Утро герцога началось несколько иначе, чем то же самое утро баронессы. В последнее время спать он ложился с неохотой и оттого всё чаще на его лице начали проявляться привычные мешки под глазами. Лоренцо казалось, что их не было уже целую вечность. Со старыми мешками под глазами вернулись и прежние недосыпы.
Всё чаще он думал о увиденных им кошмарах. Ему казалось, что кто-то нарочно раскрыл старые раны и сыпал на них соль. Это было больно, видеть её смерть снова и снова. Худшая из болезней. Видеть как любимый человек страдает и не иметь возможности помочь ему. Однако вместе с тем Лоренцо понял и несколько прописных истин, он по-прежнему способен на любовь и вместе с тем, сколько бы раз он не увидел её смерть, от этого он не откажется от любви, как бы больно это не было. Для него она всегда будет той единственной, с кем он мог быть собой в полной мере этого слова.
Сны. Кошмары. Смерть любимой женщины. Казалось воспоминания решили устроить свой бал-маскарад, напомнив ему обо всём, что он сделал и чем сейчас не гордился. Её смерть пробуждала в нём картины событий произошедшие в Талиноре. Можно было соврать себе, сказать, что там был не он, что он стал лучше. Придумать любую ложь, которая далась бы ему легко, но тем не менее не избавила его от боли и самобичевания. Там тоже был он. Такой же он, как и сейчас. Разве что моложе…
С возрастом герцог не сильно изменился, разве что стал аккуратнее и мудрее. Изучил себя и покорил собственных демонов, направив все усилия и средства для создания чего-то большего чем он сам.
Теперь он управлял государством, а если всё получится - это государство приумножится в размерах, став оплотом его собственных мыслей и идей. Оно войдёт в историю, и сейчас в данный момент времени на его пути стояла лишь Аделинда. Влюблённая в него девушка, видящая его рыцарем в сияющих доспехах, как бы иронично это не звучало. Кем она была для него? Всего лишь инструментом, о судьбе которого он ещё не задумывался. Ему нравилась её чистота, свет исходивший от её беззащитности, но вместе с тем его раздражала её робость и некоторая доля трусости, выдававшая в ней слабость.
Слабым было не место рядом с ним. Слабые люди рядом с Лоренцо будут ему обузой, будут делать его уязвимым и герцог всеми силами старался держаться от этого не нужного камня с цепью подальше. Ему ещё рано было на дно, не смотря на возраст, что всё чаще давал о себе знать. Однако в отличии от прочих его инструментов, Аделинда де Шоте могла привести его к новым высотам, поэтому стоило надеть маску и понянчиться с ней. Изучить её, заставить довериться ему и сделать её зависимой от себя. Ради Ниборна и того, чем могло стать государство под его управлением и контролем. Прошлое было неизменным и лишь в настоящем он мог повлиять на него, сделав таким, каким запомнит его в будущем. Пока его цикл не завершён, он не даст пожрать себя и растерзать на части демону времени.
Одевшись в парадный костюм и отдав указания слугам, которых он отправил впереди себя, мужчина ещё раз посмотрелся в зеркало, уделив внимание мелочам и пригладив волосы рукой. Улыбнувшись себе той обезоруживающей улыбкой, что вскружила голову далеко не одной даме, он направился на выход из комнаты. Настраиваясь на волну доброжелательности и излучения позитива, что было не такой уж и лёгкой задачей, для человека подобного ему. Создать иллюзию всегда было легко, но заставить человека поверить в неё - вот это уже было верхом мастерства, а в случае с Линдой, ошибок быть не должно.
- Buongiorno, синьора, - мягко улыбнувшись ей, произнёс Лоренцо, подойдя ближе и взяв её руку в свою, нежно поцеловал, - Даже в простых одеждах подобной этой, вы выглядете также свежо и прекрасно, словно роса на утренней траве, - произнёс герцог, словно специально подчеркнув её чистоту и безукоризненность таким сравнением. Его ладонь плавно скользнула чуть выше, и герцог взял баронессу под руку, - Я подумал небольшая утренняя прогулка, поможет нам окончательно проснуться. К тому же встретить день с первыми лучами солнца - это хороший знак, - произнёс Лоренцо, стараясь передать ей своё хорошее настроение интонацией, чтобы она не чувствовала себя такой скованной из-за своего дефекта. Подстроившись под её темп ходьбы, мужчина уводил её вглубь сада. Туда, где они могли остаться вдвоём и немного побыть вдали от любопытных взглядов, - Последнее время мне сложно уснуть, но когда я сплю. Я думаю что вы рядом, или это мне так кажется. В любом случае ваше присутствие Линда, успокаивает меня. Я хотел сказать вам за это спасибо, - произнёс герцог, смешав ложь и правду в необходимой пропорции, повернувшись к ней полубоком, чтобы видеть её лицо.

Когда служанка покинула их, герцог едва заметно выдохнул. Лишние люди присутствующие при столь личных диалогах всегда напрягали его. Пускай и столь незначительные, как служанка Линды. Каждый был по-своему важен, и Лоренцо это хорошо понял ещё в прошлой своей жизни. То, что не предназначалось для чужих ушей, очень быстро слетало с уст за деньги или же красочные угрозы, которые без зазрений совести приводились в исполнение. От таких вот служанок, конюхов и поварят. Всех тех, кого знать обычно и за людей не считала. Их всегда считали покорными и безобидными и в этой обманчивой слабости таилось величайшее оружие.
Проводив служанку коротким взглядом, Лоренцо продолжил путь наедине с Линдой. Наблюдая за румянцем на её щеках. Ещё одна характерная черта её невинности. Некоторое время они шли молча, прежде чем герцог решил сам начать разговор.
- Кошмары, - тихо произнёс Лоренцо вслед за ней, сделав паузу, - Скорее беспокоили. Сейчас я просто не хочу спать. Можно было бы обратится к лекарю и он дал бы что-нибудь что помогла заснуть, но признаться честно, мне лучше так, как есть. К тому же, я провожу это время с пользой для государства. Пара часов моего сна, не такая большая цена за безопасность граждан Ниборна, - произнёс Лоренцо, слушая её слова с желанием помочь ему.
К несчастью для Аделинды герцог был слишком умён и проницателен, чтобы списать зацикленные сны с одним и тем же действием, в которых он не мог проснуться по собственной воле - на обычные рядовые кошмары. У него было несколько догадок на этот счёт и одной из подозреваемых была его будущая жена. Впрочем, сейчас он не собирался упрекать её или винить в чём-то. Сначала нужно было кое-что проверить, чтобы его слова были не беспочвенны.
К тому же, отчасти он был благодарен ей. Иногда нам в жизни нужны люди, которые будут напоминать о прошлом. Пускай и не специально, но Линда напомнила Лоренцо о прошлом, когда он был ещё Коста. Ему было это нужно, чтобы двигаться дальше. Также как и ей следовало осознать то, что она сделала. Это принятие неизбежно, если она хотела быть рядом с ним. Пускай и не сейчас, но когда настанет время, и если это окажется и правда она, Лоренцо напомнит ей об этом. Сейчас же он просто взял её за руку, на несколько мгновений остановившись на дороге. Приложил её руку к своей левой щеке, глаза его были наполнены грустью, но он всё же заставил себя улыбнуться, приводя свои мышцы в движение. Она должна была знать, что с ним всё в порядке. Однако вместе с тем, он хотел её и помучить, слишком тонко, чтобы она не смогла счесть это намёком на свою персону, - Grazie mille, но не стоит. Я в порядке, к тому же для меня вы подобны цветку, а мои кошмары… - Лоренцо сделал паузу, подбирая слова, - Подобны табуну лошадей. Я не хочу заставлять вас смотреть и чувствовать их снова. С моей стороны это было бы жестоко. То что я видел раз за разом, было словно ножом в сердце, снова и снова. Я должен пережить их самостоятельно, чтобы стать сильнее, - герцог переместил её руку к своим губам и мягко поцеловал её ладонь, что своего рода было немым вопросом, понимает ли она его слова. Отстранив её руку, он снова мягко улыбнулся, - К тому же лучшим лекарством от плохого сна, может быть лишь день проведенный в хорошей компании, а вы несомненно делаете мой день лучше. Qui ed ora.
Взяв её под руку, герцог двинулся дальше. Повернув с основной дорожки направо, а затем два раза налево. Оказавшись тем самым недалеко от небольшой скромной, но искусно сделанной скамьи, - Осторожно. Здесь скамья, - произнёс Лоренцо, оказав ей помощь, чтобы она без вреда для себя, аккуратно села и откинулась на спинку скамьи, - Правда очень цените? - добродушно спросил Лоренцо, взяв её руку в свою и сжав в замке, - Тогда я ведь могу назвать цену, не правда ли? - спросил мужчина едва улыбнувшись уголком губ. Сделав небольшую паузу, чтобы она могла ответить, мужчина продолжил, - Думаю, будет справедливо попросить у баронессы, если она будет обращаться к своему будущему избраннику по имени. Без этих титулов и фамильярных обращений, по крайней мере, пока мы наедине. Такая цена более, чем устроит меня, если она не окажется тебе в тягость, конечно же, - произнёс Лоренцо, сам перейдя на “ты”, что на его взгляд было неплохим началом для перехода к доверительным отношениям между ними.

Он играл с ней, как кот с мышкой. Заранее зная, что в этой “комнате” нет щелей, а значит мышка целиком и полностью в его власти. И так как мышь была далеко не первой, а в лапах скрывались острые коготки, Лоренцо знал, где нужно погладить, а где стоит надавить, выпустив когти. Отчасти его совесть была не в восторге, от таких его действий. От того, как он играл с ней, как манипулировал её чувствами. Однако по сравнению с теми зверствами, на которые он мог пойти, с его стороны это и правда было довольно мягким поведением. Мужчина обращался с девушкой, словно со скрипкой, выдавливая из неё те слова и эмоции, что хотел он сам.
В том, что она была слепой, он видел жест доброй воли со стороны богов. Он знал когда врёт сам, но как он и заметил ранее, просто соврать мало. Нужно поверить в собственную ложь и он верил в то, что говорил Аделинде. Для него она могла стать чем-то большим, чем предметом декора. Он и правда хотел заботиться о ней, но делать это так, как ему будет диктовать его извращённая мораль. Именно поэтому её слепота была для него благим знаком. Она могла слышать его ложь, могла касаться руками его лица и видеть его улыбку, но она не должна была видеть его пустой взгляд. В этом взгляде для неё не было ни любви, ни радости, лишь усталость. Де ла Серра чертовски устал и местами ловил себя на мысли, что он был бы не против отправиться в тихую гавань. Туда, где не будет масок и лжи. Туда, где он обретёт покой.
Когда-то он жил для себя, жил на всю катушку и ни с кем не считался. После детства и того, что он пережил, он считал, что заслужил такую жизнь. Заслужил дорогое вино, красивых женщин и роскошь, в которой проводил свои дни. А потом всё снова стало хреново, настали дни, когда в кармане не осталось ни гроша, и жить для себя было уже не за что. Это был хороший день. В такие дни понимаешь, зачем вообще стоит жить и Коста это тоже понял. Чтобы жить для себя, многого не нужно, но с каждым днём проведённым в праздности, ты понимаешь что такая жизнь ничего не стоит. Лишь когда он вернулся домой и его огорошили новостями о его родословной, он понял что всё это время судьба толкала его по нужному пути. Он стал тем, кем должен был стать. И сейчас, когда Аделинда гладила его щёку, мужчина положил свою руку поверх её руки, водя ей по своему лицу, в то время как он сам блаженно прикрыл глаза. Она могла чувствовать всё, но не должна была видеть его глаза. Особенно в те моменты, когда его тьма вырывалась наружу.
- Господин? - усмехнувшись, продолжил он за неё, - Lei e molto gentile. Ваш отец хорошо вас воспитал, но я правда считаю это лишним. Так ко мне обращаются… Слуги и те кто ищут моего покровительства. Моя же… - Лоренцо сделал паузу, думая стоит ли это говорить. Хотя… Это было неизбежно. В любом случае - это случится, а он был не в том возрасте, чтобы вести себя как ребёнок, - Жена должна быть равной мне. Я не хочу принижать твоё достоинство ни сейчас, ни, тем более, когда мы станем мужей и женой, Аделинда. Думаю время, которое уйдёт у нас на дорогу обратно, более чем достаточно для того, чтобы принять мою маленькую прихоть, - герцог потянулся к ней, - Позволишь? - спросил он, секундой позже объяснившись, - Сады в Ниборне - это по-своему удивительные и прекрасные места. Здесь, в Ниборне мы любим жизнь такой, какая она есть, поэтому с наслаждением смотрим на всё богатство красок, что подарила этому миру природа, - Лоренцо коснулся её виска, сосредотачиваясь на её глазах, возвращая ей возможность видеть и отдавая на это собственные внутренние силы, - Я хотел, чтобы ты это увидела, - произнёс он, чуть ли не шёпотом. Убрав руку с её виска, и подставив плечо, чтобы она могла сесть рядом как можно ближе и с максимальным удобством для себя. Всю красоту этого места, он оставил для неё. Чтобы открыв глаза, она сама увидела как прекрасен этот сад.

