Баронесса была готова.
Взявшись за руку Сальгари и сделав глубокий вдох, она постаралась унять свое волнение, и шагнула в портал за герцогом. Переход в совершенно другое место за секунды, до которого остальная процессия добиралась все это время, казался Линде чем-то странным… Конечно, де Шоте не забыла, что именно так она и оказалась в Ниборне, спасаясь из горящего Аримана, но тогда она не особо задумывалась над природой такого перемещения. Сейчас же, без спешки и опасности, у девушки было время подумать над этим.
Появившись в комнате таверны на другом конце портала, Ада немного пошатнулась, хватаясь за плечо Сальгари.
- Все… все хорошо… - Тихо заверила девушка, пытаясь отдышаться. - Голова немного кружится… Дай мне секунду.
Сделав несколько глубоких вдохов, Линда и правда пришла в себя, восстановив дыхание. Она отпустила Лоренцо и покивала на вопросы, лучше ли она себя чувствует.
Она последовала за мужчиной, продолжая держать его за руку и рассматривая новое окружение его глазами. Однако ее позабавила реакция тех немногих постояльцев, что находились в зале и были явно озадачены, откуда в таверне взялась пара, которой раньше здесь не было вовсе. Ада застенчиво заулыбалась, опустив голову, чтобы ее волосы скрыли ее лицо.

Как и говорил де ла Серра, процессия как раз приближалась к постоялому двору, и они направились навстречу. Девушка почувствовала себя немного неуютно, - все это скопление людей после их уединенной жизни вдали от общества нервировало де Шоте.
- Аделинда! - Послышался радостный возглас откуда-то издалека, и, когда Лоренцо обратил внимание на источник звука, Ада заметила, как к ним спешит Амели.
Служанка быстро приблизилась к паре и взяла баронессу за руку, внимательно осматривая ее:
- Как вы? Все хорошо?
- Да, да… Успокойся, пожалуйста. Я в порядке. - Спокойно ответила ей баронесса.
Лоренцо прервал эту беседу, отпустив вторую руку Линды и тактично объяснив свой уход. Он хотел наверстать упущенное время и узнать, как прошла дорога у остальных, и Аделинда понимающе кивнула, а затем повернулась обратно к Амели, следуя уже за ней:
- Амели..? - Мягко окликнула ее Линда. - А где Арадия?
- Арадия? В экипаже. - Взглянув на карету, ответила ей помощница, а затем озадаченно посмотрела на свою госпожу. - А что..? Что-то не так?
- Нет, нет. Я хочу поговорить с ней… Наедине. - Сказала девушка перед тем, как Амели попросила пажа открыть дверь экипажа.
Наследница коснулась глаз полукровки своими глазами и радостно назвала ее по имени, заулыбавшись ей, как только увидела саму себя.
- Как ты? Как прошла дорога? Наверное, тебе было невероятно скучно… - Голос девушки был на удивление уверенным, но все же мягким и спокойным.
Аделинда улыбалась тифлингу, а потом, когда дверь за ней закрылась, и они оказались вдвоем, де Шоте пересела на сторону Арадии, мягко, еле ощутимо взяв ее за руку.
- Я скучала… - Заметно тише призналась де Шоте, застенчиво улыбнувшись Дии уголками губ, после чего немного шутливо спросила ее. - Надеюсь, Амели тебя не донимала?

