... А тем временем, город пел, стучал, звенел на тысячи голосов и звуков; ослеплял сиянием сверкающих на солнце зеркальных и керамических мозаик, медной утвари и золотых крыш богатых домов; душил терпкими запахами душистых масел и жгучей пряностью специй и приправ; жег глаза белым светом злого солнца, жег ноги раскалёнными камнями улиц и жег разум. Здесь невозможно было выжить, здесь люди не смотрели в глаза и всех судила Пустыня, самый близкий и истинный бог, который когда либо существовал.
Стоило ли говорить, что Церере здесь было не место? Это было так же точно, как и то, что она не носила белое.
И тем не менее, женщина рассекала галдящую  и суетливую толпу, кутаясь в белую абайю со строчками серебристой вышивки и скрывая лицо краем белого тюрбана, берегущего ее буйную голову от солнечного удара. Базар здесь был совсем не то , что рынок в Эмильконе, у него были свои законы и были они чужды Аматониди. Она всегда очень болезненно воспринимала трудности, связанные с тем, что ее фамилия не открывает ей двери, как дома, и не решает кучу мелочных неурядиц. Последние недели напоминали безумную, сумасшедшую скачку без единой остановки, и откровенно говоря, это ее вымотало. Цера прибыла в сердце Пустыни самым быстрым, практичным и малодушным из всех способов: порталом. Мастер Ом был так любезен, что открыл его сам, поберегя силы своей нерадивой ученицы и ещё бы он этого не сделал, ведь только по его просьбе она притащилась бы в эту горящую , раскалённую геену...
Церера не была до конца уверена, что ее сил хватит на портал, да ещё и с человеком на хвосте. Она хоть и решила действовать по обстоятельствам, но путь предпочла избрать самый экономичный и безопасный. Даже если он будет означать пешее путешествие.
Над ее плечом грозно нависала "клювом" Птичья Кость, и наверняка привлекла бы внимание не одного воришки, если бы посох не был замотан в светлую тряпку. Светить столь ценным для нее артефактом было верхом глупости, но обойтись без него южанка уже не могла, посох стал как будто продолжением руки и на него она могла положится даже вернее, чем на близких.
И вот, за очередным витком поворота, взгляд зацепился за витиеватую вывеску и сверкающие рулоны шелка цвета шафрана. Мазур Исмаил Бей расхаживал по хоромам своего "торгового дома" , мелькая в окнах прилавка и даже не подозревал, чем обернется визит женщины с самого побережья...

...- Однако же, вы больно раните мое сердце своим недоверием, хатун! Если бы я только знал, куда пропала досточтимая госпожа, о которой вы говорите, я немедля бы послал с вами собственную охрану, чтобы помочь бедняжке! Но увы: я не чудотворец и даже не колдун, а лишь сми́ренный торговец шелком.
Мазур был ещё не стар, крепок, и хитёр, как лис. Его радушие и гостеприимство могло ввести в заблуждение, а прохладный пряный чай с гибискусом- отравить своей сладостью и уверить во всех, даже самых сомнительных словах. Не мудрено , что торговля шла у него из рук вон прекрасно: далеко не каждый купец в Сарамвее мог себе позволить кушать с серебра и кормить гостя не просто засахаренными фруктами, но медовыми сладостями. Однако, ушлый лжец не знал, что госпожа в белом, расположившаяся на его тахте, с рождения слышала ложь и более искуссную, и училась отличать полуправду от четверть правды, только начав читать. Церера кивала, пила чай и размышляла над тяжестью своего положения, медленно качая алую жидкость в узорной пиале, заставляя торгаша следить за движениями тонких, смуглых пальцев, как за коброй в корзине. По всему выходило, что  Беллора испарилась, как пролитая в песок вода , и даже не дошла до Бея, хотя именно у него должна была получить груз шелка для подкупа (банальная, даже детская маскировка, право слово) нескольких городских чинуш. А Мазур божился, что девчонку не видел, да и груз она не забирала. А что добру пропадать то? Продали разумеется, не мог же он ждать ещё неделю! Аматониди подняла свои светлые глаза на торгаша и прищурилась, заставив его умолкнуть на полуслове. Она и слова не проронила, но ему и так было ясно: она ему не верит. Ни на грош.
- Я была бы вам признательна, если бы вы поспрашивали в своих кругах,- женщина сделала круговое движение пальцем, будто бы имея ввиду всю лавку, а не всех купцов,- Поскольку наше общее дело, мессере Бей, ещё далеко от завершения. Вы не встретились с донной Абильери, не выполнили взятых на себя обязательств, и более того, именно перед встречей с вами, как вы утверждаете, она пропала. Это более чем странно и усложняет мою работу. Я загляну к вам позднее. Надеюсь, вы сможете порадовать меня не только своим восхитительным чаем?
Мазур продолжал улыбаться и кивать, не меняясь в лице, но только тот, кто вырос в круговерти интриг , мог бы заметить, что взгляд мужчины стал мрачнее и тяжелее. Нет, это не заставило Церу отступиться от своего, она нутром чуяла, что купец ей врёт, но- зачем? Что такого он приобретал от пропажи Беллоры, чтобы ссориться с Торговой гильдией Эмилькона и Аматониди в частности?
Женщина одним махом допила пиалу, встала на ноги и вышла в раскалённый день Сарамвея, покрывая лицо краем платка. Не из уважения к традициям: губы обгорали на этом треклятом солнце ничуть не медленнее остальной кожи...

...Торговцы наперебой предлагали свои товары, практически совали руки в лицо, прося рассмотреть их чудеса поближе. Раздосадованная ещё парой неудачных визитов, Церера приноровились не обращать внимания на лавочников и примечать воришек, что вот уже три раза безуспешно пытались обшарить ее пояс в поисках кошелька. Бедняги, им и в голову не могло прийти, насколько выше женщина  держала свои деньги.
Движение справа привлекло ее внимание, Цера шарахнулась от возможной опасности, но уловка все же обманула ее: боль раскатилась от темечка к затылку, удар был таким сильным, что сначала она упала на колено, а потом и вовсе потеряла опору, держась за голову свободной рукой. Люди, стоящие рядом, загомонили, обступили, кто-то пытался ее поднять. Пальцы нащупали горячее и склизкое и Аматониди и без взгляда поняла, что там кровь. Тюрбан съехал, соскользнул с волос, оставив раненную голову беззащитной перед солнцем: смешно сказать, но только этот нелепый головной убор и спас магичку от мгновенной смерти. Недалеко от нее, в пыли, лежал здоровенный обломанный кирпич, с окровавленным углом. Это было даже нелепо: сбросить кирпич ей на голову.
Суета на пятачке рыночной площади была заразительной, причитающие мужчины и женщины сбивали ее с толку и сводили на нет все попытки восстановить равновесие и зрение.
Кто-то взялся за ее посох и попытался вырвать из рук. Это было роковой ошибкой.
"Кость" загудела , точно злобный шершень, и незадачливого воришку отбросило на прилавок с дешёвыми побрякушками плотным потоком воздуха; Церера вырвалась из обступившей ее толпы и вцепилась в древко двумя руками, находя опору и одновременно готовясь дать отпор любому, кто к ней приблизится. Боль, злость и раздражение смешались и вместе с кровью стекали за шиворот. Зеваки отступили на шаг, вскрикнули женщины, ругался на чем свет стоит пострадавший торговец. А она? Она думала о том, что ее только что пытались если не убить, то как минимум вывести из игры очень надолго.

Отредактировано Церера Аматониди (05-11-2019 01:47:04)

Гулкий голос сделал ее голове только хуже, но боль отрезвляла, смывала собой помутнение первых минут. Церера посмотрела на громаду, что над ней нависала и почувствовала себя неуютно: она никогда не жаловалась на рост, но этот вояка был как минимум на голову ее выше. И шире. И вообще...
- Прекрасной даме? Это он, стало быть, обо мне? Ооо, боги..
Женщина попыталась встать прямо, но вышла только какая-то судорога с претензией на осанку. Южанка поморщилась, пытаясь держать в кругу обзора всю толпу и ожидая новой подлости. Если бравый кавальери желает стать ее защитником, пусть станет. Но его иллюзии на счет добродушности местных лекарей стоит сразу же развеять, пока не стало слишком поздно.
- Или добить. Местные лекари имеют весьма специфичное мнение на счет чужаков. Крайне глупо доверять первым встречным чудотворцам, когда тебя только что пытались убить.
Ее голос- яд, усталость и песня побережья. Она только приехав в Сарамвей начала понимать, сколь чуждо звучит , по сравнению с местными. Даже на общем койне. Цера подобрала с земли дупату, размотавшуюся из тюрбана, украдкой спрятала кошель за пазуху и зажала рану и без того безнадежно испорченной тканью. Конечно, голова могла оказаться пробита, но доверять чужакам Аматониди все равно не собиралась. Кроме разве что таких же чужаков, как и она сама.
- Если все еще желаете мне помочь, мессере кавальери, то постоялый двор, где я остановилась, совсем рядом. А своей пострадавшей голове я и сама помогу.
Посох женщина примостила за спину, продев в хитроумные петли в складках абайи. Так было менее удобно, но с опорой в виде чужой руки, она могла себе  это позволить....

...Караван-сарай назывался "Серебряный путник" и была весьма и весьма приличной по местным меркам. По меркам Цереры, она была необоснованно дорогой. И даже то, что в деньгах она не испытывала нужды, не отучило женщину их считать, ведь , как говорится, от тюрьмы да от сумы- не зарекайся. Услужливый кормчий выделил ей и ее сопровождающему, который мог бы снести здесь все потолки головой, целый кабинет в алькове полотен шелка-сырца, а так же быстро накрыл стол и прохладным чаем, и свежей едой за монету, с порога брошенной Церой. Магичка позволила Армонту себя довести и усадить, однако, чай потребовала горячий, и едва напиток изошел паром в ее пиале, вылила его украдкой, а пустующее дно заполнила багровым элексиром из склянки, который выпила залпом: восстанавливающее зелье она почитала за лучшую первую помощь. Потом принесли маленький медный таз с водой и чистое полотенце и женщина приложила его к разбитому темени, морщась то и дело. Оставалось только ждать, когда алхимическое чудо сотворит свое дело.
- Вы с Севера, кавальери? У вас очень...типичный выговор, если позволите,- нужно было отвлечься на разговоры, и ни в коем случае не вырубаться,- Мне несказанно повезло, что ваш  меч оказался на одной рыночной площади со мной.

Это умиляло. Это должно было вызывать улыбку, но вместо улыбки у Церы сейчас выходил похожий н гримасу оскал, так что она препочитала миролюбивый нейтралитет и почаще смачивать тряпку в воде. Звенеть в ушах уже перестало, зелье начало действовать. По-хорошему, целитель ей все равно был необходим, но не первый попавшийся.
- Говорят, что глаз всегда видит правду, а ухо слышит ложь. Я считаю, что эта истина не верна в той же мере, что и верна. То, что мы видим- выставляется напоказ и может быть как маской, так и миражами здешней пустыни. Можно перекрасить волосы, переменить одежду, некоторые цирюльники и маги, говорят, даже приноровились менять цвет глаз. Но голос- инструмент тончайший, хрупкий и уникальный. Сменить голос сложнее, кавальери. Он может рассказать куда больше о человеке, чем  сова, которые он облекает в символы знакомые нам.
Блондинов хватало везде: ее сестры и мачеха были почти поголовно белокурыми ангелами, однако же одни выросли в Эмильконе, другая- в Таллиноре. Церера смотрела на рыцаря с интересом и любопытством, задержалась и на доспехе, и на рукояти меча, и на морщинках в уголках глаз, что придавали ему возраста большего, чем ему было лет. Воин, не маг. Более того, воин по убеждениям, иначе не стал бы устраивать довольно опасную демонстрацию там, в толпе гиен. Аматониди подумала, что он был бы идеальным начальником гвардии в ее доме. Не Отцовском, а именно ее: Эттон не любил людей, которых невозможно было купить с потрохами, не доверял им. Церера знала, что купить можно всех, но не всех- за деньги. Какая в сущности это нелепая валюта- золото, кругляши металла, тяжелые, громоздкие, громкие.
Женщина удивленно моргнула, пытаясь понять, почудилась ли ей драконья голова за воротом северного рыцаря, но вслух ничего не сказала. Ей могло показаться от удара по голове равно в той же степени, как это могло быть правдой, но совсем не ее делом.
- Я бы могла сказать, что я не беззащитная юница и посох у меня не для красоты, что я попросту не ожидала такого удара,- она усмехнулась, поморщилась от боли и переменила компресс,- Но вот она я, сижу перед вами с рассаженной головой и морщусь от каждого громкого звука,- женщина щелкнула ногтем по металлической пиале и та издала довольно мелодичный звук, который, однако, южанке совсем не понравился,- Тут вы правы, без охраны это и впрямь было опасно. Но явись я в город с  толпой охраны и мои дела пошли бы прахом, не говоря уж о том, что сразу потащили к какому-нибудь местному визирю с проверкой. Что отнюдь не отменяет того, что я была излишне беспечна. Наверное, возраст берет свое?
Цера едва выглядела на тридцать и уж точно выглядела куда младше своего визави. Однако, это не мешало ей шутить по этому поводу, шутки про старую деву стали в семье чем-то вроде традиции, которую женщина умело повернула в свою пользу.
К ней вернулось зрение и слух, и хотя слабость была еще во всем теле, но обоняние начало подсказывать, в каких мисках  находится наиболее привлекательная еда, а это было уже хорошим знаком. Отняв повязку от раны на голове, которая уже не кровила, Цера дрожащей рукой подняла чайник и налила чаю, себе и  рыцарю, что нынче разделял с ней трапезу. Во время обеда приходил не только аппетит, но и весьма умные мысли. И хотя доверять первому встречному было не лучшей идеей, Аматониди прощупывала почву, дабы свой риск уменьшить. В конце концов, за спрос денег не берут.
- Видите ли, кавальери, -она отшипнула кусок какой-то жирной выпечки с кунжутом и отправила в рот, жуя медленно, едва сжимая челюсти,-  Здесь я по поручению семьи и ищу одну женщину, которая бесследно исчезла. Честно сказать, с равной долей удачи, я могу сказать, что она уже мертва,- она досадливо поджала губы, представляя, какие проблемы сулит смерть Беллоры,- И замешаны тут стороны куда менее приятные, чем вороватые купцы, хотя пока у меня есть лишь купец... О, всеблагие Ветра, простите мне мое невежество, позвольте представиться: Церера Аматониди, управляющая делами дома Аматониди и аспирант школы Отта Ро'Рук.