Совместный пост
- Почему? - прервал её мужчина, коснувшись её руки, но тут же разорвав контакт, тем самым провоцируя её на действия и показывая что не хочет сделать ей больно или обидеть, нарушая её границы более необходимого, - Ты не виновата, что родилась такой. Это дефект, но не твой недостаток. Признаться, с помощью своего дара я бы мог быть таким, как ты… Я был таким, как ты, в своей старой жизни. Несколько дней… Но, тем не менее, я понимаю, каково это. Пускай и не могу представить, каково это быть слепым всю жизнь, но, когда ты касаешься меня… Для меня это естественно. Руки заменяют тебе зрение, и когда тебе нужны прикосновения чтобы видеть меня. Я не против Аделинда, - произнёс Лоренцо, положив руку ей на плечо и аккуратно обняв, прижал её к себе.
Баронесса не решилась закончить фразу, понимая, как это может усугубить ситуацию:
- ...Я не могу видеть и поэтому буду пялиться на Вас? ...Я хочу смотреть на Вас, а не на сад? ...Мне плевать на этот сад, если я могу смотреть на Вас? - Заканчивали раз за разом это предложение мысли де Шоте. Ни одно из окончаний не показывало ее в лучшем свете, а то и представляло Аделинду как социально-неприспособленного вуайериста… Самым страшным для самой девушки было то, что она даже не могла поспорить с подобным титулом.
Когда де ла Серра обнял и прижал ее к себе, Ада немного оторопела, но посидев так с несколько секунд, она вернулась к созерцанию сада, теперь уже явно избегая взгляда Лоренцо. Она не знала, что еще делать и погружаясь в омут стыда и собственной неловкости, отчего вторая ладонь, что теперь лежала на ее колене, нервно теребила ткань подола.
- Я, наверное, веду себя, как маленькая девочка, да? - Неуверенным тоном спросила баронесса. Это было очевидно, и, скорее, вопрос был риторическим… Эдакая ироничная шутка с легким оттенком самобичевания за собственную неопытность.
- Не знаю, никогда не был маленькой девочкой, - рассмеявшись, произнёс Лоренцо, повернув голову к баронессе и посмотрев на неё с добродушной улыбкой, - Всё в порядке, - мирно произнёс он, убрав руку с её плеча и сложив их в замок, замолк на несколько секунд, собираясь с мыслями, - У меня богатая на разнообразные события жизнь. И если быть откровенным, меня никогда не готовили к той роли, которую я занял. Когда я пришёл к власти, я думал что из меня будет так себе правитель. Что меня отравят или убьют в первый же год… Позже я смирился с титулом и новым именем. Неохотно, но я принял новое имя и стал называть себя Лоренцо. Стал мудрее, по крайней мере, мне хочется в это верить, - усмехнувшись себе под нос, произнёс Лоренцо, - Я уже не молод. Для меня гоняться за журавлём уже поздно. И постепенно я начал думать, что мой брак - если такой случится, будет с женщиной, на которую мне даже смотреть будет противно… Но вот судьба свела меня с тобой, и я благодарен богам за такой подарок. Мне хочется верить, что ты действительно любишь меня  и твои светлые качества всегда будут моей надёжной опорой, но прежде чем это случится… Мы должны научиться доверять друг другу, - Лоренцо умолк, наверное впервые за утро, сказав чистую правду и от осознания того, что он сказал это вслух… Ему нужно было время, чтобы осознать собственные слова и пропустить их через себя. Всю его жизнь ему доказывали, что лучше синица в руках, чем журавль в небе. И он никогда не верил этим словам. Продолжал гоняться за журавлями, пока в один прекрасный день не догнал. Догнать только для того, чтобы собственноручно убить её по приказу архонта. Мужчина опустил взгляд, ненавидя себя за это, разомкнув замок и сжав руки в кулаки до той степени, что костяшки побелели, а ногти начали неприятно колоть в кожу. Потребовалось усилие воли, чтобы выйти из этого замкнутого круга. Неохотно и неспешно, мужчина поднял взгляд на сад, изучая его тяжелым взглядом. Мир продолжал жить, цветы - цвести, а солнце каждый раз дарило им новый день. Мир был прекрасен, но герцогу не было, с кем разделить эту красоту. И поэтому под тенью ночи, в нём просыпалось то чудовище, которое другие в своё время звали Костой. Тем, кто уравнивал шансы и обращался с людьми, как того заслуживали их потаенные сущности.

Мужчина продолжал молчать, размеренно дыша и наблюдая за пейзажем, который он хотел показать Аделинде. Раздумывая над своими словами, в которых было гораздо больше смысла для него самого, чем для баронессы. В то время, как мысли продолжали кружится в голове хороводом. Говорить правду вслух было нелегко, ещё сложнее было признать её. Одно дело смириться где-то в глубине души и совсем другое, поделится чем-то сокровенным с другим человеком.
Лоренцо не надеялся, что баронесса поймёт его и, тем более, не ждал от неё слов утешения, что только оскорбило бы его и настроило бы против неё. И, чем больше он сидел в этой тишине, тем больше начинал жалеть, что сказал эти слова вслух. Мужчина уже привык быть один, научился опираться только на себя и на собственный опыт. Относясь ко всем людям, как к хорошим знакомым, если не было причин относится иначе. Знакомые эти, как правило, не задерживались в его жизни на долго. Иными словами Лоренцо мало кому доверял и поэтому столь личный разговор был для него чем-то сокровенным, тем, что он обычно держал в тайне от остальных. Но, как он и сказал, им нужно было научится доверять друг другу. Даже если шаги к доверию, будут шагами по тонко натянутому канату между двумя скалами.
Позже он извлечёт выгоду из этого разговора, обдумает всё и увидит плюсы этого разговора, но сейчас он был искренен и уязвим. Такие разговоры обычно случались у него с будущими трупами, но никак не с живыми. Мужчина повернул голову на бок и опустил взгляд на голову Аделинды, прижатой к его груди. Ему было её жаль, жаль, что она оказалась у него на пути. Она ещё не знала, кто он, быть может стоило её спасти, рассказать те истории из своей жизни, которые вызовут у неё отвращение. Оттолкнут от него и заставят рыдать в подушку тёмными ночами. Ей будет больно, но она хотя бы будет в безопасности. Подальше от него. Это было бы правильным. Спасти невинную душу и сохранить её свет в целостности. Но Лоренцо был неправильным человеком, эгоистом и сволочью. Такие люди поступают только так, как выгодно им самим. И лишить себя средства, с помощью которого он мог достичь большей власти - было бы глупостью. Её невинность и чистота - эта та цена, которую ему было необходимо заплатить, чтобы оказаться на пару ступеней выше в этой борьбе за власть. Именно поэтому он промолчал. Сделал так, как и всегда, так, как ему было выгодно. Положив руку ей на плечо, он нежно стал поглаживать его, собираясь с мыслями и думая над ответом.
- Быть может, - тихо отозвался он и это был ответ на все её вопросы, которые она успела задать. Хотел бы он оттолкнуть её, сказал бы что-то более красочное и неприятное, вправившее ей мозги за одну порцию его речей в таком духе. Однако это не то, что было нужно герцогу и поэтому он тактично промолчал, внутренне улыбнувшись её наивности и детской незрелости. Как она сама и сказала, она влюбилась в образ. Благородство, которое источал этот образ, в купе с другими такими качествами, как правильность и храбрость. Да, как не смешно, но этого оказывалось достаточно, чтобы вскружить голову большинству девушек. Вот только…
Лоренцо не был таким, каким она себе представляла его. Не был мужчиной из её фантазий. Она, как и многие другие, влюбилась в образ, а не в те качества, которые были присущи настоящему Лоренцо. Она влюбилась не в его лицо или руки, и вся её влюблённость кружилась вокруг образа в её голове. С его стороны было величайшей подлостью ещё больше привязывать её к себе, этими сладкими и интимными речами, в купе с применением собственных способностей, что так внезапно оказались очень кстати. Мужчина чувствовал себя настоящим подлецом, хоть и прикрывался высокой целью и  светлым будущим Ниборна и Аримана, которое он создаст.
Следуя на поводу у своих низменных порывов и неуёмных амбиций Лоренцо последовал её примеру, положив обе руки на её щеки. Смотря в её зеленые глаза и лаская её лицо, он внимательно слушал её, улыбаясь всё шире, превращая лицо в маску счастья, хоть таким себя и не чувствовал:
- Я ценю это, - тихим, но уверенным голосом произнёс он. Плавно поддавшись ей на встречу, и целуя её в губы. Вкладывая в этот поцелуй всю свою страсть и горечь, что сжигала его изнутри. Он хотел окрылить её этим поцелуем и увлечь за собой, зовя её в путешествие, в котором они построят свой новый мир. Неохотно, но герцог первым и разорвал его, дав Аделинде передышку и время перевести дыхание. - Пока я буду жив, я постараюсь, чтобы таких приятных моментов, которые ты можешь видеть, было бы больше, - произнёс герцог, улыбнувшись девушке.

Герцог мог воспротивиться её ментальному порыву и защититься от него, но не стал этого делать, вопреки первым мыслям, пришедшим ему в голову. Решив, что вряд ли она захочет навредить ему, мужчина полностью открылся её эмоциям, позволив поцелую быть тем самым средством от всех бед.
Пускай и ненадолго, но он поддался той эйфории, что накрыла его. На несколько мгновений он и правда оказался очень счастлив, но, как только поцелуй оказался разомкнут, мужчина стал возвращаться в своё привычное русло, пускай и испытывал при этом что-то возвышенное и едва уловимое.
Ему понравился поцелуй, или, скорее, та отдача, с которой Аделинда вернула его ему. Вполне возможно, что она говорила правду и была искренней в этом чувстве. Герцогу это было на руку, и он решил как можно дольше поддерживать это состояние, чтобы она свыклась с мыслью и стала воспринимать себя, как часть его самого.
Прижав её ближе к себе, мужчина тоже склонил голову к её голове. На этот раз наслаждаясь наблюдением за садом и присутствием Аделинды. Пускай это и не было любовью в его понимании, но всё же преданность и верность тоже чего-то, да стоили в этом мире.
Лоренцо не ответил на её признание, по крайней мере не словами. Ему нечего было сказать. Лгать он не хотел, но и правды сказать не мог.
Просто быть рядом для него было недостаточно, необходимо было, чтобы она понимала его и защищала его интересы, как свои собственные, только тогда она станет важна для него и он будет отвечать ей тем же самым.
Вместо ответа, он мягко и нежно поцеловал её в лоб, словно ребёнка, не став разрушать её воздушный замок своими льстивыми речами.
- Я распорядился, чтобы нам накрыли столик здесь, в саду. В центре сада, поэтому и завёл тебя чуть дальше. Наверное, слуги уже принесли стол и накрыли его как полагается. Надеюсь день для тебя начался также хорошо как и для меня, - произнёс мужчина, поглаживая её волосы и накручивая их кончики себе на палец, - Нам стоит поговорить о будущем и том, что ждёт нас в пути. Здесь тихо, и там, за столиком, мы по-прежнему будем одни, ты сможешь насладится завтраком и красотой этого места в полной мере. Однако уже к обеду нам придётся покинуть Ниборн и двинуться в путь. Впрочем, прежде, чем говорить о делах….
Ты, должно быть, проголодалась? - произнёс мужчина, поднявшись с места и протянув ей руку, приглашая следовать за ним.

Проследовал небольшой путь назад, Лоренцо как и полагалось мужчине его уровня, был обходительным и услужливым, помогая Аделинде сесть за столик. Далее он налил бокал вина и сока, поставив рядом с ней. Из блюд здесь было различное ассорти того, что обычно предпочитал герцог и баронесса, поэтому не став уточнять, что ей положить, Лоренцо занял своё место. Блюда были на расстоянии вытянутой руки, и они могли начать трапезу в любой момент, поэтому мужчина налил в свой бокал красного вина из виноградников недалеко от Палаццо и поставил его рядом с пока что пустой тарелкой. Решив начать тогда, когда этого захочет сама Аделинда.
Сейчас же он внимательно слушал её, не спуская с неё глаз и смотря в её изумрудные глаза, подкрепляя ту связь, что сейчас создавалась между ними. Такое поведение было ему не в тягость ещё с тех времён, когда он был шпионом. Однако от прислуживания, он удовольствия не испытывал. Скорее просто хотел быстрым путём получить желаемое, в один день показав ей ту малую часть жизни, что им предстояло вместе увидеть и познать.
- Твой отец достойный муж, человек чести и всегда держит слово. Но… - Лоренцо сделал паузу, посмотрев на Линду серьёзным взглядом, - Ты его дочь. Родная кровь и плоть, и к тому же единственная наследница… Уверен, твой отец хочет для тебя лучшего будущего. И... посмею предположить, что он также как и я, хочет лучшего будущего для Аримана. Как правитель правителя, я его понимаю, но понять его, как отца… я не могу. Я не знаю, сочтёт ли он меня человеком достойным руки его дочери или за одно то, что я подверг его дочь опасности, решит выгнать из города и прикажет больше никогда туда не возвращаться, - мужчина тяжело вздохнул, опустив взгляд на несколько мгновений, и снова его подняв, - Он твой отец, Аделинда, а ты его дочь. Кому, как не тебе, знать мысли своего отца? - произнёс Лоренцо, потянувшись к салатнице и положив себе несколько ложек, после чего взял несколько тонких ломтиков хорошо прожаренного мяса и положил их в свою тарелку. Попутно слушая её мысли, потёкшие в не веселое русло. Так как одна из рук все ещё лежала у Лоренцо на колене, он с силой её сжал, заставив себя улыбнуться, смотря Линде в глаза. Нет, врезать он ей не хотел, но и за одну длинную лекцию вряд ли сможет передать ей своё виденье тёмных рас в этом мире и их места в нём.
"Арррадия. Одно имя, а столько воспоминаний. Её история ещё не была закончена."
Размышляя про себя, в целом Лоренцо выглядел удивлённым. С детской наивностью и её неподготовленностью к жизни, забота об одном из тёмных существ была, по-своему, умилительной. Признаться, она застала его врасплох, и посему удивление герцога было неподдельным. Пришлось выслушать её до конца, лихорадочно размышляя, как бы помягче объяснить её ошибочную позицию, которую она здесь озвучивала.
- Кровь - не показатель зла, - повторил за ней Лоренцо, когда она выговорилась, - Хорошо звучит. В этих словах есть доля истины, и, в целом, я согласен с тобой, - улыбнувшись, произнёс Лоренцо, подняв руки и положив их на стол, он немного их приподнял, скрестив при этом их в замок. Он смотрел на Аделинду, как старый наставник смотрит на ребёнка, который только учится читать. Заставляя её раскраснеться и пойти на попятную. Признать, что её убеждения не зрелы, и ей ещё многое предстоит узнать о мире и существах живущих в нём.
- Вода - не показатель зла, также как и слюна. Учёные мужи Ниборна утверждают, что это всего лишь жидкости, текущие в наших телах. Думаю они тоже согласятся с тобой. Жидкости - не показатель зла, - лаконично подытожил мужчина. Затем усмехнулся, не отводя от баронессы взгляда, - Впрочем как и рога. Мы продолжим этот разговор в другое время и в другом месте, но прежде чем мы перейдём к другим вопросам расскажи мне, Аделинда, что ещё ты знаешь о Арадии?

