Лесная чаща

Последующие несколько дней прошли на удивление мирно и спокойно. Никаких эксцессов, никаких приключений, никаких сражений. Но, как говорится, затишье бывает только перед бурей, и Селебрен не позволял себе расслабляться ни на миг. Он всё же был командиром этой маленькой группки, он чувствовал огромную ответственность за жизни своих спутниц, прекрасно понимая, что вероятнее всего никто из них не выберется, если доберется до конца. Но в то же время он понимал, что задача перед эльфами стоит куда более глобальная, чем просто спасение чьей-то жизни. И сам Брен был готов пожертвовать и своей головой, и головами эльфиек ради того, чтобы Алэндэл вернулся и возродил Великий лес. Вряд ли Антоэль и Мерифил обрадовала бы такая позиция их старшего товарища, о чем он, естественно, знал, а потому даже не заикался о подобных возможностях. Сам же каждый вечер, когда устраивали привал, молился светлым богам перед сном, уповая на их защиту и благословение. Поднимаясь с колен и возвращаясь из уединенного уголка, найденного где-нибудь подальше от привала, Селебрен чувствовал легкость на душе и прилив сил. Имир отвечал своему ярому приверженцу, либо же тот был так в этом уверен, что сам себя в том убедил. Неважно. Но главное, что эльф действительно будто бы наполнялся новой светлой и чистой энергией.

В последний перед долгим переходом через Скалистые горы день эльфы заехали в придорожный трактир, Брен решил пополнить запасы до максимума, ведь Темные земли в этом отношении негостеприимны, да и охотой там особо не разживешься. А о том, чтобы пить местную воду из ручьев, и речи не идет. Лошадей, вероятнее всего, предстояло оставить где-то на границе, потому как кормить их и поить в Мертвых лесах будет попросту нечем. Перед отъездом из трактира Селебрен решил посоветоваться на этот счет со своими спутницами:
- Мы могли бы продать их здесь, - говорил он, естественно, обо всех скакунах, кроме своего любимого Хаара. Продавать породистого эльфийского рысака ему бы и в голову даже не пришло. Селебрен собирался Хаара просто отпустить, тот всегда найдет дорогу домой, даже сквозь границы, плотно облепленные ядовитым туманом. Расставаться с верным другом, конечно, было для Айвэ тяжело, и мысли о судьбе коня уже заранее терзали сердце эльфа. Но опять-таки не было смысла тащить Хаара в Темные земли. Там ему куда опаснее, нежели на юге. - Или же отпустим у самых границ, - Брен провел ладонью по белоснежному лбу своего коня, будто бы заранее извинялся перед животным за то, что должен будет сделать.

Пока они так переговаривались и завершали последние приготовления перед отправкой, лошади слегка заволновались. Да и Селебрен внезапно замолчал, устремив взгляд на свое запястье: браслет стал ощутимо теплее. Выходит, где-то поблизости беда. Эльф потянулся к луку, как в сантиметре от пальцев просвистела стрела и с хлестким ударом впечаталась в деревянную стойку коновязи. Лошади беспокойно заржали и, не будь привязанные, непременно бы попытались удрать.
- Никаких резких движений, остроухие, - грубый рокочущий мужской голос окликнул троицу. Почти сразу же выяснилось, что каждый из эльфов находится под прицелом стрелы, а всего противников - ровно вдвое больше, чем "остроухих". - У моих птичек приказ вышибить вам мозги, едва только кто-то из нас заподозрит, что ваши лапки потянулись к оружию.
"На нас напали прямо здесь, у трактира? Ранним утром? - с досадой думал Брен. - Видать, хозяин этой хибары в сговоре с разбойниками. Он и наводку дал. Только что им нужно? У нас есть слишком много того, что показывать никому нельзя".
Значит, в плен попадать тоже было нельзя. Оставалось надеяться на то, что Антоэль и Мерифил сработают одной командой. Только как бы подать им хоть какой-то знак? Брен чувствовал себя на прицеле и потому стоял неподвижно. Эльфийки находились в той же ситуации.
- Что вам нужно? - рискнул спросить Айвэ.
- Вы и нужны, - с ухмылкой ответил главарь. Выйдя на свет, он показался в весь свой немалый рост - полуорк, в котором орка куда больше, чем неорка.