Женщина заломила бровь и  улыбнулась, являя собой безмятежную статую Игдрасиль.
- Он это что, обо мне?  Дева благородных кровей ? О, Боги, дайте мне сил... Он и впрямь с Севера!
Она спрятала глаза за ресницами, чтобы рыцарь не подумал, что она смеется над ним. Она смеялась и над собой, и над нелепостью ситуации..."Дева благородных кровей", так еще кто-то говорит, ну, кроме менестрелей? Южанка кивнула, принимая комплимент и сглаживая неловко затянувшееся молчание этим жестом. Впервые она столкнулась с рыцарем, не просто с рыцарем, а с НАСТОЯЩИМ , взаправдашним, о котором слышала только  в сказках, которые Октавия читала Белль и Боне перед сном.
- Полно вам, мессере Ричард Армонт,- Цера отсалютовала своему собеседнику пиалок и допила чай, чувствуя, как травянистый сладкий привкус уносит с собой часть боли и напряжения,- Знакомство с храбрым бравым кавальери- делает честь любому, будь он знатен или нищ, как последняя храмовая мышь. Странники исследовали наши земли, странники открыли новые острова, странники описали диковинных животных и невозможные природные явления. Не бывает " просто странников", не может быть "всего лишь странников", странник- это образ жизни и состояние души. Поверьте, я как никто вас понимаю: я сама вырвалась в мир, пренебрегая долгом хорошей дочери. Жаль, что не надолго,- магичка отжала порозовевшую тряпицу и обтерла остатками прохлады острые скулы, лоб, шею, сгоняя липкое ощущение жары,- Признаюсь, мне порой доставляет неудобство моя безызвестность в чужих краях. А ведь как было удобно, чтобы люди, слыша твое имя, не задавали лишних вопросов и не совершали опрометчивых действий, как в Эмильконе! Но независимо от моих желаний, этот мир не изменится, да и вы попросту не обязаны знать мое имя, тем более, здесь, в Сарамвее.  Равно как и наследники культуры морских эльфов знать не знают, что существуют и этот караван-сарай, и эти пески, и нечистый на руку торговец шелком. Говорят, что лягушка, живущая в колодце, не знает о море. так вот колодец у каждого из нас свой, только кто-то решается покинуть его застенки, а кто-то - нет.
Ей почудилось движение на пороге, но это лишь прохожие сновали туда-сюда. Голова уже не раскалывалась, но болела; любое мало-мальски хлопотное усилие причиняло боль еще большую, но паранойя не давала Церере покоя: прикрыв свой маневр  ритуалом с полотенцем, одним из многих, что она проделывала сегодня, женщина промокнула губы, прошептала формулу и спустила с пальцев заклинание-поисковик, легким сквозняком шевельнувшее занавеси за ее спиной и шмыгнувшее в щель у окна. Воздушный привратник должен был облететь кругом и вернуться. Простая манипуляция. Но Аматониди все равно  сцепила зубы и вцепилась в тряпку до треска.
- Я не сторонница пустых надежд, кавальери Армонт. Беллора и впрямь может быть мертва. Но в таком случае, мой долг перед наставником и ее семьей- выяснить ее судьбу, виновных и причастных. Того требует честь,- южанка развела руками в неопределенном жесте, который мог значить для рыцаря-чужеземца как и ритуал, так и банальную черту, после которой не требуются объяснения,- Едва ли вы...Ох, ну если вы настаиваете,- женщина покачала головой, вновь поморщилась, но жалеть себя не стала,- Она была не высока ростом, белокожа, черноволоса; глаза разного цвета: левый карий, правый- голубой, на правой щеке- родинка, на нижней губе- тонкий маленький шрам, едва виден, но если приглядываться...Ее звали Беллора Дочэвез и она была мне некогда однокурсницей. Дружбы между нами нет и не было, но это не повод оставлять женщину в чужом краю, подобном этому, да еще и в беде. насколько мне сказали, охрана у нее была. Безуспешно и "была", судя по всему.
Церера  лгала: если бы не просьба мастера Ома, не дела Торговой палаты и ее семьи лично, даже услышь она о том, что какая-то идиотка унеслась в С а р а м в е й практически в одиночку выполнять поручение, на которое следовало бы послать опытнейшего шпиона и интригана - ее бы здесь не было. Она и с места бы не сдвинулась, чтобы не поощрять слабоумие и глупость будущих поколений! Но дело, которое эта дура взвалила на себя, не в силах завершить, к сожалению, было важнее ее дрянной шкуры. И попросили ее, ту, что решение проблем сделала своим жизненным кредо. Рано или поздно, так или иначе. Пропади оно все пропадом!
Заклинание пронеслось по полу, облизало лодыжки , забралось под одежду и растворилось, принеся с собой образ: двое, у входа, прячутся в толпе и ожидают. Кого ожидают- без слов понятно. Цера не была настолько наивна, чтобы допустить возможность столь частых совпадений. магичка поджала карминовые губы и посмотрела в сторону, цепляясь взглядом за гостей и обслугу. Решать что-либо было необходимо. Сейчас. Немедленно.
- Послушайте, кавальери Армонт,- она сцепила тонкие пальцы и наклонилась к рыцарю, опираясь на стол. Тени легли на ее лицо так, что оно на мгновение превратилось в кошачью гримасу,- Совершенно очевидно, что мне нужна помощь. Полагаю, если сейчас мы расстанемся добрыми знакомыми, до вечера я могу либо умереть, либо буду выдворена из города и  окажусь среди барханов без единой капли воды, что равносильно первому варианту. Я не люблю ходить вокруг да около, особенно с мужчинами, которым не понаслышке известно воинское дело, и судя по всему,- она приподняла подбородок, смеряя северянина взглядом,- честь. Вы ищете караван, который принял бы вас в сопровождение или на постой. Путешествия прекрасны, но по опыту- затратны. Если ваше время терпит, то вот вам мое предложение: помогите мне узнать, что случилось с сиорой Дочэвез, а если боги решат сыграть шутку- вызволить сиору, и вы сможете нанять любой караван по вашему выбору. Я даю вам слово. Умелые и твердые руки, видят боги, мне не помешают.

Отредактировано Церера Аматониди (07-11-2019 02:05:28)

Церера едва не подавилась чаем и прокашлялась. Ричард Армонт имел одну уникальную способность, какую встретишь не в каждом истово верующем жреце: он умел взывать к совести и вызывать чувство вины.  Южанка поалагала. что избавилась от этого непрактичного чувства много лет назад, а вот поди ж ты. Неприятное чувство тяжести навалилось из ниоткуда и Цере стало противно, настолько, что она начала свирепеть и сердиться.
-Вы думаете обо мне лучше, чем следует,- это было самое дипломатичное, что она нашла в своем запасе в ту минуту.
Стоп, она что, злится?! На него? Зачем? Единственная радость в жизни людей- думать о тебе так, как им хочется. Хороший тон позволять им это. Так с чего же его заблуждения так ее раздражают?
-Наверное с того, что он хорош до омерзения. Не то что ты,- едко подсказало внутреннее я, в ту же секунду безжалостно подавленное.
Кажется, в голову магичке пришла мысль о том, что даже у этого рыцаря без страха и упрека есть червоточина, и неплохо было бы ее найти. Хотя бы и для успокоения себя.
Церера следила взглядом за воином, одновременно реагировала на каждого, кто проходил от них слишком близко и пыталась держать под контролем потоки воздуха в комнате. Любое колебание- тревожный сигнал, любое отклонение от нормы- опасно. Иными словами, гордая дочь Эмилькона была одним сплошным комком нервов на ежиных иголках. Простонав для порядка, женщина уронила голову на руки и досчитала до десяти. Не помогло.
- Кавальери, вы, кажется, так до конца и не поняли, что такое Юг,- она попыталась уследить за его перемещениями, но это доставляло дискомфорт его голове, поэтому в конце концов, попросту ухватила его за край кольчуги, привлекая к себе внимание,-  Ужимки и уловки, подобно этим- это уровень уличного ворья и они, быть может, хороши на Западе или в центральных землях. Мы с вами оба засветились в городе. за мной шли не просто так, более того, идут до сих пор. Даже если я замотаюсь в чумные лохмотья, вас не скроет никакая одежда, вы слишком приметны, кавальери. А у меня нет ни способности к превращении материи, ни алхимической степени в трансформации  веществ. Не держите наших противников за дураков, они далеко не таковы, лучше врага переоценить, чем недооценить. Более того,- она развела руками, заставив свои просторные одежды распахнуться, подобно крыльям,- По сути, я  и так купец. Мы зашли сюда вдвоем и даже пробудь тут неделю- нас все равно бы ожидали. Легче всего спрятаться именно на виду, тем более, что наш интерес находится в самой гуще той самой толпы. Вся соль в том, чтобы играть под носом у противника и он об этом даже не догадывался.

