Ночь, полная красок. Ночь полная красоты. Ночь, конца которой так не хочется достичь. Но все когда-то заканчивается. И пепельный воин уже вновь стал тем, кем должен быть. Хладнокровным, бесчувственным циничным ублюдком. Трепетное сердце вновь заключено в клетку ледяной брони, на лице маска безразличия, а глаза вновь посверкивают зеленью.
Антуан шел по своему поместью, вновь одетый с иголочки в идеально подогнанный серый камзол, серые штаны, серую рубашку. Он искал одну единственную. Ту, из-за которой чуть было не потерял все то, что так долго строил.
Любимую тетушку.
Но, как ни странно, первой на его глаза попалась совсем не айрес. А та, от кого должно нести тьмой за версту, но ее натура скрывается в оковах заклятья, но до тех пор, пока не подойдешь ближе. Мрак поиграл с внешностью Алисы, превратив ее во что-то... Мало похожее на человека. Но далеко не это поражало айрес. А то, что эта женщина...
Просто пила. Пила что-то явно крепкое из граненного стакана, задумчиво смотря в окно. Ее свободное одеяние не могло скрыть притягательную под ней. Столь же прекрасную, сколь и отвратительную в своей порочности. Но Антуан не собирался поддаваться эмоциям. Он вообще не собирался иметь что-то общее с ней.
Но у нее, видимо, были другие мысли на этот счет.
-Элиан спит, - коротко сказала она, не отводя взгляд от окна. - Зайди позже. Все равно ты сейчас от нее ничего не добьешься.
-А ты как можешь знать, что я иду к Элиан? - крылатый опустил все нелестные высказывания о ней, остановившись на подчеркнуто холодном тоне.
-А кого еще великий и ужасный Антуан Ди'Куаррон может искать в столь поздний час? - она усмехнулась, так же подчеркнуто стервозно. - Сомневаюсь, что ту, с кем вы так летали пол ночи. Она, думаю, пребывает в нечеловеческом восторге и явно известно, где находится.
-А ты весьма остра на язык для той, кто еще недавно пыталась меня убить, - хмыкнул он в ответ. Злость его почти улетучилась, хотя смотреть на эту женщину ему было неприятно до сих пор.
Но она лишь пожала плечами и развернулась к нему свои прекрасным лицом с чудовищными глазами. На губах играла веселая улыбка, но вот взгляд... Взгляд был тяжел, как падающий молот.
-Я не буду утверждать, что это была не я. Скорее всего, это будет ложь, хотя и отличная отговорка. И, скорее всего, встреться мы сейчас в других обстоятельствах, мы бы уже грызли друг друг глотки, ибо я - создание тьмы, а ты - первенец света. Но сейчас и до конца мы на одной стороне, - ее улыбка вдруг стала добрее. А свет глаз сменился с голодного безразлия на нечто теплое. - Не думаю, что ты этому рад, конечно...
На лице Антуана промелькнула недовольная гримаса, но он не стал комментировать ее слова. Лишь по брезгливо сжатым губам можно было прочесть всю глубину его недовольства.
Эта женщина вызывала в нем отвращение. Но он ей верил. Потому что видел то, что могли не увидеть другие. То, как эта женщина отреагировала на даже не приказ, а просьбу Элиан. И он не мог не воспользоваться этой связью, которая превратила темную из врага в инструмент.
-Я этому не рад,ты права. Но твоя помощь может оказаться полезной. Не разочаруй меня, и мы сработаемся, - холодом его фраз можно было резать воздух. Но на этом все его неприятие и закончилось. - Долго Элиан будет... Отдыхать?
-До утра - это точно. А лучше загляни в полдень, начальник, - она отсалютовала ему бокалом и снова отвернулась к окну.
-Поосторожнее, Алиса. Не стоит меня злить, - это не была угроза. Лишь констатация, смешанная с усталостью. - Я зайду к ней завтра.
Женщина в ответ лишь кивнула, больше никак не проявив своего дурного "я". Посчитав разговор исчерпанным, Антуан прошел мимо нее в сторону своих покоев. Ему тоже стоит отдохнуть. Хотя бы до утра, хотя уже начали поступать отчеты о результатах отлова.
Крысы должны бежать с корабля, когда он начинает идти ко дну. Или когда слишком много злых и голодных кошек.

Впрочем, утром мысли Пересмешника уже не были столь однобокими. Он задумчиво сжевал свой обычный завтрак и уже почти смог заставить себя не думать о том, что произошло ночью между ним и Александрой. Впрочем, "почти" в данном случае - не самое лучшее утешение. Но одно он знал точно - это был шаг к восстановлению. Маленький шажок, но все же... все же он стал немного ближе к себе прежнему.
Он хмыкнул, плеснул себе виски и сделал большой глоток, покатав терпкий напиток на языке. Приятный вкус и огненный вал, скользнувший в желудок, заставили его встрепенуться. Он мотнул головой еле заметно улыбнулся и пошел от своего кабинета в сторону комнат свой любимой тетушки, стараясь предугадать, как пойдет беседа и к чему все это приведет.
Явно, что разговор предстоит сложный.
И точно, что их отношения уже не будут прежними.
Но точки над "Ё" надо расставить. Здесь и сейчас.
Он дошел до ее комнаты и вежливо постучался. Ему сначала никто не ответил, но он услышал сквозь тяжесть дверного полотна, как кто-то завозился в постели. Он постучал еще раз, гораздо громче. И лишь после этого распахнул дверь и без малейшего зазрения совести зашел внутрь. Как раз вовремя, чтобы насладиться прелестной картиной потягивающейся темной, сидящей на краю немного изувеченной кровати.
-И почему я нисколечко не удивлен?.. - протянул он, рассматривая почти идиллическую картину.

