Увидев этого, сокрытого под отделанным львиной шкурой плащом человека, ты уж точно не подумаешь, что перед тобой особь женского пола. Незнакомец с низким, холодно звучащим голосом, вполне сходящим за голос юноши, представится именем Вирг, коротко кивнув. Ты скорее всего не увидишь лица наёмника, ведь оно будет полностью скрыто под капюшоном, украшенным головой крупного льва. Пред твоим внутренним взором наверняка предстанет лицо юного, но уже очень умелого и крепкого воина, на что как бы намекает внушительных размеров боевой топор, закрепленный за его спиной. Но не стоит делать преждевременных выводов, ведь перед тобой никто иной, как самая настоящая женщина. Конечно, Вирг позиционирует себя скорее как «пере-женщину и недо-мужчину», что, впрочем, не мешает ей прекрасно справляться с ролью воина и наёмника, в одном лице.
      Стоит ей сбросить плащ гильдии, как ни у кого из присутствующих уже не возникнет вопросов по поводу её пола. Несмотря на то, что Вирг обладает крепким, подтянутым телом превосходного бойца с четким рельефом мышц, свойственным больше мужчинам, прелестями женской фигуры природа её тоже не обделила. Разумеется, если можно назвать «прелестями» грудь второго размера да сравнительно узкую талию. Буквально все смуглое тело наёмницы испещрено шрамами разной длины и форм, полученными как в сражениях, так и просто в мелких стычках. Точно такие же малопривлекательные напоминания о былых ранениях несколько подпортили вид когда-то впечатляющей татуировки, нанесённой на всю спину Вирг. Изначально узор являл собой некое сочетание сложных узоров и древних текстов, прочесть которые может только истинный знаток. Не обошлись без специфических воинских недостатков и руки наёмницы — сложно не заметить многочисленные мозоли от тяжелого оружия на пальцах и ладонях. Рост девушки составляют ничем не примечательные 162 сантиметра, вес - около пятидесяти килограмм, с учетом минимального количества жира (который достаточно быстро сжигается во время боёв и тренировок) и довольно-таки внушительной мышечной массы.
      В лице наёмницы угадываются тонкие черты, свойственные, по обыкновению, благородным родам, однако это — последнее, на что ты обратишь внимание, узрев данный субъект перед собой. Потому как намного сильнее притягивает взгляд шевелюра Вирг, а, точнее, её излюбленная причёска. Волосы у висков наёмница, как правило, убирает множеством тонких косичек, кончики которых декорированы металлическими шипами, закрепляя их сзади, подобно хвостику. Центральную же часть слегка вьющейся, чёрной гривы оставляет свисать набок, что смотрится довольно-таки внушительно, особенно при встрече на поле боя. Светло-карие глаза девушки были бы совершенно непримечательной чертой внешности, если бы с годами столь сильно не посветлели, став практически жёлтыми. Ныне же радужка, обрамленная тёмной каймой, обладает почти гипнотическим эффектом и частенько вызывает навязчивое чувство тревоги у того, кто осмелится взглянуть в глаза Вирг. Некогда идеально прямой нос наёмницы так же с годами претерпел изменения, но в данной ситуации причина была вовсе не в прихотях матушки-природы. На сегодняшний день он обзавелся маленькой, почти незаметной горбинкой, что стало результатом одного из особенно жестоких спаррингов. Говоря о других причудах на лице наёмницы, не предусмотренных природой изначально, стоит так же упомянуть несколько заметных шрамов. Первый из них, наиболее длинный и тонкий, расположен у правого уха Вирг и тянется почти от виска, заканчиваясь лишь на шее. Под правой скулой — совсем короткий, но более широкий, полученный ещё в детстве. Еще один, так же совсем небольшой, красуется у самой линии роста волос, над левым виском. Ну и наиболее знаменитый шрам, являющийся яркой отличительной чертой на лице наёмницы, расположен ровно посередине нижней губы, как бы делит её пополам. Все прочее, как например достаточно густые ресницы, или явно небольшие брови можно, пожалуй, считать чертами непримечательными и среднестатистическими, а, посему, недостойными отдельного упоминания.
      Вирг совершенно не похожа на многочисленных дев её возраста, что так часто стремятся привлечь внимание мужчин, призывно приоткрывая ротик и томно закатывая глаза. Пожалуй, обладая весьма подвижными мышцами физиономии, она просто не способна на столь тонкие мимические манипуляции. Как результат, всё выражения её лица можно условно поделить на две группы - «кирпич в самой плоской его вариации» и «полное отсутствие адекватности, как феномена». Таким образом, вы вряд ли когда-нибудь увидите на её лице изящную комбинацию из беспокойства о судьбе ближних и легкой, тёплой печали о былых временах; вместо того, быть может, смуглое лицо исказится в сардонической улыбке, больше напоминающей оскал? Или то будет чертовски похожее на судорогу и явно наигранное удивление? Почти постоянная демонстрация зубов и широко открытые глаза могут резко смениться отсутствующим выражением на лице, а затем — обратно, безумием и агрессией. Пожалуй, мимику Вир можно было бы мягко охарактеризовать, как «непостоянную и гипертрофированную», если вы желаете краткой и исчерпывающей информации о ней.
      Единственный вид украшений, который девушка признает, это серьги. Они создают прекрасный аккомпанемент любому сражению своим мелодичным звоном, и, кроме того, не мешают махать оружием. Именно потому в ушах Вирг всегда можно видеть серьги — кольца и шипы, большие и маленькие, украшают левую раковину в количестве четырёх штук, правую — не более трёх. В последнее время девушка так же вынуждена носить браслет, предоставленный ей гильдией. Данную необходимость Вирг не считает слишком положительной, но и вылететь из «Химеры» из-за такой мелочи, как отказ носить побрякушку на руке, она не желает. Да и во всём можно найти положительные моменты, если хорошенько поискать. Так например, данный предмет светится временами, это кажется наёмнице довольно забавным. Собственно, именно за эту особенность браслета Вирг небрежно прозвала его «фонарём». Помимо браслета, на запястье Вир можно заметить истрепавшийся шерстяной шнурок. Много лет назад девочка, очарованная его ярко-красным цветом, стащила вещицу у матери. Ныне же порядком выцветший шнур играет роль талисмана на удачу.
