Милена
— Милена Кушнер из Аримана…
Уже шла третья ночь после получения письма, когда я сидел за богатым, обитым багровым бархатом кресло подле горящего камина, чтобы смотреть на неустанный танец языков пламени и размышлять. Всё это время я почти не двигался и был подобен статуе, лишь изредка выходя из завороженного состояния, чтобы подкинуть в камин немного поленьев. Я любил это дело и в былые времена многие ночи проводил только подле камина, который был единственным источником света в тёмной комнате. Любой человек был вправе назвать такое времяпровождение пустым, но я не был человеком. То, что для смертного странно - естественно для меня.

— Милена. — я повторял это имя снова и снова, робко, осторожно, словно оно могло меня укусить. Я никогда не сомневался в силе имён, но беспокоило меня вовсе не имя.

Милена была не просто случайно женщиной, которая по велению совести решила известить делового партнёра Альвина Кратта о смерти последнего, она была «женщиной-загадкой», той, кто хранила в себе больше тайн, чем можно было подумать, и я чувствовал это. Меня тревожила сия леди не просто потому, что моя вампирская паранойя в купе с интуицией решили сыграть на моём разуме в горячую шахматную партию. Мне, волею судьбы, были известны некоторые детали жизни Альвина Кратта. Не только интересное письмо стало причиной моей осведомлённости о гибели делового партнёра, но и сеть моих информаторов в Аримане. Я знал, что Альвин не настолько глуп, чтобы стать жертвой магических экспериментов, ведь в каком-то смысле я во многом помогал ему, поскольку был одним из обладателей «Эреш Ниорской книги крови» и порой без каких-либо корыстных целей делился с ним личным опытом.

— Глупец. — с усмешкой проронил я. Альвин явно переоценил себя, поскольку успешная жизнь очень слепила его. Это не могло не вызывать у меня улыбку. Я находил забавным и интересным наблюдать за людьми, интересным наблюдать за Альвином. Но теперь я лишился такого удовольствия.

— Райс! — громко произнёс я и меньше чем через десять ударов человеческого сердца в комнату вошёл невысокий молодой человек с коротко стриженными тёмно-русыми волосами. Райс был одним из немногих моих слуг, который знал мою тайну, но будучи проверенный и подвергнутый гипнозу, он верно служил мне.
— Да, господин? — уверенно произнёс он, слегка поклонившись. Его лицо выражало абсолютное спокойствие. Он чем-то был подобен своему господину: такой же холодный, с пристальным взглядом серых глаз. Мои слуги, посвящённые в мою тайну, совершенно не беспокоились. Они знали, что в полной безопасности несмотря ни на что. Я всегда следовал своим принципам. По крайней мере сейчас…
— Принеси мне перо, чернила и бумагу. — я наконец-то решился на активные действия. Если мои предположения были верны, то синьора Кушнер могла оказаться тем ещё ящиком Пандоры. До сих пор я не знал, чего именно хочу добиться.
— Сию минуту. — ответил Райс и удалился, исполняя данные ему указания.

Прежде, чем я прикоснулся пером к листу бумаги, я на мгновение задумался над тем, что напишу. Дело было очень деликатным и одними лишь красивыми словами я ничего не добьюсь. Мне было необходимо первостепенно заинтересовать синьору Кушнер, да так, чтобы моё письмо не стало последним, что прочитает синьора перед тем, как окончательно оборвать со мной все связи.

— «Достопочтенная синьора Кушнер…» — я оставил попытки пародировать почерк обычного человека. Столько лет жизни и столько лет письма. Я, по крайней мере, надеялся, что меня сочтут всего лишь за весьма образованного человека, который просто чрезмерно увлекается каллиграфией. И в этом была значительная доля правды.  — «Я, Франческо де ла Моро, деловой партнёр и друг почившего синьора Кратта, принял Ваше письмо и очень опечален тем, что столь хороший человек так рано встретил свою судьбу». — я отложил перо в сторону. Нет, письмо было не окончено. Я всего лишь ужасно не любил спешить, ведь в моей власти было само время.

— «Возможно, что эта утрата невыносима для его близких и друзей». — мои губы искривились в лёгкой ухмылке. — «Таким образом я считаю своим долгом оказать Вам любую посильную мне помощь». — стоит ли говорить, что я догадывался о причине гибели Кратта? Магия крови была подвластна и моим силам, и мне было известно, что стать жертвой магической эксперимента данной школы очень сложно, пускай и возможно. Кратт был весьма осторожным и серьёзным человеком, который не стал бы рисковать своей шкурой без значительной доли успеха, а посему оставался ещё один вариант. И я бы не за что не догадался, если бы однажды Альвин сам не оставил в своём письме важную улику. Никогда бы не подумал, что она станет ключом к его гибели.
— «Примите мои соболезнования и жест доброй воли вместе с этим письмом.
С глубоким почтением и уважением, Ваш друг Франческо де ла Моро».

— Райс. — тихо позвал я. Мой слуга был рядом, потому не было никакой необходимости повышать свой голос, Райс прекрасно всё слышал.
— Отправь эту книгу вместе с письмом.

Райс сначала не выдавал никаких эмоций, пока не взял протянутую мной книгу в свои руки. В его глазах едва ли заметно пробежала тень волнения.
— Это же Ваша работа на основе «Книги крови»? — голос слуги звучал спокойно, но беспокойство внутри него стало более ощутимым.

— И что с того? — устало проронил я. — Что хочу, то и делаю. — я улыбнулся. Райс не мог понять чего я хочу. Он не видел в моих действия логики. Как я и говорил: то, что для смертного странно – для меня естественно.
— А ещё триста Ниборнских крон. — теперь даже мой гипноз не мог сдержать ту дрожь, которая прокатилась по телу Райса. Я был доволен лишь тем, что Райс, как порядочный слуга, не позволял себе оспаривать мои вопросы. В остальном же, я не против, чтобы мне задавали вопросы даже мои лакеи.
— Слушаюсь.— Райс низко поклонился, забрал письмо и покинул комнату.

Была ли у меня мотивация? Скорее всего нет, но были все знаки на то, что такая мотивация появится, поскольку позавчера я провёл ритуал и пробыл целый час в мире мёртвых. Альвин Кратт погиб от магического истощения, вызванное магией крови и виновницей тому была его любовница. Некромагия очень полезна, пускай куда опасней любых других тёмных искусств. Я хранил у себя кровь Альвина, обещая ему воскрешение, если он погибнет, но на самом деле я не собирался его воскрешать. Он был выгодным клиентом, но не единственным. Теперь я был заинтересован куда более интересным человеком, который мог стать мне полезен, но будет ли это так? Скоро узнаем.

На этот раз письмо застало меня на открытой террасе, вернее, меня там застал Райс. Я был удивлён, поскольку слуга нёс уже открытое письмо и потому я знал, что он его прочёл. Да, мне было известно, что Райс очень любопытен, но меня всегда забавляло то, что делает он это с абсолютно холодным лицом. Он никогда не выказывал сомнений и не спорил со мной, чтобы не увидел или прочитал. У нас с ним возникло особое доверие, потому я храню одну его маленькую тайну, делая вид, что Райс находится, как и все знающие меня слуги, под гипнозом. Не всегда легко покрывать дампира, но работая в пределах гильдии и уже хорошо освоив город, Райс умело скрывает свою суть, при этом даже не пытаясь её скрыть – странно звучит, но это так.

— Господин. —  прозвучал, как всегда холодный, голос моего лакея. Будучи членом сеньората, я мог бы попытаться добиться для него дворянского титула и сделать своим вассалом, поскольку Райс происходил из обедневшего дворянского рода. Его появление на террасе совершенно не застало меня врасплох и не помешало мне и дальше любоваться огнями ночного города с высоты более чем десяти метров. Этот богатый дом с его террасой находился на естественном холме, потому мне открывались прекрасные виды на колокольни, дома, башни и даже на собор в храмовом квартале, исключение составлял лишь речной порт, но я мог разглядеть реку.

— Заходи, мой друг. — как всегда, я воспользовался своей формальной улыбкой. Мне было порой даже самому трудно понять, когда я улыбаюсь искренне, когда это действительно простая формальность – старые привычки. — Было интересно? — с укоризненным взглядом произнёс я, глядя, как лёгкий ночной ветерок ворошит его тёмно-русые волосы. Я почти забыл, что его волосы были крашеные, истинный их цвет был известен только мне.

— Не очень, — признался мой лакей. Странно, что я зову его лакеем, когда он почти никогда и никого не встречает у порога моего дома, но мне нравится это определение. Слуга звучит слишком… унизительно, как по мне. — Всего несколько строк. — продолжил Райс.

— Ам? — мой взгляд стал вопросительным, но я был более, чем заинтересован. Объёмность письма не так важна, если содержит в себе более, чем нужно информации. — Посмотрим. — я протянул руку и Райс незамедлительно вручил мне заветное письмо. Я поднёс письмо к лицу и глубоко вдохнул его запах через нос. И снова на моём лице образовалась улыбка, но на этот раз она была более… коварной, нежели доброй. Никакой шалости я не затевал, но отметил, что стоило запомнить тот, уже слабый, аромат женщины с которой я переписывался. Очень удобно, когда твои чувства, включая обоняние, обострены, но письмо шло слишком долго и потому это уже второй раз, когда вдыхаю женский запах, пытаясь его… распробовать, запомнить. Ещё одно письмо, и возможно, если мы встретимся, я узнаю ту женщин. Правда, гарантий никаких не было, поскольку ей достаточно будет использовать другие духи, чтобы моя попытка провалилась. Теперь, закончив свои размышления, я принялся читать.