Лоренцо тоже не хотел, чтобы она была жестокой, стань она подобной ему или даже хуже… Что тогда? Нет, он не хотел создавать ещё одного монстра, которого будут терзать муки совести, разрушая изнутри похлеще любого яда. Но… Сейчас у него не было слов, чтобы облечь в них свои мысли. Он не знал, как объяснить то, что творилось у него на душе. Он не хотел создавать из неё подобную себе, но уже втягивал её в свою тьму. Без этого было никак, но как оно повлияет на неё? Это всегда было личным испытанием каждого. Его демоны были подчинены ему, но как и любых тёмных тварей, иногда их нужно было выпускать наружу. Лоренцо сам выбирал время и сам нёс ответственность за содеянное - это была его цена, но какую цену на этом пути придётся заплатить ей? Слишком много мыслей и разговоров для одного завтрака, Лоренцо чувствовал, что ему нужно побыть в тишине, наедине с собственными мыслями. Подальше от людей, их шумных компаний и навязчивых мыслей. Сделав пару глотков вина, он шумно выдохнул, выпуская напряжение и заставляя вернуться себя ко всем этим елейным, слащавым беседам.
- Прошлое должно оставаться в прошлом, не так ли? - он улыбнулся левым уголком губ и посмотрел на неё теплым ласковым взглядом, - Но, если для тебя это важно, я прощаю тебя… И нет, ты не должна быть жестокой, - произнёс герцог, оправдывая её в её же собственных глазах. Видимо, он так сильно задумался, что пропустил какую-то часть разговора, и сейчас пытался объяснить ей то, в чём и сам не разобрался до конца, - Я не хочу, чтобы ты была жестокой, но… Обстоятельства могут так сложится, что рядом со мной ты можешь быть в опасности… И… - мужчина нервно сглотнул, сделав ещё пару глотков вина, чтобы унять дрожь в голосе, - И я не смогу тебя защитить. Я говорю это сейчас, потому что для тебя ещё не поздно, свернуть с этого пути. Поэтому я хочу чтобы ты понимала, что рядом со мной ты находишься в опасности. Тебе не нужно быть жестокой, но ты должна быть жесткой в какой-то мере, если придётся думать и решать самостоятельно. Чтобы встречать удары судьбы, что обрушатся на нас. Я хочу знать, что в такие моменты, когда меня не будет рядом, с тобой всё будет в порядке, - закончил свой монолог Лоренцо, сделав паузу, но на этот раз не притронувшись к вину. Всё это были пустые глупые слова. Его. Её. Они ничего не значили. Никогда нельзя подготовить человека к его последнему дню. Потому что всё обязательно пойдёт не по плану и думать придётся в конкретный момент времени, а не за год или месяц до этого. Смерть может придти с любой стороны, закружив Аделинду в своём безумном танце, выбирая способ, которым она уйдёт из жизни… Это может быть наёмный клинок, или яд, или её служанка, обработанная магией. Сейчас Лоренцо смотрел на неё и понимал, насколько она хрупка, к тому же она была слепой. Это многое усложняло и требовало особого подхода к ситуации с ней.
Герцог с облегчением едва слышно выдохнул, когда услышал её слова о собственной правоте. Мелочная победа в небольшом сражении, по сравнению с тем, что им придётся пережить, и ему хотелось верить, что это будет не первый и не последний раз, когда ей придётся признать его правоту и делать что велено. Переводя дыхание и равномерно дыша, мужчина успокаивался, мысленно нашёптывая себе, что осталось потерпеть совсем немного, и вскоре этот спектакль для одного зрителя закончится, - Нет. Это не повод, - холодно и строго сказал Лоренцо, - Вот мир, в котором я живу… в горе и в радости. Это мир, в котором тебе придётся жить со мной, если ты всё ещё этого хочешь, Аделинда. Да, у Арадии нет меча со щитом. Но она ПРИДВОРНЫЙ МАГ, а не поварёнок или служанка, что заправляет кровать. Она такой же солдат, как и прочие, она была с нами там, потому что это её обязанность - защищать меня и тех, кто мне дорог. А у солдат есть долг, которому они должны следовать. Солдаты исполняют приказы, трусы бегут с поля боя. Их объявляют дезертирами и казнят как предателей. Это жестоко, но такова цена мира. У Ниборна не большая армия, потому что мы не большое государство, но дисциплина наших войск впечатляет, потому что таковы мои правила. Этот хрупкий мир построен на моих правилах, и далеко не все с ними согласны. Поэтому я сказал то, что сказал. Ты должна подумать об этом и о людях, что тебя окружают. В мире не так много людей подобных тебе, ты должна научится видеть людей и то, что ими движет, - произнёс Лоренцо, поднявшись из-за стола, и лёгкими шагами зайдя ей за спину, наклонился к ней и поцеловал её в щеку, - Но я буду рядом с тобой, потому что ни за что на свете я не допущу, чтобы ты прошла этот путь в одиночестве. Я буду рядом и буду оберегать тебя и давать советы так долго, сколько это потребуется… А теперь нам пора возвращаться, пойдём, я провожу тебя в твою комнату, чтобы твоя служанка не переживала за тебя лишний раз.

***
Зная Палаццо как свои пять пальцев, мужчина доставил девушку в её комнату кратчайшим путём. Но ещё рано было опускать руки и отходить от этих разговоров. Если признаться честно самому себе, он был всего-лишь первым из огромной череды, что словно моток ниток будет раскручиваться на многие дни вперёд. Оставив Аделинду в комнате, мужчина направился снова в сад, путём которым они, скорей всего, шли туда вместе со служанкой. Увидев девушку что прислуживала Аделинде, Лоренцо мягко улыбнулся ей, окликнув её по имени.

- Амели, не так ли? - произнёс Лоренцо, польстив девушке тем, что запомнил её имя, - Не беспокойтесь, ваша госпожа уже в комнате. В целости и сохранности, - обнадёжил служанку герцог, - Но я хотел бы поговорить с вами. Впереди у нас трудный путь. И всё это время вы были верной опорой для своей госпожи. Я ценю это и, в своё время, обязательно отплачу вам, как вы того и заслужили. Но сейчас, - Лоренцо сделал паузу, посмотрев на служанку как питон на маленького зайчика, - Сейчас ей это не понадобится. Путь до Аримана, она должна проделать вместе со мной. Это наше испытание, чтобы проверить наши чувства и силу нашей любви. Надеюсь, вы понимаете о чём я? - не дав ей время на ответ, Лоренцо продолжил, -  Ваща госпожа уже давно не девчушка, которую надо оберегать сверх меры. Она вполне может позаботится о себе сама, но для этого ей нужно повзрослеть.  Рядом с вами она этого сделать не сможет. Но не беспокойтесь, я верну её вам в целостности и сохранности,  когда настанет время, а вы об этом узнаете первой. Не вмешивайтесь и дайте ситуации идти своим чередом. Надеюсь, мы поняли друг друга, - по мере речи, его слова приобретали стальные нотки, и когда он произнёс последние слова, в голове мужчины уже не возникало сомнений, что Амели сможет воспротивится его харизме. Получив несколько немых кивков в ответ, он очаровательно улыбнулся ей и похлопал её по плечу, пожелав удачной поездки.
Сам же мужчина направился к доверенным людям, узнать, всё ли готово в дорогу. Прибыли ли ремесленники в нужном количестве, готовы ли обозы с едой, и все ли охранники готовы защитить своего герцога и своих мирных сограждан, что отправляются помочь Ариману пострадавшему от атаки неизвестных созданий. Всё шло по плану, разве что в последний момент Лоренцо вносил одному ему известные коррективы.
Для него слова всегда значили что-то большее, чем для умников из обсерватории. В словах заключалась огромная сила, и не распознать её мог лишь дурак. К удивительному совпадению половина таких дураков называла себя умниками и училась в обсерватории, они знали, как разобрать текст на отдельные слова и могли в детальности расписать, что значит каждое слово, сколько в тексте нужно запятых, и когда стоит ставить восклицательный знак, а когда вопросительный. Однако, когда нужно было успокоить народ или призвать людей на войну, чтобы те умирали и рубили врагам конечности, умники растворялись в толпе. Лишь немногие люди, подобные ему самому, раз за разом несли слово словно факел в ночи, освещая им путь и собирая под свои знамёна других. Людям было плевать, сколько в речи Лоренцо было запятых или восклицательных знаков, ведь его слова шли от сердца к сердцам других. Он знал, что ждёт людей там впереди и, скрепя сердце, убеждал их в том, что всё закончится в их пользу. Иногда так и было, а иногда люди умирали. Он не мог спасти всех, но мог создать мир, в котором больше не придётся воевать. При том раскладе, если выживет сам…

Однако не все коррективы можно было внести легко и просто, некоторые из них требовали особого подхода. Лоренцо назвал бы его творческим. Вот только, вряд ли другие сочли бы это искусством. Впрочем, от того для Лоренцо оно не переставало быть оным. А в случае с Арадией, оно было по своему волнующим и возбуждающим. Мысли, которые приходили ему в голову, когда он смотрел на неё, были отголоском его прошлой жизни. Той жизни, где он был более свободным и мог жить ни в чём себе не отказывая. У него не было ни громкого титула, ни обширной казны за плечами, но тем не менее он был по своему счастлив. Тогда ему так казалось, сейчас же он был уверен в том, что близко к счастью, он был всего лишь один раз в своей жизни. Вот только счастливее с той поры он себя чувствовать не стал.
Громкий титул, которым он обзавёлся, давал не только широкие права, но и нёс с собой не меньшую ответственность. Нужно было держать себя в руках, в рамках приличия, хотя бы на людях. Не то, чтобы Лоренцо жаловался, но порой его это угнетало. Сколько бы лет он не прожил, как бы мудр и опытен не был, порою собственная тьма просилась наружу. Не похоть и не желание намотать чьи-то кишки наружу, чтобы самоутвердится, а именно тьма. Он совершал все эти вещи, потому что мог. Потому что когда он совершал их, он чувствовал себя чуть более целостным, чем нося все эти лицемерные маски, в которых было больше лжи, чем правды.
Иными словами его влекло к ней, во многом, потому что они были похожи. Было в Арадии что-то родственное и наверное тифлинг до сих пор была здесь, потому что ощущала что-то подобное, не смотря на специфику их отношений. В противном случае её не удержали бы здесь ни угрозы, ни обещания. Она была здесь, потому что хотела этого и сейчас Лоренцо собирался проверить свою догадку ещё раз.
Размеренные шаги направляли герцога в комнату Арадии. После беседы с Аделиндой ему была нужна небольшая передышка. Перевести дух и на несколько мгновений снять надетую им маску. Побыть самим собой, а не образцом добропорядочности и аристократической чести, коим он был для баронессы. Вместе с тем, беседа с Аделиндой не была напрасной. Местами он всё же был честен с ней, он внимательно слушал её и считался с её словами. Именно поэтому казалось бы случайный разговор о Арадии, сейчас играл для герцога новыми красками. Аделинда могла ошибаться, ровно также, как и Арадия могла врать. Но в случае, если баронесса окажется права, было бы глупо не воспользоваться этим в своих целях.
Мысли о его собственности всё больше занимали Лоренцо, казалось что прошла целая вечность с момента их последней встречи, возможно так оно и было. Быть может Арадия забыла кто тут господин, а кто слуга. И в таком случае эта встреча не будет лишней, он проверит как сильно его воздействие на неё, а за одно сыграет с ней в его любимую игру. Даст ей выбор…
От этих мыслей Лоренцо хищно улыбнулся, расплывшись в улыбке словно дикий безумный кот. И если Аделинда сейчас казалась серой невзрачной мышкой, то Арадия была её полной противоположностью. Одни её рога вызывали ассоциации с той породой, к которой она судя по всему имела самое прямое отношение. Упёртая и своенравная, столкнувшаяся с кем-то похожим на неё саму. Но ровней она ему не была, ни в коем случае. Всегда ниже его, и она должна чувствовать эту разницу на протяжении всего времени. Рядом с ним и в его отсутствии. Игра, которую затеял Лоренцо, была довольно тонкой и туманной для непосвященных. Избить её и надавить на болезненные места было бы слишком просто, а залезть в голову, не используя при этом свой дар - это уже было искусством. Сломать её на незримом для человеческого глаза уровне - было своеобразным развлечением под стать занимаемой Лоренцо должности. Втянув ноздрями прохладный воздух коридора, он уже предвкушал тот самый момент, когда снова увидит её лицо и ощутит её запах. Прохладная рука легла на ручку и толкнула дверь внутрь, впустив в комнату поток холодного воздуха. Бесшумно закрыв за собой дверь, Лоренцо вошёл в комнату. Застав Арадию полубоком, смотрящую куда-то вдаль, герцог не спешил сближаться. Вместо этого он опёрся спиной о дверь, с любопытством смотря на неё и не спуская глаз с её лица:
- Соскучилась? - не без искреннего интереса спросил герцог, в то время как его лицо незримо преображалось и становилось его настоящим лицом, а не напускной маской.

