Между остреньких желтеющих листиков ивы по гибкой ветке, едва касающейся поверхности пруда, струилась ледяная змейка, аккуратно огибая черешки листов и слегка опираясь на них. От этого некоторые из них отрывались от веточки и отправлялись в недолгий и полный немого очарования полёт. Он  должен был оборваться на глади воды и запустить по ней несколько расходящихся во все стороны кругов. Голубые кристаллики глаз змейки неотрывно смотрели на них точно бы она была зачарована этими расходящимися, гаснущими и разбивающимися о берег волнами, как трелями заклинателя. Нимфа, что сидела совсем рядом, в корнях ивы, прислонилась затылком к стволу дерева, а обращённое к ветвям лицо было ровным, спокойным, совершенно не отражающим никаких внутренних волнений, точно бы искусно выделанная фарфоровая кукла. Её глаза были закрыты, но она всё видела, видела глазами змейки, что теперь очень осторожно тянулась к камню на берегу, глазами той пролетающей птицы, что теперь чирикала в кустах, созывая стайку на отлёт. Им предстоял чрезвычайно долгий и трудный путь, ведь с каждым днём становилось всё прохладнее, осень медленно вступала в свои права и очень скоро должна была смениться затяжными холодными дождями.
    Она стала чаще приходить сюда. Место, несколько долгих лет служившее ей укрытием от мира людей, теперь снова стало ей нужно. Дом - это замечательно. Дети, заботы, смех, игры, обучение… Всё это теперь лежало не на её плечах, она вырастила себе смену, теперь она была спокойна за приют и теперь у неё вновь появилось время для себя. Хотелось тишины. После всего этого, после той изнурительной поездки и того, с чем пришлось там столкнуться, любой отдых казался недостаточным, большая часть слов потеряла свой смысл. Жизнь снова перевернулась, сделав ещё один оборот, точно песочные часы. И ей снова нужно было время для того, чтобы всё разобрать, поставить по своим местам, оценить… Для этого нужна была тишина, именно поэтому она снова сидела здесь, у пруда.
     С куста улетела стая птиц, растворяясь в шелесте крон деревьев и очень тихом, очень отдалённом гомоне голосов учеников школы. Они не найдут сюда дороги, она просила об этом духов, наложила простенькие отводящие чары. Пиро не придёт, она очень просила его и он пошёл ей на встречу. Вилл должен был прийти через несколько часов, его бы не обманула эта уловка, а потому пока её окружала та самая зыбкая многоголосица шелестящих деревьев, увядающих трав, тихий плеск воды и ничего больше…

Змейка дотянулась до камня, медленно и осторожно переместила на него часть тела, всё ещё держась за веточку хвостом и, высунув тонкий язык, начала применяться к камню. На нём не за что было зацепиться так, чтобы не было шанса скатиться с этого удобного места в воду. Нет, она не боялась утонуть или промокнуть, у неё вообще не было этих всех переживаний, не было целей и ползла она туда только потому, что так хотела её создательница. Хвостик упал с веточки и лёг полукольцом на камушек, тихо, едва ощутимо потянулись чешуйки, цепляясь за камень и не давая змейке скатываться и позволяя свернуться колечком.
Откуда-то донёслась первая робкая примеривающаяся, приценивающаяся трель флейты. Змейка подняла голову от камушка и повернула туда, откуда донёсся звук. Строго говоря, сама она ничего не слышала, просто повернулась туда, куда ушло внимание её госпожи, неподвижно сидящей под ивой, запрокинувшей голову и не выдающей своего присутствия ничем. Нимфа, до этого момента сохранявшая почти полную неподвижность, точно бы была каменным изваянием, открыл глаза. Они были пусты, будто бы она о чём то глубоко задумалась, и слегка затянуты белёсой пеленой, точно бы она была слепа, но если бы кому-то пришлось увидеть её в этот момент, то это кто-то сказал бы, что глаза её уподобились ледяным хрусталикам глаз змейки. Лишь спустя несколько долгих минут, когда наигрыши флейты перестали быть такими нерешительными, когда она поняла, что ей хочется играть, аметистовый взгляд нимфы наполнился сознанием, пониманием происходящего и оценкой этого всего. Ледяная змейка медленно таяла на камне, скатываясь прозрачными слезами туда, откуда вышла - в пруд. Рада медленно отняла затылок от ствола дерева и повернула голову так, чтобы точно понять, откуда идёт звук.