Антуан наблюдал за этой беготней, лишь слегка сузив глаза и прислонившись плечом к дверному косяку. Настроения играться в эти игры у него не было. Вообще у него было настроение что-нибудь сломать. Или кого-нибудь. Но вежливость и чувство такта не позволяли ему бушевать больше обычного.
А обычное буйство - это холодное безразличие, наполненное удушающим презрением.
И именно таким взглядом он разглядывал происходящее в комнате и замершую рядом с темной женщиной Элиан, старающуюся улыбкой скрыть волнение. Но он в ответ лишь дернул бровью и криво усмехнулся, качнув головой. Он прошел по комнате и встал у своего излюбленного места у окна, медленно набивая трубку, чтобы вскоре закурить, так и не начав говорить.
Лишь через долгое время он соизволил посмотреть на этих двух особ, из-за которых чуть не рухнула отлаженная организация и он разочаровался в немногих, кому доверял. Даже Алиса молчала, понимая что сейчас будет нечто... Веселое.
-Знаешь, Элиан... - негромко начал воин небес, выпуская дым изо рта. - Я не буду говорить о том, что я думаю о произошедшем. А просто расскажу о том, к чему привели твои поступки, моя дорогая тетушка. Я даже не скажу тебе о тех, кого убила темная, - он принципиально не называл эту женщину по имени. - Это она тебе сама вчера сказала, о чем мне утром сообщили многие, слышавшие ваш разговор. А вот кое-что тебя должно заинтересовать. Мы потеряли десятерых вчера. Десять хороших парней и девчонок, с которыми ты работала бок о бок несколько лет. В том числе наша общая родственница Ниэн и проклятый дракон Хунбиш. Если бы я знал о происходящем чуть больше... - он снова зажал в зубах трубку. - Впрочем, это уже былое.
Он задумчиво обвел поврежденную ночным буйством комнату. Еще раз дернул четкой, будто нарисованной бровью, и покачал головой.
-Я не буду тебя обвинять, как ты понимаешь. Это в первую очередь - моя вина. Я ошибся, поддавшись чувствам. Больше такого не повторится, так как сразу по завершению... - он затянулся, прикрыл глаза и выпустил новую струю дыма, - этой операции я сниму с себя все полномочия. И преемником я хочу назначить тебя с твоей... женщиной. Ты же лучше знаешь, как надо делать, не так ли?
Ни единой капли едкого сарказма в голосе. Лишь чуть вздернутая бровь выражает всю степень раздражения.

Айрес усмехнулась, слушая описание своих изменений. Интересно, хотела ли Алиса ее немного уколоть и поддеть столь… Прямолинейными сравнениями? Даже если и хотела, не задевало это нисколько.
- Ломовая лошадь… Да, милая, ты меня не щадишь. Надеюсь, эта метафора не связана с непосредственно внешним впечатлением?
Усмешка даже перешла в легкий, краткий смех. Если каждое подобное замечание будет сопровождаться таким количеством прикосновений (пусть и настолько же невесомых), то - ради всех богов - пусть продолжает свои сентенции хоть целую вечность…
Но вечности, конечно же, не случилось. Зато каким удовольствием было наблюдать за исключительно грациозным, почти бессознательным кокетством ее прекрасной визави! Или… Именно, что лишь почти бессознательным?
- А кем стала я? Кого ты видишь перед собой, моя хозяйка?
Алиса стоит перед зеркалом, и пока не видит за собой силуэта Светлой, только чувствует ее, пока еще тихое, вкрадчивое приближение. Чувствует, как ее склоненная голова “прячется” в ярком серебре волос, как самого низа спины, ягодиц и бедер касается теплая кожа еще одного обнаженного тела. Секундами позже отражение Алисы приобретает “компаньона” в виде ладоней Игнис, скользящих по линии талии. Выше, еще выше, беззастенчиво очерчивая пальцами красивую, высокую грудь…
- Самую прекрасную женщину. И самую печальную. Ты больше не во власти Проклятья, но во власти первородной Тьмы. Не я твоя хозяйка, вовсе не я.
Голос Элиан, кажется, прозвучал чуть ниже и мягче, чем парой минут ранее, а руки, добравшиеся до шеи, едва коснулись изящно выступающих ключиц, тут же переходя к длинным волосам Темной, и убирая их на одну сторону.
Вот теперь на полотне зеркальной глади, действительно, отображались двое. Есть ли разница, в кого превратилась исходная пара “рыцарь и королева”, когда в комнате снова “искрит” так, что хватило бы на разжигание пары континентальных пожаров - и на этот раз вовсе не от горечи и злости противостояния?
Губы айрес прошлись по шее Алисы с нескрываемым удовольствием, так, словно она пробовала ее тело на вкус:
- Под этим небом, под миллионом других, живой, мертвой… Мне все равно. Все это должно быть с тобой.

Свет, как известно, необязательно добро. Алиса понимала это, пожалуй, как никто другой. Знала ли она, что находится в руках не меньшего хищника, чем тот, что давно стал частью ее души? Конечно. Она видела его в глазах айрес и, вероятно, Тьма не раз давала ей почуять, как сильно тревожный запах крови и боли въелся в крылатое тело.
Только теперь "зверь" и вовсе не скрывался, угрожающе нагло горя пламенем азарта и охоты в ярко-зеленом взгляде. Да, да, Алисе будет позволено все, что она хочет: перехватить начатое движение, дразнить и заигрывать, хватать, сжимать... Возможно, ее мог бы предупредить ответный поцелуй? Нет, она слишком нетерпеливо поддалась огню страсти, блаженной ярости того напряжения, которое ничто не утолит лучше другого жаждущего тела... Поцелуй Элиан был таким же долгим и таким же взаимным, вот только Темная, уже увлеченная перемещением их обеих на мягкую плоскость постели, и не заметит, как выйдет из этого маленького слияния с парой коварных, мимолетных укусов на своих красивых губах.
Нежную гладкость простыней удивительно часто сравнивают с полем боя, и это верно: даже в самом робком и деликатном единении любовников присутствует своя борьба. Чья-то страсть борется со страхом неопытности, чья-то - с целыми стенами, возведенными из запретов, комплексов и внушенного пуританства; страсть зрелого любовника зачастую воюет уже сама с собой - за хоть какое-нибудь равновесие между силой чувств, инстинктов, и... Собственных демонов. Игнис прекрасно знала каждого из своих, и теперь, чувствуя на себе издевательски сладкие, повсеместные прикосновения зубов и клыков, прикладывала изрядные усилия для того, чтобы терпеливо дать своей вспыльчивой красавице самой попасться в "ловушку". Еще немного, еще пара изумительно тягучих движений, и Алиса не откажет себе в соблазне дерзко усесться сверху, словно "наездница", и вот тогда...
- Значит, хозяйка? Смотри, не пожалей.
...вот тогда мисс Коварейн и опомниться не успеет, как одним рывком за бедра будет придвинута чуть ближе и слегка приподнята над торсом айрес. Одна рука Светлой совсем нешуточно захватит изящную шею, перекрывая не только часть дыхания, но и заставляя смотреть ровно себе в лицо; другая же очень прямо и беззастенчиво расположилась между ног своей любовницы.
- Замри.
Аристократично тонкие и ловкие пальцы, показавшиеся такими нежными там, у зеркала, теперь неумолимо проникали внутрь. Сначала понемногу, затем все больше, но уже одно это должно было доводить терпение Алисы до предела: мало что так легко и просто обостряет ощущения, как легкое удушение пополам с вынужденной обездвиженностью. У айрес же пока было свое, особенное удовольствие - видеть, как все, все отображается в лице и взгляде "обманутой" возлюбленной. Два пальца, три, четыре... Все они, сжатые в небольшой женский кулак...
И именно теперь, все еще сжимая трепетно пульсирующую шею, Эль снимает приказ обездвиженности, наоборот, сменяя его призывом хорошенько поработать бедрами.