Другого он и не ожидал от неё. Передразнить у неё получилось почти в совершенстве, словно день за днём она сидела у зеркала и только то и делала, что повторяла эту фразу так, как сказал бы герцог по возвращению к ней. С таким подходом и самоотдачей, настоящий ответ был очевиден и без слов. Это вызвало на лице мужчины улыбку. Обижаться на неё не имело смысла, чтобы спустить свои инстинкты с поводка и набросится на неё, нужно было больше времени. А его как раз таки у герцога и не было. Как бы ему не хотелось, счёт шёл на минуты, сегодня они выезжают в Ариман, вот только… Аделинда пока не знала, что их поездка будет отличаться от того, что ждёт всех остальных. Не знала пока этого и Арадия. Именно поэтому уделять ей внимание таким образом, как хотел бы Лоренцо на самом деле, было не рационально. Точно также как и дразнить голодного пса костью, в то время как стол надрывался бы от мясных блюд на нём.
Вместо этого герцог наблюдал за ней, в деталях изучая её лицо и пытаясь разгадать что же скрывается за этим взором. Многие говорили что глаза - это зеркало души. В её же белых глазах Лоренцо мог увидеть лишь собственное отражение. Блеклую тень его самого. Был ли это знак или же просто нелепое стечение обстоятельств? Не важно, во многом они похожи и он ощущал эту связь ещё тогда, на рынке. Забавно, но это действительно оказалось правдой. И вот сейчас они оба здесь, но Лоренцо в отличии от неё, не собирался подкалывать её в ответ. Желание проведать её и поиграть на её девичьих нервах граничило с деловым интересом, с которым он пришёл сюда. Именно поэтому перевес был на практической стороне вопроса, нежели на его собственных желаниях.
- Нет, но он первый из многих, что я ещё спрошу, - спокойно произнёс Лоренцо, плавно оттолкнувшись от двери и направившись к ней. Дия подняла взгляд и началась ещё одна небольшая игра, но в отличии от многих, она не была трепетной ланью. Лоренцо знал это до того, как началась игра, поэтому позволил ей изучать себя, не собираясь отводить взгляд. Но в отличии от него, она могла себе это позволить. Не из страха, а из чувства собственной важности. По крайней мере мужчина не собирался расценивать её отвод взгляда как признак слабости и, тем не менее, его мучило любопытство, кто же возьмёт верх в этой негласной игре в гляделки.
Герцог подошёл к ней почти вплотную, так близко, что можно было снова прижать её к стенке, поднять за бёдра и впиться в её губы, испытывая дикое возбуждение и восторг от эмоций, которыми будет пестреть её лицо. Стоило проявить усилие воли, чтобы сдержаться и поступить так, как подобает герцогу, а не дикому зверю, живущему инстинктами. Вместо этого он положил руку на её левую щёку и начал нежно её поглаживать, игриво приближаясь указательным пальцем к её губам и водя им по ним, ни на мгновенье не переставая ухмыляться при этом. Как она умеет бодаться, мужчина уже проверил, а вот кусать его ей ещё не доводилось. Впрочем, в его глазах она была чуть ближе к животному, чем сам герцог, поэтому с ней стоило держать ухо востро на тот случай, если она решит цапнуть его за палец.
- Моя баронесса выразила желание взять тебя с собой в Ариман, - произнёс мужчина, остановив свой палец на середине её губ и мягко нажав им, тем самым намекая, что ему ещё есть, что сказать и не стоит ей вставлять свои пять копеек. Небольшая пауза, очередная ухмылка и вот он снова продолжил, - Видимо пока меня не было, между вами что-то произошло, отчего она пропиталась к тебе симпатией. Так наивно с её стороны, видеть в первом попавшемся же тифлинге близкую душу. Думаю, теперь она близка к мысли, что все тифлинги такие, как ты. Можно собрать всех вас и устроить парад на главной площади Аримана, - Лоренцо рассмеялся, собственным словам произнесённым вслух, - Думаю, барон де Шоте не так наивен, как его дочь, и не оценит такой шутки… Сerto, он не настолько глуп. Впрочем, сейчас не об этом, - произнёс Лоренцо, оторвавшись от мыслей вслух и вернув осмысленный взгляд снова на Арадию. Мужчина убрал палец с её губ и сцепил руки у себя за спиной, - С моей стороны было бы невежливо давить на будущую жену, но по удивительному стечению обстоятельств… - Лоренцо улыбнулся и снова сделал паузу, - У меня есть ты. Тебе ведь ни к чему мне врать, не так ли, Арадия? Если уж говорить начистоту, ложь меня расстраивает, сколько себя помню. Когда мне лгут, я становлюсь сам не свой. В таком состоянии делать другим больно, для меня привычное дело, поэтому я не хочу слышать ложь от тебя, - спокойно заключил герцог, с улыбкой смотря на неё. Его руки по-прежнему были у него за спиной. Можно было сказать, он был перед ней открыт нараспашку. Как бы нарочно подчёркивая свою беззащитность, с другой же стороны сейчас на его лице не было маски, и оттого говорил он вполне искренне. Его расплывчатая угроза вполне могла стать явью, если правда вскроется каким-нибудь другим образом, - Так что такого произошло, что хрупкая невинная и наивная девушка вроде Аделинды, прониклась симпатией к… - мужчина сделал паузу, его рука показалась из-за спины и он сделал жест по направлению к Арадии, словно она была вещью, которую он показывал другим покупателям, - К вот этому?! … Можешь не спешить, меня интересует ответ с подробностями, - хитро улыбаясь, произнёс герцог с любопытством наблюдая за тифлингом. Две недели. Именно столько у неё будет, чтобы поджать хвост и убежать, либо же столько дней она сможет ощущать себя в безопасности, прежде чем они снова встретятся с Лоренцо и ей придётся ответить за каждое колкое словцо в его адрес.

Лоренцо наблюдал за ней, не спуская с неё своего внимательного взгляда. Уровень его восприятия к немаловажным деталям был достаточно высок, чтобы он смог занять место на престоле и суметь удержаться на нём достаточно долго, чтобы знать признала его правителем, достойным его отца. Вот только Герцог не собирался останавливаться на достигнутом, а в чём-то даже собирался превзойти отца, которого он толком-то и не знал.
Принимая во внимание всё вышесказанное, было очевидно, что от Лоренцо не скрылось ни её участившиеся дыхание, ни то волнение, которое она испытала, когда Лоренцо поделился с ней новостями. Судя по её реакции, такого поворота она наверняка не могла спланировать, а значит это было скорее проявлением воли Аделинды, нежели тщательно спланированным планом Арадии. Что же, видимо не у него одного по спине проносится дикий восторг, когда он наблюдает за Аделиндой и её решениями. Вот только… в данном случае благие намерения привели Арадию на алтарь… Кем она будет на этом алтаре? Решать ей самой.
Не скрылся от Лоренцо и тот факт, что она не ответила на его вопрос… Пропустила мимо ушей? В таком случае это было довольно оскорбительно с её стороны. А оскорблять хамелеона, что целое утро должен был заниматься елейными обещаниями и вести себя словно белоснежный принц-дракон на белом коне, не лучшее решение. После такого любой притворец будет не в духе, в определённой мере Лоренцо был зол на себя и нуждался в разрядке. Вины Арадии в этом не было, но здесь и сейчас они были одни, и как верной рабыне, именно ей придётся стерпеть эту вспышку злости, которой она случайно поспособствовала.
- Мы разговаривали, - на этот раз на свой лад передразнил её Лоренцо, усмехнувшись и дав ей некую свободу личного пространства, - Только и всего? - задал он риторический вопрос, развернувшись к ней спиной и направившись к туалетному столику, на который он опёрся полу-присев, - Сядь! - велел он, показав ей пальцем на стул, вслух продолжив, - И, конечно, если я спрошу об этом Аделинду, она скажет мне тоже самое… Разговаривали… - снова с издёвкой повторил он, почесав подбородок и о чём-то задумавшись, - Пожалуй, ты права, дикарю прожившему в хижине у реки и боящегося женщин и книг как огня не понять ваших высоких разговоров… Стой! Мы сейчас же обо мне разговариваем? - мужчина ухмыльнулся, - Видимо, этот портрет подойдёт кому угодно, но не мне. Скромность - добродетель, но мне она не к лицу, так что позволь я сам буду решать, что я могу понять, а что нет… Дай мне свою руку, - произнёс Лоренцо, протянув свою руку навстречу Арадии, держа её раскрытой ладонью вверх, в то время, как его тон больше напоминал приказ, а не просьбу. Тем временем мужчина продолжал откровенничать, ожидая пока она решится, - Начинать семейную жизнь с ссор не лучшее решение, а посему я не нашёл причин отказать Аделинде, так что да, тебе снова придётся вернуться в Ариман, - мужчина не сдержался и рассмеялся чистым заливным смехом, - Как ты сама и сказала, я ведь славный герцог Ниборна. Не могу ведь я вернуться к будущей жене и сказать, что  единственному близкому "человеку", к которому она пропиталась симпатией здесь в палаццо внезапно заболел животик или что там ещё можно сказать, чтобы тебя отмазать? - Лоренцо самодовольно посмотрел на неё, - Хочешь забавный факт? Так как она смотрит на меня… Это особенный взгляд… Она мечтала обо мне восемь лет и, в принципе, наверное её можно понять… Но как она говорила о тебе?! - мужчина задумчиво растянул эту фразу, словно ответ вертелся у него на языке, - Быть может, ей нравятся экзотические женщины? - шёпотом произнёс Лоренцо, подмигнув при этом Арадии, - В противном случае, ума не приложу, о чём таком можно говорить, чтоб вот так воздействовать на человека, - на несколько мгновений Лоренцо сделал паузу и тяжело вздохнул, - Впрочем. Тебя я тоже понимаю. Эти события в Аримане, каждый из нас переживает их по-своему. Должно быть, ты не горишь желанием возвращаться туда, снова, - Лоренцо затих снова, но на этот раз он скорее был волком, готовым захлопнуть пасть, словно капкан, как только Арадия окажется в ней, - Думаю, если бы ты сейчас оторвала свою попу от стула и пошла к Аделинде, снова "поговорив" с ней, так по-особому, как ты умеешь, - выделив это слово дня и подчеркнув его специально для Арадии, - Она бы снова прониклась твоими речами и оставила бы тебя здесь. Хочешь, мы можем пойти вместе и ты поговоришь с ней прямо сейчас. Прежде, чем тебе придётся паковать свои вещи. Ты её расстроишь, я её утешу. И все будут в выигрыше, за один разговор вы ведь не стали лучшими подругами? Впрочем, плевать. Ты ведь тифлинг, тебе ведь не впервой бросать чуждых тебе людей? - Лоренцо был полностью серьёзен, хоть каждое его слово и было идеально отшлифованной  острой иглой предназначенной для Арадии. Если он ошибся, она была вольна отказаться, так что же она выберет? Герцогу было как минимум любопытно, во многом потому, что они были похожи и сейчас мысленно он сам решал, чтобы выбрал он - дружбу или собственную безопасность. Стоила ли Аделинда тех рисков для Арадии или же тифлинг отступится и даст заднюю?