<-- Лесная Чаща

Малая передышка пошла троим эльфам на пользу, как полагала Мерифил. Антоэль восстанавливала силы, а Селебрен, очевидно, продумывал их дальнейшие шаги. Сребролунница не возражала: она доверяла своим товарищам, хотя и старалась не думать, чем обойдется им любая ошибка.
Хорошо сбитый деревянный трактир был последней остановка на пути к Темным землям. Одиноко посаженный среди пустоши, он словно бросал вызов враждебной среде. Темный лес мерещился чужим, неприветливым; ноги коней увязали в илистой земле, а воздух напитался гнилостной сыростью. Но даже это казалось приятным окружением по сравнению с мертвенно-черной землей, ожидавшей путников за гористыми холмами.
- Aiqua [Как пожелаете], - спокойно ответила лучница на предложение продать скакунов.
Не большая любительница передвигаться верхом, рейнджер была уверена, что пешими они будут менее уязвимы – не тащить же коня с собой на дерево!
Она отвлеклась, а потому просвистевшая у носа стрела заставила Мерифил вздрогнуть. Она почувствовала, что опростоволосилась, и грозно нахмурилась. Затем на нее накатило странное чувство непривычной тяжести во всех членах сразу, будто кожа у лесной девы обратилась в мрамор. Это несколько стесняло движения привычной к легкости эльфийки, но почти сразу Мерифил догадалась, что подействовало защитное заклинание кого-то из ее друзей.
- Мы нужны? – Вызывающе спросила у выросшего перед ним разбойника младшая сестра.
За спиной у бастарда с явной примесью орочьих кровей гурьбой толпились другие охотники до чужого добра.
- А ты не ошибся? Мы ведь совсем не похожи на болотных троллей.
Сребролуннице это не понравилось. И Айве, и Антоэль готовы было, казаться, броситься в бой. Но действительно нужна ли была такая опрометчивость? Закаленная в сражениях следопытша понимала: раны заживают медленно, а впереди у них долгая дорога. Или это камни так пагубно влияли на обычно терпеливых ее сородичей.
- Глупый медведь валит деревья, чтобы показаться свою силу, - подняв правую руку ладонью вверх, заметила Мерифил, обращаясь к полуорку. – Сейчас мы безоружны, и не имеем желания проливать кровь. Усмири же и ты свой норов.
Она сомневалась, что простые увещевания подействуют – уж слишком жадно облизывались бандиты на троих затерявшихся в глуши путников. Все, - и холеные лошади, и богатое снаряжение, и тугие кошельки остроухих, - вызывало лютую зависть у бродяг с дороги.
- Быть может, нам следует откупиться от них? – Предложила сребролунница, обратившись к своим товарищам на эльфийском говоре.
"Золото – дело наживное", - хотела добавить она, но сдержалась. Нескольких монет грабителям явно не хватит, они пожелают забрать себе все, а распоряжаться чужим добром эльфийка не имела права.

С тех пор, как ворон сел на плечо полуорка и на птичьей шее качнулся камень, Селебрен с трудом мог соображать. Он видел лишь одно - черное, едва блестящее пятно, полуприкрытое такими же черными гладкими перьями. Казалось, весь остальной мир отъехал на дальний план, больше ничего не имело значения - лишь камень. Остальные камни, лежавшие в сумке, будто перешептывались.
"Я схожу с ума", - мелькнула мысль. Селебрен заставил себя встряхнуться, увидеть ситуацию во всех ее аспектах, а не только лишь чернильный камень, спрятанный у ворона средь оперения на шее.
Ни на какие переговоры Селебрен не был намерен идти. Камни затуманивали его рассудок время от времени, но лишь в том отношении, что требовали гнаться за собой невзирая ни на что. И сейчас эльф, к своему пущему стыду, был словно готов пожертвовать и собственной жизнью, и жизнями своих спутниц, лишь бы раздобыть четвертый артефакт и положить его в растущую день ото дня коллекцию. Так что когда засвистели стрелы, а эльфийки ринулись в бой, Брен тоже не остался в стороне. Он не был уверен, что Мерифил сумеет показать ту же реакцию, что и перекинувшийся в ворона вампир (а то был наверняка он), так что произнес на одном дыхании заранее заготовленное заклинание.
- Ar'hma! - и вокруг полуорка вместе с вороном загорелся световой барьер. Для эльфов он не был бы препятствием, а вот для созданий тьмы, для нежити обжигал не хуже настоящего огня и не позволял покинуть пределы магического купола. Правда, в полуорке была всего лишь половина от тёмного создания. Наверное, потому-то он и сумел выпрыгнуть, зашипев яростно лишь в тот момент, когда магия прошлась по обнаженным участкам кожи. Ворон же с хриплым карканьем шарахнулся от стены к стене, и в этот момент очень кстати прилетела сеть от Мерифил, накрыв птицу плотным капканом.
Однако помимо ворона было еще шестеро противников: полуорк и пятеро его подельников, из которых четверо, получив короткий и громкий приказ начальника, принялись выпускать стрелы одну за другой, а пятый, определив, что Антоэль - наиболее опасный соперник, сотворил и против нее магическое действие.
Одно за другим он обрушил на нее сначала водяную сеть, готовую сжаться вокруг эльфийки и удушить, а следом и явно попытался воздействовать на жидкость уже внутри тела Антоэль, стремясь превратить каждую молекулу воды в кристалл льда.
Селебрен в это время был занят тем, что перехватил свой лук, и, пользуясь тем, что на нем еще сохранялось защитное заклинание каменной кожи, отстрелил одного из лучников. Те умело скрывались за деревьями, но одному не повезло поймать стрелу в глаз ровно в тот момент, когда он выглянул для ответного выстрела.
Полуорк же, размахивая большим мечом, ринулся к ближайшей к нему Мерифил.

