ение. Это то, что доносилось до восседающего на своём троне лорда. Шла первая неделя цветения Йаваннамирэ. Всю неделю, как только любимая звезда эльфов Линдона - Элеммирэ - и другие звёзды украсят своим светом небосвод, эльдалиэ пели и танцевали. Их песни сплетались воедино с магией, когда они плавным потоком проходили по улицам города, словно спускающийся с холмов Эрегиона рассветный туман. Все они праздновали, кроме их лорда и его вечной стражи. Его мысли ничто не омрачало, не было и печали, да и сердце билось ровно, но он не пел, не танцевал и даже не улыбался, будто никакого праздника и не было. Виной или причиной тому являлся чужестранец, что посетил Арисфей, равный статью и правом с Эктелионом. Всю эту и предыдущую ночь лорд размышлял о нём, будто тот был кем-то крайне важным для него, да настолько, что лорд позабыл о празднике и веселье. И дорогие ему люди дивились этому, ибо и раньше владыка Линдона не пылал страстью к праздной жизни, предпочитая длительный покой после всякого утомительного дня, а нынче и вовсе выглядел хмурым и задумчивым, будто узнал самые сокровенные тайны мира.
Кто мог сказать, сколько бы продлилось молчание в Эдд Гинваэль, если бы его не нарушил верный вассал и друг лорда – Гилнар:
— Мой Владыка, — раздался твёрдый и уверенный голос в зале вместе с порывом ветра, что проник внутрь дворца, когда двери его высоких дубовых врат распахнулись. — Я выполнил Ваше поручение. Послание отправлено. Мы ожидаем скорых вестей.
Гилнар шагал почти до самого трона, где восседал Эктелион. Эльфу не хватало всего лишь четырёх шагов, чтобы стоять с лордом едва ли не в притык.
— Я рад это слышать. — с едва заметной улыбкой произнёс Эктелион. — Ты свободен. Отдыхай вместе со всеми, а после почивай.
Эктелион поднял правую ладонь, что окончательно ознаменовало свободу Гилнара от службы в этот день. Но для Гилнара это было лишь формальностью, и празднеству он предпочитал службу, чем был отчасти похож на лорда в своём характере. Наверное, поэтому между ними образовалась прочная дружеская связь.
— Да, Владыка, но я откажусь, поскольку меня ещё ждут дела. — ответил Гилнар, отступая в поклоне на несколько шагов назад. Эктелион кивнул ему, и эльф, развернувшись спиной к лорду, покинул зал.
— Атар, Маглир и Гваихир! — громко произнёс лорд, поднимаясь со своего трона. К нему навстречу вышло трое стражей с щитами и копьями. — Прошу сопроводить меня в сады Лаваральды.
Обычно Эктелион ходил в пределах дворца всегда один, но, после недавних неприятных событий на границе Арисфея, он, всё же, изменил своё решение. Не столько ради своей безопасности, сколько из-за удобной возможности давать любые указания в пределах дворца. Так избранная стража служила как защитой, так и посланниками владыки при необходимости.

Письмо, о котором молвил Гилнар, было отправлено Кориэну ди Нельвё, Первому Лорду Мирдайна, и написало там было следующее:«Многие года земли Линдона хранил и освещал от ночной мглы один лорд. Наслаждался араматами Йаваннамирэ в весеннюю пору и глядел на звёзды в каждую лунную ночь. Так пускай же вечнозелёный край заблагоухает ещё сильнее, если Ты - Лорд Кориэн ди Нёльве - ступишь на эти земли. Я, Эктелион Наар К'тэлаир, лорд Линдона, владыка Таль-эт-Найна, Хранитель севера и верный вассал Арисфея, приглашаю тебя в Эдд Гинваэль - в свой дворец - где, надеюсь, между нами будет обретена дружба в хорошей беседе. Я покажу тебе дом, в котором живу. И пускай для меня твой визит будет великой честью.»