- Еще и знать их- слишком много чести. Я знаю это крысятник и  мне этого вполне довольно Однако, нельзя предугадать и предусмотреть все.
Церера поняла, что спорить с рыцарем попросту бесполезно. его мир, очевидно, был совершенно отличен от того, в котором выросла она. Верно, стоило бы вспомнить хотя бы ее зятя, вестар, и все становилось на свои места: северяне- особый сорт людей. Поэтому, южанка лишь многозначительно кивала, не подтверждая и не опровергая слова Армонта. если ему угодно возводить ее чуть ли не в ранг святой - это его право. Хотя...с такими святыми Эмилькон попросту обречен.
- Вот и славно,- она была рада тому, что эта дискуссия окончена, потому что еще одного высокого эпитета от Ричарда ей было бы уже не вынести,- Закончим наш обед и двинемся в путь. Нет нужды пренебрегать таким редким благом в здешних песках, как холодный чай и свежая еда.
Цера взяла в руки пиалу побольше, обмакнула кусочек лепешки в пряную овощную подливу  и почувствовала, как ее рот оказывается в раю. Готовили в караван-сарае отменно. Возможно, именно в этом и заключалась причина того, что на служанку магичка не обратила ровным счетом никакого внимания.
А зря.
Все было быстро: вот стоял человек, и вот , в следующую секунду, уже падает на грязный пол, пытаясь остановить утекающую из рваного горла жизнь. глупо: к чему эти бесполезные жертвы? Служанку можно было бы попросту оттолкнуть с дороги, таким образом выиграв целую секнду; вместо этого, ассасины предупредили Армонта и сами навязали себе бой куда более сложный.
Верно, ей следовало бояться или пытаться убежать, это, по крайней мере, было крайне разумно. И первый ее порыв, не смотря на головокружение, был именно вскочить на ноги, однако, Аматониди осталась сидеть на своем месте и даже  сделала глоток чая, глядя на то, как две резкие тени окружают рыцаря. Цепной пес и пустынные скорпионы: кто же одержит верх? Дело было вовсе не в страхе или мужской мощи Армонта, которой у него, впрочем, было не отнять, нет: коль уж она ввязывалась в сотрудничество с незнакомцем, почему бы и не посмотреть товар лицом? И надо сказать, что южанка не пожалела: не смотря на массивность и кажущуюся медлительность, кавальери был быстр и точен, маленькая комнатка не была создана для столь  смертоносных плясок, так что в краткое время превратилась в настоящую свалку. Стол, снесенный одним из нападавших, упал на бок и вся еда покатилась по песку и камню, Цера успела лишь схватить чайник и пиалу, неспешно и со вкусом подливая себе напиток. За ее жизнь дрались насмерть, а она распивала чай. Уверенная, наглая, невозмутимая. Как будто знала точно, что произойдет, что она успеет спастись.
Чтож, для этого у магички были все основания: смачивая губы освежающим варевом и слизывая горькие капли с губ, женщина начертила перед собой знак и быстрым речитативом пропела формулу воздушного щита. И надо сказать, вовремя: в затвердевших, постоянно меняющихся в завихрениях, потоках воздуха застрял метательный нож.
- Хорош. Силен. Превосходная координация. Нужно порекомендовать отцу нанять его.
Они бросались на него, ища брешь в доспехе и защите северянина, уходя от смертельных сокрушающих ударов в последний момент. Даже Церера успевала следить за их движениями едва- едва и никак не могла определиться, вмешиваться ей или доверить Ричарду показать ей триумфальный финал.
В щите застрял второй нож и со стуком упал к ее ногам.
За его спиной она была, точно за могучей конницей степняков. Женщина сделала второй глоток чая, наслаждаясь эффективной, скупой, но оттого не менее красивой техникой Армонта. Пир во время чумы. Как типично для Аматониди. Но вот, узкий клинок нашел брешь и прошил кожаный доспех. В тот момент,  ей показалось, что она невольно бросила вперед формулу замедления, но то лишь ее сердце пропустило удар. Игра была увлекательна, но портить шкуру столь ценному ее недавнему приобретению- верх скудоумия и наглости. Наглость она еще могла простить, скудоумие- никогда.
Удар был мощный, настолько, что тонкие деревянные ширмы жалобно скрипнули и разлетелись в труху. Воздушный щит разлетелся, развоплощаясь и выпуская на свободу вложенную в него силу, отвлекая внимание нападавших всего на секунду, но и этого было доыольно. Церера взяла в руку посох и встала, привлекая к себе внимание. Долго ждать не пришлось: один из убийц бросился Ричарду под ноги, намереваясь ускользнуть от его бастиона защиты и сократил расстояние между собой и женщиной, да так, что лишь руку протяни...
Лязг стали о сталь, древко запело, прокрутившись в воздухе и приняв на себя подлый удар снизу. Здесь не было места для еще одного боя, потому-то Церера и подпустила к себе своего палача. Хищное лезвие "Птичьей кости" рассекло воздух за плечом ассасина, и тот схватился за горло, словно пытался разжать силки, а Аматониди стояла над ним, сжимая пальцы, меж которых вились и бесновались потоки воздуха, словно белесые нити. Она вытягивала воздух из его легких, скороговоркой читая заклинание Вакуума. Ему  не хватило всего половины секунды, и теперь наемник бился в конвульсиях, силясь вздохнуть и умирая от асфиксии. Посох направил заклятье так точно, что оно  не задело рыцаря. Когда Церера сжала кулак, тело злоумышленника дернулось в последний раз и обмякло, смотря в потолок красными олт лопнувших сосудов глазами.

Отредактировано Церера Аматониди (12-11-2019 19:38:15)

Аматониди вопросительно заломила бровь, красноречиво глядя на порезанное лицо рыцаря. Она могла бы съязвить или сказать что-то умное, но сейчас было попросту не время для выкрутасов. точнее: времени не было вообще ни на что.
-Я- нет,- коротко бросает она, переворачивая посох в руках опасным лезвием к земле и подходя ближе к кавальери.
Второй убийца мертв так же надежно, как и первый. Караван-сарай снаружи замер, но уж кто-кто, а цера знала, что у них считанные секунды до того, как разразиться буря. Женщина садится на корточки и наспех шарит по мертвецу. естественно, денег и ценностей при нем нет, но не они ее цель. На шее, под левым ухом , едва различимая от крови, виднеется татуировка, и магичке приходится  вернуться к первому трупу, чтобы рассмотреть точно такой же символ. Под одеждой - медальон-печать ни то из базальта, ни то из оникса, ни то из обсидиана- нет времени разбираться.
Снаружи поднимается крик, лязг и вопли, стража как нельзя кстати- после самого интересного и горячего. Грохочущий топот слышно столь отчетливо, что становится ясно- еще пару секунд. и в разгромленный альков ворвется прорва народу. У Цереры нет времени дивится саламандре, маленькой бестии еще придется нимало испытать на своей шкуре. Женщина обтирает окровавленные пальцы о свою одежду, бесцеремонно, наплевав на последствия, хватает животину с плеча Ричарда и пересаживает на свое, а Армонта так крепко хватает за руку, будто боится, что он может исчезнуть...
...Когда стража врывается, кабинет разгромлен, но пуст. Только два трупа на полу, да кровавые следы, обрывающиеся у разгромленной стены.

_________________________________________________________________

Заклинание невидимости жрало чудовищно много сил, уровня Цереры, с условием всех "но" едва  хватало, чтобы укрыть ее, Ричарда, саламандру и посох. И хотя "Кость" была объектом неодушевленным, но изрядно фонила. Но пока они спешно продвигались по улицам, и Аматониди командовала обрывистыми фразами, куда им идти. Ее качало и тошнило, голова вновь разболелась, но пока разгромленный постоялый двор не окажется от нее за половину города, она была не намерена давать себе спуску.
Особенно сильно заклятье "ехало" из-за саламандры. Очевидно, неуемная сила и магическое происхождение плохо соседствовали со стабильными узорами магических конструкций. Рука Цереры онемела из-за силы, с которой она держалась за рыцаря, отчасти, не желая увеличивать брешь в маскировке, отчасти- используя его как опору. Когда торговые улочки и стихийные рынки оказались позади, они обогнули трущобы стороной и оказались на самых окраинах, недалеко от городских стен.  На пустыре стоял колодец и только перед ним магичка распустила свои чары. Отпустив наконец явно недовольную таким обращением саламандру, южанка привалилась к пузатому борту источника и спряталась в тени, оттирая со лба льющий градом пот. Армонт, разумеется, был прав: такие нагрузки сразу после травмы не сулили ничего хорошего. Она бы не поручилась, что их вообще никто не видел, только надеялась, что случайные свидетели примут их компанию за диковинный мираж.
- Магия- моя одежда, кавальери Армонт,- хрипло просипела она, стаскивая пришедшую в негодность абайю и с отвращением отбрасывая от себя,- Что может быть лучше старой-доброй невидимости? Одно плохо: на ближайшее время я бесполезна. В вашем распоряжении только моя голова и мой кошелек.
Хотелось пить, лечь, умереть, спать и бодрствовать одновременно. Церера знала эти признаки и понимала, что в бегах они долго не продержатся. Рано или поздно их опять выследят, а прибавить к этому еще и  проблемы самого рыцаря и картина становилась практически драгикомедией. Но Цера хотела если и сражаться с ассасинами, не   смыкая глаз, то хотя бы на своих условиях.

Церера нахмурилась, глядя на алую полосу, пересекающую щеку северянина и тихо фыркнула себе под нос.
- На вашем месте я бы не полагалась на волю случая. Не факт, что яд был быстрым: боги поймут замысел тех психопатов, что сбиваются в гильдии убийц. Лично я знаю лишь нескольких профессионалов такого толка, которые просто  исповедуют свое ремесло и не утоляют этим душевные раны.
Угроза, разумеется, призрачная, но вымотанная южанка нуждалась хоть в какой-то отдушине, чтобы отвлечь себя от ощущений "пустоты" в костях и всеобъемлющей слабости. Сделал гадость- сердцу радость, жизнь прекрасна. Увы, это не работало так же хорошо, как звучало.
Аматониди взяла предложенную флягу, сделав щедрый глоток. Могло быть и хуже, в конце то концов: их могли обнаружить посеред рынка или прямо на выходе из постоялого двора, то-то стража была бы рада.К утру она должна была прийти в себя, особенно если подготовиться перед сном, но до того времени их еще десять раз могли найти и выпотрошить. А вычерпывать запас посоха Цера не хотела, она прибегала к этому загашнику лишь в крайнем случае. Так они и сидели , привалившись к колодцу, точно двое бродяг, щурясь от мелких песчинок и палящего солнца. План у женщины был, правда, только интуитивный: переть напролом в этих краях было так же бесполезно, как вычерпывать песок из туфель.
- Если вашу поклажу еще не растащили на сувениры, позже мы можем за ней сходить. Но я бы рекомендовала оставить все как есть до утра. Это даст нам возможность оценить дистанцию, которую мы можем выдержать с местными; к тому же, как только солнце начнет новый круг, мы перестанем скрываться, как амбарные мыши. Я не дам себя гонять по всему городу и  навязывать правила игры. Меня вообще умиляет эта политика непричастности: подослать убийц не то что в тот же день, а в тот же час! Заранее они, что ли, готовились? Это, разумеется, лестно, но отнюдь не решает моих проблем. Не поймите меня превратно, я вам крайне благодарна за ваш светлый ум,- то, что должно было прозвучать истиной, в ее ядовитых устах звенело издевкой,- Но откуда вы взяли то, что нас не найдут в трущобах? Будь я на их месте, то обшарила бы этот сектор первым: множество расщелин, лабиринтов, самое то для ловли блох. Потому что эти люди считают себя борзыми на охоте, поверьте мне, кавальери.
Цера запустила руку за пазуху и достала кругляш медальона  с резным изображением паука, показав цеховой символ рыцарю. Ее передернуло от одного вида, и это было даже заметно.
-Ненавижу пауков. Не-на-ви-жу.
Сейчас ей казалось, что эти твари за каждым камнем, что в любой момент на них выскочат новые преследователи, и тогда полагаться можно будет лишь на меч Ричарда, да на свой посох, проверяя эффективность многих лет тренировок. Медальон был крупный, в полтора дюйма, на потертом кожаном шнурке. Южанка повертела его и так, и эдак, провертела меж пальцами, и вдруг что-то щелкнуло и Аматониди осторожно отпустила вещицу зависнуть в воздухе: это был железный шип; с кончика в песок упала капля и она была готова поклясться, что это был яд. Родственную конструкцию ей уже приходилось видеть несколько лет назад и здесь сработала чистейшая интуиция: не цеховой же солидарности ради душегубы носят с собой цацки, столь явно причисляющие их к одной из самых "популярных" группировок Юга.
- Сольпуги. Беспринципные, жестокие и крайне аморальные представители этого ремесла, даже в своих кругах. Не самые дорогие убийцы, но уж точно самые упертые и остервенелые. У них куча убежищ по всему городу, и такими вот штуками они их открывают. Отравленные клинки- не в их стиле, тут вы оказались правы, попали, так сказать, пальцем в небо. Но мне бы не хотелось проверять на себе. Это дает нам что?,- вопрос, конечно же, был чисто риторическим,- Это дает нам как минимум одно место, куда обращался тот, кому не угодно, чтобы я искала Беллору. Это раз,- южанка щелкнула тонкими пальцами и медальон схлопнулся, упав на песок,- Это дает нам подтверждение того, что Беллора не просто так пропала. Это два.  Ну и вопрос, видимо, срочный и критичный, иначе попытались бы справиться своими силами, а не платить прорву денег за одну голову. Следовательно? Что-то довольно серьезное может всплыть, возможно, я бы даже предположила, что Дочевез еще жива. Это три. Вы успеваете за моей мыслью?