Того, что произошло дальше, Эль не ожидала. Даже не могла предполагать! Как можно ожидать последствий от чего-то, о чем сама не подозреваешь? О власти своих приказов над многострадальной Темной воительница именно не знала. Учитывая всю, гм, "свежесть" произошедшего - а оказались в Кельмире и проспали они обе в сумме не более 10 часов - какие там, к черту, знания, или хотя бы даже поднятие подобных вопросов?
Но вот когда Алису уже захлестнуло волной чисто физического, лишенного всех прочих составляющих, пустого и неправильного удовольствия, эхо ее чувств настигло и Светлую. Собственная ошарашенность и непонимание - как же так, отчего простые слова натворили такое? - впрочем, быстро сменились тревогой за Алису. Как всегда.
- Прости... Прости, я не знала, что...
Не знала, что свои больные для людей желания нужно держать при себе? Идиотка. А приказ свой, который оказался самым что ни есть настоящим, ты отменить не хочешь?
Спохватившись, женщина быстро и испуганно произнесла слова о том, что Алиса свободна ото всех ограничений, поставленных ранее. Невесомый поцелуй в лоб был самым нежным, целомудренным и... Точно так же наполненным страхом, как и голос.
- Не нужно никаких объяснений, милая. Виновата здесь я, и только я. Не следовало давать тебе знать о том, что от человека я отличаюсь не только морями пролитой крови. Видишь, монстр я не только в этом. Не держи на меня зла... Если сможешь.
Что именно она сделала ей? Насколько больно и плохо на самом деле? Как бы там ни было, главная задача теперь - не сделать еще хуже, и не умудриться окончательно превратиться во врага по неведению. И самая первая мера в подобных случаях - не поддерживать негативную атмосферу и устранить от Алисы все раздражители.
И потому, больше не говоря ни слова, главный раздражитель быстро выскользнул из постели. Одежду - первую попавшуюся из своих рубах и брюк - Элиан схватила уже по пути. Комната Ниэн недалеко, прикрыться есть чем, остальное одолжит у сестры. Пусть Алиса побудет одна - точнее, без крылатой - успокоится и отдохнет как следует. А та самая крылатая в это время... Нет, ни разу не собирается окунаться в жалость к себе или, что еще более глупо, заниматься каким-нибудь само-деструктивом: вместо этого она просто пойдет и использует ту власть в чинах организации, что у нее есть, на благое дело. Например, организует Алисе отдельную комнату рядом со своей, и в кои-то веки заглянет в свою трофейную кладовую, расположенную в специальном крыле, как и у остальных постоянных членов Канцелярии. Парочка крепких ребят из охраны запросто занесут и "устроят" в новую комнату все, что из этой самой кладовой пригодилось: роскошное напольное зеркало, бархатные, с утепленным подкладом с внутренней стороны, гардины, напольный ковер-шкуру и еще несколько приятных и полезных "мелочей".
Ближе к вечеру все устроится, и Алису будет ждать готовая комната, заполненная не только куцей "стандартной" мебелью и пристроем с банным уголком. Светлая же, совсем немного, но все же успокоившаяся от активной занятости делами, сумела незаметно для всех "спрятаться" на любимой, самой высокой крыше. С одеялом, питьевой водой и бутылью вина, специально разбавленной седативным зельем - иначе для айрес это та же самая "вода" без малейшего, хотя бы легкого эффекта. Здесь как-то легче снова столкнуться с крайне темными мыслями...
Любимая пострадавшая же, между тем, получила записку, немного поясняющую, куда и зачем делась ее "недорыцарь":
"Дорогая Алиса, если ты уже слышала шум по соседству, возможно, даже видела местных, перетаскивающих какие-то вещи, то это именно то, чем я была занята все это время. Я подумала, тебе как можно скорее нужно полноценное личное пространство... В общем, та самая комната, где шумели и суетились, теперь твоя. Если тебе не понравится имеющаяся обстановка и одежда, которую ты найдешь там же - заранее извини меня: пока есть только то, что мне удалось достать прямо сейчас. Располагайся, отдыхай. (Подпись ниже) Твоя Элиан."

Отредактировано Элиан (16-08-2017 00:41:38)

..."Дура светлая", между тем, мирно проводила свои полу-медитативные посиделки на крыше. Близость к небу, прохладный воздух и теплое, но уже слабое, совсем прозрачное закатное солнце всегда были хорошей компанией для айрес. Настолько, что она не сразу заметила некоторые... Весьма новые ощущения. Ее искали. Искала. Конечно же, никто иной, как Алиса. Антуан или Ниэн давно бы связались с помощью штатного артефакта, а эта, едва уловимая "нить" активно продвигающегося поиска, была чем-то крайне странным и, вообще, плохо объяснимым.
Как бы там ни было, это дало Светлой своевременно почувствовать приближение своего главного источника печали и радости, и хотя бы немного собраться с мыслями.
- Забавно. Теперь у нас, кажется, есть по невидимому компасу, настроенному друг на друга.
Эль даже улыбнулась, но обернулась на сразу. Зато мгновенно указала на свободную часть расстеленного одеяла.
- Присаживайся. Бокалов у меня нет, но для тебя это вряд ли проблема. Правда... Мое вино все еще может оказаться для тебя слишком крепким.
И вполне возможно, уже и здесь мы на равных - только я еще не знаю. Как не знала о... Нет, нет, не будем об этом!
Внешний вид Алисы совершенно не удивил. Это еще спасибо, что длинный шелк пеньюара, разумеется, наброшенный прямо на голое тело, не был совсем уж распахнут - а она, вообще, могла бы... Впрочем, это коварное создание было прекрасно в чем угодно. И безо всего, пожалуй, ее развратная красота выглядела даже более естественно и гармонично, чем в одежде как таковой. Игнис же... Да в чем она могла быть, шныряя по срочно найденным делам на территории родной базы? Самая обычная рубашка, расшнурованная наполовину, самые обычные брюки, обладающие весьма умеренной, то есть, крайне комфортной степенью облегания. Да, сидело все это на сильном и гибком теле хорошо, но... Никакой манкости, заметной сексуальности, ничего подобного.
И тем более яркой и контрастной в итоге получалась их странная пара, но именно об этом внешнем впечатлении знали уже, пожалуй, только те, кому довелось наблюдать их вместе.
- Что-то мне подсказывает, что записку ты нашла... И в комнату даже не заглянула. Между прочим, я надеялась на хоть какую-нибудь рецензию в отношении твоего нового жилища.
Воительница усмехнулась, а тон ее обычно ровного и спокойного голоса был на удивление несерьезен. Сделав довольно крупный, неторопливый глоток из бутыли, она любезно протянула ее Алисе - мол, ну как, рискнешь?

