за год до начала эпизода
https://yt3.ggpht.com/a-/ACSszfEbHGwfoJqvJcFjPLixsfxw_WaNE5wA5_lu_A=s900-mo-c-c0xffffffff-rj-k-no
Боль. Ее не было. Но не было и привычного ощущения собственного тела. Не было пространства вокруг. Было лишь парящее в пустоте сознание.
Свет. Его тоже не было. Только кромешная мгла кругом. Ни цвета, ни света, ни тени, ни родной тьмы подземных пещер. Нет ни запаха, ни звука. Нет намека на жизнь – свою или чужую.
Должно быть так и должна выглядеть смерть? Пожирающая тебя пропасть бесконечной ненасытной пустоты и угасающее сознание. Светлое послесмертие – красивые сказки. Впрочем, дракон никогда не искала утешения, а потому и не боялась смерти. Так долго с ней соседствовала, можно сказать была ее воплощением на земле, что привыкла.
И все же… Если она умерла (кстати, как это вообще могло произойти?), то разве она как личность должна была остаться? Или это изощренное наказание светлых сил за все ее «злодеяния»?
Злоба кипит гибельным холодом внутри, доказывая и крича – тот, кто мертв, таких чувств не испытывает. Значит, она жива. А если жива, то все может обернуться ей на пользу. Так было и так будет. Очередной фокус, детский лепет маленьких двуногих существ – попытка укротить то, что неподвластно и их светлым Богам! Поднять со дна памяти произошедшее, узнать, разобраться… Отомстить!
Как глубоко… Слишком глубоко… Этот нырок в себя будет дольше обычного. Пусть – время у нее есть. Время – это то, чего вечно не хватает малым народам.

Ветреные пики Мертвых гор. Армии внизу тщетно пытаются вырвать свою жизнь из когтей и клыков ее творений. Те, в свою очередь, всеми силами пытаются заслужить одобрение. Глупо, смешно – ледяному монстру нет дела до их потуг. Ей отчасти отрадно смотреть, как малые творения рвут друг друга на части. Грязно, неуклюже, с той самой храбростью и отчаянием, что было так приятно обращать в маленькие кусочки льда и на веки оставлять совершенными – неизменными, яркими.
Смех Погибель переходит в рев и с гор сходит белая мгла. Армии редеют, существа гибнут, мир становится чище.
В небесах кружат силуэты знакомых тварей. Ее младшие «родичи». Сотворенные в противовес ей, но значительно позже, и значительно слабее. Их силенок хватает сопротивляться ее смеху и присутствию, но и только. Чем они ближе, тем сложнее им продвигаться вперед. Как насекомые, увязшие в смоле. Несчастные, затянутые зыбучими песками.
Сомнения. Интерес. Что приготовили малые братья на этот раз?
Вызов. Они бросают ей вызов.
Мэттаиллэт поднимается и кажется, что с места сошла часть горной гряды. Исполинское чудовище поднимается в воздух – чисто снежный смерч. Тень крыльев накрывает поле боя, скрывает отчаянных храбрецов. Но в их взгляде нет сомнения, нет страха. Решимость и уверенность, равной которым она не встречала за всю свою жизнь.
Ослепительный белый свет. А затем – пустота и мгла.
Они же… не могли ее победить?... Или могли?

Рык ненависти растворяется во мгле. Окружающая пустота с жадностью сжирает предложенное угощение. Дракон неистовствует, мечется по своей загадочной тюрьме, бьет со всей силы крыльями и когтями, силится выдохнуть поток холода, жаждет крови, жаждет коснуться хоть чего-нибудь.
Но новый мир глух к ее ярости. Пройдет время, прежде чем некогда легендарный дракон поймет, в какую даль ее забросило. На познания законов и тайн уйдет еще больше времени. Но время у нее есть и всегда было. А ненависть… ненависть в ней не угаснет никогда.

настоящее время

Обсидиановая соседка, чьи земли тесно соседствовали с границами владений золотого дракона, редко давала о себе знать. Еще реже она присылала письма. Но выбирая из двух зол: написать весточку или прилететь самой, она все же отдавала предпочтение бумаге и чернилам. Специально для этих целей ей был показан маленький участок внутренних владений – аккурат, чтоб открыть малый портал для неодушевленных предметов.
Слуга, которому надлежало следить за поступающими донесениями, в недоумении уставился на упавший из воздуха сложенный вчетверо листок. Бумага на ощупь была холодной, будто ее на снегу держали пару часов, но сухой и очень плотной. Несколько секунд ушло на то, чтобы понять от кого весть. Если уж обсидиановая решилась написать, значит причина важная. И стало быть золотому надлежит донести вот прям сию секунду.
Освиру не составило труда снять и простенькое заклинание, не позволяющее непосвященным развернуть письмо, и быть может даже подивиться, что Морваракс таки удалось близ горы вырастить парочку «каменных» деревьев – аномальная редкость, над которой сейчас топталась темнокрылая. Но содержание письма было и того причудливей. Взять хотя бы стиль – писала явно гнома (доверенная Морваракс), и девушка явно старалась смягчить грубость свой покровительницы.

«Чистого неба и теплых ветров.

