На Галад-Бер опускался вечер. Теплый, непривычно теплый для каждого приезжего в этот по-своему очаровательный и прекрасный город. Город, совершенно отличающийся от Рузьяна, от Греса, от Аримана и от Леммина. Здесь почти всегда тепло, и эта монотонность погоды не нравилась Актории. Она была привычна к тому, что зимой идёт сильный снег, что в сугробы можно уйти почти по колено. Что весной и осенью идут сильные дожди. И запахи.. запахи в этом городе были совершенно другими. Ровно как и звуки. В родных местах, конечно, можно было услышать самую разнообразную речь и языки, но здесь… порой оборотница жалела, что обладает таким чутким слухом. Мало того, что все слова сплетались в единую какофонию, так и говорили на востоке громче, нежели на западе. А зайти на базар так вообще было пыткой для Тори.
  Но, в то же время, графской дочери нравилось здесь. Нравились эти яркие краски зелени, растущей почти везде в той части города, где она жила и училась. Нравились яркие ткани одежды, в которых ходили местные жители. Запахи некоторых цветов просто кружили голову. А эти лодочки... такого не встретишь в западных городах.
  Здесь было множество эльфов, великое множество полукровок и людей. Мелькали утонченные лица приезжих остроухих, бледные господские и загорелые крестьянские лица. Некоторые мужчины были чем-то похожи в чертах и движениях на женщин. Это не нравилось оборотнице, привыкшей к, зачастую, крепким мужчинам, которых уж точно с бабой не спутаешь. А то решит такой “господин” на западную красоту Галад-Берской гостьи позариться, а она и скажет ему “девушка, я не по таким как вы”. Да… была такая неудобная ситуация в первые дни приезда.
  Сейчас на всю эту пеструю красоту Актория смотрела со второго этажа через небольшое окошко, высунувшись наружу и неспешно покуривая самокрутку и выпуская в галад-берский воздух сладковатый дым. Он тут же улетал куда-то вперёд, будто из комнаты дул легкий приятный ветерок. За спиной девушки на столе слегка мерцала руна ветра, не дающая запаху гульрамских трав проникать в комнату. Преподавательница рунной магии слишком не любила этот запах и постоянно ругалась, когда Фреодегар закуривала в её доме. И не важно, делала Тори это при женщине или просто в верхней комнате, где они занимались. Эта смуглая галад-берская волшебница вообще считала всякие травы чем-то… совершенно ненужным магу. Любому. “Я бы посмотрела, как ты сказала это моему первому учителю”, - порой думалось белокурой, когда она вот так перед очередным занятием поднималась на второй этаж и ждала, пока учительница закончит все свои дела и они продолжат эксперименты с рунами. На не широком столе уже лежал в своём полном размере Runomicon. Одна его треть была перелистнута, являя миру огромное количество записей, рун, пентаграмм и узоров.
  Через щелку приоткрытой двери послышался шум шагов по лестнице, такой старой и скрипучей, что их бы услышал даже обычный человек. Оборотница затушила недокуренную самокрутку о внешнюю часть стены дома, оставляя на ней еле заметный сероватый след от пепла, и кинула потухший остаток самокрутки куда-то вниз.
    - Ar`ulad fi `amliay - Гортанная речь, ничуть не ужасная, как говорится в книгах западных и северных путешественников, была смежным наречием, которое понимали многие в этом городе, даже переселившиеся эльфы. Ну… язык был корявым, все признавали это. С тысячей заимствований из гульрамского, из общего, из многих местных, гвионских и прочих наречий, он казался чем-то смешным для лингвистов. Правил не было вовсе, ты просто слушал его, и запоминал, что «Aqrul» значит «Торг», «Sabah u`Hur» означает продажных женщин и еще часто звучащие слова вроде «Gaeld» - деньги… и так далее. Выучить его было легче простого, потому-что торговцы здешние активно жестикулировали, показывали товары, и разбирались в монетах, показывая пальцами и примерами, сколько и что здесь стоит. Также легко было здесь оказаться обокраденым, но самого слова «Кража» в языке вроде как и не было, потому кричать было по сути и нечего.