Айрес предпочла не возражать, как, впрочем, и не разъяснять Алисе, что именно она выпила. В самом деле, зачем? Если не подействует - один черт, она и так ничего, кроме вкуса вина не почувствует; а если да, то, возможно, так будет даже лучше. Не догадаться, за каким разговором пришла Темная, было невозможно.
Более того, она даже начала его сама, хотя, серьезные беседы по душам отнюдь не являлись чем-то, что мисс Коварейн бы любила или умела. Откровенность - штука тяжелая, причем, зачастую даже для мастеров переговоров и ораторского искусства. Элиан также знакома с этой сентенцией не по наслышке, и именно поэтому приготовилась прежде всего молчать и слушать. Причем, делать и то, и другое с предельной внимательностью.
Нет моей вины? Как бы не так... Есть, и она очевидна.
Воительница не собиралась перебивать или еще как-то вклиниваться в сбивчивые, нестройные, но очень честные объяснения о том, что именно произошло и почему. Тем не менее, мысленно она давно определила свою главную, критическую ошибку: нужно, нужно было заранее подумать о том, что негативная реакция все же возможна! И что откровенная, вызывающе яркая сексуальность Алисы вовсе необязательно означает, будто призраки ужасного прошлого навсегда оставили ее постель.
- Дай я тебе покажу. И ты все поймешь сама.
И вот, словно в подтверждение своих мрачных мыслей, Элиан получила безжалостно точный "удар под дых": почувствовать настолько страшные воспоминания возлюбленной, относящиеся к самому худшему из того, что с ней когда-либо произошло - ощущения и без того подобные прилежному разрубанию на куски - прямо так, по живому; но когда еще и оказывается, что ты, пусть и невольно, стала тем, кто причинил едва ли не такую же боль и ужас...
Когда Алиса забрала воспоминания и покинула свое место на одеяле, Светлая по-прежнему молчала, только стала, кажется, еще бледнее обычного. Ей было отвратительно дурно - от самой себя.
- Как... Как ты, вообще, смогла прийти и говорить со мной? Смотреть на меня? Это я вернула тебя в самое страшное из прошлого! Это я была твоим врагом и мучителем в минуты страха и беспомощности... 
Все так. А теперь скажи ей. Ты обязана!
- Но еще хуже то, что за исключением незнания об эффекте словесных приказов, все, что я делала, было тем, чего я действительно хотела. Не могу объяснить, какого черта раньше мои желания не казались мне большой проблемой. Как бы там ни было, в чем-то я и правда не отличаюсь от твоих палачей. Разве только тем, что никогда не бывала в рядах насильников. До этого дня.
Больше всего хотелось провалиться сквозь землю, но Эль заметила, что Алиса все же захмелела, да к тому же опасно приблизилась к краю крыши. Поэтому, все же пришлось встать, сделать пару шагов и аккуратно "утянуть" ее обратно, к безопасным границам расстеленной ткани. Именно пришлось, ведь любое, самое ничтожное, самое легкое прикосновение к Алисе казалось преступным.