Баронесса была так рада увидеть тифлинга вновь, но все же опасалась - не саму Арадию, а того, что ее чувства покажутся полукровке странными. Однако, как только ее разума коснулся отклик чувств, с души Ады сошла лавина переживаний, оставив спокойную радость.
Она улыбалась рогатой девушке открыто и легко в ответ на ее ответы:
- Ты что же… просидела тут все это время? - Вопросительно подняв брови, тихо спросила де Шоте. - Если хочешь, мы можем пройтись у экипажа, пока мы не дошли до города. Не думаю, что кто-то будет против.
Услышав ответ о своей помощнице, Аделинда еле сдержала смех, порывисто выдохнув носом:
- Прости ее, она это не со зла. - Поправив подол своего простого платья, она откинулась на спинку сидения, и лицо баронессы окрасила застенчивость:
- Да, все хорошо… - Она опустила голову на плечо Арадии. Сейчас они сидели почти так же, как и тогда, в ночь боли и печали, чуть не унесшей жизнь юной госпожи. Только теперь Аделинда улыбалась, а ее голос был на удивление спокойным. Что-то решительно переменилось в де Шоте, казалось, она обрела некий стержень, и теперь излучала спокойную уверенность, не похожая на забитое и жалкое ничтожество. - Я бы хотела провести и больше времени вот так… Мы жили, как простые люди, и в этой простоте и открытости есть нечто прекрасное. - Девушка опустила голову и усмехнулась. - Я так боялась сначала… Что если я не смогу, я же ничего не умею без помощи… Но Лоренцо… Он не так плох, как может показаться. Он был очень терпелив, многое показывал и рассказывал, терпел мои неудачи и глупости…
Она подняла голову и повернула ее к лицу тифлинга, смущенно улыбаясь вновь:
- Сейчас я могу точно сказать - это тот человек, в котором я уверена. - Голос девушки стал теплее, будто передавая атмосферу уюта и покоя, что она ощущала в той маленькой лачужке. - Я не боюсь его... Он показал мне, что ему можно доверять… что можно на него положиться. Просто... ему тоже нужен кто-то рядом.
Да, он не прост. Бывает резок и груб… Жизнь сделала его очень жестким, но... - Сострадательно изогнула брови Линда. - Он просто очень устал… И если я смогу облегчить его бремя, хоть немного, я готова помогать ему.
Говорить о их личных разговорах Ада не желала.
Также, как сохранив и их с Дией беседу в тайне, баронесса считала многое рассказанное ими с герцогом секретом. Его детство, его чувства и переживания, их признания и близость - все это было слишком личным, и Линда не считала верным делиться этим сокровенным, как бы ее не распирало от собственных эмоций.
- Мне было очень приятно услышать гордость в его голосе, когда у меня начиналось что-то получаться… - Линда и сама звучала очень гордо, рассказывая рогатой о своих успехах в такой простой, казалось бы, со стороны жизни. - Мне никогда не давали жить самостоятельно, но мне это нравится. Да, я знаю, со мной много мороки из-за… - Она небрежно показала пальцами в область глаз, утомленно прикрыв их. - Но мне правда было приятно пожить… нормально. Я чувствовала себя… свободно.
Лицо девушки озарило застенчивое счастье, и она мягко обняла тифлинга, прошептав:
- Я чувствую себя живой...
Безмятежную улыбку на ее лице омрачил взгляд Дии, брошенный на руку. Что-то не так было с ее пальцами… Они были… кривее..? обычного. Припухшие, немного розоватые, будто она защемила их дверью. Опасения наследницы подтвердила приглушенная вспышка. Даже сдерживая боль, все живые существа испускали вспышки эмоции, которые Линда всегда могла ощутить своим восприятием. Взгляд ее незрячих бельм стал тревожнее.
- Дия… Что с твоей рукой? - Шепотом спросила баронесса. - Тебе больно? Как это так?

- Ты уверена..? Я не хочу, чтобы тебе было больно… - Как-то по-детски наивно отозвалась де Шоте, с тревогой “глядя” на Арадию.
Ее рука дрогнула, делая их соприкосновение еле ощутимым, ведь в голове баронессы развернулась целая борьба - отпустить ушибленную руку тифлинга из страха причинить ей неудобства или же все же оставить их пальцы переплетенными, восполняя то время, пока дорогой души не было рядом.
Вздохнув, Линда все же призналась, опустив голову снова:
- Признаюсь, мне сначала было дико страшно, но… все оказалось совсем иначе. Теперь я доверяю ему, и, думаю, Лоренцо доверяет и мне. Сначала мне казалось, что в его голосе есть фальш, но последние несколько дней мы были максимально честны друг с другом. Я бы ощутила ложь… Я думаю, что смогла бы. Обычно интонации людей меняются, и они даже не замечают этого… Я не слышала лжи в его голосе. - Девушка затихла на секунду, взглянула на саму себя глазами полукровки, и приблизилась, чтобы сказать ей то, о чем они с герцогом договорились еще в той хижине, не желая, чтобы их слышал кто-то еще. - Лоренцо позволил мне... взять тебя под свое покровительство. - По мнению самой Аделинды, прозвучала эта фраза не очень, и она замялась, извинившись и скромно поправив себя. - Я не хочу, чтобы ты думала, будто мы передаем тебя из рук друг друга, как вещь, нет…
Теперь ты - мой гость. И я хочу, чтобы ты была свободна, пока находишься под крышей моего дома. - Она была смущена, и призналась. - Арадия, ты понимаешь меня, как никто другой… И я правда хочу, чтобы мы были равны… Я хочу… чтобы у тебя был кто-то, к кому ты сможешь прийти в любую секунду. И я хочу быть этим человеком… правда… Я действительно хочу стать твоим другом…
Мысли путались в голове Аделинды, а слова на языке путались и того сильнее, лишь тепло, простое, человеческое, заботливое исходили от баронессы, подкрепляя истинный смысл ее высказываний. Это неудержимое желание унять боль, подарить покой родной душе, дать то, чего не хватает в этой жизни. В этом была вся Аделинда.
Бескорыстная, наивная и непосредственная, словно дитя.
Тифлинг вырвала Аду из ее раздумий, и она встрепенулась, закивав девушке в ответ:
- Да-да, конечно! - Она склонила голову, “взглянув” в сторону дверцы экипажа. Нащупав разум Амели, она попросила ее передать вознице и пажу о том, чтобы те остановились на секунду и выпустили белоглазых на волю. - По правде говоря, я и сама хочу прогуляться…
Ее просьба была исполнена через минуту. Карета остановилась, и через секунду паж открыл им дверь, подавая руку пассажирам. Амели взволнованно подошла к своей госпоже с немым вопросом.
- Все хорошо. - Спокойно заявила баронесса. - Отдохни, мы скоро присоединимся к тебе. Мы будем прямо снаружи, не волнуйся, Арадия вполне справится сама…
Отрезав любые аргументы, девушка дождалась, пока ее служанка заменит их, взяла тифлинга под руку и направилась за ней, полностью доверяя рогатой свое направление.
Этот день был теплым и солнечным, хотя по небу и витали пушистые облака… Скоро осень возьмет свое, но природа явно благоволила этой процессии, позволяя им насладиться последними теплыми деньками.
Только сейчас, шагая среди подданных Сальгари и взглядываясь в мир их глазами, де Шоте могла осознать, сколько припасов и материалов для реставрации Аримана выделил им герцог. Уже это наполнило ее сердце благодарностью в очередной раз… И хотя где-то в глубине души она понимала, что так де ла Серра желал закрепить свои намерения на брак с наследницей, заверившись репутацией щедрого и заботливого правителя, это не могло не радовать Линду - он заботился и о ее доме настолько же, насколько он заботился и о ней самой. Это подкупало…
- В Аримане есть пара мест, которые очень дороги мне, и я хотела бы как-нибудь прогуляться с тобой… Надеюсь, они не сильно пострадали во всем этом разгроме… - С горечью в голосе понадеялась де Шоте. - Я знаю, тебе не очень нравится сидеть взаперти. Что скажешь..?

