Разливается лазурь по небосводу, нету ей конца, ни края. Тянется к солнцу изумрудная трава и благоухающие полевые цветы. Эти опьяняющие запахи пробудившейся природы разносятся по ветру вместе с дорожной пылью. В походах Малрик никогда не чувствовал себя одиноким, природа во всей своей красе всегда была его спутником. Не важно, крепко спала ли она под снежным одеялом, или же бодрствовала под палящими лучами солнца. Все эти сменяющие друг друга сезоны были так предсказуемы, но всегда удивительны. И в этот раз наступившая весна удивляла своей прекрасной погодой. Щебечущие по всюду птицы воспевали пробуждение своей хозяйки, будто глашатаи, извещая всех о начале нового сезона. Жучки и стрекозы сновали перед глазами, жужжа своими крыльями и отражая яркий свет от своих переливающихся доспехов, а бабочки безмятежно доживали остатки своей короткой, но яркой как их наряды жизни.
Однако, не любил охотник просто греться на весеннем солнышке в такие безмятежные деньки. Делу время. И вот, не свет не заря, а Малрик уже на ногах, топает по большаку, нагрузив на себя уйму знатных шкурок. В этом году Кроули решил сделать акцент на лисицах, самая ходовая шкура в торговле, что дама, что скупой купец, да хоть сам коллега положит свой глаз на такую прелесть. Да и планы у охотника на это лето были грандиозные, на сбытое добро он планировал купить лошадь, дабы больше не топать вот так по дорогам пешком. Конечно, он любил прогуляться, но не по восемь километров в день.
Но судьба ему сегодня благоволила. Проезжающий мимо дед на телеге предложил подвезти пешехода, аккурат до Карида за лисью шкурку. Дороговато, скажете вы? Потопайте так же на своих двоих, как Кроули, и сомнения отпадут мигом вместе с ногами. Оказалось, что местные в это время организуют большой базар у города, вот и едет дед скупать полезные в хозяйстве вещи, а вместе с ним пара звонкоголосых ребятишек, щебечущих и озоровавших, будто воробьи. То и дело дед их приструнивал всю дорогу, угрожая сорванцам лишением калачей.
Несмотря на всё удачное стечение обстоятельств, охотник не любил подобные мероприятия. Купить там можно дёшево, а продать дорого, да, но уж слишком там людно. Чуткие, привыкшие к тишине лесных просторов уши просто отвергали все эти дикие звуки. Ор зазывал, песни и пляски больше раздражали его, чем веселили. Да и кошель снимут, глазом моргнуть не успеешь. Так что очередной раз оказавшись в людном месте, держись за карманы крепче, иначе по миру пустят и не вспомнят.
И вот открылась глазам предсказуемая картина. Кругом народ снует туда-сюда, все что-то кричат, спорят, хохочут и даже рыдают. Но говорит тут громче всяких зазывал звонкая монета, и это хорошо. Покупателей же долго искать не пришлось, зеваки тут же сбежались и облепили охотника, расспрашивая незнакомца в шляпе о цене его товара. Разгрузив свои плечи и наполнив кошель деньгами, охотнику осталось лишь непринуждённо гулять по людному базару. Благо, посмотреть тут есть на что, порой просто удивляешься, что пытается народ друг другу втюхать, аж за голову берёшься.
Кроули не желал здесь более задерживаться. Хотелось  приобрести скорее лошадь, и умчаться прочь от всей этой суматохи, но то и дело на глаза попадалась какая-нибудь диковинка, и приходилось самому себе внушать то, что вещь эта бесполезна и в хозяйстве не нужна. Благо для охотника, торговаться он умел. Не раз с отцом он часами простаивал на подобных ярмарках в Элл-Тейне, продавая всё те же шкуры. Правда, не такие уж и пышные они там были, по сравнению с этим местом. Должно быть, торговля тут куда более развита, или же глаз всё таки подводит? Сложно судить, давно это было…
А вот мужик, который лошадь продавал, оказался упёртым, как осёл. Так и стремился хитрец обобрать Малрика как липку, буквально, без гроша оставить. Но игра стоила свеч, лошадка была что надо! И подковы у неё новые, и цвет необычный, красива и крепка, податлива, да ещё с седлом в придачу. В итоге бурных переговоров мужики компромисс нашли на дне бочонка с мёдом, и некогда жадный до лома в челюсти торговец скинул сумму до разумной. Не мог охотник нарадоваться своей обновке, наконец-то ноги перестанут отстёгиваться.
И почти удрал Кроули от всего этого балагана, как его окликнул мужичок в свекольной рясе и странным колпаком, да и сам он со стороны выглядел как дутая бочка, одетая в дорогие ткани. Сразу видно, человек успешный. Ест досыта и спит без просыпа,  в поле не работает, а лишь бока околачивает. Не в укор, конечно, может себе позволить человек жить так, как ему вздумается.
- Подходи, подходи человек добрый, смотри, какое лихо от сердца отрываю! Кроули замешкал, потому что не сразу понял, что толстяк обращается к нему. Но, поймав его хитрый взгляд, всё стало понятно, как ясный день - очередной шарлатан. Попытался охотник проигнорировать его призыв, да вот только тот увязался за ним, потащив за собой нечто, укрытое расписным лоскутом. Убегать стало как-то не прилично, и охотник решил выслушать, что предложит этот человек. Интрига рассеялась в тот момент, как что-то за этой тряпкой начало орать, да так, что перекрикивало всех на этой ярмарке. – Ну, и за какую пёсью лапу мне твоя курица? Торговец нарисовал на себе такую удивлённую физиономию, что любой шут позавидует. – Это на шляпе твоей, курица! А это, пустельга. Да не какая-нибудь, а охотничья. Взгляни же на эту прелесть. Назойливый торгаш сорвал материю с загадочного предмета в своих руках, который оказался клеткой. В ней томилась орущая на всю округу птица. Экземпляр и правда был прелестный, сокол с каким-то редким окрасом, возможно, даже не местный. Жаль, знаменитых своей красотой соколиных глаз разглядеть не получилось - на голову птицы была надета специальная шапочка. Щепетильный хозяин даже постарался окольцевать пустельгу, заботливый какой. А с виду и не скажешь.
Пораскинув мозгами, Малрик взвесил все за и против. Любуясь её роскошным оперением и дивным окрасом, охотник пытался прикинуть, какая выгода станется с содержания этой пташки. Конечно, он слышал о методах соколиной охоты, но никогда ею не пользовался. Привык на подход, по старинке. Но, располагая определённой суммой, охотник решил раскошелится. Махнув рукой, он расплатился с торговцем и поспешил уже уходить, но мужик тот прилип, словно банный лист. Шепнув Малрику некоторые тонкости, торговец упомянул о свистке, который заставит птицу вернуться на место. Звучало, мягко говоря, не правдоподобно. Да и вообще этот купец был какой-то странный, он будто не искал в продаже выгоды, а наоборот, пытался поскорее избавится от пернатой. Мысли эти как никогда вовремя, в тот момент, когда деньги были уже уплачены.
Что сделано, то сделано. Благо, если от сокола будет хоть какая-то польза. Сев в седло своей новенькой лошади, охотник не переставал любоваться своей ещё одной обновкой. Уж очень её пёрышки были дивными, ещё бы не орала как резанная…

Отредактировано Малрик Ван Кроули (10-05-2018 00:23:42)