Эктелион
https://i.imgur.com/5In8URk.png
Лорд

Отредактировано Гваихир (28-09-2018 14:27:18)

твет Сумрачного лорда был весьма скор, как и предвидел Гилнар. И в этом не было ничего удивительного. Эльфийские лорды имели прекрасное чувство такта и ответственности, не позволяя себе медлить или откладывать дела на потом, как любили и позволяли себе многие смертные.
Эктелион ожидал своего гостя в Эдд Гинваэль, прогуливаясь по эльфийскому саду с избранной стражей. Он распорядился, чтобы дом «Гваеглир ну Анор» встретили гостя как подобает и сопроводили его до дворца, где Сумрачного лорда встретит гвардия из числа «Стражей Эллемирэ», а затем уже и сам Эктелион предстанет пред Кориэном в конце процессии, после чего владыка Линдона сможет уединиться с гостями в саду Лаваральды или в обширных залах Эдд Гинваэль, демонстрируя гостям всё великолепие эльфийской архитектуры дворца.
— На второй день… — задумчиво произнёс Эктелион про себя. — Когда вечернее солнце окрасит закатным золотом вершины Скалистых гор.
Лорд плавно шагал по саду, размышляя над посланием Кориэна и попутно любуясь цветущей в саду вишней и серебристыми листьями молодого маллорна или, как называли это древо эльфы, малино́рнэ. Они располагались весьма необычным образом, образуя собой эдакий водоворот, что создавало определённую гармонию. Где-то они были одиноки, сами по себе, выходя за пределы общей картины, в частности возле пруда в центре сада, но там взгляды путников приковывали к себе серебристые, лиловые-пурпурные и бирюзовые эльфийские лилии, что украшали пруд и днём ночью. Но в ночную пору их красота была воистину несоизмеримой, так как, впитав в себя свет солнца, они излучали свой собственный свет, когда последние солнечные лучи покидали лесную обитель.
Лорд двигался к беседке, что располагалась одиноким островком в центре пруда. К ней вели четыре мостика, чьи перила, как и сами мосты, были вырезаны из белого дерева. Подступы к мостам хранили безмолвные стражи-статуи, вырезанные из гранита, по двое на каждый мостик. И выглядели эти статуи столь реалистично, что казалось будто они готовы ожить в любую секунду. 
Беседка представляла собой что-то промежуточное между зодчеством лесных плотников и каменщиков, так как если крыша, стол и стулья были сделаны из дерева, не толстые колонны являли собой чёрный мрамор с высеченным на нём эльфийскими узорами. Эти узоры были сделаны из итильдина - металлического сплава, в основу которого входил митрил. Он становился видимым только в свете луны или звёзды, или при произнесении соответствующего слова, которое знал Эктелион.
— Как проходят приготовления в кузне Ваула? — неожиданно произнёс лорд, остановившись рядом с одним из мостов.
— Они знают и готовы к Вашему визиту, Владыка. — ответил, выступивший вперёд, Гваихир.
— Ваш молот тоже там. — продолжил Атар.
— И кольцо. — выступил Маглир.
— Выходит, всё готово. — улыбнулся Эктелион, довольный результатом проделанной работы.
Ни для кого не было секретом любовь Эктелиона к ювелирному и кузнечному ремеслу, о чём даже намекает герб его дома. Часами, когда его не обременяют государственные дела, он трудится в кузнях Ваула, оттачивая своё мастерство. Орудуя своим любимым молотом, прозванный эльфами «Исирилья», что на языке эльфов Линдона означает «Блеск луны», владыка создаёт удивительные изделия и украшения из серебра и золота. Но на этом его работа не кончается, поскольку сразу же, прибегая к силе кольца «Сурья», он искусно плетёт заклинания, зачаровывая выкованные им вещи.
Ступив на мостик, Эктелион остановился, позволив себе на миг полюбоваться цветением лилий, но вскоре его внимание привлекло нечто иное, можно сказать, неожиданное. Вдоль аллеи летел ярко мерцающий серебром огонёк. Его полёт казался беспорядочным, но вскоре эльфы определили, что он двигался от древа к древу, будто что-то искал.
— Сильтари, — улыбнулся лорд, распознав в серебристом огоньке знакомую феири. Хоть феири и считались разумным народом, в отличии от многих других рас, эльфы никогда не ставили перед ними запреты на посещение даже покоев лорда, поскольку те являлись духами леса; неся свет и исцеление, они даруют великую пользу лесу и эльдарам. К тому же, ещё никогда за всю историю «Звёздного народа», феири не пытались: задушить, заколоть, утопить какого-нибудь эльфа, да и как на такое способно столь маленькое создание? И всё же, если их рассердить, то будьте готовы к последствиям, как, например, неделя жизни в личине белки или зайца. Уж кто-кто, а многие феи способны на самые изощрённые и сильные заклятия. — В последнее время я вижу её очень часто.
— Весна – любимое духами время года. — произнёс Гваихир.
— Любое время года им любо. — поправил стража лорд.
— Зимой я реже вижу их.
— Всё потому, мой другой, что в ту пору у них крайне много забот и потому они редко покидают пределы своей долины, — глаза лорда хитро блеснули, будто он знал некую тайну. — Вы никогда не задумывались, почему Арисфей вот уже столько лет хранит свою древнюю природную изысканность и полон волшебства несмотря ни на что?
— Потому, что мы храним его от небрежных смертных? — ответил Маглир, заранее зная, что ошибается, но взамен не упустил возможности уязвить смерть в их некомпетентности.
— Отнюдь, — возмутился Эктелион. — Мы, несомненно, защищаем Вечный лес от посягательства извне, но именно лесные духи делают его таким, каким мы видим Арисфей сейчас, а наша защита позволят тьме не мешать им в их работе.
Эктелион продолжал наблюдать за Феири, которая, судя по всему, также заприметила эльфов, а потому до ушей эльдар вскоре донёсся звон, напоминающий звон колокольчика. Так, примерно, в ушах многих звучал тонкий голосок феи.Смертные и вовсе не могли разобрать то, что они говорят, но не эльфы. Лорд и его стража лёгким кивком ответили духу на её приветствие.
— Возможно, вы сможете беседовать о духах вместе с Сумрачным лордом. — произнёс Гваихир.
— Возможно, — ответил Эктелион. — Но не стоит торопить события. Существуют не менее важные и интересные темы для дружеской беседы.