Под внимание в последние полгода стали попадать весьма любопытные слухи. Достоверность сомнительна, поскольку практически все источники не вызывают доверия своей компетентностью. Однако, как принято говорить у людей, «нет дыма без огня». В данном случае «дыма», т.е. количество слухов, столько, что хватит обратить в пепел средних размеров поселение.
На севере Темных земель имеется малая горная гряда. (Малая в сравнении со Скалистыми горами, извините). Холодно, опасно и безлюдно – идеальное место для нелюдимых магов с их экспериментами и тайными сокровищами. Судя по всему, что-то из этого начало о себе давать знать.
Стали пропадать путники. Кто-то сгинул без следов (что не такое редкое дело в горах). Кого-то нашли. Но те были либо мертвы, либо… хуже чем мертвы. Для данного состояния имеется множество описаний и наименований – по одному на каждого мага, что с этим встречался, но… Их сознание было полностью уничтожено. Ни один целитель или ментальный маг более не в силах вернуть их в прежнее состояние. Теперь несчастные напоминают даже не домашнюю скотину, но овощи на грядке. Они живы, но жизнь уже не способны.
Госпожа Морваракс полагает, что такое мог сделать очень сильный маг. «Грубый и мерзкий» почерк свидетельствует о том, что сознание выгрызли из оболочки с целью скорейшего изучения и накопления знаний о мире.
Это могут быть защитные чары, но есть основания опасаться незваного гостя.
Одно из двух: либо такой цепочкой чар обложили место с интересным содержанием, либо там поселился некто крайне агрессивный и недалекий.
Было принято решение сообщить Вам об этих слухах. Вы могли о них ничего не знать, поскольку распространяются они в качестве страшной сказки и по исключительно «специализированным» каналам. Госпожа в последнее время занята делами, но сочла важным не обходить «послания с севера» стороной. Тем более что теперь они стали множиться с огромной скоростью. Морваракс была бы признательна, если бы вы подтвердили или опровергли слухи о «магической аномалии» в тех горах.
Беря во внимание драконьи взгляды касательно артефактов и сокровищ, госпожа Морваракс не надеется, что в случае нахождения клада Вы разделите оный с ней. Но лелеет надежду, что Вы поделитесь своими открытиями в ходе расследования.

P.S. карта с предполагаемым нахождением «аномалии» прилагается
P.P.S. извините за резкость письма, крайне сложно развивать чужую мысль
P.P.P.S. обсидиановые драконы действительно до такой степени не переносят холод?»

Отредактировано Морваракс (17-09-2018 17:22:08)

Ледяной дракон впервые сталкивался с такой ситуацией. Раньше все было просто и понятно, причин для размышлений и построения планов попросту не было. Сейчас… сейчас все в корне поменялось. Погибель была уверенна только в одном – рано или поздно она сломает и эту темницу.
«Великое Зло» не первый раз сковывали. Но тогда она знала что происходит и где она находится, всегда чувствовала превосходство за собой. Оказать в кромешной мгле и пустоте, без возможности оценить себя и других – вот что раздражало сильнее всего.
Они билась, они силилась вырваться. Однако здесь она не была посланницей Богов, здесь действовали иные законы, которые утверждали, что далеко не всякую преграду можно взять силой.
Сколько она была во власти своей ярости? Месяцы? Годы? Столетия? Неизвестно, время в пустоте не ощущалось. Но в какой-то момент ледяной дракон остановила свое буйство. Просто чтобы убедиться, что ничего не поменялось.
И тогда драконье сознание свернулось во мгле, закрыло глаза и стало выжидать. Спать и выжидать, когда время сделает то, что не смогла ненависть и злоба, - это ледяная умела.
Ничто не вечно. Всему придет конец. Она всего лишь подождет.
Мэттаиллэт
Первой ее жертвой стали путники, идущие со стороны Ледяной Империи в сторону Драконьих гор. Темные земли, не смотря на войну, все еще были местом мрачным, огромным и крайне неприветливым. Холодные пики тонкой скалистой гряды не были приветливы со странниками, но там можно было не опасаться нечисти. И голубое небо… оно дарило надежду.
Дракон не поняла, как и в какой момент она почувствовала чужое присутствие. Пробудилась, открыла свои злые глаза… Ничего не видела, но четко чувствовала – рядом кто-то был, кто-то приближался к ней, достаточно сделать маленький шажок и эта тьма развеется.
Прикосновение. Кто-то, говорящий на странном языке, коснулся преграды. Ей бы выждать, ей бы понять… Но ледяной дракон никогда не сожалела, никогда не оглядывалась на причины и следствия своих действий. И она попросту не переносила чужих касаний. Кажется в этот раз она достала – чужая боль и смятение были для нее как родные порывы ветра.
Значит, она и впрямь жива. Значит, загнана в клетку. Значит выход есть.
Ирония заключалась в том, что для контакта с внешним миром дракону нужно было чужое касание. Существо из плоти и крови могло сидеть совсем рядом, жизнь и дыхание ощущались так ярко, так… раздражающе. Но пока существо не коснулось ее тюрьмы, она – ледяной дракон великой силы, уничтожившая родной мир практически полностью – ничего не могла поделать.
Осознание этого правила неизвестного мира пришло позже. Дракон выжидала, но уже с конкретной целью.
Ледяная Погибель
Животные старались обходить кусок льда, выпирающего из скалы, по очень большой дуге. Но пару раз бестолковые создания касались камня, что добавляло в копилку ящера еще немного знаний. Эти – годились только в пищу, да и то, будь у нее привычное могучее тело. Бестолковые – ни малейшего проку, их можно было только напугать или убить, но не прочесть и не подчинить.
Люди и им подобные (их в этом мире оказалось на диво много), были не многим смекалистее животных. Опасность – не опасность, если они видели красивое, ценное и блестящее – они пытались это достать. Благодаря жадности дракон изучала то, куда попала.
Морваракс в своих суждениях и предположениях была права. Собственно, глупо не узнать почерк и прием, коим сама пользовалась долгое время. Вырывать сознание и поглощать чужую жизнь – чужие навыки, умения, воспоминания. Кто-то умирал от простого давления магии дракона, не в силах выдержать влияние чудовищной воли, кто-то сходил с ума – переживая свою жизнь заново и теряясь в осознании – правда это или шутка ментального мага. Некоторые выживали, но теряли связь с миром…
Не то чтоб обсидиановую это хоть как-то заботило. В конечном итоге она отказалась от этого приема не из жалости к испытуемым, но из-за скуки. Познавать все самой было увлекательнее и интереснее.
Но у ледяной такой роскоши не было. Потому каждый, кто касался ее оков, становился кормом для ее ненасытной пасти.
https://pp.userapi.com/c840129/v840129929/8e5b5/s1ikn80r94Y.jpg
Путешественников и отчаянных искателей сокровищ было не так уж и много по меркам ящера – все же ее закинуло в весьма отдаленные места. По кусочкам она собирала картину внешнего мира. Нельзя сказать, что она имела представление о том насколько велик Альмарен. Нельзя сказать, что она многое познала – мудрецами ее жертвы не были.
Она освоила их смешной язык и при желании могла поговорить на общем. Только желания не было.
Пусть она оказалась в ледяном осколке, поразительно напоминающий один из шипов на ее шее, дракон надеялась, что сможет вырваться отсюда без чужой помощи.
На этот раз она пробудилась от ожидания и поняла – что-то не так. Кто-то был рядом, кто-то живой и сильный… Но не человек, не орк, не эльф. Однако и животным это создание не было. Хотя мир не изведан, кто знает, может некоторые благословлённые местными Богами зверушки окажутся куда толковее разумных обитателей.
Памятуя о том, что ее сила (по факту ненависть ко всему живому) отпугивает неразумных и безмолвных, ледяной дракон попыталась успокоиться, затаится… За новым визитером нужно было наблюдать. Даже если она его только чувствовала, но не видела и не слышала. Он был другим, слишком другим.