Баронесса шла под руку с тифлингом, храня на лице мягкую улыбку на своем лице. Она придерживалась обеими руками за плечо Арадии, наслаждаясь их небольшой прогулкой - как и во время их беседы до того, находясь рядом с полукровкой, де Шоте ощущала некое единение, оно успокаивало и воодушевляло девушку.
- Правда? - Оживилась баронесса, услышав предложение тифлинга. - Это было бы так здорово! Я никогда не заходила дальше позволенного, но, думаю, пора это исправить… - Рассказывать о своем небольшом путешествии с ниборнским шпионом до приюта она не хотела. Не в столь людной обстановке, не с возможностью Лоренцо услышать об этом столкновении с его подданным. - Да и с тобой мне точно будет не страшно.
Боюсь, правда, одних нас все же не отпустят… но я буду так рада провести с тобой время за стенами дворца.
Эта новость и правда обрадовала Аду, которая воодушевленно улыбалась, “глядя” впереди себя, пока ее разум прыгал с одних глаз на другие в поисках герцога. Увидев Сальгари в этой процессии, девушка немного успокоилась, - он был занят своими делами, и беспокоить его сейчас было бы очень грубо… да и не зачем.
Она все еще чувствовала, как тень вины за плохо подобранные слова нависла над ее разумом, но решила опустить эту тему, заметив легкую грусть в голосе Дии. Последней вещью, которую хотела бы Линда, - чтобы девушка грустила... Ведь она искренне желала тифлингу покоя, если не счастья, которое, как понимала Ада, она бы не смогла бы ей дать.
Арадия заговорила о своем прошлом, и ее голос стал куда ярче, а когда она засмеялась, де Шоте и вовсе подняла голову, “глядя” на подругу.
Слышать ее такой было в новинку, и на лице баронессы мелькнуло удивление, превратившееся в счастливую улыбку:
- Смотри, я же говорила, что могу! - Кричали мысли на задворках ее разума. Они призывали обратить внимание герцога на наследницу, идущую бок о бок с беззаботным, с виду, полудемоном. - Видишь? Я была права, я же говорила… Нет, - вновь вмешался второй голос, что, как и обычно, останавливал ее эмоции, аргументируя это непотребным поведением. - Он сам увидит, если захочет… Не отвлекай его от дел. Не разрушай этот момент для нее. Успокойся. Дыши. Будь с Арадией. Да...
Девушка шла рядом и была рада помочь тифлингу, даже если это и была простая моральная поддержка.
Слышать ее такой было необычно, но до того ласкало слух и душу Аделинды, что она сама изошлась новой волной тепла, откликаясь собственной радостью.
- Двадцать два? Но ведь… мне тоже двадцать два. - Изумленно прошептала молодая госпожа. - Это же сколько лет назад… А...
Вот только ответ полукровки заставил ее стихнуть на секунду, а ее юное лицо изменилось в молчаливом изумлении:
- А… - Смущенно протянула она. - Сколько тебе лет? - По-детски непринужденно, но все же застенчиво спросила она.
Конечно же, она общалась ранее с другими расами. Те же эльфы в свои столетия выглядели, как она выглядела сейчас… Но сейчас она впервые задумалась о возрасте тифлинга - отчего-то Линда никогда не задумывалась осознанно о возрасте Дии, ровным счетом, как и о возрасте оборотня, вторгшегося в их загородную резиденцию весной. Оттого сейчас, вдобавок к возрасту рогатой, ее озадачил и возраст Сварга.