— Смогу быть полезна… — задумчиво протянул я. Всего три слова в письме, и я представил себе, о чём могу попросить синьору Милену, но из всех идей, я выбрал лишь одну мне нужную, вздыхая и отмечая про себя, что я вновь дышу, а дышать мне было вовсе необязательно. — Конечно сможете! — воскликнул я вслух, да так громко, что уловил краем глаза, как вздрогнули две одинокие фигуры внизу, под террасой.

— Райс! — мой голос звучал почти возбуждённо, ещё чуть-чуть и он будет дрожать.

— Перо, чернила и бумагу? — моему слуге ненужно было спрашивать меня, поскольку он итак знал ответ, но он, как бы, ожидал от меня подтверждения, словно я мог совершить ошибку.

— Именно! Пройдём в дом. Мне надоело тут стоять.

Дом был не мой, а моего… должника, так сказать, а потому вампирской скромностью тут и не пахло: две широкие комнаты, ковры из шкуры редких животных и позолоченная мебель, включая камин. Всё это было куплено на мои деньги, а потому, зная, что должник мне ничего не вернёт, я договорился, что в качестве уплаты я просто буду время от времени пользоваться его домом. Хозяина в доме не было, поскольку тот тратил остатки своих крон на выпивку и женщин в местном борделе, а посему никто не будет мне надоедать со своим назойливым и подхалимным «Вам здесь удобно?» Столик округлой формы, был также позолочен и меня это немного раздражало. В ресурсах, даже в золоте, я видел куда более практическую и полезную выгоду, чем какое-то украшение.

— «Дорогая синьора», — начал я, а затем, немного подумав, смял бумагу и взял запасную возле чернильницы – опасная близость, но я был предельно аккуратен.
— «Любезная синьора Кушнер, я был рад получить Ваше письмо и тороплюсь ответить Вам, что Вы ничем мне не обязаны. Единственное, о чём я смею Вас просить – о возможной встречи, в любое удобный Вам час. Будьте моей гостью, когда наступит время, и тем самым Ваш долг будет оплачен. Я надеюсь, что смогу называть Вас другом.

Ваш дорогой друг и почитатель, Франческо де ла Моро».

Закончив письмо, я ещё раз хорошенько всё обдумал. Мне казалось, что я был слишком откровенен и многословен, но мой опыт подсказывал мне, что это пустая человеческая паранойя, ведь фортуна сопутствует смелым...
И всё же мне было смешно от таких мыслей.

Есть люди, которых сильно мучают ожидания, а других и вовсе сводят с ума. Одни терпеливы, но в их глазах выдаётся жажда, торопливость, которую они скрывают, а другие мечутся туда-сюда, а то и торопят события всеми силами. Люди разные случаются, но где-то маленькая часть осознания их короткой жизни в головах, является своего рода причиной, по которой они суетятся, спешат куда-то и пытаются добиться максимальных результатов всего за сотню лет, если повезёт. Правда, жизнь с шестого или седьмого десятка лет у них протекает медленно, а порой они вообще перестают жаждать знаний и к чему-нибудь стремится. У вампиров всё это протекает не так. И среди «не мёртвых» есть те, кто суетится и даже сказать – не мало. Но у любой суеты есть, как правило, важная причина, а у меня её не было. Что для меня и мне подобных несколько дней, недель, месяцев? Я мог бы ждать год или десять лет. После десяти лет я мог бы элементарно перестать об этом думать, но леди Кушнер, конечно же, позволила себе избавить меня от столь долгого ожидания или нет? За время ожидания может произойти всё, что угодно, чтобы отложить планы синьоры на неопределённый срок, будь то непогода, война, чума или другие важные дела, но мне ничего не оставалось, кроме как ждать.
— Ожидание подобно смерти, но что делать, если ты уже мёртв? — говорил я себе, как бы, размышляя вслух, стоя на слега заснеженной набережной города и разглядывая ночное небо. Было почти неизменно то, что я при любом удобном мне случае и обстоятельствах любил смотреть на звёзды, словно хотел до них дотянуться или быть среди них.
Замечательно, что Ниборнская зима редко бывала суровой. Нас словно хранили горы и холмы. Может ли быть так, что это из-за близости к Гульраму? Стоит добраться до Леммина, как сразу же создаётся впечатление, что «вечная мерзлота» где-то поблизости. Впрочем, ныне до Леммина не ходят. Некоторые племена орков любят заниматься грабежами зимой, а люди в зимнюю пору слишком неповоротливы и слабы, чтобы убежать от огромного и выносливого орка. Конечно же ходят слухи, что Леммин и Орда налаживают отношения между собой, но не все орки видят в северном городе друга и тем более союзника. Странно, что я думал о таких ненужных мне вещах, когда мне следовало обратить свои мысли к чему-то более досягаемому, как к синьоре Кушнер. Было безумно любопытно знать о так сильно интересующем меня человеке.

  В свои покои я вернулся, как только небо посветлело. Глаза вампира способны заметить рассвет ещё задолго до того, как первые солнечные лучи коснуться городских крыш и мощённых улочек. Но такая внимательность отнюдь не была сигналом, что мне пора опустить веки и дожидаться следующей ночи. Наоборот, я научился удобно для меня отмерять время до восхода солнца. Правда, когда я учился, а это было очень давно, жизнь оставила мне много неприятных воспоминаний в виде опыта вампирской жизни. Я получал опасные ожоги по утру, опаздывая в своё убежище, колющие ранения из-за неопытности, когда я по собственной глупости давал знающим людям – охотникам на таких, как я – достаточно намёков, чтобы они поняли меня. Сейчас мне было даже забавно всё это вспоминать и теперь, когда я вспоминал прошлое, мне стало любопытно, как моя знакомая из Аримана восприняла бы правду обо мне? Иногда мне хотелось жутко исповедаться перед кем-нибудь, рассказать о своём прошлом. Некоторые знакомые мне люди предлагали перенести моё желание на бумагу, но это слишком опасно, учитывая то, в какой общественной среде я промышляю. Стоит какому-нибудь пройдохе найти мой дневник и созданная мной «монополия» будет под риском уничтожения. Конечно, личные вещи можно прятать весьма хорошо даже на виду у всех, но гарантий никаких не было. Может быть, когда-нибудь, когда мне надоест играть роль торговца и политического деятеля, дворянина, когда я брошусь в путь, прикрываясь чужим именем, когда я буду знать, что нахожусь в достаточной безопасности, чтобы себе позволить. Впрочем, у меня возникла идея, при которой я действительно мог бы написать свою скромную, непримечательную автобиографию.

«Дорогая синьора Кушнер. Сожалею, что смею беспокоить вас по таким пустякам, но считаю общение, пускай и такое никчёмное, неестественное дороже золота. Пускай мои жалкие потуги привлечь Ваше внимание, никоим образом Вас не отягощают. Просто знайте, что Вы не забыты и я по-прежнему жду Вас в гости и это бы было для меня великой честью. С этим письмом, я шлю Вам производимое только в Ниборне дорогое фруктовое вино, в знак моего почтения к Вашей прекрасной персоне».
Не успел я поставить свою печать на письмо, как первый луч солнца пробился в окно кабинета и упал прямо на мою ладонь. Не сразу я отдёрнул руку и не сразу ощутил жжение. Я успешно упивался естественным теплом, которое было для меня пока ещё смертельно, но я был уже достаточно стар, чтобы осознавать, что скоро смогу временами гулять на солнце и это подарит мне ещё одну великолепную красоту, ещё одну причину для жизни и источник вдохновения, и возможно лишит меня единственного излюбленного вампирами источника для самоубийства…

Отредактировано Демиан де Фарси (12-11-2017 00:53:06)

— Она здесь, господин. — с невозмутимым лицом произнёс Райс, делая несколько медленных и ровных шагов в мою сторону, чтобы передать письмо мне прямо в руки. И в этот раз он прочитал его, словно письмо могло быть отравленным и убить меня. Теоретически такое было возможно, но я подвергал большим сомнением, что «очаровательная» Милена пойдёт на подобное в отношение к незнакомцу. Впрочем, и такое могло быть, ведь пути судьбы неисповедимы, а люди предают друг друга так же быстро и легко, как влюбляются.
— Не делай так более – это некрасиво.
Божечки, божечки - вампир, размышляющий человеческими этическими рамками и нормами. С другой стороны, в этом не было ничего не обычного, как и то, что я не пытался рвать шеи своим слугам и пить их кровь за провинности.
— Простите, я ис…
— Искупишь. — перебил я Райса, улыбнувшись. — Ты пойдёшь со мной!
Едва ли то, что я задумал можно было назвать наказанием для моего слуги. Мне было интересно наблюдать за ним в более отличимой обстановке, чем один на один. Хотелось видеть его лицо, если вдруг синьора Кушнер проявит к нему некий интерес. Не то чтобы всё было именно так, как я задумал, но Райс итак мне нужен был, ведь сам идти я не собирался.
— Это так странно. — едва слышно произнёс я, улыбаясь.
— Что именно, господин? — слова Райса также звучали тихо, словно он вторил мне.
— Очевидно же. Я иду в гости в своём же городе!

