Совместно с Рутой
Солнце, скользя по небу, оказалось с другой стороны корабля, брошенные им лучи, проникнув в каюту через иллюминатор, попали на лицо Моники, от ощущения тепла и яркого света девушка проснулась и, оглядевшись, заметила, что уже вторая половина дня.
Поняв с пола книгу, погладила по корешку и заботливо поставила на полку. Взглянув в зеркало, критически оглядев себя, заметила, что волосы в непотребном виде: прическа растрепалась, а волосы спутались. Ну вот, опять они спутались, вздохнула девушка. Полезла доставать гребень из прикроватной тумбочки. Моника всегда прятала в верхний ящик гребень и бантик, а потому и в этот раз полезла верхний ящик, но оказалось, что гребня там нет. Посидев немного на кровати, растерянности пытаясь вспомнить, куда он мог деться, перебирая последние события, девушка вспомнила, что в этот раз она оставила его соседней комнатке больше напомнившее кладовку. Заглянув туда, она заметила оставленный гребень. Спутанные длинные волосы расчёсывались с таким трудом, будто за ними год не следили, они задерживали расческу, путались, выдирались и доставляли другие неприятные моменты причесывания, а ведь всего-то несколько часов проспала. Несколько волосинок осталось на гребне. Моника собрала волосы в хвост, придерживая пальцем основание «хвоста» принялась накручивать виток за витком. Когда волосы оказались собраны в некоторое подобие ракушки, достала из туалетной тумбы заколку и закрепила хвост, после чего надела берет. Ну вот, Мони, теперь ты готова явиться людям. — Подумала она. Отворив дверь, она осторожно выглянула на палубу, на ней никого не оказалось, тогда она, не спеша пересекла корму и оказалась на носу, ухватившись за ванты, стала вглядываться в бескрайнее море.
Стоя на носу корабля, к шуму моря стали примешиваться и другие звуки, повернув голову в сторону, откуда они доносились, Моника заметила чаек, она любила наблюдать за этими белоснежными созданиями, как они ныряли вводу и выныривали с рыбой. Наблюдения прервал небольшой крен, хорошо, что Моника держалась за ванты, иначе бы свалилась за борт. Но тут случилось второе событие, которое предвидеть было уже сложнее, и произошло очень быстро, а потому испугаться она не успела, лиши наклонив голову после глухого стука возле своих ног заметила мужчину с бледной кожей, среднего роста и крепкого телосложения, со светлыми волосами ниже плеч. С голубыми глубоко посаженными глазами и прямым носом. В простой чистой одежде, которая могла свидетельствовать о принадлежности к жрецам. Он тут же принялся извиняться:
К ногам девушки подкатился свинцовый карандаш, а следом за ним — светловолосый жрец. Не покатился, конечно, но был к этому близок — увы, уверенно ходить по качающейся палубе Рейнс так и не научился. Попытался поднять карандаш и едва не завалился на госпожу Гроссо, потому как корабль чуть накренился — абсолютно незаметно и естественно для бывалых моряков, но совершенно сокрушительно для хрупкого равновесия, которое только-только обрел Рейнс.
— Прошу простить мою неуклюжесть, миледи, — он попытался выдавить из себя вежливую и дружелюбную улыбку, но та все равно получилась вымученной и странным образом гармонирующей с зеленоватым цветом лица. — Пытался записать свои наблюдения, но, похоже, пока мы не доберемся до суши, с этим придется повременить.
К его величайшему сожалению, пополнить путевой дневник любопытными фактами из жизни морских гадов ему так и не удалось. Коварная морская болезнь отпускала его нечасто, а если и отпускала, то писать при качке Вальд оказался совершенно неспособен.
Моника хотела бы от души звонко рассмеяться, но это было бы не тактично.
— Мне никогда не шел зелёный оттенок лица. Мне кажется вам тоже не очень подходит или я ошибаюсь? - Достав сосуд, девушка протянула его жрецу, — вот, выпейте и у вас будет все в порядке. А вы совсем зелееееный — и улыбнулась. — Кстати, нас не представили, я Моника Гроссо.
Рейнс с благодарностью принял лекарство, которое начало действовать довольно быстро. Внезапное избавление от мучавших его симптомов было столь восхитительным, что госпожа Гроссо, которую до того дня он видел лишь издали, стала казаться ему чудесной феей из сказки доброй волшебницей, мановением руки, избавившей его от недуга.
— Рейнс Вальд, — представился благодарный жрец, и даже попытался изобразить учтивый поклон. Не слишком удачно, но он старался.
Теперь, когда маетная тошнота отступила, можно было сполна насладиться спокойным в данный момент ходом корабля и красотами океана. Рейнс подставил лицо соленому ветру.
— Поскорее бы прибыть на место, — на лице жреца появилась мечтательная улыбка. Хоть он и ехал в качестве миссионера, но в глубине души лелеял мечту совершить какое-нибудь невероятное открытие. Наверняка на этом новом материке водятся неизученные виды животных и растений! — Я каждый день думаю о том, что может нас там ожидать, но ум человека бессилен предугадать, что уготовано ему Имиром. Вы согласны с этим?
— Разве это не прекрасно? Знаете, двадцать четыре года в Гресе безвылазно, где уже знаю практически каждую улочку, дорожку, куда какая ведет. Весь мир мне казался тесным и предопределенным. Сейчас мне выпала судьба не просто путешественника, а возможность ощутить радость первооткрывателя. Где под каждым кусточком может быть новый неизвестный жучок или необычно красоты цветок, и, возможно, удастся подружиться с другими видами живых разумных существ или приручить какую-то зверушку.
Рейнс с радостным удивлением смотрел на девушку, словно бы озвучившую его собственные мысли. Не так часто ему приходилось встречать людей, разделяющих его увлечение живыми тварями, творениями Имира, кроме немногочисленных ученых, посвятивших этому свою жизнь. К сожалению, слишком немногочисленных — даже на этом корабле таких было не так много, как Вальд рассчитывал.
— Миледи, — сказал он с чувством, — вы не представляете, как я вас понимаю.
Моника Гроссо
Довереное лицо графини
http://sg.uploads.ru/t/VU6Et.jpg
Отредактировано Миранделла Лионель (28-03-2018 10:14:32)
Шрифт:
#main-reply, .punbb .post-content { font-size: ${value}px; }