Мерифил избавилась от напавшего на нее бандита вовремя – как раз в это время из-за белесой завесы поднявшегося по воле колдуна тумана выскочил разъяренный бастард, и со свирепостью, достойной его орочьих предков, кинулся на эльфийку.
Поспешно высвободив меч из бездыханного тела (спасибо лунной стали, что не умела застревать, и скользила во плоти легко, как река, огибавшая самые острые камни), рейнджер едва-едва успела подставить клинок под сокрушительный удар полуорка.
- Три живых эльфа – многовато, как по мне, - мерзко ухмыляясь искусственно заточенными клыками, прорычал громила. Его голос низким раскатом грома прокатился по делянке. – Хватит и одной колдуньи. Что до тебя, остроухая девка...
Не утруждаясь закончить угрозу, он попросту рубанул сверху секирой, и воздух под сталью засвистел, что звонкая черноголовая вдовица.
Уклоняясь от смертоносного удара, Мерифил ощутила, что силы начинают покидать ее. Долгие бессонные ночи, личные переживания и сговоры с совестью, в конце концов, утомительная дорога и присутствие темной магии – все это изнуряло давно пересекшую черту беззаботной молодости воительницу. Обернувшись, сребролунница поняла, что помощь не придет: Селебрен сражался сразу с двумя бандитами, а Антоэль – о, ужас! – лежала без движения на земле. Вокруг не было крови, и оттого Мерифил надеялась, что младшая сестра еще жива.
- Еще не поздно сложить оружие, - вновь попыталась воззвать к рассудку противника эльфийка. – Клянусь, суд будет честным…
В ответ ей полетел насмешливый плевок.
- Суди белок да енотов, древолюбка, - расхохотался наемник. – Клянусь, сегодня зверье полакомится твоими потрохами!
Они так увлеклись сражением, что резкий окрик Антоэль: “Хватит!”, застал обоих врасплох. Лишь теперь заметила сребролунница опасно подобравшуюся к ногам вязкую жижу, и умудрилась отпрыгнуть в сторону как раз в тот момент, когда магия земли заставила остальных бандитов уйти под топь - включая и зазевавшегося, отягощенного секирой полуорка.
“Жаль, что не мой меч поразил этого выродка!”.
Не скрывая досады, все еще упиваясь своим гневом, Мерифил резким движением воткнула оружие в ножны. По крайней мере, решила она, у них в руках оставался ворон. При обычных обстоятельствах, дочь леса не стала бы наносить увечий простой птице; но тут они явно имели дело с перевертышем.
- Давайте поскорее заберем этот чертов камень, и уберемся восвояси, - непривычно грубо поторопила своих спутников эльфийка. Казалось, найденные артефакты каким-то образом умудрялись влиять на нее, не только вызывая пугающие и смущающие образы, но и пробуждая нелепые, некрасивые чувства, вроде зависти к магическому таланту Антоэль или сдержанно-учтивого превосходства старшего собрата. Понадобилось несколько секунд, чтобы Мерифил скинула с себя оковы дурного настроения. Она, очевидно, полностью пришла в себя и уже раскаивалась за то, как неучтиво обошлась со своими друзьями... однако впервые в жизни, рейнджер не стала воздавать молитву погибшим от ее руки негодяям.
“Небеса рассудят”, - решила сребролунница с прохладным бессердечием, и обратила свой разум в иное русло: как помочь младшей сестре освободиться от связавших ее водяных пут.
В магии дочь леса была не сильна, а потому понадеялась, что Айвэ известно какое-нибудь разоруживающее заклинание.
Вместо этого Мерифил нависла над сетью, в которой продолжал трепыхаться черный ловчий, и спросила, вполне уверенная, что заколдованная птица понимает ее речь:
- Итак, ты слуга или хозяин, подославший этих выродков?.. Лучше бы тебе заговорить со мной, оборотень, прежде чем я начну ощипывать твои перья.