- Драконье яйцо? Окаменевшее? Настоящее? Считайте, что вы его уже продали, мессере,- она удивленно подняла бровь, но вслух ничего не сказала, боясь своим живым интересом спугнуть добычу. отец, помниться, интересовался подобными артефактами, да и чего греха таить: Церера и сама была бы не прочь подержать такую штуковину в руках. А тут такой шанс: еще и выставили на продажу.
Ей и без его веских доводов было ясно, что до утра стоит сидеть тихо и не отсвечивать, даже если прятаться придется в отхожем месте.  Женщина просто поделилась своими соображениями, ну и вылила  с больной головы на здоровую, вновь компенсирую ухудшившееся состояние.
- Замешаны ли? Я скажу вам больше, кавальери: на них все и замешано. Политика в Сарамвее специфична, более похожа на игры с отравленными иголками под ногтями, со скорпионом за воротом. Мне пока еще предстоит разобраться, что такого сделала дона Дочевез, чтобы разозлить воротил этого города. Но у нее были весьма важные сведения, которые в неугодных руках могт принести большой вред. Чтож,- она поднялась, оттряхивая шаровары от песка,- Ведите. Сегодня мы будем жить вашим умом, кавальери Армонт. Завтра- моим.

*******************************************

Дом был старый. Из тех, что держатся непойми на чем: молитвах или честном слове. Церера даже боялась заходить, не то что оставаться, но коль Ричард настоял на том, что им необходимо спрятаться, было не с руки спорить по очевидным поводам.Запах запустения и затхлости мешался с плесенью и старой ветошью. Несколько стен обвалились, в потолке зияли дыры, но было несколько вполне сносных углов. Сносными их, конечно же, мог назвать Армонт, но никак не Цера.
Женщина потерла руки, осматриваясь и ежась ни то от холода, ни то от ощущения полнейшей разбитости. Ей приходилось прятаться, но кратковременно, и никогда в подобных местах. И зачастую,  с нею были либо гвардейцы, либо родные. Аматониди оставила рыцаря и осмотрела рассыпающуюся лестницу, ведущую наверх. Там было темно, стало быть, имелся шанс на целостность всех четырех стен и даже крыши. Не видя никаких препятствий, южанка проверила на прочность пару степеней и поднялась до середины, а оттуда- подпрыгнула и оттолкнулась от затвердевшей воздушной ступеньки, сливая последние крохи силы. Расчет оказался верным: второй этаж, сплошь заваленный обломками, тряпками и черепками посуды,  не имел видимых изъянов. Камни на посохе засветились по ее щелчку, тусклый свет выхватил опасный бурелом на полу и часть стены, прикрытой какой-то рванью. Церера, ступая по - кошачьи мягко и пружиня, готовая в любой момент отпрыгнуть в сторону,обошла комнату, переворачивая носком туфель остатки чьей-то разрушенной жизни. Ничего примечательного, никаких удивительных находок. Кажется, пару раз она слышала, как скребутся крысы, но она бы не поручилась, что это были именно они. Куда хуже, если бы тут были верблюжьи пауки.
-Ох..,- южанка взялась за край ветоши и отвела тряпку в сторону, и ее взору открылось неожиданное сокровище,- Кавальери, хотите посмотреть?
Вид на вечерний С а р а м в е е был потрясающим. Длинные сизые тени на красноватом уже песке, крыши из охры, горящие алым золотом изразцы на Храме. И пустеющие улицы, в разлапистых объятиях смоковниц и кучерявых пучках дикого арахиса, торчащего из каждого тенистого угла. Дворец местного эмира на фоне пурпурно-розовых небес казался оплотом красоты и магии, не опасным, совершенно безобидным, пределом мечтаний. так же безобиден ароматный отвар из белладонны и  саламандровых орхидей, до тех пор, пака твоя кровь не решит, что в родных венах ей тесно.
-Где вы взяли саламандру, кавальери?,- спросила она, оборачиваясь через плечо,- Не самая стабильная попутчица.

Отредактировано Церера Аматониди (14-11-2019 22:58:17)

Приручить саламандру- настоящая головная боль. Разве что в виде фамильяра эти проказницы представляли ценность, да усладой глаз натуралистов, но забавляться с рептилией, способной сжечь дом просто по случайности, точно с домашним животным, на ее взгляд, было неразумно. Но Цера вновь смолчала,  не берясь судить чужой труд и выбор, к тому же, на вид, Армонт и впрямь сдружился со своей зверюгой. Отчасти, подобные суждения были вызваны завистью: саму женщину звери любили редко. Все чаще- игнорировали. Ее псы - редкое исключение, ведь были подарены намеренно.
- Если ваша проказница - огонь живой, то вы, кавальери, медленно тлеющий вулкан, она чует в вас родственную душу, мне видится,- южанка неопределенно помахала рукой, будто пыталась определить, на какой из сторон ее ладони больше правды,- Имя у вашей зверушки имеется? Даже если женщина - рептилия, ее опасно оставлять без имени. Может обидится.
Вечер был обманчиво тих и прекрасен. В любой момент на них из темноты могла выскочить смерть и обрушить весь этот чахлый дом, похоронив их бренные кости, заметя следы, не оставив ни единого воспоминания. Цера стояла рядом с рыцарем, опираясь на остаток стены, и гипнотизировала взглядом неумолимо темнеющее небо и скатывающееся за горизонт солнце. Ей было интересно, будут ли о ней вспоминать, если однажды она сгинет в одной из своих поездок точь в точь, как дядя Меривер? Станет ли кассиан орать и бить все, что попадется под руку? Прольет ли ее отец, скрытный и невероятного самообладания человек хотя бы единую слезинку по дочери, что сгинула почти той же судьбой, что и ее мать? Помянут ли сестры ее в своих молитвах? Найдется ли хоть один мужчина, который украдкой вспомнит ее циничные суждения и решительные выходки теплым словом? Спроси ее кто об этом вслух, Аматониди только фыркнула бы многозначительно, тем самым дав самый исчерпывающий ответ. Но на дле, она не знала. На деле, она не хотела знать. Половину осознанной жизни боровшись за независимость и отстраненность от откровений с близкими, от  прочных привязанностей вне родственного круга, она пришла к тому, что получила. И более не хотела этого. Но поделать уже было ничего нельзя.
- Идемте, кавальери,- женщина потерла предплечья, наслаждаясь храмовыми песнями, что плыли над ночным городом,- Нам должно позаботится об огне. Вернее, вам должно. Попросите свою саламандру, как знать: может, у нее есть и практическое применение?
Она очень подивилась причудливой конструкции, кою соорудил северянин, обернулась, чтобы посмотреть на него так, точно он совершил что-то невозможное и покачать головой: ну надо же. Силен, благороден, еще и умен. Истинный рыцарь.
Ей хотелось сидеть напротив этого чудесного окна в мир и дышать воздухом ночной пустыни. Но свет от огня мог привлечь внимание. И тогда даже звезды не смогли бы уберечь их от беды, что пришла бы по их душу. Церера не делилиась такими сокровенными моментами, просто не могла, ей казалось это неправильным. Ей была чужда смелость Ричарда, в каждой оброненной правде о себе ей виделся заговор и подвох. Особенно теперь, после путешествия на Запад и произошедшего с Бонафрит и Бельмере. И все же...
-Если вы когда-нибудь окажетесь в Эмильконе, вам стоит подняться на террасу  Садов и остаться там до темноты. Осенью - идеальное время, поскольку приходят с моря первые шторма. И все Кипящее море наплывает на берега внизу, сливается белым туманом, чтобы через несколько часов обрушиться беспощадной стихией на Нижний город. Эмилькон в это время качает и трясет, будто скорлупку на волнах, ветры издирают свои потоки о шпили и ограды, а для Мастера Ветров города наступает самый горячий сезон. Всю ночь стихии бушуют, чтобы утром, едва выйдет солнце, увидеть, что все усилия их были тщетны, и Эмилькон, буря от бури, выходит только новее и красивее, непоколебимый летающий фрегат. Может, из наших окон не видно всю ширь северных звезд. Но никто из людей не живет так близко к небесам и стихиям, как мы. Это наше наследие от  морских эльфов, по иронии судьбы выстроившим город совершенно чужим потомкам.
Церера засмотрелась на пламя костра, обняла себя  и положила подбородок на скрещенные руки . Тепло действовало на нее живительно, силы медленно, но восстанавливались. нужно было только дождаться утра.
Ее взгляд привлекла примеряющаяся к огню саламандра. Женщина хмыкнула и пошевелилась, подавая ящерице локоть. Хищник, пусть и малый, мог запросто откусить палец, приняв его за добычу, зато крупное предплечье обычно напоминало ветку или выступ и не воспринималось враждебно. Это усвоилось еще со времен школы, и было единственной практической пользой на занятиях друидов. Для нее, во всяком случае. Ее тренировки занятиями не считались.
- Ну, начнем знакомство заново? В конце то концов, я спасала вашу шкуру, сиора, и только это побудило меня хватать вас столь бесцеремонно,- кому расскажи, что она любезничает с саламандрой- не поверят.

- А где ваша родина, кавальери?,- спросила женщина, не отрываясь от игры с саламандрой,-  Мы знаем о Севере, но Север велик.
Цера дразнила рептилию пальцами, играя ими по своей коже перед самой мордочкой зверушки. Так она провела дорожку от локтя к плечу, заставляя диковинку бегать по себе, потом, через шею, на другое, по локтю, на колено, на грудь, за шиворот....Ее эта игра забавляла ничуть не меньше самой саламандры и отвлекала от головной боли. В костре оглушительно громко треснуло полено, в воздух взвились сотни огненных искр и пламя затрепетало, заставляя тени в углах танцевать. Как будто реальность поплыла, потекла, растаяла. Аматониди отпустила саламандру рядом с огнем, не желая надоедать животине. Любое внимание хорошо в меру и ей об этом было отлично известно.
Снаружи совсем стемнело и гулял ветер, завывал в мертвых провалах брошенных окон и качал хлипкие балки, рвал ветошь, точно гулящую девицу за волосы. В Эмильконе даже тот же ветер звучал для нее иначе, а здесь все таило в себе угрозу. Церера была не против жить в состоянии постоянной готовности, сражаться за себя и свои интересы, но быть в позиции загнанной жертвы ей категорически не нравилось. И без того не легкий характер женщины портился и становился совершенно невыносимым.
Южанка повернула голову к Армонту и скривила губы в усмешке, сделав притворно-драматичное лицо.
-О, нет...,- как будто он только что сказал нечто оскорбительное,- Кавальери, молю вас, вы только не начинайте петь прямо сейчас. Подождите, пока я усну. Это жестоко.
Наверное,  в ее голове это звучало смешнее, чем есть на самом деле. Церера попыталась разрядить обстановку меланхоличной ностальгии, усмехнулась и почувствовала, что ее моральные силы исчерпаны, а карман со словами непривычно пуст. Настолько, что даже прощаться женщина не стала, лишь опустилась на свою импровизированную постель из того, что удалось собрать здесь и отвернулась от огня, обхватив себя руками и подтягивая колени к груди. Порой молчание- лучшая добродетель.

Ночь была глухой и бездонной, как колодец. Аматониди не могла даже близко припомнить, что ей снилось. А утро выдалось еще хуже. Впрочем, обо всем по порядку.
Сначала боль была призраком во сне, что то беспокоило Церу, но точно назойливая муха, от которой легко отмахнуться. А затем пришла БОЛЬ. Горячий обруч обхватил поясницу, суставы, виски, и лежать смирно, тем более спать, уже не получалось. Все это было знакомо до дрожи, так что она не испугалась, разозлилась и расстроилась, но не испугалась. Ее прошиб холодный пот, а зрение почти полностью расплылось, в ушах звенело так, будто рядом взорвался фаербол. Самым сложным было заставить себя поверить ( уже в который раз за двадцать лет), что твое тело тебе подчиняется. Откат был не самым сильным, практически рядовым. Но даже его нужно было преодолеть.
И посреди этого морового бессилия, пульсирующего унижения, билась одна единственная мысль : "Не дать чужаку увидеть себя такой. Бессильной, слабой, беззащитной". Хуже смерти для гордячки-южанки было лишь унижение.
Она постаралась перевернуться на спину тихо, не тревожа наверняка чуткий сон рыцаря. Тело было одной больной пульсирующей, разломанной костью. Вдох- стекла в легких, выдох- песок в горле. И так до тех пор, пока боль не удавалось загнать за три препоны, и не сосредоточиться на стуке собственного сердца.
Медитация на боли, на самом деле, была для нее самой простой. Когда хочешь выжить, все становится проще.
Ей хотелось орать от того, как напрягались мышцы и сколь сильно вело голову каждый раз, когда она заставляла себя их расслаблять. Она поминала не лестным словом темных богов, когда сменяла грудь на живот, ведь чем мягче, тем острее все чувствовалось. Церера сгребла свою постель в пригоршню, намотала ветошь на запястья и сжимала до треска, находя в этом успокоение. Дышать. Главное- не забывать дышать. Хрипло, со свистом, но дышать. И напрягаться, непременно напрягаться, только так пройдут судороги. Эти судороги вышибались лишь клином.
Вдох-стекло. Выдох-песок.
Так продолжалось, наверное, минут десять.  В духоте С а р а м в е я Церера умудрилась замерзнуть и продрогнуть до костей, пока боролась с приступом. Откат словно смыло этой волной боли, но женщина не сказать, чтобы пребывала в восторге.
С каждым разом приступы становились все длиннее. И чем больше откат- тем хуже.
Она заставила себя встать и расходиться, вновь поднялась на второй этаж, чтобы посмотреть, как серая хмарь постепенно перетекает в пунцовый рассвет, и даже спустила  с пальцев воздушного стража, чтобы тот облетел ближайший периметр.
Все было тихо. И благостно.
Церера нависла над рыцарем. Будить его было не слишком вежливо, но впереди их ждал сложный день. Ее взгляд упал на его меч, и магичка вдруг поняла, что  забыла совершенно про вторую фазу своего лечения. И как кстати, что Армонт знал свое дело.
-Кавальери,- она позвала его негромко, тронув за плечо,- Поднимайтесь, приходите в себя. Удивите меня еще раз и проверните вчерашний трюк: я жду вас на крыше.

