Духота была невыносима. Казалось, что весь воздух кто-то просто выкачал в огромный сосуд, оставляя в мире его ничтожно малое количество. Справедливо решив, что у порта должно быть хоть чуточку прохладнее, Эз решил остановиться где-нибудь там и уже не один десяток минут петлял по узким и заполненным различным людом улочкам Рузьяна.
С каждым шагом и с каждой секундой поисков это место бесило полукровку все сильнее и сильнее, а каждый случайный прохожий, что ненароком задевал его в толпе, получал в свой адрес все более и более нелицеприятные ругательства. Казалось, еще вот-вот и кинжал, который с каждой секундой все сильнее и сильнее сжимала рука, пойдет в ход.
- Отдай мне контроль, - спокойный голос Керра волной разнесся по сознанию, выдергивая Эзу из подобия транса ровно в тот момент, когда скрытое плащом оружие уже начало покидать ножны, - Не хватало только, чтобы ты еще убил тут кого-нибудь.
- Очень даже хватало. А в такой толпе никто даже и не з-саметит.
Но, тем не менее, кинжал в ножны он убрал. Момент был сорван, а вместе с ним… нет, настроение не ушло, Эз по-прежнему бы с преогромным удовольствием вспорол кому-нибудь глотку. Да хоть собственными клыками. И с не меньшим бы удовольствием незаметно всадил вы свой кинжал кому-нибудь прямо в почку, лишая жизни быстро и бесшумно. Но вот шарм… шарм убийства ушел. И это раздражало еще больше.
А брат тем временем не умолкал:
- О, кажется, я это уже слышал. Напомнить последствия?
Эз скривился буквально наяву. «Напоминать последствия» Керр любил. Вот только то, что так его волновало, совершенно не трогало Эзу. Его заботило иное:
- Появилс-ся еще один вор моего времени, – не без доли презрения бросил потомок демона, отталкивая в сторону какого-то мальчишку и освобождая себе проход.
И, наверное, Керр нашел бы что ответить, если бы они не свернули на улицу, что была несколько шире других, а в лицо не подул слабый, но от того не менее желанный и приятный, ветерок. Наплевав на пресловутый и, наверное, вечный спор, но не забыв про него, Эз ускорил шаг, завидев чуть поодаль вывеску таверны.
- «Морс-ская с-сирена», - мысленно прочел он, разглядывая красующиеся на вывеске, собственно, сирену и пенящуюся кружку, которые служили ориентиром для тех, кто не умеет читать.
Решив, что сойдет, да и не особо желая продолжать бродить по городу, подыскивая что-то еще, Эз вошел внутрь, ожидая погрузиться в еще большую духоту, но, к собственному удивлению ошибаясь.
Остановившись в паре шагов от двери, он осмотрелся. Мягкий желтый свет магических ламп оставлял по помещении легкий полумрак и совершенно не слепил глаза, позволяя при этом великолепно различать детали. Но вот шум неприятно давил на уши. Не особо церемонясь и распихивая тех, кто послабее, подошел к мужику за стойкой трактирщика.
- Чего желаете? - вполне миролюбиво и, даже как показалось, дружелюбно поинтересовался он, повышая голос, чтобы приближающаяся фигура в плаще могла хорошо расслышать сквозь гул таверны.
- Комнату. На ноч-ч-сь. Ч-сего-нибудь поес-сть, и выпить. Принесеш-шь в комнату.
Впрочем, зря старался. Дружелюбием Эз не проникся, а капюшон даже и не подумал снять. Пусть в таверне и был полумрак, пусть капюшон и мешал дышать, свое лицо полукровка показывать не любил. Но на счастье, трактирщик был горазд на свое ремесло, дело свое знал, а излишним любопытством не страдал. Отставив глиняную кружку, которую до этого не переставал натирать, он забрал отправленные по столешнице в его сторону монеты, ловко и незаметно спрятав их, и тут же взял другую посудину, а затем, не прекращая возобновленного занятия, крикнул что-то себе за спину, и через пару секунд перед стойкой появился растрепанный мальчишка.
- Я провожу ва…
Не дожидаясь, пока тот закончит свои слова, Эзакиэль махнул рукой, и развернулся, направляясь к лестнице, что вела в комнаты.
- Фартук белый, – неожиданный голос брата в голове заставил поморщиться, но капюшон успешно скрыл этот мимический жест.
- И? – эстетическими чувствам, как и дружелюбием, Эза не страдал, а на то, какой там был у трактирщика фартук: белый, зеленый, или вообще окровавленный - ему было, мягко говоря, плевать. Хотя, наверное, последний случай бы и вызвал у него любопытство, будь эта кровь не свиньи, а кого-нибудь разумного.