Наконец, лорда утомило любоваться лилиями, как и необычной феири с серебристым свечением, и он продолжил свой путь.

Эктелион
https://i.imgur.com/5In8URk.png
Лорд

Отредактировано Гваихир (09-09-2018 15:01:29)

очь сменилась днём, и Эктелион с нетерпением ожидал прибытия своих гостей. Он верил словам Сумрачного лорда, пускай и знал о нём лишь понаслышке. И если то, что знал лорд, являлось правдой, то в честности и точности сумрачного эльфа сомневаться не стоило. Какая-либо задержка была фактически невозможной в пределах леса, а потому в Таль-эт-Найна эльфы уже готовились к столь желанной встрече.
Никто не торопился. Эльфы из дома Гваеглир ну Анор любезно пригласили нимф на порог своего дома, чтобы обсудить многое касательно скорой встречи с важным гостем. Многочисленная стража по-прежнему несла свою вахту по всему городу. Пускай никакой слуга тьмы не мог проникнуть в лес тайно, эльфы северного леса никогда не теряли бдительности.
Под пристальными взглядами стражи Эктелион шагал по мраморному полу приёмного зала дворца, то и дело поглядывая на небо сквозь проёмы каменных арок, увитых плющом. Он много размышлял, попутно воображая в своей голове всевозможные образы Сумрачного лорда. Тем не менее, он не позволял своему воображению брать верх над разумом, дабы не сделаться чересчур впечатлительным в предстоящей встрече, поскольку слухи о лорде Кориэне определённо могли иметь и имели мифическую подоплёку, что неудивительно, когда встречаешь могущественного чародея или просто величественного человека. Не ошибаются в точном описании внешности только художники и люди, равные тому, кого описывают.
— Владыка, — раздалось за спиной Эктелиона. Позади лорда оказался припавший на одно колено Гваихир. Такое почтение эльфы редко выказывали друг другу, так как ценили свободу даже во служении и находили сие дело больше подходящим для смертных, которым лишь бы кем-то повелевать. Обычного поклона всегда хватало. — Все приготовления сделаны, но Гилнар отказался быть в Эдд Гинваэль в назначенный срок.
— Поднимись, — твёрдо произнёс Эктелион, одарив стража ледяной улыбкой. Такая улыбка выбивала из колеи многих, кто никогда не знал её причины, но все прочие относились к ней, как чему-то обычному. — Это в его духе, и требовать у него я не могу. В конце концов, он всегда появляется, когда это нужно, и появится, если сочтёт предстоящую встречу таковой.
Гваихир поднялся, ещё раз кланяясь лорду.
— Тогда ещё одна новость, — по лицу эльфа пробежала лёгкая неуверенность, а в глазах плясало что-то вроде страха. Эктелион легко догадался, почему его верный страж при докладе сразу же припал на колени.
— Я слушаю. — неторопливо ответил лорд, делая такой вид, будто ему неинтересно.
—В «колодце» Тельнарасиль… — Гваихир сделал лёгкую паузу, собираясь с силами. Одного упоминание Тельнарасиля хватило, чтобы Эктелион резко обернулся к стражу и сверлил его пронзительным взглядом серых глаз. — Купается сатир.
Тельнарасиль – небольшое озеро на юге Таль-эт-Найна, прозванное «колодцем вечности». Эльфы считали его священным и тщательно берегли от любого посягательства. Ещё задолго до эльфов, дриады, нимфы и другие духи защищали это место, а теперь за возможность пользоваться его магией отныне здесь несут стражу и эльдары. Даже Гилнар, сам Гилнар сделал это озеро частью «Рощи теней». Но, несмотря на это, на окраине Тельнарасиля весело и задорно плескался сатир, не обращая никакого внимания на многочисленные эльфийские отряды, что целились в него из лука.
