второе, то я не смею больше Вас задерживать. Дела у нас не получится, думаю, нам обоим это видно с прозрачной ясностью. Что скажете, мастер?

После очередного своего поучения и моего вопроса мастер Лерандис отвернулся к окну для раздумий. Остальные эльфы в комнате тоже молчали, все погрузилось в тишину. Мне его укол показался нелепым. Я могла оспорить без преувеличения каждое слово, что он сказал. Но пришла пора прекратить эти придирки друг к другу, поэтому я тоже замолчала. Иногда в тишине можно услышать куда больше, чем в какафонии голосов. Особенно если при этом молиться.
Я не клеймила мастера Лерандиса еретиком, лишь безбожником. Клеймо – вещь правильная, я знала, я сама носила самое настоящее клеймо под одеждой. И что бы он ни думал, я умела слушать и слушала. Про богов, что были до Проклятой Матери и будут, когда человечество уйдет с Альмарена. Про тех, кто живет на звездах, внутри звезд и есть сами звезды. И я видела как не то что земля – дома вставали на ноги и ходили оттого, что кто-то во что-то поверил, чего-то захотел. Мир вокруг нас был глина под чуткими руками тех, кто хотел лепить его. Разница среди прочего была в том, что нельзя лепить глину во сне или без осознания, а мир можно.
Эти трудные мысли пробудили воспоминания о моих многочисленных приключениях, о новых знаниях, что витали в моей голове, проникли туда с начала этого проклятого года. Лица людей всплывали в памяти, уча, обещая, угрожая. Право, их было так много, что я уже не понимала, как столько всего я могла воображать одновременно, как все это укладывалось в моей голове и к чему приведет. Пожалуй, было бы действительно хорошее дело облечь в слова то, во что я верю сейчас, что я знаю, потому что иначе легко запутаться и смешать красное с белым. Дневники уже не помогали, слова в них все хуже сочетались друг с дружкой, путались, толкались, мешали. Кто их прочтет, наверняка скажет, что я давно головой закончилась. Возможно, мой разум действительно давно заснул, оставив только видимость. Может быть, я просто придумываю ерунду, чтобы пожалеть себя. А может быть я только начала просыпаться от долгого сна, в котором живем мы все.

В общем, тишина оказалась слишком трудной для меня и я заблудилась в ней, построив себе стены из грустных мыслей. Я была рада, когда мастер Лерандис прервал молчание и сломал мой лабиринт в голове. Ответил он в обычной эльфийской манере, не сказав ни да ни нет. Я лишь вздохнула на это и сама взяла паузу, чтобы ответить. Я помнила предложение господина кузнеца о другом посохе. Но по мере разговора я выкинула эту мысль по простой причине, которую и решила озвучить сейчас. Но начала я с другого:
- Я не боюсь ножа в спину совсем и буду рада, мастер, если Вы поможете мне в моей миссии если не делом, то словом. А другой посох… это ведь не просто палка ведь и дело не в красоте. Я искала возможность вернуть к жизни символ, идею, что нашла воплощение в Божественном металле. Я буду сжимать ее и знать, что я преемница чужой воли, продолжательница благого дела. То, что предлагаете Вы – посох, выкованный безбожником за деньги. Что я почувствую, взяв его в руки? Только холод ручки, может быть вспомню наши споры. Это не то, чего я ищу. Я могу заказать у Вас что-то... практичное, с простым смыслом и целью и знаю, что получу высочайшее качество. А в этом моем заказе я представляю Вас бессильным. Извините.
Я встала, оправила себя, взяла в руки ящик, показывая, что собираюсь уходить. Оглядела комнату, оглядела эльфов, словно запоминая их.

Сказала:
- Я так и не услышала ответ от Вас, мастер Лерандис. Мы прощаемся? Вы можете с пеной у рта клеймить меня фанатичкой, но это совсем не значит, что мне нечего услышать от Вас и сказать в ответ. Может быть, у Вас есть истинная идея или мысль, которую Вы способны воплотить в металле для меня, пусть и не посох? Я ведь не знаю Вас и невозможно узнать человека или эльфа за один разговор, я не знаю, сколько огня горит в Вашей душе, что Вы мыслите на самом деле, я могу ошибаться в Вас, Вам это лучше знать. Если Вам интересно говорить или есть интересное предложение – назовите время и место, я подготовлюсь. Если же нет – я была бы рада получить от Вас рекомендации и удалиться. У меня случилось трудное путешествие сюда, и я желала бы отдохнуть перед обратной дорогой.

Я молча смотрела на то, как ловко обращается с пером помощник мастера Лерандиса. С любопытством разглядывала витиеватую вязь, которая лилась, как и мои мысли, вольно и по невидимым линиям. Я не сразу отреагировала на слова кузнеца, который мне рассказал, что вещь - просто вещь. Не знала, надо ли реагировать вообще, я боялась снова втянуться в разговоры и споры, ведь мне всегда было что ответить. Слова о клинке Рилдира вызвали у меня дрожь недоверия и предвкушения, желания расспросить поподробнее, но я умела бороться с неправильными своими желаниями. Наверняка это было просто название такое, как монашек зовут "Имирова невеста" или что-то такое. "Потом, я спрошу его потом" - твердила я себе, пытаясь вытеснить из головы своей ненужные вопросы. На потом я отложила и опровержение глупых слов, что вещи - лишь вещи и не зависят от нашего взгляда на них. Мир выглядит по-разному в разных глазах и разный для каждого, что для одного лишь облака и трава, для другого - источник любви и вдохновения, один и тот же человек может быть воплощением всего отвратительного для одного и Сутью и Смыслом для другого. Так и с богами. Так и с вещами. Взгляд эльфа на мир был сухой и выспренный, но я знала, что лишь нежить способна на отсутствие всяких чувств, а значит мастер просто обманывал себя, отсекая личное от окружающего, лишая происходящее вокруг и вещи, что попали к нему, Божественного замысла и особого смысла. Этим он кастрировал себя как мастера, я уверенная была, но кто я была такая, чтобы учить его.

Поэтому я стояла и терпеливо молчала, когда эльф подал мне бумагу, я вежливо поклонилась неловко и убрала ее все в тот же ящик свой, а вытащила, колеблясь и сомневаясь, слиток. Но колебания свои я отмела и протянула божественный металл безбожнику уверенной рукою. Его предназначение было попасть в чужие руки и я только жадность свою грела, сомневаясь сейчас. Я сказала напоследок:
- Не Вам решать, на что обижаться другим, мастер, но здесь места и смысла для обиды я не вижу. В конце концов не так важно, верите Вы мне или нет. Когда мы неумелыми руками касаемся веры все вопросы у нас всегда здесь. - я показала на собственную голову - А истинные ответы только у Господа. Я есть лишь беспокойство для Вас, бередящее Ваши заблуждения, может быть вскрывающее пыльные чуланы сомнений и вопросов. Что мы найдем там? Что там поселится? Я только лишь рада, что Вы ищете ответы, а найдете их Вы всегда сами, ведь это Ваш путь, только Ваш. До завтра, господин Инланар. До свиданья, господин Вессан, госпожа Ниамат. Храни Вас всех Бог.

Сказав это, я сотворила знак Имира на них всех и, забрав свои вещи, прошла прочь. Мне вежливо помогли добраться до выхода и оказалось, что на улице уже сильно смеркалось. Мне следовало подумать о ночлеге и пище, раз я задерживаюсь в этом чужом городе до завтра. Обычно я бы обратилась в местные храмы, но я не видела ни одного на пути к дому мастера Лерандиса. Значит мне сошло бы любое пристанище, что я найду и я отправилась в сторону городских ворот, где всегда поблизости можно найти ночлежки, постоялые дворы и гостиницы. В деньгах своих на любое убежище я была уверена.
Ночные улицы Мирдайна были красиво освещены магией, жизнь здесь не останавливалась с приходом темноты, как в людских городах. Может быть серые эльфы чувствовали себя в темноте даже комфортнее чем днем, кто знает, они ведь вели свой род  от черных подземных эльфов. Деревья и мостовые выглядели совсем иначе в волшебном свете, они напоминали нам о красоте ночи, о том, что правильные штрихи света вместо выплеснутого солнцем сверху сияния могут подчеркивать изящность и тонкость сотворенных линий. Можно было подумать, что это крамольные мысли для жрицы Бога Света, но я не боялась думать такие мысли, ведь свет может быть разный и даже в темноте глубоких пещер без света нет жизни и любви.

В первое найденное мною место меня не пустили, оно дорогое, наверное было, это был красивый двухэтажный дом в людском, западном стиле, я пыталась сказать, что, несмотря на внешний вид, я могу заплатить, но человек, что настырно брал меня под руку, не хотел слушать, а все говорил и говорил. Я не стала перечить и пошла дальше, любуясь городом. Моим пристанищем стало здание вдали от главных улиц, обычное для этого города, с красиво увитой плющом стеной, похожей на необработанный цельный камень. Я лишь по вывеске поняла, что это не обычный жилой дом и зашла внутрь больше от любопытства, чем от надежды обрести себе постель и еду. Невозмутимый эльф не стал ничего лишнего у меня спрашивать или замечание делать за мой вид, лишь попросил имя, срок визита и буду ли я завтракать. Цена оказалась большая, особенно когда эльф уточнил, что это в местном серебре, а в людском так чуть ли не в два раза дороже. Еды у них не было, но мне посоветовали обратиться через два дома отсюда в харчевню, либо же заказать доставку в комнату за отдельную плату. С болезненным любопытством я заказала доставку в номер и, разместившись, принялась ждать. Окружение мое было простое, но изящное, с вниманием к деталям, например, в кровать были вколочены крохотные гвоздики необычной формы, чтобы смола неизвестного мне дерева распространяла легкий приятный аромат. Мой звериный нюх был такому благодарен, как и мешочку с сухими травами в комоде, куда полагалось сложить одежду. Спохватившись, я подумала, что может быть и постираться мне можно будет, но решила не задавать такие вопросы, постеснялась, а лучше купить новое платье на завтра. Это повод будет на рынке местном и в магазины походить. Было бы у меня побольше времени, я бы вообще к портному обратилась, может быть... Но эти мечты я отбросила усилием, это все излишество было мне не нужное, жрица должна себя держать в простоте. Я перестала мечтать о земном и телесном, а сосредоточилась на молитве, ища у Господа знака о том, что мне делать дальше и как завтра говорить.
Еду принесли, это был другой эльф, такой же невозмутимый, как и первый, два блюда и кувшин с горячим напитком, какое-то сильно приправленное и разбавленное вино. Очень вкусно и все горячее! Вот как не думать при этом о земном? Эльфы знали толк в изысканных удовольствиях, жаль, что о душе они совсем не думали, похоже. Вино и полный желудок разморили меня, я старалась помолиться, но быстро сдалась и, ополоснувшись в умывальнике, легла спать на похрустывающее белье.