Линда “смотрела” на Дию с широко раскрытыми глазами, пораженно хлопая ресницами:
- Двести…? - Еле слышным шепотом повторила она, поднося кончики пальцев к губам. Это было безумно, это было просто невероятно, ведь полукровка выглядела, словно сверстница самой Аделинды.
Какой бы была сама баронесса, проживи она столько? Она была бы прахом в земле… От этого раздумья девушке стало не по себе. Она не хотела умирать, она боялась смерти. Предложи ей кто способ избежать немощности и дряхлости, которую несла с собой старость, Аделинда бы согласилась на эти перемены… Молодость была такой мимолетной и порывистой, даже в своих решениях.
Интересно, как жилось самой Арадии в окружении хрупких и быстро увядающих людей? Наверное, это было невыносимо больно - терять их одного за другим… Аделинда бы, наверное, скрасила ей компанию, получи она бессмертие… Но откуда же его взять? Это просто невозможно…
И лишь через секунду баронесса вырвалась из своих мыслей о возрасте и смертности, осознав то, что никак не вязалось в ее голове:
- ...Постой, ты жила в Аримане? Но ведь “темным” существам этого нельзя делать… - Интонация, с которой Ада выделила слово “темные”, была настолько очевидной, что лишь бы глухой не понял, каким неуместным был для де Шоте теперь этот термин. Она не считала тифлинга злым “порождением Рилдира”, о которых говорил о демонах Генрих. - Раньше… было можно? Каким был Ариман тогда?
Наследница заметно оживилась, и даже ее пальцы теперь держались крепче за плечо Арадии, будто она была ребенком, выпрашивающим сладость у родителя на ярмарке:
- Расскажи мне, пожалуйста, это так интересно! - Замолкнув, через секунду она застенчиво призналась. - Не то, чтобы я знала много о городе сейчас… Но я смотрела на него глазами других людей… И мне правда хочется узнать, каким он был раньше…
Тифлинг задала вопрос, и Линда покачала головой:
- Нет-нет, все хорошо…
Но тут, будто бы услышав их диалог, один из стражников, окликнул де Шоте:
- Госпожа, извините, что беспокою Вас. Мы приближаемся к городу. Ради Вашей безопасности я бы посоветовал Вам вернуться в экипаж.
- Правда..? Уже..? - Голос Ады был нерешительным. С одной стороны она была так рада вернуться домой, к отцу, на родину, но с другой… Незрячие глаза наследницы вернулись к Арадии - она не хотела отпускать ее, не решалась прервать их прогулку, беседу. В замке у нее будет так много забот, когда еще они смогут поговорить вот так? Глаза ее подданых нашли баронессе Сальгари, что до сих пор шел впереди процессии… Как он говорил в их тихой хижине, их жизнь изменится за ее пределами, и они не смогут быть столь же близкими друг с другом. Так оно и случилось… уже.
- Да, хорошо… - Тихо согласилась де Шоте, опустив голову.
Дождавшись, пока экипаж остановится, а паж откроет девушкам дверь, Линда взяла за руку Амели, которая помогла расположиться ей в карете.

Аделинда сникла в экипаже, будто была цветком, сорванным в саду и поставленным в пустую вазу без воды. Ее голова и плечи опустились, а незрячие бельма приобрели некую пустоту. Наверное, это было странно - наблюдать за тем, как слепой человек мог выражать свои эмоции бесполезными органами наравне с остальными.
- Но ты же так хотела домой... Смотри, вот он, Ариман... Отец... Он ждет тебя. Ты сама хочешь к нему... Ведь хочешь? Да... Но почему же тогда ты так уныла? Что, уже не уверена, что сможешь быть с Лоренцо? Не смогу быть рядом... Не смогу жить, как там... А Арадия… Как же она? Подумать, на тебя повесят столько же дел. Ха, смешно. Ходи и надоедай им на перебой: пойдем туда, пойдем сюда... - С издевкой протягивали голоса в голове. - А потом поплакать не забудь, что за деточкой никто не ходит. Бедная-несчастная Ада, никто не уделяет ей внимание... Как же теперь жить? Хватит... Это не так. Так. Посмотри, как ты хватаешься за них...
Вырвать из мыслей Аделинду смог голос тифлинга:
– Ты спрашивала про Ариман...
То, что полукровка действительно вспомнила про ее вопрос и решилась поделиться историей, разлилось по душе баронессы амброзией. Она ценила этот отклик, ничуть не меньше, чем в случае с Лоренцо, а сама история Дии показалась ей настолько драгоценной и полной эмоций, что де Шоте даже позавидовала. Несмотря на то, что в глубине этой рогатой души роились не лучшие эмоции, которые смогла уловить девушка, ее рассказ был наполнен теплом и уютом. Даже Амели смотрела на тифлинга иначе. Наверное, впервые за все время, сейчас помощница баронессы глядела на Арадию без страха, с простым человеческим пониманием. Несомненно, услышать от тифлинга истории, столь похожие на ее собственную жизнь - о праздниках, ярмарках и прогулках, растапливало лед даже в настолько ущемленных в своих предубеждениях людях.
Аделинда мягко улыбалась словам Дии, но ее голова уже занялась вопросами, почему же Ариман запретил пребывание темных рас на своих землях? Теперь, зная, что не все темные создания обладали злобными помыслами и черствыми сердцами, душа баронессы вопила от несправедливости.
- Ух ты... Я бы никогда и не подумала. Это звучит так здорово... - Радушно улыбнулась наследница, засветившись тихой радостью в ответ на эмоции рогатой, а затем смущенно произнесла. - А... мы сможем погулять так же вместе? ...Весной?
Пребывая в Ниборне, она узнала, что там все Рилдировы "твари" могли находиться в городе столь долго, сколько им было это угодно, пока они не нарушали закон...
- Стоит сказать отцу... Он не послушает... Почему? Посмотри на Ариман. Как он простит им это? Но они же не все такие... Ему плевать. А что... что он скажет про Арадию? Драгоценная дочь ходит под руку с тифлингом…