Отредактировано Церера Аматониди (15-11-2019 22:48:43)

- Нет, кавальери: утро уже не было добрым,- буркнула она под нос, поднимаясь по сломанной лестнице на самую крышу.
Если они угробят этот дом -так тому и быть, даже лучше: Церере не терпелось хоть на чем-то выместить раздражение и дурное послевкусие после приступа бессилия. Женщина оставила свой посох висеть в дюйме над земляной крышей и стала собирать растрепавшиеся за ночь волосы в косы, а затем- в тугой узел на затылке. Она даже не удосужилась узнать его мнения на счет своей затеи, как впрочем, и не сказала, чего хотела от Армонта. Ее раздражение считало, что рыцарь будет не против, и вообще, мог бы и сам догадаться; ее воспитание  намеревалось известить кавальери о том, что ей нужна пара для разминки, коей она пренебрегала несколько дней. На деле же, Аматониди оттягивала момент, когда нужно будет сказать, чего она хочет и как следствие, после- заниматься этим смердящим,  рассыпающимся в стратегически важных местах делом с Беллорой и документами Торговой гильдии. Будь же они все неладны!
- Вы знаток меча и странствующий рыцарь, мессере Армонт,- Цера повернулась к Ричарду, окидывая оценивающим взглядом,- Вам, верно, доводилось бывать на службе? И , думаю, вы бывали учителем у молодых отпрысков донов, у которых приняли обязательства? Окажите милость, кавальери Армонт: мне необходима практика и совсем не помешает разминка перед тем, как мы окунемся в сарамвейские паучьи дела.
Она стащила непривычную, просторную рубаху здешних мод через голову и с тщательно скрываемым отвращением отбросила в сторону: ей виделся в ней лишь песок и насекомые, но зная, что другой одежды у нее попросту нет, она была вынуждена ходить в потерявших весь свой былой вид лохмотьях. Нижняя сорочка без рукавов, завязанная у самого горла шелковым шнуром- вот вся память о чистом и благостном Эмильконе, что осталась ей. Да и та, на ее вкус, уже нуждалась  в стирке и продолжении своего пути в руках какой-нибудь нищенки. Но широкие рукава мешали ей обращаться с посохом, а Церера не любила стеснения в движении. И голые руки и плечи ее вовсе не смущали.
- Однако, я не склонна льстить себе: я не воин, меня не воспитывали воином, и это,- она выразительно указала взглядом на Кость, все еще висящую между ними,- Лишь моя прихоть и инициатива. Магия- стихия переменчивая, пусть и практически всесильная, кавальери,- и это была самое тактичное и завуалированное определение к "сломанная дона , увечная магичка", кое ей дали еще в школе,- Поэтому, если вы не против, я желаю продержаться без явного поражения до тех пор, пока солнце не встанет. По моим подсчетам, это как раз те несколько минут, на которые я способна.
Церера выразительно глянула на светлеющую серо-сизую хмарь неба, стремительно наливающуюся розовым и красным. Когда солнце покажется из-за горизонта, здесь все будет залито светом и тенями, и они вернуться во вчерашний С а р а м в е й, коим его и запомнили. Южанка вытянула руку и хищный магический посох рванул к ней в ладонь, звонко загудев в воздухе.
- В полную силу, но не стоит меня убивать, эта жизнь мне еще немножечко дорога как память, кавальери,- она дернула уголком губы в рваной усмешке, сгибая ноги в коленях и перехватывая свое оружие двумя руками,- К тому же, без меня вы не добудете денег на караван.

- Вы что, лишили парня радости винопития и общества куртизанок?!И как, получилось избавить от страсти?
Церера как будто проверила про себя, можно ли назвать ее вечерние винные возлияния- пристрастием, а определенный вкус в борделях- инфантильностью. На всякий случай, просто решила не распространяться: с кавальери Армонта сталось бы все воспринять всерьез и именно в том смысле, в котором слова имели свой изначальный смыл, не обратив внимания ни на интонацию, ни на ситуацию. Северяне, что с них взять?
Когда-то, когда все это начиналось, Цера полагала целью своих тренировок улучшение атакующей мощи, комбинация магии и боевого умения, дабы уметь за себя постоять на случай, если противник все же подберется на расстояние удара. Спустя годы, она знала, что упражняется затем, чтобы когда откажет вся магия, у нее был шанс выжить. Приоритеты сместились, обтесав юношескую дурь и горячность о суровые грани опыта.
Как раз опыта с тяжелым оружием у нее было не так много.Церера брала ловкостью, скоростью и дистанцией. Она крутилась, как  мышкующая лиса, уходя от самых сокрушительных ударов и сливая вскользь те, что не могла отразить. Посох моментально превратился в свистящую по воздуху косу; древко гудело и вибрировало, точно улей разъяренных шершней, необычный сплав звонко пел, сталкиваясь с грубой сталью меча.  Вот, Цера провернулась на пятке под рукой воина, пропуская его удар сверху и едва не попалась на обманный маневр, атакуя слева, в то время как меч на самом деле нанес удар справа. Все что южанка успела - это принять прямой удар на древко и упруго толкнуть от себя, давая себе место для маневра. Кость запела и выдержала: мифриловый сердечник отлично справлялся со своей задачей. Теперь, Аматониди предпочитала соблюдать дистанцию и не искушать судьбу. Ее моментально бросило в жар, на лбу выступила испарина и вся спина взмокла от напряжения.
Она, в отличие от кавальери, любила высокие стойки, а еще не брезговала уловками, прыжками и перекатами. один раз, резко выбросив копье вперед, ей удалось обозначить касание по корпусу, но Армонт тут же свел все ее старания на нет, обрушив свое оружие так, что в реальном бою магичка уже лишилась бы руки. Церера зашипела ошпаренной кошкой и  прыгнула воину за спину, метя ногой в поясницу.

Запястья буквально вывернуло, сухожилия болезненно затрещали и тело поддалось инерции: удар был такой силы, что она невольно разжала руки, спасая тонкие косточки от печальной судьбы быть сломанными. Посох с гулким звоном отлетел в сторону, зависая на самом краю крыши, и острие меча было ей приговором, оставив один на один с неожиданно-быстрым поражением. Небо только начало окрашиваться в лиловый, погрузив в мир в сизое и алое. В этом свете они оба казались кем-то другим, не людьми, а какими-то древними гигантами (Армонт атк уж точно) пустыни, что жила и дышала здесь задолго до С а р а м в е я. Раздосадованная южанка поджала губы, напряженно наблюдая за рыцарем и облизывая пересохшие губы, чувствуя на языке железный привкус. Женщина дрожала от нагрузки, взмокла как мышь, и тем не менее, чувствовала себя на порядок лучше, чем несколько минут назад. Почему она может выдерживать все или почти все на грани фола , и не способна держать себя под контролем в самой рутинной магии? Это бесило и заставляло женщину ненавидеть себя еще больше. И как следствие- отыгрываться на других. Но Аматониди ничего такого себе не позволила сейчас, сосредоточившись на дыхании и горящих огнем легких.
Южанка вытянула руку и посох, как будто на веревочке, рванул обратно в ее руку, окатив обоих противников пыльным облаком, поднятым магией воздуха.
-Вы, верно, шутите. Я проиграла быстрее. чем успела войти во вкус,- досада и злость в ее голосе пели очень отчетливо,- Если бы я использовала магию, этого бы не случилось. Но мы ведь не магию сейчас оттачиваем, не так ди, кавальери?
Она посмотрела на его изрезанное морщинами лицо, на неряшливую щетину и холодные  глаза, что в проницательности вполне могли поспорить с фамильным взглядом Аматониди. Ей было трудно относиться к нему, как к простому наемнику. Армонт жил всю жизнь и поступал исключительно с позиции чести и был настолько искренен, что становилось омерзительно. От себя. Сколь бы не была велика преданность и любовь, в первую очередь Церера всегда сохраняла ясность ума и трезвость суждений: она была  ядовита и двулична, когда ей было выгодно, и леко бы поступилась честью ради благополучия Аматониди. Потому что не практично класть голову на плаху, если можно жить дальше, избавившись от топора деньгами. Или головой другого.
Цера посмотрела на меч с плохо скрываемым сомнением, затем вернула свое внимание Ричарду, склонив голову в сторону и поведя подбородком в жесте сомнения.
- Какой в этом смысл, кавальери? Я не умею сражаться мечом. последний раз, когда я брала его в руки, я оставила себе такой шрам, что лекарь не брался его шить,- женщина все ж таки взялась за рукоять, взвешивая оружие и отрицательно качая головой,- Он слишком тяжел для меня, мессере Армонт. Посох легче, к тому же, более увертлив и юрок.

Отредактировано Церера Аматониди (17-11-2019 21:59:13)

Возможно, Ричард был прав, ведь он знал оружие и бой, как свои пять пальцев. Но Церера , тем не менее, все равно не пожелала уступить мудрости бывалого воина. Для нее было дико браться за непривычное оружие, и тем более дико - за простое, ведь Кость придавала ей уверенности в себе. Ее упрямство было семейной притчей во языцех  и сейчас оно стало ей надежным щитом, ограждающих от и без того плачевных обстоятельств.
- Я и не боюсь,- буркнула она, становясь  в указанную позицию под полное командование Армонта.
Вопреки расхожему мнению, ее нраву и  поведению, подчиняться Аматониди умела. Более того, делала это чертовски хорошо: чтобы научиться владеть собой и своим специфичным оружием, она сменила нимало наставников, вычерпывая каждого до донышка, как умирающий в пустыне. Кавальери Армонта ждала та же самая судьба, к счастью или нет, он просто еще не имел об этом ни малейшего понятия.
Она стояла перед ним, с прямой спиной, повторяя указанные движения и выполняя указания. Это было не так то просто, но именно потому, что в ее руках была родная Кость, Цера все еще сохраняла спокойствие. Когда она отрабатывала то или иное упражнение, заклятие, технику, женщина была на порядок спокойнее. Во время обучения, она ждала от себя слабостей и внезапных оказий, а посему, не требовала от себя слишком уж много. В какой-то момент, его руки легли на посох поверх ее кистей и показали верный вектор удара, стирая помарки и огрехи ее порывистости. Церера не возражала, для нее сейчас существовала лишь тренировочная площадка, стремительно светлеющая от близкого рассвета, да оружие в руках против воображаемого противника. танец и бой - эти аналогии были ей очень даже знакомы. Церера сделала шаг вперед, выскальзывая из учительской хватки, лезвие посоха со свистом рассекло воздух, фиксируя воображаемое оружие, женщина мгновенно отступала в сторону, выворачивая древко, резко забирая оружие на себя. Посох крутанулся вокруг локтя, по идее, выбивая оружие и одновременно нанес удар пяткой древка. И так несколько  раз, пока Ричард не остался доволен результатом. Запыхавшаяся и сдавленно сипящая Церера отбросила назад мокрые, выбившиеся из узла волосы назад, зачесывая их пальцами. Мышцы гудели, спина просила пощады, но Аматониди не подумала не только жаловаться, но даже дать себе секундную поблажку. Птичья Кость свистнула в воздухе, рассекая пространство за ее спиной и противница рыцаря замерла напротив, напряженно следя за движением его рук. Взять северянина с нахрапа у нее не вышло бы никогда, измором- быть может, ловкостью- разве что без этой чудовищной брони. Она помнила бой мечника с ассасинами в караван-сарае.
-Если этот медведь не оторвет мне голову, можно будет себя похвалить. Если выживу в этом горящем гадюшнике.
Цера рванула с места со всей доступной себе скоростью, если бы ей было позволено использовать магию, то вышло бы еще быстрее. Первый удар приняло на себя древко, южанка пригнулась, поднырнув под могучим оружием северянина спиной и сбивая приготовленную для замаха линию из подлой, низкой, нетипичной для себя стойки именно в тот момент, когда Армонт на высокий замах только заходил. Это выиграло ей целую секунду времени и Церер, как и учил кавальери, рванула вперед, загребая хищным крюком лезвия оружие рыцаря.
Но Кость встретила сопротивление, звонко лязгнула о сталь, высекая искры. Древко недовольно запело, Аматониди  сцепила зубы, поминая про  себя темных богов и неудавшийся маневр. Ее обожгло стыдом за себя, на щеках заиграла краска, но женщина не сдалась. Она подбросила свое оружие вперед и вверх, и прыгнула, перекатываясь через плечо, вздымая  в воздух мелкий песок и пыль. Посох завибрировал рассержено. Наверное, со стороны это выглядело, как попытка пришпилить рыцаря закругленным лезвием. Однако, Церера поймала оружие и крест - накрест отбила высокие сокрушительные удары меча, на развороте через правое плечо, посылая древко в мощный удар  прямиком рыцарю в грудь. Пятка посоха гулко стукнула о доспех и южанка обернула Кость вокруг локтя, перехватывая для новой атаки, согнув ноги и пригнувшись в пластичной стойке. И хотя задание было разоружить, она была весьма горда собой.