Радости не было предела. Вальяжно выезжая с ярмарки на своей новенькой лошади, охотник считал, что впервые за долгое время сделал достойное приобретение. Чувствовал он себя примерно как маленький обжорка, который мало того прикупил сдобную булку, так ещё и сахарного петушка на палочке захватил на сдачу. Правда, петушок этот был не на палочке, а на жёрдочке, и в клетке.
Стоило Кроули проехаться на лошади более получаса, как нарисовалась ещё одна проблема. Теперь от непривычки скакать верхом Малрик чувствовал боль не в ногах, а в месте, откуда они росли, от чего вскоре всадник снова спешился. Он ловил себя на мысли, что все пути упрощения той или иной задачи приводят к новой проблеме, и вроде бы, оставь всё как есть, и живи с синицей в руках. Но как бы оно не было, журавль в небе всегда выглядит привлекательнее.
Кстати, о птичках. Томившаяся за решёткой пернатая пленница что-то притихла. Видимо, устала надрываться почём зря. В очередной раз с любопытством рассматривая крылатую коллегу, он пытался вспомнить представленный чудаковатым торговцем алгоритм охоты. К счастью, щепетильный купец прикрепил подробную инструкцию ко дну клетки восковой печатью. Вот так вот, встретил человека по одёже, рассудил, а он вот какой старательный, не поленился. Будет благо, покуда не перевелись ещё такие люди, отдающиеся с должным отношением к своему ремеслу. Был таковым и охотник, и подобных себе уважал.
Отодрав лист бумаги от клетки, охотник ознакомился со списком, зачитывая его вслух. На первой строке аккуратным почерком было нацарапано “ Извлечь птицу из клетки”. Охотник был немного не готов к таким подробностям, от чего задумчиво переваривал первую графу списка в своей голове несколько мгновений. К счастью для читающего, следующие пункты списка были менее очевидны, а главное полезны. Как оказалось, сокола ни в коем случае не следует вытаскивать из клетки своими руками, тем более, не открыв ему глаза. К сожалению, почему этого делать не следовало в списке не написано, но охотник быстро смекнул, что всё это ради безопасности пальцев хозяина. Не секрет, что острее соколиного глаза, только его клюв и когти. Мало того, вцепившаяся  мёртвым хватом птица не отпустит свою жертву, даже если сильно этого захочет, так как когти её имеют серповидную форму, отдалённо напоминающая чем-то рыбацкий крючок.
Так же торговец написал, что заранее освобождённая от всех пут птица должна сама запрыгнуть на перчатку, а в случае если она попытается улететь, свистнуть в свисток. И так повторять до тех пор, пока она не привыкнет сидеть на руке. Написанное заставило репу зачесаться. Кроули было любопытно, каким образом свисток должен возвращать птицу обратно? Терзаемый смутными сомнениями, Малрик решил свернуть с дороги по дальше в поле, дабы испытать сокола в деле.
Пользуясь спокойствием птицы, охотник решил постепенно освобождать птицу от её оков. Охотник решил начать с шапочки на голове сокола, уж очень ему было любопытно поглядеть на глазки своего нового пернатого товарища. Он так решил, пусть сокол с первых дней привыкает к виду своего хозяина. И вот, отворив дверцу клетки, защищённая одетыми друг на друга перчатками рука Малрика проникает в место заточения пустельги, и не делая резких движений, тянется к кожаной шапочке, натянутой на её глаза…

Совместный пост

Наконец-то птица начала издавать звуки, не режущие ухо. Её своеобразное стрекотание почему-то звучали так необычно. Охотник никогда не слышал подобных звуков, поэтому с интересом вслушивался в её незамысловатые напевы. На соколов Малрик никогда не охотился, и судил о их повадках лишь по описаниям в книгах и рассказах отца. Птичка занервничала, стоило шапочке покинуть её глазки бусинки, красиво игравших на солнце. Нахохлившись, она осматривала незваного гостя в своей клетке. Чирикнув, она с любопытством оценивала хозяина, смотрев на него своим строгим взглядом.
- Тихо, не бойся. - Приговаривал хозяин, запустив руку в клетку, дабы освободить птичью лапу от ремешка, держащего её на жёрдочке.
- Фху? - Хиль насупилась. Насупилась всем своим пернатым телом и очень заинтересованно уставилась на руку, которую снова начали тянуть к ней. - Уф-фу! - Она попыталась наклониться и тяпнуть охотника за пальцы, но передумала. Подняла лапку и попыталась оттолкнуть пальцы. - Фху-у! - Схва коготками перчатку, она принялась отодвигать её от себя.

- Вот так, значит? – Рука Кроули немедленно покинула клетку. Поправив шляпу и глубоко вздохнув, охотник начинал нервничать. – Ещё с воробьями я не нянчился! – Сокрушался следующий, закинув руки в боки и строго посматривая на пернатую. Охотник думал, как бы перехитрить недотрогу. Ведь дурного он ей не желал, всего-то, отстегнуть небольшой ремешок с лапы. Птица же в свою очередь показывала в ответ своё раздражения, намекая на то, в следующий раз в ход она пустит свой клюв. Ничего толком не голову не приходило, и Малрик снова решил испытать удачу, проникая рукой в клетку сокола.
Пока охотнику ничего в голову не приходила, пришло в голову Пустельге. Как только зрение полноценно вернулась, да тем более её обозвали воробьём, она обиделась уже всерьёз и обиду свою решила вылить на путцы. По сути, прица просто принялась драть их, отрывая от них тонкие полоски мягкой кожи и вытягивая настолько, насколько позволял её рост. Когда в клетку снова проснулась рука в перчатке, Пустельга несколько раз щёлкнула клювом и принялась надуваться, чтобы казаться больше и страшнее. Раздирание путцев на части пришлось отложить до более удачного момента. Новый “хозяин” был чрезвычайно настырным и упёртым.

Происходящее удивило Кроули, и тот вместо того, чтобы  просовывать голову в пасть льва, любопытно рассматривал попытки сокола освободить себя от оков неволи. Птица была удивительно смышлёной, с таким рвением она крошила злосчастный ремешок на нити, что невольно представлялось, что произойдёт с пальцами, попади они в это грозное орудие хищника. Охотник решил действовать хитро. На этот раз рука покинула клетку навсегда, и охотник продолжил смотреть, как пустельга рвёт в клочья кожаные путы. – Ну давай сама. – сказал он абсолютно спокойно, делая вид что ждёт не дождётся, пока хищница не освободит свою лапу.
Распустив на лоскуты путцы, птица принялась за должник. А вот с ним было сложнее. Этот был сделан из плотной кожи и клюву птицы никак не хотел поддаваться. Поняв, что усилия её тщетны, она аж защебетала от обиды, переминаясь лапками по прутику и крутясь на одном месте. Наконец она решила реализовать последнюю идею, которая забрела в её птичью голову. Прыгнув в дверцу, она потянулась, прыгнула ниже, благо должник пока позволял, и, спустя несколько мгновений с места в карьер попыталась взлететь. Клетка накренилась, рухнула на землю и птица вынуждена была завернуть обратно. Её надёжно держал должник. Приземлившись на свалившуюся клеть Пустельга принялась клевать прутья, пытаясь дотянуться до злосчастного узла должника, но увы, он был привязан внутри, а сама она была снаружи.

Наблюдая за неравной схваткой птицы и её клетки, Малрик ждал, когда пустельга наконец расправится с последним приспособлением, державшем её  на привязи словно цепного пса. Отчаянно борясь, она явно не хотела сдаваться. Видимо, истосковалась бедолага по небесам. Стало охотнику жалко наблюдать эту картину, и не хотелось ему более зверя мучать, того гляди, и покалечит себя ещё. Теперь, когда в клетке птицы не было, он мог свободно развязать узел, так и поступил.
Она перестала терзать клетку тогда, когда поняла куда именно тянулась рука охотника. Почувствовав себя самой настоящей злобной курицей, Хиль покраснела бы по самые уши, если бы под перьями у неё были нормальные уши и вообще было бы видать, что она краснеет. Выходило, что он не её пытался трогать, а отвязать узел, а она, дура пернатая, ему всё это время мешала. Самостоятельная, блин! Узел ослаб, оставалась только длинная верёвка, которая была подцеплена не к путцам, а к самому кольцу. Тому самому треклятому кольцу, которое не давало ей вернуться в человеческое тело. Птица внимательно смотрела на охотника. Она не собиралась никуда двигаться, пока он не отцепить от неё этот треклятый должник.

Развязав узел, Малрик ожидал услышать, как сокол незамедлительно взмоет ввысь к своей родной стихии. Однако, поднявшись с земли, он наблюдает, как некогда рвавшаяся на свободу пернатая смирно сидела на клетке, уставившись на охотника. Вот тебе на. Охотник сначала был в недоумении, но быстро смекнул, что верёвка всё ещё была на лапе сокола, и тот будучи птицей гордой, не желал поднимать лишний груз. Сняв шкурник с пояса, охотник обрезал верёвку у лапы сокола.
Вот тут-то птица и взмыла. Прям с места, без разгона, разве что немного раскрыла крылья для баланса. Тут же набрав высоту, Пустельга сделала круг над охотником и его лошадью, что-то прокричала и намылилась валить вон - в родной лес, под сень родных дерев. Птичье чутьё безошибочно определило направление родного дома. Ветер, трепавший перья и услужливо поддерживающий её в воздухе, наполняющий лёгкие принёс целую плеяду запахов и ароматов. Развернувшись носом в нужную сторону, Пустельга незамедлительно направилась в сторону дома, мигом забыв и об охотнике и о тех запахах, что он принёс с собой. В конце концов - она его поблагодарила. Просто, скорее всего, он её не понял.

Как же прекрасен был соколиный безмолвный полёт. Было у этой птицы всё, и техника, и грация. Голова только и успевала вертеться за плавными движениями пустельги в небе. Сделав нехилый круг, птица издала коронный соколиный клич, от которого, наверное, у всех местных полёвок по шкуре побежали мурашки. Ай да птица! Но и выпустил охотник её не по доброте душевной. Хотел проверить он, каким образом должен дарованный торговцев свисток работать. Не верилось как-то, что улетающая за горизонт птица просто-напросто прилетит обратно. И если тот не сработает, охотник знал, где искать толстяка, дабы вернуть себе свои деньги за впаренное фуфло. Поднёс старик свисток к губам, и дунул что есть силы.