- Это странно.
Но фартук был совершенно обычным, пусть и слишком белым. Поэтому…
- Мне срать, - коротко подумал Эз и выругался, но уже вслух.
Отвлекшись на мысленный диалог, Эз невольно задел плечом изрядно подвыпившего мужика, что неторопливо и чуть пошатываясь шел навстречу, и последние мысли которого уж очень были схожи с мыслями самого Эзы в тот момент, когда он бродил по городу. Разве что потрошение своей жертвы он бы с огромным удовольствием променял на хорошую добрую драку.
- У тебя п-р.. проблемы? –  пьяно запинаясь, дыхнул тот перегаром и ароматом гниющих зубов прямиком в скрытое капюшоном лицо.
- Допус-с-стим, - Эз намеренно еще больше растянул свистящую «с», и с демонстративной усмешкой облизывая верхний клык кончиками раздвоенного языка, и перехватил тянущуюся к капюшону лапищу, – Поможеш-шь реш-шить?
Нарывался ли он? Определенно. С силой сжимая могучее запястье, Эз намеренно стремясь еще больше разозлить, надавил на болевую точку, но вот брезгливо отпихнул руку от себя уже… Керр.
Как он оказался в сознании, полукровка так и не понял, но от резкого и не запланированного им переключения сразу же закружилась голова.
- Какого черта?! – мысленно воскликнул Керр, совершенно не понимая, с чего вдруг, а главное, зачем Эз вдруг уступил ему тело.
Но ответа не последовало. Да и некогда его было ждать – за время заминки его успели окружить дружки «обиженного» громилы, а сам главный разрушитель проблем уже занес руку для удара…

Керр, как бы странно и в то же время логично и банально это не звучало, был не Эз. Керр был внимательнее. Где-то слева зазвенела посуда, которую хозяин и умудренные опытом посетители тут же начали прятать под столы. Услышал он и как в резко стихнувшем гомоне заскрипели по полу разворачиваемые стулья, и как в секундной тишине, прежде чем таверна вновь наполнилась гомоном, подбадривающим и раззадоривающим свистом и улюлюканьем, прошелся шепоток:
- Ух, щас он его!..
- Да скучное поди будет зрелище! Этот то, в плаще который, щуплый поди, аки дочь твоя…
- А что это ты о моей дочери заговорил, а? Ты что-то…
- А ну, мужики, тихо, слышьте! Видали, как он руку то этого остановил, а оттолкнул то как, а? Сильный небось!
- Да ща он ему этой рукой как по башке то трахнет, что она из жопы вылезет… И будет знать…
Все это Керр слышал, когда отступал назад, пока на него несся огромный кулак матроса. Слышал, и его это раздражало, потому что меньше всего сейчас он хотел драться. Он чувствовал, как вместе с запахом дешевого пойла, морской соли, не самой свежей рыбы, пота, ссанины и дерьма от отступивших его со всех сторону мужиков исходит злость и азарт, жажда пролить кровь и омыть в ней свои кулаки. Все те чувства, что так возбуждали бы Эза, обрушились теперь на Керра. Но Керр не был Эзом.  И именно поэтому он отступал. Ему было плевать на ставки, плевать на мнение этого портового сброда. Он просто не хотел драться, и знал, что не предоставит это шоу для брата.
От первого, прямого, удара он увернулся с легкостью – слишком тот был медленный, рассчитанный лишь на грубую силу. Поэтому, сделав еще полшага назад и влево, Керр просто пропустил нетрезвого громилу мимо себя, и тот, не удержав равновесие, повалился на «товарища» с ножкой стула в руках. А вот дальше пришлось чуточку хуже.
Кончик ножа задел капюшон, оставив на ткани небольшой след и едва не оцарапав длинное эльфийское ухо, но, вовремя почуяв движение, Керр успел уклониться и даже при этом не потерять своего головного убора. Щербато оскалившись и поигрывая ножом, один из матросов сделал выпад вперед, ни то и впрямь надеясь задеть, а ни то просто запугивая. Керр вновь отступил, вызывая волну смеха в свой адрес. Кто-то из зевак крикнул: «Трус!», - надеясь тем самым распалить полукровку, пробудить в нем желание отстоять свою честь и разом заткнуть рты всем насмехающимся. И крик его поддержали. Но ни смех, ни выкрики не возымели никакого эффекта – когда хотел, Керр мог быть упертым, и сейчас так просто сдаваться он не собирался. С одной стороны.