Отредактировано Церера Аматониди (17-11-2019 21:58:43)

- Кавальери,- она остановилась передохнуть, положив согнутую руку на посох и кивнула, принимая похвалу.
Цера была безоговорочно довольна собой, ее едва не распирало от радости, что южанка старалась спрятать за отдышкой ритма и пристальным вниманием к соседним развалинам, а так же пурпурному небу. Вот-вот, всего несколько минут, но вопреки первичным ожиданиям, ей не хотелось, чтобы этот урок заканчивался. Ричард был кладезь доселе неведомой ей боевой мудрости  тактических уловок и за десяток минут научил ее даже большему, чем она самостоятельно за несколько месяцев.  Это раззадоривало и будило настоящий охотничий азарт, то невероятное в своей редкости состояние, когда Церера Аматониди улыбалась искренне и совершенно бесплатно. Хотя, вернее было бы сказать, скалилась, как зверь на гоне.
- Что случилось, кавальери? Я заставила вас вспотеть? Впрочем, в этой пустыне жарко, как в пекле у демона, право слово,- она сгладила издевку, наблюдая за тем, как воин избавляется от своей брони.  Это льстило ей даже больше, чем гримаса боли на его лице. В конце концов, не каждый день ей удавалось одним только ударом заставить мужчину раздеться. И настолько южанке понравилась эта мысль, что она хохотнула украдкой, смотря в сторону стремительно золотящейся кромки горизонта. И пропустила самое важное.
- А? Да...
Атака была быстрой, стремительной и наполовину даже неожиданной. Церера ногой успела поддеть посох и уйти с дороги рубящего удара, парируя второй из-за спины и разворачиваясь на пятке, мгновенно вынужденная принимать на вертикаль древка третий. То, что Армонт ускорился, было очевидно. То, что это доставило ей проблемы- тоже.
- Да чтоб тебя... Какого?!... Да!!!.....
ей едва хватало времени дышать. Аматониди отступала и крутилась змеей на раскаленной сковородке, вновь перейдя в защиту, вынужденная сливать удары в сторону. Разумеется, чувствовать себя первой лягушкой в своем болоте ей нравилось куда больше, чем бегать от Ричарда по всей крыше подстреленным зайцем! Женщина резко упала вниз, делая подсечку древком и перекатываясь в сторону, когда кавальери без труда разгадал ее план и обрушил настоящий стальной шторм ей на голову. Сцепив зубы, магичка закрутила посох в таком бешенном ритме, что перестала чувствовать руки, отбивая удар за ударом и кружа вокруг противника, отступая назад, и назад, изредка лишь нанося удары в ноги, которые были малоэффективны. Спасая голову, провернувшись под рукой воина, она заработала ощутимый тычок в ребра, чем- уж не видела, зато ощутила на себе в полной мере. зашипев ошпаренной кошкой, Аматониди перехватила Кость широким хватом и пырнула кавальери в голову, , быстрыми точными ударами, сбитыми сталью меча, и почти сразу же, нанесла рубящий поперечный. Армонт отбил и его. О том, что целью было разоружить его, Цера даже думать забыла.
Клинок столкнулся с древком, оглушительно звякнуло, высекло искры, и Церера отлетела назад, почувствовав  жесткость стены под лопатками.  Толкнув меч от себя, она попыталась сделать маневр и оттолкнуть от себя противника пяткой посоха, но только прижала себя сильнее.
Армонт победил, сделал ее, как девчонку, вжал в стенку и для верности вдавил, чтобы уж точно не рыпнулась. Или это вышло случайно, и только в ее голове, поскольку тело от усталости гудело не хуже , чем Кость?
Солнце медленно поднималось из-за горизонта, проливая золото на остывшую за ночь землю. Осветило барханы, колючки, трещины; стены, провалы окон, крыши. Яркий свет из-за плеча рыцаря ударил по глазам и южанка прищурилась, тяжело дыша и стараясь прийти в себя. В общем, условие она соблюла- продержалась до рассвета. В частном- проиграла, слишком рано порадовавшись победе над более медлительным противником. Сдавленное сопение на несколько секунд- вот и все, что осталось между ними, помимо пары дюймов воздуха.
-Очень хорошо, кавальери Армонт. Вы преподали мне урок,- просипела Цера, прикрывая глаза  и чуть сдвигаясь, пряча лицо в тени рыцаря,- Это было великолепно. Без ложной скромности.

Отредактировано Церера Аматониди (18-11-2019 00:35:31)

- Мне нечем дышать, кавальери...
Когда руки южанки затекли настолько, что это начало вызывать в ней тревогу, ее наконец отпустили, позволив вздохнуть и принять поражение. Проигрывать умелому и опытному вояке было ни стыдно, ни досадно. Церера вообще умела извлекать из всего уроки и считала, что боя в равным противником ей не хватало. И вообще, нужно попросить потом Армонта вновь натаскать ее в неравном бою с тяжелым противником. И еще, уговорить на неравный бой с магией. Вдруг северянин припас еще какие-то тузы в рукаве?
Она  подняла с пола рубаху и сильным потоком воздуха буквально "продула" одежду, так что если и жили  какие-либо насекомые в  (ее воображении) складках ткани, то они окончили свой путь где-то на другом краю Пустыни. Натянув ненавистные лохмотья и перетянув матерчатый кушак так туго, что ее талия могла стать рыцарю на один обхват, женщина подхватила свое оружие и спешно спустилась вниз. Сейчас она мечтала о хорошей ванне, о заживляющем бальзаме и еде. О да, со вчерашнего дня они так ничего и не ели, и женщина думала о том, как бы исправить сие досадное положение. Покрыв голову тем, что осталось от тюрбана, кое-как спрятав пятна крови, женщина прикинула, как бы безопаснее разжиться припрятанными деньгами и стоит ли совершить обманный маневр?
- Перво-наперво, вам стоит забрать свою поклажу, кавальери,- сказала она, когда они покинули приютившие их на ночь развалины,- Сначала, я хотела разделиться. Но если Сольпуги нас ищут, это весьма бессмысленная затея, если я все еще хочу оставаться в живых. К тому же, эти убийцы весьма злопамятны, им ничего не стоит расправиться и с вами просто за компанию. Мне бы не хотелось этого.
-Потому что это- лишние проблемы.
Они шли по улицам не то чтобы открыто, но и не прятались. Проблемой стал только посох Цереры, и после недолгого, но весьма красноречивого общения с Ричардом взглядами, было решено вновь замотать грозное оружие, пожертвовав платком женщины. Город медленно просыпался, открывались лавки, заводили свою песню лоточники, гремели посудой тут и там и вытряхивали в окна половики. И песок. везде, везде проклятущий песок, забиравшийся даже в такие места, о которых под солнцем и вспоминать то неприлично.
Было решено отправиться за лошадью вместе: Цера остановилась у торговых рядов, пока Ричард забирал  свои пожитки, в пол глаза наблюдая за улицей и собственной спиной. После утренней разминки кровь в жилах бежала весело и быстро, разгоняя болезнь и не оставляя ни следа от усталости. Южанка загребла в горсть украшения с прилавка, на просвет рассмотрела несколько стеклянных браслетов из самого Лирамиса и примерила кричащее, шумящее и явно безвкусное ожерелье, которое в обычной ситуации даже не дошло бы до ее взгляда. Потом им стоило бы решить, как быть с охотой за их головами и стоит ли попытать счастья у торговца шелком еще раз.
Ее внимание привлекла женщина в невзрачной абайе, что очень медленно несла кувшин и двигалась прямо на Ричарда. Не отрывая взгляда от прохожей, Цера бросила торговцу  монетку, оставив взамен связку  браслетов зеленого стекла. Доходяга все ползла и ползла, пока Армонт прощался с хозяином и выводил животину из конюшни, и в момент, когда северянин повернулся к улице спиной, горожанка резко, позабыв про всю свою медлительность, дернулась в его сторону.
Песчаная буря налетела на улицу  мгновенно, подняв в воздух желтую взвесь. Лошадь испуганно заржала, раздались крики. Это длилось всего несколько секунд, но Армонт мог почувствовать движение за своей спиной. Когда песок улегся, только ошарашенные горожане оттряхивались да глазели по сторонам, пытаясь понять, что это было. А в переулке, за лавками, и даже дальше отхожего места, словно живой бархан засыпал тело, замотанное в серую абайю, ведомый зачарованным потоком воздуха. Цера понимала, что обнаружила себя, но совершенно этого не боялась.

Отредактировано Церера Аматониди (18-11-2019 03:20:42)

- Зато теперь мы точно знаем, что за нами следят,- Церера вскочила в седло, устраиваясь в привычной, комфортной для себя позе,- Из вас вышла превосходная приманка.
Наверное, это было не честно по отношению к нему. Но и заверять Армонта в том, что ничего страшного не произошло, Цера не стала. Произошло ровно то, чего они ожидали и женщина была не намерена как-либо комментировать эту ситуацию. Напротив, она была рада, что вышло именно так: начни Ричард драться с убийцей и  привлек бы внимания в два раза больше, чем непонятная буря, которые, однако, здесь встречаются время от времени. Благодаря этому маневру, сейчас рыцарь и магичка ехали через начинающую собираться толпу более-менее спокойно.
Ну, как спокойно? Если не считать крадущихся сольпуг?
-Кавальери: крыша,- будничным тоном сообщила она, оставляя храброму рыцарю разбираться с проблемой. Сама же Цера запустила руки в дорожные торбы и  первым делом нащупала яблоко. Не веря своему счастью, женщина немедля взгрызлась в плод и  моментально пожалела об этом, ведь подобной кислятины она отродясь в жизни своей не пробовала. Кривя лицо и жуя только потому, что плеваться на улицах, пусть это и улицы С а р а м в е я ,  не культурно, она роняла злые слезы и в сердцах выбросила надкушенное яблоко, когда кавальери отвернулся. В конце концов, еда принадлежала ему, мало ли как северяне относятся к недоеденным огрызкам?
Дальше пришла очередь сухаря и ломтя вяленого мяса. Ни то, ни другое Церере тоже не понравилось, но она стоически терпела и жевала, потому как запах мясо разбудил аппетит еще больше. К тому же, какой у нее был выбор?
Когда улица сузилась, народ вокруг начал ругаться на них, ропща и кидая  спину не лестные эпитеты. Подходы к главному рынку, где вчера им пришлось туго,  напоминали ассиметричные лучи, встречающиеся на большом пятаке, заставленном прилавками и  торговыми домами. Аматониди рассудила, что нанести повторный визит  купцу будет не лишним. В плотной толпе попасть по ним  было сложно - был велик риск задеть остальных людей и как следствие- поднять панику. Когда ехать стало уже совершенно невозможно, женщина спешилась, весьма колоритно хрустя огрызком сухаря и далее они двинулись пешком, под прикрытием мощных плеч и доспехов Ричарда.
Лавка Мазура сияла новым товаром, вокруг него было полно народу, так что  сделать все тихо не представлялось возможным.
-Если мы сейчас не зайдем внутрь, здесь начнется кровавая баня,- процедила южанка сквозь зубы, идя под боком рыцаря,-  Только разборок с местным эмиром мне не хватало.
Женщина решительно вклинилась в толпу, пробираясь к прилавку, и под ругань покупателей, юркнула в уже известный ей проход, вторгаясь за прилавок и дальше, в задние помещения, где обитал купец. Мазур , не ожидавший подобного появления, аж подпрыгнул на месте, уронив маленький драгоценный чайничек на ковер.
-Хатун!? вы?!...Эээ...Не ожидал вас увидеть сегодня! Чем могу служить, о прекрасная мудрая , несравненная...
-Не ожидали увидеть вообще, я так понимаю. Потому что  ха нами теперь гоняются убийцы из гильдии Сольпуги?,- Цера заломила бровь и крысилась, этот торгаш здорово действовал ей на нервы,- Ричард, не стойте на пороге, проходите, мессере Мазур всегда ряд гостям. Только голову берегите!
Лавка и впрямь была Армонту низковата. Аматониди изящно уселась на рулоны с шелком, демонстративно  рассматривая свою истрепанную рубашку. Торговец нервно сглотнул, переводя взгляд с рыцаря на южанку.
-Хатун, как я уже сказал, я не видел хатун Дочевез...
-Вы мне соврали, мем-сахиб,- отбила Цера, пробуя на ладонь нежнейший пудровый шелк,- Поначалу, я даже поверила, что убийц послали вы, но потом пораскинула мозгами, в чем мне помог незабвенный кавальери,- она отсалютовала рукой в его сторону,- Слишком быстро все сработано, вы никак не могли этого сделать, только если меня уже не ждали, заранее. Но  за вами следили , зная, что я приду к вам. Вы тоже замешаны вов сей этой неприятной истории, мем-сахиб Мазур. А посему я повторяю свой вопрос: где дона Дочевез? Ну, или по крайней мере:  кто заказал мое бренное тело Сольпугам?
-Милуйтесь, хатун, почем же мне знать?! Я не имею представления ни о том, ни о...
-И опять- врете,- она цокнула языком, покачала головой и вытянула медальон асассинов из-за ворота.