— Никому не стрелять! — скомандовал один из эльфов, зная, чем всё может обернуться. У эльдаров было достаточно причин, по которым они не могли причинить сатиру никакого вреда: мало того, что он был из дружественного эльфам племени сатиров, так ещё и духи озера будут явно не в восторге от того, что ко дну Тельнарасиля идут стрелы, а сами воды осквернены кровью. Все эти обстоятельства были крайне неприятны и, не без лёгкого раздражения, ясны лорду, который уже прибыл на место происшествия, ибо только он мог разрешить возникшую дилемму.
— Из всех озёр и речушек в округе ты выбрал именно эту, Бэрн Синяя Грива, — недовольным тоном произнёс Эктелион, выйдя на берег озера, оставив стражу позади. Он узнал сатира и знал, что он один из детей вождя племени сатиров Аргу-Куш’Накатош. — Я считал, что тебе известен запре…— резким мычанием, плескавшийся сатир перебил лорда.
— Никаких запретов! Бэрн может всё! Бэрну можно всё! —  раздался низкий твёрдый голос сатира. Сам Синяя Грива был некрупным сатиром, но, как и многие из них, обладал сильным голосом, что был способен охладить пыл любого эльфа или человека, но ему не повезло со слушателем.
— О, разумеется, — в голосе лорда послышались нотки сарказма, в то время как в его глазах блестел холодный гнев. — Иначе стал бы Бэр Горящая Грива, — продолжал эльф. — Купаться в священном озере, зная, как с ним могут поступить его духи? Стал бы Бэрн Безгривый перебивать владыку Линдона, зная, что тот сообщит его отцу об инциденте? — Эктелион крепко сжал кулаки и сделал несколько шагов по направлению к сатиру. — О, я знаю… знаю, что Бэрн думает силой, но не головой, ведь он бы догадался, что после того, как закончит купания и выйдет на берег, его схватят и отправят жить куда угодно, но не в Арисфее.
Лицо Эктелиона исказила хитрая ухмылка. Он расслабился и спрятал руки за спиной, видя, как уверенность сатира мгновенно ушла прочь, да и сам он более не плескался, а тупо вытаращился на лорда чёрными бусинками глаз.
— Я… я… Бэрну не страшно! — как можно увереннее произнёс Бэрн. — Бэрн может быть тут долго!
Лорд был другого мнения.
— Мне это ведомо, как и скоро будет ведомо тем феири, которые пользуются магией этого… чистейшего озера. Я как раз за ними выслал.
Феири, о которых говорил Эктелион, оказались последней каплей и Бэрн, быстро глядя по сторонам, резко выскочил из воды, мчась прямо на Эктелиона. Стража лорда стояла в стороне и, кроме того, даже не целилась в сатира из луков, а их клинки и копья были опущены.
Сатир с большой скоростью промчался мимо лорда, разметав его длинные волосы потоком ветра. Эктелион не шелохнулся. Он знал, что Бэрн не опасен для эльфов, и по этой же причине он заведомо приказал не трогать сатира, когда тот побежит восвояси. Всё случилось так, как планировал лорд. Если бы он не сумел договориться с Синей Гривой, то через какое-то время тому предстояло бы встретить более серьёзную угрозу в лице духов Тельнарасиля.
Во дворец Эктелион вернулся незадолго до заката, решив попутно и другие возникшие в лесном городе проблемы. Их всегда хватало даже у эльфов: на дом друида упал детёныш грифона, или молодого следопыта проглотила гигантская жаба. Обычно такие проблемы решают и без лорда, но иногда случаются вопиющие случаи, такие, как с тем сатиром.