Было огромное желание проникнуть в поместье, как вор – туманом и разыграть синьору, но я довольно быстро подавил в себе сей детский лепет. Свои идеи я озвучивал вслух и по какой-то неясной мне причине, Райсу понравилась идея со сверхъестественным проникновением. Ему было даже всё равно, что сам он не сможет повторить подобный трюк и ему придётся войти через дверь. Во всяком случае, как говорил я ранее, идея о «вторжении» была отброшена сразу, поскольку это было бы дурным тоном и неучтиво. Было гораздо интересней прийти в гости человеком, но сейчас гораздо важнее было написать ответное письмо.
«Я снова рад Вас слышать, прелестная синьора. С величайшим благоговением жду часа нашей встречи, потому, едва держась от спешки, сообщаю вам время, когда сумею посетить Вас. Ждите меня после захода солнца следующим днём.»
С письмом покончив, я начал думать о наряде, но я итак всегда одет был хорошо. В конце концов, мы не на бал идём и маскарадных масок нам не надо.
— Господин? — я вздрогнул позабыв, что Райс всегда был рядом.
— Что-то ещё? — сие слова я чуть не промурлыкал. На меня нахлынуло необычное чувство довольства, эйфории.
— Вам не кажется, что это странно посетить синьору… после захода солнца?
Возможно Райс и прав был, но я привык уже к банкетам и раутам, которые проводили с заходом солнца и едва ли видел в этом что-то странное, но, тем не менее, Райс от части был прав.
— Я всё равно их посетить в другое время не смогу. Сосредоточься лучше на уборке. Я вижу пыль на том шкафу!

Вечером, следующего дня, когда солнце ещё не успело скрыться за горизонтом, я покинул свой дом. Держась теней и двигаясь неспешно, мне удавалось легко избегать остаточных лучей светила. К тому же, смышленый Райс нередко заслонял особенно солнечные участки улиц, и пусть это выглядело забавно, но работало достаточно эффективно, давая мне возможность спокойно пройти. В пригород мы направились не сразу, а только после заката солнца и только тогда позволили себе выйти через ворота города на открытый участок, где не было больших домов и высоких башен, чтобы нас прикрыть. И только тогда, когда мы добрались до поместья синьоры Кушнер, мы задались вопросом – почему не воспользовались каретой?

Я полностью понимал, как мог выглядеть в глазах человека с которым долгое время вёл общение исключительно на расстоянии, а теперь жизнь свела нас вместе, как минимум, на одну ночь. Пускай мои слова не выглядят похабно, поскольку, к сожалению, только всё доступное мне время лежит исключительно в границах ночи.
Моя привычная мне наблюдательность в молчании, позволяла мне прочесть на лице девушки удивление и быть может разочарование. Для меня это наблюдение являлось одновременно любопытным и интересным, но я упрямо и твёрдо сдерживал желание ухмыльнуться, легко, благодаря многолетнему опыту, преобразовав позывы в мягкую и добрую улыбку. Нет, в моих мыслях не было злорадства или наслаждения от возникшей ситуации, но скорее естественные эмоциональные потребности. Я хотел ухмыляться, улыбаться или смеяться потому, что хотел… вот и всё.
Не меньше интереса вызывала у меня и леди Констанция. Тогда я не знал её имени, поскольку по причине своей увлечённости, посмел не интересоваться более ни кем, кроме, как жизни и судьбе Милены. Мой друг и слуга – Райс, нередко упрекал меня за моё чрезмерное сосредоточение и влечение, когда я полностью направляю своё внимание только на что-то одно, совершенно не обращая внимания на другое. Тем не менее, такой навык или, если так можно сказать, черту характера нельзя назвать обязательно вредной, скорее неидеальной.
Так я и сидел в основном в молчании, иногда давай короткие ответы о своих гильдейских делах. Я плавно переглядывался с леди на леди, учтиво позволяя синьоре Кушнер ко мне привыкнуть и хорошо обдумать следующие шаги, но «скромная» Констанция ещё не насытилась. Я же, в ходе непринуждённой беседы, узнал её имя. Слова девушки буквально пополнили мою копилку сведений о том, что Милена прибегала, вероятно, к одной из самых необычных, таинственных школ тёмной магии – к магии крови. Я не был ни удивлён, ни поражён, а скорее даже чуть более восхищён тем, как синьора Кушнер, судя по всему, могла успешно сохраняла свою молодость, развиваясь в данном искусстве. Кто-нибудь мог бы сказать, что мы с ней похожи, но тот человек совершил бы очень большую ошибку, по случайности, уличив себя в некомпетентности. С тем же успехом можно равнять эльфов и демонов. 
Итак, слова Констанции дали прямо мне понять о нескольких вещах, которые мне – вампиру, было сложно не заметить и одна из таких вещей мне была так знакома – зависть. В очередной раз я учтиво позволил себе не ухмыльнуться, сохраняя всё ту же улыбку. Пускай я и умел ярко выражать разные эмоции и не только посредством наигранности, но и потому, что был куда чувствительнее любого человека, на моём лице самым живым элементом являлись глаза. Именно мои глаза были способны выразить больше, чем любой лживый или правдивый лик. Львиная доля чувств, конечно, хранилась внутри меня и сетовала в мыслях, где мой призрачный голос молил Имира, чтобы леди Констанция больше нигде не смела проронить ещё раз подобные слова, так как я не единственный наблюдатель и, возможно, обладатель внимательности. Но, что было бы не удивительно, девушка видимо знала всё заранее и позволила себе такую неосторожность при мне, ведь на свете мало светлых сил способных хранить молодость столь хорошо.
«Боги тут не причём» — хотел было сказать я, когда речь зашла о дарах, но мудро решил попридержать своё мнение и убеждение. Было не исключено, что Милена всего лишь игралась со словами и сказанное ею не имело ничего общего с её личным мнением по этому поводу. Более – менее серьёзно я воспринял лишь её последний вопрос, обращённый ко мне. Вопрос казался мне таким невинным, но на самом деле он был сложным для меня, требуя, чтобы я хорошо всё взвесил и обдумал, и только потом дал ответ. Теперь мне казалось, что Милена невероятно хитрая и коварная женщина, но это могло быть лишь моё разыгравшиеся воображение, ведь даже будь синьора Кушнер таковой, а это было вероятно так, ей вовсе необязательно было пытаться меня на чём-то поймать в беседе. Я всё обдумал ещё дома: о чём расскажу, что предложу и каково именно будет моё поведение на сегодняшнюю ночь. Мне лишь оставалось просто адаптировать свои ответы под её вопросы.
— Полагаю, — мягко начал я, вспоминая, что не забыл сокрыть свою ауру реликвией одного моего друга. Я не хотел скрывать себя перед синьорой Кушнер, но также не желал торопить события. — Мне досталось богатство знаний. — я мог бы много что поведать о себе и своих «дарах», о своём «проклятии», но мне предпочтительны сдержанные беседы, а ко всему остальному мы постепенно подойдём, когда придёт время. Сейчас я больше волновался за Райса, который всегда предпочитал молчание беседам, но я приказывал ему не молчать и знал, что он примет это. Итак, какой же ему достался дар? Он слишком долго размышлял...
— Служение господину. — дал уверенный и лаконичный ответ Райс. Я был разочарован и это разочарование мне не удалось скрыть, но с моей улыбкой оно смотрелось, вероятно, забавно. На самом деле, я даже ожидал, что Райс скажет нечто подобное, но видимо надеждой был охвачен я, как всякий мученник и грешник свои поступки осознавший.
— Его зовут Райс. — я вынужденно ответил за слугу. — Он молчалив и самая настоящая загадка, которую и мне не просто разгадать. — некоторое время я поглядывал невозмутимое лицо Райса, но вскоре обернулся к синьорам, поскольку этот вечер был посвящён нашему общению, а не любованию живым… «статУям».
— Мы говорим о дарах, — моя улыбка спала и сейчас на почти холодном лице действительно жили только глаза. — Но забываем о личных трудах… — и вновь улыбка вернулась ко мне. Она была такова, что подобно сезонам года приходила ко мне и уходила, но обычно я не улыбался лишь тогда, когда был совершенно серьёзен, чтобы не вводить людей в заблуждение. — Лишь в движении сила растет и набирает мощь… — и вот, мой рот слегка стал приоткрыт, но недостаточно, чтобы можно было заметить что-то для человека неестественное. — В конце концов, свой личный дар тоже необходимо развивать. Не так ли?