Ох, если бы она могла материться… Увы, из её клюва вырвался только негодующий писк. Только что она летела! Вот только что! А теперь оказалась на руке Охотника, в которой он держал свисток. Пустельга уставилась на охотника круглым бешеным глазом и попыталась склюнуть в нёго из руки свисток, но не тут то было - клюв прошёл сквозь злополучную вещицу, точно той и не было вовсе в руках. Но она была! Черт побери! Она оставалась в руках охотника! Вот он её держит! Совершенно явственно сжимает пальцами. Пронзительно заверещав и захлопав крыльями, птица попыталась вырвать свистока лапами - тот же результат. Поняв, что это гиблое дело и ощутив, как остывает на лапке кольцо, она переключила свой гнев на него. Эта паршивая железная дрянь не просто лишала её половины её собственного тела - она была её неразрывным поводком. Она была обманута! Обманута и всё так же привязана только теперь не к чёртовой клетке, а к этому в шляпе!
- Кри-и-и-и!!!  - она откровенно ругалась, тщетно пытаясь склюнуть с лапки чёртово кольцо. - Ки-ки-ки-ки-ки-ки-ки!

Отредактировано Малрик Ван Кроули (11-05-2018 20:46:20)

Совместный пост.

Теперь у охотника было всё, что нужно для счастья. Любимое занятие, природные пейзажи, резвая лошадь и пёстрый сокол. Настроение было отличное, и после бурного дня нет ничего лучше плотного ужина. Добротный свёрток с ломтиками вяленого мяса был как никогда кстати. Пожалуй, нет ничего лучше в походе, чем мясное ассорти собственного приготовления.
Ночь была тихой, только и было слышно, как потрескивает костёр и шумят деревья. Сокол, видимо, устал от компании своего хозяина, и решил уединится на ветке куста. Малрик не хотел дёргать птицу своей дрессировкой, всё таки это животное, и оно любит свободу. У пташки и так был бурный день, пусть отдохнёт.
Вблизи куста, на котором расположилась пустельга, происходило некое движение. Птица тоже это заметила, издав предупреждающий звук. Острый глаз мигом заметил рыжий хвост незваного гостя – лиса. Обычно хищники сторонятся огня, но такое бывает, что с голодухи чуть-ли не в хаты лезут. Сложно судить, что именно привлекло её , запах костра, вяленного мяса, или может быть, сокол? Охотник сразу же сорвал с пазухи арбалет – натягивать тетиву на лук не было времени.   
Пустельга насторожилась. Ей не понравилось то, что настойчиво шуршало внизу, хотя она и могла поклясться, что источник звука не один. Очень скоро слуха коснулся и тот звук, что развеял её сомнения. Лиса пришла не одна - она пришла с выводком, то было слышно по нескольким голосам её щенят, что бегали чуть подальше. Пустельга обернулась на охотника и ей не понравилось то, что он достал арбалет. Она раскрыла крылья и пронзительно закричала то ли на лису, то ли на охотника. Но, поняв, что лиса её предупреждение не усвоила, спикировала на арбалет, выкинув вперёд лапы, рискуя собственными перьями.
В последний момент дрогнула рука. Глупая птица решила, что охотник целится в неё, и спикировала с куста прямо на арбалет. Ещё бы мгновение и он выстрелил, и пригвоздил хулиганку к ближайшему дереву. Обидно. Сейчас дело оставалось за малым, дичь сама пришла в лапы охотника, но пустельга имела свой взгляд на ситуацию. Не на шутку разозлившись, Малрик вскочил так, будто сел на капкан, и щёлкнул пальцами птице по клюву, в целях воспитания.
- Белены объелась, курица?! – прикрикнул старик, демонстративно бросив арбалет на землю, который по мнению сокола был отличным местом для посадки. Пока что пернатый спутник создавал одни проблемы. Пуще злится стрелок не стал, так как понимал что это по сути его вина. Птицу стоит тренировать должным образом, дабы избегать подобных эксцессов. Он очень надеялся, что пустельга покажет себя с лучшей стороны рано или поздно, иначе придётся искать в округе человека, которому пригодится чучело.

Лиса отрывисто крикнула и помчалась прочь очертя голову. Ну что ж, одной счастливой семьёй на свете осталось больше. Клацнув клювом мимо пальцев охотника, который вздумал её воспитывать, не видя и половины картины, Пустельга удобно устроилась на арбалете, который теперь валялся на земле и не представлял опасности. Её не смущало то, что она получила по клюву, она была вполне довольна собой. Даже чувствовала какое-то лёгкое удовлетворение - теперь она его разозлила. Он её разозлил, когда дунул в тот паршивый свисток, а она - не дала ему убить мать рыжего семейства. Теперь они были квиты и Хиль, немножко собой гордясь, принялась чистить клюв о боковину арбалета. Всем видом показывая, что её охота была удачной.
Спустя несколько мгновений, Хиль поднялась на крыло и приземлилась на шапку, принявшись её демонстративно клевать. Нет, курицей её уже обозвали, терять было нечего, а вот имидж поддерживать надо. Да и потом, она сейчас вдруг обрела хорошее настроение. Охотник злился очень потешно, в его взгляде не было того, что отталкивало и пугало на самом деле - непрошибаемого холода настоящего убийцы. Он лукавил, корча из себя злобного сурового дядьку, он обманывал. Обманул торговца, по началу обманул и её, но теперь, второй раз отметив странность в его поведении, Хиль решила поковыряться в душе этого человека поглубже. Постучав по шапке охотнику, Хиль приметила красивое перо и задумала его отломать, воткнуть себе в хвост, как делают некоторые птицы, пытаясь понравится противоположному полу.
Охотник пытался, правда пытался держать себя в руках, но видимо птица понимала только язык силы. Ты можешь гадить сколько угодно и как угодно, но трогать шляпу… Для Малрика это было табу. В его шляпе было множество перьев дивных и редких птиц, и любой другой охотник мог понять его статус, лишь посмотрев на его шляпу. А пёрышко пустельга выбрала самое дорогое не по цене, а по факту – перо своего первого фазана. Терпения у Малрика больше не было, и рука собранная в лодочку, со всего размаха летит через шапку, дабы та не стала для пернатой новым гнездом.

Как много она бы сейчас отдала за возможность смеяться. Увы, из её клюва вырывалось только щебетание, причём щебетание какое-то странное, что-то между криком сокола и хохотом чайки. Птицу сбила рука охотника, вот только она не упала, сделав в воздухе кульбит, она аккуратно приземлилась на место, где он только что сидел и уставилась на него глазом-бусинкой, в котором так и светилось озорство. Кажется она просто над ним издевалась. Убедившись, что он на неё смотрит, она оттопырила лапку с кольцом в сторону, точно бы говоря: “Ты меня ненавидишь? Ну и прекрасно! Так отпусти меня, я ведь тебя так достала!” Поиграв с пустельгой в гляделки, Кроули достал свисток и погрозил им.
– Ты у меня на коротком поводке.
Рычагов воздействия на нахалку охотник не находил, и поэтому более не обращал на неё внимания, занявшись делом важнее – ужином. Насадив на тросточку кусочек мяса, он погрел его над пламенем костра. Воздух тут же наполнился пряным ароматом мяса. Съев таким образом пару кусочков, охотник сделал из своего плаща импровизированный лежанок, прилёг и натянул шляпу на глаза. Спать ему правда не хотелось, но так было проще копаться в своих мыслях. Он размышлял, чем заняться завтра, но эмоции мешали думать. Так он и валялся с ветром в голове, просто отдыхая от сегодняшнего дня.

Отредактировано Малрик Ван Кроули (14-05-2018 18:15:50)

Совместный пост
Давненько охотник так не удивлялся. Тот аж взмок, бедный. Протирая холодный пот со лба, он наблюдал, как пустельга зажав в клюве палец, тянет его к своей лапе. На этот раз охотник понял всё без слов и с молниеносной скоростью. Достав шкурник с пояса, он внимательно рассмотрел кольцо. Он увидел небольшой сомкнувшийся зазор, в которое мог пройти кончик ножа. Ловко перехватив рукоять, Малрик втиснул острие в зазор. Больших усилий прилагать не пришлось, упругий по структуре металл разошёлся в стороны, и злосчастное колечко упало ему в ладонь.