Следующим днем я упорно бродила по улицам города в поисках наряда и теша любопытство и глаз. Я была сыта, умыта, бодра и готова ко всем приключениям, но рынок все равно оглоушил меня своим разнообразием и экзотичностью. Столько эльфов и не эльфов, гомонов на всяких языках, суеты и толкотни! Мне не было комфортно в этом царстве азарта и жадности и я предпочла широкие аллеи с магазинами. Наконец, в одной из частных лавок портного я обратилась к эльфу, что внимательно рассматривал странный костюм, похожий на длинное, прилегающее пальто. Это был хозяин лавки и одного его взгляда оказалось достаточно, чтобы я без слов развернулась прочь. Ведь если даже сдержанный эльф позволяет себе столько недоверия и жалости во взгляде, разве стоит с ним говорить? Но я решила, что нечего сразу сдаваться и за разговор мне хуже не станет, а потому заговорила с ним и объяснила всю ситуацию свою. Эльф больше взглядов себе не позволял таких, но очень настойчиво поинтересовался, нельзя ли отложить прием хотя бы до завтра, чтобы он успел подогнать готовые платья. Я сказала нет. По итогу портной сказал оставить деньги, а платье доставят мне в гостиницу за три часа до встречи. Какое платье - он так и не сказал, это было неловко и необычно, но я почувствовала азарт от всей этой ситуации и заплатила сумму, за которую могла себе позволить целый комплект трех бальных платьев где-нибудь в Гресе. Но это было не все, так как эльф взял с меня еще пять раз по столько же за "наряд целиком". Я сказала, что мне ничего не нужно, я скромная жрица, на что он ответил, что я прежде всего женщина и посетитель города Мирдайн, и не должна оскорблять приличного человека, появляясь в чужом доме в рубище. Я не смогла долго сопротивляться беспрекословному тону, не потому что у меня не было сил на это, а потому что не хотела и я согласилась на условия, отправилась дальше по городу, отдыхая душой и телом после многих дней беспрерывной скачки, приключений и переживаний.

Вернувшись в свою комнату, я позволила себе роскошь еще раз умыться с головой, а после провела время в молитве и размышлениях до тех пор, пока жизнерадостная, низкорослая эльфийка не принесла мой заказ. Мы с ней разговорились, оказалось, что она полукровка, дочка гнома из Хенеранга, а сюда приехала по большой любви к помощнику портного. Они планируют открыть свое дело, но на это уйдут годы. В общем Элеонор засыпала меня подробностями своей жизни по самую макушку, пока помогала мне нарядиться, убеждала влезть в туфли и наносила штрихи макияжа. Мне все это было жутко неловко и ее бесконечные истории помогали мне отвлечься. Платье оказалось.... чересчур для меня. Перламутровый цвет оттенял мою загоревшую на югах кожу, крой был без всяких открытостей, как я и просила, но у него не было плечей, а вместо рукавов были длинные перчатки выше локтей. Мне казалось это неуместным, потому что у меня были подростковые еще, острые плечи и лопатки, я была уверена, но Элен сказала, что мне жутко идет. В груди были подкладки, от которых было неудобно и под ними сразу начало чесаться, но от них моя фигура выглядела элегантно и даже женственно, хоть мне и нечем похвастаться в объемах совершенно. Встроенный корсет с завязками сзади к моей тайной радости мне совсем не жал, до талии платье было узким и строгим, оно словно струилось по телу, а дальше юбка представляла собой несколько слоев гладкого материала, наслаивающегося, играющего, воздушного. При каждом моем шаге ткань струилась, словно я поднималась из волн. Это было безумно красиво, проблема была лишь в том, что почти все волны заканчивались, едва доходя до щиколоток! Мне все казалось, что чересчур уверенное движение ножкой вообще освободит ее целиком из плена ткани. Я столь коротких платьев в жизни не носила, это что за "приличный наряд"?! Я конечно, всячески в жизни ходила, и голышом тоже, бывало, но это когда я не в себе была злым, охочим до развлечений оборотнем, а не когда я убеждать кого-то в разговоре о Боге должна.
Это было не все. К наряду шли туфли, слава Господу, хотя бы с низким каблуком. Тонкая нитка ожерелья с маленьким, блестящим камешком была так к месту, что даже мне не нашлось, что тут возразить. Я посмотрела на себя в зеркало и заплакала. Потому что в зеркале отражалась не я, там была какая-то другая, незнакомая мне женщина с моими испуганными глазами и я представить себе не могла, что я в таком виде пойду к мастеру, он меня засмеет сразу! Я долго сопротивлялась и отказывалась, но Элеонор нашла, чем меня убедить. Она сказала, что мастер должен, обязан, если ему важно внутреннее, а не внешнее, принять меня любой, а вот вопрос основной, смогу ли я принять себя такой? Я ведь такое не пробовала, пусть это испытание мне будет Господне, да? Смогу ли я остаться собой прежней? Я смогла стать собой даже обратившись в кровожадного зверя, даже пережив напасти и ужасы, смогу ли я остаться Анастасией в этом прекрасном платье, в наряде, что был не по мне, не по моей натуре, не по моей природе? Это был вызов, а я всегда соглашалась на вызовы. Я посмотрела еще раз на себя в зеркало, сначала зло, потом высокомерно, потом с кивком головы.
- Ты права в том, Элен, что я боюсь. - я сама не заметила, как перешла с этой женщиной на "ты" и на более простое для меня имя. - Пусть оно все идет во тьму, давай посмотрим что будет и взглянем в глаза страху. Я живу один раз.
Дальше пришлось еще раз просить воду ради того, что никто описывать не будет, Элеонор суетилась вокруг с усердием, достойным ее отца гнома, она точила мои ногти, ругая меня почем свет стоил. От макияжа я отказывалась наотрез, но все же дала себя уговорить на толику пудры, карандаш для глаз и губ. Ну и ресницы чуть-чуть подкрасить. Чтобы сделать из моей прически хоть что-то Элен трудилась битый час, вытащив из своей сумки нечто ужасное, чему место было в кузнице, а не на столе барышни. Это устройство для подвивания волос, а также целая пригоршня зажимов позволили соорудить то, что называется "свободный стиль". Будто свободные волосы могут так красиво ниспадать по плечам волнистыми прядями, ну-ну. Я не могла представить, что кто-то способен проходить через весь этот ужас больше чем раз в жизнь.  А ведь это было "еле-еле, наспех-наспех", как сказала Элен. Когда все было закончено и стоило поспешить, я посмотрела в зеркало еще раз и застыла, разглядывая себя. Да, это была другая женщина и я не могла не вести себя иначе. Моя спина сама изогнулась вслед за линиями платья, руки так и порывались натянуть платье поглубже на ноги, я не могла чувствовать себя комфортно. Мне пришлось выдохнуть и сказать себе "Ты уже столько раз менялась за этот год, пора стать другим человеком еще раз". После этого я прошлась вправо-влево, делая резкие повороты, привыкая быть на низких каблуках. Ноги словно жили своей жизнью. Платье было таким легким, невесомым, струилось по моему телу, как что-то нереальное. Я вздохнула и последним движением накинула специально вышитое покрывало на мой неказистый ящик, превращая его из спутника деревенского плотника в неказистый аксессуар для молоденькой дамы. Вздохнула еще раз, посмотрела на Элен, та улыбнулась мне ободряюще. А потом, посерьезнев, я накинула поверх платья тонкое пальто для улицы и направилась на выход.

Когда я постучала в уже знакомую дверь дома мастера Лерандиса, я с трудом могла настроиться на разговор. Но пора было отвлечься от мирских забот и тревог. Мне было интересно чем закончился разговор эльфа с таинственной госпожой Ариеналь и что он расскажет мне про клинок Рилдира.