Если бы Темная только знала, как удивительно и странно было получить от нее этот невнятный взгляд, наполненный чем-то, что подозрительно напоминало саркастичную насмешку... Нет, конечно, не узнает. Как и то, что Элиан отлично чувствовала ее настрой. Да, не прямые мысли, но и эмпатии, полученной по этой новой, закрытой двусторонней связи, было более чем достаточно.
Небесная смотрела, как за изящной спиной вырастает пара черных крыльев, и, возможно, впервые так сильно недоумевала: почему? Почему Алиса делает именно так? Не просто избегает таких очевидных граней, как злость или, наоборот, спешное прощение и успокоение, но даже не признает ничего... Чужого. Влюбленных практически все приравнивают к глупцам, и, честно говоря, что-то в этом и правда есть. Но отказывать влюбленному в самом естественном, почти что диком и первородном инстинкте - страхе за свою "вторую половину", стремлении защитить не только от внешнего мира, но и (кстати, не в последнюю очередь) от самого себя?
Тем не менее, еще даже не понимая, как относиться к полученной невербальной информации, Игнис безропотно летит за своим неугомонным сокровищем.
Какого черта происходит на этот раз?
Они успевают изрядно отдалиться от "взлетной" части базы, когда мисс Коварейн все же решает, что пора бы прояснить ситуацию. Конечно же, в очень своеобразной манере и подаче. Сцена, образ, сочетание информации с яркими, пусть и не всегда понятными аллегориями... Да, в ее рассказе и поведении есть все, что она так любит.
Все, кроме упущенного еще до этого воздушного путешествия. Эль не глупый юнец, готовый запаниковать от малейшей своей ошибки, и она прекрасно поняла, чего именно испугалась Алиса. Только почему-то та решила, будто это понимание позволит легко и просто выкинуть из головы все, что было связано с этой ситуацией. Будто выжимка из самой сути проблемы одним махом разрешит ее всю, и снимет с айрес совершенно справедливые "побочные" претензии к себе. Строго говоря, она и правда не подумала о некоторых вещах и нюансах заранее - и, да, это вовсе не преступление, но... В сочетании с тем, что так старательно объяснялось "по десятому кругу", получалось именно то, в чем Светлая просто не могла перестать быть виноватой.
- Я ничего не решила за тебя, заметь, я лишь удивлялась и спрашивала, как ты воспринимаешь меня после всего этого. Твои крылья прекрасны, и не менее прекрасно то, что теперь относительно настоящий полет доступен и тебе; проблема только в том, что ты ищешь - или ставишь - игру там, где ее нет.
Они поднимались все выше, и Светлая также забыла о холоде и меняющемся воздухе, мастерски удерживая линию полета так, чтобы при разговоре все-таки смотреть в лицо своей драгоценной визави.
- Может быть, теперь мы отличаемся еще сильнее, чем прежде, и одна я еще многого не знаю. Может быть. И если ты можешь оставаться равнодушной к судьбе и состоянию кого-то, кого хоть немного любишь, не обращать внимания ни на прошлое, ни на живую копию чувств, пропущенных прямиком через твою голову и сердце... Что ж, честно говоря, тогда я тебе даже завидую. Я знаю, чего ты испугалась, я понимаю - по большому счету, никто не был виноват. Но... Если ты не знаешь, что такое бесконтрольный, всегда присутствующий незримым фоном, оглушительный страх причинить зло тому, кто важнее собственного состояния и жизни - я не смогу тебе этого объяснить. При всем желании - не смогу.
Кажется, Эль хотела взять паузу и добавить что-то еще, но именно теперь, когда обе "летуньи" поднялись на почти заоблачную высоту, равную горным вершинам, судьба и случай решили разыграть имеющиеся карты по-своему. Из двух собеседниц псионическим даром и, соответственно, наиболее серьезной способностью игнорировать всяческие "законы природы" обладала только одна; вторая же, хотя и принадлежала к условно бессмертной расе, вполне имела шансы рано или поздно огрести от матушки-природы. В данном случае дело было даже не в холоде, а в смене давления и качества воздуха. Человек без особых магических талантов уже бы давно оказался в глубокой отключке... Как назло, айрес вытащила свой несчастливый "билет" как раз в тот момент, когда облетала Темную за ее же спиной. Ее отсутствие не сразу станет очевидным, зато тело, изрядно утяжеленное крыльями, будет стремительно нестись к земле.
Конечно, Алиса не могла знать, что произойдет что-то подобное, да и кто, вообще, мог предположить, что даже дети Небес могут потерять сознание посреди родной стихии?
Никто не мог. Никто не виноват.

Все было очень странно: вот крылатая еще слышит речь Алисы, а вот - все тело гудит и ноет от боли, и вздохнуть почему-то не очень получается. А уж если открыть глаза, так и вовсе непонятно, какого вихта первое, что они видят - небо в проломленном потолке?
Стоп. Кельмир... База... Алиса!
Совсем рядом лежала, очевидно, не менее "побитая" Темная. И раз зияющая дыра в крыше находится ровно над их головами, значит, проделана она была их телами. Двумя, одновременно. Попытка развернуться заставила злобно зашипеть, матерясь на чем-то иномирном: опять едва восстановившиеся крылья пострадали по полной программе! Зато, наверняка, благодаря им на обеих женщин не упало ни одного тяжелого обломка. Вздохнув, Эль "отозвала" свое, уже нелетное оперение, чувствуя, как спину обжигают две длинные "полосы" - свежие рубцы, означающие процесс заживления.
Нить связи дала понять, что, к счастью, критически опасных ранений на теле Алисы нет. Вот неприятных - целый набор, но, по крайней мере, это не угрожало ее жизни. Дальше начиналось самое интересное: как бы так и самой встать на ноги, и вытащить из этого обломочного безобразия мисс катастрофу?
- Элиан! Я так и знала...
На пороге появилась сестра, к тому же, в сопровождении охраны. Но прежде, чем кого-либо успеют обвинить (и еще неизвестно, в чем именно), айрес выставляет руку в жесте, просящем остановиться:
- Все в порядке. Было. Произошедшее здесь - просто неудачный эксперимент с новыми силами. Мы обе не ожидали такого результата.
Ниэн, надо сказать, не очень-то верила своей милой кузине, но возражать не стала.
- Ладно, отведем вас в лазарет, а там уж...
- В лазарете нет острой необходимости. Нужно перенести Алису в комнаты. И принести пару стандартных наборов для раненых. Дальше я разберусь сама.
Невеселая ирония во взгляде старшей Э'Тель означала невысказанный вопрос - мол, ты уверена? И Эль, точно так же не воспользовавшись словами, утвердительно кивнула.
Минут через сорок Алиса, еще не пришедшая в себя, уже была аккуратно умыта, уложена на кровать и напоена восстанавливающими зельями, присланными из лазарета. Дрянь редкостная, зато эффективная. Игнис тоже пришлось выпить минимальную положенную порцию: когда отбито буквально все тело, даже часть лица, а спина из-за повреждений крыльев болит особенно остро и противно, довести регенерацию до мгновенного максимума совсем не помешает. Избавившись от, конечно же, неслабо порванной одежды, Светлая, не мудрствуя лукаво, просто завернулась в чистую простыню. Ночных рубашек у нее не водилось, а халат будет не слишком удобен. Кусок хлопковой материи, не закрывающий лишнего и не тревожащий места ушибов и мелких ран - самое то.
И, повинуясь седативному эффекту целительного напитка, тихо забралась на свободную часть кровати, намереваясь слегка подремать возле Алисы. Лежать на животе, слегка уткнувшись в ее, уже оголившееся (от брони) плечо, оказалось почти безболезненно, а проваливаться в дрему под едва уловимый ритм дыхания и сердцебиения - даже приятно...