«Время настало». – подумал лорд, восседая на своём троне. Если лорда Кориэна ничто не задержало, то он должен был прибыть как раз к вратам города. Там его встретит стража и доверенное лицо, которое сопроводит до Эдд Гинваэль.
Всё было так, как предполагал Эктелион. На Сумрачного лорда и его спутницу не сразу обратили внимание, но вскоре один из стражей заметил различие в их внешности, а потом быстро обратил внимание своих товарищей на прибывших. Только вот не стражи стали теми, кто первый поприветствовал гостей. Ещё раньше их идущих заметил Гилнар, что стоял на стенах города с тремя другими рейнджерами, сопровождая Кориэна холодным взглядом и Меллосиль - придворный маг и советник лорда, который находился подле ворот, в то время беседуя с одним из музыкантов.
Меллосиль вышел вперёд, опередив стражу.
— Saesa omentien lle en Tael-et-Naina, — Произнёс Меллосиль кланяясь, кладя руку на сердце. — Прошу следовать за мной. Я проведу Вас ко дворцу. — с этими словами эльф сотворил нежную улыбку и лёгким жестом руки пригласил друзей из Сумеречного Мирдайна идти за ним.
Не фанфаров, ни цветов под ноги, ни прочих премудростей для триумфаторов и важных персон, как то положено у смертных, у эльфов не было. Вместо этого они приветствуют иначе, более спокойным, тихим и нежным образом; музыканты из дома Гваиглир ну Анор вышли навстречу гостям и сопровождающей их страже, тем самым став частью шествия. В своих руках они держали небольшие арфы, чьи рамы были сделаны дриадами из белого дерева, а узоры на них нанесены нимфами. Впрочем, на узорах нимфы не остановились: исполняя просьбу эльфийских музыкантов, девушки в лёгком танце кружились тут и там, исполняя известную во всём Линдоне песню о «Вечной весне». Вскоре к тонкому звучанию арфы присоединилась эльфийская флейта. Вся музыка и пение были гармоничными, умиротворяющими и прекрасными. Даже сам Маллосиль то и дело задумывался о своём, загипнотизированный волшебным пеним нимф и прекрасной мелодией арфы и флейты. Только Гилнар и его рейнджеры прекрасно сохраняли самообладание, следуя позади всей колонны.
Прежде, чем выйти ко дворцу, колонна свернулся в весенний сад города, где, обогнув величественный дуб Л’эстэль, снова вышли на главную дорогу, а оттуда подступили к ступеням Эдд Гинваэль.
Ступени Эдд Гинваэль представляли собой впечатляющее зрелище. Выполненные из обычного дерева, они были сделаны так, будто само эльфийское древо приняло вид ступеней или его корни любезно предоставили эльфам возможность подняться во дворец.
Ставни врат, охраняемые почётной стражей, были распахнуты. Когда колонна пересекла врата, стража закрыла ставни и встала на своё привычное место, как и те стражи, что сопровождали Сумрачного лорда и его спутницу ещё с нижнего города.
Кориэна привели в главный зал дворца, именуемый эльфами «Приют ветра», так как каменные арки вместо привычных окон позволяли ветру, время от времени, гулять по залу. От основания ворот и до трона Эктелиона вела зелёная ковровая дорожка, сделанная из эльфийского шёлка.
Эктелион поднялся с трона и плавно последовал навстречу к лорду Кориэну.
— Elen sila lumenn omentilmo. Aa’ menealle nauva calen ar’ malta. Aa’ lasser en lle coia orn n' omenta gurtha. — поприветствовал Эктелион Кориэна, попутно желая Сумрачному лорду всего самого лучшего и светлого.
Эктелион не улыбался, но по его взгляду можно было понять, как сильно он ждал этой встречи.