Отредактировано Анастасия (10-12-2020 18:03:30)

В кабинете, том же самом, где вчера состоялся трудный разговор, сейчас было только неловкое молчание. Я сидела, скромно сложив руки на коленях и опустив голову, а помощница господина Лерандиса надменно возвышалась надо мной. Я не знала, чем вызвана была ее гордыня ко мне, точнее даже не так, я не знала, чем именно из длинного списка она вызвана была. Но я упорно делала вид, что не замечала ее, дожидаясь мастера и гадая, когда же он появится. Господин Вессан такой холодности, не излучал, он словно витал в мыслях, но трудно понять, что на самом деле на уме у эльфов. Когда мастер кузнец пришел и положил мой слиток обратно, я выдохнула, вроде бы одновременно от облегчения и напряжения. Ожидание кончилось и наступало новое, трудное общение. Господин Лерандис, как и господин Вессан, никак не отметили мой образ и это вернуло мне немножко уверенности в себе. Игнорирование меня устраивало, я боялась презрения или иронии. Я так на этом всем заморочилась, что чуть не пропустила смысл слов, сказанных эльфом. Мне потребовалось время, чтобы их понять, еще больше времени, чтобы совсем осознать и совсем много времени, чтобы обдумать. Всякие глупости про наряды и прочее вылетели из моей головы, когда разговор резко, с первых слов, обернулся так. Я смотрела в зеленый глаз камня, а он смотрел в меня. Мне было трудно.
Я знала прежде всего, даже прежде, чем начала думать о предложении, что мне надо отказаться. Это говорил мне не разум, но сама вера, сама суть поклонения Господу. Это не было новым разговором о Боге, это не было даже про добро и зло, это просто сделка была. И сделка плохая для меня. Я никогда не была торговцем и презирала деньги, но тут мне все было ясно.
Я сразу поняла, что эта клятва серьезная будет и опасная. А такие клятвы заключаются только под божьим присмотром, это я уверенная была. И что за бог породил артефакт, весь змеистый и страшный? Света тут не сыщешь. Мне предлагали черный договор, под темным знамением. Пусть даже я сама паду, я уже павшая по сути, но была ли я вправе осквернять такой клятвой великий посох из прошлого?
Это было не все плохое. Условия клятвы прозвучали, но что скрывалось под ними? Я знала немало сказок из детства, где феи и другие магические существа завлекали людей обещаниями и сделками и те дорого платили за свою доверчивость. Эльфы - не феи, конечно, но в чем-то даже и похуже. Клятву я заключу, отберут у меня посох и эльфа какого-нибудь преступника-смертника им побьют до смерти, как собаку палкой - тут и конец моей истории настанет. Конечно, посох у меня могли отобрать и без такой сложности много раньше, но у меня уже в голове всякие видения нехорошие рисовались, и вообще мне трудно было такое продумать хорошенько. Я здесь сразу чувствовала подвох.

В общем много у меня было доводов отказать мастеру Лерандису и спокойно уйти, искать другого кузнеца, что перекует великий посох. Но была ведь и другая чаша весов. На ней лежал соблазн. Такой большой, такой манящий, что качался неверно со всеми моими доводами и грозил перевесить их. Я такого давно не чувствовала. Великий посох, великая сила! Шанс сделать что-то стоящее, стать могущественной, исполнять волю Божью одним мановением! Боже, это ведь именно то, о чем я мечтала всегда. Ну, еще драконом стать, но это не считается. Я нервно облизнула пересохшие губы, случайно стирая тонко нанесенную помаду цвета "Мерцающий рубин". Может это шанс, миссия моя, испытание, вес, что водрузил Господь на мои плечи, безмерная награда, которой он наконец-то одарил свою верную слугу? Соблазн перевешивал не только мои доводы. Он перевешивал все мои мучения, все грехи, всю меня. Я чувствовала себя как пушинка рядом с таким гигантским желанием сказать "я согласна". Но меня точил червь сомнений, мелкий такой и противный червячок, что, может быть, и был моей истинной верой, был моей совестью.
Если отбросить все мои мечты и попытки увещевать себя, то что остается? Остается желание, грешное, в котором только "я", да "я", в котором сила и великое, а Бог там только сбоку приплетенный. И этот червячок понимания такой обидный был, что у меня чуть лицо жалобное не сделалось. Уйди, оставь меня! Я хочу отдаться пороку! Я уже делала это раньше, когда убивала людей злым волком, когда выла на луну с счастьем, что не познаемо человеком, когда с наслаждением жевала сырое человечье мясо. Я уже сдалась и не раз и сдаюсь снова и снова, когда наступает полнолуние. Так пусть теперь это во имя добра будет, во имя всего, что я вожделею искренне! Пусть горит зло, пусть мир горит! Плевать на все. Бог простит, а остальные не волнуют! Я сжала рукояти кресла, подалась вперед. Да, я поведу людей за собой и нелюдей, пусть преклонятся перед силой, не моей, мне преклонение не надо, это все сила Господа будет, все свои предстоящие подвиги я посвящу ему! Он - моя жизнь и я отдам эту мощь в его честь. Да, пусть так и будет! Да!

Да?

Я закрыла глаза так сильно, что в них заболело и проступило белое. Мне было все равно, что сейчас подумают обо мне эльфы, забылись дневные приключения с платьем. Я подняла голову к потолку, за которым, я знала, раскинулось небо. Не глядя я нащупала четки и сняла их. Разум мешал мне принять решение, подводил меня, зрение тоже. Я хотела избавиться от них, сколько могла. Пелена скрыла мои глаза. Шепоты, что неуловимо витали по комнате, неслышимые остальным, облегченно разом вздохнули, прошелестели в моих ушах. Теперь мне проще было слышать их, хоть я все еще не понимала ни слова из их свистящей и шелестящей речи. Пусть. Я направила свой взор примерно туда, где сидел кузнец. Я сказала чуть хрипло, сама не слыша себя:
- Я... я удивлена очень, что разговор с госпожой Ариеналь поменял Ваше мнение, господин Лерандис. Мне многому можно у нее научиться, я уверена. Ваше предложение очень заманчивое, но одно меня тревожит. Меня не волнует моя жизнь и смерть совсем, тревожит другое в той клятве, что Вы предлагаете мне заключить. Тот, кто поручится за нее, кто надзирает за нами. Сейчас я не вижу, но амулет, что Вы принесли, несет темную печать на себе. Я не боюсь за свою жизнь, мастер, но я боюсь за свою душу и чистоту посоха. Скреплю себя непонятными узами и что мне достанется в итоге? Что унесет от меня моя смерть? Пожалуйста, расскажите поподробнее о Черном Архоне и клятве, что Вы хотите мне предложить. Развейте мои тревоги, прошу Вас.
Если господин Лерандис задумал меня обмануть, то его слова сейчас не выведут меня из этой паутины. Но мне нужны были его слова, хотя бы если не ради истины, то ради того, чтобы потянуть время, чтобы очистить горячую голову и услышать глас, что выше меня, принять решение правильно, с верой. Ну и к тому же, до сих пор у меня не было причин сомневаться в словах эльфа. Он показал себя прямолинейным и честным, уравновешенным и открытым. Может его слова действительно развеют мои сомнения и я сделаю этот шаг, что обязательно изменит мою жизнь и суть.

Серый эльф, как ему и было положено, связывал в себе белое и черное, светлое и темное. Вот только он не размешивал их, как художник смешивает цвета на палитре, в нем и то другое было отточено до изящества и сплетено вместе, как нити в покрывале над его душой. Приверженность труду, мужество, честность, верность, а в той же мере и богохульство, отрицание света, низведение добра. Душа его была красивой и холодной, в какой-то мере она была противоположностью моей.
Я слушала, как эльф поносил Господа, низводя его ниже человека, сравнивая Его с мошенником и насмехаясь над Его Сутью. Как он восхвалял черных эльфов, про коих я была наслышана мерзостей, и их творение. Как он обвинял меня в безверии и погоне за силой. Мне впору было вспылить и обрушить на него свой праведный гнев, как мне и завещано Господом, но я только улыбалась. Даже не смеялась, просто улыбалась кончиками губ, наверное, мой наряд влиял на меня и улыбка у меня получалась утонченная и нежная, какая мне совсем несвойственная. Она становилась все выразительнее, но спала, стоило эльфу закончить свои обвинения и когда я принялась за ответ. Я помолчала немножко, не думая над своими словами, нет, я уже знала, что скажу, я провела минутку, молясь Ему и прося у него прощения за слова глупого эльфа.

- Такая вот у Вас вера, мастер Лерандис, да? Не в богов, а в людей и поделки, что они творят? Все, что Вы говорите - так... разумно, так следственно. Одно истекает из другого и красивый мир встает перед глазами. Где эльф есть суть поступков, а вещь - его мера. И ведь это даже красиво немножко. Мир без богов, представьте, да? Где никого над нами, лишь небо. Мне мерзко сейчас говорить такое, но я много мерзкого совершила, я не боюсь. Боги - лишь чуть более сильные создания, посильнее могуществом, чем люди, эльфы или драконы. Всему придать цифру, всему назначить место. Прочертить в небе дугу, по которой ходит солнце, заменить его на еще более круглое и правильное. Порядок, порядок. Стройный мир. Ужасный, отвратительный. Мир, где над человеком нет меры - это конченый мир, это конец. Неужели Вы в таком живете? Мне трудно это представить. Не понимаю, что сдерживает тогда Вас от ужасных поступков. От того, чтобы просто отобрать у меня посох. От черных секретов работы над металлом. От поклонения силам, что дадут Вам больше всего в ответ на Ваши мольбы. Я не понимаю, что Вас останавливает.

Боги выше, чем Вы думаете. Сложнее. Страннее. Если пользоваться только умом, то и за сто тысяч лет Вы и на шаг не приблизитесь к их пониманию. Избородите весь Альмарен, небо и море - и все равно не поймете правды о Богах. Они специально объясняют себя просто для нас, становятся похожие, но на деле... И я сейчас радуюсь, господин Лерандис. Хоть это и греховное, я знаю, но я ликую, потому что Вы сотни или тыщи лет корпите над знаниями, а я, глупая, и двух десятков лет не прожила, а уже понимаю богов больше Вашего. Знаю, Вы мне не поверите. Но я видела. Я видела! Я знаю. Особое, необъяснимое, ведущее меня за пределы сознания, разума, числа и слова. Если однажды я пойму Его... Я встану туда, куда прежде и не помышляла ступать.

Я сама себя перестала понимать немножко, но чувствовала, что говорю правду. Шепоты надо мной взволновались, зашевелили мои волосы легким ветерком. Однажды я пойму, что они мне шепчут. Мне очень хотелось бы не потерять разум, когда это случится.