      Наиболее привлекающим внимание элементом одежды девушки ныне является её плащ — как и у всех членов гильдии он имеет традиционный набор нашивок, однако, со специального разрешения, именно экземпляр Вирг украшен по краю деталями из львиной шкуры, а так же головой этого крупного хищника — на капюшоне. Что же касается остальных элементов, надо сказать, довольно скудного гардероба — тут похвастаться особо нечем. Мало чем примечательные узкие штаны из тонкой темно-коричневой кожи заправлены в высокие, доходящие до колена сапоги на шнуровке. Высокое голенище служит как эффективной фиксацией для ног и предохранением от вывихов, так и хранилищем для маленького кинжала, чаще используемого в бытовых целях, нежели чем в сражениях. Грудь наёмницы прикрыта коротким обтягивающим топом, грубо сшитым из разного размера и оттенка отрезов кожи. По сути, данный предмет одежды играет роль своеобразного «бюстгальтера», не более того. По бокам топ, как и сапоги, стягивается шнуровкой, с целью наиболее плотной фиксации. Данный предмет одежды был сшит Вирг собственноручно, и до сих пор частенько перешивается ею же. Однако неотъемлемой частью внешнего образа девушки этот топ не является, так как, выросшая, прежде всего, среди мужчин, наёмница практически лишена стеснения и вполне может выйти на поле боя с обнажённой грудью.
      Из прочих предметов внешнего образа можно отметить сложную конструкцию из ремней, которую Вирг обычно крепит на плечи. Существует эта приблуда исключительно для того, чтобы носить с её помощью за спиной внушительных размеров боевой топор. Так же на поясе временами можно видеть небольшую сумку из плотной ткани, рассчитанную на хранение денег и мелких предметов. Однако, пользуется ею Вирг, по преимуществу, во время длительных путешествий. Все остальное время место сумки занимает традиционный кожаный мешочек, служащий исключительно для хранения монет. Броню девушка не носит принципиально, считая её неоправданно сковывающим движения элементом, необходимым лишь, дословно цитируя, «ссыкунам и слабакам». Собственно, в том числе по этой причине Вирг регулярно зарабатывает всё новые и новые шрамы.

Обычно, когда речь заходит о берсерке, пред внутренним взором читателя сразу же возникает образ обезумевшей, перекаченной и крайне тупой особи с топором наперевес. Однако давайте опустим эти затёртые до дыр стереотипы и рассмотрим Вир такой, какой она предстает перед нами на самом деле. Разумеется, я солгу, если попытаюсь убедить Вас в том, что черноволосая никогда не теряет голову: как и все ей подобные, Вир вспыльчива и неуправляема, ей свойственны неконтролируемые вспышки гнева, целиком и полностью освобождающие её голову от всех мало-мальски стройных мыслей. Однако, должна уверить Вас в том, что данный эффект не является перманентным состоянием наёмницы — гнев берсерка, каким бы страшным и разрушительным он ни был, проходит. В остальное же время Вирга являет собой человека, назвать которого глупым было бы в корне неверно. Пусть Вир и не хватает образования, ряда гуманитарных знаний, да и начитанной черноволосую назвать нельзя, она все же не обделена сильным логическим мышлением, которое временами достаточно эффективно компенсирует перечисленные выше недостатки. Девушка хорошо ориентируется на местности и временами способна на приём неплохих стратегических решений — что ещё нужно от главы группы наёмников? Считаю важным упомянуть так же тот факт, что Вирга достаточно быстро и легко усваивает новую информацию. Причиной тому — сохранившаяся в наёмнице поистине детская любознательность. Только, пожалуйста, решив продемонстрировать ей что-то новое, будьте готовы к тому, что Вир в ту же секунду потянет руки к неизвестному объекту. Такая уж у наёмницы отвратительная привычка — все интересное обязательно нужно в первую очередь пощупать. И как ей до сих пор пальцы не отхватили?...
      Есть так же у Вир ещё одна, пожалуй, наиболее специфическая из всех прочих, особенность — она каннибал. При том, речь не идёт исключительно о представителях её собственной расы; наёмница так же не откажется продегустировать плоть иного разумного существа, и не обязательно, чтобы мясо было приготовлено каким-либо способом. Данная, мягко говоря, своеобразная привязанность была сформирована ещё в глубоком детстве, потому ныне вряд ли поддаётся коррекции. Каннибализм для Вирги — своего рода приятная, вызывающая положительные эмоции привычка или даже привязанность, от которой наёмница не может, да и просто не хочет отказываться.
В чём девушка по-настоящему слаба, так это в вопросах, касающихся человеческих чувств и взаимоотношений. Сопереживание, любовь, тоска по ближним, а так же многие другие, естественные для человека эмоции — что квантовая механика для неандертальца, когда речь заходит о Вир. Возможно, причиной тому послужили специфические условия, в которых росла черноволосая, или ядовитый росток кроется в самом её мозгу, судить сложно, однако ясно одно — наёмница была такой, сколько себя помнит, и в ближайшее время ей явно не суждено обрести эмоциональное взаимопонимание с основной массой живых и чувствующих. Потому здесь Вы не прочтёте горькой истории о несчастной девочке, мечтающей о материнской любви. Вир не таит в глубине своего сердца ни тоски, ни скорби, ни обиды, ни зависти. Она сильна и решительна, а душевные терзания можно оставить «избалованным бабам и сопливым детям». «Не нужна — значит, не нужна» - твердо говорит она о своих взаимоотношениях с матерью и равнодушно пожимает плечами. Ровно то же самое касается всех остальных людей и нелюдей, ибо, в сущности, наёмнице плевать на Ваше к ней отношение.