Но с другой, ему безумно нравилось наблюдать, как перекашиваются пьяные рожи противников каждый раз, когда он, уворачиваясь от очередного выпада, словно дразнясь, даже не думал наносить удар в ответ. Он даже оружия то не касался. По крайне мере, так думали они, ведь его правая рука, та, которой пользовалось большинство людей, как ведущей, была свободна, и он даже отбивал ей некоторые удары. Вот только никто из них отчего-то не замечал, что именно в этот же момент левая рука, что была скрыта под полой плаща, крепко сжимала кинжал, дабы, в случае чего, в тот же миг выхватить его и нанести ответный и с большой вероятностью, что смертельный удар.
Тех жалких секунд, что шла пляска с ножами, главарю хватило, чтобы очухаться и, возможно, обдумав что-то остатками своих почти прямых извилин, прийти в ярость. Оттолкнув от себя «мебельщика», он проорал что-то ему и, развернувшись, словно бык на красную тряпку, двинулся на Керра, утирая нос тыльной стороной грязной ладони. Но, как ни странно, как бы не сетовал на это полуэльф потом, извилин в мозгу громилы оказалось больше, чем можно было подумать вначале. Наученный на своих ошибках, он не полез вперед, а лишь крикнул что-то – в царящем там гомоне Керр и не смог распознать что – и полукровка почувствовал, что его окружили.
Но не успел он даже подумать о том, чтобы воспользоваться оружием, как в образовавшийся круг прорвалась какая-то блондинка и, воинственно взмахнув магией, выбила уже опускающуюся было на спину полуэльфа ножку стула из рук «мебельщика».
- Твою мать! – мысленно вырвалось у Керра. Нет, он, безусловно, был благодарен. Получить по хребту увесистой деревянной дубиной в его планы не входило, да и приятного в этом было, мягко говоря, мало. Но не будет ли блондинка мешаться потом? Все же, пока еще, полуэльф надеялся избежать обильного кровопролития и просто уйти.
- …потом пойдешь со мной познакомиться поближе, - удивительно четко донесся до острого слуха Крра хрипловатый смех.
Нет, в героя четвертьтифлинг играть не собирался. Девка сама влезла, а значит девка сама виновата. И уж точно то, с кем и, главное, как она будет знакомиться этой ночью, его волновало в последнюю очередь.
- Эй, да смотрите, его же девка защищает! – оглушительный смех волной прокатился по таверне, заставляя Керра стиснуть зубы и крепче сжать рукоятку кинжала
Ну все, вот теперь с него хватит. Упрямство, не упрямство… да пусть оно катится к Рилдиру! В конце концов, его настрой может тоже резко меняться. Выхватив кинжал левой рукой, Керр сделал пас правой, окружая ее потоками сжатого воздуха, создавая «Волшебный кулак» и, что есть силы, ударяя им главаря шайки под дых, заставляя согнуться. Не заметная под капюшоном усмешка мелькнула на губах полукровки, и он, схватив громилу за волосы, уже собрался было полоснуть кинжалом по горлу, не давая тому времени очухаться, но не успел всего на миг:
- Отпусти! – крик блондинки-спасительницы, заставил Керра вздрогнуть, а его пальцы сами по себе разжались, выпуская патлы матроса. Он лишь успел сделать шаг назад, прежде чем провалиться во тьму.

Киль толком и не знал, что происходит. Он лишь видел, что пару секунд назад эта девушка спасла им жизнь, а вот сейчас «обиженный» ею матрос держал ее за волосы, нагибая, как последнюю шлюху, и лишая каких бы то ни было шансов на спасение. Киль видел, что ей было больно. И он не мог остаться в стороне. Чужая боль словно дала ему сил, позволяя впервые в жизни грубым образом отпихнуть одного из близнецов от штурвала, полностью поглощая сознание. Ожидая, что его всенепременно накажут, обязательно запрут в каюте, лишая возможности не только управлять телом, но и следить за ним лишь за одну попытку поднять бунт, Киль никак не предполагал, что его задумка окончится успехом, а от того, оказавшись в сознании, в первый миг даже растерялся.
Но вот, все тот же матрос, что держал блондинку одной рукой за волосы, второй стал грубо блуждать по ее телу, стремясь ощупать все, до чего только был способен сейчас дотянуться, скаля при этом свою гнилую улыбку и хрипло смеясь.