Мне стало немного стыдно за то, что я не сразу понял о чём говорила Милена. Но моё недопонимание не сбило меня столку и не напугало, а скорее даже будоражило – скучно жить, не совершая ошибок.
— О, несомненно, — начал я, не позволяя себе погружаться в собственные мысли. Хорошая беседа не терпит долгих размышлений, а я этим слишком часто злоупотреблял, чем себя и выдавал. — Всё именно так, как вы говорите. Извините. — далее я покорно молчал, обещая себе впредь быть чуточку более внимательным. Тем не менее, в глубине души, я был не прочь совершить ещё одну ошибку. И я думаю, что Райс не разделял мою точку зрения.
Говоря о Райсе, его история очень запутана, и я был бы не против как-нибудь рассказать о ней синьоре Милене. Правда, Райс наверняка осудил бы меня, ведь его жизнь точно такая же тайна, как и моя натура. Как я беседовал с Миленой, делая вид, что дышу, так и Райс делал вид, что является обычным слугой. И всё же, я чувствовал некое давление совести от того, что не представил его настоящим именем… как и не представил себя своим.
Мои размышления о Райсе и себе были сразу прерваны, как стоило Милене заговорить об «обществе» и Ниборне. В очередной раз я улыбнулся мышлению синьоры, которая легко говорила о чём желает весьма понятными мне намёками. Эта скромность, улыбка – я всё понимал и понимал, что не Райс, а именно я стану проводником Милены, ведь Райс слишком молчалив и неучтив, а я просто не посмею всё так оставить. Рихтер всегда сторонился людей, но я всегда желал научить его лучше и проще относиться к людям, быть более общительным и отчасти мне удалось это осуществить, поскольку ранее он даже, фактически, не разговаривал.
— Думаю, я могу устроить Вам прогулку по вечернему Ниборну. — как всегда, я улыбнулся. — И не бойтесь просить меня о чём-то подобном. Я весьма не против этого. К тому же… — я увидел некую идею, новый шанс познакомить Милену с правдой. — Я хотел бы вам кое-что показать.
Больше всего за этот вечер я удивился тому, что Милена сохранила мой подарок – Ниборнское вино. О, это меня тронуло.
—Ох, восхитительно. Вы настолько… — я не могу подобрать слов. — Бережны, восхитительны… — «расчётливы» - чуть было не сказал я, но всё же сдержался.
— Господин… — раздалось позади меня. Я думал, что Райс станет возражать. — Не переборщите с вином. — его ответ меня удивил, поскольку я точно понимал, что в этом скрывается некий смысл. Райс никогда не говорил просто так или чтобы подыграть мне.
—Не волнуйся. Это вино со мной разделят очаровательные синьоры! Так что пострадаю не я один. — я позволил себе легко рассмеяться, прикрыв рот ладонью.
— Ночь и даль седая -
В инее леса
Звездами мерцая
Светят небеса.
— Думаю, я знаю с чего мы могли бы начать…

Мне было уютно. Как бы безумно или слишком метафорично для меня это не звучало, но мне было даже «тепло». Несомненно, я не чувствую тепла или холода, но знаете, есть такое маленькое чувство, в глубине души, либо где-то рядом с сердцем, трепетное… «согревающее». Я не в состоянии это объяснить, но не всё нуждалось во объяснении. Разве обязательно что-то объяснять если тебе хорошо? Я чувствовал себя человеком.
— Превосходно. —  произнёс я через улыбку, несколько раз легонько хлопнув в ладоши. — Вы любите поэзию? — обратился я к Костанции, краем глаз следя за Миленой.
Не стоит скрывать, что помимо уюта я ощущал и кое-что ещё, свою природу, если можно так сказать. Мне было трудно не думать о себе, тем более сейчас, когда я «проник в чужой дом». Никто не назовёт это проникновением, ведь меня «пригласили», но принимая приглашения людей я редко бываю с ними честен. Вот и сейчас всё было неспроста. Казалось, что я Милене друг, но моему телу не друзья нужны. И почему я размышлял об этом именно сейчас?
Из собственных мыслей меня вывело неожиданное «За вас». Я улыбнулся и выше поднял голову, показывая своё абсолютное внимание. Вот только кое-что меня встревожило и было то вино, ведь я не пью никаких других напитков кроме одного, но куда важнее было внимательно выслушать синьору, ведь я обещал. Итогом стало моя лёгкая дезориентация.
— «Слишком искренне» — подумал я. Постоянно находясь в окружении тайн и двуличного общества, мой разум привык искать подвох во всём необычном. Возможно, будь Милена под властью «хмели», я бы даже не подумал, но не сейчас.
— Вы мне льстите, — ответил я, изобразив смущение. —  И мне «владеть словами» нелегко, и я уверен, что в своём «искусстве слов» и Вы талантливы не менее.
Отвечая столь захватившей моё внимание синьоре, мне было важно «уравнять похвальбу» - не больше и не меньше.
— Я рад, что сумел помочь Вам. — продолжил я, подняв свой бокал. — Но и Вы помогли мне, любезно приняв моё приглашение.
На секунду в моих глазах блеснул хищный огонёк. Время неминуемо приближало всё это к возможному из эпилогов, но в нашем с Миленой случае эпилог не обязан был означать конец.
Я уловил взгляд Констанции. В её глазах было нечто… беспокойное, словно она не понимала, что происходит. И её можно понять, поскольку редко кто из господ во всём искренен с прислугами. Я плохо знал об отношения Констанции и Милены, но из них двоих светлой стороной являлась не моя «избранница».
Подведя итог, Констанция решила высказаться. Её слова задели и тему прогулки, на что следовало обратить внимание. И мне стоило отметить, что обстановка оказалась странной даже для меня и не затрагивала только Райса – ему было всё равно. Всё это время, с самого начала беседы, мой слуга великолепно выполнял роль статуи, пускай я не давал ему таких указаний. Я хотел его проучить, но согласие на моё решение наверняка могло сделать его «частью интерьера» дома.
— Синьоры! — призвал я к всеобщему вниманию. Их беспокойство было чересчур заметно и оставлять это без внимания более было недопустимо. — Если таково желании достопочтимой Констанции, то в такой ситуации я считаю необходимым это желание уважать. — на это можно было закончить, но… — Тем не менее, посмею предложить девушке компанию Райса на время прогулки!
На моём лице заиграла ехидная улыбка, а на лице Райса было едва заметное удивление. Я чувствовал себя маленьким проказником! Но я ведь не маленький?! По крайней мене одно можно было сказать точно: чем дольше мы тут оставались и вели беседу, тем больше это становилось для меня некой игрой. Когда серьёзные вещи становятся для меня игрой, я прекращаю вести себя серьёзно. Быть может ещё чуть-чуть и господин Демиан де Фарси будет пить своё вино на потолке… и будет ли то вино? – вот что важно. И я до сих пор даже не притронулся губами краёв моего бокала.

Отредактировано Демиан де Фарси (09-02-2018 14:58:42)

Я с интересом наблюдал за реакцией Милены, постоянно замечая то, что больше созерцаю её саму.
Вампир. Всевидящие глаза даны мне в знак избранности, обособленности от мира. Мне дарована возможность наблюдать человеческую жизнь во всей её полноте. Без слезливой жалости, но с заставляющим трепетать душу восторгом, потому что именно я ставлю в ней точку, я – орудие божественного промысла… промысла Рилдира. Но разве он предполагал, что мы будем такими? Он подарил мне… нет - нам, способность «видеть людей» так, как не видит их никто либо другой. В итоге инстинкты хищника, вкупе с нашей природой, в вечера, без лишения кого-либо жизни, превратились в обычную привычку. Жаль, что Милена и Констанция не знали, что именно так вампир смотрит не людей перед тем, как утолить голод своего проклятия, как я созерцаю сейчас их.
Слова Милены быстро привели меня в чувства, но должен признать, что мне нечем было ответить ей… кроме того, что мои слова были понятые ей неверно, но… это не имело важного значения, поскольку я уже всё равно всё решил и потому смолчал.
Меня печалило только одно – это кратковременность нашего общения. Любой может сказать мне, что всё это мелочи и в моей жизни якобы будет предостаточно возможностей для встречи и разговоров, но вампиры не так смотрят на мир. Милена была смертной, а я бессмертны и завидовал ей. Любой момент нашей жизни может стать последним. Ведь жизнь ярче и прекраснее, когда она конечна. Ты никогда не будешь красивее, чем сейчас. И мы с ней больше не будем здесь никогда. Одно мне было утешение – я знал, что она старается сохранить молодость, но своё бессмертие воспринимал я, как проклятие. Людей терзает необъятность вечности, а я хотел покоя.  Им нужна слава, а мне покой. Они жаждут приключений, рассказать о том, как храбро сражались и как отчаянно любили.  И я желал почувствовать всё то, что чувствует человек в рассвет своей юности или зрелости, но время надо мною насмехалось.
Мне ничего не оставалось, как наблюдать за удивлением Констанции. Маловероятно, что она предполагала такой исход, но наверняка, привыкшая к шалостям своей госпожи, достойно снесёт и это. Я не собирался доставлять ей хлопот, а наоборот – заинтересовать. Мне было более, чем важно побеседовать с Миленой, но куда более проще, чем в столь официальной обстановке к которой призывал дворянский этикет. И я был вынужден ему следовать, поскольку у меня было слишком много врагов и конкурентов, которые с удовольствием пустят всякие слухи обо мне, если что-то заподозрят. На публике мне приходилось вести себя, как человек и как дворянин, но я искренне надеялся, что
это продлится не долго. Надеялся и ждал удобного момента.
  — Попробуйте вино, — поддержал я Милену. — Оно немного терпкое на вкус, но послевкусие оставит великолепное, сладостное впечатление не только о напитке, но и о фруктах, чей сок дал жизнь этому чуду. Я мог бы заговорить о мастерах-винокурах, но не хочу являться якорем в прогулке. Поговорить всегда успеем.
  Моё лицо было слегка печальным, но не настолько, чтобы это было так заметно. Обычно люди не обращали на се внимание, считая это некоторой моей особенностью.
— Райс. Синьора сказал, что ты знаешь город даже лучше меня, — с серьёзной миной произнёс я. — Так докажи это! — улыбнулся я и обернулся к девушкам.
— Желаю Вам удачной и приятной прогулки.
На этом всё. Оставалось дождаться, когда они уйдут, поговорить с Констанцией, а потом…

Отредактировано Демиан де Фарси (13-03-2018 20:32:13)