Злоба подавлялась с большим трудом, и делалось это столь явно, что увидеть в том ловушку не составит труда. Ледяная еще не решила, что ей делать со странным визитером. Одно было ясно точно – это нечто крупное и сильное, но больше информации не было. Рассмотреть или как-то воздействовать на гостя она не могла. И это опять же раздражало.
Когда ее разума коснулась чужая речь, первым инстинктивным и привычным действием было укусить – разорвать внезапно возникшую ниточку. Но в этом мире ее желания не имели веса и силы, ледяные клыки клацнули в пустоте, так ни до кого не добравшись. Золотой дракон мог ощутить явственный толчок ненависти – пока единственный ответ на его вопрос.
Молчание затягивалось. Ледяная пыталась распутать клубок фраз и понять, что от нее хотят. И, самое главное, кто от нее ждет ответа. Изучение языка ценой чужих жизней прошло успешно, смысл телепатии был осознан. Но вот кто это был – до сих пор вопрос. Местный Страж? Или полубог? У других в родном мире ледяного дракона не доставало бы силы обратиться к ней.
Мэттаиллэт
«Не видел подобных»
Из этой фразы ледяная сделала ошибочный вывод, что драконов здесь нет. Хотя большая доля ошибки лежала все же на том, что Мэттаиллэт сравнивала все со своим родным миром. Дракон – это ведь дракон, его даже случись ему стать камнем все равно можно «услышать». Почувствовать. Ледяная не сомневалась, что этому визитеру ясна ее природа, и она отлична от его собственной.
«Друг или враг»
Будь она более хитроумной, изворотливой и таки менее могущественной при своем сотворении, то не упустила бы шанса прикинуться бедной-несчастной девицей в беде. Однако, чего не было, того не было. Мэттаиллэт не умела играть, менять маски и изображать то, чего нет. В своем первозданном зле и ненависти она была прямолинейна и правдива.
У нее не получилось бы соврать, даже если бы внезапный проблеск ума надоумил ее на это.
Впрочем, перед ней все еще стояла проблема куда более весомая. Что бы она не желала ответить, ледяная не могла этого сделать. Слышать чужую телепатию – это да, прошло все мягко и успешно, будто раскаленный клинок в сугроб вошел. Но сама настроиться на чужой разум была не способна. Была ли то шутка мира, ограничившая ее, или последний жесткий привет от родного «листа».
Ледяная Погибель
Говорить с другими. Искать общения. Глупость. Та самая глупость, которая была ей нужна сейчас.
Волны холодной ненависти, что ощущались гостем (на таком расстоянии их было сложно не почувствовать), начали пульсировать. Разворачиваться и скручиваться, подобно листьям и лепесткам плотоядного растения. Она призывала, указывала – стоит только коснуться ее тюрьмы, ее нынешнего облика и тогда чье-то любопытство будет удовлетворено.
Возможно Мэттаиллэт так бы не бесилась если бы и впрямь могла общаться и контактировать с окружающим миром. Скорее всего ее бы здесь даже уже не было. В какой-то момент она пришла бы к мысли, что рабы ей будут только в радость, что чужими руками она может покинуть… это место. Но увы, пока нет касания с ледяным осколком, дракон при всей своей силе и ментальных способностях ничего не могла поделать.
Приходилось манить. Приходилось напрягать голову и искать пути для общения. Жутко раздражало.
https://pp.userapi.com/c840129/v840129929/8e5b5/s1ikn80r94Y.jpg