      Что же касается её собственного мнения о каждой отдельно взятой личности — тут все так же просто и незатейливо. Будь ты крестьянином или владыкой, побирушкой или даже самим богом — это не даст тебе никаких преимуществ. Для Вирги, как это принято выражаться, «не существует авторитетов», а особого к себе отношения Вы можете добиться, лишь проявляя свои личные качества. Более всего наёмница уважает людей неунывающих, сильных и целеустремлённых — словом, тех, кто подобен ей самой. И лишь одну-единственную черту, свойственную её собственной личности, Вир терпеть не может в окружающих. Конкретнее, речь идет о чрезмерной самоуверенности. Сказать честно, черноволосая и вовсе не слишком-то склонна признавать наличие у самой себя этой маленькой, но весьма гадкой червоточины, столь часто ввязывающей наёмницу в крайне неприятные переделки. Так же, думаю, важно будет упомянуть, что в отношении некоторых групп людей Вир может быть несколько категорична. К примеру, наёмница не слишком любит всех, кто пользуется дистанционным оружием, будь то магия или лук со стрелами; временами берсерк склонна думать о них, как о боящихся получить серьёзные ранения «ссыкунах». Так же, говоря о женщинах, Вирга частенько воспринимает их, как наглых и недалёких паразитов-манипуляторов, склонных сваливать на мужчин всю грязную работу.  Разумеется, приведённые выше утверждения нельзя назвать чётким и окончательным мнением Вирг. Правильней будет сказать, что она склонна придерживаться подобных взглядов в отношении такого эфемерного понятия, как «основная масса». Однако много большего отвращения со стороны наёмницы удостаиваются вовсе не трусы, и даже не подхалимы. Более всех прочих Вирга не переваривает самовлюблённых особей, считая данное качество тупиковым в развитии любой личности. На втором месте по степени омерзения для неё стоит сексуальное женское поведение, которого наёмница не просто не понимает, но и считает неоправданной тратой энергии. «Только посмотри, как она изгибается перед ним» - скривив рот в презрении выдаст Вирга, вновь возвращаясь к распитию горького эля.
      К слову о сексуальности и типичном поведении для основной массы представительниц слабого пола. Внутренняя красота, женственность, нежность и тонкое устройство души? О, оставьте это кому-нибудь другому. Не ей выгибаться в сладостных муках страсти, распростёртой перед крепким мужчиной; не ей заплетать волосы разноцветными лентами и со звонким смехом плескаться в ближайшей речке; не ей нянчить детишек и подавать горячий, свежевыпеченный хлеб к возвращению супруга. Вряд ли вы когда-нибудь увидите наёмницу в платье, стоящую в смущении подле заинтересованного кавалера. Вирга — это выпивка, окровавленный топор и пронзительный боевой клич, вместо томных прогулок под луной, аромата цветов и нежных улыбок. Наёмница будто выточена из гнева, решимости, агрессии и того экзальтированного счастья, которое многие, глядя со стороны, восприняли бы как проявление психического заболевания,... И они ошиблись бы в этом. Ведь Вирг абсолютно здорова, просто по-своему. Как результат столь специфического устройства психики, наёмница ныне вовсе не склонна ассоциировать себя с людьми, или любой другой знакомой ей разумной расой. Частенько, проявляя себя, на первый взгляд, открыто и бесшабашно, Вирга всё же постоянно ощущает своё одиночество, хоть речь и не идёт о том сопливом чувстве, от которого страдают, заламывая руки, столь многие юные создания. Просто, говоря прямо и чётко, она — отдельно, а все другие люди — отдельно; у неё своя жизнь, у них — своя. И вновь, равнодушно пожав плечами, черноволосая вернётся к своим повседневным заботам, либо, как вариант, к беззаботности.
      Моя вина в том, если вдруг у Вас возникло ощущение, что перед Вами эдакий идеализированный воин — боевая машина, не испытывающая ни страха, ни грусти. Ибо, я, верно, слишком углубилась в описание её, производящего именно такое впечатление, поведения. На самом же деле, Вирга — человек, а, следовательно, имеет весь соответствующий спектр эмоций. Специфический нюанс заключается в том, что наёмница попросту не умеет грамотно интерпретировать некоторые свои чувства, и, как следствие, не зацикливается на них. Ей знакома та мерзкая, липкая тошнота, вызываемая инстинктивным страхом; приходилось испытывать так же и режущую боль в груди, дарованную чувством ревности... Только вот любое из подобных ощущений наёмница попросту принимает за недомогание, вызванное... Излишним количеством спиртного? Многочисленными ранами или новыми травмами? Словом, всегда находится, на что свалить. Есть так же и то, что в глубине души, пусть и где-то очень глубоко, её по-настоящему гнетёт. Конкретнее — речь идёт о бессмысленности её жизни. Черноволосая живёт одним днём, и каждое мгновение её существования выглядит так, словно в этот самый миг она прощается с жизнью, потому каждая секунда должна быть яркой и незабываемой. Смерть — её постоянный спутник, с ним Вир идёт, рука об руку, и потому вовсе не строит планов на далёкое будущее. Но, что можно сказать наверняка, она хотела бы... Хотела бы иметь какую-то значительную цель, стремиться к чему-то большему; раскрыть для себя жизнь более, чем на ближайшие часы... Но, на данный момент, это только мечты, сокрытые в недрах её сознания, и даже не поддающиеся осмыслению.
Помимо всего вышеперечисленного, Вир любит:
- грозы и бури, ураганы и шторма, ливни и снегопады;
- холод и мороз, свежий воздух;
- водопады;
- ящериц, змей, улиток, черепах, насекомых и прочую мелкую живность;
- ящероподобные расы, в т.ч. драконов;
- алкогольные напитки;
- ледяную воду;
- мясо всех видов и форм (кроме тухлятины);
- горячую пищу;
- битвы, вид крови, месиво (имеет ярко выраженные садистские наклонности);
- добротные клинки;
- танцы и песни (особенно групповые и/или военные);
- разного рода игры;
- соревнования со ставками;
- книги (пока только разглядывать и щупать);
- камни и металлы в их первозданном виде;
- хитрые приспособления и устройства (пока только разглядывать и щупать);
- всё новое и необычное (щупать — обязательно!);
- отвары из ароматных трав (особенно, когда речь идет об ополаскивании в них после купания);
- травы и деревья;
- ягоды (особенно, если есть сразу, срывая с куста);
- пламя, костры и огненную магию (опыт выживания в лесах научил ценить это);
- придумывать прозвища всем подряд.
Так же считаю важным упомянуть, что наёмница не любит:
- жару и духоту;
- слепящее солнце и поднимающуюся в воздух пыль;
- пустыни и южные пляжи;
- приторные сладости;
- вычурную и аляповатую одежду/обувь/аксессуары;
- гранёные драгоценные камни;
- цветы;
- лёгкое одеяло;
- прикосновения к собственному телу со стороны других людей (так как кожа в местах былых ранений имеет повышенную чувствительность);
- скромных по размерам кошек, и им подобных созданий (считает приемлемыми, пожалуй, только больших);
- тяжёлую и громоздкую одежду;
- богов, религию и жречество;
- отсутствие сражений, экстрима и динамики в жизни.