И этого зрелища Киль уже видеть не мог. Позабыв про главаря, с которым так и не успел распариться Керр и наплевав на остальных матросов, Киль прыгнул вперед. Впрочем, остальных уже тоже больше занимал не он, а несчастная девушка. Тут и там слышались предложения того, как они все вместе могут «весело провести ночное время», и каждое последующее из них было хуже, предыдущего. Словно бы он не в таверне был, а в лагере только что выпущенных из темницы бандитов. Ему сделалось дурно.
Перекинув кинжал в правую руку, Киль что есть силы вонзил его под ребра обидчика, выхватывая его жертву прямиком из ослабевшей хватки врага. Не мешкая, он бросился прочь, крепко сжимая запястье девушки и утягивая ее за собой. Парень не знал, сколько у него осталось времени, да и осталось ли оно? Рано или поздно, но кто-то из братьев, оправившись, вышвырнет его и с палубы. И Киль, от чего-то склонялся к версии «рано».
Но просто так их уже не отпустили. Толпа была повсюду, и протиснуться сквозь нее не представлялось шанса. Довольно грубо отпихнув одного, Киль вдруг почувствовал, как его кто-то резанул по плечу, раздирая не только одежду, но и кожу. Но сделать и шагу он больше не смог.

Первое, что Керр почувствовал, это боль в раненом плече. Появившись на палубе, он увидел, что за «штурвалом сознания» стоит человек. Разозлившись, он грубо хватанул его за шиворот, отбрасывая в сторону и заставляя врезаться в борт их ментального корабля, тем самым освобождая власть над телом.

Вернувшись в сознание, Керр пошатнулся. Губы сами шевельнулись, произнося формулу заклинания, а свободная рука сделала пас, и потоки энергии окружили два тела: светловолосую девушку и полукровку – перенося их на поляну, днем ранее Эз устраивал привал на ночь.
Тонкая струйка крови скатился из носа, попадая на губы. Разум же, как обычно, не выдержав спутанных и резких, а главное не желанных переключений, поддался тьме беспамятства, и тело, оставшись без того, кто смог бы им управлять, навзничь упало на траву. Пальцы, что до этого слишком уж крепко сжимали запястье несчастной незнакомки, самовольно разжались, давая ей полную свободу.

- Где мы? – вопрос был очень резонный, потому что Керр, прадед его побери, ни демона не помнил.
- О, доброе утро, брат, - ехидная усмешка так и сквозила в мысленном приветствии Эзы, который, естественно, не спешил отвечать на вопрос, - Как с-спалос-сь?
- Где мы? – уже настойчивее и нетерпеливее повторил свой вопрос Керр, игнорируя все намеренно сипящие и от того еще больше раздражающие нападки от названного брата.
Провалы в памяти вновь начали учащаться, и его это отнюдь не радовало, даже более – откровенно бесило. Последние его проблески четких (ну, относительно – на то они и проблески) воспоминаний относились к позднему вечеру, а сейчас, как верно заметил брат, давно занялось утро. Только вот в одном Эз ошибся – черта с два оно было добрым. Голову ломило так, будто бы вчера они выпили бочку чего-то очень крепкого и очень-очень паленого. Или и правда выпили? Смутно, но Керр, кажется, помнил какую-то таверну.
Сверху на голову что-то капнуло.
- Ос-смотрис-сь, - очередная усмешка Эзы вывела из задумчивости, - Глаз-са то у нас-с одни. Предос-ставляю их тебе.
Мгновение, и вместо почему-то показавшейся знакомой поляны, которую только и сумел разглядеть, перед мысленным взором предстала палуба корабля. Эзакиэль, удерживая штурвал одной правой рукой, лениво оттолкнулся от него и мягкой поступью ступил к своему близнецу.
- Ах, да, - хлопнув брата по плечу, полуэльф ухмыльнулся, не упуская возможность обнажить заостренные клыки, - там рядом валяют-с-ся отходы вчераш-ш-снего вечера. Не нас-ступи.
Керр поморщился – воображение тут же нарисовало картинку испражнения чьего-либо желудка или, еще хуже, кишечника – но, тем не менее, шаг вперед сделал, берясь сразу обеими руками за штурвал.

В голове тут же помутилось, словно все ее содержимое резко подпрыгнуло вверх и сразу же рухнуло обратно. Стиснув зубы, чтобы не застонать от неприятных ощущений, Керр сжал кулак вновь подчиняющегося тела и сел, щурясь от слишком яркого утреннего солнца, бьющего прямо в чувствительные к свету глаза, которые более не прикрывал капюшон.
