Наглость - второе счастье. А, может, и первое, и третье, и какое там еще по счету. Особенно, если иного счастья не предвидится. Эту простую истину оборотень усвоил и освоил с раннего детства. Здесь бы, конечно, вставить клише типа "Впитал с молоком матери", но свою мать Рич не помнил от слова "совсем". Естественно, она была - люди и прочие существа не появляются на свет от щелчка пальцами. Должны быть зачаты, как говорится, не палкой и не пальцем.
Но, лирика лирикой а соловья баснями не кормят, а уж Кота и подавно.
Поэтому Рэйн свою наглую морду холил и лелеял при малейшей возможности. Холка и лелейка успешно росли, наглая морда, кстати, тоже раздавалась вширь, но мягкие лапы по песочку (траве, камням, снегу - нужное подчеркнуть) пару часов и морда становилась заметно уже. Такую и показать не стыдно и сунуть куда-нибудь можно. Особенно, если это "куда-нибудь" интересно и любопытно. Поговаривали, правда, что от любопытства дохли кошки, но Ричард ни единую сдохшую таким вот противоестественным образом не знал, а поэтому верил, что Кошачьи Боги еще дадут ему пожить пусть и не девять, но, желательно, одну довольно насыщенную жизнь.
Сейчас, правда, лап было всего три с половиной, но общую картину это портило не так сильно, а поэтому можно было слегка насладиться жизнью.
Ставка входила в привычный образ жизни. Все, что можно было подобрать - подбиралось, убрать - убиралось, отстроить - строилось, забыть - забывалось. Не сразу строился Гресс, не сразу и Хастин стены воздвиг, а, смотри-ка, красуются перед своими и чужими. Все проходит и это пройдет.
Ричи об одном жалел - оборотень он не истинный. Был бы таким - и лапа отрасла бы при первом же перевоплощении, а так жди теперь в человеческом теле. Ладно хоть не очень долго, но все же. Но, Седой тут же ловил себя на мысли, что абсолютному большинству даже это недоступно. Так что пенять на Судьбу не стоило.
И Кот стряхивал с себя хандру, просиживал время, слушая рассказы амазонок, что-то рассказывал сам, щедро приукрашивая и преувеличивая. Амазонки часто хохотали, недоверчиво качая головами, называли Барса мальчишкой, а он лишь жмурил зеленые глаза и довольно мурлыкал в ответ.
Вечер приема у Королевы Хастин стал для Кота одним из самых ярких моментов жизни. Его хвалили и хвалили заслуженно, благодарили, несколько преувеличивая, но Рич лишь качал согласно головой, не исправляя и не отрицая - минута славы тоже хороша, пусть и длится всего минуту.
Подарок от Хастин заставил Барса широко улыбнутся. Он бы радостно воскликнул, но в приличном обществе от восторга по потолку бегать не принято. Поэтому Седой низко поклонился Королеве:
- Я очень рад, Госпожа, что оказался в нужном месте в нужное время и смог оказать посильную помощь. Надеюсь, беды будут теперь обходить стороной Ставку и ваш народ, Королева, более не пострадает. Для меня честь находиться здесь и, уж простите, но часть меня надолго останется в этом великолепном городе либо в желудке одной из бродячих собак - это уж как повезет. - Ричи улыбнулся и слегка помахал культей.
Взяв ящичек со стрелой, Кот еще раз осмотрел подарок, жалея, что не может взять ее двумя руками. Он повторил про себя слово и довольно мурлыкнул, понимая, что теперь и в звериной форме сможет расчитывать не только на свои клыки и когти. Такое оружие даст массу преимуществ. Главное, как предупредила Королева, не забывать, что любая магия требует отдачи собственных сил. Это правильно - берешь ты возьмут и у тебя.
Назначение Тома порадовало. Что ж, видимо, юноша нашел свое место. Ричи на подобное не претендовал - его натура была иной, да и наслужился он вдоволь и добровольно, и с ошейником на шее. Поэтому, Ричард поздравил друга, выразив надежду, что Том будет, все же осторожен: Алый - не ящерица-переросток и иметь с ним дело - не самая легкая задача, но... Вот куда-куда, а искать встречи с Азарионом Ричард больше не стал бы ни за какие коврижки. Мнение, конечно, кошачье-субъективное, но иметь право иметь право никто не запрещает.
Предложение остаться на праздник Седой принял сразу - он всегда был не против узнать об иных народах побольше. Такая информация никогда лишней не бывала. Поэтому, рассыпавшись в благодарнастях перед Королевой, Седой выразил свою горячую признательность и благодарность еще раз. Как говорится, милость государя переменчивая штука, но грех нею не воспользоваться.