Не мне, не моему слуге не требовалось много времени, чтобы собраться в путь. Всё, что было необходимо Райсу, и то для общего виду, это надеть свой камзол.  Он, как и я, практически не ощущал холода, оттого камзол требовался скорее для общего вида, дабы быть одетым по погоде, чтобы не вызывать лишних подозрений. Я настолько привык к подобным процедурам, что давно приобрёл привычку одеваться в зависимости от времени года, лишь иногда корректируя некоторые нюансы, поскольку даже зимой порой бывает весьма тепло.
Синьора Милена застала нас как раз тогда, когда я спрашивал Констанцию об Ариманском быте. Меня интересовало много: что любят люди Аримана, какими ремёслами занимаются и какие из них наиболее полезны городу, а также какое вино там популярно. Всё это было мелочью в море более полезной информации, но даже из этой мелочи можно было получить пользу, проявив достаточно усердия. Например, если будет необходимо задобрить людей Аримана, я буду знать какое вино для этого подойдёт лучше всего, если нанести ущерб торговле, я буду знать какие товары портить.
— Главное, не задерживайтесь долго в доках. — улыбнулся я, поправляя воротник Райсу.
— Мы можем пройти через Храмовый квартал. — спокойно ответил Райс, поглядывая на синьору Кушнер краем глаз.
— Приемлемо. Но не слишком близко к собору. — бросил я, состроив серьёзную мину. Не то, чтобы меня это пугало, но собор являлся вотчиной светлых жрецов и будет неловко, если кто-то из них заметит Милену. Не так мне хотелось бы закончить наше с ней знакомство. Я был Икаром из Кельмира, а собор был грозящим спалить мои чёрные крылья солнцем.
— Да, монсиньор.
И без меня Райс знал, что от собора нужно держаться на безопасном расстоянии и окраина площади при соборе была таким местом. Ночное время суток являлось дополнительным укрытием от взора светлых, поскольку те же жрецы в такой час воспевали молитвы своему богу.

***
Райс легко вёл скакуна – ему это было привычно – , всё время сохраняя молчание. Начало разговору положила Милена, и вспомнив просьбу своего господина, Райсу ничего не оставалось, как поддержать эту беседу, тем более, что нет ничего такого, чтобы рассказать иноземцам немного о местных законах и устоях.
— Мы живём в мире с соседями, а купцы идут к нам и от нас круглосуточно, нередко даже в ночное время, потому западные и южные ворота открыты всегда, чего не скажешь о северных вратах. Правда, сейчас врата лучше охраняются, но Вам не стоит об этом беспокоится.
Мимо Милены и Райса прошла группы подвыпивших крестьян. Они возвращались из города в свои дома, после того, как достаточно развлеклись в одной из таверн или в борделе. Сейчас такое увидеть было редкостью, но летом и в начале осени много крестьянских групп можно видеть чуть ли не повсюду, правда исключительно в окрестностях города, иначе можно отхватить от какого-нибудь городского патруля. Крестьяне не скупались на грубые речи и словесный срам, что порядком раздражало Райса. Радовало его лишь то, что вскоре сельская дорога сменится мощёнными улочками города.
У ворот в город стоял сержант с отрядом стражников, проверяя всех идущих в город путников. Подъезжая к страже, Райс легко кивнул сержанту и тот, узнав его, подал своим людям сигнал расступиться.
— Добро пожаловать в Ниборн— Райс сумел улыбнуться, когда пред ним и его спутницей предстали яркие от света факелов и других необычных светильников улицы Ниборна. 
—Мы можем оставить лошадей в конюшнях, если вам милее прогулка на своих двоих, или продолжить путь верхом.

***
— ...Ночь. Сад. Ограда. Тишина.
Любвиобильным виноградом
Резьба крыльца оплетена,
И полная луна над садом.
Колодец звезд. Движенье крон.
Сверчков безликое созвучье,
И тянутся со всех сторон
Теней задумчивые крючья.
Бессонье летнего тепла,
Так вычурно и отрешенно.
Чай, свечи, кошка у стола,
Зеленым взглядом обожгла,
И вновь затихла полусонно.
Ох, как я любил поэзию, но клянусь, что не знал, как к этому отнесётся Констанция. При своей хозяйке она была весьма свободна и не скованна, другое дело странный гость похожий на мальчишку. Интересно, кого она во мне видела? Нередки случаи, когда молодые дворяне вели себя, как взрослые при слугах и не только, потому я не буду удивлён, если во мне видят кого-то подобного. Всё это время, пока синьора Кушнер была здесь, я делал всё, чтобы Констанция ко мне привыкла… и это было лишним, ведь тут я ненадолго.
— Признаюсь, беседа с Вами очень увлекательна, — слетело с моих уст прежде, чем я одарил девушку улыбкой, слегка склонил голову набок. — Но меня интересует… — я наклонился вперёд, пристально глядя в глаза Констанции. Не часто мне случалось прибегать к гипнозу, но такая практика порой была весьма полезна и пришла пора эту пользу получить. —… Ваша госпожа. Что Вы знаете о ней и могли бы рассказать мне?

Отредактировано Демиан де Фарси (27-05-2018 20:34:56)

Синьора изъявила желание ехать верхом и Рас принял её желание. И более того, он был даже согласен с Миленой. Девушка могла ошибочно принимала отрешённость слуги Франческо за антипатию к ней или к её подруге, но это было совсем не так. У Райса было много причин, обосновывающих его холодность. Он был загадкой – ящиком Пандоры из иномирья, что знающие называют Элладой. Также, как и с Пандорой Райса можно было сравнить лишь с Цербером, поскольку он верно и уверенно хранил все тайны своего господина. По этой причине он не могу назвать Милене место, где обычно почивает его хозяина, но кое-что, всё же, сказать мог.

—  Мой господин непостоянен. Он часто перемещается с места на место и даже я не знаю, где он почивает обычно. Но я знаю, что у него есть резиденция в южном порту, откуда мы с ним и начали свой путь до Вас. Мой господин является главой одной торговой гильдии в этом городе, потому проживать и работать в порту сподручнее всего, поскольку, как может быть известно многим, большой упор Ниборн делает на речную торговлю по рекам Элайде и Эриадору, а также морской торговле через порты Гульрама. С Гульрамом у нас торговый союз. — с невозмутимым лицом отвечал Райс. Они любил давать развёрнутый и подробный ответ, максимально лишая возможности своих собеседников задать ему ещё один вопрос по той же теме. Но это было, скорее, частью его характера, чем неким следствием расчётливого прагматизма.

— Я покажу Вам нашу резиденцию и все достопримечательности, которые вы бы хотели видеть. — согласился Райс, аккуратно дёргая поводья на себя, поворачивая лошадь в нужную ему сторону. До южного порта проще всего было добраться через квартал Культуры, где как раз, располагался весьма известный в герцогстве Амфитеатр Фавна. Путь до южного порта пролегал как раз через театральную площадь. Райса радовало лишь то, что синьора Милена прибыла в Ниборн не на фестиваль иначе он рисковал показать ей сотню опьянённых сограждан, шатающихся по площади, разбрасываясь всякой нецензурной бранью.
На театральную площадь Райс и Милена вышли скоро. Она была почти пуста и казалось, что цоканье копыт по каменной брусчатке площади было единственным источников шума на целую округу. Райс вёл синьору по северной стороне, подводя её к Амфитеатру Фавна. Театр был построен так, чтобы была хорошая слышимость. Он был открытого типа и располагался ярусами по северному склону квартала Культуры. Да, Ниборн был построен частично на холмах и даже на западном берегу таковы имелись. И, что странно, ближе к реке, образуя эдакие небольшие овраги.  Поверх склона открывается широкая река Эриадор – реку и амфитеатр отделает всего одна улица. Сцена для выступления актёров представляет собою свободную площадку, предназначенную для передвижения хоров, а также служит резонатором. Позади сцены стоит широкое и высокое здание с мраморными колоннами, где обычно размещаются актёры и всякая обслуга. К сожалению, видеть всё архитектурное совершенство Райс и Милена не могли. Едва ли им предстала половина, но даже при таком недостатке вида мало что могло умалить величественность амфитеатра, где основным строительным материалом являлся белый мрамор – идеальная дань древней архитектурной культуре. Райс полностью подражал Франческо де ла Моро, где-то в глубине холодной души веря в скорое наступление великой культурной эпохи Ниборна.

— Амфитеатр Фавна. — лаконично озвучил представил здание Милене Райс. — Когда-то давно, жители этого города позаимствовали театральное искусство и культуру у одного древнего народа, что проживал где-то далеко – на юго-западе. С тех пор многое переменилось, но кое-что ещё осталось – Ниборнцы любят драмы и трагедии, но иногда, особенно в летние дни, в таком театре можно увидеть комедийные выступления. Но так как лето является сезоном фестивалей, сценический театр теряет популярность и популярность набираются маскарады, театральные шествия по улицам и площадям. Такую яркость и контраст цветов трудно вообразить, пока не увидишь. — возможно это было поразительно, Райс сумел едва заметно улыбнуться, но одновременно с этим он развернул своего скакуна и направил к приречной улице, откуда его путь с Миленой будет пролегать через главный мост. Оттуда до резиденции рукой подать. Впрочем, не резиденцию показать хотел Милене Райс, так как ничего особенного в том здании гильдии не было, кроме суетливых слуг, а также пьяных матросов, снующих рядом с резиденцией.