Пасть захлопнулась и тифлинг оказалась проглоченной. Всё глубже и глубже падающей в эти хитросплетения лжи и ораторские уловки герцога, откуда выбраться уже было невозможно. Герцог же взял небольшой перерыв и замолк, позволив мыслям тифлинга течь по ней и вырываться в окружающее пространство посредством её речи. Лоренцо наконец отвёл от глаз Арадии взгляд и взял её за руку, сфокусировавшись на её серой коже, тонких пальцах и острых ноготках. Он держал её за руку, иногда поглаживая ту, поднимаясь чуть выше запястья и, как бы невзначай, останавливая руку и меряя её пульс. В этой игре слова были не нужны, к сожалению, Арадия не понимала этого. Словно ребенок замерший перед фокусником, она всё больше и больше велась на каждую его уловку, в то время как де ла Серра внимательно слушал её и заботливо держал её за руку, пока та в один прекрасный момент не вырвала её.
Некоторые называют аристократов обществом змей. Лоренцо Сальгари возглавлял эту ячейку общества в Ниборне. Он был змеем, что оплёл всех и каждого. И если остальные для этих змей были всего лишь лёгкой закуской или незначительной проблемой, не стоящей даже внимания, то как же они общались между собой? Как различить, что правда, а что ложь, когда общаешься со змеей? Когда знаешь, что каждое слово - это яд?
Правильно, смотреть что стоит за этими словами. Читать эмоции на лице, паузы между словами и тот тон, с которыми произнесены эти слова. Лоренцо в совершенстве овладел этим искусством. Поговаривали, что дроу идеально контролируют своё лицо, оттого ложь их неразличима и столь искусна, что в неё может поверить даже самый настороженный скептик. К счастью Лоренцо имел дело с людьми, а не с дроу. А Арадия была не змеей, скорее, упёртым бараном. Баран видит лишь то, что у него перед носом. Такова его природа и оттого, так легко было её контролировать. Показывать то одно, то другое. То шутить, то снова говорить серьёзно, читая её лицо и уделяя словам лишь незначительную толику своего внимания.
Когда она закончила, на лице Лоренцо играла лёгкая улыбка. Ей казалось, она знает его, знает что у него на уме, и почти уверена что обрела почву под ногами, раскусив его умелую игру и осознав, что выбора в общем-то и нет. Что ж, дурой она определённо не была - это радовало.
Лоренцо слишком часто имел дело с дураками, слушал их пустые речи, понимая, что на деле они не более, чем обременяющий груз. Словно попугаи они могут повторять чужие умные слова и свято верить в непогрешимость чьих-то убеждений, зная почти с пеленок, кто друг, а кто враг. В этом изменчивом мире, они свято убеждены, что уголок, в котором они живут, никогда не изменится. Что правила, установленные там, нерушимы, а злодеи и друзья заранее известны. Наблюдать за ними забавно, но присутствует в этом наблюдении и некая трагичность. Можно вылечить кашель, зашить рану, а вот дурость не лечится…
- Ты не перестаёшь меня радовать, Арадия, - произнёс Лоренцо, положив руку ей на плечо и немного сжав её, чтобы та даже не подумала вырываться из его хватки, - Столько желчи, столько экспрессии, такой напоррр - с восхищением произнес Лоренцо, начав скользить по её плечу к её шее, откуда рука плавно перетекла к её левой щеке, где и остановилась. Лоренцо немного приподнял её подбородок, чтобы она смотрела ему в глаза, - Этот взгляд мне тоже нравится, взгляд полный свободолюбия и непокорности. Забавно, баран упёрт, овца покорна. В тебе больше от барана, чем от овцы. И это мне тоже нравится, - Лоренцо отстранил от неё свою руку, но всего-лишь на мгновенье, вытянув указательный палец, он с улыбкой на лице погладил её нос, - Оттенок твоей кожи мне тоже нравится. Она серая. Не чёрная и не белая. А такая же, как и наша жизнь. Словно туман, в котором тебе остаётся лишь гадать, что ждёт тебя через пару шагов.
Герцог замолчал. Убрал  руку от её носа и сделал несколько шагов назад, изучая её комнату и даря ей время подумать о его словах и о её собственных, что она вот так нагло бросила ему в лицо, глядя глаза в глаза, - Тут так тесно и неуютно, как ты здесь живёшь? - с любопытством спросил герцог, в то время, как его взгляд замер на кровати. Довольно простой, но в сравнении с другими вещами - это был своего рода предмет роскоши. Лоренцо прошёл к кровати и сел, разведя руки в стороны и опираясь ими о одеяло, - Утром, мы тоже говорили с Аделиндой, - мужчина посмотрел на Дию и вздохнул, втягивая новую порцию воздуха в свои лёгкие, - Недосказанность своего рода форма лжи, ты используешь её, когда хочешь что-то утаить… или защитить кого-то, - как бы между делом отметил он, - Лучшая форма обучения, как я заметил - это показать на личном примере, чего ты хочешь от своих учеников. Быть может тебе плевать, но я все равно скажу, о чём мы говорили. Аделинда считает, что вас боятся за ваши рога и кровь, - герцог усмехнулся, почесав свои подбородок, - У баранов тоже есть рога и кровь их отличается от нашей, но почему-то их никто не боится… Нужно будет использовать это дельное замечание, в нашей следующей беседе с ней… Так о чём я?- мужчина опустил взгляд на пол, вспоминая что он хотел сказать, - Можно сколько угодно говорить о вас и нас. Да! Мы во многом похожи! Есть у нас что-то общее, независимо от того, из какой мы рассы. Но… - мужчина поднял руку и погрозил ей указательным пальцем, - Не стоит заблуждаться. Мы похожи, но не равны. Все эти разговоры о равенстве...Ложь для слабых и напуганных. Даже люди меж собой не равны от рождения. Кто-то сильнее, кто-то умнее, кто-то хитрее… Но вы… Боги создали вас раньше, чем нас. Они дали вам гораздо больше своей божественной мощи, чем своим последним детям, - мужчина на мгновенье замолк, подняв на неё взгляд, - Люди последнее творение богов. Ты никогда не задумывалась, почему? Мы не ровня вам, слабые и глупые, можем вымирать сотнями и даже тысячами от какой-нибудь чумы, в то время как вам она не причинит никакого вреда, - мужчина отрицательно покивал головой из стороны в сторону, - Так не должно быть. Вот о чём подумали боги, наблюдая за вами. Старшими расами. Мы последние - венец творений Имира. Мы слабы и смертны и поэтому ценим каждый момент нашей жизни, то, что у вас может назваться вашею юностью, для нас и есть вся жизнь. Мы ценим важные моменты своей жизни, ибо зачастую они неповторимы и оттого бесценны. Это важно, Арадия, - Лоренцо замолчал и поднялся к кровати, не спеша направившись к ней, всё в таком же тяжелом молчании. Его слова не были желчью или упрёком, они были важной неопровержимой истиной. Идеей, за которую Лоренцо Сальгари был готов умереть и многим пожертвовать. Подойдя к Дие достаточно близко, мужчина замер, - Ты имеешь право думать обо мне и Аделинде, то, что ты мне сказала, но вся правда в том, что из вас двоих - ты сломаешься первой! - шепнул Лоренцо почти ей на ухо, уже в следующей реплике, снова говоря вслух, - Даже сейчас, не ты изменила Аделинду, но она изменила тебя! Что-то произошло между вами, уже не важно, что именно. Но, что более важно, - это вынудило закоренелую эгоистку и одиночку вроде тебя, защищать её, жертвуя собой, - Лоренцо замолчал, подняв левую руку и согнув её в локте, с помощью дара заставив руку Арадию проделать тоже самое со своей левой рукой, которую сейчас контролировал он, а не она, - Я ценю это и принимаю твою жертву. Этот разговор дал мне больше, чем я желал изначально… Но… - Лоренцо посмотрел ей в глаза, - Некоторое время мы с тобой снова не увидимся и с моей стороны будет неправильно, уйти вот так, не преподав тебе урок, - Я твой герцог, и когда я задаю тебе вопросы, я жду полного развёрнутого ответа и неважно насколько прост или сложен вопрос, - с этими словами мужчина взглядом сломал верхнюю фалангу на её среднем пальце, заставив эту часть её пальца выгнуться под неественным углом, - Молчи, - недовольно прошипел он, заставив её губы сжаться, усилием собственной воли, - Если я сказал сесть, ты сидишь, пока я не разрешу тебе встать, - с этими словами, мужчина всё тем же способом сломал и вторую фалангу её пальца, наслаждаясь хрустом ломаемых костей - В-третьих, мне не нужна овца, но я научу разговаривать тебя нормально, даже если для этого придётся ломать тебе пальцы ежедневно и по несколько раз на дню, - с этими словами мужчина сломал последнюю фалангу, заставив весь палец выгнуться в направлении запястья её руки. Заставив её молчать, он с неподдельным восхищением наблюдал за эмоциями на её лице, заставив её прочувствовать всю прелесть её полной беспомощности перед ним. После чего Лоренцо наклонился к ней и поцеловал её в губы, всё ещё не позволяя говорить или контролировать собственное тело, - В Гульраме бытует мнение, что у мужчины должно быть три женщины. Жена - с которой можно создать семью. Любовница - с которой можно предаться утехам. И… своего рода советница, с которой можно поговорить по душам и извлечь что-то ценное для себя. Жену себе я уже выбрал, остальные же два места пока вакантны, выбирай, кем ты хочешь быть для меня, - с этими словами Лоренцо сломал указательный и безымянный пальцы на всё той же многострадальной руке, нежно поглаживая её щеку и чувствуя как напряжены мышцы её лица, - Увидимся в Аримане, радость моя, уверен тебе будет, о чём подумать в дороге, - доброжелательно, с любовью в голосе, произнёс Лоренцо, потрепав её по плечу напоследок.

К обеду отряд начал двигаться с места, солдаты располагались по периметру и шли плотным строем, в то время как телеги и обозы находились в центре процессии и катились по дорогам строем одна за одной. Впереди шла карета для герцога и баронессы. Однако пока она была пустой, герцог проявил изрядную долю прыти, чтобы перехватить Аделинду, до того как она окажется внутри кареты.
- Карета не покажет окружающий нас мир так, как это может сделать лошадь. Ручаюсь за Радалину собственной головой - это самая спокойная лошадь, что есть во всём Ниборне, - весело улыбнувшись Амели, произнёс Лоренцо. Посмотрев на неё взглядом, который она тут же поняла. Поймав руку Аделинды в свою, он успокаивающе произнёс, - Я рядом. Всё хорошо. Можешь смотреть моими глазами, - произнёс Лоренцо, впуская её в малый кусочек своего сознания, чтобы она могла ориентироваться в пространстве, - Палаццо прекрасное место, но Ниборн не заканчивается одним лишь им. Я хочу показать тебе жизнь, если ты позволишь? - произнёс герцог, жестом указывая на свою лошадь. Он помог ей сесть, а позже сел и сам позади неё. Взяв Радалину за поводья и ведя следом. Их лошади поплелись в конце процессии неспешным шагом. В какой-то момент Лоренцо вложил в руки Аделинды поводья от своего жеребца, чтобы она чувствовала себя увереннее. Его взгляд был открыт для её магии, и он взглядом и словами указывал ей направление. В какой-то момент времени, начав отходить от курса всей процессии куда-то левее, - Я хотел извиниться за завтрак, возможно, местами я был груб и жесток, - тихо произнёс герцог у самого её уха, - Надеюсь, ты обдумала мои слова и осознала, что я сказал их не со зла, а с целью защитить тебя и подготовить к грядущему, - произнёс он, управляя лошадью и указывая ей дорогу, - В саду мы говорили о любви, но любовь это что-то большее, чем слова. Долгое время я был для тебя всего-лишь образом в голове. Меня не было рядом и мы упустили много времени. В этом есть и моя вина. Сказать честно, тогда я думал, что судьба не сведёт нас снова. Я был другим человеком, но даже тогда я хотел оградить тебя от пути, что я избрал для себя. Видимо зря… - мужчина сделал паузу, втянув свежий осенний воздух в ноздри и шумно выдохнув полной грудью, - У судьбы свои планы на нас, и теперь я это понимаю. Нам нужно восполнить время и узнать друг друга лучше, узнать действительно ли слова совпадают с нашими действиями… Поэтому мы не едем в Ариман вместе с остальными, - Лоренцо указал взглядом на домик вдали, старая хижина лесника у опушки леса, - Не палаццо, конечно, но когда-то я жил в таком. Я хочу прожить с тобой двенадцать дней в горе или в радости, но я буду рядом, - произнёс герцог, посмотрев в другую сторону, где виднелся лишь хвост удаляющейся процессии, что направлялась в Ариман, - Если ты любишь меня, мы можем рискнуть и узнать друга лучше, чем за всё время нашего знакомства до этого. Но, если ты не уверена в себе или боишься меня, мы можем вернуться к остальным. Я знаю, что о многом прошу, но если ты не готова к сложным решениям, лучше скажи это сейчас, Аделинда.

Было очень легко почувствовать момент, когда что-то пошло не так. Аделинда стала напряжённой почти сразу, как почувствовала что-то неладное. Изменился как её голос, так и само тело. Герцогу казалось, что сейчас она очень похожа на ежа, замерзшего в защитной позе и ощетинившись всеми иглами, какие у него только есть. Впрочем, никто ведь и не говорил, что это будет просто. Как Лоренцо и сказал Амели - это будет испытанием для них двоих. Быть может мысли Аделинды окажутся правдивы, и от её бесполезности и неприспособленности, он и правда захочет завыть волком. Но де ла Серра заранее взвесил и оценил все риски, прежде, чем решится на такой отчаянный шаг. Это испытание поможет ему определить степень его доверия к её персоне, а за одно и подготовить её к будущей семейной жизни. В противном случае, если всё пойдёт очень и очень плохо, через годик-другой он, скрепя сердце, найдёт способ избавиться от неё. Так будет лучше и для короны, и для него самого. Но пока герцог отогнал эти мысли прочь, он старался мыслить позитивно и видел в этих нескольких днях новый опыт для их обоих.
- Дыши, - было первым, что он произнёс ей на ухо, - Успокойся и дыши, - положив руки поверх её, он теснее прижался к ней. Было в её поведении что-то детское. Лоренцо знал, что хорошие матери целуют детей перед сном, но он не был её матерью. И не собирался потворствовать её слабости, подыгрывая ей. Целуй он её каждый раз, как она начинала нервничать и со временем лорды и знать поднимут это насмех, а другие увидят возможность и попробуют устранить его через неё. Поэтому герцог начал действовать уже сейчас. Он дал ей несколько минут тишины, за которые процессия окончательно скрылась из их поля зрения, - Ровно через двенадцать дней мы телепортируемся в комнату одного из постоялых домов недалеко от Аримана. Нас встретит Амели, Арадия и охрана. Но пока же, нам придётся справляться без них. На лошадях есть седельные сумки, но я взял немного еды, всего-лишь на два дня. Там есть и более удобная и практичная одежда. К сожалению, портной подбирал их на глаз, судя из моих рассказов о тебе, поэтому что-то может быть мало, а что-то велико. В хижине есть предметы первой необходимости. Вроде кровати, печи и стульев. Недалеко есть ручей… Иногда, когда мне надо подумать и успокоиться, я часто бываю здесь один. Охотник из меня так себе, но, надеюсь, нам не придётся голодать. Как видишь, я постарался предусмотреть большинство из тех вопросов, что у тебя возникли. Что касается других твоих вопросов, неужели ты считаешь меня таким глупым, что я не думал об этом заранее? Я понимаю твоё волнение и боязнь разочаровать меня, но, поверь, я испытываю точно такие же чувства. Поэтому какой смысл в женитьбе, если мы не сможем жить заботясь друг о друге самостоятельно?