Хиль вжала голову в плечики насколько это было возможно и закрыла глаза, когда охотник внезапно схватился за нож. Но, благо, несмотря на то, что мужчина был явно в шоке, он не собирался откручивать ей голову, он разомкнул металл кольца и это богомерзкое изобретение упало ему на руку выпрямившись и став обычной тонкой, круглой в сечении, но при этом гибкой, ниткой металла. Артефакт повёл себя так, как было для него отведено - будучи снятым руками хозяина, он стал обычной верёвкой, просто металлической. И теперь, он ждал нового раба, которого ему нужно будет удерживать и притаскивать к свистку. Пустельга благодарно свистнула и побежала вон от арбалета. Именно побежала, не полетела, а именно побежала, точно бы курица или какая бескрылая птица. У самого куста, где совершенно недавно крутилась лиса, Пустельга обернулась и уставилась на охотника, точно бы ожидала его одобрения.
Малрик поднялся на ноги. Птица просто убежала от него, будто от огня. Он то и дело бросал взор вслед птице, то на нож, то на кольцо, ставшее в руках чем-то напоминавшим металлическую нить с крупным сечением. Поняв, что его деньги просто удрали от него, он сорвался с места вслед за птицей.
- Стой! Куда? – бежал он, придерживая на голове шляпу, дабы та не слетела.

Она припустила от него не потому, что боялась его. Нет… Она видела как он реагирует на все эти магические приблуды и просто не хотела его шокировать. Согласитесь, довести своего спасителя до обморока или приступа истерии -  не самая лучшая благодарность. Она планировала явиться к нему чуть позже, когда обретёт человеческое обличие и вспомнит как это - ходить ногами, а не прыгать.
Агата скрылась за кустом и тут же принялась менять собственную форму. Она уже и забыла насколько это больно. Вылезшие перья оставались за ней дорожкой, а вот ломающиеся, удлиняющиеся, срастающиеся и вновь ломающиеся кости просто выворачивали душу и от этого хотелось лезть на деревья и биться головой о камни. Частично, она это воплощала в жизнь. Найдя на земле какую-то ветку, она сжала её зубами, чтобы не повредить их и тихо выла, ощущая как последние из костей приобретают свою нормальную длину. Как перестают рваться и срастаться мышцы и лишь спустя несколько нестерпимо долгих минут, она, лёжа на холодной земле, в листьях и траве, с облегчением выплюнула ветку. Она дышала тяжело, глубоко, так, как не позволяли дышать птичьи лёгкие. В лесу стало изумительно тихо, темно и прохладно. Агата перевернулась на бок и уставилась в небо. Оно больше не было противно серым с голубым отливом… оно было бездонно черным и на нём мерцали звёзды.
- Чёрт побери... - она закрыла лицо руками и рассмеялась.
Прошло столько времени, она-то дура наивная, думала, что в птичьей шкуре ей хорошо. Что всё прекрасно и что она так запросто проживёт, но сейчас… Сейчас она ни за что на свете не променяла бы птичьи перья на человеческое тело или тело на перья. Ей нравилось быть и тем и другим. Нравилось до поросячьего визга, а сейчас. Сейчас, пожалуй она даже была в какой-то мере счастлива, что снова может быть не только бешено трещащим пучком перьев. Послышался треск, шаги и она быстрым рывком укатилась за ближайшее дерево и собралась за ним в небольшой комочек. Её охотник был нетерпелив. Кажется он не стал ждать пока женщина придёт в себя и вернётся к нему сама. Да и… откуда ему было знать, что тут уже не пустельга, а она.
- Благодарю вас. - Осторожно начала она, поднимаясь за деревом в полный рост. - Вы очень выручили меня, охотник.

Забежав поглубже в лес, Малрик рыскал взглядом по округе. В надежде найти беглянку, он метался из стороны в сторону, заглядывал под каждое дерево. Окончательно потеряв след, он отдышался, думая, что пустельга просто взлетела на первую макушку дерева, где старик не за что её не достанет. Отчаянно посматривая на деревья, он не видел птицы, и расстроившись, что от него убежали кровью и потом заработанные сбережения, медленно поковылял обратно. Неожиданно его окликнул мягкий женский голос. Обернувшись в его сторону, он увидел стройную девушку, стоящую у ствола дерева нагишом. У бедного старика аж ноги подкосились, и тот схватился за сердце. Так бы он и рухнул наземь, если бы не стоящее рядом дерево.

Совместный пост
Она вышла из леса спустя какое-то время. Одно она поняла точно - надо почаще бывать в теле человека, так как навыки притупляются. Ей так и не удалось соткать полноценное платье, какое бы требовалось, чтобы не смущать лишний раз мужчину. Но зато ей удалось сделать что-то вроде очень широкого пояса и… и прикрыть грудь руками, потому что больше ей ничего не удалось. Вышла к костру она не сразу предварительно как следует пошуршав в кустах, дабы не шокировать охотника снова. Кажется он тогда чуть сознания не лишился, а за грудь схватился так откровенно, будто у него и впрямь сердце прихватило. И чего такого страшного в том, что посреди леса ночью тебя окликнул женский голос? Хотя да, пожалуй страшно. Она осторожно обошла полянку, зайдя охотнику за спину, подняла плащ, накинула на плечи и осторожно опустилась рядом. Мало ли что. Вдруг мужик на нервах ей ещё раз по клюву, тьфу ты, по носу даст. Клюв-то попрочнее носа будет, а за нос будет ещё и обидно.
- Простите, что напугала. - Вкрадчиво начала она, хотя и не надеялась, что мужчина пойдёт на контакт. Слишком много для него потрясений за день. - Я потому и убежала, потому что видела как вы реагируете на всё магическое.
- Считайте, мы с вами квиты.
Кажется, он всё таки пришёл в себя. Заметив, что коряга просто валяется к горстке угольков и пепла, он принялся раздувать костёр. Ночью было ещё довольно прохладно. Показались язычки пламени, и костёр снова затрещал, даруя путникам тепло.
- Меня зовут Малрик. Малрик Ван Кроули. А вы кто?  Это торговец вас превратил в птицу?
- Хильда. Можно Хиль. - Женщина протянула руку, чтобы пожать её охотнику. - Нет, не он. Он вообще не знал. Это “подарок” от другого человека. - Она как-то ядовито усмехнулась. - На долгую память, так сказать. Вы мне не дали улететь домой тем несчастным свистком и, признаться, я уж не знала как быть. Очень не хотелось обнаруживать себя. - Она подняла лицо к небу. - Как же замечательно снова оказаться в человечьей шкуре. Если вам когда-нибудь скажут, что лучше быть животным - не верьте. Это не так, хотя и не лишено своего шарма и романтики. - Она усмехнулась, представив себе как бы она себя чувствовала, не умей она летать. Наверняка была бы очень несчастной.
Старик пожал ей руку, даже может быть, немного перебрал с силой по непривычке. Девушка с виду была такой худой, что даже на секунду показалось, что она чем-то болеет.
– Всё получилось как всегда, через задницу, пуще извиняться. - Охотник только сейчас заметил, что бросил на землю своё оружие, отряхнул его от земли и вернул на законное место за плечом. - Учитывая то, что я с ними делаю, быть зверем мне точно не хочется. – Малрик неловко улыбнулся, будто выдавил неуместную шутку. На несколько мгновений воцарилось неловкое молчание. Наверное, обоим стоило много переварить после тяжёлого дня, и просто помолчать, послушать тишину и собраться с мыслями.
- Вы тогда чуть не убили мать. - Вдруг, без предисловий и вступлений пояснила она. - Я может и не золотой души создание, но оставлять щенков без матери… - Она прищурила один глаз и отрицательно покачала головой, после чего вдруг улыбнулась. - А вы так забавно злились. Курицей обозвали. - Она тихонько рассмеялась. - Как забавно смотреть на всех вас, на людей, глазами, как вы думаете, “несмышлёной скотины”. Вы, например, очень добрый, а зачем-то хотите казаться злым. - Она обняла свои колени и поставила на них голову. - Зачем?
- Для меня нет матерей, отцов, детей. Все животные моя добыча. Я охотник, а не философ. – Радости своей собеседницы он явно не разделял. Малрик всегда считал, что каждый должен заниматься своим делом, а охота – дело благородное, суровое и не простое. Как бы смешно это не звучало, он считал, что его поприще, пусть и не он сам, достойно уважения. - Ставите себя выше людей? Не помните как без пяти минут скакали на моей шляпе, Хильда? Кто знает, что с вами было, если бы я не сорвал это кольцо с вашей лапы. – Он достал ту самую проволочку из кармашка, и бросил её в костёр. Он рассмеялся. – Этот хрен малахольный всё таки меня облапошил. Чтобы я ещё раз на базаре чего-нибудь купил.