Вскоре вся эта процессия вошла в черту города. Люди повысыпали на улицу, с любопытством разглядывая идущих людей. Аделинда разглядывала свой родной город их глазами, и, чем ближе они подъезжали к центру, к той злополучной площади, тем тревожнее становилась де Шоте. Она взялась за руку служанки, и та взволнованно взглянула на Линду:
- Все хорошо?
- Да... да. - Тихо ответила Ада.
Выглянув в окно, Амели поняла тревогу своей госпожи. Столь значимое место взволновало и ее саму, и прислуга покровительственно положила свою ладонь поверх руки баронессы.
Город, та его часть, которую затронули беспорядки, все еще находился в удручающем состоянии - остовы зданий, выбоины в дороге, от которых карета пару раз качнулась на ходу... Разве что больше не было огня и тел. Горожане были утомлены, но они искренне пытались восстановить свой дом.
- Баронесса! Баронесса вернулась! - Кто-то закричал в толпе, и вдруг атмосфера толпы переменилась с тревожной на воодушевленную. Подданные Аделинды искренне радовались, кто-то восхвалял Имира за возвращение этого "света". Ада подняла плечи и опустила голову, смущенно улыбаясь. Ей была приятна такая радость, люди любили ее, но все же столько внимания - это было слишком...
- Это же герцог? Герцог Ниборна? Да! Господин Сальгари! Господин Сальгари!
Процессия все же двигалась дальше, к замку... Дом был все ближе и ближе.

Еще немного, и процессия наконец остановилась. Карета остановилась, они приехали. Девушек выпустили из экипажа и сопроводили в замок, но что-то было не так... Что-то было совершенно не так... Аделинда видела, как на нее смотрела стража и слуги... Эти молчаливые, встревоженные взгляды... Это затаенное дыхание, будто ее ждала ужасная новость.
- Что... что происходит? - В замешательстве спросила де Шоте, "глядя" на Амели, которая сопровождала баронессу в ее спальню.
- Я... не знаю...
Отпустив ее руку, Линда требовательно взяла за руку проходящую мимо служанку.
- Что происходит? - Тверже спросила девушка.
- Го-госпожа... Прошу Вас... Не волнуйтесь, но... - Прерывисто вздохнула она. - Барон...
- Что с ним? Где он?! - Впервые за долгое время повысила тон Ада.
- В... в своих покоях.
- Веди меня.
- Но...
- Веди! - Больше пререканий не возникало... Возможно подчиненные Линды не ожидали столь резкого тона от обычно тихой и застенчивой девушки. Возможно ментальное внушение помогало ей в ее требованиях. Одно было бесспорно - эмоции Ады окружали ее напряженной аурой.
Покои барона были закрыты и охраняемы стражей.
- Г-госпожа... - Неуверенно сказал один из охранников, преграждая ей путь. - Я не уверен...
- Пусти меня. - Твердо сказала де Шоте.
Тот не мог противиться воли де Шоте, и она быстро обошла его, чуть не столкнувшись со вторым стражем. Мужчина вовремя мягко подхватил плечо девушки, но она оттолкнулась, отвергая помощь.
Открыв дверь, Аделинда замерла - в комнате находился еще кто-то... Лекарь. Девушка всмотрелась в комнату его глазами... Барон лежал в кровати, казалось, в летаргическом состоянии.
- Отец..? - Аделинда осторожно ступила внутрь. Вскоре ее шаги стали быстрее и шире. Она дошла до кровати и села на край перины, схватившись за руку Генриха. - Отец... Папа... - Она подняла голову к лекарю, требовательно "глядя" на него сквозь слезы. - Что с ним? - Опустив голову вновь к отцу, девушка испуганно зашептала, повторяя свои слова в его разуме, трепетно держа его за руку. - Папа... папа... Я здесь... я вернулась... Поговори со мной, пожалуйста...