- Вы правильно сказали все, я нахожусь в соблазне силы. Я простой человек, склонный к порокам и мне это не чуждое совсем. И я приняла решение. - я встала, мои глаза сияли - Я соглашусь на Ваше предложение. Я запятнаю себя договором на артефакте, что исполнен черными созданиями и свяжу себя и этот посох клятвою, точно такой, какую Вы мне предложили. Я понимаю, Вы решите, что я поддалась соблазнам и мне не переубедить будет Вас. Но тут дело в другом. Я думаю не о себе, мои мысли и поступки никогда целиком не мои. Я никогда не принадлежала только себе и всегда поступала по велению Господа. Он немало отнял от меня, глаза и человечья душа - не единственные мои потери, но каждое лишение в итоге вело меня ближе к его пониманию. Я предчувствую еще большее лишение от нашей с Вами встречи и внутренне ликую от того, что это мне сулит.

Я посмотрела в глаза эльфу и протянула ему руку. Сомнения исчезли из моих глаз, а вместо них появилось сияние. Мне не победить эльфийский оплот разума своими кривыми словами, что идут из сердца. Я покажу этому эльфу, я объясню ему поступками, что я имею в виду, через наш с ним договор он прикоснется к Божьей сути. Может быть этого будет достаточно, чтобы сотрясти его уютный мирок умных книжек и красивых вещей, который он выстроил вокруг себя. Может он поймет то, что мне ясно, как Божий день.

- Вы думаете, что испытываете меня, я знаю, но мое испытание назначено Другим. А вот Вы тоже сейчас в испытании, мастер Лерандис. Пожмите мне руку и я покорно последую за Вами, чтобы исполнить ритуал.

Вещи не важны. Жизни не важны. Даже поступки не так важны. Важна вера и я не могла позволить ей больше шататься во мне. С верой самая черная грязь однажды заблестит лучами истинного света. И с верой у меня отступил всякий страх.

Отредактировано Анастасия (27-01-2021 22:05:54)

Когда мастер Лерандис принялся говорить на черном языке, который без сомнения был язык поганых черных эльфов, мне стало сильно не по себе. Я не боялась совсем, потому что страх мне неведом, когда Господь направляет меня, но все это происходящее было выше меня, сложнее, больше. Я себя чувствовала, будто я в сказку какую или былину попала, только вместо богатыря какого, тут скромная и маленькая я стояла, которая никак не могла осознать происходящее. Слишком быстро это все случалось и я была не готова! От этих мыслей голова моя кружилась и я оперлась о стол тяжело, стараясь не подать виду и сдерживая желание крикнуть "Остановитесь, постойте!". Я не кричала. Я должна была стать выше себя самой и моя речь, которую я обличительно произнесла, силы мне давала достаточно.

От всех этих переживаний, мне было сложно за речью мастера Лерандиса уследить, он говорил очень сложными словами, которые заплетались друг с другом в моей голове, как сучья в буераке. Меня сильно знобило. Это было мое испытание от Него и я собралась, сколько могла, даже перестала за стол держаться. Мастер-кузнец все говорил и говорил, а я вдруг вспомнила подземелья Школы Магии в Гресе, где когда-то лишилась зрения. Сейчас меня очень похожие чувства одолевали. Ощущение, что я преклоняюсь и отдаю часть себя злому и грязному, чтобы самой не предать Свет. Это ощущение казалось мне неожиданно приятным, очень странно, но в своем бессилии перед обстоятельствами я находила какую-то новую свою Силу и уверенность, ведь в этом ужасном обряде меня вела Его воля. Я абсолютно внутренне понимала, что это больше не моя жажда власти и силы говорит во мне, нет, я была во всем слугою и подчинялась. Я всё делала правильно. Всё делала правильно! Эта мысль мне так понравилась, я так увлеклась тем, что творится внутри меня, что я даже пропустила часть слов мастера Лерандиса и, спохватившись, начала слушать внимательней. Но было уже поздно, он лишь сухо закончил свою большую речь словами про мою смерть и замолчал. Я не знала, что мне делать, когда жуткий глаз черного камня сменил свой цвет.

Я решила, что пришла моя пора произнести часть клятвы. Но я точно не смогла бы повторить все, что сказал эльф! Как мне надо было поступить? Я переживала, что если я начну вопросы задавать, то весь ритуал поломаю и умру прямо на месте. Я не боялась смерти совсем и эти угрозы в клятве мне казались незначительные совсем. Что есть моя жизнь перед волей Господа? Но я не хотела подвести Его. Страх никогда не был хороший спутник и я принялась быстро говорить просто то, что думаю, не дождавшись, когда эльф продолжит свою речь.

- Я клянусь следовать сказанному сейчас Лерандисом Инра... Инланаром во всём и всегда до тех пор, пока это в моих силах, разуме и воле, с того момента, как он исполнит свою часть клятвы. Аминь. ... Такова моя воля. - последнюю фразу я добавила поспешно после паузы, вспомнив, как закончил свою речь эльф.

В глазах у меня не потемнело и громы не грянули, но мне стало сильно холоднее. Может, я отдала и часть своей души? - подумалось мне. Это была глупость, ведь душу я отдала уже довольно давно, с полгода назад. Я стояла, сама не своя, и с трудом слушала мастера Лерандиса. Отчего-то я почувствовала себя, как рабыня, проданная в рабство. Как будто меня использовали. Может, так и было, и меня это, наверное, устраивало. Мне стоило труда, сосредоточиться на чужих словах, но я все равно ответила на них.

- Поднебесные создания склонны ошибаться, а Господь непогрешим. Нельзя ставить ошибочное выше непогрешимого. Я начинаю понимать Ваш мир, мастер Лерандис, и, может быть, смогу ответить Вам Вашими словами, чтобы Вы меня поняли совсем, вот только... - я устало прикрыла глаза, в голове гудело. - ...я немножко не могу сейчас вести беседу, извините, мне надо обдумать, что Вы сказали. Скажите, что еще нужно от меня. Я сделаю это, а поговорим мы давайте вечером, я леди Ариеналь очень охотно послушаю, она мне интересная.

Я выслушала напутствие мастера Лерандиса молча и лишь кивнула. Я не знала, что значил его жест с рукой на груди, но указание эльфу Вессану было однозначное и я сразу поняла, что общение сегодняшнее законченное. Я этому рада только была и согласная. С небольшим колебанием я оставила подле большого стола свою тяжкую ношу, и посох, и слитки и лишь сказала напоследок:
- До свидания, мастер Лерандис. Храни Вас Бог.
С советником Вессаном я тоже распрощалась у выхода из дворца, рассказав ему, где я расположилась. Лишь пройдя какое-то время по мощеным улицам города, я наконец-то осознала, что осталась одна и приключения этого дня позади. Я устало сгорбила свою спину, не привыкла я к каблукам. Мне было не до красот вокруг, я старалась лишь не заблудиться и побыстрее добраться до места, где я ночевала. Эльф, что встретил меня вчера, поздоровался со мной и проводил взглядом, но ничего не сказал. Лишь когда я поднялась обратно, я вспомнила, что не заплатила ему за еще ночь постоя. Ладно, это все земное. Мысли мои были заняты другим.

Много позже, уладив заботы, я лежала в роскошной мраморной ванне, и незряче глядела в потолок своими белёсыми глазами. Четки лежали неподалеку, а всплески воды шептали мне в ухо неразличимые слова. Я думала обо всем и ни о чем конкретном. Много неправильного произошло сегодня. Например, я плохо слушала клятву мастера Лерандиса. Что он говорил? Нельзя посохом эльфов серых убивать, это ладно, а что еще? Права на ошибку у меня ведь нет совсем. Или вот эльф меня попросил тайну беречь. А как? Я же тайны беречь ужасная помощница, я всегда всем правду ляпнуть могу! Зря мастер Лерандис мне доверял в этом деле, затеяв что-то сложное.
Я могла совсем точно сказать, почему он так поступил, заключил эту клятву. Это воля Господа была, это Его творение. Эльф не хотел такого, вот только против судьбы нельзя пойти и теперь он связанный со мною страшной клятвой. Ладно я свою часть уговора не исполню, он ведь тоже ошибиться может, он риски, выходит, взял себе. Еще и эти тайны. Я была уверенная абсолютно, что мастер Лерандис какую-то игру вокруг посоха ведёт. Наверняка игру длинную, может быть длиннее моей жизни. Что моя жизнь? Я может, завтра уже умру, отдав Богу душу за Его славу. А эльфы тыщи лет живут, они сильно наперёд думают. Только вот сообразить, какая именно эта игра, а уж тем более ей поперечить, это я никак не способная была, нет во мне такой мудрости. Ну и ладно, это не страшное было. Ведь меня вел Господь, а значит все происходящее во благо Его. Верно?
Я подняла из воды свою тонкую руку и осмотрела её. Столько она испытала ожогов и жутких ран, а теперь на ней не видно ничего. Черная часть меня шевелилась внутри постоянно, хоть я и держала ее железной хваткой. Мне не нравился вынужденный голод, вынужденное заточение моего зверя внутри. Все мои черные беды, мои сомнения и вопросы оставались внутри меня и тлели чёрными угольками. Господь избрал мне странную судьбу в служении Ему, видимо мне под стать. Превратил меня в зверя, лишенного души, в то, что я ненавидела больше всего, отобрал у меня мой дар огня. Я видела это не как наказание, а как испытание, но к чему оно? Лишил меня зрения. Зачем? Я не жаловалась на тяготы, хотя, Бог свидетель, их выпало мне немало, я никогда не жаловалась. Я шла вперёд без устали, с горящими глазами. Но вопросы все копились внутри меня и копились и мне было непонятно, шепоты воды вокруг урезонивали мои сомнения или пробуждали. Теперь вот, например, я получила награду или еще одно испытание? Что ждёт меня от этого посоха? Это все было так сложно. Я со вздохом ушла под воду с головой, стараясь скрыться от темных мыслей. Мне нужно было помолиться. Молитва всегда меня успокаивала и утешала. Всегда. Я все делаю правильно. Я все делаю правильно. Я люблю весь мир и всех людей, а больше всего люблю Его, а Он любит меня. Так было, есть и будет. Аминь.