О, Ледяная Погибель не собиралась ни с кем находить общий язык. Была противна сама мысль, сама идея вступать с низшими формами жизни в диалог. Это означало не только говорить им, доносить свою волю, но и слушать их, слышать и принимать чужую позицию. Приблизить их к себе, посчитать равными… Равными! Ей, той, что уничтожала континенты и выжигала холодом целые народы!
От одной мысли об этом ледяного дракона едва не выворачивало от отвращения. Но… Кем бы не был ее собеседник в своем невинном желании поговорить с заключенной, он собирался выпустить ее. Разрушить оковы, сломать барьер… При всем при том, что ее ненависть была едва ли не физически ощутима. Он был глуп? Смел? Силен? Наивен? Какая разница, если существовать ему и всему его мирку осталось ровно до того момента пока она не вырвется наружу?
Погибель не останавливало даже то, что неведомый собеседник, судя по всему, имел достаточно сил, чтобы совладать с ее тюрьмой. Пусть ледяная ненавидела думать, предпочитая оставаться чистой энергией и разрушительной стихией, но совсем тупым созданием она не была и простые вещи до нее доходили как и до человеческого вирмлинга. Бывает так, что защита была идеальной с одной стороны, но уязвима с другой. Изнутри ледяную скорлупу не сломить, а снаружи?
Мэттаиллэт готовилась и к сражению. Жаждала его больше, чем всего остального. Ведь чужая боль, смерть и угасающая жизнь были доказательством ее силы… Ее существования.
Ей уже выпадало сражаться с полубогами и даже со Стражем. Они были сильны, они были очень сильны, настоящие враги, коих в ее мире было практически не отыскать. Первые падали истощенными, служили пищей для дракона. Второй… не проиграл, но и уничтожать взбешенного дракона не стал. Он выполнял свою роль в том мире – не позволял злу выходить за рамки. Интересно, что с ним стало после Последней Битвы?
Мэттаиллэт
Ледяной следовало затаиться. Выждать пока случайный помощник разберется с ее проблемой. И до тех пор не выказывать и толики разумности. Следовало действовать по уму.
Но стоило собеседнику коснуться ледяного осколка, и Мэттаиллэт сделала то, что делала всегда. Атаковала. Без раздумий, без надежд и целей. Рефлексы и привычки продиктованные ее природой.
Дотянуться своими ментальными клыками до чужого разума. Проглотить новый кусок знаний, уничтожить ниточку, связывающую, душу и тело. Сейчас, когда «гость» касался осколка, между ним и Погибелью не существовало преград. Всего одно касание. Сколько жизней унесло столь простое и невинное действием?
Ледяная Погибель
В этот раз все пошло не так. Ее воля, ее желание и голод словно налетели на невидимую стену, непреклонно блокируя ледяную злобу и отбрасывая назад. Драконы теперь чувствовали сознания друг друга, могли говорить, могли понимать… Да только Мэттаиллэт так и не дошла до мысли, что перед ней «собрат». Она просто ощутила силу, готовую поспорить с ее собственной. Тем не менее перед ней был не полубог, и уж тем более не Страж мира. Тогда кто?
«Кто ты?»
Мысли тяжелеют, становятся почти осязаемы – их могут чувствовать и слышать другие. Телепатия – единственный способ общения, доступный ледяному дракону, но столь ненавистный. Ментальный голос у крылатых владык небес разнился от дракона к дракону. У одних он был созвучен с тем, как они общались в двуногой форме. У других был сопоставим с впечатлением, что производил на малые расы ящер. У третьих речь была бесцветна – поди догадайся кто перед тобой. Но у Мэттаиллэт «голос» был хрипящий, злой и крайне отдаленно напоминал женский.
https://pp.userapi.com/c840129/v840129929/8e5b5/s1ikn80r94Y.jpg