Какое-то время она вслушивалась в шелестящий голос флейты, то уподобляющийся щебету птицы, то говору воды. В какое-то мгновение голос её звучал как песня, в другой, срывался в лёгкий, кружащийся мотив, так похожий на простенький танец, переходящий в какой-то тоскливый полу-плач о чём-то утраченном. Быть может именно этот напев единственный из всех, разубедил её в том, что достаточно будет подговорить вон ту птаху слетать и посмотреть на загадочного музыканта, нарушившего тишину, царившую тут до него. Быть может именно этот мотив стал той последней каплей, что вынудила нимфу покинуть своё место в корнях ивы и направиться тихим, неспешным шагом туда, откуда лился этот шелестящий голос. Туда, вдоль заросшей тропинки, о которой знали только некоторые, да и те начинали забывать.
Где-то за дальним рядом редеющих кустов угадывался силуэт музыканта, да и потом, именно оттуда доносился переливчатый голос флейты, ошибки быть не могло. Нимфа осторожно подобрала полы платья, чтобы те не могли коснуться листвы и создать шорохов, пусть она и шла достаточно медленно, чтобы различить её шаг от шелеста ветра в опавшей листве и жухлой траве, всё же не хотелось прерывать звуков флейты, да и отвлекать музыканта. Она просто послушает молча, тайком, будто бы её тут никогда и не было, возможно этот человек никогда и не узнает, что она была тут. Ещё несколько тихих, почти беззвучных шагов и она опустилась за ствол дерева совсем рядом от источника музыки. Будь её воля на то, она могла бы протянуть руку сквозь куст и плеча этого человека. Кажется, это был кто-то из учителей. Всех наставников в школе она не могла знать, но как-то раз ей довелось видеть как Вилл прощался с кем-то очень похожим на этого человека, а позже довелось выяснить, что это был наставник по магии огня, но сейчас это было не так важно, как шелестящий голос инструмента.

Тот мотив, что привлёк нимфу сменился. Сменился лёгким, простым, игровым, уводящим в детство и всё то, от чего она пряталась в тиши сада вернулось. Вернулось как мрачная туча снова заслонившая солнце и грозящая пролиться дождями. "Как же быстро, как же легко тебя вывести из равновесия... Так нельзя, милая... Так нельзя... Тебе ведь уже не десять лет... не пятнадцать и даже не двадцать пять..." Она закрыла глаза, полагая, что это поможет избавиться от образа матери, сестры, брата, образы тех девочек, что видела там на островах, тех, кому была уготована такая ужасная смерть, но увы. Они стали лишь ярче, ведь жили они не в мире, а в её собственной голове, в её памяти, нимфа схватилась за голову, сжимая виски и силой выгоняя видения, что до сих пор являлись ей во снах после особенно тяжёлых дней.
За этим действом она упустила тот момент, когда музыка стихла и сменилась тихим поскрипыванием пера. Упустила и то, что её обнаружили. Лишь когда к ней обратились, она вскинула склонённую голову и опустила руки, точно бы больной, которого терзала мигрень и тут кто-то рядом грохнул в колокол. Взгляд сфокусировался на силуэте мужчины только спустя пару секунд, но выражения растерянности, борьбы с самой собой она так и не успела скрыть, равно как и тех теней мыслей, что скользил где-то там, в глубине её глаз. Увы, сознание её, в отличии от глаз, не так быстро поняло что именно тут происходит и первое, что она выдала, было чем-то быстрым, сумбурным.
- Простите, я... - Сбивчиво начала оправдываться она, будто бы была студенткой первокурсницей, которую застукали на месте совершения чего-то недопустимого, - Я была неподалёку и услышала музыку, не хотела помешать и... - Взгляд упал на набросок в тетради и она замерла на какую-то долю секунды. В голове щёлкнула мысль, что она ничего плохого не совершила и вообще её тут не двадцать лет, чтобы трястись перед учителями. Она остановилась и, выдохнув, продолжила уже почти спокойно. - Неудобно получилось. Не хотела вам мешать и получается что как раз таки помешала. - Тетрадка захлопнулась и она подняла взгляд на мужчину. Чуть-чуть прищурилась, точно смотрела на солнце. - Вы ведь, наставник огневиков? - "Язык твой - враг твой женщина! Кто ж говорит ученическим жаргоном с учителями!?" - Простите, магов огня, верно? Кристофер, верно?