Отредактировано Малрик Ван Кроули (14-05-2018 18:32:12)

Совместный пост

Весна, время холодное. А птичьи перья, всё таки оказались теплее человеческого тела. Озябнув с непривычки, она невольно притулилась под бок единственному живому и тёплому, что было рядом - охотнику. Ночь стала чуть-чуть теплее. Утро начинается для Малрика рано. Покуда солнце ещё не показалось из-за горизонта, а лишь начинало светлеть, охотник уже был на ногах. Отвязал лошадь, закопал кострище. Почистил шкуркой арбалет, проверил плечи и насколько хорошо смазан механизм. В это время Хильда предпочла продолжить тихо сопеть, закутавшись в плащ.
– Просыпайтесь. Мы уезжаем.
Для неё утро давно начиналось с первыми лучами солнца. Птичье тело накладывает свои особенности и черты на поведение, как ты ни брыкайся. Она не спала. Не спала ровно с того момента, как он ускользнул едва забрезжил рассвет. Не спала, но старательно валялась, делая вид, что спит. Смотреть бесконечно можно на несколько вещей: огонь, воду и то, как кто-то работает. Был такой грешок - она предпочитала не делать то, что могут сделать за неё другие. Вообще не любила лишних телодвижений, если в них не было острой необходимости. Удивительнее было иное - охотник снимался без завтрака, а ведь это первое правило: сытый путешественник - выносливый и довольный жизнью путешественник. Она открыла глаза уставившись в небо, потянулась и села, точно бы и не спала вообще.
- Так с ходу? Без завтрака? Без чаю? - Не то, чтобы ей оно сильно было надо, но. Привычки - страшное дело.
Старик посмотрел на свою спутницу с возмущённым недоумением. Бросив взгляд на уже закопанный в землю костёр, охотник пару минут поразмышлял о чём-то, почёсывая голову. Мужику-то привычно было встать спозаранку и топать по своим делам, иногда и с пустым желудком, коли торопился. То и дело приходилось есть прямо в дороге, лишь бы не сидеть на одном месте. Привязав лошадь обратно, он начал рыться в больших мешках, которые сгрузил с лошади. Извлёк из них флягу с чистой водой и небольшой котелок. Поставив сие приспособления перед девушкой, молча развернулся к лесу и потопал чуть позёвывая.
– Разводи костёр. – Сказал охотник строго. Вот тебе и доброе утро от старика Кроули.
Она мысленно отпраздновала маленькую победу. Охотник скрылся, а она решила схитрить. С момента, как она обнаружила и целенаправленно начала заниматься собственными магическими способностями, она перестала уделять время простым методам обеспечения быта. Нет, печь и баню она запросто могла растопить, приготовить - запросто, убрать, постирать, посадить огород - тоже раз плюнуть и растереть. А вот с обитанием в диких условиях у неё был достаточно скудный опыт. Взяв палку с плоским краем, она разгребла место прежнего костровища до углей, обошла полянку, поискала валежник, сучки, пощипала прошлогоднюю траву, сложила это всё шалашиком и… пыхнула. Нет, не траву, завёрнутую в кленовый листик! Просто запалила внутри этого шалашика огонёк не руками, а магией. После чего перекинулась в птицу и поднялась над лесом, выглядывая общую обстановку.
-Чаю ей подавай. Что я, корчмарь что-ли? – Ворчал про себя старик, собирая ягоды на лесной опушке.
Сделав из своей шляпы импровизированную корзинку, за какие-то полчаса она наполнилась множеством лакомых плодов – дикая малина, немного недоспелая морошка, горсть душистой земляники, ежевика. Эта весна отрадна была на тепло и дожди, и ягод в этом подлеске за дорогой уродилось вдоволь. Малрик всегда знал, что пока рядом лес – он не пропадёт. Много чего полезного отец передал до того, как оставил сына наедине со своим делом жизни, и поэтому  он частенько думал о своём отце. Каким бы чёрствым и грубым он не был, сын всегда ровнялся по нему и любил его таким, какой он есть. За всей этой мёрзлой коркой, со временем поросшей на его сердце, он чувствовал заботу и стремление передать свои бесценные знания. Поэтому, очередной раз вспомнив о нём, он не грустил, а с улыбкой вспоминал эти далёкие дни, будто они были вчера…
Когда дивно пахнущие лесные самоцветы перестали помещаться в шляпу, охотник потопал обратно к лагерю. Чая, конечно, у него не было, а вот сварить ягоды на костре - запросто.
У него может чаю и не было, а Пустельга нашла ромашку и мяту. Мало того, она надёргала ревень, кое что ещё из полусъедобного и возвращалась к костру уже пешком. Найти - пол-дела. В общем, к полянке она вышла укомплектованная по самые уши. Будь у неё с собой какая косточка покрупнее или рыба, она бы прям тут сделала суп, а так должна была получиться травная бурда. Она не была притязательна к еде. По сути-то она вообще могла не заморачиваться - обернулась Пустельгой и вперёд, пока мышь не мелькнёт. Вернулась она раньше охотника, а потому принялась усиленно бродить кругами и искать источники воды.
Вернулся он быстро, а огонь уже горит и котелок готов. Малрик был приятно удивлён. Ожидал он увидеть, как она немощно ковыряется с сухими ветками, а она вон, костёр разожгла, не пойми как. Огниво то она не могла нигде припрятать? Хотя, от этой дамочки что угодно ожидать. Девушка что-то искала, носилась, ботвы какой-то натаскала. А сейчас в кустах рылась в довольно неудобной в глазах охотника позе.
-Кхе-кхе. – Привлёк старик к себе внимание, притворившись, что у него в горле першит.
Хиль не была удивлена, но для порядка изобразила испуг, свалилась в куст и показалась оттуда спустя добрых пол минуты.
-А! С возвращением. - Она выбралась из куста, отряхиваясь от веточек и листьев, сознательно упустив веточку в волосах на макушке. - Как ваши успехи? Я вон ревень нашла да ещё пару трав, можем сделать суп. Какой никакой, а завтрак. - Отрапортовалась Хиль, поправляя его плащ на плечах. Он ей был велик, да и вообще норовил распахнуться.
Высыпал он ягоды в котелок, отряхнул шляпу от листьев и стебельков, и одел обратно. Собрал он руки в замок, на всё это дело посматривая.
– Молодец конечно, но в бездну ботву эту. Будем есть мясо, а то я так  мычать начну и молоко давать.
Снова он направился за помощью к своей сумке, полной всякого добра. Валялся вроде бы где-то ещё один свёрток с мясом вяленым, оставленный на чёрный день. Ага! Вот он! Правда, задубел немного. Ничего, под нож и в огонь – горячее сырым не бывает.
- Ты чего там в кустах рыскала? Потеряла чего? – бросил охотник на неё свой строгий взор. – Ой, да и прикройся, что-ли, срамота какая.
- Слушай, дядя! - Внезапно вспыхнула Хиль. - То, что ты на девку без содрогания смотреть не можешь не моя беда! Змейку что ли придуши! А я тебе не дочь, чтобы меня  строить! Таскаешь тут, думаешь как бы чего из шиша собачьего сообразить, а он! То ему не так, это ему несъедобно, сиськи прикрой! Да на тебе! - Она скинула плащ. - Люди, блин! - Зло бросила она и, обернувшись птицей, взлетела на ветку, показательно отвернувшись от него и яростно щебеча что-то откровенно неприличное. Развелось тут! Она тут ему ага, а он! Неблагодарный! Замычит он, видите ли! Молоко давать будет! Чтобы она ещё что для него пыталась сделать! Поблагодарила блин! Одни разочарования!
Охотник немного не ожидал такого поворота, но волю эмоциям давать не стал. Лишь покачал головой не одобрительно, и сел у огня мясо шкурником рубить. С бабой спорить – себе дороже. А особа, оказывается, с коротким фитильком. Что не так скажи, так сразу пух и перья во все стороны летит. Откуда понабралась только, хамка? Не любил конечно старик, что молодняк себя так ведёт, и слово своё вставил.
- Не гоже так со старшими разговаривать, молоко у тебя ещё на губах не обсохло. Не отец я тебе, верно,  а так бы давно из тебя всю дурь вышиб.
Собрал он всю траву, собранную грубиянкой, и лошади отдал, которая в свою очередь, принялась с удовольствием её пожёвывать.
- Жрать захочешь – спускайся. Я дедушка добрый, до поры до времени.
Вот чёрта лысого ему. Она тут, понимаете ли, через себя перешагнула, решила добром за добро отплатить - позаботиться о нём, завтрак ему приготовить, а он!? Как же она сейчас была зла. Тряхнув туда-сюда хвостом, она очень красноречиво дала понять где она видела его предложение. Да и вообще, её начинала преследовать мысль: а какого недобитого рябчика она тут вообще забыла, раз один ляд ей не рады?
Прикинув так и эдак, она повернула клюв в сторону дома и направилась именно туда. Больше её ничто не связывало с этим неблагодарным. Она была свободна.
Мысли эти покинули её горячую голову достаточно быстро, сменившись охотничьим ажиотажем. В подлеске шуршал бурундук и соколиный глаз не мог его упустить. Тем более, что завтрак был сорван, настроение испорчено, а эта охота была слишком простой.
Спикировав на несчастного грызуна, Хиль мигом припечатала его к земле и свернула ему шею. Отведать свою добычу она не успела - на полянку вышел крупный барсук. Пустельга напряглась, раскрыла крылья, приняла угрожающую позу и злобненько защёлкала клювом.