Мэттаиллэт
«Похожи силой», сама себе подтвердила ледяная, внимательно слушая собеседника.
Внимательно, но лишь отчасти. Она пыталась уловить уловку или вранье незримого создания. Хотела понять в чем он лукавит и докопаться до причин. При этом она не ощущала, не воспринимала то, что было вложено в каждое слово. Или может попросту отказывалась верить в «очевидное».
На очередное напоминание о собственной ограниченности, Мэттаиллэт недовольно заворочалась во тьме темницы. В предыдущие разы он на краткий миг могла видеть свет и внешний мир. Холодный, белоснежный… родной. Отчасти это уверяло ее, что она до сих пор в родном мире, уж больно снежные пики были похожи на ее обитель. Но тогда встает другой вопрос: что за сила смогла ее приковать к обломку льда? На что надеялись эти глупцы? Что она растает с осколком? Или сойдет с ума, осознавая собственную… беззащитность?
Провальный план. Будучи не в состоянии увидеть мир чужими глазами и сломить очередного путника, прикоснувшегося к ледяному осколку, Мэттаиллэт бесилась и ярилась. Но падать духом она не собиралась, ибо это было противно ее природе. Очередные «невинные» напоминания лишь служили топливом для ненависти, и не более.
Ледяная Погибель
Откуда она? Все же странный вопрос. Ледяная не знала как на него ответить. Дать полный ответ, пестрящий пояснениями и описаниями было невозможно. У нее банально не хватит терпения на все это. Забавно, что Боги создали такой ларец для знаний – сокровища есть, а попробуешь достать и тебе холодом руку отгрызут, даже если за мгновение до этого откинули крышку.
«Мертвые горы»
Она назвала свое излюбленное место. То, что ей нравилось. То, которое она считала своей обителью.
Для представителя любой расы в ее мире упоминание Мертвых гор было равносильно призыванию проклятия на свою голову. В тех местах «жили» и таились лишь монстры – мертвые или живые, но однозначно кровожадные и ненасытные. Там не было ничего ценного – ни минералов, ни сокровищ, ни артефактов, ни растений или редких зверей. Там жила Погибель. Горы не зря назывались «мертвыми».
Вторая часть вопроса заставила невольно предпринять еще одну попытку взять чужака под контроль. Ментальный «укус» был силен, хоть и не возымел эффекта. Будь Мэттаиллэт более… материальна, она не отказала бы себе в слегка театральной вольности: приблизить свою морду к храбрецу и выдохнуть одно единственное слово:
«Свободу»
Содержательной беседа пока не выходила. «Дама», заключенная в осколке была слишком зла и слишком… ограничена, чтобы способствовать своему вызволению. Все же ее создавали для разрушения и пожирания разумных существ, а не для более тонкой и осмысленной работы.
Привыкнув все брать силой, Мэттаиллэт все еще не понимала, что настала самая ужасная пора. Пора меняться.
https://pp.userapi.com/c840129/v840129929/8e5b5/s1ikn80r94Y.jpg

Мэттаиллэт
И вновь барьер, и вновь недопонимание. Ледяная в принципе не могла допустить мысли, что кому-то захочется ее наставить на путь истинный. Избравших жертву волколаков же не упрашивают обреченные о милости?
«… зависеть и от тебя» в данном случае трактовалось опять же с позиции эгоизма дракона. С той самой позиции, с которой она глядела на мир с самого своего сотворения. О, она приложит все свои силы и даже больше, чтобы покинуть ненавистную клеть. Ей бы только понять в какую сторону направить свою злобу. Что сделать, чтоб явить миру – новому или старому – ее былую мощь?
В то же время ледяную коснулось легкое раздражение, а точнее непонимание. Что-то смущало и, прогнав всю странную беседу еще раз, она поняла что именно ее корежило. С этой-то стороны было не пробиться, как ты не бейся и куда удар не направляй. Ведь пыталась уже – и с размаху по всей области, и наращивая «холод» постепенно, чтоб он давил и сминал, даже сосредоточила как-то все в одной хаотично выбранной точке. Бесполезно.
Но может она била не туда, а этот неизвестный уже видит уязвимую точку? Или хочет усмирить ее ярость предложив якобы самой выбраться из плена? От этого отвратно несло, от этого дракон только больше сходила с ума в бессильной злобе. Но не все ли равно сейчас? Ей нужна свобода, а прочие мелочи можно решить и после. Или может цепи рухнут, если удар будет нанесен с двух сторон – изнутри и снаружи – одновременно?
Ледяная Погибель
Мэттаиллэт перебирала варианты. Стремилась к тому, чтобы всё увидеть своими глазами, а не подслеповатыми глазками мелких тварей, которые и двух снежинок не отличат друг от друга.
Вторгнувшийся к ней вновь голос сбил с выбранного настроя. Тот, кто находился снаружи темницы, вовсе не стремился исполнять свое предназначение и даровать свободу. Он вновь задавал вопросы. На этот раз такой… странный, что ледяная ответила лишь напряженным молчанием. Для нее все было очевидно, причем настолько, что Погибель полагала, что и другие это чувствуют, т.е. понимают. Но вопрос все же прозвучал.
«Месть»
Вкрадчиво, тихо и почти мирно. Или капельку наиграно как у тех девиц, что начитались романов и строят из себя воительниц, мстительниц и прочих «великих и загадочных» героинь. Но в исполнении Мэттаиллэт от слова веяло не показушностью. В нем чувствовалась пугающая губительная сила. И правда. Простая и от того отталкивающая.
Да, ледяная не собиралась врать и юлить. Не умела, не хотела, да и планы были естественны – смысл их скрывать? Она вернется в свой мир и с лихвой отплатит за эту тьму, пустоту и собственное бессилие. Но что будет перед этим?.. А перед этим, в поисках хода на свою исконную родину, Погибель могла подтвердить, что свои прозвища она носит как титулы не даром. Или, что еще хуже, - поняв, что из нового мира не выбраться, в порыве бешенства начать разносить все на ледяное крошево.
«Вернуться к цели существования»
Она не осознала, что «сказала» это вслух. Ее сотворили с одной единственной целью – быть проклятием живых. Пожирать, уничтожать и навеки запечатлеть во льду самое важное. Быть Врагом народам, которые бы ввергли мир в пучину войн и пыток, не будь у них единого противника. Но Боги создали слишком сильное испытание для своих чад. Настолько сильное, что их мир подошел к грани с той стороны, что должна была стать пагубным спасением.
И вот эта тварь стояла на пороге нового мира. Но с прежним смыслом существования.
https://pp.userapi.com/c840129/v840129929/8e5b5/s1ikn80r94Y.jpg