Совместный пост
- Можешь спать на ней одна, - после небольших раздумий ответил герцог. В принципе, это было ожидаемо с её стороны, впрочем, он все равно не ожидал этого вопроса так скоро. Наверное, ей стоило дать больше времени, чтобы она свыклась с этой мыслью. Разговоры сейчас раздражали, и, отчасти думая об этом, Лоренцо имел в виду себя, - Нужно было взять больше? - произнёс он, попробовав разрядить атмосферу небольшой шуткой. Знал бы он о голосах в её голове, интересно чтобы они начали нашёптывать ей, если он вообще взял бы только одну лошадь, а возле дома стояла торчащая в земле лопата. Несомненно их ждала бы очень весёлая ночь, в результате которой Аделинда так бы и не смогла заснуть, ожидая когда кровавый мясник из Ниборна приступит к её разделке.
- Н-нет… - Улыбнулась впервые за все это время Аделинда, наконец подняв голову. - Но… Я не умею ездить верхом…
Она хотела было сказать что-то, даже втянула воздух для фразы, “глядя” на Лоренцо слепыми глазами, но не решалась больше поднять тему кровати, явно напуганная и смущенная подобной новостью. Ее реакция отдавала страхом, не свойственному простому приличию и женской скромности. Ответ Сальгари немного успокоил ее, заверив девушку в его добрых намерениях, но теперь она была пристыжена своим “эгоизмом”, не желая неудобств герцогу.
Опустив голову, она все же призналась:
- Я не хочу с-создавать тебе неудобства, но… Я зареклась о… подобном... до брака.
Слова, которые прозвучали чуть ранее, об обоюдной заботе и смысле этого самого брака польстили ей. Линда понимала, что Сальгари хотел, как лучше и не видел ее как красивую декорацию или питомца, которого ему бы передали у алтаря прошлые хозяева, она ценила это и понимала, что вероятно, он и правда хотел узнать ее ближе, вот только эта близость, даже буквальная, сейчас, пугала ее до чертиков.
- Смею предположить, что также, как и готовить, зашивать раны или топить печь, - улыбнувшись ответил Лоренцо, сказав всё это в мирном ключе. Признаться, он был бы приятно удивлён, если всё было бы с точностью наоборот. Женщины её статуса и престижа обычно редко умели делать что-то сами, полагаясь во многих делах на слуг и служанок. Быть может, если бы Лоренцо не увезли в Талинор, он был бы таким же выходцем из знати, не знающим, что и как происходит в реальном мире, за пределами дворца или замка. Но отчасти ему повезло, будучи ребенком, он видел не только парней, но и девушек, которых обделила судьба. Они научились полагаться на себя, чему от них научился и Альваро Коста. Сейчас Лоренцо собирался передать эти знания и Аделинде, примерив на себе роль не только будущего мужа, но и наставника, - О подобном? - с любопытством и непониманием, о чём она, спросил герцог. Будь у него грязные и порочащие её намерения, он бы сразу понял что она имеет в виду, но Лоренцо, доставив её сюда, думал лишь только о том, о чём сказал ей пару минут назад.
Вопрос герцога видимо расстроил Аделинду - она немного сникла, расстроенная и разочарованная его словами, но не из-за того, что видела в этом какую-то претензию или шутку над ее беспомощностью, она была разочарована сама собой:
- Я бы… хотела научиться. Эта опека… она… расстраивает..? Да. Она огорчает меня. Я не хочу быть бесполезной. Я не ребенок, чтобы ухаживать за мной круглые сутки. Но… то, что обычно умеют люди, предполагает зрение. - Тихо ответила Аделинда, медленно, но верно успокаиваясь и даже вновь прижимаясь спиной к мужчине, пусть и без прошлого рвения. - Без твоего… дара слепа. Я научилась ориентироваться, глядя чужими глазами, но это же не значит, что со мной всегда кто-то будет, чтобы я могла видеть… И терпеливо смотреть на то же, на что смотрю я - я не думаю, что это возможно.

Отредактировано Лоренцо Сальгари (12-02-2019 21:11:11)

Совместный пост
Слова о брачном ложе на секунду заставили девушку сжать собственными пальцами ладонь герцога, выдавая ее волнение и страх, который она с таким трудом пыталась унять. Но то, как Лоренцо продолжил свою речь, поспособствовало ее быстро наступившему спокойствию. Он говорил, какую пользу уже приносит их поездка, с улыбкой глядя на Аделинду, и она согласно закивала ему в ответ, немного сожалея, что его глазами видит лишь свое лицо, а не наоборот. В такой близости это было неловко, и силы девушки покинули глаза Сальгари. Она неуверенно улыбалась ему, осознавая его правоту.
- Прости… если я что-то говорю невпопад… - Тихо извинилась она, положив свою голову на плечо Лоренцо. Ей нравилось слышать стук его спокойного сердца. Этот размеренный звук успокаивал ее, по мнению баронессы, даже лучше его слов. - Я… не привыкла говорить, что на уме… Да и… - Усмехнулась де Шоте. - Мой опыт общения весьма… небольшой. Но я постараюсь говорить сразу, если что-то... будет не так.
Как раз в этом Линда уже сильно сомневалась, так как ей было куда привычнее стерпеть многое в ущерб себе ради чужой радости или гордости, лишь под край выпалив что-то спонтанно, со злости и обиды… Будь то слова, ментальные вспышки… или же приказ пойти сброситься с балкона, как это случилось с ее первым ухажером.
Помолчав немного, Ада улыбнулась и, проведя ладонью вдоль руки, а затем и груди Сальгари, мягко обняла его.
- Я… рада, что мы встретились снова. - Тихо, будто поделившись сокровенным секретом, прошептала баронесса. То, что говорил ей Лоренцо, было так важно для ее сломленного духа. Он был мягок и, в то же время, решителен, окружал ее заботой и был терпелив, а, самое главное, - ему было не все равно. Он видел в Аделинде не только милое лицо, он был готов считаться с ней, как с человеком, и это подкупало.
Страх девушки улетучился, когда они смогли поговорить по душам. Это было чем-то новым, словно глоток свежего воздуха. Наверное, именно об этом ей говорили раньше, упоминая, что все можно решить диалогом… Раньше баронесса не понимала этой фразы - ей казалось, что люди лишь расценят ее беспокойство, как слабость и привлечение внимания. Она и так ощущала, что была обузой из-за своей слепоты, а потому опасалась загружать еще и своими раздумьями. Аделинда вновь взглянула на мир глазами герцога и больше не отпускала его. Обнимая Лоренцо, девушка притихла и спокойно смотрела на просторы, которые окружали их.
Вскоре они прибыли на место, и баронесса несколько притихла, с интересом наблюдая за тем, на что смотрел Сальгари. Видимо, он заметил этот интерес, потому как, стоило ему спешиться и помочь ей самой слезть с лошади, он вновь коснулся ее виска, позволяя де Шоте видеть самой.
Она радостно улыбнулась этому жесту, с признательностью глядя де ла Серре в глаза. Герцог сказал ей немного подождать, прежде, чем они бы зашли внутрь, и девушка отошла на пару шагов в сторону, завороженно оглядываясь вокруг. Это место было таким умиротворенным и красивым, будто сойдя с картины. Аделинда касалась ладонями длинной травы, смотрела на движущуюся на ветру листву и поражалась, какими оттенками их окрашивало солнце. Она видела полевые цветы и боялась отвести взгляд, опасаясь забыть эту картину уже через секунду. Девушка светилась от счастья…
Лоренцо же спешившись и вернув ей зрение, на несколько мгновений оставил её одну, дабы она могла осмотреться и свыкнуться с ощущениями и красками, что она видела, на этот раз своими собственными глазами. Сам же герцог решил озаботится более рутинными делами. Обойдя дом и ненадолго заглянув в него, он понял что опасности ждать не стоит, а в самой хижине не было вредителей и всё осталось как и было несколько месяцев назад. Это успокаивало и заставляло надеяться, что грядущие двенадцать дней, у них не будет никаких забот, кроме собственных.

Оказавшись на улице, Лоренцо облегченно вздохнул. Сегодняшний день тянулся чрезвычайно долго.  Заполненность этого дня событиями впечатляла, но вместе с тем и отягощала герцога. Возвращать кому-то зрение - было для его дара совершенно новой особенностью, и поэтому это всегда истощало герцога, отчего лучше себя чувствовать он не начинал. Пока что сам процесс восстановления каждый раз влиял на зрение Аделинды по-разному, иногда она видела несколько минут, иногда больше часа. Лоренцо был уверен, что, чем больше он будет практиковаться, тем проще ему будет это контролировать. Отмерять время, которое она сможет видеть. Тем самым поощряя её, в меру её заслуг. Жестоко, но она же была слепой. Лоренцо считал, что не раз в своих мечтах, она была готова отдать многое, чтобы увидеть этот мир. Герцог давал ей такую возможность, пускай за это и приходилось платить цену, которую он считал бы приемлемой.
Всё больше отдаляясь от дома, он всё больше углублялся в свои мысли. Размышляя о взвешенности и скоропостижности принятия данного решения. В любой из дней она могла сломаться или сделать что-то не так, отчего лишь ещё больше замкнётся в себе. Быть может им придётся вернутся в Палаццо, где Аделинда будет отходить от этого неприятного эксперимента, в то время, как Лоренцо будет искать, на ком же сорвать свою злость, чтобы успокоить собственных демонов. Он будет разочарован ей и возможно какое-то время они не будут разговаривать, прежде, чем Лоренцо снова натянет свою дружелюбную маску и не соврёт, что всё в порядке. Но в порядке уже ничего не будет. Тот, кто подвёл раз, подведёт снова. Доверять таким людям было бы ошибкой, тем более подпускать их так близко. Аделинда станет обузой и ему придётся разобраться с ней.
Тяжелые мысли, но если отгонять их каждый раз прочь, тем сложнее это будет сделать, когда настанет время. Начать себя подготавливать морально стоило уже сейчас. Чем, собственно говоря, герцог и занимался. Благо свежий воздух и умиротворённая атмосфера этого места действовали на него успокаивающе, и к тому моменту, когда в его руках заключалась охапка дров, он полностью пришёл в себя. Решив заготовить запас дров на несколько дней вперёд, он ещё около получаса бродил по округе, выискивая суки и поленья, что тащились на неухоженный дворик хижины. После чего пришлось немного поработать топором, зато в итоге под навесом возле хижины был приличный запас как минимум на три дня. Не так уж и много, но это позволит не думать о отоплении, хотя бы пару дней.
Вернувшись в хижину, Лоренцо сгрузил дрова у печи и встал на ноги, разминая спину. Найдя взглядом Аделинду, он улыбнулся ей, осматривая её в новом для неё наряде, - Стоит отдать портному должное, в этом наряде ты отлично смотришься. Надеюсь, в целом всё подошло по размеру лучше, чем я сам ожидал, - произнёс он, подойдя к одной из седельных сумок и достав кремень. Пришлось повозится, прежде чем в печи запылал огонь, разгораясь и начиная греть, пока что саму печь, - В погреб лучше не суйся, он давно заброшен, - произнёс Лоренцо, путешествуя взглядом по небольшой кухне, пока наконец-то нашёл нужную ему вещь. Взяв ведро, он снова посмотрел на Аделинду, - Нужно сходить за водой, не составишь компанию? - произнёс он, собираясь в будущем спихнуть эту работу целиком на неё. По началу будет сложновато, но у него было пару мыслей, как немного облегчить этот путь.

- Верно, - тепло улыбнувшись, произнёс Лоренцо, не сдержав доброго короткого смешка, - Думаю ты справишься, - поддержал герцог её начинания, кажущиеся ему сущей проблемой, с которой даже ребёнок бы справился. В любом случае в разряд тряпок можно было отнести, ставшее теперь уже не нужным, платье Аделинды. Однако говорить о таком вроде как не стоило, поэтому Лоренцо промолчал, оставив этот совет где-то на задворках своего разума.
Краем глаза он заметил два одеяла, которые Аделинда нашла в шкафу. Вот только то, что важно для женского мозга, иногда совсем не обязательно должно быть важным и для мужского. Пока что это деталь, которую так старалась подчеркнуть баронесса, для Лоренцо прошла мимо. И он не придал ей должного значения, вернувшись к делам насущным.
- Да, заброшен. Иногда с домом такое случается, когда в нём никто не живёт. Там заводятся крысы и пауки, и всякая остальная прочая жуть, которой так любят пугать детишек, - усмехнувшись себе под нос, ответил Лоренцо, - А ещё там всякий старый хлам, оставшийся от прошлых хозяев… В общем ничего интересного, а еду… Лучше будет, если мы её съедим, - сказал герцог в потолок, ни к кому конкретному не обращаясь и просто поделившись собственными мыслями вслух.
- Тогда тебе стоит найти ещё одно ведро и тряпку. Я где-то видел ещё одно ведро на улице. Старое и ржавое, местами согнутое, но для уборки сойдёт. В любом случае, наверное, это подождёт до завтра, скоро начнёт темнеть и даже зрение будет тебе не помощник, - сказал герцог, открыв перед Аделиндой дверь и пропустив её первой. Некоторое время они шли молча, но тишина эта начала угнетать Лоренцо, и он понял, что если и дальше так пойдёт, он либо очень быстро уснёт или, что более вероятно, Аделинда начнёт себя плохо чувствовать, поэтому решил реализовать ещё одну из своих задумок, - Мы плохо знаем друг друга, но в этом уголке карты, рядом больше и нет никого. Это ли не повод, наверстать всё упущенное? - произнёс де ла Серра, повернувшись к Аделинде полубоком и посмотрев на неё с любопытством, продолжив свою мысль, - Пока мы здесь, я предлагаю рассказывать друг другу истории. Начиная с самого детства. То, что мы считаем важным для себя. Как хорошее, так и плохое… Думаю, начнём вечером с меня, когда окажемся дома и приготовим ужин, - заключил мужчина, начиная краем глаза уже видеть небольшую речушку, рядом с которой где-то поблизости должен был быть и старый родник.