Отредактировано Аделинда де Шоте (27-04-2019 03:02:38)

Крупные слезы катились по щекам баронессы. Она тихо, еле слышно схлипывала, сдерживая свои эмоции из последних сил.
На самом деле ей хотелось кричать и трясти отца за плечи, лишь бы только он проснулся... Его рука была такой бессильной, его лицо, что она видела глазами слуг, было таким безжизненным. Но его кожа все еще теплой... Значит, надежда все еще была... Была же?
- Надо позвать его... Вытащи его... Надо помочь... Нет. Это опасно. Вспомни уроки. Нельзя. Но папа... Ему нужно помочь... Я не могу так... Не могу... - Вечно спорящие голоса в ее голове впервые за долгое время в унисон согласились о том, насколько опасно было лезть в сознание поглотившегося в забытьи человека.
Но сейчас, сидя в постели Генриха, ее сердце разрывалось от боли и горя... Это был ее отец. Больше у нее никого не было.
- Нет, не оставляй меня... Пожалуйста... Только не ты... Не сейчас...
И только когда барон дернулся, Линда замерла на месте трепетной ланью, бережно сжимая пальцы отца в ответ.
- Папа... - Мягко отозвалась де Шоте, проливая все больше и больше слез.
Услышав его голос, она дождалась, пока ее родитель сможет промочить свое горло, и, горько улыбаясь, сквозь слезы ответила:
- Прошу... н-не извиняйся... - Второй рукой она стерла влагу со своего невинного печального лица. - О чем ты..? Все б-будет хор-рошо... Слышишь? Я больше не покину тебя... - Линда приблизилась к Генриху, села на колени и склонилась к его груди, положив на нее голову.
Родное сердце барона мирно стучало под ее ухом, а его ладонь находилась в ее руках.
Несмотря на всю боль и на всю тревогу, девушка ощущала тепло, исходящее от правителя, которого она не чувствовала с детства... Когда она была маленькой, когда мама была жива... Когда резиденция семьи за пределами Аримана была счастливым и светлым местом. И душа Аделинды отзывалась в ответ.
Коснувшись губами пальцев отца, баронесса заключила теплый, заботливый поцелуй, закрыв глаза, и сконцентрировалась на том, чтобы забрать столько боли и тревоги отца, сколько она могла. Пусть физически она была бессильна, но успокоить его разум было ей подвластно. Она делилась своим теплом, своим покоем, что она смогла обрести в том забытом богами месте, где они провели с Лоренцо почти две недели.
Все до последнего... Ей было не жалко. Никогда не было жалко. Лишь бы отцу было лучше.
- Да... да... - Спокойно ответила Ада на вопрос Генриха. - Герцог очень хороший человек, отец...
О-он честен передо мной так же, как и перед своим народом. Он... Он заботился обо мне в Ниборне и сопроводил меня сюда... А еще он привез гуманитарную помощь Ариману... Он хочет нам помогать...
Ненадолго девушка затихла, а ее щеки налились румянцем:
- Папа..? - Нерешительно спросила она. - Он... попросил моей руки... и... я не хочу отказывать ему. Я... - Застеснялась баронесса, не в силах говорить о подобном вслух. В ее голосе можно было уловить и легкую улыбку, хотя самой Линде сейчас казалось, что она была настолько же неуместна, как и падшая женщина в храме Имира. - Папа... я люблю его... Мне так кажется..? - Пальцы де Шоте неуверенно дрогнули, как и тихий голос. - Я еще никогда не встречала таких людей...
Он н-напомнил мне тебя... и маму...
Конечно же она не хотела рассказывать ему о том, через сколько страхов ей пришлось перешагнуть. Она бы не стала говорить и о их беседах... И о их "убежище" на просторах Ниборнских земель... И о том, как закончилось их время в этом уединении. Нет.
- Отец не поймет...
И все же - Аделинда не врала. Она правда любила Лоренцо всем сердцем, она правда хотела провести с ним всю свою жизнь.
Подумав немного, она все же заговорила снова:
- Но... Папа... Я не хочу оставлять тебя.