Сон, в который все же удалось немного "окунуться", пришелся очень кстати. Поэтому, когда Алиса аккуратно столкнула Светлую со своего плеча (там и сталкивать-то пришлось совсем немного - голову да руку, хотя, пострадавшему телу и это могло показаться ощутимой тяжестью), она даже не сразу проснулась. Правда, движение все же почувствовала. В итоге, уже голос Алисы окончательно вернул айрес в мир живых и бодрствующих. Первым в сонную и отбитую голову пришло понимание того, что любимый источник катастроф и веселья уже пришел в себя. Губы сразу тронула улыбка:
Очнулась даже раньше, чем я думала? Очень хорошо!
Нннно... Стоило только открыть глаза и осмотреться, как улыбаться захотелось уже меньше. Куда, ну, вот куда и зачем эта безумная женщина так рвется?! Ей точно стоило бы остаться здесь, на кровати, и дать многострадальному телу хоть немного покоя. Пусть это то, чего она совершенно не любит, но сейчас тот самый треклятый (хотя бы физический!) покой был абсолютно оправданной, нужной мерой.
- Куда это ты собрался, мой... На всю голову волшебный "щит"? Даже у меня все по-прежнему болит и, вообще, ведет себя просто отвратительно. Ты, в таком случае, должна себя чувствовать и того хуже.
Покачав головой - не то что бы всерьез - слегка растрепанная и почти неодетая айрес покинула нагретую постель, намереваясь остановить маленькое разграбление своих питейных запасов. Ну... Или не остановить, а просто обнять "грабительницу" со спины - конечно, очень аккуратно, не придавая объятиям вообще никакой силы или веса.
- Пожалуйста, вернись на кровать. Ну, хотя бы сиди на ней в сопровождении того, что ты пьешь. Обещаю не занудствовать, только дай своему телу спокойно восстановиться.
Поцелуй в шею, почти у самой мочки уха, был подозрительно невесом и нежен, такой, будто вовсе не это крылатое создание несколько часов назад хотело Алису с опасно животной силой, готовой едва ли не растерзать свой объект вожделения.
- И еще... Я помню, о чем ты говорила. Мне странно и сложно принять неизбежность некоторых вещей, свое бессилие перед ними, но... Ничего. Запомню, что это необходимость.
Отчасти закрывая недавнюю болезненную тему, отчасти - бессовестно отвлекая Темную, Эль медленно, но верно утягивала ее в обратном направлении, туда, где ждали наиприятнейшие, умеренно мягкие поверхности с покрывалами и подушками. Что называется, не мытьем, так катаньем...
- Не беспокойся - делать так, как нужно, как диктуют непреодолимые обстоятельства, возможно, единственное, что я умею по-настоящему хорошо.

Нет, вообще-то, Эль заметила и почувствовала изменения в состоянии и настроении Алисы. Ну как, изменения... Резкое, буквально мгновенное "переключение" с одного на другое. Тем не менее, айрес сохраняла спокойствие и свою линию поведения менять совсем не спешила. В первую очередь - потому, что считала  такие внезапные перемены просто очередным проявлением нестабильности. Стресс, боль и все такое - наверняка, организм стремится как-то сбросить с себя все неприятное, и именно в этом свете откровенная похотливость в настрое Темной не была такой уж неожиданной. Но...
Боги, КАК, как же Элиан просчиталась! Масштаб катастрофы стал очевиден буквально в одну секунду, когда кровать вместе с обеими женщинами переместилась. Переместилась, черт ее побери, пе-ре-мес-ти-ла-сь!
Как она сказала? Грес?
Светлая мысленно выдохнула: здесь она вообще, ни разу не делала ничего по делам Канцелярии под настоящим именем и внешностью. Что означало, по крайней мере, отсутствие шансов влипнуть в неприятности по работе. Уже хорошо, потому что в остальном... Ну... Мягко говоря, в неизбежности каких-то других неприятностей сомневаться не приходилось. Вот их безусловная королева, сидит себе на телепортированном ложе в чем мать родила - как ни в чем не бывало!
- Алиса! ***** твою, женщина, поосторожнее с такими фокусами! Ну, и что ты наделала, сумасшедшая любительница опасных развлечений?
Вопрос был, скорее, риторическим. Вздохнув - а что теперь поделаешь? - Игнис покрепче затянула узел простыни, прикрывающий ее наготу, и немедленно направилась к... Цензурно выражаясь, крайне удивленному и растерянному дядечке за барной стойкой. Беззастенчиво пользуясь его состоянием, айрес быстро выторговала себе рубашку и брюки, а Алисе... Ну, какой-то местной танцовщице резко и внезапно пришлось остаться без шелкового пеньюара, но она, пожалуй, переживет.
- Хотя бы этим прикройся. Пожалуйста.
К постели Элиан вернулась уже одетой, и теперь предлагала своей опасно пьяной женщине тоже стать хоть немного менее голой. Воительница искренне надеялась, что у нее еще было немного времени, но подвыпивший бас за спиной мгновенно развеял все эти скромные надежды:
- Откуда зззздесь т-такая красссотка? Я тебя раньше не видел...
Вестимо, незатейливый комплимент предназначался Алисе. Обреченно хмыкнув (сколько раз она проходила подобные ситуации... классика жанра!), Светлая начала методично разрывать свою, ранее оставленную простынь, на лоскуты для боевой перемотки костяшек и пальцев. И прямо так, не отрываясь от процесса наматывания ткани, поинтересовалась у своей развратницы:
- Он тебе нравится? Или хотя бы забавный?

Отредактировано Элиан (23-08-2017 23:21:16)

Понимала ли айрес, где именно они сейчас находятся и, в целом, чья это "вотчина"? Прекрасно понимала, более того, когда-то, в немного другом измерении и времени, видела Алису как раз при такой, гм, работе "для души". Точнее, для собственного развлечения. Правда, ее бешеную популярность в оном заведении и, надо полагать, не мене бешеные (некогда) расценки все же хотелось опустить - как ненужную подробность, на которую не стоит тратить ни внимание, ни эмоции.
- О, значит, знакомые все лица? Что ж, тем более...
Пожав плечами, воительница аккуратно завершила свое занятие, и пока что просто отошла к другому концу кровати, предпочитая побыть зрителем в полном бездействии. До поры-до времени, конечно. Но буквально через минуту-другую...
- Теперь ты меня помнишь? Мы с тобой знатно резвились...
Она поменяла внешность! Вот так запросто взяла и вернула себе прежний облик. Тот облик, который буквально полоснул крылатую по беспросветно влюбленному сердцу, воткнул в него подлую, отравленную иглу слишком личных, слишком невинных воспоминаний.
- И вот я снова с вами, ваша Королева Ночи. Поклонитесь своей своей Королеве!
На самом деле, призыву последовали все, просто некоторые, слишком опьяненные и не очень понимающие, а что, вообще, происходит, ни на какие поклоны способны уже не были. Посреди всего этого безобразия выделялась только одна фигура, не удостоившая "королеву" ни единого прямого взгляда: невозмутимо конфискуя - свой же, кстати - недопитый ром, Игнис с брезгливой легкостью лавировала среди местных, а иногда и перешагивала через них. Разумеется, делая все это в направлении барной стойки. Не то что бы это место было предназначено для посетителей, но... Зато какой обзор, почти стратегическая диспозиция по отношению к целому залу! Дежурный управляющий за этой самой стойкой почти начал протестовать, но, столкнувшись с чем-то очень нехорошим во взгляде незнакомки, мгновенно передумал.
- Развлекайся, милая. Закончишь свои игрища - сообщишь.
Отсалютовав початой бутылью отличного рома, Светлая небрежно подтащила к бару самое высокое кресло из тех, что нашлись неподалеку; плюс такой же высокий рост, как и у Алисы - и вуаля, можно с комфортом устроиться возле массивной  столешницы. А еще закатать рукава, собрать волосы в импровизированный пучок и распустить нагрудную шнуровку сильнее обычного: здесь становилось жарко в самом буквальном смысле. А за легкую непристойность собственного вида можно быть спокойной, как за золото в гномьем банке - абсолютно все взгляды, головы и более низкие части тела присутствующих были сосредоточены исключительно на их обожаемой повелительнице разврата.
Ну, и насколько ужасно, то есть, прости, ярко и весело все было в Гресе?
В самом деле, раз уж все вокруг превращается в неожиданный спектакль, почему бы его и не посмотреть...