Эктелион
https://i.imgur.com/5In8URk.png
Лорд

Отредактировано Гваихир (28-09-2018 14:28:09)

тветное приветствие Сумрачного лорда едва ли не растопило холодное сердце Эктелиона. Многие лесные эльфы северных земель считали своих собратьев из подгорного королевства слишком жестокими, перенявшими многие повадки дроу. Но, возможно, что это заблуждение строилось больше на слухах, нежели на истине, поскольку сумрачные эльфы итак были не частыми гостями Арисфея, не говоря уже о севере леса. Стать и манера речи лорда Кориэна производила благоприятное впечатление на свиту лесного лорда. И если кого и можно было назвать варварами, то это сынов севера с их ожесточёнными сердцами и прямыми, как эльфийская стрела, взглядами на жизнь. Коль бы не усилия деда Эктелиона, то возможно появился бы ещё один народ эльфов, который славит Имира, но поступками потакает Рилдиру. Впрочем, одну тайну Экстелион всё же хранил, дабы не подвести того, кому обязан не малым, а также силой Теней Гилнара.
— О многом я хотел бы с Вами говорить, но сначала оцените по достоинству моё гостеприимство. — говорил лорд, не сводя с гостей пристального взгляда голубых глаз.
Покончив с приветствием, Эктелион любезно предложил гостям отведать лучших изысканных эльфийских блюд Линдона в специально отведенном месте.
Лорд повёл гостей по одной из галерей, которая огибала сады Лаваральды и вела в чертоги Иши или, проще говоря, в обеденный зал.
Галерея ничем не выделялась, кроме как линией мраморных колонн и арок, располагавшихся вдоль всей её длины со стороны сада. По другую сторону же располагались витражи, заполненные тонкими прозрачными пластинами камня - алебастра, с изображением сцен сражений из древних времён. Впрочем, на некоторых витражах можно было узреть изображения богов эльдалиэ.
— Эти чертоги крайне стары, но уже не раз нам приходилось поднимать их из руин. — начал лорд, поглядывая на витражи. — И пускай история сохранила не так уж и много для нас сведений, мы помним доблесть наших предков, отвоёвывавших эти земли у зла, а потому имеем лёгкую страсть запечатлеть известное нам на камне или стекле. В основном это былые сражения с демонами, но к счастью наше прошлое устилает не только алый покров.
Это было в первый и последний раз, когда Эктелион позволил себе подобное. Он понимал, что гости с дороги и сейчас им нужен отдых, а после покой. После, у эльфов будет предостаточно времени для бесед, а кое-кто сказал бы, что целая вечность.
Пройдя галерею, эльфы на мгновение остановились подле высокой каменной арки, вершину которой украшала эмблема Лилиат из итильдина – месяц в окружении сияния звёзд -, а опорой арки представляли собой каменных стражей с изображением звезды Элеммире на шлемах. Подле неживых статуй стояли двое живых эльфов, вооружённых короткими луками и копьями. Они низко поклонились и расступились, освобождая дорогу.
— Вот мы и пришли. — произнёс лорд, проходя под своды арки и тут же привычную для эльфов тишину, нарушило женское пение и бесподобная мелодия арфы.
Обеденный зал значительно отличался от мраморных коридоров и залов Эдд Гинваэль, он был словно другим миром: просторная комната, полом которой служила поляна с колыхающейся на ветру изумрудной травой, а стены были увиты корнями и плющом и напоминали собой ствол дерева. В середине стоял круглый стол и стулья, а рядом с ними, в нескольких шагах, росли деревья, в тени которых расположилась игравшая на арфе златовласая эльфийка. И всё это заливали тёплым светом фонари, висевшие на тонких серебряных нитях, что тянулись вниз с высокого потолка.
Лёгким и непринуждённым жестом, Эктелион пригласил гостей пройти за обеденный стол. На столешнице не было ничего, кроме отблеска света фонарей, но стоило лорду сделать два хлопка и вскоре, в непрерывном потоке, в зал поспешили слуги. Они несли подносы с разного рода яствами, а также дорогое вино из личной коллекции лорда.
— Прошу Вас. — сказал Эктелион гостям и сел на одно из стульев с мягким сиденьем из красного шёлка. — Наслаждайтесь и пусть все тяготы в этот вечер не заботят вас.