Кажется, разговор выправился, по крайней мере он плавно перешёл из абсолютно провального начала, в более менее устойчивое русло. Нимфа улыбнулась и наклонив голову на бок, отрицательно покачала головой, но сразу поправлять учителя не стала. В конце концов - это было бы просто невежливо и неуважительно по отношению к наставнику. Тем более, что возможно, ей придётся ещё сотрудничать с ним или его учениками.
- Меня зовут Рада. - Она едва заметно прищурилась и отрицательно покачала головой. - Но, боюсь вы мне льстите, причисляя меня к учителям-наставникам. Я может и могу быть наставницей для кого-то, но точно не по магии. - Нимфа поднялась с земли и отряхнула подол тёмного платья от прицепившихся листиков и веточек. - По крайней мере не по магии воды, а скорее по магии нарушения чьего-то спокойствия и неумелой маскировке.
Попыталась отшутиться она, выходя из-за куста, осторожно отодвинув ветки. Человеку, стоящему перед ней, она едва доросла до плеча, а потому вынуждена была сохранять какое-то расстояние, чтобы не пришлось задирать голову. "Сколько лет прожила, а всё не можешь смириться с тем, что тебе всю жизнь суждено быть девчонкой... Кем угодно, но только не взрослой женщиной... Так и будут тебя со спины за подростка принимать..." Окончательно переместившись к своему собеседнику, она перекинула на спину обе длинные светлые, отливающие перламутром, косы. Более не нужно было опасаться, что они зацепятся за ветки, кору дерева или нацепляют павших листьев с земли, а значит теперь, оставаясь спереди, они будут мешать ей. Края тёмно зелёного плаща, расшитого на плечах и груди птицами и цветами, сомкнулись, скрывая от взора тёмное, почти чёрное платье со светлыми рукавами.
- Никогда бы не подумала, что учитель может тяготеть к музыке или рисованию. Я, право, ожидала встретить какого-нибудь ученика, может быть даже ученицу. - В голосе ещё мелькнули нотки любопытства, смешанные с чем-то таким, что можно было бы назвать "загадочностью" или "таинственностью", на самом деле это была лишь попытка поддержать разговор. -Так какие же ещё секреты вы прячете от своих учеников и коллег здесь, в глубине сада?
Она сделала пару шагов в сторону и оглянулась чтобы удостовериться, что не ошиблась, её не обмануло внутреннее ощущение лёгкой заинтересованности в продолжении разговора и что её новый знакомый действительно пойдёт за ней, если она предложит ему прогуляться по осеннему саду за школой. Сколько лет она провела здесь, за тот срок она выучила его вдоль и поперёк, хотя и тот год, что она пролежала в беспамятстве и те года, что она не приходила сюда могли внести что-то новое. Отчего бы не прогуляться и не присмотреться, тем более, что можно совместить приятное общество с полезной прогулкой?

Была ли это лесть? Были ли это комплимент или просто шутка? Наверно ей никогда уже не научиться отличать когда люди шутят, а когда говорят серьёзно. На какое-то мгновение она даже почувствовала себя неловкой, эдакой здоровой каменной стеной, которой принесли цветы, а она понять не может что вообще происходит и как на это реагировать. Уточнять же относительно каламбура она не стала, потому как просто сбилась со счёту, подсчитывая вот таких вот “оригинальных шутников” использовавших подобную игру слов. Кристофер споткнулся, но её внимания достиг только незначительный сбой в ритме его шага. Концентрировать на этом моменте своё внимание она не стала: не убился - уже хорошо. Тем более, что излишнее внимание, проявляемое ею в течении практики, частенько ущемляло чью-то гордость, а сейчас это не входило в её планы.