Отредактировано Аделинда де Шоте (16-05-2019 23:53:32)

Руки отца казались Аделинде другими, и все же это были ладони ее отца. Она не могла перепутать их ни с кем другим. Грубые и большие, они были все такими же ласковыми и сильными, как и в детстве, когда барон гладил ее по волосам после ночного кошмара... Сколько она повидала после смерти матери...
- Ну нет, ну ч-что же ты гово… - Не успела закончить де Шоте, прежде чем отец заговорил об усопшей.
Она осеклась и крепче взяла Генриха за руку, не готовая отпустить даже его пальцы, уже не говоря о самом родителе. Слезы катились по юному лицу, а в голосе девушки прорезалась неподдельная горечь, острая боль, что испускала ее душа.
Вот он, живой, рядом... И все же уже почти что не здесь, словно смерть уже забрала его.
- Нет, этого не может быть... Ты не можешь... Все будет хорошо, все будет хорошо, все будет хорошо... Ведь так?
- Видел маму? - Подняла голову Линда, тихо переспросив отца. Она села на колени подле правителя, поглаживая тонкими пальцами его руку. - Н-н-но как же... Мне в-ведь тоже тогда будет тебя не хватать... Я же...
- Не старайся, ему уже не поможешь... Я не могу так, надо что-то сделать... Этого не может быть... Ты знаешь, - это необратимо... Мама... Я тоже хочу увидеть ее...
- Отец... - Лишь тихо шепнула наследница, не готовая смириться с тем, что близилось.
Она смотрела глазами слуг за происходящим, она видела, как тяжело Генриху было даже говорить, и понимала, что произойдет, но отказывалась в это верить.
- Позови Гваихира… Пусть призовет эльфийских лекарей... Они вылечат отца, они не дадут ему умереть! Мы не можем это так оставить! - В панике метались голоса в голове.
- Ну что ты гов-воришь, конечно, увидишь... - В отрицании умоляла баронесса. На ее лице легла неуверенная улыбка, будто Линда буквально уговаривала отца остаться с ней. - Т-ты мне нужен... Как же я б-б-без тебя?
- Ты его не спасешь...
- Т-ты же... скажешь ей, как я скучаю? …что я люблю ее?
Незрячая баронесса утирала слезы прямо рукавом, позабыв о манерах... Какой этикет? А затем в ее руку лег пергамент, и Линде потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, что произошло.
- Отец..? Н-но ведь... Я не готова... Я не умею... К-как..? - Эта новость стала полным шоком для наследницы. Отец никогда не готовил ее к правлению своей родиной... Не готовил так, как Линда представляла себе подготовку к подобному. Да, она могла быть символом, неким гербом своего города, выступая перед народом и внимая желаниям своих подданных.
Но править... Нет, она не была к этому готова.
Но сейчас это было не важно.
Девушка перебралась к изголовью и села под бок барона, легонько приобняв Генриха. Он был спокоен, но тих... Будто бы спал, но все же его разум все еще был здесь, с ней... Отдаленно, слабо, но все же... Она ощущала его.
Всхлипнув, де Шоте носом коснулась отцовского лица, а затем поцеловала его щеку:
- Папа... Я хочу, ч-чтобы ты знал... Я люблю тебя... Я всегда оч-чень сильно тебя люб-б-била. Несмотря ни на что... Ни в чем себя не вини.
Ты самый з-замечательный отец на свете... - Прошептала девушка.
Она опустила голову на его плечо, и прошептала через пару секунд, будто пытаясь отвлечь барона на более нейтральную тему. То ли, чтобы стало лучше ему... То ли, чтобы ей самой не было так страшно:
- П-п-пока я была в Ниборне, я придумала м-мелодию... Хочешь услышать?
Конечно, она бы не стала требовать внести клавесин в комнату. Сейчас она бы не стала и на секунду отстраняться от отца.
Аделинда просто обнимала самого родного человека в ее жизни, роняя тихие слезы и осознавая, что это было их прощание... Конечно, девушка надеялась, что этого не случится. Что он просто задремал от усталости и скоро проснется прежним. И все же - она не была глупа.
Поэтому баронесса просто сидела, бережно держа отца в своих руках, и тихо напевала придуманный ей мотив, будто это была колыбельная, чтобы отец лучше спал...