***
— О, простите мне мою оплошность. — извинился я. Мне было очень неудобно так ошибиться перед милой Констанцией, тысяча чертей! — И взаправду говорят, что первое впечатление - неверное. — улыбнулся я, склонив голову на правый бок. Констанция поведала мне мало, но я тому не удивился. Возможно, что Милена была очень осторожна, чтобы посвящать Констанцию в свои тайны, что было весьма логично, учитывая её не знания, каким колдовством занимается синьора Милена. Либо меня водили за нос или я сам себя. Мне уже приходилось становиться жертвой собственных домыслов, пускай с возрастом таких ошибок становится гораздо меньше. По крайней мере, я узнал, что у Констанции есть брат и что он барон. И если учесть, что она родом из Аримана и, предположим, её брат тоже, то по-нашему он мог быть баронетом или графом, поскольку барон в Аримане являлся высшим и главенствующим титулом. Но Райс как-то рассказывал мне, что там есть младшие бароны. Я и сейчас поражаюсь тому, как менее опытный Райс обходит меня в некоторых информационных аспектах. Ох, как я им восхищаюсь.

— Вы не имеете титула? — переспросил я, изобразив изумление. — Отчего? Разве сестра барона не может иметь хотя бы простой дворянский титул? Или… так сложилось?

Отредактировано Демиан де Фарси (11-06-2018 23:21:47)

— Вы проницательны. — равнодушным голосом ответил Райс, но в его глазах блеснул некий интерес. Возможно, что его привлекали умные или проницательные леди, как и настораживали. Умный человек никогда не сможет быть простым – так он думал. — Такой контраст позволяет городу развиваться почти в любом направлении, но, к сожалению, и в этом есть свой недостаток.
А недостаток был прост, как кусок бумаги. Прямых врагов у города не было за исключением соперника в лице Таллинора. Процветание, отдача всего себя порокам и отсутствие угрозы слишком сильно сказывались на военных традициях. Если город был в состоянии соперничать с кем-либо на реке или в море, то на суше дела бы обстояли плохо. Поэтому Ниборн нередко обращается за помощью к наёмникам из других государств из-за чего профессионализм армии падает и сменяется на наёмничество. Насколько нужно быть в отчаянии и слабыми, чтобы отдавать судьбу герцогства в руки наёмникам? Райс этого не понимал. Лишь один раз их беседа с господином вылилось в обсуждение военного ремесла, но Демиан на замечания Райса лишь ухмылялся, говоря, что вскоре всё изменится. Что он имел ввиду?
В первый Райс не стал говорить о себе Милене, но её аккуратная настойчивость, скрытая за вопросами о господине, смягчило холодное сердце слуги. Милена вела себя крайне учтиво и осторожно. Она была любопытна, но в этом не было пороков. Райс должен был признать, что его мысли о Милене с самого начала были неверны или шагали около, но не точно.
— Насколько мне известно, у моего господина нет семьи. Он потерял её давно. — последние слова из уст Райса звучали, как намёк, но без пояснений их было невозможно понять. Он понял, что осёкся. — Единственный дорогой ему человек был его учитель, но тот покинул его, вероятно, продолжив свои странствия.
Райс говорил о Пьере. На самом деле, Демиан мало что рассказывал о своём учителе, но по его рассказам Райс понимал, что связь двух вампиров была сильной и в меру тесной.
— Я не знаю своих родителей, — признался Райс. Его слова прозвучали как-то тихо, словно он пытался утаить, готовый вырваться наружу, гнев. — Я вырос в приюте. Там же меня и нашёл мой господин. Всё, что я знаю и умею, я научился у него.
Райс не был уверен, заводить ли с Миленой разговор о женщинах или нет. Причина тому была проста – он не знал, что можно о них говорить. Слуга никогда не имел никаких тесных отношений ни с женщинами, ни с мужчинами, словно его это не интересовало. Больше всего его интересовал другой известный факт – Милена знала, что Демиан сведущ в тёмной магике, как в магии крови. Но её слова о Демиане звучали так, будто он был обычным юношей. Из этого Райс делал вывод: либо Милена слишком хитра и умна, либо она не верила, отказывалась принимать, что тот, кто слал ей письма – юный Франческо. Стал бы любой маг интересоваться советами юнца, у которого элементарно не было бы времени на изучение большой теории и применения этой теории на практике? Или она прибыла в этот город из вежливости, используя Демиана, как предлог? Сомнительно.
Оставшуюся дорогу до моста Райс молчал, размышляя о следующем ответе, и помимо ответов, у него появились и вопросы, но Милена опередила его.
Девушка, сидевшая на перилах моста, также насторожила Райса, как и Милену. В другую ночь, дампир мог бы равнодушно пройти мимо, оправдывая это тем, что-то выбор девушки, но не сейчас, когда рядом с ним «фаворит» Демиана. Ибо осуждения Милены, будут и осуждением Демиана.
— Такую драму выбирают только слабые или сломленные люди. — осуждающе ответил Райс, пришпорив своего коня.
— Прыжки с моста строго запрещены, миледи! — крикнул Райс женщине на перилах моста. Он удивился своему собственному сарказму. — Быть может ваши родные и близкие думают также, если только Вами движет не собственный эгоизм. Уделите нам минуту? Даю слово, мы Вам не помешаем. — солгал Райс по необходимости. Если девушка действительно собиралась заскочить на свидание к богу реки, ей будет спокойней, если она узнает, что ей никто не помешает. Тем же временем Райс собирался обдумать, как остановить девушку. Впрочем, если она его не послушает, то ему не придётся тратить на неё своё время, но как тогда к этому отнесётся Милена?

***

— Интересное в Аримане право наследования. — улыбнулся вампир, шагая по комнате, разглядывая окружающий его интерьер, будто он никогда не видел таких комнат. — Вы знакомы с Миленой двадцать лет? Это похвально! — продолжал Демиан, дважды хлопнув в ладоши. — Двадцать лет – это так много и… так мало.
Вампир подошёл к столику, подняв с него свой бокал. Он демонстративно щёлкнул по краюшку бокала средним пальцем, но звон был слабым, так как бокал был полон. В нём было фруктовое вино, лёгкого розоватого оттенка, чуть-чуть не дотягивающего до гранатового. Подумав об этом оттенке, Демиан подумал о крови. Кроме того, украдкой бросив взгляд на окно, за котором простиралась власть ночи, покрывшей своим саваном весь пригород, город и горизонт, он понял, что время пришло
— Чуть менее двадцати лет я знаю Райса. — продолжил вампир, спрятав руки за спиной. — С того самого дня, как я забрал его из приюта. — широко улыбнулся Демиан, демонстрируя Констанции свои зубы, включая два неестественно длинных верхних клыка.
— Вы, допивайте, допивайте вино, — с иронией в голосе подначивал он девушку. — Это мой подарок Вам и Вашей подруге. Я же предпочту другой напиток. — С этими словами, вампир уселся в удобное кресло подле стола. Свет свечи упал ему на лицо. Его глаза отражали этот свет, подобно глазам кошки, словно некий тёмный барьер, не позволяющий свету проникнуть во внутрь.
— Вот уже много веков, как Ваш погибший молодой человек старше меня. — тут-то Демиан не выдержал и громко расхохотался. Его смех был смехом юноши, но при этом каким-то необычным, словно наполненный сверхъестественной силой, он эхом отражался от стен и высоких потолков комнаты.

Отредактировано Демиан де Фарси (13-07-2018 20:54:46)

Благодаря действиям Милены у Райса появилась возможность приступить к действиям. Он ощутил магию, которую применила его спутница и как только на перилах содрогнулась от боли в пояснице, мужчина спрыгнул с коня, сразу же рванувшись вперёд и в мгновение ока очутился подле несостоявшейся самоубийцы. Он схватил даму за руку и потянул на себя. Когда девушка начала падать, Райс подхватил её второй рукой и оттащил от перил, пока ноги девушки не соприкоснулись с камнем мостовой. Затем он помог ей обрести равновесие и только тогда отпустил, но всё ещё стоял рядом.
—Вы эгоистка, — заговорил он. — Именно так можно назвать тех, кто готов расстаться со своей жизнью таким образом, наплевав на других.
Райс был непреклонен и суров. В его глазах был холод, а лицо не выражало ничего кроме презрения. Краем глаза он видел, что сюда спешил патруль.
— Что тут происходит?! — крикнул сержант, приближаясь к Райсу. В одной руке он держал короткий клинок, а в другой лампу с горящей свечой внутри. Из-за грязного стекла из лампы исходил тусклый свет, но этого было достаточно, чтобы стражник мог разглядеть кого-то в темноте.
— Сия особо желала покончить собой. — объяснял Райс, выступив вперёд. Сержант приблизился к нему и между двумя людьми начался разговор, где Райс кратко пересказал всё случившееся. Он говорил уверенно и держался гордо, как аристократ, потому грубоватый тон сержанта постепенно спал на нет.
— Взять её под стражу и увести! — скомандовал стражник, указывая на девушку.
Совершенно не заботясь за здоровье дамы, стражники окружили её и подхватив под руки, увели конвоем прочь.
— Не думаете ли Вы, что это было жестоко? — произнёс Райс, обернувшись к своей спутнице. Он приблизился к своему удивительно спокойному скакуну и с лёгкостью забрался в седло. — Если судить субъективно – этой женщине нужна реабилитация. Но если заглянуть глубже, то её смерть могла принести много неприятностей в результате которых кто-то из стражей и даже чиновников мог бы лишиться головы. Строгость – не лучший путь, но лучший защитник порядка, потому, в случае беды, вероятность паники среди народа будет мала, а то что останется – подавят. Всё просто: следуешь закону – защищён и живёшь спокойно, не следуешь – ответ очевиден. Только так этот город выстоял во множестве войнах против Леммина и Таллинора.
В голосе Райса звучала некоторая гордость. Он был воспитан служить и быть преданным и отчасти поэтому он верил в силу законов и твёрдой руки правление.
— Не будем задерживаться. — произнёс он, едва сдерживая улыбку и пустил коня вперёд.