     Бросив мальчишке-разносчику скомканную бумажку, эльфийка постучалась в комнату на втором этаже. Мальчик выругался на местном языке, и хлопая по ступенькам босыми подошвами, побежал прочь.
    - Аки.. открывай дверь. - Сказала полукровка, расставляя ударения неправильно. Тонкая ласковая ручонка ударила по дереву еще три раза. Густо черные огромные глаза полукровки были достаточно неприятными порой, но на этом непринужденном и вечно спокойном лице, обрамленном светлыми волосами, выглядели скорее манко, нежели отталкивающе. - Аки… Аки!
   В те времена это обращение ещё не вызывало неприязни. Но оно казалось слишком простым для леди Фреодегар. Такое небрежное. Затирая на ходу руну, Актория подошла к двери, впуская полукровку в комнату. Да, на учителей-полукровок девушке везло. Но что уж поделать: развивать свою магию хотелось, а тут такой удобный вариант.
  - Я слышала с первого раза, Фара, - тон белокурой был приветливо-небрежным, - и, всё же, не Аки́, а А́ки, - оборотница говорила это в который раз за всё своё пребывание здесь. Похоже, “Тори” или “Актория” было правильно выговорить для восточного жителя сложнее, нежели “Аки”, вот учительница и придумала для имени западной девчонки такое сокращение. В какой-то момент у белокурой был соблазн назвать ещё и фамилию, но она побоялась, что это будет уже слишком.
  Охотница сделала шаг в сторону, пропуская Фару в комнату.
   - Na`m. - Отмахнулась полуэльфийка, уже привыкшая называть Тори каким ей самой угодно вариантом. После того как Тори рассказала ей о необычном и мерзком применении мужского семени, эльфийка перешла с исковарканного «Dari», на осмысленное «Aki», второе означало шутку, забавную глупость, и кажется, подходило юной ученице. - Начертания… я пересмотрела следующие страницы твоей книги. Сложно, для тебя может быть сложно, сплести и уравновесить руны с таким сильным магическим… трата.. тратой. - Она попробовала слово на вкус. Порой эльфийка просто забывала слова, говорила с местными на общем, или даже на эльфийском, пока не понимала, что несет. В голове ее была энциклопедия рун, начертаний, магии… но на остальное она внимания почти не тратила. - Иначе истощение и смерть, или взрыв, может ожоги и осколки, сломанные кости. Да... - Она поправила высокий ворот своей причудливой тонкой одежонки, разглядывая сверху вниз книгу и мягко, словно опасаясь повредить страницы, перелистывая ее. Символы служили порой хорошей вспомогательной основой для рунников, несколько штрихов, и ты уже можешь быть уверен, что действие одного начертания подпитывает или блокирует ненужные эффекты другого, более сильного начертания. Вплетать их друг в друга было сложно, держать в голове столько магических формул, чисел (за годы существования магии маги вывели некоторые величины, но к общепринятым не пришли, потому на востоке магия измеряется в “рухах”, которые означают душу Амат и вместе с тем один миллиметр магии на тонкой проволоке алхимического серебра. На западе… а впрочем, везде свое). В целом… переходить к этой теме было достаточно сложно. Ну если раньше ученику требовалось просто запоминать руны, названия и некоторые действия(порой вместе с историей возникновения, это важно), применять несильные начертания на практике то теперь… теперь ученикам следовало научится думать по-настоящему. Думать как думают рунники, быстро, в три потока, рассчитывая и расчерчивая, напрягая свой разум до предела человеческих быть может возможностей… хотя у бессмертных рас это получалось куда лучше, мозги то крепче. - Я говорила тебе нельзя, но теперь можно… ты дошла до высот… высоких. - Полуэльфийка нахмурилась, но поправляться не стала. Овладеть рунистикой хотя-бы на нижайшем уровне - сложно. Люди просто убегали прочь, кидаясь шишками, лишь бы не изучать ее дольше пятнадцати минут, и начинали путаться уже в общих терминах… посвятить этому долгие годы умел не каждый, в конце-концов, это же не какие-нибудь взмахи руками и почесывания языком. Любая высота в рунной магии - высокая.