Эктелион
https://i.imgur.com/5In8URk.png
Лорд

трапезной Эктелион старался не тревожить своих гостей словами. Это было не к спеху, ведь у эльфов была дана на разговоры целая вечность. И пускай Кориэн и его сестра не задержаться в Эдд Гинваэль на долгое время, лорд не собирался отступать от традиций бессмертных, ведь суета присуща людям, но не эльфам.
Вскоре подали различные яства, и эльфы принялись за трапезу. К сожалению, от Эктелиона не ускользнул холодный взгляд Арии и это на мгновение встревожило, но он не подал виду. Будучи не резким на выводы, лорд предположил, что дело в том, что он не потребляет рыбу, как его гости, а все продукты в его тарелке были исключительно сырыми. Его в последнюю очередь волновало кто, что ест, а ныне он едва ли обращает внимание и на свой рацион, чрезмерно отдаваясь государственным делам. Если бы не слуги, регулярно напоминающие ему о времени перекусить, лорд мог давно заработать истощение. Тем не менее, как ни странно, такое пренебрежение к себе его тоже мало волновало. На сердце лорда был лёд, а душа тускнела с каждым днём.
— Я рад, что Вам понравились угощения.— ответил Эктелион, выходя из задумчивости. — Эльфы севера сильно привыкли к простоте, избегая излишеств, оттого наши блюда нередко очень просты. — продолжал он, обращаясь к Сумрачному лорду и изредка поглядывая на Арию.
Поданный эльфам охлаждённый чай являлся сигналом, говорящий о том, что ужин постепенно подходит к своему концу. Понимая, что гости устали с дороги и отведанное только сильнее склонит их ко сну, Эктелион решил оставить все расспросы и предложения на завтра. И причина в таком выборе касалась не только Кориэна и Арии, но и некоторых особ, коих в их чертогах и рощах уже не потревожить. Правда, существовала некая вероятность, что гостей из Мирдайна в их покоях посетят иные чудесные существа и духи, не мешая сну и быть может наоборот тому способствующие. Эктелион и сам нередко оставлял оконные ставни балкона открытыми в своей комнате, но редко кто имел желание заглядывать к нему и тому быть может тень, лежащая нелёгким грузом на его сердце. Духи слишком хорошо ощущают то, что у других на сердце.
— Ещё раз благодарю Вас за то, что почтили нас своим присутствием. — обратился Эктелион к гостям, легко кланяясь. — Хотел бы я о много с Вами говорить, но боюсь час поздний, а Вы с дороги. Потому сегодня почивайте, а завтра дадим словам волю.
Эктелион старался быть как можно вежливее. Он знал, что его лицо едва ли способно на выражение добрых эмоций, как та улыбка при встрече гостей, лимит которой на сегодняшний день был истрачен. Оттого лорд выражал свои чувства мягким и спокойным тоном.
Он неторопливо махнул рукой, словно вычертил дугу в воздухе за которой потянулось тусклое голубое свечение. И через не долгий промежуток времени в комнату вошло трое эльфов, среди которых был и Гваихир, но все они не были одеты в доспехи, представ в обычных эльфийских одеяниях.
— Они проводят Вас до Ваших покоев, а также на эту ночь буду служить Вам так, как служат мне. И если что-нибудь понадобится, на них всегда можно положиться.