Эта маленькая, ничем не примечательная деревушка расположена ближе к лесу, чуть севернее Карида с ёмким названием - Вифро. Жизнь местных крестьян представляет собой бесконечный цикл, состоящий из ухода за скотом, сева и сбора урожая, взращивания потомства... Все это перемежается редкими перерывами на шумные деревенские праздники с попойками, впрочем, к старости людям становится нужно все меньше поводов для того, чтобы выпить. Ведь что ещё делать в такой глуши, если не пьянствовать?... Да, еще размножаться. В этом вопросе жители деревни прямо-таки преуспели, ибо пожалуй, не сыщешь тут ни одного дома, который не был бы наполнен шумной и активной детворой. Матерью одного из таких семейств являлась строгая и статная женщина, Фрида. Вечно серьёзная и молчаливая, она не давала спуску ни мужу, ни детям. Встанет — руки в боки, сведя брови у переносицы — и всё, никто не смеет возражать её вескому слову.
      Так и текла бы жизнь в Вифро своим чередом, если бы не повадились сюда шастать разбойники из ближайшего леса. По-началу все было довольно-таки безобидно — то козу уведут, то мелкий поджёг учинят... Словом, ничего такого, к чему не был бы терпим любой крестьянин, закалённый тяжёлой деревенской жизнью. Однако время шло, разбойничья шайка обзаводилась новыми соратниками, а амбиции главаря непомерно росли с каждым днём, пока не решил он однажды и вовсе разорить ни в чём неповинных жителей деревни. Крестьянские мужчины хоть и были достаточно выносливыми, вооружения им явно не хватало, да и количеством они проигрывали отряду разбойников. Таким образом, одним ранним зимним утром деревня практически полностью лишилась всех отцов семейств, которые были безжалостно перебиты менее, чем за час. Женщин и детей оставили в живых, но не из благородных побуждений, а, скорее, в качестве временных рабов. Разбойники оккупировали деревню на несколько дней, желая вдоволь насладиться бесплатной пищей, выпивкой и крепкими вдовами-крестьянками, только что лишившимися своих супругов. Наиболее отвратительно из всех членов банды вел себя рослый, черноволосый мужчина, по имени Грег. Мало того, что он с явным садистским удовольствием разрубил на части мужа Фриды, он ещё и тут же принялся насиловать женщину со всей яростью, на которую был способен. Холодная, строгая и бесстрашная крестьянка особенно приглянулась разбойнику, и теперь он хотел её подчинить, сломать, увидеть страх и повиновение в её глазах.
      Бесчинства продолжались в течение трёх дней. Грег вновь и вновь приходил к Фриде, насилуя её каждый раз со всё большей жестокостью, но так и не увидел в её глазах мольбы, что так жаждал узреть. Вопреки ожиданиям, воля женщины не была сломлена, и крестьянка всё так же зло, с презрением смотрела в карие глаза убийцы. Тем временем главарь банды принял решение покинуть Вифро, дабы не нарываться на лишние неприятности. Разбойники забрали все, что смогли унести и ушли, оставив позади себя разруху и десятки сломанных судеб.
Это была самая страшная зима для крестьян. Голод, холод и страх теперь царили тут, и лишь редкие звуки голосов напоминали о том, что в Вифро ещё есть живые. Пищи было настолько мало, что, поговаривают, здесь стал процветать каннибализм. Но и на этом все ужасы не заканчивались, ведь по прошествии пары месяцев стало известно, что некоторые крестьянки забеременели, и теперь растущие в их чревах плоды напоминали о произошедшем кошмаре. Поскольку единственный лекарь деревни был убит, а абортивных средств женщины не знали, многие из них в отчаянье пытались спровоцировать аборты, что повлекло за собой не одну смерть. Как вы, наверное, догадались, Фрида была одной из «счастливиц», чьи попытки вызвать выкидыш не привели к желаемому результату. Благо, женщина осталась жива, и теперь с ненавистью смотрела на распухающий живот, перекладывая всю ответственность за гибель мужа на ещё не родившегося ребёнка.

      По сей день непонятно, почему Фрида оставила в живых новорожденную дочь, но в итоге ситуация вышла крайне противоречивая. Другие крестьянки либо топили малышей сразу же после их рождения, либо все же умудрялись проникнуться к ним материнской любовью и уверяли себя в том, что грамотное воспитание сделает хорошего человека даже из сына отпетого негодяя. Фрида же и топить не стала, и полюбить девочку не смогла; даже не удосужилась дать ребёнку имя. Женщина каждый раз с содроганием смотрела в те самые карие глаза, но теперь это были глаза её собственной дочери. И не только глазами девочка пошла в отца — всё в ней повторяло разбойника. Та же смуглая кожа, буйный нрав; те же черные, словно вороново крыло, вьющиеся волосы. Старшие дети крестьянки так же ненавидели малышку, частенько грубо подшучивали над ней. В народе девочка очень быстро обрела «имя» - её звали Пугалом, за вечно растрепанную и спутавшуюся копну волос, неопрятный и отталкивающий вид. Никто так и не решился взять на себя воспитание ребёнка, потому малышка росла сама по себе, руководствуясь простым правилом: «что утащишь со стола — то твоё». Хуже того, девочка, как и её отец, оказалась берсерком — росла дикой и агрессивной, неспособной договариваться с окружающими её людьми. Маленькое Пугало регулярно затевало драки, душило скот и разными другими способами проявляло свою садистскую натуру, чем вызвало ещё большую ненависть со стороны крестьян. Очень скоро девочка была вынуждена перебраться в лес, подальше от озлобленных жителей Вифро; теперь в родную деревню она возвращалась лишь затем, чтобы стащить что-нибудь съестное.
      Самостоятельное выживание в лесу было непростой задачей для столь маленького ребёнка. Девочка частенько была вынуждена забираться на высоченные деревья, уносить ноги от лесных хищников, искать пропитание. Со временем она изобрела своего рода простые силки на мелкую дичь, приноровилась ловить мелкую рыбёшку в струящейся неподалёку речке. Медленно, но верно малышка трансформировалась в достаточно опытного выживальщика. Хотя некоторые вещи все же приходилось воровать у крестьян, в целом, девочка освоилась и, пожалуй, даже полюбила лес. Что может быть прекрасней этих огромных, мощных корней деревьев, опутывающих всё вокруг? Может, утренняя роса, что щекочет пятки прохладной влагой? Или кисло-сладкие лесные ягоды, будоражащие рецепторы своим ярким вкусом? Девочке нравилось всё: бегать по берегу реки, поднимая в воздух тысячи искрящихся, словно драгоценные камни, брызг; вскарабкавшись на высокое дерево, провожать взглядом заходящее солнце; каждый раз видеть под своими ногами новое, интересное существо... Больше всего ей нравились улитки и ящерицы. Первые невероятно мило куксились, стоило девочке взять их за панцирь. Вторые — тонкие и изящные, а ещё невероятно быстрые. Девчушка полюбила так же змей, лягушек, червей и насекомых. До сих пор остаётся загадкой, как она выжила, регулярно играясь со столь небезопасными существами. Пожалуй, лесная живность заменила девочке человеческое общество, так что она никогда не чувствовала себя одинокой.