Еще позже, я ходила по комнате туда-сюда в раздумьях, шлёпая босиком по дереву. Прочитанные молитвы действительно помогли, вернули мне присутствие духа. Теперь я могла подумать о предстоящем разговоре. Я вытеснила из головы все мысли о посохе, о том, когда я получу в свои руки Великое могущество. Может через десять дней, а может и через десять лет, кто этих эльфов знает, а может и никогда. Сейчас другое насущное. Я подбирала слова, чтобы переспорить упрямого безбожника-эльфа. Конечно, моей мудрости на это недостаточно было. Но я знала, что права, а значит мне всего лишь нужно, чтобы Господь помог мне неправду обличить, а правду вперед вывести, тут не мудрость нужна в словах, а вера, вера в Господа и свои силы.
Чем больше я думала о мастере Лерандиса, тем больше понимала, какую хитрую позицию он избрал. Ведь он во главе всего поставил себя, плюя и смеясь над Богами и прочими. А если он сам себе источник и правды о мире, и сути, и знаний, и мысли, и веры, то это шатко, глупо и неправильно, но к такому бастиону снаружи подобраться трудно! Его быстрее изнутри размоет вода сомнений. Но мне хотелось удачный штурм совершить и во мне зрели не прямо вот мысли, а скорее понимания, как с мастером Лерандисом говорить можно было. Надо было разговор на его языке начинать, что мне было трудно очень, я его плохо понимала, такой язык, где от Господа ничего не зависит. Я заранее перед Ним извинилась, потому что мне наверняка придется богохулия выслушивать и, кто знает, может быть что-то плохое и сказать. Это все только во благо я затевала.

В этот раз я положила, что меня пригласят во дворец снова и ждала этого приглашения у себя с нетерпением. Я не ела и не отдыхала, поместив себя в состояние горячности мысли, знакомое и близкое мне, трудное, но позволяющее мне стать чуть ближе к Господу. Я ждала.

Отредактировано Анастасия (11-12-2021 17:22:40)

Прошло время. Я вновь сидела в богатой комнате с оружием на стенах и столом, похожим на деревянную скалу. Ящика с посохом при мне больше не было в этот раз, а одета я снова была в свою любимую рясу, привычную, была она выстирана до чистоты, отутюжена эльфами и даже подшита по ободранной оборке. Я смиренно сидела перед мастером Лерандисом и прочими присутствующими, с кем уже успела поздороваться, одинокая и маленькая под их взглядами. Я много думала то время, что мне было отведено перед приглашением на очередной визит, так много, что у меня до сих пор немного болела голова и шепоты витали под потолком, шумя, как ночной прибой. Я решила, что оставлю вопросы о посохе в стороне, сосредоточившись на главном для меня сейчас, на беседе о вере и Боге. Мастер Лерандис все равно расскажет о своей части сделки тогда, когда сочтет правильным.

- Еще раз спасибо, что вновь приняли меня так быстро, мастер Лерандис. Перед своей речью я лишь попрошу Вас о стакане воды. Так вот, да. Я хотела бы подобрать нашу беседу там, где я её бросила в прошлый раз. Там мы вновь говорили о Боге. Я думала много, думала честно, хотела проникнуть в Ваш мир, господин кузнец Алмазной Лиги. Чем больше я думала, тем меньше всё понимала. О чём мы спорили с Вами? Что было камнем нашего преткновения? Мы согласны, что не согласны, и только. И я поняла, что мне больше нельзя спешить в ответах, не задав Вам вопросы. Я чувствую, мастер Лерандис, что мы просто идём к одному ответу разными дорогами и я взмечтала понять Вашу. Я буду говорить и умоляю Вас поправить меня, если я ошибаюсь в своих видениях. Что ж.

Мастер Лерандис, Вы согласны, что мир создан Богами? Вы согласны, что хорошее и доброе создано Имиром, а плохое и злое создано его братом? Вы согласны, что Имир был предан и одолел своего брата, и одолеет снова, буде потребуется? Вы согласны, что у Господа есть план для нас всех?
Правильно ли я понимаю, что Вы отбрасываете важность добра и зла, принимая их лишь инструментами в своей работе, как молот и клещи? Стремление ни к одному из них не есть Ваша цель и Вы возьмете сколько надо из обеих чаш, темной и светлой, если то потребуется? Тогда есть вопрос, что Вы ставите целью себе и всему роду людскому... то есть эльфийскому? К чему Вам стремить свою душу? Вы ведь верите в душу, мастер Лерандис?

Мне было странно задавать свои вопросы. Это как спрашивать, верит ли человек в Солнце, Луну, демонов и айрес. Но я уже поняла, что мне поздно бояться выглядеть глупой, а серые эльфы смотрели на свет совсем не так, как Гресские крестьяне. Там тоже находились безбожники и вероотступники, но их заблуждения не были такие... исконные. Это словно с какими-нибудь существами мифическими говорить, вроде драконов, которые все по-своему думают, не по-людски.

Еще мне важно знать, откуда Вы берете истину о мире? Откуда знаете, что хорошо или плохо, что правда, а что нет, если Вы не ищете ответ у Господа?
Я смиренно замолчала, ожидая ответа.

Отредактировано Анастасия (22-12-2021 21:57:01)

Леди Ариеналь оказалась прекрасна собой, хоть глаза у неё были страшные, ну да я к такому привыкла уже у серых эльфов. Мне осталось только порадоваться, что я в своей любимой рясе сидела, а не в этом холёном платье, которое купила. В нём бы я совсем жалко выглядела на фоне эльфийской жрицы, как деревенская простушка, дорвавшаяся до шелкового отреза и сварганившая себе одёжку "не хужее городской". Коровой, проще говоря. Так что лучше пусть я ненакрашеная остаюсь и неухоженная, зато честь блюду и Гресские корни свои, так во мне уверенности гораздо больше оставалось и праведности.
Мне было интересно, чью сторону леди Ариеналь займёт и как она вообще себя вести будет. То есть понятное дело, что сторон у нас как бы и нет, все мы одно дело благое делали, но вот мастер Лерандис, например, как я уже понять успела, очень высоко ставил свой род эльфийский, выше всего, себя и богов. А что было для леди важнее, Бог, которому она служила, или её народ? Такой вопрос мне глупый казался, ведь как можно ставить что-то выше Господа, если ты его служительница верная, но он всё же у меня в голову приходил, когда я в глаза жрицы чёрные смотрела. Как ни крути, а в жилах серых эльфов чёрная кровь тоже есть и доверия им полного я не обрела.
Эльфийку по имени Ниамат я вообще старалась не замечать никак. Она мне совсем неинтересная была и не нравилась мне.
Эльф вопросы мои отмёл и много говорил, говорил поначалу правильное, а леди Ариеналь его поправляла мягко. Я слушала и кивала понятливо и осторожно, даже когда он не то начал говорить, мысли и ответы мои гнездились и роились, комками складывались друг на друга, желая выбраться через мою речь, но я ждала. Лишь когда эльф ляпнул, что Господь боится воли людской, я не удержалась и фыркнула, чуть не рассмеявшись почтенным эльфам в глаза. Это невежливо было и неправильно, но сдержать себя у меня сил не нашлось. Уж больно это забавная глупость была! Но я постаралась себя в руки взять и начать говорить рассудительно и по порядку. Начала я с извинений.
- Прошу меня простить за мое нерассудительное поведение, я глупа и несдержана. Я обязательно помогу леди Ариеналь чем только смогу в поиске утраченных святых слов, вот только я эльфийский язык совсем не знаю, а так грамотная, да, нас учили Всеобщему, хоть я редко на нем читала. Может быть правильно мне будет съездить в Грес? Там тоже есть библиотека большая и томов тыщи, а еще там хранитель книг хороший очень дедушка, я его знаю. А леди Ариеналь со мной может съездить, я её с почтенным Пахомием познакомлю.
Я замолчала. Воспоминания о Гресе отвлекли меня, но в то же время и позволили немножко мешанину слов в голове привести в порядок. Шепоты под сводами помогали мне в этом. Я думала о великих битвах прошлого, о которых я вообще, получается, ничего не знала. Кто виноват был в катастрофе прошлого? Юстинель или демон этот противный? Правильный ли это вообще был вопрос? Я не знала. Я молчала и вертела четки на своей руке. Мысли текли. Наконец, я заговорила. Мой голос опустился на полтона ниже.
- Прежде всего я хочу Вам указать, мастер Лерандис, на то, что вижу несомненной ошибкою и ересью в Ваших словах. Вы сказали, что Боги боятся воли людей. Какие-то мелкие боги - может быть. Но не Он. Он и дал всем эту волю при создании, разве Вы забыли? Он её дал, чтобы каждый решал за себя, а он любовался, радовался и горевал сообразно поступкам нашим. Господу нечего бояться. Он - Победитель, Создатель, в мире всё его, всё и так принадлежит ему, даже жизнь и воля его брата. Он никогда не отступал, не проигрывал, не ошибался. Вы говорите, что служители Господа не имеют выбора. Откуда Вам знать? Леди Ариеналь может быть стесняется Вам сказать, или что-то, не знаю, но посвятить свою жизнь чему-то, посвятить без оглядки и всецело - это самый сложный выбор. Мне видится, что мужчине трудно понять, каково это - отдать себя. И воля у нас есть. Она испытывается каждый день и Вам трудно понять насколько трудно оставаться чистой, оставаться верной и всегда стараться поступать правильно, ставить свою волю в унисон с Его волей. Вы думаете, что жрецы не принимают решений? Вы ошибаетесь. Лично я принимаю их каждый Божий день.