   За все годы, что минули с пятнадцати лет, не было ни дня, чтобы Тори не пыталась практиковаться в магии. И пусть время варьировалось, пусть не всегда это обучение было удачным… Но достичь чего-то выше просто заучивания символов и рун Фреодегар не могла. Но ведь взявшись за такую интересную и довольно сильную магию…. кто из бессмертных захочет останавливаться? Именно желание стать сильнее, научиться большему сподвигли белокурую снова начать обучаться у мага, а не только по объёмной и увесистой книге. И занятия с Фарой приносили свои плоды: во всяком случае, теперь оборотница не обжигала руки на какой-нибудь простецкой “Айт” или не избавлялась в течении нескольких дней  от последствий несбалансированной “Онт”.
- Высот, - Охотница повторила это тихим эхом. Думать в этой магии и вправду приходилось много. Слишком много сплетений, слишком много нюансов, которые надо учитывать. Слишком много, иногда, требуется сторонних знаний, чтобы соединить несколько рун, да подпитывать их нужным символом, - Мой прежний учитель просто назвал бы меня бестолочью, - Тори сказала это отвлечённо, и не ждала никаких ответов на эти слова.
  Оборотень подошла к столу, на котором лежала распахнутая книга, - Я научилась уравновешивать более простые руны или символы. И то… единичные. А если их много? Ну… предположим три таких руны и ещё один символ. Например, “Лот`Эва”, - Изящными пальчиками Аки водила по старым листам, указывая на три аккуратно нарисованные чьей-то уже наверняка тысячи лет назад истлевшей рукой руны, но назвав при этом достаточно распространённый скрепляющий символ.
  - Rumma.. Остановись, всему я научу, в свое время. Для начала числа, а потом начертания. Как ты будешь расчитывать их силу, на глаз? - Она заговорила кристально четко на общем, явно отдав тому больше своих мыслительных сил и внимания, черные глаза ее коснулись глаз ее. - Некоторые определяют на глаз, и ошибки их исчисляются в сотни жертв. Сейчас знания, потом практика. - Полуэльфийка взглянула в Runomicon, а после закрыла его с едва звучным обидным “пух”, словно книге было неприятно, что ее вот так вот.. просто берут и закрывают. Разумеется, он был очень хорошей книгой, книгой великолепной, книгой, за которую можно было купить земли, можно было получить титул. Но сейчас он необходим не был, потом да. Сейчас нет. - Начнем-с… - И полукровка расселась на здешней мягкой полосатой и цветастой софе, расставив по-наемничьи ноги врозь и сложив руки на спинке. Одетая в мантию, шаровары и багровую рубаху с высоким воротником, она была создана для того, чтобы хмурится и медленно рассказывать для записывающих под диктовку учеников. - С магии… записывай. - И собственно, она принялась объяснять… объяснять с таким уровнем глубины, что некоторые люди просто бы уснули. Это были объяснения, которые рунник и алхимик держат в уме, знает как пять пальцев и никогда не забывает. Основа была пройдена, теперь на нее следовало нанести тысячи пометок и сделать ее средним уровнем познания рунистики.
   Как и пятнадцать лет назад оборотень аккуратно записывала всё, что диктовал учитель. Только теперь перо держала не девичья небольшая ручонка, а рука женщины. Хотя... Несмотря на возраст в тридцать лет, Актории мало кто давала больше двадцати трёх. И то, последний раз ей назвал такую цифру ну очень придирчивый мужчина. Остальные едва ли давали двадцать лет юной красавице. Это одновременно нравилось Охотнице, но и сильно мешало. Особенно, когда какой-нибудь трактирщик ещё лет шесть назад мог просто сказать “Да тебя в лесу заживо сожрёт заяц”, намекая о полной неспособности постоять за себя и неумении охотиться. В общем, вечно молодая внешность в ремесле порой только мешала.
  Перо так же уже было совсем не белым. Тот безупречный инструмент для письма остался лишь в памяти, в цепкой и вечно юной памяти белокурой дворянки. Сейчас все цифры и слова выводились небольшим пёстрым пером какой-то местной птицы. Поначалу Актории было несподручно им писать, но достаточно быстро почерк вновь стал идеально ровным, а чернила оставляли свой тёмный след на бумаге с той же привычной скоростью.