      Однако, идиллии этой не суждено было длиться вечно. Постепенно приходила осень, окрашивая небо в мрачные, серые краски. Лес уже не был таким теплым и приветливым местом, как раньше. Девочка еле успела смастерить себе из кроличьих шкурок простенькую одежду да обустроить пещеру, в которой обитала, прежде, чем выпал снег. Теперь добывать пищу стало значительно сложнее. Мало того, что живность разбежалась по своим норам и теперь выбиралась на поверхность значительно реже, так ещё и ходить по лесу, буквально выкапывая себе проход в сугробах, было крайне трудно. Урожай с крестьянских полей был давно собран, а сами их хозяева почти перестали покидать свои дома, предпочитая тепло и уют холодным ветрам. Загнали в сараи и домашний скот, дабы не перемёрз. Таким образом, если и раньше девочка не могла поесть вдоволь, то теперь для неё вовсе наступили голодные времена. Невыносимая стужа, пустой желудок и немеющие конечности быстро стали повседневной нормой, регулярно доводя ребёнка до предобморочного состояния. Она буквально чувствовала, как смерть протягивает к ней свои костлявые пальцы. Нет, девочка не боялась, даже напротив — почему-то думала, что после жизни её ждёт тепло. Нежное, доброе и обволакивающее, словно объятия матери. Малышка частенько видела сны о том, как кто-то приходит к ней. Неизвестный кладет её голову к себе на колени, нежно, почти трепетно. Дрожащим голосом просит её закрыть глаза и вот, когда девочка повинуется, спустя мгновение она чувствует легкий укол, где-то в области макушки. Затем — странное, волнующее ощущение, словно что-то медленно выходит из тела. Жизненно важное, необходимое, то, что заставляет сердце биться... Просыпаясь каждый раз после этих снов, малышка думала не столь о том, кто бы это мог быть, сколь задавалась одним простым вопросом: «Почему его голос звучал так печально?». Она хотела вернуться в сон, поговорить, помочь... Но знала, что время упущено. Каждый раз клялась себе в том, что в следующий раз непременно разговорит незнакомца, и каждый раз, теперь уже больше по привычке, обречённо опустив голову, направлялась на поиски пищи.
      Менее, чем за месяц, девочка совсем исхудала. Силы покидали её, не редкостью стали галлюцинации и обмороки. Пожалуй, она умерла бы уже очень скоро, если бы не господин-случай. Бредя однажды неподалёку от деревни, малышка нос к носу столкнулась с мальчиком, примерно её возраста. Это был один из совершенно обычных, ничем не выделяющихся детей. Почему он находился на окраине леса? Почему был один? Быть может, сбежал из дома, поругавшись с родителями? На то указывало сердитое, заплаканное лицо ребёнка. Однако, увидев девочку, мальчишка тут же приободрился и, видимо, решив выплеснуть на неё все свои эмоции, подбежал и толкнул черноволосую, отправив её прямиком в сугроб. «Фу-у, ну ты и уродина!» - вопил он со злостью - «От тебя воняет, сдохни!» Первое мгновение девочка просто сидела в снегу, пустым взглядом уставившись куда-то в землю, мимо собственных ног. Не увидев той реакции, на которую рассчитывал, мальчишка вовсе рассвирепел и, разбежавшись, ударил ногой по лицу черноволосой,... На что последовала незамедлительная реакция. Девочка, унаследовавшая от отца гены берсерка, мгновенно подскочила и, выхватив из-под снега немалых размеров булыжник, ударила им по голове задиры, чем мгновенно вырубила его. Однако ни его падение в снег, ни вид крови не успокоили черноволосую. Словно превратившись в маленького, разъярённого демона, она села сверху на обмякшее тело мальчишки и принялась дальше месить его голову булыжником. Хруст черепа и влажное хлюпанье тканей вперемешку с кровью только раззадоривали, а появившаяся неизвестно откуда энергия согревала тело и, подобно разливающейся лаве, струилась теперь ко всем мышцам, значительно повышая их эффективность. Девочка опомнилась лишь спустя несколько минут, когда голова мальчика уже совсем отдалённо напоминала то, чем была изначально. Экстаз, что мгновение назад переполнял всё её существо, теперь сменился режущим сердце беспокойством. Ведь, найдя этот труп, крестьяне наверняка догадаются, чьих рук это дело, и откроют на неё охоту... Малышке совсем не улыбалась перспектива быть насаженной на вилы, потому она решила спрятать тело, дабы во всём были виноваты агрессивные лесные хищники. Однако, пока девочка тащила труп в глубину леса, в черноволосую голову пришла ещё одна, куда более привлекательная, идея. Теперь она точно знала, что сможет выжить. Дорогой читатель, ты ведь уже догадался, как она поступит, не так ли? В тот день малышка впервые попробовала мясо, не принадлежащее кролику или птице, и оно показалось ей вовсе не таким дурным, как можно было бы подумать. Более того, после длительной голодовки то удовольствие, которое она получила, поглощая человеческую плоть, навсегда отпечатается в её сознании, в значительной степени повлияв на вкусовые предпочтения.
      Таким образом, девочка пережила эту зиму. Это далось ей нелегко, да и выманивать детей по одному было порой очень проблематично, особенно с учётом её отталкивающей внешности. Кроме того, ближе к весне крестьяне начали беспокоиться; они всё чаще уходили в лес, ища пропавших детей. Теперь стало понятно, что дальше так продолжаться не может. Девочка начала готовиться к длительному путешествию. Она понимала, что ещё одну зиму кормиться подобным способом не сможет, так как выбор стоял между голодной смертью, и смертью от рук разъярённых крестьян. Было необходимо подыскать себе другое место или, быть может, придумать что-то ещё... Так или иначе, девочка теперь все чаще ходила в деревню, дабы уворовать оттуда побольше полезных вещей, которые могли бы понадобиться в путешествии. В один из таких визитов она случайно подслушала разговор деревенских мальчишек. Из него она узнала, что на окраине деревни поселился некий Хаган, Краснорукий - известный своим мастерством воин.