Совместный пост

Метко выпущенный арбалетный болт попадает прямо в крестец. Мохнатое чудище падает на землю, мгновенная смерть. Теперь, самое сложное – нужно разделать животное. Шкура, копыта, мясо, кости – всё это очень ценные трофеи, которые непозволительно бросать на растерзание падальщикам, но унести всё конечно просто не возможно. Одного только мяса хватит чтобы набить пару больших походных сумок, поэтому Кроули решил брать только самые вкусные по его мнению части –  шею, спину и заднюю ногу. Так же необходимо было снять шкуру, стянуть сухожилия с ног, собрать немного жира. Всё это необходимые в ремесле и хозяйстве вещи. На освежевание животного ушло пара часов. Наступал вечер, и охотник поспешил вернутся обратно в деревню, дабы обработать мясо должным образом.
Малрик решил немного срезать, чтобы дойти до деревни быстрее. Проходя мимо свободной поляны, он услышал волчий вой. Плохой знак, когда ты идёшь нагружеyнный шкурами и мясом. Звук исходил из зарослей и относительно не далеко. Стоило ему пройти пару шагов, как из кустов показались три волка. Они были разных окрасов, один бурый, другой серый, а последний имел интересный кофейный цвет. Они медленно сокращали дистанцию, показывая своим видом, что не рады видеть гостя в своём лесу. Должно быть, их привлёк запах крови. Охотник понял, что путей для отступления у него нет, и делать было нечего, нужно принимать бой. Что уж говорить, один волк представляет большую опасность для человека, не говоря уже о целой стае, так что твердить о том, что Кроули повезло встретить лишь её малую часть, язык не поворачивается. 

В лесу шастал чужак… Чужак, который нёс на себе мясо. Далеко до родной стаи, тем более, что бежать в ночь, самое бы милое дело подкрепиться, тем паче, что добыча милостиво пришла сама. Перекинувшись быстрыми короткими взглядами, волки разделились, обходя охотника по кругу и заходя с трёх сторон. Они учуяли его задолго до того, как он увидел их, а потому были готовы, лежали в засаде. Да, не типично для волков, но и они были не со своими родными стаями, а так, с чужими, но всё же, собратьями по крови. Они поднялись из травы тогда, когда чужак попал в их засаду и уходить ему было некуда. Он действительно пах свежим мясом, кровью и шкурой сохатого. Старший из них подал голос, давая начало дело.
Хиль подняла голову, облокотившись на колено. Стоять раком, конечно не очень, но в данном случае, для работы в огороде, тем более в лесу - самое то. На голове её была повязана косынка, юбка подобрана, где-то до колена, заткнута за пояс, рукава закатаны, на руках перчатки, чтобы не исколоть руки чертополохом и крапивой. Полезно, конечно, но неприятно, особенно, когда потом приходится в воде возиться. Решив, что посыльные просто нашли кого загнать, Хиль, было вернулась к своему занятию, но что-то тревожное в душе осталось. Какой-то необычный был вой, не такой, какой обычно дают волки перед охотой. Злорадный что ли.
Волки медленно приближались, скаля зубы, взъерошив шерсть на загривках и низко опустив головы. Шли они не напрямую, а по кругу, медленно сжимая кольцо и ожидая первой ошибки от охотника.
Охотник медленно пятился назад к дереву, дабы звери не зашли ему в спину. Перебрасывая в руках полэкс, охотник расставлял ноги и плечи, дабы казаться для хищников больше. Кольцо смыкалось, и волки ждали момента, чтобы вцепиться в свою жертву. Пришлось громко крикнуть, и волки на мгновение остановили наступление. Выиграв немного времени, он выставил полэкс остриём перед собой, чтобы стоящий впереди волк не вцепился ему в глотку. Хищники по флангам же чувствовали себя более раскованно, рычали, пытаясь вцепится в ноги. То и дело приходилось отскакивать назад до тех пор, пока охотник не упёрся спиной в дерево. Стоящий впереди волк кинулся вперёд, вцепившись в древку, пытаясь выхватить орудие  из рук жертвы, но  получил жёсткий удар ногой в район промежностей, от чего упал наземь, заскулив.

От первого же крика с ближайших деревьев метнулись в стороны птицы, разлетаясь кто куда. Хиль снова подняла голову, пытаясь сообразить, показалось ей или нет. Пролетавшая мимо сорока что-то яростно трещала о том, что мол всякие тут набегут, орут, дерутся, волкам покушать не дают. Ситуация требовала вмешательства. Выругавшись, Хиль сорвала с себя перчатки и принялась обращаться в птицу. Заняло это около полуминуты и из платья, оставшегося валяться поверх башмачков на выдерганной траве, взлетела Пустельга. Ей не потребовалось много времени, чтобы найти источник шума. Птичьи уши были куда тоньше, да и зрение подсказало где более всего дебоширят.
Молодые волки. Да, они сильны, но опыта у них маловато. Получив в живот, один из них отполз скуля, зато вот тот, что был слева от охотника отреагировал мгновенно. Кинувшись на отвлекшегося охотника, он вцепился зубами в древко оружия и изо всех сил постарался избавить охотника от его защиты. Второй молодой волк, воспользовался этим обстоятельством и планировал зайти со спины, как только охотник её откроет, будучи занятым тем, чтобы отобрать острую дрянь у его собрата.
Мощные челюсти вгрызались в орудие. Охотник с трудом держал орудие в руках, ясно было одно, отвлекающего нужно было скорее обезвредить. Перекрутив древку в руках на 360 градусов по часовой стрелке, волк отпустил орудие, дабы ему не свернули шею, и получил крепкий удар кулаком по носу. Заходящий с фланга пёс нарвался на удар молотом по хребту, от чего был прибит к земле.

Два из трёх… Жаль, что про третьего волка, который уже оправился от удара по животу, охотник забыл. Эта особь точно бы ждала, пока охотник откроется. Да, собрат получил по хребту, на какой-то момент, кажется, даже послышался хруст костей, но, не исключено, что то были ветки. Один бросок и волк вцепился зубами в предплечье охотника и рывком развернул его к себе, немилосердно трепля руку. Тут же, с диким писком, на голову волка упала Пустельга. Вцепившись в уши зверя, она несколько раз больно тюкнула его по макушке, истошно вереща. Шокированный зверь, тут же выпустил руку охотника, отвернулся и попытался сбить птицу лапами, но та, наградив его ещё несколькими ударами по макушке, сама покинула голову зверя. От, что получил в нос уже готовился к новой атаке, но, заметив Пустельгу, прижал уши и отступил на несколько шагов. Тот, что получил молотом, так и остался лежать, кажется волк действительно пострадал. Упав на землю, Пустельга трансформировалась в Хиль. Она стояла молча, но как она смотрела на обоих волков. В её жёлто-зелёных глазах читалась такая ярость, такая первобытная, дикая злоба, что волки подчинились её воле. Она была сильнее их, она была главнее.
Волки ушли. Двое из трёх. Хиль, резко обернулась лицом к охотнику. В глазах всё ещё плясали искры злобы и гнева, во всем ещё лице, в движениях, в том, как она наморщила нос, явно подражая оскалу волков и в том, как трепетали её губы. Она явно сдерживала себя изо всех сил, сдерживалась, чтобы не вылепить этому гаду всё, что она думает о нём и о том, что делать ему тут нечего. Волк тихо заскулил, поднимаясь на три из четырёх лап и осторожно пытаясь уйти вон. Хиль бросила взгляд на охотника, на волка и направилась именно к волку. Плевать, что она тут в чём мать родила, плевать, что ей сейчас хотелось просто довершить дело волков.
- За мной. - Тихо приказала она, поднимая волка на руки.
Да да, эта щуплая, худющая девка подняла взрослого волка. Ни без усилий, конечно, но подняла. Она шла по лесу уверенно, точно зная направление, точно бы жила тут всю жизнь. А спустя какое-то время она перешагнула какой-то барьер и исчезла за ним. Вскоре показалась её рука, протянутая охотнику.
Вот чего охотник не ждал, так это появление пустельги. Даже к укусу он был готов, зная, что его не избежать. Малрик почувствовал жуткую боль в предплечье. Зажимая место укуса рукой, он чувствовал, как по телу бежит его кровь. Плохая, рваная рана…
Не сказав ни слова, он отправился за своей спасительницей. Передвигался он с трудом, было жутко больно, а голова кружилась. Глаза от боли застилала красная пелена. Он даже заметить не успел, куда Хиль подевалась, но позже увидел её худенькую ручку. Он взялся за неё крепко, и она потянула его к себе.