  Все эти числа… всё это было сложнее, чем просто заучить знаки. Это всё надо было увязать в голове, понять. Не просто выучить, а именно понять и научиться связывать с уже пройденным. И думать здесь надо было иначе. Не так, как в лесу. Когда Охотница занималась ремеслом, то действовала скорее по привычке или интуиции. Там тоже надо было думать, надо знать очень много и всё таком духе, но извилины напрягались совсем иначе.
    - Начертания… это как говорить с магией, только руками. Гордые маги говорят словами, показывают жесты, принимают стойки. Но сложно доносить точные приказы до магии речью, но начертания . - Полуэльфийка быстрым… нет, не быстрым, а просто точным, ясным, самодостаточным и не размазанным движением начертила ровный круг, абсолютно ровный и лишенный изъянов. Потом рука ее расчертила его накрест пятью длинными составными символами, они загорелись синим эфемерным светом, загорелся и круг, порождая фиолетовое клубящееся облачко, она обвела границы еще одним кругом и мелкой вязью расчертила их символами. Стол задрожал, мелкой такой дрожью, и магия, медленно вытягиваемая из ничего, стала напитывать его. Полуэльфийка приложила острый кинжал к своей ладони и даже не вскрикнув и не поморщившись сделала надрез. А после окровавленная ладонь легла в эфемерное облако и медленно магия принялась обвивать ее стирая кровь и залечивая раны. - Сказать магии “Лечи”, мы можем это сделать.  Можем сказать ей “Лететь”, “Толкать”, можем сказать и лучше, мы не ограничены почти ничем, когда говорим со своей магией, потому-что язык начертаний гибок, он основа многих вещей. Но чтобы говорить на нем, нужны числа. Если ты, Аки, запомнить “Кельмическую параллель «Лоэль» и «Виктель»” не сможешь, то… - Отвечать собственно и не требовалось. Всякие теоремы, вычисления, формулы рун и символов, их сочетания, дальность их друг от друга, радиусы и графики. Пожалуй, язык рун понять было без этого нельзя. Вот порой какой-то идиот говорит вам, что руна такая-то имеет такие-то свойства, и вы пробуете начертить ее, совершенно не зная, какие подводные камни.. и в целом, вместо обещанного “Огня” вы получаете сгоревшую дотла деревеньку, проплавленную землю, и вообще, от вас не осталось совсем ничего, просто ну совсем. Язык вечных уточнений, вычислений. Потому рунные маги такие душки, потому-что они знают, что колдуют, и не выпускают это из головы… иначе умрут, убьют кого-нибудь или совершат что-нибудь очень глупое. - Надо заниматся лучше. Твой старый учитель учил тебя странно… - Она явно намекала на то, что ученица досталась ей мягко говоря не эльфийского нрава, совсем не похожа на рунников эльфийской крови, таких прагматичных, целеустремленных, отданных целиком и полностью магии. Разумеется, вина могла лежать на ком угодно, но ведь… с таким раздолбайским подходом Тори все-же вполне себе хорошо охватила начала, все начала. И она курила, пила, и порой встречалась с местным командиром стражи торговой палаты и палаты великих господ, здоровенным таким вольноотпущенником из Гульрама с крашеной красной бородой, свитой в какие… полуэльфийка даже думать о нем не хотела, хотела и не хотела одновременно. Не на уроке.
  Изящные пальчики крутили перо, пока белокурая слушала голос Фары, - я уже давно поняла, что рунная магия сложнее любой другой. И у меня много времени на то, чтобы запомнить весь Runomicon, всю “Кельмическую параллель” и даже каждый справочник любого даже не самого лучшего рунного мага, - Тори говорила отвлечённо. Изучать числа было… скучно? Пожалуй. Да, она понимала всю важность этих знаний, но сейчас она чувствовала себя такой же пятнадцатилетней девчонкой, какой она сидела на первом занятии с Эйбом. Только сейчас для Актории преподавание Фары было странным. Она была более строгой, не понимала курения трав для очищения разума и не пила. Ну, во всяком случае, полукровка не пила столько, сколько могла выпить та же Фреодегар. И оборотница никогда не видела преподавательницу хотя бы с бокалом... не то, что с бутылкой.