Я взяла паузу, чтобы успокоиться и перевести свои мысли с одного на другое.
- Но это ладно. Что же до других Ваших слов - здесь мне сложно ответить, но я попробую. Вы говорите о познании. Познание, познание. Я не понимаю. Вы говорите, что посвятили свою жизнь ему, что это для Вас не просто способ достичь просветления, а цель сама в себе. Но почему Вы выбрали такой сложный путь, такой неправильный?
Возможно, эльфы не знали, но я сама учёная была и о познании ведала. Ведь есть два способа образованной стать, светлый и тёмный. Тёмный - это к магам в обучение поступить и у них всяким темным искусствам богомерзким учиться и ложным вещам. Я снова коснулась чёток, вспоминая, как хотела сжечь хранилище неправедного знания. Когда-нибудь я преуспею. А светлое же знание преподается в высших учебных заведениях церкви, всех видах studium generale, в том числе и монастырская школа, где я училась и недоучилась. Там преподается правильное и истинное видение мира и только там можно понять о познании. Поэтому эльф не ожидал, наверное, но я могла ему ответить, пусть и косо-криво.
- Всем ведь известно, и эльфам тоже, что Господь есть "первый двигатель", "форма форм", энтелехия и монада всего. Раз так, то и любое познание необходимо вести от этой мысли, потому что любая материя имеет Бога в своём начале и конце, а значит и каждое рассуждение о любой вещи и сути, о душе, о любви, о траве и земле - всё это приводит к Богу. Правильно? Как же Вы собираетесь что-то познавать, если Господа не ставите и в грош, да простит Он меня за такие слова?
Вы говорите пример, но это пример истинного кузнеца, того, кто связан с созданием вещей. Вы говорите - эльф создал, это всё целиком его творение. С чего Вы взяли? Эльф придал форму, дал труд, приложил инструмент. Но откуда взялась суть этой вещи, как металл обрёл силу и свойства? Эльф не создавал металл, не создавал силу, что была заложена в нём. И уж тем более не дано ему познать эту вещь. Если учитель сделал из ученика великого музыканта, может ли он говорить, что он создал великого музыканта, что великий музыкант - целиком его творение? Понимаете, про что я говорю?
Но это в любом случае ничего не объясняет, мастер Лерандис. Не говорит о познании. Вот крестьянин посадил семя в землю и выпестовал дерево. Создал ли он его? Неважно, Бог с этим. Но уж что он точно не сделал, так это не познал дерево, несмотря на все вложенные труды. Он не знает ни как оно живёт, ни что оно есть в своей сути. Ответьте мне, что есть познание в Вашем понимании? Вот бокал у Вас стоит. Что значит его познать?

Я была уверенная, что загнала эльфа в тупик и была в душе очень довольная собой. Ведь совершенно невозможно познать вещь, выделить её суть и начало, и при этом не сказать о Господе ни слова, не вознести ему хвалу. Оставалось лишь надеяться, что я всё сказала понятно и разумно, потому что я, если честно, и сама немножко в своих измышлизмах запуталась. Ну и я еще боялась, что мастер Лерандис просто в очередной раз отбросит все мои вопросы и опять начнёт говорить, что Боги трусливые и глупые, а война - это плохо.

Первой на мои доводы высказалась девушка-эльфийка, которая мне не нравилась. Ну как я и могла подумать, она ничего умного или правильного не сказала, глупость одну. Посмотрите на неё. Если ей не нравлюсь я и своё место, если она вечно недовольная прислужница мастера Лерандиса, то она, получается, своей фразой и саму себя клеймила. Можно было бы её слова мимо ушей мне пропустить, но я ответила тихо:
- Больше всего обожают говорить о рабстве рабы.
После этого я стала внимательно слушать умных эльфов.
Увы, умными они казались недолго. Если я скромно молчала, когда мастер Лерандис, говорил, что Боги ничего не создавали, только ёрзала немного на стуле и губы жамкала, то уж на упоминании Проклятой Матери, я не смогла как в прошлый раз молчанием отделаться, а хлопнула по столу со своей могучей силой оборотня и воскликнула, вскочив со стула:
- Ересь!
Но потом смогла взять себя в руки и зверя своего внутреннего, яростного подавить, чтобы слова кузнеца дослушать. Барабанила при этом, думала, что бы ответить. Думала не столько головой, сколько сердцем, которое стучало яростно, словно я в бою билась. В горле пересохло, захотелось воды. Слова про айрес и демонов я слушала уже полуухом, погруженная в мысли, но все же ответила прежде, чем мастер Лерандис перешел на другую тему. Ответила я хрипловато.
- Вот из-за такого я и просила Вас, мастер, ответить на мои вопросы прежде всего. Ваше видение сущего такое непонятное, странное, неправильное. Я уже встречала похожие заблуждения у людей всяких, но никогда в таком сочетании. Я бы отмела их сразу, но раз мы умную беседу ведем, а я Ваши слова уважаю, я их попробовала через себя пропустить, чтобы найти слова ответа. Да. Вот, что я думаю.
Вы говорите, что мир создали не Боги. А потом говорите, что мир создала Проклятая Мать. Как же так? Она ведь по вашему разумению тоже Бог, правильно? Потом Вы говорите, что Святую Невесту создала Проклятая Мать, а уже сама Игграсиль создала жизнь и всё живое. Тоже получается, что Игграсиль у Вас - создательница, а словами прежде Вы это отрицали. Я не понимаю.
Слова эльфа объединяли в себе сразу несколько больших ересей, с которыми давно вела борьбу церковь. Идеи, что Игграсиль породила жизнь и происхождение самой Девы - большой диспут. Мне не впервую было слышать такие слова, но впервые их говорили мне так резко, без оглядки всякой на Господа. Мол он тут и ни при чем совсем, просто рядышком был, свечку держал. Про участие Проклятой Матери в Сотворении - это разговор такой, за который легко можно лишиться сана, а то и чего похуже. Страшная и сложная тема, доступная лишь большим церковным чинам для понимания. Но что мне было терять? Я уже грешница, как и было на мне написано.
- Я Вам скажу взгляд Гресской церкви на такое и свой собственный, не ради спору, а чтобы Вы понимали, откуда я смотрю на свет. Я понимаю, что Вы, может быть, про такое видение и не слышали вовсе у себя в каменном городе. Самое неправильное, что Вы сказали - Проклятая Мать не рождалась. Это и есть Хаос, другое его имя, первородный и чуждый для человеческого понимания. Она не может создавать. В Хаосе много материи, вещества, силы и энергии, но нет начала и конца, нет течения и движения, сути, жизни и души. Это великая сила, но такая, какую мы бы назвали мертвой. Она не мертвая, лишь потому, что никогда и не жила, понимаете? И не может жить. Но даже в ничто может стать что-то. Возможно появление чего-то только тогда, когда единомоментно с ним появляется и его противоположность. Имир и Рилдир. Они соединенные дают ничего и до своего рождения и после, поэтому Хаос их допускает. Но, родившись, они уже создают суть начала. А где есть начало, будет и конец. А значит между этим есть жизнь. Так оно появилось.
Я взяла небольшую паузу, горло охрипло. Покивав самой себе и шепотам под потолком, я продолжила.
Имир сокрушил мать, потому что для развития жизни ему нужно было сокрушить пустое ничего Хаоса, придать материи, что бестолку кружилась в пустоте, смысл. Это не была битва. как сейчас, когда рыцарь дракона повергает, это была битва сутей и смыслов. И когда Хаос кончился, мир обрел начало и конец, обрел понимание времени и тленности. В этом мысль о свержении Проклятой Матери и создании Альмарена, понимаете? Да, Господь, может быть и не лепил руками горы и долины, я не знаю того. Но его акт, его действие, породило начало из ничего, и придало всему смысл, суть и первопричину.
Оттуда же и родилась, как антагония пустоте Ничего, основа жизни, Святая Невеста. Вам надо почитать Святого Луку, его труды. Он очень умно пишет, только сложно, я сама его не поняла, мне объяснил брат Да... неважно. Просто подумайте, Господу досталась Игграсиль. А что досталось его брату, ничего? Или Ничего с большой буквы? Что еще родилось из морской пены, закончив цикл перерождения? Плюс и минус, мастер Лерандис, помните, я уже говорила такое.
На самом деле здесь я отклонялась от канона церковного. Тёмная Сестра - тоже ересь и Святой Лука очень мудро обходил это знание, хотя все равно едва избежал аутодафе. Но я сейчас говорила свои слова, глупые и неправильные, рожденные в глупой и неправильной голове, потому что только их и надо было мне говорить.
- Поэтому Господь и создатель. Он заложил во всё начало, заложил сам путь. Всё течёт единым способом туда, куда уготовано и лишь живые создания тешатся свободой своей Воли, но лишь потому, что так Господь захотел. Ох, я что-то много сказала. Я прервала Вас, мастер Лерандис, Вы что-то еще сказать хотели?