Совместный пост
Изучить дорогу до речки и родника было разумным решением, которому Лоренцо естественно не собирался никак препятствовать. Но и усердствовать в помощи он не собирался. Признаться, ещё перед выездом у него было несколько мыслей о том, что его дар не всесилен, и он едет в этот путь с девушкой, которая от рождения слепа. В связи с этим он предусмотрел несколько мелочей, которые были призваны помочь ей и уменьшить тот возможный дискомфорт, который непременно будет присутствовать в этом месте.
Будучи человеком тонкого ума, нежели смертельно опасным бойцом, Лоренцо всегда старался думать наперёд и этот случай не был исключением. Скорее именно такие, казалось бы незначительные ситуации, и были лучшей пищей для его ума. Умение подмечать детали из которых и состояла их жизнь - вот что позволяло Лоренцо предвидеть опасность задолго до того, как она случится на самом деле.
- Да, это разумная идея, - коротко отозвался герцог, - Но всё же лучше не спешить, возможно скоро начнёт смеркаться. Бродить по лесу в темноте - не лучшая затея, но у меня есть кое-что, что должно облегчить тебе перемещение, по крайней мере к роднику. Свежая вода всегда нужная штука в доме, - произнёс он, мысленно сам себе отвесив подзатыльник. Для него это было таким же чуждым как и для неё. Он мог жить в таких условиях, но говорить эту элементарщину - для него было страшной пыткой. Со стороны это казалось так легко и просто, что Лоренцо казалось дикостью объяснять подобное. К тому же, статус баронессы обязывал его быть спокойным, а его тон должен был быть доброжелательным, чтобы не спугнуть её раньше времени. В незнании заключалась не менее страшная сила, чем в самом знании, и де ла Серра понимал это слишком хорошо.
- Я не жду душещипательных, волнительных или захватывающих историй, - спокойным будничным тоном произнёс герцог, - Мы разные, на сколько это возможно.
И не нужно быть чересчур образованным, чтобы понимать что свою жизнь Аделинда де Шоте провела в замке и местах близких к нему, в окружении охраны и прислуги. В этом нет ничего удивительного.
- И рассказ о том как ты ела пироженку или бродила по дворцу - это ни то, чего я жду от наших бесед, - Лоренцо сделал паузу. В первую очередь мысленно спросив себя, чего же и сам он ждёт от этих бесед, - Независимо от того, как мы прожили нашу жизнь до этого момента, - произнёс он, сделав очередную паузу и настраиваясь на нужный лад, - Были в ней события, которые несомненно повлияли на...нашу душу. Такие события отличаются от прочих тем, что они всегда ярко окрашены в эмоциональном плане.Что-то может вызывать злость и ненависть, иные же события слёзы радости и нескрываемое облегчение. О таком говорят лишь с теми, кому доверяют, - тихо закончил он, опустив глаза в землю и остановившись в паре метров от речки. Нужно было повернуть налево и пройти немного вверх от реки. Родник был видим отсюда, если хорошенько присмотреться, но пока Лоренцо не спешил продолжать путь. Позволяя Аделинде обдумать его слова и самой продолжить путь к роднику. Собираясь последовать за ней следом и используя эту тишину, чтобы обдумать собственные слова и прогнать в памяти те моменты жизни, которыми он хотел бы поделится с ней собственнолично.
Аделинда тихо усмехнулась на выдохе, когда герцог зарекнулся о воде.
- Да, я знаю. - Так же очевидно, как и само заявление Лоренцо, ответила ему девушка. Ее голос немного дрогнул…
Неужели он думал о ней столь низко? Воспринимал, как ребенка? Аделинда не была ребенком… По крайней мере она была готова бороться за то, чтобы ее независимость… или, хотя бы, стремление к ней было заметно. Баронесса понимала, что она была глупа и наивна, словно дитя, и по сей день, но она старалась хотя бы не быть обузой для окружающих.
Но эта усмешка была вызвана не только отношением герцога к ней.
- Бродить по лесу в темноте..? - Девушка расплылась в мягкой улыбке, опустив взгляд. Верно, именно с этого все и началось. Де Шоте подняла голову и взглянула на пояснение Сальгари, кивнув его предложению. Несмотря на то, что мужчина относился к ней столь снисходительно, ей очень льстило то, что он хотел поделиться с ней чем-то сокровенным… Доверие дорогого человека значило так много для баронессы. Но все же ее любопытство не выдержало больше, и она спросила. - И...  что же это? Что сможет облегчить эту дорогу?
- Узнаешь в своё время, благо, терпение необходимо проявить всего-лишь до обратного пути, - мягко произнёс Лоренцо, подняв взгляд к небу. Смеркаться начнёт ещё не скоро, так что час-два у них ещё есть и от того, беседа которую они начали ещё утром, казалась ему вечностью. Сделав вдох и глубокий выдох, мужчина произнёс, - Стоит набрать воды из родника, на обратном пути я видел несколько кустов малины. Не совсем чай, но довольно вкусный и приятный отвар, если ты не пробовала раньше, - поделился он собственным мнением, вспоминая а когда он вообще сам последний раз пил малиновый чай вечером. Вспомнить было сложновато, но что он знал точно, так этот тот факт, что за последние пять лет, малины он точно не пробовал не в форме отвара, не сами ягоды.

Совместный пост
Аделинда следовала за герцогом, вот только ее напряжение стало заметно лишь от его предостережения, даже если бы мужчина не смотрел на свою спутницу, - ее пальцы дрогнули, а кожа в миг похолодела и словно стала немного влажной. Несмотря на мягкий тон и общее спокойствие ее, почти инстинктивный страх перед мужчинами заиграл с новой силы. Она не просто была неопытна, она именно боялась, и видела угрозу даже в таком контексте. Но отпускать руки герцога Ада не стала… Не стала же и циклиться на этой фразе, решив вернуть разговор в куда более мирное для себя русло:
- Ты так много путешествовал… - С небольшой толикой зависти вздохнула баронесса. - А… ты сможешь рассказать про то, что видел? - Она опустила голову и с улыбкой пояснила. - Для меня даже эта поездка… сейчас… уже приключение. Я всегда хотела увидеть больше, но отец решил, что дома будет безопаснее… Отпускал в резиденцию, но… - Мысли девушки окрасились в мрачные тона. - Мне не нравится там находиться… Слишком тяжело… Одной… - Сказала она последнее уже шепотом, а затем словно осеклась и встрепенулась, взглянув на Лоренцо. - Но с тобой я туда поеду... с радостью. Это прекрасное место с красивым садом и дивной природой, а вокруг леса, где можно охотиться. Если тебе угодно такое развлечение…
Аделинда уже была готова щедро делиться с герцогом всем, что у нее было… Почти всем. И, только что неосознанно признавшись в отношении к месту, что и толкнуло ее на путь горечи и саморазрушения, она противоречила сама себе, готовая переступить собственные эмоции, чтобы угодить Сальгари.
Завидев кусты с ягодами, Линда прибавила шаг и приблизилась к ним, разглядывая красную спелую малину. Взяв одну из ягод, девушка приподняла руку и пропустила солнечные лучи сквозь полупрозрачные матовые пузырьки, отчего сок малины окрасился всеми цветами красноватой и коралловой палитры.
- Давно хотела так сделать… - С улыбкой проговорила девушка. Она, конечно, знала, как выглядят многие вещи, наблюдая за миром чужими глазами, но просить кого-то сделать подобные, странные для постороннего человека, вещи девушка считала неправильным и излишним. А потому эта мелочь сейчас была для нее столь важной и радостной, и де Шоте ценила этот миг. Сложив одну ладонь в поддерживающем жесте, она стала аккуратно собирать малину.
- Для этого мы и собрались здесь, чтобы рассказать друг другу о себе, - улыбнувшись, произнёс герцог. Когда ты чудовище живущее во тьме. Лучше, если правду узнают от тебя. Рано или поздно Аделинда узнает эту его часть, поэтому лучшим решением Лоренцо считал начать уже сейчас. Пусть она узнает кто он, от него самого. Так как решит он, пусть услышит его точку зрения и тогда все злые языки этого мира будут ничем иным, как безвредным беспомощным шёпотом, - Я не виню твоего отца, будь у меня дочь, её безопасность была бы для меня превыше всего, - произнёс Лоренцо. Хоть он и не был отцом, но за эти свои слова он был в ответе уже сейчас. Разве может быть что-то ценнее в этой жизни, чем жизнь собственного ребёнка? Для герцога ответ был однозначным. Он вырос без отца, вырос не зная кто он есть и это наложило на него свой отпечаток. Он не собирался отсылать собственного ребёнка или держать его на поводке. Он будет ему лучшим отцом, чем был у него самого. Впрочем, своего отца он тоже давно простил. Тот делал то, что считал необходимым. Останься он тогда в Ниборне и высока вероятность, что они сейчас не разговаривали бы здесь.
- Никогда не понимал, как может быть развлечением процесс отнятия чьей-то жизни, - тихо произнёс Лоренцо. Животные были ничем иным, как пищей. Если пища была не нужна, к чему проливать кровь понапрасну. В этом аспекте он был лучше остальной своей братии из аристократов. Ещё в ту пору, когда он был шпионом, он научился ценить жизнь. И чтобы оставаться в живых, всего-то и нужно, что следовать правилам. Эти правила он озвучил и применил на Ниборне. Пока что они работали, хрупкий мир сохранялся ценой его авторитета. Его боялись и уважали, но так как де ла Серра был осторожен и его методы работали из тени, перед публикой он выступал радушным хозяином, нежели чудовищем и деспотом.
- Я никому не выдам твой секрет, - рассмеявшись произнёс Лоренцо, отходя от тяжелых мыслей и неприятного осадка, что они вызвали. Поэтому герцог с удовольствием ухватился за предложенную нить разговора, позволяя разговору в очередной раз сменить русло, - Когда мы наедине, можешь делать глупости, сколько тебе угодно, но не могу обещать, что я смогу удержаться от такого же соблазна, - улыбнувшись, произнёс он. Сорвав ягоду с куста и проделав тоже самое, что и Аделинда несколько мгновений назад, после чего подошёл к ней, и протянул ягоду к её губам.

Совместный пост
Аделинда облегченно вздохнула.
Все было в порядке. Она ничего не испортила, и лицо герцога не переменилось в озадаченное выражение, полное желания исчезнуть с лица земли, лишь бы не находиться подле столь неловкого и неопытного создания.
Она немного замялась и кивнула его предложению вернуться в дом. Ни сам герцог, ни Линда не знали, насколько она будет одарена зрением… Каждый раз это было по-разному, и де Шоте понимала, что остаться в темноте было бы невыгодно ни ей, ни Лоренцо… Она была бы вновь беспомощна, и этот факт бы навалился на мужчину в полную силу, не встреть они вечер в уюте и тепле этой маленькой хижины:
- Если тебе не сложно… Я бы набрала еще… Чтобы нам обоим хватило. - Тихо проговорила де Шоте, отстранившись и ненадолго вернувшись к сбору.
Когда с этим было покончено, она последовала за Лоренцо, не отставая от него… Аделинда рассматривала его всю дорогу до хижины, и в ее взгляде полыхало трепетное, застенчивое обожание. Она была... счастлива? С ее губ не сходила мягкая улыбка, а сердце не могло уняться от быстрого темпа. Как же она стремилась быть рядом и доказать, что она готова работать над собой в угоду дорогого человека, лишь бы не стать для него обузой и разочарованием.
Как она могла еще совсем недавно ненавидеть этого человека лишь из-за своего поспешного заключения? Откуда ей вообще пришло это в голову? Ведь сейчас де ла Серра был терпеливым и заботливым мужчиной, оживляя перед ее глазами образ, что она лелеяла годами…
Лоренцо не стал отвечать отказом, терпеливо подождав, пока она соберёт достаточное количество малины, которое сочтёт необходимым. Не сказать, чтоб он был поклонником данных ягод, но её искреннее детское желание поделится с кем-то не стоило убивать в зародыше. И лишь размеренные неспешные выдохи выдавали напряжение и усталость герцога.
Взяв в одну руку ведро, а во вторую охапку малины, мужчина тронулся к дому. На этот раз держась чуть впереди, показывая Аделинде лучший маршрут и наиболее удобный путь. Позволяя ей идти в том темпе, в котором ей захочется, чтобы она могла изучить дорогу и привыкнуть к новой для неё местности.
Вернувшись к хижине, мужчина на несколько мгновений, скрылся внутри. Вернувшись без ведра и малины, но держа в руках внушительный моток тонкой верёвки, что он прихватил с собой. Простое средство для решения проблем Аделинды:
- Честно говоря, лучше я ничего не придумал, учитывая как спонтанно пришла мне эта идея. Да и сейчас не знаю, есть ли метод лучше. Возможно стоило вызвать ораву плотников, но тогда желая угодить мне они за ночь превратили простую хижину в роскошные хоромы с садом и прочими приятными и удобными для тебя мелочами, - произнёс герцог, задумчиво посмотрев на Аделинду, после чего поставил моток на землю и подцепив начало верёвки пальцем, выудил нитку из мотка и повязал вокруг деревца, что росло рядом с домом, - Надеюсь этого хватит до родника, - произнёс он, жестом показав что они могут двигаться, в то время как по ходу их продвижения к роднику, Лоренцо будет крепить веревку и тем самым создавая эдакий поводок от хижины до родника, ориентируясь по которому Аделинда могла ходить туда и обратно.