Совместный пост
После подобных слов аппетит отбивает напрочь.
- Посыльный? Ты о волке? – Спросил он, задрав бровь. Сути произнесённых слов знахарки он немного не улавливал. Со временем всё вставало на свои места, суеверные жители не ходили в лес из-за Хильды и её зверушек.
- Теперь-то будь, что будет. Если бы не ты, я от раны раньше бы помер, чем стая меня нашла. – охотник поднялся с лавки, придерживая повязку на больной руке. Он доволок сумку с мясом до лавки, и сгрузил её на стол. – Бери, пригодится. У меня больше и нету ничего…
Она ухмыльнулась, причем иронично так, на грани с сарказмом. Мужик, блин. Охотник, чтоб его. Хотя. О чём это она. Это всего лишь простой смертный, который магии как огня боится. Развернувшись на его обращение, она посмотрела на сумку, на мясо, которое ей никуда не упало, а потом на охотника. Отрицательно покачала головой и прикусила себе язык, чтобы не оттаскать этого дурака всеми словами, которым научилась в кабаках да у отморозков. Отвернулась и молча полезла в печь. У неё был суп. Тот самый, который он отказался есть - ревеневый. Налив ему миску супа, она поставила её перед ним и положила ложку.
- Доставай давай своё вяленое мясо и ешь. - Буркнула она, опускаясь на лавку рядом и проводя по лицу рукой. - Тебе надо восстановить силы. Потерял кровь, а это дерьмово само по себе.
Хозяйка дело говорит, да вот только мясо у него кончилось. Суп был несколько пресным, с явным травяным привкусом, однако, после тяжёлого дня и такое блюдо в радость. Отказываться было неприлично, и он принялся есть.
- Не хорошо получается. Ты мне помочь я хотела, а я кобенился. Спасибо. – опустошив миску, он положил на стол ложку, вытирая рот рукой.
– Теперь должен тебе буду, здорово ты этих шавок распугала. Тебе может помочь чем по хозяйству? А то я смотрю дом у тебя совсем снаружи обветшал, да огород порос.
- Себе помоги. - буркнула она, подпирая скулу большим пальцем, а висок указательным и средним пальцами. - Если мне не удастся усмирить волков, тебе придётся уйти из этих лесов хотя бы на год. Разумеется, если жить не надоело. - Пожав плечами, она опустила руку на стол и задумалась о том, что сообразить к чаю. - Ты мне и так помог. Одному лешему известно, сколько бы я проваландалась с тем чёртовым кольцом на ноге и как бы его снимала. Жизнь за жизнь, мы в расчёте. - Хиль поднялась и направилась к печи, сняв несколько пучков трав и планируя ставить воду к чаю. - А вот что никак понять не могу, так это - на кой ляд ты попёрся в лес? Тебя что, не предупреждали местные, что тут ведьма живёт и лишнего брать из леса не позволяет?
- В лес говорили не ходить, да вот только о ведьме не сказали. Стало быть, мне её бояться уже незачем. Мало ли что говорят, из суеверий лапти не сплетёшь. А мне работать нужно, грош добывать.
Наконец за день он мог отдохнуть. Расслабился, и откинулся к стене. Руке уже было немного лучше, поэтому охотник принялся её немного разрабатывать. Без боли она двигаться не могла, и он было побаивался, что стрелять из лука долго не сможет.
- Может расскажешь, как ты на базаре оказалась? У меня просто в голове не укладывается, что тебя обхитрил кто-то.
Она лишь пожала плечами - её дело предупредить. Вечно ходить за ним как хвост за собакой она не будет, не маленький уже. А если не совсем отбитый на голову - найдёт себе другое охотничье угодье, раз в этом наследил. Вопрос же о том, как она оказалась на рынке был ей неприятен и она, по простоте душевной не стала этого скрывать.
- Всё горе нам от вас, мужиков, Малрик. - ухмыльнувшись сказала она. - То пожрать вам сготовь, то детей вам роди, то дома убери, одёжку пошей, да смотри, чтоб дети не перемёрли, чтоб сами в петлю бошкой не лезли да не спились от скудоумия собственного, и всё одно виновата будешь. Сколько с вами не нянькайся, один ляд вам мало. Да ладно бы, что просто неблагодарные, так хоть не врали бы в глаза. А то в глаза одно, а на самом деле всё иначе. Чёрт вас пойми когда вы лжёте, а когда правду говорите. - буркнула она, недовольно пожимая плечами, точно бы отгоняя неприятное воспоминание. - Жена у него была. Да и чёрт бы с ней с женой, так ещё и полный дом детей. - ответила она коротко, явно не особенно желая снова вдаваться в подробности своей личной жизни. - Рассказала я ему, дура, кто я, а он возьми и устрой мне такую подлянку. Говорит: на, обручальное! Только дай, - говорит, - Гляну как ты хоть выглядишь, а то ведь подстрелю ненароком. - она не сдержала нескольких смешков. - Поверила, дура. А этот ублюдок мало того, что от меня дрянью этой одарил, так потом ещё и домой принёс, чтоб на жену его полюбовалась. К перчаточке приучить хотел, угу. - она нахмурилась и её лицо действительно стало похоже на лицо старухи-ведьмы. В глазах блеснул огонёк злобы и мести. - Вот тогда-то я душу отвела… Долго он потом морду лечил. Да так и не вылечил, до конца жизни будет одним глазом на мир смотреть. Отдал меня ловчему, тот до весны продержал. Тоже своё получил, хотя тут, каюсь, ни за что ни про что мужик получил. Просто зла была. - она приманила горшок из печи, не касаясь его, наполнила чашки чаем и поставила одну перед охотником.
Горшок вернулся в печь. А она больше ничего не говорила. И так сказала слишком много. Села молча на скамью и, поджав под себя ноги, сложила их крест на крест, держа обеими руками чашку. Судя по её мордашке, обиду она так и не забыла, разве что отомстила, немного облегчила душу, а так. Видать было, что одной ей проще. Со зверями легче было договориться, чем с людьми.
Услышав всё вышеперечисленное, Малрик тяжело вздохнул и согласился. Только сейчас он понял, что впервые за долгое время ночует в уютном, тёплом доме. Иногда он задавал себе вопрос о том, что было, если бы он выбрал подобную, оседлую жизнь  с семьёй, завёл бы себе собаку, или в крайнем случае, жену. Но сейчас он мигом выкинул эти дурные на его взгляд мысли вон. Взяв в руки чашку ароматного чая, охотник отхлебнул пару глотков, и убрал её в сторону.
- Да, от любимых как раз подлости не ждут, а стоило бы. - охотник встал из-за стола, порылся в своём жилете и отдал Хиль свисток. – Возьми. Мне он без надобности, а тебе авось сгодится… Да и спасибо ещё раз, что не бросила волкам на растерзание. А то, что я тебе у костра наговорил, всерьёз не воспринимай. Старый я дурак, совсем вести себя не умею.
- Вот уж точно старый дурак… - буркнула она. - Забери от меня эту треклятую дудку! Ты б мне ещё и колечко то предложил! Говорила тебе - забери и продай. Я к этой дряни не хочу больше прикасаться. - Она наморщила носик и демонстративно, ложкой отодвинула от себя свисток. - Хотя без той второй цацки этот свисток и гроша ломаного не стоит. - Она сосредоточилась, явно что-то себе представляя и очень скоро, на стол, рядом со свистком упала почерневшая металлическая нитка. - Забери это с глаз моих. Продай каким-нибудь психам. - она поднялась со скамьи, потому что действительно не хотела находиться рядом с этой проклятой штуковиной.
Она подошла к печи, подняла потолочный блок из досок и достала оттуда достаточно плотное шерстяное одеяло, бросила его на печь, следом подушку и какую-то, свёрнутую рулоном шкуру, кажется медвежью. Особенно заморачиваться расстиланием не стала. Оставила лежать так, спустилась и кивнула ему на печь.
- Спать там, если надумаешь. - Она взяла чашку и отсела подальше от треклятого артефакта, с которым было связано так много неприятного.
Не удивительно, что баба нос воротит, настрадалась уже. Вроде, говоришь с ней как обычно - не то, по доброму тоже. Решил с тех пор Кроули, что молчать будет, и говорить тогда, когда спросят. Проворчав что-то себе под нос, он убрал магические приблуды с глаз долой, допил чай и полез на печь, отдыхать до завтра. Спать, правда что-то совсем не хотелось, но спорить опять же с хозяйкой не стал, спать значит спать.