Мазур  Бехрам был  трусом и ушлым хапугой, который и сам множество раз обманывал не только покупателей, но и просто людей вокруг себя. Церере не было его жаль, и вдвойне оттого, что  на нем стопорились ее дела. Как так вышло, что единственной ниткой, что связывала Беллору и эмильконские дела в С а р а м в е е  был этот боящийся всего слизняк?
-Я пожалуюсь на вас эмиру и вы горько пожалеете, хатун! Вы не можете просто так врываться на чужую землю и наводить здесь свои порядки!,- Мазур встал, нервно шарахаясь от Ричарда, который, на вкус самой Аматониди, переигрывал, но отлично вписался в ситуацию.  Женщина не хотела решить дела в его присутствии, но время отчаянно поджимало, а терпение тлело храмовой свечой от каждого лживого слова купца. Вчера она поплатилась за его вранье головой, в прямом смысле!
-А если я пожалуюсь эмиру, мем-сахиб?,- южанка заломила фигурную бровь, беря на руки черное расшитое покрывало лирамисской работы,- Если я скажу, скольких вы обманули и скольким дали взятку, чтобы ваш шелк шел в обход таможни?
-Вы?! С вашими делами в С а р а м в е е?! Скорее солнце станет луной и осветит ночь!,- купец глумливо рассмеялся, хлопая в ладоши.
Цера взбесилась.Она  поджала губы, раздраженным движением оборвала шнур, что удерживал ширму, отсекая свет с улицы и резво выбросила руку вперед и сжала пальцы. Торговец захрипел и схватился за горло, пучя страшно глаза: она проворачивала с ним тот же трюк, что и с убийцей в караван-сарае. Вокруг мужчины образовалась воронка ваакума, не позволяющая ему дышать. Купец свалился на колени, кряхтя и дергаясь в конвульсиях.
-Я вас убью, Мазур, не сожалея ни секунды,- очень холодно и злобно прошипела женщина, щуря  хищные голубые глаза,- Мое терпение к вам иссякло еще вчера, а сегодня вы прямо таки играете с огнем. Я желаю знать, что здесь произошло, куда подевалась Беллора и почему за моей головой бегают Сольпуги, да еще и таким составом?! И клянусь всеми богами, темными и светлыми, если вы сейчас же не заговорите,  то вашим покупателям я оставлю на прилавке вашу же голову!
-Они...они меня убьют...Смилуйтесь, хатун!,- кряхтел Мазур, не в силах выдавить звук из давленного спазмом горла и синея на глазах.
-Я бы побеспокоилась в первую очередь обо мне, ведь я поближе буду!,- рявкнула Аматониди и разжала хватку.
Торгаш приложился об пол и застонал, силясь вздохнуть. Его трясло, он пополз от женщины, хватая рыцаря за сапоги и стеная, точно  истеричная баба. Южанка скривилась и брезгливо фыркнула.  Пока этот червяк приходил в себя, женщина взяла с низкого столика бумагу и писчий стилос, наспех царапая послание, свернула письмо в трубку, перемотала какой-то драгоценной инкрустированной ниткой и подошла к мужчине, вздергивая его за шиворот.
-Не стоит его жалеть, кавальери,- прошипела она, смотря в бесстрастное лицо северянина,- За его ложью кроется смерть или жизнь невинной женщины.
Цера запихнула письмо за пазуху Мазура и усадила на свое место, влепив легкую пощечину.
- Итак. Теперь у вас есть что мне сказать?!,- она схватила купца за бороду и ее лицо исказила гримаса,- Я спрашиваю в последний раз, мем-сахиб. Этот человек работает на меня и он вам не поможет, не стоит смотреть на него,- она встряхнула информатора, как котенка.
- Я не знаю имен, хатун! Ко мне пришли и велели ждать вас, и подать знак! Только и всего! Я клянусь вам! Такие как я не спрашивают, дольше проживешь!,- лавочник затрясся в ужасе,- Откуда мне было знать...
-Что я выживу? Как мило с вашей стороны,- Цера отвесила еще одну пощечину, да еще и наподдала бедняге под дых,- Я оставила письмо тому, кто приказал вам отправить за мной охоту. Вы передадите его и скажете, что я буду ждать...Ну, скажем, в Журавлином особняке. Слышала, вы прикупили его совсем недавно для  любовницы. Я воспользуюсь вашим гостеприимством и останусь там, пока меня не посетит искомый мной человек. Если за два дня я никого не увижу, если ко  мне придет стража, люди эмира или кто-то еще, кому вы разболтаете, я вам обещаю: все ваши караваны моментально потеряются на просторах от Лирамиса и Эмилькона до самых Золотых Песков!
- Смилуйтесь, хатун! Как же организую это?! А где мне жить?!,- запротестовал купец, даже в такую минуту продолжая торговаться,- Пожалейте моих детей!
- Детей?!,- она вызверилась и так пнула этого проходимца, что тот взвыл,- Уж лучше вовсе без отца, чем с таким ничтожеством, как ты, Мазур!

Церера, не ожидавшая такого жеста, растерялась и обернулась на Армонта, хмуря темные брови на его каменную невозмутимую мину. Конечно, в словах рыцаря был веский довод и реальный смысл, но Цера не была готова к тому, что ее станут останавливать и хватать за руки. Ссориться , тем более при торговце, было глупо, поэтому женщина лишь кивнула, забирая руку из железной хватки, показав, что она успокоилась. Злость поостыла и теперь рука горела огнем. Возится со слизняком вроде Мазура совершенно не хотелось: она вымещала на нем боль, злость и страх прошедших суток.
- Я надеюсь на вас, мем-сахиб,- южанка похлопала купца по груди, срывая с шеи ключ от особняка ,- Не забудьте о своей важной мисси и бесценной ноше. Если вы попробуете схитрить, если вы решите, что сможете соскочить или же навести на меня еще одну гильдию убийц, знайте: я вас уничтожу. Нет, хуже: я вас разорю. Ваша семья пойдет по миру, вы будете стоять с немытыми нищими на паперти, вымаливая плесневелый кусок хлеба. Ваши дочери окажутся в борделях и будут делать все все и даже немного больше за ломаные гроши, только бы выжить, а ваша жена, на пару с любовницей, сотрут руки в кровь, стирая чужое белье день ото дня и с утра до ночи. Ваши сыновья наймутся батраками, и сгинут в пустынях, ища себе судьбы лучше той, на которую их обрек отец, не сумевший вовремя принять единственно верное решение и проявить немного храбрости. Помни об  этом, Мазур. Помни и передай письмо.
Она оттолкнула мужчину от себя с величайшим отвращением, осматривая деяния рук своих. Она редко срывалась настолько, чтобы потерять контроль, но сегодня  дошла до того самого опасного края. Сарамвей действовал на нее не самым лучшим образом, и мечты женщины были лишь о доме, о великолепном Эмильконе с его остроконечными шпилями и летающими домами.
- Уходим, кавальери. Здесь  мы свои дела закончили,- магичка взяла стопку тканей из Лирамиса и кивнула рыцарю на выход.
Она уже почти вышла из лавки, когда ее внимание привлекла драгоценная шкатулка. Пропустив Ричарда вперед, Церера наклонилась за ларцом, точно ребенок за леденец и наверное именно это спасло ей жизнь:  брошенный клинок разминулся с ее головой на каких то пол дюйма, срезав прядь волос.
Площадь мгновенно  оживилась, прохожие кинулись врассыпную, спасая свои жизни от тройки ассасинов, что выросли прямо из-под земли. Мимо Армонта  пролетел клинок. который, к счастья и стараниями рыцаря, не нашел своей цели. Церера, поняв, что происходит, зашипела и схватилась за посох, понимая, что не успевает его размотать и сражаться придется прямо так.

Ричард оттеснил ее под защиту лавки, но разве же станет она смиренно ждать в стороне, когда вокруг разворачивается настоящее сражение?
У наемника-рыцаря была своя честь, у Аматониди- своя, и звучала она как "не беги от опасности". Смертельная свистопляска, вновь кучей на одного, вновь Армонт отбивался от своры гиен как пустынный лев. Как будто он неуязвим и намерен жить вечно, как будто он твердо в этом убежден и не имеет ни единого аргумента против.
Раздался треск нещадно разрываемой ткани, Цера вытащила посох на свет божий, намереваясь прекратить бой быстро, жестко и максимально эффективно. В ней не было сомнения  воинской доблести Ричарда, но она уже считала секунды до того момента, как на крики явится стража. Магичка сделала пол шага  вперед и едва разминулась с летящей ей в лицо стрелой: крыша тоже была захвачена рыцарями плаща и кинжала. Крутанувшись на месте, Аматониди подняла в воздух такую пыльную бурю, что видимость сошла на нет. Мимо нее пролетело еще несколько стрел, едва задев воздух рядом с кожей, но южанка уже сорвалась в самую гущу потасовки, отпуская силу ветров на волю и уравнивая шансы им обоим.
Площадь заволок смерч, в центре которого Ричард теснил сольпуг. От нее не укрылось, что рыцарь несет потери, но ее не хватило бы и на атаку со спины, и на удержание барьера. Церера лишь плотнее сжала зубы, убивая в себе немедленное желание прийти северянину на помощь. Песок выл и свистел, царапал кожу, лез в глаза, засыпал уши, он был везде, под ногами и над головой, снаружи и внутри, он бился в окна и двери, пугая мирных жителей до икоты.
С ее пальцев сорвался прозрачный страж,с губ- крик магической формулы и заклинание на бреющем полете пронеслось над крышами, врезаясь в грудь снайпера и сбрасывая того с крыши. Громкий вскрик - и тишина.
Цера не проверяла, остался ли тот жив. Страж заложил вираж, и направленный своей создательницей, облетел площадь по кругу, подтверждая, что стрелок был единственным. Не было смысла тратить силы понапрасну, так что песчаная буря улеглась, буквально, растворившись  на месте.
Двое еще были на ногах, третий- выведен из строя. Женщина сорвалась с места, нападая сзади и забирая у кавальери одного противника. Посох оглушительно свистнул совсем рядом и теперь уже силы оказались куда более равными, чем минуту назад. А если брать в расчет союз бойца и мага - перевес был на их стороне. Аматониди ничуть не уступала убийце в проворности, звон кинжала о древко посоха разлился вокруг металлической симфонией. Южанка освободила рыцарю места для маневра, отвлекая на себя внимание одного из нападавших и теперь кружилась вокруг, не давая к себе приблизиться, уходя и сбивая атаки острого, наверняка отравленного клинка. Размахнувшись посохом крест накрест, женщина сделала обманный маневр, прыгнула и перевернулась в сальто вперед, с разворота всаживая посох назад. Убийца на маневр не купилась, резко хватая магическое оружие и дергая противницу на себя, метя уже вторым клином, невесть откуда появившимся, ей в грудь. Церера упала назад, пропуская оружие над собой и оттолкнула нападавшего импульсом магии воздуха, впечатав его в стену.
Однако, на Армонте снова висло сразу двое. С той стороны площади раздался топот и крики эмировой стражи. С этим следовало заканчивать и побыстрее.
-Ричард, в сторону!,- рявкнула она, надеясь, что воину хватит прыти уберечься.
Церера  резко развернула посох над головой , перехватив его обеими руками прямо в центре, закручивая воздух на месте, где еще секунду назад стоял кавальери и со всей дури воткнула пятку оружия в землю. Раздался глухой хлопок, взрыв, песок сыпанул в разные стороны, а вокруг убийц сомкнулась герма, которую магичка немедля сжала и разорвала изнутри. Брызнула кровь, хрупнули кости и на несколько секунд, все затихло. Аматониди надсадно дышала, чувствуя, как утекают сквозь пальцы все старания сегодняшнего утра.
-Уходим, кавальери,- резко бросила женщина, выдергивая посох из песка и протягивая северянину руку.