Мужчина наблюдал за огнём так, как будто видел его вживую через стены печи, ориентируясь на ритмичное потрескивание языков пламени. Отвар расслаблял, а голос Аделинды всё больше становился эфемерным и далёким, как будто она пыталась докричаться до него стоя на берегу, в то время как он был где-то на глубине озера. Огонь трещал и было в этом звуке что-то знакомое и успокаивающее, прошло не так много времени, как в голове герцога нашёлся звук, с которым он хотел сравнивать. Точно также утром трешали пальцы Арадии, под напором его магии. Мужчина улыбнулся собственным мыслям, охотно поддавшись желанию прикрыть глаза. Её лицо. Это было что-то неописуемое.
В обычной среде такого не увидишь, но порою сложно удержаться от соблазна. Люди слабые и глупые, к тому же такие хрупкие. Арадия отличалась от Аделинды, в ней текла другая кровь, кровь старших рас. Сейчас, закрыв глаза, он видёл сломанные пальцы так отчётливо, как будто это происходило теперь. Однако в то же время он прекрасно понимал, что с дарами её крови уже к тому моменту, как процессия тронулась из палаццо, её рука снова была целой и невредимой. С неё не убудет, но те приятные для него ощущения, что он получил, они стоили всех этих игр в добряка с Аделиндой. Как бы он хотел сейчас оказаться рядом с ней, испить её до дна, а не только пригубить. Желания, словно крепкое вино, вскружили голову. Всё же отстраниться и выбрать Аделинду было правильным решением. Предвкушение и часы ожидания порою дают более сильный эффект нежели скоротечное мгновенное удовлетворение своих желаний. Лоренцо и не заметил как провалился в столь желанный им сон.
Вот только выспаться, витая в облаках, было ему не суждено. Смерть шла за ним по пятам, заставляя бежать из последних сил, сбрасывать кожу, как змея, с которой он ассоциировался у многих людей его уровня. Но от себя не убежать, и оттого они снова встретились. Марисса с грустью смотрела ему в глаза, заставив себя слабо улыбнуться, прежде, чем который раз в своих кошмарах, он всадил ей лезвие холодной стали прямо в сердце. Но вопреки своему желанию проснуться, его другой дар начал увлекать его всё в большую череду смертей. Являя герцогу не только прошлое, но и будущее. Близкое и далёкое. Ариман. Хиана. Цейх. Ниборн. И такой ненавистный ему Таллинор. Знакомые. Близкие. Друзья. Смерть ещё не раз будет дышать ему в затылок. Всё начнётся, когда они прибудут в Ариман. А потом было ощущение, будто в него ударила молния и на этом ощущении мужчина снова отрубился. Оставляя сон где-то далеко, позволяя туману разума спрятать его и стереть наиболее ужасные и травмирующие события из его памяти. Но когда он проснётся, он будет помнить что смерть дышит ему в затылок.
Аделинда ещё спала, когда мужчина лениво разжмурил глаза, не увидев перед собой ничего, кроме печки, которая казалась ему уж слишком большой. Зажмурив глаза, мужчина помассировал их обеими руками и несколько раз моргнул, прежде чем картинка не стала вполне обычной. Неприятное ощущение холодком обдавало ему спину и он расплывчато вспомнил свой сон. Отчего-то встрепенулся и поднялся с кресла, оставив плед на стуле, прошёл в спальню, что заняла Аделинда. Сел на краешек кровати и с грустью посмотрел на неё, нежно погладив её щёку и тяжело вздохнув. Она не готова к Ариману и тому, что случится там. Всё должно было пойти не так, как показывал сон, но убедить себя в его лживости Лоренцо не мог.
Не став будить её раньше времени, Лоренцо поднялся на ноги и направился на кухню. В ведре осталось ещё пара литров воды и мужчина заправил ей чайник. Пошаманил с печью, и в ней снова запылали языки пламени. Дом потихоньку начал оживать, и Лоренцо кружился по кухне, готовя отвар и собираясь разогреть пищу.

Совместный пост
- Поверь мне на слово, спать в этом кресле под пледом. Это отнюдь не самое ужасное место, в котором мне доводилось провести ночь, - улыбнувшись, ответил Лоренцо, - Доброе утро, - мягко произнёс герцог, подойдя к ней и погладив её щёку, - Будешь пить со мной отвар, я уже заварил, осталось немного подождать, когда остынет, - мужчина лёгким движением скользнул к руке и взял её за руку, увлекая за собой ко второму стулу, столу и двум кружкам, - Твои страхи? О чём ты? Снился дурной сон? - лицо мужчины обеспокоилось, ибо редко случалось, что двоим снился один и тот же сон, но поговаривали, что случалось и такое. Лоренцо не был суеверным, но он был достаточно осторожным человеком, чтобы считаться с информацией, которой владел, - То, что я делаю - это допустимая жертва. Ты не забыла? Здесь только мы, о нас никто не знает и нас не будут искать. Я могу тратить свою энергию так, как мне заблагорассудится. И разве может быть брак с тобой вредом? Аделинда - ты моё спасенье, лучик света, к которому я буду возвращаться, когда меня будет одолевать тьма. Всё, что я делаю, я делаю ради тебя, - совесть снова кольнула Лоренцо, и если бы совесть была чем-то материальным, возможно, она выглядела бы как Арадия, та тоже любила язвить и спорить с ним. К счастью, первая была всего лишь неприятным ощущением, а вторая была на пути в Ариман.
Ощущение теплых ласковых пальцев на собственной щеке показались Аделинде панацеей, которая в миг овеяла девочку ощущением покоя и собственной необходимости… Она таяла прямо в руках герцога, подаваясь ему навстречу, закрывая незрячие глаза и мягко улыбаясь человеку, слова которого были так важны для нее.
- Да… - Тихо сказала Ада, ведомая к месту за столом покровительственным жестом.
Но когда Лоренцо спросил ее о кошмарах, баронесса открыла глаза вновь, хотя сейчас это и не играло большой роли. Она не могла увидеть его лицо, хотя его мягкий голос говорил куда больше - она “видела” в нем заботливый взгляд Сальгари и его улыбку.
- Дурной… сон? - Тихо переспросила она, пытаясь вспомнить жуткие образы, которые уже улетучивались из ее памяти. - Пожалуй… Я не очень хорошо его помню…
Она послушно села за стол, изучая его поверхность кончиками пальцев, пока не ощутила кружку, которую предлагал ей взять мужчина. Его слова, хоть и лелеяли измученную душу тем, что она хотела услышать, все же имели некую прослойку, всколыхнувшую воспоминания о кошмарах, и Линда на миг напряглась, пялясь пустым взглядом перед собой. “Здесь только мы, о нас никто не знает и нас не будут искать”, - да, вот оно… Ее собственная смерть вдали от дома, от рук того, к кому она так отчаянно тянулась… Но услышав то, на что она и не рассчитывала, де Шоте хоть и улыбнулась, отчего-то эта улыбка вскоре стала надломленной, а голова девушки опустилась.
- В-в...ты п-правда так счит-таешь? - Запнувшись внезапно, даже для самой себя, неожиданно глухо спросила Линда. Что-то сильно беспокоило ее… И сейчас, вдали от порядков дворцов и правил этикета, она была не в силах сдержать своей тревоги.
- Нет, - тихо произнёс Лоренцо, опустив глаза на столешницу, про себя решив, что лучше не испытывать собственное терпение лишний раз и дабы пресечь - это разведение соплей на пустом месте и больше к нему не возвращаться... Лучше раскрыть все карты сразу... В конце концов брак - это что-то обоюдное, не ему ведь одному терпеть её заскоки и успокаивать тёмными холодными вечерами... Пускай знает, с кем решила связать свою жизнь... Для этого ведь они и приехали сюда, - На самом деле... - мужчина снова запнулся, - Я не так себе это представлял, - пальцы левой руки нервно застучали по столу, - Об этом сложно говорить вслух... Я хотел тебе показать... Но... Иногда мне сложно оставаться собой... Все эти дела государства... Постоянные стрессы и давление со стороны... Как бы это помягче сказать... Раз в месяц мне нужно спустить внутреннего зверя с цепи... И тогда я приезжаю сюда... Беру топор и охочусь на кого-нибудь двуногого. Убиваю его и разделываю, прямо тут, в погребе... Аделинда, я ем людей... Это ужасно! - герцог хлопнул рукой по столу, - Но что значит одна жизнь, когда я спасаю сотни?... Я думал, думаю... Ты та самая. Думаю - это охота будет нашим семейным хобби... Вместе, в горе и радости... Так ведь? - произнёс Лоренцо надорвавшимся голосом, вытянув руку на столе и протянув её к Аделинде.

Совместный пост
Говорить вот так, по душам, до сих пор было непривычно для юной баронессы, за годы осознанного молчания и переваривания своих переживаний где-то глубоко внутри себя оно было понятно... Несмотря на сложность, с которой ей давались слова, будь то этот неощутимый барьер ее собственного разума или же страх вызвать оппозиционную реакцию, открытый диалог окупался, и с души Аделинды будто свалилась огромная многотонная ноша.
Герцог отвечал ей спокойно и открыто, наподобие ей самой. Она ценила и его ответ, и то, что слова Сальгари ощущались ей максимально честными. Он не стал насмехаться над ее робкими потугами высказаться, он не стал по волшебству ласковым и обходительным, как это происходило дважды до того. Чего уж скрывать, - Линда решалась и раньше раскрыться перед перспективными пассиями, навязанными отцом. Но тогда ее слова и рядом не стояли, а оба юноши стали внезапно столь любящими и очаровательными… Что в итоге и стало точкой преткновения оба раза.
- Нет-нет… - Тихо отозвалась де Шоте, опустив голову. - Я правда хочу этого сама… Я понимаю, что это… мешает мне самой. Я прожила всю жизнь в каком-то коконе. Но… если нам и правда было суждено оказаться вместе, я считаю… это уже повод перестать вариться в собственном соку…
Девушка не смела поднять глаз. Она была смущена собственным откровением и теперь неуверенно улыбалась уголками губ, не смея отпустить руки мужчины.
- Дельное замечание, а ещё и с коконов появляются чудные по своей красоте бабочки. Иногда, чем сложнее путь, тем лучше мы становимся в итоге, - произнёс Лоренцо, потянувшись к собственной кружке и отхлебнув пару глотков. Малина и правда успокаивала, не как ромашка, но всё же. Мужчина размеренно дышал, напоминая себе, ради чего он всем этим занимается. Женитьба настигла его уже не в молодом возрасте, и оттого проще всё это не становилось. Были, конечно, средства продлить себе жизнь на долгие годы вперёд, но Лоренцо не хотел становится тем, с кем считал своей святой обязанностью бороться до последнего вздоха. Быть может его труды будут напрасны, но глубоко внутри мужчины жила вера, что найдётся тот, кто продолжит его дело и в итоге, в итоге на земле воцарится мир, где… - мужчина отвлёкся, посмотрев на Аделинду и улыбнувшись, - Кажется вчера я уснул и наши истории так и не оказались рассказаны… Думаю, история из детства вполне послужит хорошим началом для выхода из твоего...этого, кокона.
- Да… - Еле слышно усмехнулась де Шоте, подтверждая его внезапный отход ко сну. Казалось, сравнение с бабочкой помогло ей успокоиться. Она имела в виду несколько другой кокон… Аделинда была не уверена, с кем  бы она могла себя сравнить сейчас - на ум приходило нечто слабое и болезненное, но слова Лоренцо смогли ее ободрить.
Баронесса услышала предложение собеседника и вздохнула. Она понимала, что отворачиваться от этого ей было бесполезно, и Сальгари хотел услышать ее историю первой. Рука девушки нервно дрогнула - воспоминания до сих пор болью жгли и кололи ее память. Она судорожно нашла свободной рукой чашку и промочила горло.
- Я… кхм… Я не знаю, с чего начать… - Вздохнув, призналась девушка. - В моей жизни ничего такого и не происходило… Но… Я знаю, что уже тогда… Когда мы встретились в лесу… Я уже была… повреждена..? Да… Наверное, это правильное слово. - Она медленно втянула воздух носом и медленно выдохнула, словно бы сложив губы, желая засвистеть. Стоило было быть полным дураком, чтобы не заметить, насколько де Шоте не хотела говорить о изначальном корне своих проблем. - Мои родители желали родить наследника, достойного трона… И, сейчас я знаю, что мое рождение протекало с трудом… Не знаю, повлияло ли это на мою слепоту… Но не в этом суть. Моя мать умерла, потому что ее... дитя… Оно разорвало ее изнутри..? Я не совсем понимаю, как это возможно… Но… - Одна единственная слеза скатилась по ее щеке. - Я видела это… Я видела, как она умирает… И сколько крови она потеряла… Эта смерть была мучительной и долгой… - Тело баронессы сжалось, плечи поднялись, а ноги словно склеились друг с другом, не желая двигаться. Аделинда неуютно поерзала в стуле, пытаясь унять свои эмоции на корню. - И… я не знаю... как ты к этому отнесешься… Я очень боюсь умереть так же… Я боюсь иметь собственных детей. Не только из-за… того… отчего спас меня ты… - Еще одна слеза скатилась, уже по другой щеке, и Линда судорожно утерла ее след свободной рукой, храбрясь и сдерживая себя изо всех сил, чтобы не разводить излишнюю драму.