Что может быть прекрасней звуков природы? Прекрасней тихой музыки, состоящей только лишь из шелеста ветра, криков редких птиц и хруста свежего снега? Что может быть лучше той умиротворённой тишины одиночества, когда ты смотришь на мир вокруг с высоты великой скалы, встречаешь приносимые тебе ветром снежки, и рядом больше нет ни души?
Да целая куча всякого-разного может быть лучше, на самом деле. Так, например, Аржентиманкоргаши любили пошуметь на природе специально. Должно быть, собственный голос ветра они воспринимали только лишь свистом в ушах, рассекая воздух в полёте, а вот тихий шёпот и едва слышное напевание его среди скал – скучно же! Вот и придумало семейство драконов, в своей драконьей же изобретательности, заставлять ветер играть на трубочках да палочках из дерева, стекла и кости. Годами слушая музыку ветра на площадке близ своего логова, семейство серебряных ящеров уже, наверное, могло бы угадывать, какую мелодию можно услышать в дождливый или ясный день, в щипучий мороз или в снегопад, в июне или в августе – во всяком случае, старший сын рода, Волантар, действительно мог подолгу сидеть в своём человечьем обличие под одной из этих больших резных колонн, увешанных звенящими и бренчащими бирюльками. Чуть меланхоличные переливы музыки ветра настраивали его на нужный лад, когда он с умным и почти отрешённым видом погружался в очередной из своих любимых текстов.
Так было и в этот раз. Спустя некоторое количество времени, как на музыкальную площадку их рода приземлилась Рашигисса, в сером небе закружилась, быстро спускаясь, ещё одна крылатая тень. Беззвучно очертив несколько витков спирали, тень стремительно упала куда-то ниже уровня музыкального музея Аржентиманкоргашей, и спустя минуту на площадку вполз – а иначе это назвать было трудно (ну разве что “вполз с дотоинством” или “царственно проскользил”) – родной братец драконихи, Волантар.
– Новые игрушки? – Характеризовали ли голоса драконов их внутреннее “я” или нет, но шелестящее шипение Волантара с каждым десятилетием подходило ему всё больше и больше. Молодой дракон, медленно передвигая лапами, продвигался к центру площадки, но в какой-то момент, когда до первой колонны оставалось уже совсем немного, в один миг его сменил человек. И трудно сказать, что было большим контрастом: огромный ящер среди пусть и больших, но всё же странно выглядящих рядом с ним колонн, или же невысокий мужчина, способный на фоне окружающего вида и вовсе потеряться.
– А какая мелодия будет у этой? Звон серебряных монет? Хруст костей? Плач одинокой драконьей самочки? – Волантар явно не был тем, к кому применимо понятие нежной тяги к своим ближайшим родственникам. Он не очень-то тосковал без ежедневного общения с сестрицей или со своими родителями. И если бы он был здесь первым, а уже Рашигисса прилетела бы позже, то Волантар бы и бровью не повёл в её сторону. Но сейчас элементарные правила приличия требовали проявить своё любопытство (да и, по секрету, дракону и вправду было немножечко любопытно).
И потому, ухватив безымянную книженцию, принесённую с собой, подмышкой, Вольт провёл пальцем по тёмному, чуть шершавому стеклу нового инструмента, и удивлённо воскликнул:
– Тёплая!.. Из чего она, где ты её взяла?