Отредактировано Церера Аматониди (19-11-2019 23:21:42)

Это все походило на гротескный кошмар, выхода из которого не было видно. Она бежала, поспевая за Армонтом, не в силах отвлечься на что-то другое. Руку оттягивал посох, которым она изредка отмахивалась от возникающих на пути препятствий, как то внезапно выросшая на дороге телега или выскочившие сбоку стражники. Весь ее выверенный план запугать Мазура полетел в пекло к демонам: теперь торговец не то что носа не высунет, на его месте сама Цера сбежала бы из города.
Женщина вскрикнула, пытаясь защититься от вероломного кинжала, отмахнуться магией, но Ричард швырнул ее себе за спину, набросившись на ассасина  голыми руками. Это было страшно. Это производило впечатление и восхищало. Аматониди в который раз за последние два дня посетовала, что такой талант пропадает где-то по медвежьим углам, вто время как Эмилькон мог бы стать ему землей обетованной. Даже если не при Аматониди, хотя никто бы не смог упрекнуть Церу в излишней щедрости к другим.
Все решилось буквально в секунды. Южанка посмотрела на распростертое у него тело и без лишней деликатности перешагнула через него, вновь следуя за кавальери, спасая свою жизнь. Их зажимали в кольцо, отрезая многочисленные выходы с узких улочек. Церера не представляла, как можно  убежать от такой погони с поклажей, и тем не менее, доверилась Ричарду. Ловкий, упругий прыжок, протянутая рука, что втянула ее в седло и они сорвались с места в карьер.
Вся погоня для нее смазалась в одно выцвевшее пятно. Цера пригибалась к шее и держала Кость, поскольку деть ее сейчас было попросту некуда. сверху свистнули стрелы и южанка испуганно обернулась назад. Их могли расстрелять как котят, особенно сверху. К тому же, угроза от Сольпуг еще не миновала, так что магичка приняла единственное верное в ту минуту решение. Церера сложила руку в сложном жесте, несколько раз начертила в воздухе элемент магической формулы, обернулась к Армонту и положила кисть ему на грудь, бормоча заклятие божественного доспеха. Сзади она была надежно защищена им, а спереди, женщина набросила на себя щит. Руки начали дрожать-слишком много магии, еще немного, и она выдохнется.
-Нам нужно остановиться и я наброшу на нас невидимость,- перекрикивает она ветер, уворачиваясь от вынырнувшего сбоку копья, наподдав стражнику  пинком ноги,- Но это будет крайне недолго, кавальери!

Они неслись без продыху и надежды, то галопом, то бегом, то пешком. Церера поневоле почувствовала себя обузой и бременем, которое сама не промедляя ни секунды оставила в подобной ситуации. Ричард Армонт был лучше, чем она. Он верил. Церера же верить разучилась.
Отбив сковородку жестом руки, Цера так глянула на хозяйку дома, что та поумерила свой пыл. Кажется, эмильконка даже оскалилась, пребывая в худшем из всех своих настроении: в страхе.
-Идем. Нам пора, кавальери.
Им пришлось вернуться на улицу и  беглецы слонялись от одного темного переулка к другому. Для Цереры было в новинку скрываться и прятаться, гордая дочь Аматониди привыкла пусть даже и в беде. но оставаться собой. Посох привлекал слишком много внимания и спрятать его было негде. но она была готова скорее отрубить себе руку, чем расстаться с ним. Им пришлось довольно долго ждать, замерев, точно мыши и слышать все голоса города, который только о них и говорили. Не таким она представляла себе это дело в Сарамвее, не загнанной в угол нищенкой, не зайцем на псарне.
День окончил свой путь и вечер разлился по улицам, принося облегчение длинных теней и  звуки храмовых песен. Они сидели в узком застенке между стен двух домов, где обычно прячутся нищие и воры. Церера мерно сопела, уткнувшись в собственные колени, не выдержав напряжения этого чудовищного дня, привалившись боком к Ричарду. Одной рукой она все таки же придерживала свой драгоценный посох, а другой вцепилась в собственную одежду, то и дело сжимая ткань до скрипа. Совсем  недалеко от них находился тот самый Журавлиный павильон, который она отобрала у Мазура, но поскольку их искала и стража, и убийцы, то резонно предложила переждать, пока и те, и другие туда наведаются, чтобы под покровом темноты  зайти незамеченными. Именно ее и ждали беглецы, и судя по шумам, доносящимся из тех краев, мысль Церы имела под собой все основания.
Они сидели и час, и другой. Аматониди умудрилась крепко заснуть, и хотя изо всех сил старалась сохранить свою позу. даже во сне держа осанку и загоняя себя в рамки, все же нашла себе опору в виде плеча кавальери. Спала она беспокойна, видя, судя по всему, сплошь кошмары да погони, будто бы и не засыпала вовсе. Когда небо начало темнеть, женщина пришла в себя и отшатнулась, не понимая, кто она, где находится и зачем вообще здесь. Осознание вернулось быстро, но радости ей, конечно же, не добавило. Женщина посмотрела на Армонта, потерла лицо и неловко поднялась на ноги.
-Самое время найти нам крышу над головой, кавальери,- просипела она спросонья,-  Не желаю проводить ночь, как бродяга.
В ее понимании, была бездонная пропасть между путешественником и беспутным нищим, что шел куда глаза глядят. Путешественник всегда мог вернуться домой и везде мог чувствовать себя, как дома; нищий же искал, куда бы приткнуться, чтобы найти кусок хлеба и безопасность,  не замечая прочего. И естественно, что быть путешественником  дочери высокого дома нравилось больше. Церере не нравилось слово "аристократка", поскольку оно стало синонимом высокомерия и недалекой распущенности, но то, как должна себя вести женщина из благородной семьи, распространялось даже на то, как она переносила невзгоды и совершенное бессилие. увы, не всегда Аматониди могла похвастать самообладанием, но стремилась к этому.
Они прошмыгнули под покровом ее невидимости  несколько улиц, убедились, что ни слежки, ни охраны вокруг особняка не наблюдается, и зашли на территорию. Силы Цереры иссякли, едва они закрыли калитку сада. Женщина со вздохом встретила громадную усталость, навалившуюся на нее и задрала голову, чтобы осмотреть лазурную купольную крышу и узорчатые окна. Кое-где еще виднелись ремонтные леса, но в целом, рабочие почти закончили дом к въезду новой хозяйки. На стенах красовалась бело-синяя мозаичная плитка, а на перилах важно раскидывали хвосты павлины, как будто приглашая в гости. Легко открыв большие створчатые двери ключом,  Церера скользнула в прохладу лощенных помещений. Здесь тоже была плитка и расписанные стены, а потолок представлял собой целое произведение искусства. Круглый высокий холл был украшен тысячью маленьких зеркал, выложенных в мозаику, а посередине журчал питьевой фонтан из глубокой каменой чаши. Аматониди тут же запустила в него свои руки и умылась, стеная от блаженства.

- Вы здесь уже месяц, кавальери, и так  и не удосужились хоть в один мало-мальски приличный дом? В храм? Ну хотя бы в бордель?,- Церера заломила бровь и фыркнула себе под нос, глухо хихикая,- И зачем вы только приехали? Бывала я на Севере, и за исключением Леммина, замки вашего края крайне...скудны. Фортификация порой поражает воображение, но взгляду упасть не на что. Не сочтите за оскорбление.
Особняк был небольшой, видно, что подстраивался максимум под одного человека и небольшой штат прислуги. Церера нашла потайной фонарь, зажгла его и стала обходить периметр. Павильон вот-вот должны были заселить, здесь уже виднелись следы уюта и базового обустройства. как то текстиль, мелкая утварь, некоторые вещи для женщины на туалетном столике. Похоже, Мазур ценил и любил свою любовницу. Это было даже забавно, учитывая, какой он на самом деле слизняк.
-Осторожно, кавальери: не подходите близко к окнам. Нам стоит сохранить свое инкогнито,- предупредила она, проходя мимо.
Новости были таковы: в доме была  даже целая баня, но категорически не наблюдалось воды. И еды. Постели были в наличии, и их вполне можно было сделать свежими. Цера прохаживалась по изукрашенным мозаикой полам, сняв сапоги и дивилась тонкости работ здешних мастеров. Хотя почти наверняка, особняком занимался кто-то со стороны, слишком уж узнаваемая техника. Возможно, маэстро Лапацци? Как знать, Аматониди не могла назвать себя знатоком искусств. Зато в куда больший восторг ее привело обилие тканей, которые заменяли двери, растекались по потолку клубящимися полотнами и просто лежали в перемешку с подушками. Церера почувствовала себя , как дома. Вдобавок, ей попались целые корзины свечей, благовоний, мыла и масел, а так  же простые деревянные гребень и щетка из волоса.
Это была приятная перемена после дня беготни и убийств. Южанка гуляла между резных колонн  восторженным призраком и мурлыкала какую-то мелодию, которая привязалась к ней невесть откуда, хотя за последние дни ей вот уж точно было не до песен.
-...Пока стены не рухнули вниз..,- бормотала она, пытаясь изобразить протяжную гласную.
Женщина оставила посох в спальне, рядом с которой, через резную перегородку, была еще одна.  Весьма удачное расположение, особенно если на них снова нападут, Армонт будет рядом, чтобы успеть. Посреди комнаты мерцал небольшой квадратный пруд, в центре которого возвышался белый подиум с подушками, а вокруг стояли лампы для свечей. Такая своеобразная тахта привела Церу в полнейший восторг. и она, не откладывая в долгий ящик, устроила себе постель прямо на ней, расставляя свечи вокруг.
- Я видела колодец во дворе, кавальери,- как бы между прочим заметила Аматониди,- Но с едой здесь не густо. Если, конечно, вы не предпочитаете грызть сушеный розмарин.
Она обогнула дом по открытой галерее, погасив фонарь и в саду заметила приметные смоковницы. Судя по грохоту кувшинов, Армонт понял ее намек верно и пошел, так что отвлекать его женщина не стала. Выходить из дома в одиночку было рискованно, но бояться Церере страшно осточертело. Так что она сходила за оружием и спешно спустилась по боковой лестнице, юркой лаской выходя в сад. Интуиция ее не подвела, пальма и впрямь плодоносила, но была высока и крепка, а лазать по деревьям женщина перестала с тех пор, как ей минуло десять.  Пришлось пойти на хитрость.
Камень в Кости засветился тусклым светом и хорошенько прицелившись, магичка крест-накрест рассекла воздух, посылая воздушное лезвие вверх и чуть под наклоном. Две секунды все было тихо, а потом на голову южанки обрушился дождь из фиников и ароматных фиг: все-таки, она зацепила и соседние деревья, хорошо, что хотя бы целы остались!
Набрав плоды в подол своей рубахи, а некоторые подобрав даже с земли ( за последние сутки ее брезгливость сильно поумерила свой пыл), женщина, оглядываясь украдкой, вернулась в дом, осматривая комнату за комнатой, чтобы не повышать голоса. Наконец, она услышала возню и поднялась на второй этаж.
-Кавальери,  ликуйте, потому что сегодня вы не останетесь голодным,- Церера вошла в комнату, замерев на пороге и показывая свой трофей,- Оказывается, я не совсем бесполезна в хозяйстве. Из меня получился бы славный сборщик фруктов.