- Поговаривают, что он ищет себе ученика! Моя матушка пойдёт на всё, чтобы уговорить Хагана обучить меня воинскому делу! - с гордостью говорил Лэнс, скрестив руки на груди и уже чувствуя полные зависти взгляды других детей, что были направлены в его сторону. Он был самым крепким и амбициозным мальчиком в деревне, своего рода «альфа-самцом», потому вся деревня была уверена в том, что именно он станет учеником прославленного воина.
      Но вы ведь ещё не забыли про наше маленькое Пугало? Девчонка, не будь дурой, решила предложить себя в качестве ученика. Несмотря на то, что она слабо представляла себе, что такое это «воинское дело», подобная перспектива воспринималась черноволосой как неплохой шанс наладить свою жизнь без необходимости покидать привычные места обитания. Не долго думая, она рванула в сторону той хижины, о которой шла речь.
      Надо сказать, приём тёплым не был. Хаган оказался мужчиной суровым и крайне несговорчивым. Крепкий и седовласый, он теперь строго взирал сверху вниз на тощее, изможденное существо, которое, казалось, рассыпется от одного прикосновения. «Ко мне?! В ученики?! Да ты же хилый, слабее любого насекомого!» - голос его гремел почище любого грома. Ещё через мгновение мужчина ошарашенно вытаращился на стоящую перед ним фигурку - «Да ты же ещё и... Девчонка?!». Хаган всем своим видом давал понять, что малышке тут не рады, однако девочка упорно стояла на своём. Спустя несколько минут препираний, воин решил сделать ход конём: «Хорошо. Если так хочешь, я испытаю тебя, как испытываю всех, кто желает учиться у меня». Через мгновенье огромный боевой топор упал у ног девочки, чуть не повредив её пальцы. Малышка отскочила, но, быстро взяв себя в руки, с вызовом подняла глаза к лицу Хагана.
- Сможешь его поднять — возьму тебя в ученики. - Он хмуро, но с победной искрой в глазах смотрел на девочку — Не сможешь — исчезнешь отсюда.
      После этих слов малышку обуяла ярость. Её бесил этот самоуверенный тон, эта надменная рожа. Сжатые кулачки невыносимо зудели — так хотелось добраться до носа этого упрямого ублюдка. Однако, девочка решила попробовать направить разыгравшееся в ней буйство берсерка в надлежащее русло... Разумеется, воин был уверен, что это полудохлое существо не справится с заданием. Надо ли говорить, сколь противоречивая гамма эмоций отразилась на лице мужчины, когда он увидел как эта малышка, пусть хрипя, словно восставший покойник, и с невообразимым трудом буквально подлезла под топор, скрючившись под его весом. Теперь её полный ненависти взгляд, пронизывающий Хагана насквозь, был наполнен ещё и самодовольством: «Теперь узнаем, настоящий ты мужчина, или просто старый брехун!» - Прорычала девчонка из последних сил прежде, чем провалилась в беспамятство.
      Началась новая глава в жизни черноволосой дикарки с крупномасштабного переселения в новый дом. Девочка не пожелала бросить немалое количество кроличьих шкурок и барахла, собранного за время проживания в лесу, потому всё это добро перенесла в хижину, где ему было найдено достойное применение. Теперь черноволосая стала новым членом крайне специфической компании, проживающей в этом доме, ведь помимо Хагана, тут жил ещё и его брат-близнец. Парцифаль — так звали мужчину, и был он весьма загадочной персоной. В отличие от своего импульсивного брата, данный субъект скорее производил впечатление тихого, вдумчивого человека. Большую часть времени он посвящал магии рун, зачарованию, книгам и свиткам, запершись в своей комнате. В те редкие моменты, когда он покидал свою тихую обитель и обращал внимание на рядом стоящих, Парцифаль вел себя крайне доброжелательно и, можно сказать, являл собою воплощение мудрого, ласкового отца для всех, с кем его сводила жизнь. Казалось, он мог бы быть великолепным наставником для любого молодого ума, жаждущего знаний, но почему-то каждый раз, когда девочка просила обучить её чтению и письму, мужчина отвечал отказом, молча качая головой. Парцифаль являл собой безупречную по своей сложности игру-загадку, составленную из множества витиеватых кусочков, каждый из которых бережно хранил свои тайны.
      Несмотря на некоторую замкнутость малышки, Хаган всё же смог получить от неё большую часть информации, касающейся её прошлой жизни. Узнав, что девочка не имеет имени, мужчина тут же озаботился этим вопросом, благодаря чему в итоге малышку назвали просто и звучно — Вирга. К слову, это была идея Парцифаля, который, лукаво улыбаясь, подбросил данный вариант своему братцу-тугодуму. Теперь, с раннего утра до позднего вечера девочка проводила в бесконечных тренировках. Давалось ей это не так уж сложно, как можно было подумать, ведь прожившая примерно год в лесу, Вирга привыкла к постоянным физическим нагрузкам. Можно даже сказать, ей нравилось теперь выплескивать энергию в интенсивных разминках и спаррингах. Чего не скажешь о втором ученике Хагана, появившемся здесь аккурат после девочки. Он так же, как и Вир, прошёл испытание Краснорукого и ныне тренировался в том же режиме, что и черноволосая. Звали паренька мудрёным именем — Пантелеимон де Шетерри и сокращений, по крайней мере от безвестной простолюдинки-Вирги, он не приветствовал. Характер у паренька, надо сказать, был прескверный! Разве что со своим наставником он был тише воды, ниже травы. На прочих же поглядывал с небрежностью, словно обращает свой взор на какой-нибудь скот. Процесс обучения так же невзлюбил с самого начала, хоть и имел немалый потенциал. Единственная причина, по которой он все ещё продолжал оставаться здесь, заключалась в нерушимом авторитете Хагана; лишь ради уважения учителя Пантелеимон продолжал выкладываться на полную в процессе тренировок.