Отредактировано Морваракс (14-11-2018 09:04:28)

Ждать. Опять ждать.
Мэттаиллэт не особо удивилась бы, узнай, что неведомый собеседник просто хочет ее вновь оставить одну среди неизвестности и темноты. Учитывая, что ее клеть уже сменила несколько мест, значит ему не составляло труда переносить заключенную. Если он сочтет ее опасной, то бросит в местах, докуда не доберется бескрылый.
Это был бы крайне печальный конец. «Питаться» животными не было смысла, ровно как и пытаться их подчинить – слишком ограниченные, слишком неразумные. Выплескивать же накопившуюся концентрированную злобу ледяная предпочла бы на кого-то более развитого, если данное слово вообще применимо к двуногим созданиям.
Пугали ли ее такие перспективы? Нет, страх ей был неведом. Единственная эмоция, порожденная такими обстоятельствами, не блистала оригинальностью. Злость. В ее списке просто стало бы на одно имя больше. А учитывая, что Мэттаиллэт запоминала сущность и индивидуальный «запах», то скрываться искомые могли, но не долго.
Оставшись в одиночестве Погибель с удивлением отметила, что испытывает достаточно редкие для себя эмоции и чувства. Будь у нее тело, ее бы трясло от нетерпения. Неужели она поверила этому странному Стражу? Неужели и впрямь жаждет помощи? Нет, она просто готова выскочить из своей тюрьмы как только появится минимальная возможность.
Она слышала, чувствовала всем своим существом, что желанный миг близок. И это заставляло ее беситься в своем осколке сильнее обычного. Нетерпение, что так свойственно смертным, оказалось заразным в новом мире. Интересно, когда она его подхватила?
Мэттаиллэт
Вернулся незримый собеседник. Он не прикасался к осколку, а потому Мэттаиллэт не могла ему ответить. Впрочем, она того и не желала. Разговоры тяготили, вопросы она не умела задавать, предпочитая все узнавать лично, без фальши слов и путанных стремлений чуждых ей тварей.
Она была в пустоте, она практически не чувствовала мира вне своей тюрьмы. Но творимую магию услышала. Новые потоки – неизвестные, странные, чужие – они обжигали, они давили. В какой-то миг Погибель была готова взреветь, посчитав, что ее пытаются окончательно задавить, а не принести помощь. Но тут… ее ледяной темницы коснулось нечто притягательно-отталкивающее – горячее, живое.
Презрение было вспыхнуло и исчезло. Да, она могла коснуться этого тепла, это был единственный выход. Ненавидя даже собственное спасение, монстр прыгнула.
Внешне все было скучно и даже пресно. Ледяной осколок чешуи нахально ловил лучи местного светила и не думал реагировать на чужую магию. Яйцо, будто вирмлинг уже был готов вылупиться, покачнулось и преодолело разделяющее его и заколдованный лед расстояние. Соприкоснулись. И вновь словно ничего не происходит. Человек бы счел увиденное унылым и не интересным.
Но здешние драконы видели магию мира, дышали ей, слышали ее, чувствовали… они сами были магией – странным порождением этого мира. Ненависть и злоба до того ледяные, что обжигали даже на расстоянии, начали таять, уменьшаться, исчезать, ничего после себя не оставляя. Но то же самое происходило с жизнью внутри яйца.
Сознание вирмлинга было устойчиво к ментальной магии, но встретив такой поток, многократно превосходящий его собственный потенциал, было смято, разбито… уничтожено. Личность и разум серебряного дракона погибли так и не успев явить себя миру. А маленькую живую оболочку уже заполняло новое существо.
Ледяная Погибель
Мэттаиллэт чувствовала себя странно: слишком маленькой и беззащитной. Кажется она вновь была в заключении, но эти стены были иными, более простыми. Она могла их сокрушить!
Ледяной кристалл покрылся трещинами и рассыпался мелким крошевом, которое слишком быстро начало таять. Яйцо тоже украсилось «разводами», но в отличие от «соседа» финал был иным.
«Что это?», ледяная смотрела на осколки своей последней темницы. Напоминало защитную оболочку… Нет, скорлупу… Но скорлупа была на яйцах, а последние были присущи только ящерам и пернатым.
Отрешенный взгляд уперся в лапы – ее собственные лапы. Мелкие, неказистые… Страшная мысль билась в голове: она больше не дракон, она – животное. Значит, не почудились те ощущения – маленькая, беззащитная… Легкая добыча.
Рык был не таким страшным, но отдавал знакомой злобой.
https://pp.userapi.com/c840129/v840129929/8e5b5/s1ikn80r94Y.jpg