- Отходы, - тут же вспомнил Керр и, превозмогая головокружение, поспешно огляделся, щурясь от света, чтобы, как и советовал Эз, случайно не вляпаться.
Но то, что, а вернее кого, он увидел, мягко говоря, застало полукровку врасплох. Уже мысленно готовясь к рвотным массам или же чьим-нибудь выпотрошенным кишкам, он никак не ожидал увидеть рядом спящую блондинку,  да, к тому же, еще и более чем симпатичную.
- И это ты называешь отходами? – спросил Керр просто ради того, чтобы спросить, совершенно не ожидая, что кто-то ответит. Интересовало его сейчас в большей степени совершенно другое.
Вглядываясь в мокрые почти белые волосы, изучая точеные черты лица, он вдруг вспомнил почти все, что происходило вчера в таверне. Резко и неожиданно. Вспомнил, как Эз развязал драку, как ушел, спихнув ее на брата, вспомнил, как эта девчонка вдруг вылезла из неоткуда… Не помнил он только одного:
- Как она… мы оказались здесь?
- Ты перенес-с нас-с-с, – по правде, задавая вопрос, Керр и не надеялся получить ответ. Тем более такой, ведь он упорно этого не помнил.
- Я?
Перед глазами на миг мелькнул образ брата. И тут же растаял, а его ответ прозвучал глуше, словно бы он, не повышая голоса, говорил издалека.
- Я не делал этого. Человек не владеет магией.
Человек. Теперь для Керра все встало на свои места. Эз никогда не называл Киля по имени. Он вообще редко кого-то звал по имени. Наверное, обратись он к кому-нибудь, используя его имя, это было бы можно считать честью. Если бы, конечно, подобное вообще можно было считать честью.
Но именно так, человеком, с едва уловимой, чуточку саркастичной ноткой презрения, что прозвучала сейчас в далеком голосе брата, он звал лишь Киля – еще одного «жителя» их корабля. И еще одного вора его времени, как сказал бы Эз. И именно его появлением объяснялись провалы в памяти, которая просто не могла вынести столь резких скачков.
Сверху опять что-то капнуло. Задрав голову, мужчина оглядел дерево, возле которого все это время сидел. Видимо, дождь, не переставая ливший остаток ночи, только-только закончился и сейчас листва, насквозь пропитанная влагой, словно отряхивалась, сбрасывая воду на путников внизу. Не желая мокнуть еще сильнее, чем уже был, Кер пошевелился, и это неловкое движение отдалось болью в порезанном плече, заставляя тихо зашипеть, но, по большей части, от неожиданности, нежели от того, что на самом деле было нестерпимо больно. Скосив взгляд, он заметил, что рука перевязана куском какой-то тряпки, а сама рана, вроде бы, даже обработана. Только вот кем? Это было загадкой. И, хотя полуэльф и не помнил самого момента, когда его, или же Киля, ранили, он был уверен, что это случилось в драке. Просто потому, что это было логично. Но неужели незнакомая девушка перевязала его рану?
- Но зачем?
И вновь упала капля. Проведя по мокрым волосам рукой, Керр быстрым движением здоровой руки накинул капюшон на голову и прикрыл глаза, давая им пару секунд отдохнуть. Теперь, когда солнце уже не так сильно слепило, он, наконец, позволил себе осмотреть незнакомку. На иное он просто не мог смотреть – смотри он куда-то еще, в отличную от дерева сторону, только-только появившееся над макушками деревьев солнце светило бы прямиком в глаза, а этого Керр хотел бы по максимуму избежать. Поэтому, сев так, чтобы оно светило в спину, он принялся рассматривать незнакомку.
Первое, что теперь бросилось в глаза – ее одежда. Даже неопытного в этих делах взгляда Керра хватило, чтобы понять – крестьяне такого не носят. Но, тем не менее, рукав был порезан. Скосив взгляд на свою руку, полуэльф хмыкнул. Вначале она прыгает в гущу назревающей драки в отчаянной и поистине безмозглой попытке спасти того, кому это самое спасение и не нужно-то было, а затем режет дорогую одежду, чтобы перевязать этому незнакомцу рану. Что же будет дальше? Керр с усмешкой отметил, что с каждой минутой ему становилось все интереснее и интереснее.
- А, кстати, чем она рукав то резала? – мелькнула в голове мысль, - Нужно забрать оружие.
А взгляд, тем не менее, скользил все ниже, отмечая, что подтянутая фигура девушки была под стать красивому личику. О, он даже был согласен с теми матросами. Почти. Продолжая осматривать тело девушки и местами давая волю фантазии, Керр, наконец, добрался до ее ног. Юбка дорожного платья слегка задралась, позволяя рассмотреть голенища сапога.