Я дослушала речь эльфа до конца. Потом сидела, какое-то время, думала. С чем-то в мыслях соглашалась из этих слов, с чем-то нет. Лерандис говорил как кузнец, создавание предметов, накопление опыта предков. Я думала как жрец, искала душу, веру и первоосновы. Но я не могла никак объяснить эльфу главное, не могла пока и самой себе назвать суть нашей препоны. Очень сложное это дело - дискутировать, я к такому не наученная совсем. Но я все же начал говорить. Пусть будет, что будет, а вера приведёт меня куда надо.
- Да, я ограниченная и глупая. Я это знаю и не скрываю. Но если смотреть широкими взглядами, то все мы ограниченные и глупые. Просто я больше Вашего. Но вот что я наблюдаю в Ваших словах, мастер. Вы говорите - Господь создал ноль. Вы говорите - Проклятая Мать породила мир. Вы говорите - без воли эльфа из прошлого не появилось бы никогда этого посоха. Вы говорили еще много утверждений. Но ведь они все - лишь Ваша вера, мало чем отличающаяся от моей. На чем она стоит, эта вера? Слова Ваших наставников-эльфов? Внутренняя уверенность? За моей верой стоят тысячи святых людей, тысячи праведных войн и слова самого Господа, которые он ниспосылал праведным своим слугам. Мы с Вами в этом ничем не отличаемся по сути, просто Ваша религия - она менее устойчивая и живет, как мне думается, лишь потому, что сами эльфы долго живут.
И в чем же заключается Ваша вера? Да, в людях. Что живущие созидают, что они развивают все. Что познание и все хорошее следует из труда людского, само по себе, лишь их волей, так? Это хорошая мысль, очень достойная и правильная тем, что честный труд, он принесет тебе праведность и любовь Господа. Это известное. Но честным трудом Вы не объясните всё. Все наши знания - это лишь открывание законов миропорядка, заложенных в него при рождении. Мы не создаём знание, мы лишь открываем его. И как открываем, так же и закрываем. Посмотрите на этот посох. Эльф создал его, а теперь кто разгадает как? Вы? Еще два создания на всем белом свете? А сколько еще знаний утеряно? Несчислимые тысячи лет есть этот мир, а познание многого не приходит эльфам, не приходит людям. Мы топчемся по кругу, а не движемся вперёд. Где-то яблоки наливаются спелостью, а где-то деревья чахнут и люди трут затылки, не понимая, что они сделали не так. В одном месте великий мудрец открывает правило мироздания, а потом он умирает и другие глупцы поносят его и предают забвению, говоря, что мир круглый или еще какую глупость. Изучая материалы и металлы Вы, может быть, и пройдёте вперёд, мастер, но мир не пройдёт вслед за Вами. Истинное познание доступно лишь Господу. История тысячи тысяч людей и эльфов до Вас говорит - слабоваты мы умом целиком осознать Бога. Так что да, у меня очень ограниченное понимание познания. Как и у всех нас. И это просто надо принять. Истина доступна лишь в вере, а не в умных книжках и не в алхимических зельях.

От такого количества слов у меня в голове все мешалось и путалось. Эльф был мастер словами вилять, словно швея иглой и шить свое, грубое и холодное полотно. Я мастерица в таком не была. Мне не выдать было за раз столько умностей. И я хотела опять возразить и там и тут, и обвинить мастера Лерандиса в ереси и глупости. Только какое дело, в голове моей и так с самого начала была победа, которая не девалась никуда. А больше я своими резкими словами ни в какой другой голове победы бы не достигла, это мне понятно стало еще в ранних наших беседах. Нет, мне хотелось попробовать кузнеца победить на его поле и я замолчала. Главное оставалось одно, то что я сразу назвала - найти противоречия, понять чужое мнение. Я этого и стала стоять, стала думать, не роняя слова. Жаль, что держалась я недолго и обвинения из меня все же полились, как из разбитой чашки, не способной держать воду.
Заговорила я не сразу, расцепив влажные от усердного мышления руки:
- Я не знаю, что такое эксперимент, хотя вижу, что это для Вас что-то важное. Вижу, на чем стоит Ваша вера, называйте ее как Вам думается. Я вижу ее странной очень. Я начну с конца. Смотрите, истины не может не быть. Как оно есть на самом деле - так и будет истина. Вы говорите - Боги не Боги, я говорю обратно. Одно из этого есть истина. Третьего ведь не дано, да? А было бы дано, было бы то истиной. Правда - она людская, а истина - божественная. Ах да, Вы не любите про Богов. Ну тогда вселенческая правда - это истина или как Вам угодно это будет. Понимаете? Вот Вы утверждаете, что смысла в жизни нету, а Вселенной на нас плевать. Подменили Имира этой самой Вселенной - пусть так. Это Ваша правда и Вы думаете, что это истина. Понимаете? Как бы Вы все равно к истине стремитесь, даже если ее отрицаете. Отсутствие истины на свете - тоже было бы истиной. Тысяча истин, для каждого своя - тоже было бы истиной. Если бы оно так на самом деле было. Хорошо, что оно не так.

Ну и это ладно. И вот  с Вами к первому Вашему переходим. Про доказательства. Я Вам постоянно доказательства привожу, но, Вам они, я вижу, ни к чему, Вы их отметаете. Вы говорите - наблюдение и эксперимент - это Ваша Альфа и Омега, а все остальное истину не принесет. Я не знаю, что такое эксперимент и сказать тут ничего не могу, но звучит это все до смешного нелепо.
Хорошо. Вот давайте раз. Я понимаю, Вы кузнец, Вам ближе земное, ручное, податливое молоту и наковальне, давайте я о нем и начну говорить. Вот вы говорите - мастер открыл закон природы. Например, металл новый нашел в земле. Вот скажите, зачем ему, Бога ради, Вам про него рассказывать? Да еще и с доказательствами? Ладно это серый эльф какой будет. А если гном? Он скорей бороду свою сжует без запивки, чем Вам про новый металл расскажет. И смех Ваш над ним ему глубоко неважный будет. Ну да ладно. Или вот другое. Пусть мастера знаний постоянно открывают законы природы. Как Господь молнии создает или почему листья падают, а иголки нет. И каждый придумывает наблюдение и эксперимент, чтобы рассказать - все именно поэтому, а не по другой причине. Так, да? Как же их дети, внуки и иже с ними переймут эти знания? Вы говорите - надо все повторять. Так таких законов только я Вам тыщи расскажу. Как картошку с репой растить, как избу строить, как магию колдовать. Ладно, пусть все-все законы, наблюдения и эксперименты пишут в одну книгу. Пусть! И теперь каждый с млад лет обязан все эти эксперименты и наблюдения попеределать, чтобы убедиться, что все в книге этой правда, верно я говорю по-вашему? Я понимаю, у эльфов тыщи лет жизни, но у людей столько времени никак не будет, это я так вижу.
Ну и это ладно. Но я все равно не понимаю. Вот вы говорите - доказательство только экспериментом и наблюдением. Наблюдением. Мол, если уважаемый человек Господа слышит, а я не слышу - то ему доверия нету, так? Только и наоборот-то тоже неправда выходит! Сейчас я Вам Вашими же словами докажу. Смотрите, лебеди все какого цвета? Вам любой крестьянин от Греса до Аримана скажет, что белые, как снег. Один такой человек скажет другому - все лебеди белые! А второй скажет - у меня такое же наблюдение, ты истину молвишь. Вот только была я в степях и у кочевых артистов видела лебедя из дальних стран, черного! И получается сразу, что правда этих двух мужчин не истина совсем и наблюдение их гроша ломаного не стоит.  Хотя оно, как Вы там говорили, точное, понятное, эт сетера, эт сетера. Вот и с экспериментом Вашим, точно так же можно поступить, что бы оно там ни было. Истина есть только в словах мудрецов и Бога, вот что я Вам скажу.

Я взяла немножко времени перевести дух. Голова у меня уже гудела от мыслей и даже, думается, жар начался, но это ладно было. Я была жутко довольная собою, что про лебедей вспомнила. Тот лебедь смешной очень был, кстати, с красным клювом. Другие обстоятельства той встречи я старалась не вспоминать.
Ну давайте и дальше пойдем. Я искренне хочу понять, как оно у Вас устроено. Расскажите мне про этот Ваш эксперимент. И давайте его сделаем. Проверим что-нибудь! Убедите меня своими, как это, доказательствами.
А потом давайте проверим больше. Давайте проверим, разная ли душа у оборотней и эльфов. Или где в человеке прячется совесть. Или сколько мыслей уместится в моем кулаке. Сможете? Потому что если нет, то я не понимаю, чем Ваша вера истиннее моей. Я хочу понять, что вообще могут объяснить эти Ваши чудесные эксперименты.

Я успела много раскидать слов, увлеклась, забыв, что хотела прежде познать, а потом отрицать. Это моя ошибка и вина была, но я надеялась, что эльф простит меня за поспешность и разъяснит основы своей удивительной безбожной веры. Я специально не касалась вопросов про Господа, самых важных и нужных, потому что хотела отложить это как главное, иначе мы опять распылимся в обсуждении и главное потеряется в деталях.

Я так и не поняла, что трагичного в поедании бороды именно под кружку Багманского, но я не была гномом и не знала, что такое Багманское, так что мне простительное это было. К тому же это была мельчайшая из вещей, которые я не понимала у серого эльфа. Я устало уронила голову в руки себе, лохматя волосы, потом снова вспрянула.
- Я слышу опять глупость, извините уж меня, мастер Лерандис. Вы говорите, что единственный и главный criterion того, что Вы зовёте "знанием" - это отсутствие эмоции. Приводите при этом набор фраз каких-то, говорите - "я знаю". Не понимаю, что это вообще кому-то доказать может. Я даже не хочу начинать рассказывать, как глупо отделять человека и его наполнение от его же эмоций, это как отделить Бога от души, совершенно невозможное. Это ладно. Но вот, что я Вам действительно скажу. Вы столько говорите о кузнечестве своём, говорите - это знания. Но Вы любите кузнечество, мастерство, правильно? Любите ковать металл и любите оружие, его продуманность и завершенность, Вы любите открывать новое и изучать свойства, чугун любите и целестенит, я же вижу. Если Вы скажете мне в глаза, что совершенно, ни капельки не любите свою профессию ученого, свою профессию кузнеца - я отвечу, что Вы лжец и уйду оскорблённая. А любовь - самое сильное, самое правильное и самое праведное из всех чувств. Значит, всё, что касается ремесла и знаний для Вас по Вашим же словам - это вера, ведь оно преисполнено чувств. Правильно ли я говорю? Это раз.