***

Демиан улыбался, наслаждаясь игрой. Наивность Констанции вызывала у него восторг. Он понимал, что она не сумеет дать ему то, что он хочет, но это он может в любую минуту взять сам. Сомнения заключались лишь в том, что сия мадам была близка Милене или так казалось. Во всяком случае, вампир более не желал её крови, пускай биение сердечка Констанции так сильно и взывало к жажде.
— Я хочу крови, — спокойно, нечуть не стесняясь произнёс Демиан. — Вы сможете дать мне её?
Демиан водил указательным пальцем по бокалу, не отрывая пристального взгляда от Констанции. Он состроил грустную мину и отодвинул бокал в сторону.
— Вы впустили в дом вампира и не подумали над тем, чем его угостить? — недовольным, но в тоже время чересчур саркастичным тоном продолжал он. — Какая… бестактность! — воскликнул он и осклабился. Призвав к своему естеству, Демиан поднялся с места и зашёл к женщине за спину с такой скоростью, что даже не заметила его движений.
— Я здесь. — наклонившись, прошептал он ей на ушко, а затем силой развернул к себе – вместе со стулом –, поймав её взгляд. — А теперь засыпай и когда проснёшься, забудь всё, что было после отъезда Милены и Райса. — приказал он, взывая к своей силе.
Демиан отнёс девушку на свободный диван. Он накрыл её пледом, а сам направился к высокому окну. Распахнув оконные ставни, он позволил лёгкому ночному ветерку обдать его лицо и потрепать волосы – в этом было своё наслаждение, словно ночь взывала к своему дитю и дитя повиновалось. Через короткий промежуток времени вампира уже не было на месте, кроме нескольких залетевших в комнату снежинок, пока ставни были открыты, а тем временем где-то в ночной дали раздавалось карканье ворона.
Ворон летел быстро, но низко, дабы не попасть в холодные потоки зимнего ветра - крылья могут замёрзнуть. Под ним уже простирался город с его улочками, домами и башнями. Он знал куда лететь, поскольку имел с Райсом магическую связь и вскоре времени нашёл их – всадников. Милена и Райс пересекли мост и, судя по всему, двигались в сторону Солнечного сада – любимого вампиром места для охоты.

Отредактировано Демиан де Фарси (21-10-2018 14:43:21)

Ответ Милены был Райсу по нраву. Он не недооценивал свою спутницу, но так сильно привыкший к порочному и мягкотелому окружению, не ожидал столь приятного для его слуха мнения. И пускай ему не было известно о беременности женщины, слова Милены лишь сильнее убедили Райса в правильности своего поступка. В конце концов, стража не сделает женщине ничего дурного и целую ночь она проведёт под их присмотром. Впрочем, самоубийца всегда может найти время и шанс для нанесения себе вреда даже под присмотром. И если строгие слова Райса сумели хоть как-то достучаться до разума женщины, то ночь пройдёт спокойной, а наутро её выпустят, сообщив, если получится, родственникам. Именно в это ему хотелось верить, но даже в Ниборне хорошо обеспеченная стража может уступить порядок лени.
— Вы мудрая женщина, — обратился он к Милене. — И, что немало важно, способны к рассуждению. В этом городе процветание и благополучие губит многим людям разум, так как беззаботная и лишённая опасней жизнь не даёт разуму и телу «пряник для подпитки». Нам остаётся лишь надеется на образование, искусство и реформы. А пока жизнью город во много обязан армии.
Прислушиваясь к приятному, ритмичному стуку копыт о мостовую, Райс не сдержал лёгкой улыбки. Он вёл женщину в Солнечные сады и, сам от себя не ожидая, был благодарен своему господину за возможность сопровождать и беседовать с госпожой Кушнер.
Они проскочили одну из улиц, из которой на мгновение был виден известный в Ниборне собор – тот самый, который иногда по ночам навещал Демиан, словно издеваясь над служителями Имира, которые, в свою очередь, догадывались, что по ночам их кто-то посещает. Далее, объехав фонтан на каком-то из двориков, они свернули в сторону, где вышли на парковую аллею. Необычно было то, что грубая каменная брусчатка постепенно сменялась на более гладкую, а по бокам от всадников то и дело возникали мраморные перилла, отделяемые друг от друга балясинами, украшенные разномастными фигурками на навершии. Такая архитектурная уловка способствовала созданию неповторимого орнамента парка и это в сопровождении необычных деревьев с светящимися серебристым светом ветками. Впрочем свет был слабым, поскольку на тех самых ветках покоился снег. Любимое господином место.

Демиан с любопытством наблюдал за маршрутом синьоры Кушнер и Райса. Хотел бы вампир, чтобы Райс показал Милене больше, чем парочку театров и прочие доказательства мастерства зодчих Ниборна. Но, к сожалению, даже для вампира время играло не маловажную роль, тем более, что Милена прибыла в Ниборн не только ради удовольствия узреть местные достопримечательности и вкусить лучшие блюда, но и ради одного маленького секрета о котором было ей и вампиру известно. Впрочем, Демиан надеялся, что Милене понравился город хотя бы в своей эстетической сфере. Вампира сильно печалил тот факт, что многие попросту плюющие на искусство и эстетику люди прибывают в город только ради двух вещей: отведать в одно горло две бутылки вина и развлечься с местными портовыми шлюхами, коих в городе хватало.
Как только Райс и Милена ступили на парковую аллею, ворон спикировал вниз, к деревьям, где, пролетев между ними, оказался на мощённой мрамором площадке с фонтаном посередине. Убедившись, что в этой части парка нет никого, ворон принялся растворяться в воздухе, образуя вокруг себя эдакую тёмную дымку. Ворон исчез, а на его месте стоял, поправлявший рукава и воротник вампир. Он шагнул к фонтану, очутившись в свете одного из зажженного стражниками фонарного столба. Такой столб был не высоким, а изливаемый фонарём тёплый свет – тусклым. Но этого было достаточно, чтобы любой человек мог видеть дорогу или собеседника перед собой.

— Мы почти на месте. — громко и чётко предупредил Райс, указывая Милене на поворот. Доскакав до развилки, они свернули, где в метрах пятидесяти от них находилась мощённая мрамором площадка, которую в центре украшал изящный фонтан. Сам фонтан, между прочим, украшала статуя ангела с большим кувшином на плече из которого, очевидно, и шла вода.
На заснеженном бордюре фонтана расположилась тёмная фигура, чей взгляд был устремлён на звёздное небо, а руки, пальцы которых были совмещены в жесте «замок», покоились на животе. Фигура была абсолютно неподвижной, словно сама, подобно ангелу, являлась статуей.
— Очень хорошо. Вы прибыли вовремя, — улыбнулся вампира, плавно поднимаясь с места. — Надеюсь, по дороге Вы не встретили никаких хлопот?