- Большей частью, умы учителей заняты более земными проблемами, - Пожала она плечиками, хотя и её собеседник не мог этого видеть, ведь он пошёл за своим плащом. - В роде того как же вырастить гистиоларус в здешнем климате, когда ему место в снежных равнинах? Или тем, как заставить крыс стать устойчивыми к переносу заболеваний и тем снизить опасность вспышки чумы или ещё какой гадости? Но я никак не ставила под сомнение вашу тонкую душевную организацию и право творить. - она действительно не хотела его задеть, но переговоры никогда не были её сильной стороной.
Она кивнула на его утверждение, потому как насмотрелась достаточно на вспыльчивых магов огня, рассеянных магов воздуха, собранных и деловых магов земли и… И таких как она сама - обманчиво холодных и спокойных. Может и правда кто-то из магов воды был на самом деле спокоен не потому, что так твердило ему устоявшееся мнение, а по глубинной своей природе, но её спокойствие проистекало из другого. Она росла у моря, между двух рек и, куда не кинь взгляд, её окружали равнинные реки или бесконечное, до самого горизонта, сине-зелёный океан со всей его мощью, скрытой в глубинах, величием, ужасными штормами и чарующими моментами штиля. Тогда, в один из таких дней, стоя на берегу и смотря на зеркально ровную гладь океана, она чётко поняла для себя, что люди заблуждаются, полагая, что каждая стихия имеет своё какое-то доминантное состояние и “характер”. Все они нейтральны, все они одинаково равнодушны ко всему, что их окружает, что их противостояние или сотрудничество, придумано людьми, потому как им так проще понимать. Им проще думать, что стихия им друг, чем постоянно помнить, что у неё на это свой взгляд, что ей всё равно.
Она слушала его молча, не перебивая, Кристофер снова завёл речь об уроках и учениках, намереваясь прислать к ней на урок ребят. “Неужели он не услышал меня? Или может не понял... Нет-нет, так не бывает… Не бывает глупых людей в магии, ведь чтобы её освоить уже нужен какой-то уровень интеллекта, чуть более чем средний... Или же он просто прощупывает почву? Что, неужели прикидывается, чтобы узнать... Ох уж эти люди... Спросить-то чрезвычайно сложно...” Она шла по траве, даже не понимая, что ноги её невольно несут той тропой, которой она ходила, пока тут в саду у неё стоял домик.
- Вы заблуждаетесь, Кристофер, причисляя меня к ряду учителей, я всего лишь ученица. - Совершенно спокойно повторила она. Присмотр за детьми накладывает свой отпечаток - учишься повторять одно и то же много раз и сохранять равновесие. - Вам следует послать ко мне учеников только в том случае, если они друг друга покалечат, лишь в этом случае я могу оказаться им полезной. Моё основное занятие не связано с магией так плотно, как вы полагаете, я  - целитель. Магия воды в данном случае только вспомогательный элемент, знания и навыки в алхимии не настолько глубоки как мага, всю жизнь проведшего за пробирками, но достаточны, чтобы определить яд, составить противоядие, бальзам, декокт. Любой ботаник или зоолог, не покидающего своей теплицы или зоосада на протяжении десяти или двадцати лет, знает о всех своих подопечных больше чем я, тем не менее, те из них, что могут оказаться полезными, известны и мне. Выходит, что знания мои разноплановы, но не столь глубоки, как у мастеров, посвятивших жизнь тому или иному направлению, однако достаточны, чтобы опираться на них и помогать другим пытаться обмануть смерть. - “Хотя некоторым представителям совсем не обманывать её посоветовала, а призывать... Linzi wa nyoka.” Мысленно закончила она, так и не озвучив этой части своих суждений. Речь её была нетороплива, размерена, она шла спокойно и плавно, складывалось ощущение, что и не идёт, а плывёт по земле. - Ну и конечно же, вы ошибаетесь, если думаете, что я гожусь в наставники по медитации, ведь я сама лишь несколько лет назад открыла для себя этот род отдыха и приведения своего внутреннего состояния в равновесие. Боюсь, что пока не сумею объяснить суть и кого-то этому научить, вы уж простите. Думаю, вам стоит спросить у других учителей, может кто и сможет вам помочь. - Она замолчала на какой-то промежуток времени, обдумывая действительно ли так сильно разнятся магии стихий, а в частности магия огня и воды, чтобы утверждение Кристофера было верным. Пауза затянулась и она поспешила её прервать.