- Странно, но, согласись, толк всё же вышел. Хоть теперь я понимаю, что этого было слишком мало. Давай продолжим. Я не сильно расстроюсь, если просижу с пером в руках всю ночь, но всё же…
  Актория не привыкла считать дни, недели… она замечала, только когда проходили года.И оглядываясь назад, оборотница с удовольствием вспоминала годы обучения у Фары. В Галад-Бере Тори прожила добрых четыре года, пока не пришлось сниматься с места. Оборотница в какой-то мере была этому рада, потому что соскучилась по родным местам. Но волею судьбы наследница древнего рода Фреодегаров была вынуждена пойти в сторону Аримана. В дороге она натыкалась на самые разные компании, в которых могла на практике применить не только великолепные охотничьи навыки, но и попрактиковаться в рунной магии. Возле озера Арпар  девушка наткнулась на путешествующего рунного мала. Не сильного, но передавшего Охотнице свои знания по совмещения рунной магии с магией призыва. Правда, эти знания не слишком сильно расширили магический кругозор девушки, но всё же дали ей возможность узнать немного больше о пентаграммах. И понять, что для этого у оборотницы не хватает слишокм много знаний.
  После полугода, что девушка провела с магом, она остановилась в небольшой деревеньке под Ариманом и приняла очень хороший охотничий заказ. Все завертелось шумным водоворотом, утягивая Акторию в омут случайного брака, пролившегося всего один день. С тяжелым сердцем девушка уехала из деревни, направляясь всё же в сторону родного Рузьяна.
  Руны давались всё проще, символы рисовались уже также просто, как читалась обычная художественная книжка. Первые опыты зачарования простых предметов. совершенно бесполезных. Но опыты удачные, учителя бы гордились Акторией. Ну,во всяком случае, Фара её бы похвалила. Эйб бы всё ранво назвал балбесиной, а третий учитель… ему, наверное, было бы всё равно. Его имя даже не отложилось в голове белокурой оборотницы, привыкшей теперь держать в памяти слишком многое.
  Осень легла на Рузьянские земли, когда Актория вернулась из всех своих путешествий в родной дом. Сколько она там не была? Лет десять? Во всяком случае, Берта Фреодегар очень долго причитала, будто дочь совсем забыла о своих родителях и совершенно не думает о спокойствие родителей, лишь изредка посылая домой хоть какую-то весточку вместо того, чтобы появиться лично. Но это путешествие было самым долгим за всю уже прожитую жизнь оборотницы. Буквально через месяц произошла судьбоносная встреча дочери Олларда Фреодегара и сына Тива Вигберга. Их счастье разбилось о волю отцов.
  Буквально через несколько дней Тори уехала в Милиагрос. После нескольких удачных охот, девушка оказалась в кузнице, где под своё крыло её взял старый гном-кузнец - Аграндор Дул'Гахт. Он знал, что его ученица - оборотень, так что не гнушался иногда и работой тяжёлой нагрузить в перерывах между тем, как белокурая занималась совершенно простым зачарованием каких-нибудь ножей на вечную остроту или мечей на самоочистку от крови. И всё же, Актория отметила схожесть в методах обучения существ, в чьих жилах течёт гномья кровь. Нет, с гномом Фреодегар не состояла в таких близких отношениях как, например, с Эйбом. Но было в их объяснениях что-то схожее. Аграндор курил трубку с каким-то терпким табаком, ещё более горьким, чем табак из Ронова цвета. Гульрамские травы, что выкуривала Тори, он называл “табаком для слабаков” и “Девичьей травкой”. Уж слишком она оказалась сладкой для старого кузнеца. В Милиагросе Тори провела несколько лет.
  Путь домой, в Рузьян, выдался тоже не слишком быстрым. По пути Актория успела найти приключений на свою дворянскую задницу, но это уже совсем другая история.