При поддержке Демиана
Аделинда смотрела на воссоединение глазами то Танси, то самого Руцци, пока на ее лице было видно напряжение. Здесь витало столько разных эмоций, по своей силе они напоминали ей лилии, что так неосторожно иногда ставили на прикроватные тумбы - к утру этот запах был практически невыносим и иногда вызывал головную боль, так сильно он бил по носу...
Сейчас ее голова не болела, но обилие чувств вокруг сбивало с толку.
И вот Руцци заговорил с дочерью, умоляя ее убежать и уведомить этого Орландо... Такая ценная информация, и он разбрасывался ей просто так? Насколько же Альфредо отчаялся, что умолял в стане врага идти к своему человеку, пока их слышало столько людей, посчитавших советника предателем государства? Или же это была ловушка, расставленная для Лоренцо и его приближенных?
Мария растерянно взглянула на баронессу, и она перевела слепой, столь же растерянный взгляд на нее. Будто она не понимает, что происходит, будто считает эти фразы чем-то шокирующим и немыслемым... Это все, что было ей нужно, чтобы связать их разумы воедино. Свой разум де Шоте, естественно, сокрыла, отрезав от себя и тревожный ум девушки... Только на время. Но эта информация должна была остаться в их темной комнатушке.
К сожалению, за всем этим балаганом, Ада даже не поняла, как Альфредо уже оказался перед ней. Она услышала крик Марии и возглас Танси, а в следующую секунду мужские руки схватили ее шею, не давая сделать следующий вдох. Линда издала сдавленный звук, схватившись за запястья советника. Она не плакала, не кричала, только пыталась снова вдохнуть воздух, раскрыв губы, пока на ее слепых глазах появились слезы... Она не боялась Руцци. Она боялась за свою жизнь.
Пленник все не затыкался, но когда он заговорил про Дию, весь этот страх вдруг вскипел животной злобой, и бельма баронессы уставились на старика с пылающей ненавистью. Руцци мог видеть, как угасает свет Аделинды, искрящийся тем праведным пламенем, он мог видеть, как Тьма исходит напрямую от него, а затем... Он видел, как этот поступок перечеркнул их прошлое соглашение, и вся его семья лежит без голов на площади города, включая маленьких правнуков.
На секунду это позволило деморализовать мужчину, и де Шоте все же смогла вдохнуть, сдавленно прошептав:
- Это твое решение. - Она знала, что семье Руцци ничего не грозит, что умрет только он... Но она так жестоко желала, чтобы все отведенное ему время, сколько бы его не осталось, Альфредо провел в мучении.
Новый глоток воздуха Линда смогла сделать только тогда, когда он перехватил ее. Она ощутила боль в шее и ощутила, как что-то теплое потекло по ее коже вниз, к декольте. Она не очень понимала, сколько времени прошло после ее прошлого вдоха, казалось, прошла целая вечность... Время стало расплывчатым, а равновесие таким неуловимым... И все же, Ада держалась мертвой хваткой за собственное сознание, чтобы не потерять его, пусть она и была белая, как простыня.
И вот она услышала голос Лоренцо... А после мерзкие костлявые руки Альфредо сменились теплыми заботливыми объятьями супруга.
Она была спасена... Она была в руках Сальгари... Все было позади.
Картина воссоединения отца и дочери сама по себе уже являлась очень трогательной, вот только пронять древний разум не так то просто, ведь эмоции это не только проекция наших убеждений, взглядов на мир и людей, но и опыт, любопытство и интерес. К несчастью для Руцци, Демиан прожил столетия, видел подобное не раз и не два, он едва ли не впитывал чужие слёзы, горе, эмоции, насыщаясь не только жизнью, но и потоком чувств. Таким образом, с каждой отнятой жизнью, перенятым опытом, увиденным вампир изменялся, пока его убеждения не открыли для него идеальную формулу прагматизма, способности жить и созидать в мире, который едва ли способен принести тебе даже толику радости и облегчения. Поэтому вечно юный и молодой, он находил вампиризм проклятием, но не даром. Сто лет радости приравнивается к ста годам мучений - его собственная мудрость.
Едва острые части вилки пронзили кожу Аделинды, как Демиан плавно, с грацией обречённости, настоящего сверхъестественного чудовища сдвинулся с места. Для него это было лишь несколько неторопливых шагов, для Руцци - лёгкое дуновение ветра. Человек даже не заметил образа вампира, который уже вот несколько секунд стоял позади него, сжимая невероятно сильной хваткой для столь худой, холодной ладони.
Уже в какой раз Демиан отметил данную позицию. Сколько раз вот так вот он стоял позади своей жертвы, слушал, как сердце гоняет кровь по её телу, наполняя вены живительной, тёплой силой - той самой, которой обладают только живые. Зрачки вампира уже давно расширились до предела, способные напугать даже самую крепкую душонку, ибо смотреть в эти глаза, всё равно, что смотреть в бездну, а сама радужка глаза, приняв форму своеобразного кровавого ободка этой бездны лишь усиливала всеобщее впечатление отчаяния и ужаса, нагоняемое этим чудовищем.
- Я способен осушить человека меньше, чем за десять секунд. - оповестил Руцци Демиан. - Боль будет лишь мгновением, но даже так, я хочу, чтобы вы знали, что я не питаю к вам злобы. Вам всего лишь не повезло.
В следующий миг весь свет в комнате погас. Она стала мрачнее и темнее любой тени, а когда этот миг прошёл в комнате не было никого... никого, кроме безжизненного и обескровленного тела Руцци.
Аделинда положила голову на плечо де ла Серы, обхватив его шею руками. Она молчала, не плакала, не издавала звука. Просто слепо смотрела в его грудь и тряслась, как осенний лист на ветру.
Теперь, когда Мария была так близко, но без сознания, Аделинда решила действовать. Пока ее воспоминания были спутаны, пока сама Мария была в таком шоке, что не смогла сдержать себя в руках, обдумать произошедшее - вот он идеальный момент, когда память была похожа на влажную глину... Линде нужно было вылепить их так, как было выгодно им.
- Беги скорее в Палаццо да Санта. Беги и скажи синьору Орландо, что пора! - Это было ей ни к чему, потому теперь в памяти Марии звучали крики, - Беги скорее из этого Палаццо. Беги, здесь монстр, пора бежать!
Всего две фразы. Они не требовали много сил, но меняли так много... Последним, что изменила баронесса, было явление Франческо... Видя, как быстро и стремительно советник перемещался во время бала, но это было бы слишком сложно, а ее силы были на пределе... Аделинда внушила девушке, будто она обернулась к Танси, но не успела и рассмотреть его лица, как Лоренцо и Демиан появились в комнате. Она просто пропустила, как оба мужчины ворвались в их импровизированную темницу.
После этого разум Марии был ей не нужен. Разорвав связь между ними, Аделинда выдохнула и устало закрыла глаза.
Девушка обмякла в руках Сальгари, наконец предаваясь забытью. Тьма заслонила ее сознание, заслоняя страх обещанием покоя.
Открыла она их уже в спальне, лежа в кровати. Она нащупала шероховатую ткань бинта на своей шее, но была истощена этими событиями, чтобы двигаться более того.
- Лоренцо..? - Слабым полушепотом спросила она.
Шрифт:
#main-reply, .punbb .post-content { font-size: ${value}px; }