Эктелион
https://i.imgur.com/5In8URk.png
Лорд

Отредактировано Гваихир (30-10-2018 23:54:52)

ту чудесную ночь, наполненную приятной весенней свежестью и прохладой, Эктелион проводил бодрствуя. Верные слуги народа эльдалиэ известили лорда о болезни, что снизошла на благородную деву из Дома Белой Ласточки. Это была не чума и не лихорадка, и даже не обычная простуда, ведь эльфы не могут заболеть болезнями простых смертных, но усталость… усталость от вечной жизни – единственная способная свалить с ног любого бессмертного болезнь. Такое не лечат, если аэльдари прожил уже слишком много веков на службе жизни, чтобы заслужить право на вечный и спокойный сон. Однако, случались инциденты, когда «усталость» поражала юных созданий, что не успели познать радость жизни во всей её красе. Такое происходило крайне редко и, к счастью, причины обычно несли внешний характер, оттого «усталость от жизни» в таких ситуациях звалась эльфами «увяданием жизни», как увядает осенняя листва.
Дом Белой Ласточки находился у самого подножья Эдд Гинваэль, так как входил в число старших правящих домов Таэль Эт Найна, но не только этот фактор побудил лично лорда посетить «увядающий цветок», но и то, что сама по себе такая болезнь столь же редкой, сколь много листьев может странствующий путник увидеть на деревьях к началу зимы. Кроме того, ведомый духами леса и внутренней силой, Эктелион слыл превосходным целителем, из-за чего сыскал немало уважения и за пределами северных лесов.

Как утренний туман плавно и неторопливо стелется на земную, так Эктелион опустился на край ложа, где лежала находившаяся в полудрёме девушка. То было в сердце цветущего сада, открытое всей красоте вечернего звёздного неба, чья бесконечная гладь отражалась в чистых водах небольшого пруда недалеко от лорда и эльфийской девы. Вокруг не было ни души, поскольку аэльдари не устраивали собраний, как это любят делать смертные, дабы в суетливой манере чахнуть по болеющей душе. И лорду было легче, ведь тишина и отсутствующие лишние взгляды позволяли полностью сосредоточиться на своей миссии и предстоящей беседе.
— Как ты, о страдающий цветок у вечного подножья Осколка льда? — нежно произнёс Эктелион, слегка склонив голову набок и улыбнувшись так тепло, как только мог. Но улыбка вышла слишком печальной, демонстрировавшей всю многовековую усталость лорда, древнего, словно обветренная скала в горах. Он умело скрывал свои чувства за холодной и непроницаемой маской спокойного выражения лица, но одна лишь улыбка стёрла все барьеры, демонстрируя миру не глаза лесного и сурового демона-владыки, но полные печали и одиночества глаза эльфийского мудреца.
— Мне больно,— и это были не просто слова, а крик души, тихий, но имевший такую эмоциональную силу, что лорд ощутил это на ментальном уровне, и в туже секунду по щекам эльфийки потекли слёзы. Их было мало, но не обилие говорило о горе молодой души. — Он… не мог… не должен.
— Но он отдал свою жизнь ради народа аэльдар и ради тебя. Не позволяй своей утрате отнять твою жизнь, иначе его борьба и его гибель станет пустой и напрасной.
— Как… как… они могли… я… не смогу, владыка.
— Ты сможешь, ради своей семьи и всех павших.

Эктелион
https://i.imgur.com/5In8URk.png
Лорд