Отредактировано Элиан (25-08-2017 14:52:51)

Как это странно - не поддавалась дурману порока все это время как раз та, кто, в отличие минутных рабов Алисы, была всегда, вечно, беспрестанно ею пьяна. А ведь, казалось бы, любовь - уже сама себе мираж? Это так... И не так. За восторженной, ослепительной вспышкой влюбленности чаще всего кроются завуалированные потребности и целый набор высоких - или не очень - ожиданий. Элиан от своей печальной красавицы не было нужно ничего. Хотелось бы - да, много чего: испытать, сделать с ней и для нее, но не получить что-либо. Может быть, так не казалось самой Алисе, возможно, она еще не успела этого понять, но именно так все и было.
И именно в этой честной, чистой отрешенности эфемерные стаи миражей рассеиваются, вынужденные уступить место самому настоящему оазису посреди пустыни. Это и ничто иное навсегда разделяет влюбленность от любви.
Поэтому, когда Алиса превратила все вокруг в огромную оргию, но сама при этом "сбежала" туда, где расположилась Эль, айрес... Ничуть не удивилась. И с готовностью поднялась со своего кресла, приближаясь к Темной вплотную. Глядя ей в лицо - мирно, со спокойной полуулыбкой, без малейших настоящих обид. Так, словно каким-то шестым чувством уже знала, что та намерена сделать.
- Никто не знает, что с собой делать. Ни человек с Тьмой, ни тот же айрес со своей, заранее проклятой судьбой. Не огорчай себя понапрасну.
Но она огорчалась, и лучше любых слов это показала драконья чешуя, мгновенно скрывшая Алису от целого мира, или хотя бы ее тело. А вот - всего миг, и обе женщины уже вернулись в Кельмир.
- Тебе не за что извиняться. Неужели ты думаешь, что я бы лишила тебя развлечения - такого, какое нужно именно тебе? Но, если это уже и впрямь совсем не то, чего ты хотела, тогда...
Нет, Эль не попросит ее снять броню. Вместо этого - протянет свои, до сих пор профессионально ловко и крепко перевязанные ладони, и тут же накроет ими руки своего расстроенного сокровища - так, словно нет там никакой драконьей чешуи:
- Разоружи меня. Пожалуйста.
А здесь произошло самое интересное: Игнис буквально почувствовала, как от ее просьбы тянется более легкая и тонкая, незначительная, но все же повелевающая нить. И где-то там, внутри себя или черт знает какого пространства, "схватила" ее, остановила, обездвижила.
Алиса не получит даже слабого эха приказа. Только что-то большее, чем просто просьбу развязать агрессивно затянутые костяшки и пальцы. Оружием можно счесть что угодно - не то что одежду, а даже свободу передвижения. Даже кожу... И она, мисс Коварейн, точно будет знать, что у ее свободы выбора нет ограничений. Никаких. Ей вверено все, что есть у воительницы, и все она может забрать.

Небесная не знала, как именно сказать Алисе о том, что, хотя она и не понимает абсолютно всего, что ее тяготит и гложет, но многое... Большую часть из всего этого - да, действительно, чувствовала, догадывалась, а о чем-то и знала абсолютно точно.
Еще меньше Эль знала о том, как ее отвлечь ото всей этой мрачности - так, чтобы затем не сделать еще хуже. Один раз за сегодняшний день она уже ошиблась: по неведению, без малейшего умысла, и все равно с ужасающе точным "попаданием" по страхам любимой женщины. До сих пор не совсем ясно, как стоит к этому относиться, но... Чего точно нельзя допустить, так это отдаления друг от друга лишь потому, что они с Алисой несколько отличаются в плане душевной организации и восприятия некоторых вещей.
А что сейчас делает мисс Коварейн? Отдаляется. Пока совсем слегка, просто снова переводит все происходящее в очередную нейтральную попытку отстраниться от неприятных чувств и стабилизироваться хоть как-нибудь. Сегодня в роли "успокоительного" - коллекционные запасы алкоголя.
Но разве дело только в новых... Функциях? Нет. У тебя есть больше вопросов, чем ты произносишь вслух. Я и раньше подозревала, а теперь скрыть подобное почти невозможно.
Улыбнувшись, айрес развела руками, уже полностью свободными от боевой перевязки:
- Невозможно разоружить, говоришь... Неужели ты до сих пор не поняла страшной "тайны"?
Воительница подошла вплотную, мягко "захватывая" когтистую ладонь. Теперь, направляемая Светлой, она чертила длинные, тонкие царапины по шее, ключицам и ниже, разрушая нити слабой шнуровки до самой грудной ложбинки.
- Лучшее, что есть во мне - для тебя. Странное и худшее, что есть во мне - открыто тебе. Все мои демоны и страсти - твои. Перед тобой я безоружна. Еще сотни раз я хорошенько получу от тебя за это, и даже не исключено, что когда-нибудь умру от твоей руки. Пусть, я согласна.
Коготь указательного пальца неожиданно переместился к губам, и с нажимом полоснул по их нежной коже, немедленно оставляя за собой глубокий порез. Еще секунда, и алые капли, одна за другой, слились бы в тонкую струю живого багрянца... Но все нарушает внезапный поцелуй: привкус дорогой, крепкой выпивки изрядно "обновляется" кровью, наполненной Светом. И, конечно, магией этой удивительной, мощной двусторонней связи. Кровь собственного контролера... Интересно, какой вкус ощущает Темная?
Смотри, mo Lean. Любой закоулок меня, любая часть того, что тебе досталось в качестве невольного надзирателя; все, о чем ты не спрашивала, но хотела бы знать.