- Ага, а вот и…
Но мысль оборвалась. Рукоятка кинжала, что теперь предстала перед глазами, казалась уж очень знакомой. Трижды мысленно обозвав себя идиотом, Керр откинул полу плаща, проверяя пояс, и с шипением выругался под нос. Одни ножны были пусты.
Злясь на самого себя (ведь должен был первым делом проверить!), Керр с шумом выдохнул, стараясь успокоиться. Злость призывает Эзу. А брат ему сейчас был лишним.
Ловким, но осторожным движением, он извлек свой кинжал, стараясь это сделать как можно аккуратнее, чтобы не разбудить воровку.
То, что она, завладев оружием, не прирезала его еще ночью, не значило ровным счетом ничего. Тот факт, что она, к тому же, перевязала его порезанное плечо – тоже. Настроение бывает переменчивым. Ему ли об этом не знать?
Керр пересел ближе к лицу незнакомке, вертя кинжал между пальцев здоровой руки. Порез был не глубокий, но, хоть регенерация уже и взялась за дело, плечо ныло, пусть и не сильно -  противно. Но, пока что, проблемы это доставляло минимальные. Обращаясь что левой, что правой рукой, разницы он не видел, а от того сейчас, спокойно держа оружие левой и никак не тревожа больную правую, он подался вперед, легонько касаясь холодным кончиком лезвия нежной кожи на щеке незнакомки. Подцепив им прилипшую к скуле мокрую белую прядку Керр откинул ее назад к общей куче волос так, чтобы не оставить пореза на коже, и прошептал, почти ласково:
- Просыпайся, солнышко.
Чтобы не тянуть «с» так, как Эз, когда-то давно Керру пришлось приложить немало усилий, потратив ни один год на упорные тренировки. Зато теперь он довел это умение практически до автоматизма, и усилия, в большинстве случаев, больше были не нужны.
Слегка склонив голову на бок, он стал интересом в глубине скрытых капюшоном красных глаз ожидать реакции красотки.

Отредактировано Керр (03-09-2017 12:45:29)

Надо сказать, что ожидал Керр криков, визга или еще чего-нибудь подобного – девчачьего. В крайнем случае, он думал, что незнакомка может попробовать его атаковать, выхватить кинжал или же хоть как-то защититься. Он ожидал от нее «темных эмоций». Как минимум страха, хотя бы мимолетного испуга. Но девушка улыбнулась. Как-то лениво, заспанно, искренне и по-доброму. Такие улыбки были незнакомы Керру. И это ввело его в замешательство.
Она задумала что-то, какой-то план? Иначе, зачем так улыбаться тому, кто приставил к твоему лицу кинжал? Но ведь, будучи эмпатом, Керр без труда уловил бы любую отрицательную эмоцию, исходившую от девушки. Но в тот миг, в миг улыбки, не было ни одной. От незнакомки исходило что-то другое, едва уловимое, но, без сомнения, теплое. И это вводило полуэльфа в еще большее недоумение.
Но, впрочем, девушка тут же вскочила, приподнимаясь на локтях и выдавая уже куда более ожидаемую для мужчины реакцию. Наверное, держи Керр кинжал хоть чуточку ближе к прекрасному личику блондинки, он бы непременно оцарапал его, оставив довольно глубокий след на коже. Но это не входило в его планы, и от того парень убрал оружие подальше, но отнюдь не спрятал кинжал, держа его так, чтобы девушка видела и понимала, что воспользоваться им труда не составит.
Девушка смотрела на него, а он на нее. И, если в перламутровых глазах красотки отчетливо читались настороженность и опаска, полукровка же откровенно пялился, пользуясь тем, что капюшон надежно скрывал любопытство, столь явно плещущееся в кровавых глазах.
Необычная внешность для человечицы, - отметил про себя Керр, блуждая взглядом по лицу и телу девушки и совершенно не озадачивая себя мыслью о том, что нужно быть совершенно бесчувственным, чтобы не уловить на себе такой взгляд, - слишком уж красива.
Игра в гляделки затянулась и уже откровенно наскучила Керру. Ощущая исходивший от несостоявшейся спасительницы, если не страх, то что-то очень походящее на него (по крайней мере, полуэльфу так хотелось думать), он уже было собрался как-нибудь припугнуть свою невольную утреннюю спутницу, но девушка вдруг «ожила» сама, отползая к дереву, чем вызвала лишь самодовольную усмешку, потонувшую в тени капюшона.