И, наконец, я спрошу главное, что я вижу. То, что Вы "знанием" зовёте, Вы сами говорите, оно легко неправдой может оказаться. Это лишь убеждение, плавучее и юлящее, не зависящее ни от чего, кроме Ваших глаз, ни от какой константы, ни от Бога, ни от его брата. Что же помогает ему приближаться к истине, а не удаляться от неё? Вы говорите про жар, при котором вода кипит. Любая хозяйка расскажет Вам, что этот жар может быть жутко большой в скороварке, что вода вся свистит и трещит, а горцы расскажут, как моют руки в кипятке, не обжигаясь. И вот откуда тогда знать, что Ваш набор фраз, набор, как бы это, измышлений, Ваш опыт жизни истинен? Просто потому что Вы такое наблюдали? Вы сами сказали, что это к истине не ведёт. Хоть тыщу раз посмотрите, как вода закипает, а вдруг в тыща первый раз она возьмёт и не закипит? Нету истины в опыте, только в Боге. Или Вы скажете, что всё же есть? Как её там найти, господин кузнец? Это четыре.

Я не стала вспоминать, что мастер не ответил на часть вопросов и слов. И так столь много сказано, что аж за ушами трещит. Но я начинала чувствовать расстройство. Мне казалось, что я что-то уже уловила, понимание какой-то религии, веры, что была сильна и требовала крепких ударов, чтобы расколоть её. Но последние слова эльфа мне всё больше напоминали деревенских "мудрецов". Что вся эта "наука" - просто опыт многих-многих лет жизни и кования металла. Нет за ним ничего сакрального. И всё это мастерство эльфов и гномов, умение работы с металлами - просто результат долгой-долгой жизни. Истиной тут и не пахнет. Если я буду тыщу лет ковать всякий металл, то тоже научусь удивительные штуки делать, вот и вся тайна. Но я не озвучивала такие мысли, потому что надеялась, что я просто недопоняла слова эльфа и он не всё сказал, а обижать его просто так было бы неправильно очень. Я распалилась, голова горела, я хотела словесной драки, дебатов на грани и кончике понимания, где обычно и прячется суть. Я надеялась, что мои вопросы направят наш разговор в нужное русло.

- Вас загнали в угол, мастер. Признайте.
Эльфы заговорили на своем гортанном языке странном, все эти "кольнблюфс" и "эльгхине". Можно было бы обидеться, что они так резко от меня отвернулись и специально на язык свой перешли, но я не обижалась вовсе, я наоборот, улыбалась, в душе так точно и наяву немножко. Я поняла, что выиграла, выиграла! Не мог этот эльф ничего мне сказать правильного, вот и ушел от разговора. Я спасибо говорила всем своим учителям в монастыре, что учили меня риторике, а еще шепотам над головою, что вели меня вперед через паутину лжи к Божьей истине. И, конечно же, главное свое спасибо я говорила Богу, я использовала эту передышку, чтобы помолиться.

Конечно, гордый эльф никогда не скажет мне, что проиграл, он и себе, наверное, не скажет. Будет говорить, что "я не поняла ничего" и "люди такие глупые". Я это уже догадывалась. Но мне радостно было видеть, как Божье слово непробиваемо. Тысячи лет люди и нелюди нападают на церковь своими колкими словами, пытаются уличить в лжи, говорят "Господь слаб" или "Он отвернулся от нас" или вообще "Он не существует", представляете? Но все эти нападки разбиваются об истинную веру как волны о мол. Жаль было лишь то, что за всеми умными словами эльфа стояло просто мнение. Докса. Его одного, или его сородичей - не важно. Не было здесь верховной правды, внезапной истины, божественных откровений. Мастер своего дела впитал его мудрость, впитал знания камня и металла, кристалла и стекла. И теперь он мыслит этим знанием, этой мудростью, забыв, что это совсем не самое важное в жизни и истины в куске металла ты не найдешь, сколько его ни куй. Жрица, что спорила с ним, видела это, конечно, но не исправляла его совсем. А может и исправляла, но медленно, по капле в день, по-эльфийски. Ох уж эти эльфы!

Я видела, как эльфы закостенели. Мастер Лерандис постоянно говорил прошлым, жил прошлым. А он ведь самый любопытный, самый прозорливый и искусный кузнец, всегда на грани, всегда ищущий нового. Мне так его представили. Он заигрывал со злом, втянул меня и себя в темный пакт на мерзком артефакте. Он не отворачивался и от добра, пригласил жрицу, принял меня. Плясал между двух огней, надеясь выйти из танца необоженный. Получается, что он прямо отчаянный, если по эльфийским меркам брать. Трудно было себе и представить, что другие эльфы думали, что они собою представляли. Наверное, их в чем-то убедить и за сто лет не получится, я состарюсь быстрее. В любом случае я была довольная, сидела, болтала ногами, прислушивалась к каркающим словам. Я еще не знала, закончена наша беседа или нет. Я даже не знала, как мне быть дальше. Пустят ли меня в ту самую библиотеку Храма, про которую говорил мастер? Даже если и пустят, там, наверное, все равно все на эльфийском, ничего и в жизнь не разобрать. А если не пустят, мне уехать? И когда возвращаться? Через месяц? Но я не стала отвлекать почтенных эльфов от разговора своими вопросами, я уверенная была, что мне и так все скажут. Бросила взгляд на Ниамат, стоящую в сторонке и нахмурилась. Вот уж кто мне точно не нравится здесь. Я знала, что я ей тоже не нравилась, но мне это не страшно совсем было. Жалко, что ее сжечь нельзя. Я замечталась, но быстро собралась. Эльфы легко могли спор с необычного угла продолжить, мне надо было наготове быть. Честь церкви на кону все же.

Кажется, разговоры  на эльфийском ушли совсем и мастер, самый благоразумный из нас всех, к делу перешел. Он и тут, конечно же, меня умудрился задеть словами, не специально, конечно, просто потому что он эльф. Я ему это простила легко, ведь такое нисколько моей победы словесной не умалило, а к побежденным надо благосклонно относится и любить их. Он и жрица стали слова на посохе разбирать и я им мешать не стала, потому что может быть они что-то такое сразу скажут, чего я и не ведала еще. Но вот слова были выписаны, вопросы заданы и тогда только эльфы ко мне обратились. Я, довольная, что работу свою выполнила заранее, встала и подошла ближе, пока еще не совсем отошедшая от дебатов жарких.

- Это совсем не литания, мастер Лерандис, какая же литания, литании коротенькие. Это скорее тропарь или стихира. Я такое никогда не слышала в свои путешествия, мастер Лерандис, это же древний эльфийский язык, а люди совсем по-другому молятся, они так Господу не взывают, хотя слова правильные. Я сама искала ответы на такие вопросы, что тут начертано, но мне прямо никто вопрошаемый сказать не смог, сказали, только светлые эльфы ответ могут дать, а в Арисфей меня не пустили совсем. Но вот, что я узнала после моих вопросов.
Посохом этим не просто Зло сокрушали, это была как бы литургия, понимаете, когда им пользуются, служение полноценное Господу. Когда в бою праведном, там и несущий посох как предстоятель выступает, а с ним хор должен быть и малые жрецы. То, что дураки "жреческими заклинаниями" зовут, понимаете? И начертанное на посохе - это главная часть литийной ектении.   Я пыталась найти весь текст литургии или похожее что-то, но не преуспела совсем. Мне тоже жрец Вашу версию зачитал, но это версия серых эльфов.  Тут же иное. Видите

Я подошла ближе и ткнула пальцем в разные места посоха, но палец толстый слишком, хотя мои и тоненькие, с ним непонятно совсем и я тогда со стола еще одно перо взяла, не замаранное чернилами, чтобы показывать.

- Видите, вот здесь, здесь и здесь слово затертое как бы повторяется. Оно повреждено, но вот этот значок, наверное, это... - я тщетно силилась вспомнить слово и, не преуспев, вздохнув, достала свою бумажку. - Вариант техты. Он не совпадает с современным тенгваром, мне сказали, такое часто бывает с древними текстами. Скорее всего это вариант слова "свет". Он стоит на тех же местах, где в Ваших текстах "град". Это правильно получается. Здесь тогда не "молнии", а "молниевый", вот это как бы зависимость выходит, только такой версии слова в древнем эльфийском нету, а получается, что в сочетании с "гром", это обычно переводится на Всеобщий как "небесный". В конце же там вообще вроде как пытались изменить текст кто-то, переписывал на другом языке, не знаю, все затерлось, скорее всего тот же, кто и в конце переписывал. Вот, смотрите, мне тут на Всеобщем написал батюшка, но это вольный перевод тоже, основанный на текстах светлых эльфов и словах с посоха, батюшка не эльф совсем, тем более древний, простой человек, Вы понимать должны. Вот он написал: "И сниспошлешь Ты Свет и Гром небесный, и ниспадут они с небес, и озарят Тьму. Кара Твоя (что Ты послал) поразит Зло (врагов) и не будет им спасения от Света Твоего и Небесного Огня Твоего. И сожжет праведный гнев Твой каждый неприкаянный росток Зла и на земле, и в душе, и в теле." Последнее, это тоже, к чему метафора про "демонов" и "скот", я думаю. Видите, совсем не так, как Вы перевели, но это простой человек писал, пускай и очень умный, много умнее меня. Только вот я думаю, а это так важно, каждое слово, что там написано, мастер Лерандис? А что если мы там по-своему напишем, от души, беды не будет? Я бы вообще хотела на Гресском надпись сделать, мне это письмо эльфийское незачем.

Древние служения все равно давно позабытые и у меня не вышло бы никак силу через чужие слова передать, мне получилось бы только силу через веру свою передать, через сердце свое огненное, а для этого слова эльфийские, древние, мне ни к чему. К тому же Белый Магистр, кажется, тоже такое понимал и слова на посохе наверняка он переписывал. Я продолжила:
- Насчет второй фразы я Вам совсем мало скажу, второй язык - какой-то эльфийский диалект Темной Империи, вымерший. Мы с батюшкой решили, что там "сокрушает темных", но это просто догадки. - здесь я только развела руками виновато.