Мэттаиллэт
Вирмлинг молчал. Можно было предположить, что долгое пребывание во тьме сейчас пагубно сказывалось на состоянии, но нет. Мэттаиллэт – тогда, в своем прежнем облике, не страдала от отсутствия или слишком насыщенного освещения, ровно как и перепадов оного. Сейчас… сейчас ее глаза видели мир иначе.
Покачиваясь на тонких лапах, ящер пыталась совладать с новым телом и найти коть какие-то плюсы в своем нынешнем состоянии. Разум ее не покинул – это очень хорошо. Она выбралась из тюрьмы – это просто прекрасно. Но она явно стала… животным – это минус, поскольку у этих тварей способности крайне ограничены. К слову о способностях – пока они вроде бы были у нее, но как-то… таяли, что злило и немного пугало бывшего ледяного дракона.
Созданная, чтобы разрушать и нести смерть, в родном мире она была наделена огромной силой. «Альмарен» же, судя по всему, умело себя оберегал от таких визитеров, подрезая крылья и поглощая избыток магии. Да и малому новому телу было бы попросту не совладать с такой мощью.
Это Мэттаиллэт узнала много позже. В тот момент она осознавала «выводы»: ее все же погубили. Заперли в одну темницу, чтобы она по своей воле юркнула в другую. Смертное, уязвимое, хрупкое и безобразное тело.
Лапы принадлежали точно ей, наверное и все тело сейчас выглядит как уменьшенная копия ее прежней. Но надолго ли? Со временем исчезнет и это напоминание о прошлом. Альмарену не нужны новые драконы, этот мир насильно меняет гостей под свои рамки. Через год, а может и через два Мэттаиллэт мало чем будет выделяться от прочих вирмлингов своей «породы». Но и это открытие лежало в будущем.
Ледяная Погибель
Подняв голову, вирмлинг наконец смогла взглянуть на своего собеседника. Выглядел он как младший дракон из ее родного мира. Иронично, там золотые тоже были весьма добры, общительны и придерживались стороны слабых и убогий. Иронично, и крайне унизительно.
На мгновение серебряной показалось, что она все же в родном мире и ее как зверя загнали в западню. Люди и эльфы ее бы убили как только увидели, но золотые… с них бы сталось попробовать перевоспитать «зло», игнорируя его «изначальность».
Из приоткрытой пасти вырвался ледяной клубок. Ну хотя бы ее дыхание не изменилось. Может быть еще не все потеряно?..
«Что. Я. Такое?», дрожа от ненависти теперь еще и к самой себе, Мэттаиллэт задала самый важный вопрос. В родном измерении драконов было мало – как истинных, так и малых. Себя дракон ощущала как ящерица переросток, не допуская мысли, что изменилась форма, но не суть.
Стоять становилось сложнее. Вирмлинг сел и с глубоким презрением стал изучать свой хвост и когти. Попутно вслушиваясь в слова своего спасителя.
Если и были надежды, что в новом теле мозгов у дракона прибавится, то напрасно. Мэттаиллэт оставалась верна себе. Может в будущем у нее и прорежется хитрость и изворотливость, но в первый день своей новой жизни она все еще сохраняла былые привычки. Чешуйки приподнялись, от чего вирмлинг в прямом смысле стал выглядеть как острая ледышка.
«Мое дело. Сама справлюсь»
Хотелось крови. Не только как доказательства своей работы по очищению мира. Хотелось из-за пустоты внутри. Чувство голода, ранее неведомое, начинало терзать и грозило перерости в насущную вечную проблему. Серебряная стала ворочать головой и принюхиваться. Она бы не отказалась от плоти людей – они же плодятся как кролики, одним больше – одним меньше, не заметят. Но подозревала что прежде стоит узнать границы возможностей нового тела.
Безмолвные твари в принципе мало отличались от разумных в плане вкуса.
https://pp.userapi.com/c840129/v840129929/8e5b5/s1ikn80r94Y.jpg