- А ты забавная.
Моргнув, Керр отвел взгляд. «Не понятно, что случилось бы дальше»? Он еле сдержался, чтобы не рассмеяться и лишь фыркнул, как бы говоря, что придерживается совершенно противоположной точки зрения. Лениво размяв затекшую со времен неудобного лежания на земле шею, Керр лениво протянул, играясь с отбрасывающим блики от солнца кинжалом и ничуть не сомневаясь в том, что предложение девушка отклонит.
- Если хочешь, я могу просветить о том, «что случилось бы дальше». Даже с-с… Хм, интересными подробностями.
Но, тем не менее, ему хотелось это сказать. Он сомневался, что юная альтруистка была столь наивна, чтобы не догадаться об совершенно недвусмысленных намерениях бравых морских ребят, а значит, если у нее была хоть капля фантазии, сейчас она должна была представить хотя бы часть того, чего желали матросы. По крайней мере, Керр на это надеялся. И ждал реакции.
- Кто ты? Как твое имя?
- Раса, пол, возраст? – очередная усмешка мелькнула на скрытых капюшоном губах.
Не в первый раз перед тем, как назвать свое имя, Керр задумался. Это всегда было его дилеммой, ведь по их с братом правилу они обязаны были откликаться на имя того, кто первый его назвал. И не важно, чье оно было. И теперь такая возможность была у него, у Кера. Это означало, что займи Эз тело, ему все равно придется изображать его, Керра. Откликаться на его имя. Это правило было нерушимо, ведь если с утра ты будешь зваться так, а к полудню иначе, это привлечет лишнее внимание. Гораздо большее, нежели всего лишь незначительная смена поведения, которую можно списать на поменявшееся настроение. Но не имя. Имя всегда привлекает внимание. А тот, кто назовет свое, и будет главным. Это их правило тоже было законом. Как некая игра, спор или соревнование.
Керр знал, что Эз не вмешается, пока он не назовет себя. Любое, какое угодно другое имя или прозвище, но, если назовет свое, он победит, а если соврет – победа будет за Эзой. Глупо? Возможно. Керр и сам находил это глупым. Но, существуя в одной голове, наедине друг с другом столь долгое время, они развлекали себя как могли.
И, тем не менее, Керр опасался: в последнее время он совершенно не понимал брата. Он совершенно не представлял, что тот хочет, не мог предсказать его поведение, понять мотивов, а от того не знал, чего ожидать. Слишком непредсказуем был Эз в последние дни. Да та же драка в таверне: почему он ушел? За всю жизнь Керр не помнил ни единого случая, когда бы Эз добровольно отказался пролить кровь.
- Керр, - и, тем не менее, потратив пару секунд на размышления, полуэльф представился, позволяя ноткам тщеславия взять вверх, - Хватит с тебя и этого.
Он поднялся на ноги, небрежно отправляя кинжал в ножны, спрятанные за полой плаща, и любовно, но незаметно, пробегая пальцами по поясу с метательными ножами. Интересно, если девушка решит сбежать, он попадет в нее?
- Аналогичные вопросы к тебе.

Пауза затянулась, начиная лишь раздражать и нервировать Керра. Девушка явно изучала его в ответ, и это полукровке не нравилось, даже несмотря на то, что глядела новая знакомая из унизительного положения – снизу вверх, да и вряд ли что-либо могла разглядеть под капюшоном. Ему это просто не нравилось. Чужой взгляд мешал и зудил, как проклятая блоха в собачьей шерсти, и плевать, что пару минут назад он точно так же, даже еще пристальнее, первым изучал саму незнакомку. А она, тем не менее, видимо тоже осознавая всю неудобность своего положения, начала подниматься, озаряя свое лицо очередной улыбкой.
На самом деле, тифлингу было абсолютно все равно на то, кем была эта девушка. Вряд ли бы он даже надолго запомнил ее смазливую мордашку. Нет, любопытство, конечно было, иначе он бы не стал спрашивать, но оно было сиюминутным, незначительным, удовлетворив которое, он бы тут же позабыл о том, что сказала блондинка, стоило им только расстаться. Но… ровно до того момента, как она открыла рот.