      Словом, жизнь в новой семье прямо-таки била ключом. То детишки сцепятся из-за какой-нибудь ерунды, то они же дружно удирают от разгневанного учителя... Несмотря на свою видимую твердолобость, Хаган оказался прекрасным наставником. Он научил детей таким необходимым для воинов навыкам, как первая помощь при ранениях разной степени тяжести, фиксация переломов и базовая обработка поражённых магией частей тела. Рассказал так же о растениях, ускоряющих регенерацию; о наиболее популярных видах ядов, использующихся на поле боя и о травах, с помощью которых можно замедлить или блокировать действие этих ядов. Основная же часть занятий была посвящена, непосредственно, тренировкам с оружием и без него. Хаган выдал ученикам облегчённые, идеально подходящие для них топорики, с которыми те упражнялись дни напролёт. В процессе постоянного получения всё новых и новых знаний время текло незаметно. Пантелеимон и Вирга, живя в постоянном режиме цейтнота, сами не заметили, как оформились и повзрослели, превратившись в статных молодых людей.
      В последние годы Вирга всё чаще испытывала странное, тяжелое чувство. Оно было отдалённо похоже на беспокойство и совершенно путало мысли. Каждый раз испытывая его, девушка брала в руки топор и шла на тренировки. Физические нагрузки хорошо помогали переключиться, так что очень скоро постоянным местом её обитания стала небольшая импровизированная арена, сооружённая когда-то Хаганом для их с Пантелеимоном спаррингов. Девушка была совершенно выбита из колеи и теперь практически ночевала здесь, завернувшись в пару крупных звериных шкур, сменяла такой редкий сон всё новыми и новыми подходами к оружию. Крупный боевой топор, подаренный ей учителем, стал любимым предметом для Вирги во всём доме. Она практически с ним не расставалась, ведь это была первая вещь, которая по-настоящему ей принадлежала. Потому-то Вир и спала со своим топором в обнимку, прислонившись спиной к ограде арены, когда к ней подошёл Хаган. Теперь уже опытный учитель, он знал девушку, как свои пять пальцев, изучив её повадки и склонности за те годы, что они прожили в одном доме. Именно потому он просто не мог не заметить специфических изменений в поведении Вир.
- Думаю, нам стоит сделать перерыв в твоём обучении. - так начал Хаган, строго, но с пониманием во взгляде взирая на черноволосую девушку. Сначала Вирга отреагировала на его речи непониманием и даже удивлением, но, обсудив с ним сложившуюся ситуацию, согласилась с его точкой зрения. Теперь, когда девушка находилась на пороге зрелости, ей следовало получше узнать окружающий её мир, попробовать сменить обстановку и наконец понять, чего она сама хочет от своей жизни. «Ты же не можешь всю свою молодость провести с нами, за тренировками» - Хаган по-отцовски улыбнулся, положив тяжёлую пятерню на плечо ученицы - «Тебе стоит попробовать выпить с кем-то ещё, кроме двух дряхлых стариков!» - он рассмеялся, чем окончательно выветрил беспокойство из головы Вир. Теперь ей нужно было собираться в дорогу. Девушка пока не знала, куда пойдет, но ей хотелось битв. Масштабных сражений, наполняющих тело безумным, испепеляющим жаром... Пожалуй, это как раз то, чего ей так не хватало в этой тихой гавани. Именно, ей всегда хотелось бежать куда-то далеко, по траве или снегу, без устали и перерывов. Все же, за многие годы ей опротивели эти вечно одинаковые стены, эти маленькие окна, эти покрывающие пол доски, каждую трещинку в которых она уже знала наизусть. Неукротимый нрав, доставшийся ей в наследство от папочки, теперь толкал её в дорогу. Нельзя медлить, нужно уходить.
      В качестве прощального подарка Парцифаль нанёс на спину девушки сложную зачарованную татуировку, призванную сокрыть её сознание от постороннего вмешательства. На протяжении всего, надо сказать, достаточно болезненного процесса Вирга проявляла себя, как всегда, с наиболее сильной своей стороны. Она не проронила ни слезинки, а, напротив, продолжала шутить и смеяться, предпочитая оставить нытьё детям и слабым женщинам. Она всегда была такой - даже в детстве, потерпев поражение в спарринге и заработав пару серьёзных ран, она никогда не позволяла себе плакать. Ведь, что толку в слезах? От них раны не затягиваются.
      Вирга почти ничего не взяла с собой в дорогу. Лишь любимый топор, короткий нож для хозяйственных нужд, немного еды и денег — всё, что нужно воину. Простившись с мужчинами, Вир отправилась по дороге наугад, ведь как подсказывала ей логика, дороги всегда должны в итоге приводить к городам. Девушка даже не прошла по деревне, в которой родилась, ибо ныне с этим местом её связывали лишь далёкие и, надо сказать, крайне неприятные детские воспоминания.
      Можно сказать, что уже с самых первых дней путешествия Вирга начала свою карьеру наёмника. Ведь если Вы, попав в неприятности, увидите бредущего по дороге крепко сложенного человека с оружием, что Вы будете делать? Правильно, просить о помощи. Вирга с радостью бралась за любую работу, будь то элементарная помощь крестьянам на поле, или опасная битва с диким зверем. Разумеется, далеко не все шло так гладко, как хотелось бы. Порой потенциальные наниматели, видя перед собой женщину, стремились найти кого-нибудь другого, не доверяя её способностям. Иные же пытались заплатить меньше, чем обещали изначально, за что получали возможность сразу же испытать на себе силу удара Вир. Однако, несмотря на все эти мелкие неурядицы, девушка все равно пребывала в приподнятом, и даже восторженном настроении, ведь столько интересного и необычного опыта она не получала, пожалуй, за всю свою жизнь. Вирга впервые заработала деньги честным трудом, и тут же спустила их в ближайшей обшарпанной таверне, решив перепробовать все виды предложенных тут спиртных напитков. После чего, будучи пьяной в стельку, подверглась домогательствам со стороны местного сомнительного контингента. Столь откровенная наглость разъярила Виргу и, выхватив топор, она чуть было не прикончила наглецов, разнеся при этом несколько  деревянных столиков и скамеек. После чего в течение недели была вынуждена отрабатывать здесь в качестве уборщицы и официантки, дабы возместить ущерб.