Мэттаиллэт
Ранее ледяная, а ныне серебряная, Мэттаиллэт с подозрением и недоверием воззрилась снизу вверх на собеседника. Для нее слова обладателя золотой чешуи казались насмешкой и издевкой. Ведь сейчас она кто угодно, только не дракон. Не тот дракон, каким была и каким должна была быть всегда.
Презрительно фыркнув, дракон внимательно и придирчиво осмотрела свое новое тело со всех сторон. Не таясь так же посматривала на собеседника, сравнивая свои данные с его. Честно говоря, в строении и впрямь было нечто схожее с драконами ее мира. Только здесь они были какими-то… приземленными, более простыми что ли. Будто их создавали без конкретной цели.
Ко всему прочему ее тельце пусть и было в разы меньше, чем у собеседника, но таки было похожим. Либо таковы местные драконы, либо ее засунули в тело летающей ящерицы. Кстати, факт возможности полета все еще стоял под большим вопросом. Крылышки казались слишком хрупкими, а тело слишком неуклюжим и тяжелым.
Золотой никуда не торопился, что сначала немало разозлило «новорожденную». Видимо ему хотелось поиздеваться и посмотреть на жалкие потуги совладать с новым «сосудом», по иронии ставшим ее телом. Добрые – не добрые, светлые или темные, а за поверженным и униженным противником наблюдают все. Только одни добивают, а другие растягивают удовольствие.
Ледяная Погибель
Гордость, однако, в кои-то веки сыграла не против ситуации. Высокомерно вздернув морду, Мэттаиллэт демонстративно перестала замечать непрошенного спутника, коему была многим обязана.
Сунув морду в скорлупу и обнюхав ее, дракон пришла к выводу, что будет совсем не лишним это съесть. Убрать так сказать за собой. А то мало ли какие здесь чудачества и отклонения, вдруг те – из ее мира – явятся сюда и возьмут след по вот этим осколочкам?
Твердая скорлупа неприятно царапала горло, когда вирмлинг откусывал здоровые куски и проглатывал не жуя. Вкус. Он был, и это пожалуй было самым странным на данный момент. Если исключить вообще все, что с ней произошло.
Ранее ледяной казалось, что она знает весь спектр вкуса, каждую нотку, каждый оттенок. Но тогда – в ее прежнем теле – они были так или иначе окрашены холодом. Сейчас… сейчас было другое. Все было каким-то неизведанным. От чего становилось горько, противно и где-то на грани – любопытно.
«Вот так и начинают жизнь… драконы?»
Сделав глубокий вдох, Мэттаиллэт призвала на помощь и свое новое тело и свою память. Ей очень хотелось, что кое-что осталось, чтоб хоть что-то не покрылось трещинами изменений. Короткий поток холода вырвался из пасти и тонкой коркой льда покрыл место вылупления. Вирмлинг довольно вскинул морду и неосознанно радостно вильнула хвостом.
Получилось! Получилось же! Родная стихия при ней. Осталось только узнать – совладает ли она с этим тельцем с небом. Лед и полет – для начала весьма и весьма хорошо. С этим набором она достигнет былых высот. Время… с ним еще предстоит разобраться, но это определенно не главная забота.
Расправив крылья, Мэттаиллэт сделала прыжок к краю и сорвалась вниз – к своему первому полету в новом теле.
https://pp.userapi.com/c840129/v840129929/8e5b5/s1ikn80r94Y.jpg

Мэттаиллэт
Крылья были другими – чужими, но это были крылья. Оказавшись в родной и знакомой стихии, дракон обратила падение в полет. Даже только появившийся на свет вирмлинг этого мира уже мог летать – навык необходимый для выживания. У пришельца из иного мира опыта в плане полета было явно больше.
Рык более страшного и яростного существа сначала вызывал интерес и желание сразиться. Кто-то бросает ей вызов? Значит, этот кто-то умрет. Однако вспомнив о своих нынешних недостатках, Мэттаиллэт зло зашипела и резко изменила направление полета. Спрятавшись под выступ скалы, вирмлинг прищуренным взглядом наблюдала за кратким противостоянием.
Она была новичком в этом мире. Знаний, выдернутых из разума людей, было недостаточно, чтоб понять все и сразу. Но кое-что вирмлинг уловила совершенно верно: драконы здесь были прежде всего друг другу врагами и соперниками. Заодно она всматривалась и запоминала те нюансы, которые помогут ей в будущих битвах. Разница в типах дыхания, устойчивость и иммунитет к оным, или напротив – уязвимость.
«Милосердие. Глупость какая»
Этого красного она запомнила. Мэттаиллэт не собиралась мстить ему или завершать работу золотого. Как позже она поняла, поедание детенышей была одной из немногих разумных черт здешних ящеров, так что смысла за это обижать не было. Но красный бросил вызов. Прежде всего ей, когда осмелился посчитать закуской. Она его запомнила. Придет время и его голова будет лежать у ее лап.
Но это все – когда-нибудь. Сейчас надлежало поживиться чем-то более сытным, нежели скорлупа.
Оставшийся день Мэттаиллэт посвятила изучению границ своих способностей, и вполне обыденным мелочам вроде поиска еды, воды и убежища.
Людей и прочих думающих рас здесь было мало, потому магическая практика откладывалась на неопределенный срок. Ледяная еще не знала, что уже не способна потрошить сознание, что отрезало ее от быстрого получения информации.
С охотой дела обстояли проще. Найдя источник воды, вирмлинг утолила жажду, и устроила засаду. Идея «порыбачить» ей не понравилась, это было то немногое, что начало ее роднить с серебряными. Те не особо любили и охотиться, уходя больше в человеческий рацион. Но для ледяной такой подход был диким и оскорбительным. Она – хищник, ей нужна кровь и сражения.
Дождавшись, когда к воде явится мясо на копытах, Мэттаиллэт не только утолила свою жажду сражения, попутно раздобыв себе еды на вечер и утро, но ко всему прочему еще узнала маленькую особенность своего дыхания. Оказывается то могло не только замораживать, но и парализовать жертву. Весьма удобно.
С трудом утаскивая тушу в облюбованное временное убежище, Мэттаиллэт исчерпала свои возможности на день.
Ледяная Погибель
Правда, о золотом к тому моменту вспомнил кое-кто другой. Обсидиановая была терпелива по большей части, но к делам, имеющим к ней непосредственное отношение или потенциальную выгоду, относилась с повышенным интересом.
Разум на мгновение кольнуло – как бы намек, что она хочет поговорить, но не отвлекает от срочных дел, коли таковые имеют место быть. В конце концов, если золотой и впрямь нарвался на могущественного мага, то отвлекать от сражения – не самая лучшая идея. Морваракс берегла границы своих земель и в некотором смысле «заботилась» о соседях.
«Как продвигаются поиски?» - пожалуй так можно было оформить в слова телепатический укол и интерес обсидианового дракона.
https://pp.userapi.com/c840129/v840129929/8e5b5/s1ikn80r94Y.jpg