— Секретность, синьора Кушнер. — ответил я Милене, выходя навстречу к ней и Райсу. Моё лицо исказила лёгкая улыбка, которая, должен признать, в тусклом свете фонаря за моей спиной выглядела зловеще. Правда, это было ни что в сравнении с моими глазами, которые буквально прямо сейчас отражали свет другого фонаря за спинами моих друзей, подобно кошачьим глазам. Это была отличительная черта не-мёртвых, но даже при этом, ввиду сильной таинственности и осторожности, многие не знали о данной особенности нашей природы. Всё осложнялось ещё и тем, что народные предания нередко трактовались по-разному, а кое-где говорилось, что мы не отражаемся в зеркалах… но мы отражаемся и слава богу. Такое неудобный недостаток вынудил бы меня не жить в торговом порту, близь улицы ювелиров, где до блеска начищенные окна ювелирных лавок могли выдать меня в любое время суток. Причиной тому было и необычное стекло, природа которого мне неведома, что необычно для такого любителя секретов, как я.
— Констанция, как я убедился, была не осведомлена о Ваших тайнах и тем более о моих, а я хотел бы быть с Вами предельно честен, исключив любой риск в отношении к этой милой и невинной девушке. — мой голос был наполнен уверенностью и твёрдостью. Никто не ошибётся, если скажет, что в этот час он звучит более мужественно, чем у юношей, у которых молоко на губах не обсохло. Было ли то причиной моей вампирской природы или опыт лет сам выдрессировал меня – я не знал наверняка, но предполагал, что какое-то физическое развитие у не-мёртвых может быть, тем более, что я применяю в работе две школы тёмной магии, которые наиболее всех способны влиять на организм живого и неживого существа.
Я проследил за тем, как Райс спешился вслед за Миленой. Как и ожидалось, он хранил молчание в моём присутствии, но не потому, что не мог говорить, а потому, что ждал, что скажу я.
— Видите ли, так вышло, что Вы и я питаем особые чувства к… — я сдержал паузу для общей таинственности, сделав ещё несколько шагов навстречу к Милене. — …к крови. А я больше всех. — моя улыбка слегка потускнела, затем я приоткрыл рот, на мгновение задержавшись перед ответом, чем продемонстрировал свои неестественно длинные клыки. Делал я это не совсем осознанно. Просто я стал самим собой, позволил быть себе свободнее, когда при встречах с людьми, тем более с незнакомыми, наоборот веду себя осторожно, обдумывая каждое своё действие, чтобы не выдать кто я есть.
— А это… весьма деликатная тема, которая, к сожалению, не всем придётся по вкусу. — я облизнул губы. — И особенно моим конкурентам и противникам из соседнего королевства. — И тут моя улыбка снова засияла, наполнилась привычной мне мягкостью и дружелюбием, пускай я выглядел так, словно голодный ангел смерти.
— Неприятно, когда паломники из Таллинора снуют туда-сюда, фанатично пропагандируя свой свет и попутно пытаясь уличить всех тех свободных граждан, кто питает слабость к тёмной магии, но при этом живёт по законам.
«Тёмные лошадки» Ниборна нередко собирались в братства и культы, организовывая всяческие небольшие организации по всему городу. Я внимательно наблюдал за ними, изучал их, но не трогал, поскольку они следовали законам герцогства и даже нередко приносили ему пользу. Позже я связывался с ними и не раз, образуя между нами особую связь, что помогало мне отслеживать незнакомых, гостящих у нас тёмных колдунов в черте города. В обмен я предоставлял им свои услуги, а то и рабочие места, но в мою гильдию двери были фактически всегда закрыты, поскольку туда я набирал людей лично и обычно нейтрального мировоззрения, дабы какая-нибудь неожиданная делегация в лице капитана и его стражи не смогла по наводке конкурентов уличить меня в тёмной магии. Так было раньше, а сейчас капитан стражи северных ворот благодарит меня, что я отвёл болезнь от его сына. Поверьте, мне – быть тёмным не порок и пока светлые фанатики несут бред и сеют в людях страх, я же делаю им добро, укрепляю связи и тем самым помогаю герцогству сохранять свою независимость и незапятнанность. Впрочем, и без меня город прекрасно справлялся, но мало кто знает, что я пережил все его войны с Таллинором и быть может моими усилиями он и сохранил свою независимость с тех самых пор, как я посетил маленький городок у устья двух рек. И всё же, себя я убеждал, что независимостью город обязан храбрым и стойким людям, а не его стенам и тем более каким-то там кровососом.
— Впрочем, — продолжал я. — Такие фанатики надолго у нас не задерживаются. — конечно, ведь в канавах бедного района города можно найти с десяток таких фанатиков. Некоторых, правда, я сжигал. Жаль, что я не мог проделать подобного с архиепископом Таллинора, когда он посетил нас. Иначе это могло бы привести к непредвиденным последствиям. Однажды я уже оступился, когда ночью из призрения к Таллинорцам атаковал их экспедиционный корпус восточнее герцогства, на северном берегу реки Эриадор силами нежити. Это было около шести сотен лет назад и в той битве погиб барон Таллинора, что повлекло за собой десять лет прекрасных историй о бесстрашных рыцарях Архонта и могучих моряках герцогства. Две державы сошлись в кровопролитной войне, которая, как ни странно, и по сей день вызывает у меня восхищение и мурашки по коже. Если меня спросят: «Где жили самые благородные и смелые люди?» Я отвечу: «Они бились на полях Анлека (Крупное сражение 10 013 года между силами Ниборна и Таллинора закончившееся ничьёй), они тонули под крепкими стенами Ла’Прусе (Крупное речное сражение той войны, где Ниборцам удалось потопить корабли Таллинора, но таллинорская крепость не была взята. После этой битвы герцогство получило господство в излучине двух лет, но вплоть до 10 140 года, когда землетрясение не разрушило злосчастную крепость на берегу реки Эриадор, господство было не полным. Позже Таллинор пытался восстановить крепость, но такая необходимость пропала, когда между королевствами был подписан пакт о мире, а герцогство сумело быстро установить торговую монополию. Позже конфликты случались и опять Таллинор зажигался идеей восстановить Ла’Пруссе, но как-то не случалось. Поговаривают, что крепость всё же восстановили в 10 592, но наложили мощную иллюзию, где она кажется ничем иным, как забытыми руинами). О той войне до сих пор поют песни.
— Итак, синьора Кушнер. Я выкладываю все карты на воображаемый стол, чем самым пытаюсь сказать Вам, что хочу сотрудничества. Вы можете сказать, что не представляете, что можете дать мне, но это будет далеко не так. Само наше знакомство и есть то, что Вы дали мне. Наверняка в мире может случится много всего и тогда, возможно, наши пути пересекутся, где я предложу Вам помощь, а Вы расскажете мне о своих тревогах. Иначе говоря – покровительство за информацию. — я умолк на время, давая Милене время, чтобы всё обдумать. — И это не покровительство аристократа над крестьянкой, а именно сотрудничество. Знаете, я интересуюсь многими вещами в области магии и мистицизма, и мы могли бы время от времени присылать друг другу письма, рассказывая о наших приключениях или открытиях - Вы сами решите что. В свою очередь, я также могу предоставлять Вам услуги разного рода будь то кров или, скажем так, иная – «грубая помощь». Что Вы думаете?

Отредактировано Демиан де Фарси (28-11-2018 02:25:27)

Мне было прекрасно видно, как отображаемые на лице Милены эмоции сменялись друг за другом, как времена года. Это длилось не долго, но достаточно, чтобы я понял насколько сильно поторопился с открытием истины. Никогда не следует даровать человеку большие знания сразу, иначе это может свести его с ума или напугать своей грандиозностью. Они подобны горячему чаю, который остужают, постепенно переливая в другую посудину. К счастью Милена не являлась заурядным и некомпетентным в области тёмной магии человеком. Может быть ей не хватало опыта, но других знаний, в особенности теоретических, очевидно, было достаточно. Кроме того, её мышление не было скованно религией или прочими предрассудками и, наверное, именно поэтому она вполне себе легко перенесла истину. Я был доволен.

Тем временем Райс молча взирал то на меня, то на Милену. Его лицо приняло выражение задумчивости, но глаза говорили о безграничной любознательности. Такие люди предпочитали делать безразличный вид, при этом им это совершенно не мешало собирать и хранить полученные знания. Если бы я играл в карты, я бы поступал также, придерживая козырные карты при себе на самый крайний случай. Мне оставалось надеяться, что «крайний случай» - это не предательство. Я достаточно хорошо доверял Райсу, чтобы случайно не заметить нож в спину, ведь моё доверие опирается на то, что он не из тех, кто так поступит. Надо будет как-нибудь у него уточнить – из этого выйдет очаровательная беседа.

— Благодарю Вас за столь лестный отзыв о моей не самой чистой, с точки зрения морали и религии, персоне. — я легко улыбнулся и поклонился, на мгновение прикрыв глаза, тем самым демонстрируя Милене своё доверие. — Что касается демонической крови... — вопрос о крови вызвал у меня не только интерес, но и был приятен мне сам по себе. Это говорило о том, насколько серьёзно «Кровавая леди» (я так прозвал её в своих мыслях)отнеслась к моему предложению, как и к написанному мною трактату о магии крови. Кстати, вдохновение я брал с «Эреш Ниорской книги крови».  — Вам ведь известна, что кровь демона является отчасти магической субстанцией? — вопрос был риторический, но именно на магии я должен был акцентировать её внимание. Я сдержал лёгкую паузу, делая несколько шагов навстречу к Милене. Будет неловко, если всё же кому-то удастся подслушать нас. Разумеется, я могу говорить очень тихо, но только сверхъестественные существа сумеют услышать мой шепот.

— Многие учёные высказывали своё мнение касательно демонов, где говорилось не просто о их тёмной природе, но и об абсолютной принадлежности к магии, что позволяет нам соотносить их существам магическим. И в этом есть толика логики, поскольку многие демоны являются к нам из так называемого «нонматериума», о котором лучше всего могут рассказать те, кто занимается призывом существ не из нашего мира. И тем не менее, существуют те, кто был рождён тут и в их большинство входят могущественные старшие демоны. Как видите, их много и, что самое необычное, они различаются. В итоге в какой-то степени можно сказать, что демоны – это не одна конкретная раса, а совокупность множества рас с магической природой происхождения. Вы понимаете о чём я пытаюсь сказать? — я остановился, давая Милене возможность хорошо поразмыслить над моими словами. В делах разъясняющих не стоит спешить, дабы случайно, чего-то недопонимая, человек не сбился с пути и не наворотил дров. — Именно поэтому кровь демонов и части их тел так ценны для алхимиков, поскольку два, три или четыре разных образца, способны дать разные результаты. И чем могущественнее демон был при жизни, тем сильнее эффект может быть, поскольку со временем не только демон становится сильнее, но и его плоть, его кровь. Но, как бы эти факты не обольщали учёных, существует одна неприятная проблема… — и снова пауза, дабы нагнать атмосферы. По правде сказать, я лишь просто и сам задумался, поскольку мои наблюдения и эксперименты не были закончены, а потому имелось основание полагать, что и я в чём-то ошибался. — Демоническая кровь нестабильна и никогда не знаешь, что опыты с ней могут нам принести. Во всяком случае, я не пытаюсь Вас пугать, тем более, что Вы, как и я, изучаете магию крови, а это немного упрощает нам работу по изучению демонологии на практике. Тем не менее, рекомендую подходить к сей теме с надлежащей осторожностью и лишь тогда, когда Вы будете уверены в себе. — и тут я закончил, имитируя глубокий вздох, будто сбросил с своих плеч тяжёлый груз. На сегодня я сказал очень много, но теперь я был полностью удовлетворён результатом проделанной мною работы. Всегда приятно устанавливать новые связи, ведь когда мой мир окажется на грани коллапса, я хотел бы встретить этот маленький конец света в кругу друзей, чем врагов или безразличных к данной проблеме людей. И пока я об этом размышлял, где-то далеко раздался звон колоколов - началась вечерняя молитва в одном из храмов.

Отредактировано Демиан де Фарси (14-12-2018 19:28:08)