      Так, мало помалу, решая чужие проблемы и нарываясь на свои собственные, девушка продвигалась на юг. По пути ей пришлось столкнуться нос к носу с демонами и оборотнями, драккусами и грифонами, самыми необычными магами и просто странными людьми, так что каждая новая встреча оставляла после себя всё более и более яркие воспоминания. Черноволосая интенсивно впитывала всё, что получала из внешней среды, будь то новый увиденный ею боевой приём, или даже на первый взгляд не самая полезная информация. Просто это было интересно. Первым городом, который посетила Вирга, стал Карид. Просторные площади и толпы спешащих по своим делам жителей произвели на девушку неизгладимое впечатление, но ещё больше вдохновил черноволосую огромный по её меркам оружейный магазин. Впервые видя такой выбор клинков, назначения некоторых из которых она вовсе не знала, девушка с час пялилась на мечи и топорики, пока не была выдворена хозяином лавки. Ну да оставим теперь её одну, дабы Вир могла вдоволь насладиться путешествиями, новой жизнью и яркими событиями.
      Мы вернёмся к ней лишь спустя год, когда освоившаяся во внешнем мире и уверенная в своих силах Вир пребывает в Рузьян, с целью вступить в ряды недавно организованной наёмничьей гильдии с ёмким названием «Химера». К этому моменту девушку успели окрестить в народе парой звучных прозвищ, так что безымянной путешественницей Вирга уже не была. Возможно, именно это позволило ей без труда вступить в гильдию, или же причина этой видимой легкости заключалась в чём-то ином, кто знает? Так или иначе, будучи ныне достойным членом «Химеры», Вир осела в Рузьяне и обрела, если можно так сказать, постоянную работу. По крайней мере, заказы поступали достаточно часто, чтобы девушка почти перестала испытывать финансовые затруднения. В коллектив она так же влилась без особого труда, хотя чаще составляла компанию мужчинам, нежели женщинам, ибо к обществу представительниц слабого пола всё ещё была не привычна. А вот попойки с пошлыми шутками, песнями и всеобщей свалкой были для Вир процессом привычным и комфортным, почти вызывающим ностальгию по времени, проведённом в доме Краснорукого. Разумеется, были среди наёмников и те, кто недолюбливал, или даже боялся черноволосую. За её буйный нрав, излишнюю агрессию и, то было основной причиной для неприязни, её любовь к человеческому мясу. Подобная реакция не удивительна, ведь Вир то и дело утаскивала с поля боя пару кусков, после чего жарила их на костре и с аппетитом поглощала, сидя плечом к плечу с братьями по оружию. Возможно именно поэтому в рядах наёмников закрепилась традиция отвечать ей отказом, в случае, если девушка предлагает Вам отведать собственноручно приготовленную ей самой пищу, ведь никто не даёт гарантий, что в миску с супом не покрошен очередной, попавший под топор, бедолага. Что же касается прочих её черт, Вирга быстро обрела определённое уважение в коллективе благодаря своему сильному характеру и неплохим боевым навыкам. Да и сама девушка смогла по достоинству оценить наличие рядом тех, кто был способен оказать ей помощь. После особенно ожесточённых битв её, уснувшую вповалку на недавно рассечённом теле, соратники частенько выносили с поля боя, помогали с обработкой ран и просто веселили грубыми шутками.
      Первые шаги Вир по карьерной лестнице начались с крупномасштабной зачистки лагеря гноллов, грабящих проезжающих по ближайшей дороге торговцев. На задание было отправлено всего одно звено, так как никто не рассчитывал, что прямо в разгар битвы ряды врага будут пополнены подкреплением. Оказавшись в окружении, явно превосходящим их в количественном отношении, наёмники было начали прощаться с жизнью, но только не Вирг. Разгорячившаяся в сражении и неспособная признавать поражение, она с ещё большей страстью теперь взирала в глаза гноллов, которые уже, казалось, праздновали победу. Всё, что девушка жаждала сейчас — рубить их тела, месить уже умерших тяжёлыми сапогами, рвать шкуры голыми руками... Её уже было не остановить. С диким воплем она бросилась в бой, рубя врагов направо и налево. И хотя на теле девушки появлялись всё новые и новые раны от клинков, она словно не замечала хлещущей из них крови. В следующее мгновение метко пущенная вражеская стрела вошла ровно в бедро Вир, но и это её не смутило. Не мешкая ни секунды, девушка выдернула стрелу и воткнула её в глаз ближайшему гноллу, при этом на её лице появился дикий, полный экстатического счастья оскал. Было видно: наёмница действительно наслаждается происходящим, а её неадекватное поведение, безумная улыбка и вопли внесли страх и сумятицу в ряды врага. Словом, многие гноллы предпочли просто покинуть поле боя, ибо вид раскромсанных собратьев вкупе с игнорирующем многочисленные раны и, как они подумали, бессмертным противником внушил им настоящий ужас. Таким образом, наёмники хоть и не справились с поставленной задачей на сто процентов, но и жизней своих не лишились, использовав этот шанс для прорыва. И, хотя израненную Виргу после сражения пришлось выносить с поля боя, её братья по оружию были девушке по-настоящему благодарны. К слову, именно это сражение одарило наёмницу ставшим впоследствии её отличительной чертой шрамом, на нижней губе.
      Не буду, пожалуй, утомлять Вас долгими и однообразными описаниями заданий, в выполнении которых Вир приняла непосредственное участие. В конечном итоге, для того на данном форуме предусмотрен раздел с говорящим наименованием «Осколки прошлого», не так ли? Посему опишу лишь те основные причины, по которым такой неуравновешенный человек, как Вирга, удостоился чести стать старшим командиром отряда Львов. В процессе многочисленных сражений и противостояний, вскрылся тот факт, что черноволосая способна подбадривать людей, будто бы заражая их своим бесстрашием. Идем на смерть? Прекрасно, пошли! Только не забудьте надеть свои лучшие сапоги! Вы истекаете кровью и вот-вот попрощаетесь с жизнью? О, Вирга с радостью расскажет Вам, а за одно и приунывшим соратникам, пару забавных историй на эту тему. Наёмница — в какой-то степени просто веселый, чудаковатый и заодно лишённый рассудка приятель, который всегда подбодрит в трудную минуту очередным грубым подколом. В битве же, чувствуешь себя намного уверенней, когда прямо перед тобой невысокая, на первый взгляд непримечательная девушка рубит врага направо и налево, явно получая от этого удовольствие. К тому же, пока не впадёт в состояние ярости, Вирга способна принимать достаточно грамотные, взвешенные решения. А ещё она никогда не будет выпендриваться, или кичиться своим положением. Почему бы не пойти за таким человеком? С ней и выпить приятно, и погибать не страшно! Именно с таким расчётом Вир была переведена на новую должность, после чего отряд Львов достаточно быстро заслужил репутацию «пробивного», под руководством такого, говоря без преувеличения, отчаянного лидера.