Баронесса сидела неподвижно, напевая свою печальную мелодию и вслушиваясь в дыхание отца.
Он уходил... Но все еще был с ней.
Такой странный момент покоя. Прямо как в детстве... Когда они сидели так в последний раз? В обнимку, взявшись за руки. Только Генрих и Линда, без всего этого занятого, суетливого мира вокруг них? Наверное, когда их покинула супруга барона...
- Он здесь, он со мной... Он никуда не уйдет... Все будет хорошо... Он поправится... Он же еще совсем...
И вот отец дернулся, взяв ее за руку. Это вырвало Аду из ее мыслей, заставило дернуться и затихнуть, открыв незрячие глаза.
- Мама..? Что..? О чем ты? - Непонимающе задавала вопросы наследница.
Еще секунда, и он... затих. Голова правителя мягко опала, уткнувшись лбом в висок Линды... Его рука больше не держала ее...
- ...Отец? - Тихо позвала она его. Нет ответа. - Папа? - Уже более испуганно повторила она. - Папа... Пап... - Пальцы девушки схватились за бессильную ладонь крепче, начали трясти его руку. Слезы вновь оросили юное лицо. - Папа... Нет... - Она обхватила его плечи, ощупывая его кожу, пытаясь разбудить Генриха.
Тишина, нависшая вокруг, давила на разум девушки... И все же, когда она приникла к, теперь уже бездыханному, телу своего родителя, желая последний раз поплакать его на плече, кто-то наконец шелохнулся.
- Верните его... - "Взглянув" на лекаря, заявила де Шоте.
- Госпожа... Он...
- Вы же целитель! Сделайте что-нибудь, не стойте на месте!
- Я... Я боюсь, я бессилен... - Тяжело вздохнул ее собеседник, лицо которого она даже не рассматривала. - Позвольте..?
Мужчина подошел и поднял лицо барона, желая коснуться век старого барона и закрыть их.
- Нет! - Вдруг вскрикнула Линда, прижимая к себе Генриха. - Не трогай его!
Эмоции накатывали на юную госпожу. Она ощущала ту бурю, что была готова вырваться наружу.
- Уходите... Оставьте нас...
- Но... Госпожа..? - Раздался голос откуда-то из стороны.
- Прочь! - Голос Аделинды оглушил всех вокруг, окутывая окружающих властной и ужасающей волной. Люди пошатнулись, испытывая животный страх. - Прочь... Прочь!
Аделинда вновь была одна... Дверь за сбежавшими слугами осталась открытой, и даже стражники ощущали ужас, шепчущий им в спину.
Впервые за долгое время она не сдерживала своих эмоций.
Все эти медитации и обучение по сдерживанию собственных чар пошли прахом, и теперь де Шоте заливалась горем, обнимая и раскачиваясь с телом родителя в руках. Она плакала и выла, словно раненный зверь.
- Папа... - Закрыв глаза отца, де Шоте поглаживала его щеку, ощущая, как тепло... да и сама жизнь окончательно покидают его тело. - Почему..? Не оставляй меня, папа...

Прошло несколько часов, прежде, чем Аделинда смогла покинуть предсмертное ложе барона.
Она стихла, но слезы все еще лились по ее лицу, а от самой ее хрупкой фигуры исходила отпугивающая аура. Спотыкаясь и опираясь на стены замка, она на память дошла до кабинета отца, держа в руках его приказ... Последний приказ в его жизни...
- Позовите мне советника... - Хриплым голосом попросила она стражника на входе.

Народ Аримана в непонимании собирался на площади перед замком на закате. Это был прекрасный осенний вечер, и закат окрасил город в золотистые цвета. Аделинда вышла на балкон, с которого обычно глашатаи оповещали горожан о важных новостях. Толпа была взволнована и обеспокоенно перешептывалась, но, увидев наследницу, сначала они обрадовались ее появлению, и, лишь затем, толпа затихла вновь - баронесса стояла перед своими подданными мрачнее, чем ее когда-либо видели жители. Ее волосы были убраны в скромную косу, а тело скрывало траурное, черное платье.
- Все готово, госпожа... Они ждут. - Тихо подсказал ей привычный всем глашатай, стоявший рядом.
Прочистив горло, Аделинда набрала воздух и подала голос:
- Я... рада приветствовать вас снова. - Немного неуверенно начала де Шоте. - Я рада вновь быть дома, на моей родной земле. Пока я ехала домой, я видела, какие усилия вы прикладываете, чтобы восстановить наш город.
Как вы могли заметить, на родину меня вернул герцог Ниборна, Лоренцо Сальгари де ла Серра. Более того, вы могли видеть делегацию, которая нас сопровождала.
Прошу отдать дань уважения нашим гостям, принять их помощь и их самих, как должно принимать гостей в собственном доме.
Прерывисто вздохнув, Аделинда перевела дух и продолжила:
- Но это не главная вещь, по которой я созвала вас здесь. - Сжав пальцами подол, она помедлила и продолжила, с трудом сдерживая дрожь в голосе. - С тяжелым сердцем сообщаю вам... Что сегодня... барон Генрих де Шоте покинул наш мир...
Он будет захоронен в родовом склепе подле моей матери, как он того желал, после церемонии в Храме Имира через три дня. Все время до того объявлены трауром.
Властью данной мне последним приказом барона я принимаю власть над нашей родиной... Я сделаю все, чтобы наша земля преодолела эти тяжкие времена и вошла в новую эру процветания.
Благодарю вас за ваше внимание.

Этот день был слишком тяжелым, и Аделинда была истощена физически и морально. С трудом дойдя до собственной опочивальни под руку со слугой, она тихо сообщила, остановившись в дверях:
- Никого не пускать. Только герцога и тифлинга. Не хочу видеть никого более...
Так, Аделинда осталась одна. Упав на перину, она залилась слезами, пока они не утянули ее в темный, до нездорового глубокий, сон.