Алисе хватило даже не мысленного запроса, а одного лишь искреннего желания увидеть что-либо. И "оказалась" она не где-нибудь, а на территории отчего дома айрес. Прохладное, северное лето, рядом Скалистые горы, а вовсе не безопасно Светлые южные земли. И маленькая, озорная девочка лет семи, увлеченно играющая с... Хм, нет, это не собака. Волк! Большой, сизый, прирученный и, судя по очень неровно растущей шерсти с одного бока - некогда спасенный от серьезного ранения. Игра вовсе не кажется безопасной, но девчонка чрезвычайно проворна для своего невеликого возраста; и, в конце концов, даже будучи поваленной наземь, она смеется, а огромный хищник, хоть и катает ее по земле, лишь забавно фырчит, не показывая ни клыков, ни рыка.
- Элиан! Опять ты со своим зверьем?
Волк резко оборачивается на оклик, но узнает высокого мужчину и просто отходит в сторону. Да, похоже, это ее отец, и он недоволен. Чрезвычайно. Взгляд, которым он смеривает свою маленькую дочь с ног до головы, полон прохладного разочарования, и ребенок, еще недавно радостный, молча вскакивает на ноги, и без малейших указаний, будто бы привычно идет в дом.
А вот уже зима, и девочка явно подросла. На вид - человеческих десять или одиннадцать лет. Закутанная в меховой плащ с капюшоном, она возвращается домой в сопровождении красивой молодой женщины, чем-то явно напоминающей взрослую айрес, известную Алисе.
- Послушай, милая, это совершенно ничего не значит. Возможно, у тебя получится позже. Наш народ... Не то что бы одарен в магии лучше или больше всех. А то, что свойственно абсолютно всем айрес, ты освоишь в любом случае.
- Если честно, мама, я совсем не переживаю. Мне вовсе не нравятся эти ваши маги и наставники! Только папе не говори.
Женщина улыбчиво кивает, обе скидывают капюшоны и заходят в дом. Отец Элиан искренне нежно целует жену, интересуется о чем-то с почти радостным волнением... Но девочка тут же торопится уйти, а ее родитель мгновенно теряет хороший настрой. И смотрит ей вслед точно так же, как в предыдущем видении.
Затем видения больше не носят длительный характер, а сменяются чередой ярких отрывков: старшая кузина и кузены с гордостью говорят о том, что никто из них не был так хорош во всех основах боевых искусств в ее юном возрасте; Эль, лет тринадцати на вид, даже не взвизгнула, пока взволнованный брат вправлял и перевязывал ее раненую ногу, заодно приговаривая, что дядя с теткой его прибьют, если узнают; а вот Ниэн - кстати, совсем не седая и веселая - с радостью отдает сестренке первую долю за выполненную "практику" наемничества, хоть и в паре с ней; наконец, молодая девушка лет семнадцати выходит за волшебную черту огороженного пространства - взмыленная, с окровавленным локтем и виском, но не побежденная. Вся семья в сборе, и один, явно очень древний крылатый, с нескрываемым удовлетворением целует ее в разгоряченный лоб:
- Игнис, "огненная". Прими свое второе имя, дитя, вместе с правом свободного воина.
Названная огнем, вышедшая из пота и крови улыбается. С уверенной радостью, даже сильнее той, детской... И больше не ищет взглядом отца.

Время застывало, тянулось, ускорялось... Текло совершенно по-разному в разных частях комнаты. Здесь, в границах пребывания двух тел и сообщающихся душ, все было иначе. Элиан беззвучно облизнула свои, еще чуть-чуть солоноватые от крови губы, и замерла, ожидая скоро "возвращения" своей Темной. Магия разделенных воспоминаний улетучивалась незримыми искрами, и всего спустя пару секунд Алиса тоже открыла глаза:
- Так вот ты какая, Игнис. Выкованная, как клинок.
- Я привыкла не раскрывать второго имени, но сейчас понимаю, что тебе стоило узнать о нем гораздо раньше. До сих пор, правда, не уверена, в чем его ценность.
Тут стоит отметить, что Эль и вовсе не ждала никакого ответа, и даже никакой реакции. Все, чего ей хотелось, так это просто открыть Алисе ту информацию, которую она пожелает. Дать понять, что ее пустят в любой из выбранных закоулков крылатой души. Кроме одного, о котором мисс Коварейн не узнает, даже если для этого айрес придется идти на экстремальные меры:
- Хотела бы я знать, каким был бы мой отец, останься он со мной. И какой была бы я...
Вполне возможно, давно мертва, как и наш родной мир. Эта тварь единого твоего упоминания не стоит! Ты даже не представляешь... И не представишь.
О, как хотелось возразить ее словам! В груди почти занялся огонек гнева, но Светлая не была бы собой, если бы не сумела прикусить язык. Даже тень подозрения о страшной правде не должна выплыть наружу!
К счастью, Алиса ушла от прямого упоминания отцовской темы. И к сожалению, потому что это вовсе не добавило ей радости.
- Я? В твоем детском сне?
Поначалу воительница просто смотрела на свою любимую визави с явным недоумением: нет, правда, как такое возможно?! Какие еще, к черту, вещие сны в детстве? Почему-то мысль о предопределенности их встречи не обрадовала, а напугала. А тут еще и это острое чувство грусти, и слезы... Не свои. Те, переносить которые было куда чувствительнее собственных.
Прохладный воздух, влетающий из окна, коснется только слегка заплаканного лица. Все остальное будет согрето объятиями со спины: умеренно крепкими, молчаливыми и теплыми. Улыбка айрес превратилась в поцелуй на ярком серебре волос, сначала чуть ниже макушки, затем - на границе с шеей.
- Знаешь, зачем я здесь, с тобой? Чтобы у тебя был тот, кто вместит в себя что угодно, чего не выдержишь ты. Расскажи мне, Алиса... Любая твоя ноша теперь моя.