Совместный пост
Стоило распахнуть дверь, как в лицо ударили приятные ароматы домашнего очага и готовой пищи. Кроули был приятно удивлён, и вообще он был рад, что хоть где-то его встречают такого, какой он есть на самом деле. Пряные запахи пищи сразу улучшили настроение мужчины, и уже с порога он встречал хозяйку с улыбкой.
- Ну вы просто хозяюшка, Хильда, аж глаз радуется, не говоря уже об аромате! Порошок ваш пригодился, хорошая штука. 
- Мало знаете, громко судите. - ухмыльнулась Пустельга, ставя на стол перед ним миску, но не дав ложки. - Сначала давайте руку, поесть успеете. Никто не отберёт.
Она уложилась с обработкой руки едва-ли больше чем в минуту. Чёрт знает, удалось ли ей поспать этой ночью, но она не выглядела уставшей или невыспавшейся. Хотя, в отличии от её вчерашней, сейчас она была чрезвычайно строга в своих движениях. Они были выверены, точны, ни единого лишнего жеста, никакой суетливости, что была вчера. Пожалуй, она была похожа на змею в собственном гнезде, бдящей за яйцами. Она была дома и это чувствовалось. Тут её никто не напугал бы, никто не причинил бы ей дискомфорт. Закончив с повязкой, она вручила охотнику ложку.
- Хлеба нет, вина нет, так что извиняйте. - Сама она ела чертовски мало, по-птичьи мало.

После перевязки боль как рукой сняло. Руку больше не тянуло, а настроение сменилось на хорошее. Услышав реплику Хильды, охотник почесал репу и задумчиво посидел несколько минут. Внезапно, он направился одеваться. Надел шляпу и плащ, собрал свои трофеи в сумке и отправился к выходу, ничего не сказав хозяйке. Он спешил. Быстрыми длинными шагами он отправился в сторону деревни, через лес. Порыскав, он нашёл небольшую тропинку, ведущую к окраинам деревни. Он приметил её, так как она была достаточно широкой для проезда на лошади.
Хиль молча проводила его удивлённым взглядом, но останавливать не стала, ведь он так стремительно уходил. Не стала окликать, не стала пытаться попрощаться. Просто, когда он ушёл, она мысленно выругалась на неблагодарных мужиков, плюнула на всё и ушла заниматься своими делами: домом, огородом, надо было все таки высадить хоть что-то, если она не планировала зимой сдохнуть с голоду.

Добравшись до деревни за пару часов, он потратил много времени на поиск полезных в хозяйстве продуктов, специй, свежего хлеб и молока. Между тем, он пустил в таверне слух, что лес – опасное место, в которое стоит ходить лишь в крайнем случае, тем самым подтверждая местные суеверные предостережения. Тем же временем приобрёл бочонок сливового вина, забрал лошадь из конюшни, и поторопился вернуться обратно.
Путь на лошади занял чуть меньше времени, и он вернулся где-то к позднему вечеру. В доме ещё горел свет, и постучавшись в дверь, он отворил её, но Хиль дома не было. В доме грела печь, тлели лучины, но хозяйка явно отлучилась куда-то. И судя по всему не надолго. В огороде её не было, хотя он стал не в пример ухоженнее. В сарае исчезло старое сено, всё было убрано и стоял садовый инвентарь, но Хиль не было и там.
У охотника оставался единственный вариант – река. Расставив гостинцы на столе, дабы хозяйка сама распорядилась и присвоила вещам свои места, он отправился к берегу по вечернему лесу. Высоко в небе светила луна, прячущаяся за серыми пушистыми облаками. Бриз с речных вод доносил до леса свежий, прохладный воздух. Оказавшись на песчаном берегу, не далеко от места где он утром стирал рубаху.

Её действительно не было дома. Она за день работ спустила с себя не один пот и даже не два. В итоге, вечером, когда основная масса дел была завершена, она решила позволить себе сходит на реку, постираться да и просто искупаться. Взяла с собой часть смесей, которые сама делала для стирки и купания, лохань, мочалку и всё - только её и видели. Ночью заходить в реку сущее удовольствие, да, немного прохладно, но на то она и училась владеть своим телом, чтобы не замерзать и не изнывать от жары. А вообще, она безумно любила реку, отрастить жабры и просто поплавать как рыба - милое дело. Но увы, не сегодня. Сегодня вода была какая-то мутноватая, рыба пуганая, а настроение, подпорченное ещё с самого утра, хоть и выправилось, но как-то не особенно охотно. Вынырнув у высокой части берега, где лежал валун, она сняла с него небольшой туесок, вынула из него немного содержимого на основе мыльного корня, масла репейника, чертополоха и нескольких чисто ароматических составляющих, промыла голову, с волос намылила мочалку и помылась сама. Прополоскав мочалку, она отправила её в бадью с чистыми, но мокрыми платьями и нырнула. Проплыв по дну до того берега реки она села передохнуть и лишь когда вернулась обратно, с удивлением обнаружила неожиданного гостя на берегу. Он стоял и явно высматривал её. Как же ей захотелось выразиться, да покрепче. Но, вместо этого, Хиль поднялась из воды неподалёку от берега, где ей вода едва доходила до середины голени и молча уставилась на наглеца.
- Девушка, а вы хозяйку из той избушки не видели? Красивая такая, прямо как вы. – С улыбкой вещал Малрик, не скрывая свой наигранный сарказм.
– Ну, коли увидите, скажите ей, что жду её дома. - охотник понимал, что ситуация несколько деликатная, и поспешил вернуться обратно, дабы не играть на нервах у Хиль, и не испытывать её взрывной характер.

Знаете ли вы, что такое противоречивые чувства? Сомневаюсь. Так вот: Это как раз те чувства, когда ты разрываешься между желанием оторвать человеку голову и желанием обнять, потому что рада видеть. Именно эти эмоции сейчас кипели в Хиль. Она сейчас всеми фибрами души хотела бы оттаскать этого засранца матами, но чёрт побери! Как можно злиться на того, кто так себя ведёт? И вообще, кажется этот старик нашёл её слабость, а это печально. Того и гляди, начнёт ей вертеть как хочет, а ей это никуда не упёрлось. Сдёрнув с ближайшего куста чистое простенькое платье и подхватив лохань с мокрыми платьями, Хиль направилась к дому. Желание оторвать этому наглецу голову крепчало. Мало того, что свалил ни слова не сказав, так теперь и заявился не ждан ни зван! Она ему тут что, таверна что ли? Постоялый двор? Где было написано, что можно с ней так обращаться? Ух она ему устроит. Развесив в сарае платья, Хиль шагнула в дом с твёрдым намерением повернуть охотнику голову до щелчка.
Охотник ожидал Хильду за столом, разливая вино в чашки. Как только она отворила дверь, он с улыбкой привстал из-за стола, всё с тем же наигранным сарказом разыгрывая удивление.
- Ох, Хильда! Какой сюрприз. Прошу, проходите к столу. – на нём лежали свежий хлеб, пахнувший зарумянившейся корочкой в печи, откупоренный бочонок сливового вина, пара кувшинов с молоком, и целая уйма разных специй и увесистый мешочек с солью. - Позвольте подарить вам эти скромные гостинцы, в знак благодарности за мою спасённую жизнь.
Она с подозрением уставилась на охотника, всё ещё сжимая в руках лохань. В глазах её разгорались искорки опасного безумия. Ещё чуть-чуть и ведьма просто рванёт от всего этого нарочито медоточивого слова. У неё очень медленно, приподнялась одна бровь изогнувшись в надменно-презрительном изгибе.
- Какого чёрта ты являешься сюда как к себе домой, шайтан? - тихо прошипела она, почти не разжимая зубов. - Я тебе что, курица деревенская? - Ей богу, вот если бы она была птицей, она бы сейчас была взъерошенная и очень злая. Но она была в теле человека. - Ты меня что, этой всей дрянью купить собрался? - Лохань в её руках жалобно заскрипела. Железные обручи не выдерживали такого давления.
Кроули снова почувствовал напряжение, витавшее в воздухе. Тяжело вздохнув, он встал из-за стола и подошёл к хозяйке, не смотря на то, как грозно она сжимала лохань в своих тоненьких ручках.
- Я тебе скажу, а ты решишь, как быть. В моих действиях укора нет, и злишься ты почём зря. Или ты принимаешь мой скромный дар, я остаюсь, и на рассвете мы уезжаем вместе. Скажи слово, и духа моего тут более не будет, ни в доме твоём, ни в деревне, ни во всей округе.