Ложь, словно черный деготь, сочилась сквозь слова девушки, и Керр ощущал это буквально каждой клеточкой своего тела. Он не знал, в чем конкретно скрывалась неправда. Была ли она большой, или красавица лишь слегка приукрасила свой рассказ. Возможно, девушка соврала в том, что лишь «чуточку» балуется магией. Возможно, что она и не торговка вовсе. А может быть, ее прилавок стоит не в порту, а где-нибудь на рыночной площади…
Керр не знал, что было ложью. Да и не мог он этого знать. Он лишь понимал, ощущал, что сама обладательница фиалковых глаз знает правду. И этого ощущения ему было достаточно. Он ненавидел, когда ему врут. Они ненавидели, когда им врут. Брезгливо дернув плечом, он избавился от вполне безобидного прикосновения, словно девушка могла его испачкать, и медленно обернулся ей вслед.
Собственный едва слышный шепот смешался с утренними лесными звуками, но выученные наизусть еще в раннем юношестве пасы заставили тихий голос проникнуть  в самые уши девушки, не оставляя ей шансов укрыться от него:
- Ты врешь мне.
Девушка боялась. И ее страх дразнил полукровку, заставляя кровь кипеть от азарта и возбуждения. Но разум его оставался чист. Хотя бы настолько, чтобы помнить о том, что девчонка и сама способно колдануть, и неизвестно насколько ее «баловство» будет безобидным.
Наверное, если бы эта мысль не мелькнула у него в голове, Керр бы сам не заметил, как ушел, полностью передавая контроль притаившемуся брату, который, кажется, лишь этого и ждал. Но даже сейчас, удерживая сознание и контроль в своей власти, Керр понимал, что слишком он шаток и непрочен, словно тонкий лед после первых заморозков под тяжелым латником. Одно неверное движение – и он утонет в непроглядной пучине.
Нужно связать ей руки, чтобы не могла магичить…
Но этой, вполне здравой мысли, так и суждено было остаться ей, ведь ни веревки, ни каких либо еще пригодных для связывания вещей у него с собой не было. Как бы прискорбно это ни звучало, но с собой у него не было ничего – все вещи благополучно остались в городе, в дне пути от этой черновой поляны.
Но он мог попробовать взять ее хитростью. Не ложью, но полуправдой, выиграв себе тем самым время на придумывание чего-то более надежного. Он сделал шаг вперед, практически бесшумно произнося себе под нос заклинание и отправляя в адрес новой почти знакомой очередной пас, сгущая вокруг девушки воздух и превращая его в подобие клетки.
- Ты окружена гермой, - негромкий, но хорошо слышимый голос звучал по-обыденному насмешливо. Обойдя блондинку, Керр остановился в нескольких шагах от нее, наклоняя накрытую капюшоном голову на бок и вновь пристально рассматривая девушку, - Советую не делать глупостей, а то… понимаешь ли, мне уж очень интересно, кто из нас окажется быстрее: ты колданешь что-либо на меня, или я сомкну стены гермы, превратив тебя в фарш.
На самом деле, Керр был совершенно не уверен в том, что подобный трюк ему удастся. Нет, сомкнуть то герму он сможет, но получится ли оказаться первым, он не знал. Как, впрочем, не знал и то, зачем он устроил все это, ведь ему по-прежнему было совершенно плевать на свою некогда рьяную защитницу, плевать на то, кто она, плевать, о чем и почему она врет. Ему было плевать и на все остальное, что было связанно с этой блондинкой. И головой Керр это понимал. Но неясная, какая-то даже звериная, злость никуда от этого не делась. Она была чужда ему. Но, тем не менее, сейчас она стала с ним единым целым, в то же самое время, оставаясь чем-то иным, действующим извне, словно нити кукловода-марионеточника. Но, даже понимая это, Керр вряд ли осознавал все в полной мере.
- Итак, - полуэльф изо всех сил старался, чтобы его голос звучал спокойно, но, тем не менее, каждое произнесенное слово отдавалось болезненной пульсацией в висках, напоминая о том, что колдовать в состоянии на грани перехода может быть крайне опасно. Цепляться за сознание становилось с каждой секундой все сложнее, но, тем не менее, Керр продолжил, - я спас тебе жизнь. О, нет, даже лучше. Я спас тебя от унизительного изнасилования как минимум десятком матросов, которое, скорее всего, повлекло бы за собой ничуть не менее унизительную, а главное медленную смерть с раздвинутыми ногами где-нибудь за сараем той таверны. И чем же ты мне отплатила? Ложью. Не кажется ли тебе, крошка, что это несколько нечестно? А я ведь всего-то спросил у тебя то же самое, что ты до этого спросила у меня. Как грубо. А я не люблю грубость. И ложь. Поверь мне, это пробуждает не лучшие стороны моего характера, и я не уверен, что ты хочешь с ними столкнуться.
Только вот я хочу.