- Простите, из меня не самый лучший и активный собеседник. Но, знаете, мне как-то попалась в руки книга об истории артефакторов, и там было сказано, что пару сотен лет назад проводились исследования и были разработаны артефакты, которые были способны перековывать магические токи одной стихии в какую-то другую. Они работали на подобии... - Она задумалась в подборе правильного сравнения и бровки её чуть нахмурились. - Вроде как если зашифровать слова на одном языке, а окажется, что получившаяся шифрованная дребедень существует в другом как нормальная понятная речь. Затратные, очень затратные были те артефакты, поглощали очень много сил, часть их теряли при трансформации из одной стихии в другую, что повлекло за собой несколько смертей по неосторожности. Доработать их так и не получилось, поэтому идея осталась заброшенной и забытой. - Уголок её губ дрогнул в мимолётной улыбке. - Так что, если вам действительно так хочется побыть тем, кем вы не являетесь - у вас есть такой шанс. Но стоит ли он того?
Она отвела руку в сторону и подняла на уровень груди, согнув в локте. А по руке, обвивая её плотными кольцами до самого запястья, струилась ледяная змейка, похожая на ужа, если бы имела хоть какой-то цвет чешуи, кроме бело-голубого, а местами просто прозрачного. Подняв голову она уставилась на мага огня гранёными голубыми хрусталиками глаз и, высунув тонкий язычок, размахивая им несколько мгновений. Нимфа снова на мгновение нахмурилась.
- Представляете какой хаос начался бы в мире, если бы коровы вдруг захотели есть не траву, а, скажем червей или птиц? А волки начали бы питаться не больными животными и не охотиться, а пыльцой с цветов? - Она протянула ему руку, передавая змею. - Каждому отведена своя роль, своё место. Не думаю, что природа была настолько глупа, что не знала кого и куда ей посадить. Да, человек в чём-то разумнее животных, не привязан к одному месту, как дерево. Но не безумец ли он в тот момент, когда решается бросить вызов силам, сотворившим его, подчинить их, заставить служить себе? - Она замолчала, потому как и сама поняла, что её понесло и пора бы остановиться. - Простите, если переувлеклась философствованием.

Отредактировано Рада (24-11-2018 08:59:28)

Отдав ему змейку она молча слушала его какое-то время. Выходило так, что она действительно поняла его не правильно и она закусила обе губы, поджав их внутрь и превратив их в одну тонкую бледно-алую полосочку. Это движение было родом из детства, на подобии тех, которые появляются, когда дети врут (или пытаются врать), а потом отводят глаза, закрывают ручками рот или что-то в этом роде. В данном случае это была подавленная досада на саму себя и на то, что она не сумела понять своего собеседника. Более того, возможно, своим непониманием и подобранными словами, обидела его, хотя совсем не держала этого в мыслях.

- Вы ошибаетесь, считая что пламя несёт исключительно разрушение и заблуждаетесь, считая воду исключительно положительной. - На какое-то мгновение она замолчала задумываясь стоит ли делиться с ним тем, что женщины так старательно оберегали от мужчин многие годы, но всё же решила поведать, несколько перефразировав и добавив несколько мыслей от себя. - Знаете, я никогда не считала что стихии имеют окрас. Давать оценку всему происходящему - свойство тех, чьё существование коротко и конечно. Стихии же бессмертны, для них сущетсвует совершенно иное понимание времени, если оно вообще есть для них. Более того, я уверена, что они не могут быть только созидательными или разрушительными - их далили этими чертами люди. Сами по себе они нейтральны. Одинаково жестоки и милостивы к любому живому и неживому. И да, мы все вышли из их слияния и взаимодействия. Каждая отметилась в любом из нас, оставила глубокий отпечаток, невидимый глазу, наделила своими силами, которых мы уже и не замечаем, принимая их как данность, как обычное. Всмотритесь внимательнее и вы сами увидите. Вода - это терпение, позволяющее совершать то, что кажется невозможным. По капле она протачивает даже камень, вырезает в огромных скалах глубокие каньоны, но и она же смывает города, оставляя за собой лишь илистое дно и принесённые породы, обновляет землю, питает её собой. Земля - дала возможность родить и приумножать, кормиться, но и земля же может рухнуть горой на голову или разверзнуться под ногами, повергая всё в прах. Воздух - вольный дух авантюриста и исследователя, дышать без него невозможно, но он же питает пламя, помогая ему пожирать всё, что встретится на своём пути, он направляет его, он может принести в себе дурманный аромат трав, пепел, яд. А огонь… - в уголке её губ поселилась едва заметная улыбка. - Именно огнём напитана наша кровь и его теплом живо тело. Именно огнём горит наше сердце, освещая нам путь, согревая дом. Именно огонь наших душ позволяет так страстно любить и яростно ненавидеть. Именно он не даёт погаснуть надежде, когда нас окружает тьма и даёт нам мужество сопротивляться. И огонь же толкает нас в бездну гнева, мести, хаоса... Не спокойная и холодная вода, не мятежный и ищущий воздух, не созерцательно-созидательная земля. - Улыбка, в той лёгкой тени, что она появлялась на её лице исчезла. - Вопрос лишь в том, сумеют ли люди найти баланс, не позволив одной из стихий захлестнуть себя.

Она давно привыкла к тому, что ощущает движения и прикосновения, в том числе и тупую боль, передаваемую от призванного существа ей, привыкла и скрывать эту связь, но видимо всё равно проскальзывали какие-то мимолётные жесты в те моменты, когда она не ожидала прикосновений. Да, она видела глазами змеи, да, она заранее видела, что он собирается её гладить, но всё равно пришлось приложить усилие, чтобы разделить себя и змею. Она на некоторое время замолчала, внимательно слушая его слова относительно подчинения стихии и в уголке губ её поселилась на мгновение тень улыбки. Увы, этот человек, как и многие другие, не знал разницы, или делал вид, что не видит её, между подчинением и просьбой. Именно на просьбах основывалась та магия, которой пользовалась она. Даже змея была призвана не приказом, а просьбой защиты… но откуда же Кристоферу было это знать, верно? К тому же, судя по тому в какую сторону повернулся разговор и настроения её собеседника, он несколько расстроился.

- Знаете в чём коренное отличие магов-друидов от магов-стихийников? - Начала она издалека, просто потому что пыталась отвести и смягчить то, что ей чувствовалось в собеседнике. - Они никогда не приказывают. Они исключительно просят. То, что вы держите в руках не подчинение природы, а воплощённый ответ на просьбу о защите. За стихией оставался выбор откликаться на неё или нет, за мной - лишь форма, заимствованная из той же природы. - Она чуть склонила голову на бок, уподобляясь змейке. - Насилие и подчинение природы - это тёмная половина магии, такая же, как тёмная половина огня и жажда человека подстроить всё под себя. Мы не меч, мы лишь держим меч. И только нам решать куда направим мы его: на разрушение или на созидание, хотя… - Она едва заметно ухмыльнулась. - Природа изначально стоит на разрушении и убийстве: убить одного, чтобы выжить самому. Не уверена, что с нею стоит в этом вопросе спорить, вот это уж действительно чрезвычайно самонадеянно. Не творение нового, не разрушение старого, а мысль о том, что когда-то всё может стать идеальным и полностью правильным для всех… Это “правильное” и “идеальное” слишком разное для каждого, чтобы природа, со всей её мощью и возможностями, ухитрилась бы сделать всё и для всех. Она сделала для себя - она жива до сих пор, а значит сотворённое ею правильно. Убийство с целью выживания - правильно. Разрушение для созидания - правильно. Вопрос лишь в том, когда вы придёте: вместе с бурей или после неё. - Едва различимая ухмылка исчезла с её лица и она отвернулась. - Простите, я несу чушь. Виною тому, наверняка недостаток сна. Будьте любезны сказать, если я вас утомила и я тут же уйду.

Она протянула руку и осторожно забрала своего маленького ледяного стража. Змейка обвилась вокруг руки, стремительно поднимаясь вверх и прячась на плечах под плащом. Кажется Раду не смущало то, что от неё веет холодом и она не опасалась, что та начнёт таять и намочит её одежду. Всё было под контролем. Пока. “Ох как верно… Знать не можем, даже о себе-то всего можем не знать… но можем предполагать...”. Она замолчала на какое-то время, пока в её голове плавали и переплетались мысли мага. Почему-то они казались ей отрывочными, поверхностными, что никак не вязалось с его внешностью… Невольно возник вопрос о том, а действительно ли он выражается не верно? Быть может она чего-то не понимает?
Утверждение о том, что расы не изучены, что не измерены, не посчитаны, вызвало лишь едва заметную ухмылку и не очень приятное чувство опасения и тревоги. Говорить о живых, разумных существах, как о лабораторных мышах, которым для опыта можно ухо отрезать, ногу чужую присадить, ядом отравить и попытаться придумать противоядие и опробовать тут же… Это как-то пугало, хотя и иного метода узнать истину, наверное и не было. Невольно вспомнились и слова Вилла о Пике, о его школе… Ведь он говорил что-то подобное… Только о магических недугах... О истории и о чём-то ещё. Жаль, что она тогда была слишком уставшей, чтобы слушать внимательней, сейчас это могло бы пригодиться. “А стоит ли давать полу-надежду? Ведь её может и вовсе не существовать... А человек потратит время, которого ему и так отведено не так много как тебе или любому эльфу… Нет… Думаю не стоит...”
Она проследила на воде последние круги от брошенного камня и всё так же молча шла какое-то время, краем глаза отмечая, как её спутник то и дело наклоняется за новым листом, чтобы вплести его в венец. “Хм… Быть может будь я в большей мере той, кем рождена, я бы сейчас возмутилась тем, что он беспокоит то, что уже отмерло и должно будет послужить новой жизни... Будь я в большей мере той… кем рождена... ” Нимфа невольно перевела взгляд в сторону, отмечая про себя каким же густым ковром ныне лежит листва и мысленно уже представляя как из под неё поднимутся первые подснежники спустя белоснежную зиму.

- Если бы я умела, я бы помогла вам взглянуть на мир их глазами... - Как-то невпопад начала она, понимая, что мысли её ушли уже слишком далеко, а собеседник её остался тут. - Но увы, я не умею перекладывать свои способности в других. Просто поверьте на слово: собаки видят (в нашем понимании этого слова) мир серым, вы правы. Тем не менее, у них такой арсенал запахов, что их мир значительно ярче и насыщеннее нашего. - Она пожала плечиком и под плащом завозилась змейка, недовольно затрепетав языком, ведь она только что так уютно устроилась. - Не уверена, что это лучшая идея - приставать к красному, да и вообще к любому дракону, с тем, чтобы выяснить какие цвета он видит лучше. - В уголке её губ поселилась едва заметная ухмылка. - Так можно и более полезную функцию исполнить, например покормить чешуйчатого и получить возможность поизучать его изнутри. В любом случае у вас всегда будет два выхода, если только вам не перегрызут несколько костей. - Поняв, что ляпнула лишнего и несколько неприличного, нимфа шустро закрыла рот.

Змейка, покоившаяся на плечах скользнула вниз и только когда её рукава коснулась рука Кристофера, нимфа поняла что сейчас случится. Резко отдёрнув руку, она перехватила кинувшуюся в атаку змею-хранительницу. У всего есть свои ограничения. Хранитель на то и хранитель, что пока с ним не слит воедино, он сам волен решать что является для тебя угрозой.
- Простите, забыла предупредить… - Она показала змейку, яростно шипевшую, но не способную покинуть её пальцев. “B’hurre”. - Она решила, что вы опасны, поэтому атаковала. - Серебряная змейка становилась тоньше и таяла на глазах, а нимфа неторопливо размышляла о том, хочет ли она чаю или же стоит согласиться просто для поддержания компании. - Знаете… Пожалуй можно. - Последние капельки воды испарились с её рук, не оставив и влажного пятнышка на рукавах одежды. - Помочь вам с чем-нибудь? - Спросила она всё тем же тихим и ровным тоном, что